АНТИРАССКАЗ 1.Ты Ты каждую секунды ощущаешь пустоту, тебя пугает небытиё смерти, замкнутое пространство гроба, где будет лежать уже не твоё тело. Эта пустота сводит тебя с ума, ты не можешь уже спокойно смотреть на вещи, чувствуешь болезненную конечность своего существования. Тебе больно от того, что ты навсегда лишишься всего, что нажил на этой земле и те вещи, что ты берёг и ценил, которые тебе были так дороги, после твоей смерти исчезнут в потоке времени, в этой бурной реке, спускающей нас вниз по течению к пустоте. Это всё сводит тебя с ума, ты хочешь выбраться из этого замкнутого кольца жизни, но это невозможно. Из жизни нельзя выбраться, а самоубийство – шаг в пустоту. Ты завидуешь слепцам, ты тоже был таким когда-то, но ты слишком рано повзрослел, ты хочешь лишить себя памяти и зрения. Ты Эзоп нашего времени, за вычетом лишь того, что ты ни в чём не виновен, ты не натворил ничего будучи слепым, ты просто был им раньше. 2.Я Я долгое время отрицал смерть. Отрицал её слепо, видя в ней романтическое окончание жизни, но не существования. Тогда я сам себе казался очень умным и конец не пугал меня, эта была метафора. В голове не было мыслей о гробе, о том, что навсегда исчезну, как минимум, с лица земли. Но эта пустота слабее моей веры в бессмертия души, веры древней и примитивной, веры, скорее всего, свидетельствующей о слабодушие человека. Но должно же быть какое-то чудо, по крайней мере, надежда на чудо обязана существовать, возможно, именно это надежда и есть чудо. Отрицание смерти давало мне силы, я мог идти, не обращая внимания на свои ошибки и проступки, я верил в возможность исправить их. Когда-то я писал об эскалаторах и библейских чудесах, теперь мне приходится писать о пустоте, приходится, потому что не хочу обманывать себя, Бог борец с пустотой; я должен осветить обе стороны. Вечерами дождливого ветра мне хочется вернуть лёгкость. 3.Две сестры Две сестры идут по широкому проспекту в разные стороны. Она из них видит хуже другой, но лучше чувствует. Несмотря на то, что разница между сестрами почти три года, довольно трудно определить, какая старшая, а какая младшая из них. Имён их я не помню, но это важно. Чувствую, из-за незнания имён я что-то очень существенное теряю. Старшая сестра была лишь холстом младшей. Именно на ней был нарисован образ младшей, красивой, утонченной, более холодной, но холодной в меру. Возможно, старшая сестра сама по себе не была так интересна, как младшая, но и младшая не могла обойтись без неё – это пара, которая только вместе уникальная. Интересные одиночки встречаются чаще, чем интересные пары. Через час они должны быть на Патриарших прудах, там их ожидает встреча со мной и моим другом-музыкантом. Почему мы выбрали столь неудобное место для встречи? Ведь, на самом деле, и на машине, и на метро туда не очень удобно ехать. Не знаю… Просто решили именно оттуда начать наше путешествие в ночь. Москва – это новая готика. Серые и угрюмые люди пытаются за одеждой скрыть свой истинный цвет. Им снится один и тот же сон, они не могут спать, они видят, как на шею набрасывают петлю, выволакивают через окно первого этажа. Их, кровоточащих и изувеченных, протаскивают через все коридоры и они оказываются на крыше. Петля теряет голову, они видят это со стороны. Между Прагой начала двадцатого века и Москвой начал двадцать первого много общего. В переулках вечерней летней Москвы можно ощутить физическое представление пустоты. На улице не темно, но и не светло, нет людей, тишина, организм чувствует, что уже полдесятого, но разум не осознает этого, знать и осознавать – абсолютные разные степени ощущения. Но это подобие обладает цветом и границей, а истинная пустота безгранична и нереальна, её не существует. 4.Мой друг Мой друг идёт рядом со мной и смотрит на окружающие нас дома начала двадцатого века. Он рассказывает мне о своём сне. Ему привиделось, что он средневековая женщина, в его дом врывается некий монах-грузин с сухой ногой и обвиняет его в колдовстве. На шею вешают камень и его тело бросают в реку. Если бы он всплыл, его бы сожгли. Он не всплыл, значит, они ошиблись. Мой друг почувствовал лёгкость во сне, он был счастлив расстаться со своей средневековой жизнью, смерть – была только началом. Мой друг лишен имени, его, скорее всего вообще не существует; он нереален, но осязаем. Я собрал его из осколков зеркальных отражений. У него нет имени не только потому, что его не существует, я легко мог выступить в роли лжекрестителя и дать ему любое имя, но зачем давать имя тому, кого никто и никогда никак не зовёт? Мой друг не отрицает ни Бога, ни пустоту. Он искренне верит в бессмертие души и живёт между завтрашним и послезавтрашним днём. Мой друг наслаждается архитектурой моего родного города, я чувствую эгоизм всего моего творчества. МОЙ друг наслаждается МОИМ городом. Эгоизм всей нашей жизни, всё делится на ТВОЁ и не ТВОЁ. 5.Он Эта встреча никогда не состоится. Эта всего лишь игра, игра в Бога; я игрок и я проигравший. В Новой Праге снятся сны, моему другу снятся сны, а я дирижер собственных снов, но не дирижер своей судьбы – я в паре с кем-то. Не знаю с кем, я много не знаю. Это незнание не дарит мне свободы, оно рождает пустоту; да, незнание рождает пустоту. Был поздний вечер, когда ОН добрался до места. Город тонул в серых вечерних лучах солнца. Первым делом ОН пошёл искать ночлег. Уже с завтрашнего утра ОН намеривался отправиться на поиск ключа к замку, оставившего его с этой стороны комнаты лишённой зеркал. Но не все так просто, по пути в грязную убогую гостиницу ОН встретил двух сестёр. Почему они встретились? Что случилось далее? Имеет ли это какое-то значение? Нет. Нет. Нет. Наша встреча не состоялась, время превратилось в пустоту, никто больше об этом не вспомнит. Замок? Вера и Надежда.