Andronides

- Ну и в чём будет заключаться наше мероприятие? - Хм. А чем обычно занимаются хорошие парни? - парировал незнакомец, немного обескуражив 666-ого, такой постановкой вопроса.

- Забавно, но я это слышал миллионы раз, и каждый раз приходилось сначало решать чужие проблемы, а потом уже свои - Bingo! - улыбнулся незнакомец, - вы решаете нашу маленькую проблему, а мы решаем вашу. Qui pro quo, как говорили ваши римляне. Но... в отличие от них я не могу дать вам передыки. Видите ли по моим расчетам, через 43... простите, 42 секунды это место исчезнет с лица земли. Поэтому я бы предложил вам прогуляться, - сказал он и пропустив вперед 666-ого все такой же легкой бесшумной походкой зашагал по заваленной улице.

- Хм. - незнакомец затянулся и спустя секунду тонкой струйкой выдохнул дым своей сигареты, - Скажем так. Я могу помочь вам в решении вашей проблемы.

Классный мультфильм, мне очень понравился

Повисшая пауза как нельзя лучше передавала комичность и ужас момента. Лицо наместника пылало от ярости, епископа - тоже, маска балахона по-прежнему хранила феноменальную невозмутимость. С другой стороны, чего еще ожидать от обычной выгнутой железяки с двумя глазными прорезями? А лица стражников, подобно радуге выражали весь спектр эмоций. - Не все так плохо, - ободряюще сказал балахон, и все вощедшие в зал одарили его такими мастерски исполненными испепеляющими взглядами, что еще бы немного и белоснежная ткань вспыхнула словно спичка. Но в следующую секунду перчатка издала щелчок пальцами и... все вернулось на свои места. На столе снова лежала еда. Шкафы стояли как новые и блестели словно их только что привезли из мастерской, обвалившаяся штукатурка вернулась на стены, вся разбитая утварь собралась и заняла свое прежнее место. Изумлению публики не было предела, потому балахон мягко выпроводил всех, сказав, что объяснит позже, и что если они будут упрямствовать, то он рассердится. - Неужели вы будете перечить своему богу? - намекнул на прощание балахон и хлопнул дверью перед самым носом наместника. В комнате остались пятеро. Алекс (все еще лежащий на полу), Безымянный (лежавший в том же состоянии что и Алекс, но уже приходивший в себя), Азог, девушка стражница, и непосредственно модная говорящая одежка, которая картинно развела руки, тяжело вздохнула, и, укоризненно покачав головой, сказала самым умиротворяющим и умудренным из всех голосов, что имелись у нее в арсенале: - Дамы и господа. Все - плохо! В зале повисла тяжелая пауза. - Я их убью. - наконец прохрипел с пола Алекс. - Нет... - отрицательно покачал головой балахон.

- Константин, я полагаю? - спросил приятный обволакивающий голос с редким аристократическим выговором. Мгновение спустя в бархате теней вспыхнула сигарета и на свет вышел высокий, стройный человек, с короткими бережно уложенными светлыми волосами. На нем были темные очки, блесятящие, черные лакированнные туфли, дорогая черная майка, и черный костюм со множеством карманов, заклепок и молний. Легкой, почти бесшумной походой незнакомец преодолел расстояние, которое разделяло его и 666-ого. И тогда полудемон осознал какую-то абсурдность, нелепость, нереальность ситуации в которую он попал. Только что он дрался с киборгами, бежал, и тут перед ним, на фоне бескрайних пожаров, разрывающихся ракет и танковых каннонад, возникает красавец в костюме на миллон долларов, который просто так вот спрашивает его имя (хорошо что не путь в библиотеку). Абсурд! 666-ой потянулся к пистолету.

