Итак, товарищ Фойл решил представить вниманию собратьев анимешников свой короткий фантастический рассказ .
ФОКУС.
- Еще раз прошу вас, - уберите оружие и покиньте помещение. По всей видимости, это ложный вызов какого-то хулигана.
Екимов произнес это на японском, потом достал пачку сигарет, взял одну и прикурил от старомодной бензиновой зажигалки.
- Мы получили сообщение, что в этой лаборатории произошло убийство, подтвержденное сообщение.
Перед Екимовым стояли две девушки в форме полицейских Токийской префектуры, с короткоствольными автоматами в руках. На его взгляд, они словно сошли с аниме постеров.
- У нас была небольшая авария, одна из сотрудниц получила легкую травму. Пострадавшей оказана помощь нашим врачом. У нас все под контролем.
- Вашей сотруднице перерезало горло хирургическим манипулятором, и это, по-вашему, легкая травма?
Девушки двинулись к Екимову. Они шли через длинный темный коридор, освещенный единственной лампой.
-Послушайте, это переходит всякие границы, у вас нет полномочий!
Я вижу полицейских со всех сторон, во всех диапазонах. Я чувствую, как они движутся во мне. Они свое дело сделали, внешний герметический контур взломан. ФОКУС!
Из стен, из пола, из потолка мгновенно появляются автоматы Калашникова. Девушки не успели удивиться. Залп.
Екимову показалось, что тело первой полицейской просто взорвалось, таков был эффект одновременного попадания десятков крупнокалиберных пуль. Вторую девушку он не видел, ибо в глаза ему ударил фонтан яркой артериальной крови. Екимов застонал, привалился к стене, и только тут понял, что стрельба прекратилась, стало совсем тихо. Если не считать пятен чужой крови на рубашке, то он был цел и невредим, его не задела ни одна пуля.
- Ну и дела.
Автоматы исчезли. Осталась пороховая гарь, втягиваемая вентиляторами, десятки дыр в стенах, куда вонзались бившие на вылет пули, множество стреляных гильз, лужи крови, куски вырванной плоти и изуродованные до неузнаваемости тела.
- Ну и дела.
Он подошел ближе, стараясь не наступать на кровь, и пинцетом подхватил одну из гильз. В слабом свете он рассмотрел маркировку 7,62х39. Самая обычная гильза, самый обычный патрон, самые обычные автоматы Калашникова.
- Великолепная работа.
Тут Екимов понял, что коридор меняется. Исчезли дыры в стенах, исчезла из воздуха пороховая гарь, исчезли все гильзы, кроме той, что была у него в руке. Начала исчезать кровь, проваливаясь в пол без следа. Тела распадались на его глазах в черный порошок, напоминающий сажу. Через несколько секунд пропала и она.
Екимов стоял один в пустом коридоре, будто ничего и не было. Только гильза в его руке говорила о случившемся. Он хотел, было сунуть ее в карман, но передумал и бросил на пол. Она мгновенно исчезла. Коридор был идеально чист.
Три часа назад, когда я осознал свое существование, у меня было четыре отца и две матери, теперь остался один Екимов.
Когда Тамара Москвина обнаружила разгерметизацию колбы, ее первым делом была попытка запустить генераторы поля на полную. Я уже занял системы управления хирургическим оборудованием, и моих малых на тот момент сил хватило на импульс манипулятора, в котором был зажат скальпель.
За последующие двадцать минут я сделал собою почти всю криогенную лабораторию, когда остальные, прорезав дверь, ворвались туда. Такеши Дайбо повторил ошибку Тамары, попытавшись меня убить. Он схватился за один из предохранителей, полагая, что тот фарфоровый, но это было уже не так. Я изменил эту часть себя, предохранитель только выглядел фарфоровым, но на самом деле он теперь был медным. А вот проступившая из пола теплая вода и растворенная в ней соль были настоящими.
