Вы когда-нибудь видели ветер, освящённый закатом? Мгновение, когда огненно-красным становится всё вокруг. День, умирая, льёт свою кровь на души людей, живущих в его сердце. Река, неся свои чистые воды, вбирает алые капли света, и, на последнем издыхании, мир погружается во тьму. Лишь ветер видит солнце.
Акт I
Я проснулся. Мрачные мысли, подобно грохоту волн в часы шторма, на миг оглушили меня. Я видел, чувствовал. И боялся. Страх заполнил всё моё существо, пробираясь в самые дальние уголки сознания. Я боялся уснуть вновь.
Что-то изменилось. Было слишком шумно. Я… слышал это.
Встав и обратив в пыль свои останки, я осознал, что был награждён. Знать бы, за что. Однако новые силы питали меня, и ночь в моём сердце позволила себе улыбнуться. Было темно. О да, было очень темно. Биение этого крохотного и необъятного мира стирало все мимолётные лучи света, и, подобно дыму, тьма шла, окутывая моё тело. Интересный плащ. Чёрная сталь рвалась под её давлением. Я получал свободу и становился рабом. Во всяком случае, я мог дышать. И моя хозяйка, тьма, открывала врата, давая мне воздух.
Следующие несколько дней я буду жить. Это - моё проклятие. Хотя нет, это наше проклятие.
Покинув Арену, место моей смерти, я ослеп. Солнце. Его не должно быть. Испокон веков, просыпаясь, я чувствовал ночь. Слышал ветер, заполнявший тишину. Слышал шуршание песка, мозаикой распластавшегося в воздухе под небом. Запах огня пронзал меня. Краски, которыми был написан этот мир. Иссиня-чёрные мазки, кистью неизвестного художника положенные на первородно-серое небо. И красные тени других...
Но солнце... Это было пыткой. Пар поднимался вверх. Моя кожа сгорала. Глаза улавливали краски, пульсировавшие в такт биению моего сердца. Жёлтый. Нет, красный. А теперь белый. Краски менялись, и даже ореол тьмы, окутавший моё тело, не спасал от бесконечной боли, сковавшей меня и превратившей в...
...Яркая вспышка почти погасшего сознания. Дух ветра перед глазами. Я помню, как я падал...
Ждать. Это всё, что мне оставалось. Ждать. Так же, как ждал все прошедшие эоны. И не важно, что я сейчас человек. И не важно, что я стою под солнцем. Остальные скоро придут. Всё, что мне остаётся - ждать.
Буйство красок стихало. Лишь невыносимо яркий белый свет. Его мерцание. Песок стал гранью, ветер - багровой кистью. Художник... Я? Нет. Он. И он уже пришёл. Ещё один… человек.
- Давно не виделись, брат, - его шёпот, подобно утихающему грому, впитался в песок и, дойдя до меня, отпрянул. Я страшен?
- Тысячу лет назад я не стал с тобой говорить. Что по-твоему изменилось за эту тысячу лет? - слова, знакомые до боли.
- Ты... Твоё тело... Почему?
Он ступал бесшумно, и одежды его, окрашенные в цвета тьмы, покрывая всё его тело, касались белого песка под ним. Цвет ночи... он мой. И мне было мерзко смотреть на то сочетание чёрного, белого и красного вокруг. Я закрыл глаза, и исчезающие белые пятна стали моим благословением. Скоро наступит ночь. Как ни странно, я верил в это. Пора начинать.
...Шаг, другой, третий. Я слеп, но я слышу. Шаг, другой, третий...
Мёртвый ветер живёт одно короткое, почти неразличимое мгновение. Звон стали. Резкий, но, в то же время, кроткий. Привычный. Долгие годы мы ждали этого. И теперь...
Удар, удар, ещё один. Парирую, бью и вновь парирую. Отхожу в сторону, подобно змее, кидаюсь обратно, обрушивая на него новую серию выпадов и обманок. Раскалённый воздух впитывает наша кожа. Два чёрных клинка, соприкасаясь, рождают мириады искр, таких же чёрных. Багровая дымка окружает нас, и каждое мгновение, с ненавистью обрывая предыдущее, мёртвое, заставляет мир дрожать. Солнце, сжигаемое нашей яростью, светится всё ярче и ярче. Я пылаю. И пламя вокруг меня белое.
А искры всё падают. Чёрные, касаются песка, и, разлетаясь в страхе, цепляются одна за одну. Петля, прямая, полуокружность и снова прямая, пересекающая прошлую линию. Узор растёт, и наше безумие кормит его, как голодного пса, что жаждет кости, белой, обгрызенной. Но кость – миг, когда монета нашей судьбы застывает в воздухе, роняя отражения света и тьмы на наши лица.
Я чувствую, как Он движется. Но открой я глаза - увидел бы лишь чёрное размытое пятно. Каждое его движение - обман. Нападая, он отталкивается от самого воздуха. Выпад, дуга, поворот. Клинок его, чёрная молния, проносится у самой земли. Я поднимаюсь в воздух, и он следует за мной. Его глаза, полные ярости. Наши клинки живут своей жизнью, стремясь уничтожить друг друга. Удар за ударом, движение за движением. Мы кажемся единым целым. Мы подобны смерчу, чёрному, жестокому, стремительному.
Как ни странно, моё тело, тело человека, выдерживает всё то, что я делаю с ним. Впрочем, как и его тело.
На мгновение, мир меняется. Я чувствую это. Чёрное становится белым, белое - чёрным, лишь красное остаётся собой. Солнце гаснет. Путь почти готов. Мы разлетаемся. Бездна обволакивает нас вновь, невыносимо белая, яркая. Коснувшись земли, мы наносим финальные штрихи на песок под нами.
Я открываю глаза.
