Стихи

[Nekofrenik]

Флёр "Шелкопряд"

Согласен. Вещь!

 

Шмели "ЛЮБОВЬ"

Спойлер:

Душу в обмен за малиновый сон, в цветах и страсти,

Сказочный принц, корона и трон, мечты во власти.

Длинная ночь, конца ей не будет,

Пока злое солнце, сорвёт и разбудит.

Верность, покой, за ещё один миг в чудесной сказке,

Долг не далёк, повторяет старик, в волшебника маске.

Ночь в сладком пенье на вампирово ложе,

Ты теперь вся моя, и душа твоя тоже…

 

Ты гони любовь, она огнём корчится,

Ты гони любовь всей силой,

Ты теперь моё, моё, моё творчество,

Ты теперь моё лишь диво,

Сердце могила, сердце могила плачь…

Кого полюбила, тому я святой палач…

 

Вот на Яву повстречалась судьба, был храбр и горд,

Проклятье твоё беда не беда, на то божий спор,

Нежно сказал он, вдыхая красу,

Каждую смерть мы косу на косу…

 

Ты гони любовь, она огнём корчится,

Ты гони любовь всей силой,

Ты теперь моё, моё, моё творчество,

Ты теперь моё лишь диво,

Сердце могила, сердце могила плачь…

Кого полюбила, тому я святой палач…

 

Была эта ночь прелестней всех снов, и всех желаний,

Прочь уговор, скрип зловещих оков и час рыданий,

День пробужденья от забвенной любви,

А рядом принц без сердца и иконы в крови!

 

Ты гони любовь, она огнём корчится,

Ты гони любовь всей силой,

Ты теперь моё, моё, моё творчество,

Ты теперь моё лишь диво,

Сердце могила, сердце могила плачь…

Кого полюбила, тому я святой палач…

 

Федор Иванович Тютчев

 

Напрасный труд - нет, их не вразумишь –

Чем либеральней, тем они пошлее,

Цивилизация - для них фетиш,

Но недоступна им ее идея.

 

Как перед ней ни гнитесь, господа,

Вам не снискать признанья от Европы:

В ее глазах вы будете всегда

Не слуги просвещенья, а холопы.

[asc]

Два любимых стихотворения Бориса Рыжего.

 

* * *

Ничего не надо, даже счастья

быть любимым, не

надо даже тёплого участья,

яблони в окне.

Ни печали женской, ни печали,

горечи, стыда.

Рожей — в грязь, и чтоб не поднимали

больше никогда.

Не вели бухого до кровати.

Вот моя строка:

без меня отчаливайте, хватит

— небо, облака!

Жалуйтесь, читайте и жалейте,

греясь у огня,

вслух читайте, смейтесь, слёзы лейте.

Только без меня.

Ничего действительно не надо,

что ни назови:

ни чужого яблоневого сада,

ни чужой любви,

что тебя поддерживает нежно,

уронить боясь.

Лучше страшно, лучше безнадежно,

лучше рылом в грязь.

 

* * *

Не надо ничего,

оставьте стол и дом

и осенью, того,

рябину за окном.

Не надо ни хрена —

рябину у окна

оставьте, ну и на

столе стакан вина.

Не надо ни хера,

помимо сигарет,

и чтоб включал с утра

Вертинского сосед.

Пускай о розах, бля,

он мямлит из стены —

я прост, как три рубля,

вы лучше, вы сложны.

Но право, стол и дом,

рябину, боль в плече,

и память о былом,

и вообще, вобще.

[Кирико Кираюто]

Вторая зима в Санкт-Петербурге проходит под стих Павла Шапчица

 

http://www.online812.ru/2010/04/16/014/title.jpg

 

А дома ждёт меня тарела, Тарела гречи с белой булой

 

Срезают лазером сосули,

В лицо впиваются снежины.

До остановы добегу ли,

В снегу не утопив ботины?

 

А дома ждёт меня тарела,

Тарела гречи с белой булой;

В ногах – резиновая грела,

И тапы мягкие под стулом.

 

В железной бане – две селёды,

Торчат оттуда ложа с вилой.

Есть рюма и бутыла с водой,

Она обед мой завершила.

