Короткий рассказ

[Night Slayer]

Последняя крупица жизни.

 

Лорд Алексиус Мак Манестер с ужасом перечитывал заключение врача. Рак, четвертая стадия. Метастазы. Приговор – смерть. Он бросил его на кожаное сидение лимузина и уставился в окно. На улице была типично лондонская, осенняя погода. Лил дождь, а с берегов Темзы поднимался плотный молочно-белый туман.

За окном люди спешили по своим делам, не обращая внимания ни на дождь, ни на туман, ни на промозглый холод осени. У них была четкая программа, заложенная годами серой и неинтересной жизни, наполненной работой, вечеринками и пустыми квартирами, по возвращению в которые их ждали лишь холод одиночества и холодный ужин. Жители Лондона - серая масса, в которой все лица похожи на одно, одежда из одного магазина и всеобщий снобизм, вызванный погоней за расплодившимися брендами.

Толпа, затекала в черные зевы метро, что бы появится уже на другом конце города и дальше направится на скучную, однообразную работу.

Алексиус отвернулся. Ему был неприятен вид этого Лондона. Он любил его другим – готические строения в свете фонарей и лунном серебре, Гайд-парк вечером, когда его газоны покидают туристы, и вид Букингемского дворца ночью, когда возле него не толпятся все те же туристы, оставляя после себя следы, уродующие лик великого города. Все это он скоро потеряет. Да, смерть немилосердна. Она забирает стариков проживших свой век, детей, которые не успели сделать свой первый вздох, молодых и сильных людей, чья жизнь только начинает набирать обороты.

Алексиус был еще молод, ему было всего тридцать девять, и он был полон идей, жизни и надежд. Увы, им не суждено было сбыться. Его картины будут не дописаны, его музыка не будет доиграна, а жизнь уйдет, уступив место забвению.

Он может позволить себе все – дорогие яхты и машины, виллы на самых дорогих курортах, подвалы, переполненные дорогими коллекционными винами…. Но вот здоровья за все этим богатства не купишь…. И все золотые горы становятся бесполезными, когда надежда гаснет. Она вылетела из ящика Пандоры, и унеслась прочь, когда врач зачитал приговор.

Время убегало сквозь пальцы как песок, с каждой свой песчинкой приближая его к трагическому концу. Время, его не остановить и не умалить, оно немилосердно забирает жизнь человека по крупицам, разрушая тело.

Тяжелые ворота открылись, впуская лимузин. Огромный загородный дом в викторианском стиле казался единственным светлым местом на земле. Там всегда горел камин, согревая холодные комнаты. Там была радость и звонкий смех. Там было единственной счастье, которое знал в своей жизни лорд Мак Манестер.

Дворецкий открыл ему дверь.

- Лорд Мак Манестер, позвольте ваш плащ и шляпу. – Он поклонился и принял верхнюю одежду лорда.

- Благодарю вас, Эндрю. Где Димитрий?

- В гостиной, милорд. Не желаете ли чаю?

- Да, прошу вас, подайте его в гостиную. – Алексиус быстрым шагом удалился.

 

Грустная мелодия заполняла коридоры замка. Каждым звуком, заставляя скорбеть даже стены. За фортепиано сидел юноша лет двадцати. Его тонкие пальцы нежно перебирали клавиши, выводя чудесный мотив, наполняющий пустоту помещения. Его светлые волосы были распущены и ниспадали на хрупкие плечи, окутывая их словно плащ. Димитрий, казалось, был сказочным существом, сошедшим со страниц саги про эльфов. Его огромные синие, словно глубины океана глаза, всегда были печальны. Тонкие черты лица и белоснежная бархатная кожа довершали образ ангела.

Он не видел, как Алексиус вошел, но почувствовал его присутствие. Музыка стихла.

-Почему ты перестал играть? – Лорд подошел и положил руку на плечо юноши.

- Вы пришли, Алексиус. Как ваш визит к врачу? - Он обернулся и посмотрел в карие глаза лорда.

- Мой милый мальчик, - начал Алексиус отвернувшись в сторону. – Я болен. И я скоро покину тебя… - На глазах юноши появилась влага, но взгляда он не отвел. – У меня рак, и он неизлечим. Прости, что говорю тебе все это, но ты должен знать, что у нас осталось мало времени, и я хотел бы провести его с тобой.

По щекам Димитрия потекли горошины слез. Он опустил голову, чтобы лорд не видел, как он плачет, но его выдавали предательски подрагивающие плечи.

- Не плачь, мой милый друг. Мы поедем туда, куда ты только пожелаешь… мы исколесим всю Европу…

- Нет. – Димитрий поднял голову, вытирая ладонями щеки. – Я не хочу никуда ехать. Я хочу быть здесь, в этом доме. Здесь было столько счастливых мгновений, столько радости, что я не желаю другого места на земле, кроме этого. Я люблю его. И вы тоже его любите. Пусть будет этот дом.

