Лучик 5.
                                             "Нисхождение".        

   Как и откуда он здесь появился - Охотник не знал. Если кто и знал ответ на этот вопрос, так это были Белые Однороги. А у них не спросишь. По крайней мере Охотник этого не мог.
   Просто существовал в этом Мире миг, точка, когда в нем возник Охотник. Что было с Миром до этого - он не знал. Что было с ним самим до этого - он тоже не знал. Просто с какого-то мгновения он был.
   Сидевший на пеньке Охотник прутиком нарисовал на песке две перпендикулярные линии. Вертикальная ограничивала горизонтальную.
   Это был луч Света, исходящий из чего-то и теряющийся вдали.
   Это было Чувство, сказанное кем-то и доступное всем.
   Но это не была жизнь Охотника.
   Он нарисовал еще одну вертикальную черту, ограничив второй свободный конец горизонтальной.
   Вот теперь это была Жизнь. С Точкой Входа и Точкой Выхода.
   Смерть. Откуда-то он знал, что это такое и что она есть. Это не та смерть, которая настигает Монстров и Его Животных. Они впитываются в почву и это не есть смерть. Но они и не появляются из ниоткуда, как
он. И Охотник вспомнил свое нисхождение.
   Его осознание просто в один прекрасный (прекрасный ли?) миг включилось и он стал. Он стоял недалеко от Границы, около небольшого Белого Холма, рядом лежало Ружье, а на него шел Черный Зубоскал, окатывая
Чувством Зависти. Много думать было просто некогда и потому он схватил Ружье, дослал обойму и не целясь выстрелил.
   Потом ему было страшно как плохо. Его мутило так, что осознание иногда просто отключалось, щадя его. Он в полунеосознанном состоянии бродил по Пятну, пока не наткнулся на Хижину. Он почему-то сразу понял, что это Его Хижина.
   Тогда он вошел в нее, бережно поставил Ружье в угол и упал прямо на Пороге.
   Сколько он так пролежал - не имело значения, потому как Времени как такового здесь, скорее всего, и не было. Он знал, что вообще говоря, оно где-то существует и имеет большое значение. Но он не знал, где это "где-то". В голове была какая-то Область Подсказок, которая иногда давала ему какие-то странные Слова. Он пытался над ними задумываться и Область с некоторым оттягом подбрасывала ему Чувство, соответствующее этому Слову. Это что-то объясняло, но объяснение было похоже на еще одно, Следующее, Слово. И так могло продолжаться очень долго. Но на это не хватало того самого странного Времени. Было некогда. Да не очень-то и хотелось. Потому как пользы от этого ему не было никакой.
   Он очнулся тогда, оглядел Свою Хижину и встал уже в полной уверенности, что он - Белый Охотник. Это было законченное Чувство, которое наполняло Хижину. Оно никем не произносилось, ничем не излучалось.
Оно просто было. Как был он - Белый Охотник.
   Позже ему казалось, что он сам произносил это Чувство.
   Но откуда ему было знать это Чувство?
   Тогда он взял Ружье, четыре обоймы и вышел за Порог. Он даже не заметил странных свойств Порога, потому как сам монохромный Мир был полон странностей, которые он не понимал. И было Ружье, которое тяжелило его руки.
   Ружье было весьма своеобразно. С первого момента, как Охотник его взял, он умел им пользоваться. И хотя, в принципе, было множество вариантов куда и какой стороной его прикладывать и откуда стрелять, тем не менее он не ошибся. И Зубоскала он уложил одним зарядом. Хотя что-то ему говорило, что он никогда Раньше этим не занимался. Даже До.
   Даже До.
   Белый Охотник поерзал на пеньке и неуверенно продолжил левый край горизонтальной полоски за пределы ограничивающей ее вертикальной линии. Потом немного подумал и тоже самое сделал и с правым концом.
   Хотя и не понял - зачем.
   Смерть - не смерть? Рождение - не рождение?
   Он временами вспоминал тот Белый Холм, возле которого нашел Ружье и убил Черного Зубоскала. Это не был холмик, остающийся после того, как кого-то Белого сожрет Черный и тот впитается в почву.
   Это было что-то другое.
   Хотя через пару Циклов Белый Холм тоже исчез. Сравнялся.
   Он был Здесь не первым? А почему он должен быть Здесь Первым? Да и вряд ли Последним. Но что было До и что его ожидает После?
   А тогда, Раньше, ему было ужасно плохо, но он все равно выходил на охоту. Это было его дело. Для этого он здесь стал.