Дом и книжная лавка Кэнъити

[Syusuke]

*"смутился? или играешь? плохая погода?"..пристально смотрел на книжника и даже не обратил внимания на яблоко."неужели щадишь мои...чувства?"...тряхнул шевелюрой и вздохнул. Спокойствие и смирение, как обычно, пришли внезапно, и ему вновь стало все равно*

-Перестань. Не надо. Не забывай, с кем ты сейчас разговариваешь. Я не стою ни твоей заботы, ни жалости. И поверь, меня уж точно не нужно любить.. больше, чем хотя бы вот это яблоко... меня вообще не нужно любить...

*отодвинул чашку и выпрямился*

-..не переступай через себя...только если это не стоит результата..."ты свободен в своем выборе и действиях... пожалуй, это самое ценное, что может быть в мире..."

[Лелио]

«Я и стараюсь не переступать, а делать так, как чувствую…»

Он сказал следующую фразу резко, но в тоже время очень замучено, как человек уставший что-то доказывать, но все равно стоящий на своем; что-то вроде «солдат умирает, но не сдается». В первую очередь он опять же доказывал это только себе

- На память я еще не жаловался. Просто привык уважать себя, поэтому и отношусь ко всем, как к равным. Я ведь это в первую очередь это для себя делаю… Чтобы потом не чувствовать себя грязью последней… Если хочешь, можешь считать меня лицемерным и циничным идиотом. *отстраненно* Мне все равно, я уже привык, а тебе приятно…

В голове всплыл старый английский стишок, знакомый с детства, буквально со школьной скамьи.

«The rainbows shining black and white;

*вздохнул, а затем усмехнулся сам себе* Nothing…*запнулся*

Nothing I do seems right…»

Книжник еще раз вздохнул, и повернулся к Шуске, смотря на него в упор. Проявившийся опять акцент, глаза темные как болотная тина, и кажется, что постарел лет на десять. На много старше, чем на самом деле.

- Понимаешь, я не родился уже в модельных ботинках и белой накрахмаленной рубашке от какого-то там… Не имеет значения… За свою жизнь я много видел и общался со многими… И не вижу никакой разницы – шлюха это или какой-то богач с видом из окна на Боденское озеро или какой-нибудь Домский собор… *раздраженно* Если пожелаешь – можешь уходить. Тебя здесь никто не держит…

Кэнъити сильно пожалел, что вообще затеял весь этот разговор, и обещал откусить себе когда-нибудь свой болтливый язык. Морально-философских рассуждений за завтраком ему только не хватало!… И действительно, главное с кем!… Он немного опустил голову, перевел взгляд в стол, закрыл газа и сделал пару глубоких вздохов-выдохов.

«…A rainy day, a stormy night;

Nothing at all seems right!»

Но меньше чем через полминуты, он опять посмотрел на Шуске, как ни в чем не бывало. Глаза ожили, лицо оттаяло, голос был спокойный как всегда, а на лице приветливая улыбка, как ни в чем не бывало…

- Ты уже закончил с завтраком? *слез со стула и потянулся к его чашке* Я уберу…

Забрав кофе, он подошел к раковине, сполоснул посуду, убрал ее в посудомойку и включил умную машину.

Изменено 12 декабря, 2005 пользователем Лелио (смотреть историю редактирования)

[Syusuke]

Если хочешь, можешь считать меня лицемерным и циничным идиотом

690509[/snapback]

*хмыкнул про себя. "даже так?. приятно?.. Ну, я бы не сказал, что это так...мне не хотелось бы всех вокруг считать таковыми, но...это просто что-то вроде...самозащиты."*

*в течение всего времени, что Кэнъити говорил, рыжий внимательно слушал его, не упустив ни слова, ни интонаций с которыми все это было сказано, и волна не то возмущения, не то раздражения поднималась в нем. Но, в такие моменты, когда его действительно что-то доставало, он не кричал, не срывался, а наоборот, говорил на редкость спокойно, тихо, опустив глаза, словно сам с собой...*

