Tariel

Ношу очки по необходимости - очки на -5, а зрение и того хуже. Без них вижу плохо (иногда даже очень плохо). Линзы мне носить запрещено (слабые глазные мышцы), да и боюсь я, после того, как у знакомой линза запала в глаз и пришлось делать операцию... бррр... Очки, кстати, защищают от пыли, которая все время летит прямо в глаза, а плюс ко всему они у меня еще темнеют, когда сильное солнце. В общем, штука полезная. Хотя если бы я видела хорошо, точно бы их не носила. =)

Удивительно, но в начале мне это казалось смешным... и чуточку наивным. То, что любимым человек зовет меня... хомяком. Ну какой я хомяк, казалось бы? И совсем не похожа!.. И все-таки. Что-то в этом есть... [img]http://s2.rimg.info/45de2e14e46b7fbd03ca4689fc5169a5.gif[/img]

Не знаю почему, но мне как-то пусто, пусто, когда я заглядываю сюда... Может быть, потому, что я сама сделала свой "дом" неуютным? - Не знаю...

Бывает по-разному. В конце концов, есть вещи, которые делать днем просто нельзя, поэтому приходится делать их ночью. К таким вещам относятся: написание программ, рисование, стихотворчество. Помимо этого иногда выхожу в сеть, слушаю музыку, читаю, пишу рассказы/музыку (но это чаще вечером, чем ночью), пью чай, ем... смотрю анимэ =) Еще выполняю тяжкую миссию модератора... пишу муз.рецензии... И, конечно, разговариваю с любимым человеком, с которым мы временно не можем быть вместе... И уж совсем редко - сплю. Хотя сейчас это стало случаться со мной чаще... полтора года назад я и вовсе не спала по пять-шесть дней, потом спала один день (то есть все 24 часа), а потом снова не спала... Теперь так не могу - устаю все-таки. "

вот моя...

Обе проблемы поправимые. Поскольку я в выходные не могу, то диск всегда можно передать... э-э-... ну, например, Магу, мы все-таки в одном ВУЗе учимся. Или еще кому-нибудь, кто ходит на оффы и по выходным, и по будням. =)) В общем, разберемся. Проблемы с чувством черного юмора?=) Кто-то говорил, что не интересуется хентаем, нэ? Мне должны принести недели через две...

Приводилось в пример наравне с Arafel как некоторые образчики... ну, юмористического блэка =) Хотя нет, Арафель играют на полном серьезе =)))) По поводу позерства и прочего "мусора" - да, в блэке его прилично, да только далеко не 90 процентов, куда меньше. Вообще, все ведь зависит от личного мнения каждого, ну и немножко от общественного мнения (мы, пишущие рецензии, тоже по-своему влияем на это мнение, правда положительных рецензий лично я написала за свою жизнь две... =). Вообще, рамки жанра нельзя четко определить, многие вещи сделаны на стыке жанров, а потому некоторые кхм... радикальные "музыковеды" считают такие эксперименты не труЪ, а то и вовсе полной лажей только потому, что некоторые моменты расходятся с общепринятыми мерками... И еще - когда слушаешь по 10-15 новых дисков (новых для тебя, конечно), ухо "замыливается", в общем, начинаешь различать с трудом, где звучание оригинальное, а где не очень... Что-то запоминается, причем не обязательно это общепризнанные шедевры. Вообще, по поводу общепризнанных - все они рано или поздно начинают скучнеть и самоповторяться. Например, последние альбомы Satyricon и Rotting Christ - ну это просто не в какие ворота... А бывает, что группы, записанные во второй, а то и третий эшелон, выдают такие композиции, что просто обалдеть не встать. =)

