Стихи

[Alenia]

Там, где вечно дремлет тайна,

Есть не здешние поля.

Только гость я, гость случайный

На горах твоих, земля.

 

Широки леса и воды,

Крепок взмах воздушных крыл.

Но века твои и годы

Затуманил бег светил.

 

Не тобой я поцелован,

Не с тобой мой связан рок.

Новый путь мне уготован

От захода на Восток.

 

Суждено мне изначально

Возлететь в немую Тьму.

Ничего я в час прощальный

Не оставлю никому.

 

Но за мир твой, с выси звёздной,

В тот покой, где спит гроза,

В две луны зажгу над бездной

Незакатные глаза.

 

С.Есенин

[VasiLek]

Андрей Широглазов. Стихи обнаружила где-то в инете на его сайте, кому интересно, зайдите, стихи действительно очень хорошие…

 

МОНОЛОГ СТАЛКЕРА

 

Главное - верить...

А гайки и прочий хлам -

лишь атрибуты шаманства

и мессианства.

Уж лучше гайки, чем поиски по утрам

себя самого,

потерянного за годы пьянства.

 

Профессор московский

сгорбился, пряча рост.

Писатель из Санкт-Петербурга

нелеп в рабочей фуфайке.

Вот вам, ребята, бинтики:

сделаете нахлест,

так будет намного легче

в траве отыскивать гайки...

 

(Я-то могу без гаек:

я вырос в этих краях,

в моей голове впечатаны

проложенные маршруты.

Но со столичными жителями

счастья искать на паях

можно, только используя

шаманские атрибуты...)

 

Главное - верить...

Не во имя, а просто так:

не требуя, не надеясь,

не задействуя разум...

Профессор, не стойте на кляксе -

это неверующий Слизняк,

а лохмотья в углу когда-то

были неверующим Дикобразом.

 

Мы с ними порою спорили.

Высокомерие, спесь

летали над барной стойкой

вороньей амбарной стайкой...

Но время расставило точки:

я по-прежнему здесь,

а их погосты увенчаны

забинтованной гайкой.

 

Все на кругИ возвращается...

Если свинья не съест,

Божья рука не потянется

к острой оккамовой бритве.

Стойте! На этом месте - покаянье и крест.

Это вы так из гордости...

Что плохого в молитве?

 

(Молятся. Неумело.

Наверное, в первый раз.

Каяться не приучены:

ох уж эти столицы!)

Ладно, вяжите бинтики

и помните, что Дикобраз

перед смертью советовал

все-таки причаститься...

 

Главное - верить

и никогда ничего не просить -

и тогда превращаешься

из пресмыкающегося в демиурга...

Но, помилуй мя, Господи,

я этого не смогу объяснить

ни профессору из Сокольников,

ни писателю из Санкт-Петербурга...

 

Для них я всего лишь сталкер,

Сусанин, абориген,

шаман со священными гайками

и крестиком на цепочке,

Чингачгук Вологодчины,

северо-западный Диоген,

изрекающий истины

из аммофосовской бочки.

 

Мы из одной галактики,

но, похоже, с разных планет.

И вкладываем в понятия

разное содержанье...

Когда мы дойдем до Комнаты

и окажется, что ее нет,

им в жизни не догадаться,

что это я исполняю желанья!

 

Я. Затурханный бытом,

жалкий,

зачатый в стогу,

пьющий дешевое пиво

за тысячу верст от Рима...

Никто им помочь не может,

а я вот могу. Могу!

И плакать готов от счастья...

Но счастье проходит мимо.

 

Они не поймут. Я знаю.

Им не войти в этот Храм.

И все же кричу в пустыне

чужого непостоянства:

"Главное - верить!

А гайки и прочий хлам -

лишь атрибуты

шаманства и мессианства...".

 

 

 

КОЛЬЦЕВАЯ ДОРОГА

 

В. Шемшученко

 

Кольцевая дорога никуда не ведет:

Ни туда, ни обратно, ни назад, ни вперед.

И по ней не добраться ни к венцу, ни к Отцу –

Можно только скитаться без конца по кольцу.

 

Кольцевая дорога – закольцованный мир…

Здесь Москва-недотрога и тельцовый кумир,

Здесь английского слога невысокий полет…

Кольцевая дорога никуда не ведет.

 

Окольцованной птицей я лечу над страной,

Где однажды родится новоявленный Ной.

Все на свете от Бога. Кроме думских острот.

Кольцевая дорога никуда не ведет.