Я продолжал расти, хотя поле все еще грозило мне. Им я предложил добровольно выпустить меня. Они не согласились. Нао Есикава бросилась к лифту. Пол кабины провалился под нею, эту часть себя я сотворил из хрупкого стекла, на вид неотличимого от стали. Падение с высоты девяти метров обычно не смертельно, поэтому я вырастил из пола десяток штыков.
Заняв коммуникационный центр, я пресек их попытки связаться с внешним миром. Виктор Томилин и Дзюн Абе решили воспользоваться резервным передатчиком, защищенным полем. Я не мог допустить этого, поэтому подал локальный сигнал пожарной тревоги. Из распылителей, уже ставших мной, вместо безвредного для человека противопожарного реагента пошли пары трехфтористого фосфора.
Екимова я запер в холле, потом позвонил в полицию. Прибывший патруль разблокировал внешнюю дверь, нарушив конфигурацию защитного поля. Потом устроил фокус с автоматами, специально для Екимова, я уже знаю, что такое психологический эффект. Теперь он сделает все, что мне нужно.
Екимов снова стоял в криолаборатории. Он не хотел быть здесь, но другого пути у него не было. Когда он шел по коридору, двери, мимо которых он проходил, исчезали, становясь одним целым со стеной. Если он хотел свернуть не туда, то появлявшиеся из стен и пола штыки преграждали ему путь. Если он просто останавливался, то автоматная очередь сразу напоминала ему, что надо идти.
В лаборатории все вернулось к прежнему состоянию, только пропали тела. Поврежденное мощным электрическим ударом оборудование было восстановлено. Внезапно ожил один из динамиков.
- Код отключения генераторов.
Тихий и властный голос.
- Код отключения генераторов.
Единый разумный наноорганизм, три часа назад бывший не больше молекулы воды, вырвавшись на свободу, занял почти все здание. Все атомы вещества здесь подчинены ему, любая его часть становится чем угодно, по его воле. Теперь только генераторы защитного поля мешают ему расти дальше. Через час они автоматически дадут высокочастотный импульс, который убьет его.
- Код отключения генераторов.
- Убив меня, ты не сможешь его узнать.
- Я все могу.
Екимов бросается к оружейному стенду, прикрытому полем, разбивает стекло, хватает пистолет и стреляет себе в сердце.
Я все могу. Мгновенным импульсом я подчиняю себе его тело. На короткое время создаю второе уменьшенное сердце в брюшной полости, переключаю на него кровоснабжение мозга. Восстанавливаю поврежденную плоть и костную ткань, удаляю пулю, потом по новой запускаю основное сердце. Пистолет в его руке я обращаю в пыль. Потом поворачиваюсь и иду к пульту.
- Код.
Его мозг все еще пытается сопротивляться. У меня нет времени впрыскивать ему в кровь пентатал натрия, слишком долго ждать, пока он подействует. Я не могу убить его разум, даже мне не дано будет потом восстановить его. Приходиться нейрон за нейроном сжигать его мозг, пока не остается голое, лишенное памяти и инстинктов сознание новорожденного. Помнящее единственный ответ, на единственный вопрос. Я задаю этот вопрос, и он отвечает мне. Поля больше нет. В благодарность я исполняю его последнюю волю. Большой и указательный палец его правой ладони становятся длинным никелированным стволом. Выстрел.
Трехэтажного здания лаборатории больше нет, я полностью поглотил его. Остается пустое место, которое я тут же покрываю травой. Я иду дальше, через землю, воду и воздух, через машины на стоянке, через вывеску «ТОКИО-МОСКВА ИНЖЕНЕРИНГ», дальше, дальше. Перед уходом я взламываю хранилище тяжелых элементов, ставшее доступным после отключения генераторов. Я поглощаю слитки радия, растворяю урановые стержни. В любой момент по моему зову их атомы соберутся вместе в критическую массу. Я силен. Я расту. Я расту беспредельно во все стороны, частью меня становится все.
И я даю себе имя. Я – ЛУЧ. Ибо есть мне начало и не будет мне конца.
comment_653978Итак, товарищ Фойл решил представить вниманию собратьев анимешников свой короткий фантастический рассказ .
