Фанфики Мурки-чан

[shapo4ka]

Ну вот наконец то)))) с возвращением))))

К Новому году сделаю вам подарок! Взялась за то, что должна была закончить еще очень давно, осталось немного)))

Уточню это проду только к Новому ждать или конец фанфа?

Изменено 25 октября, 2010 пользователем shapo4ka (смотреть историю редактирования)

[Kris_Rodgar]

УРА!!!! НЕУЖЕЛИ ДОЖДАЛИСЬ!")))))

НАШ ГЕНИЙ ЯВИЛАСЬ ПЕРЕД НАМИ!!!!!

 

Уточню это проду только к Новому ждать или конец фанфа?

 

Хотелось бы уже конца дождаться, но ожидание так приятно)))

[shapo4ka]

но ожидание так приятно)))

кому как...

[Kris_Rodgar]

ожидание терпение вырабатывает)))))

[Аннит]

Срочно проду!!!!!!!!!!!!!!!

А то у мя узе ломка ... :)

[Мурка-чан]

Я планирую его закончить к Новому году и выставить, но даже если чуть-чуть не допишу, все равно покажу его вам)))

[shapo4ka]

Настала прекрасная пора в моей жизни: заканчиваю ульпан алеф и теперь еще узнаю что может до НГ прочту твой фанф до конца)))) Спасибо Мурка-чан - порадовала!

[Юля Сенджу]

Мурка-чан а может вы хотя бы маленькую часть сейчас выставите. Просто я умераю, желая прочитать ваше творение, и, наверное, до нового года не дотяну.

[Аннит]

Мурка-чан а может вы хотя бы маленькую часть сейчас выставите. Просто я умераю, желая прочитать ваше творение, и, наверное, до нового года не дотяну.

ААААААА!!!!

Срочно Проду1111!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

[shapo4ka]

Мурка-чан а может вы хотя бы маленькую часть сейчас выставите. Просто я умераю, желая прочитать ваше творение, и, наверное, до нового года не дотяну.

ААААААА!!!!

Срочно Проду1111!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Да что вы в самом деле! Год ждали еще пару месяцев вполне протянете! Если уж так хочется почитать, возьмите фанф и начните читать с начала понесколько страниц в день - так вы и память освежите и закончите как раз к тому моменту когда Мурка-чан, выставит проду!

[Аннит]

Да что вы в самом деле! Год ждали еще пару месяцев вполне протянете! Если уж так хочется почитать, возьмите фанф и начните читать с начала понесколько страниц в день - так вы и память освежите и закончите как раз к тому моменту когда Мурка-чан, выставит проду!

я за один день Всё перечитываю, и мне мало!!!!!!!!!!!!! -_-

[shapo4ka]

около пятисот электронных страниц в день? впечатляет... ^_^

Но попробуй воспользоваться моим рецептом, а остальное время занять другим яоем или чем то полезным, по своему усмотрению.

[asc]

Модераториал

Аннит, shapo4ka, если хотите поговорить друг с другом, воспользуйтесь личными сообщениями, АйСиКью, е-мейлом или чем-то подобным. В данной теме флудить не стоит.

[Фанат Мурки ^_^]

Как же долго я ждала хоть каких-то вестей от вас Мурка-чан =)

Вы меня порадовали своей новостью =) Правда теперь я задумалась сколько мы будем читать вашу прелесть))) если сам фанф не очень маленький, то какая будет прооодаааа *___* *захлебнулась слюной*

Согласна с shapo4ka легче потерпеть оставшиеся месяцы, чем целый год...

[Мурка-чан]

Поздравляю всех с наступающим Новым Годом!

 

У меня есть подарок для вас!

 

Название фанфика: Между ангелом и бесом.

Автор: Мурка-чан.

Бета: их было много.

Рейтинг: NC-17.

Фэндом: Yami no Matsuei.

Пейринг основной: Мураки/Хисока, (и даже Хисока/Мураки).

Другие пейринги: Ория/Мураки, Саки/Мураки (а также Мураки/Саки), Мураки/Цузуки, ОМП/Мураки.

Жанр: юмор, яой, романтика, приключения, смарм, AU, несильный ангст, Hurt/comfort, Kink, Lemon, Макси.

Дисклеймер: манга принадлежит Мацусите Ёко. Ни на что не претендую.

Предупреждение: некоторый ООС. Пафос, мегапафос, я бы даже сказала эрегированный пафос! Имеются оригинальные персонажи, но они второстепенны и не круче перепелиных яиц и горы Фудзи. Местами POV героев. Дилогия.

Цель фанфика: Ваши чеширские улыбки и моральная смерть от пафоса)))

 

От фанфикера.

 

Здравствуйте!

Я решила продолжить свой самый первый и очень старый фанфик. Знаете, я теперь поняла, почему не могла его завершить, ведь я только сейчас осознала то, что хотела написать. Недавно пересмотрела сериал, почитала мангу, и глянула на персонажей уже другими глазами. Тот первоначальный фанфик так и остался незаконченным, а этот фанфик построился на основе старого. Заполнила те белые пятна, которые меня раздражали и вводили в ступор.

Но не только об этом хочу сказать. В фанфикерстве есть одна маленькая, но очень серьезная хитрость. В оригинальной истории сложно придумать персонажей, мир, в конце концов, но есть один плюс – автор сам создает вселенную, которая работает по тем правилам, которые он сам и придумывает. В фанфикерстве в этом плане все гораздо сложнее. Кто-то скажет, мол, чего сложного, берешь чужой мир и героев, и собственно пишешь.

Тут нас и ожидает подстава. Не ООСит только автор оригинала. Так как этот фанфик на «Дети Тьмы», то и на этом примере и разберем. Каждый, кто смотрел этот сериал или читал мангу, уже создал свой субъективный образ героя, который так или иначе отличается от того героя, который представила себе мангака. Поэтому те читатели, которые случайно натолкнутся на фанфик, будут бурчать, если их субъективный образ героя, не совпадает с субъективным образом фанфикера. Этот критерий и создает все споры. Кто-то просит поставить в предупреждении ООС, потому что для него герой ведет совсем не так, как нужно, по его мнению, другой читатель скажет, да нет, все в порядке, но лишь потому, что его субъективный образ героя совпадает с фанфикерским субъективным образом героя.

К чему я это все? Просто прошу одного, если ваш образ Мураки, Цузуки, Хисоки и др. героев отличается от моего, то проявите понимание. Поймите что, сколько людей, столько и мнений. Для кого-то Цузуки круглый дурак с нестабильными перепадами настроения, для другого – умнейший человек в манге, но просто притворяется. А если для вас уж совершенно все бредово и нелогично, то оставьте фанфик, не мучайте себя, вы просто не мой читатель.

Так, вроде по поводу ООСа отмазалась. Хотя нет, еще кое-что. Так как у меня все же юмор, практически граничащий со стебом, то явление ООСа в некоторых моментах лишь для того, чтобы вас развеселить.

Теперь об ошибках в тексте. Спасибо всем, кто когда-либо проявлял инициативу в исправлении сего опуса! Я рада, что вы у меня были, очень помогли. Я не профессионал, поэтому люди с филологическим складом ума возможно не раз закричат в диком ужасе и хлопнут дверью, но скажу сразу. Я старалась. Старалась в меру своих возможностей. Да так, что тошнило от десятикратного прочитывания.

 

Теперь хочу пообщаться с вами по поводу манги. Осторожно, присутствуют упоминания сюжета, которые могут испортить вам впечатления от прочтения манги, если вы ее не читали! Перечитывая ее, у меня создавалось впечатление, что мангака не сразу определилась с ролью Мураки в повествовании. То она говорит, что сошел с ума, потому что разочарован несовершенством человеческого тела и жаждет стать совершенным существом, то есть бессмертным, поэтому ему нужен Цузуки. Затем вдруг выясняется, что Цузуки ему нужен для воскрешения брата, а в аниме доктор говорит, что после исполнения плана должен исчезнуть, так как стал таким маньяком не по своей воле. Из этого следует, что Кадзутака вовсе не собирался стать бессмертным существом, как говорится в первых главах, а целенаправленно хотел совершить харакири после мести, что и заподозрил Ория. Раньше мангака говорила, что хотела Мураки сделать проходящим персонажем, но потом он ей приглянулся и придумала все остальное, несмотря на первое. Ладно, как говорится, проехали.

Еще кое-что о докторе. В манге у него появляются вампирские зубы. Да-да! Я думала, что это «анимешный прием», к которому прибегают мангаки, когда рисуют очень злого героя с клыками. Но когда Мураки напал на Цузуки на корабле после воскрешения из мертвых, мангака крупным планом нарисовала клыкастый оскал доктора и шипение. Словно на Цузуки напал вампир. Я была в шоке! Что это? Мне это мерещится, или у него реальные клыки, которые он обнажает по желанию?

То, что у Мураки сносит крышу во время красной луны, я поняла еще из аниме, но в манге об этом подробнее.

А еще мангака фантастическая девушка. Я долго и упорно проводила расследование того, как же все-таки молодой Кадзутака незаметно так изъял голову брата и соорудил данный контейнер для нее. Моя теория по этому делу в повествовании фанфика.

 

Кроме того, я придерживаюсь волшебным мангаковским превращениям, когда Цузуки становится собачкой. Так как это все-таки фанфик по манге, то я попытаюсь это воплотить и в тексте. Но это не значит, что только Цузуки у меня будет превращаться в фуррика. Считайте, что пишу додзю, только без картинок. Естественно, если бы я писала оригинальную историю, то подобного бы не допустила, а аниме есть аниме. Не согласных прошу меня простить, но я пишу то, как я вижу, и если я вижу там фуррика, то он там будет.

Даже если количество читателей сократится до одного, то значит, что писала не зря. Спасибо!

 

Глава 1.

 

Письмо для Ория Мибу:

«Привет из пустоты! Если ты читаешь это, то значит, что я уже сдался…

Я знаю, ты злишься, но ничего не поделаешь, если я решил что-то сделать, то меня остановить очень трудно. Я не буду оправдываться, но жизнь была такова, что мне лучше раствориться во тьме.

Пока я писал это письмо, чувства опустошения и полного равнодушия снова и снова душили меня. Они и появились после того, как мой план по собственноручному убийству Шидо Саки полностью провалился. Я всю свою жизнь посвятил мести, но теперь все пропало…

Я завидую другим людям: чувствовать любовь, гнев, угрызения совести, ну, или хотя бы страх! А теперь я не ощущаю себя живым… Когда меня пытался убить родной брат, мне было страшно, но одновременно вспыхивала ярость, обида и нестерпимая жажда мести. В тот день я умер, да, тот наивный добрый мальчик, которым был я, (а я впрямь считаю, что таковым был, и не смотри так скептически… и не смейся!) исчез и переродился во что-то поистине ужасное и дьявольское. Я даже не предполагал, что ненависть меня поглотит настолько, что я превращусь в такое же чудовище, каким был мой брат. Я ненавижу себя за это, так же как и его…

Убийство – вот что меня забавляло после того, как моя душа возжелала возмездия. Словно азарт дикого зверя: жертва боится, ты настигаешь её, а она борется за жизнь, сопротивляться, – это действительно захватывало меня. И я ощущал себя живым, тогда я действительно был счастлив. Всю свою ненависть к брату я обрушивал на несчастную жертву…»

 

За окном пролетела быстрая тень, на миг прервавшая ход мыслей Мураки, который сидел на подоконнике, у открытого окна, у себя дома, с ручкой и открытым блокнотом стандартного листового формата. Доктор всматривался в темноту ночи, но так ничего не разглядев и решив, что это зверь – белка или птица, он успокоился и продолжил:

 

«Да что я тебе рассказываю, ты и так все прекрасно знаешь и без моих слов. Но почему-то так заведено, что каждый, перед добровольным исчезновением, оставляет последнюю исповедь, даже, несмотря на то, что она его не спасет. Но все же, ты сейчас единственный, с кем бы я хотел поговорить.

Все убийства я совершал ради одной лишь мести, а все люди – они лишь куклы для меня, кукловода, средство для моего замысла. Но, играя с ними, я впитывал их эмоции, как губка, особенно мне понравилось играть с ним… - Кадзутака вспомнил Хисоку Куросаки и усмехнулся. – Да, он особая куколка, я помню, как ты мне рассказывал, что именно этот шинигами вызвался на бой с тобой. Знаешь, у него особый дар, он принимает на себя чужие эмоции, вплоть до того, что не может отличить их от своих. Когда я убивал его, из всех чувств он мог ощущать только мою беспросветную ненависть, которая заглушала другие, более слабые и не яркие чувства, и поэтому он боялся меня сильнее, чем другие мои жертвы. Ему казалось, что на него напал сам дьявол! Человек, ощущающий только ненависть – наверняка он не встречал таких людей в той своей жизни, да и вообще, это должно быть страшно.

Ненависть насильно проникала в каждую его клеточку и доводила, неискушенного этим чувством, парня до безумия! Поэтому я решил его убить не сразу, а наложить проклятие и мучить, терзать его как можно дольше, но все-таки он умер, правда, только через три года. Три года постоянной пытки – это великолепное изобретение, созданное мной! «Боже, помоги мне, на меня напало и прокляло какое-то чудовище!» - вот о чем он тогда думал.

Приятно наблюдать за смертью человека, слышать последние удары сердца, видеть, как глаза замирают и стекленеют, тело становится свинцовым, а кровь уже раскрасила его тело и окружающую обстановку. Такое ощущение, будто вся энергия жертвы переходит ко мне, и я чувствую прилив силы… силы для моей ненависти!

Черт возьми, Ория, почему ты не порвал со мной все связи? Ведь ты знаешь все это про меня. Ты преданный друг, но я не понимаю… почему? Видимо, мне не дано этого осознать. Ты называешь меня странным, но разве нормально держать дружбу с такой темной тварью, какой являюсь я? Значит, ты тоже немножко «того», только не обижайся. Хотя тебя трудно обидеть, столько бы я ни старался, ты все равно рядом; нормальный среднестатистический человек уже давно бы бежал куда глаза глядят. А ты же говоришь: «Кадзу, я никому не скажу, конечно, но резать людей нехорошо, и мстить тоже не хорошо».

И все. Святая простота! Впервые столкнувшись с этой твоей особенностью, я, мягко говоря, был удивлен, поражен, шокирован…

Да, я, бл..дь, чокнутый мститель! Оживить, чтобы убить – это воистину безумие! Этакая немного извращенная месть, но я считаю это нормальным и даже занимательным. А что мне еще оставалось делать, когда все сгорело и от Саки остался лишь пепел? Все пропало… И никаких хр..новых мыслей по этому поводу. Жить нормальной жизнью с таким прошлым – это вверх лицемерия. Я боролся с тем, чтобы уничтожить это чудовище своими руками, став им же, поэтому исчезновение – это вполне логичная концовка. Собственно, я и собирался это сделать после возмездия, ведь это будет справедливо, не так ли?

Что мне делать в этом мире? Продолжать убивать, представляя, что передо мною мой брат, но, зная при этом, что мне его никогда не достать – это сумасшествие ненавистной мне формы. Ха-ха! Да и не маньяк же я, чтобы убивать просто так или ради иллюзии. Если я введу себя в это заблуждение, то действительно стану полоумным. Такие, как я и мой брат, не должны существовать в этом мире, так что, прости и не злись. Я не из тех людей, которые разрушают этот мир понапрасну, напротив, я ненавижу тех, кто это делает, но все же стал одним из них. Делать с наслаждением то, что мне ненавистно – это путь предательства, упрямства и сумасшествия.

Мне больно… больно оттого, что я выбрал этот путь, я ненавижу эту боль, хочу избавиться от нее поскорее. Цель больше не осуществима, значит, я уже не нужен, поэтому могу отправиться на покой. Я благодарен тебе за все, прощай!»

 

Он отложил блокнот и ручку. Его взгляд упал на небо, полное звезд, особенно, на одну из них, медленно падающую.

«О, звездочка-звездочка, растопи равнодушие и растерянность в моём сердце, и освободи мои чувства кишками наружу! – иронически подумал Мурка, улыбнувшись самому себе. – Говорят, сегодня низвергаются небеса по иным верованиям, и абсолютно любое желание может исполниться. Как романтично и никого нет рядом. Хотя, мне никто и не нужен, ведь я – гребанный мститель…»

Как только он об этом подумал, так сразу неприятно зазвонил телефон; у доктора от неожиданности даже что-то подпрыгнуло в груди и пробежалось мурашками по спине. Он неохотно слез с подоконника и поднял трубку, забыв, что существует слово «алло».

- Алло-алло, Мураки? Чего молчишь? – спросил его до боли знакомый голос.

- А? Прости, Солнышко… просто я задумался… – таким нежным и уставшим голосом отозвался Кадзутака, словно он обратился к дивану после проведенных суток на работе.

Теперь Ория Мибу замолчал, так как не поверил собственным ушам: Мураки назвал его… Солнышком? А ведь только минуту назад Ория клялся себе, что выплеснет весь свой гнев на блондина! Но данное обстоятельство обескуражило его.

- Алло? Ты меня слышишь? Собственно, чего звонишь в такой час? – уже более живым голосом отозвался доктор.

- Я сейчас в Токио, в аэропорту… – ошарашил его Ория.

- Хм… И что тебе здесь понадобилось? – виновато усмехнулся Мураки, присев на пол.

«Сейчас он ругаться будет», – догадывался он.

- Как будто ты не знаешь! Какого черта ты творишь, а?!

- Ладно-ладно, не злись, все обошлось же, ха-ха… - вдруг смутился Кадзутака, а внутри уха зачесалось от удара звуковой волны из трубки.

- Кстати, как твое здоровье? – поинтересовался тот.

Мураки положил ладонь на бок туда, куда его пырнул ножом Цузуки при последней их встрече. Прошло три дня, но передвигаться было все равно тяжело. Если бы не Ория, то он, наверное, навсегда бы остался в той лаборатории.

- Все хорошо, спасибо, - Кадзутака действительно был благодарен ему.

- Правда?! – не поверил Ория, а ведь он действительно вернулся только ради него. – Так, убери все колюще-режущее, а также пистолет и удавку… я иду!

- О чем ты говоришь? – удивился доктор.

- И отраву, отраву спрячь! Я уже бегу… - продолжил тот и прервал связь.

Мураки, удивившись, уставился в трубку, источающую короткие гудки.

«Иногда мне кажется, что он может читать мои мысли… - недоумевал он. – Невероятно! И как он угадывает мои намерения, хоть и чисто гипотетические? Немыслимо…»

«То, что я его спас – это полбеды, теперь нужно присматривать за ним, ведь он уже не сможет отомстить брату, – спешил Ория, пока ничего не произошло. – Как бы он теперь не натворил глупостей! И когда он успел уйти из больницы и улететь домой в Токио? Ума не приложу… Теперь я бросаю все свои дела в Ко-Каку-Роу и бегу присматривать за моим дорогим сумасшедшим другом».

 

***

 

Мураки был на кухне и готовил чай, когда, бросив взгляд в окно, он увидел бегущего Ория.

«Какой честный, сказал бегу и действительно, бежит…» - умилился таки доктор.

Тогда он поспешил открывать дверь, пока тот ее не выломал второпях. Когда Мибу увидал у порога Кадзу, то замер. Как давно он не видел Мураки в кимоно. Доктор сначала не понял, в чем собственно дело, но потом догадался и усмехнулся, источая всю свою сексуальность: просто, после того, как принял душ, он оделся так, чтобы было попросторнее, да и рана теперь не так сильно ныла, ведь в брюках ремень жмет.

- П-привет, как ты себя чувствуешь? – снова спросил Ория, глядя на сонного Мураки, будучи еще ослепленный им.

- Нормально, а что? Неужели внешне хуже выгляжу, раз второй раз интересуешься? – вдруг расстроился тот, провожая взглядом друга, который все-таки вошел в дом. – Зря давил пафос перед тобой, что ли?

- Нет, ты выглядишь гораздо лучше, чем я предполагал, ангел мой, – ласково промолвил Ория, рассмеявшись, и наблюдая за Кадзу во всем ослепительно белом (хотя он практически всегда во всем белом).

- Ага, падший если только, – пробурчал Мураки, но все равно растянул губы в улыбке, почувствовав себя минимум, как Принц-Лебедь. Ну, нравилось ему, когда им любуются, ничего он с этим поделать не мог и все тут.

А еще он любил появляться в какой-либо суматохе неожиданно и ярко, и чтобы все завопили от удивления и даже злости: «Мураки? Мураки!!!». А потом совершить любого рода диверсию и скрыться, и желательно так же внезапно и ослепительно, как и появился. И с всякими спецэффектами, в виде яркого света и перышки-перышки, много перышек! Как и положено лебедю…

Когда дверь закрылась, рядом с ней на внешней стене дома появилась тень человеческой формы.

- Кадзутака… - очень тихо, но грозно прошелестел голос.

Доктор замер, широко открыв глаза и ощутив присутствие чего-то невероятно злого, но это не ярость Ория и не он сам.

- Мураки? – заволновался Мибу. – Что с тобой?

- Не беспокойся, - очнулся тот от наваждения, взмахнув рукой. – Просто причудился голос… зовущий меня…

- Голоса?! – испугался Ория. – Прости, конечно, но это уже серьезная проблема твоей психики! Или тебе так не кажется?

- Ха-ха! - негромко и болезненно рассмеялся блондин. – Это, наверное, из-за обезболивающих препаратов. Когда поправлюсь, все пройдет, в крайнем случае, у меня есть галоперидол, аминазин, азалептин…

- Не суетись! Позволь, я буду рядом с тобой, все это время, - напрашивался тот, хотя уже никакая сила его бы не прогнала.

- Скажи честно, ты же знаешь, что я сволочь последняя, так почему же помогаешь мне каждый раз? – Кадзутака действительно был смущен, он столько раз испытывал друга на прочность, но тот все равно был рядом, чтобы не произошло.

- Потому что ты мой друг, ведь так? - усмехнулся Мибу и сел в кресло. – Я же знаю, что твои поступки противоречат твоей внутренней сущности. Но я бы хотел, чтобы ты поступал так, как велит тебе твое сердце, а не та дурь, которую ты себе выдумал.

- О-о-о… как интересно, но я больше не тот Мураки и никогда им не стану. Я обречен.

- Если бы тебе удалось отомстить, что бы ты сделал потом? – да, этот вопрос Мибу интересовал больше всего остального. Правда, он знал ответ, но хотел убедиться в этом и надеялся, что жестоко ошибался.

Кадзутака лишь грустно улыбнулся и отвел взгляд.

- Хочешь чая? – сменил тему доктор, отвернувшись к двери.

«Этого я и боялся… - вдруг рассердился гость. – Скажи же мне это в лицо!»

- Да, хочу зеленого, но я думаю, что мы продолжим этот разговор, - настойчиво ответил он.

Мураки молча отправился на кухню, хотя на самом деле он там временно прятался от беседы.

«И что мне ему ответить? – вздохнул доктор, взяв поднос с чашками. – Он догадывается, но я не хочу говорить ему об этом…»

- Кадзутака, братец… - снова раздался этот голос и теперь Мураки узнал его.

Это голос ненавистного ему Шидо Саки! Кроме того, Кадзу почувствовал, что за спиной кто-то стоит и упорно, словно специально, дышит в затылок.

 

«Цель всей его жизни – она растворилась и не вернется. Я думал, что Мураки будет в глубокой депрессии, и уже наложил на себя руки, но он на удивление все еще держится. Я знал, что Кадзу сильный. Но что он теперь будет делать? Его решение лишь вопрос времени!» - размышлял Ория и ждал, когда возлюбленный вернется, чтобы поговорить с ним об этом, но услышал звук разбившейся посуды.

Вбежав на кухню, как сумасшедший, он увидел редкую картину: Мураки стоит с дрожащими руками, еще более бледный, чем обычно; с раскрытыми глазами, то ли от ужаса, то ли от изумления, и уставившимися на только что вошедшего Мибу, а на полу разбросаны осколки чашек

- Что случилось? – волнуясь, спросил Ория.

Переступая через разбитую посуду, и подойдя к блондину, он позволил себе обнять его. И сделав это, почувствовал, как Кадзутака дрожал всем телом, и даже не сопротивлялся ему, а наоборот, прильнул к плечу, и сложил руки на его груди. Сейчас он был похож на маленького мальчика. За каждую такую секунду Ория готов был отдать жизнь.

- Кажется, что я действительно схожу с ума… Я так сильно хочу, чтобы Саки был жив, что я слышу его голос, – ответил на поставленный вопрос Мураки и прижался к Мибу всем телом, обнимая его крепче.

Ория был готов уже умереть, его сердце предательски забилось сильнее. Он закрыл глаза, и каждый стук создавал ощущение, что ты плывешь по волнам, вместе с любимым тебе человеком. А все твои мысли и разум куда-то улетучиваются, и сам ты на грани безумия от счастья.

Мураки вспомнил, что за желание он недавно загадал, и не мог поверить, что оно немного сбывается. Каждое биение сердца друга разносилось теплом по всему телу, пробиваясь к сердцу и разбивая лед, который казался вечным. Все страхи исчезли, осталось только ощущение тепла и безопасности. Им казалось, что их души покинули тела, и они стали чем-то единым, чувства того, что ты во плоти, уже не было, и секунда казалась вечностью.

Кадзутака коснулся губами шеи Ория, на что у того с губ сорвался тихий стон, а по телу прокатилась дрожь, словно судорога. Они никогда не думали, что могут так сильно влиять друг на друга.

Их идиллию нарушил порыв ветра, который с шумом открыл форточку, задев занавески, и сквозняком полетел гулять по комнатам. Мурка повернул голову в сторону окна, и его временно поехавшая крыша встала на свое место, где она и была сдвинута изначально. Мибу же думал, каким молотком будет забивать гвозди в форточку.

Доктор снова повернул голову, но уже чтобы заглянуть в лицо друга и… мужчины столкнулись губами. Ория среагировал быстрее Мурки и поцеловал его в губы. Доктор от неожиданности разинул рот, а Мибу, пользуясь этим моментом, уже целовал его, проникая языком вовнутрь. Мураки словно пробило электрическим током, когда он осознал происходящее: «Меня целует мой друг! Но ведь мы решили этим больше не заниматься давно… очень давно…».

Для него это теперь были странные ощущения, так как он делил людей на «послушные куклы», «непослушные куклы», а так же «друг». И, похоже, последнее грозится скоро потерять свой смысл и станет чем-то новым, например, гибридное «Любовник, но, бл..дь, друг же!». Правда есть еще одна очень жизненно-важная категория – это «Саки, сволочь, я доберусь до тебя!».

Мураки не сопротивлялся и тоже отвечал на поцелуй. Он только сейчас заметил, что Мибу уже давно шарит руками по его телу, распахнув кимоно, и то, только тогда, когда тот прикоснулся к члену, который тут же отозвался взаимностью на ласку, разбухая и твердея.

«А он быстро работает, – удивлялся Мурка. – Я бы даже сказал, оперативненько!»

Ория завалил его на пол и обсыпал поцелуями, спускаясь все ниже и ниже к паху…

Блондина обдало волной блаженства, и он сладко простонал. А еще он захотел пафосно прогнуться в спине, как того требует яойный жанр, но швы на ране натянулись из-за резкого и недопустимого движения.

«Итай-тай…» - да, Мурке было больно, но он улыбнулся, наслаждаясь легкими прикосновениями длинных волос Ория к коже.

Стуки сердца отдавались в каждой артерии, в том числе и в ране на левом боку, из-за высокого давления и неудачного пафосного прогиба, открылось кровотечение, но Кадзу даже не сразу заметил этого, пока не остановился Ория.

- Мураки, у тебя кровь, – обеспокоено прошептал он, слегка приподнявшись и уставившись в его лицо.

- Ничего, не умру, – промолвил Кадзутака, обнимая Мибу за шею, явно собравшись продолжить начатое, но кровь все еще просачивалась сквозь бинты.

- Но… – возразил Ория, но Мураки заткнул его поцелуем.

Ория чувствовал, как сильно льется кровь его любимого, слабеют объятия, и… доктор отключился.

- Твою ж мать!!! – испугался гость и затряс несчастного. – Кадзу, очнись! Скажи хотя бы, как мне тебя лечить!

Хотя Ория и выучился на фармацевта когда-то давно вместе с Мураки, но из-за того, что медициной он больше не занимался, то с практическими знаниями у него теперь проблемы.

Но, снова заглянув в бледное лицо мужчины, Ория заметил, что тот хоть и без сознания, но с самодовольной такой улыбкой лежал, словно притворялся, сволочь.

- Мураки!!! Какой же ты безрассудный ублюдок! Аргх!

 

Глава 2.

 

Свет яркого солнца заставил разлепить глаза, но тут же и прищуриться. Мураки слегка приподнялся, но из-за этого сразу же появилась ноющая боль в боку. В первые секунды он не мог понять, как очутился в постели и кто перебинтовал его рану.

Вдруг открылась дверь, и вошёл Ория, улыбаясь и держа в руках поднос с едой. Кадзутака аж вздрогнул от неожиданности, вспомнив вчерашний день, вернее вечер.

- Ангел мой, ты уже проснулся? А я как раз поесть приготовил, ты ведь любишь омлет, не так ли? – Ория оптимистично говорил со скоростью сто слов в минуту, приближаясь к Мурке все той же натянутой улыбкой. – Как ты себя чувствуешь? Я так перепугался, ты столько крови потерял, да и сознание тоже. А про твой рассудок я уже вообще молчу…

Кадзутака смотрел на него непонимающими глазами, пытаясь постичь смысл сказанного.

«Он ведет себя так, словно он все-таки трахнул меня вечером…» - лихорадочно размышлял доктор, так как не привык к подобной гипер-опеке.

- Я в порядке, - привычно холодно отозвался Мураки, принимая поднос с завтраком. – А вот ты какой-то странный.

- Ладно, раз не хочешь говорить на эту тему, то я начну, - уверенно произнес тот, и протянул ему исписанный лист из блокнота, а его улыбка полностью исчезла.

«Это моя предсмертная записка!» - опешил Кадзу, и его сердце замерло.

- Мураки, что мне делать, чтобы ты не делал этого? – глаза Ория выражали крайнее беспокойство и душевную боль.

- Ты не так понял! – вдруг покраснел Мураки, вырвав свое письмо из его рук и спрятав под подушку.

- А что тут непонятного? Тут довольно ясно все написано.

- Это… это гипотетическая предсмертная записка, – растерялся тот, все еще пребывая в смятении.

- О, боже, что за новый термин ты выдумал? – не понял его Мибу.

- Это значит, что сейчас я ее использовать не буду…

- А когда будешь?! – не верил ему Ория.

- Когда сдамся, - практически шепотом проговорил доктор, сжимая кулаки.

- Что?

- Ория, я еще не сдался, я еще не отказался от своей мести… - признался тот и его глаза хищно заблестели. – Я просто думаю, как это сделать…

- Саки мертв! Ты сходишь с ума!

- Да, мертв, но это не значит, что он исчез вовсе, – самодовольно растянул губы доктор и принялся за еду. – Я чувствую, что он где-то есть. Когда поправлюсь, наведу шмон в мире мертвых, если Саки там. А в случае его перерождения, узнаю кто и тогда все. Верну перерожденному память и восстановлю справедливость, я даже подожду того момента, когда он подрастет, чтобы интереснее было. А если душу этого безумца поглотила тьма, то я непременно придумаю, как ее восстановить.

Мибу схватился за голову от такого чистосердечного признания, а его глаза никогда не становились такими большими.

- Моя цель никуда не пропала, просто усложнились и видоизменились методы ее достижения, - продолжил тот.

- Нет, я знал, что ты упрямый до жути, но видимо, все-таки не знал, - проговорил Ория, плюхнувшись на компьютерное кресло. – Тогда, зачем тебе эта предсмертная записка?

- Меня вчера замучила меланхолия; захотелось представить наихудший вариант своей жизни в письменной форме, - виновато ответил Кадзу и укоризненно так сощурился. – Прости, я не думал, что ты найдешь ее, ведь я все же спрятал письмо, а ты зачем-то рылся в моих вещах…

- Да, я прятал все, что может стать оружием против тебя, и нашел блокнот, - признался Ория, гордо задрав свой нос. – Я не хотел в него заглядывать, пока он не упал и не раскрылся. Я всю ночь думал над письмом…

- Забудь, я не сдался, я просто в растерянности, ведь теперь мне придется ломать голову над абсолютно новой задачей.

- Да, но тебе не стоит перенапрягаться, хотя кому я говорю, ты же сам врач, - волновался Мибу, но вдруг его лицо стало угрожающим и страшным. – Если снова заставишь меня так беспокоиться, как вчера… то я наваляю тебе люлей! Обещаю!

Мураки аж поперхнулся.

«Как интересно, раньше он только наблюдал за мной, но не вмешивался, - изумился доктор и высокомерно растянул губы в улыбке. – Похоже, что он это серьезно».

«Гора с плеч… - вздохнул Ория, опустив взгляд. – Хотя все это временно; когда он начнет ворошить осиное гнездо в мире Мейфу, то страшно подумать, чем все это закончится. Как удивительно! Я-то думал, что приду снимать его с петли, а он на самом деле строил наполеоновские планы. Страшная у него цель в жизни, но все-таки месть – это довольно локально и сугубо лично. Если бы этот человек решил, например, мир завоевать, то я думаю, что он бы это сделал. Иногда мне кажется, что лучше бы так и было… с его потенциалом-то!

Пришить живую голову к телу шинигами, чтобы воскресить – это казалось мне пиком воображения безумного доктора. Нет, оказывается, у него есть еще идеи, да и прорабатывает он уже несколько вариантов предстоящих событий. Немыслимая способность… Если бы шинигами знали его настоящую цель, и то, на что он способен, тогда бы Мейфу уже закупал боеприпасы и мобилизировал силы шинигами.

Хотя Мураки редко действует в открытую: нашлет своих кукол, они всё за него сделают, например, Хисока может оказаться первым в их списке. Или отправит одну из своих чудичек в разведку, выведает все, что ему нужно, украдет то, что для него важно, ну и посмеется над ними, перед тем, как исчезнуть. Да, ликовать он любит, хотя, считаю, что это его очаровательный недостаток…»

 

***

 

Сидя в департаменте Дзю-О-Тё, Цузуки сладко потянулся за рабочим столом: он давно устал сидеть за компьютером, и сильно болели глаза; было такое ощущение, что они уже находились на лбу. Он зевнул так сладко, что аж слёзы потекли.

Тут дверь неожиданно открыл Хисока.

- Цузуки, что с тобой? – удивился тот, глядя на плачущего напарника, забыв, зачем вообще нарисовался.

- Да нет ничего… – рассмеялся Асато, вытирая влагу с лица, – …я просто слегка устал.

- Нас зовут на совещание, так что пошли, говорят что-то важное, – довольно раздраженно бросил младший шинигами.

Цузуки поднялся с хрустом позвоночника.

- Старость не радость, – пробурчал он.

Куросаки лишь цыкнул и потащил своего ленивого коллегу в кабинет шефа. Как всегда, они в кабинет вошли самые последние. Асато, видя строгий взгляд шефа и остальных коллег, вновь стал верной собачкой. Хисока же подтолкнул его вперёд, чтобы не загораживал проход.

- Наконец-то все в сборе, – серьёзно сказал Коноэ, укоризненно глядя на Цузуки.

Вошедшая парочка только сейчас заметила Графа, хотя, чему удивляться, он всегда незаметный. Что касается его самого, то он с самого начала уставился на Цузуки. Раз здесь Граф, то дело действительно серьёзное. Асато не выдерживал на себе его пронзительного внимания, поэтому снова слегка покраснел. Куросаки же толкнул его в бок локтём и пробурчал: «Успокойся, бесишь уже…».

- Одна из душ переродилась в демона, и это зло уже успело материализоваться в мире живых, – продолжил шеф. – Кроме того, он скачет по другим мирам, что очень опасно само по себе. Демон нарушает баланс энергии во всех мирах. Нужно поймать его и отправить в соответствующую юрисдикцию.

- Ваши шинигами не могут справиться даже со смертным Мураки, а вы их посылаете на поимку демона, – вдруг подал голос Граф, обращаясь к шефу.

Все оглянулись в его сторону.

- И что же ты предлагаешь? – вдруг возмутился Цузуки, обидевшись и выйдя из состояния кавайной собачки.

На это Граф всего лишь ехидно усмехнулся: ему доставляло удовольствие издеваться над своим самым любимым шинигами.

- Я узнал об одном человеке, который нам поможет; она поделится нужной информацией и знает, как расправляться с подобными сущностями, – сообщил Граф.

- Да? И кто же эта «Она»? – не унимался Асато, приблизившись к нему.

- Ее кличут Провидицей, она даже о тебе знает, Цузуки, – спокойно ответил Граф, прикоснувшись к его подбородку.

Остальные присутствующие тяжело вздохнули. Асато слегка удивился, что отразилось на его лице, и отстранился от Графа, поближе к Хисоке.

- И что от нас требуется? – с опаской поинтересовался самый милый и безобидный на вид шинигами, косясь на Графа.

- Ничего особенного, просто сходить к ней в гости в другой параллельный мир и вместе поймать демона, – снова ответил он, наблюдая за реакцией любимчика, но тот лишь вопросительно посмотрел на него и уже было развернулся к двери.

- Да, и ещё… – остановил его Граф.

Цузуки обернулся и слегка нахмурился.

- Что ещё? – недовольно отозвался тот.

На что получил неодобрительный взгляд Куросаки, который вообще был зол сегодняшним поведением напарника. Да и вообще у мальчика бывало такое, что он беспричинно раздражался, чего бы Цузуки не делал. Нет-нет, он очень дорожит им, но иногда одно только появление этой щенячьей морды выводило его из себя. А сейчас у Хисоки было именно такое настроение. Асато же относился к нему с пониманием и не обижался, но порой специально раздражал младшенького еще больше, несмотря на то, что Куросаки всегда щедр на рукоприкладство. Так и «любили» друг друга.

- Вам придется взять с собой… хм… Мураки, – как можно деликатнее сказал Граф.

- Что-о-о?! – на это откликнулся весь департамент.

- А он нам на что?! Он все равно не согласится пойти с нами, даже если мы попросим! И я тем более не согласен!!! – Хисока почти впал в истерику, судорожно трясясь, и ударил кулаком по столу. Мысли о Мураки приводили его в бешенство: он всей своей душой, всем своим существом до сих пор ненавидит этого убийцу.

- Котенок, не нервничай, – Асато уже успокаивал своего напарника, слегка обнимая и чувствуя его дрожь. Правда от этого тот еще больше злился.

Тацуми и Ватари глянули на него с искренней жалостью; они тоже не могли спокойно смотреть на страдания самого младшего шинигами.

- Это дело каким-то образом связано с Мураки, по крайней мере, так сказала Провидица, – продолжил невозмутимый Граф.

- В ж..пу вашу Провидицу! – почти с отчаянием произнес Хисока, вырываясь из объятий друга. – Мы и без него справимся! Я не смогу с ним работать! Вы не пережили того, что со мной сделало это чудовище.

- По-моему, ты не «пережил», а умер от этого чудовища, – без всякой задней мысли ляпнул Ватари, за что получил подзатыльник от Тацуми.

Хисока выбежал из кабинета пулей, сдерживая слёзы и хлопнув дверью так, что даже штукатурка посыпалась. У всех отвисли челюсти: никто не ожидал от Куросаки такого поведения, да и от Ватари такого цинизма тоже не ждали. Цузуки же чуть инфаркт не хватил, а когда он подумал еще о том, что действительно пережил его друг и как ему тяжело, ведь только недавно всё стало как-то забываться. Все гневно покосились на обидчика.

- Я... это... Извините! Я не со злого умысла! – запаниковал тот.

- Еще раз скажешь что-то подобное, тебе не сносить своей пустой головы! – вышел из себя Асато, хватая Ватари за грудки.

- Прости-прости! Я… я хороший!

- Тише-тише, успокойтесь. Цузуки, отпусти его, – разнимал их Тацуми. – Здесь не место для драк!

- Да пошел ты!

- Чего-чего?! – Сейтиро и сам не заметил, как был в тянут в потасовку.

- Ах, мои волосы! – жаловался Ватари.

- Тацуми! Тацуми! Уху больно! – запаниковал Асато, прослезившись.

- Ватари! Прекрати меня щипать за… за ягодицы… - покраснел Тацуми.

Граф и шеф переглянулись, обдумывая, кто из них пойдёт устанавливать порядок.

- Заткнитесь!!! – рявкнул Коноэ, и все тут же замолчали и уставились на него и Графа.

- Цузуки, тебе дали задание, вот и проваливай! – продолжил шеф, брызжа слюной.

- Да-да, отпусти меня и иди, проваливай свое задание. Ха-ха! – снова подал голос веселый Ютака.

- Ах, ты! – снова разозлился Асато.

Пока они спорили, Тацуми нашел какую-то колбу с жидкостью.

- Что это? – удивился он.

- А-а, это эликсир, который я изобрел, он должен был превратить меня в женщину, но ничего не произошло. Ха-ха-ха! – ответил светловолосый весельчак.

Тут до всех дошло, почему он так странно себя ведет.

- Так, придурки! Никаких наркотиков и озверинов во время работы! И алкоголя тоже! Вы меня поняли? – злился Коноэ и ударил кулаком по столу.

Присутствующие недовольно завыли, позвенев заначками и перепрятав их. Спиртного конечно, а не то, о чем вы подумали.

«Совсем ох..ели, в моем кабинете неприкосновенный запас делают!» - уже про себя подумал Коноэ и тяжело вздохнул.

- А я бы хотел встретиться с Мураки и поговорить с ним о моем исследовании! – Ватари понесло. – Я бы рассказал ему о том, что за формулы я изобретал для того, чтобы поменять пол. Ха-ха!

- Я думаю, что он, как врач и генетик, был бы в культурном шоке, - вздохнул и Тацуми.

- Не уходите от темы нашего собрания! – шеф все еще требовал дисциплины и перевел свой взгляд на неудачливого экспериментатора. – Ватари, давай, приходи в себя и подготовь устройство, чтобы перенести их в другой мир к Провидице.

- Да, и ещё, Цузуки, – вновь подал голос Граф, уже попивая горячий кофе. – Другой мир – это территория другого Властелина Ада, и тебе нельзя вызвать там Сузаку, Тоду и остальных шикигами без особого разрешения, иначе это воспримется, как угроза и у Мейфу будут реальные политические проблемы вплоть до войны с этим миром. Так что, будь ответственен в этом плане, я собственно сюда и пришел, чтобы передать эти слова от Энма-Дай-О. Мураки тоже умеет совершать призывы богов, и твоя задача еще будет заключаться в том, чтобы не допустить этого. Разрешение на призыв шикигами в том мире может быть оформлен только через три месяца, а у нас нет на это времени. Поэтому не поступай опрометчиво, береги себя и не втяни наш мир в войну по недоразумению. Да, и Энма-Дай-О может и не посмотреть на то, что ты его любимчик, так что не нарывайся на него. Если тебя зажмут в угол и у тебя не будет другого выбора, кроме призыва, то сначала представь себе ярость Энма-Дай-О, а потом сравни его с надвигающейся опасностью. Тогда сразу передумаешь, будь уверен.

- А на ваше путешествие мы уже достали пропуск, хотя это стоило больших затрат, - пробурчал главный «еврей» департамента.

- Что за бюрократия?! – теперь Цузуки был ошарашен. – Вы меня и Хисоку отдаёте на растерзание Мураки?

- Цузуки, ты же в Аду находишься. Но магия-то, останется при тебе, и никуда она не денется, – продолжил Граф, помешивая ложечкой в кофе. – К тому же, попробуйте для начала с Мураки поговорить спокойно, и терпимо отнестись, может он согласится без какой-либо стычки.

- А что, если он не согласится?

- Тогда примените силу, хитрость, смекалку, очарование, или что там еще можно… – издевался Граф. – Ну, и то, что нельзя тоже.

У Цузуки даже правый глаз нервно задергался, но ничего не оставалось, пришлось идти и уговаривать младшего шинигами на встречу с ужасным и не убиваемым Мураки. Вздохнув, он вышел за дверь.

- Стоять!!! Бл..дь! – вдруг вырвалось у шефа Коноэ, чуть до смерти не перепугавшего окружающих.

Даже Граф разлил кофе себе на колени.

- А? – Цузуки вернулся, осторожно выглядывая из-за двери и прижимаясь к ней.

- Это… - вдруг покраснел начальник, почесав указательным пальцем свой нос. – Сувенирчик не забудь, пожалуйста, для меня…

- Постараюсь не забыть, - ответил тот.

- Запиши! – потребовал Коноэ. – Без сувенира не возвращайся!

Его глаза стали еще страшнее.

- Хорошо-хорошо! – испугался Асато и исчез.

- А я все время думал, - неадекватный Ютака подсел к Графу, краснея. – А у вас есть невидимая одежда?

- Кому нужна невидимая одежда? – недоумевал тот, терпимо относясь к нему.

- Ну, раз у вас есть видимые перчатки, но нет невидимой одежды, значит, вы всегда ходите голым? - продолжил свою мысль Ватари, еще больше краснея.

Граф замер, а чашка замерла на полпути по направлению к губам. Остальные тоже с изумлением уставились на них.

- Я не отвечаю на столь провокационные вопросы, - после паузы невозмутимо ответил Граф и преспокойно допил кофе.

 

Глава 3.

 

По городу шли двое.

- Хисока, ведь это ради баланса энергии во всем мире, – всё не переставал Цузуки уговаривать уже уговорённого парня.

- Но от этого же весь мир не рухнет? – всё ещё злился младший шинигами на то, что Цузуки удалось его уломать.

- Ну… не совсем, просто будет много стихийных бедствий: землетрясение, цунами, наводнение, извержение вулканов… – как-то быстро ответил тот на вопрос. – Погибнет много людей из-за какой-то твари, а наш долг их защищать.

- Вот только о долгах не упоминай, – Хисока покосился на напарника. – Сколько ты мне денег должен? А то я уже не помню…

- Э-э-э… – Цузуки не был готов к такой резкой смене темы, особенно на тему денег, – …знаешь, хоть зарплату мы получили еще на прошлой неделе, но я ее только вчера снял, потому что было лень идти туда, где мелькает злобная рожа Тацуми. Может, пойдём, перекусим? Я угощаю.

