Месторасположение: Студенческий городок - это район довольно старой застройки, почти ничем не отличающийся от средневековых студенческих городов на Земле. Двух- трехэтажные дома, камень, эркеры, мансарды, увитые плющом окна… Кроме нескольких основных улиц около Университета, район был полностью пешеходным. Узкие улицы и переулки затейливо петляли – не сведущему человеку можно было легко заблудиться. То и дело можно было обнаружить маленькую тихую площадь со скамейками, или, наоборот, забрести в тупик. Так же было здесь несколько крытых галерей: гипсовое небо, грязные окошки, искусственная ночь, не знающая, что рядом – день и глупо светит солнце.

В этом месте жили студенты, преподаватели и прочие маргиналы: музыканты, писатели, поэты, художники, оригиналы и богема, так сказать.

Лавка располагалась не далеко от Университета: минут 10 пешком. Если двигаться от Университетской площади, то сначала нужно свернуть в переулок между булочной-кафе «де Маро» и местной библиотекой, затем пройти метров 200: третий поворот налево. Это будет узкая аллея, по центру которой в ряд насаженны клены. За их листвой уже не видно неба, зато, когда дождик, всегда более или менее сухо.

Фасад: Седьмой или восьмой дом с левой стороны аллеи. Внешне дом не сильно отличался от остальных домов «прилипших» к нему с обеих сторон. Двухэтажное здание, эркер, острая крыша. На первом этаже располагался книжный магазин, а второй этаж был жилым.

Эркер внизу был почти полностью застеклен и служил витриной. Справа была дверь в лавку, тоже стеклянная. Она была обрамлена и отделана темным деревом – так, наверное, выглядел бы магазин несколько веков назад. На двери была наклейка с расписание работы магазина: с 8 утра до 8 вечера, хотя обычно уже к 6 часам лавка закрывалась; а в воскресенье – выходной. Над дверью висела старая деревянная вывеска. На ней была изображена книга и какая-то надпись, но так как ее давно не реставрировали – краска поблекла, и букв было не разобрать.

С другой стороны дома двери не было, зато были окна. Они выходили на маленькую, тихую и почти необитаемую площадь: дальше прохода не было, а дверей сюда выходило 2 или 3. Оконные ставни дома на первом этаже были закрыты. На втором был не большой балкон, весь увитый плетистой розой. Она была очень старой: густо оплела весь балкон и уже добралась до крыши. Летом роза обильно цвела и заполняла ароматом всю площадь.

1 этаж: На первом этаже располагались три комнаты: собственно, сама книжная лавка, рабочий кабинет и подсобка; а так же был маленький коридор.

Книжная лавка, как и витрина, была стилизована под старину. Вдоль стен там стояли большие деревянные стеллажи от пола до потолка, так же имелась маленькая лесенка (в три ступени), какие раньше были в библиотеках, чтобы можно было взять книгу с верхней полки. В середине зала тоже стояли стеллажи, только пониже. Здесь можно было отыскать любую литературу: от учебников и методичек до классики и модных современных писателей. Это были обычные бумажные издания. Слева от входа был небольшой прилавок. Там продавались канцелярские принадлежности, так же несколько электронных книг – только самые ходовые авторы – но это скорее была дань времени, чем что-то еще. За прилавком стоял удобный стул. Над ним, обрамленная шикарной рамой темного дерева, висела старая карта Земли: того времени, когда люди уже знали, что их планета круглая и даже открыли Америку, но о существовании Австралии и Антарктиды, как и многих других вещей, только догадывались. Маленький угол справа около двери был отдан газетам, журналам и прочей периодике.

 

Почти напротив двери, в противоположенном углу была дверь. За ней находился небольшой коридор. Он почти не отличался от коридоров в офисах: светлые, почти былые стены, серый палас, яркое освещение… В коридоре было три двери.

Одна из них вела в подсобку: старые газеты и журналы, сломанный стул, швабра, веник, ведро, моющие средства и прочий хлам.

Вторая дверь вела в кабинет. Дверь в комнаты ничем не отличалась от остальных, но она скорее была бутафорской т.к. за ней была еще одна дверь, более внушительного вида. Она была оснащена кодовым замком и прочими заморочками на тему охраны. Кабинет – просторная, но ничего о себе не говорящая комната: светлые однотонные стены, обычный ковер, диван и два кресла, журнальный столик, какая-то картина на стене… Все было вполне заурядного вида. Только не сколь деталей: окна внутри были зарешечены и решетки были прикрыты плотно задернутыми шторами, ставни на окнах были постоянно закрыты и приходилось пользоваться лампами дневного света, которые действовали на нервы своим дребезжанием. И, разумеется, там стояли книжные шкафы: всего два. Они были застеклены (уж не знаю, каким именно стеклом) и на них стояли современные охранные устройства. Эти шкафы предназначались для хранения старых, антикварных книг. Так же в этой комнате где-то был спрятан сейф с «рабочими» деньгами.

