ПалХан

Мдя, нарвался... Начитался отзывов и выкриков "лучче чем слеерс", добыл, просмотрел до... 16 серии... какой кошмар. Рисунок, конечно, афигенный, но содержание = бред + дешевый и предсказуемый юмор. Местами вообще начинало жутко тошнить, усилием воли заставлял себя удержать руку над клавишами шифт и дэл. Как можно ТАКОЕ савнивать со слауерсами? Это как молотый кофе в гранулах сравнивать с шоколадкой. По десятибальной шкале слеерам я дал бы добрых 9, гоккудо - 3.

Урчание в животе настойчиво напомнило что хочешь, не хочешь, а такая черта всех живых как голод, к оборотням относится тоже. Кицунэ устало поднялся с кресла и, набросив легкую куртку, побрел на улицу. Здесь, в северных широтах, середина осени не баловала теплом, но сегодня погода выдалась на редкость солнечная. Кицунэ брел, топча ногами прилипшие к неухоженной мостовой желтые листья и старался не замечать тяжелые, неприязненные взгляды редких прохожих из числа окружения Орочимару. Игра солнца, шорох листвы… а хочется завыть диким зверем и спрятаться в глубокую нору, подальше от всего этого, сводящего с ума постоянного соседства с людьми, готовыми наброситься в любой момент и разорвать. Продуктовый магазин находился за пределами района, отданного новым союзникам. Живущие здесь люди мало обращали внимания на оборотня, который, следуя приказу Орочимару, показывался на глаза жителям Скрытого Звука исключительно в облике десятилетнего худощавого мальчишки и скрывал свое умение менять внешность. В магазине, куда вошел Кицунэ, почти все полки стояли пусты. Жители селения разбирали продукты чуть ли не в драку, каждое семейство создавало запас, опасаясь голода. Крупы, консервы, соль, сахар и лапша, все съестное, способное долго храниться, мгновенно сметалось с прилавков. Но подобные товары не интересовали Кицунэ. Оборотень забросил в свою сумку пару больших круглых хлебов, мясо и сыр. Нужен не слишком большой запас, чтобы ничего не осталось до того момента, как хозяин снова отправит его на какое-нибудь задание. Исходя из того, что армии соседних стран уже пересекли границу Риса и ускоренными темпами двигались к столице страны, новое задание ждать долго не придется. У прилавка его ждала хмурая женщина, высокая, крепкого телосложения. Кицунэ искоса поглядывал на нее: каким течением судьбы могло занести эту бывшую куноичи в продуктовую лавку и сделать простой продавщицей? Впрочем, ответ не заставил себя долго ждать и сам вбежал в открытые двери магазина, явившись в виде неопрятного паренька лет восьми или девяти. Мальчишка, подбежав к продавщице, принялся ныть и показывать ей свою руку с багровеющей ссадиной. ─ Мам, меня папа ударил! ─ Не плачь, сынок. Он, наверное, опять пьян? ─ Да, и снова своих друзей привел! Я больше не пойду домой! Женщина принялась утешать сына, а Кицунэ, присмотревшись к ней повнимательнее, сразу определил умело замаскированные косметикой синяки на щеке и шее женщины. То, что жена оставила образ жизни куноичи ради семьи и детей, похоже, не очень-то оценено мужем-алкоголиком. Быстро стареющая из-за отвратительной жизни, растерявшая красоту юности и надежду на счастье, бывшая куноичи оказалась в несокрушимом капкане, вырваться из которого ей уже не удастся никогда, ведь муж, очевидно, был выходцем из большого и влиятельного клана. Клан не позволит пришедшей извне, чужачке, взбунтоваться и бросить мужа. Многочисленные родственники не позволят ей поставить мужа на место, никогда не оставят в покое, но они же милостиво позволят своему кровному родичу избивать и унижать, «воспитывать», свою жену. Никто никогда ей не поможет, ведь родственники мужа не позволят ей даже привлечь внимание посторонних к своим бедам и тем самым «опозорить» семью. ─ Скрытый Звук, может, и был одним из сильнейших селений шиноби, но теперь это просто куча гниющего мусора. ─ пробурчал Кицунэ себе под нос. ─ Кланы уже не семьи, а кучка мерзопакостного сброда, держащегося друг друга только ради того, чтобы нападать толпой. Кицунэ знал причину упадка. Орочимару уже больше тридцати лет обрабатывал это селение, превращая избранных его жителей в своих агентов, подкупая, убеждая через уже подкупленных и играя с людьми, как с послушными марионетками. Чужими губами санин нашептывая лидерам Скрытого Звука о том, какую политику нужно вести, чтобы удержать и укрепить власть. Он указывал пальцем на тех, кто противодействовал процессу разложения и навешивал на них ярлыки предателей. Гордых противников он провоцировал на восстание оскорблениями, умных - выражением дичайшей глупости руководства, добрых - бесчеловечным зверством и жестокостью. Потом вспыхнул, раскрытый не без помощи Орочимару и давно ожидаемый, бунт. Лучшие умы Скрытого Звука были истреблены при помощи сильнейшего из всех шиноби мира, Стального Слепца, сына глав селения, которого держали в подземельях под главным дворцом и выпускали из камеры, только когда нужно было уничтожить армию врага. Орочимару медленно и осторожно проводил растление жителей и глав селения культом роскоши, богатства и вычурной, беззаботно-веселой жизни. Со всего мира были собраны фильмы, где лучшими из людей, главными героями, были выставлены фантастические шиноби и самураи, убивавшие врагов сотнями, по любому поводу и без малейших колебаний. Учитесь наплевательскому отношению к чужой жизни. Для детей тоже шел хороший набор из мультипликационных фильмов, в которых под видом борьбы со стереотипами, выставлялись на посмешище такие качества людей, как душевная доброта, честность, трудолюбие и бескорыстие. Благородный выставлялся отвратительным снобом, борец за правосудие - наивным дураком, храбрец - фанатичным самоубийцей, неизменно терпящим поражение, избиваемым и унижаемым. Пропаганда велась на всех уровнях и всеми доступными способами. Во что это вылилось, легко было увидеть сейчас, просто глянувшись по сторонам. Дайме Риса, прозевавший начало разброда в Скрытом Звуке, прибыл в селение с личной инспекцией и схватился за голову в ужасе от увиденного. Полный развал правовой системы, атмосфера запустения, безысходности и злобы, полное уничтожение патриотизма и желания сражаться за свою страну. Готовность бросить все и сбежать при первой опасности. Не выдав своих истинных чувств, дайме приказал главам селения собрать оставшиеся в их подчинении силы и помчался поднимать на войну всех своих самураев, от едва научившихся держать меч малолеток, до дряхлых стариков, еще способных подняться с кровати. В ярости, он приказал казнить своих инспекторов, которые должны были наблюдать за положением дел в Скрытом Звуке и доносить ему, но те предусмотрительно собрали, возникшие, словно из небытия, баснословнее богатства, и сбежали за границу. Пообещав себе заняться чисткой и казнями после, уже не слишком-то вероятной, победы в войне, дайме разослал гонцов по всем городам и крестьянским деревням. Правитель Риса призывал народ на битву с подступающими захватчиками, а в селении Скрытого Звука уже, собственной персоной, сидел Орочимару и довольно ухмылялся, впившись, словно клещ, в лакомую тушку умирающей страны. Очень скоро Рис захлебнется кровью. Дайме и лидеры Скрытого Звука будут убиты, их армии рассеяны и истреблены. Рис и близлежащие мелкие страны погрузятся в хаос, который, словно болезнь, будет распространятся по всему миру. Хаос бесправия, зла и торжества сильных, в котором проклятый санин Орочимару с легкостью получит все, что только пожелает, и будет чувствовать себя истинно великолепно. Кицунэ почувствовал бегущую по его телу дрожь. Очень хотелось вот, сейчас, выскочить на улицу и закричать, созывая людей, чтобы рассказать им о том, откуда пришла к ним беда. Но чего он этим добьется? Восставших просто перебьют. Всех, до единого. Меж тем, на улице поднялся вдруг шум. Кицунэ, продавщица и ее сын вышли из магазина, интересуясь причиной всеобщей суматохи. Люди выходили на улицу и замирали, глядя на колонну понурых, одетых в лохмотья людей, торопливым шагом проходящих мимо них и не удостаивающих зрителей ни одним взглядом. Воины шиноби, крепкие, вышколенные, с четкими знаками озлобленности и свирепости на лицах. Солдаты этого, довольно многочисленного отряда, тащили на себе, катили в двухколесных телегах или просто волочили по земле разнообразное оружие и устрашающего вида боевые машины. ─ Безымянные. ─ шептались вышедшие из домов жители Скрытого Звука. ─ Предатели-смертники! ─ Вы поглядите только, как их много! ─ Раз и этих повели, значит, война уже началась. Смертники шли, подгоняемые окриками нескольких конвоиров и делали вид, что ничего не замечают вокруг, пока из рядов зрителей не прозвучал вдруг звонкий и полный радости девичий выкрик: ─ Папа! Папа! Это я, Такеко! Удачи тебе, папа! Удачи и возвращайся к нам! Мы с мамой очень ждем тебя! Строй обезличенных кукол в лохмотьях вдруг ожил. Безымянные, условно-мертвые солдаты, приговоренные к вечному рабству в отрядах смертников за то, что пошли против варварства и глупости лидеров своего селения, поднимали головы и начинали озираться, с надеждой выискивая среди окружающих их людей своих родных и близких. Никакие свирепые окрики надзирателей не могли удержать их и колонна встала на месте, а вокруг нее начала быстро расти толпа подбегающих со всех сторон, жителей Звука. То и дело слышались полные счастья выкрики и, презрев все запреты, матери, жены и дети устремлялись к безымянным, бросаясь в их объятия. Кицунэ видел, что продавщица из магазина тоже искала взглядом кого-то среди смертников. Искала и нашла. Оборотень проследил направление ее взгляда и замер, узнавая шиноби. Смертник под номером триста восемь, много лет назад потерявший право называться своим собственным именем. Около года назад Кицунэ сражался с этим шиноби в демонстрационном бою, показывая силу и мастерство воинов Орочимару перед эмиссаром Скрытого Звука, прибывшим с визитом к санину ради рассмотрения предложения о союзе. Значит, этот несокрушимый увалень до сих пор жив? Оборотень улыбнулся, вспомнив свое желание вытащить Триста Восьмого из лап, неотступно следящих за предателями, палачей. Когда тьма поглотила сознание Кицунэ, ему не оставлено было таких чувств, как желание помочь кому-либо другому. Исчезло желание бороться с выродками. Он сам стал одним из выродков и даже наслаждался этим состоянием. Зло дает власть и фальшивое ощущение собственной крутости, которые застилают глаза. ─ Монстр… ─ шепнул Кицунэ, опуская голову. В общем гвалте его слов никто не услышал. Шум и гомон множества людей разрезала пронзительная трель свистка. Старуха, ярко разряженная и крикливо размалеванная, вышла из носилок, которые тащили на своих плечах двое безымянных и, высоко подняв руку с золотым браслетом, громко выкрикнула несколько угроз. Золотой браслет служил устройством, посылающим сигнал на детонацию бомб, вшитых в тела предателей. Неповиновение - смерть. Попытка бегства - смерть. Попытка нападения на надзирателя - уничтожение всего отряда. Кицунэ своими глазами видел, как эта самая старуха, похожая на помесь курицы и попугая, убивала безымянных по глупейшей прихоти. Толпа утихла и расступилась. Угроза казни была более чем просто реальна и потому безымянные, восстановив строй, отправились дальше, оставив свои семьи и друзей. Продавщица из магазина продуктов так и не подошла к Триста Восьмому. Только проводила его взглядом, полным глубокой боли и тоски, при чем шиноби даже не видел этого. Изуродованный, сгорбленный и угрюмый, он не смотрел по сторонам, твердо уверенный, что в этом мире у него не осталось близких людей. Кем была для него эта женщина? Насколько знал Кицунэ, Триста Восьмой попал в ряды безымянных возрасте тринадцати лет. Значит, подруга детства? Очень хорошая подруга, раз до сих пор помнит своего условно мертвого приятеля. Безымянные удалились. Жители селения ушли вслед за ними, провожая предателей на войну гораздо эмоциональнее, даже, чем обычные отряды. Заинтересованный воинственно выглядящими людьми, сын продавщицы убежал вслед за солдатами, а его мать вернулась в магазин и устало села за прилавок, бледная и подавленная. ─ Подсчитайте, пожалуйста. ─ Кицунэ поставил перед ней свою сумку и, расплатившись по чеку, который подала ему продавщица через минуту, хотел уже, было, уйти, но вдруг женщина протянула ему руку и, улыбнувшись сквозь набегающие на глаза слезы, положила на ладонь оборотня горсть конфет. Кицунэ выглядел на десять лет и продавщица приняла погрязшего в крови убийцу за обычного ребенка. ─ Спасибо. ─ проворчал Кицунэ. Конфет он не ел и, глотая слюну при виде шоколадок, с детским упорством твердил себе, что взрослое чудовище, которым он, без сомнения, являлся, не может интересоваться такими глупостями, как сладости. Когда маленький монстр уже выходил за дверь магазина, Кицунэ обернулся, услышав позади себя тихий всхлип. Женщина, бывшая куноичи, избиваемая пьяницей мужем и тоскующая по человеку, обреченному на абсолютное бесправие и рабство, плакала, опираясь локтями о прилавок захудалого магазинчика и закрывая ладонями усталое лицо, на котором оставили четкий след возраст и беды жизни. «Ты, демон, хотел истребить их, мстя за свои несчастья?» ─ говорил Кицунэ сам себе, понуро плетясь по улице в сторону квартала, в котором обосновался Орочимару. ─ «У каждого своя жизнь и свои беды! Посмотри на эту женщину! Чем она счастливее тебя»? «А ее потрошили заживо изуверы, желающие поглумиться над беспомощным монстром? А ее рубили подлыми ударами в спину? На нее набрасывалась