Надеюсь, модеры не обидятся на вторую тему. Ибо у меня есть творчество , связанное с БЛИЧом и есть творения,  с сим сериалом не связанные. Вот последние и выкладываю здесь. Постепенно.

 

Внимание! Иногда встречается ненормативная лексика и абсолютно неромантичные темы! Но это - иногда. 

 

 

 

А начну, пожалуй, с бобросказочек, творимых под ником ГотиШного Бобра.

 

Дворник

Жил-был Петрович. Он был дворник. Он был хороший дворник. Вот только не знал об этом, а потому работал директором собственной фирмы. Дома у него было чисто. И во дворе чисто. Он сам по выходным подметал двор, поливал газон, красил забор. И все знакомые удивлялись, какая чистота у Петровича!

А вот на фирме было все не так. Грязно было на фирме… И счастья в жизни тоже не было…

И работала на фирме простой секретаршей Марина. Она была хорошим топ-менеджером. Вот только никто не знал об этом. А если и знали, то вслух не говорили, потому что Марина была блондинка. Натуральная. И от этого была несчастна.

И грянул как-то дефолт. И обанкротилась фирма Петровича. Распродал Петрович все имущество за долги и подался в дворники. А Марина стала топ-менеджером в какой-то заграничной фирме, хоть и блондинка. 

Марина стала счастливой-пресчастливой. И Петрович тоже был счастлив, правда, иногда порой ему снилась его бывшая фирма – грязная такая… После этого Петрович просыпался в холодном поту и больше не мог заснуть …

 

Лёсик и «Жук»

Жил-был Лёсик. И был у него стаааренький Фольксваген ЖУК. Зеленый такой. Веселенький. 

Лёсик был мастер на все руки, которые еще не пропил. А так как пил он беспробудно, то пропил все, что мог и что мама позволила. И была у Лёсика мечта – поставить свой ЖУК на колеса, которые он пропил еще 2 года назад…ЖУК тоже мечтал об этом. Но его мечте не суждено было сбыться. 

Когда Лёсик накопил достаточную сумму на новые колеса, по дороге в автомагазин встретил он друзей… И решили они обмыть будущую покупку. И обмыли!

Так и остался ЖУК без колес.

 

Нос (не по Гоголю)

Жил-был нос. Он всегда пускал сопли. Готичные. Иные не мог – как ни старался. Не получалось. Только готичные и выходили. Даже обыкновенные простудные не получались…

И надоело носу это дело. «Чем я хуже других носов?» - подумал он и решил сменить хозяина.

И, представьте себе, сменил! Нос был очень рад, даже станцевал от восторга что-то похожее на джигу. Но радость была напрасной. Когда пришло время пускать сопли простудные, нос смог выдать только готичные… Вот она – сила приобретенного рефлекса!

 

Леха и армия.

Жил-был Леха. Он учился в институте. И очень, очень, очень много пил. Водку, пиво, самогон, коньяк (если на халяву), бренди, виски, вино, бражку, шампанское на Новый год, и даже джин с тоником! Спирт пил. Тройной одеколон даже как-то пробовал. Говорил, что так с алкоголем борется, выпивая его…

И доборолся. Забрали Леху в армию.

Ну, отслужил он и вернулся домой. И снова запил. Пил, пил… Пил, пил…А потом понял, что совсем сопьется, если не остановиться. И пошел он тогда в военкомат и попросился в армию снова. По контракту. Но ему отказали. Он снова и снова просился в армию. Но его снова и снова не брали…

Так и спился Леха…

 

 

Пресмыкательная птица (почти по Горькому)

Жила-была гордая птица. Летала она высоко-высоко, далеко-далеко. Ее многие любили, потому что она была синяя.

А птица все мечтала быть ближе к земле, к людям. И полетела она к колдунье и та за пару синих перышек превратила ее в пресмыкающееся – в маленького синего ужика. Симпатичного. 