Третья дверь, в конце коридора, вела в маленький закуток с лестницей на второй этаж. Этот закуток выглядел уже более «по-домашнему». Пол был затянут покрытием. И не абы каким. На подложке из тонкого резинового мата, лежала бежевая циновка, которая гармонировала с цветом стен. Они были выкрашены в бежевый цвет с заметным добавлением зеленого, спокойный расслабленный тон. На стене висели крючки для одежды, на полу стояли полки для обуви. Они, как и лестница, были сделаны из светлого дерева, покрытого белой морилкой.

2 этаж: Поднявшись по лестнице на второй этаж, тут же попадаешь в огромную просторную комнату: гостиная плавно перетекающая в кухню. Стены здесь были того же цвета, что и в прихожей. Ковра на полу не было, только деревянный белесый от морилки паркет. Первое, что привлекает внимание в этом помещении, это огромная бежевая угловая софа: мягкая, уютная, широкая, вельветовая. Покрытая белым покрывалом с каким-то зеленным лиственным орнаментом. Над ней висела полка: любимые книги, несколько сувениров-фетишей и всякая разная мелочевка. Рядом с софой стояла небольшая тумба. В ней хранятся старые джазовые виниловые пластинки, даже на Земле таких сохранилось не много, там же имелся старый граммофон, все еще в рабочем состоянии. Хозяин дома очень гордился своим собранием. Он знал людей, которые пошли бы на убийство ради такой коллекции. Напротив софы, перед большим окном, выходящим на балкон, выстроились разномастные горшки с растениями, напоминая заросли джунглей. Телевизора нет, впрочем, как и телефона. Гостиную от кухни отделяла барная стойка, такая же белесая, как и прочая мебель в квартире. Под стать ей были два высоких стула: четыре ножки, стальной каркас, светло-зеленые вельветовые сиденья и спинки. На столе стояло большое блюдо с настоящими зелеными яблоками. Кухня была большой и свободной: бежево-зеленая с коричневыми вкраплениями, большая рабочая поверхность, сталь и алюминий, встроенная техника. Необходимый минимум кухонных принадлежностей. Помимо прочего, имелась большая и «умная» кофеварка. Даже ленивая старушка с большим удовольствием будет варить кофе на этой машине. Повсюду висело множество полок с разной нужной посудой. Освещенные матовой лампой под потолком (такие же были развешаны по всей квартире), тарелки терпеливо дожидались своей очереди, поблескивали стаканы. Маленький холодильник почти всегда был пуст: кроме пары пакетов молока для кофе ничего не было.

Спальня тоже была светлой и просторной. С нишей в срединной части, оформленной эркером напротив двери. Стены того же цвета, что и по всей квартире, пол был покрыт бежевой циновкой такой же, как и в прихожей. Четыре больших окна – три на юг и одно на запад – гарантируют красивый ровный свет. Они были занавешены жалюзи. На подоконниках стояло много разных горшков с растениями. В эркер была вписана большая низкая кровать. Вдоль одной из стен висели полки от пола до потолка. На них стояли книги: личная библиотека. Антиквариата там не было, только обычные бумажные издания. На нескольких полках книги были обернуты в бумагу, подходящую в тон комнате, но очевидно обернуть все книги хозяину было лень, и они так и стояли. Так же в комнате стоял небольшой рабочий стол, на котором стоял современный компьютер «макинтош». Еще имелся удобный светлый крутящийся стул на колесиках. Кроме входа из гостиной в комнате были еще две двери.

Одна из них вела в кладовку, сейчас переделанную в гардеробную. Гардероб был возведен в ранг абсолюта. Это было очень наглядно т.к. дверец в шкафах не было и их содержимое было полностью обнажено. Все было аккуратно сложено и развешено. Полный порядок. Даже постельное белье и кухонные полотенца смотрелись там очень пристойно.