Вереница багровых капель, вдыхая воздух, объятая простым, животным страхом, умирает, окрашивая землю. Они, капли, стекают по клинкам, медленно, но уверенно. Я испытываю истинное наслаждение. Его плоть и кожа, холодная и белая, в моей власти. Впрочем, как и моё тело - в его.
Не важно. Безумие охватывает нас. И мы рады ему. Каждое движение клинка. Мы - двое бессмертных, пленённых гневом, кромсающих друг друга, яростно, стремительно. Боль наполняет наши тела, но мы её просто не замечаем. Солнце исчезает, закрытое от нас кроваво-алым дождём. Он поит землю, давая ей силу. Смерч, мы, ныне багровый, вращается всё быстрее. Гнев не ищет дорогу. Все двери открыты, и он лишь мнёт лепестки чёрных роз гордыни, ступая по ним.
Время. Путь завершён. Мы - дьяволы. И мы - боги. Но наша сила различна.
- Почему?!
- Мне кажется, тебе пора.
- Стой! Почему? - путь пылал всё ярче и ярче.
- Ты слишком наивен. Правда думал, что мы равны? - свет и тьма... Даже шёпот дался мне с трудом. Как же я слаб.
Он молчал. Скоро, Путь заберёт его. И изменить этого уже нельзя. Просто потому, что он проиграл.
Повернувшись спиной, я ушёл. Ночь властвовала в мире. В Моём мире. Он исчез, произнеся слово, когда-то бывшее моим именем. Пройдёт очень много времени, прежде, чем он вновь бросит мне вызов.
Путь в форме символа Тау, его символа, угасал.
Тихо...
Акт II
…Дух Ветра перед глазами. Я помню, как я падал. Мучительный стон воздуха вокруг. Редкие капли, бессильные в попытке догнать меня. И он. Битва с ним – единственная. Всё остальное было лишь театром, и коллекция масок, достигая огромных размеров, становилась моей клеткой. Но он…
- Тысячу лет назад я не стал с тобой говорить. Что по-твоему изменилось за эту тысячу лет? – эти его слова… Я запомнил их.
- Я узнал, что такое жизнь, - голос тихий, но уверенный, непоколебимый. Мой голос.
- Жизнь?
- Её дыхание, словно капля дождя. Чистое, как ветер, и грязное, другое. Она ступает, и удары её сердца меняют земли. Я слышу их.
- И у тебя есть причины ненавидеть меня.
- Да, есть.
- Зачем ты сдерживаешь себя? Гнев сладок, и каждая капля яда, растворённая им в твоей крови – частица силы, что ты жаждешь.
- Ночь ступает бесшумно. Знаешь об этом? – плотно сжатые зубы, закрытые глаза.
- Я отец Ночи.
- А ты знаешь, почему Ночь ступает бесшумно?
- Ты плавишь секунды. Помни об этом, - камень. В его глазах лишь холодный камень.
Мгновения медленно падают в пропасть по имени время. Да, он прав. Но…
- Я – тень. Мои желания – желания тени. Не более. И как бы я не хотел конца, я не могу приблизить его.
- Ты прав. Конец моей жизни могу положить лишь я сам.
Тихий шелест пламени. Пепел, подхватываемый порывами ветра, видит наши лица, белые, подобно снегу, что нас окружает. Он, пепел, серая труха сгоревших душ, видит и многое, многое другое в нас и вокруг нас.
- Что ж, тогда слушай.
Однажды, Он разделил мир. Единое стало Днём и Ночью. А из того, что было жизнью, появилась наша воля. Я был первым, рождённым в этом мире. Но даже я не знаю Его. Не знаю, кем Он был и зачем сделал то, что сделал. Я лишь помню мгновение. Мгновение, когда звуки в безумии кричали, умоляя о помощи, погружённые в вечность. Мгновение, когда краски, невыносимо ярко вспыхнув, став белым очагом нового солнца, распались, уйдя в свой собственный мир. Мгновение, когда исчезли тени, не нужные более: некому было их отбрасывать. Мгновение, когда я был рождён. Рождён из душ миллионов, жаждущих жизни.
Что я увидел потом?
Он замолчал и ветер, внимательно посмотрев в мои глаза и что-то прочитав в глубине чёрных зрачков, поведал мне о красках, пишущих мир в мгновение заката.
- Потом… Передо мной предстало два мира. Мир дня, Akaruikoto, и ночи, Makura. Первый – обитель духов. Там скитаются ушедшие в путь, где нет снов. Там они будут до тех пор, пока мир не станет единым вновь. После смерти, мы тоже уходим в Akaruikoto. Солнце, наше проклятье, там вечно. Так же, как вечна тьма нашего дома. Makura. Всё, что разделяет эти миры – время. Раз в тысячу лет Akaruikoto перерождается. В то мгновение, когда дыхание его, уставшего, прерывается, глоток воздуха, награда за ожидание и ярость, врывается в лёгкие. Мы рождаемся в Makura. Наше проклятие и наше благословение. Когда умираем все мы, мир отдаёт жизнь брату, исчезая ещё на одну тысячу лет. Он хранит тишину.
…Я стал богом. День, когда я впервые увидел небо Makura, сделал меня богом…
…Знаешь, у каждого есть выбор, даже у Оружия. Каков твой?
Ветер с презрением посмотрел в мои глаза, прошептав ответ.
Я помню, как я падал.
Тихо…
Акт III
- Омега!
Вокруг эхо, то, что, подобно зверю, блуждающему в поисках своего ошейника, зовёт лавину, белую из-за того, что снег белый. Вокруг тьма - ночь наконец наступила, пролив несколько чёрных капель своей крови на мягкую плоть земли. Они, капли, сгорели в пламени собственной ярости ещё в мгновение разговора с ветром, падая, но души их, безмолвные и холодные, создали путь. Мой путь.
Вокруг тени. Никто из них не равен мне, но я не бог и даже не Хаос, а их много.