- О-о-о, так ты её ещё не потратил? – сделал удивлённый вид Хисока, осуждая его расточительность. – И на что ты её обычно тратишь? Словно пропиваешь, ей богу…

- Просто я люблю крепко и вкусно покушать, – ответил Асато и, заметив на горизонте кафе, потянул мальчика за собой.

«И это меня называют ребёнком?» - младшему шинигами только и оставалось, что недовольно покачать головой и подчиниться безрассудному взрослому.

 

***

 

Мураки, периодически зевая, не спеша шёл по городу. Ему удалось подсыпать в чай снотворное, проследив, чтобы Ория выпил и заснул, так как тот не разрешал ему выехать в город и прогуляться. Кадзутака выкрал минутку для прогулки, хоть и сам понимал, что этого лучше не делать в таком состоянии. Возможно, что он так поступил от своей природной вредности. А потеря значительного количества крови порождала недостаток кислорода и сонливость, да и валяться на кровати или ходить по дому, как неприкаянному, ему уже было невмоготу. Но, несмотря на обезболивающие средства довольно сильного действия, боль в боку давала о себе знать довольно часто.

- Чёртов шинигами… – позволил себе выругаться Кадзутака.

Только он это сказал, как почувствовал чьё-то присутствие. Он остановился и огляделся, но никого не было вокруг. Хотя Мураки чётко ощущал на себе взгляд, полный злобы и ненависти, словно изучавший его, который пронизывал каждую клеточку организма, отчего становилось не по себе. Сердце бешено заколотилось, и одно Кадзутака знал точно: это что-то очень опасное. Неизвестность пугала его, так как в таком состоянии вряд ли он смог бы дать отпор.

- Кто ты? – тихо поинтересовался доктор, уверенный на все сто процентов, что этот неизвестный действительно существует, а не плод его чересчур бурного и больного воображения.

Но и в то, что ему везде теперь мерещится брат, он не хотел верить.

За спиной он почувствовал этого шпиона, как тогда на кухне; резко обернувшись, Кадзутака ощутил лишь сильный порыв ветра и заметил ловкую тень, которая скрылась в темных переулках. Складывалось такое впечатление, что эта сущность продолжила наблюдать уже оттуда. Мураки это напомнило игру в кошки-мышки: кошка прячется и ждёт момента, чтобы напасть, а при неудаче прячется и снова ждёт подходящего случая. Роль мышки Кадзутаку не устраивала, поэтому он зашёл в первое попавшееся кафе, надеясь, что этот кто-то туда не последует. Заодно можно было подумать над тем, что можно сделать с этим неприятелем.

 

***

 

- И где мы будем искать нашего неуловимого злодея? – всё ещё не унимался Хисока, глядя на напарника, поедающего пирожные.

- А? Ну… наверняка он где-то живёт, – сладости слегка затмили разум Цузуки и не позволили сразу ответить на поставленный вопрос, – он же не преступник… э-э… в смысле он же не разыскивается государством Японии.

«И как у него только язык повернулся сказать, что он не преступник?» - Куросаки только недовольно хмыкнул.

Дверь в кафе открылась, и в помещение вошло что-то белое, легко маневрирующее между столиками, словно привидение, и ищущее свободное место. Шинигами остолбенели, узнав в этом белом Мураки. Он был бледнее обычного и даже не заметил их. Доктор был не голоден, но, для приличия, заказал чашечку кофе. А когда сделал один глоток, то чуть не подавился, так как заметил изумленные взгляды знакомой парочки.

«Только их тут не хватает: мёртвые среди нас! Когда ж вы исчезните, а?!» – подумал Мураки, окинув их холодным и довольно злым взглядом. А что? Вдруг они испугаются и разбегутся…

Шинигами переглянулись.

- Как только упомнишь чёрта, так он сразу появится, – тихо пробубнил Хисока.

- Но это наш шанс… – возразил Цузуки.

- Пошли, разговор начну я, – решительно сказал старший шинигами, вставая из-за стола.

Хисоку обдало жаром: он меньше всего хотел разговаривать со своим убийцей. Мальчик неуверенно встал из-за стола, – от одного вида Мураки его бросало в дрожь, – и пошёл, прячась за Цузуки. Как Куросаки порой завидовал решительности своего напарника.

«Только этого мне не хватало, не сейчас», – подумал Кадзутака, заметив, что его любимые «голубки» уверенно направляются к нему, сжав кулаки.

Когда они сели за его столик, где-то в груди вспыхнула неописуемая ярость, и он больше не маскировал ее маской безразличия и высокомерия. Хисока почувствовал его гнев, поэтому придвинул стул ближе к напарнику, чтоб быть как можно дальше от Мураки. Его тошнило от него.

«Цузуки, он не в духе!», – мысленно забил тревогу мальчик, и с помощью своего дара ему удалось передать свою мысль напарнику.

«Да, я вижу», – подумал тот и кивнул, ведь все-таки Хисока не так хорошо отточил свои навыки по телепатии и не услышал его слов.

Дело в том, что Цузуки не такой простак, как может показаться сначала. Есть вещи, которые он не может рассказать никому, даже уже дорогому напарнику. Поэтому он принял меры по блокировке доступа в свое сознание, да и кое-кто ему в этом помог. Поэтому Хисока, даже если и разовьет свой телепатический дар, все что он увидит у него в голове – это пустоту.

Как бы иронично это не звучало, но пока Асато сам не приоткроет свое сознание, тот не подберется к нему, поэтому мальчику даже практиковаться не на ком. Ведь он пытался это проделать на напарнике, а так как он не знает, что у того барьер, думал, что просто не получилось. Единственное чему он научился за это время, просто передавать свою мысль другому человеку, и то на небольшие расстояния.

Правда, он может считывать эмоциональное состояние напарника, но порой это разнится с тем, что он говорит, что еще больше раздражает младшенького, ведь это значит, - ложь.

- Чего подсели ко мне, у вас что, больше никаких дел нет? – сказал, как отрезал, Кадзутака.

Шинигами не ожидали, что первым заговорит он; странно, обычно он всегда вежлив, (даже когда людей режет, всегда «Здравствуйте» и «До свидания»), а тут вдруг нагрубил.

«Что там Граф говорил? Говорить с ним спокойно? Ладно, попытка – не пытка», - вспомнил Асато.

- Наше дело – это поговорить с тобой, – начал Цузуки как можно спокойней и уравновешенней.

Мураки почувствовал какой-то подвох, Хисока же сидел на стуле, съёжившись, как комок нервов.

- Мне не о чём с вами разговаривать, – отрезал Мураки и торопливо встал из-за стола, желая уйти, пока ничего не произошло.

- Подожди! – не выдержал, тянувший резину, Цузуки, протягиваясь через весь стол и хватая за руку уходящего врага.

- Отпусти, извращенец! – эта фраза совершенно случайно вырвалась из уст доктора от неожиданного прикосновения, и получилось как-то громко, так что на них посмотрели все посетители и рабочие кафе.

Повисла гробовая тишина: все с интересом смотрели на происходящее, и слышалось только единственное чавканье какого-то чересчур голодного молодого человека (или он был просто глухой, но не в этом суть). Мурка прикусил язык, сдерживая то ли смех, то ли улыбку; да, такого спектакля от себя он и сам не ожидал. Что касается Цузуки, то он бурно покраснел, медленно отпуская руку доктора, на что тот гордо развернулся и вышел из кафе, где согнулся от приступа смеха и некоторого стыда.

Что до Хисоки, тот словно прирос к стулу, вглядываясь куда-то в пространство.

- Цузуки, ты дурак, и что мы будем делать? Пошли догонять его, пока он не пропал! – очнулся он, всё еще переживая неприятную встречу со смертельным врагом.

 

***

 

Мураки спешил домой; конечно, он погулял бы ещё, но, во-первых, рана требовала обезболивающего, во-вторых, в городе становится слишком много мёртвых и не безопасно с ними сталкиваться, когда сам на этой же границе, в-третьих, а вдруг та странная сущность – это все-таки галлюцинация? И в кои-то веки потребуется психиатр.

За поворотом на него кто-то натолкнулся, сбив с ног, да ещё упав сверху. Резкая боль в боку заставила прищурить один глаз, а другим посмотреть на ту корову, которая на него налетела. Этой коровой оказался Хисока, который, похоже, тоже удивился своей находке и в изумлении смотрел на Мураки, боясь даже шелохнуться. Это было как во сне: ты хочешь убежать, но твоё тело словно ватное и не слушается. Внезапное соприкосновение с этим человеком для Хисоки оказалось сильнейшим оглушением на эмоциональном плане. Они наедине и мальчика охватила паника.

- И долго ты будешь на мне лежать? – усталым тоном поинтересовался Кадзутака: и ему явно надоела эта беготня, – заправляя пучок волос Хисоки за ухо, и заглядывая в самую глубину зелёных глаз, полных страха и ненависти.

Хотя его движения были плавными и нежными, для Куросаки его прикосновения были сравнимы с ударами тока, обжигавшими душу. Тошнотворно.

- Хисока, ты нашел его? О-о-о! – удивился Цузуки, когда увидел лежащего Хисоку… гм…. на Кадзутаке.

Присутствие напарника словно вселило жизнь в мальчика, и он отскочил от врага, а сердце забилось так часто, что казалось, вот-вот разорвется. Мураки осторожно поднялся, держась одной рукой о стенку дома, другой - отряхиваясь от пыли.

- Так и убить можно, – возмутился доктор, но все же усмехнулся. – Ладно, что вам нужно? Говорите, чего замолкли?

Шинигами удивлялись быстрой перемене его настроения.

- Нам нужна твоя помощь, Мураки, – наконец-то заговорил Куросаки, а, сообразив, что сказал, чуть язык не проглотил.

- Помощь? Моя? Ха-ха-ха! – доктор залился смехом: всемогущие шинигами просят его о помощи. – Медицинскую помощь оказать, что ли, моя куколка?

Он так же быстро успокоился, а Хисока покраснел от злости. Растерянность все еще не отпускала его.

«Кошмар наяву! Нет-нет, я с ним всего пару минут, а я уже на грани истерики! – младшенький пытался взять себя в руки. – И как мне с ним работать? После всего того зла, причиненного им мне, Цузуки, Цубаки и многим другим, я просто не могу с ним находиться! Если бы я знал, что я почувствую сейчас, то отказался бы от задания. Это невыносимо!»

- Нам нужно спасти мир от демона, – продолжил Цузуки за него, говоря так, как будто не мир спасти, а суп, например, приготовить. Только остается надеяться, что мир он спасёт не с таким же результатом.

Мураки представил себе, как он вместе с ними бегает, невесть где и спасает мир, кидаясь пафосными фразами: «Мы несем возмездие во имя добра и любви!» или «Остановись, злодей, мы покараем тебя!». От подобного анекдота он рассмеялся и сполз обратно на тротуар, хотя, у него на самом деле просто закружилась голова, а в глазах потемнело.

- Что с тобой, тоже чего-то наркотического нажрался? – Цузуки вдруг вспомнил про неадекватного Ватари.

Кстати, он Хисоке рассказал об этом и тот простил своего коллегу. Поворчал, но простил.

Младший шинигами же все еще переживал встречу, он сам не мог понять, почему появился этот странный страх, ведь раньше он на доктора реагировал не так остро, как сейчас. Или что-то изменилось в самом Мураки? По крайней мере, его пронзительный смех резал душу, как нож масло.

- Нет, – ответил Мурка спокойно и серьёзно, но тут вдруг подумал о том, что бесконтрольно употребляет обезболивающие средства.

- Ну, тогда он просто сумасшедший, - фыркнул Хисока, вспоминая вопрос напарника.

- Нет… - усмехнулся доктор.

- Что «нет»?! – хором воскликнули шинигами, всё больше и больше удивляясь странному состоянию Мураки.

- Я никуда не пойду, – почти с трудом сказал Кадзутака, думая о серьезной ране, которая уже ныла. – Я создан для разрушения.

- Но ты сам живешь в этом мире, – возмутился Асато, подойдя ближе к доктору, на что тот резко встал с земли, прямо перед лицом у Цузуки, так что шинигами стал ощущать горячее дыхание доктора у себя на щеке.

Асато смутился, и отступил на шаг назад, хотя это было даже приятно.

- Ладно, поговорили, и хватит, – произнёс Хисока, доставая из кармана какой-то шар из тёмно-синего стекла размером с пол-ладони. Мураки насторожился, увидев угрозу в этом предмете.

- Не хочешь – заставим! – продолжил младший шинигами, обращаясь к своему убийце, и с силой бросил хрупкую сферу об тротуар, и она раскололась на тысячи осколков.

Все озарилось плотным белым светом, казалось, что его можно даже ощутить кожей. Потом появилось чувство невесомости, и всё провалилось в пустоту.

 

Глава 4.

 

Что-то мягкое и шелковистое коснулось лица: было слегка щекотно и приятно, – а когда касалось губ, их словно сводило судорогой, заставляя чувствовать каждую пульсирующую артерию. А по носу бил аромат полевых цветов, и невольно вспоминаешь наивное детство, когда весь мир казался светлым и беззаботным. Что-то мягкое с губ переместилось щекотать подбородок и шею. Было так приятно, что хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Мураки улыбнулся, затем услышал какой-то шорох и хохот. Он резко открыл глаза и увидел сидящих рядом с собой по обе стороны Цузуки и Хисоку с маленькими жёлтенькими цветочками в руках – это как раз и было то самое мягкое, что щекотало его лицо. От неожиданности доктор приподнялся, и быстро пошарил глазами по местности: яркое солнце, которое заставляло щуриться, а вокруг все зелёное, кругом трава, деревья, и много-много полевых цветов.

- Вы что, меня убили и я теперь в раю? – как-то осторожно пошутил Мураки, чтобы это не оказалось правдой. – Мне в другое место нужно…

«Здесь не будет Саки», - про себя добавил он.

Шинигами захохотали.

- В Раю? Ты?! – скептически усмехнулся Куросаки.

Теперь его полу-истерическое состояние сменилось цинизмом и еще большей ненавистью.

Мураки непонимающе покосился на них; его губы и щека ещё не отошли от наглого нападения цветочков, так как его кожа была сильно чувствительна к таким тонким прикосновениям…

- Что здесь происходит? Где я вообще нахожусь? – недоумевал он, потерев раздраженный участок кожи тыльной стороной ладони. – И на какого черта я вам сдался?

- Чёрта говоришь? Ну, мы как раз что-то подобное и будем ловить, – сжалился Цузуки, видя его негодование.

- А я-то тут при чем? – Кадзутака раздражался, ему и так не здоровилось, а его ещё заставляют охотиться на кого-то, неизвестно кого, с ненавидящими его личностями. – Это ваша работа. Вы шинигами, а не я!

У Мураки задергалось правое веко в нервном тике. Давненько он так не злился как сейчас, или в нём просто взыграло чувство несправедливости по отношению к себе любимому. Он скрестил руки на груди, показывая, что готов слушать, и нервно постукивал указательным пальцем.

- Короче, появился демон, который нарушает баланс сил между мирами, и нас послали в другой мир к какой-то Провидице… – стал пояснять Цузуки, вставая с земли, так как его ноги уже затекли.

- Уже звучит глупо и неправдоподобно, как в дешевом аниме… - прокомментировал доктор. – Извини, продолжай…

- …И она попросила тебя прихватить с собой, потому что ты как-то связан с этим делом.

Кадзутака уставился на Цузуки стеклянными глазами, переваривая сказанное, так как он вдруг вспомнил, как что-то неизвестное звало его по имени и следило за ним в городе. Доктор не знал, почему ему вдруг сразу вспомнилось это, видимо интуиция подсказывала ему, что именно эту сущность они и ищут. По крайней мере, ему хотелось избавиться от этого невидимого сталкера.

«Если это действительно так, то они как раз кстати, одному в таком состоянии мне было бы тяжело избавиться от него», - Мураки снова подумал о том, как выгодно использовать своих бессмертных кукол в своих целях.

- О чём задумался? Тебе что-то известно? – Асато это сказал ему почти в самое ухо. Мураки вздрогнул: ведь он даже не заметил, как Цузуки над ним склонился. Одно дело, когда это он умышленно делал, чтобы заигрывать с кем-либо, а тут внезапно к нему то ли подкатывают, то ли Асато, как итальянец, случайно нарушает интимную зону другого человека. Потому и смутил.

- Да нет, ничего… – почти правду сказал Кадзутака и усмехнулся; все-таки он оказался под впечатлением мимолетной близости с ним.

- Врёшь…

- Почему ты так решил?

- Лыбу давишь!

- Интересное умозаключение… Ну, ладно, если не считать, что кроме вас за мной всё утро следило ещё какое-то злобное привидение, а вчера вечером, похоже, оно же ещё и окликало меня, то не вру, – честно признался доктор, слегка жестикулируя.

- Может, это мстит одна из твоих несчастных жертв, которую ты зверски убил? – спокойно предположил молчавший до того Хисока; он просто сидел и слушал, держа в руках цветочек, которым они с Цузуки будили Мураки, так как очнулись раньше него. – Цузуки, кажется, у нас есть приманка. Когда мстительный дух прикончит этого негодяя, можно будет, собственно, и демона схватить. Поймаем двух зайцев.

- Засранец! Все ещё жаждешь моей смерти? – возмутился Кадзутака, а затем ехидно улыбнулся, оживляясь, сверкнул глазом: ему доставляло удовольствие издеваться над шинигами, чтобы они мучились, страдали, бесились. – Видимо, ты каждый божий день думаешь о том, что я с тобой сделал и мечтаешь о возмездии, не так ли?

«Бл..дь! Как я тебя понимаю…» - доктор подумал о брате.

За эти слова, Цузуки, размахнувшись, ударил Мураки кулаком по лицу, так что тот распластался по земле. И доктор и Хисока были изумлены. Кадзутака почувствовал резкую боль, и всепоглощающую ярость – такую, что из уст вырывалось глухое рычание.

«Так он желает драки?» - на самом деле доктору тоже просто захотелось выплеснуть всю свою злость, пусть и таким древним способом.

Когда Цузуки подошел поближе сжимая кулаки, Мураки с криком: «Лежачих не бьют!», – со всего размаха врезал ему ногой, но из-за некоторой оглушенности, случайно попал тому прямо в пах.

Асато согнулся, он даже вздохнуть не мог от накатившейся на него боли. Кадзу успел подняться и со всей дури вмазать кулаком ему по челюсти – до крови. Теперь на земле лежал уже Цузуки. Всё это произошло так быстро, что Хисока даже не успел подскочить и что-либо предпринять.

- Перестаньте! – кричал он, вставая между ними, отталкивая одной рукой Мураки, другой Цузуки, который успел уже подняться (спасибо регенерации).

Куросаки ощущал злобу обоих, и какую-то боль, физическую боль в области бока у доктора. Хисока подозрительно посмотрел на бледное лицо Мурки; тот уже понял, что кукла нагло считывает его ощущения, а потому отступил на шаг, избегая лишних прикосновений.

Наступила тишина. Все просто стояли и смотрели друг на друга, набираясь терпения, спокойствия и переводя дыхание.

- Ну, так что, ты будешь с нами сотрудничать? – нарушил тишину старший шинигами.

- А у меня есть выбор? – ответил вопросом на вопрос Кадзутака, пряча руки в карманы и отведя взгляд в сторону, куда-то в пространство. – Хотя, это странное предложение после рукопашной, словно мы какие-то школьники…

- Тогда по рукам? – весело сказал Цузуки, протягивая правую руку к нему.

Доктор неохотно протянул свою ладонь навстречу его руке для рукопожатия. Им обоим сразу вспомнилось их знакомство в Нагасаки, когда они впервые пожали друг другу руки. Хотя, тогда представился только Мураки, а Цузуки не успел сказать своего имени, так как внезапно маленькая девочка потеряла сознание. Но доктор решил пропустить сей момент, проверяя его внимательность, и сразу называл его по имени, а Асато даже не заметил своей ошибки. Даже после того, как новый знакомый намекнул ему о том, чтобы тот не пропустил ничего важного.

«Ничего, я ещё устрою им сладкую жизнь!» – злобно пообещал Кадзутака самому себе.

На него тут же уставился Хисока: он в первый раз прочитал мысли Мураки. Кадзутака не сразу понял, чего мальчик так на него вытаращился, но потом удивился не меньше его: это значит, что барьерная защита, которую доктор поставил когда-то давным-давно, уже разрушилась.

Хотя Куросаки не всегда может это делать неосознанно, он же все-таки эмпат, хотя, мысли, сопровождающиеся высоким выбросом эмоций для него доступны без каких-либо усилий. Это даже не совсем телепатия, так как слов он все-таки обычно не слышит, - это как всплеск информации, который доходит до его сознания. Правда, он может услышать и слова, если синхронизироваться, но для этого необходимо и усилие второй стороны, а не только эмпата. Или… или может, если человек сильно ослаблен…

«Раньше я даже и эмоций его прочесть не мог, словно темное облако всегда окружало его, если только это не чувство жажды крови и ненависти, - задумался Куросаки. – А с момента нашей сегодняшней встречи, я теперь ощущаю не только его ярость, но и недоумение, даже растерянность и необъяснимое беспокойство перед чем-то…»

Мураки очень не любил, когда заглядывают в его мысли и душу. Для хищника необходимо чтобы жертва не знала что у него на уме, и он мог свободно строить планы. Кроме того, это ещё было хорошей защитой против вампиров и других сущностей, которые умеют не только мысли читать, но и проникать в сознание, манипулируя им. А сейчас сознание Мураки открыто, как книга, и можно им вертеть, как хочется.

«Говорил мне Ория, чтобы я оставался дома, так нет же, я его никогда не слушаюсь, – негодовал Мураки. – Интересно, почему мой барьер пропал? Наверняка из-за моего физического состояния, да и душевное тоже не в порядке».

Он вдруг почувствовал себя беззащитным, а мальчика тут же захотелось уничтожить. Даже коварные мыслишки зароились!

- Хм…– нагло усмехнулся Хисока, невольно ощущая тревогу врага, что доставляло ему огромное удовольствие, ведь этот гад всегда вел себя так, словно ему ничего не страшно.

«Ясно, с ним произошло что-то такое, отчего я могу читать его мысли, если они ярко окрашены эмоционально, - ликовал он. – Хоть какая-то польза от этого задания, будет на ком практиковаться. Хе-хе…»

- Теперь я не удивляюсь, почему твои родители держали тебя в подвале, как крысу, – парировал Кадзу, слегка покрасневший от злобы.

Теперь румянец гнева затронул и лицо Хисоки: откуда этому убийце известно об этом? А так хочется его задеть чем-то… Хотя, такого как Мураки надо уметь обидеть.

- Но в одном мы всё-таки схожи… – Мурка развел руками.

Он снова подумал о демоне и Саки. Он все еще недоумевал, почему та сущность говорила голосом его брата, но интуиция так и вопила: «Придурок, да он это! Он!»

- Да уж, с родственничками нам не повезло, это точно… - вслух подумал доктор, и довольно так улыбнулся, можно сказать беззлобно и приятно.

Его улыбка привела Хисоку в смятение. А Цузуки вообще не понял, о чём базар, что он пропустил и на какой они вообще волне.

«Почему он заговорил про своих родственников? – вдруг невероятно сильно заинтересовался Куросаки, он никогда не думал, что они есть у этого человека. Вернее, даже не так, он просто никогда не думал о его семье. Он ему изначально показался одиноким монстром, появляющимся из темноты и исчезающим туда же, и не принадлежащим ни к миру живым, ни к миру мертвых. А теперь ему стало так любопытно! – Черт возьми! Если его действительно доставала родня, то не думаю, что они сейчас живы, зная нравы Мураки… »

Младший шинигами хотел бы спросить доктора о его семье, но из-за трений с ним, застеснялся.

«Да и зачем мне это?»- еще больше покраснел мальчик, изредка косясь на этого лебедя.

Он почему-то представил себе некий готический замок, с надписью «Психбольница Мураки», а его обитатели стереотипные муракоподобные сущности: вечно ухмыляющиеся монстры, с хитрыми глазами и заманивающие своих жертв в свою обитель. Да, это всего лишь фантазия, но Хисока уже погрузился в нее.

- И что дальше? – наконец-то перешёл к делу доктор, осматривая лес.

- Нужно позвонить… - ответил Цузуки.

- А?

 

Глава 5.

 

- Ватари, приём, ты меня слышишь? – спросил Цузуки, вытащив какое-то круглое устройство, напоминающее зеркальце. На экране этого устройства появились сначала помехи, а затем расплывчатое лицо Ватари в этих помехах.

- П-подоожжжжжиии… – сказал искаженный голос из устройства, Асато лишь удивленно похлопал глазками, а Мураки с любопытством ребёнка рассматривал новую игрушку в руках шинигами и строил теории, как она работает. Хисока же просто стоял и наблюдал за мужчинами где-то в трёх шагах от них, задумавшись о чем-то своем.

Вернее он все еще пребывал под впечатлением того, что у доктора есть или были родственники, хотя мальчик понимал, что очень глупо было думать иначе. Теперь он даже присмотрелся к его рукам. Да-да, если бы он еще увидел обручальное кольцо, мол, у Мураки есть жена и толпа детишек, то Хисоку можно было бы смело выносить на носилках.

Но Кадзутака заметил, что его пристально разглядывали, потому нахмурился, покосившись в сторону мальчика. А потом еще произвел жестикуляцию руками, заметив, что Хисока наблюдает именно за ними, как кобра за дудочкой. Тогда Мураки ему просто помахал, чтобы вывести мальчика из этого самогипноза и дать понять, что он заметил его внимание, отчего Куросаки вдруг покраснел и резко отвернулся.

«Жесть! Что я творю? - устыдился младшенький, но зато он убедился, что у врага нет никакого кольца, поэтому он облегченно вздохнул. – Хотя, отсутствие кольца еще не означает, что он не женат…»

- Доктор, - все же поинтересовался он, развернувшись. – А у тебя, случаем, жены нет? А то я несколько был удивлен тому, что у такого дьявола как ты могли быть родственники…

- А? – Кадзу не сразу понял, чего там Хисока себе вообразил. – И почему тебя интересует: женат я или нет?

Пару секунд спустя и Куросаки снова вспыхнул от смущения. Действительно, что можно подумать?

- Чтобы заранее посочувствовать той бедной женщине, которая решила жить с тобой, - нашелся младший шинигами, замаскировав свое смущение под цинизмом.

Доктор лишь негромко рассмеялся, но тут же успокоился.

- Нет, куколка, я решил не обременять кого-либо этим грузом, если ты это имел в виду, - вдруг миролюбиво отозвался он. – Но у меня действительно была невеста.

- Правда? – искренне заинтересовался шинигами.

- Да, она моя подруга детства, - продолжил он. – Но как ты и сказал, она бы страдала со мной, если бы знала обо мне всю правду. Поэтому я решил ее отпустить.

- Надо же, какое благородство, - презренно заговорил Хисока, но тут же устыдился.

«Я чувствую искренность в его словах… - какое-то тепло проникло в душу мальчика. – Боже! Если бы я не мог сейчас ощущать его эмоций, то не поверил бы».

- В прошлом я много чего хорошего делал, - доктор простил ему его грубость и игриво показал кончик языка. – Но сейчас это уже не важно.

Да, это было кратковременное тепло от Мураки, которое моментально обожгло Хисоку, но привычный холод вовремя вернулся.

- Всё, можете говорить, – сказал Ватари из зеркальца так чётко, что казалось, он стоит рядом. Изображение тоже было отличное.

- Это ты говори: куда нам идти? – спросил Цузуки, махнув рукой. – Тут кругом лес! Провидица в избушке живет, что ли?

- Э-э-э… тут у нас небольшие технические неполадки произошли… – вдруг смутился Ватари, строя невинное личико.

- Что?! – хором отозвалась вся троица.

- Не волнуйтесь, вы попали в нужный параллельный мир, – успокаивал их Ватари. – Просто координаты не совсем точные и …

- Короче, все понятно! – перебил его Асато. – Куда нам направляться?

- Идите на север, там будет город, в котором живет Провидица, – быстро проговорил Ватари, явно испугавшись напора.

- Это далеко?

- Хм-м… да, за один день не доберетесь…

- Ватари, ты мудак, - спокойно злился Цузуки. – Ты знаешь об этом?

- Извините уж! Я специализируюсь больше на химии, и я когда-нибудь выведу формулу перемены пола и испытаю на себе. А вы сейчас требуете от меня иногда невозможного, - обиделся Ютака и покраснел.

- Ладно, мы справимся, - Асато прервал связь. – А?

Он заметил, что Кадзутака сидел на земле, закрыв лицо руками.

- Он действительно мудак… - согласился доктор.

- Не переживай, все не так уж плохо, думаю, что мы не поубиваем друг друга, пока доберемся до города, - поддержал его старший шинигами, похлопав того по плечу.

- Дело не только в этом… - обреченно заговорил он. – Этот чудак собирается менять пол… химической формулой…

- А? – одновременно произнесли шинигами и переглянулись.

- Поменять игрек хромосому на икс хромосому в каждой клетке организма, выводя химическую формулу… - продолжал Мураки. – У него какие-то альтернативные представления о генетике в целом.

- Тацуми был прав, он действительно в культурном шоке, - Асато почесал свой затылок и улыбнулся.

Хисока тоже был обескуражен неприятной новостью, но он все еще был в замешательстве по поводу недавней его беседы с доктором. Он все еще не мог понять, что это за внезапная искренность и теплота была от Мураки? Сердце неистово забилось сильнее. Тот монстр, которого он себе представлял, вдруг стал обращаться в человека.

«Подруга детства – невеста? – задумался он. – У него было детство? Боже, ну, конечно же, он когда-то был маленьким, просто я никогда об этом не задумывался. Если я о нем узнаю больше, то он не будет казаться мне таким страшным и непредсказуемым. Точно! Зная о враге, я смогу его победить! Раздавить!»

 

***

 

Три фигуры, замерев, стояли и смотрели на горизонт, вернее, на север.

- Цузуки… – спокойно окликнул Мураки старшего шинигами, не меняя направления взгляда.

- Да? – отозвался тот, тоже все ещё не отводя глаз от одной из сторон света.

- Тебе помочь убить Ватари, когда вернемся? – спросил Мураки всё тем же спокойным тоном, продолжая смотреть вперёд.

- Знаешь, я даже не против, – так же спокойно ответил Асато.

- Тогда и я с вами, – наконец-то и Хисока что-то сказал, глядя на высокие горы; было такое чувство, что они прорезают небосвод своими вершинами. На них же смотрели Цузуки с Мураки.

В данном случае выполнение поговорки: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет», – не представлялось возможным, так как они были кругом; только напрямик – по скалам и лесу.

- Нет… нет-нет, я туда не пойду, – сдали нервы у Мураки, и он снова сел на землю. – Мы там погибнем: оползень, лавина, возможные злодеи, а еще там разряженный воздух и наверняка очень холодно и голодно…

Шинигами с неподдельным удивлением наблюдали за ним, доктор был похож на капризного ребенка, которого заставляли куда-то идти.

- Да ты любого волка съешь, – успокаивал его вечно добрый Цузуки.

- И любого разбойника сам разделаешь, – с явным презрением заговорил младший шинигами, поражаясь доброте своего напарника даже к Мураки. – Или они за своего примут.

- Да, не будем тратить времени, нечего тут рассиживаться! – Асато довольно весело схватил доктора за локоть и резко рванул, подняв того на ноги.

У Мураки сразу же заболела рана в боку, и он просто замер, но влажности не ощущалось, значит, не всё потеряно и кровотечения нет, но рана может открыться; спасибо Ории, который всё-таки постарался крепко её перевязать. Кроме того, рана болела уже давно, и боль растеклась уже по всему телу, треща в голове, звеня в ушах. Кадзутака уже не хотел думать об этом, ему было просто хр..ново.

Цузуки удивился его покорности, и когда он посмотрел на лицо доктора, то тоже замер: оно было бледное, словно мелом вымазанное.

- Мураки ты болен? – обеспокоено спросил Цузуки: ему показалось, что это из-за его неосторожного движения у Мураки закружилась голова.

- Н-н-нет… то есть, да, – Мурка не хотел, чтобы шинигами знали о его ране, мало ли чего, враги всё-таки. – У меня… у меня просто простуда.

Он резко отдернул руку, понимая, что несёт чушь.

- Врёшь, – прямо сказал Хисока, вспоминая, что у пепельного блондина что-то всё-таки болело, когда мальчик случайно прикоснулся к нему, разнимая его тогда с Цузуки. – Что-то я не вижу, чтобы тебя мучил кашель или насморк.

- Не ваше дело, – как-то обижено сказал Кадзутака и первым пошёл по равнине, переходящей в горы, показывая, что разговор на эту тему окончен.

Цузуки с Хисокой лишь переглянулись и пошли следом за Мураки.

 

Глава 6.

 

- Я хочу есть, – вдруг нарушил трёхчасовую тишину Цузуки, поглядывая на красные ягодки странного происхождения, которые были повсюду.

Мураки сразу же затошнило при мысли о еде.

- Даже не смей есть то, чего не знаешь, – не оборачиваясь, ответил доктор, который все еще шёл впереди всех, но легко догадался, на что намекает Асато. – Я тебя откачивать не буду.

Цузуки тяжело вздохнул, напоминать о клятве Гиппократа этому человеку, как минимум глупо, но всё равно незаметно от всех отправил в рот «пару» ягод. Они оказались сладкими. Потом еще съел. И еще.

- Цузуки перестань, а вдруг они и вправду ядовитые, – заметил таки его Хисока, которому ягоды тоже не внушали доверия.

- Но их так много, разве может быть столько ядовитых ягод? – не мог смириться Цузуки, так как они были такие вкусные.

- Выплюнь их сейчас же! – потребовал младший шинигами, отобрав оставшиеся ягоды из рук, и бросил их на землю.

Пока они спорили, не глядя на дорогу, наткнулись на остановившегося Мураки.

- Что случилось? – шёпотом спросил Хисока, уж чему-чему, но осторожности доктора он доверял.

- Слева какое-то движение, – тихо ответил тот, всматриваясь в просветы между деревьями.

Наступила тишина, все посмотрели в указанную сторону. Напряжение росло, и у всех троих сильно забились сердца, компания боялась неизвестности чуждого им мира. Они услышали хруст веток: за деревьями явно кто-то прятался. Хрустение послышалось ещё справа и спереди – создавалось впечатление, что кто-то пытался их окружить.

- Хватит прятаться! – не выдержал Цузуки, он очень надеялся, что это зверь, который от громкого шума испугается и убежит.

Но теперь хруст раздавался повсюду, а Куросаки заткнул напарнику рот ладонью, так как почувствовал зло. Послышались гам, злобный смех и рычание, словно в лесу пряталась целая армия каких-то монстров. Из-за деревьев и кустов, словно из ниоткуда показались уродливые создания, то ли полу-звери, то ли полу-люди, в общем орки какие-то, явно агрессивно настроенные; они приближались, смыкая и сжимая круг, рыча, хрюкая, и пуская слюни. В руках они держали: кто булаву, кто вилы, кто тесак.

- К-кто заказывал разбойников? – испугавшись, произнёс Хисока, прижимаясь к Цузуки.

Тот с привычки засунул руку в карман, но, не нащупав ничего, вспомнил, что он убрал фуду, чтобы не соблазнять себя на запретный призыв. Тогда оба шинигами посмотрели на Мураки и остолбенели: вместо обычного спокойствия на его лице были написаны гнев и раздражение, зубы были стиснуты в оскале, он явно намеревался растерзать на кусочки врагов. Дело в том, что его уже всё раздражало: эти сущности, этот лес, этот мир, эта вечно ноющая рана, парочка вечно спорящих шинигами. Он решил использовать магию, и наплевал он на трату последних сил.

- Призыв в этом мире не работает, - соврал Асато, понимая, что Мураки собирается атаковать и заранее подстраховался. - Не трать силы на то, что не сработает!

- Ясно, - ответил тот, не раздумывая о достоверности подобной информации.

Кадзутака закрыл глаза, произнося заклинание и озаряясь ярким белым светом.

- О, какое мелодичное… - заметил Цузуки, немного краснея. – А у него хороший голос…

- Цузуки, сейчас не та ситуация, - негодовал Куросаки, не отпуская его, так как негативные эмоции этой толпы обездвижили его.

Враги долго смотреть не стали и перешли в наступление, побежав, как озверевшие, прямо на них. Шинигами зачарованно смотрели на Мураки, зная, что тот что-нибудь предпримет. Когда недоброжелатели почти добежали до них, Кадзутака открыл глаза и резко взмахнул правой рукой – вверх-вниз и резко в сторону, тогда свет сжался вокруг него в кольцо, и пролетел ударной волной, разрезая тех, кто не успел пригнуться, но, не задев при этом Хисоку и Цузуки.

- А? – удивились шинигами, ведь деревья тоже срезались и в достаточно большом радиусе.

- Словно здесь шикигами поработал, а не человек, - Куросаки изумленно смотрел на доктора.

- Ага, и нас не задело, такая атака действительно свойственна призывным духам, если они того пожелают, - улыбнулся Асато, который почему-то ничуть не удивлялся, а просто восхищался. – Это очень сильное заклинание…

Мураки почувствовал резкую слабость во всем теле из-за использования энергии. Ноги не слушались, и он упал на колени, всё тело звенело, и хотелось просто упасть и отключиться. Он почувствовал, как кто-то схватил его за руку и с криком: «Мураки, бежим!», потащил за собой. Открыв глаза, Кадзутака стал изо всех сил сопротивляться держащему его за руку Цузуки, но слабость его окутала так, что он не мог не то, что упираться, но даже ног не чувствовал – они стали какими-то ватными. Но Цузуки дернул его с такой силой, что заставил не только подняться, но и побежать.

«Хорошая работа, доктор…» - Кадзу ушам своим не поверил, – только что в его голове прозвучал голос шинигами старшего.

«Черт возьми! – Мураки аж передернуло. – Неужели моя атака навела его на страшную догадку? Цузуки, он не так прост, как может показаться. Я это знал, но его внешность и непосредственность постоянно усыпляют мою бдительность. Он не должен знать моей истинной сущности…»

Он уже не смотрел под ноги, его взгляд зацепился на замок из рук, – его и Асато. Он чувствовал его кожу, и сердце готово было разорваться от этой, казалось бы, несущественной близости. Вся его суть взбунтовалась.

«Нет! Я слишком слаб и могу раскрыться!» - запаниковал Кадзутака.

Хисока же был впереди всех. А несколько оставшихся в живых разгневанных неприятелей погнались за ними в жажде мести.

- Отпусти-и-и! Я их почти победил, – вырывался Мураки, оглядываясь на чудовищ и стискивая зубы от боли, накатившей на его тело, так что в глазах потемнело.

Однако Асато бесцеремонно тянул его за руку, причиняя ещё большую боль и взбудораживая душу.

«Ах! Неужели его сущность сейчас не сходит с ума? Или ему это нравится? Ведь мы…» - Кадзутака почувствовал что-то мокрое и липкое в боку. Его обдало жаром: только не это, не сейчас! Кровь уже стекала по брюкам, а дышать стало тяжело.

Мураки оглянулся ещё раз, и увидел, что преследователи резко остановились с испугом на лице и, перестав их преследовать, побежали в противоположную сторону.

- Стойте! – его это насторожило. – Да стойте же!!! Они нас больше не преследуют!

Тогда шинигами остановились, и Цузуки освободил пленённую им руку Мураки. Тот сразу же снова упал на колени и сел, не в силах больше терпеть какую-либо нагрузку – ни физическую, ни эмоциональную.

«Пипец, Цузуки, ты из меня чуть дух не выбил… - облегченно выдохнул доктор. – Но меня тянет к тебе все больше и острее. Что мне теперь делать? Это конечно опасно, но раньше я мог контролировать себя и играть с огнем, а теперь это сложно. Нужно срочно выздоравливать!»

- Тебя ранили?! – не смог скрыть удивления Асато, глядя на мученическое выражение лица Кадзутаки и на стекающую кровь.

- А ты… не помнишь? – усмехнулся тот, тонко намекнув на то, кто ему нанёс такую рану, но старший шинигами тормозил: он даже не вспомнил, как когда-то проткнул доктора в той лаборатории ножом, чуть не убив.

- Он был ранен с самого начала, – вдруг холодно заявил Хисока, вспоминая чувства Мураки при случайном прикосновении. – Видимо, это была одна из причин, по которой ему не хотелось с нами сотрудничать.

Куросаки приблизился к доктору, наслаждаясь его мучениями.

- Доктор, я угадал или нет, а? – издевался Хисока, заглядывая ему в лицо, и не в силах сдержать злорадную ухмылку.

- Ты становишься прям… таким, как я, – восхищенный догадливостью мальчика, ответил Мураки и тоже насмешливо улыбнулся, – тебе доставляет удовольствие видеть чужую боль и кровь? Очаровательно!

Сказав это, он медленно слизнул собственную кровь со среднего пальца, глядя Хисоке прямо в глаза, демонстрируя свою кровожадность, сверкая механическим глазом и продолжая улыбаться. Их «любовь» друг к другу просто не передать словами. Кадзутака, правда, не испытывал к нему особой ненависти, но то, что Хисока его цеплял за живое, раздражало, и тогда приходилось ставить мальчишку на место.

- Ты сумасшедший убийца! Не смей меня сравнивать с собой! – взорвался младшенький.

- Но ты ведь тоже… убивал, – не отставал тот, поведя бровью.

- Психопат! Да что ты знаешь? Она бы все равно умерла, это было просьбой! Это ты тогда застрелил Цубаки! – заорал Хисока, догадавшись, о чем это он говорил и, пытаясь разбить фейс Кадзутаки, но Цузуки вовремя спохватился и обнял мальчика со спины, не позволяя тому напасть. – Я тебе этого никогда не прощу! Никогда!!!

Мураки залился громким смехом, казалось, что у него сейчас башню снесёт окончательно. Его глаза горели от неземного удовольствия: когда-то он убил Хисоку физически, теперь он убивает его морально, ломая его детскую психику и причиняя боль. Кадзутака так веселился, что даже забыл, что у него все болело. Шинигами смотрели на него уже с испугом, не понимая его веселья: им показалось, что у него просто полетела крыша с катушек, а он все ещё смеялся.

Хисока уже не мог смотреть на этого монстра, вспомнив всё, что тот ему сделал; глаза мальчика стали мокрыми от слёз. Он действительно сильно желал смерти доктора, хотел смотреть на его мучения, кровь, видеть агонию и то, как жизнь будет медленно покидать его тело. А ещё лучше, если бы Мураки умер от его собственных рук. Сейчас Куросаки ненавидел его больше всего на свете, ещё во много тысяч раз больше, чем раньше. Но тогда Мураки окажется прав: Хисока станет убийцей, отнимающим жизнь с большим удовольствием, даже если это жизнь этого негодяя.

Кадзутака резко перестал смеяться, так как ощутил на себе негативную энергию и ненавидящий взгляд младшего шинигами.

- А мне не нужно чье-либо прощение, – Мураки вспомнил последние слова Хисоки, – мне сладка твоя ненависть ко мне.

Затем Мурка премило улыбнулся ему, даже дружелюбно.

«Нет, я не буду таким, как он, я не буду убивать ради удовольствия, даже его, даже монстра за этим деревом позади него. Даже… Кого?» - Хисока уставился на красный силуэт в десяти метрах от доктора.

Цузуки тоже его заметил, открыв от удивления рот. Мураки по выражению лиц шинигами понял, что сзади кто-то страшный, но не рискнул пока оборачиваться, и только теперь услышал его дыхание и тихий гул, напоминающий рык. Красный монстр представлял из себя дракона двух метров высотой, змееподобного, с желтыми сверкающими глазами, полными агрессии и небольшая пара крыльев. Все замерли, в том числе и дракон. Однако затем Кадзутака стал медленно оборачиваться, чтобы посмотреть на врага.

«Мураки, не делай резких движений, авось уйдёт!» – мысленно заговорил с ним Хисока.

Дракон стал ноздрями втягивать воздух, словно что-то унюхал. Кадзу обдало жаром, он понял, к чему может принюхиваться хищник – он учуял запах крови! Значит, Мураки будет первым, на кого этот дракон нападет.

Зверь издал пронзительный рык, похожий на рев доисторических динозавров, и пригнулся для прыжка и атаки. Доктор попытался привстать, но тут же почувствовал головокружение и тошноту: рана и потеря крови давали о себе знать, кроме того, он потратил много сил на магию и пробежку.

Шинигами отскочили в сторону: они растерялись и не знали, то ли убегать, то ли атаковать, но в любом случае Мурку им бросать было нельзя.

Пока они думали, зверь повалил доктора наземь. Кадзутака руками пытался держать на расстоянии его открытую пасть, усеянную множеством зубов.

Шинигами хотели подойти поближе, но крылатый противник повернул морду в их сторону и одарил пламенем. И им больше ничего не оставалось, кроме как наблюдать.

«Так тебе и надо, сволочь, – в отчаянии подумал Хисока. – Хотя жалко дракона, он же отравится этой гадостью».

Доктор затаил дыхание, не зная, что делать, не в силах даже пошевелиться. Дракон крепко держал его когтистыми лапами, но всё ещё глядя на шинигами. Его физическая сила намного превосходила человеческую, так что вырваться не представлялось возможным. Только и оставалось, что лицезреть красивое животное (Мураки даже в таких ситуациях не упускал момента видеть прекрасное, даже если это будет последним, что он увидит).

Дракон словно почувствовал, что его осматривают, и потому снова посмотрел на пойманного человека, а затем заглянул ему в глаза. Взгляд больших золотистых глаз Мурке показался разумным, похожим на взгляд человека, казалось, что хищник слегка успокоился и просто с любопытством всматривался в свою жертву, обжигая горячим дыханием лицо. Кадзутака положил свою ладонь на нос дракону, не в силах терпеть жаркое дыхание. Зверь перестал рычать, получая удовольствие от прикосновения холодной руки к горячей пасти.

- Ты кто? – задал неожиданный вопрос Мураки.

Хисока с Цузуки просто в осадок выпали: его пытаются сожрать, а он знакомиться полез!

- Что вы делаете на моей земле? – еще более неожиданный вопрос задал дракон.

У шинигами от удивления округлились глаза и отвисли челюсти.

«Как он догадался, что дракон понимает человеческую речь? – поразился Хисока. – Ох, уж этот непредсказуемый психопат…»

- Простите, мы просто не здешние, – извинялся Цузуки, надеясь, что их отпустят по-хорошему.

Мураки сразу вспомнил недавно убежавших врагов: они-то наверняка знали, чья это земля и поэтому не стали их преследовать.