толпа, жаждущая разорвать зверя только за то, что он выдал себя нелюдским плачем? Может быть, ее травил любимый человек, долго входивший в доверие для того, чтобы она выпила отраву? Сколько тебе лет, оборотень? Пять? Как ты умудрился за пять лет пережить столько зверств? Любой на твоем месте умер бы. Помнишь, что сказала та, кому ты верил? Ты выжил потому, что ты монстр. Никто из людей не выдержал бы того, что ты вынес за первые пять лет своей жизни»! «И что, мне теперь их за это ненавидеть? Ненавидеть за то, что кому-то жилось лучше, чем мне»? «Нет, не за это. Какое тебе дело до их бед, если даже самый добрый и познавший тяжелую боль, никогда не захочет понять боль твою? Спрашиваешь, за что их ненавидеть? За то, что никто из людей никогда не признает твоего права на жизнь. За то, что любые слабаки и трусы из их числа, сбившись в стаю, непременно будут швырять в тебя камни. За то, что всю боль в твоей жизни причинили тебе не стечения обстоятельств, не злая судьба, а люди, которые всегда и совершенно искренне будут тебя ненавидеть. Абсолютно все люди». «Ну, нет. Не все. Я исчезну для своих врагов и поселюсь где-нибудь отшельником, а те, кто будет проходить мимо моего дома, не станут меня ненавидеть, ведь для них я буду просто человеком». «Один, в лесной глуши, маскируясь под сумасшедшего философа? А сможешь ли? Не будет ли отшельничество для тебя страшнее, чем пытки в научном центре Скрытого Камня? Одиночество. Абсолютная, холодная пустота, сознание того, что ни одного близкого человека у тебя никогда не было, нет, и не будет до самой смерти. Ты, готовый все отдать за человека, с которым можно было бы просто поговорить, без злобы и притворства, сможешь ли жить один? Пустой, совершенно никчемной жизнью, с сознанием того, что ничего не смог в этом мире изменить! Посмотри-ка туда, какая милая картина»! Кицунэ проходил мимо школы для самых маленьких, в которой учились дети возрастом от пяти, до восьми лет. Это была не специализированная школа шиноби, а самая обыкновенная, в которой обучали чтению, счету, письму и нормам поведения. Двор школы окружала каменная ограда, а у открытых ее ворот стояли двое - молодая женщина лет двадцати пяти и пятилетняя девочка. Женщина, что-то говоря малышке вполголоса, отдала ей узелок, в который была завернута книжка, а затем присела на корточки и принялась поправлять кимоно на девочке, слегка растрепанное, наверное, во время детских игр. ─ Мам, ты чуть не опоздала! ─ донеслись до оборотня сердитые слова девчонки, которые она говорила присевшей перед ней женщине. ─ Урок скоро начнется! Если я не успею в класс, учитель будет сильно ругаться! ─ Но ты ведь сама забыла учебник, Арису-чан. ─ женщина слегка рассмеялась и, подняв ладонь, погладила дочку по голове. ─ Если бы я его не заметила и не принесла, учитель еще сильнее отругал бы тебя. Оборотень замер посреди улицы, словно зачарованный, глядя на то, как женщина ласкает своего ребенка. Боль крепко стиснула сердце оборотня. Столь сильная, что Кицунэ едва не застонал. Родители. Для него, чудовищного порождения эксперимента над измененным ДНК людей, для выращенной в пластиковом резервуаре твари, папа и мама были пределом мечтаний. Ничего Кицунэ не хотел больше, чем ходить в нормальную человеческую школу, и чтобы мама, забежав вот так, на переменке, принесла бы ему забытый учебник. Чтобы она присела перед ним на корточки и, улыбнувшись, погладила по голове. Почему так сильна его тоска по родительской любви? В полной мере это может понять только другой ребенок, у которого никогда не было ничего, кроме мечты о материнской ласке и постоянного чувства одиночества. ─ Урок сейчас начнется, беги скорее, Арису-чан. ─ женщина выпрямилась и слегка подтолкнула свою дочь, которая, по-детски неуклюже, побежала к зданию школы. Мама маленькой школьницы, проводив девочку взглядом, направилась прочь от ворот и, пройдя несколько метров по улице, натолкнулась вдруг на неподвижно стоящего Кицунэ. Женщина слегка нахмурилась, с удивлением взглянув на мальчишку перед собой. ─ Что тебе? ─ спросила она и вздрогнула, когда оборотень поднял голову, взглянув ей в глаза. Во взгляде мальчишки читалась сильнейшая боль, в углах глаз даже блестели слезы. ─ Ты чей, мальчик? Кицунэ не ответил, лишь снова опустил голову и замер. ─ Извини, но у меня правда нет мелочи. ─ женщина приняла мальчишку за бродягу-попрошайку. Оборотень снова не произнес ни слова и тогда женщина, увидев бегущую по телу мальчишки нервную дрожь, вынула купюру в пятьдесят рю, протянув ему. ─ Вот, возьми. Кицунэ покачал головой. ─ Не нужно денег? Тогда что тебе нужно? «Если бы обняла меня, хоть один раз… всего один раз… тогда»… ─ Будь добр, оставь меня в покое. ─ сердито проворчала женщина, обошла Кицунэ и торопливо зашагала прочь. ─ Сумасшедший ребенок. ─ произнесла она себе под нос, удалившись на несколько метров. Ей было невдомек, что слух оборотня намного лучше человеческого. ─ Наверное, из новоприбывших, проклятый санин что-нибудь сделал с мозгами этого дурачка. Ксо… Кицунэ криво усмехнулся. Ничего удивительного. Кто бы на ее месте поступил бы иначе? Ведь Кицунэ для нее чужой ребенок. Оборотень недобро взглянул в сторону школы. Да, он чужой ребенок для этой женщины, но ведь он не обычный человек и вполне может сделать так, что из школы сегодня домой вернется некто другой, неотличимо похожий на малышку Арису, но, все же, не она. Тогда-то эта женщина обнимет его и со всей нежностью прижмет к себе. Зачем таиться в тени и молча завидовать чужому счастью? Тварь, способная принять облик любого человека, легко может получить желаемое, украв жизнь того, кто вызвал его зависть! Например, жизнь Арису, ради присвоения принадлежащей ей родительской любви. Кицунэ вдруг расхохотался. Не он один понимал это. Любой, кто видел его способность к превращениям, ожидал от оборотня именно такого поведения. Родители боялись за своих детей, дети - за родителей. Великий дайме - за свою собственную жизнь и власть. Все боялись подозревать своих близких в том, что на самом деле вместо кого-нибудь из них живет оборотень. Отсюда и неистребимое людское желание, чтобы опасная тварь перестала жить. Все, затаив дыхание, ждали, что монстр набросится на слабых и беззащитных. Как говорил хозяин, разве не нужно стремиться исполнить ожидания окружающих? Глаза Кицунэ наполнились изнутри частицами черной слизи, печать проклятых начала распространяться по его телу, оплетая кожу оборотня широкими полосами подвижной, проникающей сквозь плоть, тьмы. Действуй! Это же так просто. ─ Ну нет. ─ Кицунэ злобно смеялся, усмиряя печать. ─ Даже и не надейтесь, Орочимару-сама, что ваш подарочек снова заставит меня сорваться. Я найду людей, которые примут меня без лжи и злодеяний с моей стороны! Я найду тех, кто поверит в то, что я не хочу, не желаю никому причинять вреда. Никому, кроме таких скотов как вы, хозяин! Иджуин Кейко занималась стиркой, а ее подруга, Дайри, отдыхала на крыльце дома, когда, перемахнув через каменную ограду вокруг небольшого двора, перед ней вдруг приземлился мальчишка в серой рубахе и штанах. Кейко отложила тряпку, которую полоскала в большом деревянном чане, и взглянула на мальчишку без опаски, но с серьезностью и строгостью. ─ Приветствую вас, Кейко-сан. ─ мальчишка вежливо поклонился хозяйке дома и бросил мимолетный взгляд на Дайри, которая, привстав со ступеней с трудом выпрямилась, придерживая рукой свой большой живот. Одна из лучших куноичи этого селения, она была временно недееспособна по причине беременности. ─ Мое имя - Кицунэ, в документах, которые вы выкрали у моего хозяина, я обозначен как проект «Геном двойного наследия». ─ Что? ─ Кейко весьма правдоподобно удивилась. ─ О каких документах ты говоришь? Твой хозяин - Орочимару? Прости, но мы ничего… ─ Вы украли только те документы, которые хозяин позволил вам украсть. В них не содержалось ничего, компрометирующего Орочимару, верно? Например, «Двойное наследие» для вас - просто непонятное название, дающее смутные и беспочвенные догадки о том, что во мне смешаны два измененных человеческих генома. ─ Прости, но я не знаю ни о каких бумагах. ─ Кейко продолжала отнекиваться, не желая признавать, что спецслужбы Скрытого Звука действовали по плану чужака. ─ Их поиск и есть причина вашего визита, Кицунэ-сан? ─ Мне наплевать на бумаги. Я должен поговорить с вами об угрозе для вашего селения. ─ Об угрозе? О войне? ─ И о войне, вернее о ее причинах, тоже. Думаю, нам лучше пройти в дом. У моего хозяина есть на службе существа, способные оставаться вне пределов моего наблюдения и следить за мной. Разговор очень серьезен и если хозяин узнает об этой встрече, у меня будут проблемы. ─ Позвольте поинтересоваться, о чем это у вас такой серьезный разговор? ─ Дайри подошла к ним, с интересом поглядывая на Кицунэ. ─ Кейко-сан, кто этот милый мальчик? ─ Этот милый мальчик перебил больше людей, чем оба ваших ваш клана за последние сто лет. ─ угрюмо огрызнулся Кицунэ. ─ Не надо со мной сюсюкать, я уже пять лет не ребенок! ─ Да? И сколько же тебе лет? Десять? ─ Вы сможете судить о моем возрасте после нашего разговора. Пойдемте. Хотя вам, Дайри-сан, я рекомендовал бы остаться. Незачем женщине в вашем положении беседовать с демонами и расшатывать себе нервы. ─ Не слишком-то зазнавайтесь, демон-сан. Я - куноичи, а не какая-нибудь нежная лилия двора дайме. Напугать или заставить серьезно нервничать меня совсем непросто. ─ Как пожелаете. ─ Кицунэ поджал плечами. ─ Кейко-сан, ведите. Хозяйка дома провела обоих своих спутников в одну из жилых комнат и указала на подушки, на которые можно было сесть. ─ Желаете чаю, Кицунэ-сан? ─ Оставьте любезности. Я не в гостях. Садитесь и слушайте… нет, сначала я вам кое-что покажу. Обе женщины остолбенели, когда мальчишка перед ними вдруг начал меняться, превращаясь в нечто кошмарное. Руки и ноги оборотня быстро вытягивались, скелет увеличивался в размерах, лицо разглаживалось, теряя человеческие черты. Не прошло и двух минут, как перед побледневшими куноичи уже сидела тощая длиннорукая и длинноногая образина с овальным гладким лицом, на котором лишь слегка приподнимался нос и блестели белизной, потерявшие цвет, жуткие глаза. ─ У меня нет облика, который я мог бы назвать настоящим, ─ произнес Кицунэ, слегка ухмыляясь. Оторопь - стандартная первая реакция на его превращения. ─ Но такая внешность свойственна только мне. ─ Кто ты? ─ Демон. Оборотень. Метаморф. Созданное в ходе эксперимента с генами, чудовище. Но сейчас речь не обо мне. Мой хозяин, Орочимару, задумал захватить Скрытый Звук и уже много лет обрабатывает ваше селение, ослабляя изнутри. Сейчас он легко мог бы уничтожить ваше руководство и захватить власть, истребив несогласных, но один фактор сдерживает его - Стальной Слепец. Он боится Стального Слепца и строит планы по его устранению. Защищайте Слепца всеми силами. Без него ваше селение почти сразу перейдет под контроль Орочимару. ─ Зачем ему захватывать Скрытый Звук? ─ За уничтожением вооруженных сил Риса и сил вторжения его соседей, сразу несколько стран останутся беззащитны. Страна без вооруженных сил - лакомый кусок для соседей и многие сильные мира сего вцепятся друг другу в глотки, пытаясь урвать себе часть плодородных и богатых земель. Например, область Торго желали бы заполучить одновременно страны Грома и Огня, но владеет ей Рис. Неужели дайме этих стран упустят шанс прибрать к рукам одну из плодороднейших земель мира, если теперешний хозяин будет убит? ─ Орочимару намерен убить нашего дайме? ─ Почему нет? Дайме - обычный человек и так же смертен, как вы или я. Орочимару ни перед чем не остановится, чтобы развязать большую войну. ─ Но зачем ему война? ─ Генетический материал множества кланов недоступен для исследований Орочимару. Украсть шиноби совсем не просто, куда проще будет забрать его тело с поля боя. Множество врагов точат зубы на моего хозяина. Не придется ли им на время забыть о мести изуверу, если вторгшиеся соседи подпалят их собственные дома? Весь мир - враги моего хозяина. Он перессорит своих врагов, чтобы те занялись самоуничтожением и не мешали ему творить зло. Это в перспективе на будущее, но начало всего - Рис и Скрытый Звук. Вы падете первыми, если не озаботитесь проблемой. Диалог длился больше двух часов, Кицунэ обстоятельно указывал двум куноичи на проблемы Звука и Риса, а затем разъяснял, какое отношение имел к ним Орочимару. Рассказывал о монстрах, находящихся под командованием санина, о ближайших его планах и мерах, какие необходимо предпринять, чтобы предотвратить тяжелейшие последствия. ─ Почему ты говоришь об этом именно нам? ─ задала вопрос Кейко, поглядывая на усталую и бледную Дайри. ─ Вы двое - весьма влиятельны. ─ ответил оборотень, неспешно принимая облик десятилетнего мальчишки. ─ За вами пойдут люди, вы можете организовать хоть какое-то сопротивление моему хозяину до тех пор, пока основные силы Звука сражаются с интервентами. Кода вернутся ваши мужья, настанет время для большого восстания. Единственная оговорка - не особенно надейтесь на меня. Никто из остальных воинов Орочимару против хозяина не пойдет, а я в сражении с ним практически бессилен. Я могу лишь действовать как доносчик, но это, поверьте, тоже не мало. Кроме того, будьте уверены, если хозяин повернется ко мне спиной, я без колебаний снесу ему голову! ─ Но зачем тебе это? ─ Зачем? ─ Кицунэ печально усмехнулся и поднялся с подушек. ─ Я просто не хочу больше убивать людей. Продолжение следует...

