Ну, вот пришла пора пополнить бличулинами эту темку :) Буков много и немного политики. Автора нет абсолютно, зато есть Ренджи, Маюри (куда ж я без своего любимого персонажа!), Бьякуя, Сой Фонг. Да! Еще одно! Название хоть и похоже на фильм, вышедший недавно, однако, ничего общего с ним не имеет. Абсолютно. ЮЛЕНЬКА - Ну, как? – еле скрывая тревогу, спросил у Маюри Бьякуя. - Плохо, - проскрипел капитан 12-го отряда. – Мы так и не смогли получить никакой информации. - Так работайте! – вспылил потомок рода Кучики. - Работаем, - спокойно ответствовал Маюри, поскрёбывая острым ногтем по кадыку, или, точнее, тому, что им являлось. – Но такое ощущение, что ему начисто стёрли память… - Так восстановите! – Бьякуя нервно схватился за Сенбонзакуру. - Пока это не есть возможно, - вздохнул Куротсучи. – Или ты хочешь навсегда потерять своего лейтенанта? – вкрадчиво поинтересовался он у капитана 6-го отряда. Бьякуя бессильно опустил руки. - Ещё одна мозговая припарка, - продолжал руководитель серейтейского НИИ, - и всё! Кранты! – Маюри слегка прискрипнул на звуке «к». – Дай ему восстановиться, а там… - он многозначительно поднял указательный палец вверх, - там посмотрим… - Сука, - тихонько произнёс аристократ, имея в виду скорее обозначение статуса Куротсучи, чем ясность в данном вопросе. *** Ренжи снился сон… Он снился ему постоянно. Каждую ночь. И каждый раз он просыпался с диким криком, дикой головной болью и провалами в памяти. Абараи НИ-ЧЕ-ГО не помнил! Ни-че-го-шень-ки! Ни капелюшечки! Он не помнил, где и как он получил эти страшные рвано-резанные раны. Он не помнил, почему именно Юленька. Откуда взялось это странное, не от мира сего имя? Он не помнил, при чём тут москаль или москалики, и почему он (или всё-таки они?) непостижимым образом связаны с этим именем…. Юленька. Ю-лень-ка. Ю.Л.Е.Н.Ь.К.А. Ренжи часто повторял на все лады это имя, пытаясь таким образом хоть что-нибудь вспомнить. Иногда ему начинало казаться, что всё это просто кошмарный сон, что он, наверное, просто сошёл с ума… Но разум подсказывал: это было на самом деле. Вне всяких сомнений. *** - Стой! Сто-о-о-й!!!! Сто-я-а-а-а-ть! Ни крики, ни Забимару не могли остановить этого бульдога-переростка с дыркой вместо брюха и маской в виде черепа пираньи. Пустого, казалось, забавляла эта бессмысленная и беспощадная гонка. - Кссс-ссо! Ренжи уже начал уставать от заданного «бульдогом» темпа. Глаза уже не различали дороги и местности, дыхание становилось всё прерывистее, в боку покалывало… Но наглая тварь, несмотря на внушительную плотность и относительную жирность, скакала, словно обезумевший сайгак или оголодавший гепард… И вот – о чудо! – монстр начал сбавлять скорость. - Реви, Забимару! Когда Забимару оставались какие-то считанные доли миллиметра до «бульдога», чудище резко отскочило в сторону и, принюхавшись, радостно завиляло обрубками двух хвостов. - КЛАЦ! – огромные челюсти сомкнулись на внешней части газовой трубы, подающей голубое топливо в дома. - ТРРР-ЕСЬ! – кусок трубы вместе с вонючим невидимым поставщиком тепла исчез в зубастой пасти. Послышалось шипение, чирк зажигалки, а затем крики пожилых домохозяек «Нет! Ясу, только не зд…» Затем ка-а-к пыхнуло! То есть полыхнуло. Сквозь завесу пламени и дыма Ренжи видел удирающую тварь, которая со всех ног неслась к маленькой худенькой фигурке в светлом платьице. Абараи, не раздумывая, кинулся за «бульдогом». *** - В секретных архивах нет ни одного упоминания о Юленьке, - Сой Фонг легко и бесшумно спрыгнула откуда-то сверху пред светлые очи Бьякуи. - А москли? Или москалики? – вспомнив вечерний бред Ренжи, с надеждой спросил Кучики. Сой Фонг отрицательно покачала головой. Бьякуя разочарованно-обиженно поджал губы. -Ю-лень-ка, - проскрипел, словно пробуя на вкус это имя, Маюри. – Нет, это не наше имя. Иностранное. Надо делать запрос в Русское общество