asc

Удивительно мил Жил да был крокодил - Так аршина в четыре, не боле!.. И жила да была, Тоже очень мила, Негритянка по имени Молли. И вот, эта Молли-девица Решила слегка освежиться И, выбрав часок между дел, На речку купаться отправилась. Крокодил на неё посмотрел: Она ему очень понравилась И он её съел!.. А, съевши, промолвил: "Эх-ма, Как милая Молли прекрасна!" - Любовь крокодилов весьма Своеобразна! <Агнивцев>

Благодарю! Дело в том, что слово "выиграть" для середины строки мне кажется слишком угловатым. Тут вопрос даже не в количестве слогов. Ошибки в родной речи сам не люблю. Это мягко говоря. Нередко встаёт вопрос: быть или не быть? Решается он интуитивно. Как правило, остаётся начальный вариант, который может иметь ошибку, а может и наоборот - некоторый диссонанс. Недавно наткнулся (точнее, обратил внимание) на строчку из Есенина, улыбнулся:

Пёс Пёс бежит по тротуару к суете домов столичных. Рыбу ловит друг соседки у пруда, где рыбы нет. Нет сигнала телефона, скоро кончится зарядка. Солнце выкатилось с песней из машины за углом. Пять утра. Кому-то спится на матрацах и перинах. Пёс несётся за вороной по кратчайшему пути. Бомж под сорок ищет тару, пока мусор есть на месте. Солнце пристальнее смотрит на безлюдные дворы. Закурил бы сигарету, только мало никотина. Утро движется рывками, поспевая за спиной пса с облезлыми ушами, что бежит, поскольку молод, полон сил и устремленья выграть хоть ещё рассвет.

Лондон конца 19 века. Почти.

Можно сюда.

И'дут белые снеги, как по нитке скользя... Жить и жить бы на свете, да, наверно, нельзя. Чьи-то души, бесследно растворяясь вдали, словно белые снеги, и'дут в небо с земли. И'дут белые снеги... И я тоже уйду. Не печалюсь о смерти и бессмертья не жду. Я не верую в чудо. Я не снег, не звезда, и я больше не буду никогда, никогда. И я думаю, грешный, - ну а кем же я был, что я в жизни поспешной больше жизни любил? А любил я Россию всею кровью, хребтом - её реки в разливе и когда подо льдом, дух её пятистенок, дух её сосняков, её Пушкина, Стеньку и её стариков. Если было несладко, я не шибко тужил. Пусть я прожил не гладко - для России я жил. И надеждою маюсь (полный тайных тревог), что хоть малую малость я России помог. Пусть она позабудет про меня без труда, только пусть она будет навсегда, навсегда. И'дут белые снеги, как во все времена, как при Пушкине, Стеньке и как после меня. И'дут снеги большие, аж до боли светлы, и мои и чужие заметая следы... Быть бессмертным не в силе, но надежда моя: если будет Россия, значит, буду и я. <Евгений Евтушенко>

Без трёх четыре. Утро не пришло ещё, а ночи нету вовсе. Холодный воздух тычется в плечо и в рёбра; всё сильней от злости. Я пью свой чай и ем свой мандарин впиваясь в корки острыми ногтями. Сознание без видимых причин елозит между сном и плоскостями кубического метра. Телефон отсутствует. Наверное, в кармане оставлен был. Молчание - закон расположения в оконной раме под пятый час ночного острия. Свет тусклый, но вменяемо сердитый. Минута извиваясь как змея вползает в брюхо собственного вида, зацикливая времени кусок на встречной полосе движенья. Послушно простирается у ног инстинкт любви и самоодобренья. *** Должно быть утро. Верно, ты легла и где-то сразу стало меньше света. В кубической прострации стекла я будто замечаю двери в лето, заставленные банками с сурьмой и глиной. Щурюсь, различаю твоё лицо поодаль, образ твой; то нахожу, а то - теряю...