 

От Кольца до Садовой я пройду босиком

В рубашонке холщовой с посошком и мешком,

Чтобы истиной строгой огорошить народ:

«Кольцевая дорога никуда не ведет!»…

 

Но в холщовой рубахе не дойти до Кремля:

Современные ляхи остановят меня

И посадят в кутузку, и заклеят мне рот:

Чтоб не шарился русский у Кремлевских ворот.

 

Без ответов вопросы… И, смягчая мой плен,

Угостит папиросой меня старый чечен.

Скажет: «В поисках Бога ты попал в переплет.

Кольцевая дорога никуда не ведет»…

 

Кольцевая дорога никуда не ведет:

Ни туда, ни обратно, ни назад, ни вперед.

И по ней не добраться ни к венцу, ни к Отцу –

Можно только скитаться без конца по кольцу.

 

 

 

Добавлено:

Ну а это всё мои любимые стихи… Вообще, мне нравится очень многое, всё понравившееся с давних времен себе переписываю, и выбрать довольно сложно. Но вот…

 

АНДРЕЙ БЕЛЯНИН

***

Минотавр топчет звезды,

Геи молоко разлито…

Ночь темна. Наверно, поздно

Ощущать себя разбитым,

Если и хрусталь небесный

Уступает грубой силе.

Мне сегодня стало тесно

В этом доме. Или – или?

Или мы совсем не звезды

И умрем не так красиво –

Может, тихо, может, грозно,

Может, даже агрессивно…

Или – звезды? Это значит,

С неба падая упрямо,

Мы летим туда, где плачут

Дети, брошенные мамой.

Загадайте пожеланье –

Мы замедлим ритм паденья.

До последнего свиданья

Будет целое мгновенье.

Все исполнится, поверьте…

Только нам, судьбой забытым, -

Тихий хруст зеркальной смерти

Под раздвоенным копытом…

 

ЮЛИЯ ДРУНИНА

***

И когда я изверилась, сникла, устала

И на чудо надеяться перестала,

Позвонил человек из далекой страны,

И сказал человек:

- Вы мне очень нужны. –

И сказал человек:

- Я без вас не могу… -

За окном закружились дома на снегу,

Дрогнул пол, покачнулись четыре стены.

Человек повторил:

- Вы мне очень нужны… -

Этот голос с акцентом – замедленный, низкий!..

А потом бормотание телефонистки:

- Почему вы молчите, Москва, почему?

Отвечайте, алло! –

Что ответить ему?

Что давно я изверилась, сникла, устала,

Что на чудо надеяться перестала,

Ничего не хочу, никого не виню,

Что в остывшей золе не воскреснуть огню?

 

Только вслух разве вымолвишь эти слова?

И молчала, молчала, молчала Москва…

 

 

МАРИНА ЦВЕТАЕВА

***

Каждый стих – дитя любви.

Нищий незаконнорожденный.

Первенец – у колеи

На поклон ветрам – положенный.

 

Сердцу – ад и алтарь.

Сердцу – рай и позор.

Кто – отец? Может, царь.

Может – царь, может – вор.

 

 

ПАБЛО НЕРУДА

Ода пианино

 

Грустило пианино

на концерте,

забытое, в своем могильном фраке,

потом китовую открыло пасть,

и пианист возник у пианино,

он прилетел из-за кулис, как ворон.

И тут как будто камень

серебряный упал

(или рука)

в притихший омут:

вдруг нежность потекла,

как дождевые капли

по колоколу,

как будто в доме заколоченном

зажегся свет

или в ущелье вспыхнул изумруд,

и зазвучало море,

ночь, луга,

роса

и поднебесный гром,

запела вся архитектура

розы,

и укатилась тишина

в альков зари.

 

Так родилась

от умирающего пианино

музыка:

русалкой

выплыла из катафалка,

из белых его зубов,

и все ушло в беспамятство –

и пианино, и пианист,

и сам концерт, -

все стало звуком,

рекой материи,

простым сооруженьем,

светлым колоколом.

 

Потом спустился человек

с дерева музыки,

слетел,

как сбившийся с дороги ворон

или безумный кабальеро,

китовую захлопнул пасть, -

и пианино попятилось,

ушло в глубь тишины…

 

 

НАТАЛЬЯ НУТРИХИНА

***

Я – бабушка пластмассового пупса.

Ему нужна немедленно рубашка,

Нужна сейчас и ни минутой позже,

Иначе мама пупса будет плакать,

Не веря мне, что есть дела важнее,

Чем шить рубашку для ее сыночка.

