ПалХан

Живу "Зачем" ибо только мечта когда-нибудь написать прекрасную книгу придает мне жизненных сил. Если бы не это, давно бы уже зачах и тихо умер. Жизнь без смысла - ничто.

Ибо не надо срываться и орать. Тем более без причины. Хамящая и визжащая в истерике девушка - нечто отвратительное. Это что это за мода такая пошла? Я на тебя буду орать, а ты терпи, ибо я - слабая! Хорошая, удобная политика. Привелегии? Девушки у нас теперь высшие существа? Взаимное уважение и равенство - вот что должно быть. А корчить из себя невесть что в твердой уверенности что "этот" не ответит... за такое не только пинок под зад, но и полный игнор на всю оставшуюся жизнь. Мозги включать надо, а не истерики закатывать и оскорблять того, кто заведомо сильнее тебя. Таких людей ненавидят и выживают с рабочего места. Они получают свое, без метода кулаков. А на хамство их никто не обижается, ибо знают, что просто человек паршивый и мнение его совершенно пустое.

* * * Шелест дождя утих и среди рассеивающихся, искусственно созданных, туч проглянуло солнце. Закат алел, каждая травинка вокруг сверкала своим собственным бриллиантом. Гости высыпали за изгородь сада и хозяйка закрыла калитку, помахав им рукой на прощание. ─ Куда вы его теперь? ─ Кицунэ посмотрела на бумажного змея, которого держали на руках Жомей и Кеничи. ─ У меня дома в сарае полежит. ─ заявил Кеничи самодовольно. ─ Я его главный конструктор и хранитель! А завтра мы его снова запустим! ─ Приходи к нам и завтра тоже, Акико-чан? ─ Нами взяла подругу за руку. Кицунэ сберегла энергию огня Ринджи и ее ладонь была сейчас тепла, как и положено ладони живого человека. ─ Поиграем вместе. Кицунэ печально улыбнулась. ─ Мы с папой и мамой уезжаем рано утром. Помнишь, я говорила? Но мы вернемся, очень скоро, и тогда я обязательно зайду к вам. И обязательно привезу какие-нибудь хорошие подарки! ─ Ты всем друзьям подарки привозишь? ─ удивился Жомей, вспоминая слишком уж радостную реакцию Кицунэ на дружеское отношение. Что-то в этом есть. ─ Слушай, Акико, а тебя случайно в школе не обижают? Может быть, ты и не из-за учительницы с уроков сегодня сбежала? ─ Нет, нет, что вы! ─ Кицунэ поспешно замотала головой. ─ В школе у меня все хорошо, честное слово! ─ Ну, смотри. Если кто хоть пальцем тебя тронет, сразу скажи. Я на твою защиту всех парней пригорода подниму! Щеки Кицунэ тронул румянец и девочка смущенно опустила глаза. Знал бы этот мальчишка, насколько наивны его обещания о защите! Знал бы он, кто перед ним! Нет, это Кицунэ будет защищать их. В первую очередь от себя самой. Оборотень взглянул в алеющее красками заката, небо. Пора расставаться. ─ Спасибо, Жомей-кун. Кеничи, Нами, ребята… спасибо всем вам. Ринджи-сенсей, и вам тоже, за этот день. Никогда еще так не веселилась! Но сейчас мне, наверное, пора домой. ─ Проводить тебя, Акико? ─ предложил Жомей. ─ Не нужно. ─ Кицунэ повернулась на месте и подбежала к ступеням лестницы, уводящей к вершине придорожной насыпи. ─ Быстренько добегу до ворот, а в городе я живу недалеко, скоро буду дома! ─ Акико-чан! ─ выкрикнула Нами. ─ Приходи снова к нам, слышишь? Обязательно! Кицунэ, уже поднявшаяся на несколько ступеней вверх, обернулась и с улыбкой кивнула. Она уже хотела выкрикнуть слова прощания и убежать, как вдруг в рыжем темнеющем небе расцвели яркие бутоны фейерверков. ─ Что это? ─ Кицунэ удивленно взглянула вверх. ─ Какой-то праздник? ─ Принц Канатароу уезжает из Юфуцу! ─ воскликнул кто-то из детей. ─ А, действительно, большой праздник. ─ пробурчала маленькая демоница себе под нос. ─ Это стоит фейерверков. ─ Они должный выйти из западных ворот. ─ не слыша ее ворчания, переговаривались меж собой дети. ─ С принцем будет целая армия шиноби и самураев! ─ Говорят, это как парад, самый настоящий! ─ А я хочу увидеть принца! ─ Пойдемте, посмотрим? ─ Акико-чан, ты с нами? ─ Акико-чан! Кицунэ вздрогнула, не сразу сообразив, что обращаются к ней. ─ Нет, мне домой пора. Ладно, ребята, я пойду… ─ Стой! ─ Жомей взбежал по лестнице и взял Кицунэ за плечо. ─ Тебе же все равно в город надо через западные ворота. Пойдем с нами, посмотришь на парад. Не стесняйся, идем! ─ Мне не нравятся самураи. Не хочу. ─ Принц две головы демонов на своем влаге везет. ─ заявил Кеничи. ─ Интересно взглянуть на эти головы, а? Говорят они такие жуткие, что любой слабак нагадит себе в штаны! ─ Головы демонов? ─ Кицунэ словно обдали ведром кипятка. ─ Ага! Ты разве не слышала, какое побоище было в Юфуцу несколько дней назад? Принц поймал в парке какое-то чудовище, но ему на помощь пришли другие демоны и такое началось! Двоих чудовищ победили и обезглавили. Теперь принц их головы повесил на свой флаг! Кицунэ лихорадочно соображала, чьи именно головы стали призом злобного принца. Демоны. Сумако, Ваджиру и Доган - не ериганцы и, будь они здесь, то голов могло бы быть одна или три, но никак не две. Хитоми и Кимимаро? Или парочка из проклятой четверки? Очевидно, хозяин прислал кого-то присматривать за Кицунэ, и этот кто-то здорово облажался. ─ Пойдем, Акико-чан. ─ Нами подбежала и потянула оборотня за руку. ─ Разве ты не хочешь увидеть настоящего принца? «Плевать на него. А вот головы, это важно». Кицунэ проверила себя. Тьма ослабла и затаилась. Не так-то просто будет врагам распознать демона, а если и распознают, то накопленных за день сил вполне хватит для бегства. Придется открыться перед друзьями, но это только в крайнем случае. Просто нужно держать себя в руках и армия принца спокойно проедет мимо. Оставив змея на краю дороги, дети гурьбой побежали в сторону западных ворот. Толпа полунищих крестьян стояла вдоль дороги в несколько рядов. Женщины, мужчины, старики, множество детей. Весь пригород собрался здесь, чтобы поприветствовать своего защитника и будущего властелина. ─ Успели! ─ обрадовано воскликнул Жомей, подбегая к нескольким крестьянам в последнем ряду зрителей. ─ Еще даже передовой отряд не показался. Из-за стен города слышался восторженный рев множества людских глоток. Город провожал принца бурной овацией. Воздух дрожал от перенасыщенности светлой силой эмоции восторга. ─ Вот! Вот они! ─ восторженные крики зазвучали и с этой стороны стен. Из-под арки ворот показались первые воины. Самураи восседали на исполинских, закованных в броню конях. На древках длинных, тяжелых копей трепыхались разноцветные ленты и кисточки. Шлемы украшали пышные плюмажи, плащи с золотой вышивкой ниспадали с плеч. Зрелище было великолепное. Мощь и величие воинов гнуло к земле простых обывателей, заставляло несмышленых детей разинуть рты. Под копыта коней полетели цветы, даже земля содрогнулась от восторженного рева крестьян. ─ Слава самураям, защитникам нашим! Слава принцу! Слава! Смерть демонам! Кицунэ слушала восторги толпы. Пафос и помпезность врагов впечатлили даже ее, но гораздо меньше, чем мирный народ. Демонстрация силы не пугала оборотня. Не этого врага ей нужно бояться. Не с ним нужно воевать. Пусть идут своей дорогой. Ее интересовало только одно. Кто из истинных врагов погиб? Канатароу ехал в окружении своих воинов, на белоснежной кобыле, в шелковой золотистой попоне с изображением герба правящего рода. Легкие доспехи его были отделаны золотом, а шлем лежал в специальном креплении перед седоком. Принц специально не надевал его, позволяя подданным увидеть и хорошенько запомнить лицо того, кто скоро возьмет на себя главенство в стране Огня. Высокомерно вздернув нос, мальчишка даже не глядел на восторженную толпу. Для того и созданы плебеи, чтобы восхищаться теми, кто выше их. ─ Это - принц! ─ воскликнула Нами. ─ Смотри, Акико-чан! Это принц! Это же принц! ─ Какой красивый! ─ со вздохом сказала Маеко, сидевшая на плече Жомея. ─ Совсем как тот, что на картинках в книжке! Кицунэ только мельком глянула на принца и тут же ее взгляд метнулся к генералу Роену, сжимавшему в руке древко большого знамени. На вершине древка болтались два круглых предмета. Головы. Оборотень присмотрелся, пытаясь различить лица, и обомлел. Зрение Кицунэ было куда острее обычного человеческого и он прекрасно знал, кто такие демоны. Его было сложно обмануть. Бутафорские клыки из белого пластика, срез на шеях, закрашенный какой-то черной дрянью. Черно-красные, очевидно, стеклянные, глаза. Подделка! Ярость вспыхнула в Кицунэ. Проклятые люди! Опять придумали себе сказку о победе! Хоть раз, хоть один раз в истории, их пресловутое добро действительно побеждало?! Или это все выдумки таких вот хвастунов и выпендрежников, как Канатароу? Тьма среагировала на ярость оборотня и шевельнулась. Демон похолодел. Печать проклятых на его плече послушно замерла, но… Кицунэ краем глаза заметил на крыше лачуги справа от себя монаха, который, указывая на него пальцем, что-то закричал в передатчик маленькой рации. Почуяли! Рации были встроены в шлемы всех самураев, маленький наушник серебряной каплей блестел в ухе Канатароу. Принц вскинул руку и резким взмахом указал направление. ─ В атаку! ─ проорал принц в маленький микрофон у себя над губой. ─ Убить демона! Заученным движением самураи вырвали оружие из ножен. Продолжение следует...

Во, блин, придурки. Я с людей фигею. Одно успокакивает, едва ли это название кто-нибудь запомнит и будет произносить, как обозначение ентого ящера. Хе-хе, задавайте уже следующую загадку!

Уточните пожалуйста, у кого именно отсутствуют моральные принципы, у хамящей истерички или доведенного до бешенства этим хамством парня? Бить девушек мне пока не приходилось, я вполне могу в ответ рявкнуть так, что хамка словами подавится. Правда я молчу, если хамство заслуженное. Тут уж ничего не попишешь, виноватый есть... мера терпения измеряется в степени вины ^_^

Самурай в медных доспехах втянул ноздрями воздух и шумно выдохнул. ─ Едва уловимый след чакры. ─ произнес он. ─ Тот старик-монах, возле пастуха. Этот ветер - его дзюцу. Очень слабое. Чакры демона нет. ─ Ложная тревога. ─ Пейн посмотрел на зеленый луг, у края которого стоял. Вдалеке маячили фигурки детей, играющих с воздушным змеем. ─ Ничего связанного с оборотнем не происходит. Простое людское развлечение. Уходим. Черные тени беззвучно скрылись за деревьями леса. Ни единым знаком они не выдали своего присутствия, хотя численность отряда была весьма впечатляющей. Принц Канатароу мог бы оторопеть, если бы увидел эту армию и трижды подумал бы, прежде чем покидать стены города. Пейн желал заполучить оборотня и не намеревался больше допустить вмешательство конкурентов. Если придется уничтожить конвой Кусанаги ради того, чтобы остаться с метаморфом лицом к лицу, что же… Скрытый Дождь, вопреки договорам, никогда не считал Коноху и страну Огня своими союзниками. Подхваченная ветром, яркая бумажная птица взмыла высоко в небо. Кеничи держал нить и катушку, на которую та была намотана. ─ Выше! Пусть взлетит выше! ─ кричали и скакали от восторга остальные дети. ─ Вперед! ─ Жомей взмахнул рукой и побежал по лугу. Все остальные, и управляющий змеем Кеничи тоже, побежали за ним. Змей, вальяжно раскинув бумажные крылья, лениво поплыл над лугом, взмывая выше и выше, к самым облакам. Безмятежное и гордое создание. Ринджи слегка повел пальцем, и порывы ветра сбили ровный полет змея. Бумажная птица вильнула вправо, затем влево, вынуждая Кеничи озадачиться управлением. Кицунэ оглянулся на старого монаха, сидящего в отдалении, рядом с еще каким-то стариком. Похоже, никто не замечает, что этот ветер управляется чакрой Ринджи. Самурай. Ну и что? Младшая из девочек совсем запыхалась и начала отставать от остальных. Жомей сразу возник рядом и подхватил малышку, посадив ее себе на плечи. Кицунэ невольно вздохнула, подумав о том, что неплохо было бы стать еще меньше возрастом, чтобы вот так же кто-нибудь покатал на плечах! Ну ничего, Ичиро-сан покатает. На фестивале, который обязательно будет! Беготня по лугу продолжалась довольно долго и не утихла бы, наверное, дотемна, но вдруг на горизонте, совершенно неожиданно, появилась большая черная туча. ─ Дождь! Дождь! ─ раздались крики и девчоночий визг, с оттенком веселой паники. ─ Ой, смоет сейчас! Ветер волшебным образом улегся, и воздушный змей плавно опустился на землю. Дети подхватили его и дружной гурьбой побежали к домам пригорода. Там, возле одного из старых домов, стояла обветшалая беседка, построенная хозяевами еще, наверное, в ту пору, когда молодые деревья сада были еще только саженцами. ─ Не ждите меня, ─ выкрикнул Ринджи, обращаясь к остановившимся недалеко воспитанникам. ─ Я сразу за вами! Далеко не отстану, не так уж я и стар! Туча наползала, поднимался прохладный ветер. Воздух наполнялся предгрозовой свежестью. ─ Погодники давно обещали дождь привести, ─ сказал на бегу Жомей Кицунэ. ─ Я заранее договорился с теткой, что мы у нее укроемся. Змей в двери дома не пройдет, но в беседку поместится. Ватага пересекла луг и подбежала к калитке, которую открыла перед ними старая, сгорбленная женщина. ─ Заходите скорее, ребята. ─ она помахала рукой, указывая на строение в саду своего дома. ─ Вот-вот уже польет, смотрите-ка как щедро служба погоды нам воздух влагой напитала! Попискивая и толкаясь, дети набились в беседку и подняли змея, держа его над своей головой. ─ А что сами-то? ─ удивилась старушка. ─ Пойдемте в дом! ─ Спасибо, тетя, мы здесь побудем. ─ ответил ей Жомей. ─ Вдруг какой сильный поры ветра налетит? Змея держать нужно. ─ Тогда малыши, ─ старушка взглянула на стайку юных учеников и учениц монаха. ─ Пойдемте. ─ Мы здесь будем! ─ хором ответили те, мотая головами. ─ Какие дружные. ─ засмеявшись, старая женщина направилась к дому и взглянула на слегка запыхавшегося от спешки Ринджи, который только сейчас вошел в сад через калитку. ─ А вы, Ринджи-сенсей, тоже с ними? ─ А то как же! ─ ответил старик с улыбкой. ─ Кто еще за этими сорванцами присмотрит, как не я? Дети потеснились, освобождая место для учителя. Беседка была не слишком велика и Кицунэ сдавленно пискнула, когда широкая спина Жомея притиснула ее к Кеничи, стоящему у самых перил. ─ Эй, тише! ─ мальчишка попытался оттолкнуть ее, но в узком пространстве это было совершенно невозможно. ─ Тише говорю, выпихнешь меня! ─ Не толкайся. ─ Кицунэ слегка посторонилась и подвинула руку, открывая мальчишке возможность удобнее ухватиться за перила. ─ Вот, держись тут. Туча заволокла все небо и, с раскатами грома, на сухую землю упали первые капли дождя. ─ Сейчас хлынет! ─ выкрикнул кто-то и тотчас, как по команде, вниз обрушились целые потоки воды. Шелест наполнил маленький сад, порывы ветерка принесли прохладу и влагу. Кеничи стоял вплотную к Кицунэ, стараясь смотреть в сторону и не касаться ее, но в условиях ограниченного пространства это было затруднительно. Заметив смущение мальчишки, несколько детей за его спиной начали ехидно хихикать. ─ А ну заткнулись, мелюзга! ─ рявкнул Кеничи и смех затих, но стоило старшему отвернуться, как младший мальчишка вдруг с силой толкнул его в спину, опрокинув на Кицунэ. Против воли обняв девочку, Кеничи внутренне сжался, ожидая ее дикого визга и удара ладони по своей щеке. Любая взбесится… Кицунэ только улыбнулась и мягко отстранила мальчишку от себя. Дети, готовые разразиться хохотом, притихли. Кеничи удивленно взглянул в глаза девчонки перед собой. И что? И ничего? ─ Извини, Акико-чан. ─ смущенно пробормотал мальчишка. ─ За что? Не твоя была вина, и ты не хотел ни обидеть меня, ни унизить. Вот если бы такие намерения были, тогда свое бы ты получил. ─ Кицунэ накрыла ладонь Кеничи своей ладонью и несильно сжала. ─ Не волнуйся. Я все видела. Просто так не обижу. ─ Акико-чан, ─ мальчишка вдруг поднял вторую руку и сжал ладонь Кицунэ между своими. Лицо его выразило безмерное удивление. ─ Акико-чан… ─ Кеничи поспешно переместил ладонь на лоб оборотня. ─ Ты же… холодная, как лед! Кицунэ содрогнулась. Переохлаждение ее тела пока было не опасно, но, похоже, явно заметно. Проклятье! Что же теперь будет?! ─ Это… это… просто холодно… из-за дождя… ─ Кисама! ─ громко выкрикнул Кеничи. ─ Вы слышите?! Акико-чан замерзла! Акико, дура, что же ты сразу не сказала?! ─ Я… я… в порядке… ничего страшного… ─ Ну-ка, минуту, ─ Ринджи присел на корточки перед Кицунэ и коснулся ладонью ее лба. ─ Ничего себе! Клянусь, Акико, я готов поверить, что ты - юки-она, только совсем еще маленькая. ─ Э-э? ─ дети отшатнулись от чужачки, глядя на нее со страхом и подозрением. ─ Снежная женщина?! Кицунэ, вся дрожа, опустила голову. Опять, одно и тоже. Она слишком отличается от людей, чтобы окружающие в конце концов не смогли не заметить в ней какую-нибудь странность. ─ Спокойствие! ─ монах засмеялся. ─ Во первый, юки-она, это сказка. Во вторых, они так далеко на юг не забредают. А в третьих, от холода не дрожат. ─ старик принял нервную дрожь Кицунэ за проявление переохлаждения. ─ Просто Акико-чан одета легче, чем мы все и, похоже, очень чувствительна к холоду. Зачем же ты пытала себя, глупая? Нужно было нам об этом сказать. ─ Я… я не хотела беспокоить… ─ Никакого беспокойства. ─ монах покачала головой. ─ Вот что. Сейчас я покажу тебе один фокус, только ты не пугайся. Знаешь, я ведь когда-то давно был самураем и обучен некоторым боевым дзюцу. Мой первичный элемент, как у всех самураев - ветер, но вторичный, ─ старик поднял руку и на его ладони заплясал желто-красный язычок пламени. ─ Огонь! Прими его, Акико-чан. Кицунэ подставила руку, и огонек скользнул на ее ладонь. Маленький, трепетный и ласково-теплый. Совсем не обжигающий. ─ Я много в своей жизни видел огней. ─ монах коснулся пальцами язычка пламени и огонек начал увеличиваться, быстро разрастаясь и распространяя вокруг себя живительное тепло. ─ Огней, таящих в себе угрозу. Печаль, радость и даже боль одиночества. Пламя, созданное человеком, способно выражать и внушать эмоции. Прекрасен костер ночного лагеря, своим светом ограждающий нас от тьмы и объединяющий друзей в тесном кругу. Прекрасен огонек свечи в окне дома, означающий что кто-то не спит и ждет. Но красивее всего горит чакра, когда человек зажигает часть своей души ради того, чтобы согреть кого-то. Пусть, чаще всего, света пламенеющей души не видно, но тот, к кому обращен его огонь, не может не почувствовать тепло. Дружеская поддержка, сочувствие, нежность и любовь, призваны согревать во времена холода. Все это - дух огня. Им и живы мы, люди. Волны тепла окутали Кицунэ, лаская ее осторожными прикосновениями. Тело и душа ребенка, прячущегося в холодной тьме из боязни, что на свету его могут увидеть и снова причинить боль, затрепетали от робкой надежды. Может быть, мир вовсе не таков, каким видел его демон-оборотень Безликий? Может быть и нет у него такой судьбы - ненавидеть и быть ненавидимым? Ненависть… Кицунэ ненавидела ее. Всей душой. Даже самой себе, погрязшая во зле бешенная лисица боялась признаться, каким великим счастьем было бы для нее любить людей. Даже сейчас ее сердце рвалось на части при виде слез истинного горя в чужих глазах и не было для Кицунэ большей радости, чем иссушить эти слезы и заменить их на улыбку счастья. «Слишком поздно. Теперь уже слишком поздно, демон». Оборотень зажмурился, невероятными усилиями сдерживая слезы. Тепло огня Ринджи проникло глубоко, до самого сердца. Без чакровых ударов, без очищающих печатей, Кицунэ обретала силу отринуть тьму и черная протоматерия истаивала в ней. Оживающее тело начинало вырабатывать живую, горячую кровь. Нет ведь ничего страшнее для тьмы, чем два самых светлых человеческих чувства - любовь и счастье. ─ Спасибо. ─ шепнула Кицунэ едва слышно. Жомей обнял ее за плечи и слегка встряхнул, ободряя. Нами и Кеничи придвинулись чуть ближе. Остальные дети обступили со всех сторон старших и своего учителя. Кицунэ чувствовала тепло их всех, живое, человеческое. Она еще вернется сюда, в пригород Юфуцу. Она выполнит свои обещания, данные этим детям. Подарит Нами сразу несколько красивых платьев, чтобы та смогла еще больше понравиться своему другу Жомею, организует театральное представление для всей детворы в округе и покажет им прекрасную сказку. Она докажет Кеничи, что девочка может стать настоящим другом, который не обидит, не подставит и не предаст. Хватит ли только у нее времени на это? Нужно поспешить. Не терять ни одной минуты. Ни одной. Кицунэ, тая от счастья, вслушалась в шелест и плеск ливня. Это были звуки мира, частью которого она так хотела стать… * * * Орочимару вошел в лабораторию и сразу направился к столу, на котором лежала горка отчетов. ─ Как продвигается работа? ─ задал вопрос санин. ─ Еще трое рабов успешно перенесли заражение частицами демонов. ─ ответил ему глава группы ученых, занимавшихся созданием новых ериганцев. ─ Печати «Молния», «Земля» и «Бабочка». Владелец «Бабочки» в первые же четыре дня применил низкоуровневое гендзюцу. Прекрасный результат для крестьянина. ─ Хорошая работа. ─ Орочимару кивнул. ─ Они станут полезными солдатами. А что насчет генетического анализа крови оборотня Кицунэ? ─ Прошу сюда. ─ ученый подошел к столу и вынул из выдвижного ящика всего один лист с подробным отчетом о проделанной работе. ─ Мы перепроверили данные дважды. Сомнений нет никаких. Гормональный фон ериганца Кицунэ очень сильно нарушен, но данные по нему полностью соответствуют результатам генетической экспертизы. Довольно интересный результат. ─ Да, интересный. Но не неожиданный. ─ санин прочел данные отчета и едва заметно усмехнулся. Легко было догадаться о результате, если вспомнить о том, из-за чего Орочимару считал свое создание неудачным. Миролюбивость, чувствительность, эмоциональность и впечатлительность. Тяжелейшие мучения от одиночества, неистребимая тяга к обретению семьи. Доброта, ласка и нежность. Все то, что Орочимару уже пять лет пытался изжить в лисенке Кицунэ. Даже завидущие глаза и неудержимая тяга ко всему красивому, тоже из тех же куплетов. ─ В кого же это ты такой, Кицунэ? ─ вздохнул Орочимару. ─ Уж точно не в мать. Характер вовсе не ее. Санин вспомнил как, четыре с половиной года назад, при переходе с одной базы на другую, он отпустил уже вполне развитого ребенка, полугодовалого оборотня, побегать в поле у дороги. Кицунэ, убежав, вернулся минут через десять и принес своему хозяину букет красивых цветов, что насобирал, надеясь, что Орочимару улыбнется этому подарку. Лицо ребенка светилось наивной добротой уже тогда, и Кицунэ не мог понять, почему хозяин хмурится в ответ на все старания его развеселить. Орочимару забрал лист с отчетом и вышел из лаборатории. Нужно поспешить к Шикону. Через пару дней ронин Сабуро и его подручные должны подойти к саду старика Сенджу. Нужно быть твердо уверенным, что Кицунэ не объявится к тому времени поблизости от тех мест. Реакция оборотня на гибель отшельника и его внучки решит все. Если возрождения Безликого не произойдет, Кицунэ придется умертвить. Санин снова вспомнил ребенка, что всюду ходил за своим хозяином, словно хвостик. Выглядывал, запоминал, учился и иногда учинял наивные пакости. Однажды стащил из лаборатории клетку с двадцатью белыми мышами, приготовленными для проведения опыта. Будущий демон пытался спасти зверьков и выпустить их на волю. Какой был скандал и сколько слез, когда мышек у него все-таки отобрали! Тогда-то и начался раскол между хозяином и его цепным зверем. Когда оборотень понял, что санин-создатель вовсе не добр. ─ Следовало больше уделять внимания половой принадлежности создаваемого монстра. ─ вздохнул Орочимару, пряча сложенный вчетверо лист с отчетом за отворот своего кимоно. ─ Не думаю, что с парнем было бы столько же проблем, сколько с этой упрямой девчонкой. Продолжение следует... ====================================================================== Ну, и еще одно картинко, под настроение ^_^ Опять же не моя и никаких прав у меня на нее нету. Но здесь же не коммерческое использование.