После удара табуреткой Алекс стал выглядеть не просто неважно, а просто чертовски плохо: Лицо опять кровоточило, в почти вывалившихся из глазниц альмандинах представали все новые и новые абстрактные творения принадлежавшие ни-то Малевичу ни-то Чарленесу ни-то изрядно подвыпившему Босху. Темечко сильно-сильно болело и не переставало требовать чего-то холодного. Алекс перевернулся наспину. Все было на редкость неудачно и по его глубокому убеждению, требовало расстрела без суда и следствия. Что пока было задачей как минимум непосильной. Все-таки Алекс был человеком, пусть и неординарных способностей, но человеком. А потому сотрясение мозга было для него вполне нормальной реакцией на встречу с мебелировкой. И в этот самый момент в этом развороченном, раздолбанном, и совершенно непригодном для чего бы то ни было зале скрипнули двери и окруженный кучей стражников вплыл балахон, а потом и все местое начальство. Все складывалось наредкость неудачно.

Говорят, что в любой ситуации можно найти что-то хорошее, и честно говоря бессовестно врут. Ситуация, которая только что наметилась, Алексу не нравилась совсем, предтеча нравился ему еще меньше, а жизнь и вовсе казалась полным дерьмом, которое надо поскроее убрать из вселенной. Ну сами посдуте, когда перед тобой стоит человек, у котрого внутри сидела форма управления, непрерывно передающая информацию твоим злейшим врагам, когда эта сволочь успела смотаться в пылу неразберихи, и когда на тебя смотрят два ствола, а ты даже при всем желании не можешь грохнуть их обладателя потому, что тебе нельзя этого делать ни в коем случае, то искать в жизни что-то светлое довольно проблематично. Секунды четыре Алекс просто выражал свои эмоции - испепелял предтечу взглядом и держал на своем все еще перебинтованном лице грозное выражение. А на пятой отвел один из своих бластеров в сторону и нацелил его на Азога и девушку-стражницу. И как только предтеча чуть чуть ослабил свое внимание и на милиметр отвел глаза влево, маг резко подался в низ, извернулся , чудом избежав пули в лоб, свалил предтечу ножницами, выбил один из пистолетов, и ударил предтечу ботинком по горлу. Это был нехитрый но эффективный прием, приносящий свои результаты. Горловая кость треснула проткнула гортань и впилась в позвоночник. Боль была поистине невыносимая, и безымянный волей не волей схватился за горло руками, дав магу возможность выбить второй пистолет. Потом Алекс ударил его еще раз ногой. Уже по лицу. В глазах все распылось. Но больше ударов не последовало. прогремел выстрел и треск дерева. Кто-то оглушил Алекса табуреткой.

Тем временем бывшая тюремщица Азога возвращалась со своей "добычей" на пост, по дороге кусая зеленое яблоко и предвкушая вкусную трапезу в своей убогой караулке. Но, как и положено всему мало мальски хорошему, все эти мысли сошли на нет, как только Кар'да отошла от зала метров на шесть и наткнулась на шастающего по корридорам Безымянного. Секунды полторы предтеча и тюремщица смеривали друг друга совершенно невменяемыми, полными удивления взглядами, а потом девушка тщетно попыталась закричать, а еще через секунду взвыл уже сам предтеча. А оказия сия случилась вот каким образом. Поняв, что сейчас стражница будет звать напомощь, Безымянный не слишком церемонясь попытался зажать ей рот, а затем вырубить одним из тех простеньких приемов, что есть в арсенале каждого супермегагероя со стажем. Но наша героиня была не робкого десятка, и как только руки предтечи потянулись к ней, бедолага получил знатный удар кованным железным сапогом по известному месту. Трудно даже описать тот яркий вихрь сумасшедших эмоций, что пронеслись в мозгу Безымянного. Там была и ярость, и боль, и обида пропустить такой глупый удар, и давно позабытые мысли о продолжении рода, и то, что местный модельер последняя сволочь, если обувает стражей в такие бошмачищи, и то что у всех стражей ноги не хуже чем у тяжелоотлетов, раз они носят такие утюги, и что до ближайшей аптеки чертова прорва расстояния, и что диспансеризацию не проходил уже лет 5000, и много других совершенно неуместных эмоций и мыслей коими можно набить себе голову. Что произошло потом, нельзя описать, а уж тем более объяснить логически, это надо было видеть, но поскольку вы этого не видели, а я вам ничерта не расскажу, то примите как факт, то, что в столовую эти двое ввалились вместе, в отчаянной попытке свернуть друг другу шею, после чего поскользнулись на ковре и рухнули наземь в совершенно вульгарной позе. Надо было видеть лицо Азога, когда все это случиось, но вы его еще увидите. Лицо же Алекса увидеть было нельзя, ибо оно было замотано бинтом не хуже чем у мумии фараона Тутмоса, но ту оперативность, с которой он открыл огонь в подсказанном слухом направлении, нельзя было переоценить. Алекс палил штурмовыми, параллельно ругаясь и срывая с себя бинты и марлю, но главное чуть не снося голову Азога! Словом начался хаос!