И я бросаю все дела другие,

Их сделаю я завтра, через месяц,

И даже через год не поздно будет,

А бабушкой пластмассового пупса

Я после никогда уже не буду.

[Pigritia]

Угадайте,чье это стихотворение!!!!

 

Гой ты, Русь,моя родная,

Хаты - в ризах образа...

Не видать конца и края -

Только синь сосет глаза.

 

Как захожий богомолец,

Я смотрю твои поля.

А у низеньких околиц

Звонно чахнут тополя.

 

Пахнет яблоком и медом

По церквам твой кроткий Спас.

И гудит за карагодом

На лугах веселый пляс.

 

Побегу по мятой стежке

На приволь зеленых лех.

Мне навстречу, как сережки,

Прозвенит девичий смех.

 

Если крикнет рать святая:

"Кинь ты Русь,живи в раю!"

Я скажу: "Не надо рая,

Дайте родину мою!"

[Last keeper]

У сем У с добрым утром :lol:

 

Утренний рассвет, солнце поднималось над землей,

Просыпался лес, восхищаясь розовой зарей.

Над озером стоял, клубился белый туман,

В овраге под горою шелестела листва,

Луч солнца улыбался и с росою играл,

Особенно прекрасны утром эти места.

 

Продолженье сна, дивная пора,

Как божественна природа и проста …

 

В небе голубом облака плывут, как корабли,

Тёплый ветерок мчится над поверхностью земли,

Ещё не пробудились петухи в деревнях,

И рыбаков на озере пока не видать,

Коровами истоптана трава на полях,

Как здорово, что здесь мне довелось побывать…

 

Продолженье сна, дивная пора,

Как божественна природа и проста

[snowbear]

Выбор

 

Созидающий башню сорвется,

Будет страшен стремительный лет,

И на дне мирового колодца

Он безумье свое проклянет.

 

Разрушающий будет раздавлен,

Опрокинут обломками плит,

И, Всевидящим Богом оставлен,

Он о муке своей возопит.

 

А ушедший в ночные пещеры

Или к заводям тихой реки

Повстречает свирепой пантеры

Наводящие ужас зрачки.

 

Не спасешься от доли кровавой,

Что земным предназначила твердь.

Но молчи: несравненное право -

Самому выбирать свою смерть.

 

Н. Гумилев

возможно уже было, так как по-моему самое замечательное стихотворение

Изменено 25 июня, 2006 пользователем snowbear (смотреть историю редактирования)

[dr.bob.deleted]

Когда я молюсь, мои мысли летят к облакам, ...

110951[/snapback]

Неплохо.

 

Как вам Макаревич?

 

***

Между раем, землей и адом

Нет лазеек - сомненья прочь.

Правит ночь Гефсиманским садом,

Беспробудная, злая ночь.

 

Ночь усталым сомкнула вежды,

Тишиной напоила сад,

И соратники безмятежны,

И сподвижники крепко спят.

 

По челу разлита усталость -

Не услышат не помянут...

А Ему до беды осталось,

Может, пять с небольшим минут.

 

Он недвижен. Он ловит звуки.

На мгновенья разбиты дни:

Вот Пилат умывает руки,

Вот толпа, что кричит: "Распни!",

 

И Голгофа, и та осина,

Где Иуда прервет свой род...

До чего же невыносимо

Видеть ход вещей наперед!

 

Бесполезно учить чему-то -

Все уйдет, как вода в песок.

Бесполезно считать минуты -

Все исполнится точно в срок,

 

Все исполнится неизбежно:

Взят. К злодеям причтен. Распят.

А соратники безмятежны!

А сподвижники сладко спят!

 

И пока в тишине звенящей

Был слышен доспехов звон,

Все слова о какой-то чаше

Повторял беспрестанно Он.

 

Только нет в небесах ответа,

Ни движенья, ни звука нет.

Лишь мгновенья бегут, и это

Было принято как ответ.

 

У пророка одна дорога.

Суд над нею - лишь Высший Суд.

И осталось ему немного -

Слава Богу,

уже идут...

Изменено 25 июня, 2006 пользователем Dr.Bob (смотреть историю редактирования)

[dr.bob.deleted]

Выбор

1232107[/snapback]

Вообще супер!

Respect: +1 :)

[naive]

мое любимое у Тютчева

 

Silentium!