 

Я в кружу положу завары,

Раскрою «Кобзаря» Шевчены –

Поэта уровня Петрары

И Валентины Матвиены.

 

Очень зацепило, когда чуть не убило сосулькой (хотя "чуть-чуть" не считается) Помагала в поиске полного текста Ирен-СПб...

Изменено 15 февраля, 2011 пользователем Кирико Кираюто (смотреть историю редактирования)

[asc]

Всё живое особой метой

Отмечается с ранних пор.

Если не был бы я поэтом,

То, наверно, был мошенник и вор.

 

Худощавый и низкорослый,

Средь мальчишек всегда герой,

Часто, часто с разбитым носом

Приходил я к себе домой.

 

И навстречу испуганной маме

Я цедил сквозь кровавый рот:

"Ничего! Я споткнулся о камень,

Это к завтраму всё заживёт".

 

И теперь вот, когда простыла

Этих дней кипятковая вязь,

Беспокойная, дерзкая сила

На поэмы мои пролилась.

 

Золотая, словесная груда,

И над каждой строкой без конца

Отражается прежняя удаль

Забияки и сорванца.

 

Как тогда, я отважный и гордый,

Только новью мой брызжет шаг...

Если раньше мне били в морду,

То теперь вся в крови душа.

 

И уже говорю я не маме,

А в чужой и хохочущий сброд:

"Ничего! Я споткнулся о камень,

Это к завтраму всё заживёт!"

 

<Сергей Есенин>

[Ko:dzuru]

МАЛЕНЬКИЕ БАРАБАНЩИКИ

 

КУЗНЕЧИК ВОВКА

 

...помиритесь, кто ссорился...

 

ИСПАНСКАЯ ПЕСНЯ

Изменено 24 марта, 2011 пользователем Ko:dzuru (смотреть историю редактирования)

[ГлиГлиКо]

очень нравится стих одной девочки из жж

 

sneg_na_golovy

5 мая, 2010

 

 

_____________________________Р.__

Тут пора заканчивать, уходить,

а она вдруг вздергивается в груди

красной точкой, вызовом: погоди,

я ожгу тебя, как перелом кости,

как врастающий стебель,

стекло в горсти.

Отберу, отважу от всех рутин,

и собью пути.

Я тебя оставлю вот здесь - в груди,

взаперти. Ты бросаешь ей тряпкой,

как в морду пса:

- ну чего ты молчала?

где ты была?

Когда здесь поднималась метель и мгла?

- задыхалась, плакала, все звала.

А ты выждала, словно бы умерла?

Тебе что, игра?

 

- Поднимайся, любовь моя,

дальний свет.

Просыпайся, стягивай на просвет

свое голое тело,

иди вперед

- там готов для тебя перелет, лед

- под ладошку лед.

на макушку - свет.

 

Поднимайся, заваривай горький чай,

горло грей,

скоро спрашивать, отвечать:

кто кого стерег

кто к кому был строг.

крайний ряд. печать.

 

И печаль, что льется, что стынет,

льнет.

Восемнадцать лет.

Двадцать первый год.

- Что же, мама, так жжет,

что же так болит?

 

Что ни слово - яд.

Что ни сделай - злит.

 

Поднимайся, любовь моя,

скоро семь на часах без стрелок,

бери такси.

И терпи, дыши ровно, не голоси.

- кто кого там бросит,

кто воскресит -

 

перепутано, смазано.

Шрам болит.

Время мучит, слово назад берет,

по апрельскому льду - на восход иди.

 

А кого целует,

и с кем молчит

- не смотри.

 

говорю тебе,

- не смотри.

[asc]

Иду - и думаю о разном,

Плету на гроб себе венок,

И в этом мире безобразном

Благообразно одинок.

 

Но слышу вдруг: война, идея,

Последний бой, двадцатый век.

И вспоминаю, холодея,

Что я уже не человек,

 

А судорога идиота,

Природой созданная зря -

"Урра!" из пасти патриота,

"Долой!" из глотки бунтаря.

