Фан-фики по хеллсингу

[Интегра Хеллсинг]

- Ты проиграл.

- Ты играл нечестно.

- Ты тоже.

Вампир улыбнулся и встал.

- Ну что, теперь надо выполнять договор, а?

Мальчик кивнул, силясь стереть с лица глупую гордую улыбку, но не мог. Вампир на несколько секунд закрыл глаза, пробормотав что-то про свои печати, и вдруг превратился в бесформенный сгусток чего-то черного. Мальчик, который уже не раз видел такое, с интересом прищурился, все еще продолжая улыбаться. Гордость буквально распирала его. В какой-то момент черная жижа стала принимать очертания и, наконец, стало возможным различить низенькую человеческую фигуру. Несколько секунд после того, как вампир полностью перевоплотился, мальчик молча смотрел на него, а потом начал бешено хохотать.

- Боже! – выдавил он.

Вампир злобно ухмыльнулся, обнажив ряд острых белых зубов, и поправил берет.

- Признайся, это хорошо, что проиграл ты, - отсмеявшись, заметил мальчик. – Из меня такой хорошей девочки бы не вышло. Ты выглядишь так… мило.

- Спасибо. Может поменять пол, как думаешь? - елейным голосом ответил вампир. - Если уж мне это так идет… - он вдруг подкинул берет в воздух и что-то радостно выкрикнул. - У меня хорошее настроение, Ангел Смерти! Время убивать! Время крови! Как я рад!

- Я тоже, - честно признался мальчик и, стянув с себя галстук и жилетку, стал отжиматься, чтобы размяться перед боем. Пришла мысль, что спустя месяц, проведенный с этим существом, его уже мало что удивит.

- Выходим через пятнадцать минут.

- Хорошо.

Мальчик сделал сальто, на ходу выпустив нить, которой уцепился за большой сук, подтянулся и вскочил на него, балансируя теперь в нескольких метрах над землей. Взгляд упал на черный гроб и выгравированную на нем надпись. С такого расстояния буквы нельзя было различить, но он точно помнил слова и вдруг понял, что никогда не задумывался над их значением.

- К чему эта надпись на гробу?

Вампир сказал что-то, но слишком тихо, чтобы это было слышно.

- Погромче, а? У меня не твой слух, - он втянул нить, будто ныряльщик, головой вниз прыгнул с ветки, приземлившись на руки и перекатившись, встал и повернулся к вампиру, который продолжал задумчиво разглядывать полную луну.

- Ты думаешь, это обязательно должно иметь глубокий смысл? – явно уклоняясь от ответа, произнес он. Все веселье вдруг в момент исчезло.

- Ага. Ничего не бывает просто так. Особенно у тебя.

- Этот гроб у меня уже почти всю жизнь, но надписи только пол века, - и уже совсем мрачно прибавил: - Ее захотел выбить Ван Хеллсинг.

- Зачем?

Вампир, нахмурившись, пожал плечами.

- Захотелось ему. Откопал где-то эту фразу и решил, что она хорошо описывает мою ситуацию. Знаешь, кто такой Гермес?

- Посланник богов у древних греков, вроде?

- Да. А еще покровитель обмана, воровства и еже с ними. Так что, мой первый хозяин пришел к выводу, что это все подходит к моей натуре. Птица я ему, видите ли… - он со злостью плюнул в костер, - ага, а еще собака, козел отпущения и подопытный кролик. Этот урод мог бы со мной целый зоопарк открыть, если б захотел. А вторая часть очень красочно и подходяще описала процесс моего усмирения. Я думаю, ты можешь себе представить, что я отнюдь не добровольно стал рабом какого-то человека.

- Этот «какой-то человек», между прочим, победил тебя, - с каким-то злорадством заметил мальчик. Все-таки было приятно думать о том, что предок человека, на которого он работал, смог сделать что-то подобное. Появилось странное и совершенно глупое чувство гордости.

Вампир явственно скрипнул зубами, в глазах что-то вспыхнуло.

- Я заметил, - это было сказано его обычным насмешливым тоном, но голос звучал как-то не так.

Мальчик спросил себя, стоит ли продолжать этот разговор, но тихий злой голос любопытства внутри настойчиво сказал «ДА!».

- И как он это сделал?

- Жестоко и болезненно, - ответил вампир уже совершенно спокойно и ухмыльнулся. – Знаешь, если почитать «Дракулу», то можно подумать, что он был очень милым дяденькой. На самом деле, он был примерно таким же кровожадным и беспощадным ублюдком, как и я. Монстр, Ангел Смерти, запомни – все подобные люди на самом деле монстры. Как ты уже видел сам, в этом жестоком мире вечной борьбы нет места для человечности. Ты ведь и сам на пути к тому, чтобы стать таким вот чудовищем.

Мальчик нахмурился и задумчиво кивнул, не зная, что сказать, и вдруг спросил себя, боится ли он финала. Кажется, нет.

Он представил, как ворвется на базу и начнет убивать. Как и всегда, как и предыдущие четыре раза – не оставляя в живых никого, не задумываясь, не колеблясь. Что может быть лучше?

«Ты ведь и сам на пути к тому, чтобы стать таким вот чудовищем», - эхом отдались в голове слова вампира, и мальчик понял, что это правда. За этот месяц у него появилась почти что наркотическая потребность крови. Мальчик хотел видеть, как она хлещет из ран убитых им врагов, как струями стекает на землю, образовывая багровые озера, как застывает, превращаясь в твердую корку. Видеть все это давало такое странное ощущение жизни. В такие моменты мальчик действительно осознавал, что ЖИВЕТ. Он никогда раньше не задумывался над тем, как прекрасно иметь возможность чувствовать прохладу ветра, дующего прямо в лицо и растрепывающего волосы, или запах горящего дерева, созерцать, как языки пламени лижут ветки, превращая их в пепел. Он никогда раньше не понимал, как это здорово, уметь двигаться, как слажено вообще работает его тело. Он осознавал все это только, когда убивал, когда видел, как легко лишить людей возможности делать все эти вещи.

Это было довольно странно, ведь он убивал и раньше, но никогда не испытывал при этом такого приятного чувства. Подумав над этим, мальчик решил, что дело в вампире. Он слишком сильно заражал своим азартом, заставляя смотреть на происходящее как на игру, а на людей как на что-то настолько ничтожное, что их жизнь или смерть даже не имела значения. Просто мелкие преграды на пути к главной цели. Еще на последней базе мальчик поймал себя на том, что пытается убить больше людей, чем вампир, потому что это была игра – одна большая и кровавая игра.

Одновременно с этим, мальчик понял еще кое-что: ему это нравилось. В конце концов, убивать входило в его работу, так почему бы ни получать от этого удовольствие?

Сейчас он смотрел на вампира, и не видел в нем ужасного монстра, а кого-то, кем он восхищался. Своего друга, человека, с которого мальчик брал пример, на кого хотелось быть похожим. Или не человека – это не имело значения.

Главное было то, что он был именно таким, каким он был – гордым, самоуверенным, опасным, веселым и одновременно устрашающим и сильным. Да, таким безгранично сильным. Мальчик не знал, кем был его отец, но в своих мечтах стал вырисовывать его похожим на вампира.

- Пора, - вдруг решительно сообщил вампир и улыбнулся в предвкушении бойни.

- Отлично, - мальчик тут же вскочил на ноги и стал тушить костер.

Вампир подхватил походный рюкзак и плед и запихнул их в гроб, после чего без всякого труда водрузил его себе на спину.

- Ну, вперед, Ангел Смерти, - торжественно произнес он.

После примерно пятнадцатиминутного марша по лесу, вампир вдруг резко остановился и застыл со сконцентрированным выражением лица, явно вслушиваясь во что-то. Мальчик тоже остановился и стал молча ждать, что скажет его напарник.

- Слышишь?

Он слышал довольно много: шуршание листвы на деревьях, пение какой-то птицы, собственное дыхание, звук падающей на землю ветки, но ничто из этого явно не было тем, что он должен был слышать.

- Нет.

Вампир ничего не сказал и снова двинулся вперед, но всего метров через сто снова остановился.

- Машина стоит на дороге, - почему-то шепотом изрек он, - а в ней два человека. Один высокий – за рулем, другой маленький и толстый – на заднем сидении.

- Ты что, все это слышишь? – мальчик тоже автоматически перешел на шепот.

- Нет, вижу. Мы идем вдоль дороги. Если повернешь голову влево, то тоже увидишь.

- Очень смешно, - буркнул мальчик, но голову повернул.

От дороги их отделял большой отрезок густо растущих деревьев, между ветками которых в полутьме действительно можно было различить очертания машины с сидящими в ней двумя людьми. Мотор и фары были выключены, оба молчали и совершенно не шевелились, в какой-то момент мальчику даже показалось, что они мертвы. Он бросил вопросительный взгляд на вампира, который мотнул головой, указывая на дорогу.

- Посмотрим. Тихо.

Мальчик кивнул и при помощи нитей запрыгнул на ветку дерева, а потом на следующую, быстро и практически бесшумно добравшись таким образом почти вплотную к дороге. Оглянувшись назад, он увидел, что вампир совершенно спокойно, будто скользя, идет по земле. Опавшие листья, обильно устилающие его путь, не издали при этом ни еденного шороха.

Мальчик перевел свой взгляд на машину. Развалившийся на заднем сидении маленький толстяк, склонился над чем-то. Судя по еле слышному скрипу пера, писал. Здоровяк за рулем больше всего напоминал статую – он сидел, не двигаясь и, наверное, даже не моргая, чего, правда, не было видно. Его осанке позавидовала бы любая директриса школы для благородных девиц. Во всей фигуре чувствовалось напряжение.

Мальчик немного отодвинул руку, потому что какой-то сучок впился в ладонь, и зацепил одну из маленьких веток, листья которой тут же тихо зашуршали. Он готов был поклясться, что при этом звуке здоровяк напрягся еще больше, будто готовясь к чему-то.

- Готово, - вдруг сказал толстяк, и его голос прозвучал так резко и неожиданно, что мальчик вздрогнул. – Эти дела, эти дела. Всегда забываешь о них, а вспоминаешь в самый последний момент, не так ли?

Здоровяк ничего не сказал, и даже не пошевелился.

- Ну что ж, едем. Нам сегодня предстоит сделать много важного. Что-то не так? – вдруг спросил он, видимо тоже заметив напряжение своего шофера.

Но тот снова не подал никаких признаков жизни, а машина с шумом тронулась с места и, подпрыгивая на многочисленных кочках, понеслась дальше.

- Любопытно, - заметил вампир, стоящий под деревом мальчика. – Как думаешь, кто это?

- На толстяке была форма майора, если не ошибаюсь, а на втором капитана, - отозвался тот и спрыгнул с ветки.

- Что-то с этим вторым не так, не находишь? – вампир задумчиво покусывал прядь длинных волос.

- Не знаю. Странный какой-то тип. Отмороженный начисто.

Вампир только покачал головой и направился назад к тому месту, откуда они увидели машину.

- А по дороге не пойдем?

- Так угол срежем. Идем, до полуночи недолго осталось.

Мальчик кивнул и пошел за ним. Остаток пути они прошли молча.

Последняя база выросла перед ними, оказавшись совсем не такой, как предыдущие четыре. На самом деле, это был просто огромный и сильно обветшавший дом. Даже привычный несколько метровый бетонный забор отсутствовал. Просто дом, ничего больше. Мальчик даже почувствовал что-то вроде разочарования.

Они стояли на самой границе леса, деревья скрывали их от взглядов людей на базе. Им же был виден весь двор. Та самая машина стояла у входа, те двое в сопровождении еще нескольких человек как раз зашли внутрь. Вампир оказался прав – они действительно хорошо срезали угол. Спустя еще несколько минут молчания, мальчик заговорил.

- Откуда начнем?

- Вон оттуда, - вампир ткнул на одно из заколоченных окон, хорошо видных в лунном свете, и зевнул.

Мальчик не стал узнавать причины – вампир никогда не ошибался в таких вещах. Возможно, дело было в его нюхе, а может в чем-то вроде шестого чувства.

- Как я и думал, - снова зевнув, продолжил его напарник, - солдат тут больше, чем на предыдущих четырех базах. И ходячих трупов тоже. И есть еще что-то. Довольно странно… - снова зевок.

- Ты еще поспи, - недовольно буркнул мальчик и закурил.

- Знаешь, а идея мне нравится.

Он вдруг поставил гроб, который все это время нес на плече, на землю, раскрыл его, выбросил содержимое и забрался в него сам.

- Я вообще последнее время слишком мало спал… прихватишь гроб внутрь, ладно? Я позже присоединюсь.

«Он не сделает это! - со смесью ужаса и удивления сказал себе мальчик. – Он просто… просто шутит».

Вампир схватился за крышку и начал закрывать ее.

«Нет, невозможно. Он не сделает этого».

Щель между гробом и крышкой сильно уменьшилась.

- Ты с ума сошел?! – прошипел мальчик, снова распахивая ее нитями.

- Нет, конечно. Я просто хочу спать. Ты что, без меня не справишься?

«Нет, не справлюсь».

- Конечно, справлюсь.

- Тогда в чем проблема?

«В том, что мне страшно делать такое самому», - он понял это настолько внезапно, что сам удивился.

- Ну вот еще, по-твоему, я буду делать всю работу, пока ты дрыхнешь?

- Ты что, боишься?

«Да, твою мать! Боюсь!»

- Глупости.

- Не волнуйся, я такое развлечение не пропущу. Я не буду спать больше получаса. И уж если у тебя будут серьезные проблемы, то и меньше.

«Тогда какого хрена ты ложишься спать СЕЙЧАС?! Я не справлюсь сам, я не справлюсь сам. Мне страшно, я не хочу и не могу. А ты, хренов маньяк, тебе так нравится пугать меня, да?!»

- А я и не волнуюсь.

- Отлично. Значит, увидимся уже там.

«НЕТ! НЕ НАДО!»

- Увидимся.

Крышка гроба, будто нарочно медленно, снова начала закрываться. Мальчик нервно затянулся и бросил задумчивый взгляд на окно третьего этажа, через которое ему надо было пройти.

- Подожди еще минут пять, прежде чем начнешь.

Мальчик кивнул и выпустил струю дыма.

- Я знаю, что было не так с тем типом из машины, - вдруг заявил вампир. – Кровь у него не так пахла. Ты осторожней там.

Крышка гроба с шумом захлопнулась, и мальчик тут же остро ощутил одиночество, но попытался затоптать это чувство.

- Ты справишься и без него, - тихо сказал он себе, - ты всю свою жизнь справлялся без него, почему вдруг не можешь сейчас?

«Потому что он сильнее. Он единственный в Хеллсинге, кто может защищать меня, всех остальных должен защищать я», - ответил голос в голове – его собственный голос, разозлив мальчика еще больше.

Он докурил сигарету и достал новую. Кажется, в конечном итоге ему действительно удалось взять себя в руки. В конце концов, вампир все равно будет тут и если что, то сразу выйдет. От этой мысли сразу становилось спокойнее, но это ему тоже не понравилось. С каких это пор он вообще так зависит от помощи вампира? Почему вдруг?

- Я справлюсь и без тебя, - заявил мальчик гробу, но и сам не поверил в это.

Наверное, пора было идти. Он обвил нити левой руки вокруг гроба, а нитями правой приготовился уцепиться за карниз. Взгляд упал на рюкзак, и мальчик запомнил, где он лежит, чтобы забрать на обратном пути.

Была ровно полночь, когда он проломил доски на окне и влетел внутрь.

Финал начался.

 

 

Добавлено:

5.

Hands on the mirror

Can't get much clearer

Can't make this all go away

Now that you're bleeding

You stare at the ceiling

And watch as it all fades away

Nickelback, «Because of you»

 

(«У тебя тоже бывают сны, которые выглядят слишком реально?»)

Мальчик не знал, спал он или нет. И если спал, то когда. Ему снилось сразу несколько снов, и он не мог сказать, что из всего этого действительно было сном. Просто череда странных событий, накладывающихся и переплетающихся друг с другом.

(«Снов нельзя бояться, Ангел Смерти»)

Он точно помнил свой бой со странным типом, который потом куда-то делся…

(«Светлые волосы, голубые глаза – истинный ариец, чтоб его»)

Он помнил вампира, он помнил, как они вышли за дверь и разделились…

(«Ты налево, я направо – где-нибудь встретимся»)

Он помнил, что убивал, он помнил почти каждое свое движение до одного определенного момента. А потом на все опустилась густая пелена тумана. И все.

Где он был? Что он делал? Как он попал туда, где был? Какое сейчас было время суток?

 

За окном были видны звезды и погружающая все в серебристое свечение полная луна, а сквозь деревья пробивался тусклый солнечный свет. В коридоре стоял сильный сквозняк, но все равно было жарко, он стянул с себя жилетку и кинул куда-то, а в лесу было ужасно холодно, рванная и мокрая от крови рубашка совершенно не грела. Он бежал, уничтожая все на своем пути, и одновременно он еле плелся непонятно куда и зачем, и каждый шаг, казалось, был последним, который он мог сделать. Он не чувствовал боли, находясь полностью во власти жажды крови, но вместе с тем каждая клетка тела болела, левый глаз заплыл, лицо превратилось в один большой синяк, губа и нос были разбиты, на шее красовались иссиня-черные следы пальцев верзилы, при каждом глотке создавалось впечатление, что кто-то пытается изнутри разрезать горло тупым ножом, голова раскалывалась, а разрывающая боль в боку становилась все сильнее и сильнее.

Он задыхался…

…от бега.

…от боли.

Убивая, он смеялся совсем как вампир.

Все еще идя вперед, он рыдал от захватывающих его усталости и бессилия.

Он находился одновременно в двух мирах, и не знал, какой из них реален.

Возможно, никакой?

Возможно, оба?

И вокруг этих двух миров витали, словно мошки вокруг фонаря, обрывки каких-то воспоминаний, голоса, которые он слышал когда-то или не слышал никогда, вещи которые они говорили или могли бы сказать, мысли обо всем и ни о чем.

- Боже, что же ты со мной делаешь? Останови это! – прошептал он, и будто в насмешку над его словами откуда-то вырос еще один мир.

В нем он лежал. И в нем было тепло. И в нем он слышал чьи-то приглушенные голоса, спорящие о чем-то. Такие знакомые голоса…

Но в другом мире он все еще шел, чувствуя пожирающий его изнутри жар.

А в третьем… а что было в третьем?

Людей вокруг мальчика стало заметно больше, они смыкали вокруг него плотный круг, а отбиваться становилось все тяжелее и тяжелее. Теперь боль и бессилие настигли его и тут. Он уже чувствовал, что шатается.

(«Мы не сможем одним махом пройтись по всем их базам. Это самоубийство»)

А где был вампир? Где он был теперь, когда так нужна была его помощь? Он обещал прийти в нужный момент, но сейчас его не было. Откуда-то издалека донесся взрыв, на голову мальчика посыпалась штукатурка, делая волосы седыми.

(«Как у Рика»)

По нему стреляли. По нему всегда стреляли. Добрая половина его жизни прошла за тем, что по нему стреляли. Мальчик понял, что ему надоело это. Он снова взмахнул руками, нити взмыли в воздух. Он прыгнул, уходя от пуль и одновременно режа людей вокруг на кусочки. И тут, на высшей точке прыжка, бок пронзила вспышка боли, в лицо брызнула собственная кровь. Дыхание прервалось, кто-то словно со всей силы сжал легкое, не позволяя воздуху поступать в него дальше. Мальчик уже не успел снова сгруппироваться, и просто плашмя упал на залитый кровью пол.

Он попробовал дышать, воздух со свистом вырывался наружу. Но не из ноздрей, как ему было положено, а из пробитого легкого. Мальчик закашлялся, выплевывая пугающе большие количества крови. Он издал тихий стон, и это причинило еще больше боли. Казалось, воздух, которым он дышал, был пропитан ядом.

«Не теряй сознание! ТОЛЬКО НЕ ТЕРЯЙ СОЗНАНИЕ!» - этот крик, идущий из его еще не полностью обезумившего от боли разума, на несколько секунд полностью разорвал все мосты между другими мирами. Сейчас он находился только здесь, и нигде больше, в этом он был уверен. Кровавый туман полностью застилал глаза, и мальчик встряхнул головой, чтобы отогнать его. Навстречу ему откуда-то выплыли заляпанные кровью черные ботинки, за ними края штанин. Он попытался поднять голову, чтобы увидеть лицо их обладателя, но не смог.

- Алукард… - в отчаянии прошептал он, - ну где же ты… ты должен прийти… ты сукин сын…

Ответом послужило еще больше боли. Кто-то схватил его за волосы и резко рванул вверх. Мальчик тонко вскрикнул и потерял сознание.

 

***

Снова чьи-то голоса, снова все вокруг перемешалось, он снова был сразу в трех местах. Но лес был ярче всего. Такой красивый и зеленый, с поющими птицами и невыносимым чувством голода и жажды. Сейчас он бы предал Хеллсинг за один стакан воды.

Ноги болели, но мальчик зачем-то продолжал идти. Как он вообще оказался здесь? Когда он спрашивал себя об этом, то перед глазами всегда вставало заколоченное окно в конце коридора. И больше ничего.

Вампира все еще не было. Но это не удивляло. Вампир просто бросил его, разве мальчик не знал всегда, что чудовище сделает это? Возможно, ему показалась забавной идея, что кто-то, кто так доверяет ему, погибнет только из-за того, что его не окажется рядом. А может, в итоге он и придет, когда мальчик будет рыдать и звать его.

Подумав об этом, мальчик понял, зачем идет. Он идет назло вампиру, чтобы показать ему, что может справиться и сам. Он доберется до ближайшего поселения и без помощи чудовища. А, оказавшись в Лондоне, он еще обязательно расскажет обо всем лорду Хеллсингу. Эта мысль давала силы. Ведь, как бы плохо не было мальчику сейчас, он знал, что вампиру в итоге будет намного хуже. Он не знал, как, но как-нибудь лорд Хеллсинг это устроит.

(«Ты не допускаешь мысли о том, что Артур может ошибиться, ты не допускаешь мысли о том, что он может поручить тебе слишком много. По-твоему, он всегда прав»)

А что, если он не дойдет?

Мальчик опустил голову и увидел, что сквозь кое-как наложенную повязку на боку уже активно течет кровь. Она так сильно выделялась на белой рубашке… есть… почему-то он вдруг подумал о том, что ему хотелось есть…

Голова закружилась еще сильнее, он грохнулся на колени и вырвал и без того скудное содержимое желудка. Постояв так несколько минут, он зачем-то заставил себя подняться и идти дальше.

…А окно было так далеко. Он бежал к нему, но оно все еще было далеко. Он несся вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и кто-то бежал за ним. И этот кто-то был быстрее, мальчик не оглядывался, но знал, что его догоняют. Окно. Он прыгнул, проламывая доски, и полетел куда-то. Ветер сильно бил в лицо, а сзади раздался взрыв, и мир рассыпался на мелкие осколки…

Мальчик почувствовал толчок и упал назад. Открыв глаза, он понял, что столкнулся с деревом. Вставать больше не было сил, не было сил даже дышать.

- Алукард… - сквозь слезы позвал мальчик, но никто не ответил. Он был один.

Под деревом рос куст с какими-то ягодами. Такими же ярко-красными, как и кровь на рубашке. Мальчик вытянул руку вперед и с третьей попытки, наконец, схватил рукой одну из веток. Тут же судорожно вцепившись в нее, он потянул на себя, не обращая внимания на то, что в ладонь врезаются шипы. Перчатки почему-то не было, но имело ли это значение? Нет, сейчас была важна только еда.

Ягоды давились под тяжестью его руки, разбрызгивая вокруг свой алый сок, вместе с ними с куста обрывались шипы и листья, тоже оставаясь в его руке. Мальчик схватил это все и запихнул в рот, жадно глотая даже не разжевав. Горло, казалось, раздирало на клочки, но он даже не обратил на это внимание.

Мальчик повторил этот процесс еще четыре или пять раз, а потом его вырвало. Он снова с яростью начал срывать с куста ягоды и листья, запихивая их себе в рот. Эффект был таким же, как и в предыдущий раз. Он скрутился в клубок и тихо зарыдал. Сейчас больше всего он хотел, чтобы остановилась боль, но она и не думала этого делать, становясь наоборот только сильнее.

К горлу снова подступила тошнота, и он вырвал, теперь правда только желчью. Только сейчас мальчик заметил, какой он горячий. Пожалуй, на нем можно было кипятить воду. Под ним расплывалась лужа крови. В конце концов, это тоже была жидкость, а ему так хотелось пить…

Мальчик дотянулся до лужи языком и стал слизывать кровь с травы. Это не сильно утоляло жажду, но все-таки было уже хоть чем-то.

Не прошло и пяти минут, как он снова начал рвать.

Но он должен был идти дальше. Должен самому себе. Он ведь мог справиться… ведь мог же, правда? Он был лучшим. Возможно, этого не смогли бы простые люди, но он ведь был не таким. Это признавал даже вампир. Вампир, которому он доверял. Вампир, который предал его. В душе зародилась по-детски наивная обида. Он ведь обещал. Обещал позаботиться о том, что мальчик не умрет. Еще тогда, перед нападением на первую базу. Сейчас мальчику казалось, что это было в другой жизни. И вот он умирал, и никто не приходил помочь.

В голове играла музыка. Какая-то давно забытая мелодия, от которой болела голова. Было жарко и холодно одновременно, волосы прилипли к потному лицу. Это было несправедливо, он лежал тут, и ему было так ужасно, а где-то люди продолжали спокойно жить. Дети его возраста действительно были детьми, и они бегали по улицам и гордились тем, что у них есть осколок какой-то бомбы или целая коллекция гильз.

(«Скажи, а тебе не кажется, что все это слишком много для такого ребенка, как ты?»)

Нет, он никогда не был ребенком, и никогда им уже не будет. Это было так несправедливо, что хотелось рыдать. Но слез больше не было, из горла вырывались тихие всхлипы, но глаза оставались сухими. Зато холодный пот обильно лил по лбу, и это тоже было несправедливо. У его тела и так оставалось слишком мало влаги, так почему он должен был так бессмысленно тратить ее?

Кроме того, ему все еще было холодно. Лужа крови на траве становилась все больше и больше, мальчик стал терять сознание. Совсем перед тем, как отключиться, ему показалось, что где-то завыл волк.

(«Только где ты тут волков видел, Ангел Смерти?»)

 

***

Сначала сквозь туман прорвался звук. Как будто бы кто-то вдруг включил радио.

- …поэтому не стоит терять времени.

- Да. А с этим что?

- Пусть он попробует на парне гипноз.

- Но… эта способность у него еще не доработана, Вы же знаете…

- Пусть попробует, мальчишка сейчас слаб. И он может быть полезен. Да-да, очень полезен. Давай, попробуй…

Потом звук снова выключили, и мальчик увидел самого себя. Это было странно, видеть себя со стороны («Как во сне, но это же и есть сон…»). Но одновременно с этим он видел глазами того своего «я», на которое сейчас смотрел. И это было еще страннее. Все вокруг него самого заволокло туманом, но себя он видел на редкость четко.

Мальчик буквально висел в воздухе. Ноги касались земли, но все равно не выдерживали веса тела. Кто-то в белой перчатке держал его за волосы, запрокинув голову назад, и одновременно сжимала скрученные за спину руки. Несколько человек стояло рядом, но все они терялись в тумане, как и хозяин белой перчатки. Из раны на боку мальчика при каждом его вздохе вырывались брызги крови, которая и так безостановочно текла вниз по рубашке на штанину, чтобы потом влиться в красное озеро на полу. Кровь текла и из носа, под левым глазом вырисовывался большой фингал, на шее виднелись ярко-красные пятна. Он закашлялся, выплевывая еще больше красной жидкости, вместе с которой из тела выходила и жизнь.

Все это он видел и одновременно чувствовал, хотя предпочел бы остаться только наблюдателем. Среди всей той боли ярко выделялась приятная прохлада чьих-то пальцев на горячем лбу. Это действовало как-то расслабляюще. Перчатка оттянула его голову еще дальше назад, так что теперь мальчик мог видеть ее хозяина, который склонился над ним. Точнее видел бы, если бы мог. Вместо этого он различал только светлое пятно лица и еще что-то яркое, что видимо было глазами. Да, он был даже уверен, что это были глаза, точно также как был уверен, что видел их где-то и раньше. Но где – вспомнить не мог.

Кто-то что-то сказал. Отдаленные голоса эхом отдавались в голове.

- Перчатки… чатки… вай… ми… жет… сен… сен… сен…

Кто-то стал стягивать с него перчатки, но мальчик не сопротивлялся. Он просто смотрел в пятна-глаза и думал о чем-то. Или не думал ни о чем? Что с ним вообще происходило? Возможно, стоило что-то предпринять?

Только что… было больно, но если он будет смотреть в глаза, то боль будет уходить. Он знал это. Это говорили голоса в голове.

«Просто смотри в глаза и все будет хорошо, Ангел Смерти».

Ангел Смерти… так называли его все, даже вампир. Вампир… вампир… вампир? Да, вампир. Ручной вампир Хеллсинга, как сказал кто-то. Был ли это Рик? («Рик… сон… все из-за тебя, Уолтер… глаз тонет… глаза… смотри в глаза… просто смотри…»). Больно… все еще было больно…

Вампир говорил когда-то что-то о боли. На второй базе, кажется. Да, точно. У костра. Он всегда любил рассуждать у костра.

- Тебе не больно, когда тебя так вот расстреливают? – спрашивает мальчик.

- Знаешь, боль – это понятие относительное, - отвечает вампир, разглядывая пламя. - К ней можно привыкнуть, и ее можно преодолеть. Больно ли мне? Да, мне больно. Но что это меняет? Разве я могу позволить себе грохнуться на землю, выть и рыдать, как же мне плохо? Нет. Надо просто сдерживаться, а если не можешь, то уйти. Знаешь, боль можно отстранить. Не навсегда, конечно. Она потом вернется и будет вдвойне сильнее. Но ведь это будет потом, когда это можно себе позволить. Если ты, конечно, додержишь ее до тех пор. Это как рушащаяся дамба. Она вот-вот обвалится, и ты это знаешь, но важно не то, что она это сделает, а то, чтобы она простояла нужное время. То время, которое понадобится тебе, чтобы уйти туда, где тебя не затопит. Понимаешь, о чем я, Ангел Смерти? Надо просто выстроить дамбу. Вот сейчас я лягу в гроб, и она может рушиться. У них были серебреные пули, так что это серьезно, но я-то переживу, - он подкидывает несколько веток в огонь и зажмуривается. - Звучит сложно, не так ли? Но на самом деле это легко даже для человека. Знаешь, человеческое тело способно выносить намного больше, чем это можно себе представить, особенно в смертельно опасных ситуациях. Все, что для этого нужно, это желание жить. Борьба, Ангел Смерти, мы в этом мире для того, чтобы вести вечную бессмысленную борьбу со всем вокруг…

А костер все горит и тихо потрескивает, как помехи в радио…

Мальчик улыбнулся, подумав о костре. Это было что-то такое родное и близкое…как глаза… смотри в глаза… продолжай смотреть в глаза…

НЕТ.

Он вдруг кинулся вперед, выдираясь из хватки белых перчаток. Боль пронзила тело. Дамба? Так ведь сказал вампир? А еще он сказал, что это должно быть легко. Но мальчик продолжал чувствовать боль.