- Хорошо, как пожелаешь. – Лорд обнял своего возлюбленного, и поцеловал в губы.

Дворецкий принес чай. Димитрий старался сохранять видимость спокойствия, но чашка дрожала в его руках, и он чуть не опрокинул ее содержимое на себя. Для него эта весть была страшнейшим ударом, повергнув в пучину страдания и скорби. Он ругал себя за то, что оплакивает еще живого возлюбленного, но реальность резала без ножа хрупкую психику молодого пианиста.

Лорд подобрал его два года назад. Талантливого мальчика, без гроша за душой. Он дал ему кров над головой и подарил свою любовь. Юноша платил ему теми же чувствами, отдавая всего себя без остатка. Он любил искренне, самозабвенно и страстно, теряя себя в пучинах всепоглощающего чувства которое называют - Любовью, с большой буквы. Он не интересовался материальными благами, что давал ему лорд, вся его привязанность была построена на единении душ. На единстве чувств и силе эмоций.

Они пили чай в молчании, единственным звуком в этой пустой тишине были завывания ветра за окном.

Вечером лорд попросил Димитрия почитать в слух стихи, и юноша зачитал отрывок из «Ромео и Джульетты». Его глаза были закрыты, а голос, бархатом ласкал слух усталого человека.

Димитрий наслаждался стихами великого писателя, сознательно выбирав отрывок, где Джульетта погибает. Легкая тень мазохизма и обреченности скользила в каждом слове. Он словно упивался своей болью и безысходностью.

 

Ни разу с того дня они не заговорили о болезни Алексиуса. Но по ночам, когда Димитрий думал, что лорд спит, он беззвучно плакал. Алексиус слышал эти тихие всхлипы, но не пытался успокоить возлюбленного, давая тому возможность выплеснуть, так тщательно скрытые от мира людей чувства.

Юноша не был способен выражать скорбь словами, он заменял их музыкой. Каждый день он играл все более и более грустные мелодии, выражая себя в минорных тонах очередного творения. Каждый день его музыка приобретала все более трагичный оттенок, а переход в мажорные аккорды становился все реже. Он играл для лорда, для своей измученной души, на миг, забывая про жестокость реальности. Музыка была его маленьким спасением, в волнах которой он мог немного отдохнуть от ночных кошмаров и ужасов дней.

Алексиус перенес свою студию в гостиную, где стояло фортепиано. Он писал свою последнюю картину, стараясь закончить ее до того, как станет беспомощным.

Он не показывал ее даже Димитрию, желая, что бы ее увидели в полной красе. Так проходили дни, сливаясь в недели, Алексиус сдавал позиции своей болезни. Его смуглая кожа, стала желтой и словно восковой, а под глазами залегли тени. Черные волосы припорошил иней седины, а могучие плечи ссутулились. Походка потеряла прежнюю легкость, уступив место старческому шарканью тапочек по полу. Все это время Димитрий ни на шаг не отходил от лорда. Они собирали последние крупицы жизни, наслаждаясь каждой минутой отведенной судьбой. Вскоре Алексиуса увезли в больницу. Его состояние резко ухудшилось, а боли можно было подавить только максимальной дозой морфия.

В ту роковую ночь Димитрий не мог заснуть. Его отправили домой из больницы, сказав, что он здесь ничего не может сделать. Он ворочался на огромной кровати, сминая простыни. Он плакал навзрыд, первый раз он мог, открыто рыдать. Никто не слышал воя и криков. Димитрий выпускал эмоции, накопившиеся за месяц переживаний и ежеминутного страха за близкого человека. Подушки были мокрыми от его слез. Дворецкий менял их каждое утро, но на следующее, они снова вымокали. Взгляд юноши потускнел, веки опухли, а глаза стали красными. Хрупкая фигура ссутулилась, потеряв часть врожденной грации. Время уходило слишком быстро, словно в песочных часов пересыпающийся песок, отсчитывал каждую крупицу жизни. Крупиц осталось очень мало, и Димитрий это видел. С каждым днем жизнь покидала лорда, а проклятая болезнь пожирала молодое тело.

Звонок из больницы стал ударом для юноши. Хоть он и знал, что Алексиус неизлечимо болен, к его смерти он не мог быть готов. Да и кто мог быть готов к смерти? Она приходит, когда ей вздумается, и даже если ты знаешь, что человек при смерти все равно к ней не приготовишься. Она, смерть, не слушает наших чувств, она рушит мир в один миг, оставляя за собой звенящую пустоту. Время ее главный союзник.

 

На похоронах Димитрий не плакал, верный дворецкий дал ему лошадиную дозу успокоительного. Но когда гроб стали опускать в яму, до юноши, наконец, дошло, что он больше никогда не увидит возлюбленного. Он сорвался с места и кинулся к яме. Его с большим трудом удержали двое мужчин.