душ. - Сложно, - Сой Фонг нахмурилась. - У нас же вроде договор о взаимопомощи, - напомнил Бьякуя. - Да, но у русских такая неразбериха в архивах, что боюсь, - Сой Фонг выдержала паузу и пристально посмотрела на Маюри, - без бутылки не разберешься. - Хм, - Куротсучи сдвинул шляпу на затылок. – Сколько бутылок надо? - Три. Нет, четыре. Нет… - Сой Фонг задумчиво провела пальцами по губам, - лучше пять. Пятилитровых, - уточнила она. - Кх,кх,кхм… - Маюри аж закашлялся. – Ладно. Завтра будет. - Нет, сегодня, - твердо возразил молчавший до сих пор Бьякуя. - Да ты что?! Ты что! – замахал на него руками Куротсучи. – Скоро только сказки сказываются, а не самогон делается! - Из заначки возьмешь, - приказал аристократ. - Сука, - пробормотал учёный, но, увидев лицо капитана Кучики, благоразумно решил не спорить. – Нему! Не-е-е-му! Где ты, сучка крашена?! – крикнул он. – Тащи ключ заветный! - Хай! – Нему не надо было просить дважды. *** Пустой «бульдог» резко затормозил перед худенькой бледненькой девочкой с двумя жиденькими косицами. - Москали, Москалик! Что ты мне сегодня принес? – девочка спокойно гладила тварь по страшной морде. Москалик открыл пасть и выдохнул. Девочка втянула в себя пары газа, закрыла свои большие темные глаза, яркими пятнами выделявшиеся на бледненьком, чуть ли не мертвецки белом, личике, вдохнула, выдохнула… - Нет, - твёрдо произнесла она. – Это не то. Дяденька, а подсматривать не хорошо! Ренжи от неожиданности вывалился из-за дерева. - Ты меня видишь? - Скорее чувствую, - девочка даже не повернула головы в его сторону. – Ты пахнешь, как потный ниггер. - Ч-что-о????? – от возмущения Ренжи чуть не подавился слюной. – Ты вообще кто такая?! - Юленька, - девочка повернулась к Абараи лицом и сложила руки на груди. – А вот ты кто? Уж не москаль ли часом? – грозно спросила она. При слове «москаль» пустой зарычал. У Ренжи закружилась голова. И он, пытаясь сообразить, москаль – это хорошо или плохо, еле выдавил из себя: - Абараи Ренжи. - Тю! – Юленька расхохоталась. – Да ты еврей, Абрам! Это меняет дело. Понимаешь, - тут она поманила Ренжи пальцем, и он послушно наклонился вниз, - тут, значит, вот что… *** - Ну, что? – Бьякуя с виду был спокоен. - Ничего, - Сой Фонг виновато наклонила голову. – В секретных архивах Русского общества душ нет никакого упоминания о Юленьке. - Тьху! – в сердцах сплюнул Маюри. – Сколько добра задаром перевели! - Но зато есть упоминание о москалях, - Сой Фонг слегка повысила голос, но и этого Куротсучи оказалось достаточно – связываться с кэгэбистом (пусть и в юбке) ему не хотелось. - И? – проявил интерес продолжатель рода Кучики. - Москали, - жёстко, словно на лекции по гос. Безопасности, начала капитан 2-го отряда, - это название жителей российского города Москвы, а также вообще всех граждан Российской Федерации, данного им жителями государства Украина. - Украина… - медленно повторил Бьякуя. - Украина, - проскрипел Маюри. – А где это? *** - А где это? – спросил Ренжи, в недоумении сдвинув повязку со лба повыше, к волосам. - Это перед Россией, - уточнила Юленька, весело болтая ногами. – А ты, правда, отведешь меня туда, где много-много газа? От радостного предвкушения она зажмурилась, и чуть было не свалилась со скамейки. - Отведу, отведу, только не привлекай излишнего внимания, - успел поймать её Ренжи. Парк хоть и был заброшенным, почти пустырем с парой-тройкой скамеек и урн, но расслабляться было непозволительной роскошью. В любой момент могли появиться влюбленные или собачники, обременённые выгулом сразу нескольких питомцев. - Слушай, я все никак не пойму, - Абараи сдвинул повязку на прежнее место и помассировал виски – головная боль никак не хотела отступать. – Я никак не пойму, зачем тебе газ? - Ну-у… - Юленька начала ковырять землю носком сандалии. – У меня это… малокровие! - Э? – Ренжи от удивления поперхнулся, и головная