Спасибо огромное за теплые слова. По этому поводу - еще один сюр. И отрывки из пародии на "Темного Эльфа" =)) ПЛАТЯНОЙ ШКАФ Твое прошлое - темный пропахший нафталином платяной шкаф. В нем на кривых крюках безжизненно болтаются тела. тела тех, кого ты любил и ненавидел, кому ты верил и кто верил в тебя, кто был тебе дорог и безразличен... Ты можешь открыть дверцу шкафа и, чихнув от большого количества пыли, нырнуть внутрь, можешь коснуться одного из тел - и сразу нахлынут воспоминания. Можно вспомнить, как ты любил... Но нельзя любить бездыханное тело - ты смотришь на него, но нет никаких чувств. Только воспоминания немного жгут кончики пальцев. А впрочем, может быть, показалось?.. В твоем прошлом нет живых людей. Есть только бездыханные обгрызки плоти, болтающиеся на крюках, словно тряпки. Но когда-то они были твои м настоящим, когда-то они были чатсью твоего мира. Вернее, не они, а их воплощения, их образы, увиденные сквозь призму твоего сознания. Ты верил в их существования - и они жили. В один прекрасный миг ты перестал верить - и они стали прошлым. Очередными тряпками в твоем темном шкафу. Можно впомнить, как ты ненавидел... Но нельзя ненавидеть куклу, безжизненную, лишенную кукловода; куклу, которая более никем не управляется. Мертвую и... свободную. Как никогда свободную!..Если бы живой человек мог стать настолько свободным!.. Свободных людей нельзя ненавидеть. Впрочем, как нельзя ненавидеть и висящую на крюке тушу. Прошлое - своеобразный музей мертвецов. По этому музею можно гулять одному, а можно проводить экскурсии, но вряд и найдется много желающих заглянуть в твой шкаф. Наверное, на свете не так уж много любителей бродить среди рядов аккуратно развешанных трупов. Иногда люди заглядывают в твой шкаф, чтобы тебя понять. Но разве трупы могут расказать о тебе больше, чем живые люди? Чем ты сам, в конце концов?.. Когда ты, гуляя по собственному музею, забываешь, что тебя окружают мертвецы, а не живые люди, тебе становится очень тяжело. Тебя переполняют давно усопшие чувства и мертвые мысли. Боль, которую ты давно уже пережил. Но тебе кажется, что все это происходит на самом деле... Если ты проводишь слишком много времени в своем шкафу, ты делаешь больно тем, кому ты дорог. Им начинает казаться, что ты любишь свой шкаф больше, чем их. Конечно, в глубине души они понимают, что не правы - ведь нельзя любить мертвецов. Но это не смягчает их боль. И больше твсего на свете они боятся оказаться в этом самом шкафу, стать тряпками, болтающимися на крюке - предметом воспоминаний, к которому нельзя проявлять чувства. Иногда им кажется, что они уже стоят возле открытой дверцы, и ты вот-вот насадишь их на крюк... Стоит тебе отвернуться - и сразу же подкрадываетс яне имеющая научного названия фобия - страх быть нанизанным на крюк в твоем платяном шкафу. Тот, кто любит тебя, любит вне времени и пространства. Любит тебя вместе с твоим прошлым, настоящим и будущим. Любит тебя всю жизнь, и кажется, так было всегда. Тот, кто любит тебя, хочет оберегать тебя от призраков прошлого, от твоих воспоминаний, от мертвецов, которые, несмотря на то, кто болтаются на крюках в плотно закрытом шкафу, не дают тебе покоя. Тот, кто любит тебя, готов ради тебя на все. Не такой платы, которая была бы слишком велика для любви. Любимый человек бесценен - за каждый его вздох стоит умереть... Да и жизнь - слишком низкая цена. В твоем прошлом - одни мертвецы. Но в твоем настоящем - живые люди. У тебя