Фанфик по Lovless

[Erydan]

Название: Обреченность.

 

Фэндом: Erydan

 

Автор: Lovless

 

Пейринг: Ritsuka/Soubi

 

Рейтинг: R

 

Жанр: Agnst, romanse

 

Размер: мини

 

Статус: не закончен

 

Саммари: события после 12 серии. POV Ritsura.

 

 

 

1 глава.

 

 

Мы идем по темной дороге, и фонари почти не освещают ее. Ты держишь меня за руку, крепко, будто боишься, что я исчезну. А я все думаю о том, что ты сказал. Как же так, Соби, ты правда умрешь за меня? Но почему? Разве я лучше брата? Мне хочется тебе верить, но я боюсь. Я так боюсь этих слов. Теперь я понимаю, что боюсь. Ведь я так не люблю слышать их от людей. Но ты приучил меня к ним, Соби.

 

Мы доходим до моего дома, и ты останавливаешься, приседаешь так, чтобы наши глаза были на одном уровне, и молча смотришь на меня. В твоих глазах боль, я вижу ее часто, но сейчас она какая-то особенная, она как будто задевает меня, и мне правда больно смотреть на тебя такого. Ты переплетаешь наши пальцы, у тебя горячая рука, не смотря на то, что на улице холодно, а ты не одел перчатки.

 

- Мне пора домой, Соби, а то мама будет ругаться, – шепчу я и вырываю из твоей ладони свою руку.

 

- Твоя мама будет ругаться, что ты поздно пришел? – спрашиваешь ты так же тихо, продолжая глядеть мне в глаза.

 

- Да, Соби, я же тебе говорил, по этому я лучше пойду. Иди домой. Пусти меня спать, - повторяю я и, разворачиваясь, иду к двери.

 

- Спокойной ночи, Рицка, - доносится до меня твой голос. Я открываю дверь и, снимая обувь и курку, прохожу дальше.

 

- Рицка, где ты так долго был?! – спрашивает у меня мама. Она смотрит на меня так… так…что у меня все холодеет внутри. «Так не должно быть, мама!» - шепчу я одними губами и отхожу к лестнице, ведущей в мою комнату. – Ты не мой Рицка! – кричит она, надрывая голос, и подходит ближе. Мне, правда, очень страшно, когда мама такая. Я привык, но все равно застываю на месте, не шевелясь и стараясь не дышать. – Ты сдохнешь за него, - шипит она мне в лицо и я почти перестаю различать верх и низ в комнате. Я чувствую, как на моей шее смыкаются ее пальцы. Дышать становится еще труднее. Я вижу только ее губы на уровне моих глаз, почти неслышно произносящие как мантру «ты не мой Рицка». Краем уха я улавливаю стук в дверь, и мама замирает. Мне хватает секунды, чтобы опомниться, пока она отвела глаза к двери, и, вывернувшись из ее хватки вползти в комнату. Трясущимися руками я задвигаю щеколду и опускаюсь на пол, тяжело дыша. Телефон болтается на шее, напоминая о спасительном выходе, но я не буду звонить тебе, Соби, не буду беспокоить. Все уже закончилось.

 

Ну почему так, мама? Мне страшно. Так еще не было. Я действительно боялся, что это конец. Как нам жить с этим? Я, правда, хочу быть твоим Рицкой, чтобы ты меня обнимала и гладила по голове между ушек, как делал Сэймэй и сейчас Соби. Но Кацуко-сенсей говорит, что тогда потеряется Рицка, который есть сейчас. А я этого не хочу, потому что у меня столько воспоминаний, которые я не хочу терять! В голове одни вопросы.

 

Мама не должна быть такая. На глаза наворачиваются слезы, но мне все равно, меня ведь никто не видит. Соби уже, наверное, дома. Значит, сегодня кончился еще один день. Я люблю тебя, мама, хочется крикнуть мне, но горло сдавило от слез. И я просто лежу на холодном полу, а из горла вырываются хрипы. Мне больно, будут синяки. Но это ничего, я одену водолазку с высоким горлом, и никто ничего не узнает. Как у Соби. Мне кажется, что тебе иногда даже хуже чем мне, я не знаю, что с тобой было до того, как ты меня встретил. Ты ведь не говоришь, хотя брат не запрещал этого. Ты очень странный, Соби.

 

Я перекатываюсь на бок и ползу на четвереньках к кровати, потому что мне сложно подняться, голова предательски кружится. Но я не могу заснуть на полу, здесь так дует. Я замечаю, что балконная дверь открыта и шторы развеваются от морозного ветра, залетающего в комнату. Может, мама заходила в комнату и открыла дверь? Не знаю я уже ничего и нечего не хочу. Поднимаю голову и смотрю на луну, освещающую мою комнату. Мне становится опять страшно. И как-то обречено я чувствую себя опять в этой пустоте. Я снова один. Ты не придешь, чтобы обнять меня. Хотя я не знаю, хочу ли действительно, чтобы ты обнял меня, Соби. Переставляю руку на пол ближе к кровати - я почти добрался до нее, и вдруг чувствую боль, как будто руку обожгло огнем. Отдергиваю ее от пола и поворачиваю к себе внутренней стороной. Идет кровь. Здесь все-таки была мама… Я осматриваю комнату в поисках того, что можно было разбить. Поднимаю голову и вижу, что больше всего осколков на полу под рамкой с воспоминаниями. Она не могла так со мной поступить. Это же самое дорогое! Порванный лист бумаги шевелится под ветром, как бы говоря о том, что все, что там было изображено - перечеркнуто, выдернуто с корнем – больно в груди. От безысходности и пережитого сегодня. Не обращая внимания на боль в руке и головокружение, доползаю до кровати и, взобравшись на нее, откидываю голову на подушку. Думаю, я еще где-то порезался, пока поднимался. Оглядываю комнату и вижу на полу множество мелких кусочков стекла, блестящих под светом луны. Я не могу завернуться в покрывало. На нем осколки и у меня сильно болит рука от пореза. Кажется он глубокий. Вздыхаю и смотрю в окно. Ну вот, кажется, я еще и коленом ударился о ребро ступеньки, пока бежал в комнату по лестнице. Подношу к губам ладонь с порезом и дую на него. Горит, но это ничего. Другой рукой нащупываю осколок внутри и пытаюсь вытащить, только не получается и я вскрикиваю от боли, вгоняя его еще глубже непослушными холодными пальцами, по которым струится теплая кровь. Уши тоже замерзли. Я передергиваю ими автоматически и прислушиваюсь к тишине за дверью. Кажется спокойно. Я позволяю себе сомкнуть напряженные веки и провалиться в спасительную черноту.

