Хаяме Кёши. Фанфики.

[Хаяме Кёши]

Я довольно давно пишу фанфики (лет 5), в основном по аниме. Друзьям нравится. Но знаю - это не показатель (тем более что они может и врут чтобы сделать мне приятно). Компьютер и постоянный интернет у меня появился сравнительно недавно. И теперь есть возможность показать мое "творчество" широкой публике. Но печатаю я медленно. А фанфики все в тетрадках. Поэтому выкладывать буду понемногу. И только в том случае если кому-то понравится. Я не сторонник писать "в стол" и "для себя". Либо ты пишешь и радуешься, что доставил кому-то удовольствие. Либо находишь другое занятие, которое получается лучше.

 

Начну с фика, который еще не закончен. Начал писать его года 3 (три) назад. Недавно нашел в ящике стола. Замечателен он тем, что я его не дописал и за это время успел основательно подзабыть, что же я хотел сказать и как планировалось развивать сюжет далее (план был составлен, но в голове). Однако, кажется, теперь после прочтения возникло нестерпимое желание дописать...

 

Фэндом: Weiss Kreuz

Название: Неучтенный фактор (убей не помню, почему так называется, но, возможно, при написании продолжения станет ясно - прим. автора)

Ник автора: Хаяме Кёши

Бета: нет (а жаль и зря)

Категория: Гет

Жанр: Drama/Tragedy, Romance, Humor, Sci-Fi

Рейтинг: R

Основные персонажи: Шульдих, Хидака Кен, Айя-тян, ну и остальные тоже присутствуют, куда без них

Предупреждения: местами Fluff

Краткая аннотация: Время действия: через 3 года после конца первого сезона аниме (но до второго). Что было бы, если бы ритуал Воскрешения удался? Но не совсем так, как планировалось...

 

 

Глава 1

Конец и начало

 

 

В тот день Кроуфорд собрал всех членов Шварц, даже Фарфарелло, на совет.

– Нам необходимо скрыться, – начал лидер команды без предисловия. Это было так похоже на него, что Шульдих фыркнул. Даже в столь экстремальной ситуации Кроуфорд оставался самим собой, хотя на его плечах лежал огромный груз ответственности – не только за себя, за Фарфарелло, Шульдиха и Наги по отдельности – но и за Шварц. За то, чем они были, и что могло прекратить свое существование в любой миг после той катастрофы на маяке.

Кроуфорд сверкнул глазами из-под очков в сторону немца:

– Шульдих, я не вижу ничего смешного. Сейчас не время проявлять твое сомнительное чувство юмора. Попробуй, пожалуйста, сосредоточиться.

Шульдих старательно изобразил на лице сосредоточенную мину, продолжая слушать Кроуфорда, и в то же время незаметно проникая в разумы своих товарищей.

Вы понимаете, – говорил Кроуфорд, – что с каждой минутой наше существование как команды становится все более и более опасным.

Наги. Серьезный мальчик с совсем не мальчишескими мыслями и стремлениями. Он сидит, сложив руки на коленях, и внимательно слушает шефа, от слов которого сейчас зависит его судьба. В его мыслях только страх за свое будущее, но... не только за свое. Мальчик потихоньку рассматривает членов своей команды, с которыми была связана большая и самая бурная часть его жизни, пытаясь угадать, о чем они думают.

//Ха, малыш, это моя привилегия!// – мысленно усмехнулся Шульдих, приведя Наги в замешательство, отчего тот слегка покраснел и старательно сосредоточил свои мысли на словах Кроуфорда.

– Весь этот год Эсцет были слишком ослаблены, но сейчас пытаются вернуть былое могущество. Нам следует затаиться. Я давно предвидел подобное развитие событий...

//Ну кто бы сомневался, Оракул!//

Кроуфорд снова бросил на Шульдиха взгляд, не предвещающий ничего хорошего, чем вынудил того заткнуться.

– …и разработал возможные пути отступления.

//Да, Брэд, ты всегда знал, сколько туалетной бумаги понадобится нам на следующую неделю//

Кроуфорду надоело бросать на телепата многозначительные взгляды, и он решил просто игнорировать его.

– Проблема в том, что я не уверен… //Ты – и не уверен? Эти понятия, по-моему, несовместимы!// …все ли из вас достаточно разумны, чтобы воспользоваться этими путями.

Фарфарелло. Проникнуть в его разум никогда не было проблемой, проблемой было из него выйти, не превратившись в такого же психа. Это как хорошая сторожевая собака, которая впустит вора в дом, но никогда не выпустит. Довольно легко понять, о чем думает Фарфарелло в данный момент, труднее отыскать в его мыслях смысл.

//Эй, Фарфарелло, тебя волнует, что будет с тобой дальше?//

Фарфарелло устремил на телепата свой единственный желтый глаз.