всегда есть выбор между ними и темным платяным шкафом. Выбор между живыми и мертвыми. И кого бы ты ни выбрал, тот, кто любит тебя, всегда будет рядом. Ты сделаешь свой выбор, и, не зависимо от него, тот, кто любит тебя, улыбнется, обнимет и согреет тебя своим теплом. Прижмет к груди и скажет: "Я люблю тебя"... ТЕМНЫЙ ЭЛЬФ (отрывки из пародии) Часть первая. -1- Дрист вырос в подземелье, и ему поначалу было нелегко находиться на поверхности. Когда он, наконец, обвыкся, и к нему вернулась способность видеть, он обнаружил, что к нему направляется некое существо, с виду напоминающее кошку. – Я не причиню тебе вреда, - протянул он руки к существу. Животное зарычало и приготовилось к броску. Уже через мгновение Дрист обтирал о край своего платья окровавленную саблю. – Интересно, найду ли я друзей в этом новом мире? – спросил он у Самовар, наблюдавшей за всем этим издалека. Кошечка лишь мурлыкнула в ответ. – Ну и видок у меня, наверное, - пробормотал дров, приглаживая крашеные белые волосы. Дрист уселся на ближайший камень и начал причесываться. Он так увлекся этим занятием, что и не заметил, как вдали появились две фигуры. Когда дров в конце концов бросил вперед мимолетный взгляд, он распознал в фигурах двух орков, которые явно направлялись к нему. Дрист схватился за оружие. – Дрист Д’Урдом, - ткнул он себя в грудь и вопросительно посмотрел на орков. – Издапкуз и Клипотх, - представились те. – Твоя играть? Дрист заметил их взгляды, устремленные на его лютню. – Моя играть и петь о свободе, любви и мире, - ответил дров. – Играй же. Орки уселись на землю и приготовились слушать, когда из-за горизонта вынырнули еще несколько фигур. – Его играть! – крикнул Издапкуз новоприбывшим. Орки подошли и уселись в круг. Дрист взял лютню и начал ее настраивать. В напряженном ожидании прошло около получаса. – Emperor! Emperor! – скандировали орки. – Отставить, - сказал Дрист. – Это готический концерт. И Дрист начал петь. О свободе, любви и мире. И о смерти, конечно же. – Твоя плохо петь! – закричал один из орков. – Что ты сказал? – уточнил Дрист. – Твоя играть плохо-плохо! – уточнил тот. Больше он ничего не успел сказать – острые сабли дрова разрубили его пополам. – Мочи пацифистов! – заорал Клипотх. Дрист бросился в атаку. Клипотх упал на землю, как и рассчитывал дров, но другие замерли. Через минуту орков и след простыл. Дрист обернулся к Самовар и голос его прозвучал непреклонно: – Догони их. -2- Дрист огляделся вокруг. Ночное зрение позволяло ему различать предметы также ясно, как и при свете дня. Он пнул тело одного из убитых орков и посмотрел на обагренные кровью лезвия клинков. – Что же я наделал? – спросил он у Самовар. Кошка отвела взгляд, будто бы стыдясь хозяина, будто напоминая ему: хозяин обещал больше не убивать, хозяин собирался стать хорошим как раз к концу этой книги. – Что мы с тобой натворили, Сэм? – спросил он у котенка. – Кто я такой, чтобы судить? Орки не желали мне зла, они могли убить меня, застав врасплох, но они лишь просили, чтобы я спел. Я должен был догадаться, что орки любят блэк-метал!.. -----------------------------------------------------------и еще из наброска:----------------------------------------------------- *** – Почему если где-то кого-то убивают, то все непременно решают, что это сделал я? Я же клятвенно обещал, что больше не буду, - пробормотал Дрист. – Если бы у меня было такое имя, как у тебя, - возразила Кити-кэт, - мне бы тоже никто не верил.

