Sideco

вот про это я и говорю.. на вкус и цвет как говорит нет товарищей))) Мэнсон... это к вот этому... это приукрашенная реальность.... у меян много связано с Мэнсоном.. я не ярый его поклонник... но именно он в этом рассказе будет играть весьма четкую роль в развитии характера персонажа... Спасибо большое. )))

то ли к вашему сожалению то ли к моему счастью, мне Булгаков, тем более со своим Мастером и Маргаритой сосем не понравился, единственный отрывок который я смог заставить себя принять и понравиться мне - это был отрывок про Понтия Пилата, в остальном же я не видел ни одной картины, как вы говорите... не знаю. говорят еще, что на вкус и цвет нет товарищей.. и еще много чего говорят.. а еще.. на самом деле.. эти все рассказы, обращены к кому-то... их не надо понимать в целом.. они были созданы специально дял эстетического наслаждения словом... не знаю.. разные стили...? возможно.. я до вашего творчества еще не дошел.. но думаю как нибудь дойду. спасибо большое за разъяснения. *рассказ в процессе написания...ошибки не проверял досконально, так что могут быть орфографические банальные смешные ошибки...(я не русский, прошу прощения... русский язык для меня не родной, и яне имею чувства языка) прошу заранее прощения...* *** - Ты тогда поступил не честно по отношению ко мне - проговорил я спокойным тоном, вытирая руки, запачканные кровью. - Тогда ты совсем-совсем неправильно поступил. Надо было действовать по-другому, не так, как ты. - спокойно смывая кровь со своих рук под холодной водой, говорил я, а ты просто лежал на кровати молча. Да. ты уже ничего никому не скажешь, да и не поступишь уже никак. - Да, зря ты так в этот раз. Зря. - я выключил воду и шум, который немного резал мне слух, тут же прекратился. В комнате дешевого мотеля стало весьма тихо, даже немного как-то давило. Я подошел к креслу, на котором лежала моя сумка и шарф, снова окинул тебя взором. - Но ты все-таки красив, и тебе можно простить все. - я взял шарф и повязал его на свою шею, а потом добавил с ухмылкой, - Ну почти все. Взяв сумку, я с такой же довольной усмешкой вышел из номера, оставляя тебя лежать мертвым в собственной крови на белых простынях. Боже, какой восхитительный контраст. Как только я вышел из комнаты, я включил плеер и методичные звуки, совсем не мелодичного Мэрлина Мэнсона начили медленно разрывать мой мозг. - Почти все. - повторил я, и довольной, и уверенной походкой я пошел прочь из этого номера. *** Итак, дамы и господа. Меня зовут Рин, невообразимое сокращение от имени Ричард. Мне 19 лет, и да, я гей, который чертовски смахивает на маньяка. Не правда ли прекрасное описание, столь прекрасного субъекта для обсуждения в верхах психиатрического доктората. Просто великолепно. Не буду начинать с того, что отец меня бил в детстве и не буду говорит, что моя мать покончила жизнь самоубийством. Ах, простите, уже сказал. Тогда стоит добавить, что я достойный сын своих особо любимых родителей. Я живу в Нью-Йорке. У меня есть великолепная работа, и я невыносимо прекрасен. О, да. Я стою у зеркала и крашу губы ярко-красной помадой, медленно подвожу их черным карандашом, так же подвел и глаза, и много пудры бледного оттенка. Я невыносимо прекрасен. Волосы ровными прядями спускаются к моим плечам, и в неярком свете настольной лампы они отливают платиной. Я надеваю на пальцы кольца. Четыре. Одно металическое, с подобием кельтского узора, мне подарил мой забытый любовник, другое, золотое с бриллиантовой розой, мне досталось от матери, третье, серебрянное с перламутровым камнем овальной фомы, в центре которого находится жемчужина, подарил мне тот, кого нельзя называть, а четвертое мне досталось от брата. Ах, да, у меня есть брат. Но он вполне нормальный, кроме того факта, что постоянно дует гашиш и курит траву. Единсвенное, что нас сближает и позволяет назвать братьями, так это медное широкое кольцо, которое по моим клянчаньям он сделал для меня из куска водопроводной трубы. Как мило, вы это не находите? Его зовут Дэниел и он рос в приемной семье. Когда отец спьяну узнал, что у нас будет еще один ребенок, проклял себя за то, что по пьяной привычки всегда забывал где лежат в доме презервативы, мать избил до полу смерти, но не решился позволять ей делать аборт, и разрешил ей сохранить ребенка, а вот родившегося мальчика я отнес на крыльцо самого богатого дома у нас в городе. Не знаю, может именно потому, что я единственный, кто хоть одну минуту думал о малыше, но у нас с ним достаточно близкие отношения. Нет, нет, я его не трахал, и даже, если честно, не собираюсь - он не в моем в кусе. Он юрист и преуспевающий бизнесмен - это уже говорит о многом. Он молодец, о да. Я вешаю на шею цепочки - тоже четыре. Одна серебрянная с китайкой, старинной, фальшивой монетой, которую я купил где-то на блошинном рынке, и у которой есть точная копия у человека, которого нельзя называть, подаренная ему в день, который нельзя вспоминать; еще одна цепочка, серебрянная, но черного цвета, с точно такой же монеткой, и на самом деле я уже забыл в память о каком именно любовнике я повесил ее, просто цепочку мне подарил мой один единственный друг, а на цепочки надо что-то вешать; еще одна от человека, которого нельзя называть, - кулон ручной работы с зелнным камнем, тот человек мне сказал, что он похож на меня и на работы художника Клима; и поседняя золотая цепочка с золотым провославным крестом. Не правда ли это так иронично и символично? Я считаю это даже в какой-то мере смешным. Но про веру в бога и еще кого-либо со мной лучше не говорите, а то я вас убью, так как я уверен, наши взгляды никогда не совпадут, я уж об этом постараюсь. Я ненавижу соглашаться, и даже если я соглашаюсь, то всегда не с вами. Я ублюдок. Я ублюдок, который любит убивать, а потом наслаждаться мучениями совести. Символика? О нет, это просто смешная игра в прятки на шахматной доске под музыку Мэрлина Мэнсона. Я надеваю легкую, почти прозрачную, рубашку с высоким воротником и длинными рукавами. Ах да, если уж так подробно описывать что на мне одето и навешано, то на моем правом запястье есть несколько браслетов, которые я никогда не снимаю: один, сделанный из бисера зеленого цвета, почти как работы Клима; второй браслет белого цвета, так же сделанный из бисера, но это уже работы снегопада; и еще фенечка сделаная из ниток, черная с бежевым, это был снова подарок единственного друга. Я застегиваю рубашку на три пуговицы, так, чтобы была видна моя грудь и краешек моего торса, с выпирающими костями. О да, надо сказать, что я до боли в глазах худой, Да, да, я просто очень тощий и кости торчат везде. Но знаете что? Черт возьми, это сексуально, невыносимо прекрасно и потрясающе на мне смотрится. Да, я и норкаман и анорексик, и все это в одном флаконе моего совершенстсва недостатков. Только я могу гордиться своими недостатками, ибо они по-любому совершенны. Я одеваю черные узкие брюки из шелка. О да, шелк просто превосходная материя, особенно для того, чтобы связывать руки любовнику, и завязывать ему глаза. Такая прочная, нежная, такая хрупкая, такая чувственная. Я застегиваю ширинку на брюках с заниженной талией и поворачиваюсь боком к зеркалу и смотрю, как видно, что у меня уже достаточно напрягся мой член, только от одного лицезрения себя. Я немного усмехнулся, и пальцами провел по своей плоти сквозь нежный шелк ткани. В колонках громко играет песня Мэнсона - Доказательство. О да, детка. "Ты так внезапен и так сладок Твои ноги, щиколотки, колени Мне сносит голову За твой рот уже заплачено Трахай меня до тех пор пока мы поймем, что это не безопасно И мы нарисумаем поверх доказательства Я хочу тебя жалающего меня Я хочу то, что я видел в твоих глазах." О да, детка. Я приоткрыл ротик и немного сильнее сжимаю пальцами свой член. Другой рукой я размазываю красную помаду, не в силах сдерживать стоны, сбитое дыхание и взъерошенные волосы. Я понимаю, что я хочу большего. Я крепче сжимаю свою плоть, так что мне становиться даже больно, и я задыхаюсь. Да. Я хочу. "Трахай меня до тех пор пока мы поймем, что это не безопасно." Да еще. Я хочу. Я смотрю в зеркало: бешеная эрекция так смотрится в этих узких брюках. Ткань немного больно сдавливает мою плоть. Губная помада размазана по щекам, немного по шее, прикусанные губы, и дикий желающий страсти, нет, нет, именно секса взгляд. Я беру свой шарф, свою сумку, и как был так и выхожу. Я прекрасен, а особенно в таком состоянии. Я живу на самой оживленной ночью улице Нью-Йорка. На самой грязной, развратной и самой грешной улице Нью-Йорка. Я выхожу и буквально в паре шагов от меня находиться один из самых популярных ночных клубов этого мегаполиса. Я захожу. Меня тут многие знают, так же многие меня здесь бояться, ибо постоянно ходят слухи, что все, кто со мной уходит, потом никогда не возвращается. А мне плевать. Им нужен секс, и мне он тоже очень нужен и еще немного - их жизнь. Как только я зашел, какой-то парнишка азиатской внешности повис у меня на шее. Сколько ему лет? Сколько наркоты он обычно принимает? Мне плевать, я его резко отталкиваю от себя. Я не потерплю чтобы какой-либо сброд прикасался ко мне. Как бы сильно я ни хотел секса, мне все равно противны такие мальчики. Которые не видели себя в зеркале пару сотен лет, а которые видели себя лишь в металическом отражении ложки с героином. Когда я его оттолкнул, он не упал, и он снова начал ко мне липнуть. Ненавижу такую унизительную навязчивость. Я крепко сжимаю его за запястье, так что он даже застонал как-то умоляюще, и наклонился к этому смуглому недотраханому наркоману из Тайланда или откуда-то из той жопы. Его наверняка когда-то продали в сексуальное рабство и теперь он оказался не при делах. Еще совсем мальчик, но я уверен он повидал больше, чем даже я. А мне плевать, плевать с третьего этажа на него. Он нарушил первое правило - не прикасаться ко мне ни в коем случае. А он наверняка здесь новенький, пережрал эскстази и теперь думает, как бы получить трах на халяву да к тому же с таким прекрасным мной. Пошел на хуй. Я еще крепче сжимаю его запястья, ногтями впиваясь в его кожу, раздирая ее до крови, он еще больше застонал и слезы показались на его глупом личике. А мне плевать, я ближе наклоняюсь к нему, как бы показывая, что я хочу ему что-то сказать, но даже не смотря ему в глаза, я плюю ему в лицо и отпускаю, он тут же падает на пол и скукожившись хватается за свое разодранное до крови запястье, а я довольно иду к барной стойке. Многие смотрят на меня с ужасом, некоторые с вожделением, а я ни на кого не смотрю. Мне на всех плевать. Какой же народ тупой, они должны были это давно понять. Идиоты.