О-хо-хо! Манга снова становится интересной! Похоже начинается настоящая война и сюжет попер! С нетерпением жду следующую главу. (Давненько я такого не говорил)

Кисточек для рисования хватило не всем, только самые старшие заполучили краски и начали раскрашивать крылья воздушного змея, прорисовывая разноцветные перья. Кицунэ не встревала, только во все глаза смотрела на процесс творчества. Ей и это было невероятно интересно. Птицу раскрасили в десяток цветов, намалевали ей раскосые черные глаза и красный клюв. ─ Ты чего смеешься? ─ Кеничи грозно глянул на тихонько хихикающую Кицунэ. ─ На попугая похожа. ─ девочка указала на бумажную птицу. ─ Сама ты попугай! ─ мальчишки и девчонки дружно возмутились. ─ Это волшебная птица-солнце! Не знаешь, не говори! ─ А такие бывают? ─ Кицунэ, которую тут же вытеснили за край общего круга, принялась крутиться за спинами, обступивших воздушного змея, детей. ─ Никогда не слышала! ─ Бывают! ─ хором ответили все и еще крепче сплотились, не пуская насмешницу к игрушке. Кицунэ, привставая на цыпочки, обошла круг раз, второй, а затем, неожиданным маневром, нырнула в толпу и, протиснувшись под ногами Кеничи и Жомея, очутилась с бумажной птицей нос к носу. ─ Ух ты! ─ отсюда змей казался очень большим. ─ Какой красивый! ─ Ну, ты! ─ Кеничи попытался выпихнуть девчонку. ─ Ты мешаешь мне! Сейчас краски разолью! ─ А мне не видно! ─ Кицунэ не желала уходить. Она обиженно надула губы, принимаясь теребить галстучек на своей блузке. ─ Я тоже хочу посмотреть! ─ Уйди! ─ Не уйду! ─ Хватит уже! ─ Жомей слегка подвинулся, позволяя девчонке сесть рядом с собой. ─ Ладно, смотри, только не мешайся. Кицунэ немного поерзала, пристраиваясь поудобнее, и затихла. Кеничи косился на соседку с враждебностью и неприязнью. Что еще такое? Пришла тут, лезет под руку. Еще и в подруги набивается…. Чего не хватало, с глупыми девчонками дружить! Им только дай волю, сразу кукол да ленточек понатащут, писк поднимут: «миленько, миленько»… Тьфу! Кицунэ, заметив его враждебный взгляды, втянула голову в плечики и вся сжалась, принимая позу подчинения. Робким взглядом в ответ, девочка дала ясно понять мальчишке, кто здесь главный. Кеничи, увидев это, победно ухмыльнулся и начал успокаиваться. Похоже, новенькая вовсе не такая задавака, как большинство знакомых ему девчонок. Соберутся в кучку, и давай носы задирать! Мимо не пройди…. Мальчишка посмотрел на Кицунэ внимательнее. А она, пожалуй, ничего. Симпатичная даже. Худая, только, как жертва голодовки. Слабачка, наверное, и плакса. Как та, Нами. Кеничи вспомнил, как раз случайно угодил в спину Нами мячом и как девчонка потом ревела минут десять, а все вокруг ее успокаивали. Фы! ─ Кеничи-кун, ─ Кицунэ вдруг повернулась к мальчишке и улыбнулась с явной целью очаровать его. ─ А можно мне тоже порисовать? ─ Вот еще! ─ Кеничи вздернул нос, давая явно понять, что девчачьи уловки на него не действуют. ─ Ты все испортишь! ─ Не испорчу! Ну дай кисточку? ─ Ни за что! ─ Ну и ладно. ─ Кицунэ сердито фыркнула и, пятясь, выбралась из круга детей. ─ Сейчас сама что-нибудь нарисую! В портфеле Йошико лежал альбом, несколько карандашей и набор разноцветных фломастеров. Кицунэ вынула их и, закусив язычок от старания, начала что-то выводить на листе бумаги. Монах Ринджи подошел посмотреть и присел на корточки, довольно поглаживая бороду. Заинтересованные дети начали постепенно перебираться к Кицунэ. Через десятка полтора минут, закончив с раскраской змея, подошли и старшие. ─ Интересно, ─ Жомей присел за спиной Кицунэ, взял ее за плечо и низко склонился, желая посмотреть на ее художество. ─ Что это ты тут так старательно разрисовываешь? Кицунэ заканчивала раскрашивать рисунок. Не слишком умелый, такой, какой мог бы нарисовать необученный, но старательный подросток лет пятнадцати или семнадцати. Очень хороший для восьмилетней девочки и просто невероятный для пятилетнего ребенка. ─ Ничего себе! ─ послышался голос Нами. ─ Акико-чан, да ты художница! На рисунке была изображена дорога, зеленое поле и стайка детей, несущих на своих плечах большого, цветастого воздушного змея. Лица детей прорисованы неразборчиво, но у каждой фигурки была своя особенность, которая позволяла без сомнений и ошибки определить, кто именно нарисован здесь. Жомей расплылся в улыбке, увидев высокую фигурку в серых штанах, белой майке и с фуражкой-капитанкой на голове. ─ Неплохо. ─ усмехнулся мальчишка. ─ А это я! ─ одна девочка ткнула пальцем в маленькую фигурку в зеленом кимоно. ─ А вот я! ─ другая девочка указала на фигурку с косичками и красными бантиками. Кеничи хмуро косился на фигурку в серо-синей рубахе и повязанном вокруг головы белом платке. «И не очень-то похоже». ─ мысленно бубнил главный конструктор воздушного змея, сдерживая благодушную улыбку. За спинами детей, сбоку от воздушного змея, красовалась фигура старика-учителя. Не хватало только одной фигурки. ─ Акико-чан, ─ удивленно спросила Нами. ─ Но где же ты? Не нарисовала? Почему? Кицунэ низко опустила голову, смущенно пряча взгляд. ─ А… ─ тихо произнесла она. ─ А можно?.. Жомей, рассмеявшись, потрепал ее по голове. ─ Рисуй. ─ повелительным тоном сказал мальчишка и Кицунэ, засияв от радости, поспешно пририсовала к стайке детей еще одну девочку, в коричневом платьице. Все вокруг радостно загомонили, а Кицунэ, розовея от смущения, подтянула к себе портфель и вынула оттуда конфеты, что щедрой рукой насыпали ей грузчики из магазина. Конфет не много, но хватит всем по одной, а самым маленьким, даже по две. ─ Берите! ─ звонко воскликнула, протягивая сладости своим друзьям. ─ Мне дала их мама, а я хочу отдать вам! Солнце медленно клонилось к закату. По дороге на окраине пригорода шла группа из двенадцати детей, поддерживающих на руках, все вместе, бумажного воздушного змея. Старик-монах плелся следом за своими воспитанниками и улыбался, слушая их разговоры и смех. Заводилой болтовни и веселья сегодня была неожиданно появившаяся в замкнутом кругу бедняцкой молодежи очаровательная гостья. Девочка Акико, преодолев стеснение, знакомилась со всеми с таким энтузиазмом, словно впервые оказалась в кругу сверстников. ─ И, наверное, скоро, ─ Жомей поднял руку и лихим щелчком по козырьку поправил фуражку, сползшую ему на глаза. ─ Главный механик дирижабля возьмет меня бортовым ремонтником! Мы отправимся в другую страну и, при перелете, может быть даже увидим море! Акико-чан, ты когда-нибудь видела море? Кицунэ кивнула. ─ Мы с папой и мамой жили на побережье, пока не переехали сюда. У нас, часах в трех пути от дома, была высокая скала. Огромная, серая, она поднималась из моря и, когда поднимался ветер, волны начинали бить в нее с такой силой, что грохот был слышен даже в городе. Я иногда бегала к этой скале и, забравшись на ее вершину, смотрела, как разбиваются о камни волны. Это было потрясающе! Вода отходит в море, уходит, уходит, ─ Кицунэ показывала ладонями движение волн. ─ А потом начинает движение обратно. Не волной, а всей своей массой, словно кулак ленивого великана. Она накатывается и… ух! Наваливается с такой силой, что рокот идет по камням и скала дрожит под ногами! ─ Да… ─ Жомей мечтательно возвел глаза к небу. ─ Вот бы увидеть такое! Прадед не зря очень любил море. ─ Ну, завел! ─ засмеялся Кеничи. ─ Сейчас опять начнет, море да море! У Жомея всего две темы для разговора есть и вторая - дирижабли! ─ Ну, ты! ─ старший слегка повысил голос. ─ А ты, Кеничи-кун, ─ Кицунэ поспешила отвлечь внимание на себя, пока мальчишки не поцапались. ─ О чем мечтаешь? ─ Ха! Мои мечты попроще. Пока Жомей будет летать в облаках на своем дирижабле, я построю дом и женюсь на самой красивой девочке в округе! ─ Ха-ха-ха, ─ рассмеялся Жомей. ─ Тоже мне, завидный жених! ─ А что? Хоть мы и крестьяне, но в доме всегда есть еда! Сейчас в мире нестабильно, война начнется, все заводы порушат, и рабочие что делать будут? Во! ─ Кеничи самодовольно ухмылялся. ─ А с крестьянином никогда не пропадешь! Клок земли ему дай, накормит. Два дай, так излишки продавать начнет! Мы, крестьяне, начало всего. Так отец говорит! ─ мальчишка хитро глянул на идущую рядом девочку. ─ Ну что, Нами-чан, пойдешь за меня замуж? ─ Нет! ─ Что так? ─ А помнишь, как ты меня мячом ударил? «Ксо». ─ мысленно ругнулся Кеничи. ─ «Какие же все-таки эти девчонки злопамятные»! ─ И вообще! ─ Нами отвернулась. ─ Ты жадный и задавака! Я лучше с Жомеем. В облака! Мальчишка в капитанской фуражке и девочка-крестьянка переглянулись. Кицунэ хихикнула. Все с этими ясно. Пока симпатия, как брат с сестрой, потом любовь и полный дом детишек! От чего-то была уверенность, что эта пара будет счастлива. ─ А ты, Акико-чан, ─ Кеничи, обиженно фыркнув на заявление Нами, обернулся к Кицунэ. ─ Пойдешь? ─ Не-а! ─ Кицунэ, сияя улыбкой, взглянула на раздосадованного мальчишку. ─ Я в актрисы пойду! Меня уже взяли в наш школьный театральный клуб и я два раза выступала на сцене! Люблю цветы и аплодисменты! Мне даже один букет подарили… ─ Цветы, такой малявке? ─ съязвил, разозленный пренебрежением, Кеничи. ─ Ну и врать же ты! ─ Вот и не вру! Я никогда не вру! И букет хоть и небольшой был, но очень красивый! ─ Плети, плети сказки-то. ─ Жомей тоже засмеялся. ─ А я верю Акико! ─ встряла вдруг Нами. ─ Что, по вашему, она не достойна букета? Очень даже достойна. Хотела бы я посмотреть на спектакль с ее участием! Наверное, очень интересно и красиво. ─ А что, и посмотрим! ─ заявил Жомей, кивая головой. ─ Акико-чан, в твою школу нас, конечно, не пустят, но ведь ты сможешь уговорить других актеров из вашего клуба сделать представление, для тренировки, здесь, в пригороде? Будет как генеральная репетиция! Сцену мы вам сами соберем, а уж от зрителей отбоя не будет, это точно! Как думаешь, получится? ─ Нужно с главой клуба поговорить. ─ Кицунэ сделала вид что загорелась идеей, но в душе только тяжко вздохнула от того, что даже такое малое баловство с театром может остаться только мечтой. ─ Но, думаю, он будет не против! ─ У нас будет театр! ─ младшие дети начали прыгать от радости. ─ Акико-нэсан, вы покажете сказку? ─ Можем и сказку. ─ А про что? ─ Ну, например… ─ Кицунэ задумалась. Какую-нибудь банальность? Нет, лучше случай из собственной жизни, который в южных провинциях страны Грома уже пересказывается, как самая настоящая сказка. ─ Например про то, как один кабальный крестьянин, замученный злой женой и хозяином, пошел на реку топиться, но встретил у воды волшебную лисицу! ─ Это про то, как кицунэ у глупого землевладельца крестьянина за козьи какашки выкупила? ─ Маеко, семенившая позади оборотницы, звонко рассмеялась. ─ Мне мама эту историю рассказывала! Это так весело! ─ Популярная сказка. ─ сказал Жомей. ─ Потому что новая. Говорят даже, что все это на самом деле было. Какая-то куноичи пожалела отчаявшегося мужчину и забрала его с собой, применив на хозяине и жене бедолаги гендзюцу. Внушила им, что козий помет в мешочках - это драгоценные камни и золото, а связанные ниткой куриные кости - прекрасное серебряное ожерелье. Хозяин без раздумий бумаги вольности подписал, а жена от радости чуть не спятила, богатство получив. ─ А может это и настоящая кицунэ? ─ Нами мечтательно возвела глаза к небу. ─ Интересно, где сейчас тот крестьянин? Наверное, живет с лисицей. Говорят, она была просто удивительно красивая! А, отправляясь выкупать крестьянина, превратилась в самую настоящую благородную даму! Кицунэ чувствовала, как к ее лицу приливает жар, а на глаза наворачиваются слезы. Сердце, словно безумное, прыгало в груди. Кто бы мог подумать, что момент сочувствия отчаявшемуся человеку оставит такой отблеск в жизни и памяти других людей? Значит, ее запомнят не только чудовищем… Вся сила воли и многолетняя тренировка по утаиванию чувств потребовались Кицунэ в этот момент, чтобы не расплакаться. Огромное облегчение и невероятное счастье нахлынули на маленького демона, осознавшего, что когда-то в жизни он сделал хоть что-то хорошее. ─ И кого ты будешь играть в этом спектакле, Акико-чан? ─ спросил Жомей. ─ Наверное, волшебную лису. ─ затаив в себе бурю чувств, ответила Кицунэ. ─ У меня и костюмчик уже есть. Рыжий. С ушками и длинным, пушистым хвостиком! ─ Уже предвкушаю! ─ Жомей хохотнул. ─ Смотри, Акико-чан, ты обещала! ─ А когда Акико устроит представление, ─ Нами со смехом толкнула в плечо мальчишку, идущего слева от Кицунэ. ─ То Кеничи-кун обязательно принесет ей красивый букет цветов! ─ Почему это я? ─ с фырканьем возмутился Кеничи. ─ Вот еще не хватало! ─ Потому, чтобы потом не говорил, что все не правда, что не дарили! Сам выйдешь и подаришь. ─ Не выйду! ─ Кеничи посмотрел на Кицунэ, которая стрельнула хитрющими глазками в его сторону. Мальчишка густо покраснел, представив, как перед всеми зрителями тащится к сцене с букетом. Вот поднимется хихиканье! Женихом потом дразнить будут. Никогда и ни за что он не совершит такую глупость! ─ Буду ждать, Кеничи-кун. ─ Не дождешься! Дорога вывела к большому полю, пересеченному несколькими трактами и линиями высоковольтной электропередачи, соединяющей город с гидроэлектростанцией далеко на юге. Кицунэ с интересом смотрела на исполинские стальные опоры, с подвешенными на изоляторах массивными проводами. Зрелище редкое и почти мистическое. Но эти элементы технического прогресса были единственным, что отличало пейзаж близ Юфуцу от пейзажей вокруг сотен других, больших и малых городов страны Огня. По одному из торговых трактов к городу тащился запоздалый караван. В стороне от дороги, на зеленой, не увядающей круглый год траве, грузно переваливались с боку на бок тучные буйволы. Мясная порода, гордость генетики. Старый пастух в широком саккате сидел в сторонке от стада. Он помахал Ринджи длинным посохом и старик-учитель поднял руку, приветствуя знакомого. Монах, свернув с дороги, подошел к пастуху и со вздохом облегчения сел на траву рядом с ним. ─ Урок на свежем воздухе, Ринджи-сенсей? ─ пастух вынул из сумки деревянную трубку, собираясь закурить. ─ Ребята змея сделали. Нужно отправить его в полет. ─ Дело хорошее. ─ старик смотрел на разбежавшихся по лугу ребятишек. ─ Ветра только нет. ─ Не беда. Самурайская кровь еще не остыла в этих жилах. ─ Ринджи поднял свою руку, высохшую от времени и слабую. ─ Хоть я уже и не тот, что в молодые годы, но легкий ветерок организую. ─ Мне бы так. ─ вздохнул старик. ─ Зачем? ─ Летом слепней полно. Грызут бедных животных. ─ пастух кивнул на буйволов, пасущихся или лежащих на траве неподалеку. ─ Ветром бы живо отогнал, а так… ─ Да, дела. ─ Ринджи вздохнул. ─ Слушай, а ведь сегодня будет дождь-то? ─ Погодники обещали пригнать тучу часа через два. Придется намокнуть. ─ А что домой стадо не гонишь? Вечер же. ─ Вечер. Если этот проклятый принц не устанет хвастаться и не уберется из города сразу после дождя, заночевать в поле придется. ─ Что, он еще не уехал? ─ Все хвалится перед прессой, головами демонов трясет. Радости полные штаны. Герой. Сам, небось, и мечом не взмахнул, а славу вынь да положь. ─ пастух разжег трубку, затянулся и выпустил в небо облако едкого дыма. ─ Эх… Я пока не увижу, как он по дороге проезжает, стадо домой не поведу. Буйволы коней самурайских боятся. Издали чуют и в панику впадают. Когда его величие с охраной в Юфуцу входило, мое стадо на другой край поля сбежало и в рисовые поля вломилось. В грязи все по уши были, и я в том числе. Представь, что будет, если мы с армией принца на дороге встретимся? ─ Хаос и погром. Рогатые твои все в округе разнесут. Такие-то туши, да на пролом пойдут… ─ Потому и жду. А что это у тебя там, Ринджи-сенсей, вроде как новенькая маячит? ─ Гостья у нас. ─ старый самурай, не выдержавший безумия войн и ушедший в монахи, благодушно улыбнулся. ─ Из города, школьница маленькая. Акико звать. Славная девочка. ─ Бойкая. ─ ветер, поднимающийся над лугом стараниями Ринджи, донес до стариков детский смех. ─ Эх, как заливается! Маленький колокольчик. Продолжение следует...

Конан против Абураме? Хо-хо-хо, если она не применит какой-нибудь свежевыдуманный чит, то ей кырдык! Насколько я понимаю она целиком из пропитанной чакрой бумаги? Чем будет отбиваться от роя жучков-чакроедов? Вот так погибло высшее искусство оригами... Пейн повесицца ^____^

Мангу увы, не читал. Про овашки скажу - они как воздушный шарик. Легкий, красочный, красивый, умиляющий и пустоооой ^_________^ Люблю я произведения про одушевленных роботов, очень люблю, но это все-таки немного не то. Когда я долго не нахожу смысловой или эмоциональной нагрузки, то быстро перестаю замечать краски и кавай. Может быть, расслабиться перед сном, потянет. Но не более.