//Шульдих, ты забыл, что я не знаю, что такое «дальше?»// – громко подумал он для Шульдиха.

Шульдих оскалил зубы в усмешке. Ну конечно, Фарфарелло привык решать проблемы по мере их возникновения. А способ решения у него всегда один...

Фарфарелло ухмыльнулся и отсалютовал Шульдиху своим ножом, с которым не расстался даже сейчас.

– Я уже несколько месяцев назад подготовил для вас новые документы. – Кроуфорд кивнул на зеленую папку, одиноко лежавшую на столе. – Там же лежат записки с указанием времени вылета. Билеты получите в кассе аэропорта. Для каждого – в разные страны. И никто из вас не будет знать, где находятся остальные. И не будет пытаться узнать. – Кроуфорд сделал ударение на «не будет».

Шульдих прищурился и попытался подавить широкую улыбку, так некстати вползающую на лицо.

– Шульдих, даже не думай! Каждый из вас узнает, куда летит, только в аэропорту, – предупреждающе нахмурился Кроуфорд, обрывая его мысли. – Это для вашего же блага. Если кого-то одного поймают, он не сможет выдать остальных даже под пытками.

Немец вздохнул.

– Брэд, я так не играю, это нечестно! – он капризно надул губы.

Кроуфорд несколько секунд молча смотрел на него, потом сказал очень тихим и спокойным голосом:

– Я тоже не играю, Шульдих. Перестань ребячиться и просто послушай, что я говорю.

– О'кей, Брэд, будет исполнено!

Шеф в гневе – не то, что хотел бы запомнить Шульдих в последний день их совместной работы, поэтому он весь подобрался и опять сделал серьезную мину.

Дальнейший разговор не содержал в себе ничего, кроме скучных, но необходимых подробностей, которые Кроуфорд старательно пытался вбить в голову своих непутевых подчиненных: не высовываться, сразу по прилете запутать следы, уехать в какой-нибудь глухой городишко, не использовать способности ни под каким предлогом. Наги, как несовершеннолетний, поступает под опеку человека, которому Кроуфорд безоговорочно доверяет. Никто из Шварц его никогда не видел и, кроме Наги, никто и не увидит. При этом известии Наги помрачнел.

– Кроуфорд-сан, разве вы не можете и дальше быть моим опекуном?

– Нет, Наги. – Голос Кроуфорда был холоден и тверд, как всегда, но в глубине его янтарных глаз появилась какая-то непривычная мягкость. – Я сожалею, но нам необходимо разделиться. Эсцет были сильно ослаблены с гибелью Санрюдзин, и в течение этого года мы были в относительной безопасности. Но теперь они пытаются восстановить былое влияние, и на нас начнется охота. Для любого телепата больше одного паранормала нашего уровня в пределах одного города – уже настоящий маяк. Не говоря уже о сработавшейся команде.

Кроуфорд медленно обвел взглядом своих понурившихся подчиненных. Даже Фарфарелло перестал играть со своим любимым ножом.

Наги снова подал голос.

– Кроуфорд-сан, а мы… мы все когда-нибудь еще увидимся?

Взгляд Кроуфорда на секунду сделался отрешенны, как будто он пытался понять, что лучше ответить. Потом Кроуфорд ободряюще кивнул мальчику.

– Да, Наги. Обязательно.

Шульдих видел в мыслях Наги, сколько у того вопросов, но мальчик больше ничего не сказал – видимо, втайне опасался, что дальнейшие ответы на вопросы могут опровергнуть слова Кроуфорда.

Совещание закончилось, Шварц по очереди взяли из зеленой папки прозрачные файлы, в которых лежали запечатанные конверты, подписанные их новыми именами, и разошлись по своим комнатам. Шульдих размышлял о том, что сейчас был последний раз, когда они сидели вот так вот, вчетвером. То есть совсем последний.

 

 

http://s49.radikal.ru/i126/0807/e2/c3fc038f1844.jpg

 

Помедлив немного, Шульдих толкнул дверь в комнату Кроуфорда и вошел без стука. Кроуфорд поднял недовольный взгляд от своего компьютера.

– Мог бы и постучать.

– Зачем? Ты все равно позволил бы мне войти, – уверенно-беспечным тоном сообщил телепат и плюхнулся в мягкое кожаное кресло у окна.

– Выкладывай, что тебе нужно, и убирайся, мне еще нужно закончить несколько дел, – проворчал Кроуфорд и задвинул подставку с клавиатурой под стол, выжидающе глядя на Шульдиха. С лица немца сползла его обычная ухмылка, оно приняло неожиданно серьезный вид.

- Брэд, ты себя в зеркале давно видел? Краше в гроб кладут.

- С каких пор ты так заботишься о моем здоровье?

