rhqh\shyl\tgid

я :blush:

http://www.youtube.com/watch?v=_1Bu3SjLQWE

Говорят, у меня приятный голос. (В основном я говорю).

прочитал как «кружечку» :rolleyes: http://funkyimg.com/i/WBDD.jpg

Кружечку я ношу не в сумочке. А не скажу где. B)

папа! OuO *DOOF*

А потом жалуются, что в фашистском голивуде все актёры на одно лицо.

Всегда ношу электронную и бумажную книгу. Потому что написано там разное, потому что при прочих равных бумага лучше и потому что уже наличную библиотеку надо перечитать, пока есть доступ. Всегда пара шестигранных кубиков в отдельном кармашке, чем и на чём писать, тоже по паре штук.

Будет или было?

А я буквально всё пью из кружек. Вряд ли кого это удивит. :unsure:

Пусть так, пусть каждый автор «стихов.ру» и каждый принявший участие в хэппенинге занимается ремеслом в той же мере, в какой им занимается каждый починивший розетку. Но это описывает искусство как род деятельности, это социальная категория, не объясняющая, чем искусство отличается от прочих ремёсел. А отличие будет так или иначе раскрываться через творчество. Интересно, что, с одной стороны, слово «ремесло» может употребляться в смысле лишённой творчества работы, подёнщины. С другой, хорошее ремесло = искусство — смотрим на декоративные и прикладные искусства, вспоминаем об «оружейном искусстве», «боевых искусствах» и так далее. Да и вообще, красиво говорить, за дамами ухаживать, считать быстро в уме — тоже искусство, фигли. Или вот: искусство видеть. Здесь искусство = мастерство = техничность + талант (вероятно, творческий?). «Собственно» искусство в этом смысле отличается разве что эстетической самоценностью, второстепенным значением прикладных функций. Эстетизируем и делаем безопасным спарринг — получаем практически хореографию, а танец в отличие от дзюдо — уже «собственно» искусство. Можно даже, как в картине, подтексты и духовные аспекты поискать.Ну и давайте до кучи вспомним уж, что часто границу искусства проводят по разделению «плохое искусство» — «хорошее искусство». Вот, мол, Пушкин — это искусство, а Пикассо — мазня. Или Моцарт искусство делал, а Сальери так, эпигон и ремесленник. В этом смысле мы возвращаемся к вашей концепции «понравилось = искусство». И тогда искусством будет то, что распознала некая масса людей как искусство. Но вот пара примеров. Писал человек шедевры в стол, а через сто лет их нашли и признали. Сто лет до этого шедевры искусством не были? Другой пример. Я смотрю на монулизу и она меня не колышет. Но я понимаю, что это искусство, даже если мне этого никто не сказал: вижу мастерство, могу разглядеть символы и т. п. Могу восхищаться работой автора. Не люблю, но уважаю. (Для этого и контекст знать помогает, Ketrin). Значит, чуйка всё равно уловила что-то от искусства. Что же это? Т. о. приходим наконец к важному выводу, что искусство — термин многозначный. Самое широкое значение искусства как мастерства предлагаю пока