VasiLek

А-а! Какой замечательный стих! Ты тоже любительница дождя?..

имя: Marie Ники: . VasiL'ёк Дата рождения: 19 10 88 Место проживания: Новосибирск Цвет глаз: серый, голубой, зеленый, фиг пойми Цвет волос: черный Размер обуви: 39... или 40 Рост: 170 Вес: зависит от количества съеденного [Когда ты последний раз:] Видел страшный сон: а фиг знает, давно это было Красил волосы: never!!! Расчесывал волосы: час назад Мыл волосы: вчера Плакал: ууу, как давно. Что ж такое я смотрела?? Звонил кому-нибудь: сегодня по необходимости Улыбался: сейчас ^_^ Смеялся: сегодня. Ты: Куришь?: нет Пьешь кофе?: только чай Принимаешь наркотики?: нет Спишь с мягкими игрушками?: хе-хе, и ни разу в жизни. Чтоб игрушки всякие да спать мне мешали?.. С кем-нибудь встречаешься?: конечно, с одногруппниками :lol: Видел несколько раз один и тот же сон?: да, давно, и был он занудный и жуткий. Умеешь играть на каком-нибудь муз. инструменте?: нет Веришь в жизнь на других планетах?: конечно, а откуда бы, по-вашему, взялась Ния?.. Помнишь свою первую любовь?: о да. Хорошее было время... Все еще любишь его?: давно уже нет Читаешь газеты?: АиФ only Считаешь любовь ошибкой?: с чего бы это вдруг? Ты заботишься о своей внешности: если под этим подразумевается косметика-маски-кремы для конечностей, то нет. Заботишься о друзьях и семье?: конечно! Любишь вкус алкоголя?: нет, ведь не во вкусе дело, а в веселости :lol:) Веришь в ведьм?: нет Веришь в привидений?: нет [У тебя есть:] Секреты?: куда ж без них Домашние животные?: когда-то жили две крыски... Пирсинг?: нет у меня этой каки Татуировки?: тем более Особые интересы?: ну аниме, аниме... Тайная любовь?: не скажу, она же тайная :) Что-нибудь коллекционируешь?: вкладыши Love is Лучший друг?: нету, и так обидно!... Тебе нравится твой почерк?: конечно! Был бы он еще мельче и неразборчивее, чем сейчас, чтобы никто у меня лекции не списывал, но эх... Плохие привычки?: не скажу, смеяться будете... Текущее: [Одежда черная [Настроение] на уровне! [Косметика] нет, нет и нет! [Музыка] Joe Dassin [Еда] морковный сок [Прическа] одна маленькая косичка среди густого леса [Что раздражает] аншлаг [Запах] жареная картошка... мням [Что я должен делать] идти спать [Книга] Искусство Западной Европы [Цвет лака для ногтей] ------ [Беспокойство] эх, поискать бы к курсовой матерьяльчику... [Любовь] как вы сказали?.. [Знаменитость] ?.. Последний кого ты/с кем ты/кто: [Дотронулся] мышка [Разговаривал] подруга [Обнимал] она же [Чатился] --------- [Кричал] ботинки [Влюблялся] Чарли Чаплин :))) [Разбил твое сердце] ----- [Целовал] ----- [Еда] рис, помидоры, печенюшки... [Цвета] черный и белый [CD] Joe Dassin [Обувь] кроссовки [Сладости] уже не ем [Животное] крыса и нека [TV передача] не смотрю телик [Фильм] Амели, Огни большого города, да и вообще я Чаплина люблю! [Песня] Наутилус - Крылья [Овощ] помидор [Фрукт] яблочко Кого ты хочешь/с кем ты хочешь: никого я не хочу! [Убить] комара! [Поговорить] с детства хочу с кошкой пообщаться... [Поцеловать] никого. [Кем бы ты хотел быть] собой... ну или одним человечком из моего сна, что в принципе, одно и то же.

Ну да, по-моему, тоже малость косячно. Но это вроде как по-дружески: на, возьми... ^_^ А отдавать-то как раз и не надо. Взял, вот и живи теперь с ней. ;)

Давно уже на самом деле стихов не писала, но вчера сподвигло вот. Не сказала бы, что это про меня, но по жизни мне всегда везет. Иногда до того везет, что даже жить скучно... Монолог везунчика Хотите, я подарю вам удачу? У меня ее слишком много в карманах. На, забери эту мелкую сдачу, Нет, лучше все, чтоб она не пропала. Пусть вам везет – да не раз в три недели, А через день – и в учебе, и дома. Пусть будет ближе все, что вы хотели, Пусть вам сопутствует добрая воля. Будут забыты бессонные ночи. Дело вам дастся легко, без усилий. Разве что цели станут короче Или улыбка чуть-чуть некрасивей. Лезьте повыше (удача поможет!), Если хотите судить или править. И удержаться там будет несложно, И ни один вас не сможет подставить… Дать вам удачи? Это не шутка… Даром берите – все без обмана. Просто достали «Тойоты» и шубки – Как-то скучаю без дырок в кармане… 2006 Julianna, неплохие стихи. В последних двух что-то есть такое, "цепляющее". Хоть и с формой косяки кое-где, особенно в первом, по ШК.

Ииии, хочу переголосовать!.. С того сообщения уже куча времени прошло, и Нию я уже раза четыре пересматривала - цепляет она чем-то, трогает, а Серокрылых на второй раз дальше четвертой серии не идет - занудненько кажется из-за этих длинных бессмысленных разговоров... Можно конечно погрешить на корявые русские сабы, но и с английскими та же штука. Может, Серокрылые и лучше (по графике по крайней мере), а Ния - любимее! Нию в массы!!!

qukla, спасибо! Красивые фотографии! Когда-то, классе в восьмом, я ходила в конную школу, и у нас там один конь был очень похож на того, на второй фотке, только не с такой длинной гривой. А вот еще парочка стихов (правда, далеко не новых). :) Песенка большого города Вот город несется потоком машин, Людям все надо куда-то спешить, Машины беседы о людях ведут на дороге. Смеются машины, Смеются машины, Что люди ни шагу без них уже сделать не могут. А люди все мчатся куда-то вдаль, И прибавляют газу, и жмут на педаль, Машины боятся с разгону попасть в передрягу. И плачут машины, И плачут машины, Им страшно, что люди без них не способны ни шагу. 2004 *** Мы теряем себя в тесноте городских переулков, в магазинах, в метро, в тусклом свете ночных фонарей. Потерять – так легко, отыскать же – так дьявольски трудно, но мы ищем себя и теряем при этом друзей… 2003 Как бы, интересно, название темы поменять? По аниме тут один-единственный стих, да и тот не очень...

