Авангардизм...

[Octavia]

Есть масса крутых даже откровенно педагогических произведений, целые жанры, басни там.

точно, басни вообще практически всегда носят назидательный характер.

[Panzerkater]

Да и соцреализм порой был очень даже.

Ещё как был. Тут главное - не делать принцип критерием :)

И уж наверняка нет никакой чёткой границы, отделяющей искусство от неискусства, и нельзя одно произведение чётко назвать искусством, а другой — нет.

Субъективно - есть. В том-то и дело. Я всегда могу чётко сказать - торкнуло или нет. Не смогу, правда, объяснить, почему. Так может, и не надо создавать общественно признанные ярлычки? Кстати, поговорку о вкусах не спорят задолго до меня придумали...

[rhqh\shyl\tgid]

Субъективно - есть. В том-то и дело. Я всегда могу чётко сказать - торкнуло или нет. Не смогу, правда, объяснить, почему. Так может, и не надо создавать общественно признанные ярлычки? Кстати, поговорку о вкусах не спорят задолго до меня придумали...

В том-то и дело, что о вкусах не спорят, но искусство — не вкусы. Искусство — это не просто окружить себя милым собственному глазу барахлом и сидеть торкаться. Искусство всегда эстетика плюс что-то ещё (что?). На мой взгляд, это такая же редукция, как редукция к абсолюту объективного искусства-самого-по-себе, или как толкование искусства как социальной условности. Тут что-то между. Отчасти искусство социально и вписано в контекст, а в общем-то и изобретено, отчасти самостийно и заключено в объектах искусства в виде некоего «потенциала», отчасти в голове каждого.

 

главное - не делать принцип критерием

Вот. Всё. Вопрос решён, сабж можно закрывать. :a_09:

[Panzerkater]

Искусство всегда эстетика

Опять же субъективно.

[Hohn]

Искусство вне эстетики невозможно, а значит, прямо определяется через неё. Как именно — труднопонимаемо и не так важно.

Вот это как раз очень важно. Ибо эстетика разная. В смысле - индивидуальная. И, получается, само понятие искусство субъективно.

В моих глазах он, может, и не обувь уже, а мухобойка, но вообще-то обувь.

Да. Именно в моих глазах. То есть оно как бы искусство, поскольку область применения установлена именно так, но оценка полученного функционала слишком субъективна.

Искусство — это не просто окружить себя милым собственному глазу барахлом и сидеть торкаться. Искусство всегда эстетика плюс что-то ещё (что?).

Опять же субъективно.

Крайне содержательный диалог.

[Кирико Кираюто]

Крайне содержательный диалог.

я бы сказала, что в нём прослеживается искусство, но это субъективно... скорее всего.

[rhqh\shyl\tgid]

Опять же субъективно.

Искусство вообще без эстетики — это как?

 

Крайне содержательный диалог.

Вполне.

[Panzerkater]

Искусство вообще без эстетики — это как?

Нет, эстетика сама по себе субъективна. Я вот считаю, что змеи и пауки красивы, но все ли со мной согласятся?

[Кирико Кираюто]

А можно ли термин "калокагатия" перенести на искусство?

[rhqh\shyl\tgid]

эстетика сама по себе субъективна.

Ну, я не совсем в эстетике объективные основания и ищу. По крайней мере, у людей есть какие-то врождённые критерии красоты (сечения там), которые не обязательно соблюдать для эстетического и тем более для искусства, но которые всегда обыгрываются. (Абстракционистами в частности).

Кстати, именно антропологическое понимание искусства предлагает интересный взгляд на его реальные основания.

 

А можно ли термин "калокагатия" перенести на искусство?

На определённый подход к искусству — да. Есть ещё акме) И в таких педагогических взглядах явно прослеживается эстетическая сторона. Но искусство не обязано воспитывать, не обязано вращаться вокруг человека, не обязано быть гармоничным и так далее. Только если понимать это общее очень глубоко, в том духе что «любое искусство так или иначе всегда к добру». Но это вообще тоже сократовская концепция, согласно которой истина, добро и красота — одно и то же. И искусство, как любая форма высшей человеческой практики, всё это в себе сочетает (в сущности, всякая высшая практика, будь то искусство, наука, молитва, философствование, в этом смысле одно и то же — грех не вспомнить малевичевское зеркало). Здесь прослеживается мощный объективистский заряд, с которым я не могу согласиться. Но что-то смутно правдивое в идее всё равно прослеживается?