 

 

По завещанию, Димитрий являлся единственным наследником состояния Алексиуса. Он подписал все документы и принял управление в свои руки. Через три дня после этого, он вызывал к себе адвоката.

Когда их совещание закончилось, адвокат покинул дом с озадаченным лицом и пасмурным настроением.

 

Утром дворецкий пришел будить Димитрия. Он несколько раз окликнул юношу, но ответа не последовало. Он подошел и взял его за плечо. Кожа обожгла холодом, Эндрю проверил пульс. Сердце не билось. Он в ужасе отшатнулся от тела, сознавая, что случилось. Под его ногой что-то хрустнуло. Это оказалась баночка из-под сильного снотворного. Пустая.

Димитрий предпочел смерть, жизни в одиночестве. Материальные блага не имели ценности для него, а существование потеряло смысл.

«Слабость» – скажете вы. Нет. Нарушение душевного равновесия хрупкой творческой натуры – Да.

«Глупость» - Согласна, он погубил свой талант. Но смог бы он им воспользоваться, смерти того, кто был для него жизнью? Не думаю. Он утратил смысл самого своего существования.

 

Через десять дней после похорон Димитрия, Эндрю откинул бархатное полотно, скрывающее холст лорда Мак Манестера. На нем был изображен молодой человек, играющий на фортепиано. В светлых волосах играли блики солнца, а лицо лучилось счастьем, которого на самом деле не было…. Алексиус изобразил его таким, каким он видел юношу – счастливым и беззаботным. И не имело значения, что тогда это было не так. Те, кто увидит это полотно, примут Димитрия за ангела сошедшего с небес, и навек запомнят прекрасное лицо человека, чья любовь к лорду, была самым драгоценным камнем в сокровищнице человеческих чувств.

Изменено 30 ноября, 2005 пользователем Night Slayer (смотреть историю редактирования)

[Night Slayer]

Народ, я вобще-то, отзывов жду -_-

[Neitent]

Хлюп....

Очень-очень сильно... Ну вот, я расчувствовалась, теперь не засну полночи...

Порой читаешь рассказы - море соплей, сотни килобайт эмоций, а на следующий день ничего не вспомнишь. Это я запомню надолго...

Я почти рыдаю... Такого давно не было.

 

Да, и я его сохранила к себе на комп в папку QWER - это святая святых.

Изменено 19 ноября, 2005 пользователем Neitent (смотреть историю редактирования)

[Nikto]

Night Slayer

Хорошо... Нет правда хорошо...

Тонко изящно и с чувством... Мне такое нравится...

[Night Slayer]

Neitent

Nikto

Спасибо вам...

* автор смахиват слезу*

[Серини]

Очень красиво. ^_^

[Dioptria]

Красиво, тема конечно спорная для меня, но написано изящно.

[ЖеНя]

Очень грустно и очень красиво написано. Чесслово!

 

И ещё, меня попросили процитировать мнение _Shinigami_ по поводу этого рассказа (просто сам он по техническим причинам сейчас не имеет возможности написать сюда):

 

Вообще я пока доволен творчеством только одного человека - Night Slayer. Ее расказ просто восхитителен. Просто не к чему придраться. Сначала, читая, начинаешь подумывать "а вот тут" но сразу мысль теряется ибо читаешь дальше и забываешь обо всем остальном. писалось на основе собственных переживаний, от души. потому за душу хватает.

[Blind]

Очень грустно и очень красиво написано.

чуть до слёз не дошёл.....пока дочитал..

РЕСПЕКТ. :lol:

[cGIDEOn]

Прочитав рассказ, некоторое время над чем то размышлял......

Красивейшие обороты речи, и какой тон повествования......

Потом посмотрел на остальные посты-и увидел что все уже сказали.....

Поэтому просто присоединяюсь-красивый и грустный рассказ.....

Изменено 29 ноября, 2005 пользователем cGIDEOn (смотреть историю редактирования)

[Ai-chan]

Как красиво-о!

Жаль тока... Классно, оч!

Обидно, что яоя так заканчивается частенько.... А расказ тронул за самое-самое!

Желаю удачи в новых твореньях!

[vi_attik]

Мне очень понравилось. Рассказ действительно грустный. Еще пиши. У тебя это отлично выходит.

[Satiko]

Такого Р_Е_С_П_Е_К_Т_А еще не видел этот рассказ

 

правда красиво , но грустно*хлюп*...

пиши есчо)

[Night Slayer]

Обратный отсчет.

Глава 1: Воспоминания.

Глория Уильямс спешила на работу. Она уже почти опоздала, но так и было запланировано. Она хотела прийти на пять минут позже, чтобы продемонстрировать свою обновку – кашемировое пальто от Prada. Она шла и представляла себе, как от зависти позеленеют лица женской половины ее коллег.