2 snowmaker: В прозрачной груди трепыхается сердце, Мерцая багровым матовым светом. А что тут особенно непонятного? Вообще, когда я это писала, представлялось буквально: что сердце светится. Можно понимать, что она была слишком живым и чувствительным человеком. Но в этом случае будет непонятно, почему она не растет. В общем, человечек не от мира сего... Насчет хокку: да, задумывалось как цикл. Хотя ритмика и не соблюдается (ударные слоги там, и все такое). А вот еще один стих, типа белый: *** Она ловила губами дождь, Крупные, теплые капли дождя. Она ощущала странную нежность Этой дикой неверной силы. Она была влюблена в дождь, В запах мокрой листвы и асфальта. Ее босые нежные ножки Любили прохладные чистые лужи. Она целовала капли дождя, Он укрывал ее мокрой волною. Она раскрывала лицо его струям, Он обволакивал все ее тело. Они каждый год, каждое лето Пытались поймать, разыскать друг друга. Но как это редко им удавалось – Слепому дождю и слепой девчонке…

Ну слава богу, наконец-то я это напечатала! (Snowmaker, радуйся!) К тому же, довольно много... Сейчас я почти не пою. Только если никто меня не слышит. И не то, чтобы я кого-то стеснялась, нет, просто как бы эмоционально я ни пела, а голос все равно не тот. Слышу, что фальшивлю, а в ноты попасть не получается. Да и что петь? Больше всего мне нравится придумывать на ходу мелодию к какому-нибудь понравившемуся стиху, но ведь это пение от души и для души, а вовсе не для того, чтобы кто-то услышал и поиздевался. Я никогда не танцую. Может быть, я родилась слишком поздно, потому что вся эта гимнастика под попсу – то, что сейчас называется танцами, – вызывает у меня жуткую скуку и повисающий в пространстве этой скуки огромными буквами вопрос: ЗАЧЕМ? Хотелось бы, конечно, танцевать по-настоящему красиво – такие странные танцы, как румба, самба, чарльстон… Не беспомощное шевеление рук и переставление ног, как все сейчас танцуют, а действительно ТАНЕЦ, неотделимый от музыки. Другое дело, что ни на одной дискотеке такой музыки не будет, а от ритма забиваемых гвоздей вся красота исчезает сама собой. Я уже не ору от восторга, катаясь на аттракционах. Все равно на каких - будь то качели-лодка, здоровенная «кверхногамная» карусель или американские горки. Душа в пятки еще уходит, но вот восторг, чтобы хотелось испытывать его вечно и сто лет качаться на огромной качеле – этого уже нет… Какой бы жуткий ни был аттракцион, а… Когда-то их тут было несколько. Паровозик… он тянул за собой два маленьких деревянных вагончика, две голубых тележки с плоскими цветочками по бокам. Рельсовый путь, замкнутый в кружок, казался длинным, как дорога к Цуму через два квартала, а восторгу позавидовали бы даже американские горки… Я сажусь в вагончик, держась за ручку, привинченную специально для этого. Мама, стоящая на «платформе», будто на помосте, улыбается, ее большие очки посверкивают на солнце, и в них отражаются зеленые ветви деревьев. Продавщица билетов, «кондукторша», как зову ее я про себя, заходит в стеклянную будочку, всегда закрытую в будние дни и (вот он, чудесный момент!) нажимает на рычаг. Паровозик мягко трогается и с дребезжанием отъезжает; я тут же оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как уплывает, отдаляясь от меня, мама, помахивающая рукой, машу ей тоже и сажусь как положено. Вокруг все движется, все плывет, не стоит на месте… Задрав голову, я вижу, как золотятся верхушки высоченных тополей с темно-зеленой листвой, издавна растущих в парке, и вдруг с удивлением замечаю, что облака на небе тоже плывут! Не стоят на месте, а медленно стремятся куда-то, точно как мой паровозик… Но вот уже и въезд в туннель, и ноги в предвкушении этого радостно долбят пол тележки, а из горла сам собой вырывается восторженный вопль, похожий на крик веселой птицы. Вот оно, вот оно! Туннель зарешечен со всех сторон узором из больших цветных ромбиков, как и оградка, и с обоих концов его закрывают ворота, когда паровозик внутри. Но сейчас они открыты: в туннеле темнее, чем снаружи, солнце кидает пятна сквозь проемы в решетке, и они скользят по паровозику солнечными зайчиками… Сетка, опутавшая прутья снаружи, кое-где продрана и порыжела, от нее пахнет ржавчиной, и этот запах смешивается с запахом мокрой земли от ночного дождя. Выход! Паровозик мгновенно охвачен солнцем, тут же въезжаю в солнце и я, и таинственный туннель остается позади. Справа от меня простирается самая таинственная часть парка: деревья там растут особенно высоко и густо, там всегда прохладная тень, пусть даже на улице жара, как в африканском Лимпопо! Там нельзя гулять, потому что в этом месте часто бродят и сидят на лавочках «плохие дяди» и хулиганы, которые вечно все портят и пугают маленьких детей. Но я все равно туда захожу, когда мы с мамой или папой приходим в парк (недалеко, только на «границу») – там частенько можно найти всякие интересные вещи: блестящие пробки от бутылок, жестяные банки (которые можно расплющить ногой так, чтобы банка уцепилась за сандаль), пуговицы, пульки… Как-то раз я обнаружила там вкладыш от жвачки, которого у меня еще не было. Наверное, не такие ух эти дяди и плохие, только они ужасные растеряхи, раз столько хороших вещей выкидывают!.. Ух-х! Паровозик медленно подъезжает к платформе, и я радостно машу маме обеими руками – да, я проеду еще один круг! И снова проходят мимо «солнышко», большие качели, ветвистые тополя и клены, - так же, но не так, потому что второй раз… Дует в лицо легкий влажный ветерок, и руки покрываются пупырышками. Снова туннель! ура!.. я верчусь на сидении, хлопаю руками по краю тележки, и ВОТ оно!.. Солнце вдруг прячется в тучу, и в туннеле делается темнее и загадочнее - что-то шевелится на стене, будто паутина, мелькает впереди, рядом с колесами, трепещет при выезде… Вот, сейчас, я угадаю… увижу… да ты прозрачный!.. куда ты спрятался?.. Свет! Туннель позади, теперь уж совсем, и никак не узнать, что же все-таки там живет… наверное, это настоящие солнечные зайчики – не просто пятнышки света, а именно зайцы, с ушами и теплой невесомой шерсткой. А живут они в туннеле, чтобы паровозику не было скучно, ведь он только в субботу и воскресенье нас катает, а все остальные дни стоит там, запертый на замок… Я-то знаю, что значит быть запертым на замок: по субботам детский сад не работает, а мама с папой – да. Они уходят рано утром и закрывают меня. А замок навесной, изнутри его никак не отопрешь. Но я не скучаю – дома есть кошки, которых можно потискать, телевизор (правда, не всегда там есть, что смотреть), пластилин… да мало ли чем заняться-то! Хоть пластинку послушать со сказкой. Но паровозик-то совсем один, у него ничего нет: ни пластинки, ни книжки, ни друзей… жалко его! Я вцепляюсь в ручку, прикрученную, чтобы держаться, и тихо говорю паровозику: «Не грусти, я буду приходить к тебе в гости…». Он согласно погромыхивает, маленькие колеса стучат бодро и радостно. Да! конечно, ведь это НАШ паровозик, только наш, детский, и нас он понимает, в отличие от «кондукторши». Она хорошая, но ведь она никогда не катается на нем, а только рычаг нажимает… Паровозик останавливается. Я вылетаю из него, запнувшись о подножку, прыгаю вокруг мамы. - Ух, ты что так скачешь? Будь осторожнее! - Чух-чучух! Чух-чучух! Мам, давай играть: я паровозик, а ты мой вагон! Держись сзади! Мама с улыбкой берет мою руку, а я иду, высоко подпрыгивая. Под ноги попадаются маленькие лужи, и вода из них забрызгивает мои белые носки. Ой… все, лучше больше не играть в паровозик. - Мам! А в следующее воскресенье пойдем? А? - Конечно, пойдем!.. Только не скачи ты так… Поздней осенью паровозик сломался. То ли его сломали хулиганы, то ли он сам как-то испортился, не знаю. Сначала я плакала, а потом перестала, когда сама побывала в парке и увидела его. Паровозик печально стоял в туннеле, закрытом с обеих сторон на ржавые замки. Хоть и был туннель обтянут сеткой, но разглядеть паровозик было легко: он был усыпан листьями и каким-то мусором, и от него пахло влажным деревом. Стеклянная будка тоже была закрыта, но стекло с двух сторон кто-то разбил. Наверное, лишь квадратные ограждения с большими ромбиками вокруг рельсового пути остались такими же низкими и некрашеными… И в следующее лето мы с мальчишками, гуляя в парке, решили залезть в «кондукторскую» будку и посмотреть: что же там внутри, кроме того рычага? Честно говоря, мне не хотелось, хоть и было любопытно. Будочка оказалась распахнутой – кто-то побывал в ней до нас, - и Женька первым в нее забрался. Внутри было похоже на летчицкую кабину – такой выступ впереди, будто пульт, на нем рычаг и разные кнопки. Торчали внизу оборванные провода. Женька потянул парочку из них и кинул на пол. Я подергала знаменитый рычаг, понажимала бесполезные кнопки и ушла. Было как-то безразлично, доломает ли Женька с мальчишками несчастный механизм совсем или нет. Самое главное все равно уже было разрушено, паровозик бросили, и никогда уже на нем не будут кататься. Никогда… ужасное слово, будто смертельный приговор для паровозика, который сидел в своей клетке, как узник… И никто его не спас. …Маленькое колесо обозрения, работающее реже редкого, улыбающееся лицо солнышка с лучами, держащими на себе каретки. Когда оно вовсе перестало катать нас, детей, никто точно не помнил, и никто не знал, сломано оно, как и паровозик, или просто закрыто. На железной узкой будке с управлением висел тяжелый замок, и открыть его не смогли даже самые настырные хулиганы. Тяжелые каретки едва заметно покачивались от сильного ветра, и их низенькие сиденья осенью доверху заполнялись листьями. Мы забирались в нижнюю каретку, висящую у самой земли, раскачивали ее прыжками и резкими движениями, расшвыривали листья, загребая их охапками и подбрасывая в воздух; громко кричали и пытались раскрутить, растолкать «солнышко», но оно не подчинялось… Все это обязательно кончалось тем, что кто-нибудь из проходящих мимо взрослых подходил к нам с грозным лицом и резкими криками, и мы разбегались. Потом каретки сняли, и мы их больше не видели. «Солнышко» казалось без них непривычно высоким и тонким, как девчонка, сбросившая тяжелую овчинную шубу и сапоги и оставшаяся в стареньком легком платьице… Этот день с утра был какой-то неудачный. Я нечаянно опрокинула кружку с чаем за завтраком, и весь чай вылился мне на платье (хорошо еще, почти остывший). Маринку Можную не пустили гулять из-за уборки, которую она не сделала вчера, а Ленка с Андрюшкой уехали в Кемерово и даже не попрощались. И суп я опять ела целый час, так, что он совсем остыл, и мама на меня за это ругалась (привычно, конечно, но обидно). И после обеда всем в отместку я пошла гулять в парк. Издалека я заметила, что «солнышко» крутится, а на лучах его, уцепившись руками за штырьки, попеременно подлетают вверх какие-то девчонки. Вот это да! Я подбежала ближе, подпрыгивая от нетерпения. Двое девчонок оказались незнакомые, я тех двоих, что помладше, я уже где-то встречала… - Руки замочком складывать умеешь? - Конечно! – что за вопрос! - Ну так вот, сейчас, как раскрутим колесо, цепляйся за штырек. Только смотри, хорошо цепляйся, и рук не разжимай… Но сначала все равно было боязно. Вчетвером мы раскрутили колесо, поддавая руками по тяжелым лучам. Оно вращалось плавно, без скрипов, но все же медленно, до верху не долетишь… Самая младшая, светлоголовая Таня, прыгнула к штырьку, набросив на него «замочек», как сачок на бабочку, и «солнышко» потащило ее вверх. Но не донеся и до середины высоты, лучи поехали в обратную сторону, и улыбающаяся Таня спрыгнула, тут же отпрянув назад, чтобы следующий луч, не дай Бог, не ударил ее… Крути, крути еще! Маши руками, солнышко, маши быстрее своими шестью лучами, поднимай ветер, неси нас до деревьев, до неба!.. Цепляюсь и я – хоп! – и земля уходит, удаляется, от девчонок остаются лишь лица, обращенные вверх и тонкие руки-веточки… Листва становится ближе, шумит, как упругие струйки воды из бабушкиного душа, ветер идет сильнее, я поднимаюсь, будто вспарываю воздух, режу его легким телом, и потоки ветра скользят вдоль меня, стремятся вниз, вниз… Вниз – ууух! – я повизгиваю от восторга, а собственное тело оттягивает руки. Земля летит на меня, я лечу к земле, быстро, быстро… ох, руки плохо держат… Вот уж и помост с улыбающимися девчонками, и я внизу, а мой луч уехал вверх… - Еще хочу!!! И мы крутим еще, крутим в предвкушении полета, опьяненные восторгом падения – не срыва со штырька, а восторженного, дикого, опасного слета, ради которого все и затеяли… Виснем на штырьках, глотая ветер, страстно желая подняться выше, и выше, до самой опасной, самой крайней точки высоты «солнышка», и боимся этого же до дрожи в коленках. Серьезной темноглазой Кате все-таки это удалось: до высшей высоты не хватило чуть-чуть, но хоть глаза у нее и блестели, а руки дрожали, и на ладошках поблескивал пот… Выше залетишь, быстрее тебя вниз потащит, страшнее прыгать, и жутко падать… Я только один раз пролетела выше средней высоты – румяного лица «солнышка», но и то было жутко и страшно весело!.. Это продолжалось долго, насколько – не могу сказать, ведь часов ни у кого из нас не было. Но уже холодало, сильно устали руки и вспотели ладошки, а значит – всё. Больше нельзя, иначе можно сорваться… - Пока!.. Домой, домой!.. Но маме с папой – ни слова. Они, конечно же, скажут, что это опасно и нехорошо, а может, еще и поругают. Ну да, да, это опасно, но ведь и здорово как!.. Где же еще может быть так здорово?! Бегом, бегом! Бегом, бегом… Может, во дворе на качеле есть кто из знакомых? Вдруг качеля еще свободна! И – линеечкой, линеечкой! Так, чтобы видеть небо, так, что качеля дрожит, а я едва ли не переворачиваюсь!.. А потом – прыжо-ок! Запастись упругой силой, и скакать, бегать, летать бесконечно, крутить без устали педали, лезть на дерево, кувыркаться на паласе, громко топать ногами и ПЕТЬ!!! Петь, петь, петь! Хорошо бродить по свету С карамелькой за щекою, А еще одну для друга Взять в кармашке про запас!.. Громче, громче! Пусть слышат все!.. Но это было уже потом. Когда я закончила первый класс, прочитала кучу разных книжек, в том числе и выданные на будущий год школьные учебники, научилась ездить на большом велосипеде и полюбила катать в коляске полуторагодовалую Нину. Когда у меня появилось много друзей, и летом я жила на улице больше, чем дома. Вечером меня было никак не докричаться, а днем – не заставить сидеть на месте… Коридор был огромен и длиннющ. Он проходил через весь дом и оканчивался маленьким (для взрослого) тамбуром со входами в зал и мою комнату. В этом коридорчике всегда было темновато: там не было лампочки, а дневной свет туда падал, только если дверь моей комнаты оставляли открытой. Мама делала уборку. Она распахнула все двери, и дом заполнил чистый утренний свет. Пахло влажными половицами, супом и зеленым половиком, на котором я сидела. Притащив большой красный таз, в котором мама мыла меня в бане, я поставила его на край половика возле тамбура и села внутрь, держась за краешки и попискивая от волнения. Мама стояла возле другого конца половика, у входной двери, далеко-далеко от меня. Голубоватый свет, пробивавшийся через закрытое ситцевой шторкой окно в ванной, падал на нее, погружая в странный туман. В воздухе колыхались пылинки… Мама нагнулась, потянула половик на себя, таз дернулся и прерывисто поехал. Шир, шир, шир – дергается половик, мама улыбается, я радостно верещу… Вон висит на стене слева полка с телефоном – вниз спускается каралькой перекрученный черный провод, а сам телефон не видать. Солнце освещает край вытянутой жестяной картинки на стене… ой, как больно сверкнуло! Раз, раз, полка позади, всё в зеленых мушках, желтых пятнышках… Справа кухня – высокий стол, над ним окно с задранной вверх коротенькой желтой шторкой. Хоть мне и не видно, а я знаю: на столе лежат сушки, твердые, как деревянные колечки на гардине-палке, и я сейчас буду пить с ними чай! Слева спальня – здесь больше всего пылинок плавает! Недавно я догадалась, что эти пылинки и серые шипящие точки на экране телевизора, возникающие, если нажать пятую или шестую кнопку, – одно и то же. А взрослые почему-то этого не знают, и понять не могут, даже когда я пытаюсь им объяснить… Мама все ближе и ближе. Мимо едет зеркало, где я вижу лишь половину лица, справа вешалки с шубами и пальто. Если задрать голову, увидишь полку-решетку, на которой лежат шапки высоко под потолком, и новый белый плафон на потолке, как раз недалеко от зеркала, похожий на вытянутый цветочек ландыша. Под шкафом слева кошачья подстилка – пустая… Эх, половик кончается! Мама скатала половик до упора, так, что таз затормозил и встал перед толстым зеленым валиком. Голубоватый свет теперь не видно: мы обе стоим в нем; я отталкиваюсь от таза и обнимаю маму, повисая у нее на шее и обхватывая ее ногами… Правда, продолжения пока нету, но надеюсь в скором времени написать...