[Кирико Кираюто]

Но что-то смутно правдивое в идее всё равно прослеживается?

должно прослеживаться. С чего всё началось-то? С угля и стены? Или танца-покланения стихиям? Или с ритмичного подвывания во время укачивания детей? Откуда началось искусство?

[Panzerkater]

Кстати, именно антропологическое понимание искусства предлагает интересный взгляд на его реальные основания.

Да, именно оно. Сначала было ремесло, потом его признали искусством, а потом решили отбросить ремесло - и что же осталось? Искусственный конструкт, созданный искусствоведами, для того чтобы сформировать определенную область, легитимизировать ее и институционно оформить в интересах определенного рынка.

Спасибо за ссылочку, автор помог мне чётко сформулировать то, что ощущалось интуитивно.

По крайней мере, у людей есть какие-то врождённые критерии красоты (сечения там)

Не уверен. Просто вспомнилось: Считая завершенность несовместимой с вечным движением жизни, японское искусство на том же основании отрицает и симметрию. Мы настолько привыкли делить пространство на равные части, что, ставя на полку вазу, совершенно инстинктивно помещаем ее посредине. Японец столь же машинально сдвинет ее в сторону, ибо видит красоту в асимметричном расположении декоративных элементов, в нарушенном равновесии, которое олицетворяет для него мир живой и подвижный.

Симметрия сознательно избегается также потому, что она воплощает собой повторение. Асимметричное использование пространства исключает парность. А какое-либо дублирование декоративных элементов японская эстетика считает грехом.

Посуда на японском столе не имеет ничего общего с тем, что мы называем сервизом. Приезжие изумляются: что за разнобой! А японцу кажется безвкусицей видеть одну и ту же роспись и на тарелках, и на блюдах, и на супнице, и на чашках, и на кофейнике.

В. Овчинников. Ветка сакуры.

[Octavia]

Но искусство не обязано воспитывать, не обязано вращаться вокруг человека, не обязано быть гармоничным и так далее. Только если понимать это общее очень глубоко, в том духе что «любое искусство так или иначе всегда к добру». Но это вообще тоже сократовская концепция, согласно которой истина, добро и красота — одно и то же.

безусловно соглашусь с Сократом. Для меня искусство - это всегда устремление вверх.

[rhqh\shyl\tgid]

Спасибо за ссылочку, автор помог мне чётко сформулировать то, что ощущалось интуитивно.

Но ведь он во многом сам себе противоречит, это высказывание слишком радикальное на фоне того, что он говорит дальше.

Например, он говорит, что искусство придумал Вазари в отношении мастеров Возрождения, затем сам же расширяет эти рамки до ХХ века, дополнив «платоновскую» сюжетную практику «стилевой» исторической практикой, вспоминает о довозрожденческих практиках, которые — подумаешь — были анонимными, и присоединяет ко всему этому «проблематизирующий» авангард. Затем он сам замечает, что в литературе, например, эти процессы не столь видны, и искусство как бы и более реально (это как? тут уж простите — или выдумка, или нет). И в конце концов он все эти практики увязывает в антропологическом подходе: «я думаю, что есть большая зона экспрессивных стилей, большая зона обмена информацией, частью которой является искусство. Но граница того, что мы называем искусством, условна. Эти экспрессивно-знаковые области больше не нужно исследовать как какую-то единую историю от пещеры Ласко до Комара и Меламида, а надо исследовать как определенную конфигурацию человеческой экспрессивности или знаковости, отношения к миру, которые совершенно по-разному сконфигурированы в разные эпохи». То есть, граница, хоть и условная, но есть (я выше говорил об этом), некие вполне биологические (биосемиотические) конфигурации, пусть и разные в каждое время, тоже есть. Да ещё есть ключевое словосочетание «отношение к миру», и этого более чем достаточно. Я говорил ведь именно о нём.