 

<Георгий Иванов>

[asc]

Осень. Оголенность тополей

раздвигает коридор аллей

в нашем не-именьи. Ставни бьются

друг о друга. Туч невпроворот,

солнце забуксует. У ворот

лужа, как расколотое блюдце.

 

Спинка стула, платьица без плеч.

Ни тебя в них больше не облечь,

ни сестер, раздавшихся за лето.

Пальцы со следами до-ре-ми.

В бельэтаже хлопают дверьми,

будто бы палят из пистолета.

 

И моя над бронзовым узлом

пятерня, как посуху - веслом.

"Запираем" - кличут - "Запираем!"

Не рыдай, что будущего нет.

Это - тоже в перечне примет

места, именуемого Раем.

 

Запрягай же, жизнь моя сестра,

в бричку яблонь серую. Пора!

По проселкам, перелескам, гатям,

за семь верст некрашеных и вод,

к станции, туда, где небосвод

заколочен досками, покатим.

 

Ну, пошел же! Шляпу придержи

да под хвост не опускай вожжи.

Эх, целуйся, сталкивайся лбами!

То не в церковь белую к венцу -

прямо к света нашего концу,

точно в рощу вместе за грибами.

 

<Иосиф Бродский>

[Vishes]

Цыганская страсть разлуки!

Чуть встретишь — уж рвешься прочь!

Я лоб уронила в руки

И думаю, глядя в ночь:

 

Никто, в наших письмах роясь,

Не понял до глубины,

Как мы вероломны, то есть —

Как сами себе верны.

Цветаева. Октябрь 1915

[asc]

Простите
       меня,
            товарищ Костров,
с присущей
       душевной ширью,
что часть
       на Париж отпущенных строф
на лирику
       я
        растранжирю.
Представьте:
        входит
              красавица в зал,
в меха
      и бусы оправленная.
Я
эту красавицу взял
                  и сказал:
- правильно сказал
                  или неправильно? -
Я, товарищ,-
          из России,
знаменит в своей стране я,
я видал
       девиц красивей,
я видал
       девиц стройнее.
Девушкам
       поэты любы.
Я ж умен
       и голосист,
заговариваю зубы -
только
     слушать согласись.
Не поймать меня
             на дряни,
на прохожей
           паре чувств.
Я ж
   навек
        любовью ранен -
еле-еле волочусь.
Мне
   любовь
          не свадьбой мерить:
разлюбила -
           уплыла.
Мне, товарищ,
            в высшей мере
наплевать
        на купола.
Что ж в подробности вдаваться,
шутки бросьте-ка,
мне ж, красавица,
                не двадцать,-
тридцать...
           с хвостиком.
Любовь
     не в том,
             чтоб кипеть крутей,
не в том,
       что жгут угольями,
а в том,
      что встает за горами грудей
над
   волосами-джунглями.
Любить -
      это значит:
                в глубь двора
вбежать
       и до ночи грачьей,
блестя топором,
           рубить дрова,
силой
   своей
        играючи.
Любить -
   это с простынь,
            бессоннницей
                       рваных,
срываться,
     ревнуя к Копернику,
его,
 a не мужа Марьи Иванны,
считая
    своим
       соперником.
Нам
  любовь
      не рай да кущи,
нам
  любовь
       гудит про то,
что опять
       в работу пущен
сердца
   выстывший мотор.
Вы
  к Москве
         порвали нить.
Годы -
    расстояние.
Как бы
    вам бы
         объяснить
это состояние?
На земле
      огней - до неба...
В синем небе
         звезд -
                до черта.
Если бы я
      поэтом не был,
я б
  стал бы
        звездочетом.
Подымает площадь шум,
экипажи движутся,
я хожу,
    стишки пишу
в записную книжицу.
Мчат
   авто
       по улице,
а не свалят наземь.
Понимают
      умницы:
человек -
       в экстазе.
Сонм видений
           и идей
полон
     до крышки.
Тут бы
      и у медведей
выросли бы крылышки.
И вот
   с какой-то
             грошовой столовой,
когда
   докипело это,
из зева
     до звезд
            взвивается слово
золоторожденной кометой.
Распластан
        хвост
             небесам на треть,
блестит
     и горит оперенье его,
чтоб двум влюбленным
               на звезды смотреть
их ихней
      беседки сиреневой.
Чтоб подымать,
           и вести,
                 и влечь,
которые глазом ослабли.
Чтоб вражьи
          головы
                спиливать с плеч
хвостатой
     сияющей саблей.
Себя
  до последнего стука в груди,
как на свидание,
             простаивая,
прислушиваюсь:
           любовь загудит -
человеческая,
          простая.
Ураган,
    огонь,
        вода
подступают в ропоте.
Кто
  сумеет совладать?
Можете?
     Попробуйте....