* * * В маленьком храме воцарилась абсолютная тишина. Плавная речь монаха зазвучала, своей размеренностью и отрешенностью от земных будней завораживая, призывая слушателя отвлечься от повседневных дел. ─ В те времена, когда еще деды дедов наших не родились, ─ говорил Ринджи, с улыбкой глядя на детские лица. ─ Была на свете огромная империя, объединяющая весь обитаемый мир. Властители ее казались богами на земле и повелевали людьми с умом и добротой, достойной небожителей. ─ Ринджи-сенсей, ─ подала голос одна из младших девочек, сидевших в первом ряду. ─ А правда, что принцы и принцессы старой империи были самые красивые? ─ Они были красивы лицами, Маеко-чан. Но по-настоящему красивым, императорский род делала доброта их душ, милосердие и разум. Вот, именно в те времена, родилась прекрасная принцесса Йоко, один взгляд на портрет которой даже сейчас заставляет мужчин останавливаться и забываться в мечтах. ─ Вот бы взглянуть. ─ недоверчиво усмехнулся Жомей. ─ Не может быть такого. ─ Да, взглянуть было бы интересно. ─ хихикнула Кицунэ. Хитрые лисьи мыслишки зажигали рыжие огоньки в ее глазах. ─ Но когда маленькой принцессе исполнилось пятнадцать лет, императорскую семью начали преследовать несчастья. Тяжелая болезнь сразила сначала отца и мать Йоко, а затем и обоих ее братьев. Словно тучи закрыли солнечный свет и империя погрузилась в уныние. Все со страхом ждали, что беда обрушится и на юную принцессу. Она осталась последним носителем генома императоров и страна погружалась в смуту. Все боялись потери семьи правителей и, как могли, укрепляли свои позиции в виду грядущего хаоса. Принцессу берегли, как зеницу ока, но однажды ночью армия чудовищ вырвалась из открывшихся искажений пространства. Началась страшная битва между охраной дворца и порождениями тьмы. ─ Демоны? ─ глаза Нами, что не отходила теперь от Кицунэ, округлились от испуга. ─ Такие, как те, с которыми сражался принц Канатароу? ─ Нет. ─ монах покачал головой. ─ Это была армия мертвых. Поднятые из могил, лишенные воли мертвецы, самураи и шиноби, шли против живых. Неуязвимые для простого оружия, они легко побеждали и стремились к покоям принцессы, чтобы лишить жизни последнюю надежду империи. Однако они не добились своего. На пути у них встал могучий самурай, вооруженный не только разящим чакраклинком, но и могущественной книгой в черном переплете, за которой при каждом движении тянулся серый, призрачный след. Книга мертвых, содержащая волю и слова бога Дзясина, одним своим присутствием парализовала подступающие полчища, а заклинания самурая обращали исчадия тьмы в пепел. Дайме Кейтаро, непобедимый и прославленный воин, выигравший множество битв против морских пиратов, он был посвящен Дзясину с самого рождения и рос, ежедневно упражняясь в мастерстве владения мечом и молитвой. Он возглавил оборону дворца и пробился к покоям принцессы, у самых дверей которой уже толпились скелеты и зомби. Кейтаро изрубил их и ворвался в комнату Йоко, но увидел лишь пустые стены. Один человек, не самурай, не монах, и даже не шиноби, опередил Кейтаро. Молодой землевладелец Фудо, семью которого Йоко своей волей спасла когда-то от неминуемого разорения, оседлал громадного генетически измененного волка и с его помощью взобрался по стенам дворца к балкону принцессы, откуда похитил и спас ее. Сказать, что Кейтаро пришел в бешенство, значит, ничего не сказать. Дайме рвал и метал, объявив, что похитив принцессу, Фудо обезглавил империю. Армия ринулась на поиски и вскоре шиноби напали на след волка. Кейтаро, верхом на боевом коне, настиг беглецов и, назвав Фудо выскочкой-дураком, напал на него. Фудо был из обычных людей и плохо владел оружием. Кейтаро выбил меч из его рук и ниспроверг на землю, тяжело ранив. «Жалкое ничтожество, не способное удержать клинок», ─ сказал тогда Кейтаро, ─ «Ты не достоин быть спасителем принцессы. Иди, перекапывай землю и сажай рис». Кейтаро забрал Йоко с собой и войска под его руководством начали преследование отщепенцев-культистов, служащих Дзясину, на которых была возложена вина за нападение на дворец. Дайме взял на себя опекунство над юной принцессой, а затем, когда она достигла совершеннолетия, объявил о своей скорой свадьбе с ней. ─ А он был злой, этот Кейтаро? ─ дети шмыгали носами. ─ Он был силен, грозен и властен. Никто из дайме и наместников не смел подать против него голос. Даже если кто и начинал шуметь, то из темноты возникали шиноби и избавлялись от буяна. Они утихомирили всех бунтарей, кроме одного. Разоренный земледелец, от которого отреклась семья и друзья, затерялся на просторах империи. Фудо бродил из города в город и пытался указать людям на то, что империя приходит в упадок. На толпы бюрократов, на поборы и взяточничество, на поднявший голову бандитизм, на храмы культа смерти, что поднимались по всей стране, словно грибы после дождя. Но люди были слишком запуганы. Каждый держался за свое, боясь потерять даже то малое, что у него осталось. Фудо был абсолютно одинок и его речи, хоть и находили отклик в сердцах людей, были бессильны сплотить их. Восстать против слуг Кейтаро никто не смел. Пару раз в провинциях поднимались бунты, но самураи и шиноби быстро заставляли людей замолчать. После второго раза и Фудо затих, видя, что ничего не может изменить этим методом. Кицунэ печально опустила глаза. Она читала о том периоде. О стихийных бунтах, которые были утоплены в крови. Тысячи и тысячи жертв, вот и все, чего добился Фудо. ─ Но что же дальше, Ринджи-сенсей? ─ А потом, Фудо схватили солдаты Кейтаро. Земледельца утащили в подземелья под дворцом, превращенные в камеры пыток. Дайме Кейтаро уже предвкушал мучения и агонию своего самого упрямого врага, но принцесса Йоко вступилась за молодого человека, которого полюбила еще тогда, когда он верхом на волке выносил ее из лап восставших мертвецов. Она обещала Кейтаро, что примет его предложение о брачном союзе, если он отпустит Фудо. Дайме, видя ничтожность и бессилие своего пленника, с радостью согласился. Он вышвырнул Фудо за ворота дворца и начал готовиться к брачному торжеству. На долго не откладывали, назначенный день бракосочетания вскоре наступил, и начался пышный праздник, на который большинство жителей страны шли со слезами на глазах. Это были пышные похороны того мира, который они знали и любили. И Фудо тоже пришел на эти похороны. Когда началось вручение подарков и поздравления молодоженов делегациями от провинций империи, он в костюме посла от своей родины, приблизился к ширме, за которой сидели Йоко и Кейтаро. Фудо сорвал с себя маску и высоко поднял руку, привлекая к себе всеобщее внимание. Молодой человек смотрел на схватившихся за оружие самураев, на культистов в черных робах и шиноби, что тенями скользили по крышам домов. Был ли в его сердце страх? Едва ли. В нем было слишком много боли и отчаяния, презрения к себе и стыда за собственное бессилие. «Наш мир умирает сегодня». ─ сказал он, обнажая меч. ─ «Но даже если ничего нельзя изменить, все равно кто-то должен сказать «нет» негодяю! Если сильные и умелые не хотят сражаться за жизнь своей страны, я, слабак и неумеха, один не останусь в стороне! Дайме Кейтаро! Я вызываю тебя на поединок. Последний в жизни одного из нас. Если ты не трус, бери меч»! Самураи медлили, не торопясь нападать на наглеца, хотя уже обязаны были разорвать его на тысячу кусочков. Кейтаро, захохотав, поднялся с трона и, оттолкнув ширму в сторону, вышел на свет. Книга мертвых и катана была при нем. Жених извлек меч из ножен и, выкрикнув боевой клич, с торжествующим хохотом атаковал ненавистного врага. Несколько взмахов катаны и… Фудо лишь отступил на пару шагов, а не упал на землю, изрубленный клинком врага. Потрясенный Кейтаро стал осторожнее. Похоже, Фудо не терял зря времени в своих скитаниях. Дайме-самурай и бывший мирный землевладелец, сражались почти две минуты. Но Кейтаро был несравнимо сильнее Фудо, специальным приемом самурай сломал меч соперника и опрокинул земледельца на пол, наступив ему на грудь сапогом. Кейтаро замахнулся, готовясь нанести заключительный удар, однако крик Йоко разнесся над дворцовой площадью и люди, взглянув на нее, увидели слезы в глазах своей любимой принцессы. Тогда они полностью осознали, что их мир рушится. Генерал самураев, стоявший ближе всех, отвел удар Кейтаро от Фудо клинком своей катаны, а через миг началось такое… Дети слушали, затаив дыхание, а Кицунэ внутренне посмеивалась. Ох уж эти люди. Она читала исторические хроники и знала, что было все не совсем так, как рассказывает старик. Фудо, сорвав со своего лица маску, не произносил пышных речей и не вставал в позы. Он, выхватив нож, а не самурайский меч, с диким воплем бросился на скрытого занавеской Кейтаро и тут же вылетел обратно, получив от дайме пинок в зубы. Однако само появление Фудо оказало неожиданный эффект на толпу. Самураи и простой люд, все, кто был недоволен правлением Кейтаро, видели в непокорном малом единственного человека, который не боится. Он был для этих людей героем, не смотря ни на что. Его безрассудный, отчаянный поступок заставил детонировать накопленную ненависть к жестокому правителю. Толпа, во главе с множеством взбунтовавшихся самураев, смяла и разорвала прислужников Дзясина. Не потому, что они увидели какие-то там слезы, а потому, что дайме со своими культистами всех уже банально достал. ─ …А когда битва была закончена, ─ со вздохом продолжал монах, ─ Словно тяжелые тучи рассеялись над страной и солнечный свет коснулся людских лиц. Культ Дзясина, так рвавшийся к власти, был объявлен вне закона и, потеряв все свое влияние, исчез. Угроза гибели отступила от страны и людей, ее населявших. Так, меньший среди малых, победил великое зло. Своей храбростью, разжигая сердца сильных, даже слабый способен свершить белее великие дела, чем армия несокрушимых воинов. ─ А потом, Ринджи-сенсей, ─ снова пискнула девочка по имени Маеко. ─ Йоко и Фудо поженились? Старый монах широко улыбнулся. ─ И был большой праздник по всей империи. Люди танцевали и пели песни, а принцесса Йоко была коронована и стала полноправной правительницей империи Пяти Стихий. Фудо же низко кланялся ей из толпы придворных. Человек без каких-либо связей, без богатства, родства и земельных владений, он не мог даже осмелиться взглянуть в лицо императрицы. Он мог только смотреть на нее издали, когда в бальном зале заиграла музыка, Йоко вдруг поднялась с трона. Пройдя меж расступающимися придворными, она подошла к растерявшемуся земледельцу и подала ему руку, вынуждая пригласить ее на танец. Разрушая все правила и устои общества, прекраснейшая из принцесс мира танцевала с неимущим, разоренным землевладельцем, который свершил самый настоящий подвиг ради того, чтобы этот момент когда-либо смог произойти. ─ Императорский танец. ─ сказала Кицунэ, не слишком громко, но в наступившей тишине ее услышали все. ─ Да. ─ старик кивнул. ─ С тех пор, на больших балах, когда выбирают принцессу праздника, объявляют императорский танец. Вопреки всем нормам и ограничениям, девушка не стесняясь может пригласить парня, который ей нравится, на танец. Это символ. Того, что любовь выше всего. Выше происхождения, сомнений и страха. Любовь дала Фудо силы отвести беду от страны и защитить девушку, которую он любил. Любовь помогла Йоко разрушить барьеры, что разделяли с единственным из людей, не оставившим свою любимую до последнего предела. ─ Но потом-то они поженились? ─ И жили долго и счастливо! Они правили империей долгие годы и подарили жизнь семи принцам и принцессам! Дети зашумели, выражая свою радость, а Кицунэ насупилась пуще прежнего. Опять замалчивание. Из семерых детей Йоко и Фудо только двое родились нормальными. Остальные получили страшные уродства тела или повреждения рассудка. Служители Дзясина, что свели в могилу родителей и братьев Йоко, мстили за непокорность принцессе и ее защитнику ужасными проклятиями. Через одиннадцать лет после свадьбы, Йоко и сама повредилась в рассудке, после того как выпила подлитое ей в напиток зелье. Фудо всеми силами сражался с мороком тьмы, используя в том числе и захваченную после гибели Кейтаро книгу мертвых. Он стал равен по силе своему недавнему врагу, но Дзясин не собирался содействовать тому, кто противился его культу. Бог смерти начал захватывать разум Фудо и тот, чувствуя неизбежное, очистил от проклятия ценой своей души двух младенцев, сына и дочь. Передав младенцев на руки самураям и монахам, проклятый принц собрал остальных, пораженных проклятием, родных, в малой дворцовой постройке, насквозь пропитанной горючим маслом. С трудом сохраняя остатки человеческого разума, Фудо обнял свою сумасшедшую супругу и пятерых уродцев, спасти которых уже не мог никто. Самураи отступили от постройки и один из них, со слезами на глазах, бросил в окно постройки горящий факел. Об этом монах не сказал. Большинство повествований о Йоко и Фудо заканчивались на танце любви или свадьбе, а затем рассказчик переходил к деяниям их детей, сражавшихся с культом смерти и ериганцами. Любовь и свадьба, символ победы сил добра. Однако империя Пяти Стихий лежит в руинах, а культисты и ериганцы снова по-хозяйски заявляют о себе. Чья же в итоге победа? Мучения, борьба героев и простого народа в прошлом дали потомкам лишь малую отсрочку. Воспользовались ли ей те люди, что живут сейчас? Нет, они сделали все только хуже и теперь тешат себя иллюзиями, сочиняя сказки о том, как «победили» их предки в прошлом. Что же можно изменить? Как? Демон, маскирующийся под ребенка людей, не мог дать ответа на этот вопрос. Люди всегда будут тянуться к власти, к богатству, к силе. К превосходству над другими. Эта жажда никогда не позволит исчезнуть демонам и ериганцам. «Все, что я могу», ─ подумала Кицунэ, взглянув на детей, что принесли в храм и начали раскрашивать бумажную птицу, ─ «Это получить хоть немного счастья в этой жизни. Как получили счастье Йоко и Фудо, во время танца любви. А потом… скользнуть в небытие, пытаясь сохранить остатки своей человечности». ─ А у меня вот что есть! ─ Кицунэ вынула из школьного портфеля набор ярких красок. ─ Давайте рисовать ими? Дети с восторгом подбежали к ней, обрадовано принимая подарок. Продолжение следует...

Наруто и Хината, смотрицца идеально! Киба в качестве утешительного приз получает Ханаби ^_^ Акамару стреляет сигареты у Шикамару и курит в сторонке ^___^

* * * Снаружи бушевала метель. Ветер выл, словно голодный зверь, бил в стену, пытаясь прорваться в убогое крестьянское жилище. В очаге горели, потрескивая, дрова и, кто знает, может именно запах дыма привлек гостей к этому дому. Дверь распахнулась и в домишко, вместе с порывами сырого, холодного ветра, ворвались четверо мужчин, из-за меховых шуб больше похожие на медведей, чем на людей. Выбитое окошко сиротливо покачивалось на одной петле. Те, кто грелись у костра с минуту назад, уже сбежали, скрывшись в метели. ─ Кисама! ─ трое бандитов начали испуганно озираться. ─ Это были не простые крестьяне! Шиноби! ─ Похоже, да, шиноби. ─ Сабуро кивнул. ─ Успокойтесь, они уже ушли. ─ Но если это шиноби, то они могут привести самураев! Или напасть, выждав подходящий момент! Сабуро-сама… ─ Без паники. Самураи, что охотились на нас, шиноби к операции не привлекали. Я бы почувствовал слежку, можете быть уверены. Эти люди были здесь не ради нас. Это даже не шиноби Риса. Норио, прочеши деревню, найди корм для лошадей. Что угодно, хоть солому с крыш! Акияма, сними с коней сбрую и набери в бочку у конюшен снега. Растопим его, напоим зверей. Монтаро, набери дров. Хоть дома вокруг ломай, наплевать! Эти, ─ он пнул ногой ворох дров, запасенных вспугнутыми обитателями дома. ─ Тоже, видишь, доски жгли. Все понятно? Идите, а я пока порыщу по домам. Может, найду что-нибудь ценное или съестное. Горсть риса сейчас дороже золота. ─ Но Сабуро-сама, почему вы решили что это не шиноби Скрытого Звука? ─ Наши шиноби во время вылазок огня не разжигают. Дым и свет демаскируют лагерь. Эти же ничтожества промокли и озябли. Сразу видно, изнеженные южане. Не волнуйтесь, я слежу за окрестностями, они и не думают вернуться. Останемся здесь на вечер и ночь, нужно хорошо выспаться. Все, за работу! Четверо воинов Анбу притаились на краю брошенной крестьянской деревни. ─ Похоже, бандиты. ─ сказала куноичи, с содроганием натягивающая отсыревшее старое пальто. Мокрый снег пропитал одежду разведчиков водой, тепло костра не успело просушить тряпье. ─ Может, вернемся? ─ С ними самурай. Ну, или ронин, что вероятнее. ─ лидер группы покачал головой. ─ Я не намереваюсь вступать в бой без какой-либо необходимости. Хотите подставить шею под удар катаны? ─ Я согласен с Санако. ─ третий из разведчиков присел к дереву и, натянув сырые шерстяные носки, принялся напяливать на ноги размокшие меховые сапоги. ─ Бандитов нужно порезать. Тем более, с ронином. Они могут немало бед натворить. ─ Это не наше дело. ─ Командир группы сердито мотнул головой. ─ У нас четкое задание. Здесь нет следа демонов, и те четверо к черным тварям отношения не имеют. Бандиты они, или не бандиты, это проблема законников Риса. ─ Нам пора возвращаться к Шикону. ─ четвертый ниндзя устало поежился. ─ Сделаем доклад, что в этом направлении все чисто и дождемся инструкций. Кисама! Еще два дня пути по холодным, вымершим землям! Получить бы приказ о возвращении и оставить эту проклятую страну. Надеюсь, другие группы нашли следы демонов. Лучше сразу в пасть тем тварям, чем вслепую таскаться по лесам и заснеженным дорогам! ─ Но командир! ─ снова подала голос женщина. ─ Тот ронин… ─ Замолчи, Санако. Те четверо - люди, а не демоны. У нас к ним никакого интереса. Уходим. Четверо конохцев, завершив сборы, забросили дорожные сумки себе за плечи и ходко устремились на юг. Только Санако время от времени оглядывалась назад, в сторону заброшенной деревни, где сейчас хозяйничали четверо бандитов. Да, конечно, бандит, это не демон. Лидер прав, не желая рисковать людьми в бессмысленной схватке с ронином. Вот только, как узнать, сколько людей они спасли бы, если бы не прошли сейчас равнодушно мимо банды убийц? Никто из избежавших черной судьбы людей никогда не узнал бы о своих спасителях и не сказал бы им спасибо. Они бы не узнали даже о той опасности, что им угрожала. Они бы продолжали… просто жить. Продолжение следует...

Но не читатель должен задавать тон. Кишимото-сан, расскажи мне о том, как Джирайя выжил. Кишимото-сан, расскажи мне о том, как четвертый хокаге всех обманул, сказав что умер, а сейчас вернется и спасет всех хороших в Конохе! Что же тогда получится? Это - рассказ Кишимото, а не сборная солянка наших желаний. Люди погибают в бою. Таковы реалии не только настоящего мира, но и любого "живого". У меня в обиходе уже есть термин "сюжетная защита", дескать этого персонажа, хоть лопни злодей, хоть натрави на него армию и драконов, хоть кувалдой тресни, а персонаж выживет. Ибо - сюжет. А теперь еще что, еще и рейтинговая защита? Хоть тресни сюжет, хоть сдохни логика, а персонаж выживет? Потому что идиотина-Пейн забыл его добить? Потому что гвоздь стерся об воздух и сгорел как метеор, не долетев до головы Какаши? Наплевать на все, у него - рейтинг. Я так не играю...

Теоретически и по моему наивном мнению, жисть персонажа должна зависеть от сюжета рассказываемой истории, но уж никак не от такой вещи, как "рейтинг". Если же Кишка у кишимото действительно тонка и он начнет переколбашивать всю линию повествования ради того чтобы фальшиво и вопреки логике спасти кого-нибудь, то, думаю, итог манги будет печален...