Вторая дверь вела в ванную. В своей простоте комната – подлинный шедевр. В комнате не было ванной, как т душевой кабины, только душевой альков. Занавесок тоже не было. От двери видно только четыре квадрата и изогнутый мастер-кран. Все из натурального камня, за исключением унитаза, зеркала и смесителей. Стены и пол выложены крупными плитами зеленого сланца, а мойка встроена в гранитный не высокий прямоугольник темно-серого тона. Трубы скрыты за бутафорской стеной, в которую было вмуровано зеркала и которая раструбом открывается к душу и обзаводится полочками, кот. кажутся выбитыми в стене. Напротив еще две простые конструкции из металла – штанги для полотенец. Потолок был чуть опущен и выкрашен в серый цвет. Были установлены галогенки. Пол имеет небольшой наклон в сторону стока в душе.

 

 

 

Вернувшись домой, Кэнъити с полчаса походил по квартире, как неприкаянный, даже попытался читать или заняться работой, но ничего не помогало. После сцены в баре он чувствовал себя не очень хорошо. Не так, как обычно. Он похрустел яблоком, но бросив его обратно в блюдо недоеденным, что для него не свойственно т.к. он очень любил яблоки, решил пойти спать. Когда Кэнъити глянул на часы, стрелки стремились к часу ночи.

«Не так уж много времени для сна, но лучше так, чем ничего.»

Он проплескался в ванной минут пятнадцать. Выйдя из душа, развесил одежду по местам и только после этого растянулся на постели. Сладко зевнул и тут же уснул. Последней мыслью было:

«Не забыть отнести завтра очки в мастерскую. Обязательно отнести…»

Изменено 15 ноября, 200519 г. пользователем Лелио (смотреть историю редактирования)

«Я и стараюсь не переступать, а делать так, как чувствую…»

Он сказал следующую фразу резко, но в тоже время очень замучено, как человек уставший что-то доказывать, но все равно стоящий на своем; что-то вроде «солдат умирает, но не сдается». В первую очередь он опять же доказывал это только себе

- На память я еще не жаловался. Просто привык уважать себя, поэтому и отношусь ко всем, как к равным. Я ведь это в первую очередь это для себя делаю… Чтобы потом не чувствовать себя грязью последней… Если хочешь, можешь считать меня лицемерным и циничным идиотом. *отстраненно* Мне все равно, я уже привык, а тебе приятно…

В голове всплыл старый английский стишок, знакомый с детства, буквально со школьной скамьи.

«The rainbows shining black and white;

*вздохнул, а затем усмехнулся сам себе* Nothing…*запнулся*

Nothing I do seems right…»

Книжник еще раз вздохнул, и повернулся к Шуске, смотря на него в упор. Проявившийся опять акцент, глаза темные как болотная тина, и кажется, что постарел лет на десять. На много старше, чем на самом деле.

- Понимаешь, я не родился уже в модельных ботинках и белой накрахмаленной рубашке от какого-то там… Не имеет значения… За свою жизнь я много видел и общался со многими… И не вижу никакой разницы – шлюха это или какой-то богач с видом из окна на Боденское озеро или какой-нибудь Домский собор… *раздраженно* Если пожелаешь – можешь уходить. Тебя здесь никто не держит…

Кэнъити сильно пожалел, что вообще затеял весь этот разговор, и обещал откусить себе когда-нибудь свой болтливый язык. Морально-философских рассуждений за завтраком ему только не хватало!… И действительно, главное с кем!… Он немного опустил голову, перевел взгляд в стол, закрыл газа и сделал пару глубоких вздохов-выдохов.

«…A rainy day, a stormy night;

Nothing at all seems right!»

Но меньше чем через полминуты, он опять посмотрел на Шуске, как ни в чем не бывало. Глаза ожили, лицо оттаяло, голос был спокойный как всегда, а на лице приветливая улыбка, как ни в чем не бывало…

- Ты уже закончил с завтраком? *слез со стула и потянулся к его чашке* Я уберу…

Забрав кофе, он подошел к раковине, сполоснул посуду, убрал ее в посудомойку и включил умную машину.

Изменено 12 декабря, 200519 г. пользователем Лелио (смотреть историю редактирования)

Если хочешь, можешь считать меня лицемерным и циничным идиотом

690509[/snapback]

*хмыкнул про себя. "даже так?. приятно?.. Ну, я бы не сказал, что это так...мне не хотелось бы всех вокруг считать таковыми, но...это просто что-то вроде...самозащиты."*

*в течение всего времени, что Кэнъити говорил, рыжий внимательно слушал его, не упустив ни слова, ни интонаций с которыми все это было сказано, и волна не то возмущения, не то раздражения поднималась в нем. Но, в такие моменты, когда его действительно что-то доставало, он не кричал, не срывался, а наоборот, говорил на редкость спокойно, тихо, опустив глаза, словно сам с собой...*