Но вот беда, как ужик птица никому не нравилась. Ее все начали бояться, пинать, кидать в нее палками, камнями… А она все подползала к людям ближе, старалась заглянуть им в глаза и даже, как собака, научилась приветственно вилять хвостиком… Но люди упорно ее не принимали. Так и забили камнями. А из кожи синего ужика колдунья сделала себе ремешок…

 

Две раковины

Жили-были 2 раковины. На дне морском. Одна была домом моллюска, который то и дело таскал ее на спине, а когда при опасности – прятался внутри. Вторая… хм… тоже была домом моллюска. Но она вечно сомневалась. То ли быть домом, то ли не быть… То ли в прилив пойти погулять, а в отлив книжку почитать… То ли болит спина, то ли нет… В общем, было в ней некое зерно сомнений. И это оччень не нравилось ее товаркам. И решили они выбросить ее на берег морской, чтоб не надоедала своими сомнениями. А через некоторое время на тот же берег попала и первая раковина, ибо моллюск ее давно умер…

Раковину Сомнений нашел один человек. Что-то он там такое в ней увидел… Этим чем-то была Жемчужина. Она была красивая. Но что-то в ней не то было. И человек засомневался: продать ее или оставить, ибо была это Жемчужина Сомнений. Пока он сомневался, на него напали грабители. Самого человека убили, а Жемчужину забрали, и засомневались: отдавать ее атаману или нет… А если нет, то как делить ее одну?….Пока они сомневались, пришел Атаман…… В общем, так дооолгоооо еще кочевала Жемчужина Сомнений из рук в руки, пока не исчезла где-то на просторах планеты Земля.

А вторую раковину, предпочитающую сомнениям и философским метаниям тихие домашние радости, нашел на берегу ребенок. Он приложил ее к уху и услышал шум прибоя, и счастливо засмеялся. Ребенок забрал Раковину Покоя и Мечтаний домой и жила она там долго и счастливо, побуждая людей ехать на море….

 

Желтые Шторы, Черная Простыня и Гроб-На-Колесиках

Жили-были Желтые Шторы, Черная Простыня и Гроб-На-Колесиках. Гроб-На-Колесиках был обычным гробом, только сделанным на заказ для крупных шишек. У него даже было окошечко, открывающееся изнутри. Ну, так, для понтов. Как и сами колесики.

Черная Простыня в принципе была самой обычной простыней, только необычного цвета. Ее очень любили всякие садисты-мазохисты, ну и любители необычных секс приключений. 

Желтые Шторы вообще были обычными желтыми шторами, ну, может, слегка выцветшими от солнечного света. 

Но народная молва упорно делала их героями страшных, нелепых рассказов-былей. Желтым Шторам приписывалось в частности удушение людей от мала до велика, Черной Простыне – тоже. А Гроб-На-Колесиках непременно должен был приезжать на пятый этаж за старыми бабушками-дедушками. Самостоятельно. Как будто ему делать было нечего, как переться на самый пятый этаж!

Желтые Шторы, Черную Простыню и Гроб-На-Колесиках все эти слухи ужасно обижали. «Ну, это не мы! Мы не такие!» - кричали они людям. Но люди их не слышали и продолжали шарахаться в разные стороны при одном только их виде.

Надоело это Желтым Шторам, Черной Простыне и Гробу-На-Колесиках. И решили они сделаться такими, как в страшных историях-былях. И сделались.

А вот не надо всякую фигню придумывать!

 

 

Студенты и Икра.

Жили-были Студенты. Обычные. Голодные-е-еееееее! Ну, в общем, как всегда и как и везде. Любили, правда, выпить. Но это тоже было нормой. На то они и Студенты. Ездили в трамваях. Часто «зайцами». Опять же обычное дело.

Но однажды случилось непредвиденное….

Однажды нашли Студенты кошелек с великим количеством денег! Повезло, так повезло! Искали, искали они того, кто потерял…недолго. А посему решили присвоить кошелечек себе. Чтоб добро не пропадало.

Стали думать, гадать, как деньгами великими распорядиться…. Книги купить? Банально. Еды? Так съедят все в один момент голодные соседи по общаге. На фиг. На сберкнижку положить? Смысл? Деньги сейчас нужны, а не потом, когда ты уже с голоду умер.

И решили они устроить пир на весь студенческий мир: купить не пива и не водки, но шампанского, не рыбы иль сухариков, а Икры, красной да черной.

