Цуру

- Ну… Не знаю… - неуверенно и испуганно пролепетал уке, отрывая взгляд от пола и смотря прямо в глаза хозяину. – Меня не так в питомнике учили… Это я должен… *сглотнув* Я ведь обученный, правильный уке, да? – неуверенно спросил мелкий, даже с некоторым заискиванием глядя из-под густых, коротких ресниц, из-за которых даже иногда его глаза смотрелись тонко и аккуратно подведенными. Сказав это, Цуру смутился еще больше прежнего и, опять сбегая от реальности, сделал спокойное, беззаботное личико, которое было у него обычно, отступил на несколько шагов, подальше от хозяина, и сказал, продолжая заботиться о Роретсута: - Вы идите, садитесь… *махнул лапкой в сторону тахты* А я все доделаю… - и не дожидаясь его приказаний, выключил кастрюльку с морковью, столовой ложкой подхватил ее из горячей воды и положил на тарелку, давая ей немного остынуть. Потом опять, чтобы больше опять не отвлекаться за Роретсута, уке стал изображать жутко трудную, требующую предельной концентрации и так же очень важную работу, выливая воду в раковину и потом начиная мыть кастрюльку.

Цуру заулыбался и казалось был действительно счастлив из-за того, что хозяин не устал, не был умотанным и вообще у него все было хорошо. Хотя, скорее это было чем-то выдрессированным, не подлинным чувством Цуру. - Да? У вас правда все нормально? Точно? Это славно! – залопотал он, крутясь вокруг Роретсута и стараясь о нем как-то позаботиться. Но потом мелких притух и немного смутился, услышав последний вопрос хозяина – не знал, что на это сказать и как реагировать. Роретсута не должен был так говорить, это Цуру должен, а не Роретсута – уке совсем не понял шутки и ему она не показалась смешной. Он, смешавшись, опустил глаза в пол, сжался в маленький, трясущийся комочек и сбивчиво пропищал: - Хозяин, вы не должны были так говорить… Уке совсем запутался: хозяин не должен был говорить это, но и Цуру не должен указывать Роретсута, что делать и как себя вести. Если честно, то уке был сильно растерян и еще больше напуган.

Уке улыбнувшись хозяину, чтобы его как-то подбодрить его, а то уж очень он устало выглядел, а потом, беззаботно пожав плечами, весело проговорил: - А это меня господин Джером научил… - с улыбкой проговорил он. Воспоминания о Джероме грели душу и даже как-то предавали уверенности в себе; что не говори, а Цуру к нему сильно привязался за все то время, проведенное вместе. Но уке быстро себя одернул и посерьезнел, как извиняющееся и виновато смотря на хозяина – Цуру почему-то подумалось, что, наверное, не стоило в присутствии Роретсута – его нынешнего хозяина, упоминать о Джероме, по сути, его прошлом хозяине. Чтобы как-нибудь замять этот инцидент и отвлечь себя и Роретсута, мелкий опять начал о нем беспокоиться: - Да? А вы точно ничего?… Хорошо себя чувствуете? Вы идите посидите, а я все сам доделаю… Уже скоро будет готово… А на замечание о моркови уке не отреагировал, потому что морковка всегда такая – быстро впитывает в себя жидкость, а по времени ей еще нужно вариться минут шесть-семь.

Уке хоть и замотался, делая несколько дел одновременно: следя за варившейся морковкой и яйцами и при этом нарезая курицу, но все равно все время немного пританцовывал и напевал какую-то забавную песенку: - По вторникам над мостовой Воздушный шар летал пустой. Он тихо в воздухе парил; В нем кто-то трубочку курил, Смотрел на площади, сады, Смотрел спокойно до среды, А в среду, лампу потушив, Он говорил: «Ну, город жив». Дорезав, он аккуратно скинул все в салатник. Затем подхватил готовые грибы и положил туда же. Дальше снял с плиты яйца и залил их холодной водой, чтобы остынуть - морковь пусть доваривается. У Цуру было несколько свободных минут и он, довольно улыбаясь, посмотрел на Роретсута, но тут же скис – уж очень хозяин был умотанный и усталый. Уке испугался за него подошел к нему и, просящее и виновато одновременно, проговорил: - Вы устали? Это я все, да? Я, честно, больше не буду… Может быть вы отдохнете?… Посидите на тахте… Сейчас уке опять испугался, но не за себя. не своего наказания, а испугался за самочувствие хозяина.