Как долго небыло обновления. Так хочется, чтобы вы вернулись, Даминитри-сан! Прекрасные рисунки и хороший друг... исчезли в тумане. Печально...

Просто в период своего "отдыха", который длился около месяца, я набросал несколько кусочков повести, те моменты, обрисовать которые в то время больше лежала душа. А теперь я соединяю их в единое целое и выкладываю :) жаль, что этих кусочков все же не много... ============================================================================ Утро. Кицунэ очнулся и осознал себя лежащим в кровати, на которой было перевернуто все. Подушка и матрац распороты. Одеяло, которому повезло еще меньше, было разорвано на несколько кусков. Все тряпки мокры от грязного, липкого пота. Оборотень сел на кровати и попытался вспомнить детали сновидения. Нет. Сон забылся сразу, едва оборотень открыл глаза. Ну, может быть и к лучшему. Жаль только, что от кошмара реальной жизни нельзя очнуться и забыть его. В груди жарким огнем полыхала тянущая, жгучая боль. Орочимару резко ограничил свободу оборотня и Кицунэ прекрасно понимал, почему. Черный морок отступил, демон теперь запросто может предать своего хозяина, сбежать и спрятаться. Чтобы не дать ему ни малейшего шанса, создан лимит времени на отсутствие. ─ Все становится несколько сложнее. ─ сказал оборотень сам себе, размышляя, как можно изловчиться и обойти эту новую проблему. Попробовать перенастроить закрывающую печать под использование собственной чакры? Можно попытаться. Литературу почитать, произвести вылазку в лаборатории и выкрасть материалы по печатям, чтобы узнать, чем именно заблокировал ядовитую железу Орочимару. Как все просто на словах! Особенно если не учитывать, что ошибка равна смертному приговору. Влияние печати проклятых сильно ослабло, но не исчезло. Кицунэ, снова откинувшись на подушку, долго лежал, глядя в потолок. Смысл его жизни. Уничтожение человечества и создание новой цивилизации, мира оборотней. Кровь, которую придется пролить ради этого, не казалась сколь либо существенной, когда разум Кицунэ был погружен во тьму. Он уже начал реализацию своего плана. ─ Вот дерьмо… ─ с тяжким стоном прохрипел оборотень, закрывая лицо ладонями. ─ Какая погань… Повторить «Кровавый сентябрь»? Заражать селения чумой, травить водоводы, разжигать войны? Кицунэ поднялся с кровати и побрел в ванную комнату, забравшись под струи душа. Прохладная вода слегка охладила его и уменьшила жгучую боль в груди. Убивать, убивать… душить, травить, резать… Усевшись на плиточный пол под сыплющимися сверху холодными каплями, оборотень низко склонил голову и вдруг разрыдался. ─ Провались это все! Не хочу! Не хочу! Оставьте же меня в покое! Никто не оставит его в покое. Людская ненависть неотступно преследовала его с самого рождения и иначе быть не может! ─ Заткнись!!! ─ Кицунэ вцепился пальцами в собственное плечо и вырвал из него черную печать вместе с куском собственной плоти, но кровавую рану тотчас затянула новая, регенерированная кожа, и на ней снова проступила состоящая из живой тьмы, трехлучевая звезда. Печать проклятых глубоко пустила корни в тело маленького монстра и уничтожить ее полностью не могли даже развеивающие тьму, великие силы монахов. ─ Лучше бы меня убили. Пусть убьют. Хватит. Не могу так больше… Они именно этого и хотят. Они, твари, играют на его чувствах, чтобы сломать изнутри. Их теплые улыбки и доброта, которую они направляют на всех, кроме него, разве это не элементарное психологическое давление? Он видел, как люди добры и ласковы к своим детям. Что это, как не приманка? Они говорят: «мы можем так же отнестись и к тебе, смотри, какие мы добрые»! А стоит выдать себя и тотчас лица их искажаются в уродливые маски страха и ненависти. Попался, урод! Что, хочется убить себя, чтобы таким скотам жилось спокойнее? Прекрасное желание! Слабак. ─ Заткнись. ─ Кицунэ, глотая слезы, крепко сжал плечо с черной печатью, словно желая задушить гнездящееся в нем нечто, которое не оставляло даже права наивно мечтать. Медсестра отдернула шторы на окнах, впуская в палату солнечный свет. Обмотанный бинтами, человек на кровати прищурил глаза, и слегка повернулся, скрипнув зубами от боли. ─ Вам нужно меньше двигаться, Нобу-сан. ─ произнес седоволосый человек в форменной одежде шиноби, стоящий перед кроватью, в которой лежал раненный. ─ Сколько прошло дней? ─ задал вопрос Нобу хриплым, дрожащим от боли голосом. ─ Два дня. Я не удивляюсь, что вы так быстро очнулись, я удивлен, что вы вообще выжили. ─ Мои предки - шиноби, умевшие при сильных ранениях впадать в состояние анабиоза, пока не подоспеет помощь. Кровь… пережал разорванные сосуды… Мерно пульсировало в стеклянной банке искусственное сердце. Кровь текла по пластиковым трубкам в тело раненного и обратно, к обеспечивающей жизнь машине. ─ Повезло, что монстр не ударил шипом вам в голову. ─ Да. Где она сейчас? Мертва? ─ Сбежала, убив много наших солдат. ─ Понятно… простите меня… я пытался… остановить… Какаши долго молчал. ─ Мы поговорим позже. ─ произнес он, глядя на текущие из глаз парня слезы. ─ Я вернусь, когда вы наберетесь сил для серьезного разговора. Постарайтесь проанализировать еще раз все поступки и действия притворы в то время, когда она была с вами и дословно вспомните песню, о которой упоминали ранее. ─ Да. ─ тихо ответил Нобу. ─ Я вспомню… каждое слово. Не желая больше утомлять раненного, шиноби направился к выходу из палаты. Выйдя в коридор, он встретился взглядом с, ожидающим его, Морино Ибики. ─ Не думаю, что парень может нам чем-то серьезно помочь. ─ задумчиво произнес Какаши, прислоняясь спиной к стене и скрещивая руки на груди. ─ Он был не более, чем игрушкой в руках демона и рыжая едва ли открыла ему хоть какие-нибудь ценные сведения. ─ Нобу единственный, кто видел истинный облик монстра. Не физический, а психологический. Составив портрет образа мыслей притворы, мы сможем предугадать ее дальнейшие действия. ─ Да, но парень заплатил за это весьма большую цену. Способность впадать в анабиоз и пережимать разорванные кровеносные сосуды не поможет ему исцелиться. Новое сердце ему вырастят в нашем центре трансплантации, печень и кишечник врачи восстановят. Он будет жить, но шрамы от операций и лицо, изуродованное ударом кулака притворы, останутся на всю жизнь. ─ Все же ему повезло гораздо больше, чем многим другим, близко познакомившимся с проклятой бестией. Утром прибыли родители погибших девушек. Харуеко была единственным ребенком своих родителей, а Сономи - гордостью крестьянской семьи, счастливой оттого, что их дочь сможет выбраться из унизительной нищеты. Какаши-сан, гибель товарищей по оружию в битве, это очень тяжело и болезненно, но стократ страшнее сообщать родителям о гибели их детей и смотреть людям в глаза, сознавая, что не сумел ни спасти их родных, ни покарать убийцу. Безликий… я уничтожу ее без малейших колебаний. Такая тварь не достойна жизни! ─ Прежде чем бороться со злом, уничтожь причину, его порождающую. Я хочу узнать, что превратило ту куноичи в демона и озлобило против всего мира. Срывать ярость на обезумевшем чудовище просто, но найти то, что создало его, - гораздо важнее. Продолжение следует... ===================================== (постараюсь выложить вечером :) )

Домо аригато, N.H., я думал уже всех читателей своим "дарком" распугал :blink: Но песни из слова не выпихнешь, три рассказа - единое целое и часть двух других книг - "Сердце Шиноби" и "Триста восьмой", так что буду продолжать и продолжать! Добавление будет довольно скоро, сегодня часов в 15 или около того. Спасибо всем, кто его будет ждать :P

дубль.

Солнце давно уже скрылось за горизонтом, последние отблески заката догорели. Оборотень выскочил на лесную поляну и глянул в темное небо с огоньками далеких звезд. ─ Руки! ─ крылатая тень заслонила красоту неба. Оборотень, потянулся вверх и тотчас в его запястья вцепились чешуйчатые, когтистые лапы. Летающий монстр взмахнул крыльями и взмыл в небо, унося оборотня с собой. ─ Хороший хвост ты за собой привел, Кицунэ-чан. ─ чудовище склонило голову, глядя в лицо оборотня, который медленно и устало менял облик. Внешность рыжей перекачанной девки не слишком нравилось ему самому. ─ Полторы сотни зубастых собак, только и всего. ─ буркнул оборотень, хмуро взглянув на пластиковую маску в виде лица куклы, закрывающую собственное лицо крылатой твари. Далеко внизу с устрашающей скоростью проносились лесные массивы, расчерченные линиями дорог, и бесформенные пятна деревень. ─ Неужели не заметил? Тебя почтил своим вниманием старый друг нашего хозяина, Пейн собственной персоной. Я сунулась к тебе с риском быть замеченной только потому, что четверо из Акацки обходили тебя справа и слева, собираясь перехватить. ─ Хм, шиноби такого высокого класса по определению способны хорошо скрывать свое присутствие… ─ Это просто ты еще ребенок, Кицунэ-чан. Что бы ни говорил хозяин, а то, что тебе всего четыре года, не может не сказаться. «Не четыре, а уже целых пять, но все равно, не в возрасте причина. Я не успел восстановиться после погружения во тьму и очищения». ─ Годы здесь ни при чем, Сумако-сан. Я же не человек, не меряй меня их мерками. ─ Извини, Кицунэ. ─ чудовищная женщина снова взглянула на оборотня и мелодично захихикала. ─ Послушай, малыш, мило смотришься! Тебя преследовала целая армия, а ты даже костюмчик не помял! Уважаю! ─ Туфли потерял и порвал чулки. ─ Мелочи. ─ химера без видимого усилия подняла оборотня и посадила его себе на спину. ─ Давай же, расскажи мне! ─ О чем? ─ Как ты убивал. Ее звали Сономи, верно? Я по губам прочитала, когда следила за тобой. А тот милый мальчик, который за тобой ухаживал, ты его тоже убил? ─ Да. ─ мрачно произнес оборотень. ─ Расскажи, как? Они были сильно удивлены? Их ужас и бессилие, ты хорошо почувствовал это? ─ Я устал. Может быть, поговорим потом? Без предупреждения, оборотень отклонился в сторону и его вырвало желто-черной дрянью, канувшей вниз, распылившейся во время падения и исчезшей. Сумако сощурила глаза. «Гной и остатки протоматерии. Его тело давно разлагалось, поглощенное тьмой, но раньше он не придавал этому значения. Раз начал о себе заботиться, значит - дзюцу очищения сработало и на него. Не выжгло ли ему печать проклятых полностью»? ─ Как самочувствие, Кицунэ-чан? ─ участливо поинтересовалась крылатая. ─ Плохо выглядишь. ─ Мне лучше, чем все последние несколько месяцев. Сумако-сан! Я - устал! Поняв явный намек и угрозу в голосе оборотня, мутантка замолчала. Кицунэ сильно уменьшился в размерах, укоротил кости, сбалансировал длину рук и ног. Убрал с головы дополнительные костные пластины, имитирующие череп взрослого человека. Прошло несколько минут, и на спине Сумако уже сидел мальчишка лет десяти - одиннадцати, темноволосый и угрюмый, с холодным, колючим взглядом. Одежда несчастной продавщицы книжного магазина, небрежно сдернутая, полетела вниз. ─ Не замерзнешь? ─ осведомилась Сумако. ─ Еще долго лететь. ─ Не замерзну. ─ огрызнулся Кицунэ и, вцепившись руками в костлявые плечи крылатой людоедки, закрыл глаза. Нужно хоть немного поспать. Поспать и подумать, как жить дальше. А стоит ли вообще жить? Услышав печальный вздох оборотня, Сумако криво ухмыльнулась и, противоестественно для человека извернув шею, взглянула на плечо мальчишки. Трехлучевая звезда печати проклятых медленно проступала на бледной коже оборотня. Все в порядке. Главное, что эта штука на месте, а сомнения, терзания… крылатая людоедка знала одного человека, который быстро избавит малыша Кицунэ от лишних мыслей. Прошли те времена, когда маленькое сообщество чудовищ, разбойников и убийц ютилось в тайных, созданных ими самими, подземельях. Теперь, когда Сумако начала снижение и облака расступились, взглядам двоих монстров открылся вид на широко раскинувшийся город, окруженный рисовыми полями и сетью каналов, доставляющих воду от реки. Защищенный каменной стеной с башнями и железными воротами, с высоты птичьего полета город напоминал сеть лесного паука, из-за своих круглых очертаний и ровных широких улиц, сходящихся к дворцу правителя в центре селения. Торговый район, гостиничный комплекс и большой порт на берегу реки. Ни одно из Скрытых селений не оправдывало первую часть своего названия, разве что селение Водопада еще таилось от лишних глаз, но и туда заинтересованные люди давно разведали дорогу. Остальные же не прятались вовсе. Кланы шиноби не были теперь так же изолированы и спрятаны от посторонних, как еще каких-нибудь пятьдесят или сто лет назад. Объединившись между собой, могущественные семьи разных стран превратились в центры военной мощи, которая не скрывалась ни от врагов, ни от клиентов. Уклад жизни шиноби, как и самураев, сильно изменился в эпоху великих войн. Презренные лазутчики и шпионы обрели силу и влияние, солдаты правителя же, напротив, частично потеряли свой царственный статус и стали воинами закона, которые больше были заинтересованы в сохранении государства в целом, а не в защите исключительно жизни и интересов отдельно взятого царька, правящего на одном из осколков великой империи. Селение Скрытого Звука было огромно, однако, едва Сумако опустилась ниже, стало легко заметно запустение, царившее в этих местах. Речной причал пустовал, к нему не было пришвартовано ни одного корабля, гостиничный комплекс зиял дырами выбитых окон, часть домов носила следы пожаров или вовсе превратилась в развалины. В городе, предназначенном для жизни полутора сот тысяч, теперь проживало всего чуть больше тридцати тысяч человек. Несколько войн, масштабный бунт и тирания правительственной семьи превратили некогда великолепный город в полузаброшенные руины. Сложив крылья, Сумако приземлилась на крышу здания в центре одного из районов, носящего следы недавнего капитального ремонта. Солдаты, техники и рабы Орочимару переселились сюда несколько месяцев назад, с милостивого позволения лидера селения, обрадованного возможностью пополнить поредевший строй своих шиноби воинами и монстрами на службе у одного из сильнейших людей мира. ─ Отправляйся к Орочимару-сама с докладом. ─ сказала Сумако, ссаживая со своей спины оборотня. ─ Не забудь взять на себя ответственность за твою самодеятельность, я не хочу нести за нее наказание. ─ Конечно, Сумако-сан. Даже если я вдруг вздумаю свалить вину на тебя, хозяин не поверит. Он прекрасно знает, что фокусы в виде провокации убийствами масштабных боев свойственны не людоедам, а проклятым. ─ Удачи, малыш. Я - к своим. Месяц не виделись, не терпится взглянуть на Ваджиру! ─ Ты очень похожа на заботливую маму, Сумако. Крылатая людоедка прикрыла рот лапой и рассмеялась. ─ Спасибо, Кицунэ-чан! Заходи к нам, в любое время! Кицунэ кивнул, хотя общаться с людоедами ему вовсе не хотелось. К Сумако он относился неплохо, но Доган и Ваджиру, двое других людоедов, были ему резко отвратительны. Выдерживать их общество оборотень мог с большим трудом. При чем приятели Сумако относились к Кицунэ точно так же, как и он к ним. Химера взлетела над крышами города и, без единого взмаха крыльев, довольно быстро полетела прочь. Кицунэ проводил ее взглядом, а затем, распластавшись по крыше, перебирая всеми четырьмя конечностями, словно ящерица, побежал по черепице, а потом и по стене здания, к окну выделенной ему квартиры, предусмотрительно оставленному открытым. На аккуратно заправленной кровати комом лежала серая невзрачная рубаха и такие же штаны. Оборотень одел их и, выйдя в коридор, обулся в стоптанные деревянные гэты. Сгорбившись и низко опустив голову, Кицунэ вышел из дома и направился к другому зданию, в котором была организована резиденция Орочимару, создателя и хозяина монстров. Шиноби, несшие стражу перед домом и внутри него, провожали оборотня хмурыми взглядами. Слухи о Безликом, конечно, приходили и сюда. Знавшие об оборотне, шиноби Орочимару без сомнения догадались, кого именно называли Безликим. Наплевать. ─ Хозяин обедает. ─ один из стражей преградил Кицунэ дорогу и тут же скорчился, падая на колени. Щуплый мальчишка одним ударом в живот выбил из него дух. ─ Мне все равно. ─ ответил оборотень, переступая через корчащегося на полу человека. Кицунэ вошел в столовую и остановился, почтительно поклонившись единственному человеку в мире, который был способен внушить ему страх. ─ Рад, что ты вернулся в добром здравии, Кицунэ-кун. ─ отставив в сторону глиняную плошку и отложив палочки, Орочимару поднялся из-за стола и вперил желтые, недобрые глаза в своего воспитанника. ─ У тебя был четкий приказ. Что задержало тебя на несколько суток? ─ Я убивал охотников и хотел уничтожить город, что называется Маруока. ─ И как, уничтожил? ─ Монах по имени Мурай пожертвовал собой ради его спасения. Город жив. ─ Сагара Мурай, глава храма огня? Он - мертв?! ─ Да, хозяин. Он открыл восьмые врата внутреннего тела и, как все обычные люди, умер после этого. Орочимару на мгновение смутился, затем ухмыльнулся и довольно погладил свой подбородок. ─ Кицунэ-кун, гибель одного из моих злейших врагов, смягчает мое отношение к этому случаю самодурства и неповиновения приказам. ─ Орочимару приблизился к оборотню, не отводя от мальчишки холодного взгляда. ─ Но, впредь, я не намерен рисковать таким ценным воином, как ты, позволяя ему творить глупости. ─ санин-предатель поднял руку и сжал пальцами рубаху на груди оборотня в ком. ─ Я активирую ядовитую железу в твоем теле. Кицунэ не выказал никаких эмоций. ─ Ты хорошо контролируешь себя, но печать проклятых выдала твой страх. ─ Орочимару улыбнулся. ─ Не бойся. Мне ты нужен живым. Я заблокирую поступление яда от железы в твой организм при помощи силовой печати, которая будет медленно терять свою энергию. Пока я буду рядом, печать будет подпитываться моей чакрой постоянно, и сохранять твою жизнь. Перед уходом на задание, ты получишь лимит времени и должен будешь вернуться на базу до того момента, как печать ослабнет и разрушится. Не успеешь - смерть. Это нужно, чтобы ты четко знал установленные рамки и не рисковал жизнью в глупых затеях. ─ Как вам будет угодно, мой господин. ─ оборотень спокойно поклонился. ─ Моя жизнь целиком принадлежит вам и вы вольны распоряжаться ей по своему усмотрению. «Хорошие слова, маленький оборотень. Вот только они насквозь лживы. Ты никогда не был мне верен и не считаешь себя ни чем мне обязанным. Ты раб, а не союзник, и прекрасно это понимаешь. Я сделаю цепь для раба-демона намного короче, только и всего». Вечером, когда Орочимару спокойно пил чай на большой веранде своего нового дома, за его спиной из сгущающейся ночной тьмы, возникла фигура крылатой людоедки. ─ Что-то хочешь сказать мне, Сумако-сан? ─ произнес Орочимару, и снова сделал глоток чая из чашки. ─ Орочимару-сама, думаю, вы и сами заметили резкое изменение поведения Кицунэ. Во время боя в Маруоке он подвергся сильному воздействию техники очищения. ─ Да, Сумако-сан, об этом мне сказало плачевное состояние печати проклятых. Тьма изгнана из его сознания. ─ Орочимару-сама, даже будучи поглощенным тьмой, он не редко высказывался о ненависти в вашу сторону. Я опасаюсь предательства с его стороны. ─ Я уже позаботился о том, чтобы он не предал нас, Сумако-сан. Не беспокойся. ─ Хорошо. Но, освободившись от власти тьмы, Кицунэ снова начнет творить глупости. Он может отказаться убивать и выполнять задания, причиняющие беды людям. Мы должны снова погрузить его во тьму! ─ Почему вы так обеспокоены этим, Сумако-сан? ─ Кицунэ, в своем нормальном состоянии - отвратителен. Демон с душой человека это… это просто невыносимо! Мерзко видеть, как монстр с его силой, могуществом и властью, пресмыкается перед людьми за одну улыбку и лживое уверение в дружбе! Он презирает нас! ─ Вы были дружны, Сумако-сан. Насколько я знаю, он и сейчас относится к тебе гораздо лучше, чем к кому бы то ни было из нас. ─ Я тоже к нему хорошо относилась, пока не убедилась, насколько оборотень глуп, доверчив и расположен к служению нашим врагам! ─ Проще говоря, ты поняла, что оборотень на самом деле ни кто иной, как обычный человек? ─ Да. ─ Сумако рыкнула. ─ Он… жалкое ничтожество. Только когда тьма захватывает его разум, он становится чем-то достойным. Орочимару-сама! Повлияйте на него! Усильте действие печати проклятых и сделайте оборотня снова тем, кем он был, когда вырезал крестьянские деревни! ─ Я не буду делать ничего. ─ Орочимару отпил еще немного чая из чашки. ─ Почему, господин?! ─ Люди ввергнут его обратно во тьму и без моей помощи. Скоро он снова начнет тебе нравится, Сумако-сан. Вот увидишь. ─ Вы никогда не ошибаетесь, Орочимару-сама. Доверяюсь вам. ─ химера поклонилась и растаяла в вечерней полутьме, словно призрак. Орочимару зло улыбнулся. Кицунэ начинал его серьезно раздражать. Растоптанный, барахтающийся в крови и грязи, оборотень уже в третий раз упрямо пытался выкарабкаться из-под, топящей его, руки санина. Бегство с базы несколько лет назад, когда Орочимару упустил его, не ожидая, что глупый, совершенно не знающий жизнь, малыш сможет решиться на такой волевой поступок. Недавнее восстание, когда оборотень готов был зубами вцепиться в глотку своего хозяина ради того, чтобы спасти вшивую нищенку, проявившую, видите ли, доброе отношение к меняющей обличья твари. Обе попытки бунта Кицунэ потерпели сокрушительный крах, и после каждой Орочимару полагал, что у оборотня не хватит больше сил очнуться от багрового морока, но нет! Не прошло и года после полного погружения разума Кицунэ во тьму, и вот он опять бунтует, переполненный решимости перейти на сторону врагов своего хозяина! Очищающая техника, воздействию которой подвергся оборотень, не сработала бы, если бы сам Кицунэ не сопротивлялся влиянию печати каждый день, если бы не хранил в себе сомнения и не был бы убежден, что его действия - отвратительны! Проклятый оборотень упрям и потрясающе силен духом. Он не избавился от своего проклятия из-за действия очищающего дзюцу монаха, и никогда не сможет избавиться, но теперь мальчишка очнулся от кровавого кошмара. Он посмел отринуть навязанную ему идею об истреблении людей! Как ни печально, но оборотень снова стал человеком. ─ Сколько же хлопот с тобой, Кицунэ-чан. ─ вздохнул хозяин монстров и вдруг с силой сжал пальцами глиняную чашку, из которой только что пил чай. Черты лица санина исказились, отражая ярость, терзающую его душу. ─ Безмозглый ребенок! Я тебя раздавлю! Чашка с хрустом раскололась, не выдержав давления пальцев санина. Глиняные осколки впились в ладонь Орочимару, пронзая кожу до крови. Продолжение следует...