Разметались алые листы по осенним паркам в ноябре. Я тебя запомнил, ну а ты вряд ли снова вспомнишь обо мне. Ты, конечно, больше ни о чём мне не скажешь, улыбнувшись в шарф, и не будешь плакаться в плечо, вдруг доверчивее и глупее став. Медленно краснеет жёлтый ковр, словно пламя нашего огня опалило земляной покров и оплавило слегка меня. В ноябре не спится по утрам. Форточка расхлябив темноту бьётся в такт, потворствуя ветрам, загоняя время за черту. Беспокойно стелется рассвет по перилам городских домов. Я тебе пишу, ну а в ответ только цепь отвёрнутых следов. По осенним паркам впопыхах, заметая алый перелив, первый снег закружится в стихах, снова всё до боли повторив.

Михаил Зощенко "Возвращённая молодость" и "Перед восходом солнца". Правда, я не психолог, дабы судить о качестве именно этой составляющей, коей к слову немало. Словарный запас хорошо развивается поэзией. И "настоявшейся" прозаической классикой, вроде Бальзака, Лермонтова или даже Пастернака.

На флету мы сосём свой коньяк Кёнигсберг. Дорогое вино для девчонок купили. Ништяк всё у нас получается, но разговоров ковёрная ширь опадает на изгородь стен всё бессмысленней. В кухне чифирь кто-то пьёт, кто-то нюхает фен в ванной комнате. Мир наугад выбирает последних бойцов. Мы смеёмся, но всё невпопад в окруженьи блядей, подлецов. Мы смеёмся, но всё невпопад и читаем с балкона стихи, приглушённые ветром кричат в нас разлитые в ноль коньяки. На флету кутерьма, как всегда, дамы пьют дорогое вино, кто-то курит сигару. Вода в туалете струится давно.

При существующей на данный момент целевой активности смысла в размежевании творческих ресурсов не наблюдается. Смотрите сами:Тема про фотошоп. Аватары на заказ. Тут всё просто: каждый автор создаёт себе персональную тему. Если фотографии правит - в разделе фотографий, если рисунки - в рисунках. В описании топика имеется возможность указать принадлежность работ к тому или иному редактору.Наберётся десятка два-три тем, которые чётко впишутся в предложенную вами концепцию, и можно будет вернуться к этому разговору.

Стало модным ходить на митинги и орать лозунги пошлые. Стало модно теперь завидовать и плевать свысока на прошлое. Стало модно кричать "не верю я" в окружении стадных личностей, прикрывая своё безделие лебезящейся фанатичностью. Будто не было революции... Стало модным не знать историю. Допускаю, что власть - ублюдки, но лучше ли быдло, поспорю я. Стало модно быть "Демонстрантами", говорить что с верхов обломится в их ЖЖ, твиттерах, с транспарантами голосить, не страдать бессонницей, вечерами по барам шариться, ездить в отпуск по странам "правильным". Революцию, блядь, представили, словно утренник в доме Сталина. Под прицелами вспышек алчущих стало модным ходить на митинги. Стало модно в толпе судачить (об искусстве? ха-ха) о политике. Замахали с трибун бегляночки, несуразные человечишки. Не досталось куска им - плачутся "за Россию", мол, "за Отечество". А снаружи всё "люди-винтики" угождают им, если плотют. Стало модным ходить на митинги то в поддержку, а то и против.

Какой перенос?

Нас Жизнь на брелоке болтается в гриле. Мечты - на отчаянном положении: битые, дохлые, грязные, "в мыле", - их тянет к земле притяжение. Сахар на блюдце растаял под чаем. Связки гудят на предельном дыхании. Ты улыбнулась и вдруг прокричала: "Нас больше не держит молчание!" Наши признанья скучны изначально: мелочны, пошлы, - наивные камешки в море страстей, что мы не замечаем, зарыв сердце в собственной памяти. Плавим здоровье, горим на работе, влёгкую верим последним предателям; убогие дети - влюблёнными ходим от чёрта до чёртовой матери... Слюнки текут по пути в бесконечность - пьём жалость изношенной осени, кусками глотаем ещё один вечер, исперченный муками совести.