-Ты не видишь никакой разницы между шлюхой и богачом, пока не знаешь кто из них кто, и не отрицай. С человеком ты будешь общаться наравне, или.. впрочем как тебе вздумается, а со мной?...с такими как я?...волей-неволей, осознаешь свое...нет, не превосходство.. там что-то другое, прости.. не знакомое мне чувство...*поднял на него внимательные глаза*-.. ведь тоже не родился.. в каком-нибудь борделе, и не такие планы на жизнь я строил. Ты можешь говорить мне все что угодно, ты можешь делать со мной все, что тебе вздумается. Все могут. И как бы со мной не "повеселились", всем будет плевать!. Какой бы *построил пальцами кавычки* - "элитный" я не был...если меня оттрахают, при этом использовав какие-нибудь садистские штучки, к тому же изобьют и бросят где-нибудь в подворотне, никому не будет дела. Зачем? Это же так, отбросы общества. Игрушка. Шлюха. НЕ человек. Разве не так? А если не дай Бог, что-нибудь подобное случиться с влиятельным, богатым человеком, а? Там же виновных из-под земли достанут. .Разве не так?...

*покачал головой."глупо, зачем...?"*

*встал и, запустив пальцы в карманы джинсов, развернулся к двери*

-даже если мы пересечемся еще когда-либо...я тебя...не узнаю и не вспомню...

*не пытаясь понять, хочет ли Кэнъити еще что-то сказать, уверенным шагом он вышел из кухни. взгляд зацепился за пальто на вешалке, а руки незамедлительно его схватили. по ступенькам - вниз. «ничего, у него небось еще парочка есть, а мне мерзнуть как-то не с руки...тем более... это дело обычное, для падшего человека..".хлопок дверью. облокотился о стену, глядя на асфальт перед собой."так все и есть...только Хотару, обращался со мной на равных...только он...".грустно улыбнулся."и все же...я не могу его забыть.."*

Книжник стоял около стола не шелохнувшись, не дернувшись ни одним мускулом – каменная статуя. Слушать это было крайне неприятно, но делать было нечего – Кэнъити слушал: спокойно, отстраненно, совершенно без эмоций и размышлений. Он мысленно закрылся, спрятался, не желал и не хотел слушать и слышать, построил вокруг себя прозрачный колпак, как у розы из «Маленького Принца». Вспомнил строчку из книги:

«Растение, а боится сквозняков… очень странно… Какой трудный характер у этого цветка».

Тихий, хрупкий мирок состоящий из его дома, его лавки, его старых книг, нередких визитов в лавку по переплету и реставрации книг братьев Сениса и постоянных добродушным перебранок и препираний, скорее просто по привычке, частых утренних походов в «Ланскане», мелких, безобидных перепалок с Жозефиной, неторопливой игры в нарды с молчаливым и угрюмым хозяином багетной мастерской со странным именем Монтегю, cofe-cassis в компании главного цветочника Нарсиса и его острых шуток – все сыпалось на глазах, и чтобы хоть как-то сохранить это шаткое равновесие к которому книжник так привык, нужно было не слышать, не видеть правды и жить в воображаемом мире, что он и делал. Кэнъити именно поэтому не имел в доме ни телевизора, ни телефона, ни других средств связи; он даже газет не читал – только каталоги аукционов и специализированные журналы по искусству.

Шуске закончил говорить, развернулся, ушел. Лестница, первый хлопок – в коридор, второй – в лавку, затем колокольчики на третей двери и, наконец – последний хлопок. В доме тихо и пусто. Кэнъити присел на край стола из кухонного гарнитура, откинул голову назад, смотря в потолок, и тихо, замучено проговорил:

- Господи, не мешай мне жить хорошо – не трогай моих иллюзий!…

 

Вспомнилась старая сцена из детства:

Две тысячи пятьсот чёрти какой год. 200 км от Марселя, не город – богом забытое место. Два двенадцатилетних побитых паренька с зелеными от травы коленками. Один, кудряво-рыжий, отвернулся, а второй стоит и отряхивается, затем насупливается «по-взрослому» и говорит:

- Пора бы нам повзрослеть.

Рыжий посопел немного от обиды, а затем согласился:

- Пора бы.

Одно из них звали Андре, а второго – Рауль.

 

Книжник закрыл глаза и опустил голову на грудь.