Очень сильно нуждаюсь в анимешке Deadleaves. В списках вроде как ни у кого не нашла, а очень надо. Может, у кого есть (или знаете, где скачать?..)

Да, вот такого я от себя не ожидала... Надпись гласит: Я назвал бы тебя — Солнечный луч А ты приятный человек. Весть такой светлый, белый и пушистый, бр-р-р. Ты идешь по жизни смеясь, и все происходит как ты того хочешь. Для тебя айсберг – это только блестящая маковка, о том, что скрывается под водой ты частенько и не подозреваешь. У тебя не бывает проблем, потому что ты о них не думаешь. Никаких угрызений совести, никаких мучений и страданий о смысле жизни. О, я тебе даже завидую, но я тебя не понимаю. Возможно моё видение слегка однобоко, все-таки демоническое происхождение накладывает свой отпечаток… Хм. Я даже не жду тебя в своих владениях, боюсь, если ты туда попадешь, то раскрасишь всех чертей в розовый, голубой и нежно-салатовый, а после этого устроишь дискотеку. А грешники будут петь что-то типа – “I like to move, move!”

Да, постер там по .hack//, вполне себе ничего =) Ок, диски я заберу себе... спасибо! Ты такой добрый! Может принесешь мне еще пару дисков с хентаем "посмотреть", а? Тогда бы вообще цены тебе не было! =))

Народ, когда следующий будничный офф? Постараюсь прийти, а заодно и купить билеты на Мельницу, и много что еще сделать (что-нибудь стащить посмотреть =)

Анимэ... да, именно благодаря этому увлечению я познакомилась с большим количеством замечательных людей. Именно благодаря этому увлечению не падала духом, когда было очень плохо. Но самое главное - я научилась быть ребенком. И это здорово.

У меня под окнами два детских садиков, а за ними - школа. Ни днем, ни ночью никакого покоя нет!..

В принципе, это не важно - есть ли разница, и в чем она измеряется - в годах или даже в десятках лет. Конечно, я могу понять, почему девушки чаще выбирают молодых людей, которые несколько старше - кажется, что они более серьезные, могут защитить и обеспечить девушку, да только вот не всегда это так. Иногда ведь молодой человек и в 20 лет не может сам даже шнурки завязать, а иногда в 17-18 уже многого добился... Да и вообще, любви не прикажешь... У нас разницы в возрасте нет, и мы вполне счастливая пара.

Это да. Enslaved - на полочке самых любимых вещиц. Правда я больше всего люблю Vikingligr Veldi, хотя и Eld - ничего себе альбомчик. Ну, поклонникам может и не понравится, а у БЛЭКСТЕРОВ они на хорошем счету =))

Будем работать, скоро отсканирую чего-нибудь новое, а пока...

Получила деньги, могу покупать билет. На оффе - это хорошо, но есть одно "но". Свободна я только по будням...

Сегодня ночью, посмотрев в окно (а под окнами у меня детский сад) поняла, какую же зловещую картину я вижу. Чтобы никого не разбудить, искать штатив не стала, а на "ночном фото" задержка ужасная - самый минимум 15 секунд. Фотографировала с руки, поэтому все равно немножко дрогнула и фотка не очень четкая. Эх...

Стихи ничего, правда, с формой проблемы есть (если хотите, могу пояснить подробнее...) На тему "Волчицы" вспомнилось стихотворение Дюмаха, которое я считаю почти идеальным по форме. Хочу вам его привести в качестве примера, как нужно работать с образами: Волчица Мой глупый пес загрыз твоих волчат,- Ты хочешь мести, мудрая волчица?- Дерзай! И пусть клыки твои мельчат Лишь кость моей подставленной ключицы. Иди ко мне, и не пугайся пса,- (Он будет спать на вылежанном месте - В хлеву сыром, на ложе из овса),- Для праведной и правомерной мести. Спустись тропою, обогнувшей сель, Где по камням ручей весенний мчится,- Войди в мой дом, найди мою постель, И вырви мое сердце, мать-волчица! А после в хлев,- и отыщи там пса,- Он ждет тебя, как верную подругу: Вы ляжете на ложе из овса,- Печальные, влюбленные друг в друга... И лишь в объятьях мертвенного сна, Свободен от греха и вероломства,- Я буду знать, что новая весна Увидит ваше странное потомство.

Только прошу не забывать про меня! У меня стипендия только 17го числа, но... это ведь будет не слишком поздно? Билеты будем почем брать - по 300 или по 800? (чтобы сразу сориентироваться...)

Да уж, результат оказался непредсказуемым... Кролик, летучая мышь и выдра

Ну, пока приходится играть. Коплю на ESP, на другую гитару просто не согласна!..

Любовь - это взаимообожествление.