- Тихо-тихо, не дергайся, - этот голос прорвался сквозь туман и вызвал в мальчике приступ ярости.

(«Ну-ну, приятель, не дергайся. Щас будет больно, а потом ты сам отключишься»)

Тихо?! ТИХО?! Этот урод, кем бы он ни был, говорил с ним, как с приведенным на убой животным. НЕ ДЕРГАЙСЯ! И что будет тогда? Может, ему перевяжут раны, дадут поесть и посадят в самолет домой?!

Он вспомнил лаборатории и стоящий в них отвратительный запах.

Уроды! Садистичные ублюдки! Все они, все до одного! НЕ ДЕРГАЙСЯ?! Может, они говорили такое и солдатам, которых превращали в ходячих покойников?!

«Не дергайся, приятель, тогда все будет хорошо. Мы вернем тебя домой к твоей жене и ребенку и дадим еще вдобавок много денег», так что ли?

Козлы, сукины дети, моральные уроды! Пусть они горят в аду, пусть горят все до единого! Сволочи! Ублюдки!

- Ублюдки! – хрипло заорал мальчик и кинулся вперед, вслепую нанося кому-то удары.

Перчаток не было, но это уже не имело значения. Ничто больше не имело значения, все растворилось в ярости. Кто-то схватил его за плечо и дернул с такой силой, будто хотел вырвать руку. Мальчик вывернулся и укусил этого козла («монстр, Ангел Смерти, запомни – все подобные люди на самом деле монстры») в ладонь, почувствовав во рту вкус ткани. Незнакомец разжал пальцы и попытался высвободить свою руку, но мальчик не отпускал. Сейчас он пожалел, что у него нет таких зубов, как у вампира.

Кто-то ударил его по голове чем-то очень тяжелым, но мальчик не обратил на это внимания. Вместо этого он впился в руку еще сильнее. Сквозь ткань на язык стала просачиваться кровь.

Еще череда ударов по голове, от которых перед глазами стали прыгать цветные пятна. Мальчик разжал челюсть и лягнул кого-то, кто издал тихий вскрик. Удары прекратились. Сквозь туман он увидел дверь, на пути к которой высилась отдаленно знакомая фигура («перчатки»). Мальчик обогнул ее и ринулся вперед, когда дверь заслонил еще кто-то, кто вдруг резко выбросил одну руку вперед. В глазах снова все запрыгало, рот наполнился кровью. Он отшатнулся назад, рухнул на пол и сплюнул красную слюну вместе с куском зуба.

Мальчик снова перестал что-либо видеть, и это почему-то только усилило его ярость. Он предпринял попытку вскочить, но сразу несколько человек («не люди, монстры, монстры, монстры») навалились на него, пытаясь то ли оглушить, то ли скрутить. Видимо, они сами толком этого не знали.

- Сдохните, уроды! – остервенело заорал мальчик и вцепился ногтями в чье-то лицо.

Ярость поглотила все другие чувства. Ему было наплевать на все, он хотел только убивать. Их всех, всех этих козлов, всех этих сумасшедших, всех этих маньяков, всех этих тупых идиотов, которые всерьез думали, что могли противостоять ему. ЕМУ! Это было так смешно, что мальчик залился диким, нечеловеческим хохотом. Он мог все! Он был непобедим! А они, эта горстка идиотов, что они могли ему сделать?! ЧТО ОНИ МОГЛИ?!

- Да держите же его! – донесся до него знакомый голос. – Он и так уже полумертвый, неужели это так тяжело?!

Мальчик снова захохотал и, кажется, пнул кого-то.

- Я тебе сейчас покажу, кто тут полумертвый!

Раздался взрыв, пол под ними задрожал.

- Да черт с ним, убивайте уже! Нам еще и этот вампир сейчас свалится на голову!

Мальчик отпихнул кого-то и кинулся вперед. Дверь снова маячила перед ним. Сзади слышались чьи-то возгласы, потом выстрелы, но мальчик уже бежал вниз по лестнице, а кто-то несся за ним. Он слышал его дыхания сзади себя, и больше ничего. Где-то что-то взорвалось, уже заметно ближе, чем в предыдущие разы.

Впереди было заколоченное окно. Он оттолкнулся от последней ступеньки и прыгнул вперед, почувствовав приглушенную боль от столкновения с досками. И вот он уже летел вниз, а сзади все взорвалось, рассыпалось…

И вдруг тишина поглотила его.

 

 

***

Мальчик чувствовал, что лежит на кровати завернутый в теплое одеяло и со взбитой подушкой под головой. Боль приглушенно пульсировала в теле, но это было уже не так страшно. Его охватила приятная усталость, которая обычно появляется, когда ты ложишься спать после тяжелого дня и знаешь, что завтра можно будет отдыхать. Совсем рядом, возможно, в соседней комнате, раздавался чей-то рассерженный голос. Какой-то мужчина орал, иногда делая паузы во время которых, видимо, что-то вставлял его собеседник, но слишком тихо, чтобы это было слышно сюда. Во всем чувствовалось что-то родное и знакомое. Мальчик счастливо улыбнулся и зевнул…

Яркий свет пробивался сквозь закрытые веки, кровать с одеялом и подушкой куда-то делись, равно как и голос. А боль наоборот сделалась сильнее. Мальчик застонал и приоткрыл глаза. Над головой виднелось голубое, безоблачное небо и верхушки деревьев. Мир вокруг покачивался, словно при ходьбе, но вместе с тем мальчик лежал.

- Очнулся? – довольно-таки обеспокоено спросил знакомый голос.

- Алукард? – не веря своим ушам, пробормотал мальчик.

- Нет, папа римский, который нацепил на себя парик.

- А… понятно…

Он открыл глаза полностью и увидел, что вампир несет его на руках. Сейчас он уже не был похож на девочку, одежда тоже была обычной, отсутствовал только красный плащ. Спустя несколько секунд мальчик понял, что в плащ вампир завернул его самого. Боль возрастала. Он скривился и слабо застонал. Ему хотелось кричать, но на это уже не было сил.

- Ничего, скоро доберемся, и все будет хорошо, - в голосе вампира звучала такая уверенность, что мальчик тут же поверил в это.

- Мы… победили?..

- Конечно, - он расплылся в улыбке. – Убили всех, а кого не убили, того накрыло взрывом. Если честно, я уже даже подумал, что ты тоже приказал долго жить. А нет, жив. Молодец, Ангел Смерти.

Мальчик тоже улыбнулся и провел языком по пересохшим губам.

- Хочешь пить?

Он кивнул. Вампир положил его на землю и поставил рядом гроб. Порывшись в нем некоторое время, он достал бутылку и поднес к губам мальчика. Рот наполнился холодной водой. При каждом глотке горло начинало болеть с новой силой, но он стал жадно пить, не обращая на это внимания. Вода была застоявшейся и, на самом деле, совершенно невкусной, но мальчику показалось, что он никогда не пробовал ничего лучше. Он мог бы пить ее вечно, но вскоре вампир вырвал у него из рук бутылку.

- Хватит, - железным голосом сказал он, - сейчас будешь пить как можно меньше. Воды и так мало, а мы еще не на месте.

- Ты… ты сказал… скоро… - прошептал мальчик, почувствовав внезапную злость на своего напарника. Разве он хотел так много? Просто утолить жажду, уж это-то ему можно было позволить!

- Скоро не значит сейчас, Ангел Смерти. Потерпишь.

Он снова взвалил себе на спину гроб, взял на руки мальчика и пошел дальше. Деревья мелькали над их головами, вызывая головокружение, палило солнце, только усиливая жажду. Мальчик в изнеможении закрыл глаза, чувствуя теперь, как тени деревьев мелькают по его лицу. Темно, светло, темно, светло, темно, светло… Тошнота подступила к горлу.

- Потерпи еще немного, - сказал вампир, будто почувствовав, как ему плохо.

- Как ты думаешь, что случается с людьми после смерти? – вдруг спросил мальчик, сам не зная, к чему.

- А то ты Библии не читал? Ад, Рай, Страшный суд…

- Я имею в виду… на самом деле…

- На самом деле? Ты что же, не веришь в Бога, дворецкий Хеллсингов, Рыцарь Веры? – судя по тону, вампира это развеселило.

- Не знаю… верю, наверное… не знаю… не после того, что видел… я имею в виду, если бы Бог существовал… он бы… он бы не позволил… случаться таким вещам… эти… эти лаборатории… эти… чудовища… это все… - он стал тяжело дышать, устав говорить.

- Это печально, Ангел Смерти, - задумчиво произнес вампир, - печально видеть, как кто-то в твоем возрасте так рассуждает. Хотя я с тобой согласен. Бог? Чушь. Если он и существует, то он либо несказанно жесток, либо бессилен, либо ему наплевать на нас. Я не знаю, что случается с людьми после смерти, и не хочу знать. Я не человек и никогда им не был, так какая мне разница? Но это правильно, что мы не знаем наверняка, Ангел Смерти. Кто знает, возможно, вас, людей, ждут такие прекрасные вещи, что, узнай бы вы об этом, то сразу бы расхотели мучаться на этой Богом проклятой земле и разом покончили бы с собой. И чем я тогда буду питаться, а? Пить кровь животных меня не привлекает.

- Я умираю… - вдруг тихо сказал мальчик и только в этот момент понял, что это правда. Он умирал, но страшно ему от этого сейчас не было.

Вампир издал тихий смешок.

- Как же, умрешь ты! – фыркнул он. – Только попробуй, Ангел Смерти, и, клянусь, я укушу тебя. Так что если не хочешь становиться вечно малолетним вампиром, то живи.

- Не могу…

- Кто не борется, тот уже проиграл.

- А может… может я и… хочу… стать… вампиром, откуда… откуда… ты знаешь?

- Не смеши мой автомат, Уолтер, - все также весело ответил вампир, но то, что он назвал мальчика по имени, говорило о том, что сейчас ему совершенно не до шуток. – Ты не хочешь этого. Ты просто боишься боли.

- Нет… устал…

- Хорошо, - вампир пожал плечами и откинул волосы с лица. – Если тебе так хочется… но пока ты умираешь, мы можем поговорить.

- О чем?.. – безразлично спросил мальчик. Не смотря на плащ, ему все равно было холодно, видимо, от потери крови.

- О чем угодно.

- Что… что было на базе у… у тебя?..

- Да ничего особенного, по сути. Я шатался по коридорам и убивал всех, кого видел. Потом обнаружил у них гранаты, и решил подорвать все к чертовой матери. Ну, и пошел взрывать, - беззаботно протянул вампир. - Ах да, я еще того парня, который тебя чуть не задушил, видел. Потом еще толстяка-майора из машины, какого-то сумасшедшего ученного и еще пару их людей. В общем, стандартный набор. Толстяк болтал всякую чушь, как и положено опасным психам. Я имею в виду, себя я к нормальным, конечно, причислить не могу, но этот тип вообще особый случай шизофрении. «Война – это такая радость, ты-то это должен понимать, вампир! Иди к нам, и получишь столько крови, сколько захочешь! Кровь будет литься ручьями вокруг нас!», - поразительно похожим на майора тоном заявил вампир. - Не хватало ему только сказать: «Вместе мы будем править миром!».

- А ты что? – невольно улыбнувшись, спросил мальчик.

- А что я? Я сказал, что в данный момент хочу попробовать именно его кровь, но после обязательно подумаю над таким заманчивым предложением. А потом обвалился потолок, так что они лишились жизней, а я своей закуски. Печально, должен тебе сказать. Потом добил остатки тех, кто там был, и обнаружил, что давно ничего не слышал о тебе. Стал рыскать по развалинам и искать. Ничего. В итоге напал на след. Нашел тебя уже чуть ли не плавающим в собственной крови недалеко от базы. Сделал с раной, что мог, но тут уж нужен профессиональный врач. Чего ты туда вообще пошел?

- Не знаю… - мальчик слабо передернул плечами, - не помню… я… выпрыгнул там… из окна… а потом… потом не помню вообще… ничего…

Мир вокруг растворялся, боль захватила его с головой. Зачем же еще жить, когда так больно? Может, стоило попросить вампира убить его?

- Алукард… ты… ты можешь… можешь добить меня?.. пожалуйста…

- Извини, - все так же жизнерадостно ответил вампир, - когда хозяин отправлял меня сюда, он сказал, - его голос резко изменился, сделался очень злым и вместе с тем каким-то недостаточно серьезным, каким он всегда был у Артура Хеллсинга: - «Не смей что-то сделать мальчику, ты меня понял, монстр?! Если я только узнаю… если я только узнаю, что ты ему что-то сделал… ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?!» - последнюю фразу он выкрикнул, спугнув с деревьев несколько птиц.

Мальчик скривился, слишком громкие звуки причиняли боль.

- Так что, - с ухмылкой резюмировал вампир, - как видишь, я не могу убить тебя. Иначе… не знаю, возможно, иначе он даже накормит меня чесноком, – он весело рассмеялся, вызвав громкий звон в ушах мальчика. – Как бы то ни было, я не могу ослушаться его приказа. Если ты хочешь умирать, то делай это сам.

На глазах выступили слезы. Он не хотел мучаться и дальше. Нет, что угодно, но только не это. Хотелось продолжать говорить, это отвлекало от плохих мыслей и, главное, от боли.

- А как ты жил… до того… как… стал… служить Хеллсингу? Столько… лет… не скучно… было?

- Я уж находил, как себя развлечь. Когда-то я правил, знаешь. И по меркам тех времен даже не был настолько жесток. К тому же, в моих владениях царил относительный порядок, - он задумчиво ухмыльнулся. – Скучно? Наоборот, я часто мечтал об отдыхе. А потом, когда пришел к выводу, что не могу и дальше оставаться официально живым и не привлекать к себе внимание тем, что не старею, я ушел. Подстроенная смерть, гроб с чужим телом, могила в одной из церквей, которые я построил - да, можешь не удивляться, я строил церкви, положено было - наличие наследника, который может занять мое место. Не вампир, конечно, но все равно, так сказать, моя плоть и кровь. И, наконец, долгожданный отдых. Ты не представляешь, как это прекрасно чувствовать полную безответственность за все вокруг. Никакой политики, никаких переговоров, никаких действующих на нервы турков, никаких проблем с тем, чтобы прятать свой вампиризм. Ничего. Я объездил весь мир, а в начале девятнадцатого века обосновался в Трансильвании. Возвращение на родину, что ли. Хотя Трансильвания в мои владения и не входила. А там уж кровавые пиры с друзьями, охота, всякие увеселения, женщины… много женщин. Нет, скучно не было. Кому-нибудь из нас всегда приходило в голову что-нибудь новое.

- «Из нас»?

- Да… - мечтательно протянул вампир, - я и мои подданные… большинство еще со времен моего правления, трое подобраны во время странствий по миру. Мои друзья, если так можно сказать, - он помолчал, а потом уже совсем другим тоном прибавил. - Жалкие предатели. Но в те далекие времена, когда я считал их своими друзьями, с ними было весело.

- Что… с ними… сейчас?

- Шестерых убил я, одного Ван Хеллсинг. Что касается остальных четырех, то не знаю. Может, Ван Хеллсинг еще и до них успел добраться. Или еще кто-то из охотников за вампирами. Если так, то это доказывает, что от них была хоть какая-то польза.

- Они… предали тебя?

- Именно. Так сильно и со вкусом, - задумчиво подтвердил он, - и как всегда, в самый неподходящий момент. Никакого чувства такта. Ужасная и кровавая история, как и все истории о предательствах, - он немного помолчал. - В общем, как видишь, скучать мне не приходилось. А уж с Ван Хеллсингом вообще было не до скуки. С сумасшедшими не поскучаешь. Знаешь, все эти Хеллсинги психи. Если так об этом подумать, то самый нормальный из тех трех, которым мне доводилось служить это предшественник Артура. У него были свои замашки, но в целом терпимо. Хотя уж после его отца мне бы любой показался терпимым. Кажется, шизофрения у них наследственная. Ван Хеллсинг, например, был сумасшедшим ученным. Из разряда тех, которые работали на наших друзей-фашистов. Дай ему лабораторию, какую-то новую идею и хорошую жертву, и ему уже все равно, что и для чего он делает. К тому же он страдал манией величия и навязчивой идеей уничтожить всех вампиров. То, что он заставил меня подчиняться, сильно ударило ему в голову, так что старик Абраам не упускал ни единого случая, чтобы как-нибудь продемонстрировать свое превосходство надо мной. А учитывая то, что он вдобавок к этому был еще и порядочным садистом… веселая была жизнь, - он снова замолчал, будто предавшись воспоминаниям. - Что касается сына Ван Хеллсинга, то тот и прожил недолго после смерти своего отца. Он вообще предпочитал просто оставить меня в покое. Зато ужасно боялся, что его кто-то отравит. Хотя практика показала, что не зря – отравили же.

- Да? – удивился мальчик. – А ты… не помешал?

- Как? В мои обязанности не входило пробовать его пищу. Для этого у него отдельно человек был. Но как раз он беднягу Джона и отравил, - вампир хохотнул.

- Помню… его… - пробормотал мальчик, - мне… восемь… было… когда… он… умер… не знал, что он… что его… отравили…

- Да-да, он этот проект с тобой и осуществил. Ты можешь гордиться, Ангел Смерти, тебя еще Ван Хеллсинг запланировал, да только не успел привести в исполнение. Но материал на нити он вырабатывал. Его на мне тестировали.

- Как?

- По разному. Нити ведь должны были действовать на вампиров смертельно. Плюс иметь еще кучу качеств.

- Ты все еще жив, - заметил мальчик. - В каком-то роде…

- А я и должен был оставаться жив. Попутно вырабатывался мой иммунитет к этой гадости. Это у Ван Хеллсинга тоже такая замашка была – делать меня иммунным ко всему, к чему только можно.

- Полезно…

- Знаешь, я бы тогда предпочел умереть от серебряной пули какого-то любителя охотника на вампиров, чем продолжать жить таким образом. Думаю, ты меня сейчас хорошо понимаешь.

- Кто не борется… тот уже проиграл… - заметил мальчик, выдавив из себя улыбку, - твои… слова…

- Мои, - согласился вампир. – Но мне тогда проиграть не дали, пусть и не из добрых побуждений, а я сейчас не дам тебе.

- Почему?..

- Не знаю, - задумчиво протянул он. – Ты забавный. А вообще мне интересно будет посмотреть на твоих детей.

- Детей?

- Ну, знаешь, когда мужчина и женщина очень любят друг друга, то… эм, как бы тебе это объяснить… - вампир изобразил на лице выражение святого мученика, - знаешь, тогда аист приносит им ребенка.

- Мой аист… наверное, был пьян и вместо моих… моих родителей принес меня в… в Хеллсинг…

- Ничего, аист, который додумается принести ребенка тебе, Ангел Смерти, будет как минимум опасным маньяком, - пообещал вампир и ободряюще погладил мальчика по голове.

Ощущение ледяных пальцев вампира на горячем лбу было ужасно приятным и отдаленно знакомым.

- У меня… у меня не будет детей… - он хотел прибавить «потому что я сейчас умру», но на это уже не хватило сил.

- Еще как будут. Такие же маленькие и невыносимые, как и ты.

- Я… не… маленький…

- Конечно, нет, - утрировано нежным голосом ответил вампир и снова погладил его по голове, - ты у нас уже совсем большой. А будешь хорошо есть кашу, станешь еще больше. Ну давай, Уолтер, веди себя хорошо, и тогда я куплю тебе большой автомат, когда мы вернемся в Англию.

- Три автомата… - мальчик снова улыбнулся.

Вампир тяжело вздохнул.

- Хорошо, хорошо… чем бы дитятя ни тешилась…

- Такой… как у тебя… автомат… и перчатки… я свои… потерял…

- Будут тебе перчатки, а автомат хоть свой тебе отдам, хочешь?

- Я… сказал… три…

- Совсем ты меня не ценишь, мальчик! Да я с этим автоматов на войне бился, за твое светлое будущее кровь проливал!

- Пил… не проливал… козел…

- Вампир, а не козел. Можно летучая мышь, но НЕ козел. К парнокопытным никакого отношения не имею.

- Все равно… три автомата… за тобой…

- Убить тебя за такое мало, ангелок хренов. Вымогатель… давай уладим все бутылкой водки.

- Пять бутылок… - криво ухмыльнулся мальчик.

Все это начало его забавлять. Это была еще одна веселая игра. Вот он умирал, но сейчас говорил с вампиром так, будто выживет. Будто у него еще действительно будет возможно получить автоматы, водку и перчатки. Это было неправильно, что он умрет без перчаток на руках. Так ужасно неправильно… они были его частью, и должны были уйти с ним в могилу, так он, по крайней мере, всегда считал.

- Значить живи хотя бы поэтому, если нет лучшей причины, - вдруг очень серьезным голосом сказал вампир.

- Что? – немного вздрогнув, переспросил мальчик.

- Две бутылки, и это мое последнее слово, - уже обычным насмешливым тоном ответил он.

- Ч-четыре…

Мальчик никогда не думал о том, что вампир может читать его мысли. А может, ему это просто послышалось? Ведь если он сделал это сейчас, то кто сказал, что он не делал этого раньше? Мальчику совершенно не нравилось то, что кто-то мог бы читать его мысли, тем более вампир, о котором он за этот месяц думал больше всего. Это было как-то стыдно и слишком лично.

- Давай сойдемся на трех.

- Три с половиной.

- Ладно, уговорил. Три с половиной, хорошо.

- Автоматы тогда можешь… оставить… себе… но перчатки… достань…

- Если ты пообещаешь мне выжить, то я пообещаю вернуть тебе твои перчатки.

- Не я… решаю…

- Ты, - железным голосом ответил вампир. – Мы сами творим свою судьбу.

- Не могу…

- Можешь.

- Мне… плохо…

- А кому в этом мире хорошо?

- Больно…

- Потерпишь.

- Не могу…

- Можешь.

- Не хочу…

- Да, - резко сказал он, - именно в этом и проблема. Ты уже сдался.

- Я не могу так… мне больно… я не могу!

- Ты слаб, человек, - в голосе прозвучало острое презрение.

- Я НЕ МОГУ! – заорал мальчик.

«Гу.. гу… гу…», - эхом отдалось в голове. Он тихо всхлипнул и уткнулся в рубашку вампира.

- Я не могу… не могу… Алукард, я не могу…

Ответом послужило тяжелое молчание, а мальчику вдруг стало страшно обидно. Разве он не пытался? Разве он не сделал все, что мог? Он полностью выложился на этой последней базе, неужели этого было не достаточно? Он отдал свою жизнь за Хеллсинг, ну и что? Это ведь была его работа. Как вампир мог требовать от него еще больше? Как он мог требовать, чтобы мальчик жил дальше, когда у него уже не было сил? Что это чудовище вообще понимало?

- Может, тебя просто оставить тут, раз ты все равно почти мертв? – скучающим голосом спросил вампир. Так просто, будто интересовался о погоде.

(«Он и так уже полумертвый»)

- Нет, - резко ответил мальчик.

- У меня еще есть револьвер, - так же небрежно продолжил вампир. – Если хочешь, могу дать тебе.

- Зачем?

- Приставишь к виску и выстрелишь. Ты же хочешь этого, или нет?

- НЕТ! – рявкнул он, почувствовав примерно такую же ярость, как и на базе.

(«Ты слаб, человек»)

Как он вообще мог такое говорить?!

- Нет? Но ты же хочешь умереть, - со спокойной рассудительностью заметил его напарник. – И раз я не могу убить тебя, то это можешь сделать ты сам. Это же так просто. Или на это у тебя тоже не хватает духу?

В мальчике пробудилось неудержимое желание дать вампиру по роже. Так, чтобы сломать нос. Да, обязательно сломать нос. Или, еще лучше, взять этот револьвер, который так мило предлагал монстр, и отстрелить ему голову. В глубине души мальчик понимал, что это глупо, но теперь, когда вампир согласился помочь ему умереть, ему захотелось жить дальше. Хотя бы для того, чтобы доказать вампиру, что он не слаб.

- Поставь меня на землю, - прошипел мальчик.

- Что?

- Поставь… меня… на землю. Я сам… пойду.

На лице вампира появилась издевательская ухмылка.

- Хорошо, Ангел Смерти.

Идти оказалось намного тяжелее, чем мальчик мог себе представить. Ноги упорно отказывались держать, колени подгибались, а вампир шел, не замедляя шага. Мальчик видел только его спину, которая, казалось, тоже ухмылялась. Ненависть к этому вечно издевающемуся монстру давала силы.

- Хочешь пить? – спустя две минуты радостным голосом спросил вампир.

- Нет, - соврал мальчик.

Он сделал еще несколько шагов, а потом лес начал кружиться. Деревья подступили ближе и сомкнули вокруг него плотный круг без единого просвета. Мальчик перестал чувствовать свое тело. Нет, так это не закончится! Он будет жить! Он будет жить, чего бы это ему не стоило!

- Молодец… - прошептал кто-то и взял его на руки.

[Интегра Хеллсинг]

Лес ушел, а кровать с теплым одеялом и мягкой подушкой снова вернулись, и это было хорошо. Мальчик открыл глаза, и кровать все еще была на месте. Деревьев над головой не было, был высокий белый потолок. Сквозь завешенное желтыми шторами окно пробивался солнечный свет. Мальчик повернул голову на бок и увидел длинную полосу света, идущего из-под двери. Рядом с кроватью на тумбочке стояли четыре бутылки с прозрачной жидкостью, последняя была полупуста. Рядом с ними лежали сильно потертые черные перчатки без пальцев с надписью «Hellsing» на тыльной стороне.

Мальчик счастливо улыбнулся.

Откуда-то из коридора раздался знакомый разозленный голос, вскоре полосу света под дверью загородила черная тень.

- Он по-прежнему не приходит в себя, ты это знаешь?! – рявкнул человек за дверью.

- Вы уже говорили мне это, хозяин, - голос вампира был пропитан подчеркнуто-вежливой издевкой.

Улыбка мальчика сделалась еще шире.

- И ты знаешь, что врачи говорят, что он уже никогда не придет в себя, чудовище?!

- Он придет в себя, хозяин.

- Уж ты-то это, конечно, знаешь, а?! Ты у нас что, хренов врач с хреновым медицинским образованием?!

- Я всего лишь Ваш слуга, хозяин.

- О да. Слуга, который не выполняет приказы.

- Я прикладываю все мои усилия, хозяин.

- Знаю я твои усилия, - прошипел лорд Хеллсинг. – Это ты… я говорил тебе присматривать за мальчиком. И что с ним теперь?! Теперь он умирает. Это твоя вина, монстр.

- Это было Ваше решение посылать меня с ним, хозяин, - мальчик почти что видел, как выглядела ухмылка на его лице. - Я всего лишь Ваш монстр, Ваше орудие убийств. Тех, кого убиваю я, убиваете Вы. Таким образом, его смерть будет на Вашей совести, мой господин.

Мальчик прикусил губу, ожидая взрыва. На некоторое время повисла тишина, потом раздался оглушительный удар, а в следующую секунду смех вампира.

- ВОН С МОИХ ГЛАЗ, РАБ! – не своим голосом заорал лорд Хеллсинг. – ТЫ, КАЖЕТСЯ, ЗАБЫЛ СВОЕ МЕСТО, РАБ! УБИРАЙСЯ К СЕБЕ В ПОДВАЛ! ВОН!

Через пару секунд дверь распахнулась, и в палату ворвался красный от злости Артур Хеллсинг. Увидев, что мальчик очнулся, он застыл, растеряно потирая костяшки пальцев на правой руке.

- Доброе утро, милорд, - бодро улыбнулся мальчик.

- Поверить не могу… как ты… как ты себя чувствуешь? – лорд Хеллсинг тоже улыбнулся и подошел к кровати.

- Хорошо, - честно признался он. – Лучше и быть не может, сэр.

- Ну что я говорил! А эти врачи все утверждали, что ты умрешь.

- Ангелы Смерти не умирают, милорд.

Лорд Хеллсинг с облегчением рассмеялся и сел на край кровати.

- Все равно тебе еще лежать тут и лежать. Мне нужен здоровый дворецкий.

- Да, сэр.

- Ты уже почти месяц не приходил в себя, Уолтер. Мы действительно все были уверены… - он оборвал себя и махнул рукой. – Ах, глупости. Когда поправишься, сделаешь доклад о произошедшем.

- Да, сэр. А Алукард разве не сделал, сэр?

Лорд Хеллсинг скривился и бросил задумчивый взгляд на желтые шторы.

- Сделал, конечно, но мне бы хотелось сверить. Подробный доклад, понял?

- Да, сэр.

- А это что? – вдруг спросил лорд Хеллсинг, кивая на бутылки.

- Я думаю, водка, милорд, - как можно серьезнее ответил мальчик.

- Водка? – недоверчиво переспросил он. – Откуда? Вчера ее еще не было.

- От Алукарда, милорд. Он мне должен.

- И ты уверен, что оно не отравлено?

- Да, сэр.

- Значит, как только поправишься – отпразднуем.

- Обязательно, милорд, - улыбнулся мальчик, чувствуя неописуемое счастье. Он был дома! Он действительно был дома!

- Ладно, надо сказать врачу, что ты очнулся… - лорд Хеллсинг встал и подмигнул мальчику. – Рад, что ты жив, Уолтер.

- Я тоже, милорд.

Мальчик закрыл глаза, утомленный разговором, и стал слушать привычные звуки. Где-то во дворе перекрикивались солдаты, отпуская в большинстве случаев пошлые шутки. Кажется, было время обеда, и они шли в столовую. В коридоре тоже вечно суетились какие-то люди. Мальчик еще раз задумчиво оглядел комнату из-под полузакрытых век и, наконец, узнал в ней одну из одиночных палат в южном крыле – так называемую «палату смертников». «Отсюда уже живыми не выходят», - как сказал Джон, когда они уже почти четыре года назад посещали умирающего Эндрю. Была ли это та самая палата? Возможно. Да, в ней тоже были такие вечно завешенные шторы, с трудом пробивающийся сквозь которых свет придавал коже болезненный желтоватый оттенок. Такая же ветхая тумбочка, и такие же проводки, тянущиеся от тела больного к огромному стальному вечно пищащему ящику. Не удивительно, что люди здесь умирали – сама обстановка будто подговаривала их к этому. И все-таки мальчик был рад находиться здесь, только сейчас он понял, как скучал по всему этому. Даже по этой палате, хоть и был в ней всего один раз. Он торжествующе улыбнулся, потому что знал, что выйдет отсюда. Вернется оттуда, откуда обычно не возвращаются. Как всегда.

А потом будет большая попойка, хлопающие по спине друзья, болящая на утро голова и, наконец, ужасный беспорядок в кабинете лорда Хеллсинга, на уборку которого уйдут часы – возвращение к серым будням.

С годами мальчик научился получать удовольствие от уборки. Все находило свое место, все становилось правильным и хорошо уложенным. Все стояло неподвижно и неизменно. Вещи будто отображали полную противоположность к реальности. Смотрите, как все должно быть, говорили они, смотрите, чего у вас никогда не будет. Это было именно то, чего так не хватало в жизни мальчика – порядка и покоя.

Скоро будут новые задания. Новые кровопролития. Новые бессмысленные смерти. Тысячи и десятки тысяч людей, которые умирают на войне, чтобы через несколько лет о них помнили только родственники. Вот она, судьба людей – забвение. Разве жизнь была не бессмысленной вещью?