<Владимир Маяковский>

[Кирико Кираюто]

Федор Тютчев

 

СЛАВЯНАМ

СЛАВЯНАМ

 

Man muss die Slaven an die Mauer drucken *

 

Они кричат, они грозятся:

"Вот к стенке мы славян прижмем!"

Ну, как бы им не оборваться

В задорном натиске своем!

 

Да, стенка есть - стена большая,-

И вас не трудно к ней прижать.

Да польза-то для них какая?

Вот, вот что трудно угадать.

 

Ужасно та стена упруга,

Хоть и гранитная скала,-

Шестую часть земного круга

Она давно уж обошла...

 

Ее не раз и штурмовали -

Кой-где сорвали камня три,

Но напоследок отступали

С разбитым лбом богатыри...

 

Стоит она, как и стояла,

Твердыней смотрит боевой:

Она не то чтоб угрожала,

Но... каждый камень в ней живой.

 

Так пусть же бешеным напором

Теснят вас немцы и прижмут

К ее бойницам и затворам,-

Посмотрим, что они возьмут!

 

Как ни бесись вражда слепая,

Как ни грози вам буйство их,-

Не выдаст вас стена родная,

Не оттолкнет она своих.

 

Она расступится пред вами

И, как живой для вас оплот,

Меж вами станет и врагами

И к ним поближе подойдет.

 

* Славян должно прижать к стене (нем.).- Ред.

 

11-16 мая 1867

 

 

СЛАВЯНАМ

СЛАВЯНАМ

 

Привет вам задушевный, братья,

Со всех Славянщины концов,

Привет наш всем вам, без изъятья!

Для всех семейный пир готов!

Недаром вас звала Россия

На праздник мира и любви;

Но знайте, гости дорогие,

Вы здесь не гости, вы - свои!

 

Вы дома здесь, и больше дома,

Чем там, на родине своей,-

Здесь, где господство незнакомо

Иноязыческих властей,

Здесь, где у власти и подданства

Один язык, один для всех,

И не считается Славянство

За тяжкий первородный грех!

 

Хотя враждебною судьбиной

И были мы разлучены,

Но все же мы народ единый,

Единой матери сыны;

Но все же братья мы родные!

Вот, вот что ненавидят в нас!

Вам не прощается Россия,

России - не прощают вас!

 

Смущает их, и до испугу,

Что вся славянская семья

В лицо и недругу и другу

Впервые скажет: - Это я!

При неотступном вспоминанье

О длинной цепи злых обид

Славянское самосознанье,

Как божья кара, их страшит!

 

Давно на почве европейской,

Где ложь так пышно разрослась,

Давно наукой фарисейской

Двойная правда создалась:

Для них - закон и равноправность,

Для нас - насилье и обман,

И закрепила стародавность

Их, как наследие славян.

 

И то, что длилося веками,

Не истощилось и поднесь,

И тяготеет и над нами -

Над нами, собранными здесь...

Еще болит от старых болей

Вся современная пора...

Не тронуто Коссово поле,

Не срыта Белая Гора!

 

А между нас - позор немалый, -

В славянской, всем родной среде,

Лишь тот ушел от их опалы

И не подвергся их вражде,

Кто для своих всегда и всюду

Злодеем был передовым:

Они лишь нашего Иуду

Честят лобзанием своим.

 

Опально-мировое племя,

Когда же будешь ты народ?

Когда же упразднится время

Твоей и розни и невзгод,

И грянет клич к объединенью,

И рухнет то, что делит нас?..

Мы ждем и верим провиденью -

Ему известны день и час...

