Почитала что люди пишут, столько всего интересного...подумала может и мне чем-то поделится (уж очень интересно стало, что о моём сочинение можно сказать,да и наболело сегодня как-то всё, вот и расказик сочинился). собственно вот и он (не судите строго, хотя как вам будит угодно, может,вообще ни кто и читать не станет).
Поиск.
Обычный весенний Питерский вечер. Довольно тёплый, но в воздухе, словно застыв, весели маленькие капельки дождя, который явно не хотел покидать пустые городские улицы, но и весело промчаться по ним барабанящим дождём, у него не хватало сил. Потрёпанные, с намёком на белизну, серые кеды шлёпали по мокрому асфальту, оставляя за собой призрачный след, который тут же переходил в категорию прошлого. На чёрный и белый шнурки, опускались влажные полы чёрных брюк, закрывая аккуратные бантики из шнурков и , видимо, имеющиеся носки, чей цвет, пусть останется загадкой с бесконечным количеством решений, хотя на самом деле оно – одно. На карманы брюк, в которых в данный момент грелись руки, возможно, мстя штанинам за сокрытие истинного цвета носков, спадал низ белой рубашки, находившейся, аккурат, по середине, между белой футболкой и чёрной жилеткой, вроде той, которую одевают в костюме-тройке. Кстати, интересно, почему именно тройке, ведь без рубашки и туфлей, костюм не может быть завершённым, и логичней было бы назвать его пятёркой. Так вот если классифицировать данный костюм, то его можно смело назвать шестёрка + сюрприз. Шестёрка потому, что завершалось всё изящным цилиндром, ну а сюрприз – всё те же неизвестные носки. Хозяин сего костюма – парнишка лет двадцати, напевал весёленький мотивчик, который каждый бы назвал – до боли знакомым, хотя очень интересно о какой боли идёт речь. Но в итоге, поломав голову (так же довольно спорный процесс, ну да ладно…) так и не вспомнив, назовёт приятным (категория до боли знакомого, переходящая в приятное, является, судя по всему, очередной тайной человечества). Собственно говоря, именно с такого рода мелодией молодой человек шёл по тротуару в направление строго туда, куда ему было нужно, а именно – там где его всегда ждут. Слева, в переулке что-то клацнуло об асфальт, и показался подвыпивший мужчина лет шестидесяти, про которого многие бы сказали – глаза б мои не видели. Но всё равно, появись он, пусть даже вдалеке,- изучили с немытой, взъерошенной головы, до самых ног в изношенных до дыр туфлях. А в прочем, это в природе человека – говорить одно, а делать другое, в иной ситуации сие назвали бы ложью, ну а в данной – естественным стечением обстоятельств. От сюда можно было бы прийти к тому, что ложь, в сущности, естественна, но не будим срывать красивую мишуру с этого факта и пойдя на встречу обществу и назовём сие абсурдом.
- Милок, подай Христа ради.
- Зачем тебе?
- Так ведь есть нечего. Уж сутки во рту и крошки не держал.
- Крошки – нет, а каплю – да?
- Так ведь чуток совсем, ей Богу, чуток.
- А сейчас что хочешь?
- Грешен я, сынок, но уж очень выпить хочется.
- И ты полагаешь, что пьёшь Христа ради?
- Конечно нет.
- Тогда зачем его именем просишь?
- Больше шансов что дадут.
- А ты в Бога веришь?
- Не знаю, но в любом случае, думаю, он не обидится, что я его именем воспользовался. Говорят же, что Бог людям помогает, так в моём случае это правда – пусть даже в таком виде. Ты сам то в Бога веруешь?
- Я верю вообще. Просто, верю.
- Как это?
- Вот ты, во всём сомневаешься, а я нет.
- Ну как же можно не сомневаться в том, что и не доказано вовсе, да и пощупать нельзя.
- Доказательства в сущности ничего не определяют, а верить можно и в то что есть, и в то чего нет – хуже ведь не станет.
- Чем же ты в жизни занимаешься?
- Ищу.
