Cyber7

Давно я не был здесь. Я рад, что кто-то читает напостенное мной. =) Мне грустно, что это всего чуть больше 1к человек. =( "Монохромного охотника" я считаю лучшим, что я смог написать. Жаль, что его прочитало так мало людей. Мне жаль, что он такой трудный (такой некрасивый/непонятный/так мало читаемый). Ну да что делать? Такая вот "се ля ви". Искренне Ваш, Alexy.

Не знаю, может эта фигня понравилась комусь. Если понравилась - смотрите в теме "Аниме-Форум > Общение > Наше творчество > Рассказ (http://www.animeforum.ru/index.php?showtopic=58343)" и далее. Попытаюсь развить эту тему. Как получится. Хотелось бы комментов (потеште моё себялюбие), хотя и не обязательно. И так понятно, что это, кому и зачем нужно. [center]Ать, Император эпохи Семи Лун. [/center][left]Последняя часть. [/left] [center]* * * [/center] Лес сразу чем-то насторожил Ю Я. Пробираясь сквозь его заросли, он постоянно ждал какого-то подвоха. И когда услышал свись приближающихся стрел, то испытал какое-то облегчение, даже радость, сравнимую разве что только с мытьем в бане. Когда они были уже совсем рядом, Ю Я спрятался за ствол огромного дерева и слился с его корой. Стрелы облетели вокруг дерева, но замаскировавшегося Воина Императора Ать было не так-то просто обнаружить. И стрелы свисьнули дальше. "Ну надо же", - подумал Ю Я, - "Совсем как в древнем предании, в старинной кульнской песне: [center] Через долины и поля, [/center][center] Сквозь чащи и деревни, [/center][center] Без устали и без стыда, [/center][center] Не замедляя ход, [/center] [center] Две одинокие стрелы [/center][center] Летели мне навстречу. [/center][center] Но я пригнулся, прыгнул, и [/center][center] Пошел своим путем. [/center] [center] И только где-то позади, [/center][center] В тиши ночного леса, [/center][center] Они нашли свою мишень. [/center][center] Но ею был не я." [/center] "Да, встретиться с живой легендой - это вам не в маисовый платок высморкаться", - почесал он свой военный затылок, - "Тут одно из двух - либо я сам становлюсь живой легендой, либо... Да нет, скорей всего первое. Иначе, как говорится: [center] И ею был бы я." [/center] И, еще раз почесав в своем затылке маскировочного цвета, Ю Я пошел дальше. Дорога не заставила себя долго ждать и как положено - в нужное время привела его к темно-гранитной, заросшей зеленоватым мхом скале. Для маскировки дорога продолжала виться и дальше, но Воина Императора Ать было не так уж просто обмануть. Он точно знал, что именно здесь Предел. И Ю Я подошел к стене. Около того места, где дорога заворачивала от стены снова в лес, стоял высокий Привратный камень. Страж Прохода. Ю Я подошел к нему и, облокотившись о теплый гранит, подумал: "Пусти, Страж." "Зачем, Воин Ю Я?" - подумал в ответ Страж. "Мне к Императору надо." "А ты уверен?" "На все сто." "А не задумывался ли ты, воин, какой сегодня день?" "Думать - не мое призвание. Я - Воин." "Ну хорошо", - печально вздохнул Страж, явно намекая, что делать не возложенную на него работу ему не шибко-то и охота, но делать-то все равно нечего. - "Тогда я тебе скажу, что сегодня Последний День Седьмой Луны. Это тебе о чем-нибудь говорит?" "Кое о чем", - погрустнел Ю Я, ясно осознав, что завтра он уже не будет Воином Императора Ать. А жаль. Ю Я горестно вздохнул и подумал Стражу: "Ну тогда я тут в лесочке до утра перекантуюсь, а ты меня не видел. По рукам?" "По ним самым", - подумал в ответ гранитный Страж. "Вот так всю жизнь", - направляясь в чащу леса, думал уже самому себе Ю Я, - "Они уходят, я мы остаёмся. Как там у Му Хина - [center] Речка журчит, птички поют, [/center][center] Только друг мой решил уйти. [/center][center] И теперь его нет со мной." [/center] Ю Я зашел в самую чащу и в тени нависшего огромного дерева устроил себе скромное, но удобное пристанище, в котором можно было бы при желании и зиму перезимовать, не то что ночь переночевать. Вскоре под корой, скрытый искусно от посторонних глаз, тлел огонь. Не слишком горячий, но его тепла не особо разбалованному Воину вполне хватило и на то, чтобы согреться самому, и на то, чтобы согреть пищу. "Когда я последний раз ел теплую еду?" - подумал почему-то Ю Я, вспоминая свое детство, в котором напрочь отсутствовали те, кто мог бы его, хотя бы только в принципе, хоть немного побаловать. - "Хотя не шибко-то и хотелось." Но теплая еда все же понравилась и незаметно сделала свое странное дело - Ю Я расслабился и сытно икнул, как давно уже не икал. А вокруг в ночной тишине настороженно шелестел листьями лес, убаюкивая своих обитателей. Над его зелеными верхушками в самой Вышине перемигивались друг с другом загадочные и недостижимые светлые точки, на фоне которых в последний раз блестел серебром истонченный серп Седьмой Луны. Заканчивалась Великая Эпоха. С тем, чтобы началась другая, не менее Великая Эпоха. А как же иначе? Вот то-то и оно, иначе ведь - никак. "Ноль", - позвал Ю Я, - "Забери меня отсюда. Я готов." И Ноль с благодарностью принял в себя еще одного Усталого Путника. Когда взошло Светило, такое прохладное и сиротливое в утренней голубизне Высоты, Ю Я выбрался из своего убежища и снова подошел к Стражу. Тот без лишних мыслей впустил Воина в Императорскую Скалу. Двое с трудом отворили створки входных дверей. На высоком троне в позе пино сидел сам Император Жуа. Ю Я вошел в зал, придерживая у пояса пытающееся неодобрительно бряцнуть оружие, и склонил голову в ожидании. В Зале стояла настороженная тишина. Император Жуа читал книгу, как будто бы и не замечая стоящего в ожидани Воина. В углу в клетке орал Говорящий Друа-Нидон: - Смирно! Смирно я вам говорю! Вольно! Отставить! Сми-и-иррррно... Его свистящий бас эхом разносился по Залу, но никто не обращал на это внимания. "Сказки Наралупов", - откуда-то догадался Ю Я о содержании книги, которую внимательно читал Император, - "А вот Ать любил читать детективы Агы Кри." Император как будто услышал мысли Ю Я и соизволил его заметить. - Ты как нельзя вовремя, Воин, - сказал он своим неторопливым детским голоском. - Ведь я же Воин, - почему-то решил потянуть Ю Я. - Хорошо, - сказал Император, - Ты можешь теперь отдохнуть немного. Навестить семью, съездить на недельку-другую к озеру Нань. Пока мы в тебе острой необходимости не испытываем. Но будь наготове. А пока ступай. - Слушаюсь, - грусть опять навалилась на Ю Я. И он, немного помедлив, добавил, - Мой Император. Жуа улыбнулся вслед уходящему Ю Я. Воину Императора Жуа. За входными дверями к Ю Я подошел Первый Министр Династии. - Император ждет вас завтра на рассвете, - тихо напомнил он. - Знаю, - мотнул головой Ю Я. - Не впервой. Начиналась Новая Эпоха. И она обязательно что-то сулила. Вот только что? [center] * * * [/center] Время пролетело незаметно. Тренировки и медитации, обучение искусству владения Мечом и общефизическая подготовка, Исследование Пути и закалка Духа Рыцаря Великого Учения. Все это Жу Ю прошел и перетерпел. Все, что мог. И вот Выпускной Вечер позади. Отгремели фанфары и были сказаны все Напутственные Речи. Выпит Напиток Объединения. За спиной закрылись Врата и Наставник похлопал Жу Ю по спине. - Ну вот и все, малыш. Обучение закончилось, теперь Путь тебя поведет. А уж куда - тебе решать. Прощай. И Наставник исчез. Жу Ю прощально посмотрел на Замок Великого Учения и прыгнул на ту сторону озера. То место, с которого он начинал Свой Путь, практически не изменилось. Вот только окоп полного профиля, выкопанный когда-то давным давно, кажется, еще в прошлой жизни, слегка зарос травой и засыпался песком. Жу Ю его критически оценил и понял вдруг, что с точки зрения фортификации окоп выкопан совершенно безграмотно. Сейчас Жу Ю выкопал бы его намного более грамотно. И, вероятно, намного быстрее. Хотя... - Вот именно, - подбодрил сам себя рыцарь Учения. И вспомнил о Паромщике. - Паро-о-омщи-и-ик! - позвал Жу Ю и вдруг понял, что тот не откликнется. Зачем? Ведь его задача - встречать Учней, а не провожать Мастеров. Жу Ю вздохнул и походкой Странника направился было по дороге, начинающейся прямо у кромки воды озера и ведущей кто знает куда. Но стоило Жу Ю шагнуть пару шагов, как он почувствовал странную тяжесть у себя на поясе. Он посмотрел туда и к своему удивлению заметил переливающийся всеми оттенками Высоты свой Клинок Великого Учения - Разящий И Отводящий. Жу Ю взял его в руки и расправил Лезвие. Оно тоже переливалось всеми оттенками. "Тебе чего?" - подумал Жу Ю и тут же получил ответ. "Опять Выбор? Да сколько же можно!" - Жу Ю хотел было возмутиться, но вовремя взял себя в руки - сказалась долгая подготовка. Он слегка поозирался по сторонам и заметил без особого труда кучу блестящих безделушек, весело отражающих свет Звезды сквозь прозрачные волны озера. Видно, не ему одному пришлось делать здесь свой Выбор. Все как будто говорило Рыцарю Учения - брось ты эту хреновину в общую кучу и забудь об этой ноше. - Нет, - твердо заявил Жу Ю, - Мы не пойдем Протоптанными Тропами. Не для этого я столько упражнялся. И он сложил Клинок, который принял Выбор и успокоился. А Жу Ю вдруг вспомнил, к чему привел его прошлый Выбор. И недоброе ожидание наполнило Рыцаря Учения. И с этим Жу Ю встал на Тропу. Ждать пришлось не долго. За седьмым поворотом прямо посреди Тропы Жу Ю обнаружил настороженного Зверя Тыу. Тот как будто просто стоял посреди Тропы и о чем-то своем сосредоточенно думал. Но Тропу он определенно загораживал и обойти его было ну просто никак нельзя. И Жу Ю понимал это особенно остро. - Да как же так можно, - проворчал Жу Ю, точно зная, что теперь он становится Рыцарем Странного Выбора. Раз и навсегда. И что это ничего хорошего не сулит. - Отлезь, люпус, - почти с отеческой нежностью произнес Жу Ю фразу Первого Оборонного Заклинания. Может Зверь Тыу был слишком большим для этого Заклинания, может это Судьба Рыцарей Странного Выбора, только как и следовало ожидать - Заклинание не сработало. Только разозлило Зверя Тыу и он перешел в нападение. Цепляя своими перепончатыми крыльями кусты на Обочине Тропы он всей своей огромной массой рухнул на то место, где только что стоял Жу Ю. А Мастер Учения уже стоял у Зверя Тыу со стороны хвостов и замахивался распущенным Лезвием Клинка ударом "Раз И Готово". Но дальше замаха дело не пошло. Неожиданно, в самый критический момент, Жу Ю пронзила мысль. "Нападать со спины - нехорошо! Не по-рыцарски!" - гласила мысль. И Жу Ю замер с занесенным Клинком. Пока он осознавал мысль - Зверь Тыу успел развернуться и повторил атаку. Жу Ю чисто рефлекторно повторил перескок в сторону хвостов, но коронный "Режь На Части" снова замер на половине пути. "Он же слабее тебя", - гласила новая мысль, - "Ты ж его не напрягаясь пришпилишь. А ведь ты - Рыцарь, а не какой-то там орнитолог!" "Да что же это такое?" - снова перескакивая и замирая с непроведенным "Вкривь И Вкось", стал раздражаться Жу Ю. - "Чему ж меня все это время учили, как не постоять за себя и из любой ситуации вырулить живым и здоровым?" "Тебя учили убивать, или выживать?" - не унималась мысль. "Ну так а для чего эти все Боевые Финты, как не для обороны?" "Боевые Финты построены по принципу: Отбил-Напал. А чего тут отбивать? Ты только посмотри на него, разве не ясно?" Жу Ю посмотрел на Зверя Тыу. Вконец замученный постоянными разворотами Зверь Тыу пытался сфокусировать свои восемь глазков в одну точку, но у него ничего не получалось. Глазки норовили разбрестись в разные стороны и совершенно не хотели смотреть в выбранное место. Зверя Тыу явно тошнило. Хотя он крепился и старался не подать виду. Но его перепончатые крылья были опущены и слегка подрагивали, хвосты безвольно висели, а лапы все время норовили подкоситься. "Вот ведь бедолага", - пожалел Жу Ю Зверя Тыу, сложил Лезвие Клинка и побрел прочь. - Ну и что это за ерунда? - спросил Жу Ю сам себя. - Ерунда? Ерунда! - повторило его слова Путеводное Эхо. Жу Ю понял, что назрел Разговор. Он вышел на полянку, в центре которой словно специально для него был поставлен уютный пенек. Нависающая густая листва хранила прохладу в это палящее, знойное время, когда Звезда щедро делилась своим теплом, не спрашивая, кому оно надо. Жу Ю сел на пенек и задумался. - Так говоришь - ерунда? - через некоторое время спросил он. - Ерунда! - жизнеутверждающе заявило Путеводное Эхо. - И все эти Боевые Финты я заучивал зря? - неуверенно спросил Жу Ю. - Зря, зря! - опять чему-то обрадовалось Эхо. - А может не зря? - Может не зря, - согласилось Эхо. - Слышь, - рассердился Жу Ю, - Перестань передразнивать. Ты ведь не глупый Вета Кова. Я с тобой серьезно говорю, а ты... - Да ладно, не серчай, парень, - весело ответило Эхо. - Только ты сначала сам разберись, что ты хочешь выяснить, а уж потом рот разявывай. - Мысли эти дурацкие мне покоя не дают. Вроде прошел весь курс Обучения, а вопросов вроде как не убавилось, а даже больше стало. Странно. - Ничего странного. Ко многим Вопросам можно подступиться с множества сторон. Учение дает тебе навыки для выбора одного пути, по которому у тебя больше шансов подобраться к Ответам. Но Учение не дает самих Ответов. Их каждый ищет сам. На то и Тропа Учения. - Но посмотри вон там, ведь Тропа тоже петляет и разветвляется. - Так ведь и Вопросов много. Хочешь - дам карту Тропы? - вопрос прозвучал как один из тех, к которым вела Тропа и Жу Ю долго слушал, как Путеводное Эхо снова и снова задает его, меняя тембр и интонацию, перекатывая его по зарослям, окружающим полянку. Жу Ю поднял голову и увидел в Вышине тоненький серп Седьмой Луны. "Завтра будет все не так, как сегодня", - подумал Жу Ю во внезано наступившей тишине. Казалось, что Путеводное Эхо тоже смотрит на Луну и тоже думает о завтрашнем дне. Какой он будет, Первый День Новой Эпохи? Может он принесет еще один Вопрос, а может даст Ответ. А может ни то, ни другое. И Жу Ю опустил голову, вспомнив слова Песни Угрюмого Путника: [center] Мир грустил. [/center][center] И я грустил, [/center][center] Глядя на него. [/center] [center] Мир дремал. [/center][center] И я дремал. [/center][center] Так и что с того... [/center] [center] * * * [/center] В каюту Самого Главного Дармидонта осторожно постучали. Никто не отозвался. Там немного подождали и более настойчиво повторили стук. Дармидонт сонно заворочался на своей койке, но все равно не отозвался. Там еще немного подождали и стали долбить в дверь чем-то тяжелым. Звон стоял такой, что Дармидонт вскочил с койки и заорал, натягивая кальсоны: - Да иду, иду же! И перестаньте долбить! Вы ж рыбок моих распугаете! С той стороны попритихли. Дармидонт натянул-таки кальсоны и приоткрыл изрядно покореженную от неоднократных побудок бронированную дверь. В коридоре стоял Главный Командующий Друг и как обычно рассматривал свои носки. Он был в парадной форме, при орденах и планках, и даже Серебристый Стилет болтался у пояса. - Ну и что ты хочешь мне этим сказать? - спросил Дармидонт. - Команда ждет вас, Самый Главный, - пробормотал Друг. - Не тяни, Друг, - Дармидонта опять потяуло в сон, - Давай короче, а то спать охота - не могу. - Да понимаешь ли, Дармидонт, - начал Главный Командующий и вдруг поднял глаза и посмотрел на Дармидонта так, что сон у того сняло как рукой. - Команда решила, что пора в Отставку. Дармидонт замер. В наступившем безмолвии стало ясно слышно как шелестит ветер об обшивку, а в каюте Самого Главного бьются о защитный пластекс аквариума голодные рыбки. Дармидонт слегка очухался и спросил: - И Главный Механик за? - И даже Задворкин, - утверждающе мотнул головой Друг. - Тогда что ж, - вздохнул Самый Главный, - Сигнал Общего Построения на Центральном Проходе... - Все уже там, - оборвал его Главный Командующий. - Тогда сейчас, - Дармидонт ненадолго скрылся за дверью своей каюты и появился вновь уже в парадной форме. - Пошли, - скомандовал он и собрался было затворить бронедверь, но вовремя опомнился и только прощально посмотрел на своих рыбок, которые замерли у ближней стенки аквариума в колонну по трое и пытались подражать строевой стойке "Расстаемся навеки". И только прощально виляли хвостиками. А их ужин неторопливыми хлопьями опускался на дно аквариума, уже не надеясь на своевременное усвоение. Они шли мимо по-неуставному открытых дверей в боевые рубки и аммуниционные склады, мимо до Звездного Сияния надраенных поручней и рычагов приводов, мимо странно сияющих чистотой курилок и барных уголков. Все эти до зуда в спине знакомые картинки как будто радовались своей чистоте и кажущейся новизне, и в тоже самое время грустили по поводу неизбежной разлуки. Разлуки раз и навсегда. Когда Самый Главный в сопровождении Главного Командующего вышли на Центральный Проход - с той стороны строя начищенного и отутюженного экипажа кто-то зычно заорал: - Па-а-а-праходу-у!!! И экипаж вытянулся и глазами и телами стал следить за прохождением Дармидонта и Друга по ЦП. Казалось, что даже стоящие напротив строя с той стороны ЦП чемоданы, сумки и авоськи с личными вещами тоже замерли и вытянулись по стойке "Прощание С Морем". А Дармидонт с Другом шли строевой "В Развалку" вдоль строя, вглядываясь в ставшие уже бесконечно родными лица, снова, в который раз узнавая в них друзей и сотоварищей, с которыми не раз хлебали лиха и не только, попадали во всевозможные передряги и с честью из них выпутывались, тонули и всплывали, горели и не сгорали, взрывались в клочья и снова собирались по мельчайшим частичкам. И лица отвечали им тем же. Дармидонт дошел до конца строя и круто развернулся. Его звонкий голос сам собой рванул вдоль ЦП: - Здорово мужики!! - Здра-ав Да-а-ар-ми-и-донт!!! - рявкнуло так, что заложило уши. - Что, парни, говорите - пора? - тише и даже задушевно спросил Дармидонт. - А-га! - как-то даже с грустинкой ответил экипаж, а Главный Строевик добавил: - Ой, как пора, Дармидонт. - Ну что ж, пора так пора, - вздохнул Самый Главный и взобрался на импровизированную трибуну. - Ну что я вам могу сказать, парни, такого, чего б вы сами о себе не знали? - прокашлявшись начал Дармидонт. Парни завороженно молчали. - Не одну сотню Самых Могучих мы с вами вместе выпалили, - продолжал Дармидонт, - и вот пришло время... Строй дружно и горестно вздохнул. - Ну да ничего не поделаешь - все когда-нибудь заканчивается. Строй понимающе кивнул. - Но нам есть чем гордиться! Парни! Посмотрите мне в глаза и скажите ничего не скрывая - есть нам чего стыдиться? Что-нибудь такое, что каленым железом жгло бы наши души? Строй заглянул ему в глаза и, облегченно вздохнув, отрицательно покачал головами. - Вот видите! Тогда выше головы, орлы! Родина нас не забудет! Она будет просто счастлива вернуть таких бравых парней, закаленных в пекле Охранной Службы, к себе под свое второе, так называемое Гражданское, Крыло! И Строй шумно выдохнул и гордо выпятил свою грудь, зазвенев орденами и подвязками. А Дармидонт перевел дух и закончил свою Прощальную Речь. - Ну что ж, раз пришло время - значит пора! - и что-то внизу пересчитав по пальцам, добавил, - Тем более, что и Эпоха Семи Лун закончилась. Так что, как говорится - три к одному... Ну, вы меня понимаете. И, немного помедлив, Дармидонт, теперь уже бывший Самый Главный, отдал свою Последнюю Команду: - Мужики-и-и! По-о-о-дома-ам!! - А-га!! - уже веселее ответил Строй и как его и не бывало. И только толпа Бывших, расхватав чемоданы, сумки и авоськи, рванула к Выходу. - Вот и все, - грустно сказал сам себе Дармидонт, - Как говорится, выпили и забыли. И за что пили - тоже. Рано или поздно оно все равно должно было бы закончиться. Вот только почему грустно-то так? И Дармидонт поковылял вслед за своими Бывшими, чувствуя какую-то странную тяжесть, неожиданно повиснувшую на его не таких уж и молодых, если посмотреть правде в глаза, плечах. [center] * * * [/center] [center] Мы уходим навсегда, Оставляя за спиною Неприветливые тени Над притихшею волною. Мы уходим в никуда. И не ждите вы ответа Из полуденных земель, Из полей за гранью Света. Мы уходим и за нами Вы когда-нибудь уйдете. И за этой гранью мира Что-то снова обретете. И на призрачном песке У сверкающей воды Вы увидите опять Наши пыльные следы. Fin. [left]25 июня Прошлого Века. [/left][left]Донецк, Славянский Мир. [/left][/center][left] [/left] Пишите, если понравилось. Или не пишите. Это мало что изменит, просто я буду рад, если Вы откликнитесь. У меня есть ещё несколько произведений, в стихе и прозе. Но я очень сомневаюсь, что Вам это нужно. А потому - Гомен кудасай, что позволил себе привлечь Ваше внимание и отнял Ваше драгоценное время (с поклоном в 30 градусов и выдержкой в 3 секунды). Саёнара.