 

И эта вера в правду бога

Уж в нашей не умрет груди,

Хоть много жертв и горя много

Еще мы видим впереди...

Он жив - верховный промыслитель,

И суд его не оскудел,

И слово царь-освободитель

За русский выступит предел...

 

Начало мая 1867

 

[Кирико Кираюто]

Вадим Шефнер — ЛИЧНЫЙ ВРАГ

 

Не наживай дурных приятелей —

Уж лучше заведи врага:

Он постоянней и внимательней,

Его направленность строга.

 

Он учит зоркости и ясности,—

И вот ты обретаешь дар

В час непредвиденной опасности

Платить ударом за удар.

 

Но в мире и такое видано:

Добром становится беда,

Порою к дружбе неожиданно

Приводит честная вражда.

 

Не бойся жизни, но внимательно

Свою дорогу огляди.

Не наживай дурных приятелей —

Врага уж лучше заведи.

 

1961

[asc]

К вышеизложенному, припомнилось.

 

Мне снится старый друг,
               который стал врагом,
но снится не врагом,
               а тем же самым другом.
Со мною нет его,
             но он теперь кругом,
и голова идёт
          от сновидений кругом.
Мне снится старый друг,
               крик-исповедь у стен
на лестнице такой,
             где чёрт сломает ногу,
и ненависть его,
           но не ко мне, а к тем,
кто были нам враги
               и будут, слава Богу.
Мне снится старый друг,
               как первая любовь,
которая вовек
          уже невозвратима.
Мы ставили на риск,
               мы ставили на бой,
и мы теперь враги -
               два бывших побратима.
Мне снится старый друг,
               как снится плеск знамён
солдатам, что войну
               закончили убого.
Я без него - не я,
             он без меня - не он,
и если мы враги,
            уже не та эпоха.
Мне снится старый друг.
               Он, как и я, дурак.
Кто прав, кто виноват,
               я выяснять не стану.
Что новые друзья?
             Уж лучше старый враг.
Враг может новым быть,
               а друг - он только старый...

<Евгений Евтушенко>

[asc]

Я только внешне, только внешне

по этой пристани хожу

и желтоватые черешни

бросаю в воду и гляжу.

 

И вспоминаю встреч недолгость,

и расставания недобрость,

и уходящий силуэт,

и голос: "Больше силы нет..."

 

Брожу я местной барахолкой

и мерю чьи-то пиджаки,

и мне малиновой бархоткой

наводят блеск на башмаки.

 

Устроив нечто вроде пира,

два краснощёких речника

сдирают молча пробки с пива...

об угол пыльного ларька.

 

Потеют френчи шерстяные,

и то под небыль, то под быль

головки килек жестяные

летят, отвергнутые, в пыль.

 

И я сдеру об угол пробку,

но мало в этом будет проку,

и я займусь рыбацким делом -

присяду с тем вон добрым дедом

на шелушащемся бревне,

но это не поможет мне.

 

Сниму ботинки и, босой,

пойду высокою травою

и маленький костёр устрою

за той лесистою косой.

 

Сижу, трескучий хворост жгу,

гляжу на отблесков свиванья,

с тобою нового свиданья

устало, обречённо жду.

 

И кажется - так будет вечность.

Пока дышать не разучусь,

я никогда с тобой не встречусь

и никогда не разлучусь.

 

<Евгений Евтушенко>

[Nja]

Ночные поезда. В неведомое путь.

Чертой всем бедам лег порог вокзала.

Пунктиром через ночь ошибки зачеркнуть

и завтра где-то все начать сначала.

 

Ночные поезда - груз завтрашних забот

летит сквозь ночь, в рассвет стрелой вонзаясь.

Не от себя - к себе уехать позовет

Гудок далекий, в сердце отзываясь.

 

Ночные поезда - натянут сталью нерв,

грехи, как искры, гаснут, улетая.

До счастья - перегон! Прожектор, белый герб,

горит в ночи, в грядущее сияя.

 

Ночные поезда сквозь сны и сквозь года

смычком по рельсам мне судьбу сыграют.

Отныне - в никогда, отсюда - в никуда

под стук колес, как в детстве, укачает.

Михаил Веллер

[asc]

Наговори мне целую кассету весёлых слов...