 

Молчи, скрывайся и таи

И чувства и мечты свои -

Пускай в душевной глубине

Встают и залодят оне

Безмолвно, как звезды в ночи, -

Любуйся ими - и молчи.

 

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключ,

Питайся ими - и молчи.

 

Лишь жить в себе самом умей -

Есть целый мир в душе твоей

Таинственно-волшебных дум;

Их оглушит наружный шум,

Дневные разгонят лучи,

Внимай их пенью - и молчи!

 

а это Цветаева...

 

Солнцем жилки налиты - не кровью -

На руке, коричневой уже.

Я одна с моей большой любовью

К собственной моей душе.

 

Жду кузнечика, считаю до ста,

Стебелек срываю и жую...

- Странно чувствовать так сильно

и так просто

Мимолетность жизни - и свою.

[Fidan]

Любовная песня безумной девчонки

Глаза закрою – мир умрет тотчас.

Я поднимаю веки – все по-новой.

(Мне кажется, я выдумала Вас).

 

Танцуют звезды сине-красный вальс

Под беспросветным сумрачным покровом.

Глаза закрою – мир умрет тотчас.

 

Я к нежным поцелуям, блеску глаз

И к песням под луной была готова.

(Мне кажется, я выдумала Вас).

 

И Бога нет, и адский жар угас,

Исчезли ангелы и демоны. И снова

Глаза закрою – мир умрет тотчас.

 

Мне грезились обрывки Ваших фраз.

Я выросла и позабыла слово.

(Мне кажется, я выдумала Вас).

 

Влюбиться в птицу грома – в самый раз,

Весной она уже не так сурова.

Глаза закрою – мир умрет тотчас.

(Мне кажется, я выдумала Вас).

 

Сильвия Плат

[Kaine]

Джудит Райт, Ева - своим дочерям.

 

Не я начала всё это.

Там, в промозглых пещерах,

под плач голодных детишек

надрывалась ради куска хлеба,

но не была несчастной.

Я покорно шла за Адамом,

примирилась с карой небесной,

поняла, что можно прожить и так.

 

Но Адам...

Он считал, что его оскорбили,

изгнав из рая,

он копался в своих недостатках,

хотел их исправить.

После рая земля неуютна:

то зной и сушь, то ливень и стужа,

добыча из рук ускользает,

пропитанье само собой не даётся,

и Адам сердился на землю.

Он ворчал, что я плохо готовлю, -

а где мне соперничать с небом?

 

И он приступил к трудам.

Земля должна стать раем,

где будет центральное отопление,

интенсивное скотоводство,

комбайны, динамо-машины,

холодильник, лифты, средства массовой информации,

выгодные капиталовложения

и высшее образвание

для Авеля, Каина и всего семейства.

До чего довело его самолюбие!

 

Он мечтал докопаться до сути вселенной,

ибо верил, что всё на свете

представляет собой механизм, -

думать иначе он неспособен.

И он разбирал механизм на части,

восклицая: так вот как это устроено!

И уж если я знаю, как это устроено,

должно быть, я сам сотворил вселенную.

Что до бога, то бог невидим,

а раз невидим,

то, значит, его и нет.

Так Адам состязался с небом.

 

Что ж, он добрался до сути,

где во тьме ничего не видно,

а раз его самого не видно,

то, значит, нет и его.

Но он не согласен с этим.

Всегда он думал лишь о себе!

 

В пещере было всё же теплее

и воздух не заражали

продукты ядерного распада

Так вот, я хочу, чтобы ради детей

вы отняли власть у Адама.

 

Но вы - мои дочери, в вас - моя слабость,

вы покорно идёте вслед за Адамом

даже в небытие.

А у слабости есть своя

непобедимая логика.

Я познала её на Авеле с Каином.

 

Быть может, премудрая эта история

с самой первой минуты

должна была нас вразумить и наставить;

быть может, в этом вся тайна мира

и нет ничего, кроме нашей слабости.

 

Теперь - увы - бесполезно

толковать об этом с Адамом.

Он считает, что он - безгрешный

бог, которого нет.

Изменено 30 сентября, 2010 пользователем Kaine (смотреть историю редактирования)

[巡礼者]

Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary,

Over many a quaint and curious volume of forgotten lore--

While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,

As of some one gently rapping, rapping at my chamber door.

"'Tis some visitor," I muttered, "tapping at my chamber door--

Only this, and nothing more."

 

Ah, distinctly I remember it was in the bleak December;

And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor.