оставить, так как в нём слово употребляется скорее метафорически и уж точно расширительно, когда признаки «собственно» искусства переносятся на бытовые вещи, в которых можно увидеть тень «собственно» искусства. Искусство = хорошее искусство — тоже предлагаю оставить как излишне категоричный, субъективный и ущербный. Хотя некоторая правда за ним наблюдается, т. к. мои каракули в пейнте искусством всё же вряд ли могут быть, т. е. корреляция с качеством (чем бы качество искусства не определялось) всё же прослеживается. Ну и, обращаясь к искусству как ремеслу, мы можем видеть, что его можно определить с социальной стороны. Но лично мне больше интересна, если угодно, психологическая сторона, так как, по-моему, именно в ней раскрывается сущность явления. То, что искусство может быть источником заработка и требует освоения техники, мало о чём мне говорит. Да, вылетают — потому что именно оно занимает всё ваше активное внимание. Вспомните о том, как музыка, становясь своей, поначалу «увлекает», «уносит», «поглощает», вы «окунаетесь» в неё, «растворяетесь» в ней и т. д. и т. п. Даже если вы сперва краем уха песенку зацепили, со временем она овладевает всем вашим вниманием и вы отдаёте ей все силы, иначе такой эффект невозможен. Я ведь не говорил, что надо непременно заставлять себя погружаться в искусство — даже наоборот, тем лучше, если это происходит незаметно для вас. Я говорил о том, что оно требует всего вашего внимания. Ваш пример доказывает это.По части же «своего» искусства, как часто могут сказать — мне ведь не надо уделять любимой песне всё внимание, я могу наслаждаться ей просто слушая фоном. Так происходит, потому что это уже отработанный материал, там не столько творчество, сколько воспоминание о нём. Если вы однажды остановитесь у прекрасной статуи и внимательно её осмотрите и восхититиесь, то в другой раз, просто проходя мимо, будете воспринимать её как нечто гораздо большее, чем это было позавчера, до того как она стала «своей» через работу. Сравните с наукой (приблизительно подходит). Вы можете знать просто в силу расхожести выражения, что е=мц2 это Эйнштейн примерно об энергии с массой. Но чтобы реально понять формулу, вам нужно совершить большое интеллектуальное усилие. Но потом, усвоив его хорошенько, вы можете пользоваться им на автомате (и, кстати, всегда видеть огромную красоту этого выражения). Замечу при этом, что как формулы, так и статуи могут увлекать с одинаковой силой и принуждать себя к этой работе вам себя не приходится. Хватает энтузиазма. Но иногда и можно заставить себя отвлечься от налогов, специально переключить внимание на многообещающую вещь или даже насилу систематически изучить — и потом она начнёт переключать на себя ваше внимание сама собой. Кстати, никто не мешает в своё вслушиваться много раз — и каждый раз открывать для себя нечто новое, обнаружить новый слой или переосмыслить значение песни в целом.