- Что ищешь?
- То, во что верю.
- И что же это?
- Мечта.
- О чём?
- Просто мечта, ей же не обязательно быть конкретной.
- Как это? Все люди мечтают о чём-то определённом.
- А разве те, кто хотят счастья знают, в чём оно заключается?
- Не знаю…, а ты хочешь счастья?
- Его не сложно найти, я ищу другое.
- Тебя послушать, так счастье на каждом шагу поджидает и у всех оно есть, от чего же мне тогда так плохо живётся?
- А тебе плохо?
- Да, я же не могу иметь того что хочу…
- А когда тебе дают деньги, или ты ешь что-то вкусное, или , например, пьёшь, разве тебе плохо?
- Мне нормально, ни плохо, ни хорошо.
- Ты хочешь умереть?
- Конечно нет.
- Почему?
- Ну как же… это… ну вроде…
- Тебе и ту не плохо?
- Если так на это посмотреть, то да. Но ведь это не является счастьем.
- Ты просто не туда и не на то смотришь.
- Тебе легко говорить, а у меня ни дома, ни денег – ничего.
- У меня тоже нет дома и денег, но есть всё.
- Наверное, ты сумасшедший.
- Возможно, хотя врятли …, но если ты в это веришь, то да.
- Чудной. Куда же ты такой идёшь то?
- Туда где меня ждут.
- Вот видишь, тебя ждут… а меня, а меня уже давно ни кто не ждёт.
- У тебя есть мечта? Только настоящая, искренняя мечта?
- Не знаю… Хотя…, когда я просыпаюсь и вижу небо, звёзды или солнце – не важно что, мне очень хочется до них дотянуться, ощутить их тепло, но ведь это не возможно, так что наверно, это и есть мечта.
- Значит, тебя тоже где-то ждут.
- Эх. Чудной ты, но добрый, надеюсь ты найдёшь то, что ищешь… Пойду я, может и встречу где-то за углом счастье свой…
- Только не пройди мимо, ведь оно может быть там, где покосившаяся дверь, подгнивший порожек и подтекающая крыша, а ты не придашь ему значения, а мгновение не вернёшь.
- Что ж это за счастье то такое?
- Обычное счастье, или ты думаешь, что счастливы только богачи?
- Не только, но в любом случае, лишь те, у кого есть деньги, дом, семья, вообщем, те, кому не надо беспокоится о завтрашнем дне.
- Значит, тебя долго будут ждать.
- Кто? Где?
- Счастье твоё.
- Почему же?
- А ты к нему не торопишься.
- Как же я могу торопится к тому, что даже не подозреваю где находится?
- Для начала, просто научись видеть, и оно включит маячёк где-то, где тебя ждут.
- Чудной ты всё таки. Я вот уйти собирался, чтобы разговор закончить, а теперь не хочу, да и не за чем.
- Почему?
- Идти – чтобы сердце не бередить. Остаться – поздно уже уходить.., раньше надо было.
Весящие в воздухе капельки воды наконец-то накопили достаточно сил, для настоящего дождя и погружающийся в царство Морфея город, засверкал под струящимся лунным светом, который при встрече со стремящимися к земле капельками, игриво разлетался во всех направлениях, превращая мрачные переулки в сказочные дворики.
- Дождь, как будто знает, когда ему лучше всего начаться.
- Знает.
- Ты и в это веришь?
- Я же говорил, что верю – вообще.
- Чудной… Хотя, видимо, это заразно.
- ….
- А ведь были времена, когда и я шагал на встречу к мечте… хм… , да…
- Что же изменилось?
- И я и мечта; мы как-то одновременно изменились, а потом , - потерялись и вот итог…
- Но у тебя же есть мечта.
- Ты о небе… так это же не всё о чём я грежу.
- Ну и что, если ты достигнешь чего-то одного, остальное придёт само.
- Нет уж, братец, желай я, к примеру, получить пальто – свининка не прибежит ко мне в зажаренном виде.