Название: Все Равно Автор: Sideco Фэндом: jrock, "the Gazette" Пейринг: Кай/Аой, Уруха/Аой, упоминается Руки/Рейта Рейтинг: G Жанр: agnst, drama, POV Kai Содержание: не бойся чувств, потому что отвергнутые чувства страшнее, не бойся смерти, когда холод и безразличие убивают тебя чаще. *** - А я хочу тебя просто поцеловать…. - А я нет. - Почему? Ты все равно меня целуешь и мне все равно приятно и больно. Мне все равно хорошо. Мне все равно. Я стою и не двигаюсь, не отвечаю на поцелуй, мне все равно, я делаю вид, что мне все равно. Ты не должен меня целовать. Тебя кто-то ждет, тебя кто-то любит, а ты вот целуешь меня. И тебе все равно на того человека. И что, что ты будешь делать дальше? Жалеть, любить, ненавидеть или просто уйдешь? Все равно. Я не хочу привязываться к тебе? Потому что не знаю, чем все это закончится, к чему все это приведет. Я просто делаю вид, что мне все равно. А ты вот целуешь. Вкладываешь страсть, любовь и так далее. Я а лишь бесчувственно не отвечаю. Ты отстраняешься, даешь мне пощечину. Да, злись. И ты уходишь. Все равно. Я не могу так. А ты научился. И почему ты полюбил меня? Почему я нужен тебе? Я знаю. Но не хочу этого признавать. Больно? Ужасно. Да, пусть все будет именно так, ты будешь зол на меня, сорвешь злость на своем любовнике, и причина этой ненависти буду не я, а скорее моя отрешенность, скорее мое безразличие к тебе. Нет. Это не безразличие. Ты мне абсолютно НЕ безразличен. Тогда почему, почему я вот так вот поступаю. Просто по-другому не могу. Я иду в раздевалку, переодеваюсь, не смотрю тебе в лицо, на моих губах застыла усталая, но радостная улыбка. Да, концерт был как обычно бесподобен, и что с того? Мне не важно. Вот снова новые шутки, подколы, я смеюсь. Все равно. Ты избегаешь моего взгляда, нет тебе не стыдно, ты просто хочешь причинить мне боль, ранить, задеть, ты снова заигрываешь с Урухой у меня на глазах, и что с того? Заигрывай, он твой любовник. Все равно. Я иду к зеркалу, поправляю воротник свое белой рубашки, всегда любил белые рубашки, они мне идут, ты это кода-то мне сказал за разговором. Одеваю очки и выхожу, перед этим окидываю всю группу радостным взглядом и говорю, - Ребят, мы хорошо сегодня поработали, давайте сегодня в клуб, отметим. - Все за. Я ухожу. Только ты посмотрел на меня странно. Странно, потому что тебе стало обидно от того, что я не одарил тебя этим «особенным», двусмысленным взглядом. Аой, ты старше всех, прекрати это ребячество. Подумал я и ушел. Ночной Токио всегда меня привлекал, точнее привлекали его огни и его безудержное веселие, привлекали его лица, полупьяные и счастливые. Живи и наслаждайся одним мгновением, потому что оно одно и потому что это мгновение. Кури, пей, принимай наркотики, забывайся в чужих ласках и другого не надо, это твое мгновение. «А я хочу тебя просто поцеловать», и ты поцеловал, и это было твоим мгновением. Будь доволен, с тебя хватит, потому что другого тебе не дам, потому что не подарю себе я надежду на твои чувства. Ты думаешь это игра, очередная игра в шахматы, где ты хочешь быть королем, а я твоей верной пешкой, Нет, Аой, я не такой, даже и у глупых и безвольных пешек, порою просыпаются чувства. Зачем я об этом думаю, да просто о другом пока не могу и не хочу. Мне наверное, как какому-то мазохисту нравится доставлять себе боль вот такими вот мыслями. Больно? Все равно. Устало вхожу в клуб, меня сразу все узнают и проводят в специальное помещение, которое всегда было нашим местом, где мы всегда напивались вдребезги и где всегда что-то, но происходило. Я открываю дверь и сигаретный дым, тут же окутывает мое сознание, пьяный Руки и не менее пьяный Рейта летят мне на встречу, обнимают, и так хорошо, честно, так хорошо. Потому что я знаю, эти люди никогда не скажут тех слов, что когда-то ты мне сказал. Даже Уру, подходит ко мне, да конечно с пьяну, да конечно под кайфом, но подходит ко мне и, улыбаясь говорит. – Вот кого нам здесь не хватало, так это тебя дружище. - Я улыбаюсь. А ведь Уру так мил, так добр. Молодец, Аой. Я счастлив за него. Не обижай его, не надо, он слишком, слишком дорожит тобой. Не как я. И вот ты. При виде меня ты сразу становишься хмурым, ну и что с того, я подхожу к тебе и обнимаю тебя, мы ведь друзья, мы ведь всегда ими были и всегда ими останемся. Мне плевать что тебя это не устраивает. Ты скривил свое красивое лицо в полуулыбке. Не хмурься, тебе не идет. Ты меня приобнимаешь, я чувствую, как твои руки легли мне чуть ниже талии, я сразу отстраняюсь и вручаю тебе в объятия потерявшего над собой контроль Уруху. Шепчу тебе на ухо – Не забывай про него, потому что он не забудет про тебя. – Вот и все. Мы пьем и веселимся, это наша жизнь, завтра утром все проснуться с головной болью, в чьей-то постели и с огромной жаждой и желанием покурить. Но как обычно никто не найдет хотя бы капли алкоголя, и как обычно за сигаретами придется бежать в ближайший магазин. Да хрен с ним. Мы веселились всю ночь. Мы это заслужили. И плевать на головную боль, нам было хорошо. Ведь так, Аой? И так почти всегда. Иногда правда бывают и скандалы и порою причиной их является или слишком пьяный Руки, или твое обычное недовольство. Но в итоге я вечно получаю, а ты усмехаешься и зачем-то везешь меня в больницу, на пол пути я всегда выхожу из твоего такси и добираюсь домой сам. Пойми, ты мне не нужен. Я себе это давно еще дал понять и выцарапал ногтями на своем сердце. Звонок мобильного, красивый голос Руки сообщает мне, что все должны собраться все вместе в студии. Странно, но что поделать. Я собираюсь и приезжаю. Хмурое и злое утро. Тучи низко висят на городом, задевают верхушки деревьев в парке, зацепляются за них и там остаются на долго, до тех пор пока солнце на растопит их своим светом. Но вот, когда оно появится? Такое утро как всегда предвещает что-то плохое, или очередной депрессняк Рейты по поводу того, что его никто не замечает или очередную истерику Уруху из-за того, что его все имеют, но я никак не ожидал от тебя такого. Я даже был удивлен. Ты заставил меня волноваться. Ты не пришел. Мы именно поэтому и собрались. Что же ты такого надумал, что теперь не можешь прийти и посмотреть со своей усмешкой и призрением на меня. Что же ты сделал? Я нервно закурил сигарету, когда услышал что ты не появлялся уже более 5ти дней. Уруха сначала тихо, а потом громко и во весь голос начал истерить, Рейта впал в панику, Руки расхаживал по конференц залу, пытаясь строить из себя лидера, и собрать все по кусочкам. Руки, оставь, это было разбито все очень давно и все кусочки я давно выбросил. Ничего не говоря, ничего не объясняя, я выхожу и еду к тебе. Нет не домой, я знаю где ты. Я знаю, где ты так любишь бывать наедине со своей злобой и одиночеством, наедине со своей ненавистью ко мне. Бордель. Аой. Как оригинально. Мне интересно, тебя там не затрахали ли до смерти за эти пять дней. Я прихожу и вижу тебя в стельку пьяного и совсем в ужасном состоянии. Обычно ты так хорош собой, а сейчас ты жалок. Мне только жалко тебя. Но ты красив. Но этим мыслям я не даю продолжение. Я беру тебя за руку. В твоих глазах я читаю надежду, с твоих губ срывается мое имя. Не произноси его, мне этого не нужно. Я веду тебя домой. Я веду тебя к себе домой. Сначала ты был рад видеть меня. Сначала даже какое-то счастье я видел в твоих глазах, в твоих затуманенных от алкоголя глазах. Нет, Аой, тебе не понять этого. Тебе не нужен я. Мое бесстрастное лицу тебя просто выводит из себя. Ты тут же резко высвобождаешься, и встаешь пошатывающейся походкой, и идешь навстречу мне, как будто угрожая, я стою, не двигаюсь. Ну и что, что ты мне сделаешь, Аой? Ты, как обычно начинаешь свою пространную речь по поводу всех этих чувств и масок. Уволь, я устал. Не в первый раз я ее слышу из твоих пьяных уст. Не в первый раз. Я тебя не слушаю, но как обычно в такие моменты, грусть падает на мое лицо, мне просто тяжело смотреть на тебя в таком состоянии, и я ничего не говоря, беру тебя за руку, крепко сжимаю, и если же ты не успокаиваешься, то даю тебе хорошенькую пощечину. – Успокойся. Спокойно, абсолютно спокойно говорю я тебе. И от этого холода в моем голосе, ты сразу затихаешь. Почему, почему ты так безволен перед этим безразличием и холодом, Аой? Почему? Я забираю тебя, мы едем ко мне. Всю дорогу в такси ты странно молчалив, раньше ты пытался ко мне еще приставать. А сегодня ты странно молчалив. Что ты хочешь мне доказать? Мы приезжаем, я помогаю тебе вылезти, беру под руки и веду к себе домой. Пустая квартира, на полу чья-то одежда, не моя, в воздухе чей-то чужой запах. Это я так пытался тебя забыть и прогнать из своей головы, мыслей и сердца. Получилось или нет, но ты об этом не узнаешь. А помнишь, да ты все прекрасно помнишь. Поэтому ты сам первый и проходишь на диван, ложишься и закрываешь глаза. Твои губы шевелятся, но я не могу понять, что говоришь, я не слышу, но я знаю, догадываюсь. Не хочу. Я приношу тебе стакан с аспирином, сажусь рядом, не слишком близко, но и не слишком далеко. Так, чтобы я просто был рядом. Аккуратно приподнимаю твою голову, и буквально заливаю в тебя лекарство. Ты никогда не любил пить аспирин, ну что же поделать, коли ты так нажираешься каждый раз. Допив, ты отстраняешься, снова закрываешь глаза. Тебе не хочется меня видеть. Поверь, Аой, взаимно. Ты должен скоро заснуть. А я буду как обычно сидеть рядом и смотреть на тебя. Буду не дотрагиваясь до твоего тела проводить рукой по твоей щеке, на вису, легко, лишь бы тебя не потревожить, лишь бы ты не узнал, что я рядом. Но в этот раз ты не спал, ты тяжело дышал, а потом отрыл глаза и посмотрел на меня. Ты спросил тихо-тихо, - Почему? - А я и сам не знал почему. Я хотел верить, потому что я тебя ненавижу. Но с каждым днем, поверь, мне сложнее и сложнее тебя ненавидеть. Я пытался тебя забыть, не любить. Но как…? Я посмотрел на тебя. В моем взгляде тот же холод вперемешку с долей слабости. Аой, прекрати, не заставляй меня все вспоминать. Я встаю и прохожу мимо тебя, ты хватаешь меня за руку, ты тянешь к себе. Я повинуясь, мысленно проклиная себя за все свои слабости. Если бы не ребята, я бы ушел давно, чтобы просто не видеть тебя. Ты притягиваешь меня к себе. Твой голос дрожит, ты не можешь это спокойно говорить, видно ты много дума об этом, видно никак не мог понять, поэтому сейчас ты и не выдержал. Где же тот надменный и жестокий Аой, который сказал однажды, что это просто жестокий трах. Где тот Аой, которого я ненавижу, на которого мне плевать. Твое дыхание обжигает мне губы, я наклоняюсь ниже, ты шепчешь. – Объясни. Зачем и почему? Почему в тебе такой холод, почему ты так меня ненавидишь, почему не можешь простить? – На секунду я теряю контроль, странное тогда ощущение. Я будто падаю куда-то вниз, я буду исчезаю в твоих глазах, не ища спасения. Да, тогда все было иначе, и на твоем месте был я. И я молил тебя о нежности, а ты дарил жестокость и насмешку. Но всего на секунду я забыл о равнодушии, всего на секунду, но ее хватило, ты воспользовался и поцеловал меня. Я резко отстранился, почти даже отпрыгнул. Не надо. Не надо. – Прекрати. – говорю я тихо, зло, спокойно, холодно. Я сам поежился от своих же слов, что же тогда ты почувствовал. Я не буду просить прощение. Я еще какое-то время смотрю на тебя. Нет, во мне нет сожаления, во мне его никогда не будет, во мне будет жить только безразличие к тебе. И тут, прошло еще одно мгновение, оно стало моим праздником сердца. Ты грустно, униженно, отвергнуто смотришь на меня, и чуть ли не со слезами на глазах и дрожащим голосом, ты молишь меня, - Подари мне свою любовь. Я качаю головой, мне уже не надо. Ты смотришь на меня. Больно? Невыносимо. Ты шепчешь, твой голос тебя предает и я слышу как ты плачешь внутри. – Я люблю тебя. Я какое-то время странно смотрю на тебя. Вот он твой долгожданный двусмысленный взгляд, Аой, но смысла в нем больше. – Все равно. - Говорю холодно я, и выхожу из квартиры. Я пойду в бар, я пить не буду, забывать не буду, мне это не надо. Мне все равно. хммм.. а что для вас "штамп"? я конечно понимаю может быть и что-то не столь уже оригинально... но... но.. по моему мнению и по мнению некоторых других людей весьма оригинальное сочетание некоторых слов) просто можете пояснить... мне просто нужно это для усовершенствования.. спасибо большое. искренности..? скажите прошу по каким именно критериям.. вы так думаете. почему не чувствуется биение сердца? по каким факторам?