Отличайте меня патриотом барных стоек и мягких диванов, кружек пива и полных стаканов айленг лонгов и ржавеньких шотов. Говорите со мной о прекрасном: о картинах Кандинского можно, о поэте Есенине тоже и о прочем культурственном пласте. Ну, о дамочках тоже сподобьтесь, что на тёплых Гавайях и Крите, только выше колен не берите. Метафизики тянется пропасть между их сильвупле и донт ворри и настойкой на сладкой черешне. Я наверно не скоро повешусь, но об этом, конечно, не спорю.

Рождественский в чудесном фильме "Мне двадцать лет". Читает со сцены Политехнического музея. http://www.youtube.com/watch?v=5n22-EjPFSI

На волне возвращения к истокам приступил к перепрочтению "Москва-Петушки" Ерофеева. Первый раз, далёкие 6 лет назад, книга меня не впечатлила, а теперь вот полная и безоговорочная капитуляция (моя перед книгой), поскольку цитат выписывается едва ли не больше находящегося на страницах текста. Поэма-то (прозаическая, если кто не в курсе) небольшая, но хочется растянуть удовольствие, посему не тороплюсь. Ещё читаю роман Гришковца "Асфальт", который пока не сильно отличается от той книги, которую я описывал где-то здесь годом ранее. В двух словах - читать можно, местами не без интереса, особенно под гришковцовское настроение. Буквально час назад закончил "Оливера Твиста" Чарльза Диккенса. Прекрасная детская книга. Помимо прочего, шикарное изображение лондонских трущоб. Жаль, что меня ничего не сподвигло прочитать это роман в возрасте самого Твиста (т.е. в 12 лет). Сейчас уже, прямо скажем, скучновато, нудновато, сильно предсказуемо. Параллельно доперечитываю "По эту сторону рая" милого сердцу Фицджеральда. Хорошая проза о молодёжи мне всегда импонировала, а уж автор в представлениях вряд ли нуждается.

В любом случае оно сильно на поверхности уже в районе середины романа, едва ли не сразу, как повествование передаётся 20-летней девушке. А что вообще хорошего/интересного во 2-части? Вполне занятная сайд-стори, которая к слову настолько "сайд", что лучше бы вышла отдельным произведением. Впрочем, моё мнение - это лишь мнение искушённого читателя. , цитаты хороши, благодарю. Взамен предлагаю пару понравившихся цитат из "Коллекционера" (в добавление к 3-й из первого поста, которая мне ещё четыре года назад понравилась). Может сподвигнут тебя на более активные поиски книги.

Интересная характеристика, завлекательная. Второго шанса для объекта, как минимум, заслуживает. Не сейчас, но когда-нибудь определённо. Кстати, если бы не упоминание Фаулза и помещение сообщения в данной теме, то я бы на Уайльда подумал. К которому, к слову, я отношусь довольно ровно. И вообще к английской литературе... Только что себя поймал на этой мысли. Ты "Коллекционера"-то прочитал? А то непонятно - вводишь ты его в свою оценку или нет. Надеюсь, что нет. Всё же я к ним (и к автору, и к произведению) отнёсся внимательно и с должным уважением. А они... Вот даже за язык повествования похвалить не могу. Он... обычный. Или плохой переводчик попался (?). Для поклонников книги "Коллекционер" могу посоветовать писателя Тима Паркса и его книгу "Дорогая Массимина". Весьма похоже... всё. Паркса, тоже англичанина, я читал без рекомендаций "на пробу", дочитал и забыл. Купленное продолжение оставил на полке. Аннотация для затравки, может чего напомнит (я с ней по большей части не согласен, но всё же):

Может, хотя вряд ли.В любом случае картина от этого меняется несильно. И не в лучшую сторону. Театр уродов кто любит? А тут ещё объём текста весьма внушительный. Про "Волхва" заслуживающие доверия источники мне поведали, что книга довольно скучна и особо ни на что не претендует. Читавшие - высказывайтесь, не стесняйтесь, а то в соседней ветке оное произведение с "Улиссом" сравнивали.