И - уезжай опять.

Я буду вспоминать тебя и лето

Не только клавишу нажав...

Чешуйками дождя покрыты,

Как две большие рыбы у причала

Стояли корабли.

Нас в них качало,

Как в люльке...

Но это был не страх, а счастье.

Тогда не ждали мы ненастья.

Оно пришло чуть-чуть поздней...

Нас позабыли, или мы забыли

Те города и улицы?

Дымом окутан город.

Он уже не наш.

Магнитофон собрал всю память нашу,

Нажму я только пальцем

На клавишу.

 

<Ника Турбина>

 

Написано было в 8-9 лет. Ниже авторское прочтение.

[asc]

Как жаль, что тем, чем стало для меня

твое существование, не стало

мое существование для тебя.

...В который раз на старом пустыре

я запускаю в проволочный космос

свой медный грош, увенчанный гербом,

в отчаянной попытке возвеличить

момент соединения... Увы,

тому, кто не умеет заменить

собой весь мир, обычно остается

крутить щербатый телефонный диск,

как стол на спиритическом сеансе,

покуда призрак не ответит эхом

последним воплям зуммера в ночи.

 

<Иосиф Бродский>

[asc]

Над берегом чёрные луны,

и море в агатовом свете.

Вдогонку мне плачут

мои нерождённые дети.

Отец, не бросай нас, останься!

У младшего сложены руки...

Зрачки мои льются.

Поют петухи по округе.

А море вдали каменеет

под маской волнистого смеха.

Отец, не бросай нас!..

И розой

рассыпалось эхо.

 

(Перевод А. Гелескула)

<Федерико Гарсия Лорка>

[cocodrillo]

И снова Бродский

 

Прощай,

позабудь

и не обессудь.

А письма сожги,

как мост.

Да будет мужественным

твой путь,

да будет он прям

и прост.

Да будет во мгле

для тебя гореть

звездная мишура,

да будет надежда

ладони греть

у твоего костра.

Да будут метели,

снега, дожди

и бешеный рев огня,

да будет удач у тебя впереди

больше, чем у меня.

Да будет могуч и прекрасен

бой,

гремящий в твоей груди.

 

Я счастлив за тех,

которым с тобой,

может быть,

по пути.

 

(1957)

[Кирико Кираюто]

Автор текста (слов):

Ким Ю.

Композитор (музыка):

Гладков Г.

«Точка, точка, запятая»

 

Точка, точка, запятая -

Вышла рожица смешная.

Ручки, ножки, огуречик -

Появился человечек.

 

Что увидят эти точки,

Что построят эти ручки,

Далеко ли эти ножки

Уведут его,

Как он будет жить на свете,

Мы за это не в ответе:

Мы его нарисовали -

Только и всего.

 

Что вы, что вы, - это важно,

Чтобы вырос он отважным,

Чтобы мог найти дорогу,

Рассчитать разбег.

Это трудно, это сложно, -

Но иначе невозможно:

Только так из человечка

Выйдет человек.

 

Что увидят эти точки,

Что построят эти ручки,

Далеко ли эти ножки

Уведут его,

Как он будет жить на свете,

Мы за это не в ответе:

Мы его нарисовали -

Только и всего.

 

Впрочем, знают даже дети,

Как прожить на белом свете,

Легче этого вопроса

Нету ничего.

Просто надо быть правдивым,

Благородным, справедливым,

Умным, честным,

Сильным, добрым -

Только и всего.

 

Точка, точка, запятая -

 

Вышла рожица смешная.

Ручки, ножки, огуречик -

Появился человечек.

Появился человечек.

[Komthur]

Коль скоро здесь появился текст песни, добавлю стихи, ставшие песней. Евгения Евтушенко на музыку Раймонда Паулса очень сильно спел Александр Малинин.

 

ДАЙ БОГ!

 

 

Дай бог слепцам глаза вернуть

и спины выпрямить горбатым.

Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,

но быть нельзя чуть-чуть распятым.

 

Дай бог не вляпаться во власть

и не геройствовать подложно,

и быть богатым — но не красть,

конечно, если так возможно.