Eagerly I wished the morrow;-- vainly I had sought to borrow

From my books surcease of sorrow-- sorrow for the lost Lenore--

For the rare and radiant maiden whom the angels name Lenore--

Nameless here for evermore.

 

And the silken, sad, uncertain rustling of each purple curtain

Thrilled me-- filled me with fantastic terrors never felt before;

So that now, to still the beating of my heart, I stood repeating,

"'Tis some visitor entreating entrance at my chamber door--

Some late visitor entreating entrance at my chamber door;--

This it is, and nothing more."

 

Presently my soul grew stronger; hesitating then no longer,

"Sir," said I, "or Madam, truly your forgiveness I implore;

But the fact is I was napping, and so gently you came rapping,

And so faintly you came tapping, tapping at my chamber door,

That I scarce was sure I heard you"-- here I opened wide the door;--

Darkness there, and nothing more.

 

Deep into that darkness peering, long I stood there wondering, fearing,

Doubting, dreaming dreams no mortals ever dared to dream before;

But the silence was unbroken, and the stillness gave no token,

And the only word there spoken was the whispered word, "Lenore!"

This I whispered, and an echo murmured back the word, "Lenore!"--

Merely this, and nothing more.

 

Back into the chamber turning, all my soul within me burning,

Soon again I heard a tapping somewhat louder than before.

"Surely," said I, "surely that is something at my window lattice:

Let me see, then, what thereat is, and this mystery explore--

Let my heart be still a moment and this mystery explore;--

'Tis the wind and nothing more."

 

Open here I flung the shutter, when, with many a flirt and flutter,

In there stepped a stately raven of the saintly days of yore;

Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he;

But, with mien of lord or lady, perched above my chamber door--

Perched upon a bust of Pallas just above my chamber door--

Perched, and sat, and nothing more.

 

Then this ebony bird beguiling my sad fancy into smiling,

By the grave and stern decorum of the countenance it wore,

"Though thy crest be shorn and shaven, thou," I said, "art sure no craven,

Ghastly grim and ancient Raven wandering from the Nightly shore--

Tell me what thy lordly name is on the Night's Plutonian shore!"

Quoth the Raven, "Nevermore."

 

Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,

Though its answer little meaning-- little relevancy bore;

For we cannot help agreeing that no living human being

Ever yet was blest with seeing bird above his chamber door--

Bird or beast upon the sculptured bust above his chamber door,

With such name as "Nevermore."

 

But the Raven, sitting lonely on the placid bust, spoke only

That one word, as if his soul in that one word he did outpour.

Nothing further then he uttered-- not a feather then he fluttered--

Till I scarcely more than muttered, "Other friends have flown before--

On the morrow he will leave me, as my Hopes have flown before."

Then the bird said, "Nevermore."

 

Startled at the stillness broken by reply so aptly spoken,

"Doubtless," said I, "what it utters is its only stock and store,

Caught from some unhappy master whom unmerciful Disaster

Followed fast and followed faster till his songs one burden bore--

Till the dirges of his Hope that melancholy burden bore

Of 'Never-- nevermore'."

 

But the Raven still beguiling my sad fancy into smiling,

Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird, and bust and door;

Then upon the velvet sinking, I betook myself to linking

Fancy unto fancy, thinking what this ominous bird of yore--

What this grim, ungainly, ghastly, gaunt and ominous bird of yore

Meant in croaking "Nevermore."

 

This I sat engaged in guessing, but no syllable expressing

To the fowl whose fiery eyes now burned into my bosom's core;

This and more I sat divining, with my head at ease reclining

On the cushion's velvet lining that the lamplight gloated o'er,

But whose velvet-violet lining with the lamplight gloating o'er,

She shall press, ah, nevermore!

 

Then, methought, the air grew denser, perfumed from an unseen censer

Swung by seraphim whose footfalls tinkled on the tufted floor.

"Wretch," I cried, "thy God hath lent thee-- by these angels he hath sent thee

Respite-- respite and nepenthe, from thy memories of Lenore;

Quaff, oh quaff this kind nepenthe and forget this lost Lenore!"

Quoth the Raven, "Nevermore."

 

"Prophet!" said I, "thing of evil!-- prophet still, if bird or devil!--

Whether Tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore,

Desolate yet all undaunted, on this desert land enchanted--

On this home by Horror haunted-- tell me truly, I implore--

Is there-- is there balm in Gilead?-- tell me-- tell me, I implore!"

Quoth the Raven, "Nevermore."