Ой, спасибо огромное... Еще пара прозаических примерчиков. Один - сюр, другой - рассказ. БРЕД Сидя на потолке, я с интересом наблюдала за тем, как кровь стекает по рукам, а дальше по стенам, туда, вниз, в черную бездну, в подземные глубины, где царит тьма и могильный смрад. Колокольный звон бил по ушам, давил, расплющивал голову, заставлял жмуриться от тупой боли. Где-то в дальнем углу потолка висела отрубленная голова, смотрела на меня пустыми глазницами, а из них, в свою очередь, с любопытством оглядывали меня белые черви. «Я тоже хочу жить», - сказала голова тихим жалобным голосом. «Жить-ить-ить», - пронеслось гулкое эхо. Я попыталась сжать в кулаки онемевшие пальцы, но они отказывались подчиняться. Где я, что я здесь делаю? – Я здесь. И, наверное, я здесь живу. Здесь – это где? Ну, здесь – это здесь. На потолке. Над бездной. Когда-то мне говорили, что над землей есть небо. А оказалось – нет его, есть только этот потолок, выше которого невозможно подняться. Я достигла максимума, апогея своей жизни? Кровь стекает по пальцам. Я пытаюсь понять, чья это кровь. Моя? О нет, конечно, нет… НЕТ!!! Эта кровь не моя, но вытекает она из моих ран, из ран в моих руках… Что же это? Что?.. На стенах остались кровавые следы ладоней – следы, обозначившие мой путь наверх. Так я карабкалась выше и выше, по отвесным стенам, туда, к вершине… А оказалось, вершины нет. Есть только потолок. И чем выше я забиралась, тем больше я теряла крови, тем меньше оставалось сил. И теперь я сижу здесь, на самом верху, сижу, и нет сил шевельнуться. Я через силу подняла руку, и из глаз сами собой брызнули слезы, которые сразу же жгучей солью въелись в оцарапанное лицо. Я подняла руку и посмотрела на то, как кровь растеклась по ладони, заполнив собой линии жизни, словно река заполняет русло. Я коснулась второй руки, практически безжизненной. Пальцы погрузились в кровавое месиво, которое должно было быть моим плечом. Пальцы невольно сжались, когда нащупали что-то твердое – кость. В ужасе я дернулась, и пальцы заскользили по руке вниз, распарывая ее, словно дурно сшитый кафтан. Да, плоть моя шита синими нитками – вот они, торчат… Хотя нет, это вены… Из разорванных вен хлынула черная густая жижа… Разве это кровь? Кровь красная, это знают даже дети. А еще говорят – «голубая кровь»… Но что это – черное, как мазут? Кровь продолжала идти. Так я всю ее потеряю. И ничего не останется. Я дрожащими пальцами начала завязывать узлы на кончиках ниточек-вен. Кровь перестала вытекать, и мне стало немного легче. «Я тоже хочу жить», - напомнила мне голова. «А я – живу?» - уточнила я. Голова засмеялась, и от этого хохота по коже пошли мурашки, захотелось закричать от ужаса, но из горла вырвался лишь глухой хрип. А я – живу? Зачем я цепляюсь за эту жизнь, если она так не похожа на реальность? Ведь я знаю, что человек не может сидеть на потолке, и что ему никогда не забраться туда по отвесным стенам, и что нельзя потерять столько крови, и что если завязать вены узлом, это не может спасти от потери крови, и что отрубленные головы не говорят, и что кровь все-таки красная… Я все это знаю, я понимаю, что все это нереально, но… почему-то продолжаю бороться за жизнь, какой бы она ни была. Пусть даже это и не жизнь вовсе, а всего лишь иллюзия. Если, увидев рассвет, я запечатлею его на бумаге, то что я нарисую? Нет. Я нарисую не рассвет. Я нарисую картину. Так и мое воображение лишь рисует картину, а не создает новою реальность. Это все – всего лишь рисунок, пусть и очень точный, пусть и очень похожий на правду… Хотя кто способен определить, какая из жизней настоящая? Какая из них – всего лишь картина, а какая – реальность? Быть может, реальность – это то, что происходит со мной здесь и сейчас, а все остальное – сны? Но если это так, то это и есть моя жизнь. А я не хочу такой жизни. Поняв это, я оттолкнулась двумя ногами от потолка, на который опиралась, и полетела вниз, в бездну… Странно, но стремление вниз оказалось бесконечным. Если вверху меня остановил потолок, но вниз я могу падать сколько угодно. Нижней границы нет. Но падать бесконечно – это ведь не значит жить? Жизнь – это не бесконечный путь наверх, но и не бесконечное падение в пустоту. Тогда что же? В какой плоскости мы двигаемся на самом деле? Вверх-вниз, вперед-назад? В каком направлении?.. Или?.. Или никуда? Падение прекратилось. Я оказалась где-то посередине, между верхом и низом, если низ, конечно, вообще существует. Конечно же! Я не учла то, что движение вверх-вниз и вперед-назад является, по сути, движением в двухмерном мире, а мы уже научились осознавать себя в трехмерном, и, возможно, скоро поймем и еще одно измерение… Значит, мы движемся иным образом… И если двигаться против течения тяжело, то почему бы не поплыть по течению? Почему нет?.. В этот миг за моей спиной открылись крылья. Конечно, им далеко до ангельских белоснежных крыл – они черны и покрыты чешуей, но разве это важно? Главное, что теперь я могу сама выбирать направление – лететь вверх или вниз, вперед или назад, куда угодно, куда захочу. Я смогу лететь куда угодно, если там, конечно, есть воздух. Не бывает безграничных возможностей. К сожалению… Сколько времени я уже нахожусь здесь, в междумирье, не пойми где? Ужасно хочется пить, ужасно хочется есть. Я оценивающе осмотрела болтавшуюся безжизненно левую руку, которая уже мало напоминала руку по форме и внешнему виду в общем. Это был кусок мяса с торчащими белыми костями. Я ухватилась за основание руки и дернула со всей силы. Рука поддалась. Я видела перед собой кусок мяса, кусок хорошего, питательного мяса, и мои зубы жадно впились в этот кусок. Кровь потекла по губам, по шее, по груди… Я размазала ее по телу оставшейся рукой – будто умылась, будто очистилась… Я ела жадно, не думая ни о чем, когда вдруг в ужасе остановилась. Что я творю? ЧТО Я ТВОРЮ??? Я же ем себя!.. Так мы часто поедаем себя. Гложем и гложем, пытаемся накормиться за счет собственных ресурсов, не прибегая более ни к чему. Только вот плоть конечна, и рано или поздно не остается более ничего… Это напоминает мне одну картинку из детской книжки, где удав поедает сам себя, начиная с кончика хвоста. На картинке, к сожалению, не возможно отобразить весь процесс, а особенно – его конечный результат. Можно съесть себя заживо. Можно. Неизвестно откуда появился черный как ночь ворон, уселся мне на плечо и отхватил кусок от моей пищи. Я хотела согнать его, но потом поняла, что в этом нет никакого смысла. Ведь он тоже голоден, а я уже насытилась… Так мы часто поедаем сами себя и даем поедать нас другим. Иногда мы думаем, что так мы сможем им помочь, а иногда мы просто сами не голодны… а когда мы вновь захотим есть, то уже ничего не останется… Порой кажется, что если поделиться с человеком частью себя, отдаться ему на съедение, то можно будет его спасти от голодной смерти. Но он никогда не насытится, он будет требовать еще и еще, пока не съест тебя с потрохами. А иногда ты жалеешь капли своей крови, чтобы человек утолил жажду, а он не требовал большего… А еще бывает, что ты отдаешь себя всего – бери, ешь! – а он не голоден и не видит необходимости такой жертвы. Или голоден, но боится принять этот дар. Или считает себя недостойным этого дара. Только вот недостойных людей не бывает. Если ты хочешь поделиться с ним своей кровью, своей плотью, значит, он этого достоин. Ворон