Прошло всего-то 4 года, и я прочитал книгу "Коллекционер". Прочитал и был разочарован. Два моральных урода, по разным причинам заключённые в одном доме. И это всё. По большей части. Они разговаривают, как-то взаимодействуют, усиленно стараются выдавить из себя креатив, но в итоге оказывается, что один - это изначальная пустышка, а второй (вторая) - пустышка тоже. Немного конкретики и самую малость спойлеров. Они могут повлиять на впечатления от сюжета, поскольку он прям, как линейка. Каждую страницу ждёшь, что автор наконец начнёт настоящее действие, усмехнувшись на всю ту тину, что была ранее, но напрасно... Итак, немного о сюжете: дядя выиграл деньги, дядя купил на эти деньги дом с подвалом, дядя украл тётю и поместил её в подвал. Мотивация такая - он, мол, влюбился и не знал, как выразить чувства. Однако отпускать тётю дядя всё же не стал. К слову, тётя с дядей достаточно молоды - 20 и 25 (вроде бы) лет соответственно. Интересная завязка? Да. Но для чего?? Явно не для серьёзной (?) истории об обоюдном моральном уродстве. Для ироничной интеллектуальной прозы, для гармонии абсурда аля Кафка или Виан - отлично. Но нет, здесь по задумке автора (которая не удалась) нам предлагается условно биполярное сосуществование двух особей, в котором дядя - абсолютный минус (маньяк, скромняга, одиночка, тугодум), а тётя - абсолютный плюс (красивая, моралистка, человек искусства, занимается благотворительностью, грамотно разговаривает, "интеллетуальная элита", в общем). Проблема в том, что женщина, хоть и выводится жертвой, не вызывает ни сочувствия, ни эмоционального отклика. А всё почему? Потому что она на поверку оказывается серой посредственностью и выглядит уже едва ли не большим моральным уродом, нежели главный герой. Её ущербные "идеалистские" рассуждения, которые особенно чётко проявляются во второй части книги, вызывают искреннее недоумение - и на ум приходит известный тезис, что, мол, добро и зло по сути одно и то же. Биполярность оборачивается пшиком. И если такие люди, как Фердинанд, вырастают в каких-нибудь душителей/потрошителей или суют голову в петлю, то из таких, как Миранда, растёт и множится безликая серая масса. И чем больше Миранда пытается себя отделить от "обычных людей", тем более она растворяется среди них, поскольку говорит ровно то же и ровно так же, как они. Очень опечален я, что в первом посте Дзюбей назвал эту кхм... личность Личностью с большой буквы. Рассказать теперь о самом тексте? Он объёмный, состоит из двух частей и небольшого окончания. Причём вторая часть повторяет события первой, меняя лишь угол зрения, и добавляя небольшую сайд-стори. Язык лёгкий, даже слишком. Запомнилась следующая цитата, хорошо характеризующая и Миранду, и весь роман: "Я собралась уходить. Но они шли гулять и хотели, чтоб он пошёл с ними - потому и зашли, - и меня позвали с собой." Почему я так взъелся на девушку и совсем упустил из вида Фердинанда? Просто потому что он изначально никакой, никаким он и остаётся. Говорить о том, что персонаж прописан плохо я не буду. Симпатии или эмоционального отклика он тоже не вызывает. По тому тексту, что есть, Фердинанд всё время в маске, в искусственном образе. Я всё ждал и ждал, когда он наконец проявит свою естественную натуру, но... увы. Автор обманул ожидания не только девушки, но и читателя.