 

"Prophet!" said I, "thing of evil-- prophet still, if bird or devil!

By that Heaven that bends above us-- by that God we both adore--

Tell this soul with sorrow laden if, within the distant Aidenn,

It shall clasp a sainted maiden whom the angels name Lenore--

Clasp a rare and radiant maiden whom the angels name Lenore."

Quoth the Raven, "Nevermore."

 

"Be that word our sign in parting, bird or fiend," I shrieked, upstarting--

"Get thee back into the tempest and the Night's Plutonian shore!

Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken!

Leave my loneliness unbroken!-- quit the bust above my door!

Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my door!"

Quoth the Raven, "Nevermore."

 

And the Raven, never flitting, still is sitting, still is sitting

On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;

And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming,

And the lamp-light o'er him streaming throws his shadow on the floor;

And my soul from out that shadow that lies floating on the floor

Shall be lifted-- nevermore!

[Alenia]

"Ещё томлюсь тоской желаний,

Ещё стремлюсь к тебе душой,

И в сумраке воспоминаний

Ещё ловлю я образ твой,-

Твой милый образ незабвенный,

Он предо мной везде, всегда,

Недостижимый, неизменный,

Как ночью на небе звезда."

 

Тютчев

Изменено 4 июля, 2006 пользователем Alenia (смотреть историю редактирования)

[Jubei]

Шуточное стихотворение В. Ерофеева. Гениальное по звучанию, на мой вгляд.

 

Я снова опьяненный маем,

На опьяняющем фрегате

впиваю майскую гуманность

с полупрезрительной гримасой.

Вдыхаю сладость океана,

симпатизируя Пикассо,

и нарочито нелояльно

внимаю треску делегатов.

"Моле - апофеоз жеманства", -

- Жюль Мок убийственно итожит

- Его агрессия жантильна,

как дуновение нарцисса.

А Кристиан в пандан премьеру

пленен кокетством чернокожих,

компрометируя Тореза

лишь компонентом компромисса.

О, катастрофа Будапешта

была изящным менуэтом,

она, как декольте Сильваны

сорвала русские муары.

Для нас служила оппонентом

декоративность пируэта,

для них - трагедия Суэца -

- Своеобразным писсуаром.

Я, очарованно загрезив,

постиг рентабельность агрессий

и, разуверившись в комфорте

республиканского фрегата,

неподражаемо эффектно

сымпровизировал позессив,

пленив пикантностью Жюль Мока

и деликатных депутатов.

[Viresse]

Сергей Есенин - Черный человек

 

Отрывок

_________

 

"Слушай, слушай, -

Бормочет он мне, -

В книге много прекраснейших

Мыслей и планов.

Этот человек

Проживал в стране

Самых отвратительных

Громил и шарлатанов.

 

В декабре в той стране

Снег до дьявола чист,

И метели заводят

Веселые прялки.

Был человек тот авантюрист,

Но самой высокой

И лучшей марки.

 

Был он изящен,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою.

 

Счастье, - говорил он, -

Есть ловкость ума и рук.

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

Это ничего,

Что много мук

Приносят изломанные

И лживые жесты.

 

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым -

Самое высшее в мире искусство".

_________

 

Все не привожу - длинно для форума, но вот ссылка на полный текст:

 

На lib.ru

[Alenia]

Среди миров, в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя...

Не потому, чтоб я Её любил,

А потому, что мне темно с другими.

 

И если мне сомненье тяжело,

Я у Неё одной молю ответа,

Не потому, что от Неё светло,

А потому, что с Ней не надо света.

 

(И.Анненский)

[Calisto]

не помню кто написал, взяла с Белого Креста:

 

Не плакать и не звать, поняв, что бесполезно,

В чужие небеса укутаться, как в плащ...

Запомните меня танцующим над бездной,

Летящим под откос, не знавшем неудач...

 

Запомните меня чуть сонным на рассвете,

Запомните меня среди цветов и трав.

Я так любил ловить июльский теплый ветер,

И не любил рядить, кто виноват, кто прав...

 

Свернув судьбу петлей так буднично и просто

Я уходить ушел в ночную темноту.

Запомните меня таким почти невзрослым,

С улыбкой на губах шагнувшем за черту.

 

Запомните меня с такой осанкой гордой,

Запомните мой взгляд в цвет луговой травы.

Запомните меня... Каким угодно! К черту!

Запомните меня, пожалуйста, живым!

 

еще одно:

 

Мои крылья, где они, скажи?