- Я не о том, хотя… добивайся ты того же самого пальто и, добившись, наконец…, в тебе появятся силы и навык добиться чего-то другого. Но, всё же, я не о том.
- Ты ещё очень юн, поэтому и веришь в то, что в жизни всё просто и сказочно, а между тем мы погрязли во всех тех помоях, которые нас окружают. Чистейшая, нет, даже кристальнейшая злоба давно уже захватила людей.
- Отнюдь, балом правит скорее грязное добро, а уж оно точно ни кому не намеренно передавать свои бразды. А мне…в сущности и не надо.
- Эх…, вот вроде опять ты что-то странное сказал, а я согласен. Того и гляди, твоей верой заражусь, как жешь жить то после этого?
- Так, чтобы, тот, кто ведает нашими судьбами - поразился, и по окончанию твоего пути, попросил прожить тебя ещё разок, на бис.
- А ведь здорово бы было. Я бы столько изменил…
- Начни сейчас. А мне пора идти, не красиво заставлять себя долго ждать.
Молодой человек приподнял свой цилиндр, нарушив тем самым, мелодию разбивающихся об него капель, поклонился и зашагал по покрытому водным покрывалом тротуару сквозь мерцающую ширму дождя. А мужичёк, окутываемый мирным перезвоном дождя, молча смотрел ему вслед, пока чудак не превратился в призрачный силуэт сказочного царства.
Разыгравшиеся в лунном сиянии волны, наскакивали на песчаный берег, а лёгкий ветерок, не давно разогнавший последние облака и, видимо, решивший не пускаться в дальние странствия, отчаянно старался подтолкнуть прибрежные песчинки к переменам, но те умиротворенные прошедшим дождём ни как не хотели подаваться. Лишь старые протёртые туф с каждым шагам принимали на себя всё больше и больше пассажиров, желающих перебраться на другое место, в надежде, что уж там, точно будит лучше … но насмешливый берег был непоколебимо одинаков во всех местах где его тревожила подошва повидавшего жизнь человека. Где-то, можно сказать, совсем не вдалеке, хотя ночные силуэты бывают обманчивы, по воде прогуливался молодой человек в цилиндре, под большим раскрытым зонтом, чей цвет угадать не так уж просто, говорят же – ночью, все кошки серы (правда полагаю, если спросить белую кошку, что она думает о сеём изречение, она бы крайне удивилась тому, при чём здесь зонтик и тому, что она может быть серой). Между тем зонт был просто тёмный.
- Чудак…, чем ты там занимаешься?
- Гуляю.
- А зачем тебе зонт?
- Так ведь сыро…
- Разве ты ни куда не спешишь?
- Нельзя опоздать туда, куда успел.
- Хм…
- Зачем тебе эти доски?
- Я буду строить лестницу.
- Зачем?
- Чтобы дотянутся.
Тёмное очертание зонта становится всё яснее, и вот уже серый кед ступил на блестящий песок. Серебряные шляпки гвоздей с любопытством выглядывали из кармана потрёпанного плаща, очень гармонично смотревшегося с прохудившимися туфлями, изучая подошедшего юношу. Лишь негромкое эхо возвращалось на берег, призрачно вторя уносящемуся за горизонт крику сливавшихся воедино досок Возможно где-то там, куда уходят не принятые берегом волны, сей крик найдёт покой в мирном пении ветра и воды. Между тем корявенькая, не высока и не очень симпатичная лесенка была готова и две правых руки не поддерживая её и минуты опустились к земле, как и их, левые сородичи. Брызг и полёт соединяющихся воды и песка ознаменовал слияние берега и набегающих волн.
- Пойдём.
- Я строил лестницу, а получился мост.
- Не всё является таким, каким кажется на первый взгляд.
- Пойдём.
Всего несколько соприкосновений серых кед и старых туфлей с древесиной, привели двух человек к мерцающим звёздам и плавающей луне.
- Я и не думал, что на небе может быть сыро.
- Может, но у меня есть зонтик….