- Сын Тьмы, - почему? Почему они считают, что у них есть право говорить подобное… мне? Почему они так дерзки? Почему в них так много гордости за то, что они заковали меня? Заковали в цепи будущего… Их семеро. Так почему?
- Почему?
Их лица. Радость, может быть даже восторг. Забавно… Мы ещё не разучились ощущать это. И всё же, за ними кроется страх. Они дрожат, я вижу это. Дрожат, как дрожал я сам, впервые вдохнув ночной воздух. И боятся они не меня. Их пугает моя сила. И они не могут понять, что направляет её.
- Ты был слишком самоуверенным, Омега.
Семь голосов, отразившись от скал, направили лезвия своего безумия ко мне. Тихие удары сердца. Один за одним. Клочки гнева. Один за одним. Чёрное лезвие моего меча. Жажда крови. Один за одним. Самоуверенным… Самоуверенным?!
- Я убью. Всех вас. Одного за одним. Обещаю.
Путь начал разгораться. Чёрное пламя, пламя моего Пути, сжигало и мои глаза. Мгновение за мгновением. Земля становилась пеплом, и пепел тянулся ко мне. Серый и горячий.
- Тебе придётся очень долго ждать.
Я чувствую, как движутся их мысли. Они верят в то, что я остыну. Остыну, забуду, прощу. Все всегда верят в то, чего им хочется больше всего. Это Я делаю их желания такими.
- Всего лишь одна тысяча лет.
Пепел окутывает меня с головы до ног. Вихрь, сердцем которого становлюсь я, и пламя, что сжигает их жалкие тени.
Я буду ждать.
Новое солнце нового мира. Я спокоен… Странно. Всё же, я его ненавижу. Жарко. Где я? Неважно. С какой целью я здесь? Неважно, она не меняется со временем. Река, отразив меня, ушла вперёд, в своё будущее. Запах огня. Интересно, чьим оружием я стал?
Эпилог
Тихо…
Да?
**********
Chaos Legion - Before and
Prologue
Tetsuya Shibata - Result
Порядок. То, что хранит баланс. Но кому, к дьяволу, нужен этот порядок? И кому, к дьяволу, нужен этот баланс? Добро пожаловать.
4
Mozart - Lacrimosa dies illa
- Раб гнева!
Он обернулся, посмотрел на неё. Где-то в глубине его глаз, неестественных, багровых, шевельнулась искра страха, маленькая, но способная прожечь насквозь волю и стремление. Он слишком хорошо знал, о чём она.
- Свободная душа. Здравствуй.
- Где твои оковы? Где цепи теней? Почему ты… тут?
- Не знаю. Так же, как и ты, уверен, не знаешь, что привело тебя в это место.
Она была дьявольски красивой и далёкой. Её глаза, окрашенные в чистые, яркие цвета неба, говорили о свете, которому она даровала свои желания и мечты. Дитя верхнего мира…
- Чего ты ждёшь? Или, может быть, кого ты ждёшь?
- Ждал.
Они. Тысячи вокруг. Они не видели. Той битвы, битвы света и тьмы, сражения двух заблудших душ. Сполохов белого, чёрного, вспышек, предвещающих тишину. Покоя и ярости. Ярости и покоя. Они. Тысячи вокруг. Тысячи людей вокруг. Они не видели всего этого. Но эмоции в их душах пылали ярко, как никогда. Ни прежде, ни после.
6
Dir en Grey - Shinsou (Shinto Funeral)
- Почему ты так… близко?
Поток мгновений, остановившийся, холодный. Вокруг – тишина и свет. Белый, яркий, но не слепящий.
- Не знаю, просто… Я ждал тебя.
Лоскуты тьмы касались её тела. Мягкие, чистые. Лоскуты его тьмы.
- Что произойдёт с нами?
Её голос. Словно пение крохотного создания, рождённого петь, тихий и прекрасный.
- Не важно. Мы… будем вместе.
Мир начинает дрожать, и река времени, остановившись на миг, вновь убегает вперёд, гонимая ветром беспощадной судьбы.
- Да. Вместе…
3
Malice Mizer - De Memoire
Он не ощущал радости. Должен был, но нет. Чего-то не хватало. Чего-то неуловимого, как запах. Он не знал, что это, и он не ощущал радости. Да, его мир, его безумный мир, заключивший его в цитадель агонии, не заметил трещины в одной из стен искупления, что стала нитью к свободе. Он мог дышать воздухом. Воздухом и дымом. Он мог видеть. Но ещё, он… помнил свой грех. Ту цепь, что сорвать с себя стало мечтой для него. Неисполнимой мечтой. Цепь вины.
Тысячи людей вокруг. Чего они ждут? Он не знал. У него не было права знать об этом.
Они… Такие разные. Он видел их души, и они… такие разные. Каждый из тысячи, но их эмоции. Капли воды в сердце шторма. Каждая – своей собственной формы и глубины. И, раз ему некуда было идти, он стоял и ждал, ждал среди них.
5
Takeharu Ishimoto – Melody of Agony
Тонкие чёрный полосы на чёрном листе бумаги. Они невидимы, но только для слепцов. Движутся, меняются. Изгибаются и становятся прямыми вновь. Дрожат. Зачем они нужны?
Частицы ветра. Бесполезные, как и полосы, но дьявольски прекрасные. Чистые.
Капли крови касаются земли. Одна за одной. Впитываются, пылают и падают вновь. И этот багровый дождь… Откуда он тут? Нет, не важно. Капли касаются земли. Капли крови.
Раздаются звуки. Ещё тихие, робкие. Но с каждым мгновением они всё громче. Что? Что это за звуки?
Среди запахов – тишина.
Каждый камень. Исполосован мириадами царапин, ничтожно мелких. Ближе и дальше.
Биение. Свет пульсирует.
Тишина.
Безумие.