Ээээ, продолжим. =) [center] * * * [/center] Пока Жу Ю бежал к озеру, его панцирь раскалился до звездного сияния. По этому, когда он нырнул в воду, его окутало облако пара. Озеро стало на глазах мелеть. - Говорил же, избавься от панциря, а уж потом лезь к Монстру, - ворчал Проводник, с берега наблюдая за Рыцарем Ордена Дэ, который обжигая пальцы стягивал с себя защитную броню. Он отстегнул застежки, сбросил крючечки, отодвинул запорчики, ослабил цепочки, отомкнул хитрые замочки, отсоединил проводочки, спустил Главную Пружину, слил смазку и только после того, как Жу Ю погасил Запасной Механизм и выключил подачу энергии, панцирь с тихим хрустом шлепнулся в остатки озера. Не прошло и минуты, как озеро совершенно высохло, а панцирь превратился в лужицу кипящего металла. - Ну чтож, теперь ты свободен от этого бремени, - задумчиво заметил Проводник. - Гм, - согласился Жу Ю. - А это хорошо? - Надо подумать, - с умным лицом заявил Проводник и добавил: - Пошли. - Куда? - удивился Жу Ю. - Сам знаешь, - бросил Проводник, взбираясь на крутой обрыв высохшего озера. - Знаю? - не поверил Жу Ю и вдруг понял, что ведь и вправду знает. - Ну тогда пошли, - бодро заявил он. Шли они долго. Уже даже видавший многие дальние переходы Жу Ю стал выбиваться из сил. Терпел он, терпел, но наконец не выдержал. - Слышь, мужик, долго еще топать-то? - Да нет, - отозвался Проводник. - Вон на тот пригорок взойдем, над которым всходит Звезда, а оттуда уже рукой подать. - Какой пригорок? - остановился Жу Ю. - Тут ведь сплошной лес! И как может Звезда всходить впереди, если она совсем недавно зашла слева, а в затылок светит Три Луны? - Три Луны? - остановился в свою очередь и удивленно уставился на Жу Ю Проводник. - Ты хочешь сказать, что сейчас Первая Треть Ночи? - Ну да! - мотнул головой Жу Ю. - А вон там что? - Проводник указал куда-то влево. - Я откуда знаю! - возмутился Жу Ю. - В таком лесу и днем ни хрена не разглядишь, а уж ночью-то и подавно. - Так ты не видишь вон тот городок, вон то озеро, тот холм? - показывал Проводник в разные стороны. - Не-а, - пригорюнился Жу Ю. Они немного помолчали. Потом Жу Ю спросил, нахмурив брови. - Так че, не готов, стало быть, я вступить на Путь Семи Звезд? - Да готов, готов, - махнул рукой Проводник. - Дело-то не в этом. - А в чем? - Жу Ю поднял взгляд на Проводника. - Да как тебе сказать? - задумался тот. - Иллюзия жизни. Каждый человек воспринимает этот мир по-свему. Но чтобы ТАК по-разному! Первый раз встречаю. Они еще немного потоптались на месте. Потом Проводник махнул рукой: - Да хрен с ним, пошли. Какая разница - куда, на холм или к поляне. Пока наши дороги совпадают, а кто как видит этот мир - в конце концов это дело сугубо личное. Вперед! И они пошли дальше. Висящая в самой Высоте Звезда бросала две четкие тени на раскаленный песок Второй Пустыни, Огромнейшей и Граничащей, в котором постепенно, задуваемые ветром, пропадали две цепочки следов уходящих все дальше и дальше фигур. [center] * * * [/center] Главный Штурман Епифан хмуро смотрел на Карту Боевых Действий и ничего не понимал. [center] "Если ты видишь [/center][center] Как светятся лица, [/center][center] Значит Уже." - [/center]подумал Епифан вдруг и как-то долго вздрогнул. - Что-то тут не то! - выкатив глаза заявил он сам себе и ткнул пальцем в место пересечения семи разноцветных линий и трех пунктиров. Так он просидел в задумчивости минут пять. Потом взялся двумя руками за углы карты и повернул ее влево на 47 градусов 15 минут 17 секунд. - Во! - довольно заявил Епифан и потер руки. - Вот теперь кое-что проясняется. Он посидел еще пару минут и добавил: - Хотя и не очень. Но вот так... - он отодвинул от себя карту на пять с половиной сантиметров. - Вот так будет лучше. А может и нет. В это время замигала лампочка вызова на аппарате связи. - Ну, - нахмурился Главный Штурман, нажав клавишу ответа. - Епифан, где мы? - лицо Главного Командующего отражало немой вопрос. - Где-где... - рассердился Епифан. - Выгляни из люка - сразу и увидишь где. - А поконкретнее, ты не можешь сказать в каком мы месте? - не унимался Главный Командующий. - В том самом, - твердо заявил Епифан и отпустил клавишу. [center] * * * [/center] Когда Ю Я перевалил через хребет - его взору открылась глубоко трогающая картина. Те окрестности родного села, которые он помнил с детства, неузнаваемо переменились. Долина Вы реки Дых обросла новостройками, заводами и аэродромами как восемь Кругов не бритая грудь Воина Императора. Посреди долины, в самом, можно сказать, ее сердце, громоздился небоскребами и глубинотесами некогда славный маленький городок Дых Ни. Что, как хорошо помнил Ю Я, на древнем пынь дословно означало следующее: "Грустные Мысли Прекраснейшей Из Прекрасных Принцессы Ни, Сидящей Ранним Весенним Утром На Берегу Тихой Речушки Дых, О Далекой Крошечной Звездочке Агы, Сверкающей По Ночам В Вышине И Подаренной Принцессе Самим Императором Тянь В День Его Рождения". "Совсем другой мир", - грустно подумал Ю Я, глядя на вьющуюся в Вышине стайку тяжелых бомбардировщиков, - "А прошло-то всего..." - и Ю Я загнул в уме пару пальцев. "Н-да-а-а..." - тяжелый вздох так и не вырвался из крепких объятий грудной клетки Воина Императора, когда Ю Я стал медленно спускаться с отрогов хребта. Над головой звено сверхзвуковых истребителей крутило фигуры Трехмерного Пилотирования, ежеминутно порываясь преодолеть звуковой барьер. Над городом маневрировал Маневровый Дирижабль. Дых Ни жил своей загадочной внутренней жизнью. Но и в его распорядке нашлось время для неожиданного гостя. Не успел Ю Я вступить на асфальт Главного Направления, как кучка каких-то сорванцов так облепила его, что некоторое время он и пошевельнуться не мог, безучастно наблюдая за тем, как эти парни разглядывают и трогают все, что было навешано на Ю Я. Затем они подняли его на руки и куда-то поволокли, громко крича и что-то доказывая друг другу. Ю Я расслабился и погрузился в Ноль. Ноль его принял. - Журыпыны, где вы его достали?!! - вывел Ю Я из Ноля восторженный крик какого-то лысого толстяка. - Да он еще и живой!!! Сорванцы бережно опустили Ю Я на пиптонитридную подстилку, сделанную под маисовые прутья. Ю Я не долго думая сел в позу фунь. - Ух ты!!! - подпрыгивал от счастья вокруг Ю Я лысый мужик. - Я читал, что это что-то около восемьсот сорок второй позы! Ух ты! А мы знаем только первые сто пятьдесят три! Ух ты! И мечи настоящие, и даже Направляющие есть! Ух ты! Так где вы его выкопали?! - повернулся он к притихшей толпе сорванцов. - Да он сам пришел, - тихонько сказал Один Из Самых Смелых. - Ух ты! - сел перед Ю Я толстый мужик. - А он разговаривает? - Немного, - не удержался от подвоха Ю Я. Ему вдруг захотелось есть. - Ух ты!!! - опять подпрыгнул мужик и забегал кругами вокруг Ю Я. ... Когда, спустя некоторое время Ю Я покидал этот некогда маленький городок, внешне ничего не изменилось. Даже сам Мастер Наблюдатель не смог бы заметить изменений, произошедших с городком и Воином Императора Ать. А изменения были. Но все также беззаботно кружил над городом Маневровый Дирижабль, а звено сверхзвуковых истребителей преодолело-таки звуковой барьер и теперь весело резвилось в Вышине, радуясь очередной победе над Природой. Ю Я неторопливо вышел за пределы города и пошел вдаль по с детства знакомой дороге, которая вела, как говорил когда-то один мудрый старик - "прям туда, куда надо". И только за спиной чей-то бесстрашный монотонный голос без устали повторял: - Уберите отсюдава немедленно свой траншеекопатель! Уберите... Вскоре Ю Я подошел к развилке, которую знал как Перекресток Имени Великого Ба Бая. Почему развилку, ничего общего с перекрестком не имевшую, назвали так странно - никто никогда не мог сказать. И кто такой был этот самый Ба Бай - никто не знал. Может он был разбойником, а может - Былинным Героем. И легенды об этом молчали. Еще в Стародавние Времена это была просто небольшая тропинка, убегающая в сторону от основной дороги. Теперь же тропинка сильно заросла травой и почти не была видна. И только по старому Придорожному Знаку можно было угадать это место. Ю Я подошел к камню и положил на него руку. Поверхность была теплая и немного шершавая. Камень будто почувствовал руку Воина. Легкая дрожь узнавания пробежала по нему и на его передней части проступили Путеводные Слова: "Пойдешь направо - умрешь. Пойдешь налево - тоже умрешь. Вернешься назад - все равно умрешь. Выбирай." Ю Я прочитал и горестно усмехнулся. Потом посмотрел на асфальт, уходящий направо. Там, за небольшим леском, был космопорт. Нескончаемый поток грузовых и легковых авиеток несся туда и возвращался ни с чем обратно. В низко висящие тучи то и дело врезались острыми и тупыми мордами космопланы, космолеты, астролеты и астропланы. Чуть правее из-за верхушек деревьев торчали грозные носы Боевых Звездолетов и Звездопланов. На Базе Космических Сил как раз шла Боевая Подготовка Личного Состава. Там то и дело сверкали вспышки учебных термоядерных взрывов, надрывались сирены, высаживался Боевой Десант под прикрытием огня Тяжелых Крейсеров. Ю Я немного полюбовался этим фейерверком и повернул голову влево. Еле заметная тропка убегала в вечерний полумрак леса. Там пели веселые птицы, кто-то шуршал в прошлогодней листве, убаюкивающе шумел в ветвях вечерний бриз. Все было мирно и приветливо. Все как будто говорило: "Путник, входи и ничего не бойся. Ты тут сможешь отдохнуть от своих тяжелых мыслей, освежить свою голову и успокоить сердце. Входи и я буду твоим домом." - Иду, - сказал Ю Я и углубился в лес. До Цели Похода было уже совсем рукой поддать. [center] * * * [/center] Шли они долго. Жу Ю уже перестал надеяться на то, что эта дорога когда-нибудь кончится. Но она все же кончилась. У красивого лесного озерца, по поверхности которого беспечно плавали какие-то диковинные птицы. "Как будто и нет войны", - подумал Жу Ю и тут же заметил остров на середине озера. На острове стоял, ощетинившись броней и силовым покровом, а так же всевозможными системами оборонительного и наступательного вооружения - Замок. - Замок Великого Учения, - вне себя от изумления воскликнул Жу Ю и посмотрел на Проводника. А того уже как и не бывало. - Вот хмырь, - чертыхнулся Жу Ю, - Проводил и был таков. Ни тебе здрасьте, ни тебе прощай. Ну и пусть с ним. Теперь я и сам соображу, что к чему. И Жу Ю пошел вокруг озера, надеясь найти мост. Обход занял пару дней, но к каким-нибудь серьезным результатам не привел. Жу Ю пришел туда же, откуда и начал свою экскурсию по осмотру достопримечательностей. Вообще-то дорога, по которой они пришли, выходила из леса и обрывалась у самой кромки воды, чего раньше расстроенный бывший Рыцарь ордена Дэ не приметил. "Странно, как это я раньше-то не приметил?" - подумал Жу Ю и принял позу неро пятьсот семнадцать. Посидел немного и вдруг, неожиданно даже для самого себя заорал: - Э-э-э-й, на о-о-о-остро-о-ве-е-е! - Ну вот и славненько, - услышал Стоящий На Пороге голос у себя за спиной. Что было дальше - бывший Рыцарь Ордена Дэ точно не помнил, так как моментально сработал врожденный инстинкт и все дальнейшее он проделал заученно быстро и совсем не задумываясь. "В боевой обстановке Боец должен действовать инстинктивно. И только после схватки можно присесть, закурить и пораскинуть мозгами на предмет - что было не так", - таков был Основной Принцип Рыцарей в Ордене Дэ. Это не раз повторял ему старина Дэ Тэ, Двигатель Ордена Дэ, по вечерам после Сигнала Откл. И теперь Жу Ю стал осознавать свои действия только сидя в окопе полного профиля, сжимая в горячих ладонях Клинок и настороженно поглядывая через бруствер в сторону лесной чащи. А из чащи как ни в чем не бывало выходил, широко улыбаясь, загорелый мужик, попутно отряхивая песок со своих коленей. - А ты прыткий малый, - еле сдерживая смех сказал он, вплотную подходя к брустверу и сверху с интересом рассматривая Жу Ю. - Да вот только эту ямку кто теперь заравнивать будет? Отец Крыньк? Или Я? Жу Ю, поняв наконец, что мужик не агрессивный, сложил лезвие Клинка и осторожно выполз из окопа. - А ты кто таков тут будешь? - с места в рысь оседлал Стоящий На Пороге. - Я-то? - весело усмехнулся мужик и ткнул себя в грудь. - Я Паромщик. Я тут для того, чтобы таких вот шалопаев в Замок перевозить. - А обратно? - почему-то спросил Жу Ю. - А обратно они уже сами, - пояснил Паромщик и угрюмо добавил. - Или никак... - Ах даже вот так вот, - посерьезнел Жу Ю. - А ты как думал? - перестал улыбаться и Паромщик. - Это тебе Путь Тройной Звезды, а не тропинка в придорожный сортир. Ты, можно сказать, стоишь в Начале Пути. И Паромщик махнул рукой на дорогу, обрывающуюся в озерных волнах. И вот только тут, подойдя к самой кромке воды, Жу Ю наконец почувствовал, что он действительно стал на Путь, надолго, всерьез, без балды. - Ну что, понял что к чему? - спросил Паромщик и тоже встал у воды. - Да вроде, - пробормотал Жу Ю. - Ну, а что теперь-то? - А теперь все просто, - заверил его Паромщик. - Сейчас я переправлю тебя в Замок и ты начнешь прокладывать Свой Путь по программе Активных Наблюдателей. - Почему Наблюдателей? - удивился Жу Ю. - А потому, что Наблюдателей, - сказал Паромщик и объяснил. - Я здесь не только для перевоза. Основная моя работа состоит в определении программы, по которой Приходящий будет проходить дальнейшее обучение. А это все зависит от того, что Приходящий делает после ухода Проводника. Некоторые садятся на песок у воды и ждут. И дальше обучаются как Пассивные Созерцатели. Другие начинают искать брод, лезут в озеро, пытаются плыть. Ну и, естественно, дальше учатся как Активные Исследователи. Ну, а некоторые вот как ты - сначала обходят вокруг озера, смотрят местные достопримечательности, а уж потом переходят к Активным действиям. - Понятно, - проворчал Жу Ю, засунув расстроенно руки в карманы, попробовал ногой воду озера и невпопад сказал, - Холодная. - Ну, а раз понятно - садись и поехали, - подвел итог Паромщик и подставил свою видавшую виды спину. Жу Ю взобрался на нее, обхватил шею Паромщика и тот затрусил по водной зыби озера к воротам Замка. Жу Ю стало слегка укачивать и он, чтобы отогнать это противное чувство, спросил: - Тебе не тяжело? - Да пропади она пропадом, такая работа, - выдавил Паромщик и резким поворотом скинул со своей спины наездника на мелководье перед Вратами. - Все, приехали, - сказал Паромщик, непонятно на что рассердившись и, тяжело вздохнув, затрусил обратно. - Пока, - махнул ему вслед рукой Жу Ю. - Да идите вы все, - не оборачиваясь чертыхнулся Паромщик и прибавил шаг. - Ну, как знаешь, - не обидился Жу Ю, повернулся и подошел к Вратам. Они медленно, как будто нехотя, стали отворяться. - Входи, Учень, - сказал чей-то громогласный голос и Жу Ю вошел. [center] * * * [/center] Главный Командующий Друг сидел перед Основным Обзорным экраном и с беспредельной грустью смотрел на раскинувшуюся перед ним панораму. И сам не понимая - почему, Друг вдруг наизусть процитировал: [center] Здесь был недавно город-сад, [/center][center] Теперь ни города, ни сада. [/center][center] И птицы здесь не будут петь. [/center][center] И ладно! [/center] Что и говорить, даже самому бестолковому в экипаже было понятно, что Главный Командующий - Закоренелый Романтик. Но мало кто понимал, что это значит. А значило это многое. Да вот только для самого Друга. Остальным это все надо было бы объяснять, а ему этого совсем не хотелось. А суть состояла в том, что Романтика с большой буквы подразумевала незаконченность действия, незавершенность чувств, пограничное состояние. Как только действие заканчивалось, чувства обретали почву под ногами - все, Романтика кончалась и начиналась Бытовуха. Из-за этого Друг покинул свое обжитое жилище, расстался с любящей женой и двадцатью детишками, из-за этого он подался в Армаду и сделал карьеру. И вот теперь он сидел перед Основным Обзорным экраном в расстроенных чувствах и обозревал результаты своего труда. - Кто, какой дурак сказал, что этот кустик являлся Объектом Вероятного Нападения нулевого уровня? - в который раз задавал он сам себе этот вопрос. Никто, естественно, ему не отвечал. И это еще больше расстраивало Друга. Пространство площадью с приличный город было перепахано Зарядами Главного и Вспомогательного Калибра так, что на этом поле теперь без предварительной обработки можно было сеять и выращивать озимые. Хотя вряд ли что-нибудь бы взошло. Пока шли действия, Друг ощущал себя Великим Романтиком, делающем свое нелегкое, но такое необходимое дело. И был на вершине счастья. А теперь, угрюмо рассматривая с помощью мощной оптики это развороченное пространство, он чувствовал себя полным идиотом. И что самое отвратительное - так бывало каждый раз после активных действий. - Что, опять хандрит? - за его спиной шепотом спросил Главный Корректор Наведения Осьний у Главного Уборщика Ынь-Агы. - Как всегда, - мотнул головой Ынь-Агы, хорошо заученными движениями сгребая окурки вперемежку с гильзами и банками из-под пива в мусорный коллектор. - Ничего. Помается немного и отойдет. Это была, вообще говоря, обычная процедура для Главного Командующего и весь экипаж это знал. Как знал и то, что пока не наступит Вторая Фаза, к Другу лучше не соваться. Не знал этого только Главный Юнга Вихрастый, который в этот напряженный и совсем не подходящий момент влетел в Центральную Рубку и прямиком рванул к Главному Командующему. - Куда, куда, пацан, - громким шепотом попытался остановить его Главный Корректор Наведения, но было уже поздно. - Слышь, Друг, на пару слов, - обратился к Главному Командующему Главный Юнга. - Срочно конфиденциально. Осьний и Ынь-Агы замерли в ожидании самого худшего. Но пока ничего не произошло. Друг медленно оторвал свою тяжелую голову от растопыренной пятерни и, неторопливо повернувшись на голос, с хмурым интересом стал прицельно рассматривать Вихрастого. - Ну, давай, - после некоторого раздумья разрешил он. - Ух, - с облегчением вздохнули Главный Корректор Наведения и Главный Уборщик. Начало давало надежду, хотя и не особенно большую. - Вам два срочных сообщения. Одно - письмо от жены с поздравлениями по поводу рождения у вас двадцать первого ребенка. Девочка. Второе - о присвоении вам очередного воинского звания - Верховный. Я лично и весь экипаж в моем лице поздравляем вас с этими, без преувеличения можно сказать, великими событиями. Главный Юнга вывалив это все в ожидании ответа замер в позе "Дозор в строю". Главный Командующий некоторое время обдумывал сообщения, потом устало вздохнул и неожиданно спросил Вихрастого: - Слышь, парень, а как ты относишься к романтикам? Осьний и Ынь-Агы даже дышать перестали, потеряв всякую надежду на Благополучный Исход, который якобы намечался. Главный Юнга не раздумывая выпалил: - Мой отец, сэр, говорил, что романтиков еще в детстве надо отсеивать от нормальных неромантиков и утюжить их перекрестным огнем тяжелых крейсеров. - Ой, - ойкнул Ынь-Агы и, опустившись на четвереньки, пополз в угол и забился там под медный таз мусорного коллектора. - Кажись, приехал парень, - сам себе пробормотал Осьний и, отойдя к своему пульту, тяжело осел в кресло Главного Корректора Наведения. А Главный Командующий Друг тем временем с проявившимся интересом разглядывал Вихрастого. Тот стоял в позе "Готов" и твердым взглядом смотрел в Основной Обзорный экран. - А что еще говорил тебе твой отец? - недобро ухмыльнувшись своим мыслям, спросил Друг. - Молчи, молчи, дурень, ведь ни за грош, во цвете лет... - шептал Главный Корректор Наведения Осьний, но так тихо, что сам едва слышал себя. - Еще мой предок мне говорил - "парень, если в твоей голове стали появляться мысли о смысле жизни или тому подобной ерунде, значит одна из частей твоего тела стала лишней. Избавься от нее и тем самым ты избавишь себя и еще кучу народа от здоровеннейшей проблемы". И на этот случай он дал мне вот это, - и Главный Юнга вытащил из уставного кармашка блестящий от постоянного ухода маленький лучевой отстреливатель. - Хороший романтик - мертвый романтик, часто приговаривал мой батя. - Ой-ой-ой, - опять раздалось из-под таза в углу и таз попытался задним ходом вползти в бронеперегородку. Безуспешно. - А как звали твоего предка? - завороженно глядя на лучевой отстреливатель, спросил Друг, что-то нашаривая в своем уставном кармашке. - Я точно даже не могу сказать, сэр, - понурился Главный Юнга, - но он часто называл себя Последним Романтиком. - Последний Романтик! - как заклинание произнес Главный Командующий и еще перу раз поперекатывал это сочетание во рту. - Последний Романтик, Последний Романтик... После этого Главный Командующий надолго задумался, периодически поскребывая то свой могучий командирский лоб, то свой крепкий командирский затылок, то еще что-нибудь свое командирское. Потом опять порылся в кармашке и достал оттуда точно такой же, как и у Главного Юнги, маленький лучевой отстреливатель и задумчиво посмотрев на него, протянул его Вихрастому. - Держи, парень, это тебе на память от Предпоследнего Романтика, - и крупная командирская слеза согласно пункту устава звонко булькнула в звукоприемник аппарата внутренней связи. Главный Юнга Вихрастый с почтением принял бесценный дар и в ответ протянул свой отстреливатель Главному Командующему со словами: - А это вам от Последнего Романтика. Он всегда помнил о вас, хотя вы никогда и не встречались, сэр. И вторая командирская слеза звонко булькнула вслед за первой. - Только осторожно, сэр, - добавил Вихрастый прикидывая в руке вес отстреливателя, - Ваш-то всего лишь точная копия настоящего, а вот мой - настоящий. С одним зарядом, как положено. - Иди, парень, и ни о чем не беспокойся, - уже взяв себя в руки, сказал Главный Командующий, пряча отстреливатель в кармашек и поворачиваясь к Основному Обзорному экрану. Главный Юнга Вихрастый круто развернулся, по-уставному четко шаркнув ногой, и направился к выходу. Но его перехватил Главный Корректор Наведения Осьний. Он схватил Вихрастого за рукав гимнастерки и подвел к медному тазу мусорного коллектора. - Вылазь, - сказал Осьний, постучав в таз ногой, - уже все. Из-под таза показалась голова Главного Уборщика, который выпученными глазами уставился на Вихрастого. - Он его что, Призраком сделал?! - Ынь-Агы сделал попытку залезть обратно, но Осьний схватил его за шиворот и, выволакивая из-под таза, стал объяснять: - Ты мне можешь не поверить, но все это истинная правда. Отделался парень легким испугом. Вышел сухим из воды, трезвым из бара и Единым из Деления. - Да ну, - отряхиваясь, опять выкатил глаза Ынь-Агы. - Так не бывает! - Прецедент, - многозначительно отвесил Осьний и обращаясь к Главному Юнге сказал, - Тебе, парень, жутко, просто невероятно повезло, что все ТАК закончилось. Одного такого смельчака, рванувшего к Главному Командующему в стадии Первой Фазы, он на грузовик списал без лишних слов. А что это такое - ты знаешь. Ни службы, ни карьеры. Как говорится - пришел юнгой и умер юнгой. - А одного просто за борт выкинули, - подхватил Главный Уборщик Ынь-Агы. - Так Друга еле уговорили сухпая немного туда же бросить, чтоб хоть не сразу, хоть какой-то шанс. - А ты, - укоризненно посмотрел Осьний на обалдевшего Главного Юнгу и поддержал его дрожащую челюсть, - Не посоветовавшись со старшими... - Я-я-я... бо-бо-больше не-е бу-бу-ду, - заикаясь выдавил Вихрастый, только теперь понимая, во что он чуть не вляпался. - Ладно, ладно, парень, все уже позади, - похлопал его по плечу Ынь-Агы, а Осьний поддержал того, чтоб не упал. Колени подгибались. - Иди к Главному Боцману и скажи, что я послал, - приказал Главный Корректор Наведения. - Объяснишь ему что к чему, а уж он сам о тебе позаботится. Давай, валяй. Нетвердой походкой Вихрастый запетлял к выходу. - Ничего, пропустит пару стакашков и отойдет, - глядя вслед удаляющемуся Главному Юнге с бесконечной теплотой во взгляде, сказал Ынь-Агы. - Да, Ромб Выжившего В Экстремальных ему обеспечен, - вздохнул Главный Корректор Наведения. - Третьей Степени как минимум. - Даже Второй, я думаю, - поддакнул Главный Уборщик и тут же спохватился, - Да ладно, есть чему завидовать. Одному - Ромб, а тридцать семь - за борт. Рулетка, в которую я не играю. И Главный Уборщик продолжил прерванную работу по сбору гильз, банок из-под пива и окурков. - И я тоже не играю в такие игрища, - устало вздохнул Главный Корректор Наведения Осьний и негромко добавил, - может потому и нет у меня своего Ромба. Никакой Степени. - Сводку состояния на пульт, - громко приказал Главный Командующий Друг. У него началась Вторая Фаза - Фаза активного выхода из Первой. И она тоже не сулила ничего хорошего. Хотя и без смертельных исходов.

