ИСПАНСКИЙ ТАНЕЦ Я сгорал, как метеор, входящий в атмосферу. Миллион оборотов мотора в секунду. Триста тысяч выстрелов в минуту. Я был на пределе. Я мечтал об этом, я хотел этого. Испанский танец. Андалусийское танго. В честь тебя! Танец на пределе физических возможностей. Кровь. Кровь из носа, рта, пупка, влагалища, ушей. Кровь пьянила нас, кровь заставляла нас двигаться под песню Doors «Spanish caravan». Я бросал в тебя своими декадентскими стихами, ты отвечала своими испанскими картинами. Мы были одним целым, способным сотворить чудо света. Именно чудом света и была наша любовь. Наша Пиренейская любовь. Я – любитель всего французского, ты – испанского. Мы граничим в этих горах, в стране басков. Ты бросалась на меня, как на кусок хлеба в голодные годы. Я был не против. Я жил тем, что ты жила мной. Мы танцевали над этим городом. Мы целовались в небе и танцевали с кастаньетами. Мы успевали совмещать всё! Я творил, ты творила, я любил, ты любила, я жил, ты жила, я плакал, ты не лгала. Ты никогда мне не лгала, ты была танцовщицей на могиле моих мечтаний, но как прекрасно ты танцевала. Ты танцевала так быстро, что я не мог остановить тебя и посмотреть в твои великолепные карие глаза. Я любил тебя настолько, что я боялся память твоё платье, я никогда не опускался до секса с танцовщицей. Я боялся войти в тебя, испортить тебя. Я мог молчать с тобой рядом. Рядом с тобой. Я танцевал рядом с тобой. Нас было трое: я, ты и смерть. Смерть танцевала между нами, она пыталась нас развести в разные стороны, но мы не сдались и откинули её к чёртовой матери. Твои руки заставляли меня вдыхать, поцелуи – выдыхать. Ноги двигали мной, а твоя голова думала за меня. И думала она только о тебе и о том, какое движение мне предстоит сделать следующем. Схватить тебя, прижать к себе, отпустить на метр? Всё решала ты. Мы танцевали не только в небе, но и на земле. Барселона, монастырь Монтсеррат близ этого фантастического огненного города. Мы сжигаем его славную библиотеку. Пусть вам врут, что это уже давно сделал Наполеон, а вы не верьте. Это мы сожгли её своей страстью. Мы пролетели над Бадалоной, нам некогда было гулять по пляжам. Мы там промчались над городом со скорость звука любви, летящего из одной души в другую. Танец в Жероне – воспоминание на всю жизнь. Любовь ещё никогда не проходила по этим покрывшимся мхом стенам. Нет, может и проходила, это я погорячился, но что не танцевала - это факт. Затем Фигейрас, последний дом Сальвадора Дали, нашего любимого художника. Там мы занимались ублажением плоти. Мы исполняли такие сексуальные фантазии друг друга, что любой порнограф позавидовал бы. Но в его деле было много грязи, а наша любовь была чистой, такой чистой, что она слепила всех, в том числе и нас. Слепила. И я не мог разобрать в темноте, чьё это было тело. Твоё или моё? Мы стали одним целым. Всё прекрасное имеет конец. Вечер и ночь неизбежно приводят к утру. После каждой осени приходит зима. А каждая мечта становиться или реальностью, или умирает вместе с телом человека. Ты же, словно сон про тёплую и огненную Испанию, привидевшийся мне посреди противного московского декабря, испарилась. Испарилась после того, как часы пробили и тем самым объявили о конце нашей идиллии. Я даже не понял, была ли ты или это был сон? Но когда я посмотрел в зеркало, я увидел, что я чертовски изменился. Раньше я был другим. Раньше я никогда не встречался с танцовщицами смерти. 26.04.2005