И они отправились в путешествие под зонтом и по мокрому небу ….
comment_1711980Почитала что люди пишут, столько всего интересного...подумала может и мне чем-то поделится (уж очень интересно стало, что о моём сочинение можно сказать,да и наболело сегодня как-то всё, вот и расказик сочинился). собственно вот и он (не судите строго, хотя как вам будит угодно, может,вообще ни кто и читать не станет).
Поиск.
Обычный весенний Питерский вечер. Довольно тёплый, но в воздухе, словно застыв, весели маленькие капельки дождя, который явно не хотел покидать пустые городские улицы, но и весело промчаться по ним барабанящим дождём, у него не хватало сил. Потрёпанные, с намёком на белизну, серые кеды шлёпали по мокрому асфальту, оставляя за собой призрачный след, который тут же переходил в категорию прошлого. На чёрный и белый шнурки, опускались влажные полы чёрных брюк, закрывая аккуратные бантики из шнурков и , видимо, имеющиеся носки, чей цвет, пусть останется загадкой с бесконечным количеством решений, хотя на самом деле оно – одно. На карманы брюк, в которых в данный момент грелись руки, возможно, мстя штанинам за сокрытие истинного цвета носков, спадал низ белой рубашки, находившейся, аккурат, по середине, между белой футболкой и чёрной жилеткой, вроде той, которую одевают в костюме-тройке. Кстати, интересно, почему именно тройке, ведь без рубашки и туфлей, костюм не может быть завершённым, и логичней было бы назвать его пятёркой. Так вот если классифицировать данный костюм, то его можно смело назвать шестёрка + сюрприз. Шестёрка потому, что завершалось всё изящным цилиндром, ну а сюрприз – всё те же неизвестные носки. Хозяин сего костюма – парнишка лет двадцати, напевал весёленький мотивчик, который каждый бы назвал – до боли знакомым, хотя очень интересно о какой боли идёт речь. Но в итоге, поломав голову (так же довольно спорный процесс, ну да ладно…) так и не вспомнив, назовёт приятным (категория до боли знакомого, переходящая в приятное, является, судя по всему, очередной тайной человечества). Собственно говоря, именно с такого рода мелодией молодой человек шёл по тротуару в направление строго туда, куда ему было нужно, а именно – там где его всегда ждут. Слева, в переулке что-то клацнуло об асфальт, и показался подвыпивший мужчина лет шестидесяти, про которого многие бы сказали – глаза б мои не видели. Но всё равно, появись он, пусть даже вдалеке,- изучили с немытой, взъерошенной головы, до самых ног в изношенных до дыр туфлях. А в прочем, это в природе человека – говорить одно, а делать другое, в иной ситуации сие назвали бы ложью, ну а в данной – естественным стечением обстоятельств. От сюда можно было бы прийти к тому, что ложь, в сущности, естественна, но не будим срывать красивую мишуру с этого факта и пойдя на встречу обществу и назовём сие абсурдом.
- Милок, подай Христа ради.
- Зачем тебе?
- Так ведь есть нечего. Уж сутки во рту и крошки не держал.
- Крошки – нет, а каплю – да?
- Так ведь чуток совсем, ей Богу, чуток.
- А сейчас что хочешь?
- Грешен я, сынок, но уж очень выпить хочется.
- И ты полагаешь, что пьёшь Христа ради?
- Конечно нет.
- Тогда зачем его именем просишь?
- Больше шансов что дадут.
- А ты в Бога веришь?
- Не знаю, но в любом случае, думаю, он не обидится, что я его именем воспользовался. Говорят же, что Бог людям помогает, так в моём случае это правда – пусть даже в таком виде. Ты сам то в Бога веруешь?
- Я верю вообще. Просто, верю.
- Как это?
- Вот ты, во всём сомневаешься, а я нет.
- Ну как же можно не сомневаться в том, что и не доказано вовсе, да и пощупать нельзя.
- Доказательства в сущности ничего не определяют, а верить можно и в то что есть, и в то чего нет – хуже ведь не станет.
- Чем же ты в жизни занимаешься?
- Ищу.
- Что ищешь?