Его тезисы сводятся примерно к следующему. До Возрождения мастера были анонимными и творили в более прикладном ключе. После Возрождения авторов стали активно включать в процесс брожения Zeitgeist, вплавлять в общество. После авангарда искусство «вернулось к вечным образцам», а в постмодернистскую эпоху променяло стиль на эклектику. Вопрос: ну и что? Пусть в древние и средние века искусство носило более прикладной характер — но это ведь было искусство и оно осмыслялось как искусство. Литературная критика родилась ещё в Древней Греции. Сталинизм кивал на вечные образцы? Ну и пусть кивал, все на что-то кивали. Оттого, что в его идеях был некий смутный отказ от времени (если честно, похоже на гуманитарные в плохом смысле выверты), сам он по факту вне времени не оказался. Авангард сменил ремесло на жест (который тоже далеко не так прост, как автор его малюет)? Ничего нового, просто старый неосознаваемый эффект возвели в инновационный метод и провернули крутую работу по теории искусства. (Здесь можно сделать более подробный подход, причём, с упоминанием Канта, который не так прост, как его тут нарисовали — именно от него идёт традиция «игры смыслов» и э-э... забыл, как называется... «музейного места», допустим). Постмодернизм эклектичен? Так чем эклектика не подход, не стиль? Умерли большие стили? Ну пожалуйста: у нас и большие науки умерли, и, с окончанием Холодной войны, большие идеологии. Многополярность, параллельное развитие десяти тысяч идей, пожалуйста. И то — относительно.

То есть, с одной стороны — окей, разумеется, искусство не настолько сюжетно, преемственно и гладко, как некоторые его представляют. И чем больше мы погружаемся в конкретику, тем меньше находим оснований для больших обобщений. Но вот на той же постнауке интервью про термин «классическая немецкая философия», говорящий о том же: всё там было гораздо сложнее, чем Маркс нарисовал. Значит ли это, что ни НКФ не существовало, ни философии вообще? Пусть реальная история искусства в разы разнообразней, изменчивей и сложней. Я за. Но ведь так со всем. Наука. До Нового времени её «не было, а с Нового времени она изменилась до неузнаваемости: гений-исследователь сменился командой, строгая проверка уступает место статистическим методам, большие дисциплины растеклись по бесчисленным узкоспециальным дисциплинам, каждая из которых междисциплинарна, классические научные критерии и представление поступательно разворачивающегося прогресса напоролись на Куна, Фейерабенда. Значит ли это, что «наука — искусственный конструкт, созданный науковедами для того чтобы сформировать определенную область, легитимизировать ее и институционно оформить в интересах определенного рынка»? Логика. До Аристотеля и софистики логики не было, они её открыли/изобрели, а сейчас классическая логика тонет в бесконечных новых, разных нечётных, нечётких и каких угодных логиках. Каждый волен изобрести свою логику, а классическая логика напарывается на ряд парадоксов и ограничений в применении. Значит ли, что логика — конструкт? Национальность! В соседней теме я говорил примерно то же самое, что здесь говорится про искусство. Но занчит ли это, что нет никаких, чёрт с ним, «локальных особенностей», нет социальных общностей? Да есть они, просто их стало трудно понимать в терминах 19 века, нужно искать более глубокие основания, чтобы дать более обстоятельную, широкую, фундаментальную социологическую теорию. Государство! Сейчас идёт критика термина государства: оказывается, в античности были states и сейчас states, да и их границы всё более размываются в процессе глобализации и информатизации. Значит ли, что государства — искусственный и т. п.? Нет, это значит, что это значительно более сложный и т. п. Возьмите религию, философию, культуру, экономику, эволюцию, что угодно — и везде вы увидите, что народ в массе оперирует упрощёнными и тенденциозными представлениями 19 века, а что в действительности всё куда сложнее. И что, стоит нам отказаться от терминов искусства, культуры, религии, философии, государства, экономики, национальности и прочих как от несостоятельных выдумок, придуманных кем-то в корыстных целях? Может быть :) — разве только чтобы заменить более совершенным и менее квадратно-гнездовым пониманием окружающего мира. Короче, у автора какое-то чрезвычайно узкое понимание термина искусства ровно в том виде, в каком его нарисовал когда-то там кто-то там, с таким-то внутренним устройством и с такими-то методами и институтами и никак иначе. Но это же просто неправда. Это словесные упражнения. И он сам это подтверждает, просто заменяя к концу слово «искусство» сортом практик и не изменяя особо исследуемого поля.

