Почитала что люди пишут, столько всего интересного...подумала может и мне чем-то поделится (уж очень интересно стало, что о моём сочинение можно сказать,да и наболело сегодня как-то всё, вот и расказик сочинился). собственно вот и он (не судите строго, хотя как вам будит угодно, может,вообще ни кто и читать не станет). Поиск. Обычный весенний Питерский вечер. Довольно тёплый, но в воздухе, словно застыв, весели маленькие капельки дождя, который явно не хотел покидать пустые городские улицы, но и весело промчаться по ним барабанящим дождём, у него не хватало сил. Потрёпанные, с намёком на белизну, серые кеды шлёпали по мокрому асфальту, оставляя за собой призрачный след, который тут же переходил в категорию прошлого. На чёрный и белый шнурки, опускались влажные полы чёрных брюк, закрывая аккуратные бантики из шнурков и , видимо, имеющиеся носки, чей цвет, пусть останется загадкой с бесконечным количеством решений, хотя на самом деле оно – одно. На карманы брюк, в которых в данный момент грелись руки, возможно, мстя штанинам за сокрытие истинного цвета носков, спадал низ белой рубашки, находившейся, аккурат, по середине, между белой футболкой и чёрной жилеткой, вроде той, которую одевают в костюме-тройке. Кстати, интересно, почему именно тройке, ведь без рубашки и туфлей, костюм не может быть завершённым, и логичней было бы назвать его пятёркой. Так вот если классифицировать данный костюм, то его можно смело назвать шестёрка + сюрприз. Шестёрка потому, что завершалось всё изящным цилиндром, ну а сюрприз – всё те же неизвестные носки. Хозяин сего костюма – парнишка лет двадцати, напевал весёленький мотивчик, который каждый бы назвал – до боли знакомым, хотя очень интересно о какой боли идёт речь. Но в итоге, поломав голову (так же довольно спорный процесс, ну да ладно…) так и не вспомнив, назовёт приятным (категория до боли знакомого, переходящая в приятное, является, судя по всему, очередной тайной человечества). Собственно говоря, именно с такого рода мелодией молодой человек шёл по тротуару в направление строго туда, куда ему было нужно, а именно – там где его всегда ждут. Слева, в переулке что-то клацнуло об асфальт, и показался подвыпивший мужчина лет шестидесяти, про которого многие бы сказали – глаза б мои не видели. Но всё равно, появись он, пусть даже вдалеке,- изучили с немытой, взъерошенной головы, до самых ног в изношенных до дыр туфлях. А в прочем, это в природе человека – говорить одно, а делать другое, в иной ситуации сие назвали бы ложью, ну а в данной – естественным стечением обстоятельств. От сюда можно было бы прийти к тому, что ложь, в сущности, естественна, но не будим срывать красивую мишуру с этого факта и пойдя на встречу обществу и назовём сие абсурдом. - Милок, подай Христа ради. - Зачем тебе? - Так ведь есть нечего. Уж сутки во рту и крошки не держал. - Крошки – нет, а каплю – да? - Так ведь чуток совсем, ей Богу, чуток. - А сейчас что хочешь? - Грешен я, сынок, но уж очень выпить хочется. - И ты полагаешь, что пьёшь Христа ради? - Конечно нет. - Тогда зачем его именем просишь? - Больше шансов что дадут. - А ты в Бога веришь? - Не знаю, но в любом случае, думаю, он не обидится, что я его именем воспользовался. Говорят же, что Бог людям помогает, так в моём случае это правда – пусть даже в таком виде. Ты сам то в Бога веруешь? - Я верю вообще. Просто, верю. - Как это? - Вот ты, во всём сомневаешься, а я нет. - Ну как же можно не сомневаться в том, что и не доказано вовсе, да и пощупать нельзя. - Доказательства в сущности