Так и сделали. Пили шампанское, ели Икру. Опять пили шампанское и заедали Икоркою…. И так с утра до вечера позднего.

А потом, возвращаясь в общагу родную на трамвае, укачало одного из Студентов. И захотелось сделать ему гадость: вернуть выпитое и съеденное наружу. Но так как Студент попался воспитанный, в трамвае гадить не захотел, а взял рюкзак свой и начал туда изрыгать содержимое желудка. 

Заметили это старушки. И не просто заметили, что изрыгает Студент желудочное содержимое В РЮКЗАК. А даже заметили, ЧТО ИМЕННО изрыгает Студент. Что изрыгает он Икру, красную да черную. И сказала тогда грустно одна старушка другой:

Ты только посмотри, до чего Студенты богатые пошли: уже икрой в трамваях блюют! А вы говорите, Марь Иванна, что жизнь хуже стала!

Конечно хуже! Он же в рюкзак блеванул, а не на пол! Зажал, гад, для собачек икры!

И так рассуждали они еще полчаса…

А Студенты вышли на остановке, и выкинули рюкзак в ближайший мусорный контейнер. Ибо на фиг? А собакам сгодиться. 

 

 

 

 

 

 

 

 

Бобросказки 2

 

Сказ о том, как БобЁр жениться хотел

Жил-был на реке Хопер один БобЁр. Жил он в бобриной 2хкомнатной хатке с ванной и туалетом. И все мечтал жениться. Чтоб жена и готовить умела, и хороша собой было, и умна, и по хозяйству там, и в постели чтоб УУУХ!.. В общем, чтоб НАСТОЯЩАЯ бобриха была. Без всяких там заморочек феменистских.

Искал он долго такую. По соседству жила одна бобриха, да только она косорукая была… А остальные… Остальные были еще хуже: то выдра попадется, то зайчиха плейбойская, а то вообще каланок (от слова… ну, понятно какого). БобЁр очень печалился и огорчался, пока мама ему не сказала: «Сынок, на фига тебе жениться? Ты же не встретил еще свою 16-ю весну?!»

БобЁр подумал, подумал.. И, правда, нафига? Так и не женился.

 

 

Девочка и Суп.

Жила-была одна Девочка. И жил-был Суп. Они не любили друг друга. Девочка плевалась, когда видела Суп, потому что больше всего на свете любила конфеты, а Суп не мог плеваться, и поэтому считал, что жизнь несправедлива. Так они и прожили во взаимной ненависти практически 20 лет!

А потом Девочка вышла замуж за алкоголика, который все пропивал. Шубу Девочки пропил, золотые сережки, колечко, кровать, шкаф, холодильник… Денег не было даже на столь любимые Девочкой конфеты.

Девочка быстро постарела, подурнела, у нее осталось мало зубов, потому что муж мало того что пил, так еще и бил… И Девочка полюбила Суп!

Он был жидкий, иногда с картошкой, а иногда и с морковкой! И даже с луком Суп она тоже теперь любила!

Суп был рад и счастлив. И прожили они во взаимной любви еще долго. И умерли в один день.

 

 

Замогильный Червячок

Жил-был Замогильный Червячок. Замогильный он был, потому что жил за могилою. А в самой могиле жили другие червяки. Их было много. Замогильный червячок всегда им завидовал: живут коллективом, еда есть в изобилии, а он все один…. И решил наш Червяк перебраться на ПМЖ в могилу. Так сказать, влиться в коллектив.

Но не смог. Червяки его не приняли. Им и так еды мало было, а тут еще и лишний рот! Замогильный Червячок потыркался, потыркался и решил уйти наверх. К людям. Заодно и узнать, как люди попадают к ним, под землю.

Но и у людей ему не понравилось. Люди тоже, как могильные червяки, грызлись между собой за лучший кусок (неважно чего: тут метафора  ), вечно друг друга подставляли, продавали, предавали… А итог был один: все оказывались на праздничном столе могильных червяков.

И понял Замогильный Червячок, что везде все одно и тоже: что на земле, что под землей… Уж лучше жить за могилой. Одному. Но тихо и спокойно.

 

Сказ о двух компаниях.