Да уж, наш мультик намного лучше штатовского... Там сохранен дух книжки и нет этих дурацких ПЕСЕН!!! Хотя оба мульта я смотрела давно, но до сих пор помню этакое прибалдение, когда в "их" "Алисе" появились Чеширский кот и Королева! Надо же было их такими страшилищами нарисовать!..

Мне кажется, что твои белые стихи лучше рифмованных. Понравились первый и последний. Как-то чувства в них пронзительней, что ли. А покритиковать если... побольше бы неожиданных, интересных образов, и избегай избитых фраз вроде этого:

А это рисунок к моему роману, который, надеюсь, когда-нибудь все-таки будет дописан. Лохматый пацан с нестрижеными ногтями - рыжий чертик собственной персоной. Хоть и нарисован плохо в смысле анатомии, но хоть похож на себя получился...

Ну не знаю, мне не испортил, хотя он явно косенький был - некоторые хокку Басе в начале остались непереведенные. И вот еще я не поняла - что это за карточки такие папочка раскладывал по кучкам - мне, Нобору, Ноноко, остальным? Открытки, что ли?

Грустно на самом деле, когда человек свое детство не помнит... Так вот Маю забыла себя маленькую, замоталась со своими бытовыми проблемами и не знает, кто она и что ей делать со своей жизнью.

