Night Slayer

Scarlett Ну, совсем того, особенно после того как архиепископом заделался! А воще он квайный, я про мангу. В аниме - чучело, а так симпапулька. Короче, мне нра!

Ок, в четверг я уже буду в Киеве. Тока как я проснусь к этому времени - не знаю. Я ночной житель, мне днем тяжело :(

Ага- ага не обижайте Максвелла, он и так немного того...

Kitten-555 Пасибо!

Не знаю на сколько это правильно, но дело твое.

Это было первое аниме, которое я посмотрела. Я была в восторге. Подсадила на него друзей, они тоже полюбили D. Пробило на арт после него. Воть.

Так, друзья мои, попробую конструктивно покритиковать автора, и дать советы, с моей точки зрения :( 1. про анатомию все сказано, главное в теле должно уместиться 7 голов! 2. ..."Слишком много прямых линий", это кто-то передомной сказал. Таких линий много, только потому, что ты вычерчиваешь рисунок. Попробуй смягчить кисть, когда ведешь линию, и все будет ОК. 3. чтобы соблюсти пропорции лица, попробуй, для начала, исполльзовать циркуль и линейку - это даст тебе точные рамки рисунка в котором нужно потом прорисовать плавные линии. 4. Если рисуешь скеч, то можно побаловать себя штриховкой, если мангу, не злоупотребляй - это не приветтсвуется. 5. И главное, посмотри роботы других художников, чтобы ознакомиться с их стилем исполнения, а не для того, чтобы сетовать на свою сутьбу! И не рисуи на бумаге в клетку (сюда же, линейные листы, пропись и т.д.) - ЭТО ЗЛО! :( Рисуй сам для себя и для нас. Принимай конструктивную критику, и исправляй косы, Все будет ОК. У тебя есть задатки. Удачи.

Это скан такой. Хотя, чтобы он хорошо смотрелся на экране можно и затемнить. Спасибо, за конструктивную критику -_- :(

Народ, я вобще-то, отзывов жду -_-

Приветствую, мона к вам?

Мое реальное иммя- Arekandera. Ник -nigufutsu suraieru

Kaname , У кого? У Алика или Вики?

Kaname Есть маленький кос с анатомией, у второго парня голова великовата. Но мне это может казаться из-за качества скана. А так все класно, молоца!

Привет! Я тоже киевская, хотя пока сижу в Лондоне, но через три дня вернусь домой. Примете меня в свои ряды? Если вы собираетесь встретиться то где вас искать?

