pulseofmalstrem

Спасибо за совет. На самом деле я уже понял, что крайне неудачно выбрал точку для входа в повествование. Все можно сделать гораздо интереснее и динамичнее: главное использовать правило "показывай, а не рассказывай", и не забывать обращаться к опыту уже сложившихся авторов. Сейчас напишу, как надеюсь, любопытный пролог, который по существу будет небольшой самодостаточной историей в том же мире. P.S. Поспешил выкладывать: типичная ошибка дилетанта.

Помогите, пожалуйста, понять какое вступление к книге вызывает меньшее отторжение и большее желание читать дальше. Хотелось бы понять какой вариант менее перегружен и/или наоборот недогружен. Я приведу только вступительную последовательность, которая дает читателю первое впечатление. Коротко, быстро и потенциально более динамично: "Любовь к необъятному подталкивала Аль к краю карниза, а страх падения тщетно силился сдержать любопытство. У подножия Одинокой Башни бушевал океан первозданной материи, тягучей словно смоль в кипящем котле. Пучина манила, ведь в глубине могло скрываться нечто неслыханное, прикоснуться к чему мечтала бы Аль. Наверху вновь зарождался ветер Эйкидон, угрожая свирепо обрушиться вниз, сметая всё на своем пути. В преддверии ненастья гасли наружные огни, а в работу включались створчатые механизмы, укрывая прогулочные балюстрады под прочной стальной чешуей. Этой ночью намечался не просто очередной ураган, а небывалое буйство стихии, которого Аль так долго ждала. Вскоре каскад приготовлений настиг облюбованный ею балкон, и металлический колпак отсек смотровую площадку от внешних угроз. Еще пару мгновений Аль неподвижно стояла, слегка прикасаясь к железной преграде, оберегавшей её от предстоящей бури, насладиться которой она страстно хотела. Детские сказки учили, что великий шторм – волшебное время, когда бездна в гневе разверзается, на один мимолетный миг оголяя сокровенное нутро. Легенды гласили, что в нем таился немыслимый облик грядущего. Аль верила старинным сказаниям, и всю свою жизнь вожделела увидеть секрет будущего века". Подробнее, медленнее и более описательно: "Любовь к необъятному подталкивала Аль к краю карниза, откуда с наибольшей полнотой открывалась бездонная пропасть, окружавшая Одинокую Башню. Далеко внизу бушевал безбрежный океан первородной материи, тягучей как смоль в кипящем котле, податливой словно глина на гончарном круге, бесформенной будто очертания незавершенной картины. По неспокойной глади этой первобытной субстанции бежали могучие волны аморфного вещества, на каждый оттенок которого не нашлось бы собственного слова. Над бурлящей поверхностью безликого моря вздымались пурпурные клубы, бардовые клочья и изумрудные облака полупрозрачного дыма. Велики были счеты меж рукотворной Башней и первозданной бездной: свирепая стихия постоянно силилась поколебать единственный оплот искусственного света во владения изначального мрака, но тщетно. Необустроенная вселенная завораживала Аль, еще не вышедшую из той нежной поры юности, когда любопытство еще не пресытилось повседневной рутиной. Девственно чистые просторы неухоженного мира казались манящими, ведь в их глубине могло скрываться нечто неслыханное. А ведь когда-то нигде не обрелось бы ничего, хотя бы отдаленно ей незнакомого, но то позабыто. Поначалу, мысль, что детство для неё отнюдь не в новинку, безумно смущала, но затем она свыклась с новым началом, смирившись с полной утратой былых воспоминаний. В конце концов постигшая её метаморфоза абсолютно естественна: каждая бессмертная обитательница Башни иногда теряла саму себя. Увы, бесконечная жизнь всякой из них неминуемо сползала в пучину отчаяния, избавлял из которой лишь пугающий сон забвения. Царил непреложный закон: от беззаботной молодости к печальной старости умножалось страдание, замыкая собой петлю существования. Где-то высоко свистели воздушные порывы, свободно гулявшие между каменных парапетов, обильно усыпавших верхние этажи. У самых кончиков шпилей не спеша зарождался буйный ветер Эйкидон, вновь собиравшийся обрушиться жесточайшей бурей. В преддверии ненастья гасли наружные огни, и включались в