- Алекс, извини конечно, что отрываю тебя от еды, но скажи в двух словах чем обосновано такое неоднозначное отношение к нам. Сначала ловят и связывают, потом кормят... - А еще пристрелят если ты сейчас не заткнешься! Усек?! - гневно огрызнулся Алекс и для пущего эффекта громкл стукнул по столу одним из "Гиперионов".

Хотел бы сделать заявочку в основной раздел. На "Врата" пока не подписываюсь.

Попытался бы продолжить жить (Правда разгрести столь резко изменившиеся взаимоотношения с документами, работой, учебой, родственниками, друзьями, да как минимум любимой девушкой - это задачка еще та...). В крайнем случае ушел в монастырь. А убивать себя - это не выход, к тому же страшный грех, который лишит меня и без того призрачной надежды, что уж если не на этом, то на том свете разберуться что да как. :blink:

А ну тогда ладно ;)

Девушка самодовольно хмыкнула и пошла по корридору. Азог за ней. Надо сказать, что корридор, форт, да наверное и вся страна в которую притащил их Алекс была чуть менне мрачной чем темница, но выдержанна все в тех же темных тонах. Резкие контуры архитектуры, интерьров и мебели, нарочито брутальные доспехи стражей, картины изображавшие каких-то чрезвычайно неприятных на вид особ, разбросанные то там то сям людские черепушки, обглоданные кости, грязь и доносящиеся откуда-то с приисков вопли, формировали мнение об обитателях замка, как если не о кровавых падонках, вроде синей бороды, то как минимум, как о людях далеко не светлых и добрых. Что было впрочем недалеко от истины. Наместник Ло'тар, который заправлял всем этим "обширным" хозяйством, был отнюдь не поборником морали и во имя своего продвижения поближе к трону, мог запросто пойти на все что угодно. С гадами этот пыл несколько поубавился, пока не перешел в какую-то совершенно иную форму. И наместник стал двуличной, лживой, продажной, соврешенно безпринципной дрянью, которую впрочем не гнушались именовать господином и его светлейшеством. И хотя в высшем свете он вел себя чуть ли ни как святой, здесь в Оквидии, он выжимал из земли все соки, а из рабов и вассалов весь дух, чтобы только угодить правителю, церкви, и высшему кругу, переоснастить собственное войско, и набить карманы золотом, которого как известно много не бывает. Впрочем по окружавшему орка пейзажам и интреьерам обо всем этом было не трудно догадаться. Наконец, орк и его провожатая добрались до зала. Зал был большой, мрачный, с большим накрытым столом посредине и тяжелой мебелью, выделанной из каких-то колоссальных деревьев. В зале никого не было, кроме Алекса, который понуро сидел с перевязанным лицом над чашей маслянистого напитка. Он о чем-то думал и даже не заметил, что кто-то вошел. - Выбирай место, - сказала девушка, и воспользовавшись тем, что Алексу на все наплевать, взяла со стола еды (стражей ведь тоже не шибко балуют) и, спрятав ее за пазуху, подалась к выходу.