- С тех самых, как начал считать тебя моим начальником и доверил свою жизнь и благополучие. - С пафосом произнес Шульдих.

- Ну так можешь прекратить, потому что и жизнь, и благополучие отныне снова твои собственные.

– Э... Гм... ладно, понял: ближе к делу. Ты сказал, что сомневаешься, что все мы достаточно сообразительны, чтобы воспользоваться подготовленными тобой путями отступления. Я бы хотел знать, кого ты имел в виду, Брэд.

Кроуфорда передернуло. Шульдих знает: их шеф не выносит, когда подчиненные зовут его по имени.

– Шульдих, я не одну сотню раз говорил тебе...

– Да-да, я еще не страдаю старческим маразмом. Просто игнорирую твою просьбу. – Рыжий нагло ухмыльнулся, забавляясь удивлением, сменяющимся недовольством на лице Кроуфорда, и пояснил:

– Думаю, что если мы уже не Шварц, то ты не мой босс, нет? Просто довольно близкий знакомый. И по причине давности нашего знакомства я намерен называть тебя Брэдом, Кроуфорд, хочешь ты этого или нет.

Шульдих откровенно наслаждался, видя, как Кроуфорд снимает очки, осторожно кладет их на стол, устало прикрывает глаза, откидывается на спинку своего эргономичного компьютерного стула последней модели и начинает раздраженно барабанить кончиками пальцев по мягким подлокотникам. Эта негласная борьба продолжалась у них уже несколько лет: Кроуфорд пытается казаться непробиваемым Совершенным Лидером, а Шульдих – сорвать с него эту маску.

– Ты думал о Фарфарелло, да? – нарушил молчание Шульдих. Его раздражало, что он, телепат высшей категории, должен был задавать такие вопросы, но Оракул с самого начала их совместной работы категорически запретил читать его мысли. Целесообразность этого Шульдих понимал, – далеко не всегда ему хотелось бы знать, что видит Кроуфорд в будущем… И он совершенно не желал проверять, что будет, если запрет будет нарушен. Особенно в последний день.

– Нет. – Кроуфорд открыл глаза. – За Фарфарелло я более-менее спокоен. Думаю, даже с его психическим расстройством у него достанет ума следовать тому детально разработанному плану, который я для него подготовил. Конечно, его в любом случае поймают во время очередного приступа и наверняка упрячут в психушку. Но я сделал все, что мог, дальше все зависит только от него.

– Тогда кто? Наги? Ты сказал, что доверяешь этому его новому опекуну, хотя не могу даже представить, чтобы ты мог доверять кому-то вообще. И – Наги из нас троих, пожалуй, самый здравомыслящий, даром что младший!

– Верно. Наги меня не беспокоит. – Кроуфорд снова устало закрыл глаза.

– Но тогда… – глаза Шульдиха расширились.

– Догадался? В последнее время я слишком часто использовал свой дар. Мне потребуется время, чтобы восстановить свои способности. Но в последнем моём видении была опасность для тебя.

Шульдих молчал, пытаясь переварить только что сказанное. Фарфарелло – да, вполне возможно. Его трудно контролировать, особенно во время его вспышек ярости. И он вполне способен убить кого-нибудь на глазах у всех. Тогда его быстро засекут. Наги – может быть. Конечно, он очень умен и не по годам серьезен, но, в конце концов, что бы он о себе ни думал, он все еще ребенок, который пока не способен принять в расчет все варианты развития событий. И этот его опекун… как можно быть уверенным, что он не сочтет более выгодным для себя не прятаться вместе с мальчиком, а, скажем, использовать его способности в своих целях? Или даже просто продать его Эсцет?

Но сам Шульдих? Нет, за себя он был спокоен. Он – взрослый человек, психически здоровый. И телепатия – не то, что бросается в глаза, в отличие от телекинеза Наги или безумия Фарфарелло. Телепатия, кстати, дар очень полезный, когда надо скрыться – ведь достаточно только легкой манипуляции в разуме объекта, чтобы он забыл, что когда-либо видел одного рыжего немца. Вне всякого сомнения, проблема отнюдь не в нем самом!

– Эй, Брэд, а как насчет тебя? – вдруг осенило Шульдиха. Кроуфорд действительно сильно сдал за последние дни, хотя и пытался бодриться. Тем более, он сам только что сказал, что не может использовать свою силу так же, как и раньше. Груз ответственности и все такое... Шульдих знал точно: их лидер действительно беспокоится об их судьбах, как бы он ни пытался убедить всех в том, что его волнуют только Шварц как уже сложившаяся уникальная команда, которая еще вполне может послужить его планам. Ну а теперь забота об остальных может послужить хорошим прикрытием для…

Глаза Шульдиха расширились.

– Ты… ты же будешь знать, куда отправились мы трое! Эй, надеюсь, ты не собираешься посадить нас всех на самолет и пустить себе пулю в лоб? Вот дерьмо… Брэд, не смей!