Пока хозяин резал сыр, Цуру достал еще одну, маленькую, кастрюльку, залил туда воду, кинул яйца и поставил вариться. Затем уже в кипящую в другой посудине воду положил морковь – вариться. - Ага, хорошо… Спасибо… Когда ему под нос подсунули сыр, уке взял его, другой лапкой пошарился по полке, нашел какой-то большой цветастый салатник, очевидно оставленный прошлыми хозяевами, сполоснул его от пыли и высыпал туда нарезанный сыр. Потом второй лапкой взял банку с грибами, протянул Роретсута и наставительно проговорил – совсем раскомандовался: - Вот, откройте, вылейте воду через дуршлаг и затем порежьте. - подумал немного и, мило посмотрев на хозяина добавил: - Пожалуйста… Сам он тем временем стал возиться с филе курицы, стараясь порезать его быстро и хорошо, чтобы успеть к тому времени, когда сварятся яйца и морковь.

Уке быстро выпутался из своего убежища, и, почти приплясывая, пронесся на кухню. Он был жутко рад, что хозяин не вздумал больше щекотаться так как и у него уже просто все болело, особенно живот. Вовремя опомнившись, мелкий вернулся и, схватив Роретсута за рукав, потащил за собой, на кухню, лепеча по дороге какие-то глупости: - А вы мне поможет? Да? Правда? Или будете только смотреть? А рагу вам в правду понравилось? Я хорошо готовлю?… Я вам сейчас чего-нибудь вкусного сделаю и у вас все пройдет… Точно!… Вы ведь не обижаетесь?… Правда… Я просто хитрее… С ловкостью фокусника, Цуру вытащил нужные продукты и разложил их на доске для резки: сыр, морковь, пара яиц, чеснок, отыскал грибы в банке, остатки куриного филе от рагу. Затем, подтащив стул и встав на него, дотянулся до верхней полки, достал небольшую кастрюлю, наполнил ее водой и поставил кипятить, тем временем вымыл морковь и пока отложил ее в сторону. - А вы можете сыр пока порезать мелкими кубиками?… - неуверенно спросил уке, виновато смотря на Роретсута. Цуру не был уверен, нормально ли просить о таком хозяина, он ведь не должен готовить, да и делает это плохо – вон порезался недавно… - Вы только аккуратно, не порежьтесь опять… Ладно? – уке обеспокоено посмотрел на Роретсута. Он действительно за него волновался и опять его лечить не хотелось… - Сделаете, да? Аккуратно?

Хозяин, по мнению уке, был очень странным и необычным – не «хозяин» в полном смысле этого слова, как говорили в питомнике, а скорее старший товарищ, или старший брат, которого уважают и слушаются, но совершенно не бояться и могут спокойно поиграть с ним и даже вот так вот, как сейчас, помучить… За время их «борьбы» Цуру решил именно так и, поэтому, когда Роретсута перевернулся, мелкий не перестал скакать на нем, пересчитывая все его косточки и счастливо улыбаясь до ушей – просто светился от радости и упоения победой, пусть даже и нечестной. Вся прическа уке растрепалась, торча во все стороны, щеки покрылись легким румянцем, глаза широко раскрыты и, казалось, по-настоящему блестели как драгоценные камни, а дыхание было сбивчивым и глубоким. Но уже через минуту уке сжалился над мужчиной и успокоился - теперь просто сидел на Роретсута, упираясь лапками в грудь и в этот раз уже сам нависая над хозяином. Отдышавшись и восстановив голос, Цуру, все еще широко улыбаясь, показал язык и звонко проговорил: - Я выиграл, выиграл, выиграл, выиграл!… Выиграл, вот! Цуру тут же понял, что перегнул палку и испугался немного. Не дожидаясь ответа со стороны Роретсута, уке резво отпрыгнул от него на другой край тахты, опять закрылся подушками и сверху натянул на себя покрывало, боясь мщения со стороны хозяина – мелкий надеялся, что это ему поможет. Затем мягкая горка виновато запищала, стараясь отвлечь хозяина на что-нибудь еще и уводя тему разговора в сторону: - Роретсута, давайте я что-нибудь приготовлю… У вас там, в холодильнике, овощи остались – я могу какой-нибудь салат сделать или еще чего… *вытащил лохматую мордашку и внимательно глядел на хозяина* Можно, я пойду на кухню… Я вкусно приготовлю, обещаю!…

- Я выиграл! Я выиграл! Я выиграл! – с разными интонациями: от звонкой и довольной, до хитрой и ехидной, постоянно лепетал уке, скача на хозяине, как верхом на лошади. - Я хитрее, и поэтому я выиграл! – утвердительно проговорил Цуру, так как будто в этом никогда и не сомневался, а «угрозы» Роретсута пропустил мимо ушей, только щекотаться перестал.