рвал остатки моей руки, а я все смотрела и думала, чем же это кончится. И в один миг боль пронзила меня, словно клинок, и я более ничего не стала видеть. Ворон выклевал мне глаза. Так бывает, что, пытаясь накормить собой кого-то, мы слепы, мы не понимаем, что он этого не стоит. Вернее, как я уже замечала, он стоит того хотя бы потому, что мы так решили. Но на самом же деле мы нередко обманываемся в безумном стремлении спасти человека. Вообще, спасать людей очень трудно. Иногда это связано с тем, что ты бросаешься на помощь утопающему, забывая, что сам не умеешь плавать, а иногда с тем, что утопающий решил утопиться и бросился в воду с камнем на шее. А еще бывает, что утопающий вовсе не хочет быть спасенным, что ему нравится тонуть – ему интересно наблюдать, как постепенно становится труднее дышать, как синеют его руки, как кровь отливает от мозга, как замедляется сердце… А еще бывает, что ты бросаешься в бурные воды, чтобы спасти кого-то, и сам захлебываешься, и тебя самого приходится спасать. Или ты прыгаешь в воду ночью, и не видишь, куда плыть, не можешь определить, откуда звучит голос… Но когда ты уже доплыл до утопающего, это еще не значит, что ты справился. Он может не только не помогать тебе, но сопротивляться спасению. А может покорно принять свою долю, а потом утопить тебя в благодарность за спасение… Бывает всякое. Да, и такое бывало. Слепая, ослабленная, я, как мне показалось, опустилась на землю. И тут я услышала, как воют маленькие волчата – жалобно, надрывно. Голодные, бедняжки…Я почувствовала, как мне в щеку уткнулся мокрый холодный нос. Потом кто-то лизнул меня в лоб. Я улыбнулась. Это было безумно приятно. А потом кто-то вцепился в меня маленькими, но очень острыми зубками. И начал рвать… Они поедали меня, разрывали на куски. А я улыбалась, пока не начала терять сознание… Ради того, чтобы другие выжили, не жалко и жизнь отдать. Отдать жизнь, чтобы их спасти. Ведь им эта жизнь нужна не меньше, чем была нужна мне… И пусть они все равно долго не проживут без матери, но они хотя бы еще несколько дней смогут насладиться жизнью, они смогут запомнить ее, смогут еще немного порезвиться, поиграть, поохотиться… И, умирая, они вспомнят вкус моей теплой крови, а значит, вспомнят меня. Ради этого стоит жить… КАЗНЬ - Ввести обвиняемого, - махнул рукой Ванор. Дверь со скрипом отварилась, и в помещение впихнули невысокого юношу в потрепанных одеждах. Он упал от сильного толчка в спину на колени, поднял голову и начал пристально вглядываться в лицо обвинителя. - Итак, ты нас предал, - сказал Ванор. - Итак, я вас предал, - кивнул юноша. Ванор внимательно посмотрел на него. Совсем еще молодой парнишка со светлыми длинными волосами и удивительными зелеными глазами. И эти глаза – подумать только! – глаза предателя. Из-за этого человека погибла почти вся Вторая армия. - Как ты дошел до такой жизни? – спросил командующий с интересом. - Я вас предал и достоин смерти, - сказал юноша. - Почему ты нас предал? Почему? – Ванор подскочил к обвиняемому, схватил его за ру?ашку и начал трясти. – Почему? - Я хочу умереть, - сказал юноша, отворачиваясь. - Итак, ты хочешь умереть, - сказал командующий. – Как зовут? - Меня? – переспросил парнишка. - Нет, меня, - фыркнул Ванор. – Так как твое имя? - Эд. - Итак, Эд, ты хочешь умереть. Ванор сел на скамейку. Он никак не мог понять этого юношу, недавнего ребенка, никак не мог разобраться в его чувствах. - Ты признаешь свою вину, - он не спрашивал, он констатировал факт. - Признаю. И готов понести наказание. - Какой смертью ты хочешь умереть? – спросил Ванор. Юноша смотрел на него с непониманием. - За твою честность я дарую тебе выбор, - пояснил