Мальчик мрачно усмехнулся. Нет, он не уйдет просто так. Если уж ему суждено умереть, то о его смерти будут рассказывать легенды. Но его жизнь только начиналась. У него еще было время… много времени…спешить было некуда… можно было поспать… просто взять и поспать…

 

***

Мальчик открыл глаза и тут же почувствовал, что в комнате кто-то есть. Приподнявшись на локтях, он увидел фигуру, не шевелясь, сидевшую на подоконнике распахнутого окна.

- Доброе утро, Алукард.

- Скорее доброй ночи, Ангел Смерти. Светать еще не начало.

- Полнолуние?

- Полнолуние.

Тишина, нарушаемая только тихим пищанием приборов и тиканьем часов. Мальчик встал, срывая с себя многочисленные проводки, и забрался на подоконник рядом с вампиром. Лунный свет окутывал фигуру монстра в серебряное сияние и делал кожу еще бледнее, чем она была на самом деле. Черные волосы, рассыпавшиеся по белой рубашке, сильно контрастировали со всем остальным.

- Ты забавно так выглядишь, - заметил мальчик. – Как-то благородно, что ли.

Вампир обнажил в улыбке белые клыки и внимательно осмотрел его.

- А ты выглядишь, как сбежавший из лечебницы сумасшедший, Уолтер.

Мальчик тоже улыбнулся и бросил беглый взгляд на свою больничную пижаму.

- Пожалуй.

- Я ведь говорил хозяину, что ты будешь жить, - заметил он вдруг.

- Я слышал.

- Я знаю.

Снова молчание. Мальчик задумчиво посмотрел на погрузившийся в полутьму двор, а потом снова на вампира. Их взгляды встретились.

- Жаль, что все это закончилось, - прошептал мальчик. – Я даже не думал о том, что тот костер перед пятой базой будет последним… а теперь уже все…

- Будут еще другие бои с другими кострами.

- Надеюсь.

- Хотя так интересно уже, наверное, не будет. Вряд ли мы так скоро увидим врагов подобных этим психам.

- А жаль… это было весело. К тому же, знаешь, не думаю, что еще когда-нибудь встречу человека, который сможет голыми руками перехватывать мои нити. Жаль, не я убил его.

Вампир не ответил и откинул голову назад, глядя теперь в усеянное звездами небо. Подул ветер, принеся в палату освежающий ночной воздух. Мальчик подумал о том, что сейчас уже должна быть поздняя осень, и поразился по-летнему теплой погоде. Так прошло несколько минут, и оба все еще молчали.

- Только в следующий раз лучше без такой пробежки по лесу, какая была у меня, знаешь…

Вампир, все еще не глядя на него, снова улыбнулся. Как-то совсем не так, как делал это обычно. Скорее как мечтающий о чем-то ребенок.

- Сколько тебе было лет, когда ты впервые убил? – спросил он так же мечтательно отвлеченно, как и улыбался.

- Девять, - почти не задумываясь, ответил мальчик. – Почти десять. Летом. Шестнадцатого или семнадцатого августа, не помню точно.

- И как, понравилось?

- Наоборот. Меня так страшно долго мучила совесть… - он думал замолчать, но вдруг стал говорить дальше. - Это был вампир, который совсем недавно стал таким. Я даже помню его имя: Оливер Стивенсон. В Хеллсинге сейчас работает один Оливер Стивенсон… забавно даже, - мальчик улыбнулся и тяжело вздохнул. – Тому был двадцать один год, он родился, вырос и умер в Ньюкастле. Он никогда не покидал его за всю свою жизнь и не покинул после смерти. При жизни он был полным парнем с растрепанными светлыми волосами, бледными веснушками и слишком детским лицом. Его отец сгорел вместе с их домом за месяц до того, а от матери он видел только могилу, - слова лились единым потоком, так слажено, будто бы он всю жизнь готовился рассказать это.

Мальчик тоже запрокинул голову назад, прислонившись макушкой к холодной стене, и продолжил:

- Стивенсон встретил какую-то девушку через неделю после того, как остался без всяких средств на улице. У него не было родственников, а так людей он сторонился, друзей у него не было. А эта девушка предложила ему пожить у нее. Просто увидела на улице и предложила, и Стивенсон согласился. А потом она укусила его, наверняка не рассчитывая на то, что он станет вампиром. Но он стал. Она сама была человеком еще совсем недавно, и, увидев, что сделала, растерялась и сбежала, а Стивенсон остался. Он довольно быстро привык к жизни вампира, наверное, потому что никогда не любил людей. Он нашел всех тех, с кем когда-то учился в школе и кто еще жил в Ньюкастле, и убил их. Всего двадцать человек. Никто из них не стал вампиром. Через месяц в это вмешался Хеллсинг. В Ньюкастл послали меня, Рика и еще одного типа, который был новобранцем и погиб уже спустя два месяца после этого. Вообще-то, никто из нас не обладал хоть каким-то опытом, но тогда все были заняты тем случаем на севере Шотландии, не до такой мелочи было. Поэтому поехали мы… - мальчик вдруг пожалел, что у него нет сигарет. – Мне не понравился Ньюкастл. Какой-то он был грязный и бедный. Накануне прошел дождь, а мы шли по узкому тротуару, превратившемуся в одну большую лужу. Небо было плотно затянуто тучами, на улице совершенно темно. Я помню, что мне было страшно, все время создавалось чувство, что кто-то смотрит мне в спину. Мы даже не искали его, мы просто шли, стараясь хоть как-то обходить лужи, и тут на идущую впереди нас девушку из подворотни набросился вампир. Никто из нас не отреагировал достаточно быстро, чтобы спасти ее. Я просто застыл на месте, и большими глазами смотрел на него… на них… и Рик с тем, вторым, тоже. А потом Рик с криком бросился вперед. Я не знаю, зачем он это сделал, ведь у него был револьвер. И разве он не знал, что вампиры намного сильнее людей? Конечно, знал. Мы все это знали. Но Рик прыгнул, а Стивенсон откинул девушку в сторону и еще в воздухе схватил его за горло. Из чистых рефлексов, наверное. Тот второй достал револьвер, направил на вампира и закричал мне: «Пацан, сделай что-нибудь!», а я просто стоял и смотрел. И Стивенсон тоже смотрел. Сначала на меня, потом на того парня, а потом на Рика, который прохрипел: «Сдавайся, чудовище – мы из Хеллсинга». Будто бы кому-то, кто только месяц назад стал вампиром и никогда не покидал родного города, что-то скажется название Хеллсинг! Хотя мы ведь не знали этого, мы тогда вообще ничего о нем не знали. Да и вообще, как смешно мы выглядели! Девятилетний мальчик и два парня лет семнадцати, одного из которых он держит за горло, а у второго, пусть и есть оружие, но так трясутся руки, что он едва ли попадет в слона. Но кто когда-либо наставлял на Стивенсона оружие и говорил «Сдавайся»? Да никто. Все, кого он убивал, даже не успевали оказать сопротивление, и поэтому вампир запаниковал. «Я убью его! - завизжал он, сжимая пальцы вокруг горла Рика еще сильнее. – Еще шаг и, клянусь матерью Божьей, я убью его! Опустите оружие!». Вампир, который клянется Божьей матерью, разве это не смешно? Но тогда мне не было смешно, я просто оцепенел. И не было смешно Рику, который издавал слабые хрипы и отчаянно дергался в руках вампира, и тому, второму, тоже смешно не было, он не опустил оружия и вообще не пошевелился, вместо этого просто стоял и смотрел, как и я. Но Стивенсон не понял, почему он не убирает свой гребаный револьвер, он воспринял это совсем по-другому, и сжал пальцы еще сильнее. «Уолтер, твою мать! - заорал тот парень. – Да сделай же что-нибудь!». Сделай что-нибудь! Будто бы ему было девять, а не мне! «Отпусти его, иначе я убью тебя», - пропищал я, потому что не хотел его убивать. Знаешь, одно дело – разрывать на клочки большие куклы, у которых вместо головы – набитый какими-то тряпками мешок, а на лице красным нарисованы большие глаза-пуговицы и торчащие из кривого рта клыки, другое – делать то же самое с живым человеком... ладно, но человеком, но разве это важно? А Стивенсон посмотрел на меня и почему-то не нашел ничего забавного в том, что ему угрожает маленький мальчик. Более того, он нашел это устрашающим. Я видел это в его глазах, по тому, с каким искренним ужасом он смотрел на меня. А Рик уже даже перестал хрипеть. И тогда я поднял руку, и выпустил одну единственную нить. Она отделила от его тела голову и руку, которой он душил Рика. И это было такое странное чувство, убивать его… я чувствовал себя последней сволочью… да, я знал, что он «плохой», но в этот момент плохим вдруг стал я. Я убил его, хотя он ничего мне не сделал. Я не знал его, я никогда не видел его до этого, но я все равно убил его. И почему? Да даже не из чувства голода, как это делал он, а просто потому, что какой-то идиот, который сам не мог выстрелить, заорал мне: «Сделай что-нибудь!». Просто потому, что кто-то сказал мне пойти и убить вампира. А что он сделал, этот вампир? Он ведь просто хотел жить. Разве он виноват в том, что для выживания ему нужна кровь? Вот мы, чем мы лучше? Мы тоже убиваем людей, мы убиваем людей, хотя мы сами люди. Он не был человеком. Неужели это дает ему меньше прав убивать, чем нам? А Рик тем временем грохнулся на землю, рука Стивенсона продолжала сжимать его горло, но только теперь она не была приросшей к телу, теперь она была отдельно. А через несколько секунд все это рассыпалось в прах. Мы подошли к Рику, и тот парень поднял его на ноги. Рик отряхнулся, и мы молча пошли дальше, как будто ничего и не случилось. Мы вызвали полицию, мы объяснились с ними, а потом мы легли спать. Мне снился Стивенсон, как он стоит на залитом лужами тротуаре и с ужасом смотрит на меня, а потом его голова отлетает в сторону. Снова и снова и снова и снова… раз за разом. Для всех Стивенсон умер один раз, а для меня он умирал каждую ночь. Я узнал о нем все, что мог узнать, и я не знал, зачем. Возможно, хотел убедиться в том, что он заслужил смерти. Но все, что я выяснил, это то, что он был тихим и забитым парнем, который никому ничего не делал при жизни. Он был немного слабоумным, но его отец никогда не хотел этого признавать. Оливер Стивенсон закончил среднюю школу. Он учился хорошо, но был слишком не таким, чтобы его приняли сверстники. Над ним издевались, с ним постоянно играли какие-то злые шутки, его били. Окончив школу, он стал работать в сапожной мастерской отца. А потом их дом вместе с этой мастерской сгорел, и Стивенсон ушел. Ему бы наверняка помогли соседи, если бы он попросил, но он этого не сделал – он просто исчез из района, в котором жил. Все думали, что он тоже погиб в огне, и думали так и дальше, даже когда не нашли в развалинах его останков. Полиция не стала заниматься этим дальше, потому что у Оливера Стивенсона все равно не было никаких родственников и друзей, никто не стал бы им интересоваться. И поэтому он умер. Это было то, что я узнал о нем. Как думаешь, мне стало от этого легче?! А, Алукард, как думаешь, моя совесть успокоилась?!

Вампир не ответил, но мальчик и не ожидал этого.

- Меня около месяца мучили кошмары, а потом вдруг перестали. Я убивал и дальше, но больше никогда не испытывал ничего подобного. Быстро привык, стал даже получать от этого удовольствие. Я был убийцей, но именно поэтому меня уважали. Временами я чувствовал угрызения совести именно за то, что не чувствовал их, когда убивал. Убивать - это грех, так ведь? За такое попадают в ад. А грехи можно искупить, только если сожалеешь о содеянном. Но разве я сожалел? Нет, - мальчик замолчал, зажмурив глаза и чувствуя, как свежий ветер мягко дует в лицо. - Это правильно, что я не чувствую угрызений совести. Это ведь моя работа, я – Ангел Смерти. Я должен нести смерть другим. Это ведь ты сказал, да? И я ведь, вроде, творю доброе дело, избавляю мир от подонков вроде этих фашистов, да? Только вот Стивенсон, он ведь не был таким.

Вампир, наконец, отвел взгляд от неба, и с улыбкой посмотрел на мальчика.

- Был, - уверенно ответил он. - Возможно, не когда был человеком, но когда стал вампиром. Мы все такие. Да и разве бы ты думал об этом, если бы столкнулся с ним сейчас? Нет, ты бы просто прикончил его и забыл. Даже если бы он был человеком, а не вампиром, разве бы тебя это затронуло?

- Нет. Конечно, нет. Я убиваю всех, кого мне говорит убивать лорд Хеллсинг. А какая мне разница, кем там была моя жертва? - мальчик ухмыльнулся и покачал головой. – Смотри, какой я бесчеловечный. А мне казалось, мы тут гуманисты.

Вампир тихо рассмеялся.

- Конечно, гуманисты. Главное помнить то, что те, кого мы убиваем либо действительно не люди, либо какие-то отморозки, которые вообще не заслуживают носить гордое название «человек».

И снова тишина. Где-то залаяла собака.

- Я никогда не думал, что смогу что-то так рассказать, - признался мальчик. – Эта история с Оливером Стивенсоном. Я никогда не говорил о ней… то есть говорил, но не так.

- Но ты хотел, - заметил вампир.

- Да… хотел, наверное. Я и Рик, мы часто рассказываем об этом парням. Но только тогда это звучит, как какой-то анекдот. И все смеются в конце, хотя я никогда не понимал, над чем, - он вдруг почувствовал сильную злость на своих приятелей. - Разве это смешно, что какой-то забитый и немного слабоумный парень потерял все, что у него было, включая жизнь, и пошел мстить тем, кто когда-то шпынял его?

- Да, - сказал вампир и ухмыльнулся. – В этом есть определенная ирония. Хотя это явно не та причина, по которой смеялись наши бравые солдаты.

- Наверное, они смеются потому, что мы с Риком всегда красочно расписываем, как чуть не наложили в штаны. Но знаешь, что довольно весело? Этот Оливер Стивенсон, который работает у нас в Хеллсинге, я никогда не любил разговаривать с ним. Как-то он мне неприятен, иногда ловлю себя на том, что стараюсь избегать его, - мальчик зевнул и рассмеялся, хотя сам толком не знал, почему, - но это не самое веселое. Самое веселое то, что я замечаю, что Рик делает то же самое. И я вот как-то подумал, если я замечаю, что Рик это делает, то, замечает ли Рик, что это делаю я? Мы никогда не говорили о том случае, знаешь… серьезно говорили, я имею в виду. Наверное, просто потому, что не о чем. А вообще, это был единственный раз, когда мы работали вместе. Мои остальные напарники вообще как-то долго не живут. Забавно, а? Может, я проклят? – он спросил себя, что за чушь несет, но ответа не нашел. – Всегда хотел постоянного напарника. Это как-то лучше. Хоть что-то, к чему можно привыкнуть.

- Я могу быть твоим постоянным напарником, - беззаботно ответил вампир. - Ты милый ребенок, и тебя надо защищать. Кто ж это сделает, если не я?

Мальчик рассмеялся и сплюнул в темноту двора.

- Во-первых, я не милый. Во-вторых, я не ребенок. И, в-третьих, меня не надо защищать.

Вампир ухмыльнулся еще шире и похлопал его по голове.

- Конечно, ты милый, Ангел Смерти. Скоро по твоей романтической персоне будут сохнуть все девушки округи, помяни мое слово.

- А я и не против, - заявил мальчик и тоже ухмыльнулся.

- Я уже вижу, как ты ходишь по борделям с друзьями, - пророческим голосом сказал вампир.

Мальчик задумчиво прикусил губу.

- Откуда ты достал водку? – спросил он через некоторое время.

- Оттуда, где ее уже нет.

- А перчатки?

- Еще на базе. Мне их предъявил толстяк и сказал, что это все, что от тебя осталось. Так что я их взял, и пообещал отдать тебе. Видишь, отдал. Так что все могут остаться довольны.

- Что бы я без тебя делал… - протянул мальчик.

- Ты? Был бы задушен той каланчей. Ладно, Уолтер, пора спать – уже четыре утра.

Оба поднялись с подоконника и теперь стояли друга напротив друга.

- Выходит, что я обязан тебе жизнью, - заметил мальчик.

- Да, и не один раз, - усмехнулся вампир.

- И я никогда не отдам тебе долг.

- Никогда – слишком долгий срок, чтобы загадывать на него.

Луна зашла за тучу. Мальчик пожал плечами и еще раз внимательно посмотрел на своего напарника. Волосы вампира снова стали короткими, мальчик всегда поражался тому, когда он успевал это делать. Красные глаза матово блестели в полутьме.

- С тобой весело работать, Ангел Смерти, - сказал он.

- С тобой тоже, Алукард, - отозвался мальчик.

Они постояли так несколько секунд, а потом вампир исчез. Мальчик вернулся в кровать и натянул на себя одеяло. Было ужасно грустно, и он толком не мог объяснить, почему. Наверное, просто потому, что все это кончилось.

 

***

Солнечный свет озарял казарму солдат Хеллсинга. Мальчик вошел, закрыв за собой дверь, и ощутил явственное чувство дежа вю. Казарма была пуста, все кровати аккуратно застелены, только на той, что стояла в самом конце, сгорбившись, сидел человек. Мальчик подошел к нему, но он не поднял голову.

- Привет.

- Уже вышел из комнаты смертников?

- Ага, я выйду откуда угодно.

- К тебе никого не пускали, хотя мы все хотели навестить, знаешь.

- Верю. Я там чуть не сдох со скуки.

- Теперь рассказывай. Ну что, как прошло? – спросил Рик. Козырек натянутой на глаза красной бейсболки полностью закрывал лицо.

- Отлично.

Чувство дежа вю все возрастало.

- Дали им хорошего пинка под зад, а, Уолтер?

- Еще как! А как дела у тебя?

- Хорошо, - небрежно ответил Рик, а мальчик спросил на себя, чего это он вдруг одел эту тупую бейсболку.

- А где все, Рик?

- Все? Какие «все»?

Что-то внутри мучительно сжалось. Он уже видел это, точно видел, и ничем хорошим это не кончилось.

- Ну, Джон, Бобби, Майк, все остальные…

Рик резко поднял голову, и мальчик почему-то приготовился отшатнуться.

- Стреляют они, а я три пальца сломал, вот и сижу тут как последний идиот, - он широко улыбнулся и продемонстрировал забинтованные пальцы, которые разглядывал все это время.

Мальчик рассмеялся, почувствовав резкое облегчение. Чего он вообще боялся только что? Теперь он уже не мог этого сказать.

- И вот что, - продолжил парень, - я хочу услышать подробности.

Мальчик покачал головой.

- Не, вот все соберутся, тогда и расскажу. А то что мне по тридцать раз пересказывать?

- Тоже мне, - фыркнул Рик. – Не ленись, малой, если старшие тебе говорят рассказать, то надо их слушать.

- А не пошел бы ты, Рик? Сигаретой лучше угости, я уже почти два месяца как не курил.

- О-о… бедный ребенок… - протянул парень и покрутил в руках пачку сигарет, - не получишь.

Мальчик ухмыльнулся и выхватил ее нитями. Старый трюк, который всегда работал.

- ЭЙ! ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ! – заорал Рик. – КОЗЕЛ!

- Я тоже люблю тебя, Рикки, - протянул тот. – Спички есть?

- Хрен тебе, а не спички, малой.

- Ну-ну, не будем грубыми. Сколько мы не виделись, а? Мог бы встретить получше.

Рик достал из кармана коробок и кинул ему.

- Держи уж.

Мальчик с наслаждением закурил и улыбнулся. Жизнь снова была прекрасна.

 

Эпилог

Now roaming through this darkness, I'm alive but I'm alone.

Part of me is fighting this but part of me is gone.

3 Doors Down, «When I'm Gone»

 

- Уолтер?

- Да?

- Ты вернешься живым. Это приказ.

Живым? Нет, он уже не вернется живым. Извини, малышка, тебе придется разбираться с проблемами самой, пока не придет вампир.

- Да, миледи. Как пожелаете.

Интегра бросила на него печальный взгляд и с шумом захлопнула дверцу машины. Кто бы мог подумать, что «прощай» можно сказать таким способом? Наверное, вампира бы это позабавило.

Машина резко сорвалась с места, будто ее водитель хотел выиграть Формулу 1. В этот момент он невольно вспомнил, как она рыдала у него на коленях – маленькая, беззащитная девочка, нагруженная наследством отца. Тогда он с ужасом спрашивал себя, выглядел ли он таким же маленьким в этом возрасте. Наверное, да. Но в Хеллсинге не было места детям, а если они там все-таки оказывались, то им приходилось быстро вырастать. Печальный факт, особенно когда к тебе прижимается заплаканная девочка, которая должна управлять этой Богом проклятой организацией. Даже сейчас она была для него все тем же ребенком, его малышкой, его почти что дочерью, которую надо защищать от всего.

Но она сможет обойтись и без него. Интегра была истинной Хеллсинг, как любил подчеркивать вампир, хотя из его уст это было скорее оскорблением, чем похвалой – его способом сказать: «Вы идиотка, хозяйка». Но она действительно была истинной Хеллсинг и могла этим гордиться. Упрямая, целеустремленная, порой до абсурда бесстрашная, обладающая великолепным самообладанием. Она не пропадет, а там уж вернется вампир.

Он повернулся и посмотрел на своего врага, стоящего на фоне полной луны. «Все по правилам, Алукард, видишь. Вот он, финал. Вот только наступил он не через один месяц, а через пятьдесят пять лет, шестьсот шестьдесят месяцев, выходит. Хоть не через шестьсот шестьдесят шесть, и на том спасибо».

Он бы даже не удивился, если бы ему сказали, что сейчас полночь. Это было правильно, это было по правилам, придуманным вампиром. В конечном итоге все всегда шло по его правилам.

И все было хорошо.

Он умирал на старости лет, оставив за спиной долгую, насыщенную событиями жизнь.

Он умирал, защищая свою маленькую леди.

Он умирал в бою с единственным достойным противником, которого встречал за всю жизнь.

Он не мог бы представить себе лучших обстоятельств для смерти. И он не уйдет из этой жизни просто так, а постарается прихватить с собой в ад этого типа, или, по крайней мере, надолго вывести его из строя.

Все это пронеслось в голове за какую-то долю секунды, потом он взмахнул руками, выпуская нити. Произошло именно то, что он и ожидал.

- Я так и знал! – услышал он свой голос. – Значит, это действительно ты!

В последний раз, Ангел Смерти, вот он, финал. Пришло время опустить занавес. Он улыбнулся и посмотрел в глаза своему врагу, в глаза своей смерти…

Глаза.

…и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Глаза.

Его лицо ничуть не изменилось с тех пор, да и было ли в этом что-то удивительное? Вот только…

Глаза.

…что-то все-таки было не так…

Глаза.

…или все-таки так?

Глаза. Они были не такими в прошлый раз. Он не мог точно сказать, в чем было отличие, но оно было. Или нет?

Нет. Нет. Нет. Все было правильно.

Он попытался отвести взгляд, и уже не смог. Все было не так, все пошло неправильно. Он вдруг понял, что занавес не опустится сегодня. Судьба садистично ухмыльнулась и толкнула его в очередную яму. Будто их до этого не было достаточно.

«Подожди до следующего полнолуния, Уолтер. Или, может, до шестьсот шестьдесят шестого… мы посмотрим…»

Голова закружилась, мир вокруг перемешался, разгромленная улица Лондона растворилась.

Он видел только глаза, а потом они исчезли.

И появился лес.

Хотя можно ли было назвать это лесом? Скорее, нет. Деревья были посажены ровными рядами, все время на одном и том же расстоянии друг от друга. Земля была совершенно голой, без покрова палой листы и мха. Вокруг стояла мертвая тишина, только костер трещал.

Да, костер.

Мальчик понял, что сидит у костра на идеально-квадратной поляне. Ветра не было, все стояло совершенно недвижимо, и только языки пламени шевелились в своем стремительном танце. Не было холодно, и не было жарко. Как он вообще здесь оказался? Мальчик почувствовал на себе чей-то взгляд и посмотрел на другую сторону костра, ожидая увидеть там вампира. Но его не было. Вместо него на голой земле сидел высокий человек в форме капитана. Ворот плаща был поднят так высоко, что закрывал половину лица, фуражку, из-под которой выбивались светлые волосы, странный тип натянул до самых бровей, так что в отблесках пламени были видны только пронзительно-голубые глаза.

Мальчик узнал его и попробовал вскочить, но ничего не вышло. Он вообще не мог пошевелиться.

- Я не знаю, как ты это делаешь, - хрипло прошептал он, - но скоро придет Алукард, а на него эти твои фокусы точно не подействуют.

Да, теперь вдруг мальчик понял, что делает среди этих ровных рядов деревьев – он ждет вампира.

- …он не придет… - не выражающим никаких эмоций голосом сказал капитан. Хотя сказал ли? Он не открывал рта, и звук, казалось, исходил отовсюду.

- Конечно, он придет, - стало жутковато, но он не подал виду.

Капитан покачал головой и с неожиданным сочувствием посмотрел на мальчика.

- ...нет…

- Алукард приходит всегда, - с уверенностью ответил он, - он не оставит меня.

- …не здесь… здесь конец…

Его глаза были ненормально голубыми. Будто кто-то покрыл радужку ровным слоем насыщенно-синей краски.

- Что… что ты вообще такое?

- …не знаю…

Мальчик предпринял еще одну попытку встать, и не смог. Зато поднялся капитан, и подошел к нему.

- Я убью тебя, помяни мое слово.

- …ты не можешь… здесь… - теперь и в его голосе звучало это странное сочувствие.

- Значит, я выберусь отсюда.

- …нет…

- Я – Ангел Смерти, я выбираюсь откуда угодно. У этого леса ведь есть конец, а?

- …нет…

Это прозвучало как-то пугающе честно.

- Глупости. У всего есть конец.

- …это – конец… у конца нет конца…

- Чушь, - мальчик тряхнул головой, и с радостью подумал, что действительно смог это сделать. Что-то еще не позволяло ему встать, но, по крайней мере, он мог шевелиться. – Алукард придет, мы выйдем отсюда, и тогда я найду и убью тебя.

- …уже поздно… извини… - снова это дурацкое сочувствие в голосе и взгляде.

Мальчик рванулся вперед, и у него это действительно вышло.

Ему вдруг показалось, что он находится под водой. Задрав голову, он увидел большое пятно света и поплыл к нему, прорываясь сквозь тяжелую, зыбкую воду, больше напоминающую песок. Яркий электрический свет брызнул в лицо. Он распахнул глаза. Но разве они не были открыты до того?

Кто-то в белом склонился над ним. Он резко сел, выбросив руку вперед, и схватил незнакомца за горло, потому что как-то понял, что это - враг. Перчаток на руках не было, он был раздет по пояс, к телу крепилось около десяти проводков, от груди и до живота прямой линией шел, видимо, только что сделанный шов. Вокруг кушетки, на которой он лежал, стояло еще несколько человек, которые с живым интересом наблюдали за происходящим.

- Позовите капитана! Пусть вернет его назад, – крикнул кто-то.

А он с ужасом смотрел на свою руку. Это не была его рука, это была рука взрослого… нет, старика. Как такое могло случиться? Нет, не важно. Сейчас надо было просто выбраться отсюда.

Человек, чье горло он сжимал, издавал слабые хрипы и дергался, кто-то другой попытался разжать его пальцы, еще двое явно хотели снова уложить его. Нет, так это не пойдет.

- Великолепно! – услышал он чей-то полный радостного восторга голос.

О, тебе это нравится, ублюдок? Ничего, сейчас будет еще лучше.

- …не будет… ложись… - голос пришел откуда-то и прозвучал так повелевающе, что ему почти нельзя было сопротивляться. Почти.

Человек в его руках продолжал дергаться. Точно так же, как и Рик когда-то. И тут по телу прошла сильная дрожь, в виски будто воткнули раскаленные спицы.

- Начинается! – объявил все тот же восторженный голос. – И он даже будет в сознании! Как весело!

Дрожь усилилась. Он уставился на свою старческую, покрытую шрамами руку. Мускулы напряглись, вены вздулись, пальцы судорожно вцепились в горло человека, который, будь он действительно человеком, наверняка был бы уже мертв. А потом все стало меняться. Сначала по коже прошло странное свечение, постепенно исчезали морщины и шрамы. Свечение будто впиталось в тело, и тогда пришла боль. Она была совсем не такой, какую он чувствовал обычно. Здесь нельзя было назвать ее источника, она просто была повсюду. Он откинулся назад и заорал, ногти одной руки глубоко врезались в ладонь, вторая продолжала сжимать горло живого покойника. Он бы уже не смог разжать пальцы, даже если бы захотел.

И вдруг он увидел перед собой ярко-голубые глаза, и почувствовал, что снова тонет. Одновременно с этим куда-то уходила боль, но это не было правильно. Он знал, что должен был оставаться в сознании, хоть и не понимал, зачем. Возможно, просто потому, что эти типы явно хотели, чтобы он отключился.

- Нет, можешь забыть об этом, - выдавил он, голос прозвучал совершенно не так, как обычно. Как-то слишком взросло.

Мутная вода смыкалась над его головой, но он упорно пытался оставаться на поверхности.

- …хватит… это все равно конец…

- Нет… не со мной… я сам… решу… когда будет… конец…

После этих слов кто-то рассмеялся, но ему уже было все равно. Казалось, кости меняли свою форму и выворачивались из суставов. Он издал еще один хриплый крик и все-таки утонул.

Мальчик грохнулся на землю. Зубы громко стучали, все тело тряслось. Черт подери, что это вообще было?! Он посмотрел на свою дрожащую руку, но она выглядела так же, как и всегда.

Мальчик с трудом поднял голову и встретился взглядом со странным типом.

- Я выйду отсюда, клянусь, я выйду отсюда! – выкрикнул он, почувствовав непонятно почему подступающую панику.

- … извини… - повторил капитан и начал растворяться.

- Стой! Ты просто боишься! Боишься драться со мной! – с ужасом закричал мальчик, он не хотел оставаться один в этой идеальной тишине среди стоящих в идеально-ровных рядах деревьев. - Стой!

-…прощай… мой враг…

Он исчез, а мальчик почувствовал, как уходит дрожь, а вместе с ней и воспоминания о том странном… сне? Был ли это сон? Да, вероятно. Теперь он мог встать, но не сделал этого. Он подождет, пока вернется вампир. И тогда они пойдут отсюда, пойдут вместе.

Трещал костер, в остальном было совершенно тихо. Мальчик задрал голову наверх и посмотрел в темное небо без единой тучки и без единой звезды. Была ночь, но откуда-то все равно исходил свет. Мальчик почувствовал безвыходное одиночество. Он все-таки встал и пошел вперед, в лес. Вампир догонит его.

Он шел без всякой цели, просто вдоль одного ряда деревьев. Полностью одинаковых деревьев. И ничего вокруг не менялось. В какой-то момент он перешел на бег.

Ведь этого не могло быть! Этот лес, он должен был иметь конец! Где-то там он должен был кончиться. Надо было просто идти достаточно долго. Или бежать, да, наверное, еще лучше бежать.

Мальчик ускорился.

Скоро он будет сидеть в поместье Хеллсинга и смеяться над тем, что испугался, что какой-то тупой лес никогда не кончится. Он будет рассказывать об этом Рику и остальным, и они будут смеяться вместе с ним. Все будут смеяться. Скоро… уже скоро…

- АЛУКАРД! – заорал мальчик, и лес поглотил звук его голоса.