- *тихо* Пора бы, Андре… *пауза и вздох* Пора бы…

Постояв так еще минут пять, он успокоился и забыл, загнал все это в самый дальний, и самый пыльный угол памяти. Так лучше… Кэнъити и без этого было чем заняться: для начала протереть стол и сжевать почищенное яблоко, что он и сделал, потом посмотреть, что там за книги валялись на полу, потом сходить в мастерскую за очками, забрать у Нарсиса свой заказ, помириться с Жозефиной и, конечно же, доделать перевод…

Затем он спустился вниз, в лавку, по ходу заметив, что в прихожей не хватает какой-то важной детали, и начал разбирать книги и карты, которые были расставлены не так, как обычно. Краем глаза заметил сначала рыжую макушку, а потом какое-то до боли знакомое пальто – как раз то, чего не хватало на вешалке.

Первой пришла обида - было до того обидно, прямо по-детски. Потом, на смену пришел гнев и злоба, а затем книжник просто рассмеялся: громко и беззаботно – он всегда смеялся, когда ничего другого не оставалось. Тоже что-то вроде самозащиты.

Успокоившись, Кэнъити встал, бесшумно открыл дверь, облокотился плечом о косяк и скрестил руки на груди. Он на секунду отвернулся в сторону, чтобы сдержать смешок и улыбку, за тем опять посмотрел на Шуске. Лицо серьезные, а глаза выдают - смеются.

- *добросердечно* Слушай, ээээ… *вспоминая имя* Шуске, давай я дам тебе денег на пальто, *осмотрел с ног до головы* а то мое тебе немного… ммм… великовато…

Изменено 15 декабря, 200519 г. пользователем Лелио (смотреть историю редактирования)

Слушай, ээээ… Шуске, давай я дам тебе денег на пальто, *осмотрел с ног до головы* а то мое тебе немного… ммм… великовато…

697843[/snapback]

"..снова ты."

*очередной усталый вздох. оторвавшись от стены, с пренебрежительной ухмылкой скинул с себя пальто и отдал его Кэнъити*- По-моему, я уже говорил, что мне ничего не надо от тебя... а тем более...денег.

"..или ты опять, делаешь это для себя, для того «чтобы потом не чувствовать себя грязью последней»?"

*оторвавшись от стены, он сделал пару неторопливых шагов, но вскоре, шаг стал уверенным, четким.. уже отойдя на какое-то расстояние махнул ему рукой.

"опять в неизвестность. куда? зачем?...интересная однако жизнь. бар-койка, бар-койка, и опять в бар... а ведь иначе никак"..*.

*В его голове нередко возникал вопрос - за что ему все это? почему все так сложилось? Ведь тот вечер. стоило только.. пойти другой дорогой, задержаться где-нибудь или что-нибудь в этом духе, и ничего бы не случилось. "и я не был бы сейчас...здесь.."*

*и опять дорога...*

«Гордец!…»

Кэнъити спокойно взял пальто и так и остался стоять в дверях, пока Шуске не ушел. Когда парень свернул за угол, он сполз по стенке вниз и, в конце концов, присел на корточки, захлопнув снаружи дверь лавки. Книжник закурил и попытался себе представить, что думают о жизни нормальные, тридцатилетние мужчины:

«…Вероятно, их посещают какие-нибудь умные мысли. Зрелые не по годам. Тридцатилетние мужчины делают правильные выводы и живут себе дальше, пользуясь случаем, что голова у них работает и, вообще, все в полном порядке… Мне уже тоже больше тридцати. На сексуальные предложения (как показывает практика) я ответить смогу, а вот с мозгами – проблема. Мозга – нет…»

Затем он дерзнул представить, что же твориться в голове у двадцатилетней шлюхи… А потом он плюнул на все и выкинул из головы, как не нужное. Докурив, вернулся в магазин и только тут понял, что за пять минут замерз и вымок до нитки.

«Мда, не хорошо получилось… *посмотрел за витрину, где недавно стоял Шуске, потом на пальто* Хм… А ну и к черту – не мое это дело!… Сам виноват…»

Дальше день пошел, как по маслу – спокойно и без особых происшествий: Кэнъити разобрал книги, забрал очки и купил для них чехол, чтобы больше не бились, получил деньги от Суза и перевел их Агнесс, как и собирался, забрал у Нарсиса отдушку для квартиры, купил у него же букет ирисов и пошел извиняться перед Жозефиной, за что был одарен эклерами. Чтобы не мучиться от глупых раздумий и угрызений нужно себя занять чем-нибудь, по твоему мнению, чрезвычайно полезным и неотложным. Часов в пять вечера книжник вернулся домой и тут же занялся переводом, просидев за ним до поздней ночи. Уснул быстро, только донеся голову до подушки.

Изменено 24 августа, 200618 г. пользователем Лелио (смотреть историю редактирования)