Жизнь полна моментов, которые стоит помнить хотя бы ради самой памяти. Стоит помнить и боготворить, но никогда не возвеличивать и ставить выше самой жизни. Но я редко следую этому правилу. Я живу прошлым, забывая о будущем, живу прошлым, теряясь в коридорах воспоминаний, забывая о том, что мир есть, и что в нем пока еще есть и я. Я забываю и эта халатность губит меня, уничтожает по кусочкам, и я лишь выполняю свой долг своих эмоций. Я в какой-то мере слишком жалок, чтобы верить в свою судьбу и слишком горд, чтобы ей повиноваться. Я просто ищу пути меньшего сопротивления и пути большей боли и чужой жалости, когда я поклоняюсь идеалам, но никогда не следуя им. Жалок лишь тот, кто никогда не понимал своей жалости, а я ее еще не осознал. [Художник] хочешь, я подарю тебе песню...? хочешь, я нарисую небо, где будет покоиться счастье..? а хочешь, я расскажу тебе историю, в которой я любил тебя? я просто подарю...не отдам, а просто преподнесу к твоим ногам... ты знаешь, что я могу это сделать, ты это знаешь. я растворяюсь в этом облаке воспоминаний, в этом забытом прошлом, что никогда не может вернуться. я стоял у холста. я искусным движением руки рассекал белизну пустоты. в каждое свое движение я вкладывал частичку своего сердца, своей души. я прикрыл глаза, увидел небо. застыл и начал падать. рука спустилась ниже по холсту, чертя кривую линию нежной краской. наклонив набок голову, оголяя шею, я кожей чувствовал твои поцелуи, которых никогда не было. еще одна линия, еще одно продолжение души. хочешь, я расскажу тебе, как это страшно, падать и знать, что тебя никто не поймает? и снова красивым жестом руки, кисть на холсте рисует красную линию, проведенную сверху вниз, до самого конца, и лишь мешает рамка дать тебе понять, как страшно. обреченный на вечную любовь, я разучился уже плакать, но закрывая глаза, это плачу не я. это моя душа. хочешь, я буду прекрасным воспоминанием, которое не сотрется из твоей памяти, как любое другое... ведь я не такой. я прикладываю палец к своим губам, нежно дотрагиваясь, я открываю глаза, и взгляд застыл, устремленный в глубь холста. не моргая, и слезы стекают по моим щекам. не потому что я так хочу, а потому что по другому не умею. безвыходная любовь, которой суждено биться в сердце о мои ребра, разбиваясь в кровь, заставляет испытывать боль, заставляет глухие рыдания и стоны срываться с моих губ. я много раз представлял тебя призраком, что, как ангел, стоит позади меня, оберегая от этой кровавой боли, который легким касанием руки обнимает меня за талию, и я прикрывая глаза, упиваюсь этим холодным, нереальным и невозможно сказочным теплом. и снова рука рисует линию. Одна черной краской, поверх серебро и алое золото. и эхом раздается в моей мастерской звук слезы, что скатилась с моей щеки на пол, поднимая и тревожа прах золотой пыли. рука безвольно опускается, кисть падает и я невольно отхожу на шаг назад. с закрытыми глазами я смотрю, изучаю рисунок, шедевр, который подарила мне любовь. и лишь немного приоткрыв глаза, я в ужасе замираю, не в силах двинутся с места. я замер, замерз, и сердце вдруг перестало биться в груди, бесполезно убивая себя о ребра. я смотрел и ведел этот призрак тебя. я видел ангела, хоть я был и один, всегда и всю жизнь. теперь я слышал шорох твоих крыльев, я чувствовал блаженный аромат твоих волос, в которые случайно запутались рассветные облака. Я стоял еще целую вечность. и легкие уже привыкли не дышать, не нуждаться в этом воздухе, в котором рассеян твой аромат. и сердце забыло, как убивать себя. оно осталось с собой в покое и мире. еще целую вечность я стоял. но резко, как дуновение ветра. одним взмахом руки, и холст полетел на пол. краски всеми цветами радуги окрасили стены моей тюрьмы. я в бешенстве от того, что ты лишь призрак, всего лишь плод моей фантазии, упал на колени и не рыдая громко застонал. не в силах сдерживать всю ту боль, которая глухо бьется и бьется внутри, которая каждую секунду вместе с кровью растекается желанным сладким ядом по всему моему телу. и снова приступ жалости к себе и невозможности и нереальности мечты. и снова громкий отчаянный стон. а ты меня не слышишь. холст лежит на полу и закатные лучи солнца освещают твой лик, превращая Ангела в Бога. и это был ты. ты как мечта. прекрасная и жестокая. я резко встаю с колен, не видящим взглядом хватаю банку растворителя и все ее содержимое выливаю на портрет. и долго стою и смотрю, как ты обычно исчезаешь, растворяясь в лучах солнца, поднимаясь высоко в небо. и тишина. сердце мое уже совсем остановилось, глаза замерзли и слезы что не находили выхода, превратились в айсберги моей боли, моего отчуждения, моей безвыходной любви. краски смешиваясь стекали по холсту на паркет. твои глаза остались нетронутыми. и подтеки краски, как слезы стекали по тому, что когда-то было твоим безупречным лицом. я не смогу полюбить так еще кого-то кроме своего призрака и своей мечты. я снова опускаюсь на пол. солнце почти зашло за горизонт. и я вижу как небо жалеет о том, что нельзя дарить людям мечты. в последних лучах заката, последний вскрик солнца отразился на безупречно гладкой поверхности холодной стали ножа. искусные руки, что смогли вернуть на землю ангела, бессильно упали на паркет. и золотая краска смешалась с темно красной кровью. я подарил тебе жизнь. сердце. душу. свою любовь. Споем...? Споем? - спросил я тебя тогда. Только по правде говоря, я не знал о чем я хотел бы спеть. Я просто хотел петь с тобой. С тобой и не важно что, главное чтобы это было очень грустным. Слова повторятся, исчезают, а грусть остается в душе, сердце и в голове. Те же мелодии, но только чувствами. - Споем. - прошептал ты мне в ответ, но в место слов и музыки мы закружились в легком танце. Мне было все равно, лишь бы с тобой, лишь бы слишком грустно. Я давно заметил за чувствами такой необъяснимый факт: грусть ты помнишь вечно. Три шага вперед, один назад. Это было простым танцем, немного нелепым, немного дорогим, и совсем чуть чуть моим. Ты по праву забрал его себе, не оставляя мне и каплю памяти о нем. Что было? я хотел бы это знать, я хотел бы вспомнить. Я помню лишь твой тихий шепот - забудь. и я забыл. не потому что я этого так хотел, а потому что ты об этом меня попросил. - Споем...? - в надежде спросил я тебя. Но мой голос оборвался и ты подхватил меня в легком танце. - Споем. - сказал уверенно ты, и я впервые услышал песнь птиц в этом холодом и разочарованном мире. Ты никогда не был одиноким, и никгда таким не будешь, а я всего лишь неправильный шаг в стройном танце твоей судьбы, который к сожалению ста слишком заметным в движениях вальса и поэтому... и поэтому ты мне сказал, что мы будем петь, но мы танцевали. Не прощание и не начало. До этого нам еще слишком далеко. Не конец и даже не середина пути. Это всего лишь надрывные звуки скрипки, ты их слышал, а я потерял слух. - Споем? - без веры спросил я тебя, и просто грустно смотрел тебе в глаза. - Споем. - прошептал ты и тут же наступил рассвет. Он спугнул не моих птиц, он расставил все точки над запятыми, и это стало нашим неоконченным повествованием, предложением, после которого должна стоять точка. Но слишком много знаков. Солнце неумелой поступью шагает по воде, оно пытается быть богом. Но все же мы не сумели спеть, и все же мы только танцевали. Близкое биение мертвых сердец на большом расстоянии, и теплое касание холодных рук - я понял давно: в нашей жизни слишком много одинаковых противоречий слов. - Споем...? - не ожидания ничего просто напоследок во избежание молчания кинул я. - Споем. и мы пели.