боль на время ушла. - Врачи говорят, что это поддержит меня, - выпалила девочка. – Некоторое время. Наверное, - печально уточнила она. - Но газ, - Абараи попытался представить этот идиотский консилиум врачей, выписавших больной малокровием такое, мягко говоря, странноватое лекарство, - но природным газом же не леча... - Р-р-ргарх, - грозно сказал Москалик. Головная боль тут же вернулась калечить истерзанный множеством вопросов мозг Ренжи. *** - Вот это Украина? – усмехнулся Маюри. – Вот этот маленький отросточек? Это кляксочка??? Ха-ха-ха-хааааа! - Надо отправить туда наших людей, - предложение Бьякуи прозвучало как жёсткий приказ. - Нет, - твёрдо возразила Сой Фонг. – Я своих людей не дам! - Пойдут мои, - капитан 6-го отряда был непреклонен. - Нет! Никто не пойдет! – тон командующей внутренними войсками был серьёзен и немного печален. – Оттуда, - она выдержала театральную паузу, - еще никто не возвращался. - Да ладно! – Маюри распирало от смеха. – Вот из этой вот карапусечки?! Ха-ха-хааа! Из этой вот мисипусечки???!!! Ха-ха-ха-ха-ха! - Никто, - холодный голос Сой Фонг прекратил истерику ученого и заставил вздрогнуть даже Бьякую, - ещё никто оттуда не возвращался. - Почему? – зло сверкнул глазами Кучики. Сой Фонг тяжело вздохнула. - Россию не могли пройти… *** - Ну, мы с дядей Витей прошли через всю Росиию, немного задержались на Курилах, и вот – мы здесь, - Юленька откусила смачный кусок мороженого и, нисколько не смущаясь, весело зачавкала. - Подожди, подожди, - Ренжи еле успевал следить за выпаливаемой Юленькой информацией. – Дядя Витя – это ещё кто? - Это (чав-чав) дяденька такой (чав-чав), я как заболела (чав-чав), так он сразу пришёл и забрал меня с собой (чав-чав)… - Этот дядя Витя – он синигами? – осторожно поинтересовался Абараи. - Синигами? (чав-чав) А цэ хто таки? (чав-чав) - Ну, синигами – это боги смерти… - начал объяснять Ренжи, но, увидев широко раскрытые глаза Юленьки и, словно в «Матрице», замедленное падение недоеденного мороженого, осёкся. - Смер-ти, - прошептала девочка. – С-мер-ти… Головная боль, всё это время не отпускавшая Ренжи, усилилась троекратно. Казалось, она вот-вот взорвёт череп изнутри. - Смерти! – надрывно закричала Юленька. – Смерти!!! Я! Умерла! Я – МЁРТВАЯ! Юленька вскочила со скамейки и, словно слепой котёнок, сделала неловкий шаг вперёд. Повалилась на колени, обхватила руками свои бледненькие, как и лицо, косицы и заскулила. - У-уу, у-ууу, у-уу-уууууу! Ренжи попытался дотянуться до Юленьки, но острая боль, теперь уже в области сердца, повалила его на скамейку. Пространство вокруг резко стало безвоздушным. Абараи нечем стало дышать, и он схватился за грудь, как будто это могло спасти положение… «Дыши! Дыши! – мысленно кричал он сам себе. – Тянись! Тянись к воздуху, тянись!» *** Она не помнила, почему потянулась за спичками. Мама всегда говорила, что они ей не игрушка, но в этот раз Юленька проигнорировала наказ взрослых. Почему? Она не помнила. Она вообще мало что помнила. Прогрессирующая болезнь отнимала не только силы, но и воспоминания. Вместо них оставался лишь голос. Мужской. Властный. Подавляющий. - Юленька! Ю-лень-ка! – звал он. Она не помнила, что он ей нашептывал в тиши пустой хаты, когда родителей не было дома. Она не помнила, когда именно он появился в её коротенькой жизни. Юленька чётко знала одно: голосу надо, надо! Надо подчиниться, иначе… Иначе что-то… что-то произойдёт. Обязательно плохое. И обязательно с её мамой и папой. А может, даже с бабушкой... Поэтому в тот раз она послушно потянулась за спичками, проигнорировав наказ взрослых не подходить к газовой плите… «Раз!» - и бесцветная, но вонючая субстанция из всех горелок начала потихоньку наполнять хату. Юленька хотела было зажечь спичку, но голос сказал, что ещё не время. Время пришло потом. Голос разбудил Юленьку, которая с трудом открыла глаза