 

Я просыпаюсь оттого, что мне трудно дышать. Моментально распахиваю глаза и вслушиваюсь в звуки снизу. Мама опять кричит, но не так как вечером, а пронзительно и обреченно. В комнате стоит запах дыма и гари. А мама там, внизу, одна. Ей плохо. Я силюсь встать, но не выходит. Тогда я дрожащими руками нащупываю телефон и открываю крышку. Нажимаю на единицу и, поднеся к уху, жду…

 

Гудок… два… три… ну давай же, Соби!

 

- Да, Рицка? – говоришь ты сонно, - что случилось? Не мог уснуть? – Я слышу в твоем голосе заботу и понимание. Они нужны мне сейчас, как никогда раньше.

 

- Соби, Соби, - шепчу я в трубку, стараясь не пищать жалобно, как какой-то котенок, только вот я сейчас именно такой. – Ты придешь? Мне плохо, здесь дым… - говорю я уже громче, справившись с голосом.

 

- Конечно, сейчас, погоди минутку, - говоришь ты и кладешь трубку. Я так и остаюсь лежать на кровати, не меняя положения. Тело затекло, и я не могу пошевелиться. Мне очень страшно, как будто вчерашний кошмар повторяется, но уже наяву. Я вижу мамины безумные глаза и тело, охваченное огнем так четко, словно стою сейчас в прихожей. Я чувствую горячие дорожки на щеках, затекающие в обычные уши. Они такие горячие, наверное, потому что в комнате холодно, и я замерз. Я оборачиваюсь на звук раздвигаемой двери балкона и вижу тебя, растрепанного, без очков. Когда ты успел прийти еще и одетый? Спрашиваю я у себя самого и смотрю на происходящее, будто со стороны. Ты быстро подходишь ко мне и подхватываешь на руки, так легко, как бабочку. Я впервые не сопротивляюсь твоим рукам, я знаю, рядом с тобой мне нечего бояться. Ты выносить меня на балкон и, поворачиваясь на перекладине, спрыгиваешь вниз, даже не споткнувшись. Отойдя на пару шагов и повернувшись к дому лицом, мы смотрим, как выгорает все внутри. Огонь добрался уже и до второго этажа. А мне очень плохо и больно – везде.

 

- Мама, - одними губами произношу я, но ты все равно слышишь и отвечаешь, что ей уже не помочь, что ты видел и это все. «Все» - проносится слово в голове и оседает тяжким грузом на сердце. Где-то вдали слышен рев пожарной машины, но пока она не доехала до дома, ты срываешься с места и бежишь от дома так быстро, что у меня начинает кружиться голова. Я слышу взрыв и понимаю, что это действительно все. И мы бы все равно не спасли маму. Или погибли бы все, если бы я позвонил чуть позже. Только мне очень тепло рядом с тобой и все равно спокойно, так словно все это опять было страшным сном, а теперь он закончился. На бегу, ты поправляешь пальто, умудряясь завернуть меня в его борт.

 

Легко заскакивая на верхнюю ступеньку дома, ты распахиваешь незакрытую дверь, и мы с головой окунаемся в тепло квартиры. Я совсем ничего не соображаю, но чувствую, что твои руки стаскивают с меня одежду, быстро и осторожно, словно я фарфоровая кукла, которая может разбиться от неосторожного движения. Пока ты меня раздеваешь, я слышу шум воды рядом. Мои глаза закрыты, но я вижу тебя так четко в своей голове, что мог бы дотронуться до твоего лица. Я чувствую твои руки на своем теле везде. У тебя тяжелое, сбившееся дыхание, которое обжигает мою кожу, когда твое лицо приближается к моему, пока ты снимаешь с меня футболку. Я совсем не выдираюсь, потому что чувствую себя тряпичной куклой в твоих руках. А потом ты опускаешь меня в горячую воду, но мне она кажется обжигающей и из груди вырывается предательский стон. Пока ты устраиваешь меня в ванной, я открываю глаза и смотрю на тебя расфокусированным взглядом. Твое лицо строгое и серьезное. Я видел тебя таким только во время поединков. А глаза такие темные, как ночь, из которой мы вынырнули в светлую квартиру. Ты удостовериваешься, что я не сползу под воду и выходишь из ванной. Через мгновение ты уже опять на коленях около меня. Все так же в пальто, только в руках бинты и пинцет. Но мне не страшно и уже не больно. Наверное, ты успел все разглядеть, пока раздевал меня. Это хорошо. Мысли плывут медленно, словно в тумане. Я перевожу взгляд на воду, около порезанной руки - она розовая. Ты берешь мою руку в свою ладонь и аккуратно сжимаешь ее, не причиняя боли, но фиксируя. И одним точным движением подцепляешь загнанный под кожу осколок тонкого стекла от рамки с воспоминаниями, которых теперь больше нет. Нет даже порванного листа, нет ничего. А мне так спокойно, что все равно, что будет дальше. Главное, что ты рядом. Из ранки сразу же начинает сочиться кровь, но ты слизываешь ее, поднеся к губам, и заливаешь перекисью. Мне становиться больно и я жмурюсь, но не издаю не звука. Я привык. Как ты, Соби. Потом наматываешь бинты и закрепляешь скобкой. Так ровно, ты ведь во всем художник, Соби, даже в этом. Ты омываешь мое лицо водой и поднимаешь из ванной, заворачивая в большое махровое полотенце, в которое можно и тебя с головой завернуть. И несешь на кровать, укутывая в теплое одеяло, а потом незаметно выскальзываешь из моего поля зрения. Я лежу спокойно, не шевелясь, и жду, пока ты придешь. Ты появляешься в комнате так же тихо и подносишь к моим губам чашку с чем-то горячим и ароматным, приподнимая мне голову, чтобы было легче пить. Я отхлебываю травяной чай маленькими глоточками, чтобы не обжечь язык. Смотрю в твои глаза и вижу, как они оттаивают и становятся серыми как всегда и такими родными. Ты уже снял пальто и надел очки, наверное, успел, пока заваривался чай. Потом ты отставляешь кружку на пол и отворачиваешь краешек одеяла рядом с моей ногой. Мне не зачем выдираться и не на что злиться. Я никогда не назову тебя извращенцем, потому что ты мой, а я твой, Соби. Ты вытягиваешь мою ногу из-под одеяла, и в твоей руке появляется такой знакомый за два с половиной года пузырек с перекисью. Ты все с той же осторожностью обрабатываешь саднящее колено и заклеиваешь пластырем. Подтыкаешь этот край одеяла и вынимаешь из него мою руку. А я и не заметил, что порезал плечо. Наверное, когда лег на кровать осколок полоснул и оставил ранку. Процедура повторяется в точности, а потом ты выключаешь свет и ложишься рядом, обнимая меня одной рукой, и шепчешь на ухо:

 

- Спи Рицка, все закончилось. Спи.

