Глава 16. Жизнь сурова. Рада сидела в кресле, закинув ногу на ногу, голая, в одних тапочках. Перед ней на коленях стояла Наташа, в трусах и майке. - Мисс Амосова, вы раскаиваетесь в своём поведении? - высокомерно произнесла Рада. - В чём я должна раскаиваться? - дрогнувшим голосом спросила Наташа. Сдаваться она не собиралась, но ей было не по себе от мысли о том, что над ней могут учинить приспешницы Рады. - Так, всё ясно... - произнесла Рада в нос. - Стоцкая, продолжайте, прошу вас. - жеманно произнесла Рада. Толстая Миранда приспустила на Наташе трусики, ущипнула за ягодицу и жестоко выкрутила кожу. Наташа поёжилась, но уже по инерции. Всё тело под нижним бельём у неё было в синяках и горело огнём. Она чувствовала уже не боль, а тупое нытьё по всему телу. Ей хотелось, чтобы пришли Мидори и Сяндзяку, тогда она попросила бы их не слишком строго обойтись с Радой. - Чёто на неё не действует внушение... Эту паршивку надо воспитывать жёсткими методами. Встать! - страшным голосом заорала Рада. Наташа медленно поднялась, глядя Раде в глаза. - Не смей смотреть на меня, мерзавка! - крикнула Рада и наотмашь ударила Наташу по лицу. - Раздеться! - Нет. - ответила Наташа. - Ты думаешь, Фингер и Стоцкая не справятся с тобой? А вот погоди, Шишига выпустят из карцера, куда она попала за твою клевету, у неё тоже найдётся к тебе пара счетов... Целуй мою туфлю! - Нет. - измученным, но твёрдым голосом сказала Наташа. Рада ударила её - раз, другой, третий!.. Наташа слегка пошатнулась, но не произнесла ни звука. - Ты думаешь, тебя защитят твои подруги? Где они? Они на экскурсии, нежатся на пляже, а ты осталась дежурить. Какой смысл в твоём дежурстве? Просто когда все едут куда-то, кто-то остаётся, потому что лишний! - В лицее всегда оставляют дежурных по распорядку. - Ты дежурная по распорядку? Ты контролируешь распорядок? - Рада упала в кресло и задрыгала голыми ногами. - Рита, ты хочешь, чтобы тебе полизала сама дежурная по распорядку Амосова? - Я сама ей полижу... - томно протянула Рита Фингер и потянула с Наташи трусики. Внезапно Наташа согнула ногу и треснула Риту коленом по носу. Рита дико взвыла, а Наташа подтянула трусики и выскочила в коридор. Миранда хотела броситься за ней, но Рада вскочила и схватила её сзади за панталоны. - Ты рехнулась! Никто не должен знать, что у нас было с Амосовой. Она сейчас пойдёт в спальню №9, отсидится там, может, дело и не всплывёт... Наташа действительно прошла в спальню Мидори, Ким и Майи. Она села на кровать Мидори, пошевелила под ней пакет со своими вещами, который принесла сюда накануне дежурства. "Я не вернусь в спальню №1. Никогда!" Затем Наташа достала из пакета синее платье и розовую нижнюю юбочку, не торопясь оделась, привела в порядок причёску - Рита с Мирандой выдернули у неё несколько клочьев волос - взяла планшет и пошла по коридору. В планшете она сделала отметку: "Мартова, Стоцкая и Фингер допустили грубое нарушение распорядка. Издевательство над лицеисткой." "Это мой долг как дежурной. Я не могу замалчивать подобный факт. Директор доверил мне это дело." Перед ужином Наташа отнесла листки из планшета помощнице завуча, той, что допускала легкомысленно-эротичный стиль в одежде. Та пробежала глазами последний листок. - Издевательство? По-моему, об этом надо немедленно докладывать лично директору! - Я сейчас не могу. Кроме того, я здесь лицо пристрастное... - Постой! Над кем всё же издевались, я хотела бы знать? Ты боишься признаться? Тебя запугивали? - Хэнсё, Кагомэ, Майгель известны обстоятельства дела. Я не считаю себя вправе свидетельствовать. - Наташа ссутулила плечи и пошла по коридору. - Постой! - крикнула вслед секретарша, но смолкла. За ужином Наташа получила двойную порцию пасты с ризотто, лишний стакан яблочного компота и чашку шоколада, который остальным ученицам в этот день не предназначался. Секретарша подозвала её к себе и сказала, что она может спать в спальне №9 или в помещении для дежурных педагогов. Наташа выбрала спальню и заперла дверь на ключ. Она ещё посмотрела телевизор вместе с секретаршей и вымылась в учительской душевой. Перед тем как лечь, она открыла окно. Наутро её позвали в медпункт. А там кроме врача находился сам директор. Наташа лишь приподняла майку, как директор сказал: - В дальнейшем осмотре необходимости нет. Обработайте ей кровоподтёки. Вижу, дело зашло слишком далеко. Мы проявили преступное невнимание к проблемам учениц. Я решу этот вопрос, лишь только лицей соберётся в полном составе. Когда Мидори и остальные девочки вернулись из Анапы, они сразу обступили Наташу. - Что стряслось? На входе вывешен приказ о принятии строгих мер в отношении Рады и прочей компании! - Директор решил вывести их на чистую воду... - Всё ясно! - громко и чётко произнесла Сяндзяку. - Рада доигралась! - Но строгие меры... Ведь Ванда Докторова, Майя Хельская, Ксантия Маркс и Вика Вайян-Брассар допускали грубейшие нарушения и в итоге отделались даже не выговором, а замечанием! - Магда, это были проявления любви, а не жестокости! Ведь никто не обращался с товарищами так, как Рада. Рада - садистка, причём извращённая. Ей не должно сойти с рук подобное. Разве вы не помните, как Рада и Шишига совращали Наташу, когда она училась первый год? А разве Майя не считалась шесть семестров подряд рабыней Рады? В это время в вестибюль вышел директор. - Пожалуйста, все прослушайте приказ по лицею! Все смолкли. - Мартова, Фингер, Стоцкая, Шишига, выйти на середину! Рада и остальные выступили в центр вестибюля. У Фингер на носу красовалась повязка - Наташа сломала ей коленом нос. - За злостное нарушение лицейского устава лицеистки Мартова, Фингер, Шишига и Стоцкая получают строжайший выговор. Их дела направляются в комиссию по делам несовершеннолетних. Ввиду систематической неуспеваемости Стоцкая и Шишига исключаются из лицея. Мартова получает две недели изолятора. Мартова и Фингер освобождаются от занятий до конца семестра. Увольнительных и карманных денег они не получают, к развлечениям не допускаются. Мартова получает на месяц нарядов вне очереди на уборку санузлов. - Это ж надо!.. - ошарашенно произнёс кто-то в заднем ряду. - Раду на месяц определили драить гальюны! Стоит отметить, что хотя Раду никто не жалел, никто и не радовался её наказанию. Кое у кого пробудилось к ней некое брезгливое сочувствие. Мидори стало противно. Рада - сволочь, и все это знали, но вот сейчас Раду выставили на позор перед всем лицеем, и это выглядело жутко. Когда подобное делают с человеком, ты уже не можешь его осудить. Он уже получил своё сполна... Конец шестнадцатой главы.