работу створчатые механизмы, укрывая прогулочные балюстрады под прочной стальной чешуёй. Вскоре каскад приготовлений докатился до облюбованного Аль смотрового балкона: плотный металлический колпак плавно отсек уютную веранду от внешних угроз. День завершился, и наступила ночь, ознаменованная периодичным Эйкидоном. Какое-то время Аль неподвижно стояла, прикасаясь рукой к железной преграде, оберегавшей её от жуткого шторма. Защитный барьер едва уловимо вибрировал – снаружи разыгрался очередной ураган, насладиться воочию которым она бы мечтала. Расстроенно вздохнув, Аль поплелась обратно домой, где её заждались кипы неоднократно прочитанных и столь же многократно забытых книг. Жаль только, что пока она едва-едва разбирала изящные кольцевые иероглифы, предпочитая разглядывать картинки, надеясь освоить трудную науку чтения как-нибудь потом". Хотелось бы понять какой первый отрывок вызвал меньше желания бросить и больше хотения продолжить читать. Спасибо за внимание.

А я не претендую на то, чтобы кто-то писал или рисовал это за меня :rolleyes:. Поскольку рисовать я действительно не умею, а вот писать - довольно неплохо (субъективно разумеется, кому-то нравится, кому-то может быть нет), то в качестве хобби вся реализации моих идей в форме текстовых новелл ложится исключительно на меня, а потому данный пост не есть предложение кому-то впрячься в работу и создать за меня для меня шедевр моей мечты, так что ваше замечание было бы оправданным, если я действительно хотел бы найти людей, которые бы даром сделали нечто подобное. P.S. Вообще говоря, я допустил некоторую поспешность: надо было написать пару новелл, а потом уже выложить. Но с течением времени быть может сие будет исправлено.

На самом деле концепт действительно является аллегорической отсылкой на христианскую жизнь (в целом, а не только в монастыре), но это разумеется аллегорическая отсылка, а потому в рамках самого мира происходящее должно быть логично, тут я с вами полностью согласен. Поэтому в дальнейшем я слегка доработал концепцию, смысл борьбы девочки-волшебницы с самой собой двоякий (одна часть этого смысла лежит в плоскости общего смысла существования девочек-волшебниц, то есть в рамках того, чего добивался их Творец, Тот с кем они заключают договор, а вторая часть лежит в субъективном смысле для каждой из них). Общий смысл существования девочек-волшебниц состоит в служении людям, то есть они есть инструмент для того, чтобы делать жизнь простых людей счастливее и радостнее. Именно ради этого они получают свою силу, причем в известной степени эта сила никогда не становится их собственностью. Их скорее следует называть хранительницами чуда, чем волшебницами, так как им дано быть соучастницами тех чудес, что происходят через их вмешательство в жизнь людей. А поскольку они есть орудие для совершения добра, они должны быть чисты внутреннее, чем они чище, тем более дерзновенны в просьбах, тем радикальней могут помогать людям, тем они эффективнее, а потому их самоочищение имеет громадное значение для общей работы. Субъективный же смысл для каждой девочки в подобной борьбе состоит в том, что победы в этой битве с своим эго есть путь для решительной и окончательной радости и они знают это. Таким образом каждая из них объективно заинтересована в успехе, хотя любая, конечно, может отказаться от продолжения борьбы именно из-за свободности своей воли (люди не всегда делают то, что объективно им полезно, а порой делают то, что объективно неполезно, но несет кратковременное удовольствие). Вообще, мне хотелось бы сосредоточится на психологической части самопреодоления, а потому глобальных космогонических вопросов хотелось бы касаться как можно меньше (то есть например не строить подробную иерархию там каких-то духовных существ, а просто сослаться на Бога, не раскрывая при этом его конкретных свойств), так как вся история должна иметь притчевую форму,а не форму фентези эпопеи аля властелин колец. Таким образом смысл всего кругооборота (который не есть кругооборот, ибо превращение в падшую не обязательно, а скорее наоборот крайне нежелательно) состоит в стремлении