За окном уже темнело, и было видно только острые крыши близлежащих домов и далекие огни «высокого» города, горящие яркими сполохами цвета то здесь, то там… Когда хозяин отвернулся, уке молниеносно оказался сидящим рядом с ним и «помогал» (а точнее лапками пихал в бок) Роретсута повернуться на живот. Когда все получилось, сразу же «оседлал» хозяина, ногами сильнее вцепляясь в него, чтобы в этот раз отодрать уке от себя было намного труднее. Цуру поелозил чуть-чуть, удобнее устраиваясь, и, широко улыбаясь, победоносно и звучно проговорил: - Ой, хм… *сдержал ехидный смешок* Уже улетел!… - веселый тон, которым это было сказано, совершенно не сочетался с грустным, по сути, содержанием. – Как жаль! А он был таким красивым!… Сообщив это, уке с удвоенной силой начал щекотать Роретсута под ребрами, и еще несильно на нем припрыгивал.

Хозяин прямо над головой - Цуру зажался в комочек и втянул голову в плечи, виновато глядя на Роретсута, но тот не злиться, а наоборот. По-укеному, ему это нравилось, очень удивился и смотрел на хозяина как на невиданную зверюшку – совсем не понимал, вообще. В питомнике ведь говорили, что… Мелкий осекся и закусил губу, медленно но верно решая что там ошибались… Причем уже не раз… А Роретсута, тем временем нужно было мстить – какой-нибудь хитрый стратегический план, обходной, отвлекающей маневр?… - Неееет!… Неее хоооочу!… - по-детски обиженно пропищал он. – Не честно!… Когда его пощекотали, последние слабые идеи о мщение совсем испарился; уке сжался как-то полубоком, притягивая колени к груди и лапками стараясь закрыться и отмахнуться от хозяина. Рассмеялся: громко и заливисто, а потом нахохлился еще сильнее прежнего. Пакостные мысли вернулись, как и не уходили… Вспомнилась старая обида, когда в питомнике взрослые уке отбирали у Цуру конфеты и сладости подаренные Джеромом с помощью одного глупого трюка: - Смотрите! Смотрите, дирижабль! – восторженно пролопотал уке, указывая лапкой за окно и надеясь, что Роретсута поведется, а Цуру тем временем сможет отомстить. Что такое дирижабль уке так и не знал, знал только что это какая-то старая летающая машина, на подобии самолета…

Когда Цуру отпустили, тот откатился на край тахты, и, нахохлившись, спиной повернулся к Роретсута. Надутый уке, живенько обложившись подушками, как невысокой стенкой, уселся по-турецки, немного ссутулился, скрестил руки на груди и обиженно, через плечо зыркал на хозяина – сердился он не из-за щекотки, а из-за того, что ему пришлось просить пощады. Проигрывать достойно уке не умел совершенно. Сейчас уж очень хотелось как-то еще напакостить и отомстить Роретсута, но лучше чем напасть со щекоткой на него сейчас, такого расслабленного, в голову больше не приходило. Обдумав этот план с минуту, он от него отказался как от бесполезного и глупого, ведь все равно все закончиться так же как в этот раз. Да и Цуру сам минуту назад обещал, что больше не будет… Скоро уке повернул голову к хозяину и, все еще дуя губки, недовольно пробурчал, растягивая слова: - Вы сииильнеееее… Это не чееестнооооооо… - поскулив еще немного, он уверенно добавил, - А так бы я выиграл!… Точно! Но испугавшись своей смелости и наглости, Цуру быстро отвернулся, еще сильнее сжавшись и ссутулившись, в любой момент ожидая удара или еще чего-то в этом роде.