Теперь он бежал так быстро, как вообще мог и с ужасом понял, что совершенно не устает. Ничто не менялось, одинаковые деревья в одинаковых рядах тянулись куда-то в бесконечность вокруг него. Возможно, ему стоило просто упасть и потерять сознание, как в прошлый раз. И тогда, когда он очнется, вампир будет с ним, и все будет хорошо. Не замедляя бега, он снова посмотрел в небо, надеясь, что увидит там хоть одно облако, но оно было все тем же полотном, ровно закрашенным темно-синей краской.

Может, это и есть смерть? Нет, глупости. Такого не может быть, такого просто не может быть. Он выйдет отсюда, чего бы это ему ни стоило. Непременно выйдет.

Мальчик не прекращал бежать. Там, впереди, у этого леса обязательно будет конец.

А где-то за спиной догорали угли его последнего костра.

[Alice Parker]

НАЗНАЗВАНИЕ: Книжки

АВТОР: AliceParker/Mona

EMAIL:

КАТЕГОРИИ: Romance

ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Пип/Виктория

РЕЙТИНГ:PG

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: нет

СОДЕРЖАНИЕ: Субботний вечер. привычная беседа Пипа и Виктории переходит в серьёзный разговор. Продолжение рассказа "Пятница. Вечер."

СТАТУС: завершено

ОТ АВТОРА: о ревности

 

Субботний вечер в особняке организации Хеллсинг.

Серас Виктория ходила туда-обратно по одному и тому же маршруту, каждый раз относя из библиотеки в свою комнату стопку книг. Она передвигалась мелкими шажочками, потому что боялась выронить книги из-за своей природной неловкости и детской неуклюжести. Вики сдула упавшую на лицо челку, поскольку руки у нее были заняты. По субботам и воскресеньям Хозяин Хозяина разрешила ей свободную форму одежды, чему Серас была несказанно рада, поэтому и нарядилась в желтую юбку в складку, простую белую футболочку с V-образным вырезом, обула белые туфельки-тапочки с ремешком, а на руку надела браслет из сердечек и цветочков. Словом, милый и простой образ.

В это время Пип шёл по коридору, топая своими ботинками. Направляясь в свою комнату, он поднялся по лестнице и обогнул угол, прошел по коридору в предвкушении сна или хотя бы телевизора, потому как прошлой ночью барные девицы его изрядно вымотали, а весь день он отходил от этого, хотя и была кое-какая работа. Увидев, как Серас выходит со стопкой книг из библиотеки, он замер. «Серас в гражданском. Серас. Виктория. В. Гражданской. Одежде. Серас в гражданском??!!!!". Он был настолько шокирован, что не сразу обратил внимание, что она тащит эти тяжеленные книги.

-Девчушка, что это с тобой? А ну давай сюда, - подошел к ней Пип. - Такая нарядная и тяжести таскаешь.

У капитана сегодня добрый настрой, хотя он мог и вдоволь поиздеваться над её нарядом. Мог не помогать вовсе, ведь она была в состоянии носить тяжести намного превосходящие по весу те, которые он был способен поднять. Пип неотрывно смотрел на её юбку, прикидывая, насколько она длиннее/короче униформы, и бесстыдно глазел на кофточку, точнее на грудь, потому что он никогда не видел её в одежде с вырезом.

-Зачем это вы мне помогаете? Я и сама могу – сказала Вики, опустив глаза - И я вовсе не нарядная, я просто… просто так… - Вики хорошо помнила грустное окончание вчерашнего вечера, и из-за этого пребывала весь день в унынии и тоске, а, встретив капитана, вовсе не находила для него слов. Сегодня Виктория снова почувствовала себя ненужной. Когда умер ее отец, это чувство глубоко поселилось в ней. Потом был приют - там оно разрослось и окрепло. Потом убили весь ее отряд- это подкосило ее. Ощущение ненужности начало проходить здесь, в этом доме с людьми, которые о ней заботились - с добрым и учтивым Волтером, с Хозяином, который хоть и был несговорчив, но учил ее, и помогал ей понять себя, свою новую обретенную сущность, … с капитаном. Но вчера она снова остро почувствовала это - ненужность. «Зачем ему я, если он едет к другим? зачем вообще всё это?» Подобные мысли не давали Вики покоя весь прошедший день.

- Jolie, - сказал Пип и снова не без удовольствия осмотрел её. Он никогда не пытался прятать глаза, когда видел красивую девушку. И он знал, почему ей грустно. Он даже предполагал, что она плакала вчера. - Потому что девушки в гражданском тяжести не таскают - улыбнулся Пип.

-Не утруждайте себя, капитан. Вы же шли к себе в комнату, чтобы отдыхать. Я сама сделаю все, – ее голос был тихим. - Мне немного еще осталось отнес…- Он забрал у неё книги.

- Отдохну на том свете. Так куда тащить? – спросил Пип.

- Да… ко мне… в комнату.. в подвал, - какая-то грустная вымученная улыбка появилась на лице Серас. - Знаете, где Хозяин живет? Ну, вот там же и моя комната находится, только немного в другой стороне. Внизу, в общем.

Вики покорно следовала за Пипом мелкими шажочками.

- Серас, я знаю, где твоя комната, - ответил Пип, слегка склонив голову на бок. - Вот когда мы с Дэйвисом устанавливали там жучки... – наиграно произнес он, глядя вперёд и шагая по коридору.

От слов капитана Серас чуть не хватил удар. Она резко остановилась как вкопанная -ЧТО???!!! Жуки!!! Какие еще жуки!!!!!! - на ее лице читалась явная паника. Вики с ужасом пыталась вспомнить, всё не предназначенное для чужих глаз, что она делала в своей комнате. У нее подкашивались колени.

- Да шучу я! Думаешь, Алукард допустил бы это? – Капитан любил подшучивать над ней.

Виктория спохватилась и быстро догнала Пипа:

-Ваши шуточки, капитан, меня в гроб загонят когда-нибудь!... Ой! – она прикрыла рукой одну из своих очаровательных улыбок. - Вот я глупость сморозила, правда?? Хи-хи!

- Ты в гробу до сих пор не спишь? - спросил Пип, надеясь, что она спит в постели. Он часто представлял её там, потому что постель ассоциировалась у него не только со сном.

Вики в припрыжку бежала за ним, не способная делать такие же гигантские шаги, как капитан:

- Ну, я попыталась поспать в гробу один раз, но знаете… там тесно! Просто неудобно! Да еще гробик у меня такой маленький, не то, что у хозяина! У него-то гроб 16-го века, а тогда, знаете, какие гробы делали! Ого-го! Так что я сплю в постели, – без умолку щебетала она. - Один раз ко мне зашел Хозяин, чтобы посмотреть, где я сплю, а я - в постели. Так вы представляете, что было! Он очень злился! Ну, я тогда быстро в гроб залезла, чтобы он не сильно ругался, и сидела там, пока он не ушел! - некоторые прядки ее золотисто-рыжих волос подпрыгивали при ходьбе. - Он вообще-то часто заходит, чтобы посмотреть, где я сплю. Знаете, капитан, спать в гробу - это под настроение. Иногда я сплю там и после этого очень хорошо себя чувствую. Но, вообще-то, гроб у меня мрачный, всю охоту отбивает. Другое дело если бы он был розовый, или хотя бы голубенький… Я всё подумываю купить краску-спрей и покрасить его в другой цвет. Но боюсь, Волтер будет ругать меня, ведь он на него столько денег потратил. А Волтер-то ко мне каждый день приходит, поэтому сразу увидит, что я наделала. Он мне приносит... еду, - как всегда быстро и эмоционально рассказывала Вики.

Пип смотрел вперёд и улыбался, пока слушал, как она щебечет возле его уха. Её звонкий голос эхом раздавался в коридорах. Виктория могла говорить бесконечно. В такие моменты ему еще сильнее хотелось поцеловать её, чем обычно. Хотя бы для того, чтобы не тараторила. Он не сильно толкнул дверь её комнаты носком ботинка и вошёл.

Вики вошла следом и начала крутиться вокруг него:

-Да вот сюда. Нет-нет, постойте, лучше сюда. Ой. Нет, вот сюда поставьте - Виктория показала на крышку гроба, – суетливость была одной из ее основных черт.

Пип, наконец, поставил книги и выпрямился:

- Зачем тебе столько? Снова Хозяин приказал?

В ее комнате уже стояли 3 стопки с книгами разной толщины и размера, которые она сама принесла из библиотеки. - Хозяин дал мне задание прочитать всю историю вампиров и еще некоторые исторические сводки по этой теме. Он говорит, что я должна хорошо разбираться в таких вопросах. Даже и не знаю, как все это осилить! – с открытой лучезарной улыбкой ее лицо снова обретало детскую непосредственность, - Еще Хозяин сказал, что будет тщательно проверять моё знание английской истории. А английская история, знаете, какая!? Да там, наверное, веков 15. Ну, вот вы бы смогли все это выучить!!!? У меня в голову все просто это не влезет, - Вики указывала пальцем на свой висок.

«Резерв». Пип подумал о резерве. Ну, почему его мысли даже после Пятницы Вечера сводятся туда же…

-Влезет, влезет. Только не понимаю, зачем тебе столько всего надо знать? Так же с катушек можно съехать, если попытаться всё это выучить за один раз, - Пип хотел было закурить, но вспомнил, что он в её комнате, хотя тут и нет улавливающих дым датчиков, которые были натыканы по всему особняку. Он не мог оторвать от неё глаз - такая нарядная Серас. И хотя одежда на ней была обычная, выглядела она нарядно.

Её комнатка находилась в подвале и поэтому была без окон, но все равно обладала какой-то милой детской девчачестью. Кое-где были разбросаны ее вещи, на столике лежала ее косметика, плеер с дисками. Ничего особенного во всём этом не было, зато сразу было видно, что комната принадлежала девушке: розово-персиковое покрывало на кровати, подушки с котятами, на тумбочке - лак для волос, гель и еще куча женских штучек, запах которых мог уловить Пип.

-Ох!- Вики показала ему свои черные ладошки с растопыренными пальцами - Смотрите, какие грязные! – ее голосок был звучал весело и задорно, - Это все оттого, что книги пыльные. Я их с самых верхних полок доставала, там они запылились. Я сейчас! – она убежала в ванную, чтобы отмыть руки. В то время Пип думал о том, что ему не часто приходилось бывать в настоящей комнате девушки. Тем более этой девушки. Именно поэтому все вещи он рассматривал с большим интересом, иногда возвращаясь взглядом к её силуэту, теперь уже скрывающемуся в ванной. «Надо выпить, надо выпить надовыпитьнадовыпить...» Капитан Бернадотт нервничал, сам не понимая из-за чего. «Выпить, закурить - неважно, надо расслабиться». Пип продолжал осматривать комнату Серас: возле постели лежал небольшой пестрый коврик - это Вики заставила купить Волтера, аргументируя, что в ее комнате ужасно неуютно, и надо что-то с этим делать. Волтер не мог спорить с этой неуёмной девушкой. Пара женских журналов лежала на тумбочке, зеркальце, расческа. Все очень простое и скромное. В углу наблюдалась интересная картина: горшочек с увядающей засыхающей фиалкой стоял под лампой дневного света. Видимо, Вики очень хотела завести комнатные растения, но без дневного света это было невозможно сделать. Выпросила у Волтера специальную ботаническую лампу дневного света для растений, но, как видно, этой фиалке она не очень хорошо помогала. "Что же она её на свет не отнесла..- подумал Пип, - может, выпросить для нее у садовника уголок в саду?"

Виктория выскочила из ванной.

- Так долго отмывалось все это! Ужас какой-то! Представляете, я залезла в какую-то грязь, которая ничем не оттирается, - показывает ему свой локоть с пятном, похожим на деготь или мазут. - Что ж делать-то! Я уже пол куска мыла извела. Никогда бы не подумала, Что в Хэллсинге есть такая грязь!!!

-Тебе идёт этот наряд, - не сдержался Пип.

Совершенно смутившись от такой неожиданной и приятной фразы, она опустила глаза - спасибо, капитан. Не думала, что вам такая одежда нравится. Я думала, вы любите девушек таких... ну таких... как сказать.. рокового вида, чти ли…

- Французы не могут не делать комплиментов. Роковые только для тра… пардон, для развлечения, - он постоянно спотыкался на грязных словечках, потому что часто их использовал.

Чем больше Виктория Серас смущалась и нервничала, тем быстрее и больше начинала говорить.

- Ой, ну, капитан, да бросьте, - она оттянула край своей белой футболки. – Ну, вот эту я вообще купила на распродаже. Представляете, попала на такую классную распродажу! Там все со скидкой 40. – Серас защебетала так быстро, что Бернадотту пришлось напрячь свой французский слух, чтобы понять нее. - Это в магазинчике, на пересечении главной и Проспекта Независимости, ну знаете, такой магазинчик… Ой, да вы же там, наверное, ни разу не были! Ну, так вот, а эту юбку я вообще последнюю ухватила, там одна девица была, которая тоже хотела ее купить, но я оказалась быстрее! О, как хорошо, что я ее купила!

Бернадотт усиленно пытался понять её разговорную речь, хотя и правильную, но такую быструю, что у него звенело в ушах:

- Стой, стой, стой, стой! Я, конечно, этот твой английский понимаю, не так быстро же!- он разобрал всё, что она сказала, но вникнуть в эту скороговорку сразу было очень сложно.

- Капитан, ну вы сядьте, – Вики указала на кресло за его спиной. - Сядьте. Что ж вы стоите-то! Вот сюда!

Капитан словно и вовсе не слышал ее. Вместо этого он протянул руку и потрогал край её кофточки:

- Так значит... сегодня весь день шоппингом занималась? Девушки помогли или опять одну оставили? - лукаво прищурившись, спросил он. Виктория тактично убрала его руку.

- Мы все вместе ходили! Мы еще потом зашли в одно кафе… Да вы сядьте, там удобно... девочки взяли мороженое, ну, и я вместе с ними. Ой, знаете, как я люблю мороженое!!! Я просто не смогла удержаться. Меня Хозяин предупреждал. И Волтер мне говорил. Меня, в общем, потом, конечно же, вырвало... господи, что я говорю… - она опустила голову. - Вам же это совсем не интересно. Все мои глупости выслушивать.

Но Пип просто мог сдержать улыбки, слушая её щебет. Он приподнял её подбородочек и посмотрел ей в глаза с высоты своего роста:

- Серас, не нервничай так, - у него был спокойный голос, но такой, от которого можно занервничать ещё сильнее.

Виктория совсем растерялась:

- Да я.. я.. вообще я не нервничаю.. с чего это вы взяли.. я просто .. я говорю просто.. наверное, быстро слишком для вас, капитан?

«Боже, сколько она будет тараторить?» И он закрыл её губы своими. Пип почувствовал, какая тёплая у неё кожа, как у "живой". «Наверное, она сильно волнуется».

Серас Виктория от неожиданности выдавила из себя что-то вроде «ММ!!!», все ее тело напряглось, глаза широко раскрыты, кулаки сжаты. Целовать Викторию, когда она такая нарядная было двойным удовольствием для капитана. Пышная грудь вполне ощутимо касалась его тела. Обычно, на её униформе нашито много карманов, и даже если ему удавалось её обнять, то столько слоёв ткани скрывали самое главное, а тут - тонкая хлопковая футболка. Пип подумал о её белье. Его глаза были закрыты, и он был почти на 90 уверен, что ему влетит за это, но старался целовать её как можно осторожнее, чтобы она не сочла это развратным. В то время в Вики боролись два совершенно противоположенных чувства: ей было неописуемо приятно от того, что капитан целует ее, да еще и не на глазах у кого-то, а в уединении, но в тоже время, она готова была врезать ему так, что он отлетел бы на другой конец комнаты за такое хамское и наглое поведение! В итоге она с силой оттолкнула Пипа так, что он упал в кресло, стоящее позади него. Кресло немного покачнулось назад, но все-таки устояло. Пип сидел, напрягшись от падения, вцепившись в подлокотники, и ошарашено смотрел на Вики. Он ожидал этого, но теперь уже не знал, как быть - она всё равно в любой ситуации отталкивала его от себя как можно дальше.

- КАПИТАН!!! - возмущенно визжала Вики. - Не вынуждайте меня к применению силы! Вы же знаете, я могу!!! Я просто не хочу вас бить!!!

Но уже через секунду выражение ее лица с возмущенного сменилось на грустное.

-Да и вообще... зачем я вам...- она никак не могла забыть то, как он ушёл прошлым вечером. Вот так просто взял и ушел веселиться к лондонским девицам, оставив её наедине со своей печалью. Она прекрасно знала, куда и зачем он идёт.

Виктория готова была расплакаться. Чтобы он не увидел её хныканья, она отвернулась, и села на кровать, спиной к нему. - У вас всё есть.. Вы не обделены вниманием женщин.

- И что? Это внимание стоит денег. Кровавых денег, Серас. Разве о таком внимании мечтают люди? - лицо капитана стало серьёзным. Он смотрел на её спину, худенькие плечи и больше всего боялся, что она сейчас расплачется. - Они подарят мне всё внимание, какое только научились дарить. Пока я плачу им деньги.

Плечики Вики не дрожали, она сидела тихо, чтобы капитан ничего не мог понять. По ее белым щекам катились слезы, но она не всхлипывала. Виктория слышать не могла о деньгах. Она с ума сходила от одной только мысли, что кто-то другой касается её Пипа. Тем более за деньги.

- А есть нечто такое, что ни за какие деньги не купишь. Ни за кровавые, ни за чистые. Или ты думаешь, что наёмникам свойственно жить только инстинктами? - сказал он мрачным голосом.

Виктория Серас не смела произнести ни слова, потому что, если бы начала говорить, то точно разревелась бы в голос. Она спиной чувствовала, как он напряжен и, возможно, зол. Зол на нее, за её глупости.

Пип и правда был зол, потому что не желал, чтобы она думала, будто ему нужны только эти продажные девицы, которые встречаются с ним и трогают его за деньги. Он совсем не хотел, чтобы она так думала. Глядя на Викторию, Пип догадывался, что она плакала, потому что молчала.. Она всё равно не хотела казаться слабой и выдавать своей слабости. Именно поэтому он её и обожает. Худенькие плечи, узкая талия. Она сидела к нему спиной, и он смотрел на неё. Взрослое тело и душа ребёнка. Дух и отвага солдата. За это она ему так дорога.

Вики попыталась незаметно стереть слезы со своего белого личика. Она старалась, насколько это было возможно, держать себя в руках в присутствии капитана. «Я не могу плакать! Тем более при руководстве. Тем более при нём. Что я вообще себе позволяю! Он сейчас, наверное, думает, что я какая-то неуравновешенная истеричка. Спокойно, Виктория! Спокойно! Никто не умер! Чего ты тут разревелась, как школьница!?»

Пип поднялся с кресла и подошёл к двери, протянув руку к дверной ручке, он на время замер, стоя к Виктории спиной. Услышав, что он уходит из ее комнаты, Серас проговорила тихим голосом:

- Извините меня, капитан. Я вообще... вообще... Извините. Я не имею права лезть в вашу жизнь. Вы в праве делать всё, что пожелаете. Я просто… я не думаю, что говорю... Извините, я просто дура.

- Не дура...- помолчав, он добавил, - Выпей всю мою кровь, Виктория Серас. И покончи с этой моей собачьей жизнью, - тихо сказал он и вышел.

Пип шёл по коридору, на ходу зажигая сигарету, которая никак не загоралась в этом сыром подвале. "Как она живёт тут, эта девочка? Она должна быть в тепле..". Он достал зажигалку вместо спичек, на ходу выбросил коробок. Ему хотелось врезать кулаком в какую-нибудь стену, но здесь они все были каменные. Он морщился и курил, думая, как дойдёт до своей комнаты и вмажет по дверце шкафа со всей силы. Так он и сделал.

Захлопнув за собой дверь, Бернадотт, зажав в зубах сигарету, изо всей силы с размаху двинул кулаком по дверце шкафа. Благо, в особняке мебель была крепкая, из толстого дуба, поэтому со шкафом ничего не случилось, а Пип получил сильный ушиб правой руки. Он втянул воздух через зубы и сжал руку, сел на кровать и опустил голову.

[Lolara]

Очень красивый, по-моему, фанфик.

 

Я тебе, а ты мне никто!

РЕЙТИНГ: G

ЖАНР: POV

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Алукард/Интегра

ОПИСАНИЕ: базар-вокзал

ОТ АВТОРА: серьезные глубокомысленные рассуждения на тему кто кого перепьет ("в чом сила брад?"(ц))

 

Сколько угодно может быть мнений, но одно незыблемо. Их нужно уничтожать. А что прикажете делать с ними еще?

 

- Уничтожать.

 

Он идет. Снег. Это злит. Он идет.

 

- Что прикажете?

 

Пришел. Плащ. Ухмылка. Пистолет.

 

А есть варианты?

 

- Уничтожить.

 

И не думай, что ты в особом статусе. Ты от них ничем не отличаешься.

 

- Не думай, что и ты в особом статусе. Ты такое же чудовище, как и я.

 

Плащ, ухмылка и пистолет. Красный и белый, обе скептические, друг друга напротив взаимный оскал. Она злится, тем лучше. Он хмыкает, тем хуже.

 

Но куда мне до твоего Кассула?

 

До Шакала, ты хочешь сказать.

 

Я сказала то, что я хотела сказать.

 

Ты умеешь хотеть? Это новость!

 

Пшол прочь!

 

- Ты их убьешь.

- Их убьешь ты.

 

Чертов снег.

 

- Какого хрена он идет?

- Куда?

- Что?

 

Рука ищет бокал. Тело бьет дрожь.

 

- Тебе холодно.

- Мне бывает и жарко. Есть ли выбор у тебя?

 

Зубы стучат о стекло. Внутри плавится, тает... Отпускает. И разливается по столу. Чччерт!

 

- Это просто вино.

- Это просто кровь.

- Это...

- Просто.

 

И плевать мне, чего она там не желает пить. Дура-девка. Никакой от неё пользы.

 

- Долго ты будешь ей потакать? Неужели мертвых волнуют такие вещи?

- Мертвых много, что волнует.

 

Мусор в мусорку. Прах праху. За ненадобностью.

 

Ты говоришь как Александр.

 

Я говорю о мудрости. Что знаешь о ней ты? Именно поэтому только человек способен убить чудовище.

 

Вообще-то это моя фраза.

 

Заткнись!

 

- Вы запутались в страстях. Изначально слабые. Поддавшиеся. Вы и после жизни, как куколки на ниточках. Вы - ничто перед своей жаждой. Ваша физическая

сила, что она есть перед нашей способностью сдерживать самые безумные порывы?

- У тебя есть порывы? Да еще и безумные? Это новость.

 

Вон, животное!

 

- Ты - пес.

 

Всего лишь раб. Самого себя. За почти шестьсот лет не научиться обходиться без наслаждения от солоноватого липкого вкуса. Зачем ты их вообще прожил?

 

- Про... что? Я мертв, если ты забыла.

- Тем хуже. Я могу метаться между сердцем и умом. Жизнью и смертью. Соблазном и святостью. Страстью и мыслью. Любовью и долгом. А между чем мечешься ты?

Мой день, как твои сто лет. Я - делаю выбор. А ты - ему подчиняешься.

 

Но время тебе неподвластно. Ты стареешь. Я же - вечен.

 

- Я - вечен. А ты все равно умрешь.

- Ты уже умер.

 

И нет ничего вечного.

 

Это, вообще-то, моя фраза.

 

Заткнись. Неизменный труп. Повторяющий сам себя из года в год. Бегущий по кругу.

 

- По-твоему, бежать от себя лучше?

- Да. Потому, что я - есть. А тебе и бежать-то не от кого.

 

Тебе остается становиться на колено перед слабым. Который сильнее тебя во сто крат. Это и есть - закон. Незыблемый. Действительно вечный.

 

- Моя рука не может пробить ребра и отделить череп. Мои запястья легко схватить в горсть. Но я владею собой. И я владею тобой. Если ты вдруг забыл. Я -

человек. Помни это, пес.

 

Их нужно уничтожать. А что прикажете делать с ними еще?

Автор: Эрвин

[Alice Parker]

НАЗВАНИЕ: Выстрелы

АВТОР: Alice Parker/Mona Menger

EMAIL: aliceparker@yandex.ru

КАТЕГОРИИ: Romance

ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Пип/Виктория

РЕЙТИНГ: R

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: приставания

СОДЕРЖАНИЕ: Пип высаживает кучу патронов в мишени в зале для тренировок по стрельбе. Серас краснеет - они здесь одни.

СТАТУС: завершено

ОТ АВТОРА: Читать ЗДЕСЬ

Изменено 4 ноября, 2006 пользователем Mayuko (смотреть историю редактирования)

[Alice Parker]

Хентайные фанфики по Хеллсингу будут публиковаться здесь:

http://shunkoku.ucoz.ru/

[Lorens]

Мечты.

От автора: все-таки решила написать что-нибудь короткое, а то уже немного утомляет писать затянувшиеся истории. Сюжет пришел ко мне одним весенним вечером, и сразу же на листке я его накарябала. Все лето он у меня пылился в тетради, а тут вот нашла. Решила – “дай, думаю, напишу”. Вот теперь выношу на ваш суд.

Этот рассказ является небольшим раздумьем о бытие некой Виктории Серас.

 

Я уже, наверное, никогда не пойму, что я хотела этим добиться. Стать немертвой. Что я хотела этим сказать, кого хотела удивить... Только ЕГО. Неужели я надеялась, что ОН будет относиться ко мне как-то по другому. Для чего был весь этот спектакль. Для кого? Для НЕГО. Мне никогда не стать человеком, мне не повернуть время вспять, мне не разорвать этот круг. Странно… теперь мне кажется, что я в кругу, что мне на шею накинули петлю. И чем больше я пытаюсь найти в себе остатки чего-то человеческого, тем больше сужается этот круг, тем сильнее затягивается петля на моём горле,… а чем всё закончиться? … Мне хочется смеяться,… если меня не убьют раньше, хотя нет, я уже умерла. Если меня не упокоят раньше, чем все это произойдет, я, наверное, тоже больше не смогу с интересом жить… буду просто, существовать на Земле, как ОН. И не дорожить ни чем! А Он интересно дорожит? Может ли такой сильный, непобедимый вампир как ОН дорожить человеком? …может…

Как я могла даже надеяться на его любовь,…если конечно ОН способен вообще на неё. Как я в ту ночь, заглянув в эти сверкающие могущественные глаза, даже могла подумать об этом. Разве я могла?

А теперь я с каждым днем понимаю, что теряю все больше и больше, то человеческое, что у меня было. Что было, а что осталось. Была жажда, жажда жизни… хотелось показать всем ребятам из D-11, что я не просто девушка, и тем более не ‘котёнок”. Хотелось любить, хотелось, найти того человека, которому я смогу подарить всю себя, всю без остатка, чтобы только жить им…

А что осталось? Разве это жизнь… я просто существую. Я помню, слышала давно, что у человека должна быть надежда, он должен постоянно во что-то верить и надеяться,… но я уже не человек. Надежды и Веры у меня осталось столько, что если выражаться поэтически, они едва прикрывают дно чаши.

А что я получила взамен этого?...

Вечные муки от нежизни… ха-ха-ха… я по сравнению с НИМ, с его возрастом, просто ребёнок!

И жажда, вечная жажда…

Только теперь я начинаю понимать, что ОН у меня отнял… и именно в эти мгновенья я начинаю ненавидеть ЕГО с чудовищной силой. Я понимаю, что ОН отнял у меня все, чем я так дорожила, все, что я любила, все…НЕТ!!!

У меня остались мои мечты…мечты…МОИ МЕЧТЫ

Я мечтаю, мечтаю, мечтаю…

Я представляю, что я снова человек, снова та, которой была когда-то…

И не нужно хотеть чего-то неземного, не нужно хотеть силы, и жизни…

А сейчас мне хочется летать…да! Летать!

Но не так как я умею, как умеет ОН. Эта тяжелая мучительная тяжесть, эта кровавая убийственная свобода… А нужна ли была она мне?... Нужна ли была, так же как ЕМУ?! …нет…

А когда я смотрю на людей, на их эмоции, на их заботы, на их радости и проблемы…я понимаю, что такой мне не быть, не быть больше никогда. Тогда мне кажется, что мое сердце вырвали, жестоко жестко вырвали и выбросили. И, кажется, что души больше нет… нет, нет, она не улетела, она не испарилась…её просто нет…внутри обычная пустота. Я помню, что когда я узнала что мой отец умер, я испытывала что-то такое, похожее. Но это чувство гораздо сильнее того…иногда мне кажется, что оно живет во мне и с каждой минутой, с каждым часом, всё растет и растет…

Убил ли ОН мою душу? Пожалуй, что нет. ОН погрузил её в такую непроглядную черноту, что даже тьма по сравнению с ней ничто… и погружает все дальше и дальше…

Погружает в эту бездну боли и страха, ненависти и жажды, страсти и разврата…

Мне из неё уже не выбраться…

И Бог больше не даст мне крыльев, у него их нет для меня…

Для такой как я…

Я верила, в то, что всё можно изменить в этой жизни, надо лишь только понять это и захотеть,… Но сейчас в этом я уже не уверена.

Я уже почти ни в чем не уверена.

Я уверена только в жизни, уверена в вечной немертвой жизни.

Я могу мечтать, мечтать пока у меня есть я, есть моё сознание, есть мои мысли…

Мечты, они только мои! ... Их у меня никто не отнимет, никто…даже ОН…

 

А для меня нет крыльев,

Светлых крыльев, чистых крыльев.

Остались лишь падшие крылья,

Из крови и гнили…из крови и гнили…

 

Дикий, издевательский смех.

“Но ведь ты понимаешь, что твои мечты тоже исчезнут?”

 

Они растают,…растают, вместе с Верой и Надеждой, как тает такой прекрасный, последний, в моей жизни розовый закат, оставив мне лишь непроглядную, мою вечную Ночь…

 

Смех, он пробирает меня до костей, словно я стою раздетая на самом большом морозе.

“Они сами никогда не растают, рано или поздно ты сама их убьешь, перестав о них думать”.

 

 

 

Добавлено:

Мечты.

От автора: все-таки решила написать что-нибудь короткое, а то уже немного утомляет писать затянувшиеся истории. Сюжет пришел ко мне одним весенним вечером, и сразу же на листке я его накарябала. Все лето он у меня пылился в тетради, а тут вот нашла. Решила – “дай, думаю, напишу”. Вот теперь выношу на ваш суд.

Этот рассказ является небольшим раздумьем о бытие некой Виктории Серас.

 

Я уже, наверное, никогда не пойму, что я хотела этим добиться. Стать немертвой. Что я хотела этим сказать, кого хотела удивить... Только ЕГО. Неужели я надеялась, что ОН будет относиться ко мне как-то по другому. Для чего был весь этот спектакль. Для кого? Для НЕГО. Мне никогда не стать человеком, мне не повернуть время вспять, мне не разорвать этот круг. Странно… теперь мне кажется, что я в кругу, что мне на шею накинули петлю. И чем больше я пытаюсь найти в себе остатки чего-то человеческого, тем больше сужается этот круг, тем сильнее затягивается петля на моём горле,… а чем всё закончиться? … Мне хочется смеяться,… если меня не убьют раньше, хотя нет, я уже умерла. Если меня не упокоят раньше, чем все это произойдет, я, наверное, тоже больше не смогу с интересом жить… буду просто, существовать на Земле, как ОН. И не дорожить ни чем! А Он интересно дорожит? Может ли такой сильный, непобедимый вампир как ОН дорожить человеком? …может…

Как я могла даже надеяться на его любовь,…если конечно ОН способен вообще на неё. Как я в ту ночь, заглянув в эти сверкающие могущественные глаза, даже могла подумать об этом. Разве я могла?