-Ты не видишь никакой разницы между шлюхой и богачом, пока не знаешь кто из них кто, и не отрицай. С человеком ты будешь общаться наравне, или.. впрочем как тебе вздумается, а со мной?...с такими как я?...волей-неволей, осознаешь свое...нет, не превосходство.. там что-то другое, прости.. не знакомое мне чувство...*поднял на него внимательные глаза*-.. ведь тоже не родился.. в каком-нибудь борделе, и не такие планы на жизнь я строил. Ты можешь говорить мне все что угодно, ты можешь делать со мной все, что тебе вздумается. Все могут. И как бы со мной не "повеселились", всем будет плевать!. Какой бы *построил пальцами кавычки* - "элитный" я не был...если меня оттрахают, при этом использовав какие-нибудь садистские штучки, к тому же изобьют и бросят где-нибудь в подворотне, никому не будет дела. Зачем? Это же так, отбросы общества. Игрушка. Шлюха. НЕ человек. Разве не так? А если не дай Бог, что-нибудь подобное случиться с влиятельным, богатым человеком, а? Там же виновных из-под земли достанут. .Разве не так?...

*покачал головой."глупо, зачем...?"*

*встал и, запустив пальцы в карманы джинсов, развернулся к двери*

-даже если мы пересечемся еще когда-либо...я тебя...не узнаю и не вспомню...

*не пытаясь понять, хочет ли Кэнъити еще что-то сказать, уверенным шагом он вышел из кухни. взгляд зацепился за пальто на вешалке, а руки незамедлительно его схватили. по ступенькам - вниз. «ничего, у него небось еще парочка есть, а мне мерзнуть как-то не с руки...тем более... это дело обычное, для падшего человека..".хлопок дверью. облокотился о стену, глядя на асфальт перед собой."так все и есть...только Хотару, обращался со мной на равных...только он...".грустно улыбнулся."и все же...я не могу его забыть.."*

[Лелио]

Книжник стоял около стола не шелохнувшись, не дернувшись ни одним мускулом – каменная статуя. Слушать это было крайне неприятно, но делать было нечего – Кэнъити слушал: спокойно, отстраненно, совершенно без эмоций и размышлений. Он мысленно закрылся, спрятался, не желал и не хотел слушать и слышать, построил вокруг себя прозрачный колпак, как у розы из «Маленького Принца». Вспомнил строчку из книги:

«Растение, а боится сквозняков… очень странно… Какой трудный характер у этого цветка».

Тихий, хрупкий мирок состоящий из его дома, его лавки, его старых книг, нередких визитов в лавку по переплету и реставрации книг братьев Сениса и постоянных добродушным перебранок и препираний, скорее просто по привычке, частых утренних походов в «Ланскане», мелких, безобидных перепалок с Жозефиной, неторопливой игры в нарды с молчаливым и угрюмым хозяином багетной мастерской со странным именем Монтегю, cofe-cassis в компании главного цветочника Нарсиса и его острых шуток – все сыпалось на глазах, и чтобы хоть как-то сохранить это шаткое равновесие к которому книжник так привык, нужно было не слышать, не видеть правды и жить в воображаемом мире, что он и делал. Кэнъити именно поэтому не имел в доме ни телевизора, ни телефона, ни других средств связи; он даже газет не читал – только каталоги аукционов и специализированные журналы по искусству.

Шуске закончил говорить, развернулся, ушел. Лестница, первый хлопок – в коридор, второй – в лавку, затем колокольчики на третей двери и, наконец – последний хлопок. В доме тихо и пусто. Кэнъити присел на край стола из кухонного гарнитура, откинул голову назад, смотря в потолок, и тихо, замучено проговорил:

- Господи, не мешай мне жить хорошо – не трогай моих иллюзий!…

 

Вспомнилась старая сцена из детства:

Две тысячи пятьсот чёрти какой год. 200 км от Марселя, не город – богом забытое место. Два двенадцатилетних побитых паренька с зелеными от травы коленками. Один, кудряво-рыжий, отвернулся, а второй стоит и отряхивается, затем насупливается «по-взрослому» и говорит:

- Пора бы нам повзрослеть.

Рыжий посопел немного от обиды, а затем согласился:

- Пора бы.

Одно из них звали Андре, а второго – Рауль.

 

Книжник закрыл глаза и опустил голову на грудь.

- *тихо* Пора бы, Андре… *пауза и вздох* Пора бы…

Постояв так еще минут пять, он успокоился и забыл, загнал все это в самый дальний, и самый пыльный угол памяти. Так лучше… Кэнъити и без этого было чем заняться: для начала протереть стол и сжевать почищенное яблоко, что он и сделал, потом посмотреть, что там за книги валялись на полу, потом сходить в мастерскую за очками, забрать у Нарсиса свой заказ, помириться с Жозефиной и, конечно же, доделать перевод…

Затем он спустился вниз, в лавку, по ходу заметив, что в прихожей не хватает какой-то важной детали, и начал разбирать книги и карты, которые были расставлены не так, как обычно. Краем глаза заметил сначала рыжую макушку, а потом какое-то до боли знакомое пальто – как раз то, чего не хватало на вешалке.