Ни одного движения, ни одного звука, в течении нескольких минут. Черное болото застыло, адаптируясь к этому миру. Еще пара минут и слизь придет в движение, формируя исполинских химер, подобных той что поглотила Безликого. Оборотень лежал на протравленной земле, полностью погруженный в черную слизь. Тьма еще не начала свою атаку и целенаправленный захват тел. Монстр еще мог мыслить тем искаженным сознанием, которое упорно твердило себе, что является человеческим. Да, он погиб. Но, зато, какой великолепный получился прощальный жест этому грязному мирку! Больше двухсот тысяч людей, оборотень разом уволок за собой в могилу! А сколько еще перебьют зомби, души которых поглотит тьма?! И его собственный зомби, тоже будет убивать… убивать и убивать, пока его не разорвут на куски. Торжествующе скалясь, демон тихо умирал, не вспоминая ни о мечте о преобразовании человечества, ни о собственном страхе перед смертью. Тьма поглотила громадное количество людей. Врагов, которых он ненавидел столь люто, что пожертвовать собой ради их истребления - мелочь, недостойная упоминания. Скорее бы все закончилось. Но что это? Безликий ощутил смутное беспокойство. Новообразованное черное болото чувствовало опасность, искало ее органами чувство своего, пока единственного, раба. Нашел! Этот монах! Вокруг Сагара Мурая от излучаемой из тела человека чакры, начал дрожать воздух. Мурай скорчился в сильнейшем напряжении всех мышц, глухо рыча и все крепче сжимая кулаки. Над его телом поднялось призрачное свечение, кожа обрела багровый цвет. Монах, глухо взревев, совместил пальцы рук в высвобождающую энергию печать, и свободно излучаемая из его тела чакра ударила во все стороны ураганом. Внутренние врата тела, сдерживающие ток сил и энергообмен в теле человека, открывались одно за другим, испепеляя тьму в теле монаха и придавая ему исполинскую силу. Без малейших колебаний, Мурай сделал несколько шагов и вошел в круг силовой печати, которой воспользовался несколько минут назад, оборотень. Чакра разогнала в стороны взбесившуюся, извивающуюся тысячей червей, черную слизь. Обнажилось дно болота, покрытое знаками, собирающими энергию и тысячекратно усиливающими любое дзюцу. ─ Всеми силами, что даны мне! ─ монах хлопнул ладонью о землю и направил целый ураган чакры в печать, которая вдруг засветилась мягким, теплым светом. ─ Восьмые врата, врата Смерти! Открыть! Высшая техника духа! Изгнание тьмы! Печати в сети, накрывающей город, проявлялись одна за другой, освещаясь изнутри золотисто-серебряным сиянием. Слизь вскипела пузырями, принялась расползаться в стороны, словно живая, ища укрытия за стенами домов, в подвалах и темных переулках. Свет распространялся, охватывая землю, деревья, людей и животных. Весь город превратился в волшебное видение, сотканное из ласкового, согревающего души, сияния. Тьма отступала, рассеивалась и истаивала, бессильная хоть что-то противопоставить силе, называемой светом. Это было прекрасное зрелище, и все же медленно, но неизбежно, сияние угасло. Люди со стонами оседали на землю, или стояли, покачиваясь на нетвердых ногах. Довольно долго они не могли осознать, что смерть отступила от них. ─ Мурай-сенсей… ─ один из очнувшихся монахов, приблизился к лежащему в выгоревшем круге печати, главе своего храма. ─ Мурай-сенсей… На земле, в белых одеждах лидера храма Огня, лежала иссохшая мумия. Понимая, на что идет, Мурай не колебался ни одной минуты и принял цену за спасение двухсот тысяч людей. «Что случилось»? Безликий лежал, не шевелясь. Он был жив, хотя успел смириться с собственной гибелью. «Что? Что со мной»? Леденящий холод заполонил его душу. Он вспомнил. Вспомнил все, что было с ним после предательства Каджими. Неутолимая жажда крови, все застилающая и искажающая ненависть. Печать проклятых. На грани отчаяния, он поддался ее влиянию. Резня… беспощадная резня, глумливый хохот демона и крики ужаса убиваемых… «Сон… это сон»… Черной брони и пропитавшей тело слизи больше не было, ее всю уничтожил свет пожертвовавшего собой монаха. Оборотень, с трудом двигаясь, вцепился пальцами в собственные волосы и глухо завыл. Ужас от содеянного, отвращение и страх перед людской ненавистью терзали оборотня, словно железные, холодные когти. Шиноби и самураи, очнувшиеся от парализующего погружения во тьму, снова подняли оружие, но, прежде чем они успели сделать первый шаг к рыжей девушке, лежащей на земле в паре метров от них, оборотень вдруг молниеносно вскочил и сорвался на стремительный бег. Бежать от них. От этих людей, пылающих к нему, более чем заслуженной, лютой ненавистью. Бежать, куда угодно, но только прочь от них! Двигаясь почти бесшумно, шиноби и самураи ринулись за ним в погоню. Не собираясь щадить демона-убийцу, принесшего столько бед их стране, они обрушили на него целый ураган дистанционных атак. Мостовая взрывалась справа и слева, у самых ног убегающего, но сверхчеловеческая реакция и ловкость спасали его от ранений и гибели. Очнувшиеся горожане шарахались в стороны, оборотень отшвыривал нерасторопных со своего пути рывками рук. В толпе преследователи не могли вести по нему стрельбу, но помехи на пути сильно снижали скорость его движения. ─ Заметили? ─ выкрикнул Какаши в микрофон рации, которую поднес ко рту. ─ Она прекратила убивать! ─ Очищение подействовало и на нее тоже. ─ мрачно ответил Морино Ибики. ─ Прекратить стрельбу! Окружай! Возьмем Безликую живой и выясним, кто превратил ее в демона. Азума! Сообщи ей. ─ Рыжая девушка, которую мы преследуем! ─ выкрикнул Сарутоби Азума, техникой элемента ветра усилив звучание свого голоса в несколько раз. ─ Остановись и прекрати сопротивление! Мы знаем, что ты была одержима и не хотим твоей смерти! Кицунэ замедлил бег и поднял руки. Рухнув на колени, он разрыдался и позволил врагам окружить себя. ─ Не двигайся. ─ Морино Ибики сделал шаг к нему, но вдруг оборотень молниеносно сорвался с места. Он взмыл над улицей, приземлившись на крышу ближайшего здания и, отбросив ударом ноги преградившего дорогу самурая, ринулся прочь со стремительно нарастающей скоростью. ─ Кисама! ─ взревел экзекутор. ─ Провела, тварь! Уверившиеся, было, в растерянности, смятении и потери боевого духа врага, ослабившие бдительность, шиноби и самураи встрепенулись, но Безликий выиграл несколько драгоценных секунд. Теперь оборотень мчался прочь, с каждым мгновением увеличивая отрыв от преследователей. Мышцы работали с превышением порога безопасности, за скорость немного позже придется платить болью, но об этом ли думать сейчас? Дистанционные атаки взрывали крыши, но Безликий метался из стороны в сторону, не позволяя ни одному удару врага настичь себя. Промчавшись через весь город, он вырвался в окружающие Маруоку поля и, не снижая скорости, ринулся к виднеющемуся у линии горизонта, лесу. Продолжение следует...