Все же я не плеяда авторов, а один, хоть и фантастически привязавшийся к своему делу. План выполнить не успел... Банально вышло время и решил, чтобы не испортить рассказ черезмерной поспешностью, прерваться. Но небольшое дополнение закончить все же успел. ========================================================================= Перед входом в храм дети разулись. Те же, кто бегал босиком, обмыли ноги в специальном тазике с теплой водой. Кицунэ, сняв даже белые носочки, оставила обувь на ступеньках и вошла в гостеприимно открытые двери храма следом за остальными. До блеска начищенный пол, чистота и аккуратность повсюду. Храм состоял всего из одного зала, но содержался он в идеальном порядке. Наверное, тоже силами детей. Монах был слишком стар, чтобы следить здесь за всем. Дети привычно расселись прямо на полу, держась между собой поближе к самым близким друзьям. Монах произнес небольшую вступительную речь, а затем начал урок. Он обучал детей чтению и письму, показывая иероглифы, объясняя значение знаков и сложение их в предложения. Кицунэ, достаточно хорошо умеющая читать и писать, однако слушала внимательно и, не отставая от остальных, записывала новые знаки на тетрадный лист. Сам факт того, что она на уроке, многое значил для нее. Для других детей этот факт значил еще больше. Кицунэ сидела на заднем ряду, с самыми старшими. Четверо подростков от девяти до пятнадцати лет, взрослые по меркам крестьян, были сосредоточены и суровы, хотя дети помладше позволяли себе пихаться и пищать. Слева от Кицунэ сидел Жомей. Парень выводил безбожно корявые каракули, хотя и очень старался исправить почерк. ─ Не обращай внимания. ─ печально шепнул он, видя косые взгляды со стороны Кицунэ на свой лист. ─ Отец говорит, что у меня руки только под гаечный ключ заточены. Да и мне не нужно красиво писать. ─ А зачем же… ─ Хочу читать научиться. ─ парень указал на капитанскую фуражку, а затем на сумку, в которой можно было различить очертания большой книги. ─ Мой прадед был капитаном научного корабля и однажды отправился с экспедицией в северный океан. Здесь судовой журнал. Я хочу почитать о приключениях предка. ─ Хочешь, я тебе почитаю? ─ предложила Кицунэ. ─ Нет. ─ Жомей таинственно улыбнулся и покачал головой. ─ Я сам хочу! Уже начинаю потихоньку разбирать строчки. Вечерами, после работы, я читаю каждый день! Но еще много знаков мне незнакомы. ─ Он думает, что будет недостоин героического деда, если не научится читать сам. ─ оторвавшись от работы, шепнула девочка, сидящая справа от оборотня. ─ Я тоже предлагала ему почитать, и Ринджи-сенсей предлагал. Не соглашается. ─ Я сам. ─ Жомей насупился. ─ Нами. ─ представилась девочка, протягивая Кицунэ руку для легкого пожатия. ─ Меня, кроме Ринджи-сенсея, еще и наша счетоводка с рисовых складов учит, хочет взять себе в преемницы. Поэтому я тут больше всех иероглифов знаю! Но Ринджи все равно самый образованный в пригороде. Он - бывший чиновник, его в институте учили! ─ Тише, болтушки! ─ цыкнул на девчонок Жомей. ─ Уважайте учителя! Девочки затихли, но Кицунэ заметила что соседка тайком смотрит на нее, с тоской и завистью. Что привлекает ее внимание, не трудно было догадаться. Нами была одета в серые штаны с заплатами и старую, выцветшую рубаху. В этом наряде ее даже можно было принять за мальчишку-голодранца, если не присматриваться. Другое дело - Кицунэ. Вот если бы у Нами был бы такой же костюмчик… ─ Нравится? ─ шепнула Кицунэ на ушко своей новой знакомой. ─ Хочешь, померить дам? ─ Нет, нет, что ты! ─ девочка поспешно замотала головой. ─ Я грязная… испачкаю… Нами отвернулась, но через пару мгновений взглянула снова. ─ А потрогать можно? Кицунэ хихикнула и подставила рукав. Нами с видимым удовольствием помяла пальцами ткань. ─ Красивое! ─ блаженно вздохнула девочка. ─ Это моя школьная форма. ─ Кицунэ даже не подумала запнуться на слове «моя». ─ А тебе, хочешь, я подарю одно из обычных платьев? ─ Нет, нет! ─ Нами испугалась и смутилась так, словно ей предложили стать императрицей объединенного мира. ─ Как можно?! ─ Все, решено. Нами-чан, мне завтра нужно будет уехать на несколько недель, может на месяц, а потом, когда я вернусь, то обещаю привезти тебе что-нибудь особенное! А чтобы ты не стеснялась это одеть, ─ Кицунэ легонько толкнула соседку в бок. ─ Хоть весь день проведем в бане! ─ Замолчите, обе! ─ Жомей больно дернул Кицунэ за прядь волос. ─ Или я устрою вам обеим головомойку здесь и сейчас! Девчонки… Кицунэ, хоть и обиделась за бесцеремонность, но против старшего и слова не сказала. Только губы надула и уткнулась в лист бумаги, выписывать очередной иероглиф. А что? Она - прилежная ученица. Надо ей, не надо, а пишет. Нами тоже поспешно вернулась к работе. Похоже, она очень дорожила своим статусом лучшей ученицы этой крошечной школы. Оборотница глянула на нее с легкой грустью. Эта девочка пришлась ей по душе. Остаться бы с ней наедине, да поболтать о разном. О красивой одежде, о прическах, о сладостях и о мальчишках. Нами была красива. Это легко было заметить даже сквозь обноски, и совсем не так грязна, как сама себе воображала. Только что с поля, это да, на руках и ногах следы земли, но мылась она не реже раза в один-два дня. Эта девочка была куда женственнее, чем та курящая девица-старшеклассница, что пугала Кицунэ в школьном туалете. ─ Ну, на сегодня, пожалуй, достаточно. ─ монах Ринджи отложил свиток с изображением иероглифа. ─ Иначе не успеем раскрасить и запустить змея! Кеничи-кун, неси его сюда. ─ А сказку? ─ захныкал кто-то из малышни. ─ Ринджи-сенсей, а как же сказка? Видимо, заканчивая урок, старый монах обязательно рассказывал детям какую-нибудь историю. ─ Ну, хорошо. ─ старик кивнул и снова сел на свое место. ─ Не будем нарушать традицию. Тем более что сегодня я хотел бы рассказать вам не сказку, а самую настоящую быль. Дети, спешно отложив бумагу и карандаши, расселись полукругом перед монахом. Все их внимание было обращено к наставнику. Кицунэ, немного поколебавшись, тоже присоединилась к ним. О чем хочет рассказать монах? Ринджи производил впечатление умного и знающего человека. Это может быть интересно. Продолжение следует... ================================================================== На правах спойлера: Не позднее как ночью этого дня, Кицунэ, в храме древнего зла, продаст свою душу. Именно до этого момента я хотел дописать. Но увы, не успел... (исчез до понедельника)

Блин, пора бы Кишимото уже двигать сюжет. А то уже сколько месяцев ничего не происходит и опять пустая глава. Со смертью Какаши тянут как кота за хвост. Чую у нас в переди с полгода бесед у костра. Чорд, я же не вечен! Вам хорошо молодым, а мне уже почти 28 и я боюсь не дожить до кульминации и итога всей истории! Ксо... что-то я расшумелся. Да, Какаши жжет. Если Пейн его бросил недобитым, то пирсингист - несусветный лопух. Головы опасных врагов нужно оставлять отдельно от тела. Единственное что интересно в последней главе, это техника, которой научил Наруто Конохамару. Что же это? Теневые клоны и секси-дзюцу были... Выпускать хвосты? (смеецо) Значит... (благоговейным шепотом) !!!РАЗЕНГАН!!!

Здесь только половина обещанного. Вторая половина, с божьей помощью, будет закончена к утру. ========================================================= Еще одно выступление. Какаши стоял в первых рядах шиноби и самураев, полукольцом окружающих трибуну, с которой выступал, превознося свою храбрость и храбрость своих воинов, принц Канатароу. Головы «демонов», с бутафорскими клыками во ртах, висели на древке флага страны Огня, символизируя очередную победу людей над злом. Седовласый шиноби всеми силами придавал себе беспристрастный вид, слыша, как сыпет звучными эпитетами «победитель». Интересно, громко ли хохочут сейчас демоны, потешаясь над жалкой ложью людей? Не спровоцирует ли это выступление Безликую на новые зверства? Когда Канатароу соизволил все же закончить свою речь, к нему, кланяясь, приблизился гордской управляющий и вручил приглашение на церемонию вручения победителю демонов звания почетного гражданина Юфуцу и украшенного алмазами меча за подвиг в защите мира и спокойствия граждан. Среди шиноби и многих самураев, не составляющих постоянную свиту принца, ощутимо чувствовалось напряжение. Воины, прекрасно знавшие истинное положение дел, принимали происходящее как оскорбление своей чести. Какаши, стараясь соблюдать видимость полной неподвижности, возвел глаза к синему небу с плывущими по нему громадами белых облаков. Прекрасный день. Погода на редкость щедра. Продержится ли эта благодать еще хотя бы пару дней? Когда мир залит солнечным светом, то можно подумать, что дела вовсе не так плохи, как кажутся. Интересно, где сейчас тот ловкий демон? Морино Ибики говорил, что пленник лгал, утверждая о своем отречении от зла, но почему тогда демон, даже спасая свою жизнь, не убил ни одного человека? Правда и ложь… Шиноби, чьи волосы блестели сединой в солнечном свете, чувствовал, что не так-то все просто с душой странного существа под кодовым именем «Кицунэ». Свобода! Девочка-оборотень глубоко вздохнула, счастливо жмурясь от ласкового солнечного света. Теперь, даже появись враги рядом, она сможет попросту удрать. Сил для бега сбережено вполне достаточно. Что же дальше? Демоница глянула на синее небо у себя над головой. Возвращаться в темное логово ядовитого змея Орочимару? Никуда от этого не денешься. Снова вернуться к былому. Ну уж нет! Какие бы злодейские задания теперь ни давал бы ему хозяин, как и с мечом Кусанаги, Кицунэ везде будут преследовать неудачи и поражения. Он больше не позволит себе превратиться в Безликого. У него теперь есть семья - Осаму и Кимико. У него есть настоящий друг, Ичиро, бывший смертник под номером триста восемь. ─ Вот тебя удар хватит, Ичиро-сан, когда я в таком виде подойду, и скажу: привет! ─ Кицунэ обняла себя руками и в танцевальном движении повернулась на месте, повизгивая от восторга. ─ Все деревяшки твои осыпятся! Правда после этого, наверное, до конца дней будешь меня маленькой считать! ─ глаза демоницы засверкали хитростью, девочка хихикнула в кулачок. ─ Но ведь у всего свои плюсы! Например, можно было бы сходить с дядей Ичиро на какой-нибудь фестиваль! Возьму и выпрошу у тебя сразу пять порций мороженного! Сливочного, в шоколаде! И еще, есть такие вкусные пирожные, с кремом и фисташками! ─ Кицунэ находилась на высшей стадии блаженства, как будто уже сейчас она пробовала все эти восхитительные сладости. ─ Жаль, только, что зимой не бывает фестивалей… Кицунэ шла по улице пригорода, не замечая, как люди вокруг отрываются от работы и провожают ее взглядами. Юная, симпатичная школьница, буквально светящаяся от счастья, привлекала внимание и заставляла улыбнуться даже суровых крестьян, чинящих покосившуюся веранду общего дома. ─ Откуда здесь такая? ─ шепнула одна старушка, сидящая на крыльце ветхого домишки своей соседке, присевшей рядом. ─ Кто ж знает? Может, родственники ее какие здесь живут? Глянь, как сияет! Наверное, что-то очень хорошее у нее случилось. Кицунэ меж тем остановилась, увидев нечто, привлекшее ее внимание. Из дома на другой стороне улицы выбежали несколько детей. Мальчишка лет десяти держал на руках большую фигуру из бумаги, скрепленную планками. Аккуратно обрезанный лист своими очертаниями напоминал птицу, широко раскинувшую крылья. Двое других детей, мальчик и девочка шести лет возрастом, прыгали вокруг старшего, что-то восторженно выкрикивая. Кицунэ не заметила сама, как подскочила к ним. ─ Привет! ─ выпалила демоница, тут же переводя взгляд на бумажную птицу. ─ А это у вас что? ─ Воздушный змей! ─ гордо вздернул нос старший мальчишка. ─ Сама не видишь, что ли? ─ Красивый! ─ Кицунэ хотела коснуться рукой края крыла змея, но мальчишка отдернул его. ─ Не трогай! Сломаешь. ─ А вы его сейчас запускать идете? ─ даже не думала униматься маленькая демоница. ─ Нет! ─ выкрикнула маленькая девчонка, что прыгала вокруг. ─ Мы идем в школу! ─ В школу? Со змеем? ─ Да. Нам Ринджи-сенсей разрешил. Мы все вместе раскрасим змея, а потом пойдем на луг запускать! ─ А мне можно с вами? ─ Нет! ─ Почему? ─ Ты - из города! ─ мальчишка со змеем сдвинул густые черные брови и пониже натянул на лоб старый белый латок, намотанный на его голову. ─ Мы с такими не дружим! Младшая девчонка показала Кицунэ язык. Кицунэ обиженно насупилась, а трое детей побежали своей дорогой. Оборотница, немного потоптавшись на месте, побежала за ними и, когда те вбежали во двор окруженного каменной стеной маленького храма, не долго думая, шмыгнула туда следом. Взгляды двенадцати пар детских глаз тотчас пересеклись на чужачке. Кицунэ, став объектом всеобщего внимания, смущенно опустила голову и замерла. ─ Это кто еще? ─ раздался голос справа от Кицунэ и пятнадцатилетний мальчишка соскочил со стены, приблизившись к чужачке, которая бросила на него робкий взгляд. ─ Кеничи, твоя подружка? ─ Еще чего! ─ мальчишка со змеем замотал головой, открещиваясь от подозрений. ─ Я ее даже не знаю! Она сама за мной увязалась, а я говорил, что нельзя! ─ Понятно. ─ мальчишка обошел вокруг Кицунэ и низко склонился, заглянув девочке в лицо. Он был почти на полметра выше Кицунэ и нагибаться ему пришлось довольно низко. Солнце блеснуло на золоченой бляхе капитанской фуражки, что красовалась на макушке парня. ─ Так, мышь коричневая, ты откуда взялась? ─ Я не мышь! ─ пробубнила Кицунэ. ─ Сам ты мышь! А мне просто интересно стало! ─ Значит, тоже хочешь змея запускать? Кицунэ, втянув голову в плечики, тихо кивнула. ─ Так вот, слушай! ─ парень выпрямился и указал на себя большим пальцем правой руки. ─ Я - Жомей и я здесь главный. Уяснила? Кицунэ кивнула еще раз. ─ А теперь говори, кто ты такая? Откуда? ─ Я из города. ─ принялась врать Кицунэ, сочиняя себе новую жизнь. ─ Мой папа работает на заводе, а мама - учительница в институте. У нас в школе есть одна злая учительница, которую я очень боюсь. Она меня линейкой по рукам бьет! Сейчас урок как раз у нее и я сбежала… можно мне с вами поиграть? Немножко! ─ Нет. ─ Почему? Жомей взял руку Кицунэ за запястье и заставил ее показать ладонь. Чистая, без малейшего изъяна, детская ладошка. Парень хмыкнул и показал оборотню свою. Въевшееся машинное масло, огрубевшая от тяжелой работы кожа. ─ Видишь разницу? У тебя совсем другие руки, нежели у всех нас. Вы, горожане, живете в достатке, пока мы чиним для вас дирижабли и корабли, сажаем и убираем рис по колено в грязи. У вас потом еще хватает наглости назвать нас трущобными крысами! Поэтому, иди и живи своей жизнью. Белоручка. Кицунэ склонилась и, подхватив с земли немного пыли, отерла ей руки. Жомей только презрительно хмыкнул. ─ По твоему этого достаточно? ─ парень оглянулся и ухмыльнулся. В центре храмового дворика недавним дождем налило большую лужу. На ее краях сейчас несколько детей играли, лепя куличики из грязи. Жомей подвел Кицунэ к луже, сделал пару шагов, меся жижу деревянными гэтами, склонился и зачерпнул изрядную горсть грязи. ─ Держи. ─ парень смачно шмякнул ком жижи на подставленные ладони оборотня. Все дети, собравшиеся во дворе, следили за происходящим. ─ А теперь… съешь это! Кицунэ удивленно взглянула на Жомея. Он серьезно? ─ В чем дело? ─ хмыкнул парень. ─ Презираешь землю, которая кормит тебя? Повисла напряженная тишина. Кицунэ покачала головой. ─ Никогда не презирала ни землю, ни вас. И докажу это. ─ демоница поднесла ком грязи к губам и хотела откусить кусочек, но вдруг Жомей схватил ее за руку и остановил. ─ Вижу, что ты не избалованная гордячка. ─ сказал парень с улыбкой. ─ Говоришь, твой отец - рабочий? Ладно, я тебе верю. Слышите, все? Это - дочь земли! Как и все мы! Она - не чужая. ─ Хорошие слова, Жомей. ─ у дверей храма, выйдя незаметно для всех, кроме Кицунэ, стоял худощавый старик-монах. ─ Всякий, кто приходит в этот храм с миром, не получит зла в ответ. ─ Ринджи-сенсей! ─ дети быстро построились в две шеренги и поклонились старику. ─ Доброе утро! Мы не помешали вашему сну? ─ Утро? ─ монах взглянул на небо. ─ Судя по всему, дело к вечеру. Простите меня, дети, я должен был немного быстрее переписать свитки и раньше лечь спать. Но все же хорошо, что день еще не закончен и… я даже вижу среди вас новое лицо! Старик подошел к поклонившейся ему Кицунэ и протянул ей тряпку. ─ Утри руки, дочка. Не беспокойся, никто здесь тебя не обидит. Скажи, как зовут тебя? ─ Ки… Нет, «Кицунэ» не годилось. Монах, да и дети вокруг, не могут не знать сказок о лисах-оборотнях. Имя Йошико использовать тоже не хотелось. Усаги? Наоко? Нет. Что-нибудь свое. Человеческое имя, какое хотела бы носить Кицунэ, родись она ребенком людей… ─ Ну же, не стесняйся. ─ подбодрил оборотня старик. ─ Акико (дитя осени). ─ ответила с улыбкой Кицунэ, вспомнив дату своего «рождения», проставленного в отчетных документах Орочимару. Двадцать четвертое сентября. ─ Хорошо, Акико-чан. Сейчас у нас будет небольшой урок. Хочешь побыть на нем вместе с нами? Кицунэ счастливо улыбнулась и кивнула. Продолжение следует...

Поправил. Так лучше? :angry: ============================================================================= Кицунэ вышла к городским воротам и осмотрелась, оценивая обстановку. Народу не слишком много, поток слабоват. Плохо. ─ Извините пожалуйста, ─ девочка поклонилась проходившей мимо супружеской паре. ─ Скажите, сколько сейчас времени? ─ Один час и десять минут. ─ ответил мужчина, взглянув на часы. ─ Что же ты, такая милая девочка, а школу прогуливаешь? Не стыдно? ─ Я не прогуливаю! ─ Кицунэ сделала очень обиженный вид. ─ У меня важное поручение от учителя! А вы, дядя, говорите, и не знаете! ─ Ладно, ладно, извини. ─ мужчина переглянулся с женой и засмеялся. ─ Ну что же, тогда беги, выполняй свое поручение. Учителей надо слушаться. Кицунэ улыбнулась ему, кивнула и убежала. Супружеская пара, с улыбками на лицах, направилась своей дорогой. Оборотень прикинул прошедшее время. Йошико-чан лишилась своего костюмчика больше часа назад. Урок в бассейне давно закончился и пропажа вещей уже обнаружена. О таких крупных кражах непременно сообщают силам закона. Вполне возможно, что кто-нибудь заподозрил проделки шпионок-куноичи и стражам у ворот приказано присматриваться к девочкам в школьной форме. Надо бы сменить одежду. Опять нападать, воровать или грабить… А может и не надо. Нет никакого желания снова заниматься разбоем, тем более обижать ни в чем не виноватых детей. Кицунэ потеребила рукой короткий форменный галстучек у себя на груди и ощутила волну жгучего стыда. Йошико-чан сейчас плачет, наверно. Поразвелось в округе вредоносных демонов… Ворота города были широко раскрыты. Кицунэ потратила все деньги, что дали родители Йошико своей дочери на обед. Несколько пирожков с мясом, купленных оборотнем в булочной пришлись как нельзя более кстати и организм, сейчас довольно переваривающий их, выработал достаточно чакры, чтобы демон мог сорваться на стремительный бег и неожиданным рывком через ворота выскочить из города. Если самураи зазеваются, можно будет удрать от них без проблем. Спокойно и уверенно, Кицунэ направилась к контрольно-пропускному пункту. Блеск самурайских доспехов и вид пластиковых личин масок Анбу не смутил ее. ─ Дядя самурай, можно мне пойти? Самураи занимались проверкой документов и досмотром товара какого-то торговца, приведшего в Юфуцу несколько доверху нагруженных рисом телег. ─ Дядя самурай! Дядя самурай, вы слышите? У меня карточка есть и записка от учителя! ─ Что тут еще? ─ самурай, что стальной горой возвышался перед Кицунэ, тяжеловесно развернулся на месте и глянул на девчонку сверху вниз. ─ Что ты тут делаешь? Ну-ка кыш отсюда, пока быки да лошади копытами не раздавили! ─ Дядя самурай, можно пройти? Мне в пригород надо! ─ Зачем еще? ─ буркнул самурай. ─ Удостоверение личности есть? ─ Вот! ─ Кицунэ показала ему карточку Атаги Йошико. ─ А вот записка от учителя! Самурай взял тетрадный лист, на котором Кицунэ полчаса назад написала короткую записку и сама же расписалась от имени учителя. Быки, запряженные в повозку с рисом, фыркали и косились на Кицунэ. Девочка, с поддельной робостью попятилась от них. ─ Что стоишь? Проезжай! ─ раздался выкрик самурая. Быки получили шлепок хлыста, склонили рогатые головы и сделали шаг вперед. Телеги торговца тронулись с места. Освободившиеся солдаты обратили внимание на Кицунэ. Не часто к их посту подходили дети, да еще без родителей. ─ Ух, ты! ─ к оборотню и самураю рядом с ним приблизились сразу несколько солдат. ─ Что это у нас тут за котенок? ─ Меня Йошико зовут. ─ Кицунэ поклонилась самураям и скромно опустила глаза. ─ Ее учитель отправил к родителям одноклассницы, ─ сказал страж, прочитавший записку. ─ Сообщить, что их дочь оступилась на лестнице и ушибла ногу. Он что, спятил? Нашел курьера! ─ А я сама попросилась! ─ встряла Кицунэ. ─ Наоко-чан моя подруга, ее папу и маму я хорошо знаю! А еще я староста нашего класса! ─ Сама напросилась? Так хотелось уроки прогулять? ─ Не правда! Я за Наоко беспокоилась! Надо же подругам помогать, вы как думаете? ─ Ух, какая бойкая! ─ молодой страж закона присел перед девочкой на корточки, протянул руку и подбросил пальцем пушистую челку на ее лбу. ─ Как, говоришь, тебя звать? ─ Йошико. ─ с улыбкой ответила маленькая демоница, изображая стеснительность и застенчивость. ─ А сколько тебе лет? ─ Восемь. ─ И уже староста класса? Вот это да! ─ А знаешь ли ты, восьмилетняя Йошико, ─ хмыкнул другой самурай, ─ Что по городу злые демоны шныряют? Великий принц Канатароу вон как с ними воюет! А ты куда же пошла, одна, без взрослых? Демон нападет, что делать будешь? Съест он тебя, одним глотком! «Ну это ты, дядя, не ври. Людей я никогда не ел». ─ А я в темные места не захожу и с незнакомыми людьми не разговариваю. Я же не глупая! ─ Видно, что не глупая. Но мы-то тебе разве знакомые? А речь завела. ─ А вы - самураи. ─ Кицунэ слегка повела плечиками, не поднимая глаз на стальных великанов перед собой. ─ Вы добрые и нас защищаете. С вами можно. ─ Ну-ну. Самураи засмеялись, довольные доверием ребенка. Что, капитан, позволим ей пройти? ─ Далеко тебе в пригород-то? ─ Нет, ─ Кицунэ покачала головой. ─ Минут за десять добегу! ─ Ладно, пусть идет. Но только смотри, туда и обратно. Назад - тоже через эти ворота, чтобы мы за тебя не беспокоились. Кицунэ, торжествуя, кивнула. ─ Может, проводить? ─ задал вопрос один из самураев. ─ Все-таки маленькая еще совсем. ─ Мы на посту. Сам знаешь, что бывает за самовольный уход. ─ Не волнуйтесь, я не раз уже этой дорогой бегала! И одна и вместе с Наоко-чан! ─ Ну-ка, иди-ка сюда. ─ самурай, что сидел перед Кицунэ на корточках, взял Кицунэ за бока и, без каких-либо усилий, посадил девочку себе на плечо. ─ Не бойся, не уроню. Что, не приходилось еще на самураях кататься? Парень выпрямился и двинулся через арку ворот к противоположному выходу. Помощь его была не лишней. Стены города были огромны, арка длинна и темна. Тягловые животные, которых загоняли сюда палками и окриками, часто начинали нервничать и, как результат, плиты мостовой под аркой местами были основательно уделаны. ─ О-ох! ─ страж сделал вид что споткнулся и роняет свою пассажирку в грязь. Кицунэ громко взвизгнула и вцепилась руками в его рогатый шлем. Самурай расхохотался. ─ Спокойно! За мной - как за стальной стеной! Арка осталась позади. Перед Кицунэ раскинулся необозримый простор рисовых полей и садовых рощ на холмах. Большие и маленькие домики пригорода жались к исполинской стене, сеть дорог тянулась в даль до самого горизонта. Свобода! В этих пространствах черное чудовище исчезнет легко и бесследно. ─ Вот и все. ─ самурай поставил Кицунэ на край дороги и слегка хлопнул ладонью ее под зад. ─ Дальше, сама. Мне с поста никак нельзя, а то я бы тебя запросто до дома твоих знакомых отнес и обратно. ─ Я добегу, не волнуйтесь. ─ Кицунэ забрала у него школьный портфель и благодарно поклонилась. ─ Спасибо вам, дядя самурай. ─ Смотри, не долго. А то розыск объявим, ясно? Кицунэ кивнула и побежала по дороге к домам. Самурай следил за ней, пока девочка не скрылась из вида. ─ Что-то не так, Нибори-доно? ─ глава сторожевой группы подошел к нему. ─ Неспокойно мне. Будто преступление какое-то совершил. Неправильно это. Ребенок, один, совсем без присмотра. Подонков полно ведь кругом. А если столкнется с какой сволочью? Искалечит он ее ведь, если не телесно, так душевно, это уж точно. ─ Успокойся. День белый, да и девчонка не дурочка какая. Ничего с ней не случится. ─ Да, конечно. У меня просто сестренка вот точно как она. Смелая, бойкая, любопытная. А я чуть ли не каждый день истории криминальные слушаю, то от насильников, то от бандитов… в распределителе у нас такие морды за решеткой сидят, что… ─ самурай махнул рукой. ─ Что говорить, не приставишь к каждой девушке по охраннику, да надо бы. А вот за таких мелких мне больше всего страшно. Только волшебник-гений может вылечить душу, раненную в детстве. ─ Ладно, пойдем. ─ глава группы хлопнул друга по плечу. ─ Работа ждет. Вернется она, никуда не денется. продолжение следует... ==================================================================== Завтра должна быть большая и важная глава. Постараюсь завершить ее и выложить до 0:00...