Обалдеть! А я только начал выводить квест в более менее внятное направление. Эх, пойду напьюсь и повешу своего альтера и всех задействованных в квесте персонажей на ближайшей люстре форта. :)

- И где эта судьба? Я готов её принять... - Нет. - покачал головой балахон, - Но вы готовы ее сотворить. Кар'да, проводите нашего гостя в большой зал, ему надо отдохнуть, - очень по-дружески попросил балахон и поклонившись Азогу вышел из камеры. Вскоре перед орком возникла девушка в брутальном кожанном доспехе и шлеме, напоминавшем что-то среднее между повязкой бидуина и шапкой летчика, времен восхода авиации. На левом наплечнике извивалась немного смазанная темно зеленая гидра. - Мы идем? - требовательно спросила она и сложив руки на груди принялась картинно барабанить пальчиками по металлической части доспеха.

Свет... Чистый, яркий, белее белого. Теплый, ласкающий, и пробирающий холодом до мозга костей... Двое... Темный и светлый... Слова... Странные, но почему-то очень понятные... Мир... Безграничный... "...Битва есть жизнь твоя, и награда - ветер, что колышет знаемена там, где покой. И нет большего счастья для тех, кто видит свой путь в мерцанни звезд, и проклятия тем, кто не видит его в пожаре восхода. Падут твердыни и горести, обратьстся в прах мысли и счастье, иссякнет песок в старых часах, и тогда с ваших глаз спадет пелена, а с рук кандалы..." "...в руках моих тысячи клинков, и мор, и пламя, и ужас, и бездна, и жизнь, и мысль, и красота, и чистое небо, и акты творенья, и пустота, которой страшится душа..." "...ибо я суд, от которого неукрыться, ибо я страх, губящий миры, ибо я слово, что выше мрака и пламени, ибо я смерть приносящая во всесожжение тьму, ибо я время что потушит последие звезды. И нет предо мной тех, кто грядет. И нет предо мной тех, кто ушел. И нет ничего. Только прах. Только тишина. Только покой..." И все кончилось. Когда Азог очухался, он был уже не связан, а лежал на полу. Чуть левее него на ступенях темницы с исполосованны лицом сидел Алекс и что-то недовольно бормотал. А перед орком стоял Белоснежный балахон с крыльями белого золота и безликой маске с глазными прорезями. Он неспеша повернул капюшон к Алеску и сочувственно сказал: - Тебе надо отдохнуть, прежде чем браться за второго, голос. Алекс покорно кивнул и опираясь на клинок поднялся. Казалось он стал меньше, слабее, каким-то ничтожным, несчастным, больным, совсем забитым человеком, в жизни которого не было ни единого светлого момента. Бросив что-то охране он сплюнул кровью и скрылся из виду. Перед лицом орка возникла висящая в воздухе белая перчатка. - Поднимайтесь, Азог, вас ждет судьба. - спокойно и умиротворенно сказал балахон и на какое-то мгновение на глади маски проскользнула улыбка.