ФОКУС.
- Еще раз прошу вас, - уберите оружие и покиньте помещение. По всей видимости, это ложный вызов какого-то хулигана.
Екимов произнес это на японском, потом достал пачку сигарет, взял одну и прикурил от старомодной бензиновой зажигалки.
- Мы получили сообщение, что в этой лаборатории произошло убийство, подтвержденное сообщение.
Перед Екимовым стояли две девушки в форме полицейских Токийской префектуры, с короткоствольными автоматами в руках. На его взгляд, они словно сошли с аниме постеров.
- У нас была небольшая авария, одна из сотрудниц получила легкую травму. Пострадавшей оказана помощь нашим врачом. У нас все под контролем.
- Вашей сотруднице перерезало горло хирургическим манипулятором, и это, по-вашему, легкая травма?
Девушки двинулись к Екимову. Они шли через длинный темный коридор, освещенный единственной лампой.
-Послушайте, это переходит всякие границы, у вас нет полномочий!
Я вижу полицейских со всех сторон, во всех диапазонах. Я чувствую, как они движутся во мне. Они свое дело сделали, внешний герметический контур взломан. ФОКУС!
Из стен, из пола, из потолка мгновенно появляются автоматы Калашникова. Девушки не успели удивиться. Залп.
Екимову показалось, что тело первой полицейской просто взорвалось, таков был эффект одновременного попадания десятков крупнокалиберных пуль. Вторую девушку он не видел, ибо в глаза ему ударил фонтан яркой артериальной крови. Екимов застонал, привалился к стене, и только тут понял, что стрельба прекратилась, стало совсем тихо. Если не считать пятен чужой крови на рубашке, то он был цел и невредим, его не задела ни одна пуля.
- Ну и дела.
Автоматы исчезли. Осталась пороховая гарь, втягиваемая вентиляторами, десятки дыр в стенах, куда вонзались бившие на вылет пули, множество стреляных гильз, лужи крови, куски вырванной плоти и изуродованные до неузнаваемости тела.
- Ну и дела.
Он подошел ближе, стараясь не наступать на кровь, и пинцетом подхватил одну из гильз. В слабом свете он рассмотрел маркировку 7,62х39. Самая обычная гильза, самый обычный патрон, самые обычные автоматы Калашникова.
- Великолепная работа.
Тут Екимов понял, что коридор меняется. Исчезли дыры в стенах, исчезла из воздуха пороховая гарь, исчезли все гильзы, кроме той, что была у него в руке. Начала исчезать кровь, проваливаясь в пол без следа. Тела распадались на его глазах в черный порошок, напоминающий сажу. Через несколько секунд пропала и она.
Екимов стоял один в пустом коридоре, будто ничего и не было. Только гильза в его руке говорила о случившемся. Он хотел, было сунуть ее в карман, но передумал и бросил на пол. Она мгновенно исчезла. Коридор был идеально чист.
Три часа назад, когда я осознал свое существование, у меня было четыре отца и две матери, теперь остался один Екимов.
Когда Тамара Москвина обнаружила разгерметизацию колбы, ее первым делом была попытка запустить генераторы поля на полную. Я уже занял системы управления хирургическим оборудованием, и моих малых на тот момент сил хватило на импульс манипулятора, в котором был зажат скальпель.
За последующие двадцать минут я сделал собою почти всю криогенную лабораторию, когда остальные, прорезав дверь, ворвались туда. Такеши Дайбо повторил ошибку Тамары, попытавшись меня убить. Он схватился за один из предохранителей, полагая, что тот фарфоровый, но это было уже не так. Я изменил эту часть себя, предохранитель только выглядел фарфоровым, но на самом деле он теперь был медным. А вот проступившая из пола теплая вода и растворенная в ней соль были настоящими.
Я продолжал расти, хотя поле все еще грозило мне. Им я предложил добровольно выпустить меня. Они не согласились. Нао Есикава бросилась к лифту. Пол кабины провалился под нею, эту часть себя я сотворил из хрупкого стекла, на вид неотличимого от стали. Падение с высоты девяти метров обычно не смертельно, поэтому я вырастил из пола десяток штыков.