* * * Кицунэ медленно открыл глаза. Его долгий сон прошел и завершился без помех, видимо отводящая глаза печать сработала как нельзя лучше. Сегодня тот самый день, когда армия Канатароу должна покинуть Юфуцу. Именно сейчас у оборотня есть хороший шанс незаметно ускользнуть из города. Демоническое видение обследовало окрестности. Маяков душ кругом великое множество, но все они явно принадлежат обычным людям, не солдатам и не стражам закона. Похоже, самураи сняли свои посты. Можно выбираться. Было около одиннадцати часов дня, когда, приподняв телом землю, из неглубокой норы на солнечный свет выполз… обтянутый кожей скелет ребенка. У Кицунэ было слишком мало строительного материала, чтобы воссоздать себе тело взрослого человека. Он старался не использовать черную протоматерию для синтезирования белков, это был очень сложный процесс, требующий большого вложения чакры и легко заметный для вездесущих самураев, которые неизменно сунули бы нос проверить: кто тут шалит с высокоуровневыми дзюцу? Результатом трудов Кицунэ стало жалкое и жуткое, полуживое детское тельце, абсолютно истощенное, лысое, скрюченное, неопределенной половой принадлежности. Жажда и голод сводили с ума. Маленький демон, пугливо озираясь по сторонам и пригибаясь к земле, побежал туда, откуда ему слышался плеск воды. Источником звука оказался круглый фонтан во дворе того же большого здания, у стен которого устроил себе лежбище искалеченный демон три дня назад. Вокруг было совершенно безлюдно и Кицунэ, не в силах больше терпеть жажду, подкрался к фонтану. Демон убедился, что его скрывает от окон фигурная скульптура в центре фонтана, а затем жадно припал к воде и пил, наслаждаясь каждым глотком. Он пил бы до тех пор, пока его брюхо не раздулось бы как бурдюк, но появление рядом людей вспугнуло демона и тощий уродец юркнул за куст, притаившись в тени зеленых листьев. Мимо пробежали, сердито переговариваясь, двое мальчишек. Кицунэ навострил уши, подслушивая их разговор. Мальчишки спорили, сваливая друг на друга вину за опоздание на урок. Все ясно. Значит, все эти дни Кицунэ прятался во дворе одной из многочисленных школ Юфуцу? Где школы, там и столовая, где столовая, там - еда. Кицунэ, подстегиваемый голодом, помчался на разведку. Столовую он нашел через несколько минут, но возникли трудности, на которые Кицунэ не рассчитывал. Отводящая глаза печать вытянула из его тела всю чакру, и человеческую и демоническую. Клетки тела, находящиеся при смерти, утягивали последние крохи энергии для поддержки своей жизни. Кицунэ не мог пользоваться никакими дзюцу, в том числе и отводом глаз или маскировкой. ─ Ксо. ─ оборотень скрипнул зубами, видя зрением демона поваров, что постоянно крутились на кухне. Едва ли удастся здесь чем-либо поживиться, не попадаясь им на глаза. Придется поискать еду где-нибудь в другом месте. Где, Кицунэ указал один из поваров, вышедший из входа на школьную кухню. Парень в замасленном белом фартуке вынес и перевернул в большой мусорный контейнер ведро с кухонными отбросами. Демон, едва дождавшись ухода человека, ринулся к баку, опередив несколько облезлых бродячих кошек, жирующих здесь же. В баке нашлось немало еды. Картофельные очистки, испортившийся салат, сухой прогоркший хлеб и рыбные потроха. Кроме этого была еще какая-то непонятная, кислая бурда, скорее всего объедки со вчерашнего обеда. ─ Что уставилась? ─ огрызнулся Кицунэ на самую храбрую из кошек, что посмела приблизиться к нему и настороженно следила за чужаком. ─ Все мое! Не отдам, и не надейся! Давясь от жадности, оборотень мял зубами или проглатывал не жуя куски своей добычи. Живот, прилипший к позвоночнику, постепенно наполнялся. ─ Уже лучше. ─ заглотав все более-менее съедобное, даже найденные обглоданные кем-то куриные кости, монстр отбежал от контейнера, скрылся за кустами и присел к стене здания. Отдышавшись, оборотень зажмурился, с наслаждением чувствуя, как оживает его, получившее пищу, тело. Чакры нет. Мышцы истощены, нервная система повреждена. Своими силами даже с улучшенным геномом клана Могами полностью себя не выправить. Едва ли Кицунэ сейчас способен на какие-либо чудеса ловкости и, тем более, живучести. ─ Плюс перенасыщение тела тьмой. Как все плохо! ─ Кицунэ ухмыльнулся. ─ В ближайшие несколько недель вступать в бой мне крайне не рекомендуется. Тощий уродец медленно преобразовывался. Исчезала противоестественная худоба, серая кожа розовела, приобретая цвет жизни. Прошло минут десять, и у стены дома, греясь в лучах южного солнца, уже сидел страшноватенький, перекособоченный человеческий ребенок, лысый, совершенно голый и грязный, как только что вылезший из лужи поросенок. ─ Интересно, я смогу выдать себя за беспризорника, если меня поймают? ─ задал себе вопрос оборотень. ─ Надо где-нибудь вшей подцепить, для достоверности. Шутки шутками, а грязь Кицунэ очень не любил. Пробежавшись вокруг школы, оборотень учуял едва ощутимый запах сырости и ягодного шампуня. На стене, в нескольких метрах над землей, виднелась пара широких, высотой около полуметра, окон. Взобравшись по стене к одному из этих окошек, Кицунэ всмотрелся в полутьму помещения за ним и счастливо вздохнул, увидев два ряда одинаковых деревянных кабинок с распылителями воды над ними. Душ. Да еще с открытой, для проветривания, форточкой! Предел мечтаний. Кости послушно вышли из суставов и демон, с трудом пропихнув в форточку голову, без труда протиснул следом остальное свое тело. Все бы хорошо, но рука, протянутая к стене, соскользнула с гладкой плитки. Кицунэ потерял равновесие, тихо ругнулся и шлепнулся на пол душевой комнаты, как пойманный осьминог, которого вытряхнули из горшка-ловушки на палубу корабля. ─ Ослаб, ослаб. ─ кряхтел Кицунэ, потирая ушибленный лоб. ─ Ладно хоть череп у меня крепкий. Хорошие были бы заголовки в газетах: «Демон, сбежавший от армии принца Канатароу, убился, при проникновении в женскую душевую»! То, что душевая была женской, можно было понять даже не по плитке с розочками, не по окрашенным в розовый цвет кабинкам, а по забытому кем-то флакону земляничного шампуня в форме медведя-панды, обнимающего ягоду. Едва ли мальчишки стали бы пользоваться чем-либо подобным. Вправив кости обратно в суставы, оборотень поднялся, взял этот флакон и прочел на этикетке: «Мягкий, для окрашенных волос». ─ Ничего, сойдет. ─ хмыкнул оборотень и почесал свою блестящую лысину. Дверь душевой вывела оборотня в раздевалку с двумя десятками пустых шкафчиков. Ничего ценного в них не было, но у стены стоял столик со стопкой свежих тонких полотенец, парочку из которых Кицунэ тут же присвоил. Одно оставив для вытирания, второе он использовал как заменитель мочалки и несколько минут с наслаждением плескался в душе, поливаясь чужим шампунем и стирая с себя грязь. Однако долго расслабляться ему не дали. С пронзительными трелями звонка школа наполнилась шумом. Голоса и топот ног смешивались в одну сплошную какофонию, какую могут создать только несколько сотен юных людей, уставших от долгой неподвижности за время урока. Для Кицунэ эти звуки не значили ничего, кроме увеличения опасности. Любой, кто увидит его сейчас, поднимет крик и панику. Самураев и шиноби долго ждать не придется. Поспешно завернув воду, Кицунэ утерся полотенцем и хотел уже сбежать через форточку, но вдруг раздался звук открывающейся двери и в раздевалку перед душевой ворвалась шумная стайка детей. Судя по визгам и смеху, ватага целиком состояла из девчонок. Быстро, а, главное, бесшумно, добраться до окна у Кицунэ не получится. Вот уж у девчат начнется паника, если они заглянут на шум и увидят голое лысое чудовище, пытающееся протиснуться в форточку! Кицунэ стрелой метнулся ко входной двери и поднес палец к замочной скважине. Из-под ногтя демона вытянулся тонкий извивающийся жгутик протоматерии. Проникнув в механизм замка, жгутик провернулся вокруг оси, двигая рычажки и пружинки. Главное, закрыть без щелчка, чтобы не привлечь ни чье внимание. Язычок замка выдвинулся плавно, управляемая слизь прекрасно амортизировала. Оборотень слышал хлопанье дверец шкафчиков и шорох одежды, вперемешку с девчоночьей болтовней и хихиканьем. Из разговоров становилось понятно, что ученицы собираются на урок плавания в школьный бассейн. Нужно спешно бежать отсюда. Перед посещением бассейна повсеместно принято принимать душ, для общей гигиены. Кицунэ отступил от двери и побежал к окну. Форточка была сделана высоко, строители не рассматривали необходимость шнырянья кого-либо туда-сюда через окно. Снаружи забраться наверх было просто, там Кицунэ цеплялся за маленькие, с дюйм размером, круглые камешки, входящие в декоративную облицовку стен. Здесь же, в швы между плиткой нельзя было вогнать даже поспешно отращенные острые когти. Попробовать дотянуться в прыжке? Ага, шум от такого не услышат только абсолютно глухие. Демон затравленно оглянулся. Ближайшая к окну кабинка, с нее можно. Хлипкая, деревянная, хрустнет, сломается… но выбора нет. Кицунэ взялся обеими руками за верх кабинки в тот самый момент, как у двери раздались голоса и ручку душевой дернули. Демон покрылся холодным потом. Серым, с изрядной примесью протоматерии. Ручку дернули посильнее. Бежать! Кицунэ вскочил на кабинку, но та пошла ходуном и оборотень, вцепившись в цементный подоконник когтями, принялся отчаянно балансировать. Куда подевались все его хваленые акробатические навыки? Неужели все в нем было настолько сильно завязано на чакре? ─ Ну что, вы готовы? ─ раздался голос вошедшей в раздевалку взрослой женщины. ─ Девочки, почему вы еще не в душе? ─ А здесь заперто, сенсей! Оборотень, дрожа всем телом, смотрел на дверь. ─ Странно. Вроде открытой оставляла. ─ в замке зашуршал ключ. Кицунэ поспешно соскочил в кабинку и, мягко приземлившись на ноги, затаился. ─ Вот. ─ дверь открылась. ─ Ну-ка, бегом! Душевая наполнилась топотом босых ног, из нескольких кабинок послышался шелест воды. Белый как мел, оборотень сидел в крайней кабинке у окна и копил силы для применения отводящего глаза гендзюцу. Тело немного окрепло, чакры чуть-чуть есть, можно сделать ставку на иллюзии. Однако применять гендзюцу не пришлось. Трели звонка, возвещающие о начале урока, раскатились по коридорам. Дети спешили, споласкиваясь под душем. Никто в серьез мыться не собирался, всем хотелось в бассейн. Переодевались они тоже с разной скоростью и потому сначала сполоснулись самые энергичные, затем к только что освободившимся кабинкам подошли менее расторопные, а потом и копуши подтянулись. Несколько дальних кабинок, в том числе и та, в которой таился дрожащий демон, остались невостребованными. ─ Теперь, готовы? ─ раздался голос учительницы, когда последняя девочка, завернув кран, вышла из душевой. ─ Да, сенсей! ─ ответил ей дружный хор веселых голосов. Детям, похоже, нравились занятия в бассейне. ─ Тогда, вперед! ─ щелкнул замок двери в зал с бассейном. ─ Начинаем наш урок! Дружной гурьбой дети выкатились из раздевалки, и женщина, их учитель, закрыв замок душа, вышла следом за ними. Оборотень, чувствуя неимоверное облегчение, привалился спиной к стене и шумно выдохнул. ─ Почти попался. Это надо же? Ну ничего, в крайнем случае наврал бы что бродяга, повели бы меня стражам закона сдавать, а по пути уж сбежал бы. Может быть, и штаны бы какие-нибудь дали? Оборотень понимал, что это все полная чушь. Провали он гендзюцу, бежать бы ему не позволили. Слишком нелепо его появление здесь. Самураи принца Канатароу среагировали бы на сигнал из школы, а что затем? Если снова потащат к столбу, то удастся пожить еще часик-другой. Пока будут пытать да допрашивать. ─ Не дождетесь. ─ злобно рыкнул оборотень. ─ Вы так до сих пор и не выяснили, что я метаморф? Ну, так получите! Тело маленького уродца начало меняться. Змеились мышцы, кости меняли свою форму и длину. Кисти рук, неестественно длинные, укорачивались и утончались. Врожденные способности тела, только они могут спасти Кицунэ сейчас. Только маскировка под ребенка людей. Чакра иссякла и преобразование остановилось. Ничего. Немножко отдышаться и завершить. Желая размять только что занявшие новое положение мышцы, Кицунэ вышел в проход между кабинками и начал прогуливаться туда-сюда. Еще минуту. Еще две. Словно молнией резануло его сознание чувство приближения человека. Оборотень метнулся в ближайшую кабинку раньше, чем в замке снова зашуршал ключ. Открыв дверь, учительница вошла в душевую и начала осматриваться. Кицунэ замер. Сердце его едва не выскочило из груди от ужаса. Что ей здесь надо? Заметила что-нибудь? Заподозрила? Может она - шиноби и почувствовала применение чакры? Почему нет? Мало ли генетически измененных среди мирных жителей? Оборотень, нервно дрожа, сжал кулаки. Сможет ли он справиться со взрослым и сильным человеком? Если атаковать сразу, возможно ему удастся сбить эту женщину с ног и ударить по голове. Но если она шиноби, или даже просто тренированный спортсмен, то шансы в теперешнем состоянии у Кицунэ вовсе не велики. И надо же было ему потратить всю только что выработанную чакру на преобразование тела! Как бы сейчас кстати пришлось даже простейшее гендзюцу! Демон трясся, а учительница, начала открывать все кабинки подряд, заглядывая внутрь. Каждый звук открывающейся дверцы оставлял на сердце оборотня очередной рубец. Кицунэ изготовился к бою, а учительница открыв дверь кабинки, в которой оборотень недавно принимал душ, и схватила флакон с шампунем. ─ Ксо! Им уже кто-то попользовался! Когда успели? Не девочки же сейчас! Может, еще кто-то вчера вечером мылся? Забрав шампунь, женщина вышла из душевой и закрыла за собой дверь на замок. ─ Крашенная курица. ─ дрожащим голосом произнес демон. ─ Чтоб тебя… чтоб ты… гадина… Кицунэ посмотрел вниз и заскрежетал зубами от стыда. По ногам текло. У людей такое считалось высшим проявлением трусости. ─ Нервы… нервы… ─ оборотень вдруг не выдержал и разревелся. Ноги его ослабли и он, утирая кулаками льющиеся из глаз слезы, бессильно сел прямо в лужу собственной мочи. ─ С самураями сражался, ничего… с шиноби сражался, ничего… а тут, с училки идиотской! Ксо! Ксо! Крупная дрожь сотрясала тело рыдающего чудовища. Демоническое видение открывало ему окружающий мир совсем в другом качестве, нежели людям. Маяки душ были повсюду. В этой школе, на улице вокруг нее, в домах и зданиях вокруг. Бессчетное количество белых огней, каждый из которых отмечал человека. Каждый из людей мог сделать то, чего Кицунэ боялся больше всего на свете. И эта учительница тоже могла сделать это. Закричать. Крик, полный ужаса, помечал Кицунэ как чудовище, как врага и чужака. Этот резкий, надрывный звук сразу выдвигал его из тени и ставил перед толпой, в которой сразу вспыхивало пламя ненависти. Люди поворачивались к нему, безликие, черные фигуры, от которых волнами шел оборотню один и тот же, ясно ощутимый мысленный приказ: сдохни. Кицунэ боялся стать заметным, быть найденным и выделенным криком ужаса. Этот крик направлял против него весь мир. И сейчас, заметь его эта треклятая учительница и подними шум, против Кицунэ восстал бы весь этот город. Едва успевший вкусить тишины, демон был напуган до истерики. Кицунэ слышал громкий плеск из зала с бассейном, детские визги и хохот. Веселятся. У них-то никогда не было таких проблем! Им никогда не приходилось жрать помои из мусорного бака, а затем прятаться за тонкой деревянной перегородкой и с ужасом прислушиваться к шагам двуногого чудовища в паре метров от себя. Кицунэ уже с трудом представлял себе жизнь, в которой можно было спать, не прислушиваясь к малейшим шорохам вокруг. Есть, наслаждаясь вкусом еды, а не вынюхивая в ней яд. Разговаривать с кем-либо, не боясь затаенной смертельной ненависти в душе собеседника. У человеческих детей совсем другая жизнь, нежели у него. Оборотень, подумав об этом, почувствовал, как истерика прекращается. Страх в нем вытесняла всепоглощающая зависть. Он тоже хотел получить часть их счастья. Как? Только воровством. Руки чудовища снова затряслись, но уже не от страха, а от предвкушения. Кицунэ поднялся рывком, включил душ и, торопливо ополоснувшись, выскочил из кабинки. Дверь душевой была заперта. Не беда! Протоматерия заполнила механизм замка и беззвучно отомкнула его. Приоткрыв дверь, Кицунэ крадучись вышел в раздевалку и прислушался. Дети под надзором учителей спокойно плескались в бассейне. Урок только начинался. Они там еще, наверное, надолго. ─ Вот и хорошо. Оборотень подошел к одному из шкафчиков для одежды и открыл его. Глаза оборотня вспыхнули алчным огнем при виде висящей на вешалке девчоночьей школьной формы. На верхней полке лежало аккуратно сложенное детское нижнее белье и белые носочки, внизу шкафчика стояла сменная школьная обувь и портфель. ─ Струсил, как девчонка, да? ─ Кицунэ фыркнул, стягивая с вешалки коричневую блузку с белым матросским воротничком и коротким форменным галстуком алого цвета. ─ Ну, а я и не против. Девочка, так девочка. Торопливо опустошив шкафчик, оборотень скомкал одежду в руках и, прихватив портфель, вернулся в душевую. Там он развесил похищенные вещи на дверцах кабинок и, первым делом, открыл портфель. ─ Отлично! ─ он выудил из переднего кармана портфеля удостоверение личности, с большой цветной фотографией и личными данными ограбленной девочки. Получить такие удостоверения жителей Юфуцу обязал, взяв главенство в городе, принц Канатароу. Даже дети должны были носить эти карточки при себе и предъявлять по первому требованию. Любой человек без удостоверения, не взирая на пол и возраст, мог ожидать от самураев ареста и доставки в участок сил закона. До выяснения личности. ─ Ну, теперь это сыграет против вас, друзья. ─ Кицунэ вгляделся в фотографию. На него смотрела, глуповато улыбаясь, девочка с круглым лицом и карими глазами. Светло-коричневые волосы до плеч, тонкие губы и, слегка вздернутый, острый носик. По фотографии, конечно, скопировать облик не получится, но сделать похожее лицо, такое, что у самураев при проверке не возникнет подозрений, можно запросто. ─ Атаги Йошико. ─ прочитал оборотень данные на карточке. ─ Восемь лет, ученица семьдесят шестой государственной школы. Класс 3-А. Домашний адрес… телефон… Имена родителей… Хм-м-м, специально для оборотня, желающего занять чужое место написано? Так четко и подробно! Спасибо, добрый принц. Кицунэ зажмурился и начал превращение. Лицо его начало двигаться так, как будто он разминал его движениями мышц щек и лба. С пугающей быстротой отросли волосы, нужного цвета и длины. Лицо оборотня замерло и он открыл глаза, ставшие из бледно-серых, карими. В коридорчике между душевыми кабинками стояла симпатичная восьмилетняя девочка. Кицунэ, жалея что под рукой нет зеркала, провел руками по волосам, ровнее укладывая прическу, и потянулся к одежде. Фигуру поправлять не пришлось, Токико была худощавой девочкой и ее школьная форма пришлась в пору Кицунэ. Довольный оборотень одел похищенный наряд, расправил на себе плиссированную, аккуратно отглаженную юбочку, обулся в туфли Токико и, прихватив портфель, поспешил к выходу из душевой. Осторожно приоткрыв дверь, он оглядел раздевалку. Все тихо. На цыпочках прокравшись к выходу из раздевалки, Кицунэ аккуратно вскрыл замок на двери и выскользнул в коридор. Перед тем как закрыть дверь, оборотень повернулся на месте, оттянул пальцем нижнее веко глаза и высунул язычок, дразнясь. ─ Э-э-э, растяпы! ─ с насмешкой произнес Кицунэ и тихо прикрыл дверь за собой. Любой, кому скажи, что эта симпатичная кареглазая школьница, идущая по коридору, на самом деле смертельно опасный демон, только рассмеялся бы. Глаза, сверкающие хитрецой, легкая и беззаботная улыбка, украшенные румянцем щечки. Разве способна она на что-то более серьезное, нежели беззлобные детские шалости? Худенькая фигурка, слишком легкая, чтобы таить в себе физическую силу, эта девочка не только безобидна, но и нуждается в защите мальчиков и взрослых. Нуждается? Какое у нее открытое и светлое личико! У кого поднимется рука обидеть это нежное создание? Именно так думала о себе Кицунэ, прогуливаясь по коридорам школы. Она хотела бы чтобы и другие думали о ней так же, но когда на встречу двинулся маячок, обозначающий человека, демоница торопливо свернула в сторону и поднялась по лестнице на второй этаж. Вдруг это учитель или дежурный? Пристанет еще с расспросами, почему ученица не на уроке, а болтается по коридорам, подбираясь к выходу! В прогульщицы запишут, к директору поведут… Избежав встречи, Кицунэ направилась к другой лестнице, что могла бы вывести ее к парадному выходу из школы, но на полпути остановилась, увидев дверь со значком женского туалета. Там наверняка есть зеркало! Не сумев перебороть желание полюбоваться собой, демоница шмыгнула за дверь и обрадовано вздохнула, увидев большое зеркало над рядом умывальников. По-детски зажмурившись, она приблизилась к зеркалу и открыла глаза. Румянец на щеках Кицунэ запылал еще жарче. ─ Милашка! ─ промурлыкала она, разглядывая себя. ─ Нет, я знала, что у меня талант идеально копировать чужие лица, но в свободном творчестве, я, оказывается, тоже весьма… весьма неплоха. Счастливо вздыхая, ахая и хихикая, девчонка принялась вертеться перед зеркалом, рассматривая свою фигурку, теребя и приглаживая школьную форму на себе. Так, грудь можно немного приподнять, чуть-чуть, чтобы обозначить ее, но не вызывать подозрений чрезмерной зрелостью. Талию еще немного заузить. Нет, не надо, юбочка сползает. Бедра чуть ровнее. Идеал! Пора уходить. Урок скоро закончится, и бессовестный разбой вороватой лисицы будет обнаружен. Стражей закона, наверное, вызовут, шум поднимется! ─ Но я в это время уже буду далеко! ─ хитро щурясь, шепнула сама себе Кицунэ. ─ Выберусь за пределы городских стен, а там… следы запутаю, с собаками не найдете. Но оттащить себя от зеркала Кицунэ оказалось не так-то просто. Образ ребенка людей всегда был для нее особенно желанным, кто знает, может из-за биологического возраста в пять лет и постоянно сдерживаемой тяги ко всему детскому? «Я взрослый демон»! Упрямая мазохистка. В коридоре обозначился маячок души. Кицунэ навострила ушки и постаралась придать себе независимый вид. Она - обычная девочка, отпросившаяся с урока в туалет. И что? Дверь открылась и в комнату вошла девица лет семнадцати, без промедления вынувшая сигарету и закурившая. Кицунэ сделала вид, что чистит замаранный рукав своей блузки. Девушка, мельком глянув на нее, направилась в уборную, не потрудившись даже вымыть руки перед посещением туалета. Прошло с десяток секунд, и Кицунэ побагровела, услышав характерные звуки, раздавшиеся из кабинки. Ксо! Что за свинство? Туалет же оборудован прекрасными звукогенераторами, способными замаскировать журчанием воды и птичьим щебетом любое непотребство! Сиреневые клубы сигаретного дыма медленно заполняли маленькую комнату. «Вонючка»! ─ мысленно ругнулась Кицунэ. Девица, не задерживаясь долго, вышла из кабинки и подошла к зеркалу, встав рядом с Кицунэ. Оборотница, успевшая вынуть из портфеля небольшой гребешок, с независимым видом поправляла прическу. «Пора слинять отсюда». ─ подсказывал разум, но Кицунэ медлила, боясь показаться неестественной и вызвать подозрения. Девица выдохнула последнее облачко дыма и затушила сигарету о край раковины. Ни мало не стесняясь, она склонилась, приподняла юбку и начала подтягивать чулки. Кицунэ, искоса глянув на нее, вспыхнула от смущения. ─ Что это ты на меня так уставилась? ─ резко произнесла девица, заметив багровеющее лицо соседки. ─ Я… э-э… простите… ─ Не «простите», а «простите, семпай»! ─ Простите, семпай! ─ То-то. Смотри, не сгори от стыда. Потрясающая невинность. ─ Простите, семпай… ─ в крайней степени смущения, Кицунэ поникла. ─ Я, пожалуй пойду. Извините, меня… ─ Иди, иди уже. ─ девушка продолжила прихорашиваться. ─ Запомни, кохай, скажешь кому-нибудь, что я курю, - уничтожу. Кицунэ забрала портфель и поспешила ретироваться. Черная протоматерия, заменяющая кровь, стучала в висках. Кицунэ с содроганием вспомнила и пятно желтого соуса на лацкане темного пиджака старшеклассницы, и косо завязанный бантик под ее воротничком и мятую блузку. ─ Она, может, еще и пьет? ─ пробурчала Кицунэ с содроганием. ─ Ужас ходячий. Если когда-нибудь стану похожа на нее, застрелюсь из арбалета. Без промедлений, Кицунэ забежала в холл школы, где ученики и ученицы оставляли в специальных ящичках свою сменную обувь и, свернув к стеллажу «3-А», вскрыла первый попавшийся ящичек. Аккуратно начищенные коричневые ботиночки ждали здесь свою хозяйку. Не дождутся. Ворюга торопливо переобулась, покинула школу и пересекла двор, выбежав на улицу. Все. Теперь можно немного расслабиться. Как говорится, вора бьют не за то, что украл, а за то, что попался. Маленький оборотень быстро затерялся среди прохожих. Восьмилетняя девочка-школьница, весело улыбаясь и пританцовывая на ходу, направилась через жилые кварталы в сторону одних из пяти городских ворот. Мысли о неожиданно встречной девице не покидали Кицунэ. Наверное, из благополучной семьи, сытая, обутая, одетая… почему она стала такой? Может быть, это и называется свободой воли. Человек волен быть таким, каким ему нравится. ─ А я? ─ девочка остановилась перед стеклянной витриной и хихикнула, глядя на свое отражение. ─ Хоть свободы у меня и нет, а воля по статусу не положена, но хоть изредка приятно побыть такой, какой я хочу быть сама! В витрине, очевидно парикмахерской или салона красоты, стояли фотопортреты известных актрис театра и кино, демонстрировавших свои вычурные прически и макияж. Кицунэ с улыбкой посмотрела на них. Из-за угла дома вышел молодой парень в выцветшем синем комбинезоне, поставил на мостовую ведро с тряпками и, брызгая на витрину из флакона стеклоочистителем, начал доводить стекло до зеркального блеска. ─ Что смотришь? ─ буркнул он, взглянув на Кицунэ. ─ Хочешь стать актрисой? И не надейся, прогульщиц в актрисы не берут. ─ А я не прогульщица! Меня учитель отправил с важным поручением! ─ Угу, угу. За сигаретами, наверно, или за пивом. Мне тоже купи, а? ─ А вот и не за ними! И актрисой я стану! Между прочим, ─ Кицунэ гордо вздернула носик. ─ Я уже состою в нашем школьном театральном клубе, и несколько раз выступала на сцене! ─ Охотно верю. Играла заднюю часть лошади? ─ парень, невыносимо скучавший, был рад позлить так кстати подвернувшуюся девчонку. ─ А вот и нет! Я играла волшебную лисицу, которая потом превратилась в красивую девушку! ─ Пфы! ─ Не веришь? Сейчас, докажу! Кицунэ отвернулась пару секунд сосредотачивалась на выполнении трюка, а затем плавно повернулась на месте и бросила на парня чарующий взгляд. Полный женственной ласки, теплый и нежный. Однажды Кицунэ применила этот же фокус против самурая на посту и бедолага, совершенно очарованный, выронил из рук копье. Хитрому демону не составило труда после оглушить зачарованного балбеса ударом по затылку. Парень, на которого обратила свой взор Кицунэ в этот раз, замер, не отводя взгляда, и девчонка хотела уже победно ухмыльнуться, как вдруг чистильщик стекол поднял руку и громогласно расхохотался, бесцеремонно похлопывая побагровевшую хитрюгу по макушке. ─ Хорошая попытка, малявка! ─ воскликнул парень сквозь смех. ─ Думаю, по искусству очарования взглядом ты будешь покруче, чем милашка Хоши-чан, из «Золотой ивы»! Как я сразу не догадался, что ты - будущая майко? Сколько тебе? Восемь? Девять? Скоро инициация? Скажи название своего окия, и я договорюсь о том, чтобы меня предупредили о твоем первом выходе в свет! Уж я подгадаю какой-нибудь грандиозный банкет к этому времени! ─ Еще я на попойки к стекломывам не ходила! ─ Кицунэ подняла ногу и ударила каблуком ботиночка парня по ступне. Мойщик стекол взвыл, а злодейка отскочила от него метра на три и показала язык хохочущему, прыгающему на одной ноге парню. ─ Получил, да? ─ Постой! Как звать-то тебя, коза мелкая? ─ выкрикнул парень. Кицунэ снова показала ему язык и убежала, скрывшись за углом. ─ Кто это был, Хироши-сама? ─ слуга-самурай выглянул из дверей и посмотрел на своего господина, который зачарованно смотрел в след убежавшей девчонке. ─ Вы ее знаете? ─ Первый раз встретились. Похоже, ученица одного из домов гейш. ─ Осмелюсь не согласиться, господин. Их ученицы школьную форму не носят. ─ Ксо! Ты ее взгляд видел? Как такая чаровница может быть не гейшей? ─ Мимура Хироши, владелец сети салонов красоты, модельных и рекламных агенств, бросил тряпку и стеклоочиститель в ведро. ─ Кисама! Знаешь что? Поехали-ка в «Золотую иву»! Только переоденусь… Самурай торопливо закивал, радуясь, что господин выбрал себе более достойное развлечение, нежели маскировку под простого рабочего и мытье витрин. Весь остаток дня и весь вечер Хироши расспрашивал гейш о восьмилетней кареглазой ученице-майко, но те только качали головами, ревниво отмечая, что все их чары бессильно рассыпаются, не касаясь души доброго господина, который раньше всегда благосклонно принимал их общество и ухаживания. ─ Если ей восемь, а мне - двадцать шесть, ─ твердил Хироши, машинально выпивая налитое гейшей в его пиалу саке. ─ То когда ей будет восемнадцать, то мне - тридцать шесть… самый расцвет! Я стану ее дана, чего бы мне это ни стоило! Однако мечтам его сбыться было не суждено. Кицунэ он никогда больше не видел, да, выяснив, с кем свела его судьба на краткий миг, особенно-то и не искал. Кицунэ же, убежав от непробиваемого насмешника, обиженно дула губы, сердясь на то, что ее очарование дало осечку. ─ Балда толстокожая! ─ девчонка снова гордо задрала нос. ─ Просто некоторые типы похожи на деревянные чурки, против них ты хоть вывернись, а ничего не подействует! Слишком высоко задирать нос вредно. Не заметив на своем пути помеху, Кицунэ запнулась ногой о торчащую из переулка оглоблю ручной телеги. Потешно вякнув, демоница растянулась во весь рост и больно приложилась своим многострадальным лбом о мостовую. Из переулка грянул хохот. Трое грузчиков, таскающих мешки с телеги на склад продуктового магазина, оставили свою работу чтобы поглазеть на недотепу. Боль от ушиба, обида на мойщика стекол, стыд за чужой смех и досада на собственную неуклюжесть смешались. Кицунэ, приподнявшись, села на корточки и… разревелась. Ей восемь лет и она - девочка. Можно и поплакать, если хочется! ─ Эй-эй, ладно! ─ грузчики обступили девчонку, подняли на ноги, утерли ей слезы и сопли, отряхнули платьице от пыли. ─ Было бы из-за чего реветь! Ушиблась, мелкая? ─ Немножко. ─ шмыгая носом, Кицунэ приложила ладошку ко лбу. Она даже немного растерялась, столько внимания получив по нелепейшему поводу. Увидев, что с ребенком все в порядке, трое мужчин снова рассмеялись. Беззлобно подтрунивая над ней, они всыпали в портфель девочки горсть конфет. ─ Впредь, смотри под ноги! ─ напутствовали грузчики Кицунэ. ─ Женихи разбегутся, если у тебя весь лоб будет в шишках! ─ Женихи, женихи… ─ бубнила Кицунэ, поспешно уходя прочь от места происшествия. ─ Какие, к демонам, женихи? Если бы она была настоящей девочкой, то, наверное, привлекала бы внимание парней. Кицунэ улыбнулась. Все, как она видела в нескольких просмотренных фильмах о школьной романтике. Взгляды, случайные встречи, письма в ящичке для обуви. Смешное недопонимание, легкие обиды и счастливые примирения. Первая любовь, первый поцелуй… Словно кто-то выплеснул ушат холодной воды на заигравшегося оборотня. Первая любовь… он хотел наполнить жизнь одной девочки теплом и романтикой, готов был предать хозяина и принять смертельный бой ради нее, но… но она не дала шанса. Потому что Кицунэ - не человек. Оборотень поднял руку и ударил развернутой ладонью себя по щеке. Боль обожгла, голова мотнулась. Звук оплеухи был такой, что несколько прохожих вокруг демона остановились и потрясенно проводили взглядами девочку с раскрасневшейся щекой, что поспешила прочь, не глядя на них. В глазах Кицунэ блестел ледяной огонь. Поиграли в человека, и хватит. Пора убираться из этого города. Без промедлений. Где-то в портфеле она видела кошелек Йошико. Сколько в нем денег? Хватит на сытный обед? Если нет, пищу придется украсть. Тело подкопило немного сил и Кицунэ чувствовал себя способным утихомирить даже взрослого человека, если тот вздумает поднять визг. Рука оборотня сунулась в передний карман портфеля и натолкнулась на горсть дешевых леденцов, что подарили ему в качестве утешения грузчики из магазина. Со всем радушием и доброжелательностью, но не к нему, а к ребенку людей, чью маску нацепил демонический урод. Оборотень уставился на конфеты, а затем, опустив голову, скрипнул зубами. ─ Проклятые… демоны… ─ прохрипел Кицунэ и тихо всхлипнул. ─ Вас так легко обмануть! Но я не нуждаюсь в ваших подачках! Он замахнулся рукой, намереваясь швырнуть конфеты на землю, но замер, опустил руку и снова взглянул на конфеты. ─ Я взрослый демон и мне не нужна эта чушь! ─ Кицунэ снова замахнулся, собираясь выбросить сладости, но снова замер и опустил руку. На ладони его лежали, завернутые в цветастые обертки, сладкие сахарные шарики. Те люди дали их ему, потому что видели перед собой не свирепого демона, а обычного человеческого ребенка. Может ли быть такое, что они были… правы? Кицунэ поставил портфель на землю, развернул одну конфету и, помедлив пару мгновений, положил сахарный шарик себе в рот. Прошла секунда, затем вторая. Губы Кицунэ медленно растянулись в улыбку радости. ─ Вкусно. ─ шепнул он и счастливо зажмурился. Продолжение следует... ===================================================================== Ну и, обещаное картинко! -_-