командующий. Эд задумался. Конечно, гильотина – это быстрая смерть, практически мгновенная, а костер – это смерть долгая, полная страданий и боли. Но с другой стороны, стоит ему выбрать костер, и он сможет выкрасть у жизни еще несколько мгновений, прожить немного больше. Он успеет запомнить этот мир таким, какой он есть, успеет вспомнить лучшие моменты своей жизни. Выбрав костер, он выберет очищение, возрождение. Только он не восстанет из пепла, подобно фениксу. Он умрет навсегда. - Итак? – вывел его из задумчивости недовольный голос. - Костер, - ответил Эд. - Не слышу? - Костер! Я выбираю костер! На рассвете за ним пришли. Он всю ночь просидел в одной позе – скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх. Когда отворилась дверь и в камеру вошли двое, юноша кивнул, поднялся и молча подошел к ним. - Следуй за нами, - буркнул тот, что был выше. Эд еще раз кивнул и поплелся за стражей. Выйдя на поверхность, он на секунду ослеп от яркого солнца, первые лучи которого ударили по его глазам. Он на мгновенье остановился, пытаясь привыкнуть к свету, но тут же получил пинок сзади. - Не останавливаться! Его подвели к сложенному заранее костру, и он послушно встал спиной к столбу. Пока его привязывали, он оглядывал толпу, собравшуюся посмотреть на то, как он будет мучиться в пламени костра. - Итак, Эд Безымянный приговаривается к смерти через сожжение за предательство и шпионаж в пользу врага, - сообщил командующий во всеуслышание. Стражники взяли в руки факелы и подожгли сено, лежавшее у подножья костра. Ванор спустился со своей трибуны и подошел к костру. - А ведь ты мог выбрать жизнь, - сказал он, глядя Эду в глаза. Эти слова словно нож вонзились в душу юноши. Он вздрогнул и отвел взгляд. Как? Неужели стоило ему лишь сказать, что он не хочет умирать, и ему бы даровали жизнь? Но ведь он хотел умереть! Или нет? Конечно, нет! Разве найдется на свете хоть один человек, который хотел бы умереть? Никто не хочет умирать! Был ли он честен с собой, когда решил, что хочет умереть, что желает понести наказание? Нет. Нет. Нет. Он мог сказать, что не хочет умирать, и остался бы жив. Но имел ли он право это сказать? Как он, предатель, худший из преступников, мог сказать, что желает жить? У предателей нет права на жизнь! Выбирая между жизнью и смертью, кто выберет смерть? Только тот, кому незачем жить или есть за что умереть. Попав в плен, он мог выбрать смерть, но он не желал умирать, он был слишком молод, он был влюблен, он был полон желания жить, чувствовать, любить. И он выбрал жизнь. Почему же сейчас он выбрал смерть? Ведь все еще есть люди, которых он любит, все еще ему есть то, ради чего стоит жить. Но он – предатель, и поэтому он должен умереть. В душе он сделал свой выбор. Выбор в пользу жизни. Но он почувствовал себя не в праве огласить свой выбор. И поэтому он сказал, что хочет умереть. И вот теперь он умирает. Хотя мог жить… - У каждого человека есть право на жизнь, - сказал тихо Ванор и пошел прочь. Эд поднял голову и увидел в толпе Элизу. Она стояла рядом со своей подругой Миртой, и тело ее сотрясалось от беззвучных рыданий. Мирта говорила ей что-то, но Эд не мог разобрать слов. А говорила она вот что: - Он умирает, но ты должна продолжать жить. Каждый человек имеет право на жизнь, даже не право, а священный долг, долг перед богом, даровавшим тебе жизнь, перед родителями, перед государством, перед теми, кто тебя любит и теми, кого любишь ты. Ты должна жить несмотря ни на что. Не стоит рассуждать о том, имеешь ли ты право на жизнь. Не стоит казнить себя… Эд разобрал эти слова по губам Мирты: - Не казни себя! Это были последние слова, которые он услышал в своей жизни.