волшебниц к исполнению долга и личному счастью, а объективно становится возможным из-за правил договора, которые подразумевают то, что девочки отдают себя на определенное служение. Для самой девочки такое служение может быть желанным по причине любви к людям, стремления к чуду, жажде испытать ту радость, что рождается, при правильном исполнении всех правил. Для мира же такое служение девочек есть просто способ увеличить общую для всех радость, как то так. Зло предстает в форме сознательного искажения принятых обязательств, то есть как результат нарушения договора, а не как результат самого договора. Похожую мотивацию имеют огненные туманы из Жгучего взора Шаны, только там они вынуждены тренироваться и прислушиваться к голосу багрового томагара, с которым заключили договор. P.S. В отличие от Madoka превращение героев в злодеев здесь не имеет смысл буддистского уравнивания добра и зла, не является следствием равновесия или действия некоторого злобного механизма, который вшит в саму логику жизни героинь, а потому сходство в данном вопросе чисто внешние: по философскому смыслу это принципиально разные концепции. В одном случае мир рисуется в формате дуализма (добро и зло оказываются равными сущностями, не существующими одно без другого), в другом случае добро оказывается первичным, а зло появляется лишь как искажение добра по прихоти свободного существа. Если говорить уже совсем философски в одном случае и у добра, и у зла есть собственная субстанция (природа), а во втором случае у зла нет субстанции.

Так они и учат: всех наблюдающих за учениями - тому, что за арсеналы есть у стран, проводящих учения. Такого рода вещи в первую очередь- это политические игрища, а также способ утилизации эмиссионных кредитных денег, так как в случае реального полномасштабного конфликта ядерный удар просто зачистит основную массу военных объектов и все тут. А в случае локальных войн - все это оборудование не слишком то и помогает.

Добрый день, друзья, а особенно те из вас, кто любит махо-седзе! В данной теме я хочу предложить к обсуждению свой собственный концепт для вселенной, которая могла бы лечь в основу прекрасного (как я надеюсь) махо-седзе и прошу критически оценить, чтобы понять имеет ли смысл создавать персонажей для данного лора и обрисовывать непосредственно сюжет, а также углублять концепцию саму по себе. 1. Общая концепция девочки-волшебницы В рамках моей вселенной единственный способ стать девочкой-волшебницей (как и всегда в данном жанре) заключить Договор, однако в рамках данного мира для заключения договора необходимо встретить другую девочку-волшебницу, которая может предложить юной особе взять на себя обязательства Договора. Каждая существующая девочка-волшебница призвана искать других возможных кандидаток для пополнение рядов. Однако ни одна девочка-волшебница не имеет права открыто агитировать или подталкивать кого-либо к принятию данного решения, напротив, любую кандидатку необходимо всячески отговаривать, чистосердечно предупреждая ее о огромных невзгодах и трудностях, лежащих на пути любой девочки-волшебницы, а также не рассказывая ничего позитивного о бытии девочек-волшебниц, кроме того, что они сражаются ради других и заканчивают свою жизнь в счастье. Если же отговоры не помогают, то тогда юную особу допускают до процедуры заключения Договора. Чтобы заключить Договор девочка должна принести семь невозвратных клятв, которые навсегда обяжут ее к определенному поведению. Каждый следующий обет сильнее предыдущего, а все вместе они сводятся к тому, что девочка получает силу, но лишь для того, чтобы с ее помощью бороться со злом ради блага других и нести радость, надежду и любовь окружающим. При этом ей становится нельзя использовать силу ради собственного эгоистичного блага, а также уклоняться от исполнения долга, а уклонением от долга называется всякая попытка жить ради самой себя, а не ради блага других. Более того сама девочка обязывается оставить прежнюю жизнь и никогда к ней уже более не возвращаться, также ей становится недопустимо лгать и делать прочие непотребства. Если в процессе принесения обещаний