Жили-были 2 компании: большая и маленькая. Они никогда друг с другом не встречались, не пересекались даже на улице, хоть город и маленький. Но однажды они встретились. На корпоративном Новом годе, который решили отметить в один день в одном и том же ресторане.

И так они не понравились друг другу! Большая компания была такаааая шумная! Они веселились, танцевали, пили, громко произносили тосты… Маленькой компании это все ооочень не нравилось. А так как попали они фактически за один стол – то… делать было нечего. Надо было как-то притираться друг к другу.

Большая компания была не против – ей было все равно: ну, будут больше народа, так даже еще прикольнее. Но маленькая компания была против! Она очень гордилась своей индивидуальностью, эстетичностью и романтичностью. И поэтому отказалась вливаться в большую компанию.

В итоге Новый год маленькая компания встретила погано.

 

Паук и Мальчик

Жил-был в уголке одного дома Паук. Жил себе спокойно, плел свою паутину, ловил мух. И все бы хорошо, если бы не поселился в этой же квартире один Мальчик. Жил он один, без мамы и папы, и поэтому уборку делал редко. Паук был рад этому обстоятельству. Крошек было много, мухи на этих крошках росли жирненькие, упитаненькие, Паук плел свои сети везде, где только мог. И никто эти сети не трогал, не сметал и не убирал.

Но однажды Мальчик встретил Девочку и решил привести ее к себе в гости. Ну а перед этим надо было сделать хоть небольшую, но уборку. А так как мальчик в этом деле был не силен, то он убрал всю паутину с Пауком вместе…

Вот до чего доводят женщины!

 

Рога.

Жил-был один мужик. Он был чуть красивее крокодила и обладал харизмой, поэтому бабы на него пачками вешались. А он был и не против. И всегда друзьям говорил: «Вот что значит харизьма!»

И была у мужика жена. Хозяйственная баба такая. Симпатичная. Мужчины ее без внимания не оставляли :) А мужик… Да что мужик! Он все по бабам гулял, а на жену – ноль внимания.

Однажды утром встал мужик и - к зеркалу. Побриться там, зубы почистить, умыться. Глядь! А тааам…. А там его харизма. А на ней – РОГА! Ветвистые такие!

Закричал мужик трубным голосом: «А дать подать сюда жану мою разлюбезную!»

Прибежала жена. В зеркало глянула и обомлела… У нее на голове, на волосах ее крашеных-перекрашеных да мелированных – РОГА! Не такие, правда, ветвистые, как у мужа, но ничего так – высоконькие, стройненькие…

Так и жила-была семья оленей эта. И дети их тоже были оленями.

 

Капусты.

Жили-были Капусты. Одна была Тушеная. А другая – Квашенная. И все время они между собою спорили – какая из них лучше и милее для человечества. Квашеная говорила, что она, а Тушеная – что она. Мол, она и резанная, и соленая, и на маслице подсолнечном тройной выжимки поджаренная, подрумяненная, да водицей профильтрованной залитая и тушеная. А Квашеной на это и возразить-то было нечего…

Так спорили они долго, пока не решились на эксперимент один: кто из Капуст будет милее людям после праздников, после стола обильного с разносолами заморскими. Кончились праздники и продукты заморские в холодильника. И потянулся люд рабочий в столовые… А там – Капусты.

Однако, на Тушеную никто внимания не обращал, все брали только Квашеную. И пришлось запасы капусты Тушеной выкидывать в мусорные баки – бомжам на съедение. Да только бомжи той Капустой брезговали, а предпочитали рассол огуречный, оставшийся на донышках банок трехлитровых.

Так жизнь расставила все по своим местам: ибо не все то, что сложно, хорошо….

"а это просто глупость..." - Вот это некузяво Такое позволительно только в аллегориях...

Но тем не менее это так. :) Советские времена, десу. История... ладно колюсь , история моей бабушки. Ее первое замужество :D

 

Пусть это будет аллегорией ;) о женской глупости.

Размышления об Интернете

 

Мы с тобою… Конечно же, разные.

Коричневой массой одной мазанные…

В Интернете ругаемся и негодуем,

При встрече целуемся и в ус не дуем.

Маски надели. А может быть, сняли?