Дверь камеры орка буквально сорвало с петель, когда на пороге возник Алекс. В тусклом свете коридора было трудно различить его лицо, но выглядело оно просто ужастно, да и весь облик внушал как минимум не беспричинные опасения. Вместо плаща с плеч мага спадала темная, запачканная кровью и кровавыми отпечатками рук бесформенная хламида. Из под левого рукава угрожающе поблескивало черное изогнутое лезвие клинка. По лицу струились потоки крови, а на том месте, где у Алекса обычно были темные очки, зияли отверзнутые глазницы, в которых пламенели два неограенных альмандина. И в этот момент орка переклинило. Что-то в его мозгу вспыхнуло, завертелось и начало отчаянно пытаться взять контроль над телом и мыслями. Что-то бездушное, холодное, даже не мыслящее, а живущее по командам откуда-то издалека. Обрывки логических цепей, боевых заклинаний, импульсов, еще какой-то информации разрывали его черепную коробку, причиняя невыносимую боль. - Смотри мне в глаза! - прохрипел Алекс, хватая орка за челюсть, правой рукой-протезом. Давление было невыносимое. Виски затрещали, а челюстная кость застонала готовясь разломиться как минимум надвое, - Смотри мне в глаза! - вновь разорвалось в голове орка, и челюсть еще сильнее заныла под вновь усилившимся далением. Но смотреть в то что Алекс, называл "глазами" было еще большей пыткой, чем бороться с тем, что порабощало Азога...

Тем временем в круглом зале форта собралось знатное собрание: Наместник, епископ, белоснежный балахон с крыльями из белого золота и прибывающий в отвратительном настроении Алекс. А собралась сия разношерстная компания с одной целью - окончательно решить что делать с заключенными. Епископ раз за разом предлагал орды своих монахов. Балахон давил аргументами в пользу того, что экзорцизм хрен пройдет без него и Алекса, но именно им то светиться меньше всего и надо. Наместник во всем потокал своему любимому божеству, непрекращая кивать и поддакивать, когда балахон разражался очередной тирадой и изображал глубокую задумчивость, в ответ на реплики всех остальны. А Алекс, который за два часа словоблудия, утратил всякий интерес к узникам и позиции своего начальства, предложил зарезать обоих. Самое страшное, что в сложившейся ситуации это был бы наиболее рациональный выход, но поскольку начальство взяло курс на сохранение жизни Азога и Предтечи, Алекса попросту не слушали. Посему он плюнул на все и углубился в поедание мясной нарезки. Наконец, стороны пришли к договоренности, которую Алекс, предложил засунуть куда подальше. но было уже поздно.

Алекс был явно не в восторге, от своих попутчиков, но пока ему приходилось мириться. Несмотря на все предложения заткнуться, феникс продолжал голосить, приводя в раздражжение, не только Алекса, но и местную живность, которая впрочем не пожелала спускаться с вершин своей лени, ради такой вкусной еды. Тешило Алекса только одно. До границы оставалось уже совсем немного, а там и вовсе пустяки, дело техники. Через два часа, за которые Алекс трижды принимался начищать свои и без того наполированные до блеска "Гиперионы", команда вышла к пограничноу форту. Грозное укрепление располагалось в большой пещере, покрытой прожилками каких-то минералов, у которых непристанно горбатились измученные рабы. На башнях непристанно перемещались солдаты, а саму компанию встречало человек сорок солдат и боевых магов с угрюмыми серыми физиономиями. Все это навивало какое-то странное ощущение, что сечас наступит полная "**па". И ощущение это не подвело никого. Как только троица миновала кардон, все четыре десятка напали на нее с боков и тыла, отправив феникса прохлаждаться в мир грез, а когда Азог и Предтеча поняли, что это засада и обернулись лицом к противнику, Алекс ударил их в спину... Через секунду. Оба они были обезоружены, связаны, и преведены в полную недееспсобность сильнейшими сковывающими чарами, а еще через секунду водружены на носилки и в сопровождении жрецов отправленны в форт. - Приготовьте все для экзорцизма, - сухо сказал Алекс, - и как можно скорее. ЗЫ: Интересно. Как же я мог забыть сказать вам, что вас всех жудко подставили, и использовали самым безцеремонным образом. И что вы все одержимы... Кароче отдыхайте, смотрите сны, вечером приду и буду изгонять из вас аццкого сотону :)