 

А я не могу, за окном уже светает, и лучи яркого зимнего солнца проникают в комнату. Я поворачиваю голову и смотрю на тебя. Во сне твое лицо разглаживается и на нем читается умиротворение. Интересно, ты всегда так спишь или только сегодня, потому что я рядом. Ты устал за эти сутки. Тебе надо поспать. Я вынимаю из-под одеяла руку и переплетаю наши пальцы. Я никому тебя не отдам, даже брату. Ты мне нужен больше, ты же видишь, что я без тебя погибну. Хотя по идее должно быть наоборот, кто-то мне это говорил. Глаза смыкаются, и я проваливаюсь в сон, такой сладкий и спокойный. Мне снятся бабочки.

 

Изменено 16 февраля, 2008 пользователем Erydan (смотреть историю редактирования)

[Erydan]

2 глава.

 

Я просыпаюсь медленно и неохотно. Открываю глаза и понимаю, что я не в своей комнате. Воспоминания о вчерашней ночи накатывают одной волной. Мама! Где ты сейчас? Я не смог тебя спасти, простишь ли ты меня когда-нибудь? Может быть, если бы вчера ты довела дело до конца, ничего бы не случилось? И ты осталась бы жива. Теперь у меня нет даже тебя, мама. Что бы ты не делала, я все равно тебя люблю. Это хорошее слово, тебе бы понравилось.

 

От мыслей меня отвлекает Соби, он садится на край кровати и протягивает мне чашку травяного чая. Я беру ее, задевая твои руки, и отхлебываю большой глоток горячего чая.

 

- Доброе утро, Рицка, - приветствуешь ты меня своим спокойным и тихим голосом.

 

- И тебе, - говорю я, глядя ему в глаза, - спасибо, Соби.

 

- Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все, – отвечаешь ты расплывчато и кладешь руку мне на плечо. Я не вырываюсь, а то ненароком пролью чай, и ты еще будешь лечить мои ожоги. – Я люблю тебя, Рицка, - говоришь ты после некоторого молчания. Я как раз успеваю проглотить чай, чтоб не закашляться.

 

- Ну что за глупости! – отвечаю я дерзко и опускаю глаза. Вот бы мама мне так сказала. Я стал бы самым счастливым на свете, наверное. В глазах стоят слезы. Я отворачиваюсь, но ты вырываешь из моих рук опустевшую кружку и прижимаешь меня к себе так крепко, что мне кажется, треснут ребра. А потом перетаскиваешь к себе на колени. Укачиваешь меня как маленького и гладишь по голове между поникших ушей. Я не знаю, какой ты была до, мама, но я верю, что ты очень любила меня и от этого мне так больно… так больно. Мы сидим долго-долго, а ты все продолжаешь меня укачивать в своих таких теплых, крепких и в то же время нежных руках.

 

- Что теперь с нами будет, Соби? – сдавленно проговариваю я, пытаясь проглотить комок в горле. Меня бъет сильная дрожь и даже, кажется, зубы стучат друг о друга.

 

- Я позвонил твоей учительнице и сказал, что ты заболел и придешь в школу через несколько дней. – Говоришь ты мне спокойно, трясь о мое ухо щекой.

 

- Нет, Соби, где мне теперь жить? Меня заберут у тебя? – я вскидываю голову и смотрю на твое лицо. Оно сосредоточено и серьезно.

 

- Как ты захочешь, Рицка. – Отвечаешь ты так тихо, как будто нас могут услышать.

 

- А ты как хочешь, Соби? – решаюсь я задать вопрос. Он долго молчит, а потом мягко отвечает:

 

- Куда бы ты не захотел отправиться, я буду рядом.

 

Ну что за невозможный человек! У меня судьба решается, а он решение принять не может!

 

- Соби, ты хочешь, чтоб я остался или нет? – негодующе повышаю голос.

 

- Я люблю тебя, Рицка, - отвечаешь ты мне в макушку, гладя мои уши. Сдались они тебе!

 

- Так! Я не знаю как ты, а я хочу остаться с тобой, - решаю я за нас двоих, подводя итог разговора. – Только разрешат ли мне у тебя жить? – смотрю выжидательно.

 

- Спасибо тебе, Рицка, - шепчешь ты и целуешь меня в щеку. – Я все для тебя сделаю!

 

Я все еще сижу, завернутый только в одно одеяло, но мне сейчас не стыдно. Ты столько вчера видел, что уже нечего стесняться.

 

- Поговори с Шинономе-сэнсей, она поможет, а я поговорю с еще одним человеком. Кацуко-сенсей обязательно поможет, я знаю, она говорила, что все поймут.

 

Ты вздыхаешь и выпускаешь меня из объятий.

 

- Рицка, одень пока мой свитер и домашние штаны и иди в ванную, а я пока соберу завтрак. Ты голоден?

 

- Не знаю, Соби. А штаны с меня не свалятся? – говорю я ему прямо в лицо.

 

- А ты пояс посильнее затяни и все. Не беспокойся, если хочешь, сегодня придут Зеро и помогут тебе с одеждой.

 

- Ну ладно, если так, - отвечаю я и, подбирая полы полотенца, в котором спал, хватаю одежду, приготовленную Соби, и быстро иду в ванную. Там, стягивая с себя полотенце, случайно попадаю взглядом на зеркало и замираю. На шее темно фиолетовые отметины, которые точно месяц сходить будут. На лице три пластыря, а я и не заметил, когда он успел налепить их. Плечо выглядит прилично, если не считать огромного пластыря. Провожу пальцем по нему – тянет. И правая кисть вся забинтована. Как тогда, у Соби на руке, которую Зеро пробили гвоздем. Морщусь от воспоминания и вида в зеркале, и принимаюсь за одежду. Штаны и, правда не сильно широкие, только затянуть на поясе получше и подвернуть внизу. В свитер я почти проваливаюсь. Он мягкий зеленый, с высоким горлом. Наверное, специально подбирал. Я больше не хочу ни о чем думать сегодня. Будем думать завтра.