девочка лукавит, то Договор не подписывается (так как обет не говорить лжи есть самое первое обещание, а лукавство его нарушает), а сама девочка остается ни с чем и разбитым сердцем, но если она искренно желает принести собственное счастье в жертву ради счастья остальных, то все проходит успешно. После заключения договора девочка становится волшебницей и получает силу, с этого момента ее жизнь кардинально меняется: она прекращает взрослеть и становится связанной Договором до самой своей смерти. *Сам процесс заключения договора - это попутно и первое перевоплощение (а потому очень важная сцена, как визуально, так и по смыслу). Визуально весь процесс выглядит примерно следующим образом: старшая девочка-волшебница задает ново-обращающейся вопросы, на которые последняя клятвенно отвечает согласием. Походу этого процесса вокруг них постепенно стягиваются круги, которые символизируют различные обеты, а сама старшая волшебница постепенно наряжает юную в ее образ (разумеется со всеми красками). Непосредственно сразу следом за превращением в девочку-волшебницу в жизни юной особы наступает важный период, который называется днями первой радости. Так, чем пламеннее и ревностнее девочка приносит свои клятвы, тем большую первоначальную радость и силу она восприемлет, именно ее готовность идти до конца и без оглядки определяют меру того счастья, которое она испытывает от происходящего, а также то как долго продлятся дни первой радости, когда девочка-волшебница оказывается подлинно счастлива и довольна своим существованием в новом качестве. Новоиспеченную волшебницу берет под свое крыло старшая, которая оказывается ответственной за жизнь младшей и за ее обучение. Они вместе путешествуют по вселенной, вступают в битвы и исполняют свое призвание, впоследствии юная волшебница может отделиться от старой и начать независимое странствие по миру, однако все равно любая волшебница всегда бережно хранит тех, кого она обратила и стремится помочь им в любой беде, которая быть может приключится у них на пути... Однако дни первой радости не длятся вечно: по мере своего становления девочка-волшебница сталкивается с неизбежными трудностями: в силу своего человеческого несовершенства она испытывает искушения использовать свою силу для самой себя, уклоняться от жертвенного служения другим и вообще разным образом нарушать собственные обещания, которые были дадены в момент заключения Договора (так происходит не в силу злой природы Договора или какого-то обмана, но в силу того, что та нравственная высота, к которой Договор обязывает девочек-волшебниц не может быть в полной мере освоена человеком, а потому любой кто не выстрадывет собственную праведность рано или поздно оступается, так как эти ошибки в некотором роде неминуемы). Так, само исполнение Долга и сражения с силами зла представляют немалую опасность и могут быть откровенно пугающими, а Договор вынуждает девочек-волшебниц спускаться в самые бездны кромешного мрака, чтобы прогнать оттуда нечто зловещее, а потому рано или поздно некоторые из них начинают бояться или нежелать идти на битву до конца. Иные волшебницы мало-помалу соблазняются другими пороками и страстями, что в итоге нарушает чистоту их облика и верности Договору. Но сам Договор невозвратный, а потому те обеты, что вошли в душу девочек-волшебниц при их первоначальном превращении, начинают мучить их совесть, причиняя тем большее страдание, чем большее отступление от долга совершает девочка-волшебница. Единственным же способом исправить положение и прекратить муки совести - это преодолеть в себе порок и искупить свою вину продолжением безукоризненного исполнения долга. Однако по мере возрастания кома падений и исправлений первая радость постепенно исчезает: девочки сами прогоняют ее, так как радость от Договора проистекает от его чистосердечного исполнения, а первая радость дается авансом, чтобы мотивировать их к усердному труду, а потому радость исчезает из их сердец по мере возрастания падения (исправление оплошностей избавляет от страданий, но не возвращает первую радость в полном объеме). Таким образом все девочки-волшебницы