//Несносное вступление Когда-то реальность начала размываться. Нет, это был не возврат к суевериям доиндустриальной эпохи, когда рыцари сражали с драконами, а боги внимали молитвам и подношениям в храмах. То была неощутимая реальность, но она подчинялась всем законам, которые были писаны для физического мира. И вдруг оказалось, что если отвергнуть часть этих законов, добавить мнимые единицы в старые приевшиеся решения, то труд не превратится в детскую небылицу, бесплодную глупость незанятого ума, а вскроет новые, ранее невидимые общие смыслы. Так родилась научная фантастика. Расцветя дивным садом в эпоху больших свершений, она постепенно стала каменеть, покрываться слоем инея и мхом, затвердевающих и цементом облегающих прежде гибкое тело. Чем больше мысль её отлетала от обыденности, тем больше по инерции подчинялась старым законам, образуя вселенные, неотличимые друг от друга. Нападение пришельцев, киберпанк, постапокалипсис, Dungeons and Dragons, меха, моэ - в воздухе запахло театральными трафаретами, подлатанными и подретушированными, но просвечивающими старыми рыцарскими романами. Фантазия, ещё недавно наслаждавшаяся относительной свободой, бежавшая без сомнений в чистом поле тетрадных листов, потерялась в многоуровневом лабиринте, построенном за десятилетия... //И снова здравствуйте А теперь забудьте всё, что написано выше. В каждой эпохе свои шаблоны, ещё Лем в 60-е составлял автоматический генератор НФ, но среди куч конвейерного мусора и качественного, но выверенного маркетингом мейнстрима иногда попадаются творения, выбивающиеся из ряда, более сильные и глубокие. В наше время они просто совсем выпали из тренда и плохо видны. Мечтательная возвышенность, согревающая и вдохновляющая, магия свободного полёта слишком много о себе думающей чайки по имени Джонатан Ливингстон, лилась из рассказов Герберта Уэллса и Рея Брэдбери, не столько изобретающих миры, сколько расширяющих существующий до границ фантастического. 80-е-начало 90-х в аниме стали тем самым романтическим временем, когда короткие, но яркие и чудесные, не в пример цветистые и целостные рассказы ненадолго вошли в моду, и овашки посыпались одна за другой. В Twilight Q будто переплелись парящий дух той самой, магическо-научной, где за гранью обоснованных теорий лежали немыслимые параллельные миры эмоционалей и рационалей, фантастики и блеск светящихся неоном 80-х. Прекрасная комиксовая картинка, местами схожая с Kimagure Orange Road и Maison Ikkoku, а другими планами предвосхищающая психоделические городские зарисовки SE Lain, таинственный, тщательно выбирающий время для прыжка электронный саундтрек и моменты, которые завораживают своей постановкой, даже если заранее догадываться о развитии сюжета (к счастью, у меня никогда не было этой дурной привычки). Две показанные притчи никак не соприкасаются друг с другом и сходятся только в той самой магии, аккуратными движениями препарирующей фатум и ход событий. Первая - по-доброму наивная история о любви, над которой не властно время, о хрупкой связи нашего, личного настоящего с общим прошлым и будущим. Вторая - более сложное размышление об интроспекции, объектно-субъектной связи и выборе своего места уже не во времени, а в пространстве - в обществе. Вместе, непохожие точно день и ночь, они дополняют друг друга, как вертикальный и горизонтальный разрезы одной, неохватываемой разумом из-за своего масштаба, детали. Причинно-следственные цепочки, раздробленные на фрагменты ожерелья, мелькают то там, то здесь, разбросанные прямо посреди обыденности, как внезапная радуга при появлении оттенками чуда преображая её в нечто новое. Раз, вспышка! И всё по-старому, но совсем не так, потому что вы уже видели радугу, которую не замечали раньше. Вот так и каждое аниме или другое произведение, запавшее нам в душу, изменяет нас. Возможно, в этом и есть основной смысл искусства. Оценка: замечательно.