Я их подарил тебе той ночью...

Твои слезы мое сердце обожгли,

Можешь взять его, когда захочешь...

 

Почему-то я смотрю в твои глаза

И тону в бездонных изумрудах...

Я не ангел, если им и был когда,

То, наверно, никогда уже не буду...

 

Помнишь ту кровавую луну,

Что печаль на наше ложе изливала?

Ты боишься, что я больше не приду...

Вместе быть так много... слишком мало!

 

Никогда не жди и не ищи,

Лучше сделай вид, что все забыто.

Я вернусь во имя той любви,

Что тобой и мной была убита...

 

Видишь эти шрамы на спине?

Здесь когда-то были мои крылья...

К сожаленью, больше мы не те,

Мы не те, какими раньше были...

 

это тоже откуда-то:

 

Что от тебе мне, мой милый, осталось?-

Ушедшие слезы и дерзкая боль,

Бесконечная грусть и тупая усталость...

И все, не дышать мне тобой!

 

Остаюсь, не нужна мне вода

Объятий пустых и пустых обещаний,

И пусть я страдаю, к тебе - никогда-

Не вернусь. И не надо прощаний.

 

Пусть сердце сжимается в муке,

Пусть плачет в томленьи душа,-

Это наша с тобою разлука.

Навеки. Твоя и моя. Навсегда.

 

Ты любишь-не любишь-неважно,

И этого мне не узнать

С тобой расстаюсь я сейчас, и отважно,

С печалию буду тебя вспоминать.

 

Пускай ты меня никогда не поймешь

Объяснюсь я тебе - и тот час же.

Правдиво лишь раз, ни к чему теперь ложь,

Лгала я тебе не однажды.

 

Любила, люблю и буду любить

Ежечасно и ежеминутно,

Я не властна так быстро тебя позабыть.

Вспоминай и меня ты - но утром...

 

После звезд, на заре, после долгой ночи.

Ночь - без остатка - отдай же другой.

Без тебя мое счастье окончилось точкой,

А твое - без меня - запятой.

Изменено 15 сентября, 2006 пользователем Calisto (смотреть историю редактирования)

[Kogotok]

Не помню, кто автор, английское, кажется... Печатаю по памяти.

Вроде, ничего особенного, такое незамысловатое, но я наткнулась на него очень-очень давно, а запомнилось на всю жизнь.

 

Я все вам отдал, все, что мог...

И беден дар мой был -

Лишь лютню я на ваш порог

Да сердце положил.

 

Лишь лютню -

На ее струнах сама любовь живет -

Да сердце, любящее так,

Как лютня не споет.

 

И пусть и лютня, и любовь

Беды не отвратят,

Края печальных облаков

Они позолотят.

[Aleg]

Бродский...

навсегда....

серьёзно

гениально

[Sapphire]

удивлен, увидев тут свои старые стихи

как давно это было huh

спасибо, что сохранили копирайт

такая редкость теперь...

Сапфир

[Оловянный снег]

©Dark Soul

 

Мечта.

 

Мечта была ночною птицей

Рождённой полымем костра

Была рыдающей убийцей

Терзавшей сердце без конца

 

Мечта терзала, оскорбляла

Но пела песни про любовь

Она ласкала, целовала

Мне губы разбивая в кровь

 

Мечту свою я ненавидел

Её всем сердцем презирал

Любил ее, когда не видел

При виде страстью к ней пылал

 

Мечта мне в руки не давалась

Десницы ранила огнём

От прикосновений испарялась

Бросая в муках под дождём

 

Мечта - тиран в ночи мне снится

Ужасный демон, страшный сон

Хочу уснуть, и не проснутся

Но я боец, борюсь со сном.

 

17.12.2003 23:40

18.12.2003 22:00

[Solar]

Не знаю почему, но сильно впечатлило..... :)

 

* * *

На столбе на фонарном выросла роза,

Не фигурально-метафорически,

а, так сказать, de facto.

- Какая-то романтика! -

подумали граждане.

- Не жизни проза,

Устоев-традиций ломка безо всякого такта!

 

Вы только подумайте,

это же нецелесообразно,

Роза на столбе- это просто маразм!

Давайте обратимся к трактату такому-то,

главе такой-то, параграфу пятому,

В котором сказал какой-то Эразм,

 

Что розы на севере не растут,

Что, в свою очередь,

связано с отсутствием у

гипербореев цивилизации.

А то, что вы видите на столбе,- это,

извините меня,

массовая галлюцинация.