 

Выхожу из ванной на кухню. Ты стоишь в фартуке у плиты и готовишь что-то вкусное, судя по запаху. Мне нравится твоя еда. Наверное, ты уже куда-нибудь позвонил и начал договариваться. Я очень хочу верить тебе. Мы вкусно завтракаем, и ты предлагаешь мне еще отдохнуть. У меня, правда сильная слабость, теперь я это чувствую, и не сопротивляюсь, когда ты отводишь меня обратно в кровать. Я забираюсь к стенке, а ты ложишься рядом со мной и нежно гладишь рукой по волосам между ушек.

 

- Я люблю тебя, Рицка, - говоришь ты тихим почему-то грудным голосом. От тебя очень вкусно пахнет, мне нравиться. Ты медленно переносишь руку на мое лицо и обводишь черты пальцами. Мне так приятно и почти щекотно, что я зажмуриваюсь под твоей лаской. Твое горячее дыхание касается моего виска, и я вздрагиваю. Ну почему так приятно?! Так же не должно быть, но я чувствую, что так правильно. Твои губы касаются моих закрытых век, скул, лба. Мне кажется, что твои теплые сухие губы везде. И не осталось точечки на лице, которую ты не поцеловал. А мне приятно. Я медленно и спокойно дышу, радуясь, что ты со мной и я теперь не один. А ты дышишь быстро и поверхностно. Теперь я знаю почему, ты сильно ко мне прижимаешься и ты горячий. Мои руки сами обхватывают тебя за шею, и я даже не успеваю опомниться, как ты придавливаешь меня своим телом. Мне не тяжело, Соби, мне спокойно. Я вздрагиваю и приоткрываю глаза, когда твои губы накрывают мои в теплом и нежном поцелуе. Ты играешь с моими губами, словно ешь мороженое. По моей коже пробегают мурашки. Чем же ты меня напоил, что я не могу сопротивляться, Соби? Или у меня просто нет сил возражать, да, и не хочется. Твои руки крепко обхватывают меня и переворачивают на живот. Я почему-то пугаюсь.

 

- Эй, ты что делаешь?! – возмущаюсь я такой наглостью.

 

- Успокаиваю тебя, Рицка, не бойся. Ты мне веришь? – спрашиваешь ты и, наклоняясь ближе к подушке, заглядываешь мне в глаза.

 

- Нет, - бурчу я в спасительную мягкость подушки и закрываю глаза. Твоя рука опускается мне на спину и нежно гладит по свитеру. Я начинаю расслабляться и потихоньку успокаиваюсь. А рука пробирается под свитер и пальцы касаются кожи. Мне тепло и так приятно. Ты гладишь нежно-нежно, будто вырисовываешь узоры на моей спине. Вот бы так гладила меня мама! Вот бы она была такой же любящей и нежной как ты, Соби… Твоя рука продвигается к моей шее и аккуратно растирает оказавшиеся затекшими мышцы.

 

- Так хорошо, Рицка? – слышу я твой голос около уха. Ты проводишь губами по виску и прикусываешь мое мохнатое ушко. Я встряхиваю им, пытаясь отогнать надоедливые зубы. Тогда ты вынимаешь руку из свитера и проводишь рукой по нему.

 

- Тебе неприятно, Рицка? – спрашиваешь ты удивленно и отодвигаешься от меня. Я переворачиваюсь на спину и смотрю в твое лицо. Оно сосредоточено, только глаза такие темные, что в них можно утонуть. Я тянусь к твоему лицу здоровой рукой и провожу пальцами по складке на лбу, желая разгладить ее. Твои глаза продолжают следить за мной, и я вижу в них удивление.

 

- Я люблю тебя, Рицка, - снова произносишь ты и расслабляешься на подушке. Я придвигаюсь ближе и провожу пальцами по шее, дотрагиваясь до повязки. Ты зажмуриваешь глаза и вздыхаешь.

 

- Тебе больно, Соби? – спрашиваю я и отдергиваю руку. А ты ловишь ее на лету и целуешь в запястье.

 

- Нет, Рицка, я люблю боль.

 

- Это ведь сделал мой брат? – шепчу я расстроено тебе на ухо.

 

- Да, Рицка, он дал мне свое имя.

 

- Но как он мог причинить тебе боль?! Ты же был его Бойцом! – восклицаю я негодующе.

 

- Так правильно, Рицка.

 

- Нет, так не правильно! - Я уже почти кричу. – Как можно причинять человеку боль?! Зачем он сделал это?!

 

- Чтобы мы были вместе, чтобы я защищал его, Рицка. – Ты впервые говоришь так много о брате, но все это не укладывается в моей голове. – А теперь я твой, Рицка, я живу для тебя и умру, если ты скажешь, – говоришь ты так спокойно, будто о погоде.

 

- Я не отдам тебя ему, вообще никому тебя не отдам, Соби! – по моим щекам текут слезы и пальцы возвращаются к шрамам на твоей шее. – Я никому не позволю обижать тебя!

 

- Спасибо, Рицка, - отвечаешь ты с таким трепетом, что сердце замирает, пропуская удары. И целуешь мои губы, которые открываются под мягким напором. Я снова оказываюсь под тобой. Ты водишь руками по моим бокам, вызывая в теле дрожь. Проводишь губами по открытой шее, на которой видны синяки. Открываешь плечо с соскользнувшим свитером и касаешься его губами. Мне становиться страшно и я резко тянусь рукой к ушкам, прижимая их к голове. Ты отвлекаешься и произносишь в мои полуоткрытые губы:

 

- У тебя прекрасные ушки, Рицка, они никуда не денутся, не бойся. – Ты отводишь мои руки от головы и переплетаешь наши пальцы. – Почему ты не доверяешь мне, Рицка?

 

- Потому что не знаю, чего от тебя ждать, потому что сначала ты говоришь одно, а потом совсем другое! - Возмущенно отвечаю я и отворачиваюсь.