Khrono АААА!!! я рада что нравится!!!! да ладно тут не из-за чего краснеть!!!!!!!)))))))))

Khrono спасиб большое за комент!!!! я тож думала на счет тех повторений, че-нить еще надумаю, посмотрю, перечитаю, может и как-нить переделаю!!!! да, наверное я его писала в состоянии нестояния, потому, что как я писала, абсолютно не помню!!!!))))))))))))))

Khrono я жду))))))))))))))

вот стишки новые!!!! *** Последняя сладость разлуки, Отчаянный запах вина, Сплетенные нежно руки, Далеко счастья мечта. Блестящая искра света, Холодные точки слез. Прозрачного шелка рассветы, Сумасшедшие ночи грез. Неприкаянный призрак неба, Очарованный миром зла. Эти крохи насущного хлеба, Тонкий шелест осеннего льна. Тихо-громкие песни поэта, Одурманенный сном листок, Невозможность любви, что слепа, Одиночества звездный поток. Новая память обиды, Честное слово вины, Королевского счастья свиты, Неизбежность отмены мечты. Пьянящее утро рассвета, Забываемый запах любви. Роза белая в шелк одета, Под одеждой спрятаны льды. *** Считая времени стремленье, Читая книгу наших грез. И пью я сладость опьянения, Вдыхаю горький запах роз. Не вспоминая наши беды, Не приближаю срок конца. И я не знаю все заветы – В них нет уж смысла для меня. Не нужно мне прощения от Неба, Все потому что я лгала. Я заблудилась в мире света, Я в блеске солнца умерла. Добавлено: Вечность ответов Живи лишь памятью любви, Ведь это все, что у тебя осталось. И упивайся горечью тоски, Ведь божество лишь ею не игралось. Не обольщайся счастьем момента, Ведь это все, чего не будет. Для жизни не хватает элемента, Но смерти он как раз и служит. Не удивляйся малому прозренью, Не принимай все близко так. От смерти нашей и к смиренью Ведет багряный лишь закат. И не проси ненужного прощения, Не умаляй жестокости небес. Дарили жизнь для упрощения, Для смерти сказочных завес. Серебряное поколение Слезы нашего прошлого счастия, Слезы наших потерянных душ. Вы не видели в слезах участия, Вы не плакали прежде вслух. И обида последнего смертного, И обида вчерашних потерь, Сожаленья прошедшего встречного, Уходя, прокричавшего: «Верь!» Невозможность увидеть ушедшее, Нежелание слышать гром, И забыты все песни, ведшие По пути через долгий сон