У меня даже идей на юмор-фанфики не возникает. одна идейка правда есть, но и этот юмор - черный, я не очень-то хочу его реализовывать ^_^ У тебя - совсем другое дело. Невозможно читать без веселой улыбки ;)

Trickster-сан, бог, порою, бывает щедр на талант :) Радаваешь и радаваешь, я бы вот так никогда не смог ^_^

Боли нет. Мертвые не чувствуют боли. Так ли это? Может быть они горят в огне, чувствуя, как разлагается их тело? Может быть они беззвучно кричат от ужаса, когда чувствуют землю, падающую на их тела с лопаты могильщика, но не могут подать в мир живых никакого знака о своей боли? Кицунэ смотрел на раскинувшуюся перед ним пустынную равнину, покрытую мерцающей в свете звезд слизью. Твари, фантастические, уродливые существа, поднимались со дна озер, выползали на берег и вдруг снова растекались липкими комьями, стекающими, словно грязь, обратно в мерцающую гладь. Утробное урчание слышалось отовсюду. Земли демонов. «Ты умираешь». ─ Да, это так. «Ты умираешь. Бессмысленной смертью». ─ Да, это так. Я проиграл. Люди победили. Пусть торжествуют. «Выпусти эту силу. Позволь ей вырваться с этих холодных равнин». ─ Зачем? «Ты мечтал о новом мире. Мире без людей. Уничтожь их». ─ Что мне с того? Мои дети не родятся. Все кончено. «Раса людей канет в небытие, освободив эту планету. На ее место придет новая. Через миллион лет, через два, но разумная жизнь возникнет вновь». ─ Есть гарантии, что новая раса будет лучше? «Но почему она должна быть хуже»? Видение сгоревшей деревни. Самураи страны Земли сожгли большую фермерскую общину за отказ отдать зерно. Крестьяне боялись голода для своих детей и были вырезаны без малейшей жалости. В назидание другим строптивым общинам. Кицунэ, маленький монстр, которому исполнилось чуть больше года, брел среди пепелища, с удивлением оглядывая тела мертвых людей на грязном от золы и пепла, снегу. Тогда он не понимал, за что убиты эти люди. «Что может быть хуже этого мира?! Мира, где бедняка убивают ради горсти риса? Где у слабых отнимают последнее, твердо зная, что они будут умирать от голода и болезней?! Когда же остановится это безумие»? Звучащий в сознании голос утих. Кицунэ, споривший сам с собой, почувствовал, что силы возвращаются. Тьма снова наполняла тело. Ненависть, боли и страх всегда давали ему силы. Он побеждал во множестве битв, и, если ему суждено умереть теперь, он выпустит в мир людей нечто, которому будет по силам остановить безумие человеческой расы. Навсегда. Путь через миллион лет, но новая раса родится. Какая она будет? Неизвестно. Может быть и хуже, чем люди. Но природе нужно дать шанс исправить ее ошибки и родить что-то на самом деле разумное. ─ Нашел! ─ выкрикнул самурай, откидывая прочь кусок черепицы с крыши рухнувшего дома. Перед ним на земле лежало бледно-синее тело рыжей девушки. ─ Это точно она! Сейчас я принесу ее голову! ─ Берегись! ─ монах, стоявший метрах в двух от самурая, вскинул руку, но не успел солдат даже дернуться, как его насквозь пронзил острый черный шип, ударивший из-под каменного крошева у тела Безликого. Тьма поднялась и растеклась по земле, восстанавливая разрушенные во время боя узлы сети силовой печати. «Вперед». Над черными болотами раскинулась исполинская сеть печатей, точное отражение той, что накрывала город людей. Черная слизь забурлила и начала подниматься, протягивая тысячи щупалец к вспыхнувшей алым, сети печатей. Сагара Мурай, старый монах, многое видевший за свою жизнь, побелел как снег, чувствуя подступающую волну сил и рухнул на колени. ─ Боже… ─ шепнул он, в ужасе закрывая глаза. Продолжение следует...

Смутные образы. Отрывки мыслей, слов, эмоций. Память человека. Наследие всего нескольких прожитых лет. «Все вокруг ненавидят меня». Да, это так и не может быть иначе. «Лживые лицемеры, которые обманом хотят успокоить меня, чтобы потом без помех ударить в спину». Этого больше не будет. Никогда больше он не доверится им и не повернется спиной. «Нежные касания рук и поцелуи… Каджими… робкая и ласковая дочь людей». Вот это совсем лишнее. Кусочек памяти окутала тьма, услужливо подталкивая на его место память о раздирающей нутро боли, о смертоносном напитке, которым угостила доверчивого оборотня эта самая Каджими. Помнишь, что она сказала при расставании? Ты помнишь, демон? Даже она хотела твоей смерти! Черный туман поглощал все частицы мыслей и образов, что несли в себе отпечаток тепла и доброты. Тому существу, что заимствовало память поглощенного оборотня, воспоминания о счастье были губительны. Дракон взревел и ринулся сверху вниз на нескольких шиноби, что непрестанно поливали тушу монстра дистанционными ударами техник. Шиноби резво метнулись в стороны, но язык твари настиг и оплел одного из них. Предсмертный ужас. Это так вкусно! Восемь внутренних врат, сдерживающих ток чакры в человеческом теле. Их открытие дарит человеку на краткий срок невероятную силу, быстроту реакции и скорость передвижения. Но за все требуется плата. Разорванные мышцы и пошедшие трещинами кости, сильнейшее истощение - это еще далеко не самое страшное, что требовало принести себе в жертву открытие внутренних врат. ─ Не переусердствуй, Гай! ─ Какаши окружил своего друга настоящим барьером из молний на те несколько секунд, пока мастер тайдзюцу сосредотачивал силы и отдавал приказы собственному телу на открытие врат. Кожа Майто Гая побагровела, вены вздулись буграми. Чакра, переполнившая его тело, начала излучаться во все стороны, создавая подобие ураганного ветра достаточной силы, чтобы свалить с ног несколько зомби и шиноби, который не подпускал их близко к своему другу. ─ Четвертые врата, врата Урона! Открыты! Одна из голов химеры разинула пасть и ринулась туда, откуда тварь почувствовала угрозу. ─ Гай! ─ Какаши, борясь с потоками чакры перекатился через бок и вскочил, прекрасно понимая, что остановить дракона не успеет. Монстр сомкнул пасть на теле мастера тайдзюцу но тот вдруг вцепился в его клыки руками и, рыча от натуги, раздвинул челюсти врага. ─ Пятые врата, врата Предела! Открыть! Гай оттолкнул голову дракона и, взревев, врезал по ней кулаком с такой силой, что черная броня раскололась и голова разлетелась на множество кусков. Извивающаяся шея отпрянула, хлынула слизь и целый фонтан алой, демонической чакры. Слизь сформировалась, затвердела, образуя новую голову. Химера оскалила клыки. ─ Какаши, у вас две минуты! ─ прорычал Гай и ринулся к чудовищу, повернувшему к нему все пять голов. ─ Все назад! ─ Морино Ибики, с которым связался по рации Какаши, замахал руками, приказывая солдатам отступать. ─ Перегруппировываемся! Живо! Майто Гай влетел в самый центр клубка щупалец и принялся раздавать удары направо и налево, круша чешуйчатую плоть. Драконьи головы, ошалев от наглости маленького человечка, устремились за ним и началась безумная круговерть, в которой мастер тайдзюцу метался, скользил и прыгал, не позволяя десяткам щупалец и зубастым пастям монстра поймать себя. Химера бесилась и ловила верткого муравья, который не упускал возможности взбежать по движущейся змеиной шее и разбить драконью голову. Занятая новым серьезным раздражителем, она совершенно оставила в покое отбежавшие от нее поредевшие отряды шиноби, самураев и монахов. ─ Мурай-сан, есть что-нибудь, что могло бы уничтожить эту тварь? ─ спросил Ибики у главы храма Огня. ─ Нужно пробить ее кору, тогда, напитанная положительным зарядом, чакра сможет воздействовать на отрицательную протоматерию и рассеять ее. Мы создадим большой очищающий знак, а вы организуйте физическую атаку, такую, что могла бы расколоть базальтовую скалу! ─ Принято. ─ Ибики кивнул. ─ Все слышали? Отправим этого монстра обратно в Черные Болота! Маленький человечек… как он раздражает… разорвать! Разорвать!!! Химера бесилась, а зомби и комья черной слизи начали потерянно разбредаться кто куда. Оборотень, управлявший ими посредством псевдодуш, канул в небытие, но его сила не исчезла, а передалась существу, которое совершенно не умело с ней обращаться. Интеллект псевдодуш понизился до уровня ничего не понимающих детей. Исчезли умения рукопашного боя и применения ниндзюцу. Все желания растаяли, оставив только стремление причинять боль и убивать. Черная химера целиком состояла из отрицательных энергий и стремилась получить все больше и больше ее. Один из комьев слизи, почуяв человеческий страх, ввалился в полуразрушенное здание через пролом в стене. Булькая и переваливаясь с боку на бок, он неспешно двинулась к троим, забившимся в дальний угол, людям. ─ Стой! ─ парень, защищавший женщину и ребенка, чей страх привлек этот ком, сделал шаг вперед, преграждая дорогу сгустку отрицательных сил. ─ Слышишь меня? Стой! Ком замер. Псевдодуша, управлявшая им, удивленно прислушалась к голосу, показавшемуся ей знакомым. ─ Нобу-кун. ─ произнес сгусток слизи ровным женским голосом. ─ Нобу-кун, это ты? ─ Сономи… ─ голос Нобу дрогнул. ─ Я… что же это… ─ Сономи? ─ ком слизи булькал, то опадая, то поднимаясь. ─ Сономи… я убила ее. Как и многих, очень многих людей. Печально. Почему мне печально? Скажи… ─ Как твое имя? Кто ты? Человек? ─ Не человек… нет имени… нет лица… нет права на жизнь…. Подчиняться мудрому хозяину. Единственное право… по приказу создателя. Убивать. Печально. Не хочу. Хочу жить. Хочу, чтобы была мама. ─ Ты можешь остановиться? Зачем тебе все эти смерти? Когда ты притворялась Сономи, я ведь видел твои глаза и слышал твою песню. Я чувствовал твою душу! Ты вовсе не злой человек! Прошу тебя! Остановись… Образование отрицательных энергий ворочался на месте, пачкая колотые камни своей черной субстанцией. Протоматерия. Материализовавшиеся энергии душ, порождаемые, когда живое существо мучает страх, ярость, ненависть и горе. То, с чем разговаривал Нобу, целиком состояло из душевных мук и боли, с приличной примесью смертоносной ненависти. ─ Я боюсь умирать. Почему-то боюсь умирать. Не хочу… не хочу… ─ Ты можешь остановиться, не умирая! Прошу тебя! Позволь мне тебе помочь! Я хочу, чтобы ты жила и… готов выслушать твою историю. Обещаю, что смогу понять тебя! ─ Она тоже обещала. ─ Что? ─ Она обещала, что сможет понять меня. Но не смогла. Решила убить. Отравила… потому, что я - монстр. Это правильно. Законно. Мир прост. ─ Нет! Нет! Это не правильно! Не все люди одинаковы! Я смогу… ─ Ты предал меня. Уже. ─ Что? ─ Человек по имени Нобу не знал, что я убила Сономи и Харуеко. Не знал, что я - убийца. Он понял, что я - не Сономи, тем вечером. Он ушел, захлопнув дверь. Испугался. Позвал шиноби и самураев, чтобы они убили монстра. А ведь он не знал… что я убийца. Люди. Страх. Гнев. Самозащита. Убить монстра. Мир прост. ─ Я никого не звал! Ты не права! Я не предавал тебя и защищал, когда шиноби говорил… Из кома вылетело тонкое черное щупальце и насквозь пронзило грудь парня. ─ Ты сказал им. Сказал им, показал на меня пальцем. Этого достаточно. Человек. Враг. Умри. ─ С-стой… ─ Нобу вцепился дрожащими руками в пронзившее его щупальце. ─ Стой… все… не так… ─ Печально. ─ еще несколько щупалец пронзили Нобу и сгусток медленно двинулся вперед. ─ Это печально, Нобу-кун. Только тогда, когда меня предала она… мне было печальнее. Ты представить себе не можешь, как я хочу встретить человека, который был бы добр, как ты и не захотел бы моей смерти. Пусть без любви, просто жить рядом и не бояться, что ночью он подберется тайком и перережет мне горло. Но такого нет. Во всем мире. Хозяин прав, когда говорит, что каждый должен оправдывать ожидания людей. Все ожидают от меня убийств, безжалостности и подлых нападений. Я соответствую вашим ожиданиям. Мир прост. ─ Сономи… ─ Сономи мертва. ─ сгусток слизи приблизился к парню вплотную. Химера за стеной бешено ревела, буйствовала, пытаясь изловить стремительно двигающегося мастера тайдзюцу, а над ней, в двадцати метрах над землей, уже почти завершила свою плетение ажурная печать из сотен замысловатых знаков. Земля содрогалась, слышался грохот обрушающихся строений. Из земли медленно сочилась тьма. Облегая в беспорядке разбросанные и погребенные под камнями тела случайно оказавшихся на площади людей, энергия ненависти царствовала над этим местом. Безликий собрал с города свою страшную дань. ─ Ту девушку, которую я принимал за Сономи… ─ Нобу кашлял кровью и говорил с трудом. Багровая пелена застилала ему глаза, свет медленно мерк. ─ Тебя, Безликая… я действительно… Из слизи вынырнула когтистая лапа и вцепилась в лицо парня, отрывая его от земли и высоко поднимая вверх. Несколько шипов метнулись вперед и, словно колья, пробили тело Нобу, разрывая ему печень, легкие и сердце. Сгусток взмахнул лапой и, получив сокрушительный удар в лицо, тело парня полетело прочь. Ударившись о стену и оставляя за собой кровавый след, Нобу безвольно повалился на землю. ─ Прошли времена, когда такие слова значили для меня что-то. ─ сгусток слизи вскипел и ринулся на лакомую добычу. На женщину и ребенка, которые прятались в углу разрушенной стены. Главное - ребенок. В детском ужасе больше всего энергии! Истошный визг матери перекрыл даже рев беснующейся химеры. ─ «Райкири»! ─ шиноби, пробив ударами молний брешь в стене, бросился к сгустку и рубанул его сияющими разрядами, разорвав надвое. Истекающее кровью тело женщины соскользнуло с обмякших щупалец и она, с трудом встав на корточки, поползла к своему ребенку, даже на краю смерти пытаясь закрыть его собой. Слизь с чавкающим звуком снова воссоединилась в ком и ударила шипами в грудь шиноби. Титановая кольчуга выдержала, но сила удара швырнула воина к стене и он ударился о кладку головой. Кровь хлынула из пробитого затылка, Какаши повалился на бок и, борясь с наползающей на сознание тьмой, попытался подняться. Сгусток, тотчас забыв о нем, двинулся к залитой кровью женщине и ее ребенку. ─ Проклятая тварь. ─ Морино Ибики, возникший на ломаной вершине рухнувшей стены, совместил ладони, быстрыми движениями пальцев формируя череду высвобождающих энергию печати. ─ Элемент земли! Кулак сокрушителя гор! Земля затряслась и раскололась. Из-под осыпающегося щебня поднялся вдруг многометровый каменный палец, на вершине которого покачивался, удивленный развитием событий, теряющий последнее соображение, ком слизи. ─ Югао, Хаяте, ─ выкрикнул Морино Ибики, подзывая двух воинов Анбу. ─ Унесите раненных и ребенка, живо! Пять пальцев громадной пятерни, поднимающейся из земли, обхватили химеру и сжались в кулак, круша черную броню чудовища. Хлынула слизь, алая чакра расплескалась вокруг, словно кровавый туман. ─ Гай, убирайся оттуда! Крошечная фигурка мастера тайдзюцу метнулась прочь от химеры и давящих ее камней. ─ Сейчас! ─ выкрикнул Сагара Мурай, и все монахи по его команде сложили пальцы в завершающую печать. Сияющая светом, сплетенная из чакры энергетическая сеть рухнула вниз и белый свет залил развороченный центр города. Химера завыла. Тоскливо, хрипло, как голодный пес. ─ Добивай! ─ закричал Ибики и в пылающую полусферу света полетели все дистанционные атаки, которые могли применить воины Анбу и самураи. Два десятка бесконечных секунд стоял страшный грохот, а затем вдруг, словно по сигналу, наступила мертвая тишина. Сияние белого огня угасло. Среди, торчащих из земли, полуразбитых каменных пальцев клубились дым и облака пыли. ─ Самураи, ─ дрогнувшим голосом произнес экзекутор, обозревая поле битвы. ─ Создайте поток ветра, отгоните пыль и дым. Нужно найти тело Безликой и убедиться в ее смерти. Продолжение следует...