Наконец-то и до форума добралась. К сожалению, печатание повести продвигается медленно, хотя написано куда больше, чем я сегодня выложила. :) «Ни фига себе…» «Ни черта себе…» Скоро придет мама и заберет меня из садика. А пока мы рисуем. Мой любимый стульчик с ромашкой занял Юрка и не хочет мне отдавать. Ну и не надо! А я не дам ему печатку с котенком, и вообще никому не дам… Такого нигде больше нет, только в садике – замечательные печатки с разными картинками: котенок, грузовик, цветок, домик с деревцем и трактор. Котенок, конечно, самый лучший – у него забавная круглая мордочка и кругленькие подушечки на лапках. Вот наставлю сейчас много-премного котят и буду их раскрашивать… - Я тоже хочу с котенком! Дай мне тоже!.. - Фигушки! – ухмыльнулась я. Теперь я тоже умею складывать фигушку, и даже две на одной руке могу сделать. Правда, я так и не поняла до конца, что же такое эта фигушка. У Корнея Чуковского в «Айболите» были такие строчки: «Вдоль по Африке гуляют, Фиги-финики срывают. Ай, да Африка! Чудо-Африка!» Если фиги растут на дереве, почему тогда все ими дразнятся? И что это за деревья такие с висящими на ветках кулаками? Я спрашивала про это у Пашки, а он, балбес, даже про Айболита не слышал. Откуда он тогда узнал про фигушки, если он даже читать не умеет? Эх, кто бы мне сказал… «Ни фига себе…» «Ни черта себе…» «Фига» - слово ругательное. А вот «черт»? Про чертей ведь сказки есть, и даже Пушкин про черта писал в сказке о попе и Балде. Надо будет узнать… - Что? Папа? Ур-ра-а-а!! - Ты мне дашь с котенком?.. - На, бери… Эй, куда, не трогай мой листик! Дай сюда! Надо спрятать… Мой шкафчик с вишенкой… У, гадкий Юрка, чиркнул своим противным карандашом по моим котятам! Вот возьму и переверну вверх ногами твою глупую деревянную картинку с ромашкой, будешь знать! - Папа, привет! Смотри!.. Здорово, да?.. - Да, красиво… Ну, давай, переобувайся и пойдем. Рядом с садиком раскопали огромную яму – менять трубы. Только что-то плохо их меняют: как я прихожу в садик или иду домой, никого в яме нет. А она очень мешает – приходится делать большой крюк, чтобы ее обогнуть. - Пр-роклятая яма! Раскопалась тут посреди дороги! - Маша, ты почему ругаешься? Это плохое слово, хорошие девочки так не говорят. Да уж. Звучит оно и вправду жутко и говорить его – будто с размаху окунать лицо в холодную воду. Так пираты говорили с пластинки про того же Айболита. Ой, что это?.. В яме кто-то копошится! - Папа! Смотри – в яме люди! Ни черта себе!.. - Ты опять ругаешься? Этому что, вас в садике учат? А ну, перестань! Ну вот, оказывается, и «черт» - плохое слово. Буду им на мальчишек ругаться! Но как же тогда сказать?.. «Ни фига себе…» «Ни черта себе…» Нет, не подходит… «Ни кота себе…» «Ни мыша себе…» «Ни ежа себе…» - Ничего себе!.. Ого!.. - Ты чего, Маша? - Ничего себе… Нет! Неправильно! Всё мне! Всё тебе! Всё!.. - Ты о чем? - Папа, почему ничего себе? Я тоже хочу!.. - Что-то я тебя не пойму… - Ну, почему ничего себе? Ни фи… ни кота себе, ни мыша себе? А? - Почему… Не знаю… Да, забыл сказать – тебе белочка конфетки принесла… - Ой, правда? А какие? Карамельки? - Нет, «Ласточку». - Ой… ура-а! Скажи ей спасибо, когда увидишь! А их много? - Да нет, штук пять. - О! Тогда я одну съем, а четыре сэкономлю. Я их положу в тот ящичек с откидной крышечкой в холодильнике! Я вырываю ладошку из папиной руки и скачу вперед, перепрыгивая трещины на тротуаре. Тень дрыгает руками впереди меня, и бантики у нее в косичках отсвечивают синими солнечными зайчиками. Ать! Ать! Никак не наступлю!.. - Все мне! Прыг-скок! Все тебе! Прыг-скок! И ежу! А-ля! И мышу! А-ля! И ему! А-ля! Ля! Ля! Ля!

Спасибо большое за отзывы! К сожалению, сейчас буду выходить редко - что-то форум стал грузиться по десять минут. Зато наконец-то отсканила картинки, буду выкладывать по одной (по причине большого размера). Конкетно эта посвящена песне Наутилуса "Воздух".

Ага. У меня папа когда его посмотрел, даже записывать не стал, и нам не показал - видите ли, философия какая-то странная, ничего не понятно. Потом я сама его отыскала и показала 10-летней сестре - ей почему-то сразу понравилось, три раза уже посмотреть успела. Музыка, грит, там замечательная.

Еще парочка стихов на любителя. *** В красном городе – война всех страстей, В синем городе – прохлада и мгла, В желтом городе – жара, сухостой, А в зеленом – спокойствие сна. Я не стану выбирать цвет, Я раскрашу бледной радугой дождь, Я пролью его на город в пыли, И промокший город станет цветным. *** Когда разобью я коленку или порежу ладошку, когда боль пульсирует в ране и кровь толкает наружу, я просто лью в ранку воду, и это совсем не больно. Вода мешается с кровью, стекая ручьем бледно-алым. И если меня обидели, если плюнули в душу, я стараюсь припомнить, как разбивала коленки. И я не ломаю вещи, я не повышаю голос. Я просто бреду по городу, болтая сама с собою. 04. 2005

Рисовать-то рисую, но темы нету, ибо нет сканера. Да и рисунков нормальных (в смысле, больших, на альбомных листах, а не абы где в блокнотах всяких) не особо много. Но в аниме-стиле тоже есть. В общем, если сканер найду, обязательно выложу. :)

У Миядзаки прикольные пираты - в Лапуте и Порко Россо. Особенно бабуся-пиратка и ее бестолковые сыночки, все как один влюбтвшиеся в Ситу. :D