Цуру немного испугался, когда хозяин его повалил и постарался вывернуться от страха наказания за свой проступок, но уже меньше чем через секунду забылся и еще еще сильнее вырывался из его рук - в этот раз из-за щекотки. Он слабо брыкался, стараясь избежать прикосновений, катался по кровати, крутился в руках и отмахивался, тихо повизгивая и заливисто смеясь. В начале старался с тем же рвением изворачиваться, отвечать и мстить Роретсута, но уже меньше чем через пять минут сил у него просто не осталось, и уке только слабо вздрагивал и поскуливал, вцепившись лапками за рукава хозяина. - Отпустите, отпустите… Щекотно! Я щекотки боюсь… Отпусти!… Пожалуйста, отпусти! Я больше не буду! - всю дорогу лепетал он, вперемешку со смехом, писком и натуральным скулежом. В начале Цуру это все почти кричал, но под конец задыхаясь от смеха жалобно повторял полушепотом, так как громче уже элементарно не получалось.

Когда хозяин смеялся Цуру чувствовал себя тоже намного лучше и улыбался – значит Роретсута больше не злиться на уке – а это хорошо, спокойно и совсем не страшно. Причины своего же веселья он не знал – просто, наверное, сил и энергии под вечер осталось много и девать ее было некуда – его сегодня не загоняли, как в питомнике, до того состояния, когда хочется только одного - спать и больше ничего. - Хорошо… Спасибо. Просто брать и читать… - звонко повторил он за хозяином, стараясь лучше запомнить, и немного кивнул. – Я запомнил… Когда хозяин пощекотал косичкой носик, уке нахмурился, потешно скосил глаза на его кончик, а потом внимательно наблюдал за движениями Роретсута, не понимая что тот делает, впервые столкнувшись с таким вот поведением. Черные глазищи бегали от хозяина на кончик носа, от хозяина на кончик носа… В конце концов уке, пару раз поморщив носик, тихо фыркнул и громко чихнул, не успев закрыть ладошкой рот. После этого он полуобернулся от Роретсута, так чтобы он не видел, полизал свою лапку и потер ей свой носик, как будто он был очень грязным и не стерильным, недоверчиво и непонимающе косясь на хозяина – не то чтобы было не приятно, но как-то не очень хорошо, щекотно, а щекотки Цуру сильно боялся. - Буууу… - недовольно пробурчал-проворчал он, а тем временем в головку закрадывались такие баловные мысли как-нибудь отомстить и напакостить хозяину за это. Подувшись на Роретсута еще с полминуты, вдруг резко повернулся, в секунду оказался сидящим на мужчине и начал его щекотать – совсем разыгрался, и забыл немного что это не другие уке из питомника, а его нынешний хозяин…

- Ага, спасибо… Сейчас поищу… - уке опять весело улыбнулся хозяину, живо кивнул - страх и неуверенность как рукой сняло - и вмиг снова повис на одной из полок, шарясь по ним лапкой, время от времени вытягивая одну из книг и листая ее… Где-то через пятнадцать минут Цуру достал со стеллажа три маленькие книжечки карманного формата. Это были милые, «взрослые» сказки например «Маленького Принца», только каждая из них была не длиннее трех страниц и скорее напоминала басни, только не в стихах. Книги эти написал голландский писатель Тоон Теллеген и назывались они «Почти взаправду», Когда все бездельничали» и «Как выздоравливал сверчок». Отыскав то, что хотел, уке весело спрыгнул с верхотуры, производя очень много шума и грохота, вихрем промчался к тахте и тут же повалился на нее, покатался из одного угла в другой и немного попрыгал, но через минуту немного опомнился, извинился перед хозяином за копошение, а затем аккуратно подполз к нему и тихо потрепал его лапкой за плечо: - Смотрите, я нашел… * протянул книги, показывая Роретсута* Я возьму почитать… Можно?

Цуру почувствовал, что снова сделал что-то не так. Любой уке остро чувствовал настроение собеседника, и оно очень часто передавалось ему, независимо от того хочет этого сам уке или нет. Мелкий не был исключением и легко понимал то, что чувствует хозяин, хотя не всегда мог объяснить причину этого настроения. Он совершенно не понимал Роретсута… Уке тихонько отполз от хозяина подальше, на другой конец тахты, сжался в комочек, в любой момент готовый отпрыгнуть или еще что в таком роде - так, на всякий случай, ссутулился, слабо затрясся и уже оттуда во все свои внимательные глаза из-под челки косился на Роретсута – уж очень сильно ему не нравился общий настрой хозяина. Совсем не нравился… Когда хозяин похвалил Цуру, тот чуть-чуть успокоился, опять ближе подполз к нему и неуверенно ответил на улыбку, а затем робко проговорил: - Мммм… Можно?… Можно я еще почитаю?…