Пока, увы, отрывки будут небольшие, на работе совсем не хватает времени на творчество, а домой приползаю совершенно истощенный. Одно радует, это не надолго :) И тяжелая работа дает мощный тычок вдохновению, так что, надеюсь, дальше будет все лучьше и лучьше B) Вернулся я, покрайней мере, всерьез и надолго! ================================================== Кусок стены с грохотом обвалился. Кирпичи обрушились на спину и плечи Нобу, но парень, скрипя зубами от боли, выпрямился, сбрасывая с себя куски расколотой кладки. Женщина и ребенок, которых он заслонил, крепко сплелись в объятиях, скулили и ничего вокруг себя не видели, полуживые от страха. ─ Скоро все закончится, ─ закашлявшись от боли в избитой камнями спине, парень оглянулся на пролом. Туда, бушевала смертельная битва. ─ Потерпите немного и все завершится. Не двигайтесь, чтобы не привлечь ее внимание. Нужно сидеть тихо! Снаружи раздался свирепый рык демона и женщина еще крепче притиснула к себе рыдающего от ужаса малыша. Она не слышала, что говорил ей Нобу и ничего не соображала. Как и все чудом выжившие случайные свидетели сражения, сейчас она была единым сплошным комком страха. Разряды молний вонзились в грудь одного из зомби. Раздался громкий взрыв и тело мертвого воина Анбу разорвало на несколько частей. ─ Гай! ─ выкрикнул Какаши. ─ Берегись! Мастер рукопашного боя резко обернулся, отражая ударом ладони, обрушившийся на него сверху вниз, меч самурая. Зомби в доспехах, чей удар отразил Гай, отступил на шаг и вдруг из-за его спины к обоим шиноби, ринулось несколько гибких черных щупалец. ─ Кисама! ─ громко выругался мастер тайдзюцу, когда щупальца вдруг распались и обрушились на него дождем черных капель. Отразить такую атаку невозможно ни ударом кулака, ни разрядом молнии. Крепчайшая кора, в которую обратилась затвердевшая слизь, сковала движения обоих шиноби. Гай взревел, пытаясь титаническим усилием сломить оковы, но кора, даже ломаясь, тут же растекалась слизью и снова застывала. Два меча вонзились в бока Какаши, жалобно заскрипела титановая кольчуга. Гай с трудом ломая кору повернулся на месте, принимая удар копья на кожаный нагрудник. Зомби молча и деловито подняли оружие для нового удара, целясь в головы шиноби. ─ Держитесь! ─ верткий молодой монах перескочил через головы окруживших шиноби зомби и приземлился в метре от плененных. Несколько очищающих печатей в руке монаха ярко вспыхнули, и слизь демонической плоти отпрянула прочь. ─ О ветер, унеси прочь смертельную порчу! ─ монах метнул листы бумаги, которые, угодив в черные сферические глобулы, расцвели бутонами белого света. ─ Силою духов огня и ветра, тьма, отступи! Какаши и Гай зажмурились от ослепительной вспышки, обратившей в ничто все глобулы демонической слизи, скопившиеся за спинами четверых окровавленных зомби. Мертвецы, жутко ухмыляясь перекошенными ртами, ринулись в атаку. ─ Почему не действует на них? ─ удивленно выкрикнул монах, отбиваясь от двоих вертких и ловких зомби шестом с металлическими набалдашниками. ─ Они захвачены техникой ниндзя, а не демонов. ─ Какаши сосредоточился и на его ладони заплясали электрические разряды. ─ Придется так… Шиноби взмахнул рукой, и молнии полоснули землю, заставив одного из зомби отскочить. За спиной мертвеца тотчас возник ринувшийся в атаку Гай и бродячий труп взлетел высоко вверх, получив мощного пинка. ─ «Вихрь Конохи»! ─ мастер тайдзюцу прыгнул следом за зомби и принялся отвешивать ему один за другим удары ногами с такой силой, что тело мертвеца разрывало на части. ─ «Райкири»! ─ Какаши метнулся туда, где двое убитых демоном самураев свирепо атаковали монаха, и рубанул молниями сверху вниз. Удар «Райкири» не выдержит ни один самурайский доспех. Разорванный надвое от плеча до пояса, зомби неуклюже повалился. Вытаращенные глаза мертвеца вращались, выискивая того, кто посмел нарушить его целостность, зубы скрежетали от безумной ярости. Монах, оставшись один на один с вторым мертвым самураем, пошел в атаку и начал теснить его, отвешивая тяжелые удары набалдашников в шлем, наплечники и нагрудник врага. Он, без сомнения, совладал бы с ним, но вдруг с небес низринулась громадная клыкастая голова на длинной шее. Химера, вцепившись драконьей пастью в голову и плечи монаха, вздернула его высоко вверх и мотнула головой, словно поймавший жертву крокодил. Нижняя часть туловища несчастного монаха полетела прочь. Битва демона и людей разгоралась все яростнее. ─ Кисама. ─ тихо ругнулся Какаши, видя, как начинают подниматься только что разорванные зомби, как черные тонкие щупальца демонической плоти стягивают вместе и воссоединяют разорванные части мертвецов. ─ Бесполезно сражаться с марионетками. Нужно поразить кукловода! ─ Как к нему пробиться? ─ Гай кивнул головой на вороха щупалец, в которых барахталось несколько обреченных солдат, рискнувших подойти к демону слишком близко. ─ Его не возьмет ни мое тайдзюцу, ни твое «Райкири». ─ Нужно перегруппироваться. ─ Какаши глянул сначала на демона, затем на своего друга. ─ Гай, ты сможешь его отвлечь? На минуту, не более! ─ Сделаю. ─ Гай отшвырнул ударом ноги атаковавшего его зомби и замер на месте, скрестив руки на груди. ─ Прикрой меня, Какаши! Дай мне пару секунд! Продолжение следует...

-MADARA-, благодарю за поправку со "знанием" :) Может быть древесина и гниет от соприковновения с цементом, но вот сейчас я сижу в кирпичном доме рядом с окном, рама и подоконник которого деревянные :) И много знаю кирпичных домов, в которых либо полы, либо балочные перекрытия потолка выполнены из дерева. чтобы цемент не касался древесины, его, по-моему толью или рубероидом обкладывают. Ксо... забыл флешку на работе, напечатаный кусок там остался. Прошу простить, прода только завтра. :(