В гордом одиночестве, а еще лучше - в наушниках :D

Так... что-то давно я ничего не выкладывала. Сейчас как раз пишу две бесконечных вещи: в первой у меня герои ведут себя кто как хочет, а вторая бесконечна по определению... :) Но работа в самом разгаре, по-моему, получается ничего. Вы будете первыми читателями, скажите, что не так, что, может быть, исправить надо. Вот... ДИТЯ ТОПОЛИНЫХ УЛИЦ Повесть из кусочков Обычно воздух пах бензином. Пылью, духотой, дешевыми сигаретами. Если бы кто-то вздумал раскрасить его, эту картину мало кто заметил бы, даже стой она одна в пустой комнате. Ибо до того она получилась бы серенькая, невыразительная, привычная, совершенно обыденная, давно примелькавшаяся, что никто бы и не осознал, что это именно картина, а не грязь на стене. Обычно он пах бензином, как дыхание города, забывшего почистить зубы… Но вчера – огурцами, разрезанными на колечки и посыпанными крупной солью. Позавчера – теплыми жухлыми листьями, одеялом дремавшей травы. А недели две назад… ох, я уже давным-давно забыла этот запах! Наверное, это прилетел мой младший брат ветерок и принес мне горстку сухих, выцветших от времени свитков полузабытых воспоминаний… Юный-юный май – слепой котенок, ползущий от теплой кошки и подстилки вперед, в невидимый, но такой огромный мир! Утром я первым делом, по дороге к ванной, заглянула под шкаф, к котятам. - Мама! Мама! Где они?.. - Убежали котята, понимаешь? Ты их тискала, трогала без спросу, вот они на тебя и обиделись. Теперь будут в лесу жить… - У-у… Ну, так неинтересно. Ни капельки… Тоненькой струйкой лилась вода из синего кусочка шланга, туго прикрученного на единственный кран. Ну, хоть вода есть… В зеркале отражалась половинка лица – недовольный хомяк, перепачканный зубной пастой. Плюнутая вниз паста затянула пару дырочек для сливания воды белесой плёночкой… Сколько я не размазывала ее щеткой по всем дыркам, все равно оставались открытые. Тьфу!.. Мощная струя из стиснутого в пальцах синего шланга махом смыла всю красоту, забрызгав стену и меня… Юный май!.. Нет, май уже давно начался, просто скоро он уже по-настоящему захохочет и поскачет, покатится, помчится, расплескивая везде, везде, повсюду нескончаемую зеленую радость, ослепительные желтые и пушистые веснушки, пригоршни коричневых и белых бабочек и легкое-прелегкое дыхание! И дышишь так, словно твои легкие огромные, как небо, и воздух вкусный, как вода из самого глубокого колодца, сладкий, как молоденькая прозрачная морковка с длинным хвостиком; ты его пьешь, не в силах напиться, ешь и не можешь укусить, дышишь и дышишь, и радуешься, что ты не рыба, что ты можешь дышать, что сейчас весна, а ты – ребенок, и можно бегать, бегать, бегать по улицам без конца, впитывая в себя этот воздух и ласковые солнечные лучи!.. И чего мечтать о крыльях?.. И без них легко… Крылья бы только мешали быстрому бегу. А вот велосипед… …Ой, простите… Посмотрела, как на дуру. Модная короткая курточка, потертые джинсы на бедрах… Цок-цок каблуками прочь. А она питалась свежим июньским воздухом? Играла ли когда-нибудь под солнцем, разостлав на траве плед? Тогда мы наедались от пуза гороху, наполняя доверху стручками семилитровое ведро. Карманы раздувались, как мячи, забитые пустыми стручками, но охота еще, еще… Ничего не было слаще… Воздух пах клейкими почками. Землей и тонкой травой. Сухостью и солнцем. Рекой. Сырыми бревнами от трамвайных путей. А запах бензина маячил серым призраком где-то там, на заднем плане… Май чистится и вылизывается гибкой зеленой кошкой, прежде чем плавно вступить в сверкающее солнечное лето. А я очищаю от пыли и мусора заскучавшую и загрустившую мою душу. Не сразу, постепенно, с невидимой поддержкой Поллианны и Миядзаки, уже не ощущаемой сознательно. Я радуюсь всему, и даже самым незначительным и смешным вещам, вроде ветерка, пахнущего навозом. Это запах огуречных грядок и кур, вырывающих листики одуванчиков из липких, покрытых коричневыми пятнышками пальцев, которые так сложно отмывать в ковшике с водой… Может быть, так я вспомню себя не «ровно настолько», чтобы только не забывать свое детство, а полностью… Тогда я не верила в смерть, а только в лето, и точно знала, что можно обогнать самых быстрых мальчишек, если только по-настоящему захотеть. Тогда мы были всегда и совсем. А зайцы умели говорить и приносили мне конфеты из леса, передавая их через маму с папой… Бежать. Бег, бег, прыг, прыг… Серые и зеленые кобылки шелестят в траве. Их слышно мало и редко: они начинают петь ближе к жаре. Шика-шика-шика… - заводит скрипучую песню одна. Тз-тз-тз… - отзывается где-то ближе к забору другая. Ух-х… Ноги в красных сандаликах пересекают траву, и кобылки упрыгивают куда-то в стороны. С неба падает тепло, моментально заполняя все вокруг. Это ветер сдул тучу с солнца. У серого рассохшегося забора, давно забывшего запах краски, растут высоченные желтые цветы. У них много маленьких лепестков, наслаивающихся и перекрывающих друг друга, отчего они похожи на кругленькие пухлые подушки или пудреницы. Соседка подвязала стебли несколькими веревками, чтобы не упали – такие они огромные: выше меня ростом, и тяжелые – сразу бы повалились скошенной травой! Цветов этих много, наверное, столько же места занимает мое розовое крылечко… Почему-то их очень любят шмели. Они падают на цветы, как тяжелые градины, басовито гудя, возятся среди многочисленных лепестков, а потом их лапки одеваются в желтые штанишки. И бабочек там много, но почти все белые. Не люблю белых – они такие скучные и предсказуемые, их даже трехлетний может с первого раза поймать. Вот крапивница – другое дело! Юркая, быстрая, яркая! После нее на пальцах сверкает красная, фиолетовая и коричневая пыльца, переливаясь, как стеклышки в калейдоскопе, так красиво! Но поди поймай эту крапивницу, она не как белянки, садится куда попало – на забор, на землю. Интересно, зачем? Нет, чтобы как нормальная бабочка, сесть на желтый цветок и сосать из него нектар! Тогда можно подкрасться к ней, чтобы тень падала назад, и быстро, но аккуратно схватить – за оба крылышка. Некоторые девчонки накрывают бабочку рукой, сжимая ее в кулаке, или за одно крыло – и она бьется, дергается… Иногда отрывает от себя кусочек крылышка и улетает. И порхает потом некрасивая, ободранная… Но сейчас нету, нету бабочек! Еще совсем рано – восемь часов! Я не специально так проснулась – просто вдруг надоело спать, и все. И ела «фруктовый завтрак» прямо на крылечке – банан и яблоко (правда, после зубной пасты яблоко казалось кислым)! Так было в тыщу раз вкуснее, чем дома какие-нибудь печенюшки с чаем жевать или бутерброды! Украдкой я захватила книжку про Незнайку, и она казалась еще интереснее оттого, что читать за едой вообще-то нельзя, и оттого, что я за чтением грызу яблоко. Да и вообще, сладкое потрачено зря, если ты просто так, между делом, слопала редкую шоколадку, конфету или яблоко. Удовольствие надо сделать еще приятнее – разыскать в книжке самое интересное место и извлечь из него всю радость, поедая еще одну сладкую радость одновременно с этой! Но это еще не все, не все радости! Сегодня я решила пожить другой жизнью! Бабушка сшила мне желтое платье, яркое, как те цветы, как одуванчики и лучи! У него