- То, во что верю.
- И что же это?
- Мечта.
- О чём?
- Просто мечта, ей же не обязательно быть конкретной.
- Как это? Все люди мечтают о чём-то определённом.
- А разве те, кто хотят счастья знают, в чём оно заключается?
- Не знаю…, а ты хочешь счастья?
- Его не сложно найти, я ищу другое.
- Тебя послушать, так счастье на каждом шагу поджидает и у всех оно есть, от чего же мне тогда так плохо живётся?
- А тебе плохо?
- Да, я же не могу иметь того что хочу…
- А когда тебе дают деньги, или ты ешь что-то вкусное, или , например, пьёшь, разве тебе плохо?
- Мне нормально, ни плохо, ни хорошо.
- Ты хочешь умереть?
- Конечно нет.
- Почему?
- Ну как же… это… ну вроде…
- Тебе и ту не плохо?
- Если так на это посмотреть, то да. Но ведь это не является счастьем.
- Ты просто не туда и не на то смотришь.
- Тебе легко говорить, а у меня ни дома, ни денег – ничего.
- У меня тоже нет дома и денег, но есть всё.
- Наверное, ты сумасшедший.
- Возможно, хотя врятли …, но если ты в это веришь, то да.
- Чудной. Куда же ты такой идёшь то?
- Туда где меня ждут.
- Вот видишь, тебя ждут… а меня, а меня уже давно ни кто не ждёт.
- У тебя есть мечта? Только настоящая, искренняя мечта?
- Не знаю… Хотя…, когда я просыпаюсь и вижу небо, звёзды или солнце – не важно что, мне очень хочется до них дотянуться, ощутить их тепло, но ведь это не возможно, так что наверно, это и есть мечта.
- Значит, тебя тоже где-то ждут.
- Эх. Чудной ты, но добрый, надеюсь ты найдёшь то, что ищешь… Пойду я, может и встречу где-то за углом счастье свой…
- Только не пройди мимо, ведь оно может быть там, где покосившаяся дверь, подгнивший порожек и подтекающая крыша, а ты не придашь ему значения, а мгновение не вернёшь.
- Что ж это за счастье то такое?
- Обычное счастье, или ты думаешь, что счастливы только богачи?
- Не только, но в любом случае, лишь те, у кого есть деньги, дом, семья, вообщем, те, кому не надо беспокоится о завтрашнем дне.
- Значит, тебя долго будут ждать.
- Кто? Где?
- Счастье твоё.
- Почему же?
- А ты к нему не торопишься.
- Как же я могу торопится к тому, что даже не подозреваю где находится?
- Для начала, просто научись видеть, и оно включит маячёк где-то, где тебя ждут.
- Чудной ты всё таки. Я вот уйти собирался, чтобы разговор закончить, а теперь не хочу, да и не за чем.
- Почему?
- Идти – чтобы сердце не бередить. Остаться – поздно уже уходить.., раньше надо было.
Весящие в воздухе капельки воды наконец-то накопили достаточно сил, для настоящего дождя и погружающийся в царство Морфея город, засверкал под струящимся лунным светом, который при встрече со стремящимися к земле капельками, игриво разлетался во всех направлениях, превращая мрачные переулки в сказочные дворики.
- Дождь, как будто знает, когда ему лучше всего начаться.
- Знает.
- Ты и в это веришь?
- Я же говорил, что верю – вообще.
- Чудной… Хотя, видимо, это заразно.
- ….
- А ведь были времена, когда и я шагал на встречу к мечте… хм… , да…
- Что же изменилось?
- И я и мечта; мы как-то одновременно изменились, а потом , - потерялись и вот итог…
- Но у тебя же есть мечта.
- Ты о небе… так это же не всё о чём я грежу.
- Ну и что, если ты достигнешь чего-то одного, остальное придёт само.
- Нет уж, братец, желай я, к примеру, получить пальто – свининка не прибежит ко мне в зажаренном виде.
- Я не о том, хотя… добивайся ты того же самого пальто и, добившись, наконец…, в тебе появятся силы и навык добиться чего-то другого. Но, всё же, я не о том.