вот еще один новый рассказ!!!! Твое счастье, Моя вера *** - Как-то здесь странно все…. - Ты это о чем? - Да, о своем, не беспокойся…. - Ну, ладно. Как хочешь. Два молодых человека, ученики 11 «Б» класса, сидели на партах в кабинете биологии и просто мило беседовали с маленькой и веселой учительницей. - А почему люди умирают…? – вдруг спросил Ирину Вячеславовну высокий блондин с зелеными глазами. - Максим, они от многого умирают. Клетки стареют, слабеет сам организм, функции многих органов уже перестают точно исполняться, от многого. - А им больно, когда они умирают….? – в его голосе не было ни печали, ни грусти, просто интерес. - Не знаю, по-разному бывает… - Саш, Макс, скорее, Алина! – вдруг их беседу прервал вбежавший в класс знакомый, он был весь растрепан, запыхавшийся, а в глазах ясно был виден страх, лицо его было совершенно белым, как у мертвеца. Максим вскочил и направился прямо к нему, схватил его за запястье и больно сжал, - Что с ней? – эта бледность и страх появились и на спокойном лице блондина. - Она…. Она…. - Говори, чего ждешь…, - вмешался в разговор подошедший Саша. - Макс…. Посмотри в окно…, - только и сказал вошедший. Учительница отдернула плотные шторы, холодное осеннее солнце наполнило своим светом весь класс, но от него теплей не стало, оно вообще осталось никому не нужным. Кабинет биологии находился на втором этаже школы, и окна класса выходили прямо во двор. Лучше бы они никуда не выходили, лучше бы за окном была кирпичная стена. Алина – это девушка Максима. Она очень красивая и умная, очень общительная и добрая. У нее было множество планов, собиралась поступить в МГУ на юридический факультет, собиралась учиться заграницей, выйти замуж за Макса и собиралась быть счастливой. Она была, как яркое весеннее солнышко, сияла ярко, но никогда не обжигала. Ее любили все без исключения, и она любила всех. Она была отличницей, умницей, была совершенством. Но вот это маленькое, совсем не заметное, слово порой мешает нам. Она уже БЫЛА. В это нельзя поверить. Он только урок назад с ней сидел за одной партой, нежно гладил ее руку, они о чем-то мило беседовали, и страха и бледности не было. А она Была. Страшно. На школьном дворе собралось очень много народа, машина скорой помощи, люди в белых одеждах…. Максим собирался стать врачом, уже все себе определил и готовился к поступлению в первый медицинский университет. Но, окинув школьный двор, и осознав, что он уже никогда не закружит свою любимую Алину в последнем школьном вальсе, и все это только по неведомой вине людей в белых одеждах. Странная ненависть и отвращение к будущему себе проснулись в нем. Он теперь не знал, что делать, куда поступать, кем быть, как вообще жить. Она была. А он все еще есть. Разве это честно? Большое окно напротив кабинета французского языка на третьем этаже было разбито, осколки валялись на мокром асфальте. Возле подоконника этого злосчастного окна стояла какая-то тень, опустив голову и закрыв свое лицо руками. Саша начал охать и ахать, начал что-то говорить, якобы пытаясь успокоить друга, Рома, просто продолжал стоять в двери, поправляя свою рубашку. А маленькая учительница как-то совершенно странно, но как-то понятно только Максу, смотрела на него. Он обернулся к ней и, осознав, что люди действительного от многого умирают, выбежал из кабинета, незаметным кивком поблагодарив учительницу. Он побежал на третий этаж, желая выплеснуть все свое горе и ярость на виновного. - Это ты сделала? – послышался его до ужаса спокойный голос, он пытался все скрыть внутри себя, и это у него неплохо получалось. Девушка не отвечала, продолжая стоять, и невидящими глазами смотреть вниз, где когда-то что-то было. - Это ты сделала? – Максим еще раз задал свой вопрос, на который ему не требовалось ответа, в его голосе начали появляться нотки раздражения. Девушка повернула к нему свое до ужаса бледное лицо и как-то странно посмотрела сквозь него, от чего по телу Макса пробежала какая-то неприятная дрожь. Смотреть ей в глаза блондин не осмелился, они были черными, как и ее одежда, были какими-то страшными и чужими. В них не было ни сожаления, ни горести, ни вины, ни боли, даже жизни в них, казалось, не было. Ироничная ухмылка вдруг появилась на ее лице, она быстро развернулась и собиралась уже убежать, но Макс резким движением схватил ее руку и остановил. - Для чего? – сказал он зло. - Ты у нее сам спроси, - и, выхватив свою руку, она куда-то убежала, совсем как будто ее и не было. Максим стоял в полном оцепенении и ничего не мог понять. - Чего ты тут стоишь, тебе тут нельзя быть, - послышался строгий голос учителя физики, - Иди отсюда, - все-таки за видимой грубостью таился нешуточный страх. Люди привыкли скрывать свою боль за масками. А за его маской жестокости была видна еще одна - маска скорби, а может даже и сочувствия. Макс обернулся, вопросительно на него посмотрел, и пошел в раздевалку, все еще не понимая, что означали те ее слова. Пока он шел вниз, на его пути встречались учителя и ученики, которые делали такие лживые огорченные лица, что аж тошно было. На втором этаже он случайно наткнулся на своего приятеля Сашу, который, взяв его за плечи, сказал: «Не убивайся ты так этим, жизнь продолжается, поплачь денек и все забудешь». Сначала Макс даже не обратил внимание на Сашу, но через какие-то две минуты, когда слова друга достигли мозга, Максим вдруг резко повернулся к нему и зло прижал к стене и сказал: - Ты, придурок, не знающий что такое смерть, любовь и счастье, какое право ты имеешь со мной разговаривать. Ты, неполноценный человек, живущий ради удовлетворения своих пошлых и низких желаний, как ты вообще имеешь наглость говорить о том, чего тебе никогда не понять!!!? Отвали от меня, видеть тебя больше не хочу…! – и Макс ушел. *** - Алло! - Привет, это Дэн! – послышался хриплый голос в телефонной трубке. - Чему обязан? - Ты не рад меня слышать? - Не особо, по крайней мере, сейчас точно! – раздраженным голосом ответил Максим. - Именно сейчас я тебе, как никто, необходим, короче, сегодня в 7 в «Атриуме», у фонтана. - С какого перепуга, не собираюсь я нигде с тобой встречаться. - Мы договорились, я буду ждать. – И Дэн повесил трубку, раздались короткие гудки. «Блин, а его какого черта принесло?» - как-то не особо радостно Макс воспринял этот звонок. Столько много произошло всего лишь за один день. Макс еще до конца все не понял, не осознал, ничего не мог пока принять. Он просто смирялся со всем происходящим, как будто смотрел какой-то запутанный фильм с Ренатой Литвиновой. Ему надо было привести все свои мысли в порядок, надо было все переосмыслить, и жизнь в том числе. Недалеко от школы был большой парк, самое подходящее для него в данный момент место. Из правого кармана джинс он достал мобильный и набрал не самый любимый номер. - Нина, привет, а отец дома? - Привет, Максим, его нет, он на конференции, - в трубке раздался противный голос его мачехи. - Ну, ладно, сегодня я не буду ночевать дома, я у Саши, у нас что-то вроде мальчишника, хорошо? - Как хочешь. - Ну, пока, я может, завтра зайду, позвонишь мне, когда отец приедет? - Хорошо, пока. Эту часть читать под музыку из саундтрека к фильму «Холодная Гора» - You Will Be My Ain True Love В парке почти никого не было, даже странно, потому что погода не была особенно противной, просто ветер и все. Он сел на первую лавочку и забылся, ему надо было это когда-то сделать, слишком много мыслей, слишком много событий. В парке было очень скучно и одиноко, ленивый ветер гонял желтые листья, недружелюбный холод пытался тебя согреть. Было пусто. Именно пустота, ничего другого в его душе не было. До невозможности пусто, до горьких глухих слез. Алина была всем для него, была единственным человеком, который мог его, понять, который искренне и чисто его любил. А теперь кто его любит, кому он нужен, для чего вообще все это нужно. На ум невольно стали приходить услышанные недавно слова: «Спроси у нее сам…» и почему-то нереальная возможность этой совершенно абсурдной фразы вдруг наполнилась смыслом, вдруг действительно захотелось и получилось у нее спросить: - Почему? Зачем? - Просто я, наверное, недостойна жизни…. – а ее голос остался таким же весенним. - Но ты же была счастьем….? – ты все продолжал цепляться за жизнь. - Была…. - Ты есть, ты есть…. – так пусто и однообразно раздавались не имеющие никакого смысла слова. - Меня убила жизнь, - ее голос все еще смеялся, говоря совершенно другое… - Тебя ОНА убила….- а ты продолжал верить в реальность, продолжал. - Не вини того, кого даже не видишь, - и ты исчезла, так, и не ответив на вопросы, так и оставив его жить в реальности, от которой сбежала по глупой, но счастливой случайности. - Ты есть… - Максим тихо прошептал слова-заклиания, надеясь только лишь ими вернуть утраченное, вернуть спасенное. Он встал и решил все-таки встретиться с Дэном. *** Дэн когда-то был лучшим другом Максима, он ходили вместе в один детский сад, жили по соседству, учились вместе в первом классе, а потом куда-то разъехались, а точнее уехал Дэн. Его зовут Денис, но Максим, еще в детстве дал ему прозвище, желая иметь куда более влиятельных и крутых, друзей, не важно были ли они таковыми на самом деле или нет. Разъехались и вот уже почти 10 лет не видели друг друга. Но благодаря живучим слухам они знали о друг друге многое, что и повлияло на зарождение желания больше никогда не видеться. И 10 лет, наверное, бы хватило, чтобы окончательно забыть о прошлом хорошем детстве, чтобы окончательно расстроить дружбу, но вот это событие помешало строгому течению времени. Оно стало точкой соприкосновения прошлого с давно забытым настоящим. Максим никогда не отличался пунктуальностью, но сегодня, против обыкновения, он ждал Дэна, на часах еще не было семи, а он уже стоял в «Атриуме» возле фонтана, где они якобы договорились. *** Дисплей телефона показывал 7.27, это не было похоже на Дэна, раз он обещал, значит, прейдет, или 10 лет смогли поменять человека и его привычки? Может это только пробки, может у него были какие-то неотложные дела? Странно, Макс не особо хотел его видеть, но почему-то сейчас стоял и ждал его с нетерпением. Даже спустя 45 минут, когда он понял, что Денис не придет, он не ушел, он его ждал, он просто пошел в ближайшее кафе и заказал себе два двойных эсперессо, одно для себя, а другое…? Наверное, тоже для себя. Время неминуемо движется вперед, оно не знает состояние покоя, и тот же самый дисплей мобильного телефона вместо 7.27 уже показывал 8.13, а его не было. И снова это одинокое чувство пустоты заволокло его душу, неужели он никому не нужен? На столике перед Максимом стояли четыре пустые чашки от кофе. Кофе тут вряд ли поможет. - А он прейдет? - Жди, он обещал…. Макс сидел за столом кафешки, и ни единая мысль не нарушала его спокойного небытия. Тихо, спокойно, как и должно было, наверное, быть. За окном куда-то спешили люди, куда-то ехали машины, зачем-то шел дождь, и солнце по каким-то законам (скрывалось) скатывалось за горизонт. - Привет! Извини, что я опоздал. Дела. – Хриплый, больной голос Дениса вернул Максима к жизни. - Привет. – Больше ничего не хотелось сказать. 10 лет – это достаточно маленький срок. - У меня к тебе дело, - садясь за столик и заказывая подошедшему официанту американский кофе, заговорческим тоном проговорил Дэн. - Что я должен сделать? – совсем отстраненно спросил его блондин, зря, наверное, он его столько ждал. Дэн не ответил, он пристально посмотрел на него и, поднявшись с места, уже собирался уйти, его остановил Максим. - Постой не уходи…. Извини, просто я тебе уже говорил, что сегодня не самый подходящий день для нашей встречи. Я знаю, ты ожидал чего-нибудь другого, но ничего нет…. Извини, просто не самый лучший день. – И взявши Дениса за руку, Макс посадил его на место. - Я знаю, мне сказал Саша…. – каким-то чужим голосом сказал Дэн, - Мне жаль. - Нет, тебе не жаль… - Это только мое дело, так что не говори того, чего не знаешь, договорились? - Так для чего я тебе нужен? - Это я ТЕБЕ нужен. - Извини, не понял. Это ты мне звонил, а не я. - Но ты же меня прождал 2а часа. - Это ничего не значит. - Ты глубоко ошибаешься… - Ну, тогда просто перефразирую вопрос, для чего ТЫ мне нужен? - Ты решил куда поступаешь? - Нет еще. А зачем это тебе? - Ты все время задаешь не те вопросы. Вся наша встреча имеет значение исключительно для тебя. - Хорошо. Только я не могу ничего понять. - Ты ведь все еще продолжаешь писать? - Ну, иногда. - Это неважно. Напиши для меня рассказ. - Ты что только ради этого и притащился ко мне? - Ну, предположим, что да. Так ты напишешь, или нет? - На какую тему? - Про сегодня… - Нет… - сразу ответил Макс. - Подумай хорошенько, даю тебе два дня, в четверг я тебе позвоню. Да, вот еще. Держи. - А это зачем? - Ну, я думаю, что твой отец, как обычно на конференции, а ты свою мачеху не очень-то и жалуешь, вот держи, переночуешь там. - Спасибо…. – Максим взял лежащие на столе ключи с брелком, на котором неровным быстрым почерком был написан адрес, и положил в свой карман. - В четверг, - и Дэн ушел, как будто бы он и не приходил. - Хорошо…. – Макс продолжал сидеть в кафешке один. За окном люди все еще куда-то спешили, машины куда-то ехали, а солнце зачем-то спряталось. *** Читать эту главу под музыку из саундтрека к фильму Люка Бессона «Ангел-А» «10 лет. А он мало, чем изменился, только вот, может, повзрослел. Для чего ему рассказ, для чего он вообще со мной связался? Он ее вообще не знал. Я не смогу написать про сегодня, я не хочу писать про это, я ему откажу.» - Макс поднимался на 3ий этаж какого-то нового большого здания, адрес которого был написан на брелке. - № 3/13, так это здесь, - он стоял напротив квартиры и не знал заходить туда или нет, но выбора у него не было, дома его не ждали, поссорился с другом, куда идти? В квартире было темно и пусто. И снова эта пустота, снова холод, который все-таки находит тебя. Максим вошел, закрыл за собой на ключ дверь и прошел в самую большую и пустую комнату. Там стоял кожаный светлый диван, перед ним стеклянный журнальный столик, а на нем ноутбук и белый конверт. На окнах не было штор, так, что свет уличных фонарей освещал комнату. Стены были белого-белого, какого-то совсем ненастоящего цвета, потолок был таким же, люстры не было, только одиноко висевшая лампа, но ему вряд ли понадобиться свет. Макс подошел к столику, взял конверт и пошел дальше осматривать квартиру. Она была двухкомнатной. Вторая напоминала что-то вроде спальни, но кровати или даже шкафа там не было, только кожаное кресло-качалка, которое стояло возле огромного окна. Была ванная комната, была кухня, в которой кроме трех пачек кофе, двух кружек и кофеварки ничего не было, еще был белый высокий стол, на котором стояла хрустальная пепельница и две не начатые пачки сигарет «Parliament», рядом лежала зажигалка. Максим присел за стол и распечатал конверт, там оказалось письмо и деньги – 1500$. Макс отложил в сторону деньги и решил сначала прочитать письмо. «Здорово, Макс. Да, наверное, ты многого не понимаешь, а особенно деньги, которые, я уверен, ты отложил пока в сторону. Письмом пока пояснять ничего не буду, письмам просто нельзя доверять. Я не знал, дождешься ли ты меня вообще, но все равно все приготовил для тебя и твоей работы. Я попросил написать тебя рассказ, я знаю, ты уже решил мне отказать, но подумай хорошенько (кстати, думать лучше всего в комнате с креслом). Мы не видели друг друга 10 лет, а теперь вот и деньги и откуда-то помощь, не удивляйся, просто 10 лет мне многое показали, а сегодня все это перечеркнуло. Ну, ладно не люблю и не умею писать письма, так что в четверг, то есть через два дня, у нас будет возможность многое чего наверстать и передумать, выкурить эти сигареты, выпить кофе и разбить пепельницу. Деньги по праву твои, но это только начало. P.S. Попробуй начать курить, говорят помогает. Хотя не вижу в этом никакого смысла. Дэн (Мне никогда не нравилось это прозвище)» Уже слишком поздно, чтобы что-либо делать. Глаза Макса сами непроизвольно слипаются и чтобы не заснуть в неудобном положении, он пошел в зал и лег на диван, укрывшись своей курткой. Помимо усталости и пустоты он чувствовал, что он стал старше. Как будто что ли опыт появился, или просто чувства изменились. Как и у Ромашова у него тоже наступили очередные 7ь лет, но намного раньше. Он ощущал на своей душе какую-то тяжесть, которой раньше не было. Да, наверное, он повзрослел, наверное, он изменился. *** Читать эту главу под песню из саундтрека к фильму Люка Бессона «Ангел-А» - Le Corridor Он обожал видеть сны, но почему-то ему всегда снились страшные кошмары, грустные трагедии и невыносимые драмы. А сегодня все поменялось. Длинный коридор с черными стенами и светлым потолком. В конце не было ни сета, ни мрака, просто этого конца не было. Он стоит где-то посередине, возле него стоит Алина и держит его за руку, ничего не напоминает страшные события, только лишь ее холодные руки говорят о том, что она не принадлежит больше земле. Только небу. Все пространство сверкает и блестит, как Млечный путь. Так же как и в небе появляются новые звезды, новые миры, тут, в их маленькой вселенной, зарождается его новая жизнь, но без большого или малого взрыва, просто по закону Божьему. - Ты успокоился? – ее нежный голос разливается по душе желанным теплом. - Теперь, да…. - Ничего не хочешь менять? - Никогда…. Ты меня простила? - Ты не виноват…. - Но ведь это я тебя не уберег… - А ты повзрослел. - А ты осталась ребенком. - Я – счастье, как ты сам говорил, а оно только в детях…. - И неужели мы понимаем это только сейчас. - Что жизнь коротка? - Нет… Что жизнь – прекрасна. - Ты до сих пор этого не понял…. - Но я же согласился…. - Ты просто не сопротивлялся. - Но вскоре я пойму… - Вскоре ты полюбишь… - Я тебя люблю… - Ты меня вновь полюбишь …. - Ты снова будешь сиять…? - Я сияла всегда… - Я это видел…. - Нет, ты в это верил. - Ты всегда будешь со мной? - В реальности твоего сна…. - Почему…? - Ты у нее сам спроси, - и холод ее руки стал медленно исчезать. Максим стоял и смотрел в ее прозрачные голубые глаза. Он ни о чем не жалел, ничего не хотел изменить, он просто стал старше. Коридор стал потихоньку стираться из воспоминаний, великолепные образы звезд превращались в серые лица людей. И снова приходили страшные кошмары, грустные трагедии и невыносимые драмы, но он любил видеть сны. Именно сегодня все изменилось. *** - Да, алло. Кто это? – сонным, еще не проснувшимся голосом спрашивал Максим. - Привет, Максим, это Нина. Ты просил позвонить, когда приедет