Кроуфорд изумленно уставился на Шульдиха и… весело расхохотался. Шульдих удивленно моргал глазами – он не мог вспомнить, когда в последний раз видел шефа смеющимся. Если вообще видел когда-то…

– Шульдих, у тебя слишком богатая фантазия. – Уже спокойным тоном констатировал Кроуфорд. – Я не настолько склонен к самопожертвованию. И намереваюсь пока задержаться на этом свете.

Шульдих почувствовал, что краснеет. Действительно, глупо было думать, что Кроуфорд настолько… «склонен к самопожертвованию». В конце концов, они для него – всего лишь бывшие подчиненные. Не больше.

Дальнейшие слова Кроуфорда подтвердили его размышления.

– Перестань на меня так смотреть. Мы больше не команда, и тебя не касаются мои личные планы. Но если тебе интересно, попадаться Эсцет я не намерен, – резким тоном произнёс Кроуфорд, и Шульдих понял, что это правда. Кроуфорд никогда не лгал своим подчиненным.

Встретившись взглядом с лидером Шварц, Шульдих уловил в его золотистых глазах, не скрытых сейчас стеклами очков, непривычное чувство, и вдруг понял, что напрасно волновался – Кроуфорд действительно беспокоится и о нем, и об остальных. Хотя, пожалуй, «напрасно волновался» не было подходящим к данной ситуации определением. Волноваться на данный момент было о чем…

– Э... Брэд, ну, я пойду... Спокойной ночи. – Чувствуя себя не в своей тарелке, пробормотал Шульдих, встал из кресла и направился к двери.

– Шульдих, черт тебя побери!

Немец остановился, сжав пальцы на ручке двери, и удивленно обернулся. Чтобы Кроуфорд ругался? Скорее на Северном полюсе вырастут кокосовые пальмы…

– Просто думай своими никчемными мозгами, прежде чем сделать даже один шаг, – без тени иронии посоветовал Кроуфорд, стоя посреди комнаты со скрещенными на груди руками и сверля немца взглядом.

– Мои мозги не никчемные! – обиделся Шульдих. – Я телепат, если ты не заметил.

– Как телепат ты хорош, очень хорош, я никогда не скрывал, что признаю это. – Шульдих расплылся в улыбке, – он был уверен, что похвала от Кроуфорда встречается в природе так же редко, как лошадь Пржевальского, то есть только в зоопарке. – Но во всем, что не касается работы, твои мозги абсолютно никчемны, Шульдих. А особенно, когда дело касается твоей собственной безопасности.

Шульдих отвернулся, пару мгновений раздумывая, оскорбиться ему или просто принять совет.

– Ты никогда не подчинялся мне до конца, но если проолжишь в том же духе, я не смогу исполнить обещание, данное сегодня Наги, – добавил лидер Шварц более мягко.

– Обещание?

– Насчет того, что мы все еще когда-нибудь встретимся, – пояснил Кроуфорд.

Шульдих медленно повернул ручку, вышел в коридор и с детской мстительной радостью хлопнул дверью так, что услышал, как в комнате Кроуфорда что-то упало.

Зайдя в свою комнату, Шульдих запер дверь изнутри и тяжело привалился к ней. Голова раскалывалась от боли. Слишком насыщенный был день. Даже если бы не чрезвычайная ситуация и скорое расставание, голове было от чего раскалываться. Шеф сегодня вел себя очень странно. Сначала смеялся, потом ругался, а потом… Шульдих тряхнул головой, отгоняя фантазии, посетившие его при воспоминании о том, что промелькнуло во взгляде Кроуфорда, когда Шульдих так наивно испугался, что шеф собирается покончить с собой. Ведь это не могло быть… Нет, на это Кроуфорд точно не способен.

Шульдих вздохнул и обнаружил, что все это время держал в руке файл с конвертом. Он осторожно вытащил из файла листок со своим именем и временем вылета: завтра, 20:15. Что ж, хорошо, что не в пять утра – можно успеть и выспаться, и собраться. Интересно, когда вылетают остальные? Наверняка Кроуфорд выбрал рейсы, отправляющиеся с максимальной разницей во времени в течение суток. И наверняка сам он улетает последним, поздно ночью – сказал ведь, что ему надо закончить дела. Шульдих боролся с искушением подслушать в разумах Наги и Фарфарелло время их вылета. По расписанию завтра нетрудно будет узнать, какие рейсы отправляются в это время. Здравый смысл почти победил, – Кроуфорд не зря старался, чтобы они ничего не знали о маршрутах друг друга, не стоит сводить на нет его работу. Но… Шульдих не был бы Шульдихом, если бы любопытство не пересилило. Телепат мысленно потянулся к Наги. 10:30. О, ну конечно, первым должен оказаться в безопасности Наги, как самый младший, к тому же, все равно он привык рано вставать в школу, так что не будет ворчать по поводу того, что нет времени принять душ.