Человек, который Моё лицо, как сотни лиц оплавленных во лжи. Мои глаза из-под ресниц не ворожи. Они давно в тумане нег растворены. Мои глаза, как чёрный снег вины. А губы, словно горький яд в густой крови. Не провожай меня назад и не зови. ... Моё лицо, как сотни стрел нацеленных вовне. И кто-то вовремя успел во мне нажать на спуск. Мои глаза застыли вдруг. И затихали голоса друзей, подруг... И что-то умерло во мне под тенью век. И губы смочены в вине. И чёрный снег... ... Моё лицо, как сотни лиц оплавленных во лжи. Мои глаза из-под ресниц не ворожи.

Память за прошлое держится цепко, то прибывает, то убывает... В школе когда-то были оценки две: "успевает" и "не успевает"... Мир из бетона. Мир из железа. Аэродромный разбойничий рокот... Не успеваю довериться лесу. Птицу послушать. Ветку потрогать... Разочаровываюсь. Увлекаюсь. Липкий мотив про себя напеваю. Снова куда-то бегу, задыхаясь! Не успеваю... Не успеваю. Время жалею. Недели мусолю. С кем-то о чём-то бессмысленно спорю. Вижу всё больше вечерние зори. Утренних зорь я почти что не помню... В душном вагоне - будто в горниле. В дом возвращаюсь. Дверь открываю. Книги квартиру заполонили. Я прочитать их не успеваю!.. Снова ползу в бесконечную гору, злюсь и от встречного ветра немею. Надо б, наверное, жить по-другому! Но по-другому я не умею... Сильным бываю. Слабым бываю. Школьного друга нежданно встречаю. "Здравствуй! Ну как ты?.." И - не успеваю вслушаться в то, что он мне отвечает... Керчь и Калькутта, Волга и Висла. То улетаю, то отплываю. Надо бы, надо бы остановиться! Не успеваю. Не успеваю... Знаю, что скоро метели подуют. От непонятной хандры изнываю... Надо бы попросту сесть и подумать! Надо бы... Надо бы... Не успеваю! Снова меняю вёрсты на мили. По телефону Москву вызываю... Женщину, самую лучшую в мире, сделать счастливой не успеваю!.. Отодвигаю и планы, и сроки. Слушаю притчи о долготерпенье. А написать свои главные строки не успеваю! И вряд ли успею... Как протодьякон в праздничной церкви, голос единственный надрываю... Я бы, конечно, исправил оценки!.. Не успеваю. Не успеваю. <Роберт Рождественский>

Мне не доводилось читать ни одного произведения, которое можно бы поставить на одну полку с "Улиссом". Не по знаковости, естественно. По композиции и внутренней атмосфере, характеру повествования. Не доводилось ровно до того момента, как я познакомился с "Петербургом" Белого. Если не ошибаюсь, я о нём даже писал в одной из тем.Больше ничего стоящего, могущего комфортно соседствовать с "Улиссом", на глаза мне не попадалось. И слышать ни о чём подобном не приходилось. До сентября и "Радуги". Для меня это как знак качества. Хотя, не совсем качества... скорее, очень точная рекомендация. Насчёт боязни - тут всё просто. "Улисса" я так и не смог прочитать. Две попытки было. Последняя закончилась тем, что один "добрый" человек по рассеянности вынул мою закладку. А это значит, что со временем придётся читать в третий раз. И ведь это не тот текст, на который можно бросаться сломя голову. Здесь и масса времени нужна, и масса внимания. Читать "Улисса" невнимательно - бесполезное занятие, читать по 5 минут в день вообще не стоит. При том, что сей роман прямо скажем не шибко остросюжетен. Что до отклика - думаю, всему своё время. Были годы, когда у меня и "Мушкетёры" шли с трудом и без интереса. В начале темы уже пытались что-то выделить. Не сильно успешно.А Ардеур хорошо подметил тему дороги. Легки они на подъём. Наверное, потому что родину как таковую америкацы ощущают слабо. Устойчивых связей внутри города почти не имеют.