твой отец, так вот он уже здесь. - А, Нина, ну спасибо, только не кажется, что рано слишком. - Посмотри на часы, соня, уже пол двенадцатого. А тебе в школу, кстати, не пора ли? - Еще так рано…. В школу? Ладно, спасибо, что позвонила, пока. А во сне так было хорошо, но надо вернуться в реальность. Пара долгих гудков в трубке мобильного телефона, потом хриплый и грубый голос, который поднимает в тебе что-то вроде жалости, что-то вроде любви сына, но потом все исчезает так же внезапно, как и появляется. - Да, я слушаю. - Пап…. Э, привет. - Да, кто это? Это ты, Максим? - Да, это я. - Здравствуй, извини, что не сказал, что уезжаю…. - Не извиняйся, я привык уже. - У тебя какие-то проблемы, а то ты бы не стал мне просто так названивать? Нужны деньги? - Деньги тоже, но они не самое главное. Давай встретимся. - Хорошо, где и когда? - Давай на Октябрьской, в «Шоколаднице», в 15.00? - Ладно. - До встречи…. Папа. - Сынок…. Нет, эти странные, давно забытые чувства никуда не исчезли, они остались, они есть. Их надо просто вспомнить, надо. В жизни многое нужно сделать, но воскресить любовь к прошлому – это основное. Можно забыть все, но никогда нельзя забывать любовь. Эту часть читать под музыку из саундтрека к фильму «Холодная Гора» - Anthem У Максима в запасе еще около двух часов, еще есть время, и вспомнить, и забыть, и полюбить, и начать ненавидеть. Он же, усаживаясь в кожаное кресло напротив огромного окна, посвящает все свое время любви и тем, с кем она связана. За окном идет мелкий дождь, он слезами скатывается по стеклу и растворяется где-то в свете дня. Но Макс не видит дождь, не знает слез, не ведает утраты. Перед его взором безграничное поле, озаренное нежно-розовым светом заката. Солнце медленно-медленно, точно нехотя скатывается за горизонт, окрашивая небо всеми цветами счастья. Красиво…. Нет, божественно. Наверное, только в раю так превосходно, наверное, только там. Но кто знает, что это за место, где он, сидя на зеленой траве, мечтает обо всем на свете. Кто скажет, что это не его рай? Если он видит его в реальности, это еще не значит, что он не существует в его снах, если оно есть на земле, то вполне может быть и на небе. Он сидит, дыша чистотой всей своей любви, он, погружаясь в мечты, возвращает ее себе. - Это твой мир? - Нет, это наш мир…. - Здесь так красиво. - Здесь божественно, - она повторяет его мысли. Она – это он, а он – это она, они навсегда вместе. - Почему здесь нельзя мне остаться? - Еще не время…. - Когда оно наступит? - Кто знает…. - Я счастлив…. - Я тоже…. - Быть с тобой, самое желанное на свете счастье…. - Кто сказал, что мы где-то на свете…? - Но земля еще не далека от нас…. - Мы с тобой потерялись где-то в счастливых мечтах людей…. - Прощай, тебе пора…. - Я вернусь? - Я тебя жду…. Дождь уже закончился, остались только его маленькие слезы, которые в лучах умытого солнца, обязательно исчезнут, обязательно станут звездами…. *** На дисплее телефона время несется все быстрей и быстрей, когда-то на нем было только создание мира, а теперь вот и 15 часов 21 века. Максим уже сидит в «Шоколаднице» и ждет отца, чтобы попрощаться с ним, чтобы отблагодарит за все, что у них было. - Здравствуй, Максим. Мы очень долго не виделись, ты изменился. - Повзрослел? Привет, пап, как твои дела? - Макс? Ты же не ради этого со мной встретился, так говори сразу, что нужно, без всяких там глупых предисловий. - Мне? Мне нужна твоя любовь. - Максим…. – опешил Юрий Александрович. - Пап…. - Максим, прости меня за все, за все на свете прости. - Не надо, ты не виноват. Знай, что я люблю тебя, и я знаю, что ты меня любишь, этого мне достаточно. - Тогда…. - Ты знаешь, что у меня была подруга…. - Алина, такая красивая девочка, еще ее отец в мои партнеры записался, да. Но почему же была, что случилось? Вы расстались? - Нет, мы с ней вместе. Она…. Она просто умерла…. - Не может быть…. - Все очень даже может, но дело не в этом, я уже со всем смирился, а точнее примирился. - Просто ты стал взрослей, да? - Откуда ты знаешь…? - Мама…. - У вас тоже свой рай? - У нас свой мир, свое счастье, наверное, как ваше. - Пап, мне нужны деньги, чтобы уехать. - Куда и на сколько? - В Англию, лет на 10ть. - А медицинский университет? - Отец, все изменилось. Я стану журналистом или писателем, буду жить в своем мире. - Когда? - В четверг…. - Завтра...? - Это тяжело…. - Ты, повзрослел. - Нет, просто ты вспомнил свой рай. - Максим, спасибо тебе за все. - Отец, я тебя очень люблю. - Мы тебя тоже любим. - Ну, тогда прощай…? - Да, прощай. Надеюсь, ты найдешь ее. - Я ее уже нашел. Спасибо. Максим встал из-за столика и, не поворачиваясь назад, вышел из кафе. У него есть отец, есть к нему любовь, именно поэтому, он сейчас у него просил помощи, и именно поэтому отец ему помог. Он уедет отсюда надолго и далеко, уедет, чтобы изменить все существующие законы, чтобы преодолеть земное притяжение и взлететь, взлететь высоко-высоко, туда, где он уже был. Он вышел на улицу и побрел, куда глаза глядят, чтобы запомнить свой прошлый мир, чтобы потом, спустя много лет, сравнить его со своим будущим. А, может, он просто хотел вспомнить или узнать свое настоящее, от которого он до этого дня так успешно сбегал. Ему захотелось на секунду остановить время, прервать ход истории, чтобы остаться в ней навсегда. Застыть в дне, когда грань между реальностью и сном стерта, когда линия горизонта, не дающая соприкасаться земле и небу, исчезла. *** Квартира № 3/13. Максим никогда не видел магию в числах, никогда не был суеверным, никогда не верил в удачу и соответственно в неудачу тоже. Но вот эта квартира № 3/13 стала для него неким порталом в потусторонний мир его желаний. Стала отправным пунктом его будущего, его счастья, его мира. Для него она стала местом исполнения всех его мечтаний. Но находиться в ней было и страшно, и опасно, и желанно одновременно. Многие люди за крупицу прозрения взбираются на самый пик горы Эверест, навсегда запирают себя в монастырях, а Максиму просто дали ключи, чтобы он переночевал. Прозрение, а может и само сознание мира, просто пришло к нему, он за ним не гнался, не стремился, а оно пришло именно в этой квартире № 3/13. Ему не нужно было прозрения, ему нужна была только она, та, для кого он был готов пожертвовать всем на свете… и небе. Он стоит посередине комнаты, но она совсем изменилась, она стала волшебней, того чувства пустоты и одиночества там уже не было, там была любовь. - Ты всегда рядом со мной. - Я твой ангел. - Ты мое счастье. - Скоро…. - Нет, я еще дышу…. - Дыши…. *** И время вновь неумолимо. Оно бежит вперед, не замечая людей и их судьбы. Наступил четверг, день, когда жизнь изменится, когда придется стать другим, тем, которым ты захочешь быть. На столе в кухне лежат две не начатые пачки сигарет, зажигалка, деньги и маленький листочек бумажки, на котором быстром почерком написано: «Это вещи, смысл которых и не надо видеть». Дэн подошел к столу, взял листочек и положил в карман своего черного пиджака. Все так же, как он и оставлял, кроме смысла, вложенного в карман. В гостиной на стеклянном столе в спящем режиме стоял ноутбук, Дэн сел на диван и включил его. На высветившемся окне Microsoft Worda, на полностью белом листе чернело только несколько слов: - Надо только видеть…. – файл, который был открыт, назывался «Жизнь». Дэн попросил его написать рассказ, чтобы другу стало легче на душе, чтобы жизнь вновь приобрела смысл, а вместо этого Максим написал новую жизнь и раскрасил ее собственными, совершенными красками, которых раньше и не было в природе: счастьем, любовью и верой. *** Сегодня утром, получив билет и деньги от отца, Максим уехал из страны. Он уехал, чтобы через 10 лет вновь вернуться. Но просто так уехать судьба бы ему не позволила, еще не до конца он все понял, не все еще дары он принял от нее. Забрав из дома свои вещи и проходя мимо своей старой школы, он вновь встретил ту девушку в черном. Чьи слова и зародили в нем надежду. - Уже уезжаешь? – вдруг раздался ее до странности радостный голос. - Да…, - не жалея того, но голос Максима тоже ответил весело и беззаботно, как будто ничего и не было. - Ты нашел все, что хотел? - Наверное…. - А любовь? - Любовь….? – прошептал в полголоса Максим. На минуту, которая показалась им вечностью, воцарилась странная тишина, как будто через мгновение должно было что-то произойти. Но в реальности ничего не происходит, мы к этому привыкли, а точнее смирились. Но сегодня день, когда нет горизонта и мечты в этот день – это реальность, а реальность – лишь сон. Максим увидел вокруг себя и девушки множество прекрасных звезд. Он услышал чье-то отдаленно нежное пение, он ощутил чью-то близкую и теплую любовь. И небо соприкоснулось с землей, и все изменилось, закон земного притяжения остался лишь теорией, написанной на бумаге, которая со временем навсегда будет утеряна. И он взлетел, они вместе поднялись в безграничное пространство нашего бытия. Они держались за руки и, кружась, летали от одной звезды, чьего-то счастья, к другой. И песнь становилась все громче и громче, а любовь грела сильней. И вместо той девушки в черном вдруг появилась Алина, такая прекрасная, такая реальная, такая волшебная. - Ты чувствуешь…? - Да… - Ты слышишь…? - Я пою вместе с ними. - Пой со мной. - Для тебя. - Обещаешь? - Никогда не забуду…. - Навсегда… - Вместе…. – она продолжала его слова, она мечтала его мечтами, а он жил ее жизнью. И снова реальность, ведь когда-то надо возвращаться к жизни, ведь когда-то надо вдыхать воздух, без него мы просто умрем. Девушка в черном стоит перед ним. На ее лице горит улыбка, а в глазах он видит отражение своей вселенной. - Прощай, - радостный и веселый голос навсегда подтвердил для него отсутствие всемирного тяготения, навсегда соединил небо и землю воедино. Вечерним рейсом Москва-Лондон Максим покинул свое прошлое. *** Эту часть читать под песню «Conversations With My 13 Year Old Self» – Pink с альбома «I'm Not Dead» Спустя 10 лет. Ты думал, что мир не меняется, ты был уверен, что люди остаются людьми, но как же порой приятно осознавать то, что ты был не прав. Как же порой хорошо проснуться утром и увидеть, что мир совершенно другой, чем он был год или два назад. Ты стал на 10 лет старше, теперь тебе 27. Ты изменился. Ты полноценный и взрослый человек. Знаменитый писатель и журналист. Просто хороший друг. Человеку в принципе другого и не надо, да? А ты почему-то вернулся туда, откуда все начал, туда, где не было реальности. Почему ты туда вернулся? Или мир твоих сбывшихся целей тебя уже больше не привлекал или просто хотелось мечтать, или услышать ее голос, прикоснуться к ее счастью. Ты остался ребенком в душе, а в них счастье, так говорят люди, но твоя профессия заключается в том, чтобы все опровергать, но смотри, ты когда-нибудь отвергнешь и жизнь. Просто будь аккуратней, ладно? Отец бы тобой гордился. Ты и сам собой гордишься. Смог стать всем, когда был совершенно никем. Скажи спасибо друзьям, истинным друзьям, которых ты, правда, забыл или не хотел вспоминать. Гордость, благодарность и память несовместимы, еще одна сказка людей. Опровергни и ее. Внешний мир не меняется, люди только стареют, только умирают. Проходя по парку, в котором ты однажды грустил, в котором тебя находил одинокий холод твоего горя, ты почему-то радуешься. Это она научила тебя счастью. Уроки жизни и выживания не забываются. Твоя старая школа. Она осталась прежней, такой же нелюбимой, такой же страшной, но и этому ты радуешься, просто другого ты ничего не умеешь. Ты ходишь по школе, тебя почти никто не узнает, потому что поколение сменилось, просто люди стали старше. - Максим? Это ты? – вдруг прервал твое раздумье какой-то только тебе одному странный голос. Ты повернулся, и старость заставила тебя испугаться. - Ирина Вячеславовна, это вы? Как ваши дела? – А лгать ты умеешь хорошо. Но не в этом дело. - Максим…. Ты так изменился. Где же теперь тот блондин, за которым бегала вся школа? – ты действительно рад видеть свое прошлое, свое забытое настоящие. - Ирина Вячеславовна! Как рад видеть вас! – 10 лет житья за границей дали о себе знать, ты забываешь свой язык, ты забываешь все…. - Кто же ты теперь, Максим? – ей разве это интересно? Она ведь хочет услышать больно ли людям, когда они умирают или нет. - Теперь я… Я живой теперь. А людям никогда не больно. – И ты уходишь, чтобы уже никогда ее не встретить. – Спасибо. – И все исчезает, как и не было. И снова ты в парке, где вместо холода тебя находит счастье. Теперь полностью осознал, что ты стал старше, что ты действительно стал человеком. - Ты нашел все, что хотел? – откуда-то до тебя доносятся знакомые слова. - Нет…. - Что ты ищешь? – та девушка в черном снова стоит перед тобой. Но она, как и время, тоже изменилась. Стала намного красивей, стала светлее, радостней. - Любовь….- ты не врешь. - Еще…? – она смеется, и ты смеешься, просто потому что вы счастливы, да? - Я тебя ищу… - ты подошел к ней, нежно взял ее за руки и обнял, крепко прижимая к своей груди, чтобы она, как прошлое, не испарилась. - Я тебя люблю. – Слышится драгоценный голос Алины, а в твоих объятиях стоит девушка, имя которой тебе не нужно, ты будешь звать ее Алиной, просто она это твое счастье, просто она, стала реальность. Читать эту главу под песню из саундтрека к фильму «Мемуары Гейши» - Confluence Ты полюбил, как она и обещала, ты стал счастливее, как когда-то сам себе сказал. Ты достиг всех целей своей безгрешной жизни, теперь остается их удержать, не потерять ни одной, никогда не остаться одну. Ты счастлив, у тебя есть любовь. Но ты снова возвращаешься на шаг назад, ты снова стоишь в раздумье перед квартирой № 3/13, но ты до сих пор так и не поверил в магию чисел. Люди меняются, но не полностью. Есть у людей такие вещи, мелочи, с которыми они никогда не расстаются, вот и ты сохранил эти ключи от квартиры. Это называется малодушием, страхом и боязнью все потерять. И ты сейчас стоишь в нерешительности. И зачем тебе туда идти? Неужели ты так сильно хочешь увидеть Дениса? Но еще 10 лет мало чего изменят, или ты надеешься на лучшее, ведь ты сам стал совершенно другим человеком, хотя и стоишь сейчас, как стоял прежде. «И не прощаясь, уходить на веки, И не дыша, пытаться жить. Когда спать хочется, но, не смыкая веки, Быть без души, но человеком слыть…» - За дверью раздался чей-то знакомый голос. Чей-то до боли знакомый сарказм. Он всегда умел пошутить, поиздеваться над собой и своей жизнью, а в стихах у него это всегда очень хорошо получалось. Твоя нерешительность, твое волнение и некий страх исчезли, ты, отбросив все, все без исключения, мысли, повернул ключ в замочной скважине и тихо вошел в квартиру. В ней почти ничего не изменилось, только появился на полу ковер, на окнах шторы и творческий беспорядок по всей комнате. Денис постарел, не повзрослел, а именно, что постарел. Его больное и сухое лицо было бледного, неживого цвета, руки были тонкими и жилистыми, а ему только 27 лет. Но это его образ жизни, это его выбор, хотя ты сам в кое-чем виноват, вот и пришел, наверное, извиниться. - Привет… - Дэн тебя сразу узнал. - Привет…- а ты промолчал, потому что подобный ответ равнозначен полному отсутствию тебя. - Я не знал, что ты приехал… - зачем он все это говорит, зачем ему это нужно, или это всего лишь предисловие? - Зачем? – ты прошептал еле слышно. - И не умея говорить, обидеть, И не желая слушать, лгать. Открыв глаза, но ничего не видеть, И в ложной правоте всех убеждать…. - Ведь только я понимаю тебя и никто другой, тогда для чего это все? - Только для тебя и нее…. – Максим, грустно, очень грустно не принимать дары от друзей, плохо, невыносимо плохо обижать их своею скромной нищетой. - Прости меня, - ты умеешь быть благодарным, ты умеешь жить счастливо, в этом его заслуга. - Спасибо тебе, Максим, без тебя я бы остался человеком… - твой старый новый друг, как же он изменился. - СПАСИБО – вы вместе проговорили одно и тоже слово. Вы вместе стали на путь истинной мечты. Вы одновременно достигли желанного финиша и до сих пор держите свои цели. Ты ушел. Нет, не потому что больше нечего было сказать, а именно потому, что сказать надо было очень многое. Но ты ушел, вы и так разговариваете, ваши беседы волшебны, в них вы достигаете своего нескончаемого предела совершенства. «Пытаться быть, а не казаться, Вот это есть сложней всего, Жить для себя и ошибаться, Но разве это не дано?» - его слова навечно стали гимном свободы твоей души. Вы вряд ли еще когда-нибудь встретитесь, вряд ли услышите что-либо о друг друге, но вам этого не надо, у есть счастье, за которое вы друг другу благодарны. *** Эту часть читать под песню «Stand Up For Love» - Destiny's Child с альбома «#1's» А так, если присмотреться, то мир мало, чем изменился, люди в большинстве своем остались прежними, и Земля все еще вертится, как и говорил Галилей. Машины все еще куда-то едут, люди, одевая серые и безликие маски, все еще куда-то спешат, не замечая истинного проявления счастья и в них же самих и в их любви. Солнце все время то появляется, то снова скрывается, и это так же, как и несколько веков назад объясняла физика, до сих пор объясняется ее законами. Ты до сих пор твердо стоишь на земле, никуда не летишь, скажи за это спасибо дяденьке Ньютону. Есть в мире такие постоянный вещи, как на пример скорость света, которые с течение какого-то времени никогда не меняются. Это мир. А душа? Наверное, тоже есть какие-то константы нашей души, но я думаю, что нам их знать не надо, просто это совершенно не нужные нам знания. Лучше будем придумывать постоянные переменные счастья, любви, дружбы. Не верьте, постоянности, потому что она может исчезнуть, забрав ваше счастье в черные дыры своего небытия, а это не самое подходящее место для него. Я в этом уверена. Если что-то есть хорошее на свете, то оно обязательно должно быть и, причем в большом количестве. Будьте счастливы, когда горе не знает своего конца, верьте, когда смерть убила надежду, и надо смеяться, когда текут слезы, душащие своей безнадежностью. Поверить в мир и в его счастье легко, труднее удержать в сердце эту прекрасную веру, чье спасение приносит с собой любовь, такую прекрасную и долгожданную, такую светлую и незабываемую, что законы гравитации навсегда разлетаются вдребезги. Приходит любовь, чье счастье способно поднять нас высоко к облакам, где истина живет в правде, где лица без масок, где совершенство без горя. Максим полюбил, поверил и обрел свои крылья. И маленькое слово «Была», его уже никогда не испугает, потому что потери приносят намного больше, чем они забирают.