Ну вот, почти вторник, значит, будет и обещаная прода! "Отрихтовал последний разговор Безликий - Нобу, (пост 316) лучьше наверное перечитайте его" ================================================================ ─ Как обстановка? ─ Морино Ибики, завершив очередной длинный прыжок, приземлился на черепицу крыши справа от лидера клана Хьюга. ─ Мы потеряли одного из четвертого отряда. Демон все еще в здании, поднимает и зомбирует четверых попавших в его лапы людей. ─ Где монахи? ─ На подходе… Окруженное здание с грохотом вывернуло наизнанку. Камень вздыбился, не взрывом, а, скорее, десятком исполинских каменных змей. Кольца, состоящие из кирпича, дерева и цемента, поднялись высоко вверх и обрушились на шиноби и самураев, которые, словно вспугнутые лисой мыши, бросились в разные стороны. ─ Самураи! ─ рявкнул в передатчик Ибики, уворачиваясь от громадной глыбы, рухнувшей чуть правее него. ─ Блокируйте техники Безликого! ─ Не можем! Его чакара… не человеческая! Техника рассеивания не срабатывает! Пятеро совершенно одинаковых демонов выскочили из облака пыли в центре обрушающихся вниз камней. Приземлившись среди рядов врага, они завертелись на месте, щедро раздавая удары всем, кому не повезло оказаться поблизости. Безликий четко контролировал ситуацию, управляя марионетками столь же эффективно, как и собственным телом. Не щадя марионетки, он и сам бросался в атаку с безумием, свойственным разве что потерявшим рассудок, смертникам. ─ Кисама! ─ взвыл шиноби, чья шея попала в хватку лапы оборотня. Ругательство стало последним словом, произнесенным им в жизни. Легко, словно секатор садовника веточку дерева, когти демона перекусили его шею и голова ниндзя, кувыркаясь, полетела в сторону. Свирепо взревев, самурай в тяжелой боевой броне взмахнул копьем и рубанул длинным, обоюдоострым лезвием по ногам демона, но недостаточно быстро. Безликий, подскочив вверх, крутанулся на месте и вдруг, вместо удара, вцепился в шлем самурая левой нижней лапой, сжав его голову черными пальцами дюйма в три толщиной, каждый. ─ Жри! ─ рыкнул демон и импульс чакры, пройдя сквозь его тело, ударила в голову воина. Удар был бессилен сокрушить броню, но шлем не мог не содержать прорезей для глаз и дыхания. Чакра Безликого вошла в шлем самурая через эти прорехи и в один миг превратила голову солдата в жидкую кашу. Безликий, оттолкнувшись от, роняющего оружие, врага, кувыркнулся через голову и приземлился на черепицу крыши метрах в трех от него. ─ Элемент земли! Бездонное болото! ─ тихо рыкнул, завершая формировать печати, Морино Ибики и с силой ударив ладонью себе под ноги, выпустил в крышу дома волну чакры. Крыша дома под ногами демона вдруг просела, растекаясь липкой жижей. Никто не успел и глазом моргнуть, как ноги черной бестии провалились в каменное болото по колено. Две гибкие каменные змеи вынырнули из жижи под ногами Безликого и оплели его, удерживая на месте. Не теряя момента, двое шиноби ринулись на врага справа и слева. Первый из них, чья черная борода торчала из-под пластиковой маски, ударил в бок демона кастетом, переходящим к низу в подобие ножа с коротким, остро отточенным лезвием, но сталь, даже пропитанная чакрой элемента ветра, лишь жалобно звякнула, отскакивая от черной брони. Второй шиноби развел руки, меж которыми заплясали разряды электричества и направил, было, образованную шаровую молнию в грудь опутанной каменными змеями бестии, но вдруг чешуя чудовища расплавилась сама собой и метнулась к врагу, на лету формируя еще одну черную лапу. Шиноби, вскрикнув, шарахнулся прочь, но лапа противоестественно изогнулась и вытянулась, вцепилась в его плечо и сжалась во всесокрушающей хватке, превращая половину верхней части туловища шиноби в брызжущее кровью месиво из мяса и костей. Каменные змеи с грохотом раскололись и чудовище, взрыкнув, ухватило за ногу прыгнувшего прочь шиноби с кастетами. Выскочивший из наплечника демона, четырехгранный шип резко удлинился и вонзился в грудь шиноби, пронзив человека насквозь. Крепчайшая титановая кольчуга и кожаная куртка не спасли. В спину демона ударили разящие вихри и серпы чакры, которыми самураи пытались повалить тварь, но Безликий только слегка покачнулся. Броня играючи поглотила силу удара. Рванув лапой вниз, оборотень впечатал пойманного шиноби в подломившуюся черепицу и сделал шаг вперед, взмахнув свободной рукой, целясь пробить голову врагу, оглушенному ударом. Хокаге Сарутоби лишился бы в этот день своего сына, если бы демон вдруг не отскочил бы прочь, спасаясь от удара, бросившегося на выручку бородачу, гиганта, закованного в доспехи, собранные из настоящих плит титанового сплава. Оборотень метнулся в сторону, гигант пронесся мимо врага и тут же, с непостижимой ловкостью развернулся, влепив в живот черной твари тяжеленным латным сапогом. Безликого смело, словно в него угодил снаряд катапульты. Самурай, вооруженный щитом и копьем, шагнул в сторону, принимая, отброшенное ударом шиноби, тело демона на свой щит. ─ Импульс воли! ─ самурай скрипнул зубами, вкладывая в эту атаку все свои силы. Щит осветился призрачным синим сиянием чакры и воздух вокруг содрогнулся от ударной волны, разбегающейся от эпицентра приложения сил, которым служило тело оборотня. Когда два ряда пеших самураев сшибались щит к щиту, они использовали этот прием чтобы отшвырнуть ряд противника прочь. Кто успевал нанести удар первым и действовал слажено с остальными воинами своей армии, тот мог опрокинуть ряд врага и собрать обильную жатву, прежде чем, сбитые с ног, тяжеловесные латники успевали подняться. Демона швырнуло обратно к гиганту в титановых доспехах, который, взревев, замахнулся кулаком и обрушил на голову врага сокрушительный удар. Черная броня не выдержала. Кора с хрустом проломилась, кровь и мозг убитого брызнули во все стороны. Воин из клана Акимичи, свершивший убийство, остолбенел, увидев под рассыпавшейся черной броней мужское кимоно обычного горожанина. Минус марионетка. Безликий ухмыльнулся звериной пастью. Похоже, не все враги успели заметить сквозь пыль разметанного здания, что черных демонов несколько. Прекрасная психологическая травма для громадины, пусть хорошенько прочувствует, что это такое - своими руками убить невиновного. Люди, обычно, потом так переживают! Десятка два петель из тончайших нитей захлестнули шею и лапы чудовища. Девушка-воин Анбу в пластиковой маске в виде кошачьей морды, завершила прыжок, приземлившись на спину опутанного нитями чудовища. Крепко упершись ногами, она резко дернула за нити, концы которых тянулись из ее налокотников. Петли затянулись, врезались в крепчайшую броню почти на сантиметр и притянули лапы монстра к туловищу. Черный демон зарычал и рванулся, из его спины выскочил метровый острый шип, но девушка крутанулась на месте, уворачиваясь от удара и, замахнувшись, врезала утяжеленной стальными пластинами, боевой сандалией в затылок рогатой головы твари. Куноичи надеялась, что монстр, теряя равновесие, рухнет и впечатается мордой в камни мостовой, но тот только слегка качнулся вперед и рыкнул, готовясь нанести удар десятком формирующихся на его спине шипов. ─ Хаяте! ─ выкрикнула девушка и в тот же миг, откуда ни возьмись, поднырнув под склонившегося и обездвиженного монстра, перед черным демоном возник молодой воин шиноби с мечом в заплечных ножнах. Опытный мечник, Хаяте на этот раз, однако, даже не коснулся рукояти оружия. Громко взревев, он с силой ударил ладонью в черную броню на груди демона и глухо выдохнул: ─ Паралич! Подруга мечника-шиноби кубарем скатилась со спины монстра, а черная тварь подлетела вверх на полметра, подброшенная волной чакры, ударившей из ладони Хаяте. Демон рыкнул и тут же получил еще один удар парализующей техники. Сила удара перевернула его мордой верх. Хаяте, оттолкнувшись от земли, вскочил на черную тушу демона, снова прижал ладони к его груди и начал с силой вбивать во врага новые и новые импульсы парализующей чакры. ─ Паралич! Паралич! Жри еще, тварь! Паралич! Туша демона с грохотом повалилась на землю, черная броня раскололась и начала осыпаться. Хаяте и Югао вцепились в пасть парализованного монстра и общими усилиями разломили, ставшую вдруг очень хрупкой, черную броню. Вытаращенные глаза потерявшей сознание и парализованной старшей продавщицы из книжного магазина, слепо уставились на них. Осталось трое. Демон взмахнул лапой и длинный шип, ударивший из его ладони, вонзился точно в прорезь забрала самурая, пробив солдату голову от глаза до затылка. Шип мгновенно превратился в ленту и скользнул обратно в ладонь чудовища. Гремя доспехами, самурай рухнул на черепицу крыши и покатился вниз по скату. ─ Проклятая тварь! ─ Шесть самураев и пара шиноби настороженно передвигались вокруг чудовища, опасаясь приближаться к нему. Совсем недавно этого монстра атаковал отряд в двадцать человек, теперь же - всего восемь. Тела остальных были разбросаны по крыше и пачкали черепицу своей, чересчур горячей, кровью. ─ Что такое? ─ рыкнул Безликий, оглядываясь по сторонам. ─ Боитесь? Страх… боль… я впитываю их… чудесное чувство! ─ Не будь самонадеян! ─ двое самураев бросились на него справа и слева, взмахнули мечами и направили чакру в мышцы своих рук. ─ Третьи внутренние врата! Врата Жизни! Открыть! Божественный стальной вихрь! Глаз не мог уследить за клинками, с такой скоростью самураи начали свою атаку. Демон завертелся юлой, подставляя под удары лапы, наплечники и бронированную голову. Самураи двигались стремительно и кружили вокруг врага, осыпая его свирепыми ударами, но мечи лишь высекали искры из черной брони. ─ Это все, на что способны люди? ─ Безликий взревел. Пласты брони на нем вдруг поднялись и во все стороны ударили струи черной слизи. Яростно ругаясь, самураи отшатнулись, но слизь демона залила их доспехи и мгновенно затвердела, не позволяя двигаться. Безликий ринулся к скованным врагам и занес кулак для удара над головой ближайшего, но вдруг шар яркого света взмыл над крышами и угодил демону точно в плечо. Демон завыл, отскакивая прочь от своей жертвы. Черный пласт брони на его плече растекался слизью, словно масло в огне. За спинами самураев и шиноби теперь стояли, молитвенно сложив ладони, около десяти бритоголовых людей в бело-красных одеждах. Закрыв глаза и, казалось, не замечая кипящего вокруг боя, они неспешно, нараспев читали молитвы. Воздух начал дрожать, словно от сильного жара, столько энергии передавалось от тел монахов к фигуре черного монстра. Энергии отнюдь не благоприятной для черной субстанции. Парализованный и хрипящий, демон слабо корчился и ехидно ухмылялся. ─ Дзюцу подавления зла! ─ один из монахов приложил ко лбу длинную полосу бумаги, исчерченную черными знаками. Бумага, напитываясь чакрой человека, окуталась синим свечением, а затем вспыхнула ярким белым огнем. ─ Очищаю тело плененного, очищаю душу, очищаю землю под его ногами и воздух вокруг! Монах метнул пылающую светом очищающую печать и та, ударив в лоб парализованного монстра, обратилась в шар слепящего света. Демон, тихо завывая и посмеиваясь, таял, словно восковая фигура в огне. Черная броня сползла на черепицу крыши. Бедное, лишенное сознания, тело горожанина, покачиваясь, стояло в центре липкой черной лужи. ─ Ладно, забирайте. ─ произнес горожанин, хмыкнул и повалился на черепицу, ткнувшись лицом в, конвульсивно подергивающуюся, черную лужу. Один из двоих оставшихся демонов рванулся на прорыв, оставив второго прикрывать свой отход. ─ Не дать уйти! ─ Морино Ибики сделал знак рукой и больше семидесяти солдат устремились за удирающим чудовищем. ─ Все сюда. ─ убегающий демон завершил очередной прыжок, приземлившись точно в центр скрытой силовой печати. ─ Каэде-чан, какой у тебя элемент? Чакра девчонки-горожанки канула в тонкий орнамент печати одновременно с тем, как вокруг черного демона приземлилось несколько шиноби, самураев и пара монахов. ─ Ветер. ─ хмыкнул демон-самоубийца, над головой которого завились бешеные, готовые разорвать все на своем пути, смерчи. Пропитанный чакрой ветер ударил сверху вниз, но за пару мгновений до удара что-то врезалось в бок черного демона с такой силой, что вышвырнуло его из печати вон. Вихри, потеряв почти половину своей силы, рубанули печать и людей, стоявших на ее плоскости. Тела шиноби и монахов покрылись кровоточащими ранами, самураи только слегка пригнулись под налетевшим на них ураганом. Если бы не удар мастера тайдзюцу, сбившего демона с ног, все, кто находился в печати, были бы разорваны на куски. ─ Лежать! ─ не задерживаясь ни на миг, мастер рукопашного боя впечатал тяжелой сандалией в затылок упавшего демона и вбил его морду в черепицу крыши. ─ Какаши! Полосни его «Райкири»! ─ Нет! ─ седовласый шиноби не зажег молнии на своей руке, а лишь накинул проволочную петлю на судорожно дергающиеся задние лапы демона. ─ Это заложник! Монахи! Освободите его! Вспышки очищающих печатей озарили светом крышу здания и шиноби склонился, коснувшись пальцами шеи лежащей в луже пузырящейся слизи девушки. ─ Жива. Гай, унеси ее подальше отсюда и возвращайся. Враг еще не повержен! Бой утих. Залитый чужой кровью, Безликий стоял в окружении шиноби, самураев и монахов храма огня. Неизменно-ехидный оскал пасти, насмешливо сощуренные, слепые глаза. Морино Ибики уже определил, что действовал демон согласно непостижимым обычному человеку органам чувств, отличным от глаз и ушей. Его не оглушали взрывы и не ослепляли вспышки. Безликий прекрасно замечал и блокировал атаки с любой стороны, не оборачиваясь, атаковал врагов, стоящих у него за спиной. ─ Твои клоны обезврежены. ─ выкрикнул экзекутор, внимательно наблюдая за неподвижным чудовищем. ─ Прекрати сопротивление! У тебя ни единого шанса! ─ Еще… ─ звук рождался вокруг демона, как бы сам по себе, без малейших усилий и движений с его стороны. ─ Что? ─ Я хочу еще этого восхитительного чувства. ─ Сколько можно убивать?! Неужели тебе мало крови?! ─ Кровь? Кровь… кровь… кому нужна эта мерзкая красная жидкость?! Отчаяние… мне нужен ваш страх… и отчаяние… когда в ваших глазах выражение ненависти и презрения сменяется на безграничный ужас и бессилие…. Безумная и жаркая жажда жизни, которая заставляет умирающего человека собирать с земли собственные вырванные потроха… страх перед пустотой… вы, гордые правители мира, не оставившие мне права на существование, когда вы понимаете, насколько жалки и слабы на самом деле… это так прекрасно…. Когда вы, жаждущие моей смерти, теряете мужество и вопите, с диким ужасом глядя на свои оторванные руки и ноги… что может сравниться с этим восхитительным чувством? ─ Тебе не кажется, что твоя месть обидчикам слишком далеко зашла? ─ Какаши выступил в первый ряд готовых к атаке воинов. ─ Нас, шиноби и самураев тоже часто называют нелюдьми, мутантами… ─ Сверхлюдьми. Между сверхчеловеком и уродом - большая разница, седоволосый. Я запомню тебя и убью очень медленно. Чтобы ты понял, что такое - нелюдь. ─ В чем твои обиды против человечества? Твоя месть была во истину ужасна, не пора ли… ─ Совершить самоубийство? Рано… рано… хочу еще… вашего страха. Вашей боли. Вашей смерти. Гибели человечества… «Сумасшедшего нужно успокоить. Пробудить в нем хоть ненадолго нормального человека. Это спасет массу жизней». ─ Похоже, ты пережила тяжелую потерю. Я сам недавно потерял своего лучшего друга. Он погиб в бою с шиноби Скрытого Камня… ─ Скрытый Камень? После уничтожения Конохи я займусь им в первую очередь. Долгая смерть… в пытках… каждому из них. ─ В чем твоя беда, скажи нам? ─ Я хочу… ─ демон совместил руки и на них из черной глобулы сформировалась фигурка ребенка. ─ Я хочу дать жизнь множеству детей. Люди хорошо позаботились о том, чтобы я никогда не смогла родить, чтобы я навсегда осталась одинока, но… но я обойду ваш запрет. Мы заменим вас. Мы будем лучше. Гуманнее. Добрее. Мы будем жить в мире меж собой и познавать вселенную с жадностью только что родившейся расы. ─ Новая раса? Ты не считаешь себя человеком? ─ Нет. Не человек… новый мир… станет прекрасен… а то, что есть сейчас - царство зла и тьмы, населенное кучкой уродливых дегенератов. ─ Стало быть ты - образец интеллекта и высокоразвитая личность? ─ выкрикнул кто-то из рядов скрежещущих зубами солдат. ─ Тупой ублюдок! ─ самураи теряли терпение от ненависти к моральному уроду перед собой. ─ Ублюдок? Да это просто взбесившаяся бесплодная баба! ─ Безвольное ничтожество, неспособное ни на что, кроме зверств, прикрываемых красивой сказочкой! ─ Мечтаешь о детях? А сколько детей ты убила в деревнях, вырезанных тобой?! ─ Тебя нужно саму медленно разрывать на кусочки! ─ Ошибка генетики! Мы утопим тебя в твоем же дерьме! ─ Вот так… ─ голос демона снова превратился в мертвящий шелест. ─ Все так, как нужно… вас много и вы думаете, что легко убьете меня. Я поменяю выражение в ваших глазах…. Люди… правда в том, что я могу сбежать от вас в любой момент, но я хочу… хочу вашего отчаяния и боли. Безопасность - ложь. Гарантия победы - иллюзия. Я все еще здесь, только потому, что хочу убить всех вас, до единого! Вернуть вам тьму, которой вы меня напитали! За всю мою боль, за все предательства и злобу - ответьте! ─ В атаку! ─ рявкнул Ибики. ─ Она испускает чакру! Убить ее! Скорее! Враги налетели на Безликого, словно стая саранчи и грохот боя снова заставил дрожать землю. ─ Ксо… ─ Какаши, не спешивший броситься на демона, огляделся, ища признаки действия дзюцу, на которое враг использовал громадное количество чакры. Капля пота скользнула по виску шиноби вниз. По всему полю сражения поднимались мертвецы. Шиноби и самураи, убитые Безликим и его копиями, простые горожане, не успевшие вовремя убежать, случайно попавшие под удар. Из земли сочилась тьма, сгущающаяся в комья липкой слизи и текущая к мертвецам. Раздался отчаянный вой и мимо шиноби пробежал самурай, из-под забрала шлема которого ручьем хлестала кровь. Сделав еще несколько шагов, латник упал и принялся корчиться в агонии. Разорванное почти надвое тело монаха взмыло вверх сотни на две метров и мешком костей рухнуло где-то далеко в стороне. Метнулся прочь от общей свалки шиноби, руки которого были миг назад вырваны по самые плечи. Сквозь грохот сражения все отчетливее слышался громоподобный рык свирепствующего демона. В этом безумном реве таяли последние человеческие нотки. Кто-то закричал и Какаши, отступающий перед пятью движущимися к нему зомби, оглянулся на источник шума. Из плеча, хлещущего вокруг себя слизистыми щупальцами, демона, поднималась драконья голова на длинной шее. В пасти дракона, схваченный поперек туловища, корчился человек. Монстр сжал пасть, перекусив жертву надвое. Дракон раззявил окровавленную пасть и ринулся за новой добычей. Ослепительно-белый шар очищающей печати угодил монстру точно в морду, но бессильно угас, не причинив дракону ни малейшего вреда. Безликий чувствовал, как тает ощущение мира. Он терял волю, плавно соскальзывая в небытие. «Слишком часто и надолго активируя печать, ты рискуешь потерять себя. Будь осторожен, или она поглотит тебя самого». Мечты, стремления… растаяли. Сначала пришло равнодушие ко всему, затем угасли сигналы от органов чувств. Исчезли мысли и ощущение времени. Безвольно повалившийся на землю демон окутался клубком черных щупалец, которые начали теснить атакующих монстра людей. В небо поднялись еще четыре драконьи головы на чешуйчатых шеях. Рубиново-красные глаза источали жуткий багровый туман. ─ Он вызвал этого урода через свое собственное тело? ─ мастер тайдзюцу, Майто Гай, приземлился рядом с седовласым и встал в боевую стойку, готовясь защищать спину своего старого друга. ─ Что это за дрянь? Какие-то змеи, вроде тех, что может вызвать предатель Орочимару? ─ Нет. ─ мрачно ответил Какаши. ─ Нечто гораздо более неприятное. О таких тварях я только в книгах читал, но можно не сомневаться, это - исчадие Черных Болот. Химера. Продолжение следует...

Зал таверны разродился ленивыми аплодисментами. Самозваный бард явно был не из королевских рифмоплетов, но коротать вечер под треньканье его лютни было все же чуть веселей, чем просто под гомон пьяных голосов. - А вот за пиво для всех, это спасибо! - подал кто-то голос. - Эй, трактирщик, ты слышал? Бард угощает! - Я... э-э-э... не надо понимать так буквально! - ПалХан виновато улыбнулся развел руками. - Пиво каждому, но увы, только за его собственный счет! - А в зубы? - тощий орк из компании северных гостей поднялся, пьяно покачиваясь. - Тише, милый. - зашипела официантка-медуза, обнимая шею буяна чешуйчатыми руками и мягко усаживая его обратно на табурет. - Будешь хулиганить - укушу. - Ладно, бард! - один из эльфов махнул рукой. - Сойдет твоя первая баллада, слыхали и похуже. Давай-ка теперь нам что-нибудь о героях прошлого! Можешь? - Как будет угодно любезным господам слушателям. - ПалХан низко поклонился и снова тронул струны лютни. - Моя следующая баллада называется… "Кельтор и Хаорил" ====================================================================== Таятся в скалах пещер города, Нас тьма обступает и прячет всегда. И нет страшнее для эльфа времен, Когда свет огня обнимает дом. Они приходят из свежих лесов И стонут своды от их голосов. В руках мечи и в кольчугах тела Ножи вынимайте - беда пришла! Однажды принц эльфийский Кельтор Решил проявить молодецкий задор. Отправился он с отрядом своим Пройтись по нашим пещерам родным. Текла кровь рекой, был яростен бой Мы свету закрыли дорогу собой. Но армия леса крепка и сильна, Охрана пещер была истреблена. Погибли солдаты, крестьяне бежали, В домах все, что нажили, мы оставляли. Но спрятаться в недрах не всем удалось Испить чашу боли плененным пришлось. Одну семью светлых эльфов отряд Поймал и терзал трое суток подряд. Крестьянин по имени Хаорил, Копьем пронзенный о смерти молил. Пред ним, хохоча, стая светлых зверей Жену пытала его и детей. Натешившись вволю, лесные ушли, Недолгий покой дети тьмы обрели. Средь мертвых тел лежал Хаорил И, чудом выжив, проклятья творил. И днем и ночью о мести мечтал, Всего себя боли своей посвящал. В руках Хаорила блещет клинок Он выжил один, его путь одинок. Поставил крестьянин высокую цель - Принца сразить, хочешь верь, иль не верь! Лазутчики наши смеялись над ним, А Хаорил жил мечом лишь одним. И вот получил как-то раз светлый принц Письмо от презренных подземных убийц. «О светлый Кельтор, владыка лесов, Тебе Хаорил бросить вызов готов. Выйди к пещерам и меч обнажи Уменье сражаться свое покажи. К тебе я выйду и выну свой меч Чтоб жизнь твою им навеки пресечь. Условье для битвы мое таково, Не сомневайся, мы сдержим его: Коль сможешь живым ты вернуться домой, Мы примем тот час, для нас роковой И навсегда уйдем с этих гор, С собой унеся пораженья позор. Но, поклянись, если смерть от меча Настигнет тебя, детей тьмы палача, Наследник твой примет наш договор В покое оставит он нас с этих пор». Принц Кельтор смеялся, играя с мечом Рубил и кромсал, и хлестал, как бичом. Он мастером слыл, величайшим из всех Вызов любой вызывал его смех. - Надо бы мне проучить наглеца, Пора превратить дурака в мертвеца! Как только стяжаю в дуэли успех, Мы темных эльфов вырежем всех! Вот армия светлых к пещерам подходит. Навстречу им нищий крестьянин выходит. Кельтор оскорблен, но нет клятвы верней, Чем клятва принцев лесных и царей. В сумерках блещут, порхают мечи, Длится бой в наступившей ночи. Удар, удар, и хлынула кровь. В глазах Хаорила боль вспыхнула вновь. Ребра разрублены, сердце трепещет, В свете луны кровь багровая блещет Меч выронил темный, упал, умирая. И лишь улыбнулся, семью вспоминая. Кельтор усмехнулся, довольный собой Исход этой битвы быть мог лишь такой. Крестьянин убит, принц стоит, торжествуя А воины леса хохочут, ликуя. - Сегодня, проклятый крестьянин-дурак, Народ твой накроет погибели мрак. Кельтор склонился, взял меч Хаорила И вдруг боль все тело убийцы пронзила. Из рукояти, стальная игла Пружинкой метнулась и в палец вошла. Принц закричал, но спасения нет. Яд темных эльфов - последний привет. Так гордость лесов и могучая сила, Пал принц Кельтор от меча Хаорила. И по договору, три века с тех пор В мире живет народ этих гор. Знал Хаорил, отправляясь на бой, Что жертвует он в этой битве собой. Но только герой жизнь готов положить, Чтоб семьи другие могли мирно жить. Отвел Хаорил от нас гибель и страх. И память о подвиге - в наших стихах.