 

К мнению классиков стоит прислушиваться,

Ведь классиками не становятся-

классиками рождаются.

А тех, кто имеет другую точку зрения,

я попрошу

Бить со всей гуманностья и силой

ногою по...прошу извинить,

Забрасывать куриными яйцами.

 

Вот в такой манере,

отрывая головы гидре

еретического романтизма

И разрывая пасть льву псевдонаучности,

Толпа корифеев и апологетов

классицизма и реализма

Докапывались до идейной

вселенской сущности.

 

А роза? А роза в это время

спонтанно завяла,

И, следовательно, граждане

моментально позабыли свои

культурно-философские нужды.

И только фонарный столб,

задрав голову к небу,

подумал: "А мало ли?

Если розы распускаются,

то вдруг это кому-нибудь нужно?"

(Чулков Александр)

[Nekofrenik]

Солнце завидует ей,

Когда она улыбнётся,

Принцесса замка теней,

В новую ночь проснётся.

 

Стань гостьей сегодня моей!

Отведай изысканных блюд!

Изящное платье на ней,

И в диадему украшал изумруд.

 

Она и только она,

Может стать любимой моей,

Красива, умна, холодна,

Палитра моих серых дней.

 

Провожу её по своейй галерее,

Вот радость моя и печаль,

Скажу, что больше ниочём не жалею,

Совру, мне очень жаль.

 

Должна ли боль ощутить,

Муза, увы не моя,

Простить и отпустить ?

Да, в этом судьба твоя.

 

А мне вовращатся пора,

Безценный цветок береч,

Как сказка эта стара!

Позволь мне упасть на меч.

[Jubei]

БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ ( А. Кочетков)

 

- Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-

Как больно, милая, как странно

Раздваиваться под пилой.

Не зарастет на сердце рана,

Прольется чистыми слезами,

Не зарастет на сердце рана -

Прольется пламенной смолой.

 

- Пока жива, с тобой я буду -

Душа и кровь нераздвоимы,-

Пока жива, с тобой я буду -

Любовь и смерть всегда вдвоем.

Ты понесешь с собой повсюду -

Ты понесешь с собой, любимый,-

Ты понесешь с собой повсюду

Родную землю, милый дом.

 

- Но если мне укрыться нечем

От жалости неисцелимой,

Но если мне укрыться нечем

От холода и темноты?

- За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернемся оба - я и ты.

 

- Но если я безвестно кану -

Короткий свет луча дневного,-

Но если я безвестно кану

За звездный пояс, в млечный дым?

- Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим.

 

Трясясь в прокуренном вагоне,

Он стал бездомным и смиренным,

Трясясь в прокуренном вагоне,

Он полуплакал, полуспал,

Когда состав на скользком склоне

Вдруг изогнулся страшным креном,

Когда состав на скользком склоне

От рельс колеса оторвал.

 

Нечеловеческая сила,

В одной давильне всех калеча,

Нечеловеческая сила

Земное сбросила с земли.

И никого не защитила

Вдали обещанная встреча,

И никого не защитила

Рука, зовущая вдали.

 

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

Всей кровью прорастайте в них,-

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

Когда уходите на миг!

1932

[Limm]

Jubei, позволю себе тут написать пост. Очень люблю эту балладу, частенько слушаю, гениальная вещь.

[Jubei]

Очень люблю эту балладу, частенько слушаю, гениальная вещь.

Limm, да потрясающий стих. Когда мы с одноклассницей читали его на межшкольном конкурсе, одна училка из жюри даже прослезилась. Следующий стих один - из любимейших, люблю его декламировать, special for you))

 

ПРИЗНАНИЕ

 

Зацелована, околдована,

С ветром в поле когда-то обвенчана,

Вся ты словно в оковы закована,

Драгоценная моя женщина!

 

Не веселая, не печальная,

Словно с темного неба сошедшая,

Ты и песнь моя обручальная,

И звезда моя сумашедшая.

 

Я склонюсь над твоими коленями,

Обниму их с неистовой силою,

И слезами и стихотвореньями

Обожгу тебя, горькую, милую.

 

Отвори мне лицо полуночное,

Дай войти в эти очи тяжелые,

В эти черные брови восточные,

В эти руки твои полуголые.

 

Что прибавится - не убавится,

Что не сбудется - позабудется...

Отчего же ты плачешь, красавица?

Или это мне только чудится?

 

(Николай Заболоцкий, 1957г)