 

Ты встаешь с постели и закуриваешь по дороге на кухню. Открываешь окно, и морозный воздух врывается в комнату, унося белую струйку дыма. Ты опускаешь голову и просишь тихо-тихо:

 

- Прости меня, Рицка.

 

Я поднимаюсь с постели за тобой, и подхожу, касаясь ладонью твоего локтя. Ты поворачиваешься ко мне и в твоих глазах опять эта боль, такая же, как вчера вечером.

 

- Накажи меня, Рицка. – говоришь ты и встаешь передо мной на колени. Я вскрикиваю и отскакиваю от тебя. А ты подползаешь ко мне и повторяешь мольбу, смотря на меня грустными просящими глазами. Я сам опускаюсь на колени перед тобой и говорю быстро- быстро, чтобы ты успел все услышать.

 

- Послушай, Соби, хватит, я больше так не могу! Ты не моя вещь, как ты можешь говорить так! Я не понимаю тебя! Ты нужен мне, не потому что ты Боец, а потому что я… я люблю тебя, Соби. Мне плохо без тебя! И я не понимаю, как можно наказывать тебя, других, вообще! Не смей так больше никогда говорить!

 

- Это приказ? – спрашиваешь ты и опускаешь глаза.

 

- Нет, это не приказ, я просто прошу тебя! Перестань себя мучить, Соби! Просто живи, разве это так трудно? – Я уже почти плачу, и ты крепко обнимаешь меня, не давая вырваться, и усаживаешь к себе на колени.

 

- Я люблю тебя, Рицка, - повторяешь ты снова. – Ты моя Жертва, Рицка, и ты моя Жизнь.

 

- А ты мой Боец, - откликаюсь я спокойным голосом, - и я не допущу, чтобы тебе было плохо! Я отвечаю за тебя, а ты отвечаешь за меня, вот и все! – Мы сидим так близко друг к другу, я прижимаюсь к тебе всем телом. И вдруг замечаю нить, она движется прямо в пространстве, окутывая нас с тобой. Ты открываешь глаза и вздрагиваешь, а потом сжимаешь меня крепко-крепко и откидываешь голову назад. Твоя повязка начинает пропитываться кровью, и она продолжает стекать тонкой струйкой под свитер. Ты падаешь на спину, тянешь меня за собой, не размыкая рук. Мне опять страшно. Только сейчас этот страх за тебя. Я вижу как тебе плохо, ты весь побелел, открыл рот и из груди вырываются хрипы. Но ты не кричишь, ты привык молчать. Я дрожащими руками разматываю бинты на шее и дотягиваюсь до чистого полотенца, оставленного тобой на столе. Промокаю воспаленный рубец и резко выдыхаю. Твой шрам на глазах начинает расходиться, и кожа так воспалена вокруг, что мне самому становиться плохо. Я глубоко вздыхаю несколько раз, пытаясь унять колотящееся сердце, и продолжаю аккуратно стирать полотенцем кровь.

 

- Я с тобой, Соби! Слышишь? – шепчу я тебе на ухо, пытаясь дозваться.

 

- Рицка, - хрипишь ты и, отпуская меня из рук, затихаешь. Кровь почти перестает идти, но мне все равно страшно смотреть на твою шею. Я не знаю, что мне делать, просто ложусь рядом и обнимаю. Я не смогу без тебя, Соби. Ты ведь поправишься? Да? Потом я вспоминаю про Зеро, может они знают что делать? В секунду добегаю до телефона Соби и вызываю их. Потом возвращаюсь к тебе и устраиваюсь под боком. Все будет хорошо, все пройдет, Соби. Я верю.

 

Через какое-то время я слышу стук в дверь. Иду открывать и вижу на пороге Зеро. Они улыбаются и вваливаются в квартиру. Дотаскивают Соби до кровати и начинают обрабатывать его шею. Я же просто тихо сижу на полу возле кровати, обхватывая колени руками, что есть сил. Я не могу потерять еще и тебя, Соби, это будет слишком, тогда мне просто незачем будет жить.

 

- Эй, будет твой Соби жить, успокойся! – выводит меня из транса Йоджи. – Посмотри сам, ему уже лучше. Он спит, все хорошо.

 

- А что произошло-то? – Спрашиваю я, глядя на обоих Зеро.

 

- А вот это мы у тебя хотим спросить! – отзывается мне весело Нацуо.

 

- Я, правда, не знаю, я так испугался! Я думал он умрет!

 

- Да не умрет твой Соби! Ты лучше посмотри на свое левое запястье! – Я перевожу на руку взгляд и вздрагиваю всем телом. На нем проступают бледные буквы «Lovless». – Это еще что, - продолжает Нацуо, - ты на его запястье посмотри! – Я оборачиваюсь и беру в руку его ладонь. Она теплая, а на запястье как у меня написано такое же имя.

 

- Этого не может быть! – Восклицаю я и оборачиваюсь на Зеро. Они стоят, соприкасаясь плечами, и улыбаются во весь рот.

 

- Может – может, успокойся. – Они хлопают меня по плечам и идут на кухню. Через пять минут оттуда доносится голос Йоджи – Обедать пойдешь, Рицка? Нет? Тогда мы ограбим ваш холодильник? – Я больше не слушаю шума на кухне, а забираюсь к Соби на кровать, стараясь не задеть его. Ложусь рядом и глажу по волосам. Ты теперь очнешься, и все будет хорошо, нам теперь никто не страшен!

 

- Соби, - шепчу я, ты открываешь глаза и смотришь на меня своими непостижимыми глазами. Ты улыбаешься и переплетаешь мои пальцы со своими. – Поспи, Соби, а я побуду рядом, – обещаю я тихо. Теперь у нас общее имя как мы и хотели, и пусть нам снова придется отвечать на вызовы Семи лун, но теперь я не буду так бояться за тебя. Ведь я обязательно услышу, как открывается система, и приду к тебе на помощь. Теперь я уж точно никуда тебя не отпущу! Потому что я люблю тебя, Соби! Я ложусь на подушку и закрываю глаза. Мне снятся бабочки.

Изменено 17 февраля, 2008 пользователем Erydan (смотреть историю редактирования)

[Элледен]

Erydan, а дальше? Текст хороший, хоть немного сыроват. Чуть более литературный подход не повредит. Работайте, работайте в том же духе. Есть замечательная особенность - читается легко и хочется читать дальше. Это редкость. Хотя чуть более детальная прорисовка фона и героев не помешала бы, право слово.