Вот, первая баллада, кое-как срифмованная и выдаваемая за настоящую песню. Исполняется под бренчание плохо настроеной лютни и бульканье наливаемого в кружки темного эля. Бард кланяется и объявляет: - Позвольте мне усладить ваш слух недавно сочиненной мною балладой о хитрой воровке Ильме и о наших доблестных воинах! Посетители таверны навостряют длинные уши, все сплош серо-коричневые, и устремляют на барда угольно-красные глаза. - И так! - бард снова кланяется и ухмыляется, довольный вниманием соплеменников. - Баллада... "СТЕРЕОТИПЫ" =================================================== Эй-хэй! Гони ее! Тварь не уйдет, Метай копье! По лесу эльфов ватага мчится, Эльфийку кольцом окружить стремиться. Блещут ножи и стрелы свистят, Вот-вот и настигнет беглянку отряд. Прекрасные волосы, юное тело, Летит меж деревьями дева умело. Глаза - словно омут, ресницы - как пух. Но враг без раздумий ей выпустит дух. Рубиновым светом сияют глаза На бляхах - темных богов образа. Одеты в черное, серая кожа Темные эльфы на свете есть тоже. Эй-хэй! Гони ее! Тварь не уйдет, Метай копье! Деревья пред ними вдруг расступились Просторы полей эльфьим взорам открылись. По полю дорога извивы ведет, Отряд боевой по дороге идет. В отряде два лучника, рыцарь и маг. Всякий из них эльфу темному - враг. Кони фырчат и стрелы летят, Люди эльфийской крови хотят! Темные эльфы, не будь дураками, Скрылись в лесу, отступив пред врагами. Спасенную люди гурьбой обступили, Утешили, помощь свою предложили. Эй-хэй! Рыцарям слава! Спаслась от ножей наших Ильма-шалава. Рыцарь представился - Даниэрон В замке Прикамья был я рожден. Слуги мои - братья-лучники Пелты Меткие стрелы их в песнях воспеты. Четвертая - Ольда, магический дар И красота - вот для сердца пожар. Ну что же, как имя твое, о листок, Что вынес навстречу нам ветер дорог? Мое имя - Ильма - эльфийка в ответ. Спасителям храбрым любовь и привет! Обычная странница я, на пути, Пришлось мне мимо пещеры пройти. Вылезли темные и я, дрожа, Бежала, спасаясь от злыдней ножа. Они б, без сомненья, меня растерзали, Но вы надежной защитою стали. Эй-хэй! Ильма-краса Умело пускает Пыль людям в глаза! В паре дней хода есть город Мелрот. Туда Даниэрон отряд свой ведет. А к людям, спасеньем довольная очень, Примкнула и Ильма, рощ светлых дочерь. Вот день проходит, копытами в такт Кони стучат о наезженный тракт. До города мало осталось пути, Но Ильма вдруг отказалась идти. - Прошу вас, о рыцари, отдыха дайте! Я девушка, все-таки, не забывайте! Устали ноги, устала спина! О Даниэрон, дай глоточек вина! Вот на поляне лагерь разбит. В котле походном похлебка кипит. Эльфийка танцует, магичка поет… Эх, славно время в походе идет! Эх-хэй! В похлебке отрава! Знаток ядов хитрая Ильма-шалава! До города быстро доскачет она Даже если будет одна! Людское имущество тех дураков Маскировкой послужит ей от врагов! Четыре лошади, луки, доспех - И все на халяву, вот истинно смех! Ильме давно уже не привыкать Трупы глупых людей обирать! В мантию Ольды рядится бродяга Враги ищут эльфа - не белого мага! Одно только было ей невдомек Что враг рядом с ней, а отнюдь не далек! Уже окружен ограбленный стан И безопасность - самообман! Как угли, алым сверкают глаза, Сейчас будет больно тебе, егоза! Эй-хэй! Лови ее! Хитрую бестию - На копье! Отряд темных эльфов, детей тьмы и ночи, Следили тайком за людьми, между прочим. Аркан захлестнул шею бестии белой Схвачена Ильма ватагой умелой! Ножи режут плоть, Ильма визжит. Пробитая копьями - не убежит. Крючья под ребра, на шею - петлю. На части в ту ночь разорвали змею. Златую тиару богини земли На поясе Ильмы эльфы нашли. Жители недр не умеют прощать Кто смеет в их храмах добро воровать. Тела людей мертвых лежат на земле. Пустует рыцаря место в седле. Юная эльфка с прекрасным лицом Оказалась убийцей и подлецом. Спасать юных дев от исчадий пещер И делать их целью галантных манер… Поймем, удержав печальные всхлипы, Насколько губительны - стереотипы. Эй-хэй! Танцы и смех! Трактирщик! Темного эля для всех!

Он использовал землю, огонь, молнии и воду. Не засветился, единственно, с воздушной техникой.

Буду надеяться, что в понедельник удасться выложить переработанные и новые сцены :) Немножко отвлекся на другой фанфик, светлый и радостный, но... весеннее настроение уже иссякает и душу потихоньку снова тянет к войне... так что... Кицунэ и Коноха-тим неподецки зажигают... Ждите проду во вторник :)

Но каждый раз, когда ему пытаются обьяснить что-то элементарное, он начинает жутко тупить. Повторите... повторите... я не понял... э-э-э?.. Жабе пришлось упоминать пример про мороженое, чтобы объяснить то, что сила+дух+природа сильнее, чем просто сила+дух. Теоретически такое должны преподавать в начальных классах академии, но, допустим, он проспал... и все равно - интелект Наруто в этом эпизоде показан на уровне 3-х летнего малыша, но не 15 балбеса! Он незнает о мире шиноби совершенно ничего, Сакуре приходится объяснять что такое чакра, Какаши - что такое тенкетсу и ток чакры (сакура в этом епизоде тоже старательно косила под незнайку). И на каждой, на каждой тренировке Наруто приходится объяснять элементарнейшие вещи несколько раз с иллюстрациями вроде "Мороженое"...

Точно, точно! Ее же теперь сразу несколько исследователей проштудировали! И стопудово уверен, что зафанатели! Какой хитрый рекламный ход! :P

Не, код полностью разочаровал. Попробуйте зазубрить сказку "Колобок" в детском издании по 5-6 строчек на страницу, отложить ее и составить предложение, вспоминая номера страниц и строчки. Можно составить предложение, если книга перед тобой и ты ее не спеша листаешь и записываешь, а по памяти - все это гонево. кто сейчас вспомнит, на какой странице был ваш первый пост в этой теме? С какого слова он начинался? Само послание - "Настоящий еще не с ними". Ну и что? Афигеть полезная информация. А то без нее не догадались бы, что захваченные тела - это не настоящий Пейн, а кукловод где-то прячется! Ладно, все на совести Кишимото, многое было прощено и многое еще простится. Я бы вообще ворчать не стал, если бы не постоянное мелькание этой выскочки в мерзостных очках, которая и тут вставила свою реплику "не аччаифайса, Наруто-кун"... Так и лезет в кадр, дрянь такая. Какая жуткая романтическая линия! (Бьюсь лбом апстол).

Спасибо :) Я очень постараюсь, чесное слово :(

Хм-м-м... печально сообщать об этом, но проэкт временно закрыт. Может недели на две, может больше... Семейные проблемы, напряги на работе, проблемы со здоровьем... плюс непережитый "откат" и "отупление" после завершения предыдущего рассказа (у меня такое всегда бывает), все эти факторы подкосили мои силы. Едва сажусь за клавиатуру, руки прям-таки опускаются и вместо "дарка" мрак выходит. Наверное, я пополз отдыхать, резаться в видеоигры и читать "Исповедь гейши", чтобы лучьше узать загадочные японские души. Спасибо всем, кто уделил внимание моему творчеству и не спешите расходиться! Я скоро, но без предупреждения, кааак вернусь! И снова читать станет интересно :huh: Главное, о чем молю я бога, это - вдохновение и, часто убеждаюсь, он молитвы мои слышит :) До скорых встреч! (Пополз играться)

Просмотрел вчера этот фильм, душа в сомнениях. Скажу честно, я не очень хорошо знаю Японию, поэтому не заметил разных ляпов и не догадался про то, что актеры - китайцы. Что же, надо самосовершенствоваться, прочитав книгу. Но, несмотря на то, что подвох не был замечен, фильм оставил весьма неприятный, скользкий след в душе. Вроде бы хепи енд, все дела, но... я задумался и понял, в чем дело: 1 - Молодая гейша, которую в моем переводе называли не иначе, как "тыковка" - позиционирует, как подруга главной героини по детству, но затаивает на нее злобу и жестоко мстит. За что? Неужели она думает, что Саюри хотела отбирать у нее дом? Неужели не понимает, из-за чего, по какой причине, матушка выбрала ее подругу вместо нее? Вина несбывшейся мечты исключительно на Хацумомо, при чем здесь Саюри? Не-е-е, надо отомстить страшной мстей. Кроме того, Тыковка принялась путаться с американцами, опустилась до уровня юдзе, обычной проститутки. Когда шла оккупация СССР фашистами, некоторые твари из русских тоже начинали путаться с захватчиками. Не ради гигантских субсидий на восстановление страны, а ради пожрать и повеселиться. Какое к ним отношение было у остального населения? И в те времена и сейчас. Пить саке и "щупаться" с оккупантами, истребившими сотни тысяч мирных людей, твоих соотечественников, ради испытания новой бомбы! Свою дочь я бы за такое голыми руками задушил. 2 - сама Саюри. То, как она обошлась с Нобу - верх подлости. Нобу старый холостяк не потому, что ненавидит женщин, ненависти к женщинам у него не было совершенно никакой, он просто чутко замечал их реакцию на свои шрамы и не хотел, чтобы его терпели ради богатства, как неприятное приложение к деньгам. Он явно очень закомплексованный человек, огородившийся от женщин холодной броней, но продолжающий мечтать и хранить никем до сих пор не востребованное душевное тепло. Он мгновенно сломался после фразы - «о мужчине нельзя судить по его внешности». Как дрожали его руки, когда Саюри передавала ему пирожное? А неуклюжесть при передаче в подарок гребня? Балда влюбился, как мальчишка. На мой взгляд то, что он не поехал смотреть на сакуры и не побил барона, который «взглянул» на Саюри - ошибка сценариста. В реальной жизни Нобу бы не поехал, а побежал, вприпрыжку туда, где возможно будет побыть с любимой. Но нужно было создать сцену «взглядывания» и сценаристы зарезали все благоприятные начинания. Ладно, мелочи. Важно то, что под конец фильма сделала Саюри. Прекрасно зная, что Нобу больше всего на свете боится за ее честь, она залезла под полковника и зазвала Нобу, дескать, посмотри! Я - шлюха! Ты мне сказал, прямым текстом, что самое страшное для тебя - увидеть меня с другим, так на! Любуйся. И что с ним будет после этого? Ведь там же даже было не изнасилование, она залезла под американца сама! Человеку, искренне полюбившему, сломавшему свой комплекс, надеющемуся на то, что нашлась та, что не заметит его шрамов и увидит душу и доброту… в лицо брошено презрительное уверение «ты мне не нужен, идиот, мне насрать на твои чувства. Денег я и без тебя нагребу, методами юдзе» Вероятнее всего, Нобу до конца жизни будет исходить черной злобой и умрет одиноким. Отвратительно, мерзко и подло. Это ли и называется «женское коварство»? По-моему это просто скотство. Выставление ТАКОЙ гадины образцом гейш и просто прекрасных женщин, хм-м-м… даже не знаю как сказать, если без мата. 3 - Гордая птица, которую в моем варианте перевода все упорно именуют: «председятел». Что он сделал в конце фильма, пригрев и, наверняка, оженившись на той, что нагадила в душу его другу? Не просто партнеру по бизнесу, а человеку, получившему жуткий шрам, заслонив «председятела» от взрыва! Типа я ее лублу. Поступи так, как Саюри, с моим другом любая женщина, и я бы ее не захотел знать до самой смерти! Теперь они, наверное, на пару будут бегать перед шрамированным и кричать: Смотри, смотри, мы муж и жена! Мы всегда друг друга лубили, а ты был чисто игрушкой! Ты ее любил, а жена она - моя! Гы-гы-гы… Афигеть что у него будет на душе твориться, когда он увидит их обоих вместе. Дружбе стопудово капут, а Нобу без вариантов превратиться в психованное, озлобленное, не способное больше на светлые чувства, чудовище. Ну и в заключении - неужели гейши действительно были такими, как тут представлено? «Я показываю ему запястье и он торчит» «Коснись его бедром, типа случайно» «Пореж ногу, чтобы клиент посмотрел на твои бедра». А уж половину фильма кричать о потере девственности... дам тому, кто больше заплатит и как сделать так, чтобы заплатили еще больше! Вот, оказывается, истинный смысл бытия гейшей. Какие нафиг церемонии, искусство, услаждение беседой, музыкой и танцами! Все замешано на сексе и только ради него. Те же самые юдзе, только дают раз в жизни, самому богатому.