Эх, если бы Алекс мог испепелять взглядом, то скорее всего сейчас бы перед ним дымились два обугленных трупа. К счастью отнимать жизнь таким образом Алекс не умел (во сяком случае пока за ним такого не замечали), что, впрочем, не мешало ему критически отноиться ко всем пацифистам, менторам и большой части тех, кто неодобрял его методы, или оспаривал их эффективность (а она была довольно высокой, к тому же экономия времени...). Правда в сложившейся ситуации, когда слишком многое зависело от этих двух, у Алекса просто не было выбора, кроме как скрипя зубами многозначительно кивнуть и на время отказаться от убийства, как наиболее простого способа решения большинтва известных проблем. - Как пожелаете, - выдвил он и сверившись с каким-то неведомыми ориентирами добавил,, - скоро будем на месте и для своего собственного блага, лучше помалкивайте...

Не поделишься? :)

Разделяй и властвуй. Ярус 2. Городские катакомбы. Разогнав остатки мутантов, и перебив тех, кто в силу врожденной гордости не пожелал разгоняться, республиканская механизированная гвардия принялась устанавливать уже незнамо какие по счету модули «Гелиона». Дело это было непыльное, но, как и всякая работа с L-техникой, ужасно нудное и неинтересное. Впрочем, жаловаться было грешно, да и небезопасно для собственного здоровья. По прогнозам КСИИ при сохранении всех текущих параметров окончание работ над установкой должно было закончиться где-то через неделю, а потом можно было заняться и более привычными для республики делами – войной, грабежом и смертоубийством. В разумных пределах. Хотя тут уже оставалось уповать только на милость военных стратегов, а не расчет и логику искусственных интеллектов. Монтаж очередного модуля был закончен ингибиторы подпространственных перемещений и маскировочная система, на пару с парой защитный турелей, установлены и, выжигая все на своем пути, бригада техников двинулась в сторону означенной на карте контрольной точки. Прибытие новых модулей ожидалось через 1 час. Все шло точно по плану. Барон был бы доволен. Бригада проходила по полузатопленному, некогда узкому коридору, раздвинутому до нужной ширины залпами гравитанка и отполированным адским жаром плазмаметов. - Фламберг - Аиду, мы на месте, готовы к захвату цели, ждем ваших приказов. - Вас понял, фламерг, начинайте захват, - протрещал в наушник оператор и византийский отряд обрушился на противника. Через минуту все было кончено. Дымка рассеялась, сорок окровавленных растерзанных тел лежали посреди залитого водой туннеля, представляя собой довольно страшное зрелище. От войны, впрочем, ничего другого и не стоит ожидать. Византийский отряд удалялся, прихватив один труп, а также всю технику и ящики, которые везли с собой техники, и изредка перебрасываясь фразами, мол что форма пехотинцев свободной страны никуда не годится как и допотопные М-16… Скоро республиканское командование должно было обнаружить пропажу.

- Отойди, - с ледяной ноткой в голосе сказал Алекс. - Че крутой, да?! – только успел сказать здоровяк, прежде чем маг навсегда отделил его голову от его же бренного тела. Секунду никто не мог понять, почему маг резко взмахнул рукой, а потом в свете факела блеснуло черное тонкое лезвие. Оно тянулось от рукава и казалось мягким, почти жидким, а по его краям переливались скупые радужные разводы, но это была отнюдь не жвачка, а действительно смертельное оружие. Пару секунд голова здоровяка оставалась на месте, а потом съехала по диагонали вниз и покатилась к ногам невозмутимого провожатого. - Вон отсюда, - просипел сквозь плотную ткань шарфа Алекс и, как только последний бродяга, сверкая пятками, скрылся, в одном из туннелей, а лезвие вновь превратилось в небольшой жезл, совершенно бесцеремонно перешагнул через истекающий кровью торс. Словно ничего и не было. Но в этом было куда больше чем, можно себе вообразить. С Алексом явно было что-то не то. Он очень изменился, и это не могло не настораживать…

Хм... а вот мне она кажется наименее симпотишной из всех как в техническом так и в композиционном плане... странно... или может я чего-то не понимаю??? :)