А теперь я с каждым днем понимаю, что теряю все больше и больше, то человеческое, что у меня было. Что было, а что осталось. Была жажда, жажда жизни… хотелось показать всем ребятам из D-11, что я не просто девушка, и тем более не ‘котёнок”. Хотелось любить, хотелось, найти того человека, которому я смогу подарить всю себя, всю без остатка, чтобы только жить им…

А что осталось? Разве это жизнь… я просто существую. Я помню, слышала давно, что у человека должна быть надежда, он должен постоянно во что-то верить и надеяться,… но я уже не человек. Надежды и Веры у меня осталось столько, что если выражаться поэтически, они едва прикрывают дно чаши.

А что я получила взамен этого?...

Вечные муки от нежизни… ха-ха-ха… я по сравнению с НИМ, с его возрастом, просто ребёнок!

И жажда, вечная жажда…

Только теперь я начинаю понимать, что ОН у меня отнял… и именно в эти мгновенья я начинаю ненавидеть ЕГО с чудовищной силой. Я понимаю, что ОН отнял у меня все, чем я так дорожила, все, что я любила, все…НЕТ!!!

У меня остались мои мечты…мечты…МОИ МЕЧТЫ

Я мечтаю, мечтаю, мечтаю…

Я представляю, что я снова человек, снова та, которой была когда-то…

И не нужно хотеть чего-то неземного, не нужно хотеть силы, и жизни…

А сейчас мне хочется летать…да! Летать!

Но не так как я умею, как умеет ОН. Эта тяжелая мучительная тяжесть, эта кровавая убийственная свобода… А нужна ли была она мне?... Нужна ли была, так же как ЕМУ?! …нет…

А когда я смотрю на людей, на их эмоции, на их заботы, на их радости и проблемы…я понимаю, что такой мне не быть, не быть больше никогда. Тогда мне кажется, что мое сердце вырвали, жестоко жестко вырвали и выбросили. И, кажется, что души больше нет… нет, нет, она не улетела, она не испарилась…её просто нет…внутри обычная пустота. Я помню, что когда я узнала что мой отец умер, я испытывала что-то такое, похожее. Но это чувство гораздо сильнее того…иногда мне кажется, что оно живет во мне и с каждой минутой, с каждым часом, всё растет и растет…

Убил ли ОН мою душу? Пожалуй, что нет. ОН погрузил её в такую непроглядную черноту, что даже тьма по сравнению с ней ничто… и погружает все дальше и дальше…

Погружает в эту бездну боли и страха, ненависти и жажды, страсти и разврата…

Мне из неё уже не выбраться…

И Бог больше не даст мне крыльев, у него их нет для меня…

Для такой как я…

Я верила, в то, что всё можно изменить в этой жизни, надо лишь только понять это и захотеть,… Но сейчас в этом я уже не уверена.

Я уже почти ни в чем не уверена.

Я уверена только в жизни, уверена в вечной немертвой жизни.

Я могу мечтать, мечтать пока у меня есть я, есть моё сознание, есть мои мысли…

Мечты, они только мои! ... Их у меня никто не отнимет, никто…даже ОН…

 

А для меня нет крыльев,

Светлых крыльев, чистых крыльев.

Остались лишь падшие крылья,

Из крови и гнили…из крови и гнили…

 

Дикий, издевательский смех.

“Но ведь ты понимаешь, что твои мечты тоже исчезнут?”

 

Они растают,…растают, вместе с Верой и Надеждой, как тает такой прекрасный, последний, в моей жизни розовый закат, оставив мне лишь непроглядную, мою вечную Ночь…

 

Смех, он пробирает меня до костей, словно я стою раздетая на самом большом морозе.

“Они сами никогда не растают, рано или поздно ты сама их убьешь, перестав о них думать”.

 

Моих губ тоже коснулась легкая, еле заметная улыбка.

“Вы правы Хозяин… правы как всегда…

 

Конец.

 

 

 

 

 

Добавлено:

Простите пожалуйста! :( :(

Нечаянно совсем два раза умудрилась вставить один и тот разсказ...

Не сердитесь... ;) :) :o

[Wolf girl]

Ребята, просто СУПЕР!!!!!! я второй день ничего на работе делать не могу-сижу вот кайфую над фанфиками. :D а еще поняла жизненную необходимость пересмотреть и перечитать хеллсинга! :D в общем, работа опять по боку. прощай, премия, здравствуй Алукард! и как уже было замечено, во имя Ctrl'a, Alt'a и святого Delet'a, Enter! :)

[Alice Parker]

НАЗВАНИЕ: Полотенце

АВТОР: Alice Parker

EMAIL: aliceparker@yandex.ru

КАТЕГОРИИ: Romance

ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Пип/Виктория

РЕЙТИНГ: R

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: обнажённый Бернадотт :)

СОДЕРЖАНИЕ: Серас застенчивая и неуклюжая. У Пипа красивое тело.

СТАТУС: завершено

ОТ АВТОРА: Читать ЗДЕСЬ

Изменено 30 ноября, 2006 пользователем Mayuko (смотреть историю редактирования)

[Alice Parker]

НАЗВАНИЕ: Юбка

АВТОР: Alice Parker

EMAIL: aliceparker@yandex.ru

КАТЕГОРИИ: Romance

ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Пип/Виктория

РЕЙТИНГ: PG-13

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: короткая юбка:D

СОДЕРЖАНИЕ: Серас снова и снова проклинает свою форму, которую ей выдали в начале службы в Хеллсинге. Пип доволен.

Продолжение рассказа "Капитан, о чём грустите?"

СТАТУС: завершено

 

Серас схватила Бернадотта за локоть маленькой холодной ручкой:

- Добрый вечер, капитан!

- Привет - он улыбнулся ей в ответ. Пипу было невероятно приятно её видеть, особенно после депрессивной ночи с той девушкой в отеле.

Вики сделала вид, будто в субботний вечер в его комнате на его кровати ничегошеньки не происходило.

- Как я вам? ну скажите, скажите!? - Вики покрутилась, поправляя волосы. Она покрасила их в рыжеватый оттенок оттеночным шампунем.

- Красиво, - улыбнулся Пип, трогая прядки её шелковистых волос, - Мы теперь оба рыжеволосые.

С новым цветом она и правда выглядела очень мило. Ей шёл рыжий, особенно, когда её глазки становились красными.

-Да! Точно! Ой, знаете, меня так долго красили, ну просто ужас! Этот шампунь.. ну во общем, это шампуть такой, не краска.. как вам объяснить... он смоется через несколько раз. Так вот этот шампуть совсем не хотел красить волосы, представляете! - эмоции как всегда через край - Меня тремя разными вымыли и только четвертый окрасил. Я замучилась. Я конечно, надела черные линзы, ну, знаете, чтобы не пугать парикмахера, и водолазку под горло, чтобы он не коснулся моей холодной кожи.. но вообще, я ужасно боялась, что он что-нибудь такое учует.. черт, что б тогда было, я даже не знаю...- будничный трёп малышки Серас.

- Что ещё делала на выходных?.. - спросил Пип, и воспоминания о той девушке в комнате снова нахлынули. И вновь возникло чувство вины. Он прекрасно понимал, что Серас хочет этого так же сильно, как и он. Она только упирается признаться себе в этом. Пип смотрел на Викторию, и ему хотелось погладить её волосы, и её холодную кожу..От него она совсем не должна прятать тело..

С легкой грустью Вики выдохнула:

- Да ничего, - если Вики ни чем не занималась, она начинала себя накручивать, всякие дурные мысли лезли в голову, что, в конечном итоге, приводило к слезам в подушку. - Нечем было заниматься.

Пипу стало ещё более совестно.

Он аккуратно положил руку ей на плечи, прижав её поближе к боку и посмотрел на маленькую вампиршу сверху.

- Знаешь, девчушка, а пошли-ка чаю выпьем..холодно так.. - он спохватился - Ну, тебе я достану пакетик крови. Разогреть? В микроволновке? м?

Она подняла на него свои шаловливые глазки, сделала театральное рвотное движение, сунув два пальца в рот.

Бернадотт не стал снова предлагать ей свою кровь, он понимал, что для этого нужно время. Она хотела бы..только так же, как и хотела бы уснуть вместе с ним.

- Ну моей же крови ты не хочешь! - улыбнулся Пип и сжал её покрепче.

Вики поджала губки.

- Нет!

- Ну и понятно. Я - куряга.. вряд ли тебе понравится.

Но в душе ему очень хотелось, чтобы Серас запустила свои клычки в его кожу. Эта мысль заводила его, потому что это было неизведанным.

Вики проигнорировала эту его фразу, подумав про себя, что кровь капитана по определению просто не может быть невкусной.

Пип достал из холодильника пакетик крови и положил его в микроволновку.

Себе же он налил чаю и стоял, помешивая заварку, к Виктории боком.

Серас пулей поднеслась к микроволновке и выдернула оттуда уже горячий пакет. Со вздохом она сказала:

- Капитан... нельзя так делать. Белок свернулся, и кровь превратилась в сгустки. Она.. теперь не съедобна. Это уже не кровь - Вики бросила пакетик в мусорку.

- Ну я же на пару секунд поставил... - капитан задумчиво заглянул в микроволновку, затем перевёл взгляд на мусорку.

- Да. Но Волтер купил мощную микроволновку. Пары секунд было вполне достаточно.. - Вики открыла холодильник, чтобы достать новый пакетик. В поисках крови, она нагнулась, чтобы посмотреть, что лежит на нижних полках. Дурочка Вики совсем забыла, что юбочка у нее не для нагибания.

Пип обомлел от вида, который ему открылся..Он пару секунд просто стоял, как вкопанный, затем привычная ухмылка появилась на его небритом лице.

- О..Серас...любишь розовое? - он просто не мог сдержать эмоций. И рук. Но оставил их при себе, потому как мог очень пожалеть об этом..

Вики вмиг выпрямилась, залившись густым румянцем, она попыталась натянуть злосчастную юбку хоть немного пониже. Себе под нос она завароженно бубнитла:

- Вы ничего не видели, вы ничего не видели, вы ничего не видели..

- Я всё видел, - довольно заметил Пип. Он приблизился к ней, пока Вики не смела повернуться и встретиться с ним взглядом. Она услышала его голос, приятный, такой уже родной, его низкий, тихий голос.

- Ну, конечно не всё... - мечтательно заключил Пип. - Ты же мне ничего не показываешь..

-АААААААААААА!! - Вики схватилась за голову в бешестве от невозможности что-либо изменить. - Я убью Волтера за эту форму! Я его убью! И вас я убью, за то, что вы видели!!! - кричала Виктория вся малиновая от стыда.

- Остынь, полицейская, чего я не видел.. - Пип вернулся к своей кружке с чаем, помешав его, он отпил немного. Стоя.

У Вики, каалось, от гнева и смущения пар из ушей шёл. Она начала судорожно впоминать уроки гипноза Хозяина. *Так.. так.. зрительный контакт... что там еще было... повторяющаяся фраза... что же еще.. что-то самое главноее. Черт, забыла, ладно, так попробую* Она подошла к Пипу практически вплотную, оказавшись где-то на уровне его груди, подняла глаза и с гипнотическим взглядом стала монотонно повторять:

- Вы ничего не видели, вы ничего не видели..

Пип взял её подбородочек рукой и посмотрел в детские глаза малышки Серас.

- Ты права, детка, я ничего не видел. Но ты же мне всё покажешь, правда? Ты мне себя покажешь?.. - не спеша и тихо спросил он.

От этих его слов у Вики задрожал подбородок, глаза забегали. Она вырвалась и убежала в угол кухни. Там села на свой любимый барный стульчик, смущенная, она тихо посасывала кровь из пакетика, опустив глаза.

Пип хмыкнул и отпил чаю. Он подошёл и сел за стол, расслабившись.

Вики еще могла пережить то, что он видел ее бюстгалстер, но трусики! Это ж надо было! *Дура! Дура! Никогда не наклоняйся в этой юбке!*

Он исподлобья посматривал на неё, попивая горячий чай. И ухмыляясь. Он не мог успокоиться от увиденного. Он хотел её потрогать. В голове его стали носиться табунами мысли, идущие в разрез с понятиями морали и уж точно с Викиными представлениями. Пип не мог остановить поток этих мыслишек, которые с каждой минутой становились всё колоритнее. *Потрогать Викторию, потрогать её. Потрогать, иначе ты не уснёшь, капитан..*

Вики больше не могла такое терпеть:

- ХВАТИТ УЖЕ!! Я же чувствую!!

Пип вопросительно посмотрел на вампиршу, держа в руке кружку чая. Он развёл руками.

- Я ж ничего не сделал...

Вики вскочила со стула

- Отойдите от меня метров на 10, чтобы я не могла это слышать!! Или вообще ничего не думайте!!! - она нервно зашвырнула пакетик в мусорное ведро.

- Я не могу ничего не думать, когда ты так наклоняешься! Твои трусики меня с ума сводят! - возмущённо размахивал руками Пип Бернадотт.

Лицо Вики из малинового стало бордовым.

- Ээ, мне надо бежать.. да.. всё.. спокойной ночи, капитан! - она унеслась пулей из кухни, чтобы он еще чего-нибудь такого не ляпнул. **Боже, боже, боже, боже, его мысли... боже!!*

- Глупышка. - с улыбкой подумал Пип, допивая чай в одиночестве.

*Догнать её, что ли...*

 

НАЗВАНИЕ: Деликатная вещица

АВТОР: Alice Parker

EMAIL: aliceparker@yandex.ru

КАТЕГОРИИ: Romance

ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Пип/Виктория

РЕЙТИНГ: PG-13

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Предупреждаю!:)

СОДЕРЖАНИЕ: Серас Виктория вынуждена бороться со смущением и пойти на поводу у капитана Бернадотта, ради того, чтобы вернуть то, что принадлежит ей.

СТАТУС: завершено

ОТ АВТОРА: Читать ЗДЕСЬ

Изменено 19 декабря, 2006 пользователем Mayuko (смотреть историю редактирования)

[Angel Of damneD]

Дневник Отца Андерсона.

Про то как он устраивался работать в Хеллсинге.

 

 

 

Несколько днееей...

 

Глава первая, в которой Отец Александер получил.

Слепящее солнце. Опять не спал. Максвелл опять врубил Кристину Агилеру... Опять топал... Блин! Этот идиот ничерта не смыслит в музыке!

Следующую ночь в ответ врубил P.O.D.. Не помогло. Надо зайти, сказать, что если я не буду спать, Алукард по морде не получит!

Стук в дверь, лениво встаю с кровати, одеваю очки. На пороге лежит желтая роза и конверт... Надушеный! Роза тоже! (Надушеная)! Закрываю дверь. Сажусь на кровать, открываю конверт и читаю:

"Приходи завтра в ресторан "Ла Плаза". Я тебя жду... Максвелл"

Слова были выведены красивым каллиграфическим потчерком Рональдо. Страшно... Может какая новая шифровка? Или с Хайнакель перепутали? Ладно, приду...

 

Глава следующая, в которой Александер УЗНАЛ.

Утро. Открываю шкаф. Белые рубашки и плащи в ряд. Долго выбираю, одеваю. Пришел на место встречи. Максвелл увидел меня в дверях и прикрикнул охране: "он со мной!". Охранник странно усмехнулся и проводил меня до столика.

Жадно вгрызаюсь в жирную курицу, Максвелл истекает слюной, У НЕГО ПОСТ. Он странно косится и двигает бровями! Может, нервный тик?

-Вам что-то надо?- Спросил я, вытирая рукавом белой рубашки жирный рот.

-Да, глупышка...- Подался вперед Энрико. Я офигел.

-Э-э-э, Что вы хотели этим сказать??!

-Угадай!- Игриво сказал Максвелл. Под стоом я почувствовал, что проводит по моей ноге вверх. И тогда я все понял.

 

Глава очередная, в которой Отца Александра встречали в Хеллсинге.

ВСЕ! Я быстро собрал веши и написал заявление об уходе. Талант в землю не зарывают, ничего не остается, как уйти в Хеллсинг. Что я могу поделать???!!!

Я вышел на улицу, пошел на вокзал. Купил билет до Англии.

Прошло несколько дней...

Я доехал до Лондона. Все как всегда. Я нашел особняк Хеллсингов. Два охранника косо на меня посмотрели и сказали что-то по рации. Меня впустили.

Зашел в особняк. Меня встретили... Я бы не сказал, что приветливо. 10 человек в бронежилетах, с автоматами, во главе с Интегрой, Алукардом и его Целес.

-Я не намеренна и дальше терпеть выходки Максвелла!!!- Крикнула Интегра так, что мне заложило уши.

-Да я... Я вот тут ушел из Искариота... вот вообщем..... хе-хе....- Стушевался я.

-Огонь!- Рявкнула Интегра.

Меня чуть не прошило тысяча пуль, благо рядом стоял столб и я за него спрятался.

-Я же сказал, я к вам работааать! Максвелл блин, педарасть, достал намеками!!! Я больше не мог терпеть и решил продолжить карьеру в вашей организации!!

! -Хватит!- Крикнула глава Хеллсинга.- Ты говоришь правду?

-Да...- Высунул я голову из-за столба.

Интегра потерла подбородок, Алукард с ужасом смотрел на нее.

-Хорошо.... Но ты должен пройти испытательный срок.

-Да Леди... Сер... Сер леди.

-Уолтер!!!

-Да леди Интегра.- Послышался грустный голос дворецкого. У него был постный вид. Прям как у Рональдо. Похоже я здесь приживусь.

-Покажи Отцу Александру его пала... Комнату и установи его компьютер.

-Ну вот и ладушки!!!

Я выбежал за ворота, взял свои вещи. Вбежал в дом с грудой вещей и компьютером на вершине, за мной летела мышка. Сгрузив это все Уолтеру, я оглянулся.

Старик согнулся под тяжестью шмоток.

-Да ты что! Там всего лишь комп, 10 плащей... Штук 200 крестов, мечи, рубашки, принтер, святые писания, Библия, молитвеник, коллекция дисков... И все, вроде бы...

 

-Что... Этот... в наш... в наш подвал...- Мямлили вампиры...- Как???

У Алукарда было убито-профигвшее лицо. Я пошел за Уолтером.

Подвал.

-Вы будуте жить рядом с Алукардом- Торжественно обьявил Уолтер и открыл дверь ногой, потому что больше было нечем.

Комната с кроватью (Не гробом!!!), столом и стулом. И дверь в туалет...

Уолтер принялся устанавливать компьютер.

-И к Интернету подключи!- Вежливо сказал я, добавив "ПОЖАЛУЙСТА".

Дворецкий посмотрел на меня убивающе и стал что-то делать с компом.

 

Глава ещё какая-то, в которой Уолтер установил КОМП.

Через пол часа...

-Все, Отец, готово!

-Спасибо Уолтер, правильно?

-Да сер.

-Угу...

-Если вам что-то понадобится, поднимитесь наверх.

-Как у вас с конектом тут?

-С конектом выделенная линия!- Уолтер ушел, хлопнув дверью и бормоча под нос, какой я козел.

Ну что ж...

Ночь. Из комнаты Алукарда что-то орали по-русски (Читай фенфик Абшлухарда! "Собрание О.Ч.П.В.П."):

"Прощай Норфолк!

За честь короны мы умрем!

Прощай Норфолк!

Мы в рай едва ли попадем!

Над Норфолком душный полночь, грянул алый дождь..."

Нифига не понятно, но звучит прикольно. Я зашел в комнату Алукарда без стука.

Он лежал на кровати и слушал. На столе стоял старенький магнитофон с кассетой.

-Э-э-э...

-А!!!- Алукард подпрыгнул на кровати и клацкнул кнопку на магнитофоне. Музыка замолчала.- Чего тебе?!?!?!?!?!?!

-Да я так... Чего ты слушаешь музон на своем стареньком магнитофоне? Давай лучше на компе!

-Да? У меня только кассеты.

-Из нета можно стырить все!- Сказал я победоносно задрав вверх палец.

-Даже Кипелова???- У Алукарда загорелись глаза.

-Да! Можно зайти на русский сайт и его от туда скачать!

-Покажи мне кстати, что ты слушаешь? То же рок?! Хихихи, только я с компьютером обращатся не умею.

-Я тебя научу, это не сложно...

 

Глава новая, в которой Алукард узнал, кто такой компьютер и как с ним общатся.

Зашли в мою комнату. Алик странно покосился на комп. Такое ощущение, что он его никогда не видел!!! Впрочем... В его-то годы...

Сели за комп, я долго обьяснял Алику что где и куда мышкой тыкнуть. Настало утро. Алик заявил, что он возьмет комп у Интегры.

Ну вот... Алукард ввалился в комнату Интегры и спер монитор. Долго обьяснял, где монитор, а где системный блок. Медленно начинаем делать успехи. Правельно говорят, взрослых учить сложнее, чем моих прихожанских... Эх... Грущю. Тем более учить Алукарда! У него все мозги в рост ушли! Или я мечами выковырял... Но, со временем, он стал учится быстрее...

УУУУУРРРРРРААААААА!!!!!! Сегодня лезем в Интернет!!! Целез почему-то против. Она вообще заноза в одном месте. Мне от неё за сегодня 7 оплеух досталось. А Алик, знает гад, как подлизаться... Ну ладно... Привыкну... Хотя нет... Когда Целез стала слушать Бритни Сприс... Алукард заорал, видимо по-русски

-Ты чо??? НЕ ПОНИМАЕШЬ??? СПИРС ЭТО ОТСТОЙ!!!! КИПЕЛОВ- КРУТ!!!!

-What?- Ответил Виктория. Я честно говоря, тоже не понял, но понятливо кивнул. Здается мне, что он из России, а не как везде пишут.

-Ну виключи, выключи, Вика, выключи... Александр, есть что-нибудь послушать, сбить неприятный осадок?

-М-э-э, НУ ЕСТЬ P.O.D., BAD RELIGION, христианский рок вообщем! И "Enigma"! Вот...

-Фе... Ну давай послушаем!

-А может хотя бы HIM?

-ТЫ что???? ХИМ ЕЩЁ ХУЖЕ СПИРС!!! Бдыщ!!! Мне влепили нежной ручкой промеж глаз. Глазки сьехались к носу. Очнулся дня через два. Может быть, это был "Харконен"?

Из комнаты Алкарда знакомы звуки... Клацк... Шелк... Приятно...

-Алукард оторвись хоть на секунду!!!

-Не слушай её!!!!!!!!!!!!!!

-Сейчас-сейчас... Вот замочу... Ой! УБИЛИ!!!! (Русский мат)- Алукард згорбившись сидел за кмпьютером. Видимо, так и сидит все то время, пока я тут валяюсь... А вокруг порхает Целез в прозрачной розовой ночнушке.

-ЭЙ! Где ты достал Unreal Tournament???- Заорал я не замечая Викторию.

-У Уолтера, он тоже с компом в ладах.

Я подсел за комп, к Алукарду.

-ДАВАЙ! ВОН ОН, ВОТ, ЗА УГЛОМ!!!! СТРЕЛЯЙ, ДА, УРА!!!!

Целез, она отошла на второй план... Ну, я же говорил, комп-лудшее средство общения. Всегда хочется пообщаться с умным человеком... Для этого и создан комп! ИГРАЙТЕ В КОМПЫ!!! УРА!!!!

Конец....

Алукард: Не в телефоны, не в тетрисы, а в компы!!!!!!!

Александр: Компы Форевер! Кипелов тоже!

[LadyBird]

 

 

 

Сочиняла летом, пока делать было нечего.

 

 

 

К чему приводит безработица.

 

 

 

 

 

Есть в туманном Альбионе

 

Замок с странными людьми –

 

Сэр Интеграл, два вампира, Волтер – рыцари они

 

Они тихо-мирно жили

 

И богато – не тужили,

 

Но однажды королеве

 

Стали не нужны они.

 

Алукард, Интегра, Серас и дворецкий взяли вещи

 

И отправились они на четыре стороны

 

И нашли себе работу по уму и по душе:

 

Волтер стал сантехник-повар в ресторане «Ля Морше»

 

Алукард – врачом-хирургом, Тегра – школьной медсестрой,

 

А Виктория (вот дура!) стала в Англии швеёй

 

 

 

Только дело, к сожаленью, не заспорилось у них

 

Волтер в своём ресторане даже как-то сразу сник:

 

В крыше – дырка, трубы – гниль,

 

А продукты в ресторане – килька, водка и ваниль

 

Делать нечего и Волтер ресторанчик стал чинить

 

Только крышу заколотит –

 

Трубы протекут опять

 

Он за трубы, в крыше снова

 

Дырка метров два на пять.

 

И Уолтер стал готовить

 

Кильку, водку и ваниль

 

Быстро в дело он пустил

 

Только люди почему-то не хотели это есть

 

Они затопали ногами и повскакивали с мест

 

И ушли из ресторана под названьем «Ля Морше»

 

Прихватив с собой в придачу старый комнатный торшер.

 

 

 

Алукард (он стал хирургом) всё никак не мог понять

 

Почему же люди с травмой, приходя на костылях,

 

Только им он улыбнётся, убегали побросав

 

Костыли, коляски, гипсы, словно им его оскал

 

Исцелится помогал.

 

Думал, думал Алукард и решил, что это – дар,

 

И стал лечить кошмарно скалясь и ужасно хохоча, и паля из пистолетов

 

Люди, быстро поняв это

 

Перестали приходить на приём к врачу такому,

 

Думая, что лучше – кома

 

 

 

Интегра стала медсестрой,

 

Быстро съела все таблетки,

 

Лишь пурген оставив детям

 

Школа быстро опустела

 

Дети по домам сидели,

 

Ну а те, кто был здоров

 

Приходили в школу вновь

 

И на каждой перемене раздавался жуткий вопль:

 

«Вы, детишки, просто свиньи! Голова от вас болит!» -

 

Это сэр Интеграл Хеллсинг на учеников вопит.

 

Так, что стёкла вылетают

 

В школе все об этом знают.

 

 

 

Серас, ставшая швеёй

 

Шила на своей машинке одну кофту за другой

 

Ворот первой – где-то снизу, у второй рукав зашит

 

Третья до того кошмарна – даже Алу завизжит.

 

И вампирша шила-шила

 

И вот как-то раз решила

 

Сшить себе костюм и сшила

 

Серас стала примерять

 

Голова – там, где лопатки, ноги – вовсе не растут

 

В брюках – руки, в блузе – пятки

 

Эти брюки, блуза, кофты – Коппрефильду подойдут!

 

 

 

Королева, видя это,

 

Поняла, что сэр Интеграл,

 

Волтер, Серас, Алукард

 

Не мешают лишь когда

 

Заняты любимым делом,

 

И тогда она велела

 

Замок Хеллсингам вернуть,

 

А иначе Альбиону месяца не протянуть!

 

 

 

24.07.06

 

 

 

[Chii-nya]

Взято отсюда: http://oversoul.3bb.ru/viewtopic.php?id=137&p=4

 

Один день из жизни отца Андерсона.

 

Нащупав на тумбочке плащ, в плаще – карман, а в кармане – штык, отец Андерсон запустил им в будильник. После этого он открыл глаз. Голова немедленно отозвалась адской болью.

-Даааа… - протянул инквизитор, раздумывая, стоит ли открывать второй. Процесс думанья только усилил его и без того невыносимые страдания, поэтому он решил пока ничего не предпринимать, а просто полежать так. Когда голова немного утихла, святой отец, наконец, решился открыть второй глаз. Мужественно поборов желание отрезать себе штыком голову (в этом ему сильно помогло осознание собственной неуязвимости), он снова протянул «Даааа…». В нём крепла мысль, что просыпаться в такую рань с такого бодуна – действительно, отличный способ умерщвления плоти, но что это, пожалуй, слишком даже для такого опытного мазохиста, как он.

Тут следует внести ясность: раньше отец Андерсон никогда не брал в рот ничего спиртного, несвежего или того, о чём могли подумать необразованные эльфы. Но вот недавно один знакомый святой порекомендовал ему похмелье как отличнейший способ самоистязания во имя Господа, мотивировав это перековерканной цитатой из книги притч Соломона. Было это вчера или завтра, отец Андерсон никак не мог решить, поэтому – недавно. И вот по поводу этого самого святого он сейчас испытывал весьма противоречивые чувства. С одной стороны, прочувствовав на себе всю прелесть этого метода самоистязания, он ещё больше уверовал в святость маньяка, способного заниматься этим регулярно. С другой же, с трудом удерживался от гнусного богохульства по его адресу. Точно отец Андерсон знал одно: при следующей же встрече он обязательно проверит его на святость. Как именно он будет это делать – не уточнялось, но тон, которым он это думал, не предвещал ничего хорошего. На какое-то короткое мгновение желание расправиться со святым даже перевесило его главную директиву – уничтожить Алукарда. Что также отнюдь не говорило в пользу святого.

-Вчера был понедельник… завтра будет вторник… что же сегодня? – этот вопрос почему-то терзал отца Андерсона даже сильнее, чем вопрос где он находится. Решив в конце концов, что сегодня – это сегодня, и на то воля Господа, он немного успокоился.

Через час, когда падре понял, что головная боль не собирается его покидать, он попытался было смириться с ней и встать с постели. Получилось как-то нескладно. При каждом движении голова отзывалась жуткой болью. Во рту царил такой мерзкий привкус, словно там ночевал табун кошек. Причём «ночевал» - слабо сказано. Скорее, он там беспрерывно находился около месяца. «Батюшки, какая незадача!» - бормотал святой отец, пытаясь нацепить плащ. Восемь раз порезавшись и семнадцать раз уколовшись, он, наконец, совершил такой подвиг. В углу стояла его любимая плеть, над ней висела табличка «Используй меня». Падре с презрением отвернулся от неё. «Ха!» - подумал он – «Вчерашний день! Прогресс не стоит на месте!» - он брезгливо взял «вчерашний день» двумя пальцами и опустил в мусорную корзину, битком набитую разноцветными упаковками из-под полуфабрикатов (давно лелеемая язва желудка также входила в арсенал многочисленных средств самоистязания).