Чудовище вдруг уменьшилось в размерах, приобретая человеческие формы, и оказалось молодым мужчиной, с длинными красными волосами, желтыми глазами и… гм… голым. Он с интересом смотрел на Мураки, который ещё не убрал руку с его морд… ой, уже лица.

Кадзутака в свою очередь уставился на него, но, опомнившись, резко убрал руку, которая успела согреться по сравнению с другой его рукой. Оборотень ухмыльнулся, сверкая хищными глазами, и склонился к лицу пойманной жертвы.

Шинигами снова пребывали в недоумении – еще один извращенец-яойщик!

– Еще раз увижу вас на своих землях – на пощаду не надейтесь, – с сарказмом пригрозил мужчина, уже прикасаясь своей рукой к щеке Мураки.

«Я где-то посеял свои очки, – почему-то подумал Кадзутака, только сейчас почувствовав их отсутствие на лице и заметное ухудшение зрения, кроме того, он их считал своим украшением, чтобы давить легкий пафос. – Теперь я близорукий урод…»

Доктор вздрогнул, ощутив прикосновение губ на своей шее. Они обжигали и заставляли расслабиться, а длинные огненного цвета волосы приятно щекотали подбородок и шею. Мурка сразу вспомнил Ория, и по телу прошлась сладкая истома.

- Ну что, будем его спасать? Или выйдем на неопределенное время? – предложил Хисока.

- Спасать? А, по-моему, у них все взаимно, – растерялся Цузуки, не понимая, как можно с легкостью переспать с кем попало.

Хисока заметил эрекцию у дракона, и, краснея, отвел взгляд. Мальчик почувствовал тесноту в джинсах, так как похоть незнакомца передалась и ему.

«Что?! Неужели это возбуждает меня? – испугался младший шинигами своей реакции на происходящее. – Нет, это не мои чувства!»

- Уходим отсюда, – злобно проворчал Хисока, обращаясь к Цузуки, круто разворачиваясь и шагая в сторону леса.

Конечно, как тут не разозлишься, когда тебя возбудил твой самый «любимый» враг. Цузуки побежал за ним.

- Только это… не ешь его! – задержался таки старший шинигами. – Он токсичный! Видишь, какой он бледный? Это все из-за ядов он отбелился! А ведь он японец! Уснешь и не проснешься!

«Они меня бросают с этим оборотнем, он же меня отъяоит! – обиженно подумал Мураки, наблюдая за тем, как Асато скрылся. – Все, больше не буду их спасать. Да еще и обзывается, сволочь позорная…»

Его мысли прервал поцелуй, такой страстный и горячий, словно плавящий все внутренние органы. Похоже, дракон давно ни с кем не был и пытался наверстать упущенное.

«Ну и фиг с ними, дракон-то красивый», - Кадзутака заключил его в объятия, гладя по спине.

Оборотень простонал от блаженства, прервав жгучий поцелуй.

- Прелесть, ты просто ангел, – промурлыкал он, расстегивая одежду на докторе.

«Ангел? Опять? Почему?» - смутился тот, думая о том, что в крови он менее всего сейчас должен напоминать что-то ангельское.

Мураки учащенно задышал, наслаждаясь прикосновением горячих рук к телу. Дракончик заметил бинты, прикрывавшие рану, пропитанные большим количеством крови. Но, к счастью для блондина, кровотечение каким-то чудом остановилось.

Незнакомец слизывал кровь с его живота, заставляя трепетать.

«Надеюсь, что он действительно меня отпустит после этого, а не съест, как самка богомола», - доктор уже лежал голым под ним.

Оборотень ласкал его тело языком и губами, покусывая кожу и оставляя засосы на шее и плечах. Кадзу смело прикоснулся к его члену кончиками пальцев, отчего прекрасный незнакомец, запрокинув голову и простонав, готов был извергнуться. Затем он раздвинул ноги доктору, заставляя дрожать того всем телом, и осторожно вошёл в него. Мураки казалось, что оборотень прожигает его изнутри, доставая до самого сердца, и согревая холодное обескровленное тело.

 

Продолжение следует...

Изменено 29 января, 2011 пользователем Мурка-чан (смотреть историю редактирования)

[Kris_Rodgar]

Мурка-чан ты просто прелесть!!!! Это просто фантастический подарок на НГ!!!!!! Спасибо огромное! Буду ждать проду. :)

[Мурка-чан]

Еще раз всех с наступающим!

 

А еще пусти козу в огород... в общем, решила отредактировать то сообщение и пришлось часть перенести уже в это мое сообщение... Так что не пугайтесь...)))

 

Глава 7.

 

Шинигами стояли неподалеку в лесу.

- Зря мы ушли, он ведь ранен, – не унимался Цузуки, привыкший вечно беспокоиться за кого-нибудь.

- Это его проблемы, – холодно ответил Хисока.

- Ты становишься таким же бесчувственным, как Мураки, - раздражался Асато, ему не нравилась эта тьма в сердце мальчика.

- Не смей меня сравнивать с ним! – вспылил младшенький. – Почему ты за него беспокоишься?

- Не знаю, потому, что я хороший, наверное, – честно признался Цузуки и искренне улыбнулся. – Я пойду, проверю, как он там.

Порой Хисоку бесила его чрезмерная доброта, но одному оставаться здесь ему было страшно.

Они увидели доктора уже одного, сидящего под деревом, прижавшегося к стволу спиной. Сиял огонёк от сигареты. Доктор выглядел, как после изнасилования: весь покусанный, с кровоподтёками на шее и бледный как смерть, но все равно курил.

- Да уж, вид у тебя какой-то заеб..ный, – злорадно прокомментировал Хисока.

Мураки лишь усмехнулся.

- Вспомни себя после встречи со мной, – напомнил он, хорошо так затянувшись сигаретой и пуская дым ему в лицо.

Но закашляли оба – младший шинигами, так как некурящий, но глотнувший дыма, а доктор от недопустимой в его состоянии дозы. Но Кадзу все равно злился на них, за то, что отдувался за всех.

- Сволочь, ненавижу… – все еще откашливаясь, прошипел Хисока, отвернувшись, явно не желая продолжать разговор.

Цузуки поглядел на солнце, которое уже садилось.

- Мураки, хватит курить, пошли, нужно найти место для ночлега, пока совсем не стемнело, – с ноткой осуждения сказал он, выхватывая сигарету у доктора изо рта.

- Подождёшь, – разозлился Кадзутака, которому явно не понравилось, что у него отобрали источник никотина.

Затем он пошарил у себя по карманам и достал упакованный бинт. Цузуки сначала показалось, что он полез за новой сигаретой, и хотел было возмутиться по этому поводу, но не успел. Мураки попытался развязать старые бинты, которые присохли от свернувшейся крови и теперь больно отделялись от кожи.

- Давай я тебе помогу, – настаивал Цузуки, присаживаясь поближе к пострадавшему.

«Как он может ещё помогать этому монстру? После всего, что Мураки сделал?» - Хисока стоял в стороне, наблюдая за происходящим и мысленно осуждая действия напарника.

- Если не секрет, как ты получил эту рану? – спросил Асато, так и не вспомнив, что сам к этому причастен.

- А ты действительно не помнишь? – ответил вопросом на вопрос Кадзутака, поражаясь его дырявой памяти. – А кто в последнюю нашу встречу пырнул меня ножом и предлагал умереть вместе?

Цузуки потупил взгляд: он бы этого в жизни не вспомнил, ведь тогда он был не в себе… и мало что помнил… и не хотел вспоминать, мысли об этом слишком ранили душу.

- Ты мне этого не рассказывал! – неожиданно с ревностью обратился к нему Хисока.

- Я… я вообще не понимал, что тогда делал… я ведь хотел умереть, – растерялся Асато, вспоминая неприятные вещи, но постарался улыбнуться.

- Да, и прихватить с собой пару жизней, – добавил Мураки.

- Почему пару? – удивился Цузуки. – В той лаборатории еще кто-то находился, что ли?

- Да, там был мой брат, который погиб в огне, – ответил доктор.

- Брат?!! – хором воскликнули шинигами от изумления, сотрясая воздух и травмируя барабанные перепонки.

Куросаки вспомнил, что хотел расспросить Мураки о его семье, но постеснялся тогда.

- Да. Мне нужен был ты, - Кадзутака коснулся груди Асато, - …чтобы твое бессмертное тело стало донором для головы моего брата.

- Э-э-э? – этот экспериментатор ломал психику несчастным слушателям.

- Мой брат на самом деле уже давно умер, но я смог сохранить его голову живой и часть спинного мозга в надежде, что когда-нибудь его воскрешу в новом теле, - продолжил он.

- Да, и регенеративные способности шинигами в этом помогли бы, поэтому ты преследовал его, – сделал вывод Хисока, присаживаясь к ним, заинтриговавшись историей.

Мураки молча смотрел на шинигами, не зная, зачем он всё это рассказал им.

- Но это уже не имеет значения, мой брат уже погиб во второй раз, вернее, всё, что осталось от него, – как-то грустно сказал Мураки. – Теперь мне нет нужды охотиться на вас.

«Он все это делал, чтобы оживить брата? – Хисока был в замешательстве, узнав нечто новое о лютом враге. – Неужели он так сильно его любил, что принялся искать бессмертие, несмотря на то, что человечество его ищет тысячелетиями? А он бросил вызов судьбе, решив, что найдет лекарство за одну свою жизнь! Это… это удивительно! Его восприятие мира настолько альтернативно и безумно, но он же все равно нашел средство, хоть ему и помешали».

Куросаки вдруг вспомнил, что во всех их встречах, Мураки всегда торопился.

«У меня нет на это времени», - говорил он всегда и исчезал.

«Но он шел по головам ради своей цели, что непростительно! – тут же критиковал его про себя младший шинигами. – Но теперь мне понятен его мотив, а раньше я ломал голову над этим, успокаивая себя тем, что я стал лишь жертвой психопата. Значит, моя смерть была не такой уж и бессмысленной. Но как бы я его ни ненавидел, он действительно гений… Нельзя недооценивать врагов, особенно такого, как этот!»

- Ты так сильно любил своего брата, что затеял все это? – все же поинтересовался наивный малыш.

- Хм… – Мураки усмехнулся, уверенный, что если скажет правду, то его не поймут и примут за еще большего психа. – Это секрет.

- Да ладно, колись до конца, – не вытерпел и Цузуки, явно заинтересовавшись этим разговором.

- Ладно, ваша взяла, я хотел убить его своими руками, – спокойно ответил Мураки, ожидая критики.

- Зачем?! – не понимали шинигами его логики. – Сначала оживить, а затем убить!

- Если вам интересно, почему у меня поехала крыша… – Кадзутака взял руку Хисоки, что бы тот ощутил всё то, что испытал тогда он. И воспоминания о тех днях как губка стали впитываться в сознание Хисоки: отец, его предательство и неожиданная смерть; мать, её смерть, и, наконец, очередь Кадзутаки, которого спас от смерти выстрел слуги, – и мёртвое тело брата, истекающего кровью, падающее на колени.

- А-а-а!!! Хватит! Отпусти! – не выдержал Хисока воспоминаний доктора и боли, которую они причиняют; кроме того, мальчик чувствовал боль его раны и паршивое состояние в общем.

Мураки освободил его руку, и Хисока упал наземь, приходя в себя. Цузуки лишь укоризненно посмотрел на Кадзутаку и сильно затянул бинт.

- А-а! Сволочь, ты специально это сделал, – обиделся блондин, чувствуя пульсацию по всему телу.

- А ты больше не совершай опрометчивых поступков, – пояснил Асато, глядя ему прямо в глаза.

- Хм… – снова усмехнулся тот. – Ты мне угрожаешь?

У доктора с азартом засветились глаза, словно это была игра.

- За друзей я буду стоять горой, и даже ты меня не остановишь, – решительно ответил Цузуки.

- Может, проверим? – заулыбался Кадзутака, пожирая его взглядом.

- Мураки, прекрати, а то получишь! – серьёзно сказал Асато, и играючи провел кулаком по челюсти доктора.

Негодяй лишь снова улыбнулся, казалось, что никакие обстоятельства не заставят его унывать; даже среди врагов он не терял обаяния и чувства юмора, пусть порой и чёрного, и самое главное – гордости, которой выше крыши.

«Вот как… - подумал Хисока, теперь все встало на свои места. – Мураки… он чертов мститель. Вот почему он твердил, что мы похожи. Но в своей ненависти он зашел так далеко, что ничто его не останавливало: ни страдания людей, ни шинигами, ни смерть в целом. В моей мести мне не хватает решительности, а он всем мстителям мститель, несмотря на то, что мы ему помешали. И теперь ему не из чего воскрешать. Поэтому он так зол и растерян…»

Цузуки показалось, что Кадзутака какой-то горячий, и тогда он прикоснулся к его щеке, а затем ко лбу.

- Мураки, чёрт, да ты весь горишь, – забеспокоился Асато. – Тебе сильно плохо?

- Мне? Ну, неважно, – смутился тот, ненавидящий жаловаться на здоровье, тем более врагам. Он привык в глазах людей быть сильным и непоколебимым.

«Неужто нам его ещё тащить придется?» – возмущённо подумал Хисока, нахмурив брови.

- Мураки, ты сможешь идти? – спросил Цузуки, приподнимаясь с земли, держа доктора за руки и помогая ему встать на ноги.

Кадзутака слегка удивился, но помощь принял. Приподнявшись, он почувствовал, как кровь отливает от лица, – мгновенно закружилась голова, и появился приступ тошноты. Перед глазами всё поплыло, и свет солнца показался красным…

- Хисока! Он потерял сознание! – запаниковал Асато, поймав пепельного блондина на лету.

- Чего ты с ним возишься?

- Не будь таким бессердечным, что нам делать-то? Может, ты используешь свои целительные способности? – попросил старший шинигами.

- Еще чего, обойдется! – встрепенулся тот. – Пусть сам использует свои целительные способности. Делать мне больше нечего, как этого гада лечить.

 

***

 

Вокруг был дым и следы разрушения, вся земля была пропитана кровью, а кости вокруг лежали так, как будто она только из них и состояла. Ничто не указывало на присутствие жизни, только какие-то твари обгладывали гниющую плоть и кости. И всё это тлело, словно в аду.

Мураки просто парил над всем этим, не понимая, где он находится. Сначала ему показалось, что он умер и попал в ад, но потом заметил, что он левитирует с помощью белых ангельских крыльев, что сильно удивило его.

- О! Я ангел! - оптимистично умилился он.

«Давненько я не использовал их так, чтобы они были видны полностью. Значит с моим организмом серьезные проблемы, раз дух вылетает и виден…» - забеспокоился Кадзу.

Затем какая-то сила заставила его спуститься на эту «землю», хотя Мурка и противился этому, но она все равно взяла вверх, и теперь доктор стоял на ногах. Он огляделся и почувствовал, что в белом сильно выделяется на красно-чёрном фоне, привлекая внимание множества таинственных существ, прятавшихся в темноте.

«Я только что был с шинигами, значит это сон, - размышлял он. – Но для сна слишком реально, возможно иллюзия… Но, кто тогда ее наслал? Шинигами? Вряд ли это кто-то их них, если только Хисока подшутил, но не думаю что у него есть такая способность на его-то уровне…»

Доктор заметил движение какой-то большой тени, перед которой расступились остальные, более мелкие тени, словно повиновались ей или боялись. Она стремительно приближалась к нему. Блондин сглотнул слюну, не зная, то ли стоять так дальше, то ли куда-нибудь ретироваться. Но куда?

- Стой! Кто ты? – приказал он, понимая, что этот вопрос задаёт третий раз за день.

- Неужто не узнал? – из тени появился молодой мужчина в чёрных обтягивающих одеяниях и с крыльями за спиной, как у летучей мыши. – Родного брата не признаёшь?

- С-саки… – Мураки с большим трудом произнёс его имя, отступая на пару шагов, чуть не упав.

Так бы он и выглядел (не считая крутого костюма и крыльев, конечно), если бы был жив. Когда Шидо Саки был застрелен, Кадзу успел заморозить его тело и отсоединить голову, пока мозг не погиб. К счастью, он тогда уже учился на врача и смог додуматься до этого. Вспыхнувшая тогда ненависть, да природная гениальность позволили придумать на скорую руку контейнер. Была изобретена специальная питательная жидкость, обогащенная кислородом и питательными веществами, чтобы мозг продолжал жить. А голова с возрастом росла, потому что Кадзутака придумал особую «кормушку» для поддержания жизни клеток, которую он постоянно совершенствовал.

Что касается слуги, который его спас, то Кадзутака просил его помочь в этом, грозя тем, что иначе расскажет полиции только то, что тот специально убил его брата. Слуга, испугавшись за свою свободу, а заодно решив, что мальчик «того», согласился и помог в этом деле. Затем, вместе они подали заявку о пропаже Шидо Саки, для отвода глаз, но полиция так ничего и не нашла.

Тогда в нем и зародилась тьма… оживить, чтобы убить.

 

И не спрашивайте у автора более подробного обоснования, потому что автор, сама не понимает, чем руководствовалась мангака, когда придумывала неправдоподобную историю про Мураки. Просто считайте его невероятным гением-мстителем! Если бы Кадзутака вытаскивал голову, раскапывая могилу ночью – то не думаю, что голова бы сохранилась так долго, да и выглядело лицо Саки в том аквариуме взрослее, чем в момент смерти.

 

Саки усмехнулся, наслаждаясь его замешательством. Затем он прямо из земли достал плётку из раскаленного металла и стал приближаться к Мураки.

- Я так долго ждал этого момента, Кадзутака, – заговорил Шидо с явным предвкушением новой крови.

- Ублюдок! Так ты стал демоном! – с ненавистью прошипел Мураки осипшим голосом, и, чувствуя беззащитность перед братом, как и в тот день.

- Я уже мёртв, а значит, неуязвим для тебя, – с явным чувством превосходства заговорил Саки.

- Вот только не надо изображать Капитана Очевидность, - вздохнул доктор.

- Дай похвастаться! – обиделся Саки и взмахнул плетью для удара, но Мураки отклонился назад, и раскаленным металлом ему лишь слегка оцарапало левую щеку.

 

***

 

- Хисока! Хисока! Его знобит! – паниковал Цузуки, не зная, что делать.

Они сидели в ближайшей пещере, в которой собирались переночевать, и перенесли сюда же Кадзутаку, который так и не пришел в себя, а теперь его здорово лихорадило. Он тяжело дышал, покрывшись потом, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Куросаки сидел, крепко прижав Мураки к себе, чтобы тот не валялся на сырой земле и не бился об неё в лихорадке. Да, ему все-таки пришлось использовать свои силы, для лечения этого гада, но чтобы не провалить задание, а не из благородных целей.

Цузуки же каждые десять минут выбегал к близлежащей речке, чтобы намочить платочек в холодной воде и положить на лоб доктора. Да, и ещё: он не мог дозвониться до Ватари! Связь пропала…

Хисока вспоминал, что недавно страшно желал смерти Мураки, но сейчас состояние доктора напугало и его. Как ни крути, но на самом деле он не мог смотреть на страдания людей, кем бы они ни были. Младший шинигами посмотрел на лицо Мураки – даже искажённое болью оно могло очаровывать. Вдруг на щеке доктора сама собой появилась царапина, из которой просочилась крупная капля крови.

- Хисока, я понимаю, что ты его ненавидишь, но все же… Зачем ты его поцарапал? – удивился Цузуки, помня, что только недавно царапины не было.

- Это не я! - возмутился тот. – Если бы это сделал я, то не лечил бы его вовсе!

- А что, скажешь, что она сама по себе появилась?

- Э-э… ну да, – ответил Хисока, понимая, что Цузуки не поверит, но не врать же, хотя пусть думает, что хочет, если не верит своему другу. Даже обидно стало.

- Не делай так больше, – Асато пригрозил ему пальчиком.

- Да пошел ты! – рассердился Куросаки. - Ты отвлекаешь меня от процесса лечения!

Цузуки подошёл к ним и взял со лба у Мураки платок, чтобы сбегать ещё раз и намочить в холодной воде. Когда он уходил, то оглянулся, словно проверяя, что ничего не случилось, но всё было как прежде. Сейчас Цузуки даже не знал, кого опасней оставлять – Мураки с Хисокой или Хисоку с Мураки. Поубивают же друг друга…

Что касается самого мальчика, то его ещё сильнее обидело это движение, словно Цузуки предполагает, что он только и ждёт удачного момента, чтобы убить Мураки.

«Неужто он думает, что я способен кого-то убить? Цубаки не в счёт», - от досады мальчик прижался к Мураки, чтобы сдержать слёзы.

Странно, но именно сейчас Хисока не чувствовал к нему неприязни, наверное потому, что Мураки сейчас не говорит гадостей и не шутит.

«Хороший Мураки – мёртвый Мураки», – сделал злое умозаключение Хисока, слегка улыбнувшись.

 

***

 

Саки облизнулся, уставившись на кровь Кадзутаки, словно был готов его съесть.

- Что, братец, вся твоя никчемная жизнь теперь бессмысленна? – ликовал демон. – Что ты теперь чувствуешь? Поражение, не так ли?

- Не зазнавайся, - теперь и Кадзутака растянул губы в зловещей улыбке. – Раз ты здесь, то я безумно счастлив!

- Что? – не понял Шидо.

- Ты существуешь! А это значит, что моя месть еще в силе, – лицо Мураки озарилось, а глаза засияли.

- Придурок! – злился демон. – Я – бессмертен! Тебе не достать меня.

- Нет ничего невозможного, Саки! – Кадзутака затрепетал от нетерпения. – Я уничтожу тебя, твою душу, я пойду на все ради этого, сотру с лица земли! Все-таки не зря я изучал мир Мейфу и издевался над шинигами. Ха-ха!

- Э-э… - Шидо действительно поразился его ответу, глядя на раненого брата, который еле-еле стоял на ногах. – Какой, однако, ты оптимист…

- Так что, ничего не изменилось, напротив, стало интереснее, - ликовал мститель, не скрывая счастливой улыбки. - Я изменю лишь методы к достижению своей цели.

- Кадзутака… ты сумасшедший, - Саки вдруг смутился и грустно так растянул губы в улыбке. – Но, бл..дь, милый. Как жаль, что тогда я не соблазнил тебя, хотя не раз проскакивали такие мысли…

- А-а?! – теперь поразился Мураки, замерев.

- Хотя, нет… я не собирался убивать тебя катаной сразу… - признавался Шидо. – Скорей всего, поиграл бы сначала… отрубил бы пару конечностей, изнасиловал…

- Извращенец! – даже для Мураки это было немыслимо. – Инцест – это же противно! Да и эрогуро, нах. Никакой романтики! Хотя, это смотря кого расчленять…

- Не попробуешь – не узнаешь, - рассмеялся Саки. – Да и родные мы только по отцу.

- Твоего тела больше нет, значит, мы больше не братья, - Кадзутака так его ненавидел, что радовался тому, что теперь они не одной плоти.

- Тогда и беспокоиться не о чем, - издевался тот.

- К чему этот разговор? Только не говори мне, что ты пришел сюда, чтобы только соблазнять меня? – испугался доктор.

- Нет-нет, что ты! – издевался Саки. – То, что я хочу, оставлю секретом. Просто твоя решительность в своей победе несколько восхитила меня. Осторожно, я ведь так и влюбиться могу. Тогда наши отношения будут довольно странными…

Шидо представил себе, как брат бегает за ним, чтобы отомстить, а тот в свою очередь радуется и пристает к родному преследователю.

- Не говори, глупостей, мерзавец, - к счастью Мураки не знал, о чем тот подумал.

- Вот и договорились, а теперь я проверю твою решимость, - Шидо сделал ещё один взмах плетью, но Кадзутака подобрал с «земли» кость («Похоже, бедренная», – успел оценить находку Мураки) и стал ею обороняться, отбивая удары плети. Доктор представил себя пещерным человечком, бегающим с костью в руках, и отбивающимся от врагов. Мураки вдруг рассмеялся. Саки же не понял его веселья, но взмахнул плетью ещё раз, целясь на этот раз в кость. Раскалённая плеть закрутилась вокруг кости, и резкое движение руки назад разорвало её на куски.

Кадзутака уставился на оставшуюся половину кости.

«А если руку, или ногу?» – уже невесело подумал он, не зная, как нападать в таком состоянии.

Саки улыбнулся, видя его замешательство, и хлестнул его по руке, а затем по ноге, прожигая глубокие раны. Мураки даже не успел почувствовать боли, ощущая, что «земля» под ногами соскальзывает куда-то вниз. Он оглянулся и увидел озеро… Но вместо воды оно было наполнено кровью, в которой, если присмотреться, плавали какие-то твари и кости. Перспектива туда нырять была, мягко говоря, неприятной.

Доктор почувствовал, что его кто-то взял за талию и прижал к себе. Это был Саки, обнявший его одной рукой за талию, а другой повернувший его лицо к себе. Шидо так часто делал, когда он был еще жив – ему нравилось обнимать его. Даже воспринимая Мураки как свою жертву, его всегда неустанно к нему тянуло.

- Не сейчас, братик, я к тебе ещё приду, но уже наяву, – шёпотом произнёс он, приближаясь своими губами к приоткрытым губам Кадзутаки, смотря тому прямо в глаза.

В глазах же Кадзутаки было искреннее недоумение, они словно говорили: «Извращенец, не прикасайся ко мне!».

- По крайней мере, теперь я могу сделать то, чего так сильно хотел… - Шидо проигнорировал его мольбу и поцеловал брата в губы, запуская язык прямо ему в рот.

Мураки словно ударило электрическим током, доктор никогда не думал, что поцелуй может быть столь отвратительным и волнующим одновременно. Он попытался отстраниться, но Саки ещё сильнее прижал его к себе уже обеими руками, целуя так, словно он ждал этого целую вечность.

А в живот Кадзутаки стало что-то упираться. Он думал, что сойдет с ума, телом охватила яростная дрожь, мысль о том, чтобы целовать брата, была аморальна для него.

«Я в его руках… он хочет меня…» - с другой стороны доктора охватили и другие чувства.

Ведь теперь его цель осязаема, разумна и двигается, а не несчастное создание в аквариуме. Это своего рода полноценный поединок, о котором он мог только мечтать.

Демон целовал его, кусая за губы. Мураки уже не сопротивлялся и неуверенно отвечал ему на поцелуй, надеясь, что в скором времени его отпустят. Хотя появилось ощущение наслаждения поцелуем, и теперь он перехватывал инициативу, запуская в рот Саки свой язык. Сердце забилось с новой силой, казалось, что мир перевернулся: ненависть и страсть перемешались, но теперь Кадзутака точно знал, что ему нужно.

Саки прервал поцелуй так же внезапно, как и начал. Казалось, что он был немало удивлён ответному поцелую брата.

- О боги, какой же ты странный… - демону не удалось произвести угнетающего впечатления на его пыл, напротив, все, что Саки сейчас сделал, лишь пробудило в брате желание действовать.

- Как же я тебя недооценивал. Теперь я всерьез могу подумать: тогда слуга спасал тебя от меня, или меня от твоей ненависти… - Шидо растворился в воздухе, а «земля» под ногами расступилась, и Мураки провалился в озеро крови с головой.

 

***

 

Хисока сидел так же неподвижно. Теперь, в отсутствие Цузуки он пытался дать разумное объяснение появлению царапины на лице доктора. Вдруг ему вспомнились картины из прошлого Мураки, когда Саки катаной оцарапал тому эту же щеку. Шинигами обдало холодом, так что даже мурашки по спине пробежали.

«Дурное предчувствие, – только и подумал он. – Хотя, чего я так переживаю, может, я в самом деле случайно поцарапал его ногтями и не заметил…»

Куросаки посмотрел на свои ногти. Да нет, вроде бы короткие и аккуратненькие. Мальчик вздрогнул, когда Мураки вдруг негромко рассмеялся во сне.

«Ему снится что-то весёлое?» - недоумевал он.

Затем рукав доктора располосовался, а на коже руки появилась новая, теперь уже глубокая царапина. Хисоку бросило в жар. Откуда это? Потом царапина появилась на ноге, чуть выше колена. Куросаки потерял дар речи.

«Цузуки опять скажет, что это я сделал!» - забеспокоился он.

Затем откуда-то взялась кровь, много крови, словно Мураки только что вынырнул из кровавого моря. У Хисоки пропитались кровью джинсы. Заметив это, он мгновенно подскочил, аккуратно положив доктора на землю, и слегка запаниковал, глядя на большое количество красной жидкости, не пойми откуда взявшейся.

Шинигами подумал, что он сходит с ума, так как такого не может быть, или он просто уснул и ему снится страшный сон. Все руки у него были в крови. Казалось, что если прямо сейчас не появится Цузуки, то у него и правда поедет крыша.

 

***

 

В это время Асато возвращался в пещеру. Его руки покраснели от ледяных вод, стекающих со снежных верхушек гор. Он только после захода солнца заметил, что резко похолодало. Выдыхаемый тёплый воздух превращался в белый пар, а холодный ветер пронизывал до костей.

- Ч-черт, над-до б-было п-потеплее од-д-деться, – стуча зубами, сказал Цузуки, ему показалось, что даже мозги замерзали.

Не успел он войти в пещеру, как Хисока бросился к нему на шею с объятиями весь в слезах и с криками: «Это не я! Это не я! Ну почему ты мне не веришь? Ведь это не я!!!».

Асато, ошарашенный его поведением, пытался понять, в чём собственно дело. Мальчик был весь в крови и прижимался к нему, дрожа всем телом сильнее, чем он от холода.

- Успокойся котенок, расскажи, что случилось? Откуда кровь? – успокаивал его Цузуки, так ещё и не заметив окровавленного Мураки.

Хисока дрожащей рукой указал на доктора.

- Это не я, это действительно не я… - вторил он.

Цузуки весь побледнел. Неужто мёртв? Он подбежал к Мурке и нащупал на шее почти незаметный пульс.

 

***

 

Кадзутака открыл глаза, и увидел вокруг только густую красноту и темноту. Он попытался вдохнуть, но в лёгкие попала противная масса густой крови, а ногами он не чувствовал дна. Его кто-то схватил за щиколотку, таща в бездонную глубину. Ужас пробрал его, затрепетала каждая клеточка. Мураки сопротивлялся, но множество рук схватили его, не давая выплыть и вдохнуть воздуха; он попытался крикнуть, но его не было слышно, и только вкус крови… Такое отчаяние, пронизывающее всё тело, его не охватывало ещё никогда.

 

***

 

Цузуки заметил, как у Мураки с уголка рта потёк ручеек крови, и блондин стал задыхаться.

- Что, чёрт возьми, происходит?! Прям Фредди Крюгер какой-то! – Хисока был на гране безумия от неизвестности. А вдруг это какое-то проклятие, которое и к нему пристанет?

- Точно, это, наверное, происходит у него во сне, нужно привести его в сознание, – догадался Асато, и стал трясти доктора.

- Что ты делаешь?! Так ты его убьешь! – возмутился Хисока, отбирая Мураки у Цузуки.

- А что ты предлагаешь? – в отчаянии произнёс старший шинигами.

- Проснись, падла! - Хисока же стал бить Мураки по щекам.

- А-а! Перестань, этим ты ему тоже не поможешь! – теперь уже Цузуки отнимал доктора у Хисоки.

- Мы с тобой горе-спасатели. Я сдаюсь, не знаю что делать, – мальчик опустил руки и упал на колени рядом с Мураки.

- Хисока… – как-то тихо окликнул его Цузуки, – Мураки больше не дышит… Остается последнее…

- Что? Я уже забил на него, если хочешь, то делай искусственное дыхание, - ответил тот.

- Но твоя исцеляющая способность увеличит шанс на спасение, вот о чем я подумал, - смутился Асато. – Сделай это ради поимки демона, который угрожает другим людям… Ну, и ради меня.

- Черт, умеешь же ты уговаривать, - цыкнул Куросаки и посмотрел на бездыханного и ненавистного Мураки. – Если у меня вдруг язва разыграется, то в этом будешь ты виноват…

Хисока сделал самый глубокий вдох, на какой только был способен, и прислонился губами к губам Кадзутаки, выпуская воздух прямо тому в лёгкие. Он почувствовал вкус крови.

«Никогда бы не думал, что я сам буду касаться этих губ, - недоумевал он, вспоминая ту роковую ночь. – Но почему я не могу оставить его умирать?»

 

***

 

«Нет, я не умру! – Кадзутака боролся за свою жизнь. – Я не умру, пока не достигну своей цели!»

Тут он почувствовал приятное тепло в груди.

«Что это? Словно моя сила возвращается, - он испытал легкую эйфорию. – Так приятно…»

После чего доктор ощутил, что стремительно летит вверх, словно его кто-то вытаскивал из этого жуткого места. И этот яркий свет… Мураки открыл глаза…

 

***

 

«Что это за сила? – сердце Хисоки забилось чаще, когда он снова коснулся его губ. – Я чувствую, как он борется за жизнь. Это так удивительно ощущать!»

Куросаки почувствовал под собой движение и, взволновавшись, отстранился от блондина. Мураки перевернулся на живот, опёршись руками о землю, и смачно кашлянул кровью, которой он наглотался во сне, она полилась струёй на землю. Шинигами с ужасом смотрели на всё это. Когда Кадзутака откашлялся кровью, Цузуки слегка обнял его за плечи, чувствуя его дрожь.

- Мураки, т-ты в порядке? – спросил он.

- Да… - прохрипел он, но, довольно улыбнувшись, отстранился, так как ему было тяжело дышать. – Сейчас мне лучше…

Тут он посмотрел на Куросаки, заметив у него кровь не только на одежде, но и на лице и губах.

- Кажется я твой должник, - доктор коснулся своих губ пальцами.

- Будешь издеваться, врежу, урод! – разозлился мальчик, вытирая кровь с лица, еще больше размазывая грязь.

- Нет, я действительно благодарен, - настаивал Кадзутака, нахмурившись, а затем склонил голову. – Спасибо тебе.

- Ыть! – хотел сматериться младший шинигами, но покраснел, как рак. – Я тебя все равно ненавижу! Я это сделал ради задания, так что мне плевать на твою благодарность!

Хисока резко развернулся, чтобы скрыть свое смущение, но натолкнулся на сталагмит от волнения.

- Ха-ха! Я все равно доволен результатом, - умилился Мураки, он так и знал, что тот смутится. – Кстати, раз ты все время говоришь о ненависти, то хотел бы сразу поинтересоваться, замышляешь ли ты возмездие?

- Почему я должен отвечать на твой вопрос? – недоумевал мальчик, обернувшись к врагу.

- Потому что я понимаю то, что ты чувствуешь ко мне и хотел бы кое-что прояснить…

- Ладно, по крайней мере, это поставит точку в наших отношениях, - согласился Куросаки, хотя его несколько озадачила активность врага. – Когда я стал шинигами, то просто хотел узнать то, как я умер. Но, теперь зная это, я еще не решил, что мне с этим делать. Я бы очень хотел уничтожить тебя, но теперь боюсь, что стану таким же. Поэтому, я пока просто ненавижу тебя, не ставя себе цели о возмездии.

- Вот как? – удивился Мураки и грустно улыбнулся. – Тебе повезло…

- Что?! – разгневался Куросаки. – Как ты смеешь такое говорить?!

- Ты хороший мальчик, Хисока, - теперь уверенно и серьезно заговорил Кадзутака, поднимаясь с земли. – Мне же не так повезло, поскольку я не мог наблюдать за тем, что может сделать ненависть с человеком, пока не испытал ее на себе. Поэтому, если хочешь продолжить свою жизнь, хоть и в облике шинигами, не иди по тому пути, которым иду я. Ну, а если решишься мстить, то дай мне знать об этом.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь! – растерялся мальчик. – Мне не нужны советы от убийцы. Я сам решу, что мне делать! Ты так говоришь, чтобы я не мешал тебе.

- Ладно-ладно, можешь не верить мне, но если будешь путаться под ногами, прибью, - пригрозил Мураки. – Это касается любого, не только тебя. Но, когда я совершу возмездие, то я приду к тебе.

- Зачем?! Что тебе от меня нужно? – испугался младший шинигами.

- Это секрет, - промяукал Кадзутака и улыбнулся. – Скажем так, приглянулся ты мне теперь.

- Ты невозможен! – снова зарумянился мальчик.

- Эй, а как же я?! – встрял Цузуки. – Ты же за мной бегал.

- Ты был лишь средством для моей мести, теперь ты мне не интересен, - честно соврал доктор, посмотрев на него. – Хотя, ты все равно хорошенький.

- Что?! Ты непостоянен, - обиделся Асато и прижал Хисоку к себе. – Но его я тебе не отдам! И себя тоже…

- Да мне он потом ненадолго нужен будет, - рассмеялся Кадзутака, но уже так искренне, без злобы. – Так что не беспокойся.

- Зачем?

- Я же сказал, что это секрет, но это вовсе не то, что вы сейчас подумали, - он говорил серьезно, а это страшно.

Куросаки вырвался из объятий напарника и схватился за голову.

«Что этому психопату снова от меня понадобилось? – забеспокоился мальчик, вспоминая то, как Мураки далеко может зайти в своих желаниях. – Но я не чувствую агрессии или чего-то подобного сейчас с его стороны, такое чувство, что…»

Тут он действительно запаниковал.

«…Что я ему вдруг стал симпатичен!» - Хисока думал, что сердце выпрыгнет из груди.

Быть предметом обожания такого человека, как Мураки – это реально страшно. Этот хищник уничтожает все, что ему нравится с еще большим смаком, чем ту жертву, которая ему безразлична.

- Кстати! – его мысли прервал Цузуки. – Мураки, ты же сказал, что твой брат теперь мертв, так о каком возмездии ты сейчас говоришь?

«Точно. Он прав, - Хисока был поражен тем, что он не заметил такой, казалось бы мелочи. – Что-то я с Цузуки местами поменялся. Теперь понятно, почему он так тупил, - мысль о том, что этот психопат преследует тебя, прогоняет все другие мысли…»

- Ах, ну да! – обрадовался Кадзутака и оживился, как ребенок. – Тот демон, которого вы ищите – это мой брат Шидо Саки. Его душа освободилась после того, как погибла его голова в огне. Теперь он гоняется за мной! Он приходил только что во сне и чуть не убил меня. А эти раны – доказательство того, что это не бред.

- Э-э?! – поразились шинигами и даже смутились.

- Так чему ты радуешься, придурок?! – недоумевал Куросаки, жестикулируя. – Он пришел за тобой? Так тебе и надо!

- Нет, ты не понимаешь, – парировал доктор, и его глаза загорелись нетерпением. – Теперь я могу уничтожить его своими руками!

- Бл..дь, он же демон, он сильнее тебя, - младший шинигами все равно не понимал его радости. – Очнись, ты в опасности!

- О чем ты говоришь? Я уничтожу его душу. Это просто идеальная месть, не так ли? Уничтожить не только тело, но и саму душу растворить в небытие – теперь это моя новая цель! Ха-ха! – искренне радовался Кадзутака, чувства действительно переполняли его как никогда.

- Черт, да он серьезно… - Хисока отчетливо ощущал его эйфорию.

- Чем больше этот человек раскрывается, тем более интересным он становится,- признался Асато, глядя на ликующего доктора. – Знаешь, малыш, а я уже начинаю привыкать к его странностям.

- Так Мураки же! – ответил напарник и вздохнул. – Он вечно придумывает какую-ту х..йню, а мы потом удивляемся, так как у него действительно эта х..йня получается, какой бы она ни была.

- Ой, я тоже так хочу, – позавидовал Асато. – Эй, Мураки, как тебе получается всего добиваться?

- Нет ничего невозможного и до конца цели ты бессмертен, - отозвался тот, сияя сталью своих глаз.

- Видимо, он это как-то внушил себе, - предположил Куросаки, но затем обратился к Кадзутаке. – Наверно, ты хорошо приложился головой, когда потерял сознание, нормальному человеку это не придет в голову. Раз теперь мы в одной команде, хотя мне это абсолютно не нравится, то получается, что наше задание – это спасти тебя от демона. Как прискорбно.

- Сказать по правде то, когда я узнал о смерти брата в моей лаборатории, я был в растерянности некоторое время. Но решил не сдаваться и после выздоровления собирался проникнуть в Мейфу, чтобы разузнать судьбу его души и уничтожить ее. А тут он сам объявился, что облегчает мне задачу, - доктор был щедр на раскрытие своих планов, как настоящий злодей.

Шинигами молча уставились на, по-детски счастливого, злого гения, и думали: когда они перестанут удивляться ему?

- Хорошо, поправка, наше задание – с помощью Мураки приманить демона, затем спасти его от Мураки и отправить в Мейфу, а далее, это уже не наша забота, - сказал таки Хисока.

- А если Мураки столкнется с Энма-Дай-О? Не будет ли это концом света? – забеспокоился Цузуки.

- Не переоценивай возможности доктора, он все же человек.

- Знаешь, иногда я в этом не уверен!

- Нет, я не хочу больше встречаться с Энма, но он меня явно не любит, - тут же отозвался Кадзутака.

- Что значит «не хочу больше встречаться»?!! – теперь изумление шинигами достигло крайней степени.

«Энма-Дай-О, владыка Ада, в общем, начальник наш, я даже не знаю, кто видел его лицо, а этот человек заявляет, что встречался с ним!» – Куросаки пребывал в растерянности.

- Хотя, может, мне это приснилось, - махнул рукой доктор.

- Не шути так! – рассердился младший шинигами.

- Энма от тебя одно мокрое место оставит, если вдруг встанешь у него на пути, - уже серьезно заговорил Цузуки.

- Конечно, особенно если у него есть такое ядерное оружие, как ты, - зловеще заговорил Мураки, пронзительно глядя на Цузуки. – Ты никогда не думал, что он мог манипулировать тогда твоим сознанием, чтобы убить меня?

«О чем они говорят? – занервничал младший шинигами. – У них какая-то тайна?»

- С чего это вдруг Энма-Дай-О снизойдет до того, чтобы своими руками убивать тебя? – фыркнул Асато. – Много возомнил о себе.

- Потому что я когда-то положил глаз на его ценного слугу, - подмигнул Мураки. – Ведь я собирался убить тебя, не так ли? Так что, он не позволил бы тебе погибнуть, так как ты его любимчик. Я предполагал, что он явится, но надеялся, что опоздает. Можно сказать, что я отделался легким испугом.

- Ты знал, что к тебе может заявиться сам Энма-Дай-О?!! – Хисока вдруг задрожал.

- Ну-у, я предполагал подобный исход, - смущенно ответил тот и почесал затылок.

- Почему?! Ты действительно псих, раз решил потягаться с Владыкой Тьмы! – ругался Куросаки. – Почему ты выбрал именно Цузуки для воскрешения брата, если все так, как ты говоришь?

- Не знаю, может это из-за мести…

- Ты же мстишь своему брату, а не Энма-Дай-О, да и за что мстить последнему?

- Хм-м… - задумался доктор. – Может потому, что я ненавижу мир Мейфу?

- Ненавидишь? – мальчик был смущен.

- О, Цузуки! – вдруг оживился Кадзутака, развернувшись к старшему шинигами. – Тебе ведь хотелось исчезнуть из этого мира потому, что не хотел быть слугой Энма-Дай-О? Ведь так? Если сначала ты совершил самоубийство по…

- Заткнись!!! – не по-человечески рявкнул Асато, ударив доктора по лицу кулаком. – Еще слово и моя миссия закончится на твоей смерти…

Глаза шинигами старшего угрожающе засияли. Хисока же ошарашено наблюдал за их беседой.

- Моя смерть ничего не изменит, ты всего лишь кукла Владыки Ада, как мне тебя жаль, - зашипел Мураки, и его глаза засияли от ярости. – Считаете себя хорошими? Как лицемерно! Вы служите злу, и обвиняете меня в преступлениях. Не имеете права! Вы такие же темные твари, как и я! Как же вы противны…

- Ладно, закрыли тему, даже не желаю знать то, откуда тебе все это известно, - отрезал Цузуки.

«Нет! Мне интересно!» – мысленно запротестовал Хисока, но, чувствуя ненависть и ярость с обеих сторон, решил не рисковать продолжать эту странную беседу.

- Вернемся к нашим баранам: чего хочет Саки? - задумался Асато, прикоснувшись к своему подбородку.

- Может, он хочет закончить начатое – убить Мураки? – теперь Хисока строил догадки.

- А ты как думаешь? – поинтересовался у доктора Цузуки.

- Он не сказал, но обещал, что вернется наяву, - но тут Кадзутака вспомнил то, как Саки приставал к нему и слегка порозовел.

«Хммм…» - Куросаки почувствовал его смущение, и даже злость.

- Ты чего-то не договариваешь, - понял он.

- Это не имеет никакого отношения к делу, - покачал головой пепельный блондин. – Это мое личное.

Вдруг зазвенел передатчик. Цузуки его вынул и нажал на кнопку. На экране появился Ватари.

- Ребята, у меня две новости: одна плохая, другая – очень плохая. Вам для начала какую? – Ютака произнёс это жизнерадостным голосом, но по его виду нельзя было сказать, что ему весело, даже наоборот.

- Что случилось? – испугался Цузуки.

- Короче, плохая: демон последовал за вами в то же измерение, и возможно, вы с ним столкнётесь.

- Да, это уже не новость. А какая очень плохая новость? – спросил уже Хисока.

- Ория каким-то образом попал в наш департамент, устроил разгром и… – над горлом Ватари появилось острие катаны, – и взял меня в плен.

У Мураки всё похолодело внутри. Разве человек способен одной лишь катаной противостоять всему департаменту? Против всех шинигами и их богов? Наверное, Мибу сильно разозлился. И всё ради него?

На экране кроме Ватари появился ещё и Ория. Тогда шинигами заметили, что Ватари привязан и нехило потрёпан.

- Мураки с вами? – злобно произнёс Ория, заметив, что шинигами все в крови. – Если с него хоть волос упадёт, я прикончу этого рыжего!!! Покажите его!

Хисоку с Цузуки обдало жаром, когда они вспомнили состояние Кадзутаки, и они неохотно направили «зеркальце» в сторону доктора, прикусив языки. Мураки еле стоял на ногах: весь в крови, с расстёгнутой рубашкой, покусанный, поцарапанный, и еще с засосами на шее. Мураки потерянно улыбнулся другу, представляя, что тот сейчас устроит.

- Черти! Что вы с ним сделали?! – зарычал Ория в гневе, случайно оцарапав катаной кожу на горле Ватари. Тот аж вздрогнул.