1
Sergey Rahmaninov - Prelude №2 ор.3 cis-moll
Где-то очень глубоко, среди теней, душа грешника, полная страданий, обрела надежду. Призрачную и невозможную, но… Этого было достаточно, чтобы идти. Куда? Нет смысла описывать пути тем, кто не видел их своими глазами, не стоял на этих нитях, сотканных из эмоций и страха, наделённых мёртвой плотью и… И. Не важно.
Этот мир… Он был лишён солнца очень, очень давно. Гирлянды звёзд тут не загорались также. Он был закрыт даже для тьмы, багровой и тихой. Серый полумрак наполнял его. Светился сам воздух. Хотя, тут не было воздуха.
Горы, скалы, реки, земля. Всего этого тут не было. Лишь белые капли сознаний, крохотные островки воспоминаний и… Мечты. Мечты о второй смерти. Но каждый должен платить за свои грехи. Каждый…
Он… Вспышка ослепила его сознание. Это было слишком невозможно… Надежде нет места в обители отчаяния. Но он глотал пепел, что окутывал его, обрывая нити, подобные цепям.
Миг, когда он ушёл. Шёпот теней, невидимых, вечных. Сознания и нити. Ныне, багровые сознания и нити, окрашенные в алый. Сумрачно-серый воздух. Тот, которого тут нет.
2
Lycaon - Into the Dark
Тысячи. На серых улицах священного города тысячи. Ротарл. Сегодня ему дали имя. Говорят, теперь счастье обретут его жители. Рыцари будут хранить его, оберегая и отбрасывая одну за одной волны хаоса, что будут пытаться его поглотить. Души, свободные от тел, проследят за покоем живых и мёртвых. Радость придёт ко всем.
Слухи. Она блуждала по его, города, переулкам, и слышала о многом, невозможном. Она не верила. Не верила ничему. Ибо знала обо всём, что именуют правдой.
Зачем она тут? Сменить яркий, но спокойный, скучный мир на… такое. В этом правда есть смысл? Что-то вело её. Она просто знала, что должна быть тут. Ради чего? Вопросы, заданные тем, кого нет, и ответы, в безмолвной и вечной гордости не желающие звучать в этом грязном воздухе. И всё, что остаётся каждому, кто задаёт их – следовать нити своей судьбы. Иначе тени заполнят мир. Она верила в это. Верила и шла вперёд. Невидимая для людей, чистая душа.
7
Carl Orff - O Fortuna
Они. Тысячи. Миг, которого они ждали. Их лица, лишённые эмоций. Зачем?
- Две души приняли великий грех. Они нарушили заповеди священного писания в эгоистичном и жалком порыве похоти. Их удел – вечные муки заточения в легионе. Отныне, имя им – Thanatos, ибо сила, которой они, мерзкие и ничтожные, жаждут – сила, несущая хаос и разрушение.
- О чём он, этот священник? Похоть?!
- Не давай воли своему гневу. Он хочет этого.
- Но ведь наше…
- Наше. Храни это слово и память обо мне, ибо он сделает всё, чтобы стереть каждый клочок того, что дорого… нам.
Они, тысячи, ждали этого.
Спасение – там, где мы его ищем.
- И грешник искупит свои грехи…
Epilogue
X-Japan - Music Box
Ты всё ещё… рядом?
**********
Comedy - Saint
Is it complete destruction complete peace?
Я умру. Следующее мгновение скользнёт по тонкой глади Великой и бурной Реки, и я буду избавлен от проклятия, имя которому – жизнь. Я, сильнейший из живших когда-либо. Я, Чёрный Мечник. И, раз осталось лишь мгновение, я вспоминаю.
Рождение.
Алые реки, сотворённые исцарапанным серо-чёрным камнем алтаря судьбы. Кровь льётся. Меня мучает невыносимая жажда, та самая, что отличает от остальных, делает сильнее, ужаснее, и, неспособный и нежелающий сопротивляться ей, я начинаю пить, судорожно, жадно глотая бесчисленные багровые капли. Они стекают по моему лицу, волосам, телу. Кажется, я никогда не был ребёнком. Всегда такой, как сейчас. DeusexVampire.
Deus.
Помню, они призвали меня. Злые, жестокие, беспощадные. Мантии, ветер, молнии, ливень, колонны мира и Их ярость. Змеи, исполненные безвкусного, но смертельного яда, обвивали моё тело. В их шипении я разбирал имена, сотни, тысячи, миллионы. Голос, подобный грому. "Убей их!". То, ради чего я был создан. Цепной пёс Богов.
Женщины, дети, старики. Мужчины.
Те, кто пытался давить на жалость, и те, кто просто умирал. Крохотное и единственное различие между ними было заточено в сети их эмоций. Кровь – ярость – смерть. Кровь – страх – смерть. Кровь – печаль – смерть. Кровь – безразличие – смерть. Кровь. Я наслаждался ей. Наслаждался до тех пор, пока не пришла…
Тишина.
Молчаливые слова и стёртые уста богов. Спокойствие. Со мной говорили лишь строки. День, месяц, год. Поколение, век, эпоха. Я не замечал их рождения и смерти – они проходили мимо, оставляя лишь строки. Но было и ещё кое-что.
Жажда.
Часы. Месяца. Недели. Забившись в угол, я ждал, кромсая ткань времени в тщётных попытках унять пожар боли, грызущей, живой, льдом собственного сердца. Но иногда приходили…
Люди.
Я ненавидел их абсолютной, белой ненавистью. Сладкая мысль об их смерти нежно ласкала мой уставший разум. Но они кормили меня и давали мне обрывки прошлого, в том числе и моего. Прошлое, заточенное в символах… Я стал рабом, не утратив свободы. Потом, я увидел…
Её.