Фарфарелло. 14:45. Логично. На дневные рейсы всегда меньше пассажиров, и у Фарфарелло будет чуть меньше беспокойства – он не любит больших толп. «Как же ты предсказуем, Брэд, несмотря на то, что сам пророк! А может, именно поэтому...» – подумал Шульдих, засунул листок обратно в файл и лег спать.

 

Одетый в свой любимый белый деловой костюм, Шульдих шагал по улицам просыпающегося Токио, залитого бодрыми лучами утреннего солнца. Размахивая небольшим чемоданчиком – только самое необходимое! – в такт собственным шагам, он тихонько насвистывал мотив популярной песенки. Эту легкомысленную песенку он слышал в умах уже нескольких человек, спешивших на работу – между прочим, серьезных служащих солидных контор. Навязчивая мелодия и легкое, поверхностное скольжение по чужим мыслям, как обычно, служили неплохим средством отвлечься от собственных мрачных дум.

Он нарочно не взял такси, хотя денег у него было более чем достаточно – Кроуфорд заранее позаботился о том, чтобы члены его бывшей команды ни в чем не нуждались. До вылета Наги оставалось еще четыре часа, и – да, он действительно собирался дойти до аэропорта пешком, а что в этом такого предосудительного? Не то чтобы он особенно любил Токио и вообще Японию, но с этой страной и этим городом у него было связано слишком много воспоминаний, чтобы не попытаться в последние часы пребывания здесь запомнить ощущение этого места и этого времени.

В аэропорту он возьмет в кассе билет, забронированный на его новое имя, и узнает, с какой страной будет связана его дальнейшая жизнь в ближайшее время. А может, и не только в ближайшее. Потом выяснит, куда летят остальные Шварц, по крайней мере, Наги и Фарфарелло. Он собрался проторчать в аэропорту весь день, подслушивая их мысли до того момента, когда их самолеты оторвутся от земли. Не то чтобы он не понял приказа Кроуфорда не интересоваться маршрутами остальных или счел приказ глупостью, – просто не мог оставаться в неведении. В конце концов, любая страна не ограничивается одним аэропортом, а у его бывших товарищей по команде хватит ума не поселиться в соседнем с аэропортом квартале. И – так же, как и Кроуфорд, он вовсе не намеревался попадаться Эсцет. Значит, вопрос о выдаче под пытками местонахождения бывших товарищей в данном случае тоже не стоял. Так что ничего не будет плохого с того, что он просто будет знать, какая страна станет их приютом.

И еще. Ему надо было это знать. Просто чтобы не потерять последние ниточки, связывающие его с этими странными людьми, которые, как он понял только сейчас, были для него на протяжении последних нескольких лет самыми близкими. Почти что семьей...

 

//Эй, Наги, почему Россия, как ты думаешь?// – смеющийся мысленный голос Шульдиха ворвался в разум мальчика, с сосредоточенным видом следящего за тем, как его чемодан исчезает в дыре транспортера приема багажа. От неожиданности Наги вздрогнул, но тут же взял себя в руки и начал оглядываться. Никого – Шульдих предусмотрительно остался в соседнем зале.

//Не дергайся, ты меня не видел, я тебя тоже, так что все тип-топ,// – хихикнул немец. Наги нахмурился.

//Шульдих, разве Кроуфорд-сан не запретил тебе узнавать...//

//Только страна! Чистое любопытство, больше ничего, успокойся!//

Рядом с Наги Шульдих ощутил присутствие какого-то человека. Судя по всему, это и был новый опекун мальчика. Телепат осторожно попытался проникнуть в его мысли, но… натолкнулся на глухую кирпичную стену. Основательность «кладки» в стене и составляющие скрепляющего ее «раствора» свидетельствовали о богатом опыте человека по этой части.

//Черт, Наги, ты знаешь, что твой новый опекун – телепат? Я не могу проникнуть в его мысли.//

//Знаю, Кроуфорд сказал мне.//

//Возможно, он даже лучше, чем я. По крайней мере, в том, что касается защиты.//

Опекун Наги получил багажную квитанцию и направился в зал ожидания. Наги побрел за ним. Настроение и так с раннего утра было паршивым, а после появления Шульдиха мальчика и вовсе захлестнуло предчувствие чего-то нехорошего. Кроуфорд никогда ничего не делал без достаточных на то оснований. И если он считал, что им лучше забыть друг о друге, значит, он был прав.

//Малыш, ты что-нибудь знаешь о России?//

//Мало что. Никогда не думал, что попаду туда.//

Вдруг Шульдих зашелся гомерическим мысленным хохотом. Наги затряс головой – щекотно, когда в твоей голове кто-то смеется.