Комната святого отца заслуживает особого описания. Хотя бы и тем, что она одна. Конечно, если не считать совмещённого санузла. В комнате имеются: во-первых, стол, стул; во-вторых, ещё один стул на случай, если придут гости; в третьих, садистски устроенная кровать, привезённая контрабандой из бывшего СССР. Садистки устроенная потому, что, во-первых, она короче святого отца на полметра, во-вторых потому, что снабжена специальным матрасом модели «Кошмар йога», из которого хитроумным образом торчат пружины, а в-третьих потому, что на самом интересном месте боковые стенки раздвигаются и ты падаешь на пол. Далее по списку следуют: спиртовка (без спирта), чайник (без чая), керосинка (не угадали, с тараканами) и, зачем-то, масштабная модель синхрофазотрона. Зачем святому отцу масштабная модель синхрофазотрона, не может объяснить никто, даже он сам. Ещё в комнате имеются Стакан (!), Тарелка, два Паука (каждый в отдельном углу), ещё один Стакан (на случай, если придут гости) и Холодильник. В холодильнике уже второй год висит безымянная Мышь, не успевшая вовремя слинять, когда святой отец въехал в общежитие, с которой он иногда разговаривает. В зависимости от времени, проведённого в молитвах, иногда она ему отвечает, а иногда – нет. Ещё в холодильнике святой отец держит святую воду – так она меньше портится. Держит он её в холодильнике, чтобы не нагрелась, но в термосе, чтобы не переохладить. Берёт он воду из туалетного бачка. Берёт он её там по двум причинам: во-первых, бачок предусмотрительно благословлён им лично, а во вторых – это единственный в комнате источник воды. Святой отец постоянно порывается превратить там воду в вино – просто так, ради осознания собственной крутизны – но постоянно забывает. Стены комнаты завешаны постерами Христа, Богоматери, святого Петра, прочих святых с непроизносимыми именами, и портретом Алукарда. На портрете Алукард стоит, опустив голову и вытянув в сторону руку с пистолетом, его плащ и волосы треплет ветер, а слева написано «In the name of God, impure souls of the living dead shall be banished into eternal damnation, Amen». Как утверждает святой отец, плакат он повесил исключительно из-за богоугодной надписи, а не для того, чтобы кидаться в него тяжёлыми и острыми предметами. То, что изображение Алукарда истыкано дротиками вдоль и поперёк, он считает простым совпадением. Надпись в углу «Animewallpapers.com» святого отца несколько смущает; он очень любит иногда подумать о том, что она значит и не скрыт ли в ней часом смысл бытия. Рядом с портретом Алукарда висят портреты остальных членов Хеллсинга, значительно лучше сохранившиеся, и портрет главы организации «Искариот» Энрико Максвелла. То, что в него святой отец попадает почему-то чаще, чем в портрет, например, Интегры Хеллсинг, он считает вообще чистой случайностью и списывает это на одолевающее его временами косоглазие. Ещё рядом с портретами висит плакат, наглядно доказывающий происхождение жизни на земле от искариотов. Также стены расписаны цитатами из Евангелия и прочей литературы подобного характера, а также глубокомысленными изречениями вроде «Иисус Христос всё ещё где-то там», «Говорю с мёртвыми» и подобным. На потолке, аккурат над изголовьем кровати, красуется надпись «Алукард – богопротивная ересь», глядя на которую, святой отец очень утешается в трудную минуту. Ещё на стене висит осколок зеркала с надписью «Я не верю с приметы, но сюда всё равно не смотрю!». А ещё святой отец коллекционирует ножи в форме распятия (правда, смешно?). Вот, пожалуй, и всё…

Открыв холодильник, падре спросил мышь, как у неё дела (странно, но мышь ему не ответила – то ли он недостаточно молился, то ли она просто была чем-то занята), затем достал оттуда электробритву… задумчиво на неё посмотрел; размотал шнур и ещё раз посмотрел на бритву; поискал в комнате розетку; не найдя, ещё раз посмотрел на бритву; устав на неё смотреть, аккуратно смотал шнур и положил бритву обратно. Пожелав мыши спокойной ночи, он закрыл холодильник и подошёл к зеркалу. Зеркало зловеще улыбнулось. Святой отец озадаченно посмотрел на зеркало, затем перекрестил его и на всякий случай потыкал штыком. Зеркало не предпринимало никаких ответных действий, но улыбаться перестало. Отметив про себя, что надо будет как-нибудь на досуге изгнать из зеркала кого-нибудь, падре сел на стул и принялся меланхолично бросать дротики в портрет Алукарда и вокруг него. Затем дротики у него кончились. Так как вставать и выдёргивать их ему было решительно западло, то он начал доставать из-под плаща штыки и швырять их в Максвелла. (Дело в том, что портрет Алукарда у него был один, и его следовало экономить, а портретами Максвелла его снабжали с упорством, достойным лучшего применения). Внезапно раздался стук в дверь. От неожиданности святой отец едва не свалился со стула, и штык полетел в угол, едва не убив одного из Пауков. Каждый удар отдавался в голове Андерсона так, словно он стоял под огромным церковным колоколом. Швырнув штыком в дверь, святой отец прокричал «Благослови тебя господь!» и поплёлся открывать. За дверью обнаружился насмерть перепуганный (ну, хоть не заколотый!) почтальон.

-В-в-вам п-п-письмо, сс-с-святой отец! – пролепетал он, бледнея. Отец Андерсон вытащил из двери штык, поковырял им в зубах и спрятал под плащ. Случайно увидев, что там этого добра ещё навалом, бедный почтальон совсем скис. Он протянул святому отцу конверт и хотел было дать дёру. Отец Андерсон, человек, в общем-то, добрый, (просто он любил кровавые зрелища) устыдился своего недостойного поведения и решил искупить свою вину. Взяв конверт, он посмотрел на почтальона и сказал: «Заходи, сын мой». По лицу бедняги было видно, что этого ему хотелось в самую последнюю очередь, и он изо всех сил искал повода слинять, но никак не находил. Разочаровывать же священника ему совершенно не улыбалось. Поэтому он пробормотал нечто нечленораздельное и вошёл. Отец Андерсон пропустил его вперёд и закрыл дверь. Для почтальона она хлопнула, словно крышка гроба. Он сглотнул и оглянулся по сторонам. При виде истыканного портрета главы «Искариота» и красующейся рядом надписи «Говорю с мёртвыми» ему стало дурно. Когда он увидел одного из Пауков (того, что жил в правом углу), его перекосило. А когда его взгляд остановился на масштабной модели синхрофазотрона, бедняга чуть было не упал в обморок.

-Садись, сын мой – предложил Андерсон. Почтальон сел, вытянувшись по стойке «смирно».

-Хочешь чаю? – спросил падре. Почтальон булькнул.

-Вот незадача… а чаю-то у меня и нет! – расстроился святой отец, заглядывая в чайник.

-И спирта тоже – зачем-то констатировал он, заглядывая в спиртовку – чего бы тебе предложить?

Почтальон икнул и промолчал, покосившись на дверь.

-Конечно, у меня есть Мышь… - продолжал рассуждать святой отец – но её я тебе, наверное, не отдам – с кем я тогда буду разговаривать? Я ведь человек одинокий…

Почтальон, видя, что святой отец не смотрит в его сторону, встал со стула и начал потихоньку пятиться к выходу.

-Пожалуй, я мог бы отпустить тебе грехи – рассуждал отец Андерсон, задумчиво разглядывая штык. Попробовав пальцем лезвие, он не глядя метнул его себе за спину. Клинок просвистел мимо уха почтальона и вонзился в нос Интегре Хеллсинг, от чего она не стала выглядеть лучше.

-Слушай! – святого отца, видимо, осенило – хочешь, я дам тебе голову вампира? – он открыл холодильник, поздоровался с Мышью и начал там рыться. Почтальон в это время уже подобрался к двери.

-Вот пресвятая богородица, представляете, все кончились! – разочарованно протянул святой отец, закрывая холодильник – куда же ты, сын мой? – воскликнул он, успев заметить исчезающую в двери ногу почтальона.

-Благослови тебя Господь! – прокричал он вслед убегающему во все лопатки гостю. Затем вернулся к себе, вытащил из кармана письмо и стал читать.

«Глава тринадцатого отдела специальных операций священной инквизиции Ватикана организации «Искариот» Энрико Максвелл святому отцу Александру Андерсону» - значилось на конверте. Внутри был краткий список заданий на сегодня.

Прекратить швырять дротики в главу организации «Искариот» (я всё знаю, отец Андерсон, не отпирайтесь!).

Заняться, наконец, полезным делом (неважно, каким – отпустить грехи, провести день в молитвах, замочить парочку неугодных Святой Католической Церкви – нужное подчеркнуть)

Уничтожить Алукарда (ну или хотя бы покалечить)

По возможности нахамить английской свинье Интегре Хеллсинг.

Предоставить отчёт о проделанной работе в офис Святой Инквизиции.

После прочтения сжечь.

Ища в кармане спички, святой отец крепко задумался. Второй пункт не вызывал у него ни малейших сомнений – но вот первый... отец Андерсон не был уверен, что способен на такой подвиг. Ведь портрет Алукарда, как уже упоминалось, был у него один, а больше всего в жизни он любил пошвыряться чем-нибудь острым… Далее – покалечить Алукарда… интересно, какого чёрта Алукард будет делать в Ватикане?.. (заодно с английской свиньёй Интегрой Хеллсинг?).

-Вот оно! Ватикан! – воскликнул святой отец – я в Ватикане!

-Да, похоже, придётся ехать в Англию. Жаль, жаль… на метро туда, наверное, не доедешь… (святой отец очень любил ездить в метро. Странно, но факт: там же очень любил бывать Алукард. Правда, смешно?).

Когда письмо уже догорало, в единственное окно влетел кирпич. Подивившись сверхъестественной меткости бросавшего, падре поднял кирпич и хотел было уже положить его в холодильник, но вдруг заметил, что к нему привязан сложенный лист бумаги, оказавшийся на поверку запиской. Следующего содержания.

«Если моё послание не угодило туда, куда я целился, то святой отец приглашается (если, конечно, он не боится) на не помню которую по счёту дуэль. Итак, сегодня в 20:00 в городском метро.

Алукард.

P.S. Раз уж я всё равно пишу это за хозяина, то напоминаю: такой пёс, как вы, святой отец, не может его убить. Так что сидели бы вы дома…

Виктория Целис.»

P.P.S. Да, и передайте Максвеллу, что сам он свинья!

Интегра Вингейтс Хеллсинг.»

В самом низу листка обнаружилась ещё одна небольшая приписочка: «Отдам котёнка в хорошие руки, у нас плохие. Уолтер».

-Что за зоопарк? – подумал окончательно сбитый с толку инквизитор, по инерции поджигая и эту бумажку.

-Пресвятая богородица! – воскликнул святой отец, сообразив, что только что сжёг единственный источник, указывавший на место и время встречи с Алукардом. Видимо, вследствие частых потерь головы, память ему временами изменяла…

-Где же? – ломал голову святой отец – хотя где – это вопрос решённый: конечно же, в метро!

Какого чёрта Алукард делал в Ватикане и как он вообще там оказался, неизвестно по сей день…

-Но в Ватикане нет метро… - разочарованно протянул падре, когда до его сознания дошла эта досадная подробность. Подумав это, он взял в руки кирпич, взвесил его и попытался прикинуть, откуда он прилетел, чтобы послать ответ…

-Вот блин, промашка вышла… - бормотал Алукард, оглядываясь по сторонам и вертя в руках уже знакомый кирпич – какой маленький этот Ватикан.

-Но хозяин, я же вам говорила – какого черта мы будем делать в этом Ватикане – тянула своё Виктория, потирая большую шишку на затылке.

-Так почему ты меня не предупредила, что в этом захолустье даже метро нет? – грозным голосом осведомился Алукард.

-Но я же не знала! – полицейская приготовилась заплакать.

-Зато теперь знаешь! – ядовито отрезал Алукард. Виктория угрожающе захлюпала носом.

-Блин, отец Андерсон, свинья косая! – проныла она и замолкла. Алукард зловеще усмехнулся. Похоже, он придумал.

Ещё немного понапрягав свою многострадальную голову, отец Андерсон пришёл к выводу, что если эта мигрень не прекратится, то вспомнить что-либо он не сможет. Снова попытавшись припомнить разговор со святым, он сумел вызвать в памяти загадочное слово «похмелка» и задумался, что бы оно могло означать.

Помолившись с часик, святой отец открыл холодильник и снова спросил у мыши, как дела.

-Дверь закрой, дует! – донеслось оттуда (что означало, что молитвенное рвение достигло необходимой степени). Однако боль и не подумала никуда деться. Из чего падре заключил, что сей род молитвой и постом не изгонишь и ещё раз крепко задумался. Немного пошвыряв дротики в портрет Алукарда (как ни странно, тоже не помогло), он бросил и это занятие…

При попытке побиться головой о стену святой отец едва не проклял собственное существование…

По здравом размышлении падре решил спросить у кого-нибудь, что это такое, пока окончательно не расстался с бессмертной душой. Выйдя из комнаты, он попытался было поприставать к пьяным рылам, бродившим вокруг, но те упорно утыкались в свои тетради и не отвечали. Наконец, нашёлся сердобольный студент, который помнил святого отца (когда-то тот благословил его на сдачу сессии. Помогло или нет, история умалчивает, но с тех пор студент неожиданно уверовал в Святую Инквизицию). Записав на бумажке название требуемого напитка и несколько адресов, которые следовало посетить для добывания оного, отец Андерсон благословил студента ещё и на сдачу диплома и поплёлся в ломбард.

По законам жанра, ломбард находился прямо за углом общежития…

-Выбитые зубы не принимаем! – ещё с порога приветствовала отца Андерсона недружелюбного вида женщина за прилавком. Как она догадалась, что у него в холодильнике валяется обширная коллекция подобного рода вещей, никто не знает. Однако святого отца это не смутило. Пробормотав «благослови тебя Господь!», он подошёл к прилавку и поздоровался.

-Приём стеклотары за следующим углом! – снова попробовала она осадить падре, очевидно, не в силах поверить, что у священника может быть что-то более ценное, чем его вера в Бога.

-Скажи, дочь моя, а вам нужны головы вампиров… - спросил было святой отец, но под весьма красноречивым взглядом кассирши сразу вспомнил, что как раз они у него и кончились.

-А лом цветных металлов? – спросил отец Андерсон, доставая из кармана нож в форме распятия и лихо крутя его в пальцах. Женщина за прилавком лишилась дара речи.

-Вот и хорошо – изрёк падре, очевидно сочтя молчание знаком согласия. С этими словами он крутанул нож и воткнул себе в грудь. Кассирша, попытавшаяся было обрести дар речи, утратила его окончательно. А святой отец продолжал задумчиво и целеустремлённо ковырять себя где-то в районе сердца. Затем перешёл в район печени, а затем и почек. Процедура продолжалась минут десять, и завершилась энергичным вытряхиванием чего-то из уха. После чего святой отец очаровательно улыбнулся и высыпал на прилавок порядочную горсть сплющенных кусочков серебра.

-Пули – лаконично констатировал он – калибр, если не ошибаюсь, 13 мм. Освящённые. Между прочим, дважды… - добавил он смущённо, потупив взор.

-Что? – выдавила кассирша.

-Серебро! – констатировал святой отец.

«И как это я раньше не сообразил?» - думал он, выходя из ломбарда с пачкой банкнот. Достав из кармана бумажку, он заглянул в неё. Следующим по списку было заведение со странным названием «Гастроном».

«Гастроном братьев Валентайн» - значилось на вывеске – «есть всё, от соли до спичек!».

-Дааа… - протянул святой отец, размышляя, что организация Хеллсинг у себя в Англии совсем распустилась, если подобного рода публика беспрепятственно шляется по самому Ватикану. Интересно, чего это он ожидал, если Алукард в последнее время занимался в основном тем, что ездил в Ватикан на встречи с ним же…

Зайдя в гастроном, святой отец оглянулся. Прилавки пестрели широчайшим ассортиментом спичек и соли… поискав глазами винный отдел, отец Андерсон задумался, туда ли он попал. Поинтересовавшись у ближайшего продавца, выяснил, что не туда и крепко задумался. Винного отдела в магазине не было.

-Отец Андерсон! – окликнул его сзади подозрительно знакомый голос.

-Чего тебе? – недружелюбно ответил падре, резко поворачиваясь и доставая из кармана штык. Ну да, так и есть – перед глазами маячила извечная спутница Алукарда, обладательница самого большого в Англии… ружья!, самый противоречивый персонаж аниме «Хеллсинг» и просто богопротивная ересь Виктория Целис! Маячила и корчила рожи…

-Не догоните, святой отец! – воскликнула она, показала ему язык и скрылась из поля зрения. Падре сломя голову помчался за ней.

«Блин, догоню – убью!» - думал святой отец, прикладываясь головой о низкий дверной косяк. В тот момент он мог бы внести очень существенный вклад в мировую астрономию, но, к сожалению, точное количество и координаты увиденных небесных тел вылетели у него из головы при беге (или их вышибло в дальнейшем пулей Алукарда).

«И зачем я сюда сунулась? Нет, ну чего меня вообще понесло в этот Ватикан? Зачем я увязалась за хозяином? Всё равно ему на меня наплевать! А могла бы ведь сидеть сейчас дома, в своём подвале, читать своего любимого Брэма Стокера, и всё было бы хорошо!».

Вопреки канонам жанра, Брэм Стокер ни о чём в этот момент не думал: он был мёртв.

-Стой! – кричал святой отец, перепрыгивая через очередной мусорный бак и проклиная вампиров, так любящих разные подворотни.

-Не буду! – совершенно искренне отвечала Виктория, показывая такой класс спринта, что был бы здесь сейчас олимпийский комитет, ей бы без споров присудили золото.

-Стой, кому говорю! – метко пущенный штык перепугал насмерть двоих котов, пытавшихся подраться на чьём-то подоконнике, и разбил кому-то телескоп. Обернувшись, Виктория подумала, что на соревнованиях по метанию штыка на бегу, если бы такие были, святому отцу присудили бы дисквалификацию.

Святой отец даже не заметил, как они пересекли границу Ватикана… Виктория умудрилась оставить падре основательно позади (что, учитывая разницу в росте, делало ей большую честь). Отец Андерсон, видя, что жертва уходит, метнул сразу несколько штыков… одним из которых и пробил бензобак стоявшему рядом полицейскому мотоциклу. Вовремя сообразив, что происходит, Виктория истошно заорала «Насилуют!», пальнула в падре из пистолета и скрылась за углом. Святой отец хотел было продолжить преследование, но дорогу ему перегородил полицейский.

-Нарушаем, сеньор! – важно изрёк он – оружие, колющие, режущие предметы с собой есть?

-Ээээ… - пробормотал святой отец, запахивая плащ и делая вид, что это не он.

-Пройдёмте – сказал полицейский, доставая наручники.

-Вы не понимаете! – воскликнул падре, очнувшись – я сотрудник тринадцатого отдела специальных операций священной инквизиции Ватикана организации «Искариот»! – единым духом выпалил он. Полицейский с уважением посмотрел на человека, способного с ходу произнести такое, но наручников всё же не спрятал.

-Да? И как же вас зовут? – спросил он.

-Андерсон! Александер Андерсон! – с чувством собственного достоинства ответил падре.

-Пройдёмте, отец Андерсон! Где вы сказали, вы работаете?

-Я требую немедленно меня отпустить! – кричал святой отец, вырываясь – вы не понимаете! Я вампиров истребляю!

-Ах, вампиров! Ну, конечно же! Как я сразу не догадался! Идёмте, расскажете начальнику участка! – участливо говорил полицейский, характерно глядя на отца Андерсона.

В течение часа святой отец пытался объяснить начальнику участка, что он сотрудник святой инквизиции, а вовсе не сексуально озабоченный думер; что девушка, за которой он гнался, сопровождает одного из самых страшных вампиров на свете; наконец, что привычка бросаться штыками передалась ему от отца. В конце концов он потребовал право на звонок и позвонил Максвеллу. Однако глава организации «Искариот» мстительно ответил, что не знает, о чём речь, что никакой инквизиции в Ватикане нет и что «я же говорил, что западло, святой отец, в меня швыряться всякой дрянью!». Наконец, окончательно деморализованный отец Андерсон был водворён в камеру, где продолжил свои проповеди среди собравшейся там публики.

Ещё часа через два, когда падре уже обратил в католическую веру троих, казалось бы, безнадёжных уголовников (учитывая, как святой отец умел убеждать, это не вызывало удивления), в камеру неожиданно зашёл охранник и сообщил, что за него внесли залог. Удивлённый отец Андерсон проследовал за ним, соображая, кто бы мог это сделать. Оказавшись на улице, он увидел Викторию, которая сидела на лавке и болтала ногами.

-А, вот и вы, падре! – воскликнула она, вставая – я уже заждалась!

-Не понял? – переспросил отец Андерсон, и впрямь не понимая, что творится.

-Ну, я подождала, не выпустят ли вас… когда вас не выпустили, я начала волноваться, не случилось ли с вами чего. Узнав, что вас упекли за решётку, я поспешила внести за вас залог…

-Это благородный поступок, дочь моя! Он безусловно зачтётся тебе в раю! – с пафосом начал святой отец. Вспомнив, однако, кто перед ним, он поперхнулся и пробормотал под нос «хотя всё равно не видать тебе царствия небесного!», после чего задумался о смысле бытия.

-Ну что, продолжим прерванную погоню или так пойдём? – вывел его из размышлений вопрос полицейской.

-А далеко? – спросил падре.

-Да нет… в лучших традициях жанра – за углом – ответила Виктория. Святой отец кивнул.

За углом обнаружилась дверь в подвальное помещение, на которой красовалась вывеска «Бар «Третий Рейх».

-Надо же, кто-то ещё читает эту чушь – разочарованно протянул святой отец.

-Нам сюда – Виктория широким жестом показала на вывеску, открыла дверь и исчезла внутри. Отец Андерсон немного подумал, а стоит ли, и тоже вошёл.

Оказавшись внутри, святой отец оглянулся. Раньше он никогда не бывал в такого рода заведениях, поэтому ему было интересно. Судя по скучающему выражению лиц вокруг, он такой был здесь один. Бар был оснащён типовым комплектом мультимедии: 1) спёртая атмосфера; 2) завеса из табачного дыма пополам с перегаром; 3)грязные лампочки, пытающиеся бороться с окружающим полумраком; 4)сомнительная публика за столиками; 5)грязная барная стойка, вся в пятнах от разнообразных напитков, и такой же бармен; 6)Алукард, мрачно сидящий за столом и чего-то ждущий…ой, простите, увлёкся…

-Хозяин, а вот и мы! – радостно заорала Виктория. Сразу же на неё устремились взгляды всего бара (разумеется, кроме Алукарда).

-Детка, прошвырнёмся? – осклабился сидевший возле входа молодой человек панковатого вида. Пока Виктория соображала, что бы такого ответить, святой отец, до того почему-то оставшийся незамеченным (разумеется, в бар каждый день заходили похмельные инквизиторы в набитых штыками плащах и с воо-от такими крестами), обошёл молодого человека сзади и навис над ним. Заметив, что сзади кто-то стоит, последний обернулся. Отец Андерсон улыбнулся, методично вытащил из кармана листок с цитатой из Библии, из другого кармана – штык, со смаком пригвоздил листок к столу и процедил «Благослови тебя Бог! Почитай-как лучше это!». Молодой человек поперхнулся и исчез под столом. Всем как-то сразу стал безразличен человек, вот так обламывающий крутых парней (что же в этом необычного).

-Тебя только за смертью посылать, полицейская! (Наконец-то мы дождались реакции от Алукарда.

-Могу сходить! – обиженно парировала Целис, надувая губки.

-Алукард! – радостно, словно встретив старого друга, произнёс святой отец.

-Святой отец Александер Андерсон! – зловеще ответил Алукард.

-Алукард! – повторил святой отец. Ему это явно начинало нравится.

-Отец Андерсон! – Алукард поднял голову.

-Виктория! – радостно воскликнула Виктория. Алукард и святой отец неодобрительно на неё посмотрели. Виктория поняла, что сморозила лишнее и стушевалась. Святой отец хотел было ещё раз повторить «Алукард», но момент был уже упущен, впечатление испорчено, поэтому он просто сел. Алукард снова опустил голову, попав волосами в стоящую перед ним тарелку. Судя по тому, что большая часть его шевелюры была в чём-то красном, это происходило с ним постоянно…

-Как поживает твоя мышь, проповедник? – поинтересовался Алукард, замачивая причёску в тарелке с таким ожесточением, словно собирался сейчас вымыть ею полы.

-Спасибо, ничего… что тебя принесло в наш святой город, вампир? – ответил отец Андерсон.

-Сам не знаю… - пожал плечами Алукард, ища глазами Викторию. Не найдя таковой, он понял, что свалить всё на неё не удастся, и вздохнул.

-Наконец-то я тебя уничтожу! – радостно произнёс святой отец.

-Нет, это я тебя уничтожу! – меланхолично ответил Алукард.

-Стакан божоле-мерло-бордолино! – выпали падре вслед проходящему официанту. Алукард поднял голову и удивлённо на него посмотрел.

-Чего? – переспросил он, озадаченный таким поворотом событий.

-Я не тебе… на чём мы остановились?

-Я тебя уничтожу, говорю!

-Нет, это я тебя!

-Святой, отец, вспомните, что я вам писала! – послышался откуда-то из угла голос Виктории – сидели бы вы дома!

-Не встревай в разговор ближнего твоего! – придумал одиннадцатую заповедь отец Андерсон – а то в тебя встрянет вот это! – он угрожающе помахал штыком на голос. Бармен, увидев это вылез из-за стойки и неожиданно оказался весьма дородным мужем, явно умеющим постоять за себя. Подойдя к столику, за которым сидели Алу со святым отцом, он грозно сказал последнему: «Если не хочешь, чтобы я тебя вышвырнул, не махай у меня в баре такими штуками!» и показал внушительный кулак.

-Если не хочешь, чтобы я отправил тебя прямиком на суд Господень, заткнись! Сын мой… - ответил отец Андерсон – и кстати, правильно будет «не маши»!

-Да ты, я вижу, хамишь, священник! Сейчас я тебе покажу! – бармен замахнулся пудовым кулаком, но отец Андерсон перехватил его руку.

-Склонись передо мной, и все царства земные будут твои! – продолжал нещадно коверкать Писание святой отец, методично выкручивая руку здоровяку.

-Спокойно… он со мной – Алукард, наконец, вытащил волосы из тарелки и поднял голову. Падре отпустил бармена, который сразу перенёс свой гнев на Алукарда.

-И что?

-А ещё со мной вот это – в лоб здоровяка упёрся ствол «Шакала» - вопросы есть?

-Где выход? – спросил бармен.

-Там – махнул рукой Алукард.

-Руки вверх! – прокричал кто-то, целясь в Алукарда из револьвера.

-Сам руки вверх! – передразнил тот, доставая второй пистолет.

-Я выстрелю! – истерически завопил тот, кто целился.

-Ну да – согласился Алукард. Послышался выстрел, затем ещё один и ещё. Алукард плавно клюнул носом в тарелку. Откуда-то послышался торжествующий возглас. Где-то щёлкнул затвор.

-И это всё? И ЭТО ВСЁ? – разочарованно пробулькал Алу, поднимая голову.

-Нет, ещё три патрона осталось – ответил тот, кто стрелял.

-Ну, так чего ждём? – удивлённо поднял брови Алукард. Получив свои положенные три патрона, он сказал «Ага» и снова упал лицом в тарелку.

-Ну, это уже всё? – спросил он.

-Всё – ответил стрелявший, заглядывая в барабан – а, нет, ещё один патрон остался!

-Не только я не умею считать… Можешь застрелиться! – злорадно констатировал Алукард, поднимаясь. Вид у него был впечатляющий: развороченный затылок, стекающая по лицу кровь, заливающая плащ. Он спрятал оба пистолета и направился в сторону стрелявшего.

-Не может быть! Я же три раза в него выстрелил! – запаниковал тот.

-И ещё три раза – итого шесть! – заметил педантичный Андерсон. Алукард наступал.

-Повторяю для непонятливых: ВООБЩЕ НИКАКОЙ ПЁС НЕ МОЖЕТ УБИТЬ ХОЗЯИНА! – устало констатировала непонятно откуда взявшаяся Виктория.

-Я не пёс! – воскликнул несчастный, с горя выпуская последний патрон Алукарду в улыбку. Пуля ударилась в клык и с противным звоном отскочила. Алукард улыбнулся ещё шире.

-Спорим? – дразнился падре.

-А кто же ты? Ты хуже пса… ты – трусливый ублюдок, который… - Алукарда понесло.

-Кроме того, место пса уже занято! – заявил отец Андерсон – кстати, сын мой, а где моё бордолино? – спросил он у официанта, который пытался пробраться вдоль стенки к выходу.

-Нету – сдавленным голосом пискнул тот.

-Как нету? Совсем нету? – брови отца Андерсона удивлённо поднялись.

-Совсем – обречённо вздохнул официант, шестым чувством понимая, что сейчас его будут бить.

Алукард как раз волок свою жертву к выходу, когда двери распахнулись и в бар ввалилась предусмотрительно вызванная кем-то полиция в лице патрульного офицера.

-Полиция! Никому не двигаться! – закричал офицер, доставая револьвер. Алукард бросил на него взгляд из-под очков, решил, что это не стоит его внимания и поволок свою жертву дальше. Отец Андерсон полез в карман за очередным листком из Писания. Сочтя это провокацией, полицейский выстрелил в него. Во лбу святого отца образовалась красивая дырочка.

-Вот так всегда! – произнёс он и упал. Офицер перевёл было пистолет на Алукарда, но вовремя подоспевшая Виктория погнула ему ствол.

-А у вас шнурки развязались! – кокетливо произнесла она, хлопая глазами. Офицер нагнулся завязать шнурки. Когда он разогнулся, над ним уже угрожающе нависал наш доблестный инквизитор.

-А вы знаете, офицер, что стрелять в сотрудника Святой инквизиции – мало того, что не угодно богу, но ещё и бесполезно? – поинтересовался он, сгребая полицейского в охапку и запуская по направлению к выходу – кто следующий? – он обвёл выжидающим взглядом толпу.

-Ну, сейчас я тебе всё-таки покажу! – закричал бармен, снова бросаясь на инквизитора с кулаками.

-Покажи-покажи! – поддразнивал его святой отец – а то я в прошлый раз не разглядел… - с этими словами он увернулся, и когда бармен, словно бешеный бык, пронёсся мимо, схватил его за шиворот и поднял.

-Алукард! – окликнул вампира падре.

-Чего надо? – мрачно спросил Алукард, складывая очередного забияку на уже сформировавшуюся в углу груду бессознательных тел.

-У них нет бордолино! Громим здесь всё, потом дерёмся! – с воодушевлением прокричал инквизитор – благослови тебя Господь! – эти слова были адресованы уже бармену, который как раз был запущен им в самую гущу толпы.

-А чем я, по-твоему, уже пять минут как занимаюсь? – задал вполне резонный вопрос Алукард, опрокидывая стол и доставая пистолеты.

Следующая сцена мало поддаётся описанию… вот лишь некоторые моменты из того, что происходило далее:

1) Отец Андерсон вручает пачку листовок какому-то очередному здоровяку и запускает его вслед за барменом.

2) Алукард, зачем-то спрятавшись за перевёрнутый стол, палит в потолок, обрушивая на нападающих целые потоки строительного мусора и внося замешательство в их и без того не слишком стройные ряды

3)Виктория сидит в чудом уцелевшем углу и меланхолично смотрит на побоево мамаище

4)Алукард и отец Андерсон перебрасываются каким-то беднягой, который всё пытается вытащить оружие и попасть в одного из них

5)снова Алукард – на этот раз идёт по толпе, как Иисус по воде, раздавая подзатыльники самым смелым

…обнаружив, что громить уже, собственно, нечего, наши герои, как и обещали, затеяли драку между собой. Не станем утомлять читателя подробным описанием этого зрелища (оно его наверняка уже достало). Вот, опять же, избранные моменты:

1) Алукард, похожий на ежа, швыряется в инквизитора всем, что попадается под руку, бросая периодически злобные взгляды на Викторию (так как запасные обоймы к пистолетам почему-то оказались у неё)

2) Вышеупомянутая Виктория сидит всё в том же чудом уцелевшем углу и мило беседует с мужчиной в пальто, на лбу у которого красуется зелёная надпись «ЦРУ».