И, вместе с ней, обрёл улыбку. Улыбку. Смех. Смерть. Но, раз осталось лишь мгновение, пусть последней моей мыслью станет…
comment_2423661Final Fantasy - the Night
Пролог
Вы когда-нибудь видели ветер, освящённый закатом? Мгновение, когда огненно-красным становится всё вокруг. День, умирая, льёт свою кровь на души людей, живущих в его сердце. Река, неся свои чистые воды, вбирает алые капли света, и, на последнем издыхании, мир погружается во тьму. Лишь ветер видит солнце.
Акт I
Я проснулся. Мрачные мысли, подобно грохоту волн в часы шторма, на миг оглушили меня. Я видел, чувствовал. И боялся. Страх заполнил всё моё существо, пробираясь в самые дальние уголки сознания. Я боялся уснуть вновь.
Что-то изменилось. Было слишком шумно. Я… слышал это.
Встав и обратив в пыль свои останки, я осознал, что был награждён. Знать бы, за что. Однако новые силы питали меня, и ночь в моём сердце позволила себе улыбнуться. Было темно. О да, было очень темно. Биение этого крохотного и необъятного мира стирало все мимолётные лучи света, и, подобно дыму, тьма шла, окутывая моё тело. Интересный плащ. Чёрная сталь рвалась под её давлением. Я получал свободу и становился рабом. Во всяком случае, я мог дышать. И моя хозяйка, тьма, открывала врата, давая мне воздух.
Следующие несколько дней я буду жить. Это - моё проклятие. Хотя нет, это наше проклятие.
Покинув Арену, место моей смерти, я ослеп. Солнце. Его не должно быть. Испокон веков, просыпаясь, я чувствовал ночь. Слышал ветер, заполнявший тишину. Слышал шуршание песка, мозаикой распластавшегося в воздухе под небом. Запах огня пронзал меня. Краски, которыми был написан этот мир. Иссиня-чёрные мазки, кистью неизвестного художника положенные на первородно-серое небо. И красные тени других...
Но солнце... Это было пыткой. Пар поднимался вверх. Моя кожа сгорала. Глаза улавливали краски, пульсировавшие в такт биению моего сердца. Жёлтый. Нет, красный. А теперь белый. Краски менялись, и даже ореол тьмы, окутавший моё тело, не спасал от бесконечной боли, сковавшей меня и превратившей в...
...Яркая вспышка почти погасшего сознания. Дух ветра перед глазами. Я помню, как я падал...
Ждать. Это всё, что мне оставалось. Ждать. Так же, как ждал все прошедшие эоны. И не важно, что я сейчас человек. И не важно, что я стою под солнцем. Остальные скоро придут. Всё, что мне остаётся - ждать.
Буйство красок стихало. Лишь невыносимо яркий белый свет. Его мерцание. Песок стал гранью, ветер - багровой кистью. Художник... Я? Нет. Он. И он уже пришёл. Ещё один… человек.
- Давно не виделись, брат, - его шёпот, подобно утихающему грому, впитался в песок и, дойдя до меня, отпрянул. Я страшен?
- Тысячу лет назад я не стал с тобой говорить. Что по-твоему изменилось за эту тысячу лет? - слова, знакомые до боли.
- Ты... Твоё тело... Почему?
Он ступал бесшумно, и одежды его, окрашенные в цвета тьмы, покрывая всё его тело, касались белого песка под ним. Цвет ночи... он мой. И мне было мерзко смотреть на то сочетание чёрного, белого и красного вокруг. Я закрыл глаза, и исчезающие белые пятна стали моим благословением. Скоро наступит ночь. Как ни странно, я верил в это. Пора начинать.
...Шаг, другой, третий. Я слеп, но я слышу. Шаг, другой, третий...
Мёртвый ветер живёт одно короткое, почти неразличимое мгновение. Звон стали. Резкий, но, в то же время, кроткий. Привычный. Долгие годы мы ждали этого. И теперь...
Удар, удар, ещё один. Парирую, бью и вновь парирую. Отхожу в сторону, подобно змее, кидаюсь обратно, обрушивая на него новую серию выпадов и обманок. Раскалённый воздух впитывает наша кожа. Два чёрных клинка, соприкасаясь, рождают мириады искр, таких же чёрных. Багровая дымка окружает нас, и каждое мгновение, с ненавистью обрывая предыдущее, мёртвое, заставляет мир дрожать. Солнце, сжигаемое нашей яростью, светится всё ярче и ярче. Я пылаю. И пламя вокруг меня белое.
А искры всё падают. Чёрные, касаются песка, и, разлетаясь в страхе, цепляются одна за одну. Петля, прямая, полуокружность и снова прямая, пересекающая прошлую линию. Узор растёт, и наше безумие кормит его, как голодного пса, что жаждет кости, белой, обгрызенной. Но кость – миг, когда монета нашей судьбы застывает в воздухе, роняя отражения света и тьмы на наши лица.
Я чувствую, как Он движется. Но открой я глаза - увидел бы лишь чёрное размытое пятно. Каждое его движение - обман. Нападая, он отталкивается от самого воздуха. Выпад, дуга, поворот. Клинок его, чёрная молния, проносится у самой земли. Я поднимаюсь в воздух, и он следует за мной. Его глаза, полные ярости. Наши клинки живут своей жизнью, стремясь уничтожить друг друга. Удар за ударом, движение за движением. Мы кажемся единым целым. Мы подобны смерчу, чёрному, жестокому, стремительному.
Как ни странно, моё тело, тело человека, выдерживает всё то, что я делаю с ним. Впрочем, как и его тело.
На мгновение, мир меняется. Я чувствую это. Чёрное становится белым, белое - чёрным, лишь красное остаётся собой. Солнце гаснет. Путь почти готов. Мы разлетаемся. Бездна обволакивает нас вновь, невыносимо белая, яркая. Коснувшись земли, мы наносим финальные штрихи на песок под нами.
Я открываю глаза.