Для читающих тему "Рассказ" и тему (ещё не начата, но заявлена) =). А так же для всех остальных. Может эта отвязная старая штучка кому-то улучшит настроение? Было бы здОрово. =) [center]* * * [/center] [center] Будь осторожен, [/center][center] Путник усталый, [/center][center] Ты ведь не дома... [/center] Такое вот трехстишье старого поэта Му Хина, жившего в стародавнюю эпоху, еще при императоре Дын, пришло на ум воина Ю Я, шедшего Тайной Тропой вкруг Великой Горной Страны, уходящей от Пути Позабытых Предков в обход Пика Первого Стража. Вообще-то Ю Я любил в детстве читать стихотворения Мастеров Пера дынской эпохи. Он даже знал наизусть пару десятков трехстиший по разному поводу подходящих к некоторым моментам жизни. Вот этот например: [center] Пролетел самолет, [/center][center] Болит зуб, [/center][center] Скорей бы лето! [/center] "Как тонко подмечено! А какая рифма! Какой стиль! Сразу видно - Мастер! Вообще-то насчет рифмы - это сильно сказано. Но ведь это же трехстишья, а в них рифмы нет по определению. Н-да, стоит над чем поразмыслить", - Ю Я настороженно остановился. Поперек Тайной Тропы была натянута веревка. "Раз натянули веревку - значит кого-то ждут", - стал размышлять Воин Императора Ать, - "А раз ждут - значит засада. Хорошо, что им попадусь я. А если какой-нибудь лопух? Ведь жизнью бы поплатился за невнимательность". Ю Я достал из кармана Боевой Разрубывающий и намеренно споткнувшись о веревку - растянулся в пыли Тайной Тропинки. Ничего не произошло. Ю Я встал, переступил через веревку и опять споткнулся. Снова он некоторое время лежал настороженно вдоль Тропинки, вдыхая тысячелетнюю пыль. И снова тишина. Ю Я встал и еще раз внимательно осмотрел веревку. Веревка как веревка, привязана к двум деревьям, ничего особенного. "Идиот какой-то пошутить вздумал", - подумал Ю Я, пряча Боевой Разпубывающий в карман. И на всякий случай еще раз споткнулся о веревку. "Ну вот, наконец-то", - думал Воин Императора Ать, выкапывая ход из-под обрушившегося-таки на него огромного куска скалы. - "Что я говорил - попадись вместо меня какой-нибудь простой крестьянин - насмерть бы зашибло, бедолагу. А кто потом будет рис растить, семью императора кормить? А? Вот то-то же!" Тут Ю Я вдруг сообразил, что он выкопал уже порядочно, а на поверхность все еще не выбрался. - Странно, - вслух пробормотал Ю Я и, вытащив из кармана альтиметр, уставился на его светящуюся стрелку. "Какой дурак стрелку сделал светящуюся, а циферблат - нет?" - подумал Ю Я, крутя прибор в руке. - "И вообще, что он показывает? Глубину, давление или направление назад?" Прибор безмолвствовал. [center] * * * [/center] "Н-да", - подумал Жу Ю, двумя руками сжимая рукоятку Клинка. - "Эта железная дрянь тут неспроста. Что-то ей надо". Он сжал еще сильнее рукоятку Клинка и представил себе Сизую Радугу. На конце Клинка налился лиловым светом шар. Пока он наливался, он покачивался, как будто от нетерпения. Но стоило ему налиться до размеров яйца дикого зверя пепльть, как шар с глухим воем сорвался с острия Клинка и взмыл ввысь. Очертив дугу примерно в треть Высоты, шар с диким воем, набирая скорость и меняя цвет до ярко желтого, стал падать. Он ударился в Железного Монстра с такой силой, что тот, несмотря на свою огромность, даже покачнулся. Но не более. Шар отскочил, обдав округу снопом ярких искр и со все убывающей силой еще несколько раз ударился о броню Монстра. Потом, окончательно выдохнувшись и покраснев, он упал в кустарник и тихо скончался. Обалдевший Жу Ю стоял с отвисшей челюстью и медленно приходил в себя от увиденного. "Если его даже Сизой Радугой не взять, то чем же?" - с ужасом думал Рыцарь Ордена Дэ. Его сердце похолодело и он опять с горечью вспомнил свой Выбор. Свой Неудачный Выбор. С помощью Книги Великих Мудростей он в два счета превратил бы Железного Монстра в Кусок Топленного Металла. Хотя вряд ли. С Книгой он бы этим никогда не занимался. Да и Железные Монстры ему на Пути бы не попадались. А вот с Клинком... Ну конечно. В это время из-под листа брони Монстра высунулась какая-то блестящая штука и уставилась на Жу Ю. "Кранты", - подумал Жу Ю и во весь голос заорал: - Проводник!!! Проводник!!! Ять твою петь!! - Да здесь я, че орать-то? - спокойно сказал кто-то у него за спиной. - Это что, Первый Урок? - дрожащим голосом спросил Жу Ю, боясь оторвать взгляд от железяки. - Угу, - сказал Проводник и поковырял пальцем в носу. - Это Проверка у Входа На Путь. - Дак ведь он меня щас в пыль превратит! - А ты борись, - бодро посоветовал Проводник. - Да как бороться-то, как? Он же раз влепит и все! И нет меня!! - Перестань гундосить, - строго сказал Проводник. - Он еще не стрельнул, а ты уже в штаны наложил! Рыцарь, мать твою. - Что делать, что делать? - чуть не плакал Жу Ю, оглядываясь по сторонам. - Ты бы лучше панцирь снял, - посоветовал Проводник и добавил, - Хотя уже вряд ли успеешь. - А-а-а-я-я-я-я-я-а-а-а!!! - заорал Жу Ю и словно веником, гоняясь за мухой, замахал Клинком и бросился на Железного Монстра в рукопашную. - Во! Так-то лучше, - хмуро заметил Проводник и затрусил следом. Железный Монстр, слегка обалдевший от такого напора, быстро пришел в себя и почти в упор выплюнул кусок железа в Рыцаря Ордена Дэ. Снаряд свистнул мимо уха Жу Ю и, срикошетив, разорвался где-то на Высоте. Огромное облако ярко сверкнуло и растаяло в Высоте. И вскоре ветер донес слабый далекий хлопок, будто вздох царицы Дунь. [center] "Пошел мужик охотиться, [/center][center] А патроны дома забыл. [/center][center] Его съел медведь" - [/center]почему-то вдруг вспомнил Жу Ю, пытаясь сообразить, как же он все еще жив. Так он и стоял, прикрываясь Клинком от нависающего над ним Железного Монстра. "А", - догадался-таки Жу Ю, - "Так ведь Клинок-то теперь Разящий и Отводящий Клинок Великого Учения! Отводящий!!! Да я щас эту железяку в лапшу изрублю!" Жу Ю подлетел к Монстру и стал прыгать и махать Клинком. Монстр висел высоко. Не достать. Жу Ю, напрыгавшись, устало огляделся вокруг. "Так вот откуда эта штуковина вылетела!" - сообразил Жу Ю, разглядев сквозь кусты свалку металлолома, из середины которой торчал огромный черный шар. - Ща я тебе устрою аманины, гад! - Жу Ю рванулся к шару, прорубая себе дорогу в груде металла. - У-у-у-у-у! А-а-а-а-а! - завопил Железный Монстр и из его чрева высунулась клешня и потянулась к шару. - Я те рученки-то вмиг укорочу! - Жу Ю вскочил на кучу металла и срубил клешню. Обрубок втянулся под броню, но вместо него вылезли еще две клешни и в обход Жу Ю потянулись к шару. - Ах ты гад длиннорукий!! - заорал Жу Ю и с удвоенной силой замахал Клинком. Когда до шара оставалось чуть больше пяти шагов, клешни схватили шар и подняли его над свалкой. Натужно запыхтев, Железный Монстр стал подниматься вверх, держа под собой черный шар. - Удрал, гад! - заорал Жу Ю, размахивая над головой Клинком. - Ну ниче, мы еще встретимся! - Угу-гу-у-у-у-у... - отозвался удаляющийся Монстр и радость Жу Ю исчезла в чувстве быстро нагревающегося панциря. - Ах ты ссмуль, - процедил сквозь зубы Стоящий На Пороге и рысью бросился к озерцу, на ходу опять вспоминая, какая же все-таки дельная это была вещица, Книга Великих Мудростей. Проводник, ухмыляясь, затрусил за ним. [center] * * * [/center] Главный Наблюдающий, как и положено по уставу, заметил ее первым. Сидевший сбоку Главный Связывающий Друнь спал, широко развалившись в кресле и громко храпя. "Что же Главный Направляющий-то молчит? Пора бы уж заметить", - Бынь нажал кнопку на пульте и сказал: - Дррын? - Дррын!? - в полувопросительной интонации ответили ему. - Видишь? - Наблюдаю!? - Твои действия? - Жму тормоз?! - полуутверждающе ответили ему. - Молодец, жми, - сказал Бынь и, нажав другую кнопку, заявил: - Боевая тревога! В седьмом углу сектора бэ-дэ-тэ-семь-дробь-шестьсот-шестнадцать-аш-эль-два-и-два обнаружена Потенциальная Опасность третьего уровня! Боевая тревога! - Это не Потенциальная Опасность, - тихо сказал у него за спиной Главный Связывающий, - Это Объект Вероятного Нападения. Нулевого уровня. Главный Наблюдающий стал медленно сползать к свое кресло, покрываясь холодным потом. Потом вдруг встрепенулся и бросился к аппарату связи. - Главного Командующего к рупору! - У рупора, - почти тотчас же отозвался Друг. - Строго конфиденциально! - Ясный перец! - Источник Вероятного Нападения нулевого уровня прямо в зоне приближения! - доложил Бынь. По коридорам и этажам прокатилась минута молчания. - Понял, - сказал Главный Командующий Друг и отрубился. Главный Заряжающий Мифодий сидел в своей рубке и тихонько раскладывал пасьянс на столе боевого управления, потягивая через соломинку газировку с сиропом. - Это сюда, - приговаривал он вполголоса, - А это, гм, гм, а, вот сюда! Пасьянс разложился великолепно, чему Мифодий был очень рад. Он был бы совсем счастлив, если бы не красная лампочка, горевшая на пульте. "Боже мой, как вы мне все надоели", - подумал с грустью Мифодий, подходя к аппарату связи. - Ну, - сказал он, нажав клавишу и отскочил в угол рубки, загородившись руками от хлынувшего на него потока всяких разных слов. - Уть, трам-пам-пам, ты че там, тыть-пырыть, спишь что-ли? Боевая тревога, бах-ба-бах, а ты где, пум-пурум? Заряжай, тудыть-сюдыть, щас стрелять бум! - В кого? - встрепенулся Мифодий. - А не твое собачье дело! - ответили ему. - Чем же стрелять будете? - боязливо спросил Главный Заряжающий. - Самыми Могучими Зарядами! - ответили ему так грозно, словно Заряды предназначались ему, Мифодию. - Два залпа! Понял? - Как не понять. Сообразил. - Так заряжай! - гаркнули ему. - Щас, - сказал Мифодий и, достав из нагрудного кармана изрядно помятую бумажку, начал ее заполнять, вполголоса бормоча: - Имя? Мифодий. Должность? Главный Заряжающий. Рост? Сто семьдесят пять и три. Температура? Тридцать шесть и три. Возраст? Средний. Размер? Нормальный. Пьете? Да. Курите? Нет. На теплое море хотите? Конечно хочу. Количество зарядов? Два. Индекс? Самые Могучие. Число? Простое. Подпись? Подпись?? - удивленно поднял брови Мифодий. - Ах подпись! Пожалуйста. Он встал, свернул бумажку вчетверо и пошел к Главному Командующему. Подойдя к Основной Боевой Рубке, Мифодий скромно постучал в бронированную дверь. Она тотчас же распахнулась. На пороге стоял красный от напряжения и мокрый от пота Главный Командующий с фломастером в руке и кричал Мифодию в лицо, размахивая левой рукой по кругу: - Влево, влево заворачивай!! Тормози, тормози!!! За бугор прячься, за бугор, мать твою, ведь в лепешку превратит! Первым залпом накроет!!! Мифодий протянул ему бумажку. Тот лихо расписался, повернулся в Боевую Рубку и туда заорал: - Как? Ты еще здесь?!! Заряды давай!! Заряды!!! Щас залпом их накроем и все, к чертовой бабушке!! Бегом!! Бегом!!! Мифодий осторожно прикрыл дверь Рубки и поплелся в сторону Основных Хранилищ. Подойдя к воротам Хранилищ, Мифодий гулко постучал каблуком в броню. За воротами было тихо. Мифодий опять постучал. Снова тишина. - Затаился, жмот, ну ниче, - Мифодий сел, достал свой любимый молоток и стал размеренно стучать в ворота, отстукивая ритм Большого Барабана. Стучал он долго. С полчаса. Потом внутри что-то зашевелилось, щелкнула задвижка и в отворившейся двери появился Главный Кладовщик Задворкин. Всем своим видом он выражал неудовольствие. Мифодий, еще не совсем выйдя из ритма, долбанул Задворкина по колену. - А-а-а-а-а-а-у-у-у-у!!! - завыл Задворкин, хватаясь за коленку и прыгая на одной ноге. - Больно? - сочуственно спросил Мифодий и достал бумажку. - А я вот по дельцу, понимаешь ли. Срочно. Задворкин, все еще прыгая на одной ноге, скосил один глаз на бумажку. Прочитал. И вдруг рассвирепел. - Два?!! Самых Могучих?!! Шиш тебе! - показал он дулю Мифодию и схватился за бронированную дверь, пытаясь ее закрыть. - Да их у меня всего сто штук! Выпалите все - что тогда делать будем? - Тут вот Главный Командующий расписался, - напомнил Мифодий, вложив молоток между дверью и стеной. - Плевал я на твоего Главного Командующего! - заявил Задворкин, выпихивая молоток, - Я тут сам себе Главный Командующий! Короче, без визы Самого Главного не приходи! Задворкину удалось-таки вытолкнуть молоток Мифодия наружу и бронированная дверь с грохотом захлопнулась. - Жмот он и есть жмот, - констатировал Мифодий. Он сложил бумажку и поплелся к каюте Самого Главного. Самый Главный Дармидонт был парень хороший, не выпендривался, не кричал на каждом углу, что он Самый Главный. Да и вообще, не часто его можно было увидеть. Вечно где-то шлялся. Вот и сейчас. Мифодий подошел к двери каюты Самого Главного и увидел записку, прилепленную резиной для жевания к стене. В записке значилось: "Меня нет. Дармидонт". "Во мужик!" - восхищенно подумал Мифодий, - "Без всяких выпендров, увиливаний, хитростей всяких взял и написал - меня нет! Другой бы стал делать вид занятости - я ушел туда-то, занимаюсь тем-то, не тре- вожить. А вот так, по-простому, попробуй-ка. То-то же!" Тут Мифодий прочитал приписку снизу по стене, ранее не замеченную: "Если что - я у Механика. С.Г.Д." "А если что?" - недоуменно пожал плечами Мифодий. Но покумекав сообразил. - "А! Если Что?!! Вон оно что! Вот ведь мужик! Все предусмотрел. Даже Если Что предвидел. Вот, собственно за что я его и уважаю. Голова! Не зря он Самый Главный!" Так, или почти так, продолжая думать про себя, Мифодий подошел к люку, ведущему в Основной Механизм. Главным Механиком Основного Механизма был хорошо знакомый Мифодию мастер Семен. Отличный мужик, вечно сидящий в Схеме Основного Механизма и постоянно что-то там улучшающий, чинящий, заменяющий. Еще никто ни разу не видел его на Нулевом Этаже и Выше. Хотя некоторые его безделушки то и дело переходили из рук в руки. Мифодий открыл люк в Основной Механизм и стал спускаться по крутой металлической лестнице. Вокруг что-то громыхало, пыхтело, тяжело вращалось. По каким-то светящимся трубкам туда-сюда бегали светлячки энергии. В общем, все усердно работало. По узкому мостику, крепко держась за поручни, Мифодий пошел над всем этим к каморке Главного Механика, прилепленной в самом дальнем углу Схемы Основного Механизма. Мифодий прошел пару шагов и вдруг все стихло. Ошалевший Главный Заряжающий испуганно огляделся. Вокруг все вертелось и двигалось все в том же ритме. Но тихо. Мифодий сделал шаг назад. Опять грохот обрушился на него как скала. Шаг вперед. Тишина. И тут Мифодий увидел висящий на поручнях шагах в пяти какой-то котелок. Мифодий подошел к нему и заглянул внутрь. Там что-то плескалось. Вдоль всего пути то тут, то там висели такие котелки. Мифодий снял котелок и наклонил его. Несколько прозрачных тяжелых капель пролилось на железную дорожку. Ничего не произошло. Мифодий поднял котелок и немного отхлебнул. - Тьфу, какая дрянь, - выплюнул Мифодий изо рта жидкость и не услышал ни своего голоса, ни звука плевка. - А-а-а-а!!! - беззвучно заорал Мифодий и бросился к каморке Главного Механика Семена. Когда он туда ввалился, то увидел Семена и Самого Главного, сидящих у какого-то нагромождения прозрачных трубок, проводов и еще какой-то дряни. С одной стороны к этой хаотической громаде подходила энергетическая трубка, по которой пробегали светлячки энергии, с другой стороны из какого-то синего краника в большой бутыль тоненькой струйкой текла прозрачная жидкость. Семен и Самый Главный что-то внимательно рассматривали в глубине бутыля, уткнувшись в него носами. - Помогите!!! - беззвучно заорал Мифодий. На него никто не обратил никакого внимания. Тогда он со всей силы топнул ногой. По поверхности жидкости в бутыле пошли круги. Самый Главный нехотя оглянулся. - Смотри, Сеня, - сказал он высоко подняв брови и по-идиотски заулыбавшись, - Кто к нам пришел! Сеня с трудом поднял голову, высоко задрал брови и попытался разлепить глаза. - А кто к нам пришл? - заплетающимся языком спросил он. Глаза он открыть не смог и полез помогать им пальцами. Но пальцы попали в рот. Он их минуты две там мусолил, потом вытащил и открыв-таки с трудом чуть-чуть глаза, стал их удивленно рассматривать, не понимая, как они попали в рот. - Да ты не туда, не туда, ты сюда смотри! - схватил его за руку Самый Главный и показал ей на обалдело осевшего у двери Мифодия. Семен проводил глазами свою руку и потом, с огромным трудом наведя резкость, уставился на Мифодия. - Я не могу говорить, помогите мне! - орал Мифодий, сидя у двери и показывая на свой безмолвно открывающийся рот обеими руками. - Мифо-о-одий! - во весь рот заулыбался Семен и рванулся к нему. Но ноги не успевали за резвым Семеном и он рухнул вдоль агрегата. - Ну чтож ты так, Сеня, - попытался помочь Главному Механику Самый Главный и тоже рухнул на пол. И они вдвоем поползли к Мифодию, который заливаясь слезами сидел, подперев спиной дверь и беззвучно открывал рот. Наконец они подползли вплотную и уселись рядом. Семен увидел слезы и удивленно улыбаясь спросил: - А ты шт плчш? - и посмотрел ему в рот. Потом нахмурился, что-то с трудом пытаясь сообразить. Через несколько минут напряженного ворочания мозгами он опять спросил: - Ты з ктелка нхлблся? - Мифодий кивнул, шмыгнув носом. - Дура-а-ак, ну ты и дура-а-ак, - беззлобно протянул Семен, слегка трезвея. Он на четвереньках подполз к агрегату, набрал в кружку капающей жидкости и пополз обратно. - Хлебай! - сказал он и протянул Мифодию кружку. Мифодий как бальзам, как живую воду разом выхлебал всю кружку. - Молоток! - похвалил его Самый Главный в то время, как расплавленное железо растекалось по желудку Мифодия. - А-а-а-ах! - крякнул Мифодий с удовольствием и откусил от протянутого Семеном огурца добрую половину. - Ох и могуч! Из чего ты его гонишь, Сеня? - Дык, я давно всем говорю, что основа любой энергии - спирт, - стал пояснять Сеня. - Даже в энергии пятого порядка, прям из-под кожуха, и там спирт! - Вещь! - похвалил Мифодий. - Ну дык! - вскинул голову Сеня. - Знамо дело, дрянь не держим! - А я, собственно, к вам, - повернулся, хрустя огурцом, к Самому Главному Мифодий. - Задворкин, гад, заряды не дает. А там такая обстановочка - жуть. Могут накрыть. - Слушай, - сказал Самый Главный Главному Механику. - Во гад. Не успел прийти, а уже с бумажками со своими лезет. Тьфу, - и расстроенный Дармидонт пополз прочь. - Дармидонт, да брось ты, - пополз вслед Мифодий, - Прости, это я так, сглупил. - Эх, мужики, - встал на ноги, покачиваясь, Семен. - Пошли, я вам что-то покажу. - Че, новая фиговинка? - взбодрился Самый Главный и встал, опираясь о бутыль. - Угу, - хрустя остатками огурца, махнул головой Семен. - Пошли, - Мифодию вдруг стало светло и весело и он тоже встал, слегка покачнувшись. - За мной, - махнул рукой Семен и они пошли в дальний угол каморки. [center]* * * [/center] До Цели было не так далеко, но Ю Я, гонимый чувством родины, решил сделать крюк и заглянуть в родную лачугу. Крюк был не очень большой. Всего-то обойти вокруг половину Горной Страны и все. Ю Я долго не колебался. Много ли, мало ли, а добрался Ю Я до родимой сторонушки. Взошел на пригорочек, глянул вниз и потеплело на душе. Рисовые поля от оврага до оврага, сады по склонам гор, воздух опять же. Короче, душа радуется. И совсем расцвел-было Ю Я, да вдруг видит - дым по земле стелется, горят зарницы дальними пожарами, ползет по равнине несметно войско лютых ворогов. А впереди на черном драконе с транспорантом цвета алого шествует сам... Гм... О чем это я? Н-да. Короче, видит Ю Я, что над его родной лачугой столб дыма стоит. "Пожар?" - подумал Ю Я и вдруг сердце его сдавило. Он понял, что это дым ритуального костра. Уже подбегая к своей старой доброй глиняной мазанке, Ю Я заметил людей в черном. Медленным шагом он подошел к дверям. От толпы отделился один и подойдя осторожно сзади легонько сжал локоть Ю Я. - Мужайтесь, Воин Императора Ать, - тихо сказал подошедший, - Ведь вы же Воин Императора Ать. Они вошли в лачугу. Посреди лачуги на лежанке, укрытый покрывалом из бамбуковых прутьев, лежал отец Ю Я - старый мудрый А У. Он с трудом повернул голову, увидел своими почти ничего не видящими глазами Ю Я и попытался поднять руку. Рука от покрывала не оторвалась. Только мелко-мелко задрожала. Тогда он открыл рот и хрипло произнес: - Подойди, сын мой. Ю Я бросился к лежанке и сел на корточки около отца, сжав двумя руками его руку. Они долго смотрели друг другу в глаза. - Пора? - спросил сын. - Похоже, - ответил отец. - Не рано? - покачал головой Ю Я. - Самый раз, - прикрыл глаза А У. - Тебе видней, - опустил голову Воин Императора Ать. Когда он поднял голову, то увидел, что из глаз старика катятся крупные слезы. Ю Я полез в карман и вытащил свой Носовой Платок Воина Императора Ать. Платок был старый, сквозь его маисовые прутья можно было разглядеть стену лачуги, но другого платка не было. - Не надо, - прошептал старик, отведя рукой платок, - Побереги, тебе еще может пригодиться. - Почему вы плачете, отец? - спросил Ю Я, складывая Платок и пряча его в карман. Старик еще сильней разрыдался. - Не плачьте, отец, - Ю Я почувствовал, что огромная слеза отделилась у него от стенки желудка и подкатила к горлу. "Нет", - подумал Ю Я. - "Плачущий Воин Императора Ать это уже не Воин Императора Ать. Это - женщина." И Ю Я проглотил застрявший в горле комок слез. - Прости меня, сын мой, - совсем обессилевший от плача А У еле шевелил губами. - Просто я подумал, как много милого, родного мне я оставляю в Этом Мире. Как много задуманного и недоделанного. Как горько со всем этим расставаться. Но еще горше осознавать, что через некоторое время мне уже не будет это так дорого, как сейчас. Вот умру и буду смотреть на Этот Мир, такой грубый и жестокий, с безразличной радостью, не в силах уже что-нибудь в нем изменить, - старик опять разрыдался. - Ну почему же с безразличной? - проворчал Ю Я. - Вы же не дерево. - Я знаю, - всхлипнул старик. - Отец, а хотите я вас... ? - неожиданно вспомнив, подскочил Ю Я. - А умеешь? - сквозь слезы старик подозрительно посмотрел на сына. - Умею, - твердо ответил тот. - И давно? - не унимался старик. - С детства... - покраснел Ю Я и опустив голову, стал рассматривать половицы. - Что ж ты раньше-то мне не говорил? - укоризненно покачал головой А У. - Так, все некогда было, то обед, то война, то сенокос, - стал оправдываться Ю Я. Старик задумался. - Решайтесь, - сказал Ю Я после долгого молчания, когда задумчивый А У сжевал в раздумьях половину своей бороды. - Осталось мало времени, а без вашего согласия я не смогу. - А если не получится? - взволнованно спросил старик. - Тогда что? - Ну, стало быть, не судьба, - развел руками Ю Я. - Но должно получиться. - Ну ладно, давай, итить твою, - старик решительно махнул рукой и тут же умер. Ю Я вышел на улицу и отошел к забору. Тут он и стоял, облокотившись на плетень из покосившихся бамбуковых колышков, пока старика переодевали в Одеяние Вечного Странника, выносили и укладывали на Последнее Ложе. Потом все отошли на почтительное расстояние. Пришло время Ю Я. Он вплотную подошел к бамбуковому настилу Последнего Ложа отца, поправил накидку и принялся за дело. Сначала он разметил квадрат, в центре которого на Ложе лежал старик. Потом в углы квадрата он воткнул четыре Направляющие и прокопал между ними соединяющие канавки. Потом он вытащил из-под доспехов Ожерелье Прошедшего Времени, снял с него одну бусину и положил ее на голову старику. - Хух, - вытер Ю Я выступивший на доспехах пот и вышел за пределы Полного Квадрата. Оставалось сделать самое главное. Ю Я слегка передохнул, выпил чаю и начал. Он настроил свои душевные напряжения на Бусину Прошедшего Времени и, прикрыв глаза, сосредоточился. От Направляющих вверх потянулись тонкие нити Золотистого Сияния. В том месте, где они встретились, вспыхнула на миг яркая зеленая звезда, но тут же погасла, утонув в рождающемся облаке. Облако стало постепенно опускаться, не выходя за пределы пространства, огороженного нитями Золотистого Сияния. Когда до старика А У оставалось совсем ничего, Ю Я настроился на волну далекой планеты Унда. Когда облако полностью скрыло тело старика и осело до земли, заполнив весь объем правильной пирамиды, Ю Я сказал: - Поехали! - и взмахнул обеими руками. Яркая вспышка озарила лица стоящих вокруг людей. Когда все снова были в состоянии что-либо разглядеть, то увидели, что на месте Последнего Ложа растет огромное дерево. К Ю Я тихонько подошел один из соседей и, осторожно потрогав его локоть, скромно спросил: - Ну как ему Там? - Как всем, - холодно ответил Ю Я и пошел прочь, на ходу потрогав пояс. Направляющие болтались на своем прежнем месте.

Для читающих тему "Рассказ". Один из Миров я хотел бы сделать продолжением (расширением) этого (этих) мира (миров). Это произведение написано давно, нигде не публиковалось, ессно, но, как говорил один "известный писатель" - представляет собой самостоятельную литературную ценность. =) Знать бы - для кого? =) [center] АТЬ, ИМПЕРАТОР ЭПОХИ СЕМИ ЛУН. [/center] [right] - О чем твои мысли, парень? [/right][right] - Да ни о чем. И обо всем... [/right][right] - А это, дружище, - понос. [/right] [right] Средства народной диагностики. [/right][right] т.39, стр.117. [/right] Двое с трудом отворили створки входных дверей. На высоком троне в позе пино сидел сам Император Ать. Ю Я вошел в Зал, бряцая пока бесполезным оружием и выставил вперед правую руку. Император улыбнулся одной только родинкой на носу и что-то бросил в Ю Я. Ю Я успел склониться в глубоком поклоне и за его спиной что-то вдребезги разбилось. По телу Ю Я разлилась спокойная усталость - Император был благосклонен. - Открыт! - сказал Ю Я и положил правую руку в карман. Из-за трона вышел первый генерал Династии и протянул руку в сторону Ю Я ладонью вверх. На ладони зеленым сверкнул кристал. "Это приказ" - обреченно понял Ю Я и подошел к книге Буден. Найдя свое имя он указательным пальцем одним быстрым движением стер его и приложил палец к императорской печати. Печать раскалилась докрасна и что-то тоненько запищала. "Дура" - горько подумал Ю Я и покинул зал. Император Ать с грустью смотрел ему вслед. Он знал, что скоро будет обед. [center] * * * [/center] Мощными взмахами рук Жу Ю рассекал поверхность озера. Выплыв на середину он перевернулся на спину и окинул зорким взглядом окрестности. Панцирь, омытый и натертый о зеркальную поверхность озера, сверкал всеми цветами под палящими лучами Звезды. Над панцирем замерли чистые как слезы капли озера. Оружие гордой кучей лежало там же, где Жу Ю и положил его. Хотя что-то и вызывало какую-то странную настороженность в Рыцаре Ордена Дэ. Из-за близкого холма стволы Главного Калибра, Второстепенного Калибра и стволы многовековых сосен. На вершине холма сверкал кристаллами связи Главный Измеритель Длины. Жу Ю расслабился и всмотрелся, раскинув руки, в низко нависающее над Светлой частью Околозвездной империи небо. Ему почудилось, что огромный Глаз Неба внимательно смотрит в глаза Жу Ю, рассматривает панцирь и проникая сквозь могучую броню как бы притрагивается чем-то неосязаемым к каждой клеточке тела рыцаря, разливаясь неведомым теплом по суставам и нервным завиткам. В голову неожиданно вплыла и зазвучала знакомая до последней полуноты мелодия: [center] Видя воду вокруг [/center][center] Ты о Вечности вдруг [/center][center] Заведи заунывную песнь... [/center] Жу Ю вздрогнул. Из-за Срединного холма прямо в зенит ударил Луч Дальнего Эха. Жу Ю перевернулся и в несколько взмахов подлетел к берегу. Едва он ступил на берег, как из кустов в полуине от него резко взмахнув крыльями в небо взвилась птица унь. Но не успела она подняться и на половину Высоты, как Жу Ю выхватил из кармашка панциря Розовую Стрелу и отпустил ее вослед птице. На месте птицы вспыхнуло облачко раскаленного газа, а окрестности огласил душераздирающий Крик Великой Скорби. Вслед за ним ветер принес и тихий хлопок, словно вздох далекой Воды. "Странно" - заметил про себя Рыцарь и удвоил Бдительность. Бдительность оказалась дробной и остаток пришлось округлить. Подходя к груде своего оружия Жу Ю замедлил шаг, опять почувствовав странную встревоженность. Когда до оружия оставалось не более пары шагов - он остановился. Оружие лежало так, как он его и положил, но что-то было явно не так. "Перо!" - с трудом догадался Жу Ю, увидев в полушаге от оружия перо птицы унь. И тут Жу Ю вдруг почувствовал легкий, едва заметный ветерок, который упругой струей ударил его в панцирь и вопреки всему не обтек, а каким-то невероятным образом проник под броню, коснулся Внутренней Чаши Рыцаря Ордена Дэ и разлился холодком по телу Жу Ю. "Нет", - понял Жу Ю, - "Это не ветер, это Дыхание Учения!" И тут холодный пот прошиб рыцаря Жу Ю. Он наконец-то понял, что пришло Время Выбора. И хотя он давно ждал этого момента, все же он немного растерялся. Но растерянность быстро прошла, сменившись радостью Открывающегося Пути. Скоро появится Проводник, нужно быть готовым к вступлению на Путь Тройной Звезды. Итак, из оружия он мог взять только одно. Что же? Амулет Тихого Шепота? Пожалуй ему он уже не понадобится. У Амулета своя судьба, пусть теперь кто-нибудь другой станет его хозяином до времени, пока поймет, кто в самом деле кому хозяин. Жу Ю теперь был уже выше Этого. Это его уже не волновало. Тогда что же? Весь этот металлический хлам для воевания с грубой природой ему был абсолютно ни к чему. Теперь. Когда он ждет Проводника. А вот Клинок Звездного Огня это пожалуй то, что нужно. "Ах да!" - вдруг вспомнил Жу Ю, - "В сумке книга мастера Дэ Тэ, Двигателя ордена Дэ." Выбор был не из легких. Оружие или Книга Запредельных Мудростей. Помнится, когда-то он перед отбоем зачитывался этой книгой до полубессознательного состояния. Еще вчера за нее Жу Ю выбил бы пару зубов даже повару ордена Дэ - своему закадычному другу Ню Эму. Но сегодня... Жу Ю подошел к груде оружия, некогда ему принадлежавшего, выхватил из нее свою синюю накидку Рыцаря Ордена Дэ и замер в нерешительности. Перед ним лежали Клинок и Книга. Остальное оружие стала скрывать легкая пелена, давая понять, что времени на выбор практически не осталось. И опять легкий ветерок прорвался сквозь броню панциря и влился в сердце воина. Учение давало Последнюю Подсказку. Жу Ю резко наклонился и поднял Клинок. Распустив Лезвие Звездного Огня он опять, в который раз, стал внимательно в него всматриваться. Сначала вдоль лезвия пробежали знаки великого оружейного мастера Ды Шу, а потом Лезвие засверкало синевой. И вдруг ветерок из Внутренней Чаши Рыцаря словно молния взвился над Клинком, превратился в легкое облачко, вытянулся в поток и спиралью обвил Клинок. И к своему великому восторгу Жу Ю вдруг увидел, как клинок засверкал розовым переливом. Он стал Клинком Великого Учения. Разящим и Отводящим. "Все", - понял Рыцарь Жу Ю и скорым шагом отошел от груды теперь уже бесполезного оружия на безопасное расстояние. Кучу оружия накрыла пелена плотного тумана. Через миг яркая вспышка озарила Глаз Неба и на месте оружия зацвели цветы Маркиндариус Пектюс, довольно редкие в природе, но не в этом регионе. "Может и панцирь сбросить?" - подумалось Жу Ю, но он решил пока повременить. И хотя Стоящему На Пороге уже не нужен был никакой доспех, Жу Ю не решился пока сбросить броню. Он спрятал Клинок в карман и пошел навстречу Проводнику. Но далеко ему уйти не удалось. Над кустарником, из которого вылетела давеча птица унь, вдруг появился Железный Монстр Сопредельной Стороны. Он, казалось, материализовался из воздуха и был похож на мираж, вися над верхушками кустов, но яркие блики лучей Звезды, отражающиеся от его брони, говорили о его реальности. Жу Ю снова вытащил из кармана Клинок и напрягся, прокладывая Путь Мысли вглубь Железного Монстра. Это редко кому удавалось. Ему же, Жу Ю, это не удавалось еще ни разу. Но теперь-то он был Стоящим На Пороге... Путь Мысли уперся в задраенный наглухо люк Железного Монстра. - Чтоб ты осел, - чертыхнулся Жу Ю, вспоминая книгу Великих Мудростей и путь, по которому она от него ушла. [center] * * * [/center] Главный Направляющий Петя-Вася, весело насвистывая что-то на тему Заряжающего Механизма, сидел в своем персональном кресле и смотрел туда-сюда. Ему было не просто скучно, а просто жутко как скучно. Вот уже сорок минут как он сдерживал себя от того, чтобы сделать ЭТО. Но наконец терпение лопнуло и ... В его кабине кроме экрана кругового обзора было огромное количество всяких тумблерочков, кнопочек, рукояточек и приборчиков с циферблатами и без них. Но на них Петя-Вася не обращал абсолютно никакого внимания, так как трогать их ему не хотелось. Обращаться с ними Петя-Вася умел в совершенстве. Но об этом никто бы не узнал, пока бы он не нажал Кнопку. Вот если бы он ее нажал... Тогда бы все забегали... И Петя-Вася нажал эту кнопку. И все забегали. Кнопка была круглая и настолько большая, что в нее можно было попасть даже большим пальцем ноги почти не целясь. Над ней была надпись "Для служебного пользования" и Петя-Вася всегда, когда нажимал ее, чувствовал себя мужиком, защищающим Родину, идущим грудью на амбразуру пулемета, нет миномета, да нет же, пытающегося собой заткнуть ствол Главного Калибра, короче - Героем. Вот и сейчас, нажав на заветную кнопку, Петя-Вася схватился за уже почти интуитивно знакомые ручки, кнопки, рычажки двумя руками и на экране кругового обзора Прицельное Перекрестие заметалось справа налево, сверху вниз, по диагоналям и обратно, выписывая неимоверные фигуры, находя и уничтожая хитрого, быстрого и ужасно изворотливого противника. - Кхе-кхе, - раздалось у Пети-Васи за спиной сдержанное покашливание. Уже прилично взмокший от напряженной борьбы с Мнимым Противником, Петя-Вася нехотя оторвался от любимых рукояток. Перед ним стоял, заложив руки за спину, хмуро опустив голову и глядя на свои башмаки, Главный Командующий Друг. Петя-Вася нехотя слез со своего персонального кресла и встал напротив. - Слушайте, Главный Направляющий, - начал было Главный Командующий, но вдруг как будто забыл устав и продолжил по-неуставному, - Короче, Петя-Вася, если ты еще раз от скуки нажмешь эту кнопку, я тебе в зуб дам. Понял? - А-то, - отчеканил по-уставному Петя-Вася. - Вот то-то, - Друг почесал свой подбородок и повернувшись, все еще глядя себе под ноги, вышел из рубки Главного Направляющего. Вообще-то Главный Командующий Друг был парень свой. Но злить его не стоило. Это Петя-Вася знал точно. А посему он немного побродил по рубке, вытащил из заначки бутылку пива и отхлебнул глоток. Легче не стало. Тогда Петя-Вася сунул в карман временной элепайзер и пошел погулять. Он выбрался из своей рубки, прошел по двум тесным коридорчикам и вышел на Центральный Проход. Проход был пуст. Только устойчивый сквозняк с зюйд-веста гнал по Проходу обрывки секретных военных карт, раздувал сизый дымок тлеющей изоляции, да скрипел плохо закрепленными листами внутренней обшивки. Поглядев направо и налево, Петя-Вася повернул налево. Гулять предстояло долго и Главный Направляющий пошел в сторону Нижних Этажей. Вдруг слева засветился призывным зеленым светом сигнал вызова на аппарате внутренней связи. - Главного Направляющего к рупору, - прошамкал аппарат. Петя-Вася бесстрашно подошел к нему. - Петя-Вася у рупора, - с вызовом бросил он аппарату. - Цэ-пятнадцать-шестьсот-восемнадцать-дробь-семь-ноль-скобка-два-бэ-два, - сказал аппарат. Петя-Вася немного подумал, записал что-то на ладошке химическим карандашем, сделал туда же какую-то выписку из своего карманного Гиперспутника и, нажав клавишу обратной связи, ответил: - А-эль-двенадцать-шестьсот-пятьдесят-семь-эр-скобка-дробь-шестнадцать-о-аш. Аппарат связи изумленно задумался. Довольный Петя-Вася сунул химический карандаш за ухо и проследовал дальше. В Конце Центрального Прохода должен был быть спуск на Нижние Этажи. - Гм, - невольно вырвалось у Пети-Васи, когда вместо спуска он обнаружил решетку, набранную из крупных толстых прутьев и Охранный Механизм, всеми своими восемью наблюдателями смотрящий вокруг. На появление Главного Направляющего он никак не отреагировал. Петя-Вася вплотную подошел к Механизму, обошел его со всех сторон, подошел к решетке и подергал ее. Она оказалась довольно прохладной, прочной и ко всему прочему еще и запертой. Тогда Главный Направляющий вернулся к Охранному Механизму и, присев, заглянул ему в наблюдатели. В наблюдателях затаилось одиночество вперемежку с тоской по чему-то сокровенному. Петя-Вася достал из-за уха химический карандаш и тупой его стороной постучал по Основному Бронированному Обтекателю Охранного Механизма. Механизм ожил, засветил свой Главенствующий Индикатор и сходу спросил: - Пароль! - Какой? - не сразу догадался Петя-Вася. - Пропускающий, - не моргнув ни одним наблюдателем ответил Механизм. - Не знаю, - честно признался Петя-Вася и развел руками. - Жаль, - грустно сказал Механизм и повернулся к Пете-Васе спиной или чем-то похожим. Внезапно погрустневший Петя-Вася встал, печально посмотрел на зарешеченный проход и, раз гулять было нужно, вошел в первую попавшуюся слева дверь. Там было еще три. Петя-Вася открыл первую. Там было еще две. Войдя в одну Петя-Вася уперся в бронированную стену. Тогда Петя-Вася вернулся и вошел в другую. Его взору открылся лестничный пролет. - Эй, ты куда? - раздалось сзади. Петя-Вася оглянулся и увидел знакомую решетку, с той стороны которой на него смотрели немигающие наблюдатели Охранного Механизма. - Ты как туда попал? - спросил Механизм. - Не знаю, шел... - сказал Петя-Вася и в свою очередь спросил, - А че загородились-то? - Дык, недавно два автомата Единой Серии там того, сгинули, стало быть, - отозвался Механизм. - Ушли и с концами. Дык, ты ж сам знаешь, че там творится. - Ну дык, знаю, - посерьезнел Главный Направляющий Петя-Вася. - Дык, ты тады того, чеши оттэдова, - посоветовал Механизм. - Так ты решеточку-то отвори, мил друг, - попросил Петя-Вася. - А ты пароль знаешь? - посуровел Механизм. - Гм, - почесал Петя-Вася свой нос, - Дык, стало быть, нет. - А жаль, жаль, - забубнил озабоченно Механизм, опять куда-то поворачиваясь, - А то б я тебе, батюшка вы наш, дверку отворил бы, дык, несомненно отворил бы. Как не отворить. А так... Жаль, очень жаль. - Ну стало быть, пока, - Петя-Вася шагнул на ступеньки, ведущие вниз, на Нижние Этажи. И сразу как будто чем-то настороженным повеяло из глубины и Петя-Вася почувствовал, что все два миллиона триста семь глаз впились в его хилую оболочку, пытаясь разглядеть, что же он есть на самом деле. Пете-Васе стало жутко. Но он пересилил себя и шагнул вниз. О Нижних Этажах ходили слухи. Говорили, что Мастеровые, собиравшие этого урода из проводов и брони, что-то напутали там, внизу. Что-то не с тем соединили, не туда впаяли, не так завинтили. И в результате Нижние Этажи превратились не в жилые помещения, кегельбан, пивбар и бассейн с полем для гольфа, а в непонятно что. Те, которые были на Ниже Первом этаже, рассказывали о фантомах, привидениях, хаосе всех времен и народностей. Те же, которые опускались ниже Ниже Первого этажа, уже вряд ли когда-нибудь что-нибудь кому-то расскажут. Но самые страшные истории рассказывали те, которые заходили за первый поворот и там стояли, дрожа, несколько часов. Весь свой сознательный и бессознательный ужас они выплескивали в страшных рассказах о Никогда Не Виденном. "Зачем я туда прусь?" - задумался Петя-Вася, медленно спускаясь по ступеням на Ниже Первый этаж. Но ему нужно было гулять. И долго. И он надеялся, что успеет дойти до Ниже Пятого этажа, если сможет... И успеет вернуться. Если не помешают... - Дык, стало быть, вперед! - громко взбодрил себя Петя-Вася и смело шагнул с лестницы на Центральный Проход Ниже Первого этажа. Было тихо... - Нда, - пробормотал Петя-Вася, - Уж лучше сразу еще ниже. А то эта тишина... Не люблю. Главный Направляющий Петя-Вася повернулся к лестнице и замер. Сверху по его следам, четко отпечатавшимся в многовековой пыли, шел Главный Рулящий Дррын с Колесом Рулевого Вала в руках. Он как будто и не замечал никого и ничего вокруг, что-то сосредоточенно изучая перед собой, очевидно прокладывая Секретный Маршрут, и негромко бормоча себе под нос: - Дык, я его, понимаешь, рулю-рулю, а он, вишь ты, не туда уруливает. Я-то на кнопки там, на педали всякие жму, а он, гад такой, не мысль мою не улавливает. Ну я ему тогда Повышенной Тягой по Улучшенной Проходимости, а он ни гу-гу, как будто и я не я и он того самого. Вроде его нет, а вроде заперся. И красной такой вот лампочкой мне подмигивает, мол, не дрейфь, паря, все там будем. И прет Тихим Ходом на энту вот дрянь, рассыпанную поперек Основного Направления. - Эй, Дррын, - позвал его Петя-Вася, слегка приходя в себя, - Ты куда? Но Главный Рулящий, не обращая внимания на возгласы Главного Направляющего, переложил Колесо Рулевого Вала в другую руку и его понесло ниже, на Ниже Второй этаж. А может и еще Ниже. Дррын вдруг запел: [center] Сла-авься, сла-авься, славься скорей. [/center][center] День наступает, а нам наплевать. [/center][center] Спим и не спим, а вокруг темнота. [/center][center] Так дайте же нам выпить что-нибудь поскорей... [/center] Эхо этой до глубины чего-то там знакомой мелодии затерялось внизу. Петя-Вася собрался было идти вслед за Дррыном, но вдруг кто-то положил тяжелую руку ему на плечо. Петя-Вася медленно повернулся. Перед ним стоял его старый детский товарищ, сосед по койке - Свирепый Пьер. Но тогда, в детстве, он был худым и хилым, а теперь возмужал, окреп, раздался в плечах. "Даже слишком раздался", - подумал Петя-Вася, рассматривая хмурую, заросшую физиономию старого друга, которую в детстве не раз трогал кулаком с размаху. - А, это ты, Вася, - грозно пробасил Свирепый Пьер, - А дай-ка мне прикурить. - Я не Вася. Я Петя, - попытался отступить от нависающего Пьера Главный Направляющий. - Да брось ты, старик, - хмуро выдавил из себя Пьер, железной хваткой зажимая плечо Пети-Васи, - Разве тебе уже не все равно? Бычок, скрученный из конденсаторной бумаги и набитый пластиковыми стружками, словно снаряд свистнул мимо уха Пети-Васи, ловко выплюнутый Пьером, и рванул на лестничном пролете. - Ну что, вспомним былую молодость? - Пьер занес свой огромный кулак над головой Пети-Васи. Рыпаться было бессмысленно. "Все. Это то самое..." - подумал Главный Направляющий, прощаясь со своей жизнью. Но попрощаться до конца он так и не успел. Сверху от потолка отделился огромный кусок обшивочной брони и грохнулся на голову Пьера. Целых десять минут Петя-Вася разжимал у себя на плече пальцы торчащей из-под плиты руки. Плиты вообще-то конечно падали и раньше. Но все как-то мимо. А тут... - Надо же, повезло, - слегка неуверенно промямлил Петя-Вася, отступая на лестничную клетку. - А, брить так брить! - Петя-Вася промчался по лестнице еще два пролета и замер у входа на Ниже Третий этаж. Пыльные углубления следов Дррына вели еще ниже. Главный Направляющий перегнулся через перила и осторожно посмотрел в темноту, словно плотная пелена начинающуюся на третьей ступеньке, ведущей еще ниже. Внизу что-то происходило. Там что-то шуршало, пыхтело, бубнило. И вдруг: - А-а-а-а-а-а!!! - донесся снизу дикий вопль, от которого кровь стала остывать в жилах у Пети-Васи. Он слегка попятился, но неожиданно обнаружил какое-то препятствие за спиной. Петя-Вася вздрогнул всем телом и резко обернулся. Перед ним стоял Главный Кладовщик Задворкин. - Не боись, парень, ничего страшного. Это так, одно баловство, - мило улыбнувшись, сказал Задворкин. От этой улыбки Петю-Васю снова всего передернуло. Петя-Вася, как впрочем и все другие, знал Главного Кладовщика Задворкина, по крови чистого зав. складом, как зажимистого, никогда не улыбающегося мужика. Когда к нему кто-нибудь за чем-нибудь приходил, то еще издалека видя физиономию Задворкина понимал, что зря идет, что ничего не получит, что все жалобы в вышестоящие инстанции не помогут. Такая у Главного Кладовщика была физиономия. И действительно, будь он хоть немного покладистей, склад был бы уже пуст. А куда тогда деваться Главному Кладовщику? Вопрос! Так вот. А этот Задворкин во всю ширину своей физиономии улыбался и мало того, еще и глазом подмигивал. "Не-е", - подумал Петя-Вася, - "Тут что-то не то! Как бы опять в какую-нибудь историю не вляпаться". Главный Кладовщик как будто услышал мысли Пети-Васи. - Ну ладно, я пошел, - Задворкин опять подмигнул Пете-Васе, - А то, понимаешь, дела. А ты нервишки-то побереги, голубок, побереги. Глядишь и пригодятся. Главный Кладовщик повернулся и неторопливо пошел вглубь Ниже Третьего этажа. Только теперь Петя-Вася заметил, что Центральный Проход Ниже Третьего этажа почти по колено покрывал густой туман. Однако при выходе на лестничную площадку он обрывался ровным срезом. "Как же так", - подумал Петя-Вася, глядя уходящему Задворкину в спину, - "А кто-то говорил, что ниже Ниже Первого этажа все Эти агрессивные? Врали что-ли?" - Нет, не врали!!! - заорал Задворкин и повернувшись лицом к Главному Направляющему присел и навел на него какую-то блестящую штучку. "Вот теперь точно все", - успел подумать Петя-Вася, как в Витке Заторможенного Времени видя, как Задворкин со страшным лицом жмет на какую-то штучку... - Нда, - пробормотал через пару минут Главный Направляющий, разглядывая руины лестничного пролета, некогда ведущего вверх. Именно туда угодил сгусток энергии, выпущенный на свободу Задворкиным. Просвисти он на пол пальца ниже... И Пете-Васе уже никогда не пришлось бы рассматривать эти развалины. В глазах Главного Направляющего все еще стояла картина трагической и безвременной гибели Главного Кладовщика. Как он вдруг стоя подскользнулся и упал навзнич в туман, широко раскинув руки. Но успел-таки, гад, разок пальнуть. "Вовремя он скользнул. Еще пару мгновений - и летал бы я по этому коридору в виде мелкодисперсной пыли", - подумал Петя-Вася, осторожно вступая в туман Центрального Прохода. Тумана он собственно и не почувствовал. Тогда он сунул в туман Универсальный Карманный Анализатор. Анализатор тумана тоже не почувствовал. - Ну, дела, - пробормотал Петя-Вася себе под нос и, направляясь к месту затопления Главного Кладовщика, добавил, - Везет ну прямо как этому самому... Минут пять Петя-Вася бороздил туман в месте вероятного затопления тела Задворкина, но так ничего и не нашел. "Ну да ладно!" - с неоправданным оптимизмом в голове решил Петя-Вася, - "Жаль, конечно, мужика, но видно так надо". И слегка обескураженный Петя-Вася побрел вдаль по Центральному Проходу Ниже Третьего этажа. Несколько минут он шел, с интересом поглядывая по сторонам. Еще несколько минут он шел немного скучая от однообразия. И вот когда он совсем заскучал, из-за одной из дверей донесся приглушенный голос: [center] Я проклял этот мир. [/center][center] Весь грубый мир, лукавый. [/center][center] И от него ушел... [/center] Пете-Васе ужасно интересно стало посмотреть на Него, на Проклявшего Этот Мир. И он осторожно отворил бронированную дверь. - Дык, стало быть, не туда попал, - пробормотал Главный Направляющий Петя-Вася, слегка смутившись увиденным. Комнатка оказалась туалетом, а Сам Проклявший сидел и, загородившись от Пети-Васи газеткой, декламировал: [center] И вот теперь сижу на унитазе [/center][center] И размышляю - хорошо сижу! [/center] - Извините, - Петя-Вася стал пятиться к выходу, но не тут-то было. - Стоять! - унитаз, ноги и газетка оказались камуфляжем. На самом деле тут был окоп полного профиля, из которого поверх трех стволов Хорошего Размера торчали пять касок оранжевого цвета. "Может не стрельнут?" - безо всякой надежды подумал Петя-Вася, выпав из комнатки и рванув по Центральному Проходу. Сзади загрохотало. - Догнать и обезвредить! - раздалось сзади, - Брать живым! Если будет сопротивляться - шлепнуть! Не дать уйти! Всей спиной Петя-Вася почувствовал, что Каски вывалились в коридор и помчались за ним, на ходу постреливая. Мимо что-то засвистело, гулко взрываясь впереди. "Пока не попали!" - весело подумал Петя-Вася и подскользнулся... "Теперь точно то самое..." - успел подумать напоследок Петя-Вася... ... прежде чем рухнул со всего размаху на броневые плиты Центрального Прохода. Мимо пронеслось десятка два пар оранжевых сапог. Ноги бегущих были видны только до колен. Все остальное скрывал нависающий туман. "Хитрая это штука - Туман", - подумал Петя-Вася, невольно вспоминая Закон Внутреннего Отражения, второй из Трех Великих Законов. Петя-Вася перевернулся на спину. Он хотел немного полежать, отдышаться. Но увидел над собой внимательно смотрящий на него Глаз Неба. "Ой!" - ойкнул про себя Петя-Вася, - "Низко висящий Глаз Неба - это к скорым переменам". И действительно. Со стороны лестничной площадки возвращались Оранжевые Каски-Сапоги. На этот раз они не спешили, шествуя плотным строем поперек Центрального Прохода. Проползти сквозь этот строй незамеченным не смог бы даже старый червяк Пия во времена своего непоседливого детства. Петя-Вася стал затравленно озираться. Не обнаружив таблички с надписью "Выход из затруднительного положения" - Главный Направляющий пополз в сторону стены. - Вот блин, как в сказке, - непроизвольно вырвалось у Пети-Васи, когда он обнаружил в стене дверь. Каски были совсем близко и времени на раздумье почти не оставалось. Петя-Вася потянул дверь к себе. Видно верхняя половина двери, торчащая над туманом, тоже приоткрылась, так как Сапоги заспешили. Тогда Главный Направляющий уже не таясь заскочил в дверь и захлопнув ее за собой, навалился всем телом. С той стороны раздались выстрелы, между которыми проскакивали грубые слова неизвестного Пете-Васе языка. - Не бойся, дверь бронированавывая, - раздался голос из-за спины Пети-Васи. В комнатке стоял полумрак, какая-то серая пелена, скрывающая стены, пол, потолок. И казалось, что голос идет отовсюду. Петя-Вася повернулся. Из пелены по пояс выступал какой-то Старик в длинном сером балахоне и с белой бородой. Больше ничего видно не было - лицо скрывала тень от накинутого капюшона. - Какая-какая дверь? - переспросил Петя-Вася, невольно расслабляя хватку. - Какая, какая, - пробурчал Старик, - Оббронировантавывая. Понял? - Почти, - Главный Направляющий почесал свой большой потный нос и не к месту спросил, - А ты в меня стрелять не будешь? - Не-а, - весело подмигнул Старик и по его голосу Петя-Вася понял, что он говорит правду. - А ты кто? - задал Петя-Вася первый пришедший в голову вопрос. - Я? - удивился Старик, - Я - Старик. А ты кто? Около двери засветился зеленый глазок аппарата связи. - Главного Направляющего к рупору, - сказал аппарат. Петя-Вася подошел и нажав кнопку обратной связи ответил: - Петя-Вася у рупора. - Петя-Вася, - спросил его аппарат, - ты где? - Я - здесь, - мягко и раздельно ответил Петя-Вася. - Эт хорошо, - лукаво сказал аппарат и выключился. - Стало быть ты - Главный Направляющий Петя-Вася, - утвердительно заметил Старик. - А ты хоть и старик, а догадливый малый, - хитро прищурился Петя-Вася и спросил в лоб: - А чем это вы тут, собственно говоря, занимаетесь? - Ну, дык, стало быть, желания исполняю, - слегка смущенно сказал Старик. - А! Так ты Старик, Исполняющий Желания? - восторженно воскликнул Петя-Вася. - А мои исполнишь? - Дык, попробую. - Шесть, - выставил вперед шесть пальцев Главный Направляющий. - Не, десять, - больше пальцев у него не нашлось. - Одно, - сурово заявил Старик и поднял вверх указательный палец. - Ну хотя бы три? А? - законючил Петя-Вася. - Все всегда по три исполняют? - Одно, - все также твердо сказал Старик и пелена стала почти черной. И среди этой пелены лишь слегка выделялся Старик каким-то светящимся силуэтом. - Что же мне пожелать-то? - задумался Петя-Вася. - Может Глубокого Сознания? - Жизнь тебе даст Глубокое Сознание, - сказал Старик и ему вторило Эхо. - Хе, жизнь, - усмехнулся Петя-Вася. - Жизнь ведет такими путями, что только успевай уворачиваться. - Разум тебе дан, чтобы искать Пути Жизни, идти по ним и находить свой Путь Сужденный, - голос Старика как будто звучал откуда-то издалека и все удалялся, удалялся... - Я знаю, что тебе надо, - едва расслышал Петя-Вася. - Смотри... Силуэт Старика, Исполняющего Желания растворился в совсем почерневшей пелене и Петя-Вася остался один. Пелена совсем сгустилась и стала абсолютно черной. Какое-то жуткое предчуствие защемило сердце Пети-Васи и оно застучало как страшно подумать что. За спиной уже не стучали в дверь, да и саму дверь Петя-Вася перестал чувствовать у себя за спиной. Пелена поглотила все звуки. И вдруг Главный Направляющий услышал Голос Безмолвия. Сердце сжалось и как озарение, как луч во тьме Петя-Вася почувствовал, что это не мрак, не пелена окружает его, а та Огромная Беспредельность, о которой некогда Петя-Вася слышал от кого-то из своих коллег. Но это все, то что когда-то происходило, то что происходит сейчас и будет происходить в будушем Пете-Васе было абсолютно до фонаря. Потому как Огромная Беспредельность выделила из себя Безвозвратное Безвременье и они переплетались, переливались друг в друга, образуя то, что было Самым Важным. И вдруг... - Ага! - словно молния пронзила мозг Пети-Васи и он захлебнулся от переполнявшего его восторга. - Вот Оно, то что мне надо! Ведь Самое Важное - это и есть То Самое!!!...

Я знаю, что это никому не нужно. Просто... раз уж начал. Надо закончить. Наверно, это последняя запись в моём блоге. Дальше просто не имеет смысла это всё продолжать. Лучик 9. "Золото". И перед взором Белого Охотника вдруг снова проплыли виды Черного Пятна. И он ясно осознал, что Черные деревья на самом деле не Черные, а Медные, просто кто-то посыпал их черной пылью. И что Медные деревья на самом деле - Золотые, только кому-то по непонятным причинам хочется видеть их именно в Цветах Медного. И он увидел, что Его Белое Пятно на самом деле не Белое, а Золотое. На желтых лепестках травы сверкали золотистые капельки росы, коричнево-желтые деревья роняли желто-коричневые листья, которые неторопливо плыли по воздуху, переливаясь и искрясь Золотом своих прожилок. Белые Животные, Его, Белого Охотника, Животные, летали, прыгали, ползали и бегали по Пятну, сверкая и переливаясь Золотом своих перьев, ворсинок, усиков, коготков. И удивляя Золотом своих глаз. В их глазах было Золото Чувств. Честность и Доброта, Веселье и Разлука, Грусть и Любовь. "Любовь?" - Охотник посмотрел по сторонам в поисках Однорогов. Конечно - они были здесь. Все до единого. Они стояли полукругом и смотрели на него. Они его ждали. И Белый Охотник впервые за все время выпустил из рук бесполезное уже Ружье и пошел к ним. К их глазам Небесного Золота. И вдруг он понял, что они его любят. Все. От крохотной былинки у его ног до парящего над головой Большекрыла. Любят беззаветно, до самых краешков своей души, до самых кончиков своих хвостов и усов. Ни за что. Ни почему. Ни ради чего. И что он их тоже любит. И нет ничего во всем Мире сильнее этого Чувства. Он подошел к Золотым Однорогам и сказал им: - Здравствуйте, хорошие мои. - Здравствуй, Золотой Охотник. - Здравствуй, Добрый Человек. И он почувствовал, что все Его Золотое Пятно, все что его населяет, что на нем произрастает, все это - он сам. И что Далекие Белые Пятна, которые он даже не смог разглядеть в Бинокль - он частичка и их тоже. И что весь этот Мир на самом деле освещен не двумя Лунами, а одной, Единственной, Звездой. Звездой, имя которой - Солнце. И не стало Золотого Охотника. И пришел новый Белый Охотник. А на Полочке, задолго до Назначенного Срока, вдруг зашевелилась маленькая фигурка Белого Однорога. Она неуклюже переступала своими коротенькими лапками, водила из стороны в сторону головой, беспомощно ворочалась среди остальных Белых фигурок и цеплялась за них тоненьким Рогом, направляясь к Выходу. Но она не превращалась в Попрыгая или Длинноуха. Потому, что это был Белый Однорог. Потому, что у него были Глаза Чистого Золота. Потому, что он нес в Мир Чувство Любви. Fin. 14 ноября Прошлого Века.

Лучик 8. "Медь". В тот раз он почувствовал, что Время Охоты снова наступит очень не скоро. И Белый Охотник решил сходить "в гости" - к ближайшему Черному Пятну. Он сложил втрое листы Холстороста и обмотал ими ноги до колен. Взял Ружье и восемь обойм, хотя и понимал, что в этом нет особого смысла. Просто так было спокойнее. И оно, спокойствие, происходило именно из самого действия - из того, как он брал, упаковывал, подпоясывался. И пошел. Все время, пока Охотник шел по Серому, он боролся с ощущением, что не сможет найти дорогу назад. Что теперь ему предстоит вечно скитаться по Серому в поисках Своего Пятна. Именно Своего. Хотя его белеющие в пыли Серого следы были отчетливо видны. Как и протоптанная Дорога Черных, по которой Монстры шли к Его Пятну. Когда он подошел к Черному Пятну, то ему пришлось заткнуть уши кусочками Холстороста, чтобы не лишиться осознания от какафонии Чувств Черных Монстров. Он с трудом различал оттенки Черного на Пятне. Сначала все Пятно представилось ему одной монолитной Черной Стеной. Потом он смог различить деревья и кусты. Позже разглядел траву. Все вроде бы было точно таким же, как и в Его Пятне. Только Черным. Только уродливым. Деревья шевелили своими корявыми ветками, трава, больше похожая на мох, топорщилась закругленными стеблями, Жидкость Реки отражала блики Черного своей бездонной глубиной Черного Цвета. И то тут, то там среди этой Черноты мелькали красные огоньки. Когда глаза Белого Охотника немного привыкли и стали различать оттенки Черного, то он разглядел, что это красноватые капли росы на траве, что это краснота глаз изредка пролетающих мимо мелких Черных, что это непонятные блики красного на поверхности Реки. А потом пришел он. Сначала из Черных зарослей выплыло четыре красных треугольника и Белый Охотник привычно вскинул Ружье, но на спуск не нажал. Тот, похоже, произвел подобное же действие, постоял немного и осторожно приблизился. Черный Охотник. "Зачем он здесь?" - подумал Белый Охотник, - "Ведь Мои Животные не ходят в Черное Пятно. И почему же?" И вдруг он понял ответ. Существовало Равновесие, - понял Охотник. Черных было больше, но существовало Равновесие, которое Черные старались нарушить в свою пользу. И еще Охотник понял, что Черные обречены. Именно потому, что пытались нарушить Равновесие. Именно потому, что нескончаемыми ордами ползли, летели, скакали в Его Пятно, неся в себе Черные Чувства. Именно потому, что существует он - Белый Охотник. И это же самое, видимо, понял в этот момент и Черный Охотник. Резкое движение и прямо в грудь Белому Охотнику ударила очередь. Она вырвалась почти от самой поверхности, казалось - из самой глубины Черного Охотника, из центра квадрата его треугольных глаз. Белый Охотник не защищался. Да он и не успел бы. Потому, что знал, что это бессмысленно. Заряды Черного застряли в пространстве между Охотниками и мягко осыпались на поверхность. Они просто не могли причинить друг другу вреда. Никакого. Они были разделены материальностью этого Мира. Его Духовностью. Его Душевностью. Белый Охотник со спокойным интересом пронаблюдал, как осыпаются заряды Черного, а потом поднял глаза и посмотрел на него самого. Тот был неприятно изменчив, словно перетекал из самого себя в себя же самого и обратно. Треугольники глаз бешено вращались. "Да ты дурак, батенька", - посочуствовал ему Белый Охотник, повернулся спиной к Черному Пятну и неторопливо пошел. Целая гамма Чувств, издаваемых Черным Охотником, пыталась прорваться через затычки в ушах Белого Охотника. Но он уже не страшился этих Чувств. Он подошел к Своему Пятну, вдруг перестав опасаться, что Оно от него убежит, канет в Сером. Они были связаны невидимой нитью, которую порвать никто не в состоянии. Кроме... "Хорошо, что с Рогоносцем не встретился", - холодная испарина выступила на лбу Белого Охотника. И в этот момент он увидел Белого Однорога. Тот стоял у Границы Серого и задумчивым Золотом Глаз смотрел на Охотника. И Охотник понял, что встретить Рогоносца он не мог. Просто не мог. И еще он понял, что Чувство Любви, которое издавал Белый Однорог, намного глубже и многогранней, чем ему это казалось до сих пор. И еще он понял, что Однорог его, крохотного и глупого Белого Охотника, чуть было не совершившего непоправимое, воюющего с Черными Монстрами в Цикл Охоты и вырезающего Белых Животных в Цикл Сна, что он его любит. Белый Охотник остановился и поправил съехавший набок мешочек с Краской. Он помнил все до мельчайших подробностей, что происходило с ним во время "похода" к Черному Пятну. Но он не видел и половины того, что ему было тогда открыто. И он с удивлением, словно смотря впервые на этот Мир, огляделся.

Лучик 7. "Белые Животные и Черные Монстры." С самого начала он не знал ни одного Названия. Он видел Своих Животных, он встречался с Черными Монстрами. Но он не знал их Имен. И потому решил сам давать им Имена. А позже понял, что его Имена важны только для него самого. Своим Белым Животным он давал Имена для того, чтобы к ним можно было обращаться. Чтобы можно было мысленно с ними разговаривать, называя их по Имени. А Черным он давал Имена потому, что был твердо уверен, что Черных необходимо, просто почему-то очень важно, знать по Именам. Что называя их Имена, связывая эти Имена с Черными Чувствами, он кому-то помогает разобраться в этих Чувствах. Кому-то не отсюда, не из Белого Пятна. Это что-то было связано с Серым, но более подробно Охотник понять не мог. Он просто знал, что так необходимо. Своих Белых Животных он называл ласковыми Именами. В начале Охотник встречал какое-нибудь Животное, которое раньше не видел, и тут же придумывал ему Имя. В эти моменты Животные останавливались и, казалось, сами участвовали в процессе их Именования. Но они не подсказывали Имен. Скорее просто выражали свое отношение к тому Имени, которое Охотник им придумывал. Те самые Шестокрылы, когда Охотник впервые с ними встретился, замерли целым роем неподалеку от него и стали ждать. "Мошкарики," - подумал Имя Охотник. Слабое шевеление. "Не понравилось", - подумал Охотник и предложил другое. - "Мельтешуны". Опять не понравилось. Но из роя вылетел один и подлетел прямо к глазам Охотника. И вдруг растерялся. Он заметался перед глазами Охотника, явно стараясь определить, какой же из его трех глаз самый главный, Смысловой. Но так и не понял и замер перед носом Охотника. И Охотник вдруг четко различил все шесть крылышек этой малютки. "Иди сюда, чудо мое шестокрылое", - Охотник сложил перед Шестокрылом вместе все свои ладони. И едва устоял на ногах от обрушившегося на него Чувства Веселья, которое издал весь рой, рванувший к нему. Они все разом бросились к нему и облепили всего. Кружились над головой, доверчиво садились на ладони и топили его в сверкающем облаке Чувства Веселья. Белые Животные. Его Белые Животные. Он их всех называл так, хотя знал, что Шестокрылы и Большекрылы - не животные. Что-то другое, имеющее иное название, но тот же смысл. Хотя нет - разница в смыслах была. Но не было смысла в этой разнице. А вот Черные называли себя сами. По крайней мере Белый Охотник никогда не мучался, пытаясь дать им Имя. Имя само приходило в тот самый момент, когда он направлял на них Ружье. Они, эти Черные, были отвратительно мерзкие. Вначале от одного их вида Охотнику становилось невыносимо плохо. Не говоря уже о Чувствах, которые Черные издавали. Чувства были еще более отвратительные и мерзкие, чем сами Монстры. Когда Охотник впервые встретился с Черным Слизняком, то даже сначала растерялся, потому как Слизняки пришли целой оравой. Они ползали по Белой траве, кустам, старались вскарабкаться повыше на деревья. На всем они оставляли свою слизь. И даже не они сами, а именно эта слизь, издавала Чувство Тщеславия. И из-за этого Охотник и растерялся. Обычно Черное Чувство и его источник были соединены. И уничтожая источник - уничтожалось и Чувство. А тут было разделение. Он расстреливал их фугасными. Яркие белые вспышки рассеивали, испаряли Слизняков, превращали их в пыль, в туман. Но слизь оставалась и с ней бороться было несравненно более сложно. Ее нельзя было вытереть, потому как она просто размазывалась еще шире. Она долго издавала Чувство Тщеславия и все, чего это Чувство достигало, начинало сереть, чернеть, отмирать. Это Чувство было стойким, въедливым. Потому Охотник старался ставить капканы, чтобы такие Черные, не издающие сами Чувств, попадались за Пределами Его Пятна. Капканы были несложными фугасами, которые, взрываясь, заставляли Черных кричать свои Чувства. Белый Охотник встал с пенька и пошел к Своей Хижине - отнести Краску. И вдруг понял, что больше охотиться ему в Своем Пятне не придется. "Буду охотиться на Сером?" - спросил он себя и вспомнил Встречу.

Лучик 6. "Охота". Свою первую охоту он запомнил навсегда. Иногда, закрывая глаза, он мог снова и снова видеть эту сцену. Даже больше - он мог управлять действием, изменять какие-то детали, незначительные действия обеих сторон. Но результат всегда оставался прежним. Тогда Черный Многохвост топтал Белого Попрыгая. Он яростно вгрызался в Попрыгая, прыгал на его беспомощном тельце, бил по нему своими длинными тяжелыми хвостами, громко издавая Чувство Жестокости. Он забавлялся. На его пасти и когтях лап блестели золотые капельки. "Золото", - подумал тогда Охотник, направляя Ружье на Многохвоста, но видя только капельки. Первым пошел бронебойный. Он вспорол панцирь Черного Многохвоста, оставив после себя большую дыру, в которую пошел зажигательный. Внутри Многохвоста вспыхнуло нестерпимо яркое белое пламя. Оно прорывалось сквозь стыки костяных пластин, озаряя все вокруг. Потом Многохвост опал безвольным костяным каркасом, превратившись в черный холмик. Рядом с белым холмиком. Его окружали мелкие красные капельки, которые совершенно не к месту смотрелись на фоне Белого в окружении золотистых. "Медь", - подумал Охотник, - "Золото и Медь". Это были два цвета, которые он видел вне Хижины. Золотая и Медная Луны. Его кровь тоже была Золотой. Когда он узнал это, то даже не удивился. Удивился он тогда, когда захотел узнать - какое у него лицо. Он тогда сходил к Реке и набрал из нее Жидкости. Тогда он еще называл ее Водой, но позднее перестал. Что-то говорило ему, что Вода не такая. Он просто посмотрел в Реку, но ничего не разглядел, кроме трех золотистых кругляшков, в которых заподозрил свои глаза. Он принес Жидкость в Хижину. Снова посмотрел, пытаясь обнаружить свое отражение. Отражения не оказалось. Только глаза. Три теперь уже совершенно Золотых Глаза смотрели на Охотника из Жидкости. И слабый, едва различимый силуэт тела. Он заслонял эти глаза и не видел отражения рук. После этого эксперимента он увидел, что все Его Животные тоже в той или иной степени имеют Золото в Глазах. Сила Золота зависела, скорее всего, от их значимости для Этого Мира, для Его Белого Пятна, для чего-то большего. Глаза Белых Однорогов были цвета Чистого Золота. Они были Чище его глаз, Глаз Белого Охотника. А у Черных были Медные Глаза. И Сила Меди тоже зависела от мощности Черного. Рогоносцы имели глаза Чистой Меди. Но и приходили они крайне редко. Для Рогоносцев и Однорогов противостояние носило позиционный характер, за исключением случаев, когда в обороне соперника вдруг оказывалась брешь. Вроде Картины Белого Однорога. Жидкость Реки обладала свойством отражать только Золото. Хотя на Краску это свойство не распространялось. Скорее из-за собственных свойств Краски. Один раз Охотник заходил на Серое и там смотрел в Жидкость Реки. И там она отражала только Золото Глаз, но силуэт тела был другим. И руками загородиться от Золота было невозможно. Но Серая Жидкость отражала и Медь. Однажды Охотник посмотрел в Бинокль в Реку. Опустил его прямо в Жидкость. И увидел Ночь. И Звезды. Золотые и Медные. Мир, разделенный на Золото и Медь. Сама Ночь была непроглядно темной, но не Черной. И не Серой. И не было в ней ни капли Белого. И снова Охотник ничего не понял.

Лучик 5. "Нисхождение". Как и откуда он здесь появился - Охотник не знал. Если кто и знал ответ на этот вопрос, так это были Белые Однороги. А у них не спросишь. По крайней мере Охотник этого не мог. Просто существовал в этом Мире миг, точка, когда в нем возник Охотник. Что было с Миром до этого - он не знал. Что было с ним самим до этого - он тоже не знал. Просто с какого-то мгновения он был. Сидевший на пеньке Охотник прутиком нарисовал на песке две перпендикулярные линии. Вертикальная ограничивала горизонтальную. Это был луч Света, исходящий из чего-то и теряющийся вдали. Это было Чувство, сказанное кем-то и доступное всем. Но это не была жизнь Охотника. Он нарисовал еще одну вертикальную черту, ограничив второй свободный конец горизонтальной. Вот теперь это была Жизнь. С Точкой Входа и Точкой Выхода. Смерть. Откуда-то он знал, что это такое и что она есть. Это не та смерть, которая настигает Монстров и Его Животных. Они впитываются в почву и это не есть смерть. Но они и не появляются из ниоткуда, как он. И Охотник вспомнил свое нисхождение. Его осознание просто в один прекрасный (прекрасный ли?) миг включилось и он стал. Он стоял недалеко от Границы, около небольшого Белого Холма, рядом лежало Ружье, а на него шел Черный Зубоскал, окатывая Чувством Зависти. Много думать было просто некогда и потому он схватил Ружье, дослал обойму и не целясь выстрелил. Потом ему было страшно как плохо. Его мутило так, что осознание иногда просто отключалось, щадя его. Он в полунеосознанном состоянии бродил по Пятну, пока не наткнулся на Хижину. Он почему-то сразу понял, что это Его Хижина. Тогда он вошел в нее, бережно поставил Ружье в угол и упал прямо на Пороге. Сколько он так пролежал - не имело значения, потому как Времени как такового здесь, скорее всего, и не было. Он знал, что вообще говоря, оно где-то существует и имеет большое значение. Но он не знал, где это "где-то". В голове была какая-то Область Подсказок, которая иногда давала ему какие-то странные Слова. Он пытался над ними задумываться и Область с некоторым оттягом подбрасывала ему Чувство, соответствующее этому Слову. Это что-то объясняло, но объяснение было похоже на еще одно, Следующее, Слово. И так могло продолжаться очень долго. Но на это не хватало того самого странного Времени. Было некогда. Да не очень-то и хотелось. Потому как пользы от этого ему не было никакой. Он очнулся тогда, оглядел Свою Хижину и встал уже в полной уверенности, что он - Белый Охотник. Это было законченное Чувство, которое наполняло Хижину. Оно никем не произносилось, ничем не излучалось. Оно просто было. Как был он - Белый Охотник. Позже ему казалось, что он сам произносил это Чувство. Но откуда ему было знать это Чувство? Тогда он взял Ружье, четыре обоймы и вышел за Порог. Он даже не заметил странных свойств Порога, потому как сам монохромный Мир был полон странностей, которые он не понимал. И было Ружье, которое тяжелило его руки. Ружье было весьма своеобразно. С первого момента, как Охотник его взял, он умел им пользоваться. И хотя, в принципе, было множество вариантов куда и какой стороной его прикладывать и откуда стрелять, тем не менее он не ошибся. И Зубоскала он уложил одним зарядом. Хотя что-то ему говорило, что он никогда Раньше этим не занимался. Даже До. Даже До. Белый Охотник поерзал на пеньке и неуверенно продолжил левый край горизонтальной полоски за пределы ограничивающей ее вертикальной линии. Потом немного подумал и тоже самое сделал и с правым концом. Хотя и не понял - зачем. Смерть - не смерть? Рождение - не рождение? Он временами вспоминал тот Белый Холм, возле которого нашел Ружье и убил Черного Зубоскала. Это не был холмик, остающийся после того, как кого-то Белого сожрет Черный и тот впитается в почву. Это было что-то другое. Хотя через пару Циклов Белый Холм тоже исчез. Сравнялся. Он был Здесь не первым? А почему он должен быть Здесь Первым? Да и вряд ли Последним. Но что было До и что его ожидает После? А тогда, Раньше, ему было ужасно плохо, но он все равно выходил на охоту. Это было его дело. Для этого он здесь стал.

Из цикла "Маленькие истории Маленького Мастера". АНГЕЛ. - ... Ну чтож, ваш детский сад действительно удовлетворяет самым высоким требованиям. Но мне бы еще хотелось поговорить вот о чем. В каждом саду встречаются дети, которые чем-нибудь выделяются среди остальных. В вашем садике, конечно же, такие тоже есть. Расскажите о них. - Да, конечно же, и в нашем садике такие есть. Они выделяются среди остальных своим более глубоким взглядом на окружающую их действительность. У них уже есть сложившееся отношение ко всему, их окружающему. Но я не буду много о них говорить - пусть они сами скажут за себя. У нас трое таких. Это Гриша Штурвалов, Петя Чернодыров и Егорка Добрый. А вот и они. Ребята, эта тетя - журналист. Она хочет задать вам несколько вопросов. - Здраствуйте, здрасьте, здравствуйте. - Ну ладно, не буду вам мешать. - Хорошо. Ну что ж, присаживайтесь. Ты, наверное, Петя? - Нет. Я - Гриша Штурвалов. - Ага, ну и как тебе в детском садике, нравится, кормят тут хорошо? - Нормально. - А вот когда ты вырастешь, кем ты хочешь стать? - Когда я вырасту, то я стану водителем тяжелого самосвала. - Тебе нравятся машины? - Не просто машины, а тяжелогруженные самосвалы. Я как увижу такой, так аж руки чешутся, так хочется поскорее вырасти и сесть за его такой огромный, послушный в надежных руках и такой приятный на ощупь руль. - Твой папа, наверное, тоже водитель? - Да, но он водит маленький самосвальчик, который и перевозит-то всего пятнадцать тонн. А я хочу водить огромный самосвал, возить больше, грузить полнее, рулить сильнее... - И сваливать круче? - Точно, а как вы догадались? - Жизненный опыт, малыш. Ну хорошо. А вот ты точно Егор. - Нет. Я - Петя Чернодыров. - И кем же ты, Петя, хочешь стать? - Я хочу стать космонавтом. - Да, помнится, мой сын в детском садике тоже хотел стать космонавтом. Многие в этом возрасте хотят стать космонавтами. А потом вырастают и становятся пекарями, портными, разнорабочими... - Нет! Я - не такой! Я точно знаю кем я буду. Космонавтом и никем больше. И не каким-то там околопланетчиком. Нет! Межпланетные перелеты останутся в прошлом. Жидкотопливные двигатели забросят за ненадобностью. Нуль-пространственные переходы - вот наше будущее! - И ты представляешь себя пилотом такого могучего нуль-пространственного космоплана. - Да что там космоплана! Звездолета, и не меньше! Я стану Великим Покорителем Межзвездного Пространства. Неисследованные миры, загадки пульсаров и квазаров, встречи с внеземными цивилизациями - вот что нас ждет! - А кроме того новые, неизвестные вирусы, звездные войны и смерть от нехватки кислорода в разбитом корабле где-то на краю какого-нибудь звездного скопления. - Ну, а как без этого? - Понятно. Ну а ты, Егорка, ты тоже хочешь стать Покорителем чего-нибудь? Штурмовать какие-то просторы, героически умирать за Развитое Человечество, проявляя чудеса мужества и отваги? - Нет, ну что вы. Я хочу стать ангелом. - Ке-ем? - Ангелом. Просто добрым ангелом. Летать над этой такой замечательной планетой, любоваться ее красками и делать добро. В этом мире так много хороших людей, которые почему-то прячут свою доброту и бояться ее показать. А если я им буду помогать делать добрые дела, то может и они сами перестанут бояться того светлого, что в них скрыто. - И тогда этот мир станет чуточку лучше. - Конечно. Вот только я не хотел бы стать ангелом-хранителем. - Это почему же? - Потому что он должен оберегать и делать добро одному человеку. А человек может оказаться таким нехорошим, что ему никакое добро не поможет. Я хочу быть свободным ангелом. Чтобы просто летать и делать добро. - Но ведь чтобы стать ангелом - нужно умереть. - Не совсем так. Нужно просто дожить свою жизнь. Раз я не стал ангелом перед этой жизнью, значит есть еще что-то, что я должен пережить здесь. - И как же ты представляешь свою жизнь здесь? Ты ведь так и не ответил, кем ты хочешь стать, какой профессией овладеть. - Да разве ж это важно. Кем бы я ни стал - свое я отмучаю. А потом стану ангелом. - И сколько же тебе лет, малыш? - Скоро будет шесть, тетенька. Fin. Июнь Прошлого Века.

Сюда я больше не вернусь. Я не открою этой двери, В своей разнузданной манере За чашкой чая не промчусь. Сюда я больше не вернусь. И в перламутровом бокале, Хмельными, жгучими волнами Не утоплю былую грусть. Сюда я больше не вернусь. И ласковый, прекрасный вечер Не ждет в прихожей нашей встречи. К губам ее не прикоснусь. Сюда я больше не вернусь. Напрасно дождь стучит по крыше. Его я больше не услышу, Слезами снова не прольюсь. Сюда я больше не вернусь. Не посмотрю в глаза заката И грома дальнего раскаты Уже расслышать не решусь. Сюда я больше не вернусь. Не закачу в казенник пулю, Моток веревки не намылю И никогда не утоплюсь. Сюда я больше не вернусь. И дней туманных череду Я снова больше не пройду, В ночную синь не засмотрюсь. Сюда я больше не вернусь... 25 июля Прошлого Века.

Из цикла "Маленькие истории Маленького Мастера". ТРУБКА МИРА. - Господи! И где ж оно - счастье-то? - Зачем оно тебе, сынку? - Да так... Просто посмотреть хотел... Тихий вечер. Бирюзовое небо неторопливо перекрашивалось в сине-закатный цвет, а в той стороне, где еще совсем недавно висел кругляшок солнца, уже сверкала первая звезда-красавица. Едва слышно шелестели листьями деревья, невдалеке шумела река да весело потрескивали сучья в горящих у вигвамов кострах - столбы светло-серого закатного дыма, которые, казалось, уходят в самое небо, растворяясь в его бирюзе, подпирая небесный свод. Он сидел на толстом бревне у костра на самом краю стойбища - в нескольких шагах начинались сумерки леса. Он сидел и неторопливо строгал ивовую веточку. Скорее всего - выстругивал древнеиндейскую статуэтку Великого Бога Маниту. А может, он просто так думал - тоненькие щепки-мысли выскальзывали из-под блестящего лезвия ножа, неторопливо падали в костер и там, вспыхнув на мгновение нестерпимо ярким огоньком, становились крохотными кусочками пепла. А за его спиной мирно текла жизнь племени - готовилась пища; непоседливые мальчишки пронзительно кричали, охотясь на "оленя", который бегал тут же, сверкая голыми пятками между костров; кто-то точил боевой тамагавк - по всему стойбищу раздавалось леденящее кровь шарканье острого, как бритва, железа о точильный камень; а кто-то, забыв обо всем на свете, задумчиво выстукивал по натянутой на колья шкуре буйвола грустно-блюзовый мотив. И все было хорошо... Когда на темно-синем полотне неба уже вволю рассыпались звезды, когда понемногу стали затихать разговоры у костров, когда с противоположного конца стойбища уже вовсю раздавался раскатистый храп Быстроногого Мустанга - от темноты леса, прямо напротив его костра, отделилась неясная тень и стала бесшумно пробираться к костру. Но он, казалось, и не заметил этой осторожной тени - не дрогнул ни один мускул на его освещенном пламенем лице, не сжала сильнее нож рука, все так же неторопливо продолжали падать в костер ивовые щепки-мысли. И только когда неясная тень подошла вплотную к костру - он неторопливо воткнул нож в землю у правой ноги и встал навстречу гостю. Гость подошел к границе круга света, на мгновение замер, словно в нерешительности, а затем медленно вступил в пределы освещенного пространства - сначала появились его потертые мокасины, топтавшие пыль многих дорог, затем видавшие виды штаны с подрагивающей по бокам бахромой, расшитая умелой женской рукой куртка, могучие плечи закаленного в боях воина. И самым последним в пространстве света появилось лицо - маска морщин, лишь слегка подправленная искусными мазками краски, длинные косы седых волос в богатом уборе соколиных перьев - лицо старого воина. Лицо вождя. Они стояли и смотрели друг другу в глаза и глаза, казалось, разговаривали на своем, только им известном языке. И многое было ими сказано, многое вспомнено и помянуто прежде, чем было произнесено первое слово. - Хау, Ведущий К Солнцу, - нарушил тишину гость. - И тебе хау, Дождь В Лицо, - ответил он и гостеприимно указал на бревно около себя. - Присаживайся. - Тютюн в этом году уродился на славу, - продвигаясь к бревну, гость снял с пояса небольшой кожаный мешочек и протянул ему. - Покурим? Он открыл мешочек, погрузил в него нос и вдохнул полной грудью густой аромат табачных листьев - озорно засверкали в глазах огоньки пламени. Затем он повернулся в темноту за спиной, попытался там что-то рассмотреть, слегка прищурившись, а потом негромко позвал: - Длинная Косичка?.. - Да, дедушка, - отозвался из темноты звонкий голосок. - Принеси-ка мне трубку Мира, малыш. - А где она, дедушка? - Там, на стене, слева от входа, - как будто показав что-то, повертел он в воздухе рукой. В темноте произошло некоторое движение, послышалось шлепание босых ножек и в круге света у костра появилась маленькая девочка, с большой осторожностью держащая в руках трубку с длинным мундштуком, изукрашенную перевязью перьев орла. - Спасибо, - погладил он девочку по шелковистым волосам, принял из ее рук трубку и протянул гостю. Гость взял трубку, величественно подержал ее подобающее время, затем сел на бревно и стал старательно набивать листьями табака. Вскоре небольшое облако дыма повисло на окраине стойбища. Они сидели у костра, передавая друг другу трубку Мира, и задумчиво пускали кольца дыма в плавание над яркими углями костра. - Умеют в твоем племени растить хороший тютюн, - похвалил он гостя, в очередной раз делая глубокую затяжку. Гость кивнул, понимая, и сказал: - Ты знаешь, Ведущий К Солнцу, что есть у меня дочь - Родниковая Капелька. Семнадцатую весну справили в этом году. А у тебя в племени добрый воин растет - След Облака. Приглянулись они друг другу, вот, стало быть, и послала меня красавица юная, чтоб увел я этого воина из стойбища твоего. Уговорами мирными, силою жесткою или коварством недюжинным. И снова трубка Мира переходила из рук в руки, снова проплывали над костром замысловатые кольца дыма. - Хороший табак, - выбил он пепел из трубки. - И След Облака - хороший воин. Только нет его среди нас - ушел. Там, - он показал рукой в сторону почти невидимого в темноте леса, - говорит, человек в беду попал, нужно спасти. Сказал так и ушел. Вот уже девять восходов как ушел. - И часто люди твоего племени так уходят? - спросил удивленный гость. - Прошлый раз лет сорок назад такое было. - И кто же ушел? - Я, - его задумчивый взгляд побродил среди сверкающих угольков, словно пытаясь найти там ответ на вопрос, который гость не решался задать. - Это происходит неожиданно. Просто выходишь однажды ранним прохладным утром из вигвама, вдыхаешь свежесть ветра, любуешься красками зари и вдруг понимаешь, что мир - огромен. Что все, что открыто глазам твоим - это только небольшая его часть, крохотная его песчинка. И еще понимаешь, что где-то там, за белоснежными горами, за глубокой рекой, среди сумрака леса - там человек, который попал в беду, который ждет помощи и никто, кроме тебя, не успеет ему на выручку. И хватаешь винчестер, вскакиваешь на своего коня и мчишься вдаль. И сердце разрывается от одной только мысли о том, что можешь опоздать, - он поднял взгляд на гостя, грустно-задумчиво улыбнулся и ответил на еще один не заданный вслух вопрос: - Я вернулся через пять зим. И опять они задумчиво сидели и смотрели, как весело пляшет огонь по веткам костра, как изредка срываются звезды с темного покрывала-неба да слушали ночные шорохи леса. - Ну чтож. Стало быть - будем ждать, - сказал, вставая, гость. - Хау, Ведущий К Солнцу. - Хау, Дождь В Лицо, - тоже вставая, ответил он. - Заходи как-нибудь еще, подымим. Гость утвердительно мотнул головой, повернулся и устало пошел в темноту. Но вдруг остановился на самой границе света и спросил, полуобернувшись: - Но ведь ты же успел? Он посмотрел в полные тревоги глаза и тихая, светящаяся добротой улыбка озарила его лицо. - Ну вот и славно, - вздохнул гость и бесшумно растворился в темноте. Fin. 17 июля Прошлого Века.

Лучик 4. "Белый Однорог". Белый Охотник рисовал Картины Черных Монстров. Сначала Белый Охотник терпеть не мог этих Монстров. И когда у него появилось все необходимое для рисования, то он тут же и нарисовал свою первую Картину. На ней был изображен Белый Шуршун, маленький приятный зверек, который излучал Чувство Романтического Шороха, так откуда-то знакомое и любимое Охотником. Ему эта Картина так понравилась, что он даже не связал ее с тем, что в следующий Период Охоты Черный Хрю сожрал двоих Шуршунов. Тогда Белый Охотник просто очень расстроился. Следующей была картина Белого Землероя. И троих Землероев затоптал Черный Зубонос. Охотника это еще больше расстроило. Но его всегда расстраивало, если не удавалось спасти Жизнь Своему Белому Животному. А нарисовать Белого Однорога очень хотелось. Однорог получился просто замечательным. Толстые лапы, бугристый хвост, массивная голова на короткой шее, длинный белый рог. Даже Чувство Любви было. В следующий Период Охоты он едва успел выйти из хижины, как понял, что происходит что-то непоправимое. Что было сил Охотник рванулся в сторону Границы, на ходу заряжая все четыре обоймы. Всегда, когда Охотник выходил на Охоту, он заранее знал с кем ему предстоит схватиться. Отчасти это было из-за Чувств, которые издавали Черные Монстры, переходя Серое, отчасти из-за чего-то напоминавшего интуицию. И подходя к месту встречи Охотник уже имел Ружье, заряженное соответственно ситуации. На этот раз он впервые не знал, что ему зарядить и зарядил все четыре. Рука сама поставила огонь на чередующийся, когда заряды берутся из всех обойм по очереди. Когда он выскочил на Границу, то увидел зрелище, которое теперь уже никогда не сможет забыть - перед Границей со стороны Белого стоял в Белом Сиянии Чувства Любви Однорог. Со стороны Серого против него стояли ДВА Черных Рогоносца. Они были сплошь усеяны рогами, окружены Мерцанием Чувства Ненависти и Серое под их лапами стремительно становилось Черным. Охотник тогда сильно испугался. Попади он сейчас в такую же ситуацию - он и сейчас бы испугался. Тогда он поднял Ружье и тут же понял, что это бесполезно. Нет у него таких зарядов, которые смогли бы не то чтобы уложить, хотя бы сколь-нибудь серьезно поранить Рогоносцев. Оставалось просто стоять и смотреть на этот поединок. А Однорог слабел. Это было хорошо видно. Он напрягал мышцы, стараясь не упасть, водил головой от одного Рогоносца к другому и Охотник вдруг вспомнил свою Картину. Вспомнил и две предыдущие и погибших Животных. И понял, что участь этого Однорога он решил еще в Цикл Сна. И Охотник побежал. Он встал перед Однорогом, практически ничего не соображая из-за навалившегося Чувства Ненависти, которое было бесконечно, которое пронзало его насквозь, рождая во всем теле Охотника Чувства Паники, Страха и еще чего-то, против чего он не должен был устоять. И эти Чувства были предназначены Белому Однорогу, а не ему, Охотнику. Его они касались только краем. Сразу стали бессильно подгибаться ноги, Ружье налилось тяжестью и норовило выпасть из рук, глаза закатывались. И тогда Охотник заорал. Он орал Чувство Обороны, Чувство Жертвы, еще какие-то Светлые Чувства, которые уже и не вспомнить. Он уже не надеялся ни на что. Просто был Однорог. Просто его нельзя было отдать Рогоносцам. Просто ИНАЧЕ было нельзя. Когда Охотник пришел в себя - ему было очень плохо. Он огляделся по сторонам и увидел, как двое Однорогов осторожно подняли с земли обессилевшего, но живого третьего и собирались нести его вглубь Пятна. Раненный Однорог открыл глаза и посмотрел на Охотника. Охотник из последних сил подполз к нему и прошептал Чувство Вины. Что еще он мог сделать? Однорог не то чтобы понял его. Охотнику показалось, что Однорог все знал еще до схватки. Он бессильно закрыл глаза и его понесли. И лишь едва уловимое Чувство Любви долетело до Охотника. И только тогда он понял, чем это все должно было закончиться. И для него, и для Однорога, и для всего пятнисто-монохромного Мира вцелом. И Охотник снова лишился осознания. Он больше не рисовал Своих Белых Животных. Никогда. Потому, что они ему были очень дороги. А сейчас он набрал в свой мешочек Краски и недалеко от воды примостился на старом пеньке Белого Груболиста. Когда-то дерево свалил прорвавшийся через Реку Черный Древоед. Но пенек, как ни странно - остался. Охотник положил себе на колени Ружье, посмотрел на блестящую Жидкость Реки и вдруг стал вспоминать.

Не знаю - кому это нужно, и нужно ли вообще кому-то. Надеюсь, что тот, кому это интересно - найдёт и прочитает. Лучик 3. "Краска". Красками Белый Охотник рисовал свои Картины. Когда он решил рисовать, то Пожелал этих самых красок, потому, как знал, что они существуют. И заглянул в Сарай Желаний. Красок там не оказалось. Это могло значить одно из двух - либо Охотнику это недоступно, либо же все необходимое ему придется искать во Вне. Последнее и подтвердилось. Сначала он нашел Белого Холстороста. Это было растение Его Пятна, которое росло большими белыми листами. Эти листы оно изредка сбрасывало и если Охотник в нужное время оказывался в нужном месте, то у него была возможность донести лист до Хижины. В Хижине листы в почву не впитывались. Почему-то. И оставались белыми. Потом Охотнику потребовались Кисти. Довольно много Циклов он бродил по Своему Пятну не находя ничего, что могло бы послужить кистью. Это было еще в Ранее Время, когда он только начинал изучать повадки и образ жизни не только Черных Монстров, но даже Своих Белых Животных. Он еще многого не знал. Однажды Белый Охотник встретил на полянке небольшое стадо Толстошерстов, этих маленьких пушистых зверьков. Они издавали Чувство Нежности, резвясь на мягкой траве поляны. "А шерстка у них мягкая, как пух", - подумал тогда Охотник, глядя на Толстошерста, который отделился от своих и скакал прямо к нему, - "Хорошая получилась бы кисть." А Толстошерст посмотрел ему в глаза и ласково потерся о грубую шершавость сапога. Охотник присел и погладил Толстошерста. И обнаружил полную руку шерсти. Пока он рассматривал шерсть - Толстошерста как не бывало. Охотник посмотрел на стайку и не смог определить, какой же из них подходил. Толстошерст, наверное, просто линял. Просто линял для него? Или просто линял для его Кисти? Охотник бережно собрал все волосинки и спрятал за пазуху. Это было в самом начале Цикла Охоты и, возвращаясь в Хижину, Охотник особо не надеялся, что шерсть еще будет. Но она была. "Мягкие, словно беличьи", - думал тогда Охотник, мастеря из волосков Толстошерста себе Кисти. - "Беличьи?" И вот - Кисти есть, холст тоже. Нужны краски. А какие могут быть краски в монохромном мире? Только - Белая, и только - Черная. Так он тогда думал. Но оказалось иначе. Однажды он проходил берегом реки и залез в какую-то белую грязь. На том берегу Черный Бронеспин топтал и пожирал заросли Белого Колышуна, источая во все стороны Чувство Ненасытности. Поэтому задумываться о грязи Охотнику было недосуг. Вспомнил он о ней только вернувшись в Хижину. Когда он, усталый, садился перед камином, то заметил, что его сапоги переливаются всевозможными цветами. Это и была та самая грязь. Краска. Она была Единственной, но ее хватало на все. Когда Охотник смачивал Кисть в Жидкости Реки и касался ею Краски, она снова начинала переливаться всеми цветами. Она лучилась, сверкала, блестела. Казалось, что она сама светится. Что она сама несет в себе этот Цветной Свет. Но она не издавала никаких Чувств. Только Краска и Жидкость Реки не издавали Чувств в этом Мире. Зато Краска меняла цвет в зависимости от того, какие Чувства ей произносил Белый Охотник. Это само по себе было довольно забавным зрелищем - держать в руке Кисть с Краской, произносить Чувства и наблюдать, как Краска меняет свои цвета. В принципе, можно было и не стараться, рисуя Картину. Можно было просто равномерно покрыть холст слоем Краски и потом, пока она не высохла, произнести Чувство того, кого Охотник желал изобразить. И Краска сама в нужных местах стала бы нужного цвета. Но Охотник не умел и не хотел уметь произносить в чистом виде Чувства Черных. И Охотник не любил так рисовать. Он сначала произносил Краске Чувство, а потом этим Чувством рисовал. Затем менял Чувство и делал новые мазки. И так до тех пор, пока с холста на него не взирал очередной Черный Монстр.