Ну это ближе к моей теме, чем ремесло. Ремесло, как я его понимаю, это всё-таки профессиональное (более-менее) производство товара или услуги. Это может описывать одну из сторон искусства в социологических категориях. А искусство как образное осмысление вполне близко к искусству как творчеству (что такое творчество?). И, что важно, процесс или итог. Итог — продукт (в том числе цельное воспоминание о законченном процессе). Но итог — всегда процесса. Какого процесса? Процесса образного осмысления. Неплохое, в принципе, определение. Но если вы во время прекрасной песней будете мыслями в налогах, вы можете вообще не услышать песни, Либо услышать краем уха, и тогда её достоинства ограничатся приятным фоном типа лифтёрской музыки. Вы можете каждый день ходить мимо прекрасных статуй, и они будут милы вашему взгляду, но однажды вы остановитесь и поразитесь каждой детали: воспримете произведение куда полнее и глубже. Вы не обязаны щёлкать искусство рационально, как задачку — даже наоборот, оно обязано схватываться интуитивно. Но оно требует внимания, усилий, творческого напряжения. Иначе 25-й кадр какой-то получается, а не искусство.

Чего же в этом не от искусства? Почему нельзя одно с другим совмещать? Как вы тогда определите грань между искусством и не искусством?Подавляющее большинство искусства неподготовленный человек не способен понять. Возьмём музыку. Экстремальный метал для большинства людей — шум. Китайская опера может вызвать только мигрень. Какой-нибудь Щёнберг покажется бредом сумасшедшего. В любой из этих вещей вложено (может быть вложено) огромное количество прекрасных музыкальных идей, таланта и мастерства, они могут быть крайне сложными в композиции и трудными в исполнении, но для кого-то это просто шум, шизофрения, которая не стоит ничерта — другое дело Абба. Что ж теперь, переусложнённая для среднего слушателя академика, иностранная классика и экстремальная современная музыка — не искусство просто потому, что для его понимания надо прилагать усилия? Больше скажу — для подавляющего числа людей подавляющее количество классики, за пределом накопипащеных минутных рингтонов (та-да-да-дааам), покажется дичайшей однообразной скукотищей (не без некоторых оснований), но любой человек с образованием расскажет вам, почему величайший композитор на земле — Бах. Так что теперь, Абба стала искусством заместо Баха? В Аббу тоже вложено кое-какое мастерство. Если идти по максимуму, то пример с инопланетянином я вам проводил — таким инопланетянином, конечно, будет являться человек, не знающий языка, умственно неполноценный, слепой и т. п. — для такого человека соответствующие произведения искусства такими не являются. Но для остальных — являются. Почему тогда чёрный квадрат не является искусством как таковым просто потому что непонятен большинству? Искусство определяется демократически? А что считать мастерством — техничность, трудоёмкость? Если я из двух слов мастерски фразу сложу — искусство? Если из трёх цветных полосок мастерски красиво сделаю — искусство? Или обязательно нужно десять тысяч труда и техники, чтобы искусство? Сколько труда можно вложить в тщательный выбор двух слов? Если бы давинчи дорисовал монолизу лишь наполовину, стала бы она от этого вдвое менее искусством? Почему мастерство относится только к словам, краскам, глине, но не к идеям? Или идеи не могут быть красивыми? В конце концов, если идейность искусства превращает его в «описание некоего философского тезиса» или «иллюстрацию идеи», то искусство вообще надо судить исключительно по форме. Чем же вам так абстракционизм не угодил? Посмотрите на орнаменты, чудесные ковры, лепнину — вот высшая форма искусства, чистое мастерство формы. Нет? То есть, мы видим, что искусство может быть мастерским и трудоёмким, но непонятным. Или понятным, мастерским, но нетрудоёмким или даже не техничным, но понятным и сильным. Любой из этих сортов может быть как идейным, так и абстрактным. И всё остаётся искусством! Как так? Предлагаю попробовать подойти к искусству не с описательной стороны, а с функциональной. Что, по-вашему, должно делать искусство — радовать глаз? Поучать? Передавать чувства? Какая из этих функций неосуществима без трудоёмкости, техничности, идейности/безыдейности? А ремесло-то тут причём?) Вот речь и о том, что восприятие искусства зависит от десяти тысяч вещей, в том числе от собственной воли, мировоззрения, эрудиции, настроения, и т. п. И восприятие проходит тем успешней, чем активней реципиент в него вовлекается, чем больше внимания предмету искусства уделяет. Теперь, если искусство, с одной стороны, требует активного внимания, с другой, пробуждает творческое мышление, как мы можем сказать, что реципиент — просто пассивный потребитель самоценного искусства в вакууме? Или что искусство — это то, что популярно?Если книги вдруг станут популярными в качестве подложки под западающую ножку стола и самые удачные в этом отношении книги начнут называть искусством — искусством они от этого не станут. (Такой книжкой-под-ножку является и модная мазня, развешенная по модным салонам, т. к. тоже используется в исключительно прикладных целях). Да, можно сказать, что искусство — это то, что таковым называют, но это будет не сущностное описание, а поверхностное. Сущностное раскрывается через ответ на вопрос: «а что, собственно, называют искусством, почему что-то называют искусством?». У меня, напомню, выходит так, что искусство иначе как через творчество не определяется, а творчество требуется со всех сторон. Ну, дискач разворачивается так. Сначала мы ищем определение искусству. Потом смотрим, проходит авангардизм проверку определением или не проходит. Если не проходит, то это вообще не искусство, а подделка, следовательно, и никакого течения нет.