Еще несколько

Последняя крупица жизни. Лорд Алексиус Мак Манестер с ужасом перечитывал заключение врача. Рак, четвертая стадия. Метастазы. Приговор – смерть. Он бросил его на кожаное сидение лимузина и уставился в окно. На улице была типично лондонская, осенняя погода. Лил дождь, а с берегов Темзы поднимался плотный молочно-белый туман. За окном люди спешили по своим делам, не обращая внимания ни на дождь, ни на туман, ни на промозглый холод осени. У них была четкая программа, заложенная годами серой и неинтересной жизни, наполненной работой, вечеринками и пустыми квартирами, по возвращению в которые их ждали лишь холод одиночества и холодный ужин. Жители Лондона - серая масса, в которой все лица похожи на одно, одежда из одного магазина и всеобщий снобизм, вызванный погоней за расплодившимися брендами. Толпа, затекала в черные зевы метро, что бы появится уже на другом конце города и дальше направится на скучную, однообразную работу. Алексиус отвернулся. Ему был неприятен вид этого Лондона. Он любил его другим – готические строения в свете фонарей и лунном серебре, Гайд-парк вечером, когда его газоны покидают туристы, и вид Букингемского дворца ночью, когда возле него не толпятся все те же туристы, оставляя после себя следы, уродующие лик великого города. Все это он скоро потеряет. Да, смерть немилосердна. Она забирает стариков проживших свой век, детей, которые не успели сделать свой первый вздох, молодых и сильных людей, чья жизнь только начинает набирать обороты. Алексиус был еще молод, ему было всего тридцать девять, и он был полон идей, жизни и надежд. Увы, им не суждено было сбыться. Его картины будут не дописаны, его музыка не будет доиграна, а жизнь уйдет, уступив место забвению. Он может позволить себе все – дорогие яхты и машины, виллы на самых дорогих курортах, подвалы, переполненные дорогими коллекционными винами…. Но вот здоровья за все этим богатства не купишь…. И все золотые горы становятся бесполезными, когда надежда гаснет. Она вылетела из ящика Пандоры, и унеслась прочь, когда врач зачитал приговор. Время убегало сквозь пальцы как песок, с каждой свой песчинкой приближая его к трагическому концу. Время, его не остановить и не умалить, оно немилосердно забирает жизнь человека по крупицам, разрушая тело. Тяжелые ворота открылись, впуская лимузин. Огромный загородный дом в викторианском стиле казался единственным светлым местом на земле. Там всегда горел камин, согревая холодные комнаты. Там была радость и звонкий смех. Там было единственной счастье, которое знал в своей жизни лорд Мак Манестер. Дворецкий открыл ему дверь. - Лорд Мак Манестер, позвольте ваш плащ и шляпу. – Он поклонился и принял верхнюю одежду лорда. - Благодарю вас, Эндрю. Где Димитрий? - В гостиной, милорд. Не желаете ли чаю? - Да, прошу вас, подайте его в гостиную. – Алексиус быстрым шагом удалился. Грустная мелодия заполняла коридоры замка. Каждым звуком, заставляя скорбеть даже стены. За фортепиано сидел юноша лет двадцати. Его тонкие пальцы нежно перебирали клавиши, выводя чудесный мотив, наполняющий пустоту помещения. Его светлые волосы были распущены и ниспадали на хрупкие плечи, окутывая их словно плащ. Димитрий, казалось, был сказочным существом, сошедшим со страниц саги про эльфов. Его огромные синие, словно глубины океана глаза, всегда были печальны. Тонкие черты лица и белоснежная бархатная кожа довершали образ ангела. Он не видел, как Алексиус вошел, но почувствовал его присутствие. Музыка стихла. -Почему ты перестал играть? – Лорд подошел и положил руку на плечо юноши. - Вы пришли, Алексиус. Как ваш визит к врачу? - Он обернулся и посмотрел в карие глаза лорда. - Мой милый мальчик, - начал Алексиус отвернувшись в сторону. – Я болен. И я скоро покину тебя… - На глазах юноши появилась влага, но взгляда он не отвел. – У меня рак, и он неизлечим. Прости, что говорю тебе все это, но ты должен знать, что у нас осталось мало времени, и я хотел бы провести его с тобой. По щекам Димитрия потекли горошины слез. Он опустил голову, чтобы лорд не видел, как он плачет, но его выдавали предательски подрагивающие плечи. - Не плачь, мой милый друг. Мы поедем туда, куда ты только пожелаешь… мы исколесим всю Европу… - Нет. – Димитрий поднял голову, вытирая ладонями щеки. – Я не хочу никуда ехать. Я хочу быть здесь, в этом доме. Здесь было столько счастливых мгновений, столько радости, что я не желаю другого места на земле, кроме этого. Я люблю его. И вы тоже его любите. Пусть будет этот дом. - Хорошо, как пожелаешь. – Лорд обнял своего возлюбленного, и поцеловал в губы. Дворецкий принес чай. Димитрий старался сохранять видимость спокойствия, но чашка дрожала в его руках, и он чуть не опрокинул ее содержимое на себя. Для него эта весть была страшнейшим ударом, повергнув в пучину страдания и скорби. Он ругал себя за то, что оплакивает еще живого возлюбленного, но реальность резала без ножа хрупкую психику молодого пианиста. Лорд подобрал его два года назад. Талантливого мальчика, без гроша за душой. Он дал ему кров над головой и подарил свою любовь. Юноша платил ему теми же чувствами, отдавая всего себя без остатка. Он любил искренне, самозабвенно и страстно, теряя себя в пучинах всепоглощающего чувства которое называют - Любовью, с большой буквы. Он не интересовался материальными благами, что давал ему