Кирико тут упомянула наскальную живопись. Окей, пусть это не «искусство». Тогда что? Окей, пусть практика. Какая-то особая практика? В каждой первобытной культуре особая практика? Давайте атомизируем все практики! Да нет же, так проще сразу редуцировать язык и стать феноменологическим созрецуном, науки — корыстный идеологический мусор. Пусть искусства бывают разные, высокими и низкими, с гениями и анонимные, стилевые и индивидуальные, историчные и посягающие на внеисторичность, ремесленные и жестовые, со стапатьюстами разными эстетиками. Какая разница? Наскальная живописть перестала быть от этого живописью, что бы его авторы в него не вкладывали?

Искусство возникает с первым критиком. Но кто такой критик — тот, у кого на бейджике и в трудовой так написано? Первый критик был, вероятно, тем же лицом, что и первый автор. Критика — это критическое восприятие, а искусство без восприятия невозможно, я писал об этом. Я уже сказал, что и критика, и теория имели место во все времена — хотя их предмет критики и теоретизирования мог не совсем точно совпадать с предметом современного искусствоведения, ну и славненько. Сейчас ни один предмет нигде не совпадает с античным образцом.

Искусство исторично и не может существовать вне дискурса и уж тем более не может быть индивидуальным. Да пожалуйста, ради Бога! Это касается любой сложной человечьей деятельности. Чем радикально отличается ЧК от монылизы? Тем, что ЧК это ЧК, а лиза это лиза. ЧК не был бы понятен в 1800 — он был бы преждевременный. Сейчас ЧК никого не удивит, это всё уже было. Нечто может быть новым единожды, ход истории всегда оригинален. История искусства обладает своей внутренней логикой, когда реализм исчерпал себя, стали (очень постепенно) придумывать новые формы. Пусть эта история будет в сто раз сложнее, чем её рассказывают искусствоведы — ну что ж. Суть одна: ЧК был в своём месте и в своё время, и его появление — не продиктовано, но вполне обусловленно внутренней логикой развития искусства. Как и открытие атома не могло произойти ни двумя веками раньше, ни после сооружения БАКа. (Один к одному сравнивать логику искусства и науки нельзя, но суть, опять, одна). Вот вам и конфигурации экспрессии, которые «совершенно по-разному сконфигурированы в разные эпохи». Не вижу никакой проблемы в социальности искусства, творимого людьми, живущими в и образующими социум, в его историчности, учитывая, что оно существует во времени из прошлого в будущее, и в его дискурсивности, потому что дискурсивно вообще всё.

Может быть, мы неверно понимаем искусство, очерчиваем его границы, предвзято относимся к его истории, видим в его основании неверные эстетические начала (типа «гармонии») — ну пожалуйста. Ставьте понятие с ног на голову, пересматривайте, перекручивайте. Но зачем отрицать реальность?Нет, может, современная лавочка с аукционами и прочим буржуазным барахлом и была «выдумана» — но так же, как и государство как институт (общественный договор етц), но так все институты были «выдуманы». Мы ведь говорим о человеческой деятельности, она в известном смысле вся «выдумана». Тут уж извините, мы не погодное явление, и этот факт лежит в основе любой гуманитарной науки.

В конце концов, он говорит о «конце искусства». Ну молодец, очередной свидетель конца истории у нас здесь. Про таких я в теме про нло пишу.

 

Считая завершенность несовместимой с вечным движением жизни, японское искусство на том же основании отрицает и симметрию.

Так золотое сечение и несимметричное) Японцы просто намного опередили запад в определённых сортах эстетики. Думаю, при желании её вполне можно объяснить антропологически, ничего фантастичного в естественности я не вижу. Меня в этом смысле в первую очередь заботит искренняя любовь к трешу и разного рода чернухи, психологию которой (любви) раскрыть сложнее.