Впрочем, не слушайте дряхлую зануду, которая плюется ядом из зависти, ибо сама ничего путного написать не в силах. Творите!

[Erydan]

Да, что ты! Спасибо за критику!

Просто катастрафическая нехватка бет на единицу автора... Вот, сама пытаюсь как-то вычитывать, но все равно этого мало.

Спасибо за отзыв.

Пока не знаю, буду ли писать продолжение.

[Erydan]

3 глава

Я просыпаюсь от теплых пальцев на щеке. Открываю глаза - ты наблюдаешь за мной, опираясь головой на согнутую руку. На твоих губах играет слабая улыбка. У тебя такое выражение лица, мне кажется, или ты счастлив? Я перевожу взгляд ниже – повязка на шее чистая. Это хорошо, значит, ты поправляешься.

- Рицка, спасибо тебе за все, - шепчешь ты мне в ухо, и я улыбаюсь в ответ. Я понимаю, за что ты говоришь спасибо - за имя. Пусть мне оно не нравится, зато оно общее. И не важно, что оно значит, важно, что мы чувствуем. Твои теплые пальцы продолжают исследовать мое лицо и, когда ты проводишь ими в уголке моих губ, я морщусь от щекотки. К кровати подходит Нацуо и требует, чтобы мы не разлеживались понапрасну, а поднимались ужинать. Ты перекатываешься на кровати и резко встаешь, направляясь к ванной. Я тоже поднимаюсь и иду на кухню к Зеро. Они сидят за столом, держась за руки, и Йоджи что-то шепчет на ухо другу.

- Рицка, ты есть будешь или мы сами все съедим? – отворачиваясь от уха, спрашивает Йоджи.

- Нет, не съедите, я буду есть! Только вот что? – я оглядываю кухню и натыкаюсь взглядом на бутерброды. – Это все? – надежды, что мы не умрем с голоду, таят на глазах.

- Конечно, мы как пришли суп доели. По этому сделали бутерброды из того, что было в холодильнике.

Я сажусь от них по другую сторону и устремляю взгляд на дверь ванной. Через минуту ты выходишь, стряхивая капли воды с руки.

- Соби, нам оставили только бутерброды.

- Ничего, этого хватит, - говоришь ты, оценивая взглядом обстановку, и садишься рядом со мной. Мы с тобой кушаем молча, зато Зеро трещат, не закрывая ртов. И как они есть успевают?

- Йоджи, Нацуо, - обращаешься ты к ним, - у нас проблема с Рицкиной одеждой.

- А что такое? – Поворачиваются к нам Зеро и переводят удивленный взгляд с меня на тебя и обратно.

- Ее просто нет, - отвечаешь ты и вздыхаешь.

- А, так Рицка теперь у тебя жить будет? А почему нельзя забрать из дома? – Спрашивают Зеро и недоуменно переглядываются.

- Потому что все мои вещи сгорели вместе с домом, - я отвечаю громче, чем нужно и вскидываю подбородок, смотря им в глаза.

- Так это мы запросто! Тебе чего-нибудь особенного? – Переспрашивают они так просто, словно ничего и не случилось.

- Я дам денег, купите ему брюки, рубашку и что-нибудь еще, на ваше усмотрение. – Обращаешься ты к Зеро. – А потом сходим в магазин и купим тебе все, что ты захочешь, Рицка.

- Ну, тогда ладно, - я киваю и продолжаю жевать бутерброд, хотя абсолютно не чувствую вкуса, заново переживаю вчерашний ужас. Ты кладешь мне руку на плечо, успокаивая. Оставшееся время ужина мы проводим, обсуждая поход в магазин Зеро, а затем и наш. Ребята остаются на ночь, и ты располагаешь их постель у противоположной стены. Мне опять хочется спать, да и тебе необходим более длительный сон. Я где-то читал, что после потрясений сам организм старается выключить сознание, чтобы быстрее восстановиться. Зеро не возражают против сна, они вообще сейчас ни на что не реагируют, полностью занятые собой.

- Рицка, иди, умойся, и будем спать, - отвлекаешь ты меня от созерцания бывших врагов, обнимая сзади. Ну что ты опять лезешь? Я моментально вырываюсь и убегаю в ванную. Зеро вдогонку смеются над моей реакцией. Разглядывая себя в зеркале, замечаю, что царапины на лице на днях заживут. Может так быстро кожа регенерирует из-за твоего травяного чая? На полке у зеркала я замечаю аптечку, и по новой перебинтовываю руку. Рана саднит, и я морщусь от боли, потом умываюсь и выхожу в комнату. Посреди нее вы поставили ширму, разграничивая ее на два пространства. Зеро уже легли, и сейчас их пальцы переплетены. Они смотрят друг другу в глаза, не реагируя на внешние раздражители. Они действительно единое целое, они принадлежат друг другу. Я отворачиваюсь и подхожу к кровати, забираясь к стенке. Ты выключил свет на кухне и ушел в ванную. Сейчас ты вернешься, и мы опять будем спать. Ты аккуратно опускаешься на кровать, поворачиваясь на спину, и глядишь в потолок.

- Спокойной ночи, Рицка, - говоришь ты и находишь мою руку. Я не выдираю ее, ведь так действительно спокойней спать.

- И тебе, Соби, - отвечаю я и проваливаюсь в черноту.

Утром я просыпаюсь из-за мимолетного поцелуя в губы. Свет только начинает пробиваться в окно, но я знаю, что время сейчас ближе к десяти, потому что зимнее солнце поздно встает. Абсолютно не хочу выбираться из-под одеяла, ведь квартира после ночи успела остыть. Все уже встали, и я слышу заводной смех Зеро, а потом щелчок входной двери, и наступает тишина. Я поднимаюсь и дохожу до кухни. Ты стоишь у плиты и что-то готовишь.

- Доброе утро, Рицка. Иди, умойся, и будем завтракать. Зеро ушли тебе за вещами.

- Доброе, это хорошо, значит, я скоро выйду на улицу.

Когда мы заканчиваем завтрак, возвращаются Зеро с большим пакетом. Наверное, ты дал им много денег. Они практически прыгают вокруг меня, требуя померить новую одежду. Как девчонки, прямо. Мне ничего не остается, как поблагодарить тебя за завтрак и отправиться с ними в комнату. Зеро вытаскивают из сумки вещи, бросают их на кровать, и смотрят на меня выжидающе.