Родившие нас о таком и не знали:

Что можно лихо, за ником скрываясь,

В душу плевать, никого не стесняясь.

Двойные стандарты – такие двойные…

И вот в рьяный спор уж вступают иные.

Оратор иль ритор – здесь всем всё равно,

Ведь в дело обычно вступает… оно.

И массою льется, и плещется в лица…

Наверное, снится? Ну, точно же! Снится!

Врываясь в реальность, я вдруг понимаю,

Что тут происходит… Всё это я знаю!

Всё это я видела! Вдоволь читала!

Ругалась, мирилась и даже страдала…

В мире подлунном настала гармония:

Везде, повсеместно одна церемония.

Встреча, приветствие и «гав-гав-гав!»…

И, в общем, неважно, кто прав иль не прав.

Главное, чтоб не узрели изъянов…

Вот так порождает Сеть д’артаньянов.

С чего начиналось,

Никто и не помнит.

Сперва, как игра.

Потом, будто помин.

Добро, всепрощение

В годы лихие –

И вот уж насели

На шеи простые.

Авось, понесут!

Авось, и не сбросят!

Авось, мы решим,

А с нас и не спросят!

Пришедшего к власти

Все чтут, как мессию…

Да… Толерантность

Погубит Россию.

Социально... Назрела, видно, пора что-то менять? :lol: Про инет звучит как пораженчество, "а я мирюсь, раз все такие". А про толерантность - "политический призыв за чашечкой кофе, особо ни к кому не обращаясь". ^_^

Кремль, у меня много таких штук социальных )) особенно после заседаний всяких. Но я не все выкладываю.

Про инет звучит как пораженчество, "а я мирюсь, раз все такие". А про толерантность - "политический призыв за чашечкой кофе, особо ни к кому не обращаясь".

Это не призывы. И не пораженчество. Скорее описание некоторых мыслей и ощущений в конкретный данный момент.

Это не призывы. И не пораженчество. Скорее описание некоторых мыслей и ощущений в конкретный данный момент.

- подобные мысли рано или поздно должны привести к выводам... ^_^

подобные мысли рано или поздно должны привести к выводам...

не пророчьте ^_^ особенно, не зная человека.

Будут вам и оптимистические стихи :P

Снежное

 

Зима, как обычно, пришла неожиданно.

 

Выпало много, что редко здесь видано.

 

Метель засыпает кислых прохожих,

 

Бьет по лицу красоток пригожих.

 

 

 

На зелень наложено строгое вето,

 

Скрыт мусор от глаз, стакан, сигареты…

 

Жестянщика день навис над дорогой,

 

Глаза пассажиров пылают тревогой.

 

 

 

Собаки-бродяги греют друг друга,

 

И непонятно, где он, где подруга.

 

На форуме стало тоскливо и тихо.

 

Скучно ругать снова мэрское лихо.

 

 

 

Хмурые думы вокруг навевая,

 

Резвится зима, прогноза не зная.

 

В полдень опять возвращается осень,

 

Но сплин (ах, зараза!) прощенья не просит.

 

 

 

И мысленно вижу из прошлого тени,

 

Ошибки, успехи, взлёты, паденья…

 

Пришли - и тиранят. И после метели

 

Я чувствую… словно… меня отымели!...

 

 

 

Вдруг тяжесть сменяется лёгкою негой,

 

До нового года, до первого снега…

Выпало много, что редко здесь видано.

На зелень наложено

B) ;) этто....дааа.....просто слов нет...

у вас уже снег?

Camomile, говорила тебе мама, что выдирать слова из контекста вредно? ;)

у вас уже снег?

был. Да сплыл B)

Парочка бобросказок, в основу которых легли реальные случаи. Поэтому они идут с примечанием - почти быль.

 

Кот с яйцами

(почти быль)

В одном небольшом городишке Б. стояло военное лётное училище. И не просто стояло, а работало! Обучало, воспитывало, развивало, строило. В общем, производило новые ценные кадры для Армии.

И был у того училища начальник. Некто полковник Смирнов. Мужик, конечно, хороший, но до определённой степени. Уж больно он не любил, когда чужие люди его вещи трогали.