Вереница багровых капель, вдыхая воздух, объятая простым, животным страхом, умирает, окрашивая землю. Они, капли, стекают по клинкам, медленно, но уверенно. Я испытываю истинное наслаждение. Его плоть и кожа, холодная и белая, в моей власти. Впрочем, как и моё тело - в его.
Не важно. Безумие охватывает нас. И мы рады ему. Каждое движение клинка. Мы - двое бессмертных, пленённых гневом, кромсающих друг друга, яростно, стремительно. Боль наполняет наши тела, но мы её просто не замечаем. Солнце исчезает, закрытое от нас кроваво-алым дождём. Он поит землю, давая ей силу. Смерч, мы, ныне багровый, вращается всё быстрее. Гнев не ищет дорогу. Все двери открыты, и он лишь мнёт лепестки чёрных роз гордыни, ступая по ним.
Время. Путь завершён. Мы - дьяволы. И мы - боги. Но наша сила различна.
- Почему?!
- Мне кажется, тебе пора.
- Стой! Почему? - путь пылал всё ярче и ярче.
- Ты слишком наивен. Правда думал, что мы равны? - свет и тьма... Даже шёпот дался мне с трудом. Как же я слаб.
Он молчал. Скоро, Путь заберёт его. И изменить этого уже нельзя. Просто потому, что он проиграл.
Повернувшись спиной, я ушёл. Ночь властвовала в мире. В Моём мире. Он исчез, произнеся слово, когда-то бывшее моим именем. Пройдёт очень много времени, прежде, чем он вновь бросит мне вызов.
Путь в форме символа Тау, его символа, угасал.
Тихо...
Акт II
…Дух Ветра перед глазами. Я помню, как я падал. Мучительный стон воздуха вокруг. Редкие капли, бессильные в попытке догнать меня. И он. Битва с ним – единственная. Всё остальное было лишь театром, и коллекция масок, достигая огромных размеров, становилась моей клеткой. Но он…
- Тысячу лет назад я не стал с тобой говорить. Что по-твоему изменилось за эту тысячу лет? – эти его слова… Я запомнил их.
- Я узнал, что такое жизнь, - голос тихий, но уверенный, непоколебимый. Мой голос.
- Жизнь?
- Её дыхание, словно капля дождя. Чистое, как ветер, и грязное, другое. Она ступает, и удары её сердца меняют земли. Я слышу их.
- И у тебя есть причины ненавидеть меня.
- Да, есть.
- Зачем ты сдерживаешь себя? Гнев сладок, и каждая капля яда, растворённая им в твоей крови – частица силы, что ты жаждешь.
- Ночь ступает бесшумно. Знаешь об этом? – плотно сжатые зубы, закрытые глаза.
- Я отец Ночи.
- А ты знаешь, почему Ночь ступает бесшумно?
- Ты плавишь секунды. Помни об этом, - камень. В его глазах лишь холодный камень.
Мгновения медленно падают в пропасть по имени время. Да, он прав. Но…
- Я – тень. Мои желания – желания тени. Не более. И как бы я не хотел конца, я не могу приблизить его.
- Ты прав. Конец моей жизни могу положить лишь я сам.
Тихий шелест пламени. Пепел, подхватываемый порывами ветра, видит наши лица, белые, подобно снегу, что нас окружает. Он, пепел, серая труха сгоревших душ, видит и многое, многое другое в нас и вокруг нас.
- Что ж, тогда слушай.
Однажды, Он разделил мир. Единое стало Днём и Ночью. А из того, что было жизнью, появилась наша воля. Я был первым, рождённым в этом мире. Но даже я не знаю Его. Не знаю, кем Он был и зачем сделал то, что сделал. Я лишь помню мгновение. Мгновение, когда звуки в безумии кричали, умоляя о помощи, погружённые в вечность. Мгновение, когда краски, невыносимо ярко вспыхнув, став белым очагом нового солнца, распались, уйдя в свой собственный мир. Мгновение, когда исчезли тени, не нужные более: некому было их отбрасывать. Мгновение, когда я был рождён. Рождён из душ миллионов, жаждущих жизни.
Что я увидел потом?
Он замолчал и ветер, внимательно посмотрев в мои глаза и что-то прочитав в глубине чёрных зрачков, поведал мне о красках, пишущих мир в мгновение заката.
- Потом… Передо мной предстало два мира. Мир дня, Akaruikoto, и ночи, Makura. Первый – обитель духов. Там скитаются ушедшие в путь, где нет снов. Там они будут до тех пор, пока мир не станет единым вновь. После смерти, мы тоже уходим в Akaruikoto. Солнце, наше проклятье, там вечно. Так же, как вечна тьма нашего дома. Makura. Всё, что разделяет эти миры – время. Раз в тысячу лет Akaruikoto перерождается. В то мгновение, когда дыхание его, уставшего, прерывается, глоток воздуха, награда за ожидание и ярость, врывается в лёгкие. Мы рождаемся в Makura. Наше проклятие и наше благословение. Когда умираем все мы, мир отдаёт жизнь брату, исчезая ещё на одну тысячу лет. Он хранит тишину.
…Я стал богом. День, когда я впервые увидел небо Makura, сделал меня богом…
…Знаешь, у каждого есть выбор, даже у Оружия. Каков твой?
Ветер с презрением посмотрел в мои глаза, прошептав ответ.
Я помню, как я падал.
Тихо…
Акт III
- Омега!
Вокруг эхо, то, что, подобно зверю, блуждающему в поисках своего ошейника, зовёт лавину, белую из-за того, что снег белый. Вокруг тьма - ночь наконец наступила, пролив несколько чёрных капель своей крови на мягкую плоть земли. Они, капли, сгорели в пламени собственной ярости ещё в мгновение разговора с ветром, падая, но души их, безмолвные и холодные, создали путь. Мой путь.
Вокруг тени. Никто из них не равен мне, но я не бог и даже не Хаос, а их много.