Khrono чтобы я о ком-то плохо думала, тем более о тебе!!!да никогда в жизни!!!!! мне тож Sandi tone нравиться!!!!)))) мерсю!!! Добавлено: так-с ну вот у мя есть одна проза, не яой, не про самоубийц, а так легенькое такое, радостное даже..... Теория Страха - Знаешь, а я до ужаса боюсь высоты…. - Ты? Не верю… - Нет, это действительно, правда, просто боюсь и все. - Ну, тогда…. Тогда, давай бояться ее вместе. - Что? - Говорю, давай бояться вместе. - Это как? - Иди за мной, узнаешь! Миниатюрная девушка, лет 19ти на вид, скрылась за железной дверью подъезда девятиэтажки и увлекла за собой высокого стройного парня, почти такого же возраста, может на год или два старше ее. У них была веселая и беззаботная жизнь, жили только сегодняшним. А зачем им думать о будущем, когда в настоящем все так прекрасно. Из подъезда дома раздавался звонкий женский смех, такой радостный и добрый, что его хотелось все время слышать, просто навсегда хотелось оставаться с этой девушкой рядом. Он этого и хотел, он изо всех сил старался ее не потерять, но.... Но сказать, что он ее любит, что не может жить без нее, он не в силах, он боится, а чего? Наверное, боится потерять, расстаться, остаться без ее смеха и улыбки, без ее красивых глаз. Да, наверное, этого он и боялся – остаться одним. Мы все этого боимся, и осуждать кого-то за свои же страхи не следует. А еще он боялся высоты. Но я не знаю, боится ли он по-настоящему или просто притворяется, нет, наверное, боится. Но рядом с такой девушкой, как она, страх не имеет смысла. Ее зовут Алина, ей 19 лет, она студентка первого курса юридического факультета МГУ. Она просто умница. Учится только на отлично. Очень красивая и веселая девушка. Такое ощущение, что она не из нашего мира, как будто с другой, совершенно прекрасной планеты, чье великолепие мы еще не успели испортить. Многие ей завидуют, в особенности девушки, многие ей поклоняются, это относится к парням, многие ее просто любят, а это уже о Саше. Ему 21 год, он тоже студент, и тоже МГУ, только он уже на третьем курсе и совсем другого факультета – ВМК. Он не отличник, но и в списках троечников он никогда не появлялся. Сейчас редко бывает, когда люди учатся или работают там, где хотят, где им нравится, редко, но все-таки бывает. Вот и Саша, он учился там, где ему хотелось учиться, а Алина нет. Ее родители были юристами, отец даже адвокат. Зарабатывали неплохо, никогда не нуждались. Ну и сами посудите, юрист – самая высокооплачиваемая профессия, и ее родители, вечно связанные с деньгами, процентами, доходами, руководствуясь только этим единственным положительным доводом, выбрали ей профессию. А она никогда не умела отказывать. Слова «Нет» не существовало в ее лексиконе. А зря, иногда очень полезное слово. Но может, именно из-за этого, Алина была чрезвычайно доброй и хорошей девушкой. Что же касается ее самой, то ей, если честно, все равно, юрист или доктор, программист или социолог, она хотела стать писателем или журналистом, но видать ей суждено быть юристом. Просто, очень просто. С Сашей она познакомилась совершенно случайно, точно судьба их свела. Как всегда бывает со студентами первого курса, она заблудилась, и слезы уже начали появляться на ее вечно сияющем лице. Но Саша для нее стал принцем на белом коне, хотя он никакой не принц, да и коня у него не было, но все же он стал ее спасителем. Стоя возле своего кабинета, он заметил испуганно печальную девушку, очень красивую. Но как такой не помочь? А он был тоже очень добрым и внимательным. Как всегда бывает со студентами третьего курса, он провел ее туда, куда ей было неведомо, куда потом, он ее провожал почти каждый день, чему был чертовски рад. И как всегда бывает у людей, они очень сдружились, стали совершенно родными людьми. Алина ему рассказывала о себе, а Саша почему-то молчал. Но сначала она не замечала этого, почему-то ей даже не хотелось знать о Саше и его семье, она все время болтала, но нет, нет, ни в коем случае, болтушкой ее назвать нельзя. Просто у нее был дар, она могла превратить беседу в увлекательнейший монолог, где главная героиня она. Но этого никто никогда не заметит. Он необычайно открытый человек. Естественный, настоящий. Но даже у такой, как Алина, иногда кончается запас веселья, иногда она грустит и даже молчит. И тогда, Алине хочется слушать. Был достаточно пасмурный день, моросил дождь, а ее настроение было под стать погоде. Саша, как обычно, ее провожал, но они молчали. Идти было довольно долго, и тишина становилась гнетущей, Алина тогда решила спросить: «Саш, ты никогда мне не рассказывал о себе, откуда ты, кто твоя семья. Расскажи, пожалуйста». Наверное, зря она это попросила, потому что только спустя минуты две Саша ей сказал такие слова, от которых вдруг полюбишь неловкое молчание: «Они все погибли в автокатастрофе, я один…. Извини, что раньше не рассказал». Да…. Алина, не ожидая такого ответа, побежала назад к выходу, туда, где шел дождь, Саша за ней. Она стояла на улице, вся промокла, а глаза были красные от слез. Он к ней подошел и обнял, прижав к своей груди. Она услышала тихий и мерный стук его сердца и поняла, что даже со смертью можно смириться. С тех пор они начали совсем по-другому относиться к друг другу. Стали, может быть, более внимательными, нежными. И как всегда бывает между парнем и девушкой, кто-то обязательно безумно влюбляется в другого. И это был Саша. Но он ее полюбил еще тогда, когда увидел с испуганно печальными глазами. И как всегда бывает, он не решался открыть ей своих чувств. Они знакомы уже год. Это был самый прекрасный год в их жизни. Сейчас в лучах закатного волшебного солнца они стоят посередине крыши старой девятиэтажки. Сейчас они вместе боятся высоты. - Вот…. - Да…. Он ее нежно обнимает и прижимает к себе. Она слышит, как стучит его сердце, так спокойно и тихо, значит, даже к страху привыкают люди? Значит, да. - Тебе страшно? – тихо спрашивает Алина. - Нет…. Не страшно…. – и это была правда, он уже не боялся ничего. Они стояли и смотрели на небо. Это прекрасное летнее небо. Необычайно красивое, необычайно реальное, хочется до него дотянуться, но…. Но собственно для чего, когда в твоих объятиях заключено куда более красивое и реальное солнце. Он не боялся высоты…. - А мне страшно…. – вдруг сказала Алина, прижимаясь ближе к Саше. - Теперь нам обоим страшно, ведь мы вместе боимся…. Неужели сказать слово «Люблю» куда страшнее, чем выйти на крышу и смотреть вниз? Нет, совсем не страшно…. - Алина…. Не бойся…. Я тебя люблю, - прошептал он, уже не опасаясь остаться одним, эта миниатюрная и хрупкая девушка подарила ему все, чего он желал. - Уже не боюсь…. Я тоже люблю тебя, - а ведь все было просто. И почему мы думаем, что нам откажут. Почему боимся сделать шаг вперед к неизведанному? Почему? Мы же не знаем, что там будет. А вдруг счастье, вдруг солнце, пусть беды, но ты же рискнул. Без риска не пьют шампанское, не упиваются любовью, не наслаждаются счастьем. Или ты живешь по законам наказуемой инициативы? Но ты же учишься там, где тебе хочется. Значит, ты сам выбираешь свою судьбу, и значит каждый новый день для тебя такая же неизвестность, как и она…. Так оно или нет? Но ты уже не боишься, ты смог преодолеть свой страх, за что и был вознагражден, за что она и получила счастье. Ты рад, а она просто золото, особенно сейчас, когда вы оба стоите в бронзовых лучах закатного солнца. Именно сейчас, когда ваш первый поцелуй, означал вашу первую, самую настоящую, любовь... Пусть, кто хочет, тот говорит по-другому, вам все равно, хоть юрист, хоть доктор, она хотела стать писательницей, она ей стала…. И в ваших умах пролетело одно и тоже слово, которое заставило полюбить друг друга по-настоящему, куда больше чем прежде: «Спасибо».