ничего не определяют, а верить можно и в то что есть, и в то чего нет – хуже ведь не станет. - Чем же ты в жизни занимаешься? - Ищу. - Что ищешь? - То, во что верю. - И что же это? - Мечта. - О чём? - Просто мечта, ей же не обязательно быть конкретной. - Как это? Все люди мечтают о чём-то определённом. - А разве те, кто хотят счастья знают, в чём оно заключается? - Не знаю…, а ты хочешь счастья? - Его не сложно найти, я ищу другое. - Тебя послушать, так счастье на каждом шагу поджидает и у всех оно есть, от чего же мне тогда так плохо живётся? - А тебе плохо? - Да, я же не могу иметь того что хочу… - А когда тебе дают деньги, или ты ешь что-то вкусное, или , например, пьёшь, разве тебе плохо? - Мне нормально, ни плохо, ни хорошо. - Ты хочешь умереть? - Конечно нет. - Почему? - Ну как же… это… ну вроде… - Тебе и ту не плохо? - Если так на это посмотреть, то да. Но ведь это не является счастьем. - Ты просто не туда и не на то смотришь. - Тебе легко говорить, а у меня ни дома, ни денег – ничего. - У меня тоже нет дома и денег, но есть всё. - Наверное, ты сумасшедший. - Возможно, хотя врятли …, но если ты в это веришь, то да. - Чудной. Куда же ты такой идёшь то? - Туда где меня ждут. - Вот видишь, тебя ждут… а меня, а меня уже давно ни кто не ждёт. - У тебя есть мечта? Только настоящая, искренняя мечта? - Не знаю… Хотя…, когда я просыпаюсь и вижу небо, звёзды или солнце – не важно что, мне очень хочется до них дотянуться, ощутить их тепло, но ведь это не возможно, так что наверно, это и есть мечта. - Значит, тебя тоже где-то ждут. - Эх. Чудной ты, но добрый, надеюсь ты найдёшь то, что ищешь… Пойду я, может и встречу где-то за углом счастье свой… - Только не пройди мимо, ведь оно может быть там, где покосившаяся дверь, подгнивший порожек и подтекающая крыша, а ты не придашь ему значения, а мгновение не вернёшь. - Что ж это за счастье то такое? - Обычное счастье, или ты думаешь, что счастливы только богачи? - Не только, но в любом случае, лишь те, у кого есть деньги, дом, семья, вообщем, те, кому не надо беспокоится о завтрашнем дне. - Значит, тебя долго будут ждать. - Кто? Где? - Счастье твоё. - Почему же? - А ты к нему не торопишься. - Как же я могу торопится к тому, что даже не подозреваю где находится? - Для начала, просто научись видеть, и оно включит маячёк где-то, где тебя ждут. - Чудной ты всё таки. Я вот уйти собирался, чтобы разговор закончить, а теперь не хочу, да и не за чем. - Почему? - Идти – чтобы сердце не бередить. Остаться – поздно уже уходить.., раньше надо было. Весящие в воздухе капельки воды наконец-то накопили достаточно сил, для настоящего дождя и погружающийся в царство Морфея город, засверкал под струящимся лунным светом, который при встрече со стремящимися к земле капельками, игриво разлетался во всех направлениях, превращая мрачные переулки в сказочные дворики. - Дождь, как будто знает, когда ему лучше всего начаться. - Знает. - Ты и в это веришь? - Я же говорил, что верю – вообще. - Чудной… Хотя, видимо, это заразно. - …. - А ведь были времена, когда и я шагал на встречу к мечте… хм… , да… - Что же изменилось? - И я и мечта; мы как-то одновременно изменились, а потом , - потерялись и вот итог… - Но у тебя же есть мечта. - Ты о небе… так это же не всё о чём я грежу. - Ну и что, если ты достигнешь чего-то одного, остальное придёт само. - Нет уж, братец, желай я, к примеру, получить пальто – свининка не прибежит ко мне в зажаренном виде. - Я не о том, хотя… добивайся ты того же самого пальто и, добившись, наконец…, в тебе