- Ория, уймись, со мной трудно что-то сделать. Оставь мёртвых в покое, – успокаивал его Мураки, но голос у него получился осипшим.

«Плохо дело», – подумал Хисока.

- Нет! Один раз я чуть не потерял тебя, я не хочу испытать это снова! Не будь таким самоуверенным, Мураки, ты не бессмертен, как и я, – почти с отчаянием изрёк Ория.

- И что ты собираешься делать?

- Я иду к вам: вместе веселее, и никуда вы от меня не денетесь, – похоже, Мибу уже всё решил.

Мураки хотел провалиться сквозь землю.

«Если Саки поймает его здесь и будет меня шантажировать то я… - забеспокоился доктор. – То я останусь без единственного друга, ведь я все равно выберу месть».

- Но потом не хватит энергии для обратного возращения, – возразил Ватари.

- Но ты же перезарядишь? – произнёс Ория, глядя так, словно не спрашивал, а приказывал.

- Но для этого нужно много электроэнергии и срок – минимум неделя! И пропуск тебе сделать…

- Ничего, мы там погуляем недельку-другую, потом вернёмся, – как-то простодушно сказал Ория.

- Что!? Я не собираюсь тут торчать целую неделю! – разозлился Мураки. – Ория, иди домой, я и без тебя справлюсь. Ты мне будешь мешать.

- Ни за что! Я тебя с ними не оставлю, они убьют тебя!

Хисока почувствовал беспокойство исходящее от доктора.

- Да я тебя убью, если ты тут появишься! – взбесился Кадзутака: ему настолько хр..ново, что даже один день для него – пытка, не говоря уже о целой неделе.

Хисока с Цузуки стояли и молчали: а что они могли поделать, любовь у них такая. Но перспектива терпеть сладкую парочку их тоже не устраивала; им хватает одного Мураки, но ревнивый Ория… это выше границ их терпения.

- Вообще-то я на тебя все еще зол за то снотворное в чае, - напомнил ему Мибу и усмехнулся. – Я долго стоял в сторонке, пока ты совершал безумные походы на шинигами. Хватит уже! Ты погубишь себя.

- Ория, не надо, - уговаривал его Кадзутака. – Ты же знаешь, что я благодарен за заботу, но не губи свою жизнь ради того, кто не ценит свою жизнь.

- А я попытаюсь, это мой выбор и не тебе решать за меня, - грустно улыбнулся Мибу. – До встречи.

Связь прервалась.

«Чего? – не понял Куросаки. – Я запутался. Тот, кто считает себя бессмертным, тут же говорит, что не ценит свою жизнь. Лукавит? Или есть что-то такое, что я пока не могу постичь в его альтернативной логике?»

Доктор стоял, сжимая кулаки, и злился.

- Да ладно, пусть приходит, вчетвером действительно веселее будет! – подбадривал его Цузуки, похлопав его по плечу. – Тем более, мне говорили, что он неплохой парень, и я хотел бы с ним познакомиться.

- Да, он хороший парень… - загрустил Кадзутака, отстранившись от его прикосновений и направившись к выходу из пещеры. – Только, пожалуйста, сейчас меня не трогайте…

Хисока встал на выходе, не пуская Мураки.

- Ты куда это собрался? – возмутился малыш. – Тебе что, мало приключений на свою задницу?

Мураки с силой толкнул его, освобождая себе путь.

- Не смешно, – тихо промолвил доктор, но всё равно усмехнулся, вспоминая того дракончика. – Ты же от своего приключения на задницу коньки отбросил.

Цузуки стал держать взбесившегося Хисоку, чтобы эти двое не нанесли друг другу увечий.

- Хисока утихомирься. Мураки, ты, что в туалет хочешь выйти? – строил догадки Цузуки внезапному уходу из пристанища во враждебный и уже тёмный лес.

- Нет, я воды хочу, – честно признался Мураки, уходя на шум вод, стекающих с гор.

Кровопотеря действительно требовала восполнения жидкости в организме. Цузуки с Хисокой переглянулись, уже в сотый раз за день.

- Подожди, мы тебя проведём, – обеспокоившись, произнес Цузуки, подбегая к доктору, чтобы не потерять его из виду.

- Отстаньте! Дайте мне побыть одному! – Кадзутака в ярости обернулся к ним, - Заколебали уже…

Куросаки инстинктивно вцепился в напарника от неожиданного всплеска эмоций, которые проникли в каждую его клеточку.

- Да что это с ним? – недоумевал Цузуки, позволяя Мураки уйти. – Только недавно он радовался как ребенок, неужели все из-за Ория?

В лесу было темно, но Кадзутака всё же добрался до небольшого водопада, куда бегал Цузуки, чтобы намочить платок. Стекающая вода блестела в темноте, свет луны заставлял её светиться и переливаться серебром, словно на дне лежали не камни, а монетки.

Он не спеша протянул руки к водопаду, и холодная вода омыла его руки от крови. Глядя на чистые ладони, Мурке захотелось просто нырнуть туда и отмыться, чтобы не привлекать хищников, и к тому же кровь – это просто рай для болезнетворных микробов, которых в лесу видимо-невидимо, а воспаления ран он не желает. Но не стал этого делать.

Вода была такой холодной, что даже зубы сводило, а мозги как будто сжимались изнутри. По пути она заставляла сжиматься горло, а в желудке согрелась не сразу. Мураки никогда в жизни не пил такой холодной воды, он чувствовал холод уже во всём теле.

Он понимал, что лес опасен, но ни одна его нервная клетка не била тревогу. Ведь, если кто-то нападёт, он не сможет далеко убежать, да что там убежать, он даже ходит через силу.

Но его сейчас беспокоило другое. Ория.

«Я не буду рисковать своей жизнью ради него, как бы мне этого ни хотелось… - размышлял он, подставляя руки к воде, ее течение успокаивало его. – Я вообще не должен был заводить дружбу – с кем бы то ни было. Любовь и дружба – это все прекрасно, конечно, но это не мой путь. Меня это отвлекает от цели. Но, если я потеряю Ория, то это будет большой потерей. Скажем так, он мое маленькое исключение, которое меня связывает с тем путем, с которого я свернул…»

- Он уже довольно долго так стоит, как памятник, - Асато надоело прятаться.

- Он беспокоится, и… - Куросаки прислушивался к его эмоциональному состоянию. – И ему невероятно грустно.

Тут Хисока вдруг улыбнулся и вышел из укрытия.

- Боишься его потерять, я угадал? – поинтересовался мальчик.

- Прекрати читать мои мысли, раздражаешь, - злился доктор, не оборачиваясь к нему, но убрав руки из воды, ощущая приятное покалывание от холода.

- Я не читаю твои мысли, но твои чувства слишком ощутимы: хочу я их воспринимать или нет, они все равно настигают меня, - сказал младший шинигами, продолжая растягивать губы.

- Чего улыбаешься? – Мураки с недоверием глянул на парня через плечо. – Ах, ну да, ты же наслаждаешься моими страданиями…

Доктор усмехнулся, приподняв уголок рта.

- Нет, я просто приятно удивлен, - продолжал ухмыляться и Куросаки, пожав плечами.

- О чем ты?

- Я не думал, что такой мститель, маньяк-убийца, равнодушный к человеческим и прочим жизням, может переживать за кого-то, - ответил мальчик. – Это значит, что ты не такое идеальное зло, каким ты мне казался раньше.

- Н-не говори глупостей, возвращайся в укрытие, куколка, - Кадзутака понял, что краснеет и этот процесс он не в силах остановить.

«Этот парень… Мое сердце подобно темной комнате, а он беспощадно стучит в дверь и хочет ее выломать. – После смерти брата Мураки решил ни с кем не сближаться духовно. – Ория, правда, всегда сносит эту чертову дверь с петель одним взмахом руки, поэтому я уже ничего с ним поделать не могу. Но эту куклу я не впущу! Я не ищу выхода, не смей этого делать! Я добровольный пленник своей тьмы, а ваш свет причиняет мне нестерпимую боль…»

Младший шинигами обидевшись фыркнул.

- Это не глупости, я своему убийце говорю, что он стал чуточку лучше, а ты… - возмутился он.

- Прекрати, это для вас, людей, все это хорошо и прекрасно! – перебил его Кадзутака, активно жестикулируя и краснея еще больше.

- Что значит «для вас людей»? – недоумевал младший шинигами, прищурившись. – Ты что, уже не человек, что ли?

- Люди… все они живут для того, чтобы дарить друг другу свет и любовь. Даже вы, шинигами, делаете это, так как из людей вы вышли, - пояснил Мураки и посмотрел на свои ладони. – Я же не могу больше жить в этом прекрасном сообществе, так как я больше не излучаю света, превратившись в демона по своему желанию. Физически я человек, но таковым себя не ощущаю.

- Как у вас все запущенно, один впадает в депрессию, когда его назовут чудовищем, - Куросаки посмотрел на только что выползшего из укрытия Цузуки. – Другой – когда просят быть человеком.

Хисоку вдруг что-то больно укусило. Громко цыкнув, он случайно ударил кончиками пальцев по чему-то невидимому. На запястье появились след от укуса и кровь.

- Цузуки, меня кто-то укусил, посмотри, – пожаловался мальчик, протягивая руку.

Асато почесал репу, думая, каких тут размеров комары.

- Не знаю, у нас тут только один врач.

Хисока решил, что скорее умрёт, чем обратится за помощью к Мураки!

Тут что-то грызануло и Цузуки за шею. Тот вскрикнул от боли.

- Да что тут летает?! – с раздражением стал отмахиваться Цузуки от чего-то невидимого.

Все стали вглядываться в темноту в поисках обидчика. Мураки бросил невольный взгляд на землю, по которой шарила какая-то тень. Но не было ничего такого подвижного, что могло бы её отбрасывать. Не найдя её обладателя, Мураки с любопытством маленького ребенка наблюдал за ней. Она напоминала птичку размером с ладонь и кружила, как муха. Она подобралась к Хисоке… нет, к тени мальчика и укусила за плечо, порвав одежду в реальности. Хисока вскрикнул и прижался к Цузуки, оглядываясь по сторонам.

- Парни, смотрите на тень, – сказал доктор, пытаясь прикоснуться тенью своей руки к летающей «птичке».

«Птичка» среагировала быстрее Мураки, больно укусила за палец и отлетела на безопасное расстояние. На пальце тут же появилась кровь. Шинигами удивлённо открыли рты. Хисока бросил взгляд на равнину внизу, куда стекал водопад. Его глаза наполнились страхом и ещё большим удивлением.

- А теперь гляньте туда, – указал мальчик.

То, что они увидели, повергло их в изумление: по всей равнине, где падал свет луны, кишело множество теней. Какие-то тени пожирали другие тени, которые в страхе разбегались и прятались. Они словно жили своей жизнью, со своими правилами существования. Там были тени огромные (больше человека, что очень тревожило) и совсем маленькие.

От просмотра этого зрелища отвлёк вскрик Мураки, согнувшегося от боли: похоже, эта пташка дала о себе знать, укусив прямо за больной бок. Кадзутака от злости, тенью своей руки умудрился схватить назойливую птичку. Она попыталась снова укусить его, но он сжал её так сильно, что она не смогла даже вздохнуть. Казалось, что тень должна вот-вот закричать. Мураки чувствовал её тепло, а на ощупь она была бархатная.

- Не убивай! – взмолился Цузуки, словно это его душили.

Доктор от неожиданности разжал руку. Пленница, почувствовав свободу, быстро улетела прочь, раскачиваясь из стороны в сторону.

- Пошлите-ка отсюда, пока ничего не произошло, – предложил Хисока, отступая обратно в лесную чащу.

Дошли до пещеры они без приключений. Внутри было темно, только вход освещался луной. Но они слишком сильно устали, чтобы разводить костер. Да и вдруг эти тени появятся здесь.

- Так, до утра никаких хождений по лесу и его округе, и вообще не выходить из укрытия, – скомандовал Асато, поглядывая на Мураки. – Обо всем поговорим завтра, а сейчас отбой.

Доктор сам уже сильно устал и был не в состоянии с кем-то спорить, ссориться и вообще разговаривать.

Цузуки лёг на землю в самой глубине этой небольшой пещерки, а Хисока – рядом, прижавшись к нему в поисках тепла, так как было прохладно, даже холодно. Мураки покосился на парочку и одиноко приютился в другом углу пещеры. Стены были землистые, не каменные, а это свидетельствовало о том, что это ещё очень молодая пещера. Земля тоже была очень холодная.

Кадзутака почти засыпал, ему казалось, что он куда-то проваливается, в темноту или пустоту. Вдруг он вспомнил свой сон, который наполовину оказался реальностью. Мураки резко присел, выйдя из ощущения полёта, и открыл глаза. Его сердце лихорадочно забилось. Он посмотрел на шинигами, но те уже мирно спали. Попытавшись забыть нахлынувшее наваждение, он лёг на больной бок: холодная земля хорошо снимала боль. Он лежал уже несколько минут, но сон не приходил. Холод пронизывал до костей. Глядя на спящую парочку, Мураки слегка позавидовал: им, наверное, тепло вместе.

«А вот именно сейчас я бы не отказался от чужого тепла… в качестве обогревателя, конечно…» – Кадзутака обнял себя за плечи, пытаясь согреться, его руки были почти ледяными.

Не мог заснуть – теперь он уже боялся не проснуться. Ему пришла в голову мысль, лечь рядом с шинигами, но…

«Они меня прогонят…» - вздохнул он.

И зажигалка не работала, иначе бы мог себя согревать, просто глядя на огонь.

Опять озноб и одышка, значит, температура тела снова повышается.

«Нет-нет! Без костра тяжело, пойду, поищу хворост», - не выдержал Кадзутака и поднялся, отправившись к выходу.

Хисока услышал шорох и вздрогнул.

«Да, бл..дь! Куда тебя опять несет?! - вырвалось у Куросаки импульсом прямо в сознание доктора, отчего тот чуть не упал, пошатнувшись. – Мы же договорились, что в лес ни-ни!»

На секунду Мураки рассердился от такого контрольного в голову, но затем усмехнулся:

- Но ты же не будешь согревать меня своим телом?

«Размечтался! – разгневался Куросаки, посылая все те же импульсы в его сознание. – Короче, ты заколебал меня, делай что хочешь, а я спать. Мне надоело нянчиться с двумя взрослыми мужиками!»

- Тебя никто и не просит, - фыркнул Мураки и исчез в белом вихре.

«Если он умрет, то я уже точно тут не причем…» - решил младший шинигами и заснул.

 

***

 

В это время в Департаменте.

Тацуми: «А за электроэнергию и пропуск, где будем брать деньги?! Энма-Дай-О в курсе уже?»

- Да, в курсе, - кивнул Коноэ.

- И как он отреагировал?

- Сказал, что ничего страшного, все идет по плану.

- Что-то меня пугают его замыслы.

 

Продолжение следует...

Изменено 29 января, 2011 пользователем Мурка-чан (смотреть историю редактирования)

[Юля Сенджу]

Мурка-чан, а когда по наруто продолжение будет. Вас тоже с наступающим! ;)

[Мурка-чан]

Юля Сенджу, Я сама не знаю, все зависит от скорости написания фанфика по Ямикам)))

Пока вдохновение и идея есть.

 

Глава 8.

 

По коже пробежали мурашки от тепла и покоя. С левого бока почувствовалось движение. Хисока неохотно открыл глаза и увидел рядом с собой Цузуки (это он разбудил его своим ёрзаньем). Рукой Асато обнимал его, прижимая к груди.

Сначала Куросаки не мог сообразить, где он вообще находится: не каждый же день просыпаешься в пещере. Но постепенно он вспомнил, что произошло, и успокоился.

Цузуки снова зашевелился, и ещё крепче прижался того к себе. Мальчик нахмурился.

«Он что, не спит? Чего так ворочается?» - Хисока посмотрел на бледное лицо Цузуки.

Только он хотел шепотом спросить напарника о его самочувствии, но вдруг почувствовал, как что-то волосатое и теплое коснулось его шеи.

- А? – повернувшись, он увидел… усатую морду животного. – А-а-а!!!

Даже стены пещеры задребезжали от его вопля. Уже оказавшись на ногах и оттаскивая только что проснувшегося, но оглушенного напарника, Куросаки уставился на гостя. Это была большая кошка, похожая на огромную пуму.

- Чего орешь, как будто убивают?! – раздался возмущенный и сонный голос доктора. – И даже громче того…

Каково было удивление шинигами, когда они обнаружили Мураки в окружении этих диких кошек.

- Спать мешаешь, между прочим, - Кадзутака снова лег, прижимая к себе зверя, который ничего ему не делал.

- Ой, какие милашки! – восхитился окончательно проснувшийся Цузуки, тоже обнимая одну их кошек.

- Что… что это значит? – младший шинигами был в замешательстве. – Откуда они здесь?!

Тут он вспомнил, что Мураки куда-то все-таки уходил ночью.

- Это твоих рук дело? – мальчик добивался правды.

- Почему чуть что, так сразу я? – отозвался доктор, погладив кошечку.

- А кто же еще?! – не унимался тот.

- Костер разжигать нельзя, вы к себе не пускаете, монстра призвать невозможно, чтобы заставить его ночевать со мной, поэтому я нашел их и загипнотизировал. Ведь животный разум не так силен, как человеческий, - все же ответил доктор.

У Куросаки голова пошла кругом, он представил себе, как Мураки вызывает демона, который вырывается с диким ревом, готовый растерзать любую жертву. Но именно в этот момент доктор вдруг и заявляет, мол, спи со мной, мне холодно! И пристает с обнимашечками…

«Безумный! Безумный Мураки!» - Хисока был уверен, что доктор бы так и поступил, будь он в своем мире людей.

«Этот человек… Нет не так! Это что-то белое, но далеко не пушистое, создание хаоса, - думал Куросаки, глядя на то, как радостный Цузуки прыгнул под бок этого нечто. – Он каждой своей фразой, каждым своим действием, даже мыслью выносит мне мозг. Затем переворачивает его, жестко еб..т, разрисовывает и, припудрив, вставляет обратно. Отчего он воспаляется и сильно-пресильно болит…»

- Мураки… ты бы еще медведей сюда приволок… - мальчик прикрыл лицо рукой от негодования.

- Медведь был грязным и дурно пах, - серьезно ответил доктор.

Куросаки снова почувствовал, как его мозг вышел из укрытия.

- Даже, когда я гипнозом заставил его помыться в речке, мне все равно не нравился этот запах, - продолжил он.

Теперь Хисока испытал анальное мозговое изнасилование через мозжечок.

- Поэтому ты оставил бедного мокрого медведя и нашел их? – младший шинигами чувствовал, как его плечи сотрясаются от нервного смеха.

- Да.

- Ты пудришь мне мозги, - Хисока склонился к одной из кошек и принюхался.

Животное пахло…мылом! Немыслимо!

- Мураки, ты всегда с собой носишь мыльные принадлежности?

- Вчера я зашел в магазин и приобрел его, - ответил Кадзутака, покопавшись у себя в карманах. – А еще я купил новую зубную пасту и щетку. Так что я сегодня почищу зубы, а вы – нет!

- Поделишься хотя бы зубной пастой, рот прополоскать? – сразу отозвался Цузуки, строя красивые глазки.

«Везучий белобрысый подонок! - рассердился младший шинигами. – Хоть и мелочь, но какая! Он бы еще всю живность лесную перемыл! Сразу видно, доктор, стерильность любит. Господи, почему же удача на его стороне? За что? Что он сделал хорошего?»

- А какие будут предложения для спроса? – издевался главный злыдень, но тут он заметил странную бледность Асато.

- Чего такой бледный? Заболел? – Мураки сел.

Он обратил внимание, что Цузуки одной рукой держался за свой живот.

- Что, вчерашние ягодки дают о себе знать? – язвил Кадзутака.

- Живот… его словно закручивают в воронку, – уже с трудом заговорил Цузуки, терпя боль.

- Тошнит? – с привычным профессионализмом заговорил Мураки.

- Да… – Цузуки почувствовал себя на приёме у врача.

- Сочувствую, меня вчера весь день тоже тошнило, а вы еще бегать заставили, я думал, что умру, – с иронией его упрекнул Мураки.

- Я тоже думал, что ты умрёшь, – Цузуки тоже не лыком шит.

- Думал? Или надеялся?

Этот вопрос поставил шинигами в тупик: если скажет, что да, надеялся, то это будет неправдой. Напротив, он всеми силами хотел ему помочь.

Мураки погладил его по подбородку, глядя ему прямо в глаза. Цузуки бурно покраснел от такого пронизывающего взгляда, от которого невозможно было освободиться. А прикосновение руки к подбородку временно сняло приступ тошноты.

Мураки, казалось, улыбался всей душой.

«Интересно, как бы я себя повел один, в кругу врагов», – внезапно подумал Асато. - Быть раненым, но в то же время не терять хорошего настроения и улыбаться. Почему он всегда улыбается? Или он просто притворяется, что ему хорошо? Хотя, я тоже часто делаю вид, что ничего страшного не происходит, чтобы не причинять боль близким. Он же, чтобы защитить себя. Мы оба лицемеры…»

Доктор почувствовал, что его кто-то схватил за локоть и нагло оттаскивал от потенциального пациента. Он повернул голову и увидел Хисоку, ревностно вцепившегося в него со злыми, как у собачонки, глазами.

- Не приставай к Цузуки, а то я за себя не отвечаю, – прорычал Хисока, теперь давя на его плечо и приблизившись прямо к лицу врага, невольно уставившись на его губы, которые снова расплылись в улыбке. Мальчик, сам того не желая, залюбовался ими.

- А что? Ревнуешь, моя куколка? – тихо спросил Мураки и специально эротично облизал себе губы. Хисока перевел взгляд с губ на глаза Мурки. Они загорелись страстью, доктор явно заметил, куда смотрел Хисока. Теперь бурно покраснел мальчик, поэтому он быстро встал с земли и отошёл.

- Извращенец! Да пошел ты в… – но Куросаки тут же осёкся, но вовсе не потому, что не хотел материться.

- Ну, давай же, закончи фразу, – издевался блондин.

Хисока, ничего не сказав, направился вон из пещеры, но прямо на выходе из нее на что-то с силой натолкнулся. Он чуть не упал, но его кто-то поймал за талию. Хисока поднял голову, но свет солнца заставлял прищуриться и не давал разглядеть лицо. Но гость казался знакомым, он это даже чувствовал.

- Вы ещё не ушли? Как замечательно… – доброжелательно спросил Ория, всё ещё держа мальчика за талию. Куросаки смотрел на него, пытаясь сообразить, как он их так быстро нашёл. Да, спасибо Ватари, наверняка по сигналу передатчика.

Ория прошёл внутрь, отпустив мальчика и бросая ревнивый взгляд на лежавшую там парочку.

- Похоже, вам весело, – злился Ория, переводя взгляд на Мураки, который неохотно поднялся.

Довольно не вовремя он сообразил это сделать. Голова же предательски закружилась, и Кадзутака закрыл глаза, чтобы не потерять равновесие. Цузуки тоже поднялся, схватившись за живот, и тоже бледнея.

- Я… Асато Цузуки… - представился он, прищурившись от боли, но протягивая ладонь. – Слышал о вас только хорошее…

- Ория Мибу… Так это у вас такой замечательный друг? – немного позавидовал Мибу и пожал его руку, переступая через кошек. – Чего не скажешь о моем…

- Тебя никто не звал! – сразу же отозвался Мураки, обидевшись.

- Я теперь буду бороться с темнотой в твоем сердце, вместо тебя, - рассмеялся Ория.

- Это бессмысленно, - парировал тот.

- Попытка – не пытка, это мой выбор, - настаивал Мибу.

- Это все хорошо, но вам ничего не кажется странным? – смущался Куросаки.

- О чем ты? – искренне недоумевал Ория. – Если о Мураки, то он всегда такой…

- Нет! – младший шинигами теперь удивлялся этому старому знакомому. – Я бы на вашем месте первое, о чем подумал: «Что здесь делают кошки?!»

«Меня окружают странные люди… они… они повсюду!» - Хисока схватился за голову и никак не мог успокоиться.

- Ах, ты об этом! – понял его Мибу и, смущенно рассмеявшись, погладил животное. – Да, они мне тоже нравятся, милые...

«Не-е-ет! Ты не понял меня!!!» - Куросаки думал, что заплачет от досады.

- А с тобой-то что?! – заподозрил неладное Мибу, переводя взгляд на бледного Асато.

Цузуки ничего не сказал, так как почувствовал сильный приступ тошноты и головокружение. Он снова присел на землю, дрожа всем телом.

- Что с ним? – забеспокоился Хисока, на этот раз спрашивая у Мураки, как врача, подойдя к Цузуки, не зная, что делать.

- Отравление вчерашними ягодами, что же еще? – ответил Кадзутака, сложив руки на груди. – Я предупреждал, что не буду его откачивать, мог бы сам остановить своего друга.

Хисока умоляюще посмотрел на Мураки. Что-что, но ради Цузуки он пойдет и на такую жертву. Доктор сначала игнорировал мальчика, но тот становился все милее и милее, как котенок.

- И не смотри на меня так, судьба такая – умереть от обжорства, - не выдержал тот, когда эти зеленые глазки вдруг наполнились влагой.

Ория тоже уставился на Мураки.

- А ты-то что? Я с тобой вообще не разговариваю за то, что из-за тебя придется торчать здесь целую неделю, - сказал блондин, но все-таки смутился.

- Ну, вылечи человека, не будь бякой, – улыбнулся Мибу, подбираясь к Мураки всё ближе и ближе.

- Не прикасайся ко мне, мы в разводе! – Кадзутака понял, что Ория собирается позаигрывать с ним, и поэтому отступил на шаг назад.

Тогда Хисока с Мибу снова уставились на Мураки. Прошла, наверное, минута. Блондину становилось не по себе от этого.

- Хм-м… - но инстинкт врача взял вверх, и Мураки без лишних слов подошёл к Цузуки и присел рядом.

- Ляг на спину и расслабься, – приказал он, чувствуя, как за спиной эти двое переглянулись, и, похоже, они даже коварно улыбнулись друг другу.

«Великая сила кавая!» - про себя ликовал младший шинигами, и невольно приласкал дикую кошку.

Мураки задрал рубашку больного до уровня груди, расстегнул пояс и верхнюю пуговку на брюках. Цузуки даже дышать стало легче.

- Расслабь живот, – повторил доктор, чувствуя сопротивление брюшной стенки.

Цузуки было тяжело не напрягаться: хотя холодные руки Мураки и снимали боль, от их прикосновений было ужасно щекотно. Мураки, пальпируя, заметил, что печень увеличилась, а кишечник вздулся.

Кадзутака вздохнул, заправляя его рубашку обратно. Куросаки присел рядом, вопросительно глядя на блондина.

- Необходимо промывание желудка, хотя, это нужно было сделать еще вчера. А еще лучше поставить капельницу, так как яд уже в крови, – ответил Мураки на его взгляд. – Но это сделать нечем, так что будем надеяться на его регенеративные способности.

- Но хоть что-нибудь мы можем сделать? – настаивал Хисока.

- Пусть не сдерживает позывы к рвоте, и пьет побольше воды, но здесь она холодная.

- А это плохо?

- Нет, это наоборот уменьшит всасывание яда в кровь, но она чересчур холодная – Цузуки может потерять сознание. Я сам вчера чуть не отключился из-за неё.

Все снова посмотрели на корчившегося от боли Цузуки.

- Знаешь, когда ты его щупал, он не так крючился… – заметил Ория.

Мураки встал с земли и посмотрел на свои ледяные, обескровленные руки и сказал:

- Можно приложить холод на живот, это уменьшит боль.

- Да, пойдемте к ручью, всё равно мы хотели отмыть кровь, – предложил младший шинигами, тоже поднимаясь с земли. – А кто его возьмёт? Я один не дотащу.

Мураки покосился на Ория.

- Кто тут у нас альфа-самец на данный момент? – он все-таки смутил Мибу.

- Вас только оставь одних, кучка больных и раненых! – возмутился тот с мученическим видом мамаши, которая что-то втолковывала неразумным отпрыскам. Он взял Цузуки на руки, как девушку, и понёс к выходу из пещеры.

Хисока с Мураки невольно переглянулись, но, так как говорить им было не о чём, они дружно направились вслед за новоявленным альфа-самцом.

 

Цузуки слегка успокоился, чувствуя мокрый холодный платок на животе. Все остальные вздохнули с облегчением, видя улучшение. Хисока снял джинсы и попробовал отстирать их от крови стратегическим запасом мыла, который имелся у Мураки. Да, доктор не жадный, поделился.

Пальцы парня покраснели от ледяной воды и не хотели сгибаться. Он подышал на них, согревая, и в пальцах возникло лёгкое покалывание.

Ория искал сухие ветки, чтобы разжечь костер, иначе одежда так просто не высохнет.

Мураки же норовил отчистить свой плащ, но для этого он почему-то залез, в чем был, в воду по колено и таскал его по камням. Он, конечно, пытался нормально его отстирать, но в такой воде этого сделать не получалось, и теперь он просто бесился. Улыбаясь, он не мог с этим смириться.

- Черт возьми, эта вода мало того, что холодная, но и жесткая, в ней трудно что-либо стирать… - негодовал доктор, но тут же весело добавил. – Зато жесткая вода лучше по качеству для питья! М-да… вот дилемма…

Младший шинигами невольно улыбнулся, хоть Мураки и враг всей его жизни, но чем больше он с ним общался, тем интересней он ему казался чисто по-человечески. Пока все молчали и занимались своими неотложными делами, хмуро вставляя реплики, доктор все говорил, говорил и еще раз говорил. Пусть иногда о всякой ерунде, но даже эта самая ерунда из его уст казалась интересной и занимательной. Но порой он бывал на какой-то своей определенной волне и тогда никто не понимал, о чем говорит этот человек.

«Боже… Как я ненавижу его, но он же, сука, харизматичный!» - негодовал Куросаки.

Он требовал от себя не искать ничего хорошего в этом убийце, но одновременно находился в состоянии ярости за то, что Мураки многогранен, как и любой другой человек, поэтому и интересен.

Мальчик посмотрел на огромный камень, на котором доктор оставил свои вещи, вытащенные из карманов плаща. Зубная паста, которой он все-таки разрешил воспользоваться, зубная щетка, за использование которой он покарает всех анально, сотовый телефон, пачка сигарет, кошелек, скальпель, таблетки, бинты, лейкопластырь, связка ключей на брелке (игрушечный котенок), платочек для очков, и даже… презерватив!

«Мураки – такой Мураки, ко всему был готов, даже на прогулке…» - покраснел Хисока и заинтересованно присмотрелся к упаковке… нет, не презерватива! А зубной пасты. Там не было ни слова на японском или английском. Какие-то непонятные символы и все тут. Упаковка из-под зубной щетки и мыла имели туже неизвестную письменность.

- Мураки, что это за фирма? – спросил он, помахав зубной пастой.

- Не знаю, местная какая-то, но сказали, что популярная, - отозвался тот.

- В смысле «местная»? – изумился мальчик, чуть не выронив предмет первой необходимости.

- Я же сказал, что вчера был в магазине, – напомнил ему доктор, и указал рукой на холм. – Вон там он был…

- Чего?! – теперь откликнулись и остальные.

- И почему был? – забеспокоился Мибу.

- Пока вы спали, я прогулялся по округе и натолкнулся на магазин, - рассказывал он.

- Почему ночью?! В лесу?! И промышленный?! – Хисоке показалось, что он единственный здесь с головой дружит.

- Мне тоже показалось это странным, - продолжил Мурка. – Дело в том, что я натолкнулся на дом, на пороге которого встретил его хозяина. Из беседы я понял, что он является некой сущностью, но так как ему подобные могут жить только ночью, к утру он исчезает вместе с домом. И появляться он может в любой точке, в зависимости от его настроения на работу. Ха-ха! Да, в ту ночь он ленился и не хотел работать, поэтому очень удивился, когда к нему пришел посетитель.

Куросаки вновь испытывал мозготрах, и, надеясь на понимание, посмотрел на остальную часть компании.

- Здорово… - обессилено прохрипел Цузуки. – Какой удивительный этот мир…

- Да, но впредь не ходи один, это опасно, вдруг бы там убили тебя, - отчитал Мибу своего ненаглядного.

«Они… Все сдаюсь, видимо, я чего-то не понимаю, раз их удивление не так глубоко, как мое…» - младший шинигами чувствовал, как сходит с ума.

- А чем ты расплачивался за товар? – вдруг осенило его, и тут же усмехнулся. – Теперь докажи, что не натурой.

- Ну, почти… - рассмеялся Мураки и, оттянув воротник, показал след от укуса. Две точки.

- У тебя и так кровопотеря, а ты еще с вампирами якшаешься! – приревновал Ория, неистово сверкая глазами.

Доктор даже вздрогнул от его ярости. А Хисоке неожиданно понравилась эта сцена и его глаза оживились, мальчик замыслил нехорошее.

- Ну и ну, а ведь ему, видимо, мало вчера показалось, - холодная месть Куросаки.

Кадзутака сразу же понял, о чем Хисока хочет поведать, но решил проигнорировать его провокацию. Но откуда эта… ярость!

- О чем ты? – не понял Мибу, но уже догадывался.

- Вчера мы встретили оборотня, и мне с Цузуки пришлось подождать, когда они там закончат все свои любовные дела, - да, Хисока действительно сказал правду, но только такими фактами, которые показали совсем другую историю.

Мальчик чувствовал, как злится доктор, и это противостояние было в радость. Конечно, а когда ему еще так поиздеваться над ним?

- Ты… - Мураки уже был не в настроении проявлять свою терпимость. – Ты чего приеб..лся ко мне? То просишь, чтобы я не искал приключений на задницу, то, чтобы не расплачивался натурой. Не зли меня, а то я злопамятный и потом доеб..юсь до тебя. К чему все это? Хочешь меня поссорить с ним? – он указал на Мибу. – Или просто на нервы подействовать? А может…

Кадзутака вдруг самодовольненько улыбнулся:

- …Может, ты ко мне не ровно дышишь?

У Хисоки даже голова закружилась от замешательства, он и не предполагал, что ему ответят таким образом. Мальчик бы с гордостью сказал: «Да, это просто небольшая месть, чтобы временами травить твою жизнь!», но последний вопрос из уст доктора поставил его в тупик. И более того, невероятно смутил. Да и вообще, он даже не замечал того, что он действительно доставал доктора, можно сказать, в столь сексуальной (заеб..тельной) форме. И не заметил бы, пока Мураки носом не ткнул.

Он был слишком шокирован и забыл ответить на столь резкий выпад врага. Куросаки просто стоял на берегу и краснел.

- Ладно-ладно, я знаю, что временами тебе просто хочется мстить, - сжалился Кадзутака. – Не смущайся так сильно, я то я действительно поверю в столь невероятную теорию…

- Мураки, не матерись при детях… - попросил Мибу, усмехнувшись. – Кроме того, это неприятно для меня, культурного…

- О-о-о… знал бы ты, как выражается это дитя, тогда ты бы вообще молчал, - ответил тот, опустив свой взгляд на не достиранный плащ. – Да и ты тоже за собой не замечаешь, как словечки проскакивают…

- Кстати, разговор не закончен, - продолжил Мибу.

- Ха! Плащ отстирался! - Мураки уже не слушал его, обрадовавшись.

- Ория, забери его оттуда, – возмутился Хисока, после того, как блондин случайно обрызгал его холодной водой.

Мибу оторвался от своих дел, боясь, что его любимый доктор заболеет:

- Мураки, выходи! У тебя есть зажигалка?

- Нет, – ответил тот.

- Но ты же вчера курил, – вспомнил Хисока. – Где огонь брал?

- А сообрази, ведь тот оборотень – дракон огнедышащий, – Мураки сразу же осёкся, поняв, что он не нарочно провоцирует ревнивого друга.

- Ты даже тут найдешь, с кем трахаться! – все-таки взорвался сгорающий от ревности Ория.

Тут Кадзутака подумал о том, что Саки может использовать его друга и даже убить.

«Может мне действительно поссориться с ним так, чтобы он захотел вернуться домой? – размышлял он, но его сердце неистово забилось. – Так он хотя бы будет жив и не помешает мне…»

- Да кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать? – невозмутимо ответил Мураки.

Хисоку словно током ударило от таких слов.

«Мураки просто сволочь, как он может так говорить с человеком, который любит его всем сердцем? – обиделся мальчик вместо Ория. – Не он ли вчера переживал за него? Так почему? И сейчас я чувствую смятение в его сердце. Так почему же он противоречит самому себе?».

Хисока вдруг представил себе, что стал мстителем, то Цузуки бы крутился под ногами и враг бы мог убить его.

«Так вот оно что… убить любовь в сердце, чтобы она не причиняла боли, - осенило его. – Ну, а если и есть близкий человек, то сделать так, чтобы он не пострадал, даже если возненавидит тебя. Мураки… если бы я сейчас не мог читать его эмоции, как раньше, то я решил бы, что он равнодушная скотина. Раньше мне он казался непонятным чудовищем, но теперь его мотивы и чувства вполне логичны. Я его изучаю всего второй день и…»

Тут он снова покраснел, так как в памяти всплыло мураковское: «А может, ты ко мне не ровно дышишь?»

Куросаки снова заволновался, когда в сознании раздавалось навязчивое эхо: «Не ровно дышишь… не ровно дышишь…» А так как голос Мураки невероятно складен и мелодичен, то по коже пробежали мурашки. Мальчик думал, что сгорит от стыда, ведь он так ничего и не ответил ему. Да что там, он даже в мыслях боялся предположить подобное.

- Я… – запнулся Ория, чувствуя сжимающую боль где-то в глубине души, но грустно улыбнулся. – Не выйдет, ты не прогонишь меня таким образом. – Раскусил его Ория и приблизился к Мураки, который отступал назад, заходя на более глубокий участок ручья.

- Нет… не подходи…

«Иначе еще чуть-чуть и мой мир рухнет…» - сделав ещё шаг, Кадзутака наступил на дне на что-то живое.

От неожиданности это живое со страхом рвануло прочь, сначала выпрыгнув из воды в воздух, а затем вернувшись обратно. Мураки сам испугался (мало ли какие монстры могут обитать в неизвестном мире), видя выпрыгивающую рыбу приличных размеров, чем-то напоминавшую большого сома. Застигнутый врасплох, доктор упал с головой в воду. Ория схватил его, но упал вместе с ним, придавив Мурку своим телом. Глубина не позволила брюнету нырнуть полностью, в отличие от Мураки, который был под ним.

Вода была такая холодная, что казалось, тысячи иголочек вонзаются в тело, особенно хорошо они били по голове. От неожиданности Мураки случайно вдохнул воду; она, словно ледяные кубики, замораживала лёгкие и покалывала в районе сердца. Краем глаза он заметил ту самую рыбку, которую он напугал, и она, словно торпеда, уплывала прочь. Мураки ухмыльнулся. Вдруг он почувствовал, что его кто-то поднимает наверх за талию. На воздухе он заметил обеспокоенное лицо Ория, и расслышал дикий хохот Хисоки.

- Ты бы видел свою рожу! – не унимался шинигами, смеясь до слёз.

Кадзутака выкашлял остатки воды из лёгких, он даже не заметил, как оказался на берегу. Холодный ветер заставлял дрожать всем телом. Доктору стало очень холодно.

- Я рад, что хоть тебе весело, – ответил он мальчику, прижимаясь к Мибу в поисках тепла.

- Снимай одежду, заболеть хочешь, что ли?! – гаркнул брюнет. – Господи, почему он временами такой непосредственный?

«Это мне что-то напоминает…» - Хисока вдруг вспомнил своего непосредственного напарника.

- Зато я теперь чистый, – радовался Мураки.

- Ты вчера купал зверей, так почему сам не искупался? – поинтересовался Куросаки.

- Купаться с животными… это как-то не гигиенично, - ответил он, обнимая себя за плечи. – Да и ночная река страшная.

- Раздевайся уже! – злился Мибу.

- Стриптиза захотелось, что ли? – пошутил Кадзутака, сексуально расстегивая верхнюю пуговку на мокрой рубашке, слегка улыбаясь, и соблазнительно приоткрыв ротик.

Ория слегка зарумянился, наблюдая за этим неисправимым мстителем.

Хисока тоже не сводил глаз: мокрые волосы Мураки, прилипая, подчёркивали красоту его лица, хотя обычно половину этой красоты он прячет за длинной челкой, глаза блестели, а губы словно просили, чтобы к ним прикоснулись… Что? Снова он смотрел на губы… они манили его испить их, почувствовать их нежность. Куросаки все-таки отвёл взгляд, сглотнув слюну и покраснев еще больше. Он снова любуется им?

Младший шинигами краем глаза видел, как Ория помогал тому расстегивать пуговицы, оголяя его тело, так как пальцы доктора временно онемели от холода. Хисока вдруг вспомнил, как дракон завалил Мураки и начинал его ласкать… этот оборотень был голым и можно было наблюдать, как он возбуждается.

Почувствовался жар внизу живота, Хисока снова бурно покраснел. «Нет! Этого не может быть. Это не должно меня возбуждать! Скорее всего, это чувства Ория… – мальчик вспомнил, как Мураки прикасался губами к его шее, и по телу расплылась сладкая истома. - Что?! Меня теперь возбуждает сцена собственного изнасилования? Это не правильно! Это… это уже ни в какие ворота…», – запаниковал мальчик, отворачиваясь.

- Чего задумался? – Кадзутака оборвал ход его мыслей.

Шинигами даже не заметил, как тот подошел, и, поняв смысл его слов, залился алой краской еще сильнее. Хорошо хоть, доктор не знал, о чём Хисока действительно думал.

- Не твое дело, – отрезал Хисока, заметив, что Мураки уже был одет в кимоно Ория.

Хотя оно тоже было слегка мокрое, но всё же не до такой степени, как одежда доктора. В нём он выглядел необычно – или просто непривычно, ведь оно не белое.

- Кстати, где Цузуки? – осмотрелся блондин, согревая дыханием свои руки.

У Куросаки что-то ёкнуло в груди, и он моментально встал, смотря на то место, где был Асато. Но там никого не было. Мальчик тревожно посмотрел по сторонам, но напарника не увидел, затем он подозрительно посмотрел на Мураки.

- Я-то тут при чём? Он твой друг, а не мой, – возмутился доктор, которому не понравился этот взгляд. – У вас так заведено: чуть что – так сразу виноват Мураки?

- Прости, я же не виноват, что ты маньяк-психопат, – сказал Хисока, показывая своё презрение, и пошёл в сторону леса, специально задев Мураки плечом.

«Маленький гадёныш», – злобно подумал тот.

- А ты не боишься идти в лес без штанов? – издевался доктор, поднимая джинсы, которые Хисока бросил, так и не достирав. – А то можешь кончить, как я, – слегка спошлил он, улыбаясь, видя, как Хисока снова покраснел и разозлился.

- Хватит до меня доеб..ваться, сволочь! – вскипел младший шинигами. – И это теперь из-за тебя я так выражаюсь!

- Ну-ну, не только же тебе пошло подшучивать надо мной, а это уже из-за тебя я так выражаюсь… - передразнил его Мураки.

- Эй, вы! – окликнул их Ория. – Я пойду, поищу Цузуки, так как видимо, я здесь действительно альфа-самец. А вы прекратите спорить, помиритесь хотя бы на время. Хотя бы до тех пор, пока я не вернусь… И не поубивайте друг друга!

Мибу скрылся.

- Помириться с тобой? Еще чего? – фыркнул Хисока, подойдя к Мураки, резким движением отобрал свои джинсы.

При этом кимоно у доктора распахнулось, обнажив стройное тело. Кадзутака сам такого не ожидал и от удивления приоткрыл рот. Мальчик с широко открытыми глазами пожирал взглядом его сексуальное тело… и губы.

Мураки заметил это и подошёл к нему почти впритык. Куросаки был не в силах отступить, его тело не слушалось, да ещё они были наедине. Это обстоятельство напугало его ещё больше.

- И как давно ты этого хочешь? – шепнул Мураки в самое ухо мальчику и слегка дотронулся кончиком среднего пальца до головки его давно восставшего члена в трусах.

Хисока задрожал так, словно его било током: он явно не ожидал такого поворота событий. Он совсем забыл, что, щеголяя без штанов в трусах, его эрекция видна. А от прикосновения чуть не задохнулся, сдерживая стон. Значит, что Мураки был довольно тактичен, пока этот наглец буквально не напросился.

«Что мне теперь делать? Происходит нечто невероятное… - Куросаки был парализован, но на этот раз доктор не использовал ничего из своих волшебных штучек. – Я сам себя загнал в ловушку!»

- Молчишь? Знаешь, меня тоже временами тянет к тебе, но не оттого ли, что ты сам ко мне притягиваешься?

Мураки лизнул его прямо в ухо, а пальцем провёл по члену, который предательски увеличивался в размерах. У Хисоки по коже пробежали мурашки и разлилось какое-то тепло по телу, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Мальчик попытался оттолкнуть доктора, но рука лишь бессильно погладила его грудь и соскользнула на живот. Он почувствовал себя в ловушке, поставленной хищником. Губы доктора скользнули по щеке парня и коснулись его губ.

Хисока заметил, что получил огромное удовольствие от поцелуя. Губы, от которых он с самого утра не мог отвести взгляда, были такие мягкие, нежные и тёплые. Шинигами невольно отвечал на поцелуй, а что там дальше – ему уже было плевать. Мураки проник языком в рот Хисоки, тот простонал от удовольствия. Он никогда ни с кем не целовался кроме… кроме как с Мураки в ту ночь, но тогда это было насилие и об удовольствие не могло быть и речи.

Куросаки обвил его шею руками и прижался к нему всем телом, а Кадзутака обнял его за талию, прижимая к себе. Теперь они яростно целовались, так, словно целуются последний раз в жизни. Хисока не мог понять нахлынувших на него чувств: он всем сердцем ненавидит этого человека, ему противно даже его имя, но одновременно он страстно его хочет… хочет чувствовать прикосновение его губ, рук, дыхания…

Страсть… неведомая и необузданная…

«О, боже! Я сейчас снова умру от его рук…» - трепетал мальчик, ведь помимо своих переживаний, он чувствовал и букет эмоций самого доктора.

Сейчас шинигами испытывал одновременно абсолютно противоположные чувства: такие, как ненависть и нестерпимое желание быть рядом, непризнание и искреннее восхищение, хотел забыть его и жаждал узнавать о нем что-то новое, убить его и спасти от верной гибели.

