Автор: Жюстина ДюПре Фэндом: Наруто. Рейтинг: PG-13. Пейринг: Орочимару/ Нов. Персонаж. Жанр: Романтика/Драма, АУ. Размер: Мини. Дисклеймер: Кишимото-сан...И я. Предупреждение: Мысли и воспоминания героя выделены курсивом. В зависимости от личного отношения читателя - возможная смерть главного героя. Размещение: С разрешения автора. И с этой шапкой. Описание: Любовь...и память. Память, память, мысли, слова, глупые поступки. Все это приходит к тебе в последние часы твоей жизни, когда ты чувствуешь неповторимость всех ее моментов. Однажды он любил. И свет луны озарял его страдающее сердце. От автора: Приветствуется критика, советы и пожелания. *** В глазах предательски защипало. Лунный свет озарил едва освещенную, скрывающуюся в перебегающих с места на место тенях, просторную, но сырую и холодную комнату. Он подошел к окну, плотно задернул шторы, и его рука беспомощно остановилась на одной из них. Резкая судорога свела эту руку и не хотела отпускать, лицо скривилось от тянущей боли в пальцах. Ночь. Летнее небо. Ветер колышет листву на деревьях, все вокруг пахнет свежестью и чистотой. Он садится на мокрую от росы траву, смотрит ввысь и видит бледновато-белый диск луны. Луна как будто бы приближается к нему, зовет, играет с его чувствами, хочется лететь, улыбаться, радоваться жизни и творить; повернув голову, Орочимару видит ее лицо, бледновато-белое, усталое и печальное. Она смотрит в его глаза, горчично-зеленые с тонкими узкими зрачками-вертикалями. Ночь кажется вечной. Улыбка касается его губ, и глаза девушки расширяются от удивления. «Мизуки…», - зовет он ее хриплым, чуть осиплым от сырости голосом. Ее тяжелые веки с густыми темными ресницами послушно опускаются, прикрывая грусть зеленых глаз. Проходит несколько минут, прежде чем мужчина понимает, что он все еще стоит у окна, крепко сжимая онемевшими пальцами шторы. С трудом отпустив болотно-зеленую ткань, он щурит глаза от яркого желтого цвета в дальнем углу комнаты. Скрипящий звук открывающейся двери режет слух, и становится как-то особенно холодно, сыро и больно…Сердце медленно сжимается, и в глазах щиплет еще сильнее. - Орочимару-сама! - пробуждает настойчивый возглас – Время уже подходит, нужно найти новое тело. Я соберу сильнейших шиноби со всех Ваших убежищ, и мы выберем одного для Вас. - Поступай, как хочешь…- привычно отвечает мужчина, и опускается в кресло, сложив руки на груди. Кабуто выходит из комнаты, смерив его озабоченным взглядом, и тихо закрывает дверь; вновь этот скрежет, и это такое знакомое, неприятно-липкое, ненавистное чувство начинает подступать. Медленно, как улитка, оставляя длинный мокрый мерзкий след, проползая по листам к вожделенному плоду, оно скользит, вызывая все нарастающее отвращение к себе, к своему тельцу, мягкому и рыхлому, с тошнотворной слизью. Горло болит от подкатившей волны слез. Он не хочет сейчас плакать, не может…Нельзя. Боль в горле становится еще сильнее. Он спешно встает и, пытаясь глубоко вдохнуть, вновь находит себя возле окна. Через болотно-зеленую ткань занавесок, смятую в центре, проскальзывает белое сияние луны. Он проводит рукой по ее сентиментально-хрупкому стану, и его волосы касаются лица девушки, щекоча ее. Ее веки медленно поднимаются, и искрящийся изумрудный задумчивый взгляд начинает излучать теплоту; его руки как-то сами по себе проводят по ее волосам, длинным темно-коричневым волосам, беспорядочно разбросанным по траве, и ее губы нежно дотрагиваются до его лба: «Орочи…». Следующее за этим «мару» вырывается только после того, как мужчина прикусывает ее изящную шею. За окном видна небольшая зеленая полянка, а за ней - густой, темно-зеленый лес, справа легкий ветерок волнует гладь неглубокого озера. Вода в нем то ли из-за плотной тины, то ли из-за таинственно-яркого света луны тоже кажется зеленой. «Мизуки…» Он бежит, бежит не оглядываясь, не жалея ног, спотыкается, падает, встает и – снова вперед, вперед, не останавливаться, идти, нет…Бежать! АНБУ нагоняют, звероподобные маски трех отрядов уже виднеются позади. Он сжимает кулак и чувствует, как что-то с треском рассыпается на части в его руке, и осколки уже упали на мокрую, грязно-коричневую дорогу. Нет, останавливаться нельзя! Не переводя дыхание, он взбирается на дерево, а с него перелетает на следующее. АНБУ остаются позади, разбитые, изнеможенные и едва шевелящиеся лежа посреди дороги. Еще дерево. Сквозь ветви уже виднеется небесная бирюза с редкими, пробирающимися сквозь облака лучами солнца. Вновь широкая ветвь. В руку впивается что-то жесткое, и чувствуется, как по ней течет теплая, густая струйка крови. Ветвь. Усталые красные глаза опускаются вниз, пытаясь остановить взгляд на руке. Ноги, уже приспособившись к постоянным прыжкам, непроизвольно слегка сгибаются и, быстро распрямляясь, отрываются от очередной ветви. Наконец, остановившись взглядом на руке, глаза мужчины резко расширяются, еще больше оголяя красноту белков: в руке лежит нежно-сиреневый голубок с обломленным левым крылом. Мужчина со злостью кусает губу, и из нее еще одним густым ручейком начинает течь кровь. Его нос прижимается к чему-то большому, сухому и пыльному. Распростертое тело ноет, а во рту чувствуется вкус комковатой грязи. Кожа от холода покрылась мелкими бугорками, и теплая струйка течет по губам. Что это? «Слюна», - приходит на ум. Струйка начинает стекать по подбородку к шее. Приятный запах железа подступает к носу. Мужчина делает усилие. Еще одно. Тело не слушается и продолжает лежать плашмя. Он пытается крикнуть, сказать, нет! Прошептать…Не выходит. «Мизуки…», - проносится у него в голове, и тяжелые веки с густыми темными ресницами послушно опускаются, прикрывая грусть горчично-зеленых глаз. *Мизуки с японского – прекрасная луна, женское имя.