рано или поздно достигают второго этапа своего пути: дней безводной пустыни или дней скорби. В течение данного этапа они уже не получают такой радости от собственной жизни как прежде: моменты счастья и улыбок становятся реже и тише, само счастье становится более спокойным и непостоянным. В основании же дней скорби кладется долг и покаяние: здесь все они должны исполнять свои обещания ради долга через не хочу и не могу, каждая ошибка болезненно впивается в сердце, идти становится труднее, но все же возможно. Так никто из них не получает больше скорби, чем может понести. Периоды счастья в дни скорби служат скорее оазисами спокойствия, чем садами веселия, и существуют для некоторого утешения. На данном этапе для любой девочки-волшебницы существуют самый большой риск поддаться собственным страстям и отказаться от выполнения Долга. Такие волшебницы становятся падшими (о них поговорим позже, но пока скажем, что падшие волшебницы стремятся к получению как можно большего числа удовольствий, так как только оные на короткие мгновения заглушают боль и печаль, проистекающих от невыполнения собственных обетов). На этапе скорби наиболее ясно выступает основное содержание жизни любой девочки-волшебницы: борьба с самой собой. Так, главным врагом любой из них становится не внешний враг, не порождения зла или что-то в этом духе, а они сами,в лице собственных страстей, пороков и самолюбивых склонностей. Любая такая привязанность мучительна: она требует собственного удовлетворения, но само удовлетворение такой привязанности приводит к мукам совести, а потому для обретения подлинного счастья любая девочка-волшебница должна побороть свои собственные страсти. Чем меньше в них остается страстей, тем больше счастья они начинают получать, тем сильней становятся и тем больше надежды и любви несут миру. Постепенно, при должном старании они превозмогают самих себя и переходят на финальный этап своей жизни: к дням решительного света, когда пороки уже преодолены, жизнь становится в подлинную радость, а силы неимоверно возрастают. В конце пути они умирают от счастья, выполнив свои обязательства. 2. Падшие волшебницы Главными антагонистами для волшебниц выступают их падшие сестры. Так падшие волшебницы испытывают лютые страдания от того, что они нарушили клятвы и последовали желаниям собственного сердца. Дабы заглушить боль они стараются всячески одурманить себя потоком удовольствий и наслаждений, в мутных водах которых они черпают некоторое забвение. Так как нарушение обещаний приводит к утрате значительных сил, падшие волшебницы используют других людей как источники силы: они приносят других в жертву своим желаниям вместо того чтобы жертвовать своими желаниями ради других. Такие поступки временно дают им силу, но отнимают впоследствии всегда больше, чем возвращают. Если падшая волшебница продолжает свои злодеяния достаточно долго, то она в итоге умирает от тоски и отчаяния, успев сотворить немало зла (в то время как обыкновенная волшебница успевает сделать много добра, при этом никакого баланса между падшими и не падшими нет: добро в итоге преобладает, но падшие волшебницы могут оказаться кратковременно сильнее своих добрых коллег, так как получают дополнительные силы быстрее и сравнительно легко). Падшие волшебницы окружают себя свитой из всевозможных тварей и кошмаров, а также обустраивают свои убежища в самых мрачных уголках Вселенной, так как обычные места навевают им дурные воспоминания. Больше всего на свете падшие волшебницы ненавидят своих бывших сестер, так как те своей верностью обличают их падение и тем приносят еще большее страдание. Однако ни для одной из падших сестер не закрыть путь исправления: если они попробуют преодолеть самих себя, то они пролив много крови и стараний могут снова стать на путь своих бывших сестер, однако это очень трудно: чем дольше продлевается падение, тем сложнее от него оправится. А потому все обыкновенные волшебницы не ненавидят своих падших сестер, а любят и сострадают им, пытаясь их вернуть на правильный путь, вместо умерщвления, потому как живая душа волшебницы - величайшее сокровище.