Первой пришла обида - было до того обидно, прямо по-детски. Потом, на смену пришел гнев и злоба, а затем книжник просто рассмеялся: громко и беззаботно – он всегда смеялся, когда ничего другого не оставалось. Тоже что-то вроде самозащиты.

Успокоившись, Кэнъити встал, бесшумно открыл дверь, облокотился плечом о косяк и скрестил руки на груди. Он на секунду отвернулся в сторону, чтобы сдержать смешок и улыбку, за тем опять посмотрел на Шуске. Лицо серьезные, а глаза выдают - смеются.

- *добросердечно* Слушай, ээээ… *вспоминая имя* Шуске, давай я дам тебе денег на пальто, *осмотрел с ног до головы* а то мое тебе немного… ммм… великовато…

Изменено 15 декабря, 2005 пользователем Лелио (смотреть историю редактирования)

[Syusuke]

Слушай, ээээ… Шуске, давай я дам тебе денег на пальто, *осмотрел с ног до головы* а то мое тебе немного… ммм… великовато…

697843[/snapback]

"..снова ты."

*очередной усталый вздох. оторвавшись от стены, с пренебрежительной ухмылкой скинул с себя пальто и отдал его Кэнъити*- По-моему, я уже говорил, что мне ничего не надо от тебя... а тем более...денег.

"..или ты опять, делаешь это для себя, для того «чтобы потом не чувствовать себя грязью последней»?"

*оторвавшись от стены, он сделал пару неторопливых шагов, но вскоре, шаг стал уверенным, четким.. уже отойдя на какое-то расстояние махнул ему рукой.

"опять в неизвестность. куда? зачем?...интересная однако жизнь. бар-койка, бар-койка, и опять в бар... а ведь иначе никак"..*.

*В его голове нередко возникал вопрос - за что ему все это? почему все так сложилось? Ведь тот вечер. стоило только.. пойти другой дорогой, задержаться где-нибудь или что-нибудь в этом духе, и ничего бы не случилось. "и я не был бы сейчас...здесь.."*

*и опять дорога...*

[Лелио]

«Гордец!…»

Кэнъити спокойно взял пальто и так и остался стоять в дверях, пока Шуске не ушел. Когда парень свернул за угол, он сполз по стенке вниз и, в конце концов, присел на корточки, захлопнув снаружи дверь лавки. Книжник закурил и попытался себе представить, что думают о жизни нормальные, тридцатилетние мужчины:

«…Вероятно, их посещают какие-нибудь умные мысли. Зрелые не по годам. Тридцатилетние мужчины делают правильные выводы и живут себе дальше, пользуясь случаем, что голова у них работает и, вообще, все в полном порядке… Мне уже тоже больше тридцати. На сексуальные предложения (как показывает практика) я ответить смогу, а вот с мозгами – проблема. Мозга – нет…»

Затем он дерзнул представить, что же твориться в голове у двадцатилетней шлюхи… А потом он плюнул на все и выкинул из головы, как не нужное. Докурив, вернулся в магазин и только тут понял, что за пять минут замерз и вымок до нитки.

«Мда, не хорошо получилось… *посмотрел за витрину, где недавно стоял Шуске, потом на пальто* Хм… А ну и к черту – не мое это дело!… Сам виноват…»

Дальше день пошел, как по маслу – спокойно и без особых происшествий: Кэнъити разобрал книги, забрал очки и купил для них чехол, чтобы больше не бились, получил деньги от Суза и перевел их Агнесс, как и собирался, забрал у Нарсиса отдушку для квартиры, купил у него же букет ирисов и пошел извиняться перед Жозефиной, за что был одарен эклерами. Чтобы не мучиться от глупых раздумий и угрызений нужно себя занять чем-нибудь, по твоему мнению, чрезвычайно полезным и неотложным. Часов в пять вечера книжник вернулся домой и тут же занялся переводом, просидев за ним до поздней ночи. Уснул быстро, только донеся голову до подушки.

Изменено 24 августа, 2006 пользователем Лелио (смотреть историю редактирования)