- Сын Тьмы, - почему? Почему они считают, что у них есть право говорить подобное… мне? Почему они так дерзки? Почему в них так много гордости за то, что они заковали меня? Заковали в цепи будущего… Их семеро. Так почему?
- Почему?
Их лица. Радость, может быть даже восторг. Забавно… Мы ещё не разучились ощущать это. И всё же, за ними кроется страх. Они дрожат, я вижу это. Дрожат, как дрожал я сам, впервые вдохнув ночной воздух. И боятся они не меня. Их пугает моя сила. И они не могут понять, что направляет её.
- Ты был слишком самоуверенным, Омега.
Семь голосов, отразившись от скал, направили лезвия своего безумия ко мне. Тихие удары сердца. Один за одним. Клочки гнева. Один за одним. Чёрное лезвие моего меча. Жажда крови. Один за одним. Самоуверенным… Самоуверенным?!
- Я убью. Всех вас. Одного за одним. Обещаю.
Путь начал разгораться. Чёрное пламя, пламя моего Пути, сжигало и мои глаза. Мгновение за мгновением. Земля становилась пеплом, и пепел тянулся ко мне. Серый и горячий.
- Тебе придётся очень долго ждать.
Я чувствую, как движутся их мысли. Они верят в то, что я остыну. Остыну, забуду, прощу. Все всегда верят в то, чего им хочется больше всего. Это Я делаю их желания такими.
- Всего лишь одна тысяча лет.
Пепел окутывает меня с головы до ног. Вихрь, сердцем которого становлюсь я, и пламя, что сжигает их жалкие тени.
Я буду ждать.
Новое солнце нового мира. Я спокоен… Странно. Всё же, я его ненавижу. Жарко. Где я? Неважно. С какой целью я здесь? Неважно, она не меняется со временем. Река, отразив меня, ушла вперёд, в своё будущее. Запах огня. Интересно, чьим оружием я стал?
Эпилог
Тихо…
Да?
**********
Chaos Legion - Before and
Prologue
Tetsuya Shibata - Result
Порядок. То, что хранит баланс. Но кому, к дьяволу, нужен этот порядок? И кому, к дьяволу, нужен этот баланс? Добро пожаловать.
4
Mozart - Lacrimosa dies illa
- Раб гнева!
Он обернулся, посмотрел на неё. Где-то в глубине его глаз, неестественных, багровых, шевельнулась искра страха, маленькая, но способная прожечь насквозь волю и стремление. Он слишком хорошо знал, о чём она.
- Свободная душа. Здравствуй.
- Где твои оковы? Где цепи теней? Почему ты… тут?
- Не знаю. Так же, как и ты, уверен, не знаешь, что привело тебя в это место.
Она была дьявольски красивой и далёкой. Её глаза, окрашенные в чистые, яркие цвета неба, говорили о свете, которому она даровала свои желания и мечты. Дитя верхнего мира…
- Чего ты ждёшь? Или, может быть, кого ты ждёшь?
- Ждал.
Они. Тысячи вокруг. Они не видели. Той битвы, битвы света и тьмы, сражения двух заблудших душ. Сполохов белого, чёрного, вспышек, предвещающих тишину. Покоя и ярости. Ярости и покоя. Они. Тысячи вокруг. Тысячи людей вокруг. Они не видели всего этого. Но эмоции в их душах пылали ярко, как никогда. Ни прежде, ни после.
6
Dir en Grey - Shinsou (Shinto Funeral)
- Почему ты так… близко?
Поток мгновений, остановившийся, холодный. Вокруг – тишина и свет. Белый, яркий, но не слепящий.
- Не знаю, просто… Я ждал тебя.
Лоскуты тьмы касались её тела. Мягкие, чистые. Лоскуты его тьмы.
- Что произойдёт с нами?
Её голос. Словно пение крохотного создания, рождённого петь, тихий и прекрасный.
- Не важно. Мы… будем вместе.
Мир начинает дрожать, и река времени, остановившись на миг, вновь убегает вперёд, гонимая ветром беспощадной судьбы.
- Да. Вместе…
3
Malice Mizer - De Memoire
Он не ощущал радости. Должен был, но нет. Чего-то не хватало. Чего-то неуловимого, как запах. Он не знал, что это, и он не ощущал радости. Да, его мир, его безумный мир, заключивший его в цитадель агонии, не заметил трещины в одной из стен искупления, что стала нитью к свободе. Он мог дышать воздухом. Воздухом и дымом. Он мог видеть. Но ещё, он… помнил свой грех. Ту цепь, что сорвать с себя стало мечтой для него. Неисполнимой мечтой. Цепь вины.
Тысячи людей вокруг. Чего они ждут? Он не знал. У него не было права знать об этом.
Они… Такие разные. Он видел их души, и они… такие разные. Каждый из тысячи, но их эмоции. Капли воды в сердце шторма. Каждая – своей собственной формы и глубины. И, раз ему некуда было идти, он стоял и ждал, ждал среди них.
5
Takeharu Ishimoto – Melody of Agony
Тонкие чёрный полосы на чёрном листе бумаги. Они невидимы, но только для слепцов. Движутся, меняются. Изгибаются и становятся прямыми вновь. Дрожат. Зачем они нужны?
Частицы ветра. Бесполезные, как и полосы, но дьявольски прекрасные. Чистые.
Капли крови касаются земли. Одна за одной. Впитываются, пылают и падают вновь. И этот багровый дождь… Откуда он тут? Нет, не важно. Капли касаются земли. Капли крови.
Раздаются звуки. Ещё тихие, робкие. Но с каждым мгновением они всё громче. Что? Что это за звуки?
Среди запахов – тишина.
Каждый камень. Исполосован мириадами царапин, ничтожно мелких. Ближе и дальше.
Биение. Свет пульсирует.
Тишина.
Безумие.