На крыльях этой замечательной мечты, она впорхнула в огромный холл небоскреба, расположенного в центр Сити, и побежала к лифтам, чуть не подпрыгивая от предвкушения удовольствия. Поднимаясь, она успела перемолвится парой слов с парнем из другого офиса и получив приглашение на ленч, покинула лифт. Лицо, по форме напоминающее сердечко, сияло удовлетворенностью. Стив Бекенсайт был ее розовой мечтой и объектом охоты последние два месяца. Сегодня был явно ее день. Она надела новое, роскошное пальто, перекрасила волосы в ярко рыжий и добилась ленча с желаемым мужчиной. Для полного счастья ей не хватало лишь малости, а именно завистливых взглядов сослуживцев. Глория, загадочно улыбаясь, толкнула створку двойной двери, ведущей в офис.

Под офис ПиАр компании, в которой она работала, был отведен весь тридцать второй этаж здания, где как соты в улие у стен располагались кабинеты старших сотрудников, в то время как центр комнаты, разделенный ширмами, напоминал термитник, в котором копошились простые клерки. Обитатели «улия – термитника» встретили Глорию недобрыми взглядами, несказанно порадовав ее сердце. Глория лучезарно улыбнулась сотрудникам и рванула к одной из самых больших «сот». В этой «соте» обитала трудолюбивая «пчелка» - Генриетта Парсонс. Парсонс была единственной подругой Глории во всем этом насекомьем царстве, да и во всем Лондоне, наверное, тоже. К ее мнению рыженькая прислушивалась, если, конечно, оно не противоречило ее собственному.

Уильямс ввалилась в кабинет без стука. Генриетта, привыкшая к такому поведению подруги, даже не подняла головы, продолжая что-то быстро печатать на компьютере.

- Генри, оцени! – воскликнуло ворвавшееся рыжее чудо.

Генриетта допечатала предложение и повернулась на красующуюся перед ней девушку, которую про себя называла не иначе как «стихийное бедствие». Глория крутилась так, и сяк, показывая шелковую подкладку, строчки на спине и плечах. Она, наконец, остановилась.

-Ну, как?

- Очень стильно, Глория. Пальто замечательное, и новый цвет тебе очень идет. – Генриетта встала, и Глория почувствовала себя неуютно.

Рядом с Парсонс она всегда чувствовала себя какой-то неправильной, маленькой и невзрачной. Генриетта была роскошной высокой брюнеткой. Ее огромные глаза стального цвета, всегда смотрели с грустью и материнской заботой. Такой взгляд был несвойственен двадцатипятилетней женщине. Он скорее был уместен на лице человека, прожившего не одно десятилетие, а то и столетие. Во взгляде Генриетты читалась вековая мудрость, такая же древняя усталость, и печать пережитого горя.

Она улыбнулась, и Глория снова удивилась тому, что глаза ее при такой искренней улыбке остаются грустными.

Уильямс улыбнулась в ответ:

-Ну, я пойду работать?

- Давай. Сегодня много дел в офисе. Заказчики уже звонили, но я уверенна, что мы закончим проект в срок. Если ты, конечно, прямо сейчас пойдешь работать.

- О.. ы… Я побежала. – Глория рванула из кабинета Генриетты. Пришло время работы, и она погрузилась в соответствующие мысли.

 

В семь вечера улий-термитник опустел. Последние его обитатели, Парсонс и Уильямс собирались уходить. Собрав вещи, они вышли из офиса. Девушки вместе спустились в холл, и вышли на улицу. Зашли в метро. Так было каждый вечер последние три года. Они ехали вместе до станции Piccadilly circus, а дальше садились каждая на свою линию.

 

Самолет пошел на посадку в Гатвике. Александр Фрост смотрел, как из облаков вынырнула земля Англии. Погода, казалось, просто издевается над служащими аэропорта, вынужденными стоять на улице под упругими струями ледяного дождя. Для Алекса, прожившего последние пять лет в солнечной Барселоне, данные погодные условия были адом на земле. Но необходимость выполнить миссию, была важнее, нежели неудобства, причиненные погодой.

Шасси коснулись земли, и самолет заскользил по взлетно-посадочной полосе к зданию аэропорта. Покрутившись несколько минут, он подъехал к терминалу. Через «рукав» Фрост прошел на паспортный контроль. Через пол часа он уже ехал в такси по направлению к великому и холодному Лондону. Этот город он ненавидел искренней и застарелой ненавистью. Слишком многое он здесь потерял, слишком много горя пережил. Этот город бередил самую болезненную рану его души.

Но сейчас у него была определенная цель. Желательно выполнить задание и быстро покинуть этот ледяной город. Он закрыл глаза и ушел в себя, обдумывая план действий.

Фрост поселился в дорогом отеле неподалеку от Westminster city, и, приведя себя в порядок, решил прогуляться.

Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как оказался на набережной. У него защемило сердце, только он осознал, где находится. Призраки прошлого пришли взять свою дань. Мутная вода реки поработила сознание, заставляя вспомнить ужас и горе пережитое много лет назад. Не помня себя, Алекс развернулся и бросился через серую толпу людей. Он бежал, не оборачиваясь из страха, что если он снова взглянет на реку, его сердце не выдержит. Слишком тяжело, слишком давно, слишком больно, и не обратимо.