и вялым сонным движением открыла коробок спичек… «Чирк!» - и… И настала ти-ши-на… Звенящая тишина и огромная, темно-темно-синяя пустота, как ночь, только абсолютно беззвёздная, а от того пугающе-страшная. - Мама! – на глаза Юленька навернулись слёзы. – Ма-ма! Ма-мо-ч-кааа! Юленька разревелась в голос, сжавшись калачиком в этой тёмно-тёмно-синей пустоте. *** Слёзы текли ручьем. Они катились по щекам Юленьки, падали вниз на руки, с рук – в пустоту. Но не исчезали, как сначала показалось девочке, а собирались в капли прямо возле ног. Солёные капельки собирались в капли, капли – в каплины, каплины – в большущие капелищи… Вскоре показался расплывчатый силуэт. Силуэт косы. Той самой, которой Ясь косил конюшину. Юленька от удивления перестала плакать. Коса росла и крепла. Расплывчатый слёзный силуэт начал обретать твердые очертания. Вот уже определилась ручка косы, вот вихрем пронеслись и остались навечно на рукояти загадочные письмена, а вот хищно заблистало наточенное лезвие… Юленька робко потянулась к косе. Осторожно дотронулась до тёплой поверхности ручки. Письмена ярко сверкнули от слабого прикосновения. Девочка зажмурилась, помотав головой. «Когда кажется – креститься надо!» - всплыло в памяти поучение бабушки. - Морок! Сгинь, сгинь! – Юленька перекрестила косу, как учила её бабушка. – Чур меня! Но крестное знамение оказало нулевое воздействие на косу. Юленька сосредоточенно потёрла лоб. Других способов избавиться от прилипчивых наваждений она не знала. «Может, её надо взять?» - пронеслось в голове у девочки. Правда, как именно надо брать косу, Юленька тоже не знала. Её мучительные сомнения развеял сам сельскохозяйственный инструмент, без всякой посторонней помощи впрыгнув Юленьке в руки. - Это мне? – спросила пустоту девочка. Но ей никто не ответил. Юленька замахнулась косой, спокойно про себя отметив, что она совсем не тяжелая, а, наоборот, воздушно-лёгкая, словно маленькая зефирюшка, которая полагалась ей по воскресеньям вместо конфет. «Вжик!» - и пустота, словно ткань, с треском разорвалась пополам. За ней был дядя Витя. Он улыбался. - Смотри, Москалик, кто к нам пришёл! – и он за поводок вывел к Юленьке бульдога с дыркой на брюхе и головой пираньи. *** - Кради, Укргаз! Этот крик вывел Ренжи из забытья. Он с трудом приподнялся на скамейке, но тут нечто, по виду напоминавшее огромную мозолистую цепкую руку, взяло его за шкирку и отшвырнуло прочь. Абараи упал, пропахав полсотни метров носом, перевернулся на спину и краем глаза увидел жестокую картину. Косицы Юленьки развевались, из носа тонкой струйкой текла кровь, в руках девочка крепко сжимала косу, рукоять которой была испещрена какими-то непонятными знаками. Лезвие инструмента игриво переливалось на солнце. «Острое», - отметил Ренжи. - Давай! – позади Юленьки маячил мужской силуэт, но Абараи так и не смог толком разглядеть дядю Витю. - Н-нет! – простучала зубами Юленька. - Ты должна! - Н-Н-НЕТ! – девочку била крупная дрожь. - Ради ридной Украйны! – дядя Витя положил ей руку на плечо. - Р-рр-ргарх! – сказал Москалик и угрожающе щёлкнул челюстями. Юленька съёжилась и, словно зомби, повторила: - Ради ридной Украйны, драчувайся, Железяка! *** - НЕЕЕЕЕТ! Ренжи с диким криком проснулся, выдернув из тела все присоски датчиков разом. - Юленька, - простонал он, потирая виски. Он, как всегда, ничего не помнил… Абараи откинулся на подушку и привычным, заученным жестом взял с тумбочки пульт от телевизора. Наугад щелкнул кнопкой. По ящику выступал задорного вида мужик. Он нёс какую-то чушь насчёт Америки и тупых. Ренжи хотел было переключить на другой канал, но тут задорный мужик произнёс фразу «Эта бледная, с косой, за ним ещё придет»…. Рука Ренжи с пультом дрогнула, и он вспомнил ВСЁ. Впрочем, было уже поздно. Юленька, Москалик и дядя Витя давным-давно пересекли воздушную границу Соединённых Штатов Америки.