3) Отец Андерсон, в связи с тем, что Алукард временно недоступен, от нечего делать швыряет штыки в барную стойку

4) Оклемавшийся Алукард висит, связанный по рукам и ногам рулонами туалетной бумаги, посреди бара, а святой отец бежит к нему, радостно замахиваясь штыком и с криком «Банзай»

5) Снова Алукард (точнее, уже два Алукарда – правый и левый) обстреливает инквизитора из перезаряженных (наконец-то!) пистолетов.

6) Виктория продолжает пить кофе

7) Отец Андерсон, зажав зубами штык, несётся на Алукарда, на ходу отращивая новые руки и левую ногу (!)

8) Алукард, уже сросшийся, устало зевая, отправляет инквизитора в очередной краткосрочный тур по загробному миру

9) Виктория под градом пуль и штыков отважно целуется с сотрудником ЦРУ.

10) Алукард, отец Андерсон и Виктория сообща пинают вышеупомянутого сотрудника.

11) Все трое уже в энной стадии опьянения ведут перекрёстный допрос на тему кто кого больше уважает.

Нащупав на тумбочке плащ, в плаще – карман, а в кармане – вручённый ему сердобольной Викторией пакетик с обезболивающим, отец Андерсон, не глядя разорвал пакетик и высыпал содержимое себе в рот. После этого он открыл глаз. Голова немедленно отозвалась адской болью.

-Даааа… - протянул инквизитор, жуя таблетки. Таблетки были горькие, но на тот момент ему было всё равно – лишь бы отбить этот мерзкий привкус во рту. Прожевав, святой отец немного полежал, дожидаясь, пока лекарство подействует, и открыл второй глаз. Открыв, он огляделся. В комнате царил разгром. Всюду валялись пустые бутылки и пакетики из-под крови. Этой самой кровью во всю стену было коряво выведено «Я – богопротивная ересь!», и подпись «Алукард». Портреты Максвелла и Интегры были истыканы штыками, дротиками, изрешечены пулями и ещё бог знает чем в них кидались. Портрету Виктории кто-то пририсовал пышные усы - правда, почему-то где-то под грудью. Сама Виктория дрыхла на стуле для гостей. С потолка чёрно-красной тряпкой свисал Алукард в одном сапоге. Второй сапог был надет на керосинку. Рядом висела подвешенная на лампочку Мышь.

Обведя взглядом панораму всеобщего разгрома, святой отец наткнулся глазами на чудом уцелевшую табличку с надписью «Используй меня». Остро осознавая, как он слаб верой, инквизитор тяжело вздохнул и заглянул в корзину для мусора в поисках «вчерашнего дня»…

[Lady Int]

Мое творчестово. Прошу прощения, если слегка коряво. Первый фик все-таки... В начале не совсем понятно в чем дело, но в конце все встает на свои места.

 

Любовь через века...

 

 

 

- Мисс Блэк! Мисс Блэк! Просыпайтесь. Леди, вам пора вставать, - служанка аккуратно дотронулась до плеча спящей девушки.

Юная дочь графа неохотно открыла глаза. Холодные, серьезные и в тоже время невинные, эти серо-голубые глаза поражали своей чистотой.

- Простите, леди, я никогда бы не осмелилась вас будить, но это приказ ваших родителей. Они просили напомнить, что сегодня состоится бал в честь вашего восемнадцатилетия.

- Я помню, - устало заметила девушка, крайне неохотно, но безропотно покидая теплый уют постели и на цыпочках подбегая к кувшину с водой, стоящему на тумбочке у противоположной стены, дабы умыться. Свежая холодная ключевая вода взбодрила молодую леди, и девушка ощутила прилив сил и энергии. Бал не был для нее чем-то страшным, ибо к счастью ли, к горю... Девушке было суждено родиться младшей дочерью одного из влиятельнейших графов королевства. По праву старшенства, она не имела права выйти замуж, до своих старших сестер. С самой старшей дочерью, Белатриссой, которая недавно отметила свое двадцатитрехлетие, у графа Блэк проблем не возникло. Уже в четырнадцать лет ее увезла из замка свадебная карета. А вот со средней дочерью этого не случилось. Камилла обладала на редкость неприятным нравом и удивительно холодно-стервозным лицом. В свои двадцать она так и не получила ни одного "предложения руки и сердца", отчего ее характер естественно не улучшился. Посему все балы в замке Графа Блэка проходили под тайным девизом:"Отдам Камиллу в хорошие руки". Только руки все не находились, а глаза потенциальных рук постоянно косились на младшую дочь графа, которая была чудо как хороша, но такими темпами имела все шансы остаться старой девой.

День прошел в хлопотах. Слуги бегали по замку, то и дело сталкиваясь друг с другом и зарание приехавшими гостями. Поваро поселился в замковой кухне, срывая злость и напряжение на всех, кому "посчастливилось" невовремя зайти в его обитель. Портнихи наспех дорабатывали праздничные наряды. А штатные цирюльники уже в четыре часа дня взяли дочерей графа в о оборот, дабы поспеть к балу. Впрочем, помучавшись некоторое время с волосами младшей графини, ее цирюльник оставил роскошные белые волосы в стандартном распущенном состоянии, лишь убрав пару тонких прядок в аккуратные косички...

 

Приемный зал был полон родовитых гостей. Среди них преобладали холостые молодые (и не очень, скорее даже очень не...) мужчины. (Естественно, когда у вас дома две незамужние дочери...) Приглашенные господа и дамы тихо переговаривались между собой, ожидая появления хозяев вечера, а самое главное виновницы торжества. Где-то слышались шепотки, смех и звон монет. Это присутствующие господа заключали пари, польстится ли на Камиллу кто-нибудь на этом балу.

Двери в залу отворились. Впереди рука об руку церемонно шествовали Маргарет и Альфред Блэк. Следом, слегка подняв юбки шикарного платья с надменным выражением на лице, которому могла позавидовать даже королева, степенно шагала Камилла. Именнинница же спокойно шла за ней, удивительно-красивая в относительно простом (без лишних рюшечек, бантиков и прочей вычурности) платье богатого темно-синего цвета. По старой традиции (автор в этой теме полный лох, что в голову шло, то и писла, поэтому просьба тухлыми яйцами не кидаться) сначал шла церемониальная часть: вручение подарков, потом легкий перекус, а потом собственно сам бал (танцы), который должна была открывать виновница торжества с каким-нибудь кавалером.

Когда подарки перевелись и ужин подошел к концу, оркестр, до того изображавший свое отсутствие, соизволил вспомнить свои обзанности и заиграл вступление к вальсу (сие вступление должно было дать время несчастной имениннице выброть из толпы кавалеров, которые к ней непременно подойдут, одного на весь вечер).

Девушка несколько растеряно посмотрела на добрые полсотни рук молодых (и не очень) дворянинов всех мостей, протягивавших ей руки. Она уже собралась было обреченно выбрать кого-нибудь наугад, как входная дверь резко распахнулась.

- Граф Драула, - запоздало крикнул церемонимейстр, показываясь из-за спины новоприбывшего. - Прибыл на бал вчесть восемнадцатилетия леди Энтиры Блэк, по приглашению...

Но его уже никто не слушал. Все взгляды были устремлены на гостя. Черный плащ облегал высокую, статную фигуру. Бледное аристократическое лицо обрамляли длинные волосы цвета вороного крыла. А прищур ярких сапфировых глаз был направлен на молодую графиню. В тишине (даже музыканты прекратили терзать инструменты) мужчина пересек зал и остановился в полушаге от Энтиры. Слегка поклонившись, он произнес:

- Леди, прошу меня простить за опоздание. И во искупление вины стать вашим кавалером на этот вечер, - он протянул девушке руку. Она приняла ее. Сопровождаемые вздохами разочарования, они вышли на середину зала. Опомнившиеся музыканты приступили к своим прямым обязаностям, не отрывая зачарованных взглядов от танцующей пары.

Граф все с тем же прищуром смотрел в глаза своей даме. У девушки кружилась голова от этого взглада. Их волосы спутались, создавая волшебный контраст.

- Ничем хорошим это не заончится, - устало заметила графиня Блэк,и потянула своего супруга в центр залы. - Пойдем, нужно отвлечь внимание окружающих от них.

- Угу, - согласно кивнул граф, и супружеская пара тоже закружилась в танце. Их примеру последовали и остальные.

... Дракула аккуратно взял девушку за руку и куда-то повел ее. Она последовала за ним.Вскоре они оказались на балконе, с которого открывался прекрасный вид на лес, раскинувшийся перед замком, и безоблачное ночное небо. Энтир глубоко вздохнула, вдыхая ароматы ночи, что впрочем не помешало ей зябко поежиться от холода. Она не сказала ни слова, но через мгновение ей на плечи опустился тяжелый плащ, согретый теплом чужого тела. Энтир обернулась.Граф Дракула стоял рядом и внимательно смотрел на нее. Что-то в его взгляде было такое, отчего все тело девушки задрожало.

- Граф..., - начала было она, но он перебил ее:

- Владимир. А лучше - Влад. (Нет, это не тот самый Влад Дракула, который Владислав, просто автору нравятся эти имя и фамилия, простите за эту маленькую слабость)

- Вы прекрасны, Энтир, - прошептал он, проведя рукой по ее щеке и склоняясь ближе к ее лицу.

- Граф... Влад..., - девушка не знала, что промолвить.

- Я хочу увезти тебя отсюда. Далеко. Туда, где мы сможем быть вместе... Ты бы хотела уехать со мной? - мужчина пытливо заглянул ей в глаза.

- Да, - едва слышимый шепот сорвался с губ Энтир. - Но не могу, - она резко отвернулась. - Нельзя. Пока Камилла не выйдет замуж, мы не сможем быть вместе. А она никогда не выйдет! - из глаз девушки покатились слезы.

- Разве это так важно? - мужчина смахнул слезы с ее лица.

- Нет, но... Нам нельзя...

- Ты права, это не важно. Важно только то, что я люблю тебя. Люблю.

- Я тоже тебя люблю. И я... Я хочу быть с тобой. Только с тобой.

- Это можно устроить, - Влад легко вскочил на перилу балкона изящным, каким-то кошачим движением, и протянул руку девушке. - Ты мне веришь?

- Верю, - она подала ему свою ладонь, и через секунду очутилась рядом с ним.

- Главное, ничего не бойся. Когда-нибудь мы точно будем вместе и будем счастливы, - он склонил голову и едва ощутимо коснулся ее губ своими губами....

 

...Маргарет тихо плакала, отвернувшись. Гости молчали.

- Ну, что ж... По крайней мере они счастливы, - тихо проговорил Альфред Блэк, смотря на тела, обнявшихся влюбленных, лежавших на площадке перед входом в замок. На губах обоих играли счастливые улыбки, а тела, несмотря на падение с большой высоты не пострадали. Было ощущение, что эти двое спят. Но нет, Владимир Дракула и Энтира Блэк были мертвы...

... Интегра открыла глаза. Несколько секунд она лежала в кровати, но потом поднялась, накинула легкий халат и вышла на балкон. На ночном небе не было ни облачка. Поежевшись, она поплотнее закуталась в халат, но тут на плечи ей лег тяжелый красный плащ. Молодая женщина вздрогнула и обернулась. На знакомом бледном лице не играла обычная ехидная ухмылка, а в рубиновых глазах появилось новое выражение. Интегра протянула руку и повела ею по темным волосам. Вампир мягко коснулся ладонью щеки Хозяйки. Или уже не Хозяйки, но давно Любимой?

- Алукард? - вопросительно выдохнула женщина, смотря в любимые и такие родные глаза.

- Да, Интегра, теперь мы точно будем вместе и будем счастливы, - тихо ответил ей вампир, обнимая и притягивая ее к себе.

А на востоке потухали звезды....

[Furotaku]

Люди, а никто фанфиками "на заказ" не промышляет?

[Lorens]

Решила выложить пока только одну главу! Если понравится то продолжу выкладывать!

 

Название:Новое начало. Глава 1.

Рейтинг: PG-13

Главные герои: Эта глава - Алукард и Другой персонаж

От автора: Не знаю как люди воспримут появление нового персонажа, но все же, думаю, это не совсем Мери-Сью! Во всяком случае я старалась! Обязательно пишуте мне отзывы -очень интересно узнать что думаете!

 

 

21:45 30 мая 2005

 

Алукард шел по извилистой деревенской дороге, кое, где заросшей густой травой. Был конец весны, и в воздухе пахло сыростью только что прошедшего дождя. Еще не стемнело полностью, но небо было темным, и уже начали появляться сверкающие, как бриллианты звезды.

Ты заставляешь меня искать тебя слишком долго, неужели ты все еще думаешь или надеешься убежать? Глупо очень глупо. От меня не скрыться, я найду тебя везде. Очередной, зарвавшийся вампиришка, как их много развелось сейчас. Я не позволю существовать таким как ты,

не позволю.

-Ты бездарный слабый вампир, который не в состоянии сдержать даже жажду, я знаю, ты меня слышишь, - терпение Алукарда таяло, - покажись, слишком долго я за тобой бегал. Выходи сейчас и я не буду тебя мучить, - его губы расплылись в зловещей улыбке. - Убью тебя быстро

Казалось, что окружающей его мир впитывает эти слова, впитывает, шипя и корчась от боли, но не возвращает обратно, просто не может вернуть. Алукард спокойно стоял, всматриваясь в темноту, нет, темнота это его стихия ему нечего всматриваться в неё, он её хозяин, если он попросит она даст то что он хочет, отказать ему темнота не может. Но сейчас, не надо много сил – слишком простая жертва, и вампиру даже не придется снимать печать.

Стемнело. Уже все весенние небо было усеяно звездами, и они, переливаясь, следили за охотником с неподдельным интересом и даже удовольствием.

Внезапно в нескольких шагах послышалось прерывистое, тяжелое дыхание, и к Алукарду приближалась непонятная, размытая фигура, но он уже знал что это была обращенная девушка.

Надо же её всего семнадцать лет, а уже такая жажда крови. Ну наконец-то, сейчас разберусь и можно будет не ходить по деревне и не отстреливать упырей.

-Ты все-таки решил появится, ну я выполню свое обещание, хоть ты пришел не так уж и быстро.

Он достал пистолет и нацелив его на фигуру, которая была уже очень близко, приготовился стрелять.

Он не как не ожидал, когда фигура остановилась, и испуганно посмотрев на него, начала говорить.

- Прошу вас, помогите, мне я не знаю, что со мной происходит, но тот мужчина он пришел в деревню а потом он… господи боже мой, помогите мне прошу вас, он гонится за мной, я не знаю что делать, - голос девушки был сильно испуганным, а глаза были кроваво-красными.

-Ты вампир, и я должен тебя уничтожить, - лицо Алукард было непроницаемым. – Ты превратила в упырей всех жителей этой деревни. После этого всего я должен помочь тебе? – носферату сегодня был настроен не кровожадно.

-Это не я прошу вас поверьте мне, я не делала того что вы мне приписываете, я… я…

Глаза Алукарда блеснули, и он растворился во тьме.

 

* * *

Бежать, бежать только не останавливаться. Что это за человек, вломившийся в её дом и укусивший её, да и человек, это ли. Нет, это вампир. Неужели она тоже стала вампиром, неужели…

Наташа бежала по темной деревенской улице, отовсюду выходили мертвые, упыри. Они тянули к ней свои руки, открывали рты, произносили что-то непонятное, она их не понимала. Просто бежала подальше от сюда, но куда ей бежать, если она сама такая. Нет не правда, она не упырь она понимает все что здесь твориться, она еще не потеряла состояние думать и принимать решения. Этот мужчина, он пришел к ней и сказал что я буду рядом с ним, мы будем вместе всегда, Наташа думала что он шутит но после того, как он схватил её и она почувствовала боль в области шей, нет, он не шутил.

Девушка выбежала из деревни и теперь бежала по дороге, которая вела в город.

Но куда, куда теперь ей бежать, если она не человек, куда?

Она прищурилась, смотря, нет ли упырей на пути, и тут она увидела его…

Луна освещала силуэт высокого мужчины, одетого в красный плащ. Он нацелил ружье в её голову и теперь расплылся в ухмылке.

Страх, ужасный страх, страх который заставляет падать без сознания и сила бесконечная разрушающая сила.

Слова сами собой вылетали изо рта, девушка просто не могла прекратить их поток.

-Вы… вы убьете меня?

В ответ только дьявольский смех за спиной.

-Ты всего лишь жертва.

Этот голос его нельзя забыть, его нельзя спутать, холодный, давящий голос.

-Я…я хочу жить, хочу…

-Ты уже не живешь.

Наташа ясно понимала, что эти слова ей шепчут на ухо. Шепчет голос, смешанный с иронией. Она не поворачивается, страх сковал её тело или ей просто не дают повернуться.

- Но я не хочу умирать…умирать на совсем…

-Ты уже мертва, вопрос только в том хочешь ли ты полного упокоения.

-Нет, я не хочу, - это Лоренс знала точно. – Но разве у меня есть выбор?

-Выбор есть всегда, у всех, даже у тебя, - голос становился все насмешливее.

-Но какой у меня есть выбор?

-Ну, ты можешь пойти со мной, если ты конечно, хочешь.

Девушка чувствовала, как её пронизывает холод.

-Я… я хочу пойти с тобой, - её голос становился все тише.

-Если бы ты была человеком все было бы менее больнее для тебя, но ты уже вампир, хотя я вижу что тебя укусили не давно.

С этими словами он поднял голову девушке и стал разглядывать еще не зажившее место укуса.

-Я могу укусить тебя, но боюсь что, будет слишком больно, так как мои клетки начнут вытеснять кровь этого грязного вампира, и ты можешь не выжить. Ты согласна пойти на это?

Голос вампира был необычайно серьезен, казалось и не было той издевательской иронии в начале разговора.

-Да, я слишком хочу остаться на этом свете, - Лоренс даже улыбнулась, сказав эти слова.

-Ты сделала свой выбор.

Дальше девушка почувствовала как к её шее прикоснулись теплые губи, а затем все её тело пронзила сильнейшая боль которую, ей не приходилось испытывать за всю свою жизнь. Боль была нарывающей, и все тело девушки начало трястись в судорогах. Ноги больше не могли стоять, она не могла держать глаза открытыми, а сознание от ужасной боли начинало пропадать.

Лоренс ждала глухого звука падающего тела, но этого не случилось. Она лишь почувствовала, как её подхватывают сильные руки, её спасителя, а может того кто погрузил её еще глубже, в мир ночи.

Она уже не могла больше ничего соображать, боль становилась все сильнее.

-Отныне, ты мой слуга, а я твой хозяин.

Этот голос она услышала сразу. Она еще не слышала такого голоса, но она точно знала, что отныне этот голос будет с ней всегда, этот властный голос хозяина. С этого момента даже в толпе тысячи, нет миллиона человек, она сможет различить этот голос…

Больше просто не было сил думать, тело девушки на руках Алукарда еще раз содрогнулось, и Лоренс окончательно потеряла сознание…

[Lolara]

Автора не знаю. На авторство не претендую. Но мне понравилось.

 

Лаборатория Хеллсинга. Записки юного химика.

25декабря.

17:00. Кабинет Интеграл.

Мама, какая страшная! И это мой начальник? Препарируйте кто-нибудь меня! Ноги подгибаются, а воздуха не хватает…в буквальном смысле слова. Вся комната заполнена едким дымом от сигары этой милой…э…леди. Только недавно я узнала, что меня переводят из своей родной русской лаборатории сюда, на чужбину. Провожали меня все, даже хотели вынести вперёд ногами, но по пути поскользнулись на ступеньках. Теперь я точно свою родину не забуду, на память остался огромный синяк на бедре и частичная потеря памяти. Что мы тогда делали? Кхм…Как-то странно на меня моё новоиспечённое начальство смотрит. Наверное, она мне что-то говорила, жаль, я не призналась в том, что не говорю по-английски. Надо проявить хоть какую-то инициативу, иначе меня пристрелят…прямо здесь. Интересно, а ей ковёр не жалко будет? Взглянув на даму, сидящую за столом, поняла, что ради такого удовольствия она готова пойти на жертву. Судорожно сглотнув, я кивнула. Похоже, леди этот жест удовлетворил и теперь я у неё числюсь как особо туго думающая, но всё же мыслящая…Хорошее прикрытие для подпольной продажи лабораторного спирта здешним русским иммигрантам. Нет. Родину я в беде не оставлю!

18:00.Мои апартаменты.

Еле доползла до своей комнаты. Нет, неужели можно быть таким садистом? Как его там? Ваня? Нет. Уол? Тоже не то. Видимо мои бедные, несчастные, перегретые мозги просто отключились. Вальтер?! Да! Точно! Уф. Он провёл мне экскурсию-максимум по всему институту…за каких-то ПЯТЬ минут. Я так, наверное, даже в детстве не бегала, а теперь хоть на Олимпиаду выставляй, если доживу до утра… Рухнув на постель, отключилась…

00:00.Мои апартаменты.

Грохот…Много грохота. Открываю один глаз и внимательно осматриваю свою комнату на предмет источника этих мощных звуковых волн. Ничего не найдя «всевидящим оком», снова погружаюсь в сон. Снова грохот. Но теперь уже со звуком бьющегося стекла.

«Мда…Вот что значит евроремонт по-английски…»

Опять грохот. «Нет…сегодня мне поспать не дадут. Значит нужно идти и устраивать скандал, чтобы отдельным личностям способ существования белковых тел мёдом не казался…». Поднимаюсь и на негнущихся нижних конечностях добираюсь до ванной в святой уверенности, что мне за это надо как минимум нобелевскую дать.

Открываю дверь. Немая сцена. Отмечаю полное отсутствие половины противоположной стены, полное отсутствие оконного проёма, а вместо него огромных размеров «дырочку», кровь на стенах и потолке, неизвестный объект, вальяжно развалившийся в ванной.

00:30

Провожу химический анализ.

Мать …химия!!! Оно ещё и дёргается!!

00:35

Объект был обезврежен тройной дозой транквилизатора и ударом части потолка, свалившимся ему прямо на темечко. При этом опытный образец был идентифицирован как человек мужского пола со странной фамилией Бернадотте. Он клятвенно уверял, что «свой» и даже пару раз ругнулся по-русски. Однако было уже поздно.

00:45

Еле перетащила ооочень тяжёлое физическое тело, отзывающееся на «Бернадотте» на диван. Решила пойти выяснить, в чём дело и что тут вообще происходит, но вовремя вспомнила, что бронежилета у меня нет.

01:20 Мой личный окоп (т.е. комната).

Забаррикадировала дверь всем, что смогла донести до двери. А именно, двумя тумбочками, столом, стулом и диваном. Правда прежде пришлось приложить силу к так и не очнувшемуся знакомому и переместить его тело в пространстве с предмета мебели на относительно мягкий пол. Ткнувшись лицом в ковровое покрытие, тело пробормотало что-то нечленораздельное и затихло.

01:25

Просидев в окопе минут пять, поняла, что сегодня кто-то умрёт. Из-за двери доносились взрывы, рыдания и крики типа: «Сэм, ещё не много, держись!» и «Нет, я не могу, прости дружище, передай моей маме и пяти кузенам…». Киноиндустрия США удавилась бы от зависти, что не в состоянии воссоздать такие спецэффекты на фоне душещипательных монологов, а мексиканские сериалы повеселись бы при попытке повторить всю родословную этих героев. Вдруг «окоп» дрогнул, и дверь снесло с петель. В комнату влетел, как ужас на крыльях ночи, какой-то тип, сияя своими зелёными очами из-за очков похожими на фары. Данная биологическая особь тридцать минут цитировала Библию и кричала, что отправит всех еретиков и нежить в ад, размахивая полуметровыми шпателями и превращая всё, что попадётся под руку, в изысканный лёгкий салатик. Этот феномен был мной проанализирован и причислен к роду «Психоманьяк религиозный» виду «Неизлечимо двинутый». Пока сей духовный деятель пытался отпустить грехи невменяемому, мирно посапывающему Бернадотте, чтобы после добросовестно спровадить его на тот свет, попыталась проскользнуть мимо. Но мои расчёты оказались неверными. В стену рядом со мной воткнулось сразу десять орудий, которые стали бы гордостью любого мясника. Сглотнув, вспомнила законы баллистики и присвистнула. Маньяк подошёл ко мне и задушевно поинтересовался:

- Какой ты веры, дитя моё? – к счастью у него на шее, на длинной цепочке, болтался немалых размеров крест.

- Католической, – честно попыталась соврать я.

- Иди с Богом.

«Тебя туда же…»

- И он тоже…

- Нет, дитя моё, он жалкий еретик.

«Дядя, я вам не родственница, даже не надейтесь! Психические болезни передаются по наследству, но у меня их нет».

- А он прозрел и уверовал! – ещё больше начала наглеть я.

Психопат задумался на минуту, крякнул, как старик, и, махнув на нас рукой, вышел.

«Скатертью дорожка, барабан в зубы и ракету в одно место для ускорения…»

01:40 Коридоры.

Взвалив на себя тушу военного товарища, я, как спецназовец, крадучись шла по длинному тёмному коридору. «Вот что называется чисто английским приветствием:

Кишки на паласе,

Мозги на окне,

А глазки остались

Моргать на стене».

Споткнулась обо что-то длинное. Метр свободного полёта. Море острых ощущений и океан ненормативной лексики. Берни что-то пробурчал.

- Молчи напарник и притворись трупом, может тебя прикончат первым…

Замерла на месте и попыталась изобразить то ли контуженного на голову военного, то ли то, что от него осталось.

01:50 Лёжа ничком на холодном полу в позе морской звезды.

Чувствую себя полной дурой. Нет. Не так. ПОЛНОЙ Дурой!!! Надо бы посмотреть, что там было, есть, а, может, будет. Глаза слипаются. А ну их всех к Ньютону!

[Кровопийца]

Алукард + Виктория навеки в любви...

 

Предсловие:

Это было в то время, когда Алукард был в самом рассвете своих сил, но уже парнем. Для тех кто не любит пейринг "Алукард+Виктория" есть возможность не читать.

Итак...

 

Виктория спала в своём гробу... Она лежала и думала о ихней первой встречи...Встречи её и Алукарда.

Алукард, как всегда, решил прочитать мысли Виктории.

"Мало ли...Вдруг что-то новинькое узнаю." - ехидно улыбаясь думал Алукард.

" Та встреча была незабываемой!" - думала Виктория.

" Так...Пока что ничего интересного..."

"Но...Почему я? Он мог сделать вампиром любою девчёнку...Видно...Ему не хотелось чтобы я умирала...А это

значит..."

"Так...А вот это уже подозрительно!" - Алукард мигом передвинулся в комнату Виктроии через стену.

- И о чём это мы думаем, полицейская? - улыбаясь своей "коронной" улыбкой спросил Алукард.

- А что, Маста? Мне нельзя побыть с собой наедине?

- Нет, полицейская! Ты можешь побыть, но мысли ведь могут и прочитать. - Всё также улыбаясь сказал Алукард.

- Маста, я думала о нашей первой встречи той ночью... Почему вы превратили меня в вампира?

- Потому, что я видел в тебе человека от какого просто тянет смелостью...Вот почему!

- Что-то уж больно умный вид вы только что мне показывали, Хазяин! Вы что-то от меня скрываете?

- Вот выпила бы ты моей крови...Серес Виктория...Я бы сказал. - Алукард сделал вид, что немного загрустил...

- Хай маста! - с радостью в скрикнула Виктория.

"И это всё? Надо было придумать какуе-нибудь отмазку по-лучше..."

- Ну раз так, полицейская, - Алукард грусно приглушил голос, - подожди секунду...

Алукард взял острый нож, напряг руку и разрезал вены. Из его руки потекла красная кровь. Виктория увидев:

- Вах, маста! Мне так не хочется этого делать... Фе!

Виктория попыталась взять себя в руки, а кровь Алукарда всё капала и капала...

- Полицейская! Пей! Я хочу чтоб ты была свободной!!! Это приказ!

Виктория округлив свои, и без того, круглые глаза:

"Он хочет? Это уже что-то новинькое! Ладно... Донорская кровь ничем не отличается от человеческой..."

Виктория сделала глубокий вдох и...

- Маста?

- Да, полицейская?

- А что случится после того, как я выпъю вашей крови?

- Вот и узнаешь! - Алукард подмигнув взял Викторию за руку и подвёл по-ближе к его руке.

- Маста...

- Ты пъёшь или нет? - Алукард чуть не кипел уже.

- Хай...Маста!!! Май маста!

Виктория закрыла кроваво-красные глаза и подсунулась к руке Алукарда...

- А маста...Нечеловеческая кровь вкусная?

- ПЕЙ, СЕРЕС ВИКТОРИЯ!!!

Виктория присела, присосалась к кровавой руке Алукарда и принялась пить его кровь. Затем немного отпив, она

привстала и немного покраснела.

- Что случилось, Виктория?

- В вашей...

- В твоей... - с улыбкой поправил Алукард.

- В твоей, - приняла Виктория, - я заметила чтото сладкое.

- Сладкое? - удивился Алукард - С чего бы это?

- Незнаю, маста, или уже Алукард?

- Алукард, только Алукард... - снова поправил Алу.

- Так вот...когда я пила кровь одного вампира в баре, его кровь была складковатой. Я и спросила, почему она у него

такая сладкая. Он ответил, что знал меня давно и был влюблён... Но у него была такае-же кровь, как и у тебя только

что...

- Виктория...

- Да, Алукард? - у Виктории заблестели глаза...

- Я...тебя...

- Маста!!! - Виктория, недослушав, что хотел сказать Алукард, прижалась к нему и почувствовала, как у него не

бъётся сердце...

- Виктория... - Алукард автоматом обнял Вику.

После этого они долго смотрели друг на друга и затем потянулись... Виктория прижалась к стене, она ничему не

перечила, заметив это Алукард спросил:

- Виктория? А давно ты...

Виктория послушно кивнула головой, но при этом воскликнула:

- Хай!

У Алукарда засияли глаза и он наклонился к личику Виктории. Затем поцеловал.

Прошло 20 минут. Так как у Виктории дверь в комнату была открыта, за всё это время Интегра успела

(заглянув в комнату Виктории) споткнутся и разбить свои любимые очки. Волтер шёл за ней, а так как она упала,

потом он последовал за ней и опрокинул её любимый куриный суп. На неё же. За одно успел пройти командир отряда Диких

Гусей,Пип. У него была истерика...Бился головой об стенку.

- Ах, Алукард! Откуда в тебе столько нежности?

- Я копил нежность для такой девушки, как ты!

Виктория покраснела и бросила добрый взгляд.

Как всегда, Интегра решила всётаки зайти в тёмную комнатку Виктории. Зайдя, увидела Викторию возле

стены. Её держал Алукард, притиснувши её к стене. Странно, но каким-то образом Алукард с Викторией не заметили

присутствуещего шефа. А Интегра всё стояла возле стенки и наблюдала. Виктория нежно снимала плащ с Алукарда, а

тот в это же время растёгивал пуговки на её форме организации Хеллсинг. Пытаясь растегнутьлифчик Виктории,

Алукард заметил надпись "пятый размер".