лорд, вся его привязанность была построена на единении душ. На единстве чувств и силе эмоций. Они пили чай в молчании, единственным звуком в этой пустой тишине были завывания ветра за окном. Вечером лорд попросил Димитрия почитать в слух стихи, и юноша зачитал отрывок из «Ромео и Джульетты». Его глаза были закрыты, а голос, бархатом ласкал слух усталого человека. Димитрий наслаждался стихами великого писателя, сознательно выбирав отрывок, где Джульетта погибает. Легкая тень мазохизма и обреченности скользила в каждом слове. Он словно упивался своей болью и безысходностью. Ни разу с того дня они не заговорили о болезни Алексиуса. Но по ночам, когда Димитрий думал, что лорд спит, он беззвучно плакал. Алексиус слышал эти тихие всхлипы, но не пытался успокоить возлюбленного, давая тому возможность выплеснуть, так тщательно скрытые от мира людей чувства. Юноша не был способен выражать скорбь словами, он заменял их музыкой. Каждый день он играл все более и более грустные мелодии, выражая себя в минорных тонах очередного творения. Каждый день его музыка приобретала все более трагичный оттенок, а переход в мажорные аккорды становился все реже. Он играл для лорда, для своей измученной души, на миг, забывая про жестокость реальности. Музыка была его маленьким спасением, в волнах которой он мог немного отдохнуть от ночных кошмаров и ужасов дней. Алексиус перенес свою студию в гостиную, где стояло фортепиано. Он писал свою последнюю картину, стараясь закончить ее до того, как станет беспомощным. Он не показывал ее даже Димитрию, желая, что бы ее увидели в полной красе. Так проходили дни, сливаясь в недели, Алексиус сдавал позиции своей болезни. Его смуглая кожа, стала желтой и словно восковой, а под глазами залегли тени. Черные волосы припорошил иней седины, а могучие плечи ссутулились. Походка потеряла прежнюю легкость, уступив место старческому шарканью тапочек по полу. Все это время Димитрий ни на шаг не отходил от лорда. Они собирали последние крупицы жизни, наслаждаясь каждой минутой отведенной судьбой. Вскоре Алексиуса увезли в больницу. Его состояние резко ухудшилось, а боли можно было подавить только максимальной дозой морфия. В ту роковую ночь Димитрий не мог заснуть. Его отправили домой из больницы, сказав, что он здесь ничего не может сделать. Он ворочался на огромной кровати, сминая простыни. Он плакал навзрыд, первый раз он мог, открыто рыдать. Никто не слышал воя и криков. Димитрий выпускал эмоции, накопившиеся за месяц переживаний и ежеминутного страха за близкого человека. Подушки были мокрыми от его слез. Дворецкий менял их каждое утро, но на следующее, они снова вымокали. Взгляд юноши потускнел, веки опухли, а глаза стали красными. Хрупкая фигура ссутулилась, потеряв часть врожденной грации. Время уходило слишком быстро, словно в песочных часов пересыпающийся песок, отсчитывал каждую крупицу жизни. Крупиц осталось очень мало, и Димитрий это видел. С каждым днем жизнь покидала лорда, а проклятая болезнь пожирала молодое тело. Звонок из больницы стал ударом для юноши. Хоть он и знал, что Алексиус неизлечимо болен, к его смерти он не мог быть готов. Да и кто мог быть готов к смерти? Она приходит, когда ей вздумается, и даже если ты знаешь, что человек при смерти все равно к ней не приготовишься. Она, смерть, не слушает наших чувств, она рушит мир в один миг, оставляя за собой звенящую пустоту. Время ее главный союзник. На похоронах Димитрий не плакал, верный дворецкий дал ему лошадиную дозу успокоительного. Но когда гроб стали опускать в яму, до юноши, наконец, дошло, что он больше никогда не увидит возлюбленного. Он сорвался с места и кинулся к яме. Его с большим трудом удержали двое мужчин. По завещанию, Димитрий являлся единственным наследником состояния Алексиуса. Он подписал все документы и принял управление в свои руки. Через три дня после этого, он вызывал к себе адвоката. Когда их совещание закончилось, адвокат покинул дом с озадаченным лицом и пасмурным настроением. Утром дворецкий пришел будить Димитрия. Он несколько раз окликнул юношу, но ответа не последовало. Он подошел и взял его за плечо. Кожа обожгла холодом, Эндрю проверил пульс. Сердце не билось. Он в ужасе отшатнулся от тела, сознавая, что случилось. Под его ногой что-то хрустнуло. Это оказалась баночка из-под сильного снотворного. Пустая. Димитрий предпочел смерть, жизни в одиночестве. Материальные блага не имели ценности для него, а существование потеряло смысл. «Слабость» – скажете вы. Нет. Нарушение душевного равновесия хрупкой творческой натуры – Да. «Глупость» - Согласна, он погубил свой талант. Но смог бы он им воспользоваться, смерти того, кто был для него жизнью? Не думаю. Он утратил смысл самого своего существования. Через десять дней после похорон Димитрия, Эндрю откинул бархатное полотно, скрывающее холст лорда Мак Манестера. На нем был изображен молодой человек, играющий на фортепиано. В светлых волосах играли блики солнца, а лицо лучилось счастьем, которого на самом деле не было…. Алексиус изобразил его таким, каким он видел юношу – счастливым и беззаботным. И не имело значения, что тогда это было не так. Те, кто увидит это полотно, примут Димитрия за ангела сошедшего с небес, и навек запомнят прекрасное лицо человека, чья любовь к лорду, была самым драгоценным камнем в сокровищнице человеческих чувств.