 

Дай бог быть тертым калачом,

не сожранным ничьею шайкой,

ни жертвой быть, ни палачом,

ни барином, ни попрошайкой.

 

Дай бог поменьше рваных ран,

когда идет большая драка.

Дай бог побольше разных стран,

не потеряв своей, однако.

 

Дай бог, чтобы твоя страна

тебя не пнула сапожищем.

Дай бог, чтобы твоя жена

тебя любила даже нищим.

 

Дай бог лжецам замкнуть уста,

глас божий слыша в детском крике.

Дай бог живым узреть Христа,

пусть не в мужском, так в женском лике.

 

Не крест — бескрестье мы несем,

а как сгибаемся убого.

Чтоб не извериться во всем,

Дай бог ну хоть немного Бога!

 

Дай бог всего, всего, всего

и сразу всем — чтоб не обидно...

Дай бог всего, но лишь того,

за что потом не станет стыдно.

 

1990

 

 

[Juli a.k.a Stoun]

SERVUS-REGINAE*

Не призывай. И без призыва

Приду во храм.

Склонюсь главою молчаливо

К твоим ногам.

И буду слушать приказанья

И робко ждать

Ловить мгновенные свиданья

И вновь желать.

Твоих страстей повержен силой,

Под игом слаб,

Порой — слуга, порою — милый;

И вечно — раб.

 

*слуга — царице (лат.)

 

(Александр Блок)

 

Ante Lucem*

 

Пусть светит месяц — ночь темна.

Пусть жизнь приносит людям счастье, —

В моей душе любви весна

Не сменит бурного ненастья.

Ночь распростерлась надо мной

И отвечает мертвым взглядом

На тусклый взор души больной,

Облитой острым, сладким ядом.

И тщетно, страсти затая,

В холодной мгле передрассветной

Среди толпы блуждаю я

С одной лишь думою заветной:

Пусть светит месяц — ночь темна.

Пусть жизнь приносит людям счастье, —

В моей душе любви весна

Не сменит бурного ненастья.

 

Январь 1898. С.—Петербург

 

*До света (лат.)

 

(Александр Блок)

 

Мне твердят

Мне твердят, что скоро ты любовь найдешь

И узнаешь с первого же взгляда.

Мне бы только знать, что где-то ты живешь,

И, клянусь, мне большего не надо.

 

Снова синем небе журавли трубят.

Я брожу по краскам листопада.

Мне б хотя бы мельком повидать тебя,

И, клянусь, мне большего не надо.

 

Дай мне руку, слово для меня скажи,

Ты моя тревога и награда.

Мне б хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,

И, клянусь, мне большего не надо.

 

19 июля 1973

 

Юрий Визбор

[Jubei]

Осип Мандельштам

"Сусальным золотом горят..."

 

Сусальным золотом горят

В лесах рождественские елки,

В кустах игрушечные волки

Глазами страшными глядят.

 

О, вещая моя печаль,

О, тихая моя свобода

И неживого небосвода

Всегда смеющийся хрусталь!

 

1908

[Enkidu]

When You Are Old

 

by William Butler Yeats

 

When you are old and grey and full of sleep,

And nodding by the fire, take down this book,

And slowly read, and dream of the soft look

Your eyes had once, and of their shadows deep;

 

How many loved your moments of glad grace,

And loved your beauty with love false or true,

But one man loved the pilgrim soul in you,

And loved the sorrows of your changing face;

 

And bending down beside the glowing bars,

Murmur, a little sadly, how love fled

And paced upon the mountains overhead

And hid his face amid a crowd of stars.

[asc]

Ты влилась в мою жизнь, точно струйка Токáя

В оскорбляемый водкой хрусталь.

И вздохнул я словами: «Так вот ты какая:

Вся такая, как надо!» В уста ль

Поцелую тебя иль в глаза поцелую,

Точно воздухом южным дышу.

И затем, что тебя повстречал я такую,

Как ты есть, я стихов не пишу.

Пишут лишь ожидая, страдая, мечтая,

Ошибаясь, моля и грозя.

Но писать после слов, вроде: «Вот ты какая:

Вся такая, как надо!» — нельзя.

 

<Игорь Северянин>