Которых? Вы про акт творчества? А как ещё его называть — процесс креативного производства?) Или творчество не реализуется через деятельность, а существует как какая-то материальная сущность, атомы какие-то, которые в произведениях искусства содержатся и потом к людям летают? Уж за пафосность слов извините — других не завезли. А ваше восприятие в ДНК заложено и от рождения до смерти неизменно? У вас в мозге есть отдельный канал восприятия искусства (мб искусствонов — атомов искусства)?Не поняли вы, допустим, чёрныйквадрат. Полезли читать о нём, контекст создания познавать — и наконец поняли. Не резонировал он, не резонировал, а тут вдруг зарезонировал. А наутро встали вы, протрезвели и видите: ну очень симпатичный, но квадрат как квадрат. То есть, как-то так отношение к нему повернулось, что разрезонировал, но как-то не до конца. Что происходит? Вам так же нравятся «Черепашкининдзя», как нравились, когда вам было десять? Вот вы идёте по переходу в метро и видите, как дед на скрипке пиликает — ну и забыли тут же. А через неделю идёте в концертный зал 10000 рублей билет, а там тот же дед ту же песню на скрипке пиликает. Изменится ваша воспринималка или нет, будете вы разные силы к пониманию играемого прикладывать или одни и те же? Вот вы слушаете музыку, пропуская её через свой опыт, слыша в ней какие-то свои эмоции, подтексты — вовлечены вы в каком-то смысле сотворчество с автором в этом конкретном прослушивании песни? А если подпеваете себе? А если не себе? А если на концерте, так что всем слышно? А если с одной с исполнителем сцены? А если вы и есть исполнитель чужого произведения? А если автор в зале? А если импровизируете с ним вместе? Вот вы в группе играете на барабанах — относительно гитариста вы слушатель, чья игра просто попадает или не попадает в ваше восприятие? А если писатель пишет рассказы по заказам из писем? А если включает эти письма в рассказы? А если в театре актёры обращаются к залу, общаются со зрителями, вытаскивают их на сцену? Или вот автор написал стишок. Незамысловатый, но очень хороший. Прошло сто лет, имя автора забыли, но стишок оброс тысячей интерпретаций, вариаций и продолжений, многие из которых на голову выше оригинала. Слава стишка явно переоценена, но стишок уже перестал быть тем, чем он был, просто хорошим стишком — это уже некий «мем», образующий вокруг себя целое поле искусства, крупную его единицу. Это и означает — «автор умер», потому что его произведение зажило своей жизнью и вышло из-под власти автора. Но все авторы до некоторой степени «мертвы» и у каждого человека на Земле примерно равные (по умолчанию) права на любое произведение. Произведения же, входя в культурный контекст и создавая его, непрерывно меняются — за счёт, как ни странно, восприятия, которое «либо попадает в восприятие» каждого, «либо нет». И автор при жизни видит, что происходит с его произведением, реагирует на это про себя и публично, неформально и в другом «искусстве-искусстве» (хотя некоторые, ей-Богу, в интервью показывают гораздо больше искусства, чем в том, что они сами таковым у себя считают). Я к тому, что границы между пассивной трубочкой, в одно ухо которой произведение искусства входит, а через другое выходит, и активным соавторством нет непроницаемой границы. Искусство обычно ставят в социальный контекст: искусство на одного таковым не является. Наш «человек-фотоаппарат» не производил искусство — он просто смотрел на мир творчески. (Творчество что-то вроде движущей силы, сырья для искусства). Поэтому я не говорю, что каждое прослушивание песенки в машине — это отдельное произведение искусства (если не изощряться). Но элементарный процесс искусства, вовлекающий хотя бы минимальные творческие силы — вполне. Искусство динамично и требует активности всех участников. Если реципиент и не творит наравне с творцом, то он по крайней мере оживляет чужой продукт творчества, который, в свою очередь, тревожит его, реципиента, творческие силы. Если монализа порождает отклик «в душе» — это реализация творческого потенциала, заключённого в предмете искусства. Короче: метафора атомарного пинг-понга на искусстве не работает. Может быть, скорее бурных химических процессов. Каждый автор одновременно и потребитель, каждый потребитель — автор, произведения здесь — не более чем агенты. От которых (по крайней мере, чётко оформленных) постмодернизм, собственно, и избавляется активно за счёт, среди прочего, концептуализма, перфомансов и хэппенингов. Искусство делается менее формальным, выходит на улицы, становится интерактивным, единичным, недолговечным и несомненно более «народным» (раз уж все формы «низовой» культуры активно легитимизируются — достаточно посмотреть, как контркультурный шаблонист Бэнкси вдруг стал котироваться на «высоких» аукционах). Концепция «атомарного» искусства с чётким разделением на адресата, адресанта и собственно сверхценного послания, которое обслуживают первые двое, не то чтобы устарела, но определённо столкнулась с некоторыми проблемами, на которые и даётся ответ. Специально для Ketrin: это всё касается формальной и социальной стороны дела. Если бы монулизу рисовали случайные прохожие на улице, после чего её бы по расписанию уборщик выкинул — это был бы хэппенинг или что-то вроде. Классическую порнографию мы тоже знаем. Так что как-то так. Кто их даёт? Стул тоже не топливо, но на дрова сгодится.