Народ, я этим больна неизлечимо! Возьмете?

Я посмотрела на ваши рисунки, дамы и господа, и нарисовла свой. Только, качество скана оставляет желать лучшего.

Ну, что же и я скажу: Максвелл Форева!!!!

Ты в каком стиле ресуешь? Если это простой набросок - то он очень даже прикольный, мне нравится. Там со штрихом не очень в волосах. А так все ОК.

И так, господа. ФИО: Не скажу. Возраст: 21 Образование: Психолог и сейчас поступила на второе высшее. Живу пока в Лондоне. Люблю шумные гулянки, аниме, лошадей, собак, мужчин... И что самое странное (при моем-то характере) они тоже меня любят.

А мне нравяться Шредингер и Зорин!

Не знаю сколько влазит в пост, по этому, разделила. * * * Маленькая Интеграл канючит: -Уолтер! Ну почему у тебя все сказки по-разному начинаются, например, «жили-были» или «давным-давно», а заканчиваются одинаково – «хррр… хррр…»? * * * Урок в воскресной школе. -А теперь, дорогие дети, Александр Андерсон скажет нам, каким должен быть мальчик, чтобы попасть в Рай. Каким же, Александр? -Святой отец, он должен быть МЁРТВЫМ! * * * Серас выигрывает в тире. Её вручают приз – живую черепашку. На следующий день она приходит и снова выигрывает, на сей раз ей вручают плюшевого мишку. Серас протягивает его обратно и просит: -А можно мне как вчера, с мясом и хрустящей корочкой? * * * Беседуют Алукард и Бернадотте. Алик спрашивает Пипа: -Зарплату получил? Пип удивлён: -А что, её выдают? А я думал, пистолет дали, и крутись, как можешь… * * * Алукарда отправляют в Бразилию, мочить фашистов. Он сидит в самолёте и проверяет связь. За его спиной копошится перепуганная Серас – она ни разу не летала на самолётах. Через некоторое время она не выдерживает и вскрикивает: --Ой, как высоко! Ой, как страшно! Какие люди маленькие! --Молчи, паникёр! – Шипит Алик. – Это не люди, а муравьи по земле ползают, мы ещё не взлетели! * * * Алукард приходит к Интеграл и говорит: --Маста, меня совесть мучает. Интеграл: --Да ну?! Это почему же? --Мне кажется, что я лишаю работы человек тридцать – сорок… * * * Спит Интеграл и вдруг слышит шорох. Вскакивает, выхватывает из-под подушки пистолет и кричит: --Кто здесь?! Из темноты отвечает голос: --Да никого… --Я не спрашиваю, кого тут нет, я спрашиваю, кто есть!!! * * * Серас и Алукард чистят оружие. Серас нечаянно нажимает на курок и стреляет прямо в голову хозяину. Естественно, кровища хлещет по стенам, мозги во все стороны. Серас, глядя на разодранный от уха до уха рот Алукарда, обиженно говорит: --Вот вам, маста, смешно, а мне уши заложило… * * * Алукард и священник-вампир делят Серас: --Я её первый увидел! – Кричит служитель культа. --Ты чё, акушер, что ли? – Ядовито спрашивает Алукард. * * * Алукард отчитывается в выполненном задании: --Маста, приказ выполнен. Кроме того, пришлось убрать нежелательного свидетеля. Кого? Да попалась какая-то старая дура в балахоне и с косой… * * * Услышав шум во дворе, Интеграл высовывается в окно и видит, что Алукард и Пип кого-то бьют -Что вы делаете?! Прекратите немедленно! - Гневно кричит она. -Маста! Это Максвелл опять припёрся! Интеграл тем же тоном: -Так что вы об него руки пачкаете?! Ногами его, ногами!!! * * * Возвратиля Алукард рано утром с задания. Зашёл в спальню к Интегре, а та уже спит.Вампир разделся и лёг. Лежит без звука и движения 5 минут, 10, 15. Интегра начинает крутиться, то привстанет, то невзначай ножку из-под одеяла высунет. Алукард -ноль внимания. Проходит ещё 15 минут. Тут она не выдерживает и почти кричит ему: --Мужчина ты или нет? --Да мужчина я -мужчина. Просто легче молча потерпеть полчаса, чем два часа тебя уговаривать. * * * Зовёт Интегра Викторию, чтобы задание дать, а она не приходит: "Ну я ей сейчас устрою!!!"