Много раз он прокручивал в голове роковые события, изводя себя мыслью, что только он виновен в смерти любимого человека. Он терзался каждую ночь, доходя до изнеможения, забывался тревожным сном. Там, в мутной воде Темзы, он потерял невосполнимую частичку души. Ту, без которой человек не может нормально жить, но лишь существовать как призрак, которому нет места ни в раю, ни в аду. Жизни у него не было, жалкая имитация, которую он упорно демонстрировал окружающим, скрывая за маской беззаботности кровоточащие раны.

Был уже вечер, когда он очнулся от своих мыслей и обнаружил, что ушел очень далеко от отеля. Алекс поймал такси и, назвав адрес, уселся, уставившись невидящими глазами в окно.

 

-Генри, ну давай в кафе зайдем. – Глория тормошила Генриетту за плечо, вот уже пол часа. Генриетта не очень была рада такой перспективе, ибо была пятница, и она устала за неделю. Она сопротивлялась до последнего, но щенячий взгляд ее подруги все же возымел свое действие.

- Ладно. Только не на долго. Я устала и хочу сегодня отдохнуть.

Они выбрались из метро, и пошли по улице выглядывая уютное местечко. Глория тащила Генриетту через толпу таких же уставших людей, как и они сами.

 

Алекс прижался лбом к холодному стеклу. Голова у него сильно болела после перелета и эмоций, пережитых на набережной. Без интереса он наблюдал за толпой идущих по своим делам жителей мегаполиса, когда его взгляд наткнулся призрака. Его сердце дико забилось, норовя вырваться наружу. Не думая и не помня себя, он бросил таксисту первую, попавшуюся в руки купюру. Это оказалось десять фунтов, хотя на счетчике было меньше пяти. Таксист проводил взглядом высокого мужчину, бывшего еще минуту назад его пассажиром.

Алекс несся по улице, сшибая всех на своем пути. Черноволосая женщина, которая как две капли воды была похожа на его возлюбленную Саку, исчезла из виду. Он пробежал еще метров сто и остановился перевести дух. «Дурак! Это не может быть она! Ее уже давно нет, слишком давно! Ее тело покоится на дне Темзы, и ты сам видел, как она упала в воду! Будь ты тогда чуть расторопней – этого бы не случилось… не случилось…. Ты! И только ты виноват в ее смерти! И ты не заслуживаешь ничего, кроме вечной памяти о ней. В этом мире не будет больше счастья для тебя. Но и в другой мир путь тебе заказан… Не гонись за фантомом! Ты заслужил свои страдания! Вечность тебя наказывает, за совершенные тобой грехи!»

Алекс потянул узел галстука. Ему стало не чем дышать. С трудом, успокоившись, он взял себя в руки, добрел до первой попавшейся стоянки такси. На этот раз он откинулся на сиденье, закрыв глаза, из страха, что снова увидит фантом Саку.

 

Глория затащила Генриетту в уютное маленькое кафе и усадила на мягкий диванчик в углу зала. Появилась официантка и они заказали по чайничку мятного чая с французскими эклерами. Мягкий свет и теплота помещения моментально расслабили девушек. Они приняли полулежащее положение на диванах и принялись за душевный женский разговор:

- Генри, я знаю тебя три года, мы дружим?

- Ну да… - Генриетта почти уснула, утонув в подушках дивана.

- Тогда, почему ты мне не рассказывала о себе ничего?- Глория резко села, а Генриетта разлепила один глаз.

- Ты же все знаешь – я родилась в Бристоле, окончила университет Вестминстера. Родных у меня нет. Что же еще? – Парсонс закрыла глаза и свернулась в подушках.

- А как же любовь?!! Про любовников ты никогда мне не рассказывала! Я не верю, что у тебя никого нет!

- Но нет, ведь.

Глория стала красной как рак от злости. Генриетта не хотела открывать ей своих секретов, при том, что сама Уильямс рассказывала ей все, что только ни происходило в ее жизни.

- Генри, я на тебя обижусь. – Глория надула губки и сморщила курносый носик. – Ты не можешь быть одна, при твоей-то внешности!

- Замечательный аргумент! - Генриетта вылезла из-под горки подушек и села, глядя Глории в глаза. – Был в моей жизни человек, которого я очень любила, но это было давно, и его уже нет живых.

Она опустила голову и уставилась на хромовый чайничек, чай в котором уже давно остыл.

- Ой, прости… - Глория потупилась, уставившись на тот же чайничек, чувствуя себя виноватой.

- Ничего, просто это мое маленькое горе, о котором, я не хотела вспоминать. Но время пришло, и решила, что больше не могу носить это в себе. Знаешь, говорят, что радость, разделенная с другом, становится вдвойне больше, а…

-… А горе, в два раза меньше… - Глория улыбнулась, и Генриетта немного смягчилась. – А как его звали?