//Ой, Наги, я понял! Понял, почему Кроуфорд выбрал Россию!//

Наги не нравилось, что Шульдих лазает в его мыслях, но, в конце концов, телепат уже успел узнать то, что ему не полагалось, – хуже не будет. И мальчику самому было интересно, почему Кроуфорд выбрал Россию.

//Ну?//

//Ты японец, Наги. Тебе бы трудно было скрыться среди людей с европейской внешностью, в отличие от всех нас, верно?//

//Ну да. Поэтому меня и удивил его выбор.//

Наги недоумевал.

//А вот меня нисколько не удивляет. Я слышал, китайцы бешеными темпами заселяют Сибирь.//

//Ну и что?//

//А то, что ни один европеец, если только не жил долго в чужой стране, не способен отличить одного представителя монголоидной расы от другого! Даже японца от китайца!//

Шульдих откровенно веселился.

//Не думал, что у Кроуфорда такое чувство юмора!//

//Не смей больше читать мои мысли, Шульдих//, – насупился Наги. Шульдих не мог его видеть, но очень четко представлял себе, как лицо мальчика вспыхнуло от смущения.

//Ну, ну, спокойно, не нервничай, малыш, я просто пришел помахать платочком тебе вслед!//

В ответ, как всегда, Наги выставил свой импровизированный щит. Когда мальчик хотел воспрепятствовать чтению собственных мыслей, он всегда представлял себе горящий огонь или струящуюся воду. Сущий пустяк для телепата высшей категории, но Шульдих не собирался переходить границу дозволенного. Ему не хотелось, чтобы последнее впечатление Наги о нем было как о чрезмерно надоедливом типе. Хотя, если трезво рассуждать, вежливость в последние три минуты вряд ли могла перебить это самое впечатление, сложившееся у мальчишки за последние несколько лет...

Самолет Наги поднялся в небо и исчез в сверкающих от солнца белоснежных облаках. «Хорошая погода для прощания», – подумал Шульдих, достал из нагрудного кармана носовой платок и помахал в окно вслед самолету. Молодая семейная пара рядом с ним изумленно покосилась в его сторону. Немец оскалил зубы в самой обворожительной ухмылке из своего богатого арсенала. Супруги поспешно отвернулись, и Шульдих отправился в зал ожидания – дожидаться Фарфарелло.

 

http://s52.radikal.ru/i136/0807/0b/3107252d5158.jpg

 

Ирландец летит в Австрию. Интересно, чем руководствовался Кроуфорд, когда выбирал маршрут для психа? Шульдих не пытался влезть в мысли Фарфарелло – он сейчас наверняка не в себе из-за такого количества народа вокруг, не стоит задевать его лишний раз. Шульдих просто наблюдал. Он бы ни за что не узнал Фарфарелло, если бы не отчетливый знакомый отпечаток его разума в толпе. На штатном маньяке Шварц был черный деловой костюм и шляпа, скрывающая приметные белые волосы, вместо черной повязки на левом глазу, привлекающей внимание – темные очки. Теперь Фарфарелло выглядел похожим не на маньяка, а всего лишь на обычного секретного агента, какими их любят изображать в кино. Впрочем, большего от него ждать не стоило. Шульдих улыбнулся, ощутив дискомфорт Фарфарелло – такой наряд был для него крайне непривычен, он чувствовал себя не в своей тарелке.

Но вот и самолет Фарфарелло взмыл ввысь. Шульдих снова достал носовой платок и, усмехаясь, помахал вслед самолету, не обращая внимания на очередной шквал любопытных и удивленных взглядов.

Атака чужих мыслей, полностью подавляющая его волю, была настолько внезапна, что он даже не успел осознать ее. Просто Шульдих вдруг решил, что ему срочно надо выйти из здания аэропорта, а в следующее мгновение с изумлением понял, что на самом деле надо вовсе не ему... И еще большей неожиданностью стало – сопротивляться действиям собственного тела абсолютно бесполезно.

Снаружи рядом с ним остановился темно-зеленый микроавтобус «Хёндэ», задняя дверца отодвинулась, и чья-то сильная рука в черной перчатке втянула его на сиденье. Впрочем, воспротивиться он все равно не мог. Дверца захлопнулась, и машина тронулась с места, неторопливо набирая скорость. Шульдих тщетно пытался сбросить оковы чужой воли, – то ли другой телепат был сильнее его, то ли сам он за последние дни от чрезмерного использования своего дара ослабел не меньше, чем Кроуфорд.

Между тем, сидевший справа от него человек, от мыслей которого так и несло весельем, вырвал чемоданчик из его рук, не переставая довольно хихикать и бормотать что-то насчет невиданной удачи, и сразу же выудил из чемоданчика конверт и записку.