- Я что, перед вами должен переодеваться? – Спрашиваю я резко.

- Смотри, какой стеснительный, - хмыкает Нацуо и ребята демонстративно отворачиваются. Я вздыхаю и переодеваюсь. И как они с размером угадали? Брюки действительно очень красивые и теплые, в таких точно зимой не замерзнешь. И рубашка мне нравится. Еще они накупили кучу всяких носков с трусами, зубную щетку и расческу, что очень кстати. Как только я застегиваю последнюю пуговицу, Зеро поворачиваются и Йоджи присвистывает.

- Что? – Спрашиваю я недовольно и передергиваю плечами под их взглядами.

- Классно мы все подобрали! – комментирует Йоджи и хлопает меня по плечу в знак одобрения. – Иди, покажись Соби, я уверен, ему понравится.

Я краснею от такой наглости и выхожу на кухню, где ты сейчас убираешься. Останавливаюсь у стола и переминаюсь с ноги на ногу. Ты поднимаешь голову и улыбаешься, осматривая меня с головы до ног. Мне не уютно под твоим оценивающим взглядом.

- Тебе так очень идет, Рицка, - выдаешь ты свое мнение, подходишь ко мне вплотную и целуешь в лоб. Я молчу.

Мы договариваемся о планах на день. Я четко понимаю, что необходимо завершить вопрос с опекой. Ты предлагаешь отправиться к Кацуко-сенсей и я не возражаю. Сегодня же среда, значит, потом будет много проблем, если я не появлюсь у нее. Ты тоже хочешь поговорить с ней, чтобы она помогла закрыть этот вопрос. Потом мы одеваемся и выходим. На мне новая куртка, которую принесли Зеро и теплые ботинки. Они мне очень понравились, хотя ребята купили их, не спросив у нас.

После нашей беседы с психологом, в комнату входишь ты и присаживаешься на диван рядом со мной. Кацуко-сенсей сегодня поражена моим спокойствием по отношению к происходящему и вашим разговором. У тебя уверенный и немного повелительный тон голоса, я чувствую, что твоих слов она не смеет ослушаться. Они как заклинания попадают прямо в цель, не оставляя Кацуко-сенсею выбора.

К вечеру, обойдя все нужные инстанции, мы идем домой по темной улице. Я очень устал от этих постоянных ответов на вопросы. Мне уже ничего не хочется, нужно просто прийти в квартиру и заснуть. Я отвлекаюсь от своих мыслей на чей-то взгляд. Парень на другой стороне смотрит прямо на нас, не отрываясь. У него злые глаза, и мне становиться холодно под его взглядом. Я дергаю тебя за руку и головой показываю в его сторону. Парень ухмыляется, ловя твой взгляд. Ты крепче сжимаешь мою ладонь и идешь дальше по дороге. Я следую за тобой, а когда оглядываюсь, улица уже пуста.

- Кто это был? Ты знаешь его, Соби? – Спрашиваю я настороженно. Ты неуверенно пожимаешь плечами и что-то невнятно бормочешь. Потом, не глядя в мою сторону, отвечаешь:

- Нет, я первый раз его вижу. Но мне он не понравился.

Смутное ощущение беспокойства не покидает меня по дороге домой. Как быстро я назвал твою квартиру домом. Может оттого, что это единственное место, где я наконец-то ощущаю себя в безопасности?

По дороге мы заходим в магазин, и ты закупаешься продуктами. У меня такое впечатление, что ты ходишь сюда только раз в неделю, но каждый раз хочешь опустошить магазин. Придя домой, ты начинаешь готовить вкусный ужин, а Зеро всячески тебе мешают, прикрывая свои действия желанием помочь. Хотя, может так и есть, и им просто не куда девать энергию. За ужином я узнаю, что завтра мне опять идти в школу. И снова на меня будут смотреть с жалостью, пытаясь утешить и приободрить. А мне не нужны их жалкие потуги, ничего не значащие для них. Ведь они только создают видимость участия, чтобы быть «хорошими» и «правильными». Юико завтра будет опять прыгать возле меня, пытаясь отвлечь от мыслей. Только боюсь, что так она пытается отвлечь меня вообще ото всех размышлений. Наверное, ей стоит больше молчать, а то за словами она вообще не успевает думать. Я не скучаю по ним, мне есть о чем подумать, чтобы не чувствовать одиночества. И, теперь у меня есть ты. Не просто по приказу моего брата, а сам по себе. Уже за этот день, что мы провели вместе я начал лучше тебя чувствовать. Как будто вчерашняя нить не иллюзия, а действительно связующее звено между нами. Нет, я и до этого ощущал, если тебе было плохо или больно, но скорее это происходило на уровне инстинктов. А сейчас я четко чувствую тебя. Помну твое раздражение сегодня в отделе опекунства, когда старушка начала снова и снова задавать мне одни и те же вопросы, решая для себя, подходишь ли ты на роль опекуна или нет. В итоге ты не выдержал и «ускорил» процесс принятия решения. Ты правильно сделал, наверное, и сам почувствовал, как во мне с каждой минутой росла злость на сомневающуюся женщину. У нас все получилось. Но, в любом случае нам придется раз в месяц наведываться туда, для подтверждения правильности выбора тебя опекуном. Хотя я очень рад, что в решении этого вопроса большой помощью оказались слова Кацуко-сенсей. Она действительно говорила правду, не отвлекаясь на размышления, а четко выдавала факты, которые так поспособствовали окончательному решению. Теперь мои мысли резко переключаются на парня, наблюдавшего за нами на улице. Что он хотел от нас? Чем мы ему не угодили? А может это опять Семь лун? Столько вопросов и не одного ответа… Хотя, если рассуждать логически, в нашем поведении нельзя было уловить осуждаемые обществом факты, значит на этот вопрос ответили. Если это Семь лун, то почему он был один? Может он еще не нашел себе напарника? А может его хотели сделать моим бойцом, а сейчас это невозможно, потому что у нас теперь с тобой общее имя. И знают ли они об этом? Меня вырывает из размышлений горячая рука на колене. Я перевожу взгляд на тебя и вижу в твоих глазах беспокойство. Почувствовал мою нервозность? Наверное. Я оглядываю стол, все уже поели и теперь смотрят на меня выжидающе.