-думает. Спускается к ней в подвал, видит ,Серес в постели с Пипом. Интегра: Ты че тут делаешь?! Пип: Рельсы кладу. Интегра: Ну ты сказал! Пип: Ну ты спросила! --Откуда у Вас на брюках этот светлый волос, а маста? -Спрашивает Виктория --Тебе какое дело?! --А не имеет ли он отношение к Вашей белокурой хозяйке? --Глупости, я всегда снимаю брюки... * * * Шредингер и Рип сидят под яблоней. Киса задумчиво смотрит на яблоко и говорит: -Рип, а ты яблоко достанешь? -Нет, Киса, не достану. -Рип, а Майор его достанет? -И Майор не достанет. -А Ян достанет, а, Рип? -Нет, не достанет. -Рип, а Люк достанет? *немного раздраженно*. -Нет, и Люк не достанет. -А Док достанет, Рип? *уже мрачно* -Шрёди, и Док не достанет! -Рип, а Рип… А Кайн достанет? *сквозь зубы, односложно* -Нет! -И даже Зорин не достанет? *в натуральном бешенстве* -Да не достанут они, не достанут!!! *Киса, прижав ушки* -И я не достану?! *Рип устало опускается на траву* -Да, Киса, ты кого угодно достанешь… *** Виктория жалуется Пипу: -Вот не могу я в гробу спать! Не могу! -Да? А что такое? -Да понимаешь… я не умею в кромешной темноте спать, потому что не могу понять, открыты у меня глаза или нет… *** Интегра обращается к Максвеллу: -Максвелл, милый, можно я тебя чмокну? *Эрико офигевает* -Ну что ты, дорогая, конечно можно! -ЧМО!!!!!! *** Алхамбра за бутылкой изливает душу Доку: -Я ее так люблю, что готов ради нее на все! -Так женись! -На ком? На водке?! *** Рип жалуется Доку: -Доктор, у меня что-то болит где-то вот тут. -Сейчас я выпишу тебе какие-то таблетки… *** Совещание. Место действия – база «Миллениума» в Бразилии. Шрёдингер говорит: -Вот бы набрать по дешевке часов, вернуться в прошлое и продать их в 20 раз дороже! А на вырученные деньги покупать сотни долларов за несколько крузейро! Док: -Еще можно создать ксерокс, только не для бумаг, а для вещей! Положить туда платину и ксерить ее, ксерить! Майор Криг: -Ну что, господа, будут еще мысли по оздоровлению экономики?.. *** Дикий Гусь говорит капитану Бернадотте: -А вы знаете, как заинтересовать идиота, капитан? -Нет, не знаю. А это как? -Завтра расскажу. * * * Алукард проводит инструктаж для Серас: -Коп, что ты будешь делать, если на тебя маньяк нападёт? -Сниму ему штаны и подниму юбку. -Коп, ты сдурела? -Маста, а кто по-вашему быстрее бегает: маньяк со спущенными штанами или я с поднятой юбкой? * * * Бегут Бернадотте и Виктория по лесу, видят - искариоты. Окружают они искариотов и спрашивают: - Крутые есть? - Нет. - Тогда с каждого по пятерке и свободны ... На следующий день бегут Хеллсинговцы, встречают все тех же искариотов. - Крутые есть? - Нет. - С каждого по пятерке и свободны. Замаялись искариоты, и пошли к Андерсену. - Александр, будешь у нас крутым? - Нет проблем, мужики, буду. На следующий день бегут Хеллсинговцы по лесу, встречают искариотов. - Крутые есть? - Есть! Искариоты расступаются, выходит Андерсен. Пип и Серас расступаются, выходит Алукард. - Так, с крутого стольник, со всех остальных по пятерке! * * * Вчера я спас женщину от изнасилования... - Ой, как интересно, Бернадотте, расскажите! - А-а, я ее просто уговорил. * * * Интегра говорит Алукарду: - Я пойду, разберусь с бумагами, а ты пока искупай Серас. - Хорошо. Спустя некоторое время из ванной раздаются дикие вопли Виктории. Интегра все бросает, бежит в ванную и видит такую картину - Алукард за волосы полощет Серас в ванной, а та истошно орет. - Что ты, изверг, делаешь?! Зачем же за волосы? - Да?! А ты сама попробуй в таком кипятке! * * * - Волтер, что это ползает по салату?! - Витамины, сер. * * * Док говорит приятелю: - Нет, я больше не буду садиться в лодку с Шредингером. - Почему, он что, плохо гребет? - Нет. Просто у него такие уши, что против ветра не выгребешь! На авторство не претендую. Все из сети, просто собрала во едино. B)