– «Шульдих – 20:15» – Прочел он, потом перевернул листок, секунду разглядывал написанное на обратной стороне, и вдруг зашелся диким, полным восторга хохотом. Шульдих, все еще не в силах пошевелиться, скосил глаза на записку, где размашистым, уверенным почерком Кроуфорда отчетливо было выведено: «Не вздумай пользоваться своим даром: они будут проводить телепатическое сканирование всех вокзалов и аэропортов. Записку уничтожь. Удачного полета».

– Нет, я просто поражаюсь, насколько же некоторые люди любят игнорировать приказы начальства даже в ситуациях, которые ставят под угрозу их собственную жизнь! – продолжал насмехаться весельчак справа.

Шульдих чувствовал, как чужой разум грубо обшаривает его мысли, нисколько не заботясь о том, чтобы делать это хоть сколько-нибудь незаметно. Похоже, ментальные щиты, взращенные и взлелеянные Шульдихом за все эти годы, для другого телепата совершенно не являлись помехой. Шульдих поморщился, – разрушение настолько глобальной защиты было довольно болезненным, поэтому он решил для собственного же блага опустить щиты. Человек на переднем сидении рядом с водителем одобрительно хмыкнул, и немец понял, что это и есть поймавший его в свои сети телепат.

– Хуже, – раздался лишенный эмоций низкий голос телепата, и Шульдих увидел равнодушные серые глаза, отражающиеся в зеркале заднего вида. – Он не игнорировал. Он просто не додумался перевернуть листок.

Изменено 21 июля, 2008 пользователем Хаяме Кёши (смотреть историю редактирования)

[Trickster]

А ничетак, хотя с сабжем знакома весьма поверхностно(и это еще слабо сказано), но представляю, как оно понравится настоящим поклонникам))

[Хаяме Кёши]

Ну я тоже "сабж" уже позабыть успел слегка, столько аниме за это время пересмотрел, что всё смешалось. :D Но, видимо, 3 года назад он меня сильно впечатлил (хоть и говорят, что девчачье аниме, только не верьте, что это яой - неа, ни фига, это всё фанатки в фанфиках расстарались), раз я такую масштабную фигню замутить решил. ;) Это ж только одна глава, а планировалось(уется)... гм... не знаю, сколько, но никак не меньше 10, и все примерно такого размера. ;) Похоже, пересмотреть-перечитать надо, а то читаю свои наброски-зарисовки и репу чешу: хто эти люди, о чём это я? :D (Ну это я преувеличиваю ради красного словца, конечно, но бывает.) Благо план нашёл развития событий (ох, ну я и намутил тогда чёта с сюжетом, даже не знаю, как теперь это всё воплотить удастся). Составляйте, уважаемые коллеги-фикрайтеры, подробные планы повествования, они вас спасут! :D Изменено 21 июля, 2008 пользователем Хаяме Кёши (смотреть историю редактирования)

[Trickster]

Составляйте, уважаемые коллеги-фикрайтеры, подробные планы повествования, они вас спасут

Еще чего не хватало, не рОман пишу, а стеб низкопробный)) Если я буду уделять одному фику много времени - моя лень мной овладеет окончательно.

 

ЗЫ А какие еще есть фики и на что? Я бы почитала.

[Хаяме Кёши]

Ну я всё-таки надеюсь, что моё "творчество" не совсем низкопробный стёб... поэтому предпочитаю времени побольше уделять.

Какие ещё есть, я выложу потом, как руки дойдут. Говорю ж, печатаю медленно. Да ещё почерк свой приходится разбирать. <_< Пока вот этот дописать хочу наконец уже, а то висит надо мною дамокловым мечом, во сне мне является с ножом, страшным голосом завывая: "Допиши-и-ии, допиши-иии!" :blink:

[Trickster]

а то висит надо мною дамокловым мечом, во сне мне является с ножом, страшным голосом завывая: "Допиши-и-ии, допиши-иии!"

Надо переходить на миниатюры))

оэтому предпочитаю времени побольше уделять.

Ну и правильно, читателям же потом лучше))

[Хаяме Кёши]

Надо переходить на миниатюры))

Не могу. В мелком произведении куда сложнее вместить всё, что хочешь сказать. Тут особый талант нужен. Это моя основная проблема. Меня ещё в школе за слишком длинные сочинения ругали. И красными чернилами на полях: "Воды много!" ;)

[Trickster]

. Меня ещё в школе за слишком длинные сочинения ругали. И красными чернилами на полях: "Воды много!"