Да вы его и совершали. Когда вы смотрите на закат и считаете, что он прекрасен (а мб и на пару мудрых метафор в голове натыкаетесь) — закат сам собой искусством не становится, но «закат в ваших глазах» — становится постольку, поскольку ваше восхищение закатом идентично вашему восхищению монолизой. Если бы монализа сама нарисовалась тучками в лучах заката — искусством она от этого не стала бы. Без восприятия искусства не получается, как картины с половиной потерявшихся паззлов не выходит. Аннакаренина на вымершей планете, как бы она не появилась, остаётся кучей целлюлозы с кляксами. Если её найдёт инопланетянин и прочитает с помощью гугл транслейта, с большой вероятностью и тогда искусством она не станет, потому что для инопланетянина наши мысли, чувства, образ жизни, законы красоты могут казаться полной белибердой. Человек с оттоптанными стадом медведей ушами и есть такой инопланетянин в мире музыки, которая для него случайный набор звуков. Если бы такой человек (или, скажем, шимпанзе) случайно постучал кулаками по фортепиано и изобрёл бы тристаноизольду, он бы создал то, что было бы искусством для других, не будучи человеком искусства — он был бы тучками, создавшими монулизу. То есть, в природе искусства необходимым элементом является субъективное, оно рождается в восприятии — неважно, автором ли своих идей при их создании или аудитории при их рецепции. Идеальный синтез — импровизация, игра, где грани между воспринимающим и создающим нет. Включение воспринимающего в неотъемлемую часть искусства. Фокусник, показывающий фокус пустой аудитории, не показывает фокусов — он их практикует.Иллюзия того, что произведение искусства самоценно и является искусством потому что является, возникает из-за чрезмерного «опредмечивания» искусства, уравнивания его с высокими общепринятыми образцами. Но на самом деле искусство — в значительной степени творческий процесс, а произведение искусства — не более чем своего рода проводник, контейнер, активатор творчества. Фотограф ничего сам не создаёт — он только избирает такие вот природные закаты. Его произведение равняется зафиксированному собственному восприятию. Если всё вокруг для тебя дивно, если ты всё воспринимаешь на пределе, значит, ты непрерывно творишь, ты «абсолютный фотограф». Можно смотреть в пол с не меньшей творческой силой, чем на монулизу. Монализа больше к этому располагает. Но я бы их увязал через культурный прогресс в общем духе эпохи.Оспаривать принципиальную элитарную позицию модернизма я и не думал — я лишь поправил, что он не был в этом смысле монолитом радикализма и живой башней из слоновой кости, да и элитаризм тоже смотря как понимать. Точно так же мог бы тут и там поспорить о деталях, но смысла нет, да и лениво. Грань между модерном и постмодерном вообще какая-то такая, зыбкая (даром, что ли, весь формальный постмодерновый мейнстрим отличается не столько контрастной относительно модерна новизной, сколько развитием оказавшихся на периферии модерна экспериментов, то есть больше перерасстановкой акцентов). Нарисованная тобой картина выглядит объёмней упрощений уровня «надо же было рисовать что-то после изобретения фотографии», но и она является серьёзным упрощением, а суть вещей от деталей, как известно, сильно зависит. Нид ту гоу дипер, такой посыл.

Лишь отчасти, модернисты как неопросвещенцы активно ходили в народ. Они, в общем, хотели превратить мир в мир мыслящих и живущих людей (≠ интеллектуалов, хотя часто близко). Такой элитарный социализм. Постмодерн оправдывает обычного человека в его данности, не пытаясь перегнать через конвейер по производству совершенства. Но это всё крайне и крайне общие наброски, в обоих направлениях можно встретить как крайне элитарных, так и эгалитарных товарищей, как уравнителей, так и защитников индивидуальности, как «субъективистов», так и «объективистов», всех политических, религиозных и философских убеждений.Чтобы не быть голословным — Брехт видел себя вообще как дидакта. Русский футуризм всегда был с массами, это леворадикальное искусство. Вулф защищала lowbrows от снобов, вела просвещенческую деятельность. Сартр вообще рок-звезда и говорил о каждом, о тебе лично, да, о тебе. Фрейдисты, прогрессисты, марксисты и прочие любители Проектов раскрывали сущность всех и каждого и, соответственно, стремились изменить жизнь всех и каждого. Электрификация, машина, конвейер — это модерн. Лингва франка, глобализм — это модерн. Потому что воспринимать — тоже необходимый творческий акт.

Только субъективной. Вы на каждый порно-баннер в интернете жмёте?

Субъективной. Чем Шарли мешает творить шедевры?

Цензура не бывает правильной. А в вашем примере с Шарли убили не искусство, а авторов, и не за плохое искусство, а за обычное оскорбление. Адекватная, по вашему мнению, цензура, защитила бы людей от смерти за оскорбление. Искусство не причём.

:D

«Правильная» цензура «защищает» людей, а не искусство. (Карикатуры на Мухаммеда искусством не были).

Религия на АФ Скрытый текст http://media3.giphy.com/media/2c85mNQJEyscgx2PC/giphy.gif

Ничто в этой жизни не меняется!

«Так говорил... Лем». Очень умный и интересный мизантроп. Люблю такие книжки, которые целиком занимает автор.