- Что?! – Спрашиваю я резко и быстро доедаю остывший ужин. Зеро выходят из кухни, как всегда громко потешаясь над своими шутками. Ты начинаешь убирать со стола, и я встаю, чтобы помочь тебе с посудой.

- Я помою, - говорю, не смотря тебе в глаза.

- Спасибо, Рицка, - отвечаешь ты и обнимаешь меня свободной рукой за плечи, прижимая к себе. Я дергаюсь и отворачиваюсь к мойке. Неужели тебе так важны эти постоянные прикосновения? Хотя днем ты только пару раз держал меня за руку. Наверное, так и есть, я не очень хочу признавать, что мне тоже не хватало их. Вот посмотреть на Зеро, так они вообще не отлипают друг от друга, постоянно касаясь. Они действительно единое целое, а нам только предстоит им стать, я правда, не знаю, как этого можно добиться. Вот если разобрать в принципе отношения Бойца и Жертвы, то, кажется, они строятся на приказах и подчинении. Но я не очень уверен, что у меня получается тебе приказывать, порой создается впечатление, что ты просто по своему желанию исполняешь «прихоти» Жертвы. Но я должен научиться говорить с тобой в приказном тоне. Ведь только в этом случае получится полноценная пара. А если все строится на отношениях Бойца и Жертвы, и просто нужно чувствовать друг друга? Но что-то мне не кажется, что у вас с Сеймеем отношения строились на чувствах. У вас, скорее всего, были другие отношения. Я могу судить об этом по твоему общению со мной. Ты постоянно ждешь от меня подвоха, словно я и должен себя так вести. Словно дожидаешься, что я накажу тебя после какой-нибудь провинности. Ты, правда, хочешь этого, тебе нужно наказание или просто ты так привык? Как же с тобой трудно, Соби! Вот только я терпеливый и, если ты не понимаешь моего поведения, значит, буду тебя к нему постепенно приучать. Меня начинает мучить вопрос о природе твоей любви ко мне. Да, изначально Сеймей приказал тебе прийти ко мне и любить меня, потом, наверное, ты привык. А теперь? Неужели ты любишь меня только за то, что я мягче с тобой, чем мой брат? Нужно поговорить с тобой об этом, не думаю, что ты соврешь мне опять, ведь я почувствую это.

Я домываю посуду и иду в ванную, чтобы умыться перед сном, не обращая внимания на окружающих. Порезы на лице почти затянулись, остались только бледно-розовые полоски, которые скоро исчезнут. Я прощаюсь с пластырями на лице и меняю повязку на руке. Выходя из ванной, я попадаю прямо в твои объятия. Ты проводишь рукой по моей спине, вызывая мурашки. Ну что ты со мной делаешь, Соби?! Я даже почти испугался, врезавшись в тебя на пороге. Ты приседаешь на корточки и смотришь мне в глаза, в них то же беспокойство и нежность.

- Не волнуйся, Рицка, - шепчешь ты одними губами и проводишь пальцами по моей щеке. – Иди, ложись, я сейчас приду, - заканчиваешь ты минутный разговор и проходишь в ванную. Я ложусь как всегда к стенке, ожидая твоего прихода. Что я чувствую? Когда ты рядом, мне спокойно, а твои прикосновения дарят тепло и уют. Такие чувства у меня вызывал Сеймей, а теперь ты. Но его больше нет, и я не хочу потерять еще и тебя. То, что случилось вчера, меня сильно напугало. Я действительно думал, что ты оставишь меня, так тебе было плохо. Даже сейчас сердце сжимается от этих мыслей. Но вот ты появляешься у кровати и легко ложишься ко мне лицом, согревая дыханием щеку. Я понимаю, что только сейчас решусь на этот разговор, а потом будет сложнее.

- Соби, почему ты меня любишь? – Спрашиваю я осторожно. Ты смотришь мне в глаза, и в них отражается непонимание. – Ну, раньше ты так говорил, потому что приказал мой брат, - ты закрываешь глаза и переворачиваешься на спину, - но теперь у нас одно имя и я просто хочу понять тебя. Ты долго молчишь, и мне уже кажется, что ты уснул.

- А разве нужно любить за что-то? – прерываешь ты шепот Зеро у противоположной стены. – Я просто тебя люблю, такого, как ты есть, Рицка. Мне все в тебе нравится. – Ты снова поворачиваешься ко мне и прочерчиваешь пальцами дорожку от скулы до ключицы. По телу пробегают мурашки, то ли от слов, то ли от мимолетной ласки. Я не ожидал такого ответа. Мне чувствуется, что он по-настоящему искренний, а не просто мантра с силой заклинания. Я прижимаюсь к тебе ближе и ты, довольный произведенным эффектом, касаешься моих губ своими. Мне так тепло и хорошо, это почти эйфория. Приоткрываю губы, давая тебе больше доступа, и ты с нежностью продвигаешься глубже. Не знаю, на что похожи ощущения, скорее на поедание мороженного. Мне становится смешно, и я сдавленно хихикаю тебе в губы. Ты отвлекаешься и начинаешь покрывать мое лицо мягкими поцелуями, как в ту ночь. По телу снова пробегают мурашки, заставляя волосы на затылке встать дыбом. Мои уши сильно прижимаются к голове, а хвост обвивает ногу. Ты ведь ничего плохого не сделаешь, да? Рядом засыпают Зеро, смешно посапывая. Ты держишь мое лицо в ладонях, поглаживая пальцами ухо, и как бы успокаивая. Я постепенно расслабляюсь под твоей нежной лаской и льну к тебе всем телом. Не понимаю, почему так делаю, похоже, мое тело не согласовывает с мозгом свои действия. Я обхватываю твою шею руками, перебирая волосы на затылке. Ты жмуришься как кот под солнечными лучами и снова возвращаешься к моим губам. Постепенно голова тяжелеет и из нее выветриваются все мысли, мне становится жарко, и только стыд не дает мне сделать лишнего движения. А ты словно все понимаешь и отстраняешься, устраивая мою голову на своем плече. Я сворачиваюсь и придвигаюсь к тебе ближе, пытаясь выровнять дыхание и мечтая спокойно заснуть. Ты гладишь меня по волосам, успокаивая и обещая покой и защиту. Мне так тепло и сладко, что я смогу провести так целую вечность.

- Я никому тебя не отдам, Соби…

[Helenehokku]

Неплохо. Только LovEless Изменено 24 апреля, 2008 пользователем Helenehokku (смотреть историю редактирования)