1
Sergey Rahmaninov - Prelude №2 ор.3 cis-moll
Где-то очень глубоко, среди теней, душа грешника, полная страданий, обрела надежду. Призрачную и невозможную, но… Этого было достаточно, чтобы идти. Куда? Нет смысла описывать пути тем, кто не видел их своими глазами, не стоял на этих нитях, сотканных из эмоций и страха, наделённых мёртвой плотью и… И. Не важно.
Этот мир… Он был лишён солнца очень, очень давно. Гирлянды звёзд тут не загорались также. Он был закрыт даже для тьмы, багровой и тихой. Серый полумрак наполнял его. Светился сам воздух. Хотя, тут не было воздуха.
Горы, скалы, реки, земля. Всего этого тут не было. Лишь белые капли сознаний, крохотные островки воспоминаний и… Мечты. Мечты о второй смерти. Но каждый должен платить за свои грехи. Каждый…
Он… Вспышка ослепила его сознание. Это было слишком невозможно… Надежде нет места в обители отчаяния. Но он глотал пепел, что окутывал его, обрывая нити, подобные цепям.
Миг, когда он ушёл. Шёпот теней, невидимых, вечных. Сознания и нити. Ныне, багровые сознания и нити, окрашенные в алый. Сумрачно-серый воздух. Тот, которого тут нет.
2
Lycaon - Into the Dark
Тысячи. На серых улицах священного города тысячи. Ротарл. Сегодня ему дали имя. Говорят, теперь счастье обретут его жители. Рыцари будут хранить его, оберегая и отбрасывая одну за одной волны хаоса, что будут пытаться его поглотить. Души, свободные от тел, проследят за покоем живых и мёртвых. Радость придёт ко всем.
Слухи. Она блуждала по его, города, переулкам, и слышала о многом, невозможном. Она не верила. Не верила ничему. Ибо знала обо всём, что именуют правдой.
Зачем она тут? Сменить яркий, но спокойный, скучный мир на… такое. В этом правда есть смысл? Что-то вело её. Она просто знала, что должна быть тут. Ради чего? Вопросы, заданные тем, кого нет, и ответы, в безмолвной и вечной гордости не желающие звучать в этом грязном воздухе. И всё, что остаётся каждому, кто задаёт их – следовать нити своей судьбы. Иначе тени заполнят мир. Она верила в это. Верила и шла вперёд. Невидимая для людей, чистая душа.
7
Carl Orff - O Fortuna
Они. Тысячи. Миг, которого они ждали. Их лица, лишённые эмоций. Зачем?
- Две души приняли великий грех. Они нарушили заповеди священного писания в эгоистичном и жалком порыве похоти. Их удел – вечные муки заточения в легионе. Отныне, имя им – Thanatos, ибо сила, которой они, мерзкие и ничтожные, жаждут – сила, несущая хаос и разрушение.
- О чём он, этот священник? Похоть?!
- Не давай воли своему гневу. Он хочет этого.
- Но ведь наше…
- Наше. Храни это слово и память обо мне, ибо он сделает всё, чтобы стереть каждый клочок того, что дорого… нам.
Они, тысячи, ждали этого.
Спасение – там, где мы его ищем.
- И грешник искупит свои грехи…
Epilogue
X-Japan - Music Box
Ты всё ещё… рядом?
**********
Comedy - Saint
Is it complete destruction complete peace?
Я умру. Следующее мгновение скользнёт по тонкой глади Великой и бурной Реки, и я буду избавлен от проклятия, имя которому – жизнь. Я, сильнейший из живших когда-либо. Я, Чёрный Мечник. И, раз осталось лишь мгновение, я вспоминаю.
Рождение.
Алые реки, сотворённые исцарапанным серо-чёрным камнем алтаря судьбы. Кровь льётся. Меня мучает невыносимая жажда, та самая, что отличает от остальных, делает сильнее, ужаснее, и, неспособный и нежелающий сопротивляться ей, я начинаю пить, судорожно, жадно глотая бесчисленные багровые капли. Они стекают по моему лицу, волосам, телу. Кажется, я никогда не был ребёнком. Всегда такой, как сейчас. Deus ex Vampire.
Deus.
Помню, они призвали меня. Злые, жестокие, беспощадные. Мантии, ветер, молнии, ливень, колонны мира и Их ярость. Змеи, исполненные безвкусного, но смертельного яда, обвивали моё тело. В их шипении я разбирал имена, сотни, тысячи, миллионы. Голос, подобный грому. "Убей их!". То, ради чего я был создан. Цепной пёс Богов.
Женщины, дети, старики. Мужчины.
Те, кто пытался давить на жалость, и те, кто просто умирал. Крохотное и единственное различие между ними было заточено в сети их эмоций. Кровь – ярость – смерть. Кровь – страх – смерть. Кровь – печаль – смерть. Кровь – безразличие – смерть. Кровь. Я наслаждался ей. Наслаждался до тех пор, пока не пришла…
Тишина.
Молчаливые слова и стёртые уста богов. Спокойствие. Со мной говорили лишь строки. День, месяц, год. Поколение, век, эпоха. Я не замечал их рождения и смерти – они проходили мимо, оставляя лишь строки. Но было и ещё кое-что.
Жажда.
Часы. Месяца. Недели. Забившись в угол, я ждал, кромсая ткань времени в тщётных попытках унять пожар боли, грызущей, живой, льдом собственного сердца. Но иногда приходили…
Люди.
Я ненавидел их абсолютной, белой ненавистью. Сладкая мысль об их смерти нежно ласкала мой уставший разум. Но они кормили меня и давали мне обрывки прошлого, в том числе и моего. Прошлое, заточенное в символах… Я стал рабом, не утратив свободы. Потом, я увидел…
Её.
И, вместе с ней, обрёл улыбку. Улыбку. Смех. Смерть. Но, раз осталось лишь мгновение, пусть последней моей мыслью станет…
Спасибо…
Изменено пользователем yoruma (смотреть историю редактирования)