Так не любил, что свой китель и фуражку всё норовил в сейф запрятать. Придет, бывало, курсантам лекцию читать, а сам глазами – зырк-зырк! А нет ли поблизости сейфа какого, ящика, на ключ запирающегося, или хоть полочки какой-нибудь высокой, чтоб его добро не достал никто?

Да только в училище отродясь никто сейфов, ключей или полок высоких в аудиториях не видывал. По уставу было не положено. А раз не положено, то тут хоть изогнись трижды, хоть морским узлом завяжись, а не выйдет вещи от воров схоронить. Не выйдет – и всё тут!

Так вот посмотрит, посмотрит Смирнов, очами по кабинету поводит, да и приспособит фуражку поверх учебника по тактике, китель на стул повесит, сам сядет и до конца занятий с этого стула не сойдет. Стережет…

Но однажды в пору странного курсантского поветрия подзабылся Смирнов. То ли подвыпил, то ли жена родила, то ли тёща померла, но факт остается фактом – забыл начальник училища фуражку свою схоронить.

…Приехал полковник Смирнов на аэродром. Проверить, как у его подопечных практика проходит. Зашел в лётную столовую перекусить, а фуражку (страшно сказать!) на вешалке при входе оставил. Мол, специального сейфа на аэродроме для фуражки днём с огнем не сыщешь, полки тем более. Так чего время на поиск оных тратить? «Всё равно проверка – недолгая, столовая – для офицерского состава, а там люди вроде как проверенные» - заблуждался полковник…

А в это время среди курсантов мода пошла фуражки снутри разрисовывать. Увидят юные лётчики какой головной убор беспризорный, достанут ручку с фиолетовыми чернилами и давай на внутренней стороне картинки малевать! Кому медведя, кому зайца, кому лису, кому словеса непотребные, а кому и просто - «Вася – дурак!», даже если хозяина фуражки и не Василием звать. Намалюют, а сами – в сторону! Наблюдают, смехом тихонько заливаются, настроение себе поднимают.

А тут ведь такой случай – сам полковник Смирнов, начальник училища, приехал! Да еще и форменный головной убор свой без присмотра на вешалке забыл… И решился шутник один изобразить на высокого звания фуражке картинку. Но не медведя, и не лису, и даже не словеса непотребные. А то, что никто и никогда не малевал еще – кота с яйцами…

…Откушал полковник Смирнов чаю с булками сдобными, да и собрался было к проверке приступить, как вдруг обнаружил, что фуражка его с кокардою как-то странно на вешалке висит. Очень подозрительно. Словно кто чужой её трогал.

Взял осторожно Смирнов свою фуражечку, повертел ее, со всех сторон внимательно осмотрел… И вдруг увидел кота! Да не простого кота, усатого там иль полосатого, а кота с яйцами! Сидит фиолетовая шкодливая тварь внутри фуражки, зубы скалит, язык кажет да кое-что на всеобщее обозрение выставляет. Фу! Противно!

И закричал тут полковник зычным голосом: «А дать подать сюда всю роту, разлюбезную! Время строиться настало!» И пришла рота. И построилась. И скомандовал Смирнов: «СМИРРРНА!», и снял фуражку свою. Показал всей роте кота с яйцами, пронеся пред рядами, и сказал громко:

- Видели?!

- Так точно, товарищ полковник!

- Больше ничего не рисуйте! Ибо – уже занято!...

 

Нет, всё-таки хороший был мужик – полковник Смирнов, начальник военного лётного училища города Б.

 

 

Серафимово чудо

(почти быль)

 

В одном не большом и не маленьком, не крупном и не мелком городке N. жил да был, проживал попик один – отец Серафим. Жил как все служители церкви: приходик на отшибе, матушка пухловатая да дочки три, мал мала меньше. В общем, жил не богато и не бедно, не то чтобы голодно, но и не совсем сыто.

И была у отца Серафима мечта – купить автомобиль, чтобы ездить по деревням да сёлам близлежащим и свет слова божия народу нести. Молил он об этом всех святых угодников, архангелов Михаила и Гавриила, Богоматерь терпеливую, Отца с Сыном, а порой даже Духа Святого. Самого! Молил, молил отец Серафим о чуде транспортном, просил, просил… Да только молчали небеса. Молчали святые угодники. Молчали архангелы Михаил и Гавриил. Богоматерь терпеливая молчала. И даже Святая Троица на вопросы попика усердного не отвечала. Вздыхал тогда отец Серафим и с удвоенной силой начинал поклоны бить.