Khrono я знаю, многое тут вообще не в тему, просто я пишу стихи как чувствую, занесколько минут, а потом такая лень их пережелывать, но вот собираюсь все переделать....))) спасиб за коменты и критику... Добавлено: Вот я и вернулась, наверное, скучали, хотя..... кто знает.... просто дел было не впроворот....) вот принимайте!!!! Sandi tone Я плачу, кричу, ненавижу, Не люблю никого я теперь. Я не вижу, не знаю, не слышу, Уходя, я захлопнула дверь. В сердце только осталась злоба, Даже боли там места нет. Только гнева теперь там много, И огонь заменил мне свет. Это просто была ошибка Появиться на этот свет. И исчезла твоя улыбка, Когда получил ты ответ. И так грустно теперь на свете, Одиноко тебе сейчас. Ты забыл о плохой примете, О неведенье суженой глаз. Добавлено: At the edge of the ocean Два образа, две одинаковых души, Два холода, в глазах одной твои мечты. Две женщины, одна – твоя любовь, Два рая, небо, сон и новь. Одной глаза, яснее неба, Другой – чернее ночи дна. Одна, прозрачнее рассвета, Другая – то же, что и тьма. Два образа, две непохожие мечты. Два времени, в котором потерялся ты. Два появления и два конца. Одна – надежда, а вторая – тьма. The Rule Of The World И не прощаясь, уходить на веки, И не дыша, пытаться жить. Когда спать хочется, но, не смыкая веки, Быть без души, но человеком слыть. И не умея говорить, обидеть, И не желая (умея) слушать, лгать. Открыв глаза, но ничего не видеть, И в ложной правоте всех убеждать. Вот это могут только люди, Чьи души пропиты войной. И быть свободными, как слуги, Жить только не своей судьбой. Пытаться быть, а не казаться, Вот это есть сложней всего, Жить для себя и ошибаться, Но разве это не дано?

вот еще....

Khrono скоро будут, просто времени мало, запарка с работой и универом!!!

Khrono Не представляешь, как мне приятно читать такие посты!!!! спасибо!

Snakegirl тебя разочарую, но не все картинки мои, только парочка, не такой у меня талант, потом выставлю.... А все остальным спасибо!!!!)))