появятся силы и навык добиться чего-то другого. Но, всё же, я не о том. - Ты ещё очень юн, поэтому и веришь в то, что в жизни всё просто и сказочно, а между тем мы погрязли во всех тех помоях, которые нас окружают. Чистейшая, нет, даже кристальнейшая злоба давно уже захватила людей. - Отнюдь, балом правит скорее грязное добро, а уж оно точно ни кому не намеренно передавать свои бразды. А мне…в сущности и не надо. - Эх…, вот вроде опять ты что-то странное сказал, а я согласен. Того и гляди, твоей верой заражусь, как жешь жить то после этого? - Так, чтобы, тот, кто ведает нашими судьбами - поразился, и по окончанию твоего пути, попросил прожить тебя ещё разок, на бис. - А ведь здорово бы было. Я бы столько изменил… - Начни сейчас. А мне пора идти, не красиво заставлять себя долго ждать. Молодой человек приподнял свой цилиндр, нарушив тем самым, мелодию разбивающихся об него капель, поклонился и зашагал по покрытому водным покрывалом тротуару сквозь мерцающую ширму дождя. А мужичёк, окутываемый мирным перезвоном дождя, молча смотрел ему вслед, пока чудак не превратился в призрачный силуэт сказочного царства. Разыгравшиеся в лунном сиянии волны, наскакивали на песчаный берег, а лёгкий ветерок, не давно разогнавший последние облака и, видимо, решивший не пускаться в дальние странствия, отчаянно старался подтолкнуть прибрежные песчинки к переменам, но те умиротворенные прошедшим дождём ни как не хотели подаваться. Лишь старые протёртые туф с каждым шагам принимали на себя всё больше и больше пассажиров, желающих перебраться на другое место, в надежде, что уж там, точно будит лучше … но насмешливый берег был непоколебимо одинаков во всех местах где его тревожила подошва повидавшего жизнь человека. Где-то, можно сказать, совсем не вдалеке, хотя ночные силуэты бывают обманчивы, по воде прогуливался молодой человек в цилиндре, под большим раскрытым зонтом, чей цвет угадать не так уж просто, говорят же – ночью, все кошки серы (правда полагаю, если спросить белую кошку, что она думает о сеём изречение, она бы крайне удивилась тому, при чём здесь зонтик и тому, что она может быть серой). Между тем зонт был просто тёмный. - Чудак…, чем ты там занимаешься? - Гуляю. - А зачем тебе зонт? - Так ведь сыро… - Разве ты ни куда не спешишь? - Нельзя опоздать туда, куда успел. - Хм… - Зачем тебе эти доски? - Я буду строить лестницу. - Зачем? - Чтобы дотянутся. Тёмное очертание зонта становится всё яснее, и вот уже серый кед ступил на блестящий песок. Серебряные шляпки гвоздей с любопытством выглядывали из кармана потрёпанного плаща, очень гармонично смотревшегося с прохудившимися туфлями, изучая подошедшего юношу. Лишь негромкое эхо возвращалось на берег, призрачно вторя уносящемуся за горизонт крику сливавшихся воедино досок Возможно где-то там, куда уходят не принятые берегом волны, сей крик найдёт покой в мирном пении ветра и воды. Между тем корявенькая, не высока и не очень симпатичная лесенка была готова и две правых руки не поддерживая её и минуты опустились к земле, как и их, левые сородичи. Брызг и полёт соединяющихся воды и песка ознаменовал слияние берега и набегающих волн. - Пойдём. - Я строил лестницу, а получился мост. - Не всё является таким, каким кажется на первый взгляд. - Пойдём. Всего несколько соприкосновений серых кед и старых туфлей с древесиной, привели двух человек к мерцающим звёздам и плавающей луне. - Я и не думал, что на небе может быть сыро. - Может, но у меня есть зонтик…. И они отправились в путешествие под зонтом и по мокрому небу ….