[Panzerkater]

,

Ну, я не отрицаю искусство, скажем так, постремесленного периода. Просто в этот период утрачен мало-мальски объективный критерий - то самое мастерство ремесленника. Что открывает широкий простор для манифестов и спекуляций. И надо держать ухо востро, поскольку даже в субъективном может оказаться не только моё, но и привнесённое общественным мнением. Ещё одна длинная цитата, на сей раз из Филипа нашего Дика:

Чилдан кивнул, изучая заколку, но Пол не обращая на него внимания, продолжал:

- У нее нет ваби, - сказал он, - и не могло быть, но...

Он тронул пальцами головку шпильки.

- Роберт, у этой штуковины есть ВУ.

- Я верю вам, - сказал Чилдан.

Он пытался вспомнить, что же такое Ву - слово не японское, оно китайское. Он вспомнил, что оно означает "мудрость" или "разумение", в любом случае, нечто в высшей степени значительное, хорошее.

- Руки ремесленника, - сказал Пол, - обладали Ву и сделали так, чтобы Ву передалось этому предмету. Но он закончен, совершенен, Роберт. Размышляя над этим, мы сами приобретаем еще большее Ву. Мы испытываем умиротворение, присущее, однако, не искусству, а священным предметам. Я припоминаю храм в Хиросиме, где можно рассматривать челюсть какого-то средневекового святого. Однако вот этот предмет - дело рук человека, а то была реликвия. Этот предмет живет в настоящем, в то время как тот - просто остался. В результате этих размышлений, занимавших меня со времени нашего последнего прихода, я определил ценность этой вещи, она заключается в отсутствии историчности. И я этим глубоко заинтересован, да вы и сами видите.

- Да, - отозвался Чилдан.

- Не иметь исторической ценности, не иметь художественных, эстетических достоинств, и тем не менее содержать оттенок некой неземной ценности - это какое-то чудо. И именно оттого, что эта безделушка такая жалкая, маленькая, вроде никчемная. Это, Роберт, только из-за Ву. Потому что часто бывает, что Ву находится в самых на вид невзрачных предметах, о которых у христиан говорится: "Камни, отвергнутые мастером". Можно угадать Ву в таком хламе, как старая палка или ржавая жестянка из-под пива на обочине. Однако, в этих случаях Ву находится внутри самого смотрящего. Это религиозное переживание. Здесь же мастер вложил Ву в предмет, а не просто стал свидетелем Ву, внутренне присущего этому предмету.

Он поднял глаза.

- Я достаточно ясно излагаю свои мысли?

- Да, - ответил Чилдан.

Другими словами, это указывает на совершенно новый мир. И имя ему - не искусство, так как у него нет формы, и не религия.

Так вот, Пол Казуора неправ. Именно то, что содержит ву, и есть искусство. Именно поэтому я скорее буду искать его в быту. Есть, знаете, вроде обыденные вещи, которые радуют глаз, которые приятно взять в руку и так далее.

[rhqh\shyl\tgid]

открывает широкий простор для манифестов и спекуляций.

Вот именно и только это оно, как мне кажется, и открывает. Искусством теперь могут быть не то что манифесты, но даже инструкции, в т. ч. инструкции по «производству искусства». Никаких рамок нет (что, по-моему, очень здоровски). Но искусство в любой форме остаётся искусством, а мазня по всем староремесленным правилам остаётся мазнёй.

Хотя конкретно насчёт субъективности/объективности — это немного не туда и мы уже поговорили про это. Вы считаете, что оно исключительно субъективно (можно ли тогда сказать, что искусство связано исключительно с субъективным восприятием?), я — что некие весьма размытые объективные критерии всё-таки можно выделить. Но

 

Именно то, что содержит ву, и есть искусство. Именно поэтому я скорее буду искать его в быту. Есть, знаете, вроде обыденные вещи, которые радуют глаз, которые приятно взять в руку и так далее.

Но ведь это опять означает, что искусство скорее присуще вещам самим по себе, то есть, в известной степени объективно. Субъективна здесь лишь способность это Ву «извлекать». При этом естественные предметы сами по себе трудно назвать искусством, потому что их никто с умыслом не изготавливал. (Хотя, при желании, можно протянуть определение искусства и во внечеловеческую сферу — всё равно субъект останется в определении как необходимый познающий). А то, что эстетика естественных вещей вам ближе надуманных конструктов — так это вопрос вкусов, причём мне вполне понятных и близких.