Бил год, два, три… Пять лет бил, семь… А на десятый год порешил не словом, но делом до небесной обители достучаться и стал экономить. Экономил на свечном воске, экономил на времени службы, экономил на электричестве, на хлебе и соли. И даже на спичках, и тех экономил. Авось, увидят там серафимовы старания да осенят его милостью своею благодатною, и получит он за труды своя чудо дивное, четырехколёсное.

И надо сказать, там старания отца Серафима увидели. За год накопил-таки попик сумму нужную и купил автомобиль. Не старый и не новый, не навороченный, но и не совсем уж ведро ржавое, - жёлтую обычную «Ниву», чтоб проехать можно было и в городе, и в деревне, и по полю чистому, и по лесу густому.

Поездил с месяц отец Серафим на «Ниве» своей, да и удумал машину усовершенствовать. Мол, всё живое стремится к идеалу небесному, а значит, ему, как церкви служителю, сам бог велел. Вот с божьей помощью и поставил попик на «Ниву» желтую двигатель от «Ленд Ровера» и стал не просто по дороге ездить, а лететь аки ангел желтый, солнечный, развивая скорость великую до 200 километров час и выше. За скорость эту и прозвали прихожане «Ниву» желтую серафимовым чудом.

Вот ехал как-то отец Серафим на чуде своем по трассе с похорон. Ехал и про себя молился за упокой да за здравие. Молился, молился и забылся – утопил педаль газа в пол самый и развил скорость 230 километров час. А что? Шоссе новое, отремонтированное, ни ям, ни колдобин - едь себе да посвистывай.

Опомнился попик лишь, когда радар, близ дороги поставленный, увидел. Сбросил скорость до 80 километров в час, но было уже поздно. Засвистели, закричали гаишники, палками своими полосатыми замахали, дескать, останавливайся нарушитель злостный, сейчас тебя штрафовать будем! Делать нечего, со служителями закона и порядка земного не поспоришь – остановился отец Серафим.

Вышел из машины права предъявить и случайно крестом на солнце заблистал. Увидели крест сей гаишники да одежды церковные, православные, опешили.

- Что ж вы, батюшка, - говорят, - нарушаете?

- А я не нарушаю, - ответствует отец Серафим. – Я еду себе с положенной скоростью.

Посмотрели гаишники на спидометр – и верно, скорость обычная. Однако радар-то их кажет другое. 230 километров в час, хоть убейся! Кому верить? И решили поверить своему хитромудрому прибору.

- Э нет, - твердят, - батюшка, нарушае… те… - и замолкли вдруг. Посмотрели – ан пред ними «Нива» обыкновенная! А скорость у неё, хоть наизнанку вывернись, а выше 100 километров в час по идее никак не подымется. Ну 138, ну максимум 150. Но не 230 же!

- Батюшки светы! Да быть такого во веки вечные не может, чтобы «Нива», да еще и желтая, с такой скоростью катилася! – воскликнули гаишники. – Да что же это? Да как же так???

- А это, сыны мои, - сказал отец Серафим, поглаживая бороду, - Чудо Божие, что открылось вам, простым гаишникам. Воззрите и уверуйте!

И уверовали гаишники, и отпустили отца Серафима восвояси, рассудив, что штрафа с бога за содеянное не возьмешь, только дорогу в ад себе вымостишь. Но оно и правильно, ведь пути Господни неисповедимы…

Вы говорите, я глупа? Возможно. Каюсь.

 

Эмоций много? Я для вас стараюсь!

 

Противоречу вечно? Да, быть может.

 

Я – параноик? Врач поможет.

 

Поверхностна? О! Это ваше мненье.

 

Но боги! Вы посеяли сомненье!

 

Ужель я та, о ком вы говорите?

 

А вдруг… вы просто завистью горите?

 

Но хватит! Полно! Я – ТАКАЯ.

 

(Пойду себя я за сомненья отругаю…)