красный воротник и белый пластмассовый утенок на кармане. Вот приду к Маринке и скажу, что я – та самая Зоя, про которую Маша рассказывала… ну, дочка Кошки-Пирошки, и я приехала сюда всего на один день. Маша? А ее сегодня не будет. Ну… она уехала в гости. К маминым друзьям, вместе с мамой. Вот. Ну нет, вряд ли она поверит. Все равно, хоть и платье новое, но лицо-то мое, а не Зоино! Надо веснушки нарисовать. У меня нет веснушек, а у Зои есть. Вот всегда хотела иметь веснушки. Все подружки веснушчатые – обе Маринки, Ленка, Настя. Даже Андрюшка, Ленкин брат, и то с веснушками! Значит, их солнце любит… А почему меня не любит? Хуже я, что ли? Я, между прочим, тоже солнце люблю, и терпеть не могу дождь. Для растений, может, и хорошо, только вот дороги потом все раскисают, сплошные лужи и грязь. И не погуляешь… Утро, прохладное утро. Все соседи спят или только встают, и пустые улицы кажутся и вовсе нелюдимыми. Где-то через три дома звонко орет петух. Наверное, сейчас он взлетел повыше, захлопав крыльями и поднимая тучу из опилок. Опилки коричневыми щепочками застревают в перьях у куриц, и те недовольно чистятся. А петух кричит снова, громко и радостно, оттого что там, на улице, такое прекрасное утро!.. Нет, наверное, я не пойду сейчас к Маринке. Она точно еще спит, пока буду ждать, когда она позавтракает, утро кончится и будет уже совсем не то. Лучше уж на качелю! И, как всегда, «линеечкой»! А потом как спрыгну – и полечу… …Студенты мыслят серьезно. Некоторые уже привыкли к сложным сухим словам вроде «пространственно-временной континуум», «экзистенциальные дихотомии» и прочей заумной ерунде, а некоторые, вроде меня, все пытаются перевести эту заумь на нормальный русский язык. Студенты все время спешат – торопятся приехать вовремя, сесть на поезд до Бердска пораньше, спешат искать статьи в библиотеке, спешат копировать их из Интернета, захлебываются чтением, жуют и глотают неудобопроизносимые слова, судорожно собирают с кучей ошибок надерганные из десяти статей цитаты в один реферат, бегут из корпуса в корпус на семинар, бегут на физкультуре под музыку соседского молотка, забивающего в голову гвозди, бегут в раздевалку, натягивают футболку задом наперед и снова куда-то летят… Ох-х… ноги мои, ноги… Вон паутина висит на люстре, прямо на плафоне… развевается от ветерка, дующего от окна. Бр-р-р… ой, есть хочу… Вроде, там был пакетик риса, а, нет, не хочу рис, надоел, лучше пшенки сварю. Пф… мошка, брысь отсюда, дура. «А сегодня май…» Ну и что… А я хочу есть, и еще реферат писать придется… «Напишешь еще!.. Посмотри в окно, ведь май!» Я и так была на улице, ничего особенного… «У-у-у… Ты так ничего и не заметила?» Что? Да чего ты пристала-то?.. «Эх, ты… (шмыг!) Деревья стали зеленее, вот что! Ты ничего уже не видишь! а еще писательница, художница, тоже мне!.. Скоро ты и меня забудешь!..» Забудешь тебя… Даже и не надейся. Принцип! Это слово, как жесткая прищепка, как золотая корона! Принцип! Что это, интересно? Ну вот… «Потом объясним, иди поиграй…» Ну и ладно. Мы вечно ругаемся с папой из-за этой игры. Но что бы он не говорил, а пластилин – самая замечательная штука, которая существует на свете из всех игрушек! Пусть даже он и налипает на ковер… Я люблю играть в домик. Стены его из книжек. Здесь есть стол, два стула, телевизор и тумбочка, а больше ничего и нет. Все серое: так пластилина получается намного больше, да и лепить из него куда проще, можно не думать о всяких там цветных деталях. И неважно, что домик маленький и может уместиться на одном стуле! Зато в нем живут КОШКИ! Их четверо: мама, папа, доча и обычная кошка, которая не умеет разговаривать, а только мяукает. Но КОШКИ – это вовсе не то, что обычная кошка! Они живут совсем, как люди и ходят на задних лапах… - Почему? Потому! Я так придумала!.. Да и вообще, кошки гораздо интереснее, чем люди, ведь у них есть ушки и хвост! Так… где-то в ящике должна валяться машинка с кузовом… О, вот она – под зеленой юлой и лысой головой куклы Гали. Так, а что у нас в коробке с тряпками? Нет ли там веревочки? Ура-а!.. - Бв-в-в… Пи-бип! - Ой, Маша, что это? - Принцип! - Почему? Какие бестолковые эти взрослые! Сами объяснять не захотели, а теперь вот им непонятно… Трактор с машинкой – это карета! Она везет принца кошек в гости к его дальней родственнице Мурке, дрыхнущей под столом на табуретке. Правда, трактор – всего лишь трактор, а машинка – принцип!.. Не люблю я эти сон-часы в детском саду. Скучно! Ну, кто будет спать днем, какой нормальный человек, когда на улице такое солнце! Эх, погулять бы… Зато у меня есть две подружки, и мы вместе тихо развлекаемся в этот глупый сон-час. Одеяло превращается в домик, я сооружаю там две постельки и столик для моих подружек, и можно играть… Я зову их Вороны. Ворона Правая и Ворона Левая. Или просто: Одна и Другая. Клюв у Ворон – два пальца: указательный и средний, ножки – это безымянный и мизинец, а большой палец – крыло. Они прыгают по одеялу, как воробьи, а иногда ссорятся и клюют друг дружку. Только глаз у них нет – я все время забываю поставить фломастером каждой по точке. «А сейчас мы полетим на небо», - говорит Правая Ворона. «Зачем?» - спрашивает Левая. «Ловить мышей. У нас нет еды, а я голодная» «Ну, полетели» Они машут крыльями и кружатся надо мной, хлопая клювом и хватая им противных серых мышей. Мыши, конечно, знают, что Вороны ловят их и едят, но на земле их так сильно донимают кошки, что лучше уж жить на облаках. Вот глупые, Воронам облака нипочем, все равно они разыщут там мышей, поймают и съедят! «О, как много я наловила», - высыпает мышей на пол пещерки Правая Ворона. Левая Ворона прилетает и нечаянно мнет стенку домика. Правая Ворона клюет ее. Мыши бегут кто куда и поднимаются в небо… И тут дует ветер: фью…у-у-у! Вороны мерзнут… Они быстренько строят новый домик из одеяла, ближе к моему лицу, и закупоривают вход, чтобы ветер их не продул. Внутри тепло и даже жарко, каждая Ворона улеглась на свою постельку и спит там, как в гнезде… Воспитательница, мирно вязавшая что-то большое и зеленое, куда-то вышла. Ого, да никто и не спит, оказывается! Как все хорошо умеют притворяться!.. Мальчишки, конечно же, первыми уселись в кроватках, скомкав одеяла, и громко загалдели. Девчонки от них, впрочем, не отставали: - Я хочу гулять! - Если будет опять эта манная каша, я ее есть не буду! А ты? - И я не буду. Манная каша – фу-у-у, бе-е-е!.. - Эй, Пашка-какашка! Отдай мне мою дудку! - Сама какашка! Светка-табуретка! - Ну, отдай! А то как дам тебе по башке, у тебя шишка вырастет, как у Тома из мультика! - А вот фигушки! Пашка изобразил что-то из пальцев. Ого! Эти фигушки, наверное, как ладушки! Только ладушки – хлопать, а это что? Я быстро сжала и разжала пальцы. - Фигушки! - Какие фигушки? Это не так, - закричала Катька в желтой пижаме. – Фигушки – это вот! – Она сложила пальцы в какую-то хитрую фигурку, похожую на кулак. - А я могу сразу две фигушки сделать! – хвастливо крикнул Пашка и состроил из пальцев какую-то короткорогую козу. Издалека было плохо видно, что он там намудрил, но, все равно, было уже не так интересно. Я-то думала, это игра, а «фигушки», оказывается, какая-то глупая дразнилка!.. Продолжение есть и будет! :)