- Ясон. – Генриетта произнесла это имя с той теплотой и нежностью, на какую способны только истинно любящие люди.

Остаток вечера они говорили на отвлеченные темы, стараясь больше не касаться любовной темы.

Изменено 10 декабря, 2005 пользователем Night Slayer (смотреть историю редактирования)

[Satiko]

Блин, неоторватся...

*судорожно ищя взглядом цыфру 2 под форумом*

 

Эхх очень хорошо, продолжения хочу :)

 

все прекрасно тока печатать тебе долго было)

[Night Slayer]

Бдет, только невсе сразу :)

[Angelia-Asca]

У тебя талант! Молодец, продолжай в том же духе!

[Nikto]

Нравится, читается, воспринимается! А главное не напрягает и затягивает...

Появляется желание читать дальше...)

[Pure and Innocent]

Night Slayer, низкий Вам поклон

просто обалдетельно :ph34r:

оч мне нравится язык повествования,

короче одно слово: КРАСИВО!!!

[Ai-chan]

Молодец! У тя талант просто! Мож в журнал отправить... или книгу написать. Прочитав бешенно мечешься и ищешь продолжения... оч увлекательно! Так держать!

[Night Slayer]

Огромное вам всем спасибо!!!

Вторая глава на подходе. Не удевляйтесь сильно, но этот рассказ фантастический. Таким и задумывался, просто в первой главе этого нет.

[Nikto]

Night Slayer

Незнаю как кто... А лично я жду... С нетерпением!

[cGIDEOn]

Что фантастический-у меня почему-то подозрения появились еще когда я название прочитал))

 

Просто приятно читать, опять меня манера рассказа радует........ Не вовремя первая глава закончилась, жду продолжения))

[Night Slayer]

Подождите еще немного, и будет продолжение )))))

[Night Slayer]

Глава 2: Союз.

Генриетта вернулась домой уже затемно. Она вошла в квартиру, бросив верхнюю одежду на полу в коридоре, побрела в ванную.

Тугие струи теплой воды приятно щекотали кожу, смывая напряжение и тяготы дня. Простояв под душем минут двадцать, она с неохотой выключила воду и вышла из кабинки.

Теперь, когда она была одна, маска Генриетты Парсонс покинула ее лицо. Женщина, которая смотрела на нее из запотевшего зеркала, была Саку Рас Вальтен, старший офицер ордена магов Серус Вес. Больше не было трудолюбивой пчелки, работающей сутки на пролет над проектами в ПиАр компании, но маг высшей категории, мастер белой магии. Офицер, который беспрекословно выполняет приказы Архимага, Магистра ордена. Да, офицером она была отменным, выполнившим самый страшный приказ, который мог быть отдан человеку – забыть свою любовь и обречь на муки любимого человека, лишившись себя.

Но это было правильно, так считал Магистр. Будучи магом высшей категории, она не имела права любить того, кто являлся простым колдуном-самоучкой. Она чувствовала его магическую ауру, настолько слабую, что сил у него едва ли хватило на самое простое, что есть в магии.

В ту ночь, сто двадцать лет назад, в мутной воде Темзы погибла Саку, и лишь Леди Дракон, пуста оболочка без души, существовала в этом мире.

 

Саку протерла стекло и внимательно посмотрела на свое отражение. Каменное лицо, холодный взгляд, полное отсутствие эмоций. Когда появилось это выражение на лице, Саку не помнила, только знала, что теперь оно будет с ней до конца времен. Отражение в зеркале помутнело, и на щеках женщины появились эбонитовые чешуйки, а глаза стали желтого цвета с вертикальным зрачком. По мрамору умывальника проскрежетали острые когти, оставляя глубокие борозды. Тревожные мысли одолевали Леди Дракон уже несколько дней, но этим вечером предчувствие усилилось. В воздухе витал еле уловимый запах серы, и стаи птиц беспорядочно кружили над городом.

Саку пришла в свое нормальное состояние и потянулась за телефоном.

- Ало, Генриетта беспокоит Бенедикта.

- Канал открыт, моя леди. – Ответил мягкий мужской голос.

Она положила трубку и повернулась к зеркалу в человеческий рост, висевшему на северной стене ее квартиры. Изображение пошло рябью. Постепенно картинка прояснилась, и перед ней предстал высокий мужчина лет сорока в красной мантии с оторочкой из горностая. Он переступил оправу зеркала и оказался в большой гостиной квартиры Саку. Магистр ордена Серус Вес, Бенедикт Врон поприветствовал Саку взмахом руки и сел в кресло.

- Магистр, я думала, мы можем поговорить по каналу связи. Зачем вы пришли?

- Саку, дело требует моего личного присутствия. Тебе стоит собраться, мы отправляемся в замок Шиф.