* * * Уолтер угощает маленькую Интеграл: -Подставьте ладошку, мисс Хэллсинг, я вам насыплю орешков. -Насыпь лучше Алукарду, - отвечает Интеграл. -Он же не ест орешки! – Удивляется Уолтер. -Зато у него ладонь больше, - улыбается Интеграл. * * * Просыпается Алукард под танком и думает: «Блин, чего только по пьяни домой не притащишь…» * * * Уолтер показывает Алукарду и Серас их новое оружие. Алукард тут же заряжает обновку и начинает из неё целиться во что попало, чаще в Серас. -Маста, а если выстрелит? – Боязливо говорит Серас, сторонясь. -Подумаешь, - пожимает плечами Алукард. – Перезаряжу. * * * Любимой забавой Алукарда было приходить в лес и спрашивать у кукушек, сколько лет ему осталось жить. * * * Стоит отец Александр в церкви, молится. Вдруг видит – заходит пьяный Алукард и начинает задувать все свечи подряд. -Ты что делаешь, гад?! – Взрывается паладин. -Отвали, - отвечает Алик. – У меня сегодня день рожденья. * * * Интеграл и преследующий её дядя Ричард, вваливаются в каземат и видят, что сидевший в углу труп встаёт, держась за голову, и спрашивает: -Я где? -В родовом поместье Хэллсингов, - отвечает обалдевший Ричард. -К чёрту подробности! – Страдальчески восклицает Алукард. – Год какой?! * * * Санька послали расследовать очередное нападение гулей на мирных жителей. Приезжает он на место и его почти тут же встречает укуренный Бернадотте. -Здорово, чувак! По лицу вижу, ты из наших! Давай со мной, не пожалеешь! -Да я…, - начинает было паладин -Ладно, потом расскажешь! Гля, какую я траву достал, давай-ка лучше курнём! Курнули, расслабились. Бернадотте спрашивает: -Ну, чё ты там сказать хотел? -Я посланник Божий, - отвечает Александр. -Вот и я говорю, хорошая трава, - соглашается наёмник. * * * Расстроенный Алукард плетётся по коридору, нехотя тянет кровь из пакетика. Его догоняет Серас и сообщает: -Маста, я беременна. -Как? И ты тоже? – Отстранённо спрашивает Алукард. * * * Интеграл ругает Алукарда: -Как так получилось, что ты застрелил Серас?! -Она сказала, что я ради неё и пальцем не пошевельну. А у меня в руке как раз был пистолет… * * * Энрико Максвелл приезжает в поместье Хэллингов для серьёзной беседы с Интеграл. Стучит в дверь пять минут, десять, ему не открывают, хотя за дверью слышна музыка, хохот и женский визг. Наконец, дверь открывает взъерошенный полуодетый Алукард со стаканом в руке и, размазывая по щеке помаду, спрашивает: -Тебе чего? -Сэр Хэллсинг дома? – Ошарашено спрашивает Максвелл. -А ты сам как думаешь? * * * Глубокая ночь, вся база Хэллсинг спит. Вдруг в тишине раздаётся дикий вопль: -Люуууудиии! Люуууудиии! Поднимается тревога, всех ставят под ружьё, главный плац моментально заполняется вооружёнными взбудораженными полуодетыми людьми. Все бросаются на крик и обнаруживают во дворе Яна Валентайна, продолжающего орать «Люуудиии!». Увидев народ, Ян меняет пластинку: -Люуууудииии! А почему вы не спииииите?! * * * Приходит Ян к брату и говорит: -Сколько у меня зубов? Люк на него косится и отвечает: -У всех тридцать два. У тебя при таком образе жизни штук двадцать восемь. -Правильно! – Ухмыляется Ян. – А в какой руке?

Так, вот еще: