Лучик 7.
                   "Белые Животные и Черные Монстры."

   С самого начала он не знал ни одного Названия. Он видел Своих Животных, он встречался с Черными Монстрами. Но он не знал их Имен. И потому решил сам давать им Имена.
   А позже понял, что его Имена важны только для него самого.
   Своим Белым Животным он давал Имена для того, чтобы к ним можно было обращаться. Чтобы можно было мысленно с ними разговаривать, называя их по Имени.
   А Черным он давал Имена потому, что был твердо уверен, что Черных необходимо, просто почему-то очень важно, знать по Именам. Что называя их Имена, связывая эти Имена с Черными Чувствами, он кому-то помогает разобраться в этих Чувствах. Кому-то не отсюда, не из Белого Пятна. Это что-то было связано с Серым, но более подробно Охотник понять не мог. Он просто знал, что так необходимо.
   Своих Белых Животных он называл ласковыми Именами. В начале Охотник встречал какое-нибудь Животное, которое раньше не видел, и тут же придумывал ему Имя. В эти моменты Животные останавливались и, казалось, сами участвовали в процессе их Именования. Но они не подсказывали Имен. Скорее просто выражали свое отношение к тому Имени, которое Охотник им придумывал.
   Те самые Шестокрылы, когда Охотник впервые с ними встретился, замерли целым роем неподалеку от него и стали ждать.
 "Мошкарики," - подумал Имя Охотник. Слабое шевеление.
 "Не понравилось", - подумал Охотник и предложил другое. - "Мельтешуны".
   Опять не понравилось. Но из роя вылетел один и подлетел прямо к глазам Охотника. И вдруг растерялся. Он заметался перед глазами Охотника, явно стараясь определить, какой же из его трех глаз самый главный, Смысловой. Но так и не понял и замер перед носом Охотника.
   И Охотник вдруг четко различил все шесть крылышек этой малютки.
 "Иди сюда, чудо мое шестокрылое", - Охотник сложил перед Шестокрылом вместе все свои ладони.
   И едва устоял на ногах от обрушившегося на него Чувства Веселья, которое издал весь рой, рванувший к нему.
   Они все разом бросились к нему и облепили всего. Кружились над головой, доверчиво садились на ладони и топили его в сверкающем облаке Чувства Веселья.
   Белые Животные. Его Белые Животные. Он их всех называл так, хотя знал, что Шестокрылы и Большекрылы - не животные.
   Что-то другое, имеющее иное название, но тот же смысл.
   Хотя нет - разница в смыслах была.
   Но не было смысла в этой разнице.
   А вот Черные называли себя сами. По крайней мере Белый Охотник никогда не мучался, пытаясь дать им Имя. Имя само приходило в тот самый момент, когда он направлял на них Ружье.
   Они, эти Черные, были отвратительно мерзкие. Вначале от одного их вида Охотнику становилось невыносимо плохо. Не говоря уже о Чувствах, которые Черные издавали. Чувства были еще более отвратительные и мерзкие, чем сами Монстры.
   Когда Охотник впервые встретился с Черным Слизняком, то даже сначала растерялся, потому как Слизняки пришли целой оравой. Они ползали по Белой траве, кустам, старались вскарабкаться повыше на деревья. На
всем они оставляли свою слизь. И даже не они сами, а именно эта слизь, издавала Чувство Тщеславия. И из-за этого Охотник и растерялся.
   Обычно Черное Чувство и его источник были соединены. И уничтожая источник - уничтожалось и Чувство. А тут было разделение.
   Он расстреливал их фугасными. Яркие белые вспышки рассеивали, испаряли Слизняков, превращали их в пыль, в туман. Но слизь оставалась и с ней бороться было несравненно более сложно. Ее нельзя было вытереть, потому как она просто размазывалась еще шире. Она долго издавала Чувство Тщеславия и все, чего это Чувство достигало, начинало сереть, чернеть, отмирать. Это Чувство было стойким, въедливым.
   Потому Охотник старался ставить капканы, чтобы такие Черные, не издающие сами Чувств, попадались за Пределами Его Пятна.
   Капканы были несложными фугасами, которые, взрываясь, заставляли Черных кричать свои Чувства.
   Белый Охотник встал с пенька и пошел к Своей Хижине - отнести Краску. И вдруг понял, что больше охотиться ему в Своем Пятне не придется.
 "Буду охотиться на Сером?" - спросил он себя и вспомнил Встречу.