Саку вскинула бровь:

- Шиф? Зачем? Я всего лишь хотела сообщить о своих предчувствиях.

- Я созываю совет старейшин.

- Вы хотите собрать всех старейшин обоих орденов? Неужели дела обстоят так плохо?

- Хуже не бывает, Саку. Я думаю, настало время… Начался обратный отсчет.

Саку резко подняла голову, взглянув прямо в глаза Магистра.

- Приказывайте, Бенедикт. –металлический голос Леди Дракон резанул слух Архимага, который относился к ней как к дочери.

- Собирайся, Саку. И принимай командование. – Бенедикт отвернулся к стене, а Саку быстро пошла в свою спальню.

Из дальнего угла гардероба она достала форму темно синего цвета с инкрустированными сапфирами погонами. Ей хватило минуты, чтобы одеться и вскоре они преступили порог портала, отделяющего их от гостиной замка Шиф.

 

***

По тросу Алекс спустился с крыши и, прорезав лазером стекло очутился в кабинете особняка. Он закрыл глаза, прислушиваясь к каждому звуку в комнате. Абсолютная, звенящая тишина для обычного человека и весь спектр звуков для него. Он прислушивался к шуму и гулу от работы активных ловушек расположенных по всему кабинету. Одна в левом верхнем углу… Одна в северной стене… две в потолке слева от него. Вроде все… Теперь нужно было спрыгнуть с подоконника и пройти к сейфу. Он снова прислушался. Еще три ловушки были в полу. Почти бесшумные, маленькие, но смертоносные. Алекс улыбнулся. Что ж, любой обычный вор попался бы и был бы убит, но не он.

Фрост достал серебряную палочку, размером с карандаш. Он нажал на скрытый рычаг и «карандаш» раскрылся. Алекс установил ее на подоконнике, и отодвинулся на максимальное расстояние. Последовала яркая вспышка, а затем весь шум и гул ловушек смолк.

Парень спустился на пол. Размяв пальцы, он двинулся к портрету на северной стене. Именно там и располагался сейф, за толстыми стальными стенами которого находился предмет, за которым он прибыл в Лондон. Без труда справившись с комбинацией на дверце, и по ходу обезвредив несколько более простых по форме, но от этого не менее опасных ловушек. Старинные механизмы были еще смертоноснее их цифровых собратьев. Последняя дверца была сложным препятствием, на ней был цифровой код из двенадцати символов, это было уже непросто. Он достал маленький компьютер, подсоединил к нему датчик и зацепил присосками к диску. Началась трудоемкая работа на подбор кода. Алекс внимательно смотрел, как мелькают цифры на дисплее. Наконец, его старания увенчались успехом. В руках он держал маленький золотой шар, состоящий из большого количества мелких, наслоенных одна на другую, пластин. Алекс криво улыбнулся и бережно положил сферу в карман на поясе. Он закрыл сейф, восстановив все ловушки, как механические, так и электронные. Запрыгнув на подоконник, он убрал «карандаш» и в звенящую тишину ворвались звуки работы лазерных механизмов. Он издевательски улыбнулся и козырнул сейфу, будто отдавая честь его хозяином. У него было прекрасное настроение, ибо он снова провел хозяина этого особняка.

Не в первый раз это произошло, и он знал, что будет не в последний.

Александр Фрост выпрыгнул в окно и мягко приземлившись на ноги, не издав ни звука стал пробираться через огромный парк. Через минуту он подобрался к стене. Дождавшись пока камеры одновременно отвернуться он подпрыгнул, подтянулся на руках и оказался по другую сторону от бетонного заграждения, которое, по идее гарантировало, что на территорию не попадет ни один чужак.

Он сел в свою машину, выданную ему для этого задания, и, не включая фар, отъехал от дома. Злорадная улыбка играла на прекрасном лице. Довольный собой Алекс включил музыку на полную громкость, собираясь насладиться мягким движением дорогой спортивной машины по гладкой дороге.

Но что-то мешало ему радоваться очередной победе над давним врагом. Какое-то странное чувство, острое и неприятное сопровождавшее его уже неделю усилилось, отдаваясь физической болью в животе. Он уменьшил, громкость, так как музыка почему-то не доставляла ему удовольствия. Он резко затормозил и свернул к обочине. Фрост принялся массировать виски, это немного помогло, и он снова тронулся в путь.

Вернувшись в отель, Фрост отправился в душ. Включив холодную воду, он оперся спиной о стенку и сполз вниз. Ледяная вода жгла кожу, но Фрост этого не замечал. Чувство, которое он смог распознать, как тревога только усиливалось.

От долгого сидения без движения и потока ледяной воды зубы не начали выбивать дробь. Он вылез из ванной и набросив халат пошел в комнату.

Алекс взял трубку мобильного, и, набрав короткий номер, сказал:

-Александр вызывает Руала.

-Канал открыт, мой лорд. – Ответил приятный женский голос.