Какая-то почти исключительно мужская тема получилась :) Похоже, девушки слишком боятся старости, чтобы о ней рассуждать. Что до моего отношения к старости? Я изрядный пофигист, правда порой вспыльчивый. Сколько мне там накапало? 27, скоро 28 хм-м-м... в одном интернетском тесте по психологическому возрасту мне дали 60+, так что телом я еще здорово отстаю! ^_^ Вообще, старость меня не особо заботит. Я отшельник, не от мира сего, которого все вокруг считают странным чудаком и уже даже не пытаются перевоспитать. Как человек, стремящийся к одиночеству, не забочусь ни о своем внешнем виде, ни о репутации (дружно смотрим на мои показатели :P). Так что главный "страх" старости, одиночество, меня не беспокоит. Здоровье? Да, плохо. Ну, мы не вечны все. По-настоящему плохо будет только если мозгами поврежусь и попаду в какой-нибудь дом пристарелых. Лучше сразу в ад!

Упорство - это тоже талант :lol: Оч-чень жду :lol: а то мои знакомые иллюстраторы все разбежались, поисчезали... а художник-аниматор, это круто! Мы снимем Аниме! Кстати об иллюстрациях, в следующем посте, завтра ночером, ждите иллюстрацию. как и прошлая, она нагло сперта у неизвестного мне художника, не моя и прав на нее я не имею, но по действию подходит чудно! Ну а пока, еще немного продолжения. (а финал уже не за горами :)) ======================================================= Сгусток тьмы скользил по коридорам научного центра, безошибочно ориентируясь в пространстве и находя кратчайший путь среди поврежденных лестниц и коридоров. Нельзя задерживаться здесь. Хьюга ведут его своим всепроникающим взглядом. Они не упустят врага, даже если демон создаст тоннель с помощью дзюцу и попытается выйти за пределы города. Чакры мало. Какой длинны получится создать тоннель? Километров пять, или шесть. Даже за территорию стен не выберешься. Кицунэ напоролся на кучку впавших в панику ученых и обслуживающего персонала. Сбившиеся в группу, люди пытались вслепую найти дорогу наверх. Спрятаться среди них? Ничего глупее нельзя даже представить! Клякса, вскочив на потолок пробежалась над головами не видящих ее людей и, выбив люк пожарного хода, выскочила на лестничную клетку. Стрелой взлетев на несколько этажей вверх, демон высадил дверь подвала института, а затем, вырвав щупальцами замок на решетке, словно впавшая в состояние берсерка бестия, вырвался во двор и нырнул в ряды поджидающих самураев. Промедление равняется смерти. Любая дистанционная атака разорвет его на куски. Нельзя позволить самураям применить «Вихри» и «Серпы». Началась дикая круговерть, в которой самураи пытались ударами мечей разрубить верткий бесформенный сгусток тьмы, а тот юлил у них под ногами, вскакивал на плечи и метался из стороны в сторону, нанося точные удары тонкими щупальцами, вонзая их, словно клинки, в сочленения доспехов на руках, ногах и плечах врагов. Накопив немного сил и протоматерии, Кицунэ создал вокруг себя тонкий бронированный корпус и, оттолкнувшись от плеч латников, метнулся к стене института. Вихри и серпы чакры замелькали вокруг, но демон уже не боялся их. Взлетев на крышу, клякса помчалась прочь от основного скопления врагов. Самураи, впрочем, не отставали. Оставив с дюжину раненных, они широкой стальной лавиной покатились за пытающимся удрать демоном. Броня утяжелила Кицунэ, теперь он не мог теперь двигаться так же молниеносно, как прежде. Свирепые «затрещины» вихрей чакры сшибали его и заставляли кувыркаться, теряя скорость и оглушая. Воин Анбу возник у Кицунэ на пути и выпустил из наручей длинные, тонкие нити, сплетенные из волос. Чакра заструилась по нитям, придавая им прочность. Стремительно движущийся ком слизи, на всем ходу, влетел в силки, безнадежно запутавшись и застряв. Самураи торжествующе взревели, устремляясь на врага, потерявшего способность выворачиваться из-под ударов. Кицунэ дрогнул, но критическая ситуация только подстегнула его силы и мышление. Обращаясь в колючий диск, клякса завертелась на месте, цепляя волосяные петли затвердевшими короткими шипами. Нити наматывались на диск и шиноби, не пожелавший выпускать их из рук, был сдернут с места. Он пролетел пару метров вперед и тут же, из обмотанного нитями диска, ударила черная слизь, принявшая форму руки со сжатым кулаком. Кулак обрушился на голову шиноби с такой силой, что пластиковая маска, закрывающая лицо воина Анбу, разлетелась множеством кусочков. Давясь выбитыми зубами, ниндзя кувыркнулся в воздухе и ударился о щиты подступающих со всех сторон самураев. Нити потеряли свою несокрушимость, лишившийся сознания шиноби мешком свалился на землю. Поздно! Самураи уже подняли оружие для удара. Окутанные чакрой клинки готовы были обрушиться на черный диск, как вдруг тонкая броня пошла трещинами и рассыпалась. Перед воинами, готовыми растерзать демона, из осыпавшейся черной скорлупы поднялась юная обнаженная дева ослепительной красоты. Длинные золотые волосы ее скользнули по плечам и спине, девушка в изящном движении повернулась на месте и каждому из остолбеневших самураев казалось, что она остановила свой взгляд именно на нем. В глазах девушки дрожали слезы, читалась мольба о пощаде. Мечи в руках воинов замерли. Гендзюцу выиграло демону несколько драгоценных секунд. Проделав с помощью дзюцу создания тоннеля ход под ногами остолбеневших самураев, черная клякса нырнула в него и, бешено перебирая всеми щупальцами, бросилась наутек. Кицунэ успел выскочить за пределы окружения прежде, чем зачарованные самураи опомнились и развеяли иллюзию. Демон прорвался через семь десятков врагов, но… Великан ростом почти в полтора обычного человеческого, закованный в тяжелейшие доспехи, с ревом занес многопудовую кувалду и обрушил центнер закаленной стали на выскочившую перед ним из-под земли черную бестию. Кицунэ рванулся в сторону и удар пошел мимо, лишь размазав тонким слоем одно из несущих щупалец кляксы. Воин из клана Акимичи, воспользовавшись секундной потерей демона способности быстро передвигаться, замахнулся ногой и отвесил кляксе такого пинка латным сапогом, что Кицунэ, кувыркаясь в воздухе, полетел прочь на много метров. Однако завершить полет и приземлиться так просто ему не позволили. Еще один воин Акимичи рывком преградил путь оглушенному демону и нанес удар кулаком, усиленным чудовищным кастетом. Броня Кицунэ пошла трещинами. Внутренние органы, едва успевшие начать сращивание и восстановление, обратились в один сплошной синяк. Ком черной брони, с которой облетели все щупальца, швырнуло обратно к воину с кувалдой, который замахнулся своим жутким оружием для завершающего удара. Чакры! Кицунэ открыл четвертые внутренние врата. Броня раскрылась и искалеченное тело оборотня, отталкиваясь парой черных щупалец, взметнулось вверх на несколько метров. Чакра была нужна демону не для быстрого движения, не для ударов по врагу, а для поддержки самоисцеляющего родового дзюцу клана Могами. Для того, чтобы удержать сознание в теле, заглушить боль и отчаянной решимостью пересилить парализующий страх. Молот Акимичи сокрушил сброшенный кокон брони Кицунэ. Здоровяк не мог так быстро перенаправить движение своего тяжеленного оружия. Но самураи были вооружены гораздо легче. Один из них вскочил на плечи шиноби и, оттолкнувшись, прыгнул за, выскочившим из защитной скорлупы, демоном. Катана сверкнула в лучах солнца и Кицунэ, едва успевший выстрелить навстречу гибельному удару затвердевшим в черное копье щупальцем, взвыл. Ему не удалось полностью отвести удар и, вместо того чтобы снести голову с плеч, клинок самурая ударил в живот оборотня, словно косой срезав ему всю нижнюю половину тела. Две части демона упали на землю и самураи устремились за его головой, торжествуя победу. Монстр, без сомнения, мертв. Закольцевать систему кровообращения. Заменить кровь в жилах на протоматерию. Преобразование тьмы! Снабжение живых клеток всем необходимым! Сердце, легкие и голова еще не получили критических ран! Пятые внутренние врата, открыть! Ради жизни! Шесть тонких щупалец выскользнули из ран в останках Кицунэ и демон молниеносно сорвался с места, обращаясь в жуткого паука с телом в виде посеревшей до сходства с трупом, человеческой плоти. Мечи сверкали вокруг. Монахи своим протяжным песнопением разрушали связь чудовища с миром демонов, не позволяя тому вытянуть оттуда себе в помощь новые порции протоматерии. Ниндзя скользили вокруг, не упуская случая нанести удар своими дзюцу или попытаться изловить верткую бестию в силки. Лишенный возможности атаковать, Кицунэ вертелся, словно уж, под ногами избивающих его людей. Есть ли хоть один шанс? Черная печать тянула и звала. Кицунэ прорывался в жилые кварталы. Он выскочил со двора института генетических исследований и помчался напролом через дома и магазины, высаживая ударами тела окна и двери. Стекло и щепа рвали его помертвевшую, бесчувственную к боли, плоть. Враги двигались быстрее. Они обходили оборотня справа и слева, создавали на его пути заслоны и снова, в сверкании клинков, демон шел сквозь врагов, юлил, пересекая улицы, полные визжащих и шарахающихся прочь людей. Четыре из шести щупалец демона были срублены ударами клинков. Рука шиноби в когтистой перчатке сорвала с лица оборотня маску, разворотив отравленными стальными когтями ему все лицо. Кицунэ даже не заметил, что вместе с частью лица шиноби вырвал ему и оба глаза. Демон спешно заблокировал поступление в к ранам черной протоматерии, опасаясь распространения яда по телу. Еще две сотни метров! Демон прыжком метнулся к окну второго этажа преграждающего дорогу дома и выбил стекло, ввалившись в комнату. Служанка, наводившая в комнате чистоту, завизжала, увидев нечто черное, пронесшееся мимо нее и протаранившее дверь в коридор. Несколько самураев, ворвавшихся следом, не задерживаясь ни на мгновение, смели со своего пути мебель и саму служанку, ударами плеч прошибли каменную кладку стены и, прежде чем несчастная женщина успела что-то понять, умчались. Трещины побежали по поврежденным стенам, плиты потолочных перекрытий начали проседать, готовясь обрушиться вниз. Служанка, больно ударившаяся спиной, когда ее оттолкнул со своего пути самурай, закричала в страхе. Плиты обрушались на то место, где она лежала, но рядом возник воин Анбу и, выхватив женщину из-под лавины железа и бетона, выскочил наружу через выбитое окно. Шиноби жестко выполняли приказ хокаге - защищать мирных граждан. Кицунэ соскочил в толпу людей на противоположной стороне пройденного насквозь дома и, укрываясь прохожими как щитом, прорвался вперед еще метров на пятьдесят. Самураи были вокруг, монахи что-то кричали, отчаянно жестикулируя. Они, без сомнения, уже поняли, что задумал демон. Слишком поздно. Истощая последние силы, Кицунэ перемахнул через каменную стену, окружающую абортарий. Эта сила, смерть и мучения, насквозь пропитавшие саму землю и камни, были для Кицунэ сейчас жизненно важнее воздуха. Он - ериганец, и чужая боль - его пища. Несколькими прыжками оборотень вскочил на крышу здания и остановился. Тотчас над ним возник генерал Роен и ударил, пронзив тело Кицунэ четырьмя металлизированными, управляемыми чакрой, лентами. Сердце и легкие оборотня были рассечены. ─ Демон! ─ генерал взмахнул катаной и рубанул снизу вверх, обрушивая клинок на шею Кицунэ. ─ Умри! Импульс. Мир замер. Замерли самураи и шиноби, замерли монахи и горожане. Все мышцы генерала Роена свело в параличе и клинок меча его замер в нескольких дюймах от шеи Кицунэ. ─ Что… что это… ─ выпучив глаза, прохрипел генерал, с ужасом чувствуя то, как начинают вздуваться и опадать странные бугры под его кожей. Под ней будто копошилось что-то живое. Боль вспыхнула такая, словно в мышцы залили расплавленный свинец. Черви? Грызут тело изнутри? Это гендзюцу! Просто гендзюцу! По доспехам генерала ползли белые личинки мух. Мерзостные черви поднимались по кирасе к нашейнику, к забралу и подбирались все ближе к лицу. Не в силах бороться с болью и отвращением, Роен дико заорал. Монахи силились перебороть паралич и начать пение молитв, призывающих на помощь божественную силу. Голоса их срывались, пение захлебывалось в бессильном хрипе. В шелесте ветра послышался, едва слышный, детский плач. Тихий, почти неуловимый и заставляющий стыть в жилах кровь. ─ Мононоке… ─ серея, выдохнул один из монахов. Тьма сгущалась вокруг Кицунэ, в воздухе над всем комплексом больницы начали возникать и разрастаться пульсирующие черные сгустки. Люди вокруг выли диким воем. Бессильные пошевелиться, они только пучили глаза и орали от страха и боли. Виною была тьма, что проникала в их тела и запускала свои щупальца в головной мозг, внушая жуткие галлюцинации. Кицунэ не управлял этим. У мононоке, выросшего на тенях людских страданий, было собственное сознание. Оборотень лишь ускорил его развитие и подтолкнул мононоке к рождению. Теперь чудовище быстро развивалось, формировалось и набирало сил, попутно защищая того, кто помогал ему. Жертва людского мира, мононоке не желал мести. Жажда жизни убитых детей заставляла его мечтать о рождении. Ненависть матерей, их пренебрежение чужой жизнью внушала ужас мононоке и заставляла его желать покоя. Покоя, достигнутого через создания правильного мира. Могильник на заднем дворе абортария вздулся пузырем и лопнул. Металлическая крышка, закрывающая зловонную яму, кувырком полетела прочь. Земля, пропитанная гноем, словно живая, расползалась во все стороны. Дети искали бросивших их матерей. Кицунэ ясно представил себе, что ждет этот город. Чудовище, распространяя свое влияние на жителей Юфуцу, погрузит их в мир иллюзий, единственное место, где мертвые дети могли бы исполнить свое желание и родиться. Забыв о еде, воде, не замечая ничего вокруг себя, женщины будут блуждать в иллюзиях и раз за разом позволять прийти на этот свет тем, кого родные матери столкнули во тьму. Мужчины будут обнимать женщин, держащих на руках гнилую землю из могильника, а дети тянуться к родителям, прося показать им их братика или сестричку. Иссушенные голодом и жаждой, люди будут умирать, лаская мертвецов. Вскоре Юфуцу обратится в город-призрак, в котором театр теней тысячи и тысячи раз станет повторять одни и те же сцены, по воле людей так и не произошедшие в реальной жизни. Кицунэ оглянулся по сторонам взглядом демона. Мононоке вышиб дух из преследовавших его врагов. Парализованные шиноби, монахи и самураи по-прежнему стояли, словно каменные изваяния, и бросали все силы на противоборство гендзюцу. Шиноби Хьюга, не позволявшие демону сбежать и спрятаться, следившие за ним неотступно, теряли силы. Вздувшиеся вокруг их глаз вены, питающие кровью сложные системы биосенсорики вокруг глаз, теперь опадали, выдавая деактивацию бьякугана. «Прости, друг». Кицунэ, скрипнув зубами, вытянул из черной печати немного демонической чакры и нанес удар в сгусток биополей, прячущийся в операционном зале абортария. Мононоке, доверчиво открывшийся тому, кто помог ему развиться, содрогнулся всем своим существом. Удар разрушил его мыслительный центр и, едва родившись, монстр начал распадаться. Кицунэ, не дожидаясь эффекта от своих действий, бросился наутек, надеясь уйти подальше от врагов, прежде чем те снова обретут способность двигаться и сражаться. Земля дрожала, тоскливый вой, затихая, звучал над зданием обрушающейся больницы. Мононоке умирал, так и не добившись исполнения своей мечты. Гнилая земля могильника корчилась и постепенно замирала, превращаясь в мертвую, вонючую грязь. Люди, освобождаясь от паралича и гендзюцу, падали, с хрипом и стонами. Мононоке исчез, оставив после себя только след смерти всем, кому не повезло оказаться поблизости от места рождения темного духа. Двое суток после того, как все завершилось, монахи стирали этот след с душ людей. ─ Демон… ─ прохрипел Канатароу, которому досталось не меньше остальных. ─ Где он? Где?! Шиноби Хьюга, собирая последние силы, поднял голову и активировал бьякуган. ─ Не вижу. ─ произнес шиноби. ─ Никакого резкого движения. Затаился. ─ Оцепить весь район! Вспомогательные отряды не пострадали, вызвать их сюда, немедленно! Создать оцепление! Найдите, найдите же эту проклятую бестию! Стремительный рывок Кицунэ успел умчать его за два квартала от места гибели мононоке. Демон скопил достаточно черной протоматерии и теперь, оказавшись в каком-то зеленом саду, не раздумывая, он торопливо закопался в землю и накрылся зеленым дерном. Кицунэ окутался черной броней, словно скорлупой яйца. Ему самому не верилось, что удалось уйти живым от столь многочисленного и яростного врага. Ценой подлого убийства, да. ─ Был ли у меня выход? ─ шепнул Кицунэ сам себе. ─ Даже я не мог создать столь сильное гендзюцу. Я использовал и убил тебя. Проклятье смерти, что на мне осталось, более чем заслужено. Вот только убьет оно меня лет через шесть, или семь… я столько не проживу и без проклятия. Подожди, я только разберусь с хозяином и… и сразу за тобой. Черная слизь распространилась по земле вокруг искалеченного оборотня и сложилась в очертания мощной силовой печати. Получив смесь демонической и людской чакры Кицунэ, печать активировалась и изготовилась среагировать на чужой взгляд. Оборотень вложил в нее отводящее глаза гендзюцу. Вся округа пропитана следом гендзюцу мононоке, на ее фоне дзюцу оборотня особо выделяться не будет. Мягкое воздействие внушит даже дзенину Хьюга, что здесь, вот на этом самом месте, вовсе ничего нет. След применения гендзюцу, конечно, останется, но самураи едва ли смогут заметить его на своих союзниках, ведь эти же самые союзники еще дня три или четыре не смогут полностью очиститься от следа сил мононоке. Кицунэ замер и начал восстановление. За три дня, поддерживая свои силы преобразованной протоматерией, он сможет полностью регенерировать все повреждения. Оборотень сладко зевнул и расслабился. Не смотря на оживающую боль и всеобщее истощение организма, он легко скользнул в дремоту. Целебный, спасительный сон снизошел на оборотня. У него есть немного времени. Через три дня он выберется из Юфуцу и прямым ходом направится к саду отшельника Сенджу. Старик и его внучка сказали, что ждут Кицунэ. Может быть, из за этих слов он и не сдавался до самого предела? И сейчас, поглощенный тьмой, он даже не думал о злобе, мести или ненависти. Хотелось только одного. Вернуться в волшебный сад Осаму и Кимико. Туда, где ждут. Оборотень спал и ему снилась чудесная розовая сакура, что цвела вопреки мертвящему морозу и снежным метелям. На изуродованных, разорванных губах демона теплилась ласковая улыбка. * * * Со дня битвы минули ночь и день. Освещение в подземной лаборатории было восстановлено, экспертная группа закончила обследование поля боя и удалилась. Искать, по сути, здесь было нечего. Какаши стоял, опираясь рукой на треугольный осколок бронированного стекла, торчащий из пола. ─ Никак не опомнишься от поражения, Какаши-сан? ─ Морино Ибики приблизился к дзенину и обвел взглядом разгромленный зал. ─ Эти демоны невероятно ловки. Второй раз так безоговорочно оставили нас в дураках! Интересно, про это побоище тоже напишут какую-нибудь хвалебную театральную постановку? Какаши не отвечал, углубившись в мысли. ─ О чем думаешь? ─ спросил Ибики и, со вздохом, взглянул на развороченный потолок. ─ Впрочем, легко догадаться… ─ Почему вы сказали принцу, что демон лжет? ─ Потому, что демон лгал. Мне известны несколько сотен внешних проявлений лжи и я заметил некоторые признаки, когда тот начал говорить о своем бунте против Орочимару. ─ Например? ─ Например? Например - он сдерживал при помощи чакры свое сердцебиение, не позволяя сердцу сбиться с ритма от волнения. Его бегающий взгляд, он явно высматривал среди нас экзекуторов. Демон, похоже, уже побывал в плену и был жутко напуган, даже терял над собой контроль. ─ Напуган, да? Разве демонам полагается это, вполне человеческое, чувство? ─ Даже овцы испытывают страх, когда видят хищника. Страх и желание жить не делают демона человеком. ─ А что делает? ─ Человеческое отношение к окружающим. ─ Демон Кицунэ был одним из окружающих нас. Мы поступили с ним потрясающе человечно. ─ Опять эти нотки сочувствия. Какаши, я отстраню тебя от службы, если ты не удосужишься вспомнить, кто перед нами. Или ты слишком размяк из-за долгого общения с очаровательными тенями прошлого, за которыми тянется кровавый след? Какаши вцепился в ворот плаща экзекутора, рывком поднял его над землей и швырнул к стене. ─ Послушай, командир, и попытайся найти в моих словах признаки лжи! ─ шиноби надавил локтем на подбородок собеседника и наставил указательный палец другой руки на его покрытое шрамами лицо. ─ Если ты еще раз произнесешь что-нибудь против Юки, я вправлю тебе мозги парой хороших ударов! ─ И я помогу. ─ в коридор перед разрушенной камерой шагнул из двери Майто Гай. ─ Юки - моя ученица и я не позволю никому говорить о ней гадости. Ибики поднял руку и сильным толчком ладони в плечо оттолкнул седовласого дзенина от себя. ─ Еще не хватало начала внутренних распрей. ─ сказал экзекутор. ─ Примите извинения, я действительно позволил себе лишнее. Я хотел сказать только то, что милосердие к врагам несет немало бед. Остерегись, Какаши, особенно сейчас. ─ О чем это ты? ─ Получены указания из дворца дайме и от хокаге. Эта битва будет выставлена как наша победа. Запоминайте, каковы были события «на самом деле». Мы пленили демона при попытке захвата его конкурентами, затем другой демон, напарник первого, пытался освободить своего сородича. Оба демона убиты самураями. ─ Сразу два демона? Истинно победа. ─ Да. Из голов недавно казненных бандитов будет создана обманка, которую повесят на флаг принца Канатароу. Эти трофеи будут представлены широкой публике при нашем уходе из Юфуцу, завтра. Принц с победой возвращается в столицу. ─ Ложь? ─ Гай озадаченно почесал затылок. ─ Принц и дайме, это понятно, но почему хокаге Сарутоби дал свое согласие на такое? ─ Мы упустили демона, привязанного к столбу, обложенного взрывчаткой и обмотанного электрическими проводами. ─ ответил за экзекутора Какаши. ─ Боюсь, общественность может нас не понять. Для поддержки доверия населения правительству решили сочинить сказку о победе. ─ Рад, что вы все понимаете. Завтра в три часа дня, будьте готовы выступить в поход. Мы проводим отряд Канатароу до столицы, а затем вернемся в Коноху, готовиться к боевым действиям против Орочимару и тех демонов, что он контролирует. Война начинается. Слышите меня?! Война! Оставьте глупые сантименты и вспомните о том, что, в первую очередь, мы обязаны защищать наших собственных людей, а только потом задумываться о моральном состоянии и душевном покое врага! Продолжение следует...

Стены хода на поверхность со скрежетом начали сжиматься. Кицунэ чувствовал чакру сразу нескольких шиноби, что пытались раздавить его, разрушив проделанный демоном тоннель. Фиолетовая смесь чакры хлынула из щупалец демона, противодействуя силам людей. Земля дрожала как при землетрясении. Разящие вихри, сорвавшиеся с копей самураев, ударили сверху вниз, вонзившись в полужидкую массу черного сгустка. Брызги протоматерии полетели во все стороны, но под слоем слизи вихри натолкнулись на чешуйчатую плиту брони и бессильно развеялись. Подавляющее зло печати, подхваченные управляемым ветром, сыпались в тоннель так густо, словно монахи наверху вытряхивали на голову демонической твари один мешок с бумагой за другим. Кицунэ только усмехнулся. Противодействие этим атакам он уже знал. Огонь полыхнул вокруг демона и устремился вверх, обращая листы бумаги в пепел. ─ Попался. ─ один из воинов Анбу, разбавивших очищающие печати монахов внушительным количеством взрыв-печатей, ухмыльнулся. Тоннель вздыбился фонтанами камня и огня, когда взрыв-печати дружно детонировали. Ударной волной демона отбросило снова в глубь земли и вбило в пол камеры со стеклянными стенами. Люди, ошалев от неожиданного и громкого возвращения чудовища, ошалело застыли на несколько секунд. Кицунэ, оглушенный и контуженый, отчаянно боролся с потерей сознания. ─ Как концентрация газа? ─ рявкнул Канатароу, вперив бешенный взгляд в растекающуюся слизью тушу черного монстра. ─ Ниже опасного порога. ─ Отлично! ─ принц взмахом руки указал на дверь. ─ Принесите мне голову демона! Четверо самураев во главе с генералом ринулись исполнять приказ. Заскрежетали замки и засовы, дверь распахнулась и самураи ворвались в камеру чудовища. Кицунэ собрал остатки сил. Черная слизь среагировала на присутствие врага мгновенно. Протоматерия вздыбилась и погребла мечников под собой, словно волна цунами. Исполинский черный слизень, сгусток тьмы с чавканьем и хлюпаньем втянул врагов внутрь себя. ─ Все назад! ─ Канатароу отшатнулся от двери, из которой уже волной текла слизь. ─ Монахи, куда смотрите! Служители из храма Огня сидели на полу, молитвенно сложив руки. Они готовили что-то мощное, но демон, почуяв опасность, нанес удар первым. Из пола за спинами монахов взмыли щупальца тьмы и, обрушившись вниз, оплели людей в бело-серых робах. Раздались испуганные вопли. Самураи и шиноби бросились на помощь монахам, но мечи увязали в загустевшей слизи. Щупальца сжимались, ломая людям кости. «Есть ли выход из этого безумия»? ─ мелькали мысли в голове Какаши, в тот момент, как он рубил ударом Райкири одно из щупалец и выдергивал покалеченного монаха из его объятий. ─ «Он не хочет боя. Не убивает. Щадит нас. Но мы идем на него толпой, желая разорвать на куски и плюя на все, кроме того знания, что перед нами - демон. Кто тогда демон здесь? Он или мы»? События развивались стремительно. Самураи, выхватывая мечи, изрубили бронированное стекло и обрушили на слизистую тушу вихрь дистанционных ударов. ─ Я прикончу его! ─ генерал Роен, заслонив собой принца, ринулся в атаку. Пинком ноги он отбросил куски изрубленного бронестекла и прыгнул в самый центр черного кома слизи перед собой. Из-под расшитого золотом плаща генерала вынырнули змеями четыре длинные, поблескивающие металлом, гибкие ленты. Синее свечение чакры окутало их и клинок меча в руках самурая. Резкий рывок. Ленты и меч с силой ударили в массу протоматерии, с недоступной глазу быстротой начиная резать и кромсать, раздирая все на пути самурая. Клочья слизи, а миг спустя и куски черной брони взлетали до самого потолка, на котором уже сомкнулся тоннель, ведущий на поверхность. Ничто не могло устоять против бешенного натиска генерала Роена. Кицунэ обрушил на него волну слизи, но меч и ленты растерзали ее прежде, чем она успела захлестнуть врага. Пол дрогнул. Морино Ибики применил дзюцу земли, создав каменные пальцы, вцепившиеся в ком слизи и сжавшиеся на корпусе брони, защищающей медленно восстанавливающееся тело Кицунэ. Майто Гай, вскочивший в разрушенную камеру с противоположной от генерала стороны и, отбив устремившиеся наперерез щупальца ударами ног, врезал в ком слизи кулаком с такой силой, что корпус демона пошел трещинами. Еще пара ударов, и защита оборотня рассыплется. «И у меня тоже нет выбора. Все, что я могу - защищать своих друзей, пусть даже мы идем не верным путем». Какаши ринулся в камеру и вонзил в броню демона клинок Райкири. «За наше преступление придется расплачиваться другим, если ты выживешь. Звучит как подлая издевка, но мы сейчас - защищаем невинных». Молнии окутали черную сферу, раздался мучительный вой и, ставшая невероятно хрупкой, броня раскололась. Генерал, торжествуя, занес клинок над корчащемся в растекающейся черной протоматерии монстром, но Кицунэ, даже на краю смерти, продолжал борьбу. Слизь окутала его тело и, выстрелив несколькими тонкими щупальцами, оттолкнула от пола, подбросив высоко вверх. Щупальца-жгутики прилипали к любой поверхности и, коснувшись ими потолка, похожий на черную юркую кляксу, демон метнулся в сторону. Там, где он только что был, потолок взорвался от нескольких ударивших разящих вихрей. Проскользнув между заметавшимися врагами, демон ударил всем телом в дверь позади принца Канатароу и, высадив ее, исчез в кромешном мраке подземелья. Самураи и шиноби сунулись, было, следом, но монстр уже растаял во тьме. ─ Шиноби Хьюга, не спускать глаз с врага! ─ заорал Канатароу в радиопередатчик. ─ Он должен выбраться на поверхность, ему некуда бежать! Слышите меня? Рация молчала. Тонны земли и железобетона блокировали радиосигнал. ─ Кисама! Кто владеет элементом Земли? Откройте тоннель, живо! Протоматерия истаивала, растворяясь без следа. В омерзении стирая с себя черную грязь, из-под оседающего кома слизи выбрались самураи, которых поглотил слизень в самом начале боя. ─ Наверх! Все, наверх! ─ Канатароу первым ринулся в тоннель, открытый Морино Ибики. ─ Иначе демон опередит нас! Демон опередил. С поверхности земли уже слышались взрывы, крики и бешенный рев идущих в атаку. Там уже кипело сражение. Продолжение следует... (Ждите вечером :) ) Увы, не успел... теперь, наверное, до понедельника...