Заняв коммуникационный центр, я пресек их попытки связаться с внешним миром. Виктор Томилин и Дзюн Абе решили воспользоваться резервным передатчиком, защищенным полем. Я не мог допустить этого, поэтому подал локальный сигнал пожарной тревоги. Из распылителей, уже ставших мной, вместо безвредного для человека противопожарного реагента пошли пары трехфтористого фосфора.
Екимова я запер в холле, потом позвонил в полицию. Прибывший патруль разблокировал внешнюю дверь, нарушив конфигурацию защитного поля. Потом устроил фокус с автоматами, специально для Екимова, я уже знаю, что такое психологический эффект. Теперь он сделает все, что мне нужно.
Екимов снова стоял в криолаборатории. Он не хотел быть здесь, но другого пути у него не было. Когда он шел по коридору, двери, мимо которых он проходил, исчезали, становясь одним целым со стеной. Если он хотел свернуть не туда, то появлявшиеся из стен и пола штыки преграждали ему путь. Если он просто останавливался, то автоматная очередь сразу напоминала ему, что надо идти.
В лаборатории все вернулось к прежнему состоянию, только пропали тела. Поврежденное мощным электрическим ударом оборудование было восстановлено. Внезапно ожил один из динамиков.
- Код отключения генераторов.
Тихий и властный голос.
- Код отключения генераторов.
Единый разумный наноорганизм, три часа назад бывший не больше молекулы воды, вырвавшись на свободу, занял почти все здание. Все атомы вещества здесь подчинены ему, любая его часть становится чем угодно, по его воле. Теперь только генераторы защитного поля мешают ему расти дальше. Через час они автоматически дадут высокочастотный импульс, который убьет его.
- Код отключения генераторов.
- Убив меня, ты не сможешь его узнать.
- Я все могу.
Екимов бросается к оружейному стенду, прикрытому полем, разбивает стекло, хватает пистолет и стреляет себе в сердце.
Я все могу. Мгновенным импульсом я подчиняю себе его тело. На короткое время создаю второе уменьшенное сердце в брюшной полости, переключаю на него кровоснабжение мозга. Восстанавливаю поврежденную плоть и костную ткань, удаляю пулю, потом по новой запускаю основное сердце. Пистолет в его руке я обращаю в пыль. Потом поворачиваюсь и иду к пульту.
- Код.
Его мозг все еще пытается сопротивляться. У меня нет времени впрыскивать ему в кровь пентатал натрия, слишком долго ждать, пока он подействует. Я не могу убить его разум, даже мне не дано будет потом восстановить его. Приходиться нейрон за нейроном сжигать его мозг, пока не остается голое, лишенное памяти и инстинктов сознание новорожденного. Помнящее единственный ответ, на единственный вопрос. Я задаю этот вопрос, и он отвечает мне. Поля больше нет. В благодарность я исполняю его последнюю волю. Большой и указательный палец его правой ладони становятся длинным никелированным стволом. Выстрел.
Трехэтажного здания лаборатории больше нет, я полностью поглотил его. Остается пустое место, которое я тут же покрываю травой. Я иду дальше, через землю, воду и воздух, через машины на стоянке, через вывеску «ТОКИО-МОСКВА ИНЖЕНЕРИНГ», дальше, дальше. Перед уходом я взламываю хранилище тяжелых элементов, ставшее доступным после отключения генераторов. Я поглощаю слитки радия, растворяю урановые стержни. В любой момент по моему зову их атомы соберутся вместе в критическую массу. Я силен. Я расту. Я расту беспредельно во все стороны, частью меня становится все.
И я даю себе имя. Я – ЛУЧ. Ибо есть мне начало и не будет мне конца.
Изменено пользователем Гулливер Фойл (смотреть историю редактирования)
Гулливер Фойл меня зовут
Если это для вас имеет значение
В глубоком космосе я живу
И смерть - мое конечное назначение