Зеркало на двери шкафа купе пошло рябью. Через мгновение изображение прояснилось. С другой стороны на Фроста смотрел худощавый человек, не старше тридцати лет с синими живыми глазами и белой косой свисающей с правого плеча. Архимаг ордена белой магии Вейнор Сэк.

- Магистр Руал, я чувствую беспокойство, оно связано с …

-Магическими эманациями. Собирайся Ясон, время пришло. Магистр Бенедикт собирает совет в замке Шиф. Ты должен быть там.

Фрост пожал плечами, быстро оделся и шагнул в портал.

 

***

- Саку, нам нужно собрать максимальное количество лошадей. – Говорил Бенедикт, ведя девушку по широким коридорам замка Шиф. Великая и неприступная цитадель белых магов располагалась на нейтральной территории в межпространстве. Там не было пения птиц, дуновения ветра, не ощущались человеческие эмоции не чувствовалась душа земли. В цитадели всегда была приятная дружественная атмосфера… Но не сегодня. В воздухе ощущалась угроза, нависшая темным облаком над головами людей. Нервы у всех были на пределе, маги сновали по коридорам, исполняя приказы старших офицеров. Офицеры, в свою очередь, пытаясь проследить за ходом мобилизации.

Саку надвинула фуражку на глаза и опустила голову. Проходящие мимо офицеры отдавали ей и магистру честь. Саку автоматически отвечала им, продолжая бездумно следовать за Бенедиктом. Она не вслушивалась в то, что говорил Архимаг, вычленяя из потока речи только четкие приказы. Магистр заметил это, но не стал акцентировать внимания, ибо знал – Саку не ответит. Он ощущал себя виновником ее состояния, и каждый раз, увидев стальные глаза своего первого помощника, проклинал себя. Он проклинал себя за неосмотрительность, за то, что не потрудился разобраться в ее чувствах. Но ничего изменить он не мог, и ему было тошно смотреть на себя в зеркало.

Они вошли в зал, где за огромным прямоугольным столом сидели офицеры обоих белых орденов. Руал уже занял свое место в конце стола с северной стороны, для Бенедикта и его людей предназначалась южная половина. Архимаги поприветствовали друг друга короткими поклонами и расселись. Бенедикт заметил, что место первого помощника Руала свободно. Но, зная о нем по рассказам очевидцев, он не особо удивился. Скорее всего, этот сорвиголова придет к концу совета.

Саку села по правую руку от Бенедикта и совет начался.

- Белые маги земли, - начал Бенедикт. – Я созвал вас сегодня, ибо пришло время нам исполнить свою клятву. Грядут события, предсказанные в книге Магов много тысяч лет назад. Черные ордена Алус Сарис и Вердон Мас объявили нам войну! Обратный отсчет до полного уничтожения земли начался! Время объединить наши силы и встать на пути зла! Вы согласны?! – вопрос был частью ритуала объединения. Бенедикт не сомневался в ответе, но без этого вопроса он не мог обойтись.

Саку не слушала, все, что совет собирался обсудить со старейшинами было ей хорошо известно, по этому, она встала, и, попросив разрешения удалится, вышла из зала.

 

***

Ясон не спеша, шел по северному крылу цитадели. Он прибыл в Шиф пятнадцать минут назад и не особо спешил на совет. Он был рад, что больше просиживать в ордене ему не придется. Даже то задание, которое он слезно выпросил у Руала, не развеселило его, ибо, когда он узнал, где ему придется искать сферу, вся его радость улетучилась. Но не в его правилах было отказываться, и он выполнил задание, искренне радуясь тому, что его отозвали, и не пришлось провести еще одну ночь в ненавистном городе.

Он шел по коридору, засунув руки в карманы, и пристально разглядывая снующих, туда-сюда, магов. Фуражку он развернул козырьком назад, что портило весь образ старшего офицера магического ордена. На нем была зеленая форма с инкрустированными изумрудами погонами. На плече красовался герб ордена виде расправившего крылья грифона. Расстегнутый китель отрывал мускулистую грудь, которую украшал тонкий шрам от удара мечом.

Ясон заглядывал в каждую открытую дверь, ожидая увидеть людей из Серус Вес. К его большому сожалению натыкался он только на зеленые мундиры. Свои уже настолько примелькались первому помощнику, что ему было тошно смотреть на эту болотно-зеленую массу.

***

Саку вышла в северное крыло и пошла по первому попавшемуся коридору. Она шла, высоко подняв голову, разглядывая фигуры гаргулий, украшающих стены. Свернув в одно из ответвлений замка, она увидела в дальнем конце коридора человека в зеленой форме Вейнор Сэк. Саку его не знала, но догадалась, по его внешнему виду, что это первый помощник Архимага Руала. Она не была с ним знакома и имени его тоже не знала. Знакомится с ним без необходимости, она не хотела, по этому, увидев в очередной открытой двери своих подчиненных, зашла в комнату, плотно закрыв за собой дверь.