Сам же Мураки больше удивлялся, так как думал, что мальчик оттолкнет его и убежит. Он является причиной возбуждения сексуального аппетита у Хисоки, но Мураки сильно надеялся на его ненависть. Да, он хотел, чтобы тот его оттолкнул, накричал, возможно, попытался ударить. Поэтому, совершенно противоположная реакция обескуражила блондина.

«С ума сойти… я поражен его натиску, а он удивлен моему ответу, - Шинигами был захвачен смесью его и своих чувств. – Черт возьми, мы оба в шоке!»

«Почему ты хочешь, чтобы я сопротивлялся?» - Куросаки проник в его, теперь абсолютно обнаженное, сознание.

«Я же маньяк-психопат, не так ли? Мне должно это нравиться…» - ответил ему доктор, и его сердце забилось сильнее.

«Сейчас наши чувства едины, я бы поверил тебе, если бы мы просто стояли рядом, - продолжил Хисока. – Ты где-то лукавишь…»

«Ты хочешь сказать, что я не маньяк?» – иронизировал Кадзутака.

«Нет, ты маньяк! Но я не об этом, ты знаешь, о чем я говорю, просто уходишь от темы!» - злился парень, прикусив того за нижнюю губу.

«Нет, я не знаю, о чем ты говоришь…» - продолжал издеваться доктор, позволяя кусать себя.

«Мураки, ты… невозможен! Я сейчас читаю твои мысли, ощущаю твои эмоции, но, бл..дь, все равно не постигаю… чего-то не понимаю… – Куросаки сильнее прижался к нему. – Кажется, что вот мотив, вот цель, вроде все логично и понятно, но ни х..я не понятно!»

«Хватит засорять мое сознание матом, - потребовал Кадзутака. – Это довольно разрушительно…»

«Для чего разрушительно?»

«Для мозга», - если бы его губы не были заняты, то он бы улыбнулся.

«Так, подожди, ты специально разговор завел не в ту степь? Возвращаемся к нашим баранам, хитрец», - сообразил мальчик.

«Почему ты целуешь меня?» - встречный вопрос задал Мураки, он явно не собирался рассказывать что-либо о себе. Но Хисока знал, что этот вопрос лишь атакующий, а сдаваться он не желал.

«Потому что ты меня целуешь, - быстренько ответил он, не раскрывая свои истинные чувства. – Задам вопрос по-другому: почему ты хочешь, чтобы я оттолкнул тебя?»

«Ты тоже не раскрываешься, это лицемерно с твоей стороны, но если ты хочешь правды, то получай ее: я хочу, чтобы ты ненавидел меня!»

«Но я и так ненавижу тебя! Куда сильнее-то?! Меня уже вымотала эта ненависть, и как ты не заколебался?» - возмутился малыш, так ничего и не поняв.

«Я хочу, чтобы ты ненавидел меня настолько, чтобы мечтал о моей смерти каждую минуту, и лишь в момент возмездия успокоил бы свою душу… - таки ответил Мураки. – Теперь ты доволен?»

Тут Куросаки пришел в замешательство. Да он и так все время думает о нем, по крайней мере, со вчерашнего дня, но на удивление не о его смерти.

«Пыш-пыш, прием! Пропадаешь… - веселясь, отвлек его доктор от дум. – Телепатические помехи?»

«Я… я все равно не понимаю», - честно ответил Куросаки, но его душа улыбнулась мураковскому жизнерадостному настрою.

«Ну, это не удивительно, что ты не понимаешь…»

«Если ты скажешь, что я тупица, то я отвечу тебе, что ты просто сумасшедший и твой образ мышления не подвластен уму здорового человека. Вот и все. Скорее, так и есть, - решил шинигами. – И как я об этом раньше не подумал?»

«Вовсе не это я тебе хотел сказать, - отозвался Кадзутака. – Не только ты меня не понимаешь, но и я тебя, но не стоит ломать голову из-за этого. Мы разные, одни и те же вещи мы воспринимаем иначе. Я хочу, чтобы ты ненавидел меня еще больше, но я не могу понять: почему, когда появилось это желание, ты напротив, заинтересовался мною?»

«Хорошо, давай по порядку, ты – мститель, у тебя нет времени на людей, мало того, ты хочешь, чтобы и они тебя ненавидели, например, Ория, потому что, как бы ты не ограждался от общества, тебе он дорог. На других же тебе плевать с высокой колокольни, но тогда тебе должно быть все равно, что я к тебе испытываю, ненависть или что-то другое. Разве не так?» - Хисока раскладывал все по полочкам.

«Все верно…» - подтвердил тот.

«Но где логика? Почему ты хочешь, чтобы я не просто ненавидел, но и мстил?» - негодовал мальчик.

«Куколка, в твоей картине не хватает деталей от пазла…»

«Да?»

«Именно! Твоя ненависть не позволяет увидеть хоть и мелочь, но только она перестроит весь твой порядок и покажет истинную картину»

«Я так понял, ты мне не ответишь?»

«Да».

«А Ория знает?»

«А я откуда знаю? Спроси у него, хотя не спрашивай, подозреваю, что знает…»

«Теперь точно спрошу!»

«Ненависть не позволит…»

«Что не позволит?»

«У истины есть замечательное свойство – исчезать, когда рядом этот монстр и грех. Поэтому я не понимаю тебя, не поймешь и ты меня. Только когда мы перестанем ненавидеть друг друга, придет понимание. А до тех пор ты будешь вторить «не понимаю, не понимаю…» - пояснил Мураки.

«Жесть… откуда ты все это знаешь? Или это только твои домыслы?»

«Мое отношение к миру, в результате жизненного эксперимента на своей же шкуре, - усмехнулся доктор. – Могу предположить, другую теорию: если ты серьезно решишься на месть, то возможен резонанс наших чувств, и мы начнем понимать друг друга…»

«Клин клином, значит…» - задумался Куросаки.

- Мы вам не помешаем? – спокойно осведомился Мибу, которому надоели хронические измены доктора, так что уже сил не было ни моральных, ни физических на какую-либо ругань. – Что-то вы быстро помирились, можно сказать, стремительно. Или из ненависти, вы, минуя пункт перемирия, сразу же перешли к следующему?

Хотя чего ему переживать? Мураки – птица свободная, он никогда не думал о том, что ему кто-то нужен в паре, если говорить о серьезных отношениях.

А рядом с Мибу еле-еле стоял на ногах Цузуки, которому было так хр..ново, что он совершенно не понимал, что творится вокруг, но представшая перед ним редкая картина мгновенно оживила его.

Слова Ория были словно гром среди ясного неба. Хисока, застигнутый врасплох, оттолкнул Мураки. И на дрожащих ногах отошёл от него, не желая верить тому, что их застали. Он был так увлечен единением с доктором, что не почувствовал эмоции еще двоих людей. Теперь его охватила целая гамма чувств: стыд, разочарование, желание провалиться сквозь землю и вообще уйти, чтобы его больше никто не видел – далеко-далеко.

Весь спектр чувств у Мураки можно было охарактеризовать одним словом – облом, хотя он теперь не испытывал насильственного вторжения в сознание и допроса. Он скромно и поспешно запахнул кимоно, вспомнив, что кое-кто его раздел.

Ория больше ничего не сказал и направился к костру, который он каким-то чудом смог разжечь. А что он мог ему сказать? Ведь Кадзутака не хочет этой близости, и предъявлять претензии – гиблое дело. Они как бы и вместе, но только с инициативы самого Мибу. Если он разозлится и уйдет, то Мураки не придет за ним, даже если очень захочет его присутствия.

«Хисока, что происходит? - Цузуки снова схватился за живот, скривившись от боли и побледнев ещё больше. – Нет, Мураки не принуждал тебя… я видел это…»

- Черт, меня сейчас снова вырвет, - засуетился Асато, кроме того, в животе опять все скрутило.

«Снова? Теперь понятна причина его ухода…» - догадался Куросаки.

Цузуки снова убежал в лес, спотыкаясь и ругаясь. Хисока хотел было отправиться за ним, но Мураки остановил его, схватив того за локоть, и сказал:

- Я не думаю, что он хочет, чтобы кто-либо на это смотрел.

Хисока уставился на доктора в беспокойстве.

- Успокойся, всё будет в порядке, - лучезарно улыбнулся он ему, чем снова обескуражил свою любимую куколку. Это тепло, оно вновь обжигало.

Мураки медленно отпустил его руку, скользнув ладонью по всей ее длине от локтя. Куросаки думал, что застонет от нахлынувшей нежности. Но Кадзутака отправился к костру и присел рядом с расстроенным Мибу. Шинигами, посмотрев в ту сторону, куда ушёл Цузуки, всё-таки не стал следовать за напарником и присел напротив Ория и Мураки.

Возникла неловкая пауза. Шинигами, вспомнив то, чем он занимался несколько минут назад с блондином, залился краской и потупил взгляд, отведя его подальше от глаз грозного парня с самурайским духом. Мураки тоже о чем-то задумался.

«Интересно, почему Ория давно не бросил его? Неужели так любит? – Хисоку мучила совесть за проделанную глупость. – И как только можно так унижаться, бегая за ним везде и не получая ничего взамен?! Но при этом всё ещё оставаться с ним! Это удивительно, но должно быть тяжело».

Его мысли прервал какой-то запах, вернее даже вонь… вонь говна!

- Вы чувствуете… запашок какой-то? – прервал молчание Мибу, принюхиваясь.

Мураки, задержав дыхание, посмотрел в ту сторону, куда ушел Асато, но оттуда как раз и шло это зловоние. Вслед за смрадом из леса вышел Цузуки, он улыбался и выглядел здоровым – и наплавлялся прямиком к ним.

- Стой там! Ты чёго, просрался? – не выдержал такой газовой атаки Ория.

Хисока даже зажал рот и нос руками, чтобы не вдыхать испорченный, тошнотворный воздух. Мураки дышал поверхностно: он с самого начала подозревал, чем это закончится, потому и не пустил Куросаки к нему. В принципе врачам не привыкать, особенно хирургам: как ни крути, но они постоянно сталкиваются с биологическими жидкостями.

- Ну, немножко… – слегка смутился Цузуки. – Зато мне уже намного легче!

- Ничего себе немножко, аж глаза режет! – не унимался Ория. – Весь пейзаж испортил!

- Да ладно тебе, человеку же плохо было; ты так говоришь, как будто тебе так никогда плохо не было, – спорил с ним уже Мураки. - Что естественно, то не безобразно. В древней медицине, когда не было биохимии и лабораторной диагностики, врачи пробовали мочу на вкус, чтобы определить ее кислотность. Сейчас, к счастью, существует более прогрессивная диагностика.

- Хватит умничать! Тебя вообще никогда не беспокоило здоровье людей, ты из них рабов и зомби делаешь, так что помолчи, – раздражался Ория, на самом деле он все еще злился на него из-за ревности.

- Хорошо, тогда я с тобой вообще разговаривать не буду, – парировал Мураки, в принципе он добился того, чего хотел – поссорился с ним, хотя и не сильно.

Мураки поднялся, снял кимоно и взял свою одежду, которая сохла над костром рядом с джинсами Хисоки. Мальчик же закусил нижнюю губу, вновь видя обнаженного блондина. Когда Кадзутака поймал его взгляд, шинигами уже в который раз покраснел.

«И почему он вечно меня на этом ловит? Словно чувствует», – смущался тот.

Одежда Мураки сохла быстро (кроме плаща, разумеется), в отличие от джинсов мальчика, которые могли сохнуть полдня. Она была лишь немного влажная. Мокрыми оставались только пиджак и брюки – там, где крепился пояс. Доктор надел брюки и рубашку (нижнее белье, само собой, разумеется), но пиджак и плащ оставил сушиться. Обувь, хоть она и была неприятно мокрая, пришлось обуть. Молча, вернув Мибу его кимоно и собрав свои вещи с камня, Мураки куда-то пошёл. Ория ненавидел, когда Кадзутака специально провоцировал его на скандал.

- Ты куда? – нерешительно спросил Цузуки.

- Да здесь я, никуда от вас не денусь, – раздражённо ответил Мураки, его уже достали эти «ты куда?», «а зачем?», «а почему?», «далеко не ходи», «почему ты такой нервный?».

«Нервный? Я бы сказал от чего такой нервный: да заеб..ли меня все, в прямом и переносном значении этого слова», - душа доктора чрезвычайно требовала одиночества, но на данный момент это была слишком большая роскошь.

Да, он устал от людей, поэтому не мог справиться с необоснованным раздражением. Кадзутака пошарил по карманам и вытащил пачку сигарет, но, увы, вспомнил, что нет зажигалки. Взял сухую веточку и снова вернулся к костру. Присел, чтобы поджечь ее и прикурить сигарету.

Вдруг чья-то рука выхватила у него сигареты, а вторая – ветку.

- Даже не думай курить в таком состоянии, – сказал, как отрезал, Ория.

Не успел Мураки даже что-либо сказать, как Ория смял его пачку сигарет и бросил в огонь. Сначала Кадзутака чуть инфаркт не заработал, так как исчез источник никотина, а затем его лицо вспыхнуло от гнева, казалось, что он даже зашипел от злости.

- Да что ты творишь?! – выпрямился Мураки и раздраженно цыкнул. – Теперь без сигарет я буду еще более нервным!

- Ничего, переживешь, - усмехнулся Мибу. – Вдруг из-за них у тебя голова закружится, да и кто тут у нас доктор? Давай, показывай пример здорового образа жизни…

Ория достал свою любимую трубку и закурил табак. Мураки аж дар речи потерял, развел руками и вытаращился на него удивленными глазами.

- Ч-что это только что было? – поражался блондин, глядя на наглеца. – Совсем ох..ел, что ли?

- Я альфа-самец, мне можно, - передразнил его Мибу, выпуская дым в его сторону.

Шинигами тихо рассмеялись, наблюдая за этой парочкой.

- Когда выздоровею, твой статус упадет до омега, - прозрачно намекнул мститель.

- Да? – Ория выпрямился и свободной рукой прижал к себе доктора. – Ты меня изнасилуешь? Жду не дождусь…

- Хм… - Кадзутака невольно покраснел и устало прижался к его плечу, чтобы скрыть свое смятение.

Хисока смотрел на них и ощущал волну нежности.

«Какой пейринг!» - подумал он, краснея.

Почесав плечо, Куросаки почувствовал, как между пальцами его что-то несильно укололо. Убрав руку и развернув ладонь, он увидел маленькое перышко. Белое, отливающее на солнце серебром.

«Муракино», - подумалось ему, хотя он понятия не имел, откуда они могут у него появляться.

«Действительно, даже когда я был жив и в ту роковую ночь, я видел, как на землю падали белые перья и, казалось, что они в темноте излучают холодный свет, - мальчик смотрел на перо, - Можно подумать, что у него дома всегда подушки линяют. Ха-ха! Но наверняка это перо оказалось на мне, когда мы недавно обнимались. Он был в одежде Ория, поэтому теория с подушками трещит по швам».

Ветер подхватил перышко и унес с собой.

«Также они всегда появляются, когда он использует магию, в частности при телепортации, - вспомнил он. – Но я не чувствовал того, чтобы он сейчас использовал магию, напротив, он копит силы, поэтому не рискует. Да и что это за магия, при которой всегда появляются перья? Особая перьевая магия, что ли? Черт возьми! Этому должно быть какое-то логичное объяснение. Не могут же они появляться из ниоткуда? Но пока никаких мыслей…»

- Кстати, что там с твоими тараканами в голове? – спокойно поинтересовался Мибу у друга.

Мураки отстранился и вопросительно посмотрел ему в глаза.

- Ах, ну да, ты же не знаешь! – вдруг воодушевленно заговорил мститель. – Помнишь, мы тогда думали, что у меня галлюцинации из-за таблеток?

Шинигами подавились воздухом.

- Это трудно забыть… - смутился Мибу, думая, что кое-кто их не так поймет.

- Так вот, это действительно Саки. Он вернулся за мной!

- Чему радуешься?! – разозлился Ория, теперь волнуясь за друга еще больше.

- Когда я уничтожу его душу раз и навсегда… все закончится… - пояснил он и отвел взгляд, улыбка была уже не такая радостная. – Как я и обещал.

- Кадзутака… - Ория пробрала мелкая дрожь. – Не делай этого…

Хисоку поглотили его чувства, и он с замиранием сердца наблюдал за ними, вцепившись в Цузуки.

- Прости, я уже решил, только тогда я обрету покой, - покачал головой блондин.

- Это… печально… - Мибу снова заключил его в объятия, уронив свою трубку.

- Опять ты за старое! – возмущался Мураки, сопротивляясь.

«Он против его мести, но если доктор совершит возмездие, то разве они не могут быть вместе?» – задумался Куросаки, не понимая, что ситуация гораздо сложнее.

- Ория, не беспокойся, я думаю, что никакой демон его не убъет, - подал голос младший шинигами. – Даже сам Дьявол убежит от него со всех ног.

- Этого я и боюсь… - вздохнул Мибу, отпуская любимого.

- Кстати о Саки, - начал Цузуки. – Он может прийти к любому из нас во сне и убить поодиночке.

Все замерли. Воцарилась тишина. Мураки вспомнил тот ужасный сон, в котором сюжет был на стороне брата.

- Действительно, он может вас всех поубивать, чтобы не мешали, - согласился доктор и усмехнулся, присаживаясь у костра. – Например, он может начать с кого-то слабого и маленького. А Саки страшнее меня…

- Не пугай меня! – подскочил Куросаки, несильно ударив доктора по плечу кулаком. – Страшнее тебя? Сомневаюсь, что есть второй такой маньяк, как ты.

- Я не маньяк…

- Скажи это своим жертвам.

- Так я тебе и говорю…

- Докажи, что не маньяк!

- Маньяки убивают бесцельно, ради удовольствия, а у меня есть цель. Я маниакальный мститель! – рассмеялся он, видимо уже подшучивая над самим собой.

- Звучит как диагноз, - Куросаки понял, что действительно привыкал к этому человеку и уже не особо удивлялся.

- Самокритика очень полезна, она не позволяет сойти с ума.

- Да, но тебе она не помогла.

Цузуки и Ория наблюдали за их оживленным спором.

- У меня такое чувство, что им нравится общаться, - забеспокоился Мибу. – Они вчера тоже так разговаривали?

- Еще как, - ответил Цузуки. – Иногда они вообще о какой-то ерунде говорят.

- Мураки, а почему от тебя перья сыплются? – младший шинигами заметил перо на плече доктора.

- Они всегда у меня были, сколько себя помню, - пожал плечами тот и лукаво прищурился, словно недоговаривал что-то.

- Вот видишь, опять они о чем-то своем, - умилился Асато.

- Тема мураковских перышек – это не ерунда! – воскликнул Ория. – Это немыслимая загадка!

Видимо, он тоже не раз ломал себе голову.

- А ты разве не изучал этот вопрос? – поинтересовался Хисока.

- Ха-ха! – зарумянился доктор. – Меня всегда устраивал ответ моей матери. Когда я был совсем маленьким, меня мучил этот вопрос сильнее вас, но мать сказала, что это ангел-хранитель всегда рядом со мною и защищает. Потому я частенько искал ангелов, и некоторых шинигами принимал за них… А еще я почему-то думал, что они ночуют в больницах.

Парни тоже покраснели, представив маленького Кадзутаку, гоняющегося за ангелами.

- Наверняка ты был милашкой, - умилился Асато.

- Ага, ничего не изменилось, до сих пор бегает за падшими ангелами, - усмехнулся Мибу.

- Мураки – есть Мураки, - вздохнул Куросаки. – Кстати, откуда ты знал, что это были нелюди?

- А? Я почему-то сразу отличал живых от мертвых, можешь считать это моим даром, - ответил доктор, задумчиво посмотрев в небо, и усмехнулся. – Я думал, что все люди видят призраков, поэтому не понимал, почему взрослые так смущаются, когда я рассказывал им, что встречал ангелов или потерянную душу. Когда я узнал, что это ненормально, то испытал искреннее удивление, и если не буду держать язык за зубами, то примут за сумасшедшего. А временами я действительно думал, не сумасшедший ли я? Не видения ли все это? Но к счастью, шинигами – это реальность…

- Но от этого ты менее сумасшедшим не стал, - подтрунивал Хисока.

- Гаденыш! – Мураки резко обнял того за шею одной рукой и прижал к себе. – Я тебя придушу когда-нибудь!

- Нет, отпусти! – испугался его младший шинигами.

- Умри и не сопротивляйся! – доктор уже играл с ним, пощекотав второй рукой.

- Нет-нет! Только не это! – для Куросаки это действительно было смертельно.

- Давай, умоляй меня. Ха-ха! – издевался Кадзутака, войдя в раж.

- А-а! Помогите!

Ория с Цузуки равнодушно наблюдали за происходящим щекотливым насилием.

- Кажется им весело, - заметил Асато.

- У меня такое чувство, что они понравились друг другу, правда, не признаются в этом, - согласился Мибу и вздохнул. – Я теперь ревную чуточку…

Хисока судорожно отбивался от насильственной щекотки, а сердце готово было разорваться.

- Я сейчас умру! Отпусти!

- Жду не дождусь…

- А-а! Твою мать! Сейчас матерные посыплются!

- У меня и так уши пухнут из-за нехватки никотина, так что хуже уже не будет, - Мураки добрался пальцами до его пупка – это была высшая щекотательная атака, по крайней мере, так показалась мальчику.

- Бл..дь, Кадзутака! Екарный бабай!

Тут Мураки замер, когда понял, что его назвали по имени. В процессе игры Хисока уже давно оказался у него на коленях, и несказанно обрадовался тому, что пытка прекратилась. Осталось отдышаться.

Доктор теперь просто обнял мальчика, прижимая того спиной к себе, а Хисока снова думал о том, что задохнется от накатившей нежности. Задрав голову, он посмотрел на лицо мучителя, и тут его осенило! Он впервые в жизни назвал его не Мураки, не маньяк-психопат, и не ублюдок, а просто по имени. Куросаки готов был закричать от смущения и стыда до потери голоса. Но тут у него заурчало в животе…

Живот у Цузуки тоже оживился и принялся активно отвечать: «Ур-р-р! Ур-ур!»

- Они разговаривают, - заметил Ория, когда и у него заурчало.

Одного Мураки при мысли о еде затошнило, и он уткнулся лбом в голову Хисоки.

- Только не блевани на меня, - предупредил Куросаки.

- Тогда слезай с моих коленей, а то расселся, привыкнешь еще…

- А кто меня сюда затащил? – мальчик уже принципиально не слезал.

- Мало ли куда я еще могу тебя затащить, - иронизировал доктор, снова коснувшись пальцами его ребер.

- Аргх! – Куросаки мгновенно спрыгнул и отошел.

- Нет, я теперь точно ревную, - цыкнул Мибу.

- Я теперь тоже, – Цузуки вообще не мог понять причины их внезапной общительности, но его сейчас беспокоил другой вопрос. – А что мы будем есть?

- Давайте съедим самого раненого, - предложил Хисока, издеваясь над Мураки.

- Мы же люди, а не животные, давайте будем более сообразительными, - тут же отозвался доктор, сверкая правым глазом. – Например, съедим шинигами, у них все равно мгновенная регенерация. Возьмем самого молодого, мясо нежнее.

- Мураки! – гаркнул на него Ория. – Мы не будем никого есть, кто из рода человеческого!

- Это была не моя идея, - сразу отозвался тот.

- Как насчет того, чтобы поймать рыбку? – промяукал Асато, указывая на реку. – Помните, какой сом вынырнул тогда?

- Ладно, кто его будет ловить? – поинтересовался Ория, но тут же натолкнулся на пару глаз.

- Я? – устало проговорил Мибу. – Как насчет разделения труда? Я и вас таскал, и костер разводил. Теперь что, еще и рыбу ловить и готовить? А еще не хотели, чтобы я приходил, померли бы…

- О, давайте я этим займусь! – проявил инициативу Мураки.

- Нет, Кадзу, ты не должен тратить силы, - не разрешал Ория. – Я вообще не представляю, как ты там по горам передвигаться будешь.

- На это не потребуется большого усилия.

- А?

Через минуту в реке уже хлюпались те самые дикие кошки и ловили рыбу.

- Заставлять кого-нибудь работать за себя – это так по-мураковски! – прокомментировал Цузуки.

- А то! – улыбался блондин.

- А вот и первый улов, - радовался Асато, хватая рыбу за хвост и благодарно погладив кошку. – Сейчас приготовлю! Я-та!

- Не трогай, убийца харчей, я буду готовить! – Куросаки отобрал у него рыбину.

- Он плохо готовит? – поинтересовался Ория.

- Ага, британская кухня и то лучше, наверное, - кивнул младший шинигами.

- Не говори так! – покраснел Асато, приготовившись заплакать от обиды.

- Тогда просто почисть рыбу, остальное я сам сделаю, - сжалился мальчик над ним.

- Ты жесток, дал самую неприятную часть работы, - жаловался тот, но суровый взгляд напарника заставил ретироваться. – Хорошо, я все сделаю!

Мураки же затошнило еще больше от запаха рыбы, поэтому он принял метоклопрамид (хотя он ему все равно не помогает больше) и прилег отдохнуть, позвав одну из кошек. Еще он соорудил второй костер, так как на первом жарилась пахучая рыба, и не заметил, как заснул у огня.

Остальная часть команды лишь иногда посматривала, дышит он там или не дышит, уж довольно неподвижно лежит.

- Здорово! – ликовал Цузуки, поедая горячую пищу. – Теперь можно и…

- Поработать? – спросил Хисока.

- Нет, что ты! Поспать, - Асато притулился к Мураки.

- А ну-ка, подъем! – рассердился мальчик. – Нам еще топать и топать!

- Хотя бы чуть-чуть, – закапризничал самый ленивый шинигами.

Кадзутака проснулся от шума, а еще почувствовал, что к его спине кто-то прижался и это не кошка, а что-то более приятное и волнующее.

- Мураки, давай тоже поднимайся, ешь, и пойдем, - командовал Хисока.

- А мне и так неплохо, - доктор принципиально не слушался и резко перевернувшись, обнял Асато.

- А-а! Меня поймали! – покраснел Цузуки. – Яойщик поймал!

- Эти придурки меня не слушаются, – пожаловался мальчик Ории, указывая на них пальцем.

- На, погоняй их, - тот кинул ему катану.

- Ну, держитесь, - пригрозил Куросаки, сверкнув глазами.

- Опасность! – Цузуки вырвался из объятий Мураки и вскочил на ноги, поднял руки. – Ладно, сдаюсь, малыш…

Асато подошел к нему и, схватив за плечи, поцеловал в лоб, отчего мальчик сконфузился.

- Боже… как я ненавижу этот пейринг, - приревновал доктор, лениво поднимаясь. – Приторный, что пипец…

- То же самое скажу и про вас, - услышал его Хисока, указывая на доктора и Цузуки.

- А тебе какой вообще нравится? – спросил Кадзутака.

- Нет, ты прав, они действительно говорят о всякой ерунде… - все-таки согласился Мибу с Асато.

- Ну-у… - покраснел Куросаки, посматривая то на Ория, то на Мураки и наоборот. – В последнее время…в общем… мне нравится…

- Ясно, - понял его доктор и улыбнулся.

- А тебе? – теперь поинтересовался младший шинигами.

- А, ну, раньше я и Цузуки, но так как ситуация несколько поменялась, - отвечал мужчина. – То теперь ты да я.

У Хисоки аж кровь носом пошла от такого откровенного признания, хотя, в действительности, он уже не первый раз слышал о симпатии от него. Но не понимал – это всерьез или ирония?

- Ладно, пойдемте уже, - подгонял их Мураки.

- Поешь сначала, - настаивал Ория.

Казутака недовольно посмотрел на рыбу как на врага народа.

- Я не голоден, - покачал головой он. – Цузуки, хочешь?

Асато сразу же принял вид радостной собачки и запрыгал вокруг него, требуя дополнительной порции.

- Нет, сам ешь, не подкармливай его, он уже съел свою долю! – злился Мибу, отпихивая вечно голодного шинигами.

- Но я действительно не хочу, - упирался доктор, ему становилось плохо от одного только вида еды, не говоря уже о том, чтобы ее употреблять.

- А я сказал, ешь, - глаза Ория стали страшными.

- Меня тошнит, если я поем, то буду блевать всю дорогу, - Мураки категорически отказывался.

- Что мне с ним делать? – с нотками отчаяния заговорил Мибу, обращаясь к шинигами.

- Хм… - Куросаки взял палочки, которые являлись шампурами для блюда из рыбы, и подошел к доктору. – Но я так старался, готовил…

Мальчик состроил самые красивые глазки, на которые только был способен.

- На кавайность у меня хороший иммунитет, - отрезал блондин.

- Тогда… тогда хочешь, я покормлю тебя, больной ты наш? – издевался тот.

- Да я тут же подавлюсь, – вдруг покраснел Мураки, отступив на шаг. – И не в этом дело! Не заставляйте меня, я сам справлюсь, не умру.

- Тогда потом не жалуйся, что ты голоден и нет сил, чтобы идти дальше, - фыркнул Хисока, протягивая деревянный шампур с рыбой своему напарнику, который тут же вцепился в него зубами, да еще чуть с пальцами не отгрыз.

 

Продолжение следует...

Изменено 29 января, 2011 пользователем Мурка-чан (смотреть историю редактирования)

[Аннит]

МУУУУУУУРРКАААААААААА!!!!!! :wacko:

Я так ждала проды по Нарику, а ты... а ты...Бяка!!!!!!!! :ph34r: :)

[Мурка-чан]

А я и не говорила, что прода будет по Наруто))

Я его уже полгода не читала, я его продолжу, как только мангак кое-что прояснит, а то я в недоумении...

 

Глава 9.

 

Они шли, осторожно ступая по холодным скалам, которые частично сменили растительность. Вся компания шла молча, думая о чем-то своем, иногда поглядывая друг на друга, словно проверяя, все ли на месте. Частенько приходилось взбираться по скалам. Мураки это давалось особенно тяжело, для этого надо было напрягать мускулатуру брюшного пресса, и каждый подъем сопровождался болью в ране. Порой хотелось просто завалиться на землю, лежать и ждать чего-то, а чего не знал сам. Конечно, ему помогал Ория, а иногда даже и Цузуки, (Хисока лишь бурчал или злорадствовал) но всё равно с каждым восхождением его силы убывали.

Перед следующим подъёмом доктор остановился и огляделся: где-то глубоко внизу было тепло и много деревьев, а здесь холодный порывистый ветер и голые скалы с редкими хвойными деревьями корнями наружу.

- Кадзу, что ты там высматриваешь? Пошли скорее, – нежно позвал его Ория, поманив рукой откуда-то сверху.

Он и шинигами уже были на уступе подъемом в два с половиной метра. Даже такая преграда для Мураки уже казалась непреодолимой стеной. Он подошёл и прислонился к ней, норовя дотянуться до уступов, но рука соскользнула обратно вниз. Тогда он просто так и стоял, его пальцы онемели от холода и не хотели слушаться.

Кадзутака увидел падающую снежинку на камень, затем на другой, потом и на его руку прилетела эта белая странница. Подняв голову, он увидел множество снежинок, которые летели медленно и красиво кружились, как в замедленной съемке, а резкий порыв ветра иногда заставлял их сталкиваться друг с другом, нарушая идиллию.

- Снег? – удивился Хисока, тоже рассматривая красивые снежинки, не зная, радоваться или огорчаться.

- Лишь бы мороза не было, – пессимистически изрек Цузуки, не одобряя погоду.

Мураки поймал себя на том, что дышать ему стало намного тяжелее: наверное, из-за разряженного воздуха. В горах не всякий здоровый выдержит, а больной и подавно.

- Кадзу, ты чего там застрял? – повторил обеспокоенный Ория.

«Посмотрел бы я, как бы ты лазил по скалам с подбитым боком», - доктор лишь покачал головой. Мибу и шинигами переглянулись, затем посмотрели вниз на мученика. Тогда Ория спустился вниз к доктору, скользя по камням, и отодрал его от скалы, к которой тот прислонился. Кадзутака был холодный как мертвец, от заморозков он дрожал всем телом, а дыхание его было глубоким и частым. Теперь Мураки прижался к другу, запуская замерзшие руки под его одежду в поисках тепла.

«Сейчас он похож на замерзшего котенка, ласковый и милый», – умилялся Ория, радуясь знакам внимания с его стороны, ведь это бывало так редко.

Мибу не удержался и поцеловал его в шею. Блондин от удовольствия и тепла ещё сильнее прижался к нему всем телом, зарываясь в его длинные волосы. Ему нравилось ощущать их запах и легкие прикосновения к лицу.

- Мой ангел, тебе нехорошо? – ласково произнес Ория. Как бы то ни было, он любил его всем сердцем и готов был до конца дней своих называть ангелом, даже если это далеко не так.

Мураки лишь тяжело и больно вздохнул:

- Мне тяжело идти…

- А кто-то обещал не скулить и топать, не смотря на усталость, - напомнил Куросаки.

- Я тоже устал и хочу есть! – пожаловался и Асато, сев на холодные скалы.

- Да ты, бл..дь, двойную порцию сожрал! – взорвался Хисока, поражаясь его аппетиту.

- Мы ели несколько часов назад, - Цузуки от обиды надул губки, как ребёнок. – Нужно питаться три раза в день, а не «сегодня я поел».

- Ладно, пойдемте дальше… – сказал Мураки, отойдя от Ория, и полез вверх. – …Без толку стоять и мерзнуть, мы итак задержались.

- Ты уверен в своих силах? – беспокоился Мибу.

- А ты предложишь что-то получше? – ответил вопросом на вопрос Мураки, оглянувшись на него вниз, почти взобравшись наверх, где его потянул за руку Цузуки, помогая ему. – Если бы мы сейчас встретили медведя, то я бы загипнотизировал его и поехал на нем…

Вслед за ним взобрался и Ория.

- Так чего же ты его помыл и отпустил? – издевался Хисока, хотя он все равно поражался его находчивости.

- Тогда я его рассматривал в качестве обогревателя, а не транспортного средства, - ответил тот. – Хотя я думал о тех кошках…

- Так почему отпустил и их?

- Их шкура сильно скользит и кошка сама по себе довольно гибкая, потребуется не мало усилий, чтобы просто удержаться на ней. Один ее резкий прыжок и я уже буду волочиться за ней, держась за хвост. Я не готов к таким перегрузкам, уж лучше пешком.

- И как ты будешь атаковать своего брата, когда он нападет, если ты в таком плачевном состоянии? – мальчик всячески хотел его зацепить за живое.

- Ничего, сила ненависти откроет во мне второе дыхание! – рассмеялся Мураки, блеснув глазами, даже не заметив, что это был сарказм со стороны шинигами.

«Черт возьми, да он же серьезно!» - легкая паника охватила мальчика.

 

***

 

Еще через пару часов подъёмов и спусков пейзаж скалистых гор покрылся глубоким снегом и появился сказочный хвойный лес.

- Ес-с-сли я в-выживу, то В-в-ватари ляж-ж-жит в гроб, – стуча зубами, грозился Хисока, вспомнив виновника их путешествия.

- П-пригласи и меня на каз-з-знь, – попросился Ория, вытирая противный мокрый снег с лица, который всё ещё шёл, причём в более крупном калибре.

Мураки воздержался от лишних слов, он уже не был уверен, жив он или мёртв, и хотел только одного, чтобы всё это закончилось.

- А у меня ломка… хочу что-нибудь сладкое!!! – Асато взорвался так, что эхо раздалось по всем окрестностям.

Ория зажал ему рот своей рукой.

- Тише ты… – прошептал он. – Мы же в горах находимся.

Доктор же почувствовал, что у него задрожали коленки.

«Всё, дальше никуда не пойду», – подумал он.

- Вы чувствуете? – прошептал вдруг Хисока.

От его слов у всех пробежали мурашки по спине.

- Что? – хором поинтересовались Ория и Цузуки.

- Земля трясется, – продолжил Хисока обеспокоенным голосом.

Все посмотрели на снег и на ноги, а толчки усилились, и это ощущалось уже не только в коленях.

«Тьфу ты, слава богу, я уж подумал, что это только со мной происходит, – слегка успокоился Мураки, – Подождите! Так это землетрясение?!».

До него дошла вся опасность происходящего, и он осмотрелся по сторонам.

- Может, это временно, – с надеждой произнёс доктор. – Что-то мне неохота вести борьбу со стихиями природы.

Но как назло, толчки стали ещё сильнее, и Мураки упал в снег, не устояв на ногах. Цузуки тоже чуть не потерял равновесия, но ухватился за Ория.

- Я думаю, что так будет безопаснее, – сказал Казутака и с помощью левитации поднялся невысоко в воздух, смотря вдаль.

Прямо на них с рёвом мчалась полоса снега.

- О, лавина… – на удивление не очень эмоционально отреагировал Мураки на столь опасную ситуацию.

Но ударился спиной о рядом стоящую высокую сосну, так как силы были на исходе, и магия становилась нестабильной.

- Взлетаем! – скомандовал Цузуки, поднявшись в воздух с Мибу на руках: как ни крути, а он единственный тут без магии.

Куросаки среагировал самым последним. Тонны снега с рёвом проносились под ними, сметая всё на своем пути, и какая-то тяжёлая ветка дерева зацепила Хисоку за джинсы и потянула за собой. Мальчик, очень испугавшись перспективы быть погребенным заживо, схватился рукой за первое попавшиеся. И этим чем-то оказался Мураки, вернее его плащ. Доктор очень удивился и инстинктивно решил помочь несчастному, вытягивая его за руку, но новая волна снега накрыла и его, да и еще ударив веткой по голове.

- Чёрт, – выругался Ория, когда какая-то щепка попала прямо в глаз.

Когда снежная масса остановилась, Цузуки поставил свою ношу на землю, точнее на снег.

- Э-э… А где вторая наша половина? – обеспокоено спросил Асато, как бешеный оглядываясь по сторонам.

- О нет, они погребены! – не находил себе места уже и Мибу, начавший разгребать снег руками.

- Ория, посмотри вон туда. – Цузуки показал пальцем куда-то вдаль: там стоял домик, не задетый лавиной.

 

***

 

Хисока очнулся от какой-то тяжести на себе. Открыв глаза, он ничего не увидел, вокруг была непроглядная тьма. То, что его придавило было теплым, и шинигами осторожно прикоснулся к неизвестности, и это что-то тут же вздрогнуло.

- Да я это, – отозвался Мураки, слегка приподнявшись на локтях, и сверкнув глазом в темноте.

- У тебя в глазу аккумулятор, что ли? – поежился Куросаки.

«Я погребен с ним, какая ирония!» – подумал он, затрепетав оттого, что снова остался с ним наедине.

- Я специально так сделал, чтобы производить впечатление и видеть в темноте, - похвастался доктор, желая приподняться еще выше, но сосна, придавившая их, не позволяла этого. Но зато она защищала их от давления снежной массы.

- Вообще-то я пошутил… Кроме того, ты и без этого производишь впечатление, одним скальпелем, - нахмурился шинигами, почувствовав себя не в своей тарелке, находясь под своим убийцей. – Зачем ты из себя киборга сделал?

- Со мной произошел несчастный случай, поэтому я создал новый глаз, - ответил тот.

- Так он действительно видит? – поразился Хисока.

- Я об этом говорил только что, - раздражался Кадзутака. – Без глаза работать довольно тяжело, и я на скорую руку изобрел этот искусственный. Периодически улучшал модель, добавлял различные функции, например, он более чувствителен к свету, поэтому видит в темноте лучше настоящего.

- На скорую руку?! – у шинигами отвисла челюсть. – А ты внедрил это во врачебную практику?

- Зачем? Мне деньги и слава не нужны, да и не бедный я.

- Ты понимаешь, что ты сделал? – упрекал его мальчик.

- Да не хочу я с этим возиться, – возмутился блондин. – Кроме того, у меня есть цель, и отвлекаться на всякую ерунду – это потеря времени. Это же нужно писать целую диссертацию…

- Мураки! Мураки! Ты изобрел искусственный глаз, ты понимаешь, что миллионы людей нуждаются в этом? – Хисока затряс его за плечи.

«Его безответственность эквивалентна его гениальности! А-а-а!» - мальчику хотелось доктора встряхнуть так, чтобы его альтернативный разум встал на место и заработал в обычном режиме.

- Куколка, все равно этот глаз был бы не каждому по карману, - оправдывался тот, поймав шинигами за руки и пригвоздив к дну снежного кармана, в котором они находились.

- Но это уже что-то, чем ничего, - Куросаки настаивал на своём. – Если бы не твоя дурь, ты был бы очень полезен для мира.

- Дурь, говоришь? – Кадзутака снова подумал о брате, и шинигами снова ощутил знакомую темноту в сердце.

Именно она всегда пугала всю его сущность, и кровь стыла в жилах, чувствуя, как чужая тьма сгущалась и своими щупальцами проникала в душу, овладевая сознанием.

- Так или иначе, ничего не изменить, - прозвучал холодный, практически металлический голос. – Сейчас мне нужно восстановить силы, чтобы бороться с противником.

Хисока замер, почувствовав, как его убийца недобро улыбнулся.

- Что ты задумал? – испугался его мальчик, когда почувствовал, что печать на теле болезненно активизировалась.

- Ничего, использую свою игрушку, для восполнения своих сил, - не утешительно ответил доктор, уже полностью поглощенный своей ненавистью, превратившись в опасного хищника, словно оборотень.

Именно такого Мураки Хисока боялся и ненавидел больше всего на свете.

- Нет! – запаниковал Куросаки, отбиваясь.

Но Кадзутака крепко прижал его, и, достав свой скальпель, коснулся лезвием шеи своей игрушки.

- Не дергайся, ты же шинигами, потерпишь, - доктор еще и подтрунивал.

- Ублюдок! Не смей! – Хисоку снова охватил ужас той проклятой ночи. – А-а-а!

А доктору нравилось наблюдать за его отчаянием. Скальпель вошел в шею, открыв источник той жизненной силы, которую он искал.

- Твоя кровь наполнит меня силой, - кровожадно заговорил Мураки, вынимая лезвие и коснувшись губами его раны на шее.

Движение мягкое и нежное, но оно сковало мальчика. Оставалось только лежать и ждать, когда этот вампир насытится его силой. Он вздрогнул, когда горячий язык приласкал кожу, слизывая вытекающую кровь.

«Успокойся… успокойся… - самому себе говорил Куросаки. – Он всего лишь попьет моей кровушки и отпустит меня. А Цузуки придумает, как вытащить нас отсюда, иначе кислород закончится, и мы оба погибнем…»

Синяки и ссадины исчезали на теле доктора, а рана затягивалась, что его несказанно радовало. Его дыхание щекотало кожу мальчика и по телу пробежали мурашки. Мураки теперь подумал о том, как приятна ему его игрушка.

Хисока тут же почувствовал что-то новое в эмоциональном настроении врага. Похотливый интерес – вот как можно охарактеризовать это. Мальчик затрепетал.

- Мураки… не надо… не делай этого, – почти умоляя, просил Хисока, надавив на его плечи и отталкивая от себя.

- А ведь только недавно у кого-то все стояло, – напомнил ему Мураки и поцеловал в уголок рта, залезая рукой под его одежду и поглаживая по животу.

- Перестань… – Хисока задыхался от нахлынувших чувств.

Похотливый настрой доктора передавался и ему.

«Чертова эмпатия!» - злился мальчик, не в силах противиться этой волне.

- Ты сам не даешь мне прохода, – сексуально сказал Мураки, но тут же задумался.

Конечно в переносном значении – это вполне нормальное выражение, но если понимать его в буквальном яойном значении, то есть оттенок пошлости.

Хисока сконфузился.

- Я это действительно сказал без всякой задней мысли, - усмехнулся Кадзутака, сообразив, что и мальчик так же подумал.

Тьма в сердце блондина немного рассеялась, уступив место любопытству и влечению. Но как бы то ни было, для Куросаки это стало небольшим облегчением, несмотря на домогательства.

- Давай займемся чем-нибудь, чтобы не скучать? – предложил Мураки с таким беззаботным видом, словно игру в шахматы предложил.

- Извращенец! Не трогай меня! – взорвался мальчик, боясь его близости.

Мураки взрослый, для него секс – это так, часть досуга. А для молодого и неопытного юноши, – это серьезный шаг, а с этим доктором, – еще и катастрофа. Но мужчина не понимал его проблемы, поэтому поцеловал того в губы.

Хисока вцепился ногтями в плечи Мураки, но пальцы доктора ловко расстегнули ширинку на джинсах мальчика и прикоснулись к разбухшему члену через ткань трусов. Мальчик готов был умереть от инфаркта.

«Продолжим начатое?» - мысленно настаивал блондин, разыгравшись не на шутку.

С губ Куросаки слетел стон, но он не смог вырваться наружу, так как рот был заткнут поцелуем. Чужая рука неторопливо ласкала член, отчего тот увеличивался и твердел. Хисока не мог больше сопротивляться своим плотским чувствам, он никогда не испытывал такой страсти и жаждал продолжения, позабыв об опасности и морали. Это было словно инстинкт животного, которому невозможно противиться. Он не сопротивлялся, полностью отдался воле хищника.

«Почему он? Почему тот, кого я так ненавижу, волнует меня больше, чем кто-либо? – недоумевал Куросаки, отвечая на поцелуй. – Когда его защита пала, и я смог читать его чувства, он вдруг показался мне чрезвычайно удивительным и уникальным. Сдаюсь… его воля сломила мою…»

Мураки теперь целовал шею, плечи, уверенно спускаясь к животу и паху.

«О боже, что он задумал?!» – промелькнули осколки разума в голове Хисоки. От этой мысли он теперь дышал все чаще и глубже, словно задыхаясь.

- Хочешь, я сделаю тебе кое-что приятное? – предложил Кадзутака.

«Н-неужели он хочет сделать минет?» - догадался мальчик, и сердце застучало сильнее.

- Не-е-е-ет! – выкрикнул шинигами, заливаясь краской, представив себе, как чужие губы будут ласкать его. И это сделает не кто-нибудь, а сам Мураки – данное обстоятельство выносило ему мозг.

- А что, ты хочешь, чтобы тебя просто изнасиловали? – издевался доктор: он не собирался останавливаться на достигнутом, тем более, что он сам был уже на взводе.

Слегка отодвинув край трусов Хисоки, он обнажил пылающий член и прикоснулся к его головке кончиком языка, совершая им вращательные движения, словно пробовал на вкус. Хисока задрожал всем телом, его бросало то в жар, то в холод. Ему казалось, что он сходит с ума.

Кадзутака спрятал свой шаловливый язычок обратно в рот и снова улыбнулся, играя со своей любимой куколкой. Затем он взял член в рот, заскользив по его длине.

Хисока не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, слезы покатились из глаз. Он никогда бы не подумал, что один человек так сильно мог влиять на состояние другого человека лишь одними прикосновениями. Он чувствовал, что долго не продержится. Приходилось только стыдливо стонать, а руки сами потянулись к голове доктора.

«Его волосы такие мягкие… - подумалось шинигами. – А губы настойчивые. Вот как развлекаются эти взрослые? Мне так стыдно и страшно… он снова лишил меня невинности…»

Мураки ускорил темп движений и торжествовал про себя.

«Я снова проиграл ему, - Куросаки разочаровался в самом себе. – Неужели человеческая ненависть так сильна, что Мураки уже ничего не остановит? Он играет со мной, и я не могу обрезать эти нити кукловода. Что мне делать? Он как вихрь, появляется, когда его не ждут, и разрушает все на своем пути. Как мне избавиться от его власти над собой? Неужели мне действительно придется встать на путь мстителя, чтобы освободиться?»

Последнее движение рта доктора заставило мальчика вздрогнуть и податься бедрами вперед.

«Головокружительное удовольствие поражения… сейчас я его кукла…» - немой крик вырвался из его уст.

Мураки вынул член изо рта, давая потоку семени разлиться по животу Хисоки. Затем блондин слизывал сперму, размазывая ее по коже. Куросаки переживал сладкий наркотик оргазма, но теперь его дыхание было уже не частым, но глубоким, и кружилась голова. Лишь каждое прикосновение языка к животу заставляло вздрагивать. Это было сравни опьянению.

Хисока почувствовал прикосновение губ к своим губам. Язык Кадзутаки глубоко проникал в рот мальчика, что снова заставляло трепетать его сердце. Он понял, что на этом ничего не заканчивается. Неловко проведя по груди Мураки, рука скользнула по животу и только потом уперлась в обнаженный член. Хисока даже не помнил, когда это доктор успел расстегнуть свою ширинку. Шинигами замер от страха, представив, что ему снова придется ощутить боль проникновения и то, что его тело снова окажется на растерзании.

От неожиданного прикосновения мальчишеской руки с губ Мураки слетел стон. Куросаки уловил себя на том, что ему понравилось то, как он застал своего врага врасплох. Этот страстный звук из его уст взбудоражил его воображение, мальчик представил себе выражение лица Мураки в этот момент. Как жаль, что ничего не видно в этой тьме.

Казутака положил свою ладонь на его руку, заставив ее скользнуть по члену. Это было нежно, и Хисоку захватила эта теплая волна. Мураки простонал ещё раз.

- Не стесняйся… - выдохнул он ему в ухо. – Можешь трогать меня где угодно…

Рука доктора теперь скользнула на грудь Хисоки, лаская ее. Это разожгло пыл шинигами с новой силой, а твердеющий член в его ладони пробуждал интерес. Мураки склонился к груди мальчика и сквозь тонкую ткань прикусил сосок, который мгновенно затвердел, а ладонь он вернул на его руку. Куросаки с хрипом простонал, запрокинув голову. Их ладони, сжимавшие член, заскользили по его длине.

Хисока понял, что ему нравится играть с этим. Ощущать, как чужой член реагирует на ласку.

«Хоть что-то мне подвластно в этом человеке…» - невесело подумал мальчик, иронизируя.

- М-м… - стоны доктора сводили его с ума, хотелось слушать их еще и еще.

Поэтому Хисока стимулировал его член уже более активно и агрессивно.

- Ах, малыш, подожди… - взволновался Мураки, остановив его рукой и переводя дыхание.

«Почему бы ему не забыть о своей ненависти? Ведь тогда…» - тут Куросаки покраснел от собственных мыслей.

Он даже не сразу заметил, как Мураки умудрился снять с него штаны и раздвинул ему ноги.

- Ах! Нет… – простонал Хисока, испугавшись проникновения.

- Прошу тебя, ненавидь меня, - вдруг попросил доктор. – Хотя, я сейчас понимаю, что ты чувствуешь…

Казутака вспомнил свое смятение, когда к нему накануне приставал брат, и шинигами смог прочувствовать это.

«Черт возьми, почему же он делает со мной то же, что и его брат с ним?» - догадался Куросаки.

- Ненавидь меня… возжелай возмездия… - уже еле слышно прошептал Мураки.

- Зачем? Ты и так приблизился к своей цели, так зачем усложняешь себе задачу? – недоумевал мальчик, невольно дотронувшись ладонью до щеки доктора, а челка приятно погладила кожу рук.

- А как ты думаешь?

- Я не знаю, твои поступки и желания слишком странные и недоступны для моего понимания…

- Жаль… ну, ладно… - видимо Мураки решил это оставить секретом.

Хисока ощутил его улыбку, но она не была больше злорадной, скорее грустной. Мальчик не раз замечал у него эту мимолетную печаль.

- Что ты будешь делать, после того, как отомстишь? – не унимался Хисока. – Ведь тогда налаживать отношения с людьми будет очень сложно, когда ты заставишь всех ненавидеть себя…

- А зачем мне все восстанавливать? Я буду играть… - тут он добавил почти нежно, - …с тобой.

- На х..я я тебе сдался? – Хисока осознал всю серьезность ситуации, значит, тогда Мураки не шутил.

- Скажем так, ты будешь моим призом, после победы, ха-ха…

«Что это значит? Неужели и любовь у него тоже альтернативная?!» - шинигами было страшно от этой мысли.

Он так и представил себе, как Мураки похищает его из Мейфу… утаскивает в себе в логово… наряжает в свадебное платье… А ведь он в самом деле может!

- Почему именно я? Почему не Цузуки, что ли? – да, порой у малыша проскакивали и эгоистичные мыслишки.

- Потому что ты единственный, кто существует после моих злодеяний, - промяукал доктор, издеваясь над ним, и целуя губы.

«Это… мне что, теперь от него деваться некуда?» - размышлял Хисока, позволяя врагу схватить его за бедра и приподнять их.

- Ах… - Казутака подался вперед, вводя свой член в мальчика.

Куросаки ничего не оставалось, как обнять своего мучителя обеими руками за шею и получать очередной сексуальный опыт от него.

«Эросенсей, нах…» - усмехнулся мальчик, а собственная никчемность и слабость душили его, вызывая цинизм.

Боль разгорелась внутри, но так как Мураки только проник и остановился, она теперь отступала.

- Ты как? – его вопрос обескуражил Куросаки.

- Почему спрашиваешь? Это разве не изнасилование? – вслух подумал мальчик.

- Нет, мы делаем это по обоюдному согласию вообще-то, потому и спрашиваю, - искренне удивился доктор.

Хисока подумал, что дух улетел из тела и больше никогда не вернется в него.

- Но я же не давал согласия, - нашелся малыш.

- Да, потому что это хитрый развод был, - честно признался Кадзу, обхватив ладонью его член, который вновь восстал.

- Ну, не сволочь ли? – Хисока понял, что его реально наеб..ли и продолжают наеб..вать.

Мураки использовал особый вид добровольно-принудительного развода – когда сексуальный объект не хочет, а его все равно трахнули, но при этом не изнасиловали, потому и не придерешься.

- Но ведь тебе нравится, не так ли? – пальцы мужчины потерли головку полового члена шинигами, отчего сразу же выделилась смазка.

- М-м… - простонал Куросаки и понял, что пока они разговаривали, боль от проникновения прошла.

- Мне продолжать? – снова поинтересовался доктор, уже более интенсивно стимулируя член любовника.

- Делай что хочешь! – смутился Хисока, зажмурившись. – Почему ты меня спрашиваешь?

- Но если я не буду тебя спрашивать, я не узнаю, нравится тебе или нет, - вполне логично ответил он. – Или ты мазохист? Обоюдный секс должен быть приятен с обеих сторон, если тебе будет сильно больно, просто скажи об этом. Не вижу ничего зазорного в этом.

Куросаки застеснялся еще больше.

«Да, он действительно слишком взрослый…» - собственная неопытность смущала его.

- Ну, так что? Скажи мне, чего ты сейчас хочешь? – подтрунивал этот дьявол-искуситель, осторожно двинув бедрами назад и вперед, скользя своим членом внутри, и снова остановился.

Новая волна странных, но приятных ощущений окатила мальчика. Но от него требуют ответа.

- Да… - еле слышно выдохнул он.

- Не слышу, - улыбнулся доктор.

- Нет, слышал! – рассердился мальчик и собрался с духом. – Продолжай… говорю…

Теперь он думал, что его лицо воспламенится от этих слов.

- Вот видишь, совсем не сложно, - Мураки поцеловал его мокрый от слез глаз.

Теперь Кадзутака двигался в любовнике, задавая ритм и скорость. Их сердца неистово забились, разум уже давно покинул свое постоянное место проживания, а парням казалось, что они одно целое, вечно пьяное, пребывающее в экстазе. Они уже не обращали внимания на окружающую действительность, они даже забыли, что погребены под снегом, и что их кто-то наверняка ищет, в данный момент для них существовали только они вдвоем. А благодаря эмпатии, пара смогла синхронизировать свои эмоции.

Хисока извивался, как змея, чувствуя предвестники наступающего оргазма. Мураки же ускорил темп, заставляя любовника трепетать ещё больше.

Кадзутака сам не думал, что синхронизация может быть столь точной. В такт попадало все: дыхание, пульс, движения…

«Словно я и он – одна плоть…» - хором подумали они.

- Ах! – оргазм накатился одновременно, и для Мураки, который в этом деле собаку съел, это показалось несколько фантастичным и невероятным.

Одновременный оргазм для него был вымыслом поэтов и писателей-романтиков. Как философский камень, почти…

Казутака вышел из Хисоки, и улегся на него, прерывисто дыша ему в шею. Хисока тоже не мог отдышаться. Куросаки же, как неискушенный новичок в сексе, не знал причины удивления мужчины. Он воспринял, что так и должно быть, когда люди…

«…любят друг друга…» - порой мальчик пугался того, что приходило ему в голову.

«Хотя он и ведет себя как взрослый, поучает безответственного напарника, но все-таки он ребенок… - подумал Мураки, убирая волосы с его лица. – Просто я развратил его еще тогда, и ему пришлось стать взрослым…»

«Его желания беззаботны и безграничны, как детская мечта, но все-таки он взрослый, - по щекам мальчика сбежали слезы. – С азартом он уничтожает жизни, как ребенок играет с насекомыми, отрывая лапки, сминая крылья. Жестокий взрослый ребенок…»

- Почему ты плачешь? – Кадзутака вытер его слезу.

- Потому что я сделал это со своим врагом, - ответил тот.

- Да? Но я же не плачу, хотя и ты мой противник.

- Я снова был снизу… это унизительно…

- А я сделал тебе минет, какая разница? Или ты хотел быть сверху? Но у тебя опыта маловато для этого…

- А-а-а! Что ты такое?! – для Куросаки это словно контрольный в голову.

Он закрыл лицо руками от стыда.

«Что я наделал? Что мы наделали? Что мне теперь делать?» - Хисока растерялся.

Снова потекли слезы, а губы задрожали.

- Что с тобой? – всё ещё недоумевая, спросил Мураки.

Шинигами ничего не ответил и только разрыдался ещё больше.

- Тише, малыш, что случилось? – доктор успокаивал его, поглаживая по лицу и по волосам. Но это не помогало. – Я не понимаю твоей проблемы…

Но тут он подумал о том, как бы он вел себя, если бы его так развел Саки. Нет, он бы не плакал, но пребывал бы в изумлении и ярости.

- Точно, как я об этом сразу не подумал…

Послышались какие-то шаги и лай собак.

«Нас нашли!» – пронеслось в голове Мураки, и доктор заволновался, вспомнив про плачущего мальчика со спущенными штанами…

Да и вообще, наверняка вид у мальчика был неважный.

«Если нас найдут прямо сейчас, то пара человек меня убьёт на месте…» – испугался Кадзутака.

- Хисока, ты же не хочешь, чтобы об этом узнал Цузуки? – продолжил успокаивать его блондин, натягивая на себя штаны, затем надевая джинсы на Хисоку.

Вдруг послышался треск дерева, и все озарилось непривычно ярким светом. Мураки увидел сначала огромную мохнатую собаку, затем в поле зрения попали Асато с Мибу, и ещё посторонние мужчина и женщина. В этот момент доктор был похож на вампира, которого застали врасплох, открыв гроб, где он лежал с жертвой. Его руки автоматически застегивали джинсы плачущему мальчику. Тогда Казутака перевёл взгляд на Хисоку: да, как будто только что изнасиловали, а на животе следы от семяизвержения.

«Упс… – лихорадочно пронеслось в голове Мураки. – Какое страшное недоразумение!».

Лица Ория и Цузуки исказились злобой, а мужчина и женщина стали с интересом наблюдать за происходящим.

«Что делать-то? Хисока!» – Мураки растерялся.

- Отойди от него! – закричал Цузуки, и угрожающе надвигался на насильника.

Мибу же испытывал смешанные чувства. Он знал, что его друг совершал и будет совершать злодеяния, но так как это происходило не на его глазах, он терпел и прощал его. Оправдывал он себя тем, что в мире много творится зла и с этим невозможно что-либо поделать. Но сейчас в снегу лежит беспомощный ребенок, - игрушка Кадзутаки Мураки. Владельцу доблестного меча стало невероятно омерзительно, хотелось защитить младшего шинигами.

Мураки отскочил от Хисоки, как ошпаренный, когда Цузуки настиг их. Но Асато остановился и не стал преследовать доктора, а лишь помог Хисоке подняться на ноги. Куросаки слегка покачивался, от пережитой близости и шока. Только сейчас до него дошло, что рядом с ним Цузуки, и мальчик удивленно захлопал глазками, смотря на друга. У Асато разрывалось сердце, когда он подумал о том, что пережил этот мальчик во второй раз, и ненависть к Мураки росла с геометрической прогрессией. Хисока смущенно прикрыл свой живот, опустив оранжевую кофточку и краснея.

Звук удара заставил вздрогнуть обоих. Оглянувшись, они увидели, что Мураки сидит в снегу, потирая щеку, а Ория стоит над ним.

- Кадзутака, я давно смирился с тем, что ты мститель, и лишь только защищаю тебя, потому что дорожу тобой, - заговорил Мибу, сжимая кулаки. – Но прошу, не совершай бессмысленных злодеяний! Не на моих глазах, хотя бы ради уважения.

- Это было недоразумение, - ответил ему Мураки, спокойно поднимаясь на ноги.

- Недоразумение? – не поверил Ория, указывая на окровавленный скальпель в снегу и на мальчика.

Цузуки тоже очень сильно хотел навалять этому мерзавцу, но не делал этого из почтения к Мибу. Он понимал, что сейчас они выясняют свои отношения, которые тоже довольно сложные. Куросаки же был нем как рыба, он знал, что сейчас Мураки достанется практически ни за что, так как изнасилования как такового не было. Но есть еще и другой поступок: насильственное кровопускание, с целью оздоровления.

«В любом случае, я не встану на сторону своего убийцы», - решил мальчик.

«Ненавидь меня… возжелай возмездия…» - Хисока вдруг вспомнил его слова и недобро улыбнулся.

«Не только же ему со мной играть…» - неведомая тьма проникла в его сердце, она взволновала и испугала его, но была невероятно сладкой.

- Врет… - Куросаки поражался несвойственному холоду в своем голосе. – Недоразумение в том, что его застали. Он резал меня скальпелем, Ория, он уже не простой мститель, а сумасшедший убийца, которому не важно, погибает человек ради его цели или просто так. Он смакует каждое свое убийство.

Хисока даже не подозревал, что может быть таким лицемерным, словно это не он говорил, а тьма в сердце, которую он запустил. Но было так… азартно!

«Ах..еть! – поразился Кадзутака. – Он не только выставил себя жертвой, но и друга моего отбирает! Натравливает!»

«Представляю, как он сейчас рвет и мечет!» - немного испугался малыш, но решил не отступать, даже когда заметил, как заблестели слезы у Цузуки.

Ория же стоял, не шелохнувшись, анализируя слова мальчика.

- Вот и отлично! – неожиданно рассмеялся Мураки. – Наконец-то вы все меня ненавидите!

«Так он все же решился на это? – взволновался блондин. – Как сладко тьма ликует в наших сердцах, неправда ли? Жду не дождусь, когда она растворит меня!»

«Э-э! – удивился Куросаки, тут же наладив телепатическую связь с доктором и услышав его мысли, так как это стало еще проще из-за недавней синхронизации. – Это неправильная реакция! Я не получаю кайфа от мести! Если ты хочешь, чтобы я тебе мстил, то хотя бы разозлись и накричи для приличия».

«А месть не несет удовольствия – это призрачный миф! – тут же ответил Кадзутака, ликуя. – Месть и ненависть опустошает и разрушает, подобно наркотикам. Она вызывает эйфорию, но душа гниет. Теперь посмотри вокруг! Смотри, как ничтожная доля твоего зла изменила всю ситуацию!».

Куросаки бросил взгляд на Цузуки, которого одолевала жажда крови, но он все еще держался.

- Мураки, прошу тебя, не трогай мальчика, - Ория тоже держался, но трепетал.

«Смотри, как ненависть порождает еще большую ненависть…» - прозвучал грустный, нет, практически обреченный голос доктора в голове младшего шинигами.

- Он моя игрушка, тебе-то какое дело? Я же не вмешиваюсь в твои преступные делишки, почему бы тебе не поступить также? – фыркнул Кадзутака, обращаясь к другу, и это была искра на бочке с порохом.

- Ублюдок! – но с цепи сорвался Асато, и набросился на доктора.

Но Мураки уже был полон сил, поэтому быстро перехватил его руку и скрутил нападавшего, развернув того к себе спиной.

«Он… он реальный манипулятор и кукловод!» - еще раз убедился Хисока в чрезвычайной опасности своего врага.

- Думаю, что уже нет смысла оставаться с вами! – Казутака с силой оттолкнул старшего шинигами к Мибу. – Вы мне будете только мешать!

- Мураки! – Ория очнулся из своего замешательства, заставив того обратить на себя внимание.

- Чего тебе? – отозвался блондин.

- Я не изменю своему сердцу, я буду бороться с тьмой в наших душах! – решительно воскликнул Мибу. – Но также защищать тех, кого ты решишь терзать, кроме главного виновника твоего несчастья.

- Ты… - разозлился доктор и покраснел. – Ты достал меня…

Мураки прикрыл лицо воротом плаща, шепча заклинание и заливаясь ярким светом.

- Ты куда? – резко подскочил Цузуки, догадавшись, что доктор использует свой аварийный телепорт.

Старший шинигами и Ория рванули к нему, желая его поймать, но опоздали: Мураки исчез, а они, столкнувшись лбами, сели в снег, поймав лишь белые перышки, появившиеся в воздухе.

Все замерли.

«Что я наделал?! – запаниковал Куросаки. – Стоило мне пожелать зла, пусть и своему убийце, как я причинил боль и другим. Вот она страшная сила ненависти. Что теперь делать? Как мне победить Мураки, не став таким, как он?»

- Исчез… – расстроился Ория, всё ещё сжимая перо в ладони.

- Вы из гильдии волшебников? Из какой?– вдруг спросила их женщина, выглядела она на лет сорок. Ее муж – примерно на тот же возраст.

«Гильдии волшебников? В какой интересный мир мы попали!» - восхитился Асато, поднимаясь на ноги.

- Мы не местные, – скромно ответил Цузуки.

- Вы, наверное, устали с дороги; если желаете, то можете остаться у нас на ночь, – улыбнувшись, предложила женщина, её светлые волосы падали на лицо маленькими золотыми кудрями.

- А мы вам не помешаем? – обрадовался старший шинигами, не веря, что удача им улыбнулась.

- Совсем нет, у нас часто останавливаются путники на ночлег, и у нас есть свободные комнаты, – продемонстрировала женщина свою гостеприимность.

- О, большое вам спасибо, мы согласны,– договорился он, мечтая о тёплой комнатке.

«И возможно, нас даже накормят!» - Цузуки надеялся на халяву.

- Хорошо, меня зовут Омелия, – представилась женщина. – А это мой муж Тодоро.

Цузуки тоже представился и представил остальных.

- А тот человек, который исчез, он ваш друг или враг? – спросил Тодоро.

- Я бы сказал союзник, просто мы повздорили… – Шинигами не хотел говорить, что их «друг» маньяк-убийца, а сами они мертвые (кроме Ория конечно). – Чуть позже мы найдем его, а пока хотим согреться и отдохнуть.

- Хорошо, пусть тоже приходит, если вы его найдете, – кивнул мужчина.

Хисока почти пришел в себя после случившегося. Он был растерян, а еще терзало чувство вины.

«Зачем я с ним переспал? Ну, знал же я, что жалеть буду. Как я теперь буду смотреть в глаза Цузуки? И как мы теперь завершим задание без Мураки? – мальчик следовал за своим напарником, который нежно обнял того за плечи. – Ведь Саки преследует этого гада, и придет к нему. Если он убьет Мураки, то нам будет тяжелее его поймать. Хотя…».

Куросаки вспомнил радостного доктора, трезвонящего о возмездии.

«Хотя я даже не знаю кто для кого опаснее: Саки для Мураки или Мураки для Саки».

 

***

 

Мураки появился в заснеженном хвойном лесу, все равно он далеко не мог телепортироваться в таком состоянии, ведь рана в боку еще не зажила до конца.

«Все, от навязчивой компании избавился, теперь нужно выбираться из этого мира, - доктор составлял план действий. – Саки последует за мной, поэтому я должен подготовиться и придумать, как уничтожить его душу… Но как мне вернуться?»

Он осмотрелся и вздохнул.

«Они что-то говорили о Провидице, значит, мне нужно найти ее раньше них, вытрясти всю информацию, - задумался блондин. – Узнать, как вернуться домой. Ах, да! Поблагодарить и убить ее, чтобы шинигами не узнали ничего от нее. Хотя, все будет зависеть от продуктивности полученной информации и сложившейся ситуации».

«Главное сделать это раньше, чем…» – Казутака сделал шаг, проваливаясь в глубокий сугроб и замер.

Да, он почувствовал того, с кем сейчас не готов встречаться. Осмотревшись, Мураки увидел только что показавшегося на ветке сосны брата.

- В прошлый раз у тебя были крылья, - заметил Кадзутака, скрывая то, что удивлен его быстрому появлению.

- То был сон, фантазия, - ответил Шидо и, усмехнувшись, спрыгнул с дерева, приземляясь напротив брата. – Но мне не нужны крылья для полетов, так же как и тебе. Хотя странно, ведь ты человек.

- Зачем пришел? Иди еще погуляй, потом позову, когда буду готов, - выпроваживал его Мураки, отчего Саки негромко рассмеялся.

- Так ты хочешь честного поединка? – поинтересовался братец, поражаясь его просьбе.

- Можно и так сказать, - кивнул доктор.

- Месть – это твое личное желание, я же могу прийти тогда, когда мне нужно, - парировал Саки, скрестив руки на груди.

- И что тебе нужно от меня?

- Сейчас – ничего, но когда я подготовлюсь, понадобишься, - ответил Шидо, приближаясь к доктору.

- Что ты задумал? – злился Мураки, ему хотелось убить его прямо сейчас, но понимал, что это бесполезная трата сил.

- Скажем так, в тебе есть то, что мне нужно, - улыбнулся Саки, протягивая руку к брату.

Кадзутака вздрогнул, но Шидо лишь взял белое перо с его плеча.

- Они по-прежнему преследуют тебя, это странно, - продолжил он, рассматривая перышко. – Я даже не знаю такой птицы, которая бы таким холодом красиво отражала свет.

Саки поднял взгляд на доктора:

- Я бы сказал, что это твои перья, но у тебя же нет крыльев, правда? Загадка. Кадзу, ты точно человек?

- А кто я, по-твоему?

- Не знаю, но в тебе скрыта колоссальная сила, а ты используешь лишь ее небольшой процент, - ответил Шидо и сдул перо с ладони. – Словно ты что-то в человеческом обличии… А еще был момент в той нашей жизни, что мне причудились крылья за твоей спиной.

- Бред! – воскликнул Мураки. – Этим «что-то» я стал из-за тебя, правда, по своей воле.

- Наш отец, когда был еще жив, рассказывал мне, что ты был странным ребенком, - Саки подошел к брату почти вплотную, а доктор отступал, пока не уперся спиной в дерево. – Он говорил, что ты видел призраков и ангелов, охотно рассказывал о своих встречах, но потом все прекратилось. Отец считал, что это твоя игра, но потом он признавался, что иногда верил тебе. «Дети – они тонкие миры ощущают острее, чем взрослые» - так он говорил. Тогда я еще не был с тобой знаком, но уже заинтересовался, несмотря на то, что ненавидел тебя, за то, что ты есть. Вспоминая все это, я задаюсь вопросом: а действительно ли ты мог видеть невидимое, до того, как занялся магией?

Кадзутака молчал, его переполнял гнев, но уже к погибшему отцу.

«Он навешал свою любовницу и этого ублюдка, рассказывал им о нас… Лицемер!» - теперь он был смущен.

- Я ненавидел нашего отца, так же как ты, - Шидо почувствовал его ярость, и уперся одной рукой о ствол дерева, заглядывая в лицо брата. – Я завидовал его основной официальной семье, но, как он сам говорил, что его душа чувствовала себя свободнее в моей семье. В доме моей матери он отдыхал… от вас. Так что это не я разрушил твою семью, она уже давно гнила изнутри.

Нестерпимая ярость и обида охватили всю сущность доктора, он замахнулся рукой и отвесил звонкую пощечину. Саки пошатнулся и отступил на шаг. Он сначала удивился, затем самодовольно усмехнулся, погладив себя по щеке.

- Что правда в глаза колет? – подтрунивал он, но затем резко схватил Мураки за подбородок, прижимая брата к дереву всем своим телом. – Давай поговорим откровенно, и расставим все точки над i. Знаешь, в один прекрасный день мне все надоело…

Казутака нахмурился, терпя его натиск.

- Мать, которая любила женатого мужчину и все прощала ему, отец, как призрак, вроде он и есть, но и нет одновременно, - продолжил Шидо. - И ты – брат, который даже не подозревал о моем существовании и жил в полноценной богатой семье. Уничтожение семьи Мураки и возможность завладеть ее богатством, как возмещение за моральный ущерб – это было моей целью.

- Вот оно что, свою мать, значит, ты тоже убил, не так ли? – догадался доктор. – В тот день, когда я тебя увидел – ты смотрел глазами убийцы, но тогда я этого не понимал.

- Да, я возненавидел ее, за то, что любила того, кто виноват в моем несчастье, она заслужила эту смерть, - прошипел Саки, слегка царапая ногтями щеку брата. – Ты бы видел ее глаза, когда я высказал все, что думаю о ней и о твоем семействе. Истекая кровью, она умоляла меня о прощении и просила образумиться. Она слабая и ничтожная. Так же как ты ненавидишь меня, я ненавижу вас всех!

- Как все запущено, - Кадзутака хотел оттолкнуть брата, но у того была сила немереная. – Ты – чудовище…

Шидо удивленно посмотрел на него, на того, кто убил людей больше, чем он сам. Это развеселило его.

- Нет, Кадзу! Это мы чудовища! Не смей оправдывать себя тем, что это все ради мести…

- Я знаю, именно поэтому, после того, как я убью тебя, исчезну и я, - премило улыбнулся Мураки. – Мы обречены, не так ли?

- Нет, это ты обречен! – вдруг разгневался Саки и зашипел, как змея и отпрянул от него. – Я сделаю так, что умрешь только ты один, но не сейчас.

- Странно это слышать от мертвого. Тогда проваливай, не мешай мне тут… гулять… - доктор уже сам не знал, чем тут занимался.

- А может мне развлечься, пока есть время? – глаза Шидо недобро заблестели. – Например, поиграть со своим нерадивым братцем.

- Звучит, как прелюдия к изнасилованию в дешевом порно, где у сценаристов нет времени на сюжет, а затем следуют одни междометия, - Мураки не понравилась его идея. – А все потому, что правая рука занята.

- Хватит жестить, - Саки вдруг покраснел. – Умеешь же отбивать желание, когда тебе это не надо.

- Конечно, я же хороший, да лапочка, - пошутил доктор, состроив красивые глазки.

- От скромности ты точно не умрешь, - поражался Шидо этому лапочке, правда, с коготками.

- Конечно, не умру, я бессмертен до тех пор, пока не убью тебя, - доброжелательно отозвался тот, а Саки не мог привыкнуть к его странности.

- Ты временами такой дурак нелогичный, ладно… Кстати, а что это за мальчик? – сменил тему Саки

- Где мальчик? – осмотрелся по сторонам доктор.

- Нет, не здесь мальчик, извращенец! – стукнул его по голове братец. – Я про того с большими зелеными глазами, который все время крутится возле тебя. Боже, Кадзу, такое чувство, что ты употребляешь что-то очень тяжелое! Или ты специально мне мозг выносишь?

- Ага… - кивнул Мураки и замолчал.

- Что значит твое таинственное «Ага»? Ты так и не ответил про мальчика, между прочим.

- Какого мальчика? – на самом деле доктор просто издевался над братом, не желая отвечать на столь провокационные вопросы.

А чтобы внезапно не впасть в ярость и не потерять над собой контроль, он дурачился.

- Знаешь, когда моя голова была в том контейнере, я мог наблюдать за тобой, пока не умер, - Шидо решил не выходить из себя от злости. – Я не всегда успевал за тобой, потому что ты поставил множество барьеров, и я порой просто не знал, где тебя носит по свету. Тот мальчик, Хисока, шинигами, раньше он был всего лишь куклой для тебя, но теперь вы перешли на какой-то новый уровень отношений…

- Он – кукла, - перебил его Мураки, ответив холодным голосом. – Можешь брать в заложники кого угодно, мне все равно, ты не сможешь шантажировать меня ими.

«Странно, почему он говорит о нем, а не об Ории, к примеру?» - озадачился доктор.

- Да, я знаю, что тебя это не остановит, - сощурился Саки. – Но этот пацан, он может стать таким, как мы.

- Тебя это беспокоит?

- Да, потому что он может сделать то же, что хочу и я, - признался Шидо и пристально посмотрел на Мураки.

- О, как! Но в последнее время он просто хочет меня…

- Я вообще-то про месть, но одно другому не мешает, - усмехнулся демон и снова прижал брата к дереву. – Я все еще не забыл про то, как хочу уничтожить семейство Мураки. А после того, что ты сделал со мной – вдвойне.

- Вот оно что… конкуренция злит?

- Раз сейчас мы говорим откровенно, то да, я не желаю, чтобы этот мальчишка прикасался к тебе, - уже более низким голосом промолвил Саки и коснулся губами его шеи.

Кадзутака замер, испытывая дрожь, ярость, но одновременно легкий экстаз.

- Я в бешенстве, когда вижу, что он тянет руки к тому, что принадлежит мне, - продолжил демон, осторожно лаская тело брата руками и сильнее прижимаясь к нему. – Я завершу свою месть, мой дорогой братец, и никто не смеет вмешиваться в наши отношения.

- У нас теперь довольно странные отношения, не находишь? – Мураки не понимал, почему не мог оттолкнуть его.

«Вот что нас всех связывает… - размышлял доктор, пытаясь унять свое сердце. – Безумный треугольник ненависти, как бы мы ни желали друг другу смерти, нас неукротимо тянет друг к другу. Почему? Почему я так сильно хочу вырвать у него сердце, но в тоже время впиться в его губы поцелуем?»

- Да, ты хотел найти мне новое тело, поэтому охотился на Цузуки, - Саки терпеливо расстегивал пуговки на его рубашке и прикасался к горячей коже. – Но ты желал не этого проклятого шинигами, а меня...

Теперь его пальцы расстегивали пояс и брюки.

- …Теперь, когда его тело уже и не нужно, исчезло и влечение к нему, ведь так? – он все говорил и говорил.

- Да, ты прав, но я бы все равно его трахнул, - не растерялся Мураки.

Саки замер, братья уставились друг другу в глаза. Возникла неловкая пауза.

- Потому, что он выглядит мило и невинно, а ты грязный извращенец? – нарушил тишину Шидо.

- Мужские желания примитивны, поэтому мне не стыдно, - ответил тот, но покраснел. – Но когда ты меня растлеваешь, то так даже разнообразней, потому что это игра – ты домогаешься, я смущаюсь, ты меня насилуешь, и я проклинаю тебя, но при этом все равно получаю удовольствие, но оба делаем вид, что это насилие.

Пока Саки испытывал некое чувство, сравнимое с контрольным выстрелом в голову, Кадзутака подпрыгнул, обвил его шею руками и повалил в снег.

- Но раз у нас такая страсть, граничащая со смертью, то я не против в перерывах заниматься тем, чего так сильно хочу, - теперь доктор был сверху, но приподнялся, чтобы убрать волосы с глаз, разглядывая предмет своей похоти. – Мне не нужно любить, чтобы делать это… напротив, то, что я так ненавижу, хочу еще сильнее.

Демон бессильно лежал под ним и изумленно открыл рот. Он пришел совратить его, сломить его волю, унизить, в конце концов!

- Интересный девиз по жизни: выеб..ть то, что еб..т тебя… - Саки понял, что его план снова провалился. – Знаешь, пока два ноль в твою пользу. Как тебе это удается? Ведь ты тоже дитя тьмы.

- Тьма скрывает истину, поэтому человек поступает неадекватно, совершает ошибки и не критичен к себе, думает, что прав, - быстро проговорил Мураки, но вдруг смущенно растерялся. – Но я, будучи во тьме, еще не потерял ту ниточку…

Он положил ладонь на его грудь туда, где сильнее всего билось сердце, и продолжил чуть тише и медленнее:

- …Ту ниточку, которую потерял ты. Правда, она мне сильно мешает в осуществлении цели, но я не готов ее отпустить. Вот чем мы отличаемся, Саки.

- О чем ты? Я ничего не понял! – демон приподнялся так, что Кадзутака сполз к нему на колени.

- Не обращай внимания, все равно она мне не нужна, но жизненно необходима, поэтому я безумен из-за тьмы, как и ты, но и вдвойне безумен из-за нее…

- Кадзу, ты сейчас на своей волне, которая не доступна, возможно, не только мне, но и всем нормальным людям тоже.

- Хотя, нет, эту ниточку я когда-то отпускал, но снова нашел, поэтому я все-таки рад, - но Мураки уже понесло.

- Какие ниточки?! Что за эпитеты и метафоры? Называй вещи своими именами!

- Не-не, если я тебе скажу прямо, то пропадет вся интрига, и ты быстро найдешь способ, как меня уничтожить морально, хотя я готов к этой потере ради победы. Но, если и ты отыщешь эту ниточку, то поймешь о чем это я, но я не вижу в тебе этого желания.

- Мураки!!! – Шидо схватился за свою голову. – Заткнись!

Доктор лишь усмехнулся и с интересом смотрел на брата.

- Что это только что было? Атака? – недоумевал Саки, испытывая головокружение.

- Информация, которая проходит через твое сознание, либо застревает, вызывая лишь недоумение, либо пробивается насильно, обескураживая и удивляя. Я так люблю второе! Но когда я ощущаю, как информация застревает, то огорчаюсь несовершенству своего сознания.

- Мураки…

- Что? – сразу отозвался тот.

- Слезь с меня, я уйти хочу…

- Добавь: «Вернусь нескоро», - издевался доктор, не поднимаясь с него.

- Не, я только за скотчем, - теперь шутил и Саки, и, протягивая руку, коснулся указательным пальцем его нижней губы.

- Так секас все-таки будет? – вдруг поинтересовался Мураки, задрожав от столь чувственного прикосновения.

- А ты этого хочешь? – теперь ладонь Шидо переместилась на щеку брата.

- Да… - доктор погладил его по груди и животу.

- Если ты не будешь сейчас вести информационную войну, то, пожалуй, я останусь, - усмехнулся Саки и резким рывком вперед, завалил брата на спину, оказавшись сверху.

Но это действие произошло слишком быстро и неосторожно, отчего Мураки приложился затылком к торчащему корню дерева.

- Ай… давай только без черепно-мозговых травм, а так же вывихов, переломов и прочих долго заживающих неприятностей из разряда эрогуро, - попросил Кадзутака, прищурив один глаз от боли.

- Прости, я порой забываю, что смертные – такие смертные! – рассмеялся демон, но тут же пристально взглянул в лицо доктора.

Мураки возбуждался уже оттого, что на него просто смотрят и хотят. По его телу прокатилась теплая волна, особенно она обжигала внизу живота, а разумом овладел самый примитивный инстинкт.

«Я могу испить его энергию, чтобы восстановить силы… - расчетливо подумал доктор, и в нем вдруг взвыл энергетический вампир. – Снова чудовище внутри меня проснулось и голодает… оно хочет крови… какая мука…»

Саки заметил, как глаза брата коварно заблестели, а губы соблазнительно приоткрылись. Кадзутака преображался на глазах в обольстительного хищника, которому хотелось отдаться без сожаления.

- Как мне нравится твое превращение, хотя время еще не наступило, - таинственно заговорил демон, прижимаясь своими губами к губам брата.

«Попался!» - Мураки умел поглощать силу через поцелуй, поэтому его руки сами обвили врага.

«Наслаждайся моей тьмой, - Шидо раздевал своего любовника. – Пей столько, сколько захочешь, мне не жалко».

Снег расплавлялся от их горячих тел, а их действо больше напоминало борьбу, словно два хищника сошлись в поединке. Уже обнаженные, они оставляли царапины на коже друг друга, а так же укусы, но это сильнее возбуждало их. Мураки проткнул кожу зубами на шее брата до крови. Ее металлический вкус и запах сводили его с ума, как вампира во время кровавой оргии.

«Этот вкус… крови и тьмы, самый сладкий коктейль в мире, но и самый разрушительный, - Кадзутака запрокинул голову от внезапного проникновения в свое тело. – А так же блуд, когда-нибудь я исчезну из-за своих грехов… Мой путь – это путь в небытие…»

Саки двигал бедрами, терзая его своим членом, отчего Мураки крепче прижимался к нему и стонал. Слезы заблестели на ресницах доктора и скатились по лицу, они появились от боли неизбежной пустоты. Демон слизал их и усмехнулся:

- Да, мой братец, вопрос сейчас только в том, кого она поглотит раньше…

- Пока не отомщу, не поглотит, не позволю, - Кадзутака впился ногтями в его кожу.

- Тоже могу сказать и о себе, - ответил Шидо и простонал.

Оргазм подступал, поэтому демон сильнее и быстрее врывался в Мураки, пока тяжело не задышал. Изливаясь в него, он все равно продолжал двигаться обмякающим членом. Тут доктор растянул губы в улыбке и перехватил инициативу: оттолкнув его и придавив лицом к земле за волосы, прижался к нему сзади.

- Ах ты, сучка! – рассмеялся Саки, удивившись своему внезапному пассивному положению.

- Прости за грубость, - доктор продолжал улыбаться, проникая членом в него.

- Ах… - вздрогнул Шидо, хотя это и было неожиданно, но не больно, можно сказать, профессионально.

«Бл..дь, доктор же!» - подумал он, подчиняясь его ритму.

Затем Мураки одной рукой обхватил его за торс, но, не забывая приласкать пальцами сосочек, другой – за бедро, поднимая его ногу в сторону, чтобы оттрахать как следует.

- Кадзу… ах! – теперь Саки был полностью в его сексуальном рабстве.

Шидо почувствовал, как его собственный член снова разбухает и подпрыгивает от толчков сзади. Еще немного и член снова стоял, напряженный, во всей своей красе. Тогда рука Мураки, которая держала ногу, отпустила ее и, скользнув вверх по бедру, приблизилась к паху. Его тонкие, но длинные пальцы потрогали сначала яички, а затем обхватили член.

- М-м-м… - Саки думал, что задохнется от блаженства, ему невероятно нравились эти аккуратные руки доктора. Тем более там, где они сейчас были.

Но вторая рука вдруг переместилась к горлу, сдавливая его.

- Хочешь, научу бескислородному оргазму, - прошипел Мураки, придумав какой-то новый термин.

Голова закружилась от сжимающей горло руки, в то время, как вторая рука заскользила по всей длине члена. Все тело словно зазвенело и онемело, в голове был пьянящий туман, а в паху огонь.

«Вот он какой… экстремальный секс…» - Саки даже не хотел предполагать, чем таким занимался его брат, чтобы научиться этому.

В глаза темнело, такое чувство, что вся кровь из головы перетекла в пах. Но тут Кадзутака разжал пальцы на горле, и телом Шидо охватил невероятный и звенящий экстаз. А движения руки и глубоких толчков, привели его к семяизвержению. Он почувствовал себя полностью опустошенным и пассивным.

Мураки прижал его к себе обеими руками и после нескольких фрикций задрожал, и, томно простонав, кончил в него. В объятиях они находились некоторое время, приходя в себя и постепенно ощущая холод окружающей среды.

- На практике ты лучше, чем я предполагал… - Саки развернулся к нему лицом и обнял. – Может мне пока тебя не убивать, а сделать сексуальной игрушкой, пока не надоест?

- Сделай, но до «надоест» не дойдет, - коварно улыбнулся Кадзутака и сощурился.

- Ты так уверен в своих сексуальных способностях?

- Не только, еще я уверен в других своих способностях – в объятьях смерти ты окажешься раньше, чем надоест, - радовался Мураки, состроив невинные глазки.

- Какой же ты… хм… лапочка все-таки, - умилился Саки и, отстранившись, собрал свою одежду. – Ладно, твоя взяла...

- Ты куда? Останься, давай еще раздражать друг друга… - огорчался Мураки.

- Не-не, мне хватило сегодняшнего тесного общения, в другой раз… - демон исчез.

Доктор же, ощущая в себе чужую энергию, неторопливо приземлился в снег.

 

***

 

Снежинки снова кружили, перегоняя друг друга в скорости падения, боясь прикоснуться к своему собрату. А если они и прикасались, то их отбрасывало в разные стороны, словно они обожглись друг об друга. Другие же сливались в одно целое и летели вместе вниз, навстречу судьбе, не зная, куда их занесёт.

Одна такая пара упала на лицо Мураки и тут же погибла, превратившись в воду, стекла слезинкой по щеке. И уже не разберёшь, где первая, а где вторая снежинка. Да нет, они не погибли, ведь вода может снова испариться и заново выпасть снегом, живя своей недолгой и хрупкой жизнью, но одновременно бессмертной.

«Как же они похожи на людей…» – Мураки лежал неподвижно, со стеклянными глазами. Энергия так сильно переполняла его, что временно обездвижила. Он с трудом протянул правую руку к небу, чувствуя, как на ней погибают снежинки.

«…Так же… стоит к ним приложить руки, и они погибают… так красиво…», – он во всём искал красоту. Ему нравилось видеть смерть: она предмет его изучения, она зачаровывала его до самой глубины души. И он готов убивать, чтобы снова её лицезреть.

Казалось, что во всем свете отключили звук: была такая тишина, что если бы не хруст снега под рукой, он бы подумал, что уже оглох. Был приятен даже холод. Мураки любил снег – такой белый и холодный, такой же, как и он, способный вскружить голову и убить.

«Странно, я лежу в снегу, неизвестно где, на морозе, совершенно один, но мне хорошо… очень хорошо… так бы вечно лежать. Хочется кричать, но не от отчаяния, а просто так… потому что погода хорошая, но сил нет. Но нужно вставать и продолжить свой путь…».

Тут он вспомнил о том, как Саки ревностно отнесся к Хисоке.

«Если он и нападет на них, то в первую очередь свою ярость обрушит на мою куколку, - предположил он, и это привело его в бешенство. – Не позволю ломать мои планы!»

Мураки с трудом встал, натянул одежду и отправился в сторону стоявшего домика.

«Надеюсь, они там, – он надеялся, на то, что они еще не ушли. – Если так, то они сейчас в тепле, а я тут как последний дурак по морозу хожу. Нужно с ними снова помириться, хотя бы временно, но они на меня дурно влияют: заставляют вести меня согласно моральным принципам, и бесятся, когда я начинаю темнить. Да, я знаю, что поступаю плохо, но не нужно мне каждый раз напоминать об этом, ведь я уже давно перешел на сторону смерти, меня ничто не должно волновать».

Тут перед глазами возник образ Хисоки. Он представил его в объятиях Саки… в смертельных объятиях.

«Да что такое со мной?! – смутился доктор и ускорил шаг. – Я вовсе не беспокоюсь! Просто не хочу, чтобы сломали мою любимую куклу!»

Под ногами что-то затрещало, и это не было похоже на хруст снега. Мураки посмотрел под ноги и ужаснулся: это трещал хрупкий лед. Поглядев по сторонам, он заметил, что прошёл больше половины озера, покрытого льдом, припорошенным снегом. Поняв, что отступать бесполезно, Казутака сделал шаг вперёд. Лед затрещал еще больше, и вода под ним забулькала. Блондин вдруг вспомнил, когда он был маленьким, то играл на замерзшей луже, пытаясь пройти по ней, не провалившись. Но теперь это была не игра… и не лужа!

Лед прогибался под его весом. Мураки попытался взлететь, но не успел, и его левая нога первой проломила лёд…

Доктор даже не заметил, как оказался в ледяной воде. Эта вода была во много раз холоднее, чем та, где он дурачился с Мибу и не мог отстирать свою одежду.

И снова вода, словно множество булавочек, вонзилась в каждый миллиметр его тела, отбирая тепло. Казалось, она вытягивала душу, Мураки не знал уже, где верх, где низ, и где лево и право, словно мозги перестали работать и не хотят подавать сигналы об ориентации. Казутака вспомнил свой страшный сон, где он тонул в крови, и его охватила паника, он крикнул, но вместо этого вода наполнила его лёгкие, сдавливая грудь.

«Все в порядке, не паникуй, это всего лишь озеро», – успокаивал он самого себя и, перестав двигаться, посмотрел по сторонам: вокруг была только прозрачная голубая вода. Она так красиво переливалась на свету, словно жидкий кристалл. Доктор даже на время забыл, что тонет, и очарованно смотрел на эту красоту, даже страх отошёл. Его охватили какие-то непонятные чувства, словно он и вода – это одно целое. Сознание постепенно угасало… сколько прошло времени, он не знал, казалось, прошла целая вечность, но ему было хорошо… он никогда бы не подумал, что тонуть так приятно…

Его сознание включилось, когда он оказался на поверхности воды, и его руки держались за край льда. Мураки не помнил того момента, когда выплыл на поверхность, но теперь оставалось только выкарабкаться. Но лёд быстро ломался под его весом, разрезая руки, словно стекло.

Тогда Мураки зашептал заклинание, чтобы телепортироваться, а то под водой невозможно это сделать.

Появился он в метрах тридцати от домика. Мураки пошёл к нему, проваливаясь в сугробах. Ноги не слушались, а пронизывающий ветерок заставлял дрожать от холода. Его охватила дикая слабость, просто хотелось завалиться и отключиться.

«Нет, Мураки, ты дойдешь! – заставлял он самого себя. – Это всего лишь… переохлаждение… нах…»

Покачивающейся походкой он почти дошёл до двери, перед глазами все расплывалось…

 

***

 

Шинигами и Ория сидели на диване в гостиной и пили горячий чай. Омелия на кухне занималась готовкой, чтобы всех накормить. В гостиной на полу сидела маленькая девочка лет пяти и играла в куклы, показывая Хисоке свои игрушки. Её звали Алиса, и она была очень рада гостям, её лицо светилось счастьем, а золотые кудри, перевязанные в красивые красные ленточки, спадали до пояса, делая ее похожей на ангела.

- Да, очень милая, – сказал Хисока, когда девочка показала ему очередную свою куколку, поправляя своё белоснежное платье.

Куросаки не любил куклы, но вовсе не потому, что он мальчик – они ему напоминали о Мураки.

- Поиграй со мной! – попросила маленькая девочка. – А то маме и папе все время некогда…

Глаза девочки стали очень грустными. Хисока слегка покраснел, представляя, как Цузуки с Мибу будут тихо посмеиваться, глядя на него, играющего в куклы. Но маленькая девочка смотрела на него, словно голодный котенок на еду, и у Хисоки защемило сердце; он кивнул и сел к ней на ковер.

Ория поперхнулся чаем, сдерживая смех. Цузуки же наблюдал за детьми.

- Он у тебя еще такой ребёнок, – издевался Ория над Цузуки.

- Да, а Мураки у тебя педофил, – обиделся тот, и, развернувшись к детям, воскликнул: - Я с вами!

Асато схватился за черноволосую куколку.

- Можно я буду этой играть? – просился он. – Это, типа я, только, видимо женский вариант…

- Конечно! – обрадовалась Алиса.

Хисока же покраснел, как рак. Если он играл, чтобы обрадовать ребенка, то Цузуки потому, что ему впрямь весело.

- Сестры! Сестры! Я снова потратила все деньги! – играл Асато, держа свою куклу. – Помогите! Одолжите!

- Сейчас посмотрю… - кукла Алисы полезла в игрушечный сундук.

- Нет! – ее куклу остановила кукла Хисоки. – Так не пойдет!

Теперь его кукла подошла к кукле Цузуки.

- Если бы ты работала, как следует, и не тратила деньги на всякую ерунду, то они бы у тебя были. Иди, заработай!

- Но сестра, я же так голодна, - возмутилась кукла Асато.

- В следующий раз думать будешь, и не приходи ко мне больше с этим вопросом, и к Алисе тоже, совсем стыд потеряла.

- Но у меня диван сломался, поэтому купила новый… - плакала кукла Цузуки.

- Вот и жуй теперь свой диван! – злилась кукла Куросаки.

«Пи..дец… - Мибу схватился за голову, глядя на них. – Они уже не с Алисой играют, а выясняют свои отношения…»

- Алиса, сестренка, я тебя очень люблю, неужели ты бросишь меня в беде? – кукла Асато обняла куклу девочки.

- Коварство! Отстань от нее, ведьма! – кукла Хисока оттаскивала за волосы куклу Цузуки.

- Простите, что прерываю вас от важны дел, - перебил их Ория, - но если Мураки от нас скроется, то провалите вы свое задание.

- А давайте мы его призовем, как чудовище из параллельного мира, - отозвалась кукла Цузуки и помахала Мибу. – И споем песенку умпы-лумпы!

- Цузуки, хватить мелить чушь, мы серьезно вообще-то! – возмутилась кукла Хисока.

- А что за песенка? – поинтересовалась кукла Алиса.

- Ну, как индейцы, пляшут, чтобы призывать дождь, так и мы, только будем призывать Мураки, - пояснила кукла Цузуки.

- А причем тут умпа-лумпа? – недоумевала кукла Хисока.

- Ну, я же люблю сладкое, - смеялась кукла Асато. – А они – это народец, поклоняющийся какао-бобам.

- Тогда, если мы будем петь песенку умпы-лумпы, на нас обрушится дождь из какао-бобов, - скептически заверила кукла Куросаки.

- А ты не ищи логики в играх, просто наслаждайся, - сказала кукла Цузуки и запела. – Умпа-лумпа, Мураки вернись! Умпа-лумпа, на пороге появись! Умпа-лумпа, и как всегда всем улыбнись! О, великая сила умпы-лумпы, свершись!

Девочке понравилась эта игра, и она весело подхватила это шуточное заклинание.

- Я не участвую в этом безумном шабаше, - кукла Хисока демонстративно села в кресло. – Вы еще разденьтесь, тогда Мураки точно прибежит…

Только он произнёс эти слова, как что-то громко царапнуло дверь, а затем скромно постучало.

«Неужто он!!!» – ошарашено подумали все хором.

Из кухни донеслось:

- Откройте кто-нибудь, я занята! – попросила хозяйка, а хозяин находился в сарае, поэтому вообще не слышал стука в дверь.

- Нет, это, наверное, кто-нибудь из соседей, например, - не верил Куросаки, бросив куклу и встав на ноги.

К двери подбежал Асато и открыл ее, а на пороге показался Мураки, весь мокрый и замерзший.

- Я вернулся! – улыбнулся он, смутившись собственной наглости, и еще больше шокируя присутствующих.

- О, и свершилось предначертанное! – обрадовался Асато, указывая пальцем на доктора и глядя на остальных.

- Да, заклинание умпы-лумпы действует! – радовалась и Алиса с интересом рассматривала нового гостя.

- Ха-ха! – умилился Кадзутака ребенку, еле держась на ногах и придерживаясь рукой за дверной косяк, но затем серьезно посмотрел на Мибу. – О чем это они?

- Лучше не спрашивай! – одновременно воскликнули Ория с Хисокой.

- Мураки, ну ты и бл..дь, – сорвалось у Цузуки, заметившего свежие кровоподтеки на шее. – И когда ты успеваешь?

У доктора же все перед глазами потемнело и, сказав что-то невнятное (что-то вроде «потом поругаешь»), он упал бы на пол, если б не Цузуки, который поймал его и осторожно положил на диван.

- Да, стоит упомянуть черта, так сразу объявится, – проворчал Хисока, с ненавистью глядя на пришельца.

Девочка же пожирала взглядом новое лицо, появившееся в доме, не обращая внимания на возню вокруг него. Похоже, она прониклась к доктору симпатией.

- Это раненый ангел? – спросила Алиса, всё ещё глядя на незнакомца.

- Нет, симулянт, – ответил ей Хисока. – Не подходи к этому дьяволу.

- А мне мама рассказывала, что дьявол тоже был ангелом, – произнесла девочка, разведя руки у куклы, и подняла её над головой, изображая полет ангела. – А что? Этот человек плохой? Разве он не ваш друг?

«Странно, обычно говорят, что дети и животные чувствуют злых людей и не подходят к ним. Но почему тогда Мураки исключение? – удивился Хисока и вспомнил Цубаки. – Даже она, будучи ребенком, видела в нем ангела и доверилась ему. Это стало смертельной ошибкой».

- Да, это плохой человек, и он мне далеко не друг, – честно признался Хисока; странно, но эта девочка смотрела на него взрослыми глазами, так что Хисока стал ставить ее наравне с собой.

- Раз он не друг, почему он с вами? – удивилась Алиса, отложив куколку в сторону, и подсела к Хисоке поближе.

- Это не надолго, просто это моя работа, – Хисока уже не знал, как отвечать на её вопросы.

- Работа – быть с ним? – еще раз удивилась девочка.

- Да, и защищать людей от него, – Хисока не стал вдаваться в подробности своей работы.

- А ты будешь меня защищать от него? – Алиса улыбнулась и вцепилась в его руку, словно это была лишь часть игры.

- Конечно, буду! – шинигами тоже улыбнулся и погладил девочку по голове. И какие-то странные чувства охватили его: показалось, будто она для него маленькая сестричка, а она ощущает в нём старшего братика.

- О, ты такой добрый! – Алиса была просто в восторге, и обняла его, обвив шею своими маленькими ручками.

Куросаки почувствовал тепло, ему было очень приятно, и он её тоже обнял. Ему казалось, что они знакомы уже целую вечность и могут открывать друг другу самые сокровенные тайны. Хисока закрыл глаза. Порой ему хотелось, чтобы у него была маленькая сестренка или… или дочурка, чтобы было о ком заботиться.

«Я дал обещание ее защищать, но кто бы меня защитил от него…» - загрустил он.

- Они все ушли без нас, – только сейчас заметила девочка, что они одни в гостиной и, подобрав куколку с пола, снова села рядом.

Её глаза вновь стали грустными.

- Тебя что-то беспокоит? – теперь Хисока стал задавать вопросы, наклонившись к Алисе.

- Со мной редко кто играет; мама с папой часто работают, отбирая у меня друзей, – ответила девочка, прижимая к себе игрушку.

- В смысле?

- Их работа – отбирать у меня друзей, таких как ты, – пояснила она, и в ее голосе даже присутствовали нотки ярости. – Возможно, они и тебя заберут.

Девочка говорила так серьёзно, что по спине Куросаки пробежали мурашки. Он всё равно не понимал, что она имела в виду.

«Может, здесь часто ночуют путники, а она считает, что родители отбирают у неё партнёров по игре?» - подумалось ему.

- Алиса, Хисока, ужин готов! Мы вас ждём! – донесся голос Омелии из кухни.

- Можешь не беспокоиться обо мне. Пойдем ужинать, ты, наверное, проголодалась, – весело, чтобы девочку не мучили грустные мысли, сказал Хисока, поднимаясь на ноги.

- Да… – Алиса быстро встала и пошла с ним, взяв его за руку.

Изменено 29 января, 2011 пользователем Мурка-чан (смотреть историю редактирования)

[Kris_Rodgar]

Очень будем ждать! А по Каре небес что-то будет???

[Мурка-чан]

Про Тетрадку я пока промолчу))

 

Глава 10.

 

Раз-два, Мураки заберет тебя,

Три-четыре, лишний шаг, и ты в могиле,

Пять-шесть, взмах ножа и кровь видна,

Семь-восемь, и проклятие наносит,

Девять-десять, не завидую, свидетель.

 

Плагиат.

 

За столом сидели все, даже пришедший в себя Мураки в хозяйском черном кимоно, которое ему дал Тодоро, пока сохла одежда. Когда Куросаки общался с Алисой, его успели привести в чувства и перевязать рану. Ну, никак она у него не заживает! Конечно, теперь он выглядел намного лучше, чем при появлении в этом доме, но у него повысилась температура, что отражалось румянцем на его бледном лице. Аппетита у него все еще не было, поэтому на еду он смотрел, как на врага народа.

Когда вошли Хисока с Алисой, Кадзутака посмотрел на них, особенно с интересом наблюдал за маленькой девочкой. Она напоминала куклу из его коллекции.

«Если ты задумаешь что-то плохое насчет Алисы, то ты труп и насрать мне на задание!» – мысленно пригрозил младший шинигами, передав свои мысли Мураки, так как заметил его лукавый взгляд.

На его угрозу Мураки лишь заинтересованно улыбнулся: «Вообще-то я пока ничего не задумал, но раз ты так говоришь, то могу замыслить нечто коварное».

Хисока уже не хотел разговаривать с ним даже мысленно.

«Так-так, лучше его не провоцировать, ведь он действительно может сделать это, чтобы я его ненавидел еще больше», - мальчик вдруг вспомнил о странной и альтернативной логике доктора.

Казутака улыбнулся еще шире, словно догадался о ходе его мыслей.

- Мураки, один из признаков шизофрении – это постоянная улыбка, а ты как раз соответствуешь этому симптому, - Цузуки решил блеснуть своими знаниями в медицине.

- О, как! Видимо, проведенные дни в психиатрической больнице не прошли для тебя даром, - язвил и доктор.

Асато вдруг смущенно рассмеялся, скрывая свою нервозность по этому поводу.

- Не обращайте внимания, - он обернулся к хозяевам дома. – Он часто неудачно шутит…

- Все в порядке, у нас часто бывают странные гости, таков наш мир, - сказал Тодоро.

«Цузуки был в психушке? Неужели при жизни?» - испугался Хисока, ведь об этом ему напарник ничего не говорил, а Мураки, видимо, что-то известно об этом, что злило его еще больше.

Алиса уже почти засыпала за столом. Омелия встала из-за стола, и взяла ее на руки.

- Когда поедите, можете отправиться в комнаты и отдохнуть, не стесняйтесь, - сказала она, и ушла укладывать девочку спать.

Тодоро тоже вышел с ней, позволяя гостям решить свои проблемы.

Доктор так ничего и не ел, только чай пил.

- Цузуки, - Куросаки требовательно посмотрел на напарника. – Ты требуешь от меня говорить правду, а сам скрываешь свое прошлое. Это не честно!

- Малыш, и что я должен был тебе сказать? Привет, я твой новый напарник, умер в психиатрической больнице, давай дружить! Так что ли? – оправдывался он.

- А он почему это знает? – ревностно воскликнул Куросаки, указывая пальцем на Мураки.

- Я не знаю! – честно сказал Асато, растерявшись. – Спроси у него! Честно, я не говорил ему об этом, потому что для меня это очень личное…

Хисока вопросительно посмотрел на лютого врага.

- Все просто, при жизни он лечился в психиатрической клинике моего деда, так я собственно и заинтересовался Цузуки, - ответил он.

- Потому и умер, потому что лечился у семейства Мураки, - подтрунивал Ория, за что и получил по лбу ложкой от Кадзутаки.

- Цузуки… - мальчик вдруг задрожал, глядя на друга. – Почему ты находился в той больнице?

- Ничего особенного, - серьезно заговорил Асато, обняв себя за плечи и отведя взгляд. – Я просто хотел умереть… вот и все… как тогда… но никого не было рядом, кто мог бы меня спасти.

- Почему ты стал шинигами?- недоумевал Куросаки.

«И почему эти вопросы я задаю сейчас?» - про себя добавил он.

Но Цузуки лишь таинственно, но грустно улыбнулся.

- Вот как? Тогда все ясно, - произнес Мураки и, замолчав, пригубил теплого чая.

- Что ясно? – Куросаки был возмущен тем, что его враг знает, что творится с его другом, а он в неведении.

- Скажем так, я хотел исчезнуть, чтобы тьма полностью сожрала меня, но судьба распорядилась так, что я вынужден был искать спасения, - откровенно сказал Асато. – Мураки снова вверг меня в эту тьму, но ты, Хисока, стал тем лучиком света, который спас меня от уничтожения, тогда в лаборатории.

- Тебе повезло, я же качусь прямиком в пустоту, - вздохнул Кадзутака и искоса посмотрел на Цузуки. – Я завидую тебе.

- А что тебе мешает встать на путь жизни, а не смерти? – фыркнул тот.

- Наверное, я сам себе мешаю, - улыбнулся тот и посмотрел на Хисоку. – Пожалуй, я все-таки одолжу твой лучик света.

- Мураки, ты же сказал, чтобы мы шли на х..й, так чего вернулся-то? – встрепенулся Куросаки.

- Точно! – резко произнес доктор. – Я встретился с Саки, и мы пообщались…

Все подозрительно посмотрели на доктора, его новые кровоподтеки.

- Он тебя изнасиловал, что ли? – предположил Мибу.

- Ха-ха! – еще сильнее раскраснелся Кадзу. – Хотел, но не получилось, мы друг друга изнасиловали…

- Какие же вы странные из семейства Мураки, ладно и что ты выяснил? – порозовел и Куросаки, представив сию сцену.

- Хисока, у нас пополнение в рядах мстителей – Саки с нами, - ответил он.

- Чего? Он мстит тебе? За что? – не понимал мальчик.

- Я и сам раньше задавался вопросом, почему он уничтожил мою семью и хотел убить меня, - начал он. – Для него мы были – источником его несчастий и ненависти. Убить нас и забрать то имущество, которое принадлежало нам – это было его целью при жизни. Теперь он просто хочет уничтожить меня, хотя он мог бы просто убить немедля. Сейчас он что-то скрывает и к чему-то готовится. Я не знаю, почему он медлит.

- Так почему ты здесь? – допрашивал его Хисока.

Тут доктор таинственно улыбнулся.

- Потому что он приревновал меня к тебе, и можешь считать, что я вернулся из-за тебя, - Мураки наслаждался изменением на лице мальчика.

Тот изумился и покраснел.

- Наглая ложь! – Хисока думал, что его сердце вырвется из груди. – Тебе плевать на окружающих, ты так говоришь, чтобы мы обратно приняли тебя в команду, хотя мы и так вынуждены быть с тобой.

- Если тут все заговорили о своих тараканах в голове, то выскажусь и я, - холодно заговорил Мураки. – Я ушел, потому что был уверен, что Саки последует за мной и это будет только моей проблемой. Но он сказал, что прибьет мою любимую куколку, независимо от моего местонахождения, поэтому я и вернулся.

Кадзутака допил свой чай и поставил чашку на стол. Все удивленно, но недоверчиво смотрели на него.

- Врешь, я не верю тебе, - настаивал на своем Куросаки. – Зачем тебе защищать меня? Мог бы придумать историю и получше, например, защитить своего друга Ория. Хотя, и это выглядит бредом.

- Ты часть моего плана, поэтому я защищаю целостность своего замысла, а не вас, вот и все, - ответил он.

- Так бы и сказал, а то запутал народ, мы чуть не подумали о том, что ты временно стал хорошим, - облегченно вздохнул мальчик и откинулся на спинку стула. – Дьявол – есть дьявол.

Но тут Куросаки вспомнил, что Мураки уже как-то говорил о том, что он ему понадобится для чего-то.

«Меня пугают его замыслы…» - вздохнул младший шинигами.

Из открытой форточки на подоконник свалилась какая-то симпатичная букашка, а так как Кадзутака сидел у окна, она тут же привлекла его внимание.

- Мураки, давай, ешь, ты ведь последний раз ел позавчера утром. Неужели не хочешь? – удивлялся Ория, но тут же что-то заподозрил.

- Нет, если хочешь, можешь съесть мою порцию, - доктор был увлечен уже другим занятием, он ложкой преграждал путь букашке, которая с изумлением не понимала, почему снова и снова появляется препятствие, в какую бы сторону она не развернулась.

- О-о, спасибо! – тут же отозвался Асато, словно он только и ждал, когда это произойдет.

- Цузуки, где твоя совесть? – Хисока был возмущен его наглостью. – Нам Мураки нужен дееспособным, чтобы больше не таскать его на себе.

- У него ее тоже нет, - весело сказал Цузуки, подтягивая его тарелку к себе. – Да и не тебе же его нести…

- Если он где-нибудь свалится, то до города сам потащишь, и попробуй потом об этом попросить Ория, – предупредил его Хисока, вытирая руки салфеточкой, затем посмотрел на врага номер один. – А ты не отдавай свою еду этому стервятнику, хр..нов доктор, жри сам! И оставь в покое жука!

- Еда сейчас для меня подобна песку… - устало заговорил Кадзутака, неторопливо оторвав свой взгляд от мелкой живности, и переведя на мальчика. – Я бы сейчас испил чьей-нибудь жизненной энергии…

Тут Ория еще более подозрительно посмотрел на Мураки: глаза доктора горели хищным огнем, но в тоже время были голодны – этот дьявол определенно хочет крови. Затем Мибу посмотрел на небо за окном.

- Твою мать! У него начинаются эти дни! – воскликнул Ория, выскочив из-за стола, пугая шинигами.

Цузуки даже подавился.

- Мураки – женщина? – испугался Асато.

- Если бы, - догадался Хисока, тоже посмотрев на небо. – Луна… она почти красная…

- Да, это значит, что на днях она станет совсем полной и красной, а Мураки будет совершенно неуправляемым и безумным, - добавил Мибу, взъерошив свои волосы.

- Это как во время моей первой встречи с ним в Нагасаки, - вдруг вспомнил Цузуки.

«И моей первой встречи с ним под сакурой…» - про себя отметил Куросаки.

- Да, когда я позволил тьме проникнуть в мою душу и развить свои темные способности, особенно по вытягиванию энергии из людей, появился странный эффект, - заговорил Кадзутака. – Когда луна красная, я испытываю страшную жажду, и могу вообще не есть ничего, кроме жизненной энергии. Тьма настолько поглощает мой разум, что я уже не смотрю, кто враг, а кто союзник.

- Сегодня я не буду спать в одной комнате с тобой, - сразу отказался Мибу. – Луна еще не созрела, а ты уже неадекватный.

- Что ты! Я контролирую себя, - успокаивал его доктор, и случайно придавил ложкой жука. – Ах… ну, тогда из оружия у меня будет самое не эффективное.

- Пусть спит один, раз он такой, - фыркнул мальчик, с жалостью глядя на прибитую букашку, которая прилипла к подоконнику и в панике перебирала лапками в надежде спастись.

- Да? – тут Мибу отвел взгляд и таинственно улыбнулся. – Тогда не удивляйтесь, если кто-то из членов этой семьи вдруг таинственно исчезнет этой ночью, а утром мы будем гадать, а где овца и кто же волк?

Тут Хисока вспомнил, как Мураки заинтересованно смотрел на девочку, точно так же, как на этого жука.

- Ублюдок! Не смей! – мальчик готов был наброситься на этого волка в овечьей шкуре, но Асато не позволил, удержал.

- Я еще ничего не сделал, буду сдерживать свою жажду, если в этом есть необходимость, так что не требуется надзор надо мной, - ответил Кадзутака.

- Нет уж, это ты сейчас так говоришь, а как взбредет дурь в голову, так и побежишь! - не согласился младший шинигами.

- Я пас, - отлынивал Мибу. – Я пришел сюда, чтобы его защищать от опасностей, а не для того, чтобы самому защищаться от него. Поверьте мне, я знаю, что говорю. Да и не рыцарь я в доспехах, чтобы оберегать каждого от зла.

- Тебе плевать, что он может навредить этим людям? – злился малыш.

- Нет, но я не тот человек, который будет драться с чудовищем ради незнакомых мне людей. Я защищаю то, что дорого лично мне, вот и все, а остальной мир меня не интересует, - довольно холодно ответил Мибу. – Мир спасают лишь дураки, которые думают, что в их силах что-то изменить. Я верю лишь в то, что судьба каждого человека в их собственных руках. И если он выбрал тьму, то это его личное дело. Если он погиб от темного человека, то спасется его душа, если он сам не темный. А дитя тьмы все равно обречен. Это справедливо.

- Тогда почему ты защищаешь это чудовище?

- Я всего лишь надеюсь…

- На что?

- Возможно, это наивно, но я его оберегаю в надежде, что он изменит свое решение и примет правильный путь, хотя он считает, что уже поздно для этого, - Ория вдруг улыбнулся. – Поэтому я лишь наблюдаю и помогаю в крайних случаях, позволяя ему бесчинствовать. И именно оттого я сейчас не буду спать с ним в одной комнате, а если это было бы возможно, то и под одной крышей. К нашему счастью, сегодня не красная луна.

Шинигами задумчиво посмотрели на доктора.

- Может, мы его это… привяжем? – предложил Цузуки.

- К кровати? – тут же отозвался Мураки. – Не шали…

- Я не об этом, извращенец! – покраснел Асато. – Бесишь уже! Все трахаешься и трахаешься с кем попало, когда ты уже натрахаешься, блудник?!

- Я не нарочно, это все луна виновата, - веселясь, оправдывался тот. – Она не только пробуждает жажду крови, но и действует на меня подобно виагре. Знаете, как трудно быть нормальным, когда это происходит каждый месяц? Когда я пытаюсь умерить свою сексуальную активность, тут же просыпается жажда крови, как только я сдерживаю себя в убийствах, сразу же возникает сексуальное влечение. Это становится так мучительно, что я просто забиваю на все и иду на охоту. Я не знаю, почему это происходит, но после того, как я принялся за месть – это стало частью моей жизни.

- Ничего себе, - поразился Цузуки. – Хисока, если ты решишься на месть, вдруг тоже превратишься в сексуального маньяка, и с определенной периодичностью кто-то будет твоей жертвой.

- Ничего подобного! – смутился Куросаки. – Видимо, у него изначально что-то с психикой не так, раз он такой.

- Мураки, может, ты все-таки поешь, это перебьет твой кровожадный аппетит, - настаивал Ория.

- Точно! – поддержал его Асато. – Он ранен и голоден, поэтому луна на него действует чуть раньше обычного. Но-о… я уже все съел!

- Меня стошнит, так что не заставляйте меня, - категорически отказался Кадзутака.

- У меня такое чувство, что это равносильно заставлять вампира есть человеческую еду, - задумался младший шинигами.

- Тогда ладно, меня страшно клонит в сон, - зевнул Асато.

- Меня тоже что-то, - потянулся и Мибу.

- И у меня глаза слипаются, хорошо, пойдемте спать, - предложил Хисока.

- А у меня такое чувство, что бессонная ночь меня ожидает, - издевался над ними Кадзутака.

- Даже не думай, ублюдок! – Куросаки вдруг подумал об Алисе. – Я обещал девочке, что защищу ее от тебя!

- О, как интересно, - промяукал коварный хищник. – Хочу посмотреть на это.

- Тогда я лично тебя буду караулить всю ночь! – решился мальчик.

- Нет! - проснулся Цузуки, который почти заснул за столом. – Я не позволю тебе остаться с ним один на один! Если ты так хочешь, то я присмотрю… за ним…

Он снова погрузился в сон.

- Нет! Ты уже спишь, я не доверю тебе такое важное задание! – затряс его Куросаки.

- А?! – очнулся тот, протирая глаза. – Тогда пусть спит в нашей комнате…

- Тоже идея, - согласился Хисока и посмотрел на доктора. – Теперь ты наш пленник, следуй за нами!

- Ха-ха! – развеселился Кадзутака, вставая из-за стола. – Как мило. А свяжешь меня?

- Нет! – выпалил тот и зарумянился. – Но если будет в этом необходимость… то свяжу…

- А что мне нужно сделать, чтобы возникла эта необходимость? – играл с ним кукловод.

- Не обольщайся, - бросил мальчик и, схватив его за руку, подтолкнул к выходу.

- Ролевая? Обожаю! – но Мураки вовсе не злился на его грубость, а подыгрывал.

Из-за прикосновения к нему, Хисока ощутил неведомую жажду крови и… страсть. Неудержимую… Эти чувства были такими яркими, что охватили и его. Мгновенное возбуждение и дрожь.

- Ах! – мальчик тут же отскочил от него, обняв себя за плечи.

- Осторожно, сейчас ночь и я опасен, а для эмпата тем более, - довольно поздно предупредил его доктор.

- Ты точно хочешь закрыться с ним в одной комнате? – Ория обратился к мальчику и развернулся к выходу.

- Ты куда? – изумился Куросаки, обращаясь к нему.

- Я? Хм… - задумался Ория и снова таинственно улыбнулся. – Наверное, спрячусь до утра где-нибудь… Уж я-то хорошо его знаю.

Мибу ушел, оставив их наедине с Мураки.

- Цузуки! Не спать! – испугался Хисока, столкнув спящего напарника со стула.

- А? Что? – проснулся тот. – Пойдемте в комнату…

Асато тяжело поднялся и поманил их за собой.

- Цузуки, только не спи, хорошо? – умолял его Куросаки.

- Боже, Хисока, ты как маленький, конечно же я засну, но если что, то ты сразу же меня разбуди, - раздражался Асато. – Он ведь просто издевается, чтобы мы пялились на него всю ночь, это же Мураки. Он все делает во вред и требует к себе повышенного внимания. Вот и все.

- Ты не понимаешь! Семья в опасности! Мы в опасности! – затряс его мальчик.

- Хорошо, - вздохнул Цузуки и устало посмотрел на доктора. – Мураки, прекращай этот детский сад и топай в постель.

- В вашей комнате только две кровати, с кем я буду спать? С тобой, Цузуки? Тогда я точно не засну, – но Кадзутака уже не отдавал себе отчета, ночь захватила его сознание, хотелось раздражать, насиловать, разрушать… - Хотя и с Хисокой тоже.

- Размечтался, мы не самоубийцы, чтобы спать с тобой на одной кровати. Я буду с Цузуки, а ты один! – младший шинигами уже кожей ощущал весь его хищнический настрой, точно такое же состояние было у доктора в ту роковую ночь, когда он его впервые встретил.

- Что вы, я вас вовсе не убью, - парировал тот.

«Цузуки! Он опасен сейчас! Сделай что-нибудь, я тебя умоляю, пока его состояние не ухудшилось, и нет жертв! Поверь, я чувствую это, и Ория не просто так скрылся!» - практически умолял его Куросаки, настроившись на сознание напарника.

Асато бросил оценивающий взгляд на Мураки.

- Чего же ты ждешь, Цузуки? – улыбался доктор. – Не медли и посади меня в клетку, пока я не сопротивляюсь, а иначе будет слишком поздно, прислушайся к своему юному другу.

- Ты достал меня уже, сумасшедший мститель, - взбесился старший шинигами и, схватив Кадзутаку за руку, потащил в свою с Хисокой комнату, которая находилась на втором этаже.

Оказавшись в комнате, Асато толкнул блондина на постель, но тому видимо эта грубость даже понравилась. Затем шинигами сцепил пальцы на руках в замок, отставив большие пальцы вниз и соединив их кончиками фаланг, и прошептал заклинание. После чего он резко расцепил пальцы и раскинул руки. Появился сначала сиреневый жидкий шар, который стал растекаться, и тонкой пленкой сначала соединился с потолком, занавеской стекая по стенам и приклеился к полу. Этакая тонкая и прозрачная пленка из довольно вязкой, но очень прочной субстанции.

- Ее можно трогать? – полюбопытствовал доктор, указывая пальцем на прозрачную стенку.

- Да, но не порвешь, так что не трать зря свои силы и спи, - ответил тот и, упав поперек другой кровати, заснул.

- Цузуки… - довольно противно и недовольно протянул Куросаки.

- Что еще? – Асато готов был зареветь.

- Мне на кресле спать, что ли предлагаешь? – насупился мальчик.

- Ой, извини… - Цузуки развернулся вдоль кровати и забился к самой стенке лицом.

- Цузуки, - теперь мелодично произнес Кадзутака, присев на свою постель и положив ногу на ногу.

- А-а? Отстаньте, идите на фиг, - отозвался тот.

- А ты в одежде спать будешь, что ли? – издевался над ним доктор.

- Ах, - Асато понимал разумом, что нужно раздеться, но он уже лег, расслабился, послал всех, куда подальше…

- Да, - твердо сказал он и закрыл глаза.

- Не хочешь нам станцевать стриптиз? – Кадзу был очень настойчив.

Тут даже Хисока выдал сдавленный смешок.

- Мураки, завали еб..льник, - Цузуки уже не мог хранить сдержанность.

- О, как! А есть чем?

- Ы-ы-ы… - взвыл Асато с досады, краснея.

Хисока же преспокойно раздевался до трусов, но затем почему-то уселся в кресло и задумчиво посмотрел на доктора. Мальчик уже немного успокоился, и решил покараулить светловолосого вредину. Они поймали взгляд друг друга. Наступила тишина.

«Слава богу, он замолчал», - радовался он и его взгляд упал на столик, на котором стоял чайник с горячим чаем и чашки. – Хозяйка такая предусмотрительная».

Он поднялся, налил себе чая и вернулся на место. Мураки полностью залез на кровать, откинулся на стену и обнял колени руками. Его белая кожа словно светилась на фоне черной ткани.

«Последний раз я видел его в черном на корабле, - задумался Хисока, попивая ароматный напиток. – И все равно не привычно, но почему мне кажется, чтобы он ни одел ему все идет».

- Хисока, - спокойный голос разбудил мальчика.

Куросаки чуть не выронил чашку из рук.

«Ничего себе! – удивился он, сжимая остывающую посуду. – Я даже не заметил, как провалился в сон. Тоже, блин, часовой…»

- Хисока, - снова позвал его Кадзутака.

- Что? Что такое? – даже засуетился малыш, отмахиваясь от сонного наваждения, и чуть не закричал, когда понял, что доктор стоит на ногах рядом с ним, прикоснувшись одной ладонью к прозрачной клетке.

Видимо, он уже давно тут находился и смотрел на Куросаки. Его глаза пронизывали всю сущность мальчика.

- Ч-что тебе нужно? – растерялся шинигами.

- Если на тебя нападет Саки, то просто позови меня, - на ладони Мураки появилось перо, но уже не маленькое, как те, что обычно остаются после него, а более длинное и крепкое.

Оно задрожало, завертевшись в волшебном вихре, исчезло, и появилось перед Хисокой. Тот инстинктивно поймал его в руку и приблизил к своему лицу, чтобы рассмотреть. Да, перо с серебряным отливом.

- Где ты их берешь? И почему я должен звать тебя? – недоумевал он, но на его тело обрушилась невероятна усталость. – Это твоя очередная ловушка?

Тут его вдруг осенило.

«Мураки, он же может просто телепортироваться, - тело не слушалось. – Вот мы придурки! Он играл с нами!»

Темнота застилала его глаза, но в последние секунды ему показалось, что он увидел огромные белые крылья у доктора…

- Что с тобой? – Кадзутака телепортировался, появившись рядом с потерявшим сознание Хисокой.

Чашка упала и на полу образовалась лужа.

«Он просто… спит…» - удивился Мураки, оценивая состояние младшего шинигами и, телепортировавшись с ним обратно, уложил на свою кровать.

Тут его взгляд снова упал на разлитый чай.

«Как же хочется спать… И мне тоже… Отвалите, дайте поспать!» - доктор вспомнил все жалобы его союзников.

«Снотворное, определенно! - догадался Кадзу, - Значит, хозяйка постаралась, а раз действует на шинигами, то дозировка не малая!»

И улыбка расползлась по его лицу.

- Это значит, - продолжал радоваться он, - что у меня есть мотив для убийства! Ха-ха!

Мураки исчез на поиски хозяев дома, да и заодно разведать обстановку. Супружеская пара вовсе не пряталась, они сидели в гостиной, забыв об осторожности. Доктор незаметно стоял в коридоре второго этажа.

- Заказчики приедут завтра и заберут их, – говорил Тодоро.

- Сколько денег они обещали дать за них? – спросила его жена, присаживаясь на диван.

- Смотря за кого, мальчика могут отдать в бордель, остальных на полевые работы, – деловито ответил мужчина, стоя над Омелией.

«Вот оно что, - ликовало чудовище в душе Мураки. - Что у них за бизнес? Работорговля?»

Он был рад, что не ошибся и сможет высосать их жизненную энергию.

- Они еще долго будут спать, мое новое снотворное действует эффективно, даже на магов, – радовалась Омелия. – Так что можно не волноваться.

- А тот, белобрысый, он раненый, могут не взять, – забеспокоился муженек, разведя руками.

«Сволочи! Такой хороший товар забраковали, лузеры!» - Мураки оскорбился.

- Ничего, в бордель возьмут, он симпатичный и довольно необычный на внешность, как за диковинкой повалят, – опротестовала женщина.

- Да, ты права, в крайнем случае, его можно просто убить.

- Да неужели? - показался Мураки, спокойно спускаясь по лестнице к ним в гостиную.

В его правом рукаве прятался нож, который он прихватил еще тогда, когда они были на кухне.

Омелия и Тодоро резко обернулись, не веря своим глазам.

- В бордель значит? Знаете, я, конечно, еще тот блудник, но любовников и любовниц предпочитаю выбирать сам, - его глаза засияли от предвкушения.

- Почему ты не заснул? – взбесилась женщина, это сильно задело ее гордость. – Яд был даже в чае, и ты пил его!

- Ха-ха, не на того нарвалась, дорогая, - ответил ей хищник. – Чтобы я заснул, нужна десятикратная смертельная доза, да и не в эту ночь…

Супруги почувствовали невероятное психологическое напряжение, сравнимое с паникой.

- Да и не такие уж вы коварные злодеи, так мелочь, подобные игры я использую в быту на друге, например, - рассмеялся Кадзутака.

«Зло в нашем доме!» - испугалась хозяйка, боясь пошевелиться.

Тодоро же схватил со стола вазу и бросил ее в сторону Мураки, но тот среагировал быстрее и, увернувшись, метнул в него спрятанный нож, проткнув горло и задев сонную артерию. Омелия, собрав всю свою волю в кулак, отскочила в сторону, с ужасом глядя на мужа, захлебывающегося в собственной крови. Две собаки, которые мирно спали на полу, зарычали, и одна из них бросилась на доктора, вцепившись в руку, другая просто грозно лаяла.

- Получи! – в отчаянии прокричала Омелия и, держа в руках стул, замахнулась, чтобы ударить им Мураки.

Но доктор заметил это и поднял руку, вместе с собакой, которая в него вцепилась. Удар стулом пришелся по животному, отчего оно жалобно взвизгнуло и разжало челюсти.

- Как же мне нравится эта игра! – бесчинствовал Кадзутака, отпрыгнув от собаки, которая чуть не укусила его за ногу.

- Это особые собаки, они не боятся магии и их сознание защищено, если их кто-то вздумает подчинить, - пригрозила ему женщина, понимая, что бежать бесполезно, он будет преследовать ее, теперь остается только сразиться в смертельном поединке. – Они на куски тебя порвут! Фас!

Псы устремились на врага.

- Это всего лишь собаки, - фыркнул Мураки и, отпрыгнув к трупу мужчины, вынул нож из его горла, затем быстро переместился к входной двери.

«Он хочет выманить их на улицу!» - догадалась Омелия и рванула на кухню, чтобы тоже вооружиться холодным оружием.

Оказавшись вне дома, Кадзутака взмыл в воздух, подождал, когда четвероногие сторожа выбегут за порог, и закрыл входную дверь.

- А теперь побудьте здесь, я еще вернусь, - веселился блондин, приземлившись на крышу.

В это время женщина схватила два самых огромных ножа и побежала вверх по лестнице, чтобы забрать дочь. В коридоре рядом с дверью в комнату Алисы было открыто окно, и Омелия заметила врага, сидящего на подоконнике, сложа ногу на ногу. Маньяк поприветствовал ее, помахав холодным оружием.

- А-а! – испугалась женщина и запустила в его сторону один из своих ножей.

- Я знал, что ты придешь сюда, - играл с ней доктор, отбив летящий острый предмет своим окровавленным ножом и, поймав его, предусмотрительно выбросил в окно, чтобы она больше его не подобрала. Под окнами слышался остервенелый лай собак, которые не могли попасть в дом и помочь своей хозяйке. – Женщины, вы всегда спасаете самое дорогое для вас – детей. А мужчина твой погиб, как насчет моей кандидатуры? Я бы поиграл с тобой и твоей дочуркой, ха-ха.

- Оставь нас в покое, злодей! – зарыдала она, ощущая полную беззащитность, несмотря на то, что в ее руках есть второй нож.

- Да, но я красивый, сильный, умный, а еще умею летать, - издевался над ней блондин, взлетев под потолок и приземлившись рядом с ней.

- Ты чудовище! – Омелия взмахнула рукой, чтобы проткнуть негодяя острым лезвием, но Кадзутака схватил ее за запястье.

- А ты разве нет? – холодно спросил доктор, сжимая ее руку так сильно, что женщина выронила свое единственное оружие. Мураки отфутболил ее нож в дальний угол, чтобы он не представлял для него угрозу.

- Сколько гостей вы заманивали в свой дом, чтобы усыпить и продать? А? – допрашивал ее Кадзутака, неторопливо скользнув лезвием ей под платье, отчего вся ее сущность затрепетала. – А сколько так и не проснулось от твоего яда? Или скольких людей вы убили, которые каким-то чудом разгадали ваш план, а вы натравили на них своих прекрасных сторожей? А ведь наверняка к вам приходили и семьи, не так ли? Как ты смеешь после этого называть меня чудовищем, если ты такая же, сучка!

Резким движением руки он разорвал ей платье ножом. Омелия вскрикнула, так как ей показалось, что он распорол ей живот. Убийца громко рассмеялся, поиграв таким жестоким образов с жертвой, а его глаза дьявольски горели. Он вытягивал темную энергию из своей жертвы, но тут Мураки толкнул ее, и Омелия оказалась на полу. Сил ей хватило только на то, чтобы присесть, хотя на ней не было ни царапины, но она чувствовала себя смертельно раненой.

«Энергетический вампир?» - промелькнуло в голове Омелии, понимающей причину своей беспомощности.

- Да, похищением людей с самого начала занимался мой муж, - она закрыла лицо руками и горько заплакала. – А что мне оставалось делать? У нас уже был ребенок, и я испугалась этой правды. Он бы просто избавился от меня и выбросил, как мусор. Поэтому я выбрала жизнь, помогая ему. Я не виновата, это все из-за него…

- Нет, ты не выбрала жизнь… - тихо проговорил Кадзутака, выслушав ее исповедь. – Ты скатилась во тьму, как и я, поэтому ты исчезнешь…

- А что мне оставалось делать?! – яростно воскликнула она, убрав руки с лица. – Я всего лишь жертва!

- Да неужели? – доктор, ненавидя, посмотрел на нее сверху вниз. – Меня тошнит от тебя, ты слабая. Оправдываешь свое зло, считаешь себя жертвой, но это лишь самообман.

Но тут он вдруг премило улыбнулся, указывая на себя большим пальцем.

- Вот я не оправдываюсь, да, я на стороне смерти, поэтому, я честен с собою, а ты лицемерка, ха-ха, – бодро и оптимистично заговорил он. – Но рано или поздно, эта же смерть и поглотит всех нас, поэтому нам терять нечего, когда бы ты ни умерла, все равно исчезнешь. Меня тошнит от таких слепцов, вроде тебя!

Она ошарашено смотрела на своего безумного палача и то, как он занес свой нож над ее головой.

- А что бы сделал ты на моем месте?! – она закрыла глаза. – Если ты такой умный, то ответь, прежде, чем я исчезну!

- Прости, милая, но у каждого свой индивидуальный подход в этой борьбе с тьмой в своем сердце, - покачал головой Мураки. – Возможно, если ты была такая светлая и слабая, погибла бы от руки своего супруга, но твоя душа бы оказалась в мире мертвых, а не уничтожилась. Но у тебя не оказалось иммунитета против тьмы, поэтому ты сама виновата в том, что здесь происходит. Ты смерть перепутала со светом… Прощай…

Омелия обреченно закрыла глаза и склонила голову.

- Нет!!! – в коридоре оказалась маленькая девочка и отважно встала между убийцей и матерью, раскинув руки в разные стороны и подставляя себя. – Она больше не будет!

Мураки остановился, удивленно глядя на Алису, которая все слышала.

- Вы ведь ангел, да? – лепетала малышка. – Прошу вас, не наказывайте мою маму, дайте ей шанс исправиться!

Кадзутака даже смутился, когда его снова назвали ангелом. Бесстрашная девочка подошла к нему и подергала за одежду.

- Ангел, прости ее! Мне нужна мама, я верю, что она станет хорошей! – умоляла его Алиса, заглядывая в глаза. – Если она станет хорошей, вы же ее перестанете ненавидеть, ведь так?

«Я вообще-то маньяк и пришел всех вас убить…» - хотел сказать доктор, но опустился на корточки, чтобы рассмотреть лицо девочки.

«Невинна, если я убью ее, то она окажется в мире мертвых…» - размышлял он.

Тут он вспомнил себя маленького, видящего нелюдей, и думающего, что они ангелы.

- Прости, но я не ангел, - ответил ей Кадзу.

- Но и не человек же, как и Хисока с Цузуки, неважно кто вы, но дай нам шанс! – требовала малышка.

«Она тоже отличает людей от нелюдей, как и я, - Мураки вспомнил светлого себя и уронил свой нож, а луна на время перестала на него действовать, и жажда крови исчезла. – Я знал, что тьма поглотила меня, но неужели я добился такой темноты в своей душе, что уже кажусь мертвым в глазах этой девочки, хотя все еще жив?»

- Хорошо, - Кадзутака не ожидал, что скажет такое, но вдруг улыбнулся. – Но что мы будем делать с трупом твоего папочки?

- Закопаем! – сразу ответила маленькая златовласая красавица, чем вызвала смех мужчины.

Доктор встал во весь рост.

- Вы все равно отбили мою охоту, когда решили перейти на светлую сторону, - недовольно пробурчал Кадзу, отведя взгляд. – Мне нужна только темная энергия. Но вы меня разочаруете, если не приобретете иммунитета к тьме, так сказать, чисто по-человечески.

- Спасибо… - охрипшим голосом сказала Омелия, с трудом доползла до дочери и обняла ее. – Спасибо, что дали второй шанс, мы будем очень стараться…

Доктор вдруг покраснел.

- Только остальным не говорите, а то они… они будут в шоке!

«А то это испортит мой имидж ах..енного негодяя всех времен и народов», - про себя добавил он.

- А почему вы не хотите быть светлым? – поинтересовалась Алиса.

- Эх… - вздохнул Мураки, прибрав волосы за ухо. – Давайте вы не будете копаться в моей душе, скажем так – это мой выбор, радуйтесь, что я сегодня внезапно стал добрым, ведь могу и передумать.

- Хорошо, тогда я приберусь здесь, - Омелия встала на ноги, прикрывая свою наготу. – А то ваши союзники удивятся разлитой крови.

- Нет, не удивятся, на самом деле, но так как я хочу оставить все в секрете, то это нужно сделать, - согласился Кадзутака. – Хотя обычно у меня атрофирован тот инстинкт, как у кошек, когда они закапывают. Предпочитаю не портить картину убийства.

- Тогда я сейчас переоденусь и сделаю все сама, – кивнула Омелия.

- А что ты будешь делать с заказчиками? – усмехнулся доктор. – Убьешь их?

- Нет! Я больше не буду убивать! – воскликнула женщина. – Даже если это будет угрожать моей жизни! Ведь я не хочу потерять свой последний шанс, который вы мне дали!

- Это очень хорошо, но все же, что ты будешь делать, когда они появятся здесь?

- Я скажу, что вы убежали, хотя нет… - размышляла она. – Я скажу правду, скажу, что моего мужа убили, а вы ушли…

- Ха-ха, тогда они убьют тебя, ведь ты уйдешь из игры, а значит, подписала себе смертный приговор, - рассмеялся Мураки.

Ее глаза заблестели от слез.

- Почему судьба решила, что я должна умереть?

- Почему ты решила, что должна умереть?

- Потому, что судьба ставит меня в такое положение, где-либо я должна нанести удар, либо враг, - снова заплакала она. – А самое страшное, что в первом случае я обрекаю на смерть свою душу, а во втором – свое тело.

- Не знаю… - пожал плечами доктор. – Видимо, когда Создатель дал нам жизнь и волю, понял, что часть его детей сознательно или несознательно становятся на сторону смерти. Его это огорчает, ведь он тот, кто дарит жизнь, а Смерть та – кто ее отбирает. Возможно, именно поэтому каждый теперь должен пройти испытание тьмой, ведь это наше личное право – выбирать жизнь или смерть. И это твое испытание – пропустишь ли ты тьму в свое сердце или же нет, и каким путем. К великому несчастью я тот, кто погибнет…

- Я… я выбираю жизнь… - задрожала она. – Я что-нибудь придумаю!

- Тогда, желаю удачи, а я спать, - потянулся Кадзутака. – Сегодня тьма недовольна мною, я отобрал у нее жертву. Интересно, она накажет меня?

- Спасибо, - еще раз поблагодарила его Омелия. – Я вообще буду надеяться, что вы откажетесь от смерти.

- Размечталась…

- Я буду молиться!

- Это мое решение, так что молитва тут не подействует. Я – зло… - доктор исчез в вихре, оставив свои перышки в воздухе.

- Мама, а ты теперь будешь играть со мной чаще? – Алиса подергала ее за платье.

- Да, дорогая, - женщина взяла ее на руки. – Но сейчас отправляйся спать, а мама должна похоронить свое прошлое…

Кадзутака телепортировался на крышу дома. Луна… эта проклятая луна снова выворачивала ему душу. Его охватила самая разнообразная гамма чувств, хотелось бежать, кричать, ломать, разрушать, уничтожить все живое в этом доме!

«Сегодня я совершил ошибку, - доктор обнял себя за плечи и запрокинул голову, чтобы посмотреть на луну. – Так почему я сейчас противлюсь тебе?»

Собаки у порога больше не лаяли, спокойно лежали, пока дверь не открылась и Омелия не позвала их.

В глазах потемнело, и Кадзутака очнулся, уже приземлившись на крыльцо, мягко, как кошка. Его не беспокоил холод, его вообще сейчас не волновало ничего, кроме своих переживаний. Он перевернулся лицом к небу. Он не ощущал своих движений, словно для него не имело ровным счетом никакого значения, идет он или ползет, наклоняется или стоит на коленях. Безумие одолевало его, и доктор не знал, что делать ему с этой мучительной жаждой разрушения. Даже если он завершит свое дело и убьет этих двух, это лишь распалит жажду еще сильнее.

Резко поднявшись, он побежал в лес, не боясь заблудиться или встретить кого-нибудь опасного, хотя чего там, сейчас он был самым опасным существом. Он готов был разорвать кого угодно, кто встанет против него. Казалось, он был частью ночи, под покровом которой пряталась вся нежить.

Легко маневрируя между деревьями, он бежал, не разбирая дороги.

«Ах! Как прекрасна ночь… небо, оно такое темное, даже свет звезд не в силах прогнать темноту», - Мураки, держась за ствол какого-то тонкого деревца, покружился вокруг него, запрокидывая голову и смотря на небо.

Ему было невероятно грустно, но так же он был и счастлив по-своему, смотря в душу мрака, ему самому было трудно описать то, что он чувствовал, так как это было неописуемо.

Снова закружилась голова, и, отпустив деревце, он рухнул в сугроб, светясь от счастья и безумия. Кадзутака громко рассмеялся, нарушая тишину ночного леса. Затем он успокоился и затих, уставившись в небо. У него появилось чувство, что за ним кто-то наблюдает, поэтому он резко встал и огляделся, но никого не увидел. Но ощущение, что за ним следят, не проходило, а наоборот усилилось.

«Или уже паранойя у меня развивается, как приложение к имеющемуся безумию, или тут действительно кто-то есть …»

Мураки замер, чтобы не спугнуть шпиона, все равно рано или поздно он выдаст себя. На снегу мелькнуло что-то темное.

«Тени...», - пронеслось у него мыслях.

И впрямь, в метрах пяти от Мураки, возле тени дерева стояла человеческая тень без хозяина. Мураки пригляделся к ней, узнавая женское телосложение.

Кадзутака ехидно улыбнулся и посмотрел на свою тень, подкрадываясь к тени девушки. Незнакомка, похоже, испугалась доктора, и резко рванула в противоположную сторону.

- Да стой же, я тебе ничего не сделаю! Наверное… – воскликнул Мураки, все же поймав ее за руку, тенью своей руки.

Девушка вырывалась и сопротивлялась, но Кадзу ее держал очень крепко, так что ее усилия были тщетны.

- Ты следила за мной? – спросил Мураки, он был восхищен ею, ведь не каждый день можешь пообщаться с тенью.

«А вдруг она следила за нами в доме?» - заподозрил он и вспомнил про некую Провидицу, к которой они все держат путь.

- Ты не можешь говорить, потому что ты сейчас тень? – злорадно усмехнулся Мураки и вытащил свой нож.

«Но я узнаю тебя, правда, чуть позже…» - про себя продолжил Кадзу, удерживая шпионку.

Когда тень от ножа вонзилась в кисть руки девушки, незнакомка издала немой крик.

- Теперь беги, - Мураки жутко не хотел упускать свою диковинку, но ему ничего не оставалось, кроме как сделать это.

Ведь он надеялся, что найдет ее потом, но уже не в виде тени.

«Нечисто это дело, с чего бы вдруг какой-то женщине из другого мира помогать Мейфу? Да и еще требовать, чтобы меня прихватили, - задумался доктор. – Значит, эта Провидица простая шарлатанка, и это… это не моя паранойя говорит! А чрезмерно чувствительная интуиция».

Да, теперь свою паранойю он называл именно так!

Мураки появился у своей кровати, на которой распластался Хисока и храпел, так сильно, что «мягкая стенка», которую сделал Цузуки, вибрировала от звуковой волны.

«Такой маленький, но как рот откроет! - умилился Кадзу, переворачивая его на бок и устраиваясь к стенке. – А утром меня оглушит дикий вопль, поэтому пусть сам с краю лежит…»

Блондин прижал мальчика спиной к себе.

 

Глава 11.

 

Утренние лучи солнца хотели пробиться сквозь темные шторы. Ресницы Хисоки вздрогнули, и парень открыл глаза, потянулся, не понимая, который сейчас час из-за сумрака в помещении. А теперь он соображал, где собственно находится.

«Так-так, это моя рука… - он почувствовал что-то лишнее на себе. – А это уже не моя…»

Мальчик резко посмотрел через плечо на соседа по койке. Эта бледная кожа и светлые волосы…

- Мураки!!! – закричал он и, засуетившись, поцеловался с холодным полом.

- Ох… это было громче, чем я предполагал… - проснулся и доктор, приложив ладонь к своему лбу, все еще слыша звон в ушах.

- Что ты здесь делаешь?! – спросонья возмутился малыш.

- Как что? Ты сам сказал, чтобы я тут спал, ха-ха, - подтрунивал Кадзу, щелкнув шинигами по носу, когда тот показался на горизонте постели.

Куросаки подскочил и с безумием в глазах осмотрелся. Он был за одной стеной с Мураки, кроме того, и спал с ним в одной постели!

- Как такое могло произойти?! – запаниковал Хисока и встал в боевую позицию, повернувшись лицом к опасности. – Это снова твои шутки? Что ты со мной сделал? И…

Тут Хисока вдруг подумал об Алисе.

- Скотина! – Куросаки запрыгнул на противника, схватив за грудки. – Если ты с ней что-то сделал, то я определенно буду гоняться за тобой, пока не отомщу!

- Спасибо за совет, теперь я знаю, что мне нужно сделать, чтобы заставить тебя принять это решение, - усмехнулся Мураки, присев и коснувшись ладонью щеки мальчика.

«Так он не убил ее этой ночью? – задумался Хисока и весь его пыл улетучился. – И вообще, вчера вечером я же был на кресле, насколько я помню…»

- Что вчера произошло? Как я оказался на твоей половине? – покраснел шинигами, ощущая через прикосновение его крайнее любопытство и похотливый настрой.

- Ты устал и заснул на кресле, - ответил доктор, заправив часть волос мальчика за его ухо.

От этого движения по телу прокатилась теплая волна, а от его пронзительного взгляда жар скопился внизу живота.

- Не прикасайся ко мне! – закричал мальчик, положив свои ладони на грудь мужчины и разогнув руки в локтях, отстранился.

- Почему? – Кадзутака нежно взял его за запястья. – Потому что ты хочешь своего врага?

- Цузуки! Проснись! – звал на помощь Куросаки, но его напарника пушкой не разбудишь, потому что тот сожрал двойную порцию снотворного. Да и вообще, он сам по себе очень крепко спит.

Доктор наклонился и поцеловал свою куколку в шею.

- Как насчет утреннего секса? – предложил Мураки, переместив свои руки к нему на бедра и лаская большими пальцами его пах.

- А-а! А как насчет утреннего туалета?! – нашелся мальчик, отбиваясь от неприятеля, но, дрожа от желания, которое разгорелось не на шутку.

- Я не брезгливый, - издевался Кадзутака.

- Я! Я зато брезгливый! – Куросаки уже не знал, как вырваться из этих когтистых лап.

- Да? – Доктор оторвался от его шеи и заглянул в глаза, словно что-то замышляя. Так и есть, его губы расплылись в улыбке. – Тогда пошли в душ вместе!

- Не-е-ет!!! – шинигами закрыл свое покрасневшее лицо руками, но почувствовал, что его подхватили на руки.

Когда послышался скрип двери, он открыл глаза и посмотрел на мир сквозь пальцы, понимая, что они уже в ванной комнате.

- Так быстро? – Хисока забился в самый дальний угол.

- Так телепортация же, - напомнил ему Мураки и Куросаки вдруг кое-что припомнил.

Он вспомнил то, как перед тем, как заснуть, доктор смеялся над их глупой идеей, посадить его в клетку.

- Только сильно не стони, а то народ набежит, и будет подслушивать нас, - Кадзу серьезно намеревался его трахнуть, и неторопливо снимал кимоно. – А может и подглядывать.

«Ну, почему… почему все негодяи мира умеют исчезать с поля битвы, а мы, положительные герои – нет?!» - Куросаки очень сильно позавидовал его способности телепортироваться.

Но тут он заметил на руке доктора след от укуса, словно его животное покусало.

- Что это? – удивился мальчик.

- Да так, волки напали, пока шатался по лесу, - Мураки на ходу придумывал сказку для детёнка.

- Врешь! Ты можешь подчинять сознание животных, дьявол, – не поверил ему Хисока.

- А это были особые волки, с защитой от магов, - не растерялся тот.

- Оборотни, что ли? – почти поверил Куросаки.

- Не знаю, но видимо здесь так много магов-браконьеров, что природа наделила животных магией в процессе эволюции, чтобы им выжить, ха-ха. Какой прекрасный волшебный мир!

«Вот загнул!» - самому себе поражался врунишка.

- Ладно, считай, что поверил, - закрыл тему Хисока.

- Тогда, продолжим? – доктор схватил его за руку и вытащил из укрытия в душевую кабинку.

- Нет! А-а!

Закрылись. Через несколько секунд.

- Почему вода только ледяная? – раздался голос мальчика и стук зубов от холода.

- Хм… наверное, вода подогревается газом через колонку… - догадался Мураки, хотя после ледяного озера эта вода ему больше не казалась такой уж холодной.

- Вот видишь, не судьба, отпусти меня, извращенец, - Куросаки сильно надеялся, что его освободят.

- У меня есть идея, подожди, сейчас произойдет чудо, - доктор был очень упертым.

Кадзутака телепатически связался с Омелией.

«Прости, куколка, но не могла бы ты включить газовую колонку, а то я уже в душе», - голос доктора в голове разбудил женщину.

Она даже ударилась головой об спинку кровати от неожиданности.

- Да, Мураки-сама… - спросонья пролепетала она, поспешно выбираясь с кровати.

«Спасибо, очень признателен» - обрадовался Кадзу, и Омелии показалось, что доктор улыбнулся.

- Скоро будет вода, - заверил Мураки.

- Почему? Что ты сделал? – поражался шинигами, когда горячая вода все-таки потекла из душевого шланга. – Это уму не постижимо!

- Ха-ха, поверь, все просто, я же дьявол, - Мураки решил придать своей особе еще больше таинственности, пусть и таким простым фокусом, по его меркам.

- Кто ты? Что ты? А-а! Отпусти! – мальчик пребывал в первобытном страхе перед неизвестностью. – Скажи, как ты это сделал?

- Не важно…

- Нет, ты мне сейчас мозг вынес!

- Если я тебе скажу правду, то ты удивишься собственной глупости, - парировал доктор.

- Что? Я все равно хочу знать, как ты это сделал. Скажи и… и я весь твой!

- Правда? Обещаешь? – заинтересовался мужчина.

- Ты все равно меня сейчас изнасилуешь, поэтому обещаю, что отдамся добровольно, если скажешь, как ты только что сделал холодную воду горячей.

- Хорошо, - согласился Кадзутака и состроил невинные глазки. – Я телепатически об этом попросил госпожу Омелию, и она зажгла газовую колонку.

- Ты!!! – мальчик пришел в ярость и думал, что убьется головой об душевую кабинку. – Ты наеб..л меня, дьявол!

- Почему? Я же сразу сказал, что все очень просто, это ты сам себя наеб..л. Так что давай, выполняй свое обещание, или просто давай, ха-ха.

- И как тебе удается манипулировать ситуацией так, что она поворачивается под нужным тебе углом? – Хисока еще раз удивился его гениальной способностью управления людьми.

«Кукловод от природы! - мальчик поклялся себе, что больше не будет заключать с ним пари. Никогда. Ни за что! – Он снова развел меня, да еще шикарнее, чем в прошлый раз!»

- Не знаю, я удивляюсь тому, почему у других людей этого не получается, - тут он склонился к его шее. – Ну, так что? Ты человек слова? Будешь исполнять свое обещание, а я исполню свое.

«Ублюдок, теперь мне придется это пережить снова! А-а! – Куросаки готов был взорваться от собственной глупости. – Когда я уже научусь обходить его капканы? И о каком своем обещании он говорит? О мести? О том, что прибежит ко мне после свершения своего коварного замысла? Или он снова на своей волне, которая мне не доступна?»

- О, у меня идея, - вдруг отстранился Мураки, и соблазнительно провел указательным пальцем по своей нижней губе, шее, груди. – Сейчас я позволю тебе самому проявить инициативу, так что, можешь воплотить все свои сексуальные желания на мне. В том числе и позиция сверху…

- А-а-а! – последовала естественная реакция малоискушенного мальчика.

Куросаки показалось, что даже волосы встали дыбом от всей этой ситуации. Если бы у него сейчас был христианский крест, то он, не задумываясь, отмахивался бы им с воплями: «Изыди, дьявол-искуситель!»

- В чем дело? Ты не хочешь изнасиловать того, кто сделал тебе больно? – искренне удивлялся доктор, да еще с такой умилительной рожей. – Ты не хочешь мне отплатить тем же?

«И что же мне с ним делать?» - Хисока был в растерянности.

- Отстань! Лучше просто еще раз изнасилуй меня, и разойдемся, - мальчик был морально не готов заниматься с ним этим добровольно.

- Да ты мазохист, я погляжу… - подтрунивал искуситель. – Не, так не интересно, я тебя уже два раза насиловал. Я хочу разнообразия в наших отношениях. Давай теперь ты меня.

На самом деле Мураки так говорил, потому что знал, что это будет травмировать психику Хисоки. В общем, как ни крути, Мураки – садист.

- Каких еще «наших отношениях»? – недоумевал Куросаки.

- Ну, мы же любовники, как-никак, - рассмеялся Мураки, не отрывая своих глаз с мальчика. – Садист и мазохист - мы просто созданы друг для друга.

- Нет! Мы не любовники, и я не мазохист!

- Тогда я не садист, что ли? Следуя твоей логике…

- Моей логике? Это у тебя странная логика, сумасшедший доктор.

- Тогда докажи, что мы не любовники. Смотри, мы оба мужского пола, нам не обязательно что-то чувствовать друг к другу, чтобы потрахаться. Тем более в прошлый раз тебе понравилось, ведь ты кончил, не так ли? А твоя игра в недотрогу, мне даже нравится. Сейчас мы находимся в душе, и ты дал мне обещание, что мы займемся этим. И ты со мной будешь еще спорить по этому поводу?

«Мы любовники… мы любовники… - эхом звучало в голове Хисоки и ему хотелось кричать от отчаяния. – Бл..дская суровая действительность!»

Хисока внимательно посмотрел на Мураки: глаза горят от желания, губы приоткрыты и даже порозовели от прилившей крови, капельки воды стекали по его стройному телу, а еще ниже на всю длину красовался разгоряченный член. Куросаки невероятно смутился и закрыл лицо руками и, прижавшись к стене спиной, сполз на пол. Раньше он своего врага видел только в темноте, или при свете луны, а сейчас его можно разглядеть куда подробнее и восхититься его мужественностью. Ведь Хисока навсегда останется в теле мальчика из-за него.

- Ты чего спрятался? – мужчина приблизился к нему, сел напротив и, расцепив его руки, заглянул в удивленные глаза.

- Перестань мучить меня, ты уже довел меня до белого каления, - ответил ему Хисока, не в силах больше сдерживать слезы.

- Я ничего не предпринимал для этого, ты сам доводишь себя, - серьезно сказал доктор, но затем растянул губы в улыбке. – А теперь, давай расслабимся, а?

Шинигами это ничуть не успокоило, а еще больше взбудоражило.

- Или тебе нравится только Цузуки, потому что он умеет делать так, нэ? – Мураки стал котенком-фурриком, игриво виляя хвостиком, показывая острые зубки и коготки, а также шевеля ушами. Хисока ощущал, как дух покидает его тело.

«Неко-доктор, вы иногда такой милый придурок, прям Цузуки номер два…» - про себя отметил мальчик, пытаясь привыкнуть к его новому облику, но кровь из носа предательски скатилась по губам.

- Я хочу тебя, а ты? – сказал неко-доктор, слизав кровь с его губ, а пальчиками обеих рук пробежался по груди, животу и члену мальчика. – Судя по тому, как он тверд, ты тоже хочешь…

Мураки ликовал от легкой победы, а Куросаки понимал, что никуда не денется от сексуального мучителя.

- Что ты сейчас хочешь: чтобы я просто трогал тебя руками, или снова сделал минет, или перейдем к более решительным действиям? – интересовался соблазнитель.

«Что это за «более решительные действия», после предложения подрочить руками и сделать минет?!» - испугался Хисока.

- Хотя, давай все по порядку, - предложил неко-Кадзу, понимая, что его любовник в некотором ступоре и нем, как рыба.

Уже лаская его член одной рукой, доктор целовал его шею и плечи.

«Хорошо-хорошо! Признаю, он замечательный любовник… - самому себе признался Куросаки и обвил шею противника руками, полностью подставляясь его губам. – Но это ничего не меняет в нашей вражде. Хотя нет, меняет, конечно… но я все равно его ненавижу!»

Поцелуи переместились к паху, и шинигами затрепетал, когда его член оказался во рту любовника.

«Боже, как же хорошо он это делает! - Куросаки двигал тазом ему навстречу, удерживаясь одной рукой об пол, а пальцы второй руки вцепились в серебряные волосы врага. – Что же происходит с нами? Мы же должны презирать друг друга, уничтожать, но вместо этого закрылись в ванной комнате и занимаемся непристойностями… Это сумасшествие!»

Когда член Хисоки максимально затвердел, Мураки отпустил свою игрушку и, выпрямившись до уровня лица шинигами, заглянул тому в глаза. Куросаки сконфузился от его внимания и сильнее прижался к стене душевой кабинки.

- Ну, чего ты? Сейчас перейдем к самому интересному, - улыбнулся тот, аккуратно взбираясь на бедра любовника, обхватив его член.

- Подожди, ты серьезно хочешь… - запаниковал шинигами, но Кадзутака не слушал его, ловко протискивая его член в себя, томно простонав.

«Итить твою мать!» - в общем, Куросаки, мягко говоря, был удивлен.

- Ха-а, ты бы видел сейчас свое лицо, - немного покраснел неко-доктор. – Не важно кто ты обычно, актив или пассив, но ты все же представитель мужского пола. Признайся, тебе сейчас хочется меня затрахать до смерти, не так ли?

- Да… - сорвалось с губ Хисоки, словно выдох и вдруг безумная улыбка озарило его лицо.

Да, Мураки не только довел его до белого каления, но и крышу таки сорвал.

- Да, я хочу тебя, черт побери, сволочь! – уже уверенно выпалил он.

- Ну, наконец-то ты это сказал, а то я думал, что ты вечно молчать будешь, и мучиться от собственного желания, а я бы все время пользовался этим, - обрадовался тот и, усмехнувшись, задвигал бедрами.

- Ах! А-а… - застонал шинигами от удовольствия, ведь он еще ни разу не был в этой позиции.

«Ах! Я снова лишаюсь невинности… - да, это дитя считало себя девственным, но развращенным. – И это снова Мураки! Почему мне так везет на этого проклятого извращенца?»

Неко-доктор ускорил темп, а Хисока думал, что его сердце разорвется от этой близости. Он не мог оторвать глаз от своего прекрасного врага, он понял, как ему сейчас нравятся его движения, его тело, его сумасшедшая улыбка и сверкающие холодным блеском глаза. Теперь можно смело говорить, что Мураки – это его любимый смертельно опасный враг, который выхватил его из привычного и тревожного мира, и показал нечто головокружительное и разрушительное одновременно.

Хотелось прикоснуться к его коже, попробовать ее на вкус, поэтому Куросаки перестал противиться своим похотливым желаниям. Смело протянув руки, он теперь ласкал кожу мужчины, живот, грудь, случайно задев сосок.

- М-м-м… - простонал Кадзутака, когда пальцы коснулись его соска.

Хисока привык видеть его только в образе хищника, но сейчас он лицезрел необузданную страсть. Она вливалась и в его тело, разливаясь по сосудам, проникала в каждую клеточку и дарила тепло, затмевала разум, опьяняла.

Они поймали взгляд друг друга, и Куросаки подумал, что ослепнет от этого.

- Ты смотришь на меня, как… на инопланетянина, - усмехнулся доктор, немного смутившись.

«Неужели у меня такая удивленная рожа?» - Хисока попытался представить себе изумление человека, на которого бы вдруг запрыгнул инопланетянин, и мальчик тоже усмехнулся.

- Надеюсь, у тебя не вырастут щупальца, - пошутил и шинигами.

- Не-а, у меня только одна щупальца, - подмигнул Мураки и Хисока перевел взгляд на его торчащий член.

Мальчик покраснел, но рука сама потянулась к нему.

- А-а… - выдохнул Кадзутака, когда любовник обхватил его член ладонью.

Доктор запрыгал на шинигами чаще, чтобы заодно скользить в его руке.

- Анх! – застонал и Хисока, почувствовав приближение оргазма.

Он стиснул зубы, чтобы сдерживаться как можно дольше, ему хотелось продлить эту пытку.

«Возможно, это вообще первый и последний раз, когда я его трахаю…» - немного злорадненько подумал Куросаки.

Внизу живота уже все стянуло и болело, но он все еще сдерживался и любовался своим врагом.

«И что мне с ним теперь делать? – задумался Хисока. – Он никогда меня не отпустит. Но хочу ли я, чтобы его убил Саки?»

Хисока на мгновение представил себе, что Шидо Саки убивает Мураки; ярость и протест вспыхнули в его душе.

«Ну, уж нет, если он умрет, то только от моей руки! - решил Куросаки, и сил сдерживаться больше не осталось, невесомость и восторг охватили его. – Доктор, вы только мой… А сейчас я делаю это в тебя!»

- Ах… - выдавил шинигами, когда Мураки приподнялся и член вышел из него.

- А теперь моя очередь, - заявил Кадзутака, сверкая механическим глазом и заставляя мальчика встать на ноги.

Он развернул Хисоку к стене и обнял сзади, а тот даже не сопротивлялся. Куросаки лишь вздрогнул, почувствовав проникновение в себя. Доктор поцеловал его плечо, шею, пощекотал дыханием ухо, отчего по телу шинигами пробежали мурашки.

- Мне нравится это делать с тобой, - ласково шепнул Кадзу, хотя это была не новость для мальчика. – А тебе? Если ты снова захочешь, попроси меня об этом, думаю, что я буду не против…

«Он говорит о сексе в общем или о позиции сверху?!» - Хисока невероятно смутился.

Он даже вообразить себе не мог, что подойдет к нему и попросит повторить данную процедуру. На бис, пожалуйста!

«Нет, это будет моральное самоубийство, - несмотря на это умозаключение, кровь из носа снова потекла, что еще больше обескуражило его. – Не мозг ли это вытекает?»

Мураки задвигался в нем и эмпата захлестнули его чувства.

«У меня уже все болит, но почему-то заработало», - поражался Куросаки новой волне возбуждения.

Доктор безжалостно трахал его, воспроизводя различные томные стоны, от которых Хисока приходил в еще больший восторг.

«Наш пульс уровнялся, наше дыхание тоже синхронно… - заметил Куросаки. – Мы снова синхронизировались не только эмоционально, но и физически. Боже… немного странно осознавать, что он и я – одно целое».

Мураки прижимал мальчика к себе крепче и эмпат, будучи плененный его эмоциями на физическом уровне, понимал, что скоро кончит. Они оба сделают это одновременно, как в прошлый раз…

- А-а… Анх! – хором воскликнули они, испытывая оргазм.

Когда доктор вышел из него, то мальчику показалось, что его разрубили напополам. Какой-то новый, неведомый ему эмоциональный шок. В глазах потемнело…

«Кажется, я поглотил слишком много его энергии, - Мураки прижал к себе потерявшего сознание мальчика. – Хотя, во время нашей синхронизации она равномерно циркулировала в наших телах. Или это моя темная энергия вырубила его, когда я прервал синхронизацию? Как же интересно делать это с эмпатом…».

- Так-так, верну-ка я его в кровать, надеюсь, что Цузуки спит, а то снова поругаемся. Хотя, можно было бы лишний раз подействовать ему на нервы, - доктор осторожно усадил мальчика в угол, надел на себя кимоно, и думал, во что бы одеть мальчика.

Его трусы лежали в душевой кабинке мокрые.

«Ладно, высохнут на нем», - решил он.

Телепортировавшись с Хисокой на руках обратно в комнату, он заметил, что все было так же, как и при их уходе. Цузуки спал крепким сном. Кадзутака сначала обернулся к своей кровати, но решил, что будет странно оставлять мальчика там, поэтому подложил его к Асато и укрыл их обоих под одним одеялом.

«Красота! Все, пойду себе чаю сделаю», – у Мураки разыгрался аппетит после такой утренней зарядки и, самое главное, рана зажила. Сила шинигами волшебна!

Зайдя на кухню, Кадзутака сварил себе зеленого чая и наслаждался утром, пока кто-нибудь его не испортил. У него было предчувствие, что что-то да случится. А почему, сам не знал.

«А где Ория? – доктор не ощущал его присутствия и забеспокоился. – Спрятался от меня?»

- Пойти разбудить тех двоих, что ли? – ему стало скучно без шумной, вечно спорящей и ненавидящей его компании.

Он вернулся в комнату шинигами и, слегка приоткрыв дверь, заглянул в нее, а парочка все так же мирно спала. В помещении было темно, так как большое окно было завешено шторами. В принципе, в этой комнате ничего и не было, кроме двух кроватей, непонятного цвета ковра между ними и стола, на котором одиноко красовалась ваза с красным неизвестным цветком.

Мураки поставил свой чай на столик и подошел к окну, с шумом раздвинув шторы, позволяя солнечному свету проникнуть в каждый уголок. Одинокий цветок словно заулыбался, чувствуя на себе солнечные лучи. Кадзу подошел к нему, с любопытством рассматривая его. Лепестки с краю имели те же закругления, что у розы, но к середине они становились зазубренными. Аромат был мягким и знакомым, а Мураки не мог вспомнить, где он еще мог чувствовать его.

«Привет, как у тебя дела?» - доктор мысленно поприветствовал маленькое создание природы, осторожно и нежно прикоснувшись к его лепесткам. Цветочек незаметно вздрогнул от прикосновения, словно только что очнулся и его застали врасплох.

Хисока зашевелился в кровати, похоже, он невольно услышал мысли Мураки. Последствия синхронизации.

- Тебе что делать нечего? Уже с растениями разговариваешь… - пробормотал Куросаки спросонья, но потом изумленно осмотрелся.

«Неужели мне все приснилось?» - решил он, вспоминая, что недавно находился в душе.

- Иногда бывают такие моменты, что хочется разговаривать с цветами больше, чем с людьми, - ответил Кадзу, немного оскорбившись на то, что такой красивый цветок обозвали просто «растением».

- Хм… - Хисока усмехнулся, поняв намек, каких именно он имел в виду людей. – И что он тебе говорит?

Он хотел, чтобы Мураки понял всю нелепость общения с растениями.

- Цветы не говорят, они общаются на языке чувств, их нужно просто понять, – он закрыл глаза, наслаждаясь цветочным ароматом.

- Ладно, тогда что он чувствует? – не унимался младший шинигами.

Доктор открыл глаза и снова посмотрел на цветочек.

- Грусть и одиночество… он знает, что скоро завянет, и ему часто не хватает солнечного света, – ответил он, и от его голоса цветок задрожал, словно кивая, и подтверждая его слова. Затем его лепестки резко перестали дрожать, как будто он задумался. – Да и вообще, кто тут эмпат, ты или я?

Куросаки был в замешательстве, не зная, как реагировать. Сейчас ему этот человек снова показался очаровательным, но обреченным, как и этот цветок. Младший шинигами вздрогнул и развернулся лицом к Цузуки, намереваясь еще поспать.

- Забирай свой цветок и болтай с ним в другой комнате, а я хочу еще поспать, – грубо сказал он.

- Нам нужно идти, поднимайся, - настаивал Мураки. – И Цузуки разбуди, он там хоть жив? А то без него слишком грустно….

- Да что с ним может случиться? – фыркнул мальчик, но все же бросил взгляд на напарника.

Дышит ровно, все в порядке.

- Я что-то Ория не могу найти… - беспокоился доктор, отойдя от цветка и взяв чашку.

- Вот, как найдешь, так и встану с кровати, - Хисока упорно не желал покидать теплую постель.

Асато, зашевелившись, приоткрыл один глаз. Рукой нащупал что-то влажное.

«Странно, почему постель мокрая?» - подумалось ему; резко приподнявшись, раскрыл одеяло.

- Хисока! Ты что, уписался?! – удивился Цузуки, глядя на мальчика.

Он-то не знал, чем его напарник занимался в душе с Мураки. А Куросаки только сейчас понял, что лежит в мокрых трусах. Доктор же чуть чаем не подавился от смеха – да, с Цузуки не соскучишься!

- Нет, придурок! Я в душе был! – разгневался Хисока, покраснев, как рак.

- А почему трусы мокрые? – не унимался тот.

- Потому, что мы третий день ходим, черт знает где, а вторых трусов у меня нет, поэтому они и сохнут на мне, - затараторил Куросаки. – Иди лучше тоже в душ, а то запах от тебя, как от бомжа.

- Хорошо-хорошо, только не заводись с утра! – испугался Асато его гнева и соскочил с кровати.

- Точно, вы – как суровая жена и муж подкаблучник, - вслух издевался над ними Мураки.

Шинигами недовольно покосились на доктора, но тот лишь улыбнулся.

- Вы уже с утра питаете меня отрицательной энергией, продолжайте, пожалуйста, - попросил Кадзу, сверкнув правым глазом.

- Как ты выбрался оттуда? – Цузуки решил больше не кормить этого вампира своей яростью и поинтересовался более интересными вещами, указывая на «клетку».

Но доктор допил свой чай, игриво показал ему язык и исчез в белом вихре.

- А-а! Как же я мог забыть про это? – Асато схватился за голову. – Сволочь, он еще и издевался!

- Тогда убирай свою бесполезную стенку… - бурчал шинигами младший, одеваясь.

- Действительно бесполезную, - расстроился тот, растворяя ее своей волей. – Кстати, семья жива?

- Кажется, я слышал голос госпожи Омелии.

- Тогда пойду в душ, поедим и можем отправляться в путь, - уже в коридоре сказал Асато.

Хисока натянул на себя джинсы и заметил, как на пол что-то упало.

- А? – нагнувшись, он взял в руки длинное серебристое перо.

«Если на тебя нападет Саки, то просто позови меня…» - Куросаки вдруг вспомнил слова Мураки перед тем, как погрузиться в бессознательный сон.

«Зачем? Почему? – растерялся он, краснея от приятного тепла, разносящегося по всему телу. – Он что, будет защищать меня? Но зачем ему это? Бред! Наверняка, чтобы ему легче было найти своего ненавистного брата, если он нападет на меня. Но тогда бы Мураки всем раздал эти перья, а я что-то не припомню этого... вернее, я уверен, что он только мне дал это перо. И почему я от этого… так счастлив?»

- Мой муж ушел по делам, - Омелия успокоила нервную систему Хисоки. – А Алиса спит в своей комнате, она у меня та еще соня.

Женщина села за стол, за которым были только Мураки и Хисока. Цузуки был в душе, а где был Ория Мибу, никто не знал.

- Куда он пропал, сволочь?! - доктор уже не на шутку беспокоился.

- Когда ты куда-то пропадаешь, он наверняка чувствует то же самое, - упрекнул его шинигами.

- В нашем мире у нас свои дела и мы можем не беспокоиться друг о друге, а здесь – это совершенно другое, а еще меня он упрекает в безрассудстве, - да, Кадзу злился. – В доме его нет, куда он мог пойти?

- Не знаю, может, ты убил его, ведь вчера была такая особенная ночь для тебя, - холодно язвил Куросаки. – Госпожа Омелия, не обращайте на нас внимания, это мы о своем насущном, вас это никак не коснется.

- Да я что-то уже привыкла к этому, - покраснела та, вспоминая вчерашнюю погоню.

- Нет, я обычно помню, кого убиваю, в каком бы я состоянии не был, - доктор не распознал сарказма со стороны мальчика и серьезно задумался. – По крайней мере, если бы я убил Ория, точно бы запомнил…

- А-а! Ты не выносим! – Куросаки оскорбился тому, что не удалось его зацепить за живое.

- Почему ты сейчас злишься? – недоумевал тот.

- Потому что я пошутил, а ты все всерьез воспринимаешь!

- Когда ты пошутил?

- О боже... неужели твое чувство юмора имеет кнопку «вкл» и «выкл»? – мальчик взъерошил свои волосы от досады.

- Милые ссорятся – только тешатся, - рассмеялась женщина.

- Почему вы так решили?! – Хисока не только изумился, а просто таки офигел.

«Неужели для простого обывателя мы кажемся возлюбленными?!» - шинигами думал, что поседеет от подобного восприятия посторонних.

Но тут вдруг они услышали песню. Это Цузуки в душе пел что-то из своего репертуара, слышно было так хорошо, словно он это делает прямо за дверью.

Женщина вдруг таинственно улыбнулась, краснея и глядя на Мураки с Хисокой.

- Простите! – подскочил Куросаки, хватаясь за свои вспыхнувшие щеки.

«Боже мой! Она слышала нас! – паника и стыд охватили его сознание. – Как я низко пал! Доктор, это все из-за тебя, извращенец!»

- Ничего страшного, чувствуйте себя, как дома, - успокаивала мальчика Омелия, смущенно касаясь своей разгоряченной щеки и кокетливо хихикая.

- Не думайте, что мы пара, я все равно его ненавижу, это было недоразумение, - младший шинигами указал большим пальцем на Кадзутаку.

- Правда? – женщина сразу же посмотрела на Мураки и как-то грустно заявила, – как жаль, доктор, что вам нравятся только мальчики…

- Почему вы так решили? – отозвался Кадзу и подмигнул. – Я очень разносторонний человек, мне и женщины очень нравятся.

Куросаки не понравился этот разговор, и он тут же покосился на них.

- О-о, как интересно, - Омелия придвинулась к Кадзу поближе.

Ярость вспыхнула в сердце младшего шинигами.

«Она бесстыдно флиртует с ним!» - неистовствовал он.

- Госпожа Омелия, не в обиду сказано, но все же, а как же ваш муж? – Хисока сверлил ее глазами.

- А вы ревнуете? Но вы же сами сказали, что вы не пара, - ответила она.

- Нет, я не ревную! – мальчик подскочил, как ошпаренный.

«Мне просто не нравится, когда вы подкатываете к нему!» - про себя добавил он.

- Вы не знаете, на что способен этот человек, он опасен, чем быстрее мы покинем ваш дом, тем лучше, - предупредил ее Хисока.

«Нет, это не ревность! Это же не ревность?» - растерялся он.

«О боже, что это только что было? – поразился Мураки, обратив свое внимание на мальчика. – Он неадекватен…»

Куросаки вдруг покраснел под вопросительным взглядом доктора.

- Чего уставился? – не выдержал шинигами.

- А ты тот еще ревнивец, оказывается, - усмехнувшись, ответил ему Кадзутака, взяв его руку и притягивая мальчика к себе.

«Не оттого ли, что я принадлежал тебе, и теперь твоя дикая мужская сущность распознает меня, как свою собственность?» - Мураки мысленно передал ему свой вопрос, ликуя от такого интереса со стороны мальчика.

Хисока лишь поставил локоть на стол и закрыл глаза ладонью от стыда, не предпринимая попыток к сопротивлению. Он пытался понять причину своего внезапного бум-бум в груди от слов и прикосновений любовника.

«Неужели его сумасшествие передается половым путем, а иначе я никак не могу это обосновать», - негодовал он.

- О, как хорошо! – на кухне появился Цузуки, а Куросаки как током ударило, и он выдернул свою руку из власти доктора.

Но Асато заметил данное действие.

- Ты опять пристаешь к нему?! – разозлился старший шинигами.

- А что? Ты тоже ревнуешь? – издевался доктор.

- Что значит «тоже»? – не понимал Цузуки.

- Да так, ничего, спи меньше, больше знать будешь, - Кадзутака намекнул ему о том, что тот проспал что-то очень интересное.

«Молчи, зараза!!!» - голос Хисоки завопил в голове пепельного блондина.

- Что-то случилось? – полюбопытствовал Асато, глядя на таинственно улыбнувшихся Мураки с Омелией и покрасневшего напарника.

Но прозвучал скрип колес, и все бросили взгляд на окно: у дома припарковался черный фургончик с тонированными стеклами.

«Мы не успели уйти, - Мураки приподнял одну брови, но затем хищнически улыбнулся. – Ну и ладно…»

- Минуточку, я скоро, - Омелия надеялась сама решить свои проблемы.

Выйдя из дома, она уверенно подошла к машине, хотя ее сердце готово было вырваться из груди. Мураки же поспешил к входным дверям, чтобы пронаблюдать за ситуацией. Дверь открылась, и из машины вышел… Ория Мибу! Кадзу от удивления чуть не упал прямо на пороге.

- Где ты был?! – доктор был в ярости и, моментально оказавшись у машины, схватил друга за грудки и затряс. – Я уже думал, что убил тебя вчера ненароком и не помню, даже размышлял, куда мог труп деть, ведь я обычно не закапываю! Еще раз так уйдешь, никому ничего не сказав, прибью сразу же!

Мибу ошарашено молчал и ждал, когда Кадзу успокоится и отпустит его. А Омелия знала, кому принадлежит эта машина, поэтому открыла фургон и осмотрела его – он был пуст. Мураки же перестал трясти своего друга и лишь яростно уставился в глаза, ожидая его ответа. Мибу некоторое время продолжал изумленно смотреть на доктора, затем самодовольно усмехнулся, а в глазах заиграл огонек.

- Я рад, что ты беспокоишься обо мне, - как можно ласковей произнес Ория, глядя тому в глаза.

- Но это не значит, что я откажусь от своей цели и пожертвую ею ради твоей жизни, - предупредил его Кадзу, но все же зарумянился оттого, что признал тот факт, что любит своего друга.

- Я знаю, но я все равно буду рядом с тобой, даже если ты отвернешься от меня, и я погибну, - все также самодовольно улыбался Ория, смирившийся со своей участью. – Потому что ты мой друг и я рад этому.

- А еще вы меня называете сумасшедшим, - доктор резко отстранился от него.

«Снова эта нестерпимая боль, разрывающая душу, словно когтями. Мне больно от его дружбы, он смеется мне в лицо, а я от этого близок к агонии», - в общем, Кадзу расстроился.

Хисока пораженно наблюдал за ними, его связь с доктором была еще сильна, может, незначительные эмоции от него он уже не ощущал, но эти яркие и тем более болезненные – прожигали и его.

«Ория, он удивительный! – восхищался Куросаки. – Его преданности можно только позавидовать. Он не какой-то там прихвостень злого доктора, он действительно его друг. Он верит в него, прощает его, и вовсе не от слабости, а оттого, что силен духом. Когда я сошелся с ним тогда в поединке, он показал мне, что сражаться нужно за кого-то…».

Младший шинигами на мгновение представил себе, что Цузуки погрузился во тьму, никакие слова не вытаскивают его из этого плена. А если произойдет беда, то он не протянет руки, а будет холодно смотреть на твою смерть.

«Что я тогда сделаю? – невероятная боль пронзила Хисоку. – Что бы я сделал, если бы Цузуки вдруг меня предал? Закрылся, убежал, испугался, рыдал, наверное… Но этот человек… Этот человек нашел в себе силы простить своего друга и сражаться за него. Я только сейчас понял, как это благородно и больно. Поэтому он сейчас счастлив, когда узнал, что Мураки себе места не находил от беспокойства. Думаю, что с этого человека мне нужно брать пример… пример того, как нужно дружить…»

Куросаки взял Цузуки за руку, отчего тот вздрогнул.

«А Мураки знает это, поэтому ему больно от собственной чудовищности. Странно, не думал, что его это будет беспокоить, просто садо-мазохизм какой-то над собой и окружающими. Это ужасно», - размышлял мальчик.

- Ты что машину угнал? – Кадзутака задал вопрос, который интересовал абсолютно всех, а Омелию в особенности.

- Ну-у, не совсем, это долгая история, - почесал репу Мибу, глядя на фургон. – Посмотрев на тебя вчера, я понял, что кровопролитие неизбежно, и чтобы не вмешиваться, я решил прогуляться вдоль дороги. И я был так зол, а тут этот фургон затормозил и вышли какие-то головорезы, пытались затащить меня в машину. Даже понятия не имею, кто это?

- Это работорговцы или те, кто им служит, - перебила его Омелия. – Им не выгодно убивать, потому что люди, особенно молодые мужчины, стоят дорого.

«Видимо, они решили приехать ночью, чтобы помочь нам справиться, - размышляла она. – Но почему я не увидела фургона, когда закапывала тело вдали от дома?»

Мураки покосился на катану Ория.

- Ясно. И ты их всех перерезал, когда они напали на тебя? - догадался доктор.

- Да, - ответил тот.

- Пока я сидел в доме и противился жажде крови, ты преспокойно резал людей… - прозвучали нотки зависти из уст Мураки.

- Ты чем-то недоволен? – издевался Мибу.

- Да! Почему меня не позвал?

- Прости, - усмехнулся Ория. – Я был уверен, что ты неплохо проводишь время, издеваясь над шинигами и тому подобное. Да и мне было не до того. У меня подвернулся случай не возвращаться в дом, поэтому я съехал на обочину, прикрыл машину ветками и заснул в ней.

- Иногда я готов тебя удушить, ты ведь сейчас специально испытываешь мое терпение?

- Ну, не только же тебе издеваться над всеми, - подтрунивал Мибу.

- Это же здорово! – обрадовался Цузуки, подбежав к машине. – Теперь нам не надо перемещаться пешком. Ория, ты просто красавчик!

Асато на эмоциях обнял его.

- Эй-эй, не трогай его, я тоже ревнивый, - предупредил его Мураки.

- Какое сегодня ревнивое утро… - пробурчал Куросаки.

В дверях стояла Алиса и с ужасом смотрела на фургон.

- Вас уже забирают? – поинтересовалась она.

- Нет, все в порядке, - подошел к ней Хисока.

«Неужели у этих работорговцев определенный дресс-код, только на машины? – решил он, но почувствовал неладное. – Да и почему она решила, что нас должны забрать?»

Позавтракав (кроме Мураки, он все еще вампиризмом страдал), компания благодарила и прощалась с хозяйкой. Ория сел за руль.

- Всего хорошего, господин Мураки, - попрощалась женщина с ним лично.

Кадзутака склонился к ее уху.

- Видимо, судьба на вашей стороне, у вас есть шанс скрыться, - прошептал он и почувствовал, как кто-то грубо схватил его за локоть и потянул.

- Доктор, мы и так тут задержались, - ревниво протянул Куросаки, утаскивая своего любимого врага к фургону.

- Ха-ха, меня похищают в рабство, - играл Мураки. – А связывать будете?

- Ория, застегни его ремнем, чтобы он успокоился, а я с Цузуки сзади сядем.

«Тогда я буду тебе изменять с Мибу», - мысленно издевался над мальчиком Кадзу.

«С ним можно…» - телепатически ответил ему младший шинигами и усмехнулся, закрывая дверь фургона.

Изменено 29 января, 2011 пользователем Мурка-чан (смотреть историю редактирования)

[Kris_Rodgar]

Эх, жалька.....

[Аннит]

АААААААА!!! :wacko:

Мурка-чан, ты не хороший человек)) Скоро там прода по СД будет? или я тута мхом порасту?! :mad:

Срочно требую проду....

P.S.:Моя подруга клятвенно обещала тебя придушить.. Я тя предупредила. :) -_- -_-