Музыка здесь - это да! Светлая такая... Ну, для тех, кто уже просмотрел, вся рецензия здесь. ________________.doc

Амели • Страна/Производитель: Франция • Год: 2001 • Раздел: Комедия, мелодрама • Режисер: Жан-Пьер Жене • В ролях: Одри Тоту, Матье Кассовиц, Доминик Пинон, Рюфюс Знаете ли вы, что все события, происходящие в нашем мире, даже самые незначительные, взаимосвязаны самым удивительным и чудесным образом? И как полет крошечной мухи может вызвать где-то далеко мощный ураган, так и странные и, на первый взгляд, непонятные поступки тихой и одинокой девушки, живущей в мире своих фантазий, могут навсегда изменить жизнь совершенно разных людей, подарив им счастье и раскрасив окружающий мир яркими, головокружительными красками. Эту девушку зовут Амели Пулен, и о ней в своем фильме рассказал один из лучших французских режиссеров Жан-Пьер Жене, создатель таких культовых фильмов, как "Чужой-4", "Город потерянных детей" и "Деликатесы". В его новой изумительной романтической комедии, наполненной неожиданными, забавными событиями и драматическими переживаниями, украшенной остроумным сюжетом, блистательной игрой всех актеров, тонким юмором, замечательной операторской работой, оригинальными спецэффектами и запоминающейся музыкой, снялись талантливые актеры: Одри Тоту ("Распутник"), Матье Кассовиц ("Багровые реки", "Убийца/Убийцы"), Доминик Пинон ("Чужой-4", "Деликатесы"), Рюфюс ("Город потерянных детей", "Деликатесы"). Амели Пулен работает официанткой в небольшом кафе и, на первый взгляд, ведет самое обыденное, ничем не примечательное существование. Но на самом деле ее настоящая жизнь с детства проходит в волшебном мире, невидимом для окружающих, — мире, рожденном ее прихотливым воображением. Однажды случайная цепочка событий переворачивает этот мир. Амели находит тайник, в котором сорок лет назад неизвестный ей мальчик оставил коробку со своими детскими сокровищами. Амели решает найти хозяина коробки и вернуть «сокровища» их законному владельцу. Возможно, для Амели это начало новой жизни. Как-то попробовала написать на Амели рецензию. Получилось какое-то ИМХО со спойлерами. А что о ней думаете вы? Честно говоря, я затрудняюсь определить жанр «Амели». Где-то пишут – мелодрама. Где-то – комедия. Но для мелодрамы у «Амели» слишком неподходящее миросозерцание, а для комедии – слишком грустный смех… Прежде всего этот фильм об Одиночестве. О неповторимом и своеобразном мире каждого человека. Нам показывают то, о чем люди никогда не расскажут сами: маленькие привычки и пристрастия, зачастую почти бессознательные, которые есть у каждого из нас (“Единственное, что он любит – это щелкать подушечками полиэтиленовой упаковки”). Это фильм о том чудесном, что повседневно окружает нас: облако в форме медвежонка, подмигивающая статуя, звонящие «сами собой» таксофоны… О том, что чудеса можно творить самим, и это необъяснимо прекрасно! Но смех – грустный. А что такое грусть, как не неразделенная любовь?.. И мы смеемся, не ощущая, что смех наш печален. Одиночеством пропитан весь мир – одинок отец Амели, необщительный, замкнутый, запертый в своем сером безрадостном мире, единственным ярким пятном в котором маячит садовый гном. Одинок Нино Киконпуа – фантазер и мечтатель, подыскивающий самые удивительные занятия, чтобы люди вокруг радовались и улыбались. (“Поди его девушка с ним не соскучится”, - почти утвердительно говорит Амели, Но коллега Нино по работе удивленно восклицает: “Да кто же с ним таким согласится жить?!”). Одинок «стеклянный человек»: из-за болезни, сделавшей его кости слишком хрупкими, он не может выходить на улицу, и живет наблюдением за людьми через окно и экран телевизора, и копированием одной и той же картины Ренуара. Одинок писатель Ипполито – его никто не печатает, и мысли его никого не тревожат. Одинока несчастная Жоржетт, давно разочаровавшаяся в любви и притворяющаяся больной. Этими мнимыми болезнями она отгораживается от всех почище бетонных стен. Мир одинок. Ему как воздуха недостает любви. И тут появляется Амели, такая же одинокая, как и любой в этом мире, и так же живущая без любви. У нее тоже есть смешные привычки – она повсюду собирает плоские камушки, чтобы пускать блинчики по воде канала Сен-Мартен. Но у нее есть то, чего недостает многим другим одиноким людям этого мира – безудержная фантазия...

Амели. Хоть и комедия, и кончается хорошо, но по сути-то...

У меня Enigma такой музыкой служит. Вообще универсальная она - можно вслушиваться, что-то представлять, а можно и как фон.