- Ты ещё очень юн, поэтому и веришь в то, что в жизни всё просто и сказочно, а между тем мы погрязли во всех тех помоях, которые нас окружают. Чистейшая, нет, даже кристальнейшая злоба давно уже захватила людей.
- Отнюдь, балом правит скорее грязное добро, а уж оно точно ни кому не намеренно передавать свои бразды. А мне…в сущности и не надо.
- Эх…, вот вроде опять ты что-то странное сказал, а я согласен. Того и гляди, твоей верой заражусь, как жешь жить то после этого?
- Так, чтобы, тот, кто ведает нашими судьбами - поразился, и по окончанию твоего пути, попросил прожить тебя ещё разок, на бис.
- А ведь здорово бы было. Я бы столько изменил…
- Начни сейчас. А мне пора идти, не красиво заставлять себя долго ждать.
Молодой человек приподнял свой цилиндр, нарушив тем самым, мелодию разбивающихся об него капель, поклонился и зашагал по покрытому водным покрывалом тротуару сквозь мерцающую ширму дождя. А мужичёк, окутываемый мирным перезвоном дождя, молча смотрел ему вслед, пока чудак не превратился в призрачный силуэт сказочного царства.
Разыгравшиеся в лунном сиянии волны, наскакивали на песчаный берег, а лёгкий ветерок, не давно разогнавший последние облака и, видимо, решивший не пускаться в дальние странствия, отчаянно старался подтолкнуть прибрежные песчинки к переменам, но те умиротворенные прошедшим дождём ни как не хотели подаваться. Лишь старые протёртые туф с каждым шагам принимали на себя всё больше и больше пассажиров, желающих перебраться на другое место, в надежде, что уж там, точно будит лучше … но насмешливый берег был непоколебимо одинаков во всех местах где его тревожила подошва повидавшего жизнь человека. Где-то, можно сказать, совсем не вдалеке, хотя ночные силуэты бывают обманчивы, по воде прогуливался молодой человек в цилиндре, под большим раскрытым зонтом, чей цвет угадать не так уж просто, говорят же – ночью, все кошки серы (правда полагаю, если спросить белую кошку, что она думает о сеём изречение, она бы крайне удивилась тому, при чём здесь зонтик и тому, что она может быть серой). Между тем зонт был просто тёмный.
- Чудак…, чем ты там занимаешься?
- Гуляю.
- А зачем тебе зонт?
- Так ведь сыро…
- Разве ты ни куда не спешишь?
- Нельзя опоздать туда, куда успел.
- Хм…
- Зачем тебе эти доски?
- Я буду строить лестницу.
- Зачем?
- Чтобы дотянутся.
Тёмное очертание зонта становится всё яснее, и вот уже серый кед ступил на блестящий песок. Серебряные шляпки гвоздей с любопытством выглядывали из кармана потрёпанного плаща, очень гармонично смотревшегося с прохудившимися туфлями, изучая подошедшего юношу. Лишь негромкое эхо возвращалось на берег, призрачно вторя уносящемуся за горизонт крику сливавшихся воедино досок Возможно где-то там, куда уходят не принятые берегом волны, сей крик найдёт покой в мирном пении ветра и воды. Между тем корявенькая, не высока и не очень симпатичная лесенка была готова и две правых руки не поддерживая её и минуты опустились к земле, как и их, левые сородичи. Брызг и полёт соединяющихся воды и песка ознаменовал слияние берега и набегающих волн.
- Пойдём.
- Я строил лестницу, а получился мост.
- Не всё является таким, каким кажется на первый взгляд.
- Пойдём.
Всего несколько соприкосновений серых кед и старых туфлей с древесиной, привели двух человек к мерцающим звёздам и плавающей луне.
- Я и не думал, что на небе может быть сыро.
- Может, но у меня есть зонтик….
И они отправились в путешествие под зонтом и по мокрому небу ….
Изменено пользователем DNK (смотреть историю редактирования)