* * * В подземном комплексе института генетических исследований нашлось все необходимое для содержания пойманного демона. Кицунэ, оглушенный болью и дурнотой, путешествие на пятнадцать этажей вглубь земли видел словно сквозь туман. Длинные коридоры, яркий свет ламп и люди с закрытыми белыми масками лицами. Память о месяцах плена в селении Скрытого Камня наполняла душу оборотня смертельным ужасом, ощущаемая кожей ненависть обступающих со всех сторон людей не оставляла места малейшим иллюзиям. Демона втащили в цилиндрическую камеру с прозрачными стенами, прислонили спиной к железобетонному столбу в ее центре и намертво приковали. Стальные обручи со встроенной взрывчаткой сомкнулись на шее, талии и ногах Кицунэ. Разрезав одежду, ученые прилепили к его коже датчики и оголенные медные провода. Тело чудовища было скручено смирительной рубашкой, с вырезами на рукавах для того, чтобы можно было извлечь и держать на виду кисти рук. Для усиления пут, демона прикрутили к столбу стальным тросом. Рот чудовища закрыл белый пластиковый намордник с кожаными ремнями, на лбу теперь красовался знак подчинения, призванный подавить волю и сопротивление пленника. Закончив свою работу, ученые и палачи вышли из камеры, закрыв тяжелую герметичную дверь на несколько замков и засовов. Бронированное стекло толщиной в палец отделяло людей от замкнутого пространства, в которую поместили монстра. Хатаке Какаши, стоящий рядом с Майто Гаем и Морино Ибики, хмурился, глядя на посиневшие из-за нарушенного кровообращения, противоестественно вывернутые ладони и пальцы пленника. ─ Что такое? ─ генерал самураев взглянул на шиноби, лица которых выражали суровое недовольство. ─ Сочувствуете демону? Кровавой твари, живущей за счет страданий людей? ─ Я видел только двоих погибших самураев там, в парке. ─ произнес Какаши в ответ. ─ И этот демон сражался против тех, кто убил их. Не он ли защитил людей от взрыва бомбы? ─ Это лишь маскировка, попытка сбить нас с толку. Демону нельзя верить, нельзя относиться к нему, как к человеку. ─ Возможно. ─ Какаши кивнул. ─ Но я задаюсь одним вопросом: не такое же ли обращение заставило взбеситься Безликую? ─ Когда поймаем ее, сможем задать свой вопрос лично. А этот демон? Ему не долго осталось жить. Лично мне наплевать на его дискомфорт. Это всего лишь ходячее умертвие, выдающее себя за человека. Вошел принц Канатароу, в сопровождении двоих ученых в белых халатах. Лицо принца сияло торжеством, похоже исследователи центра, изучившие образцы тканей пленника, сказали ему что-то, важное и доставляющее радость. ─ Начинаем допрос! ─ выкрикнул Канатароу, взмахнув рукой с зажатыми в кулаке листами отчета исследований. ─ Посмотрим, что эта тварь может нам сказать. В коридоре вокруг цилиндрической камеры с демоном было немало монахов. Шестеро из них, сидя на коленях, держали ладони сложенными в молитвенном жесте. Чакра монахов текла в бетонный пол, окружая пленника сложным переплетением силовых линий, блокирующих малейшую попытку использования демонических сил. Скрученное, совершенно неподвижное и беспомощное, пойманное чудовище могло только говорить. Полностью уверенный в своей победе, Канатароу подошел к устройству связи и нажал на кнопку вызова. ─ Ты слышишь меня, демон? ─ спросил принц. Кицунэ поднял голову и взглянул мутными глазами на людей за бронированным стеклом. ─ Значит, слышишь. Взбодрите его немного. Один удар. Палач в комнате управления передвинул рычажок реостата и нажал на кнопку. Разряд электричества ударил от столба в плечо оборотня. Демон дернулся и хмыкнул. ─ Как, уже яснее мыслишь? ─ ехидно осведомился мальчишка. ─ Яснее некуда, Канатароу-сама. ─ Отлично. Теперь отвечай на вопросы, громко и внятно. Назови свое имя. ─ Боевая биоформа номер четырнадцать. Проект «Двойное наследие», кодовое обозначение особи: Кицунэ. Люди переглянулись, немало удивленные столь вычурным ответом. ─ Что это за проект? ─ Смешение двух измененных геномов шиноби ради получения усовершенствованной биоформы. ─ Какие геномы были использованы? ─ Не могу сказать. Не знаю. Документы засекречены. ─ Есть ли, кроме тебя, другие, превращенные в демонов? ─ Да, есть. ─ Сколько вас? ─ Точно не знаю, многие из нас гибнут при отметке печатью, многие убивают себя в процессе или после поглощения. Не все способны выдержать то, что творится с душой и телом при превращении в ериганца. ─ И все же, назови число. ─ От полутора сотен до двухсот. Не думаю, что больше. И, к вашей радости, большинство из других демонов на несколько порядков слабее меня. У хозяина не слишком много шиноби, он вел опыты в основном на рабах из обычных людей. ─ Кто ваш хозяин? ─ Орочимару. Конохский Потрошитель. В настоящий момент он обретается в Скрытом Звуке, замышляя захват селения, развал страны и начало хаоса во всем мире. Кстати, Коноха - в первейших его целях, как основа общей стабильности. Сила Конохи сдерживает другие селения от начала войны и потому по планам хозяина она должна быть уничтожена. ─ Ты так спокойно об этом говоришь? ─ Канатароу и все остальные, собравшиеся вокруг камеры демона, были потрясены. ─ Так легко выдаешь замыслы своего хозяина? ─ Он больше мне не хозяин. Я - беглый демон. Один добрый человек нашел меня, раненного и умирающего от перенасыщения тьмой. Он вылечил меня и произвел обряд очищения. Очнувшись от темного морока, я перешел на сторону людей и сражался с другими демонами в борьбе, которую вы не замечали, считая убитых и разрушения делом рук шиноби. ─ Что ты знаешь о Безликой? ─ Прототип ноль, проект «Двойное наследие». Кодовое обозначение: Кумо (паук-оборотень, людоед). Меня создавали с использованием тех же геномов, что и ее. Можно принять то, что она моя родная сестра. Хозяин уничтожил все остальные образцы проекта и растил нас двоих, заставляя сражаться и оттачивать свои боевые навыки друг на друге. ─ Почему уничтожены остальные? ─ Мы сильны и опасны. Нас сложно контролировать. ─ Где сейчас Безликая? ─ Я сам хочу найти ее и убить. Она - мой злейший враг. ─ Почему? ─ Она убила того человека, что спас меня от тьмы. Я сражался с Кумо, напав на нее во время одного из ее заданий, ранил и принес к своему спасителю. Тот провел над ней обряд очищения, но сестра не хотела становиться человеком и, выждав момент, сбежала, вернувшись к хозяину. Человек, спасший меня, был убит ей. ─ Как звали того человека? ─ Я не стану называть его имя. Он простой отшельник, живший в стране Грома и теперь, в благодарность за сделанное, я не стану порочить его имя связью с демонами. ─ Был ли ты в Маруоке? ─ Да. Я уже почти настиг Кумо, и те отпечатки пальцев, что вы нашли в общежитии, где она жила, действительно мои. Но была битва и тварь снова сбежала. Она чаще всего прячется в Скрытом Звуке, там, куда мне соваться - равносильно самоубийству. Хозяин может чувствовать наше присутствие, эмоциональный настрой и приблизительное местонахождение. Я пробрался в Юфуцу в надежде, что Кумо придет сюда. Но увы, ее здесь нет, а сам я добился только того, что попал в плен к вам. Сомнительное достижение. ─ Чем ты можешь доказать правдивость своих слов? ─ Захватите хозяина, и спросите у него. Принц Канатароу зло скомкал в руках листы с отчетами о схожести ДНК пленника и Безликой, о стопроцентном совпадении отпечатков пальцев. Люди вокруг переглядывались. Поверили, что поймали не того? Поверили в то, что этот демон может быть их союзником? В любом случае, монстр говорил вовсе не то, что хотел бы слышать принц. ─ И что теперь делать с тобой, демон? Может быть, отпустить? ─ Делайте то, что считаете нужным. ─ Кицунэ опустил голову и умолк. ─ Что-то подозрительно легко он выдал нам столько ценной информации. ─ Канатароу выключил устройство связи и взглянул на своих генералов. ─ Похоже на заранее заученную ложь. ─ Напротив. ─ подал голос Морино Ибики, приблизившись к принцу и самураям. ─ Его слова соответствуют нашим разведданным. Мы сходимся во мнении, что логово ериганцев - в стране Риса. Сейчас несколько специальных групп ведут там работу. Мне сообщали о потерях в районе селения Скрытого Звука. Возможно, это дело рук шиноби Звука, но исключать причастность демонов нельзя. Орочимару еще до бегства из Конохи тайно вел исследования печатей проклятых, похожих на ту, что на плече вашего пленника, Канатароу-сама. Я склонен считать, что эта часть сказанного демоном - правда. ─ Эта часть? Что же ложь? ─ Все остальное. Я специалист пытки и допроса, готов утверждать, что его история об освобождении и сражении против Безликой - ложь. Причина лгать? Желание отсрочить свою казнь и уличить момент для бегства. Кицунэ присматривался к врагам за стенами его камеры и пытался угадать свою судьбу по их лицам и действиям. Сохранят ли ему жизнь? Поверят ли в его историю? Может быть, даже согласятся заключить союз против Орочимару? Нет, это пустые надежды. Легко представить себя на месте захвативших его людей и подумать о том, не слишком ли рискованно - оставлять в живых чудовищного пленника, о котором ходит так много жутких сказок? У них нет ни единой причины доверять ему, а вот опасаться - сколько угодно. ─ Он сказал более, чем достаточно, мы найдем и уничтожим логово демонов вместе с их создателем уже самостоятельно. ─ Канатароу сложил руки на груди и задумался. ─ Нельзя оставлять эту тварь в живых. ─ Нет никого лживее демонов. ─ кивнул глава монахов храма Огня. ─ Даже если принять на веру то, что он был очищен от тьмы, печать в людском теле неистребима и исчезает только со смертью своего носителя. Она снова поглотит его. ─ Меня не радует возможность удара в спину от этого демонического отродья! ─ заявил Роен, генерал самураев, лучший воин принца и его первый телохранитель. ─ Боевая биоформа… он даже не причисляет себя больше к людям! ─ Изворотливый змей. ─ Ибики вгляделся в прикрытое маской лицо пленника. Кицунэ наблюдал за окружающими, хотя и пытался создать впечатление полной апатии. ─ Если он - создание и воспитанник Орочимару, то я не удивлюсь, если этот демон верно служил своему хозяину до пленения. Он готов предать даже своего создателя и хозяина ради спасения собственной шкуры. Не стоит ожидать от него верности нам или добровольного сотрудничества. ─ Значит, казнь? ─ в глазах Канатароу вспыхнули искры торжества. Лидеры объединенной армии склонили головы перед принцем, вынося демону приговор. ─ Тогда, не будем откладывать. Умертвим его здесь и сейчас, во избежание лишнего риска. Никто не возражал. ─ Пускайте газ! Кицунэ увидел, как лидер его палачей взмахнул рукой и то, как засуетились люди вокруг него. Значит, казнь? Каким способом? Едва ли отсечением головы, приблизиться к демону сейчас никто не решится. Самураи старались избегать лишнего риска. Ударом электричества посильнее? Или взрывом бомб, что вмонтированы в ошейник и браслеты? Едва слышное шипение предупредило Кицунэ. Газ! Оборотень прекратил дышать. Не задержал дыхание, а полностью прекратил вентиляцию легких, остановив мышцы грудной клетки и заблокировав горло наростом плоти. Он отторг верхние слои кожи, чтобы отрава не проникла в тело через поры. Протоматерия в его крови начала преобразовываться, синтезируя достаточно кислорода для поддержки жизни. Оборотень принялся корчиться, показно агонизируя, а затем обвис на своих путах и кандалах, симулируя смерть. Глаза невыносимо жгло. Газ, заполнивший камеру, разъедал их. ─ Мертв? ─ Канатароу прильнул к стеклу. ─ Странно, реакция на газ совершенно не та. ─ ученый, с интересом наблюдавший за казнью, поднял руку и задал вопрос в передатчик устройства связи. ─ Как его пульс? Что?! Только сменился ритм? Канатароу-сама! ─ Понял. Демон симулирует, надеясь, что мы освободим его «труп»! Разряд! Десять киловольт спечет его, как курицу в духовке! Палач в комнате управления начал движение переключателя. Кицунэ, понимая, что новый удар врагов не заставит себя ждать, высвободил все свои силы для самообороны. Монахи, держащие на оборотне печать подчинения и блокирования тьмы, вдруг вскочили и вскинули руки. ─ Защитную сферу, живо! ─ выкрикнул их лидер. ─ Все, вместе! Проклятье! Прорвался! Берегись!!! Оставляя свои места на силовой печати, они вдруг вразнобой прыгнули в разные стороны, спасаясь от неведомой опасности, обрушившейся на те места, где они только что стояли. ─ Уходим! Все рушится! ─ Вы что творите?! ─ заорал другой монах. ─ Печать угасает! Демон освобождается! Самураи схватились за оружие. Они почувствовали это. Гендзюцу. Молниеносным ударом разрушающей техники, они сбили влияние чакры Кицунэ на монахов и рассеяли иллюзии. Человеческая чакра Кицунэ свободно прошла сквозь блоки монахов и на несколько мгновений внушила им картины освобождения демона и разрушения этой части подземного комплекса. Оборотень только этого и ждал. Силовая печать угасла. Самураи отвлеклись на защиту себя и других от гендзюцу. Сразу перенаправить удар разрушения дзюцу они не успеют. Облачко синей чакры проникло сквозь помертвевшую кожу Кицунэ и распылилось вокруг него. Вспышка! Огонь окутал фигуру оборотня, сухая бумага очищающих печатей мгновенно вспыхнула. ─ Разряд! ─ заорал Канатароу. ─ Разряд! Прикончить его! Черная печать активировалась. Тьма наполнила тело оборотня. Внутренние врата открывались одно за другим, высвобождая ураганы энергии. Мышцы на руках и ногах чудовища вздулись пузырями. Палач в комнате управления трясущимися руками замкнул рубильник, подавая на кабели напряжение, но в тот же миг Кицунэ резко рванул в сторону, раздирая стальные тросы и выворачивая столб из пола. Поврежденные кабели замкнуло. Ярчайшая вспышка озарила камеру и коридор вокруг нее. Во всем комплексе погас свет. Под вой сирен тревоги, зажглось аварийное освещение. Кицунэ, упавший на пол камеры, начал подниматься. Ноги его, обожженные вспышкой короткого замыкания, заливала черная протоматерия, приятно холодящая и усмиряющая боль. ─ Бомбы! Взорвать заряды! ─ Канатароу истерично визжал. ─ Живо! Кицунэ, ожидая этого, скопил под кандалами черную протоматерию, которая, затвердев, образовала прочнейшую броню. Взрывы грянули один за другим, изломанное тело оборотня швыряло ударными волнами. Вырванные кости и куски мяса летели во все стороны. Кицунэ, изуродованный, повалился на пол. Черная протоматерия и кровь растекались лужами вокруг него. ─ Убит? ─ Канатароу, едва устоявший на ногах от содрогания пола при взрывах бомб, выхватил меч из ножен на поясе. ─ Откройте дверь камеры! ─ Нельзя! Ядовитый газ, мой принц, мы все погибнем! ─ Проветрить, живо! ─ Предохранители выбиты при замыкании, вентиляция не запускается! ─ Будь все проклято! ─ выругался принц и вдруг наступила мертвая тишина. В облаках серого дыма, игнорируя ядовитую атмосферу и раны тела, с пола камеры поднималось нечто. Обломки столба, обрывки стальных тросов и лохмотья смирительной рубашки свисали с бледно-серого трупа. Кровь пополам с тьмой текла из ран, вывалившиеся из живота потроха свисали вниз. Переломанные кости торчали из разорванных мышц. Ноги и руки Кицунэ были вырваны взрывом, туловище превратилось в жуткое месиво из плоти, крови и черной протоматерии. ─ Невозможно… ─ прошептал один из монахов. ─ Даже ериганец не может жить с такими ранами! Черная слизь покрывала тело Кицунэ, черные щупальца приняли на себя роль конечностей. Резкий взмах, и удар щупальца заставил стену камеры пойти трещинами. ─ Держать! ─ заорал Канатароу. ─ Не дать уйти! Человек, в котором неестественно большая грудная клетка выдавала крепчака, ринулся вперед и, приложив руки к бронированному стеклу, выпустил потоки чакры, укрепляя его, делая почти непробиваемым. Кицунэ мельком взглянул на крепчака и парень, дико завопив, схватился за голову. Шокирующее фантомной болью гендзюцу, с применением чакры демонов, надолго вывело его из строя. Дергаясь в конвульсиях, крепчак повалился на пол. Демон, ослепший и оглохший, повернул лицо к принцу Канатароу. Обомлевший и дрожащий, мальчишка встал в защитную стойку. Маяк лютой ненависти. Не убивать. Обещание. Кицунэ окутался алой демонической чакрой и ударил в потолок над собой, применив дзюцу создания тоннеля. Длинный ход, до самой поверхности, протянулся сквозь все этажи исследовательского центра. Разорванные кабели заискрили, погасло даже аварийное освещение. Один из шиноби применил дзюцу огня, чтобы создать свет. Пламя, вспыхнувшее на его ладони, высветило тушу демона, состоящую из пузырящейся слизи, в которой тонули останки человеческого тела. Из черной слизи поднялась когтистая лапа и, в насмешку, сделала жест прощания, помахав ладонью. Десяток щупалец протянулись к потолку и монстр, цепляясь за края проломов, исчез в проделанном тоннеле. Перебирая щупальцами, черная клякса с устрашающей скоростью устремилась к поверхности. Канатароу сорвал с пояса рацию. ─ Всем войскам! Демон вырвался! Остановить его и прикончить! Любой ценой! Во двор исследовательского центра, к пятиметровому выходу из тоннеля, стягивались боевые десятки самураев и четверки шиноби. Разрозненные группки монахов готовились к жаркой встрече жуткого отродья, что поднималось из глубин земли. Кицунэ видел их зрением демона и шел напролом. Бежать все едино некуда. С таким телом он не сможет развить сверхускорение при открытых внутренних вратах. Шиноби Хьюга выследят всюду, не позволят спрятаться. На восстановление тела уйдет уйма сил и времени, которых сейчас просто нет. Оставалось только полагаться на печать проклятых. Не убивать! Но это же не значит, что нельзя калечить? Медицина способна исправить жуткие увечья. Принц богат, пусть лечит своих солдат. Тьма начала затягивать сознание Кицунэ жаждой боя и причинения страданий. «Если выживу, у тебя, Осаму-сан, снова будет тяжелая работа. Прости, старик». Продолжение следует...

Как совершенно не пьющий человек, скажу - еще как интересно! Пока посмотрел три серии из одиннадцати, что у меня есть и... зачарован. Светлые, совершенно беззлобные рассказы с тенью сентиментальности, о самом ценном, что есть в нашей жизни. Разумеется, не о спиртном. Но смотреть лучьше действительно по одной - две серии в день, как и редкие, ценные сорта вина, не нужно пить это залпом, а лучше вникнуть и почувствовать их тонкий вкус...