Ха, а нас всех поголовно ругали, что мы вообще сочинения не пишем, а списываем с критики

А чтобы объем казался больше - просто буквы в тексте растяя-я-ягивали, как могли))

 

ЗЫ заканчиваю оффтопить, а то как-то... оно не к месту))

[Хаяме Кёши]

Глава 2

Мимолетное видение

 

Кроуфорд отставил в сторону чашку с остатками кофе, аккуратно сложил газету, положил ее на стол, откинулся на спинку стула и сосредоточился. Прошла уже неделя с тех пор, как он покинул Японию. Его терзало смутное беспокойство за своих бывших подчиненных. Возможно, за неделю спокойной жизни в уединенном санатории на берегу озера его дар достаточно восстановился, чтобы попробовать вызвать видение о ком-нибудь из Шварц.

 

«Шульдих» – подумал Кроуфорд, представляя себе ухмыляющегося телепата. А в следующее мгновение порадовался, что сидит на стуле. Удар – и темнота. Кроуфорд опешил. Прежде такого никогда не было – он или мог видеть будущее, или не мог. Помассировав указательными пальцами виски, Оракул снова попытался вызвать видение.

Темная комната взрывается ярчайшим светом – похоже, какой-то подвал. Человек в рваной одежде, прикованный к стене, похоже, на последней стадии истощения. У него длинные волосы неопределённого цвета, давно не мытые и слипшиеся от крови... рыжие?

Кроуфорд напрягся, но тут же взял себя в руки – нельзя отвлекаться, иначе видение оборвется, и неизвестно, удастся ли вызвать его вновь.

Человека, похоже, о чем-то спрашивают, потому что он с трудом поднимает голову, и сомнений больше не остается – Шульдих. Судя по его истерзанному виду, кажется чудом, что он всё ещё жив. Ослепшие от нестерпимо яркого света синие глаза, глядящие в пустоту, на истощенном лице кажутся неестественно огромными. На губах телепата Шварц застыло жалкое, вымученное подобие привычной злодейской ухмылки. Смотрится дико, жутко. На секунду изображение расплывается, исчезает в клочьях серой мглы. Потом движущаяся картинка превращается в набор разрозненных слайдов - верный признак того, что видение вот-вот прервётся, - сил Кроуфорда пока ещё не хватает на такие длинные "фильмы".

Серая мгла.

Снова свет. "Крупным планом" - всё те же глаза, только уже не синие - мутно-серые, подёрнутые какой-то пеленой, с застывшей в них ненавистью.

Снова мгла. Далее картинка проступает едва-едва. Луч фонаря, глаза Шульдиха закрыты, на щеках поблёскивают две капли... может быть, блики от лампы?

Серая мгла сменяется чёрной, непроглядной тьмой. Последний кадр - всего мгновение, как высвеченное короткой вспышкой фотоаппарата: чьи-то руки снимают безжизненно обмякшее тело со стены.

 

Кроуфорд выпрямился. Встал. Прошелся по комнате. Надел очки. Поморщился. Снял, протер, снова надел. Опять снял. Внутри черной дырой стремительно разрасталась та самая пустота, которая была во взгляде Шульдиха из видения. Пустота безнадежности.

С его стороны было глупо и недальновидно позволять немцу действовать самостоятельно. Нужно было взять его с собой. Или, по крайней мере, собственноручно посадить в самолет. Конечно, этот идиот воспользовался своими способностями вопреки приказу! Его, несомненно, вычислили… Не могли не вычислить.

Кроуфорд взял со стола графин, налил полный стакан минеральной воды, выпил одним залпом и продолжал вышагивать по комнате с пустым стаканом в руке.

Шульдих – идиот, потому что никогда не слушается… не слушался?.. приказов. А Кроуфорд – вдвойне идиот. Потому что знал об этом и не предотвратил… Тоже мне Оракул.

Кроуфорд сжал стакан так, что тот едва не лопнул. Шульдиха больше нет. Эта фраза медленно, но неотвратимо формировалась в его мозгу, разрастаясь вместе с пустотой и заполняя ее собой. Сомнений в произошедшем не было. Его пытали, пытаясь узнать местонахождение остальных Шварц… Кроуфорд замер.

Если Шульдих пользовался своим даром - стало быть, узнал, куда отправились Наги и Фарфарелло. Значит, агенты Эсцет теперь тоже осведомлены об этом.

– Шульдих, ты ублюдок. – Сообщил Кроуфорд многострадальному стакану, со стуком ставя его обратно на стол. – Мало того, что сам влип, еще и других подставил. – И тут же устыдился своих слов, вспомнив взгляд Шульдиха, полный безнадежности и отчаяния.

– Рыжий, рыжий, что же ты натворил… – Прошептал бывший лидер Шварц. Он был очень зол на себя. – Нельзя, видно, этот детский сад было распускать… – бормотал Кроуфорд себе под нос, лихорадочно укладывая вещи. По крайней мере, этого недоумка нужно было забрать с собой. И не отпускать от себя ни на шаг, никогда не отпускать...