Скрытый текст

Я бы даже сказал, что при сопоставимой красоте вещи естественного и искусственного происхождения всё равно воспринимаются с очень разным, что ли, оттенком. Вещь в отсутствии всякого человеческого особенно мила феноменологическому взгляду. Не хочу сейчас искать точную цитату, но примерно в таком духе писал Хайдеггер: вот выходишь ты утром из дома (загородного, разумеется) и видишь пейзаж. (Гадамер тоже видел в рисованном пейзаже с натюрмортом, между прочим, не иначе как предтечу авангардной абстракции). И ты, сорта, стоишь в просвете бытия или типа того. Но вот ты видишь на горизонте человеческую фигуру — и ощущение ускользает. Примерно те же ощущения дают и искусственные вещи, если они достаточно оторваны от контекста человеческого. Мало что может быть красивее руин, ржавых брошенных машин где-то у дороги.

[Panzerkater]

некие весьма размытые объективные критерии всё-таки можно выделить

Тогда придётся признать, что искусство как бы существует вне человека. Согласитесь, нонсенс.

Кстати, в процитированном романе так оно и есть, это самое ву, вложенное мастером, существует само по себе и даже позволяет господину Тагоми переместиться в реальный мир.

Мало что может быть красивее руин, ржавых брошенных машин где-то у дороги.

Да. Но гарантирую - не все так думают :)

[rhqh\shyl\tgid]

Тогда придётся признать, что искусство как бы существует вне человека.

Потому я и сказал, что «всё равно субъект останется в определении как необходимый познающий». Тем не менее, монализа — это произведение искусства, то есть, предполагается, что она есть некий самоценный предмет. Понятно, что его должен «оживить» взгляд субъекта, но тут мы вспоминаем о «потенциале»: тот факт, что монализа воодушевит в 100 раз большее число смотрящих, чем случайная мазня, позволяет говорить, что в монализе как таковой заключена какая-то эстетическая (для начала) сила. Это не отменяет того, что ценность монализы обнаруживается только в контексте.

[Panzerkater]

Тем не менее, монализа — это произведение искусства, то есть, предполагается, что она есть некий самоценный предмет.

Вот вымерло человечество... И что тогда Мона Лиза? Кусок холста, испачканный краской. Правда, ряд опусов и при наличии зрителя таковым является :)

Искусство - в нас. И только.

[rhqh\shyl\tgid]

Со смертью всякого субъекта ни о какой оценке и ни о каком вообще субъективном не может идти речи на первом месте. Я и ответил, что субъект — такой же неотъемлемый элемент в формуле произведения искусства, как и, собственно, само произведение. Ну да ладно, я-то не возражаю, у меня как раз субъектное (но не целиком субъективистское, подчёркиваю) понимание искусства. Но ведь я приходил к таким выводам, опираясь на ваши же слова:

Однако, в этих случаях Ву находится внутри самого смотрящего. [...] Так вот, Пол Казуора неправ. Именно то, что содержит ву, и есть искусство.

Получается, что оно таки прячется по предметам в виде ву, а не в головах; но, по вашим же словам, это нонсенс. Вот я и пытаюсь увязать это всё вместе.

 

И ещё, на мой взгляд, если мы принимаем произведения искусства как вещи, обладающие неким «потенциалом» для глаз воспринимающего, то вопрос о том, являются ли они меркой искусства «сами по себе», и только нуждаются в субъекте для их «оживления», или — нет, целиком зависят от восприятия, на которое они, тем не менее, влияют с некоторой закономерностью, — так вот, этот вопрос мне кажется незначительной тонкостью, так как главная мысль заключается именно в существовании этого «потенциала», то есть, объективной неравноценностью предметов относительно восприятия в модусе искусства, что позволило бы уйти от чистого субъективизма.

Изменено 6 июля, 2015 пользователем Кружечка с кофе (смотреть историю редактирования)

[Panzerkater]

Получается, что оно таки прячется по предметам в виде ву, а не в головах

Да, наверное, я неточно выразился, вслед за персонажем романа. Не содержит, а вызывает ощущение. И закладывает его мастер именно с расчётом (возможно, интуитивным) на такую реакцию.

Но есть ву, а есть банальный эпатаж, например...

объективной неравноценностью предметов относительно восприятия в модусе искусства, что позволило бы уйти от чистого субъективизма

Куда же мы от него денемся, от субъективизма? Вот мы двое относительно несчастного Чёрного квадрата договориться не можем :)

[rhqh\shyl\tgid]

И закладывает его мастер именно с расчётом (возможно, интуитивным) на такую реакцию.

Закладывает что? Ощущение в голову воспринимающего через посредство вещи?

 

Но есть ву, а есть банальный эпатаж, например...

Безусловно)

 

Вот мы двое относительно несчастного Чёрного квадрата договориться не можем

Возвращаю к аналогии с обувью. У нас просто разные размеры (у меня 43!), что не делает обувь неподходящего размера не-обувью вообще в глазах одного.

[Panzerkater]

Закладывает что? Ощущение в голову воспринимающего через посредство вещи?

Не обязательно в голову. Вы, русские, никогда не умели ценить вашу мебель. Между тем в России были высокие художники-столяры. Русский столяр чувствовал человеческое тело, когда он выгибал спинку у кресла. Он умел разговаривать с деревом. Надо понимать, любить, уважать человеческий зад, чтобы сделать хорошее кресло. :)

Нет, пожалуй, всё же не в голову. Именно в артефакт или образ. Ощущение, впечатление, состояние. То, что может разглядеть и почувствовать зритель. Причём именно почувствовать, а не понять - для понимания есть другой уровень.

Возвращаю к аналогии с обувью.

Всё же тут вы лукавите. Размер, знаете, измерить можно. А где линейка, которой вы глубину восприятия измерите? И как его вообще, воздействие на зрителя, зафиксировать, кроме как с его слов? И тут мы возвращаемся к новому платью короля.

[rhqh\shyl\tgid]

С «искусством тела» и интуитивным чувством искусства согласен полностью. Но всё же выходит, что вещь выступает в качестве посредника в диалоге между автором и зрителем. (Вот, наконец подобрал нужное слово). И эффективность посредничества, возможно, подлежит более-менее объективной оценке, что и лежит в основе выделения произведения искусства как вполне реального предмета. Да, мы пока не знаем вменяемых критериев оценки, и проблема такого измерения подобных вещей чрезвычайно сложна (как, поверьте, и очень многое в психологии — в частности, с выявлением корреляции между субъективными показаниями и объективными данными наблюдений, что очень большая и широко разрабатываемая проблема). Но на данный момент это видится скорее как решаемый вопрос методологии наук, чем как полный эпистемологический тупик. В частности, вот, биосемиотика претендует на предоставление такого решения. Но даже если тупик есть — это совершенно не повод переносить наши познавательные проблемы на объективную реальность. Если мы не можем разрешить загадку субъективного восприятия, это не значит, что разгадки нет и искусство или даже эстетика (как более простая вещь) в голове каждого человека берётся из ниоткуда каким-то волшебно случайным образом и не соответствует ничему, и тем более что это иллюзорная выдумка, на которую все теперь ведутся (это как те ребята-материалисты, которые утверждают, что сознание иллюзорно и на самом деле мы никаких цветов не видим). И ни всеохватывающее разнообразие эстетик, ни полная разница во вкусах отдельных людей не говорит о том, что в основе не лежит никаких закономерностей. Просто эти закономерности могут быть достаточно гибки и модифицируемы (по, в свою очередь, другим определённым правилам), чтобы гипотетически превратить в объект искусства «что угодно». В кавычках — потому что по-прежнему разные вещи выполняют роль медиатора с разной эффективностью, именно в силу разных отношений с этими гипотетическими базовыми закономерностями эстетики.

[Panzerkater]

вещь выступает в качестве посредника в диалоге между автором и зрителем

Посредником - да. Но в диалоге ли? Автор умер, а вещь живёт и действует.

И эффективность посредничества, возможно, подлежит более-менее объективной оценке, что и лежит в основе выделения произведения искусства как вполне реального предмета.

Возможно. Но пока мы оцениваем субъективно. Или опираясь на общественное мнение, а это, имхо, ни разу не вариант. Поскольку теряется смысл.