- Слушай, Виктория?

- Да, Алукард?

- Неужели у тебя настоящий 5-й размер?

- Алукард! Что за вопросы??? К делу!!!

Потом они дальше поснимали с себя всю одежду и дальше была сладкая боль...( для Виктории по крайней мере)

А Интегра всё наблюдала за двумя переплетающимися вампирами. И из частей Виктории она видела всего лишь

её чулки, которые Алукард так и не додумался снять. ( Гы )

Понаблюдая, Интегра попыталась тихо выйти из комнаты,но:

- Что, Интегрочка? Уже насмотрелась?

- Алукард! Жестокий ты!

- Почему? Я ведь сделал её свободной! Что может быть лучше для неё?

- Скажи чесно, что ты её любишь, Алукард!!! Скажи!!!

- Да, Хазяйка! Я люблю Серес Викторию!!!

Алукард произнёс это чуть громче, чем обычно говорил...И из-за этого проснулась довольно оголённая Виктория.

- Ааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!! ССССееееррррррр ХХХХХееееллллллсссссссссииииииинннннггггггг!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Что вы делаете в моей комнате???

- Я НЕ ПОТЕРПЛЮ РАЗВРАТА В ОРГАНИЗАЦИИ!!!!!!!!!

Разозлённая Интегра вышла из комнаты Виктории, а Виктория и Алукард ждали следущей ночи...

[Alice Parker]

Всем привет, это снова я.

Пару фанфиков написала. ПипХВиктория. Готовлю - АлукардХИнтегра.

ПРОСТУДА (NC-17)

ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОСТУДЫ

[Alice Parker]

Название: "ДАВАЙ ПРИМЕМ ВАННУ?"

Автор: Mayuko (Alice Parker)

Пара: Алукард и Интеграл

Rating: G

 

***

Интеграл вошла в комнату и без сил упала на кровать. Она даже не стала включать свет. Ее глаза были закрыты. Девушка сняла очки и потерла переносицу. Голова раскалывалась от длительного перелета и таможни: специальное разрешение на оружие, досмотр багажа..

Вампир, конечно, не мог сидеть спокойно в своём подвале, зная, что хозяин дома. К тому же, он был очень "в настроении", а никого, кроме Интеграл, ему доставать было неинтересно.

Он "вплыл" в её комнату из стены и остановился у тёмного угла, наблюдая. Когда она была без очков, выглядела такой беззащитной. Алукард стоял в углу, лениво прильнув спиной к стене. На нём был тот безупречный чёрный костюм и галстук-шарф под воротником-стойкой.

В темноте и без очков Интегра не видела практически ничего. Она повернулась на бок. Шея болела от сна в неудобных самолетных креслах. Девушка дотянулась до телефона:

- Волтер, ты бы мог принести мне входящую корреспонденцию в спальню... да... буду читать прямо здесь... да... спасибо.

Издевательское настроение требовало издевательских действий. Вампир осторожно сунул руки в карманы. Ухмылка поползла по его лицу, пока Интегра переворачивалась на бок. Алукард скользнул ближе к стене и превратился в тени, едва услышав шаги Волтера. Дворецкий принес толстую пачку непрочитанных писем, включил для Интеграл настольную лампу и ушел, почти ничего не сказав. Интегра вскрыла первое письмо и, не поднимаясь с постели, начала читать его, нахмурив брови.

- После утомительной поездки показан отдых, а вы снова..за работу. - медленно сказал Алукард, нарушив тишину своим низким голосом с тенью усмешки. Он всегда говорил спокойно, потому что его ничего не беспокоило. НИКОГДА. Он сказал это, уже сидя в кресле, сложив ногу на ногу, а руки - на подлокотники. Интегра нервно подскочила, выронив письма. Голова отозвалась болью. Пепельно-русые волосы рассыпались по плечам.

- Алукард! сколько можно просить не делать так!

- Как? - спросил вампир, скрещивая пальцы, склонив голову к плечу.

- Так! появляться в моей комнате без предупреждения! - она скрестила руки на груди. Как давно она не видела его! Она тосковала по этому эгоцентричному изящному существу.

Вампир начал млеть от удовольствия, потому что слышал то, что хотел.

- Разве есть разница, предупреждаю я вас или нет, когда вы так жаждете моего присутствия? - ухмыльнулся он. Алукард всегда чувствует, когда его хотят. Когда его хочет Интеграл Хеллсинг.

Девушка опешила от такой нескрываемой наглости её слуги.

- Ты слишком высокого о себе мнения, Алукард!! Что ты о себе возомнил? - возмутилась она. Сняв с себя пиджак Интегра нервно зашвырнула его на другое кресло.

Алукард поднялся с кресла и направился к Интегре, не сводя с неё глаз. Он протянул руку и прикоснулся к её подбородку.

- Интегра.. - обратился он, глядя ей в глаза. Взгляд его стал меняться, и по лицу снова поползла ухмылка, - ты теряешь силы.. - добавил он с таким намёком, что трудно было понять, о каких силах он вообще говорит.

- Не тебе судить о моих силах, - отрезала Хеллсинг, окинув слугу самым холодным из своих взглядов, надеясь, что это сработает, и он перестанет соблазнять ее.

Но он обожал, когда она изображала холод. он словно питался этим. Он видел её насквозь, поэтому играть в эти игры доставляло ему неописуемое удовольствие. Он погладил девушку по щеке любовно, даже больше по-отечески, словно она была маленькой девочкой, беззащитной и капризной.

У него всегда был магнетический голос и взгляд, и, чем больше она бесилась, тем магнетичнее он становился.

- Если бы ты была в состоянии судить о своих силах, то ни за что не отдавала бы их мне через нервы, - улыбнулся Алукард.

Интегра сбросила его руку со своей щеки.

- Не говори всяких глупостей, пожалуйста, - этого всепроникающего взгляда она боялась больше всего, от его чрезмерно уверенного тона, она начинала путать свои собственные слова. Вкусив её поражение и в этой баталии, Алукард не стал затевать новую. Интегра и правда выглядела усталой.

- Давай примем ванну, - предложил он, словно готовится танцевать с ней в большом зале с кучей гостей на балу.

Интегра ошарашенно глядела на него, приоткрыв рот. "Да он совсем от рук отбился!!!" Некоторое время она даже ничего не могла сказать .

- Ты просто не представляешь, о чем просишь.

- Я это не раз представлял, - сказал, он ловя её уклончивый взгляд, он словно цеплялся глазами за её глаза.

В ванной зашумела вода. Отдаленный звук был едва слышен.

Алукард сегодня был просто идеален. В полутёмной комнате его лицо выглядело нереальным. Он стоял перед Интеграл и говорил всякие вещи, без рук держа её рядом с собой.

- Это бредовая идея, можешь даже не мечтать. И выключи воду, - Интегра пыталась держать себя в руках, потому что тоже не раз себе это представляла..

- Ты устала и едва стоишь на ногах. Я хочу искупать тебя, - спокойно сказал он, нотки издевательства исчезли, но магнетический голос и взгляд будто гипнотизировали. Он твёрдо стоял на полу обеими длиннющими ногами и был совершенно невыносимо великолепен.

- Да о чем ты вообще говоришь!?!? угомонись, Алукард. Твоя самонадеянность не знает границ! - она откинула назад волосы.

Вампир долго смотрел на леди Интеграл, затем взял её на руки и понёс в ванную. В её огромную ванную, где можно жить - такая большая эта комната. Дверь закрылась, и Алукард поставил Интегру на пол. Он погладил её по волосам.

- Моё желание сохранить своего хозяина не имеет ничего общего с моей самонадеянностью, Интегра.

Инт рассеянно посмотрела на ванну, почти наполненную водой, потом на него, своего несравненно-идеального слугу.

- Алукард, если я и буду сейчас принимать ванну, то одна, - голос ее был тихим и уставшим.

- Почему не со мной? - едва не обиженно, но без удивления спросил он.

- Я тебя смущаю?

Инт потупила взгляд и ничего не ответила. Конечно он ее смущал. Кого бы он не смущал!? Она ласково провела рукой по его груди, но тут же убрала ее.

- Я могу не раздевать тебя сам, - тихо сказал Алукард и исчез из поля зрения.

Инти сама не верила, что делает это, но слишком велик был соблазн. Она разделась максимально быстро, чтобы у вампира было как можно меньше времени ее разглядывать, и залезла в горячую воду. Именно этого ей не хватало, чтобы почувствовать себя человеком после утомительного перелёта.

Как только её голова коснулась края ванны, и Интегра закрыла глаза, он появился. Незаметно возник сзади и присел на корточки за её спиной. Он провёл рукой в белой перчатке по волосам Интегры и улыбнулся. Она не могла его видеть, а вот он видел её всю.

Она согнула ноги, коленки выступали из воды, мышцы постепенно стали расслабляться. Глаза открывать не хотелось, было слишком хорошо. Всё же, Алукард прекрасно знал, что именно ей было нужно сегодня.

Он смотрел на неё и ничего не говорил, он завороженно разглядывал её шею, потому что в горячей воде она выглядела особенно соблазнительно..Он едва сдерживался, но от него всё равно веяло спокойствием. Алукард гладил её по ушам и волосам, но вскоре она перестала ощущать его прикосновения.

Интеграл взяла его кисть и аккуратно сняла с него белоснежную перчатку, оголяя мертвенно-бледную прохладную кожу. Она положила его ладонь на свою горячую щеку.

- Иногда ты бываешь самой любезностью, - с улыбкой отметила она

Он склонился к её уху и тихо спросил:

- А как ты больше любишь?.

Он улыбался и поглаживал её по щекам и голове, он был неописуемо наглым и оставался таким до конца.

Интегра проигнорировала этот компрометирующий вопрос. Вместо этого на притянула его за руку к себе и хотела в конце концов поцеловать своего идеального, убийственно-красивого слугу после долгой разлуки.

Он быстро перегнулся через грай ванны за её спиной, повернул голову и прикоснулся губами к её губам. Он впился в неё губами, словно они не виделись сто лет. Алукард был, конечно же, и отвратительно хитрым, поэтому он вскоре оторвался от её губ и надменно посмотрел Интегре в глаза.

Она не могла долго выдерживать этот издевательский взгляд. Она положила мокрую руку на его затылок и снова прижала к себе. Его кожа, как всегда, была прохладной.

Он поцеловал её так, что сразу стало ясно, что этот наглый тип по ней действительно скучал. Но через мгновение он растворился, он постоянно играл в эти кошки-мышки..Его просто не стало, и это было самым подозрительным..Интеграл напряглась, ибо такие исчезновения ничего хорошего не сулили - куда? Он выносить такого больше не мог. Интегра ощутила странное движение под своим телом. Этот наглый тип постепенно материализовывался в воде под ней!

Интегра взвизгнула и забилась в дальний край ванны.

- КАКОГО ЧЕРТА, АЛУКАРД!!! Что это ты еще вздумал! Немедленно выбирайся отсюда!

Но она тут же была уложена обратно на его тело и аккуратно прижата длинными руками к своему слуге.

Он ничего не говорил, он просто хотел почувствовать её ближе. Это было выше ее сил - сопротивляться всему этому безобразию. Теплый вампир в ее ванне... Она откинулась на него и тоже не стала ничего говорить. Это тело...

он провёл наглыми руками по животу Интеграл и расслабился, откинув голову назад.

Он всё равно заставил её раздеться и быть в таком виде в его объятиях.

Интегра понимала что он снова, вот уже в который раз, добился от нее всё-таки того, чего хотел. И не важны способы и методы. Главное то, что в конечном итоге он получает это! Она снова проиграла, но ее это не злило. Это было таким сладким поражением. Она прижала руки к его узким бедрам. Алукард не вздрогнул, но немного напрягся и прижался к ней сильнее. Хозяин на слуге - это было неописуемо приятно. Он улыбался, как довольный кошак, которому дали сметаны. Он поцеловал Интегру в шею и закрыл глаза, считая удары её пульса.

Пена начала исчезать, вода остывать, а Интегра - нервничать.

- Алукард...

- У меня закрыты глаза.. - пробурчал он, продолжая целовать её шею.

- Нет, так не пойдет, - она улыбнулась. - Я знаю тебя, как облупленного! И обо всех твоих способностях тоже знаю. Она повернула голову, чтобы он поцеловал ее. Он смело погладил её по бедру.

- Если ты знаешь обо ВСЕХ моих способностях, то никогда не забралась бы со мной в одну ванну.

Интегра настороженно посмотрела на него.

- Так, всё, вылезай отсюда. Мне нужно одеться.

Он буквально выскользнул из ванны незаметно и уже стоял у стены весь одетый снова с свою невероятно великолепную одежду и, конечно же, сухой

- И отвернись. И не смей оборачиваться! - потребовала девушка, поджав колени к груди, чтобы хоть как-то скрыть свою наготу.

Он хмыкнул.

- Я даже из подвала могу увидеть твоё тело, если мне этого захочется.

Он поклонился: - Доброй ночи, хозяин.. - учтиво сказал Алукард.

Она вылезла из ванны и надела длинный махровый халат.

- Доброй ночи, Алукард, - перед глазами всё ещё были его узкие бедра.

***

 

 

 

Название: ПЕРЕУТОМЛЕНИЕ

Автор: Mayuko (Alice Parker)

Пара: Алукард и Интеграл

Rating: G

 

***

Сначала, как у Чеширского кота, в зале появилась улыбка Алукарда, а за ней и он сам, довольный и шальной, как будто явился сообщить новость.Он светился великолепием и ухоженностью, глаза его горели. Он прильнул к стене, куда смотрела Интеграл, сидя в кресле у камина. Она смотрела на портрет отца.

Интеграл взяла за ручку фарфоровую чашку и сделала небольшой глоток чая.

- Добрый вечер, Алукард - в полу-улыбке произнесла она.

Шикарные волосы вампира шевелились едва заметно, он поправил манжет белоснежной рубашки, который выглядывал из рукава пиджака.

Вампир растянул губы в ухмылке и приподнял голову.

- Рад видеть вас отдыхающей от пустой бумажной волокиты, - медленно сказал он, выделяя каждое слово. В камине треснула щепка.

Интеграл поставила чашку на столик.

- Это не пустая волокита, Алукард. Я бы попросила тебя воздержаться от называния моей работы пустой, - несколько раздраженно предупредила она.

- О, как это по-человечески, Интеграл! - едва не захохотал Алукард. - Разве жизни людей защищают бумаги? Разве не ты называла спасение душ своей работой и долгом? - Алукард сел в кресло рядом и повернул голову в сторону Интеграл, затем медленно сделал поклон головой и добавил. - С вашего позволения, - нагло ожидая реакции девушки, он смотрел ей прямо в глаза.

В этот вечер на шее Алукарда был изящный галстук-бант, который аккуратно скрывался в вырезе пиджака, он пригладил его рукой.

Вампир сидел, расслабившись, но спина его была идеально прямой. Он сложил ногу на ногу и положил руки на подлокотники. Казалось, будто он сидит в своих апартаментах, а не в зале хозяина.

Интеграл повернула голову к камину. Огонь согревал ее лицо. Она закрыла глаза и сняла очки.

- Кто, по-твоему, делает тебе госзаказы крови? Кто, по-твоему, закупает оружие для наших солдат, для тебя в частности? Кто, по-твоему, за все это отчитывается перед самой королевой? Ты? - она говорила спокойно, медленно и тихо, выделяя каждое слово.

- Для такой работы есть люди послабее, - сказал Алукард. - Вампир в состоянии достать кровь, но вам не нравится мой способ, - добавил он. - К тому же меня не интересует эта система. Она в любом случае не верна.

Он постоянно улыбался, нагло обнажая белоснежные клыки. Интеграл не желала даже смотреть на мерзавца.

- Конечно, тебя не интересует эта система, - с какой-то обреченностью сказала она. - Тебя обеспечивают всем необходимым. Меня бы она тоже не интересовала, если бы я не была в ответе за всех вас.

- Вы в ответе за тех, кого приручили,- сказал мерзавец, в глубине своего холодного сердца понимая, что это окончательно выведет её из себя.

На эти слова Интеграл повернула голову и посмотрела в его наглые дьявольские глаза.

- Тебя приручала не я, Алукард, - этот разговор начинал ее задевать.

- А мне нравится, когда вы меня приручаете.

- Ты бы думал, что говоришь мне! - Интегра начинала взвинчиваться.

Алукард посмотрел на девушку, и огонь в этот момент вспыхнул в камине, словно туда подлили масла. Вампир ухмыльнулся, проникая в её глаза своими. Шальные глаза, горящие.

- Я много думаю о хозяине.

Интегра сделала еще один глоток, и поставила чашку себе на колено, не отпуская её. Воротник белоснежной накрахмаленной рубашки свободно лежал на плечах, рукава были закатаны до локтей. Она медленно отрицательно покачивала головой, глядя в одну точку, будто произнося "мда.. вот же наглость-то..."

- Это наглость, думать о хозяине? - усмехнулся Алукард, - Моей рассе не приходится никого приручать, хозяин, - начал он. - Моей рассе не приходится выполнять пустую работу. Работу, которую могли бы выполнять люди. Иных считают недостойными носить имя клана.

Интеграл подняла на него усталые глаза.

- Твоей рассе не приходится, говоришь... я знаю, ты сейчас будешь прославлять свою рассу и всячески принижать людей. Но, давай разберемся раз и навсегда с этим вопросом: в итоге люди приручили тебя, а не наоборот, Алукард, какого бы мнения ты о них ни был.

- Я никогда не был приручен. Я порабощён.

- В любом случае, не говори о людях с подобным презрением. Хотя бы потому, что это оскорбительно, - отрезала Инт.

- Оскорбляться - это очередная бесполезная человеческая черта, Хозяин. Люди сомневаются в себе, поэтому оскорбляются. Они всегда знают, где их ошибки.

Он поднялся с кресла, и лицо его озарилось светом от пламени в камине. Огонь распалился.

- Я могу отнести вас в спальню, Хозяин. - сказал Алукард в своей привычной манере: не то с намёком, не то прямо, не то просто так.

Он возвышался над ней. Алукард, грациозно выпрямив спину, но слегка опустив голову, стоял напротив Интеграл и сверлил её своим гипнотическим взглядом. Леди Хеллсинг встала и одернула рубашку.

- Для этого у людей есть ноги и представителям вашей рассы нет необходимости заниматься подобными пустыми делами.

- Вы упускаете некоторые традиции вампиров, Хозяин, - сказал Алукард довольно. Он наклонился к Интегре, взявшись обеими руками за подлокотники кресла, где сидела Инт, и тихо добавил:

- ..но я вам могу рассказать о них очень подробно,- он буквально вытаскивал из неё мысли и чувства своим взглядом, он ни на секунду не отрывался от неё

- Это ты упускаешь некоторые нормы вежливости и морали в отношении к людям, посему, Алукард, подробнее будешь мне рассказывать о ваших традициях только тогда, когда хоть немного растопишь свою толстенную корку люда вокруг сердца.

Он нарочно наигранно отстранился немного, посматривая на Интегру, улыбаясь.

- Хозяин.. - он взял её на руки и понёс в спальню, по пути продолжая говорить, - Ну, кого спасает любовь к людям?

Он шёл медленно, крепко удерживая её на руках.

- Я не говорю о любви, я говорю хотя бы о терпимости, Алукард. Поставь меня на землю, - бурчала Хеллсинг.

- А я очень терпелив, Интегра.. - ухмыльнулся он, прижав её к себе покрепче.

Он внёс её в комнату и уложил на кровать. Сам сел рядом на край кровати.

Интеграл зевнула, прикрыв рот рукой. - Спокойной ночи, Алукард.

- Ты будешь спать одетой?

- Я буду спать раздетой. Но разденусь я сама, - твердо и уверенно произнесла она. От мысли, что девушка будет спать раздетой, у Алукарда защекотало фантазию. Он наклонился к Интеграл, глядя ей прямо в глаза, - Ты не разденешься так, как слуга умеет раздевать тебя.

- Всё, достаточно! - ее уже порядком достали все его вампирские уловки.

- Оставь меня одну, пожалуйста.

- Если бы ты хотела остаться одна, не позволила бы мне нести тебя сюда,- сказал он сантиметрах в пятнадцати от её губ.

- Угомонись ты в конце концов!!!! - она оттолкнула его. - Я сказала, что хочу спать. Сколько раз надо повторить, чтобы ты понял меня?

- Ты всегда говоришь так, но ты не совсем спишь, Интеграл. Ты прогоняешь меня, чтобы представить, что я рядом.. что я близко. - медленно говорил он

- Уходи, я сказала!!!! - он умел ее бесить. - Оставь эту комнату немедленно!!!

- Хозяин, вы оскорблены? - вежливо спросил Алукард, но даже не пытался скрыть ухмылку. - Тише, тише..

Интеграл была в который раз шокирована его наглостью и настойчивостью.

- Почему я не могу остаться одна в своей собственной комнате, когда этого захочу, чтобы лечь спать? Почему? Какими словами мне надо объяснить это тебе?

- Потому что ты не хочешь оставаться одна. Не нужно пытаться меня обманывать, - он провёл рукой по её щеке. - Не надо объяснять, ваши мысли говорят за вас.

Интеграл достала из-под подушки пистолет и и направила в него.

- Пошел вон, - ее терпению сегодня пришел конец. Вампир довел её до ручки.

- Тогда мне бы хотелось, чтобы вы не называли моего имени даже в мыслях, когда больше всего этого будет хотеться.

- Здесь не ты ставишь условия, А-лу-кард, - с ухмылкой произнесла она.

- Тогда не зовите меня, если не желаете меня рядом.

Последнее слово, конечно же, должно было остаться за вампиром.

***

 

 

 

Название: КАК ДОЛГО?

Автор: Mayuko (Alice Parker)

Пара: Алукард и Интеграл

Rating: R

[sar_fergus]

Здравия желаю честной компании!

Ну, давайте знакомиться...

Если возникнет такое желание...

Ибо не очень-то популярен в народе мой любимый персонаж, но моя-то писанина на тему, смею надеяться, вполне в его духе.

Глюки у меня обычно происходят не по принципу "не так всё было", а "всё было так. А ещё так, сяк и вот эдак..."

Ладно. (Себе): отставить разговорчики!

Поехали.

 

ПИТЕР ПАТРИК ФЕРГЮСОН (PETER PATRICK FERGUSON)

 

Данные на момент действия сериала (1999г.)

 

…И выходит старик

Из воды, из огня…

«Белая Гвардия»

 

Национальность: ирландец

Вероисповедание: христианин (протестант)

Возраст: 55 лет ( родился 15 октября 1943 г.)

Рост: 180 см.

Вес: 88 кг.

Постоянное место проживания: Великобритания, воинская часть лондонской штаб-квартиры организации «Хеллсинг».

Место рождения: одно из лондонских бомбоубежищ.

Семейное положение: холост.

Родственники: сестра Энн О’Доннели, племянники Фергюс и Эллен О’Доннели.

Профессия: военный ( британские отряды специального назначения SAS). В настоящее время руководит элитным спецназом семьи Хеллсинг (подразделение «А»), а также преподаёт бойцам теорию и практику борьбы с нечистью.

Звание: капитан.

Прочие занятия: спорт (имеет I разряд по биатлону), чтение классических детективов, прослушивание записей кельтской народной музыки. Водит почти всю технику, способную ездить, летать и плавать ( кроме космических кораблей, дирижаблей, больших судов и рельсового транспорта).

Характер: спокойный и твёрдый. Основное чувство, испытываемое по отношению к окружающим – жалость. Инстинкт самосохранения отсутствует, честолюбие и вредные привычки – тоже. Глубоко верующий.

Любимые блюда: гречневая каша с молоком, запеканка из цветной капусты с яйцом.

Любимые напитки: чай с бергамотом, апельсиновый сок.

Nik names: Аминь, ППФ.

Особые приметы: слегка заострённые уши, на левой щеке шрам ( по диагонали, от переносицы до челюсти), на груди и плечах следы 7 осколочных ранений. Самая особая примета – никогда не обращается к Интеграл ван Хеллсинг «сэр». Только «леди».

[sar_fergus]

Я ничего не имею против обсуждений, мнений, восхищений и критики по тому или иному фанфику, но вынуждена вас предупредить что все они будут удаляться из темы, так как если вы пришли сюда обсудить чье-либо творчество, для этого предназначен целый

раздел.

А данный подраздел отнесен все-таки к "Обсуждению отдельных аниме и манги", а не фан-творчеству по ним.

совет: Выражайте симпатии кавайностью, и автору приятно и мнение выскажите!

 

Яой и Хентай строго запрещены !!!

Uola

 

 

Хм...Ну вставляйте фан-фики своего сочинение.Или не своего

Едем дальше - с самого-самого начала...

***

- Слава Богу!

 

Бомбы ложились совсем неподалеку. От мощного, глухого уханья вздрагивало подземелье, раскачивались лампочки под потолком. Люди, сидящие на узлах и немногочисленных стульях, почти не переговаривались. Даже дети, не все из которых толком осознавали, что происходит, не стали на этот раз затевать игру в самолетики.

 

А молодая женщина, лежащая на топчане в каморке, которую отделяла от основного подвального помещения только стеганое одеяло на двух гвоздях, то и дело шептала:

 

- Слава Богу...

 

Слава Богу, что маленький (или маленькая?) запросился на свет тогда, когда она уже почти добралась до убежища. Слава Богу, что среди лондонцев, спасающихся от воздушного налета именно здесь, оказалась акушерка - Дороти Паркинс, высокая полноватая дама в платке на седых кудряшках, излучающая прямо-таки олимпийское спокойствие. И, слава Богу, пока все идет благополучно.

 

- Дышите, дышите, милочка! Уж пожалуйста, постарайтесь - осталось совсем чуть-чуть! Вот так, молодец... - приговаривала Дороти, вытирая роженице вспотевший лоб.- Главное, не отвлекайтесь на эти дурацкие бомбы, здесь безопасно...

 

- Я знаю.- с трудом выговорила ее подопечная... и ответом ей были самые прекрасные звуки на Земле - крик новорожденного.

 

- Поздравляю!- торжествующе воскликнула Дороти, хлопоча над ним.- Замечательный парень у вас получился, миссис... кстати, как ваше имя? Я ведь должна записать...

 

- Кэтрин... Кэтрин Фергюсон.- молодая мама в изнеможении откинулась на подушку, но тут тряхнуло особенно сильно и во всем подвале погасло электричество. Впрочем, тьма была совсем недолгой - послышалось чирканье спичек и тот тут, то там стали загораться свечи. Акушерка тоже зажгла свечу, поставив ее вместо подсвечника в кофейную чашечку.

 

Бомбежка все еще продолжалась, но настроение у временных обитателей подземелья изменилось в лучшую сторону. Весть о том, что здесь только что благополучно появился на свет еще один британец, мгновенно облетела убежище - и лица просветлели. А затем почти от самого входа в импровизированную родильную палату раздался чуть дребезжащий голос старого Натана Пикмана, инженера с военного завода:

 

- Простите, леди - а если вам тяжело разговаривать, не отвечайте - тот самый Фергюсон, который вчера опять сбил три немецких самолета, вам, случайно, не родственник?

 

- Это мой муж, но откуда вы знаете? Ведь в сводках не говорят фамилий, только количество сбитых за день.- удивилась Кэтрин.

 

- Я все знаю, потому что мой младший сын работает механиком у них на аэродроме. И вот что я вам скажу, миссис Фергюсон... - старик поправил очки, распушил длинные седые бакенбарды и торжественно продолжал - Ваш муж - храбрец, каких не так уж много... но, к счастью, не так уж мало! И сын вырастет таким же, помяните мое слово. Вот, например, сейчас - я, конечно, не вижу, но знаю наверняка - хотя кругом и трясется земля, малыш не дрожит, не боится, ведь правда?

 

- Угадали, мистер Пикман!- подтвердила Дороти.- Герой, да и только!

 

Действительно, Фергюсон-младший не обращал на удары бомб ни малейшего внимания - лишь таращил в бетонный потолок ничего пока не выражающие темные глазенки.

 

- Кстати,- продолжала акушерка,- а могу я полюбопытствовать, как его зовут? Или еще не решили?

 

- Решили,- улыбнулась Кэтрин,- Питер Патрик, в честь деда и того города, откуда родом мы с мужем.

 

- Ирландия...- задумчиво произнес Пикман.- Я смотрю, вы, ирландцы, такие же молодцы, как и англичане. Да что там - трижды благословен любой народ, бьющий этих гадов, чтоб им всем...

 

Тут старик перешел на идиш. Проклятия, посылаемые им сквозь толщу бетона и земли всему нацизму вообще и кружащим над Лондоном бомбардировщикам в частности, звучали столь грозно, что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений: Гитлер и его прихвостни кончат плохо. Да не просто плохо - ужасающе...

 

Выпалив все это единой тирадой, Пикман отдышался, вновь распушил бакенбарды и продолжил, обращаясь уже ко всем:

 

- Гитлер, конечно, хочет завоевать весь мир. Ну сами подумайте, что у него может из этого получиться? Уже столько времени разевает он пасть на Британию - а она живет, несмотря ни на что, и народ не только держит оборону, но еще и детишек рожает, так-то! Запомните, люди, что я вам скажу: войне уже недолго осталось. Нацизм - это, в общем-то, что? Шелуха! Тяжелая, прилипчивая - но все равно шелуха, и в скором времени ее стряхнут и отправят в помойку, где ей самое место. Да, нам сейчас туго приходится, и будут еще трудные времена, но наши-то дерутся за жизнь, за детей, за свою землю. А они за что? За чьи-то бредовые идеи. Поэтому Гитлер со своей кровожадной сворой обречен! Можете мне верить, я никогда еще не ошибался... кроме одного раза: уж как я был уверен, что у нас с женой пятый ребенок будет девочкой, а опять родился мальчик. Но это совсем другой вопрос... Слышите? - он указал на потолок.- Стихает...

 

И вправду, ухало уже гораздо дальше и реже. Вскоре наверху наступила долгожданная тишина и люди потянулись к выходу.

 

- Сейчас я найду машину,- сказала Дороти совершенно счастливой Кэтрин,- и вас отвезут в более подходящее место. Придется мне ненадолго уйти, но вы уж вдвоем-то не заскучаете, а? Я скоро вернусь...- и акушерка вышла.

 

Было 15 октября 1943 года. До капитуляции гитлеровской Германии оставалось чуть больше полутора лет.

 

Пригревшийся в теплой фланелевой пеленке Питер Патрик Фергюсон давно уже тихонечко сопел носиком, а Кэтрин, которая все никак не могла на него налюбоваться, по-прежнему шепотом повторяла:

 

- Слава Богу!

 

***

 

 

- Итак, на прошлом занятии мы изучали теорему Пифагора, - сказала миссис Найджел, оглядывая притихший класс. – Сейчас я проверю, как вы её усвоили – и перейдём к следующей теме. Отвечать пойдёт…

 

Очки слетели с её носа и закачались на шнурке, подобно какому-нибудь Маятнику Судьбы, но было поздно: взгляд уже достиг третьей парты в среднем ряду и остановился над ней.

 

- О’Доннели!

 

Дон подскочил на месте, едва не опрокинув парту, затем осторожно поднялся и отправился к доске. Шёл он уверенно, с достоинством, но в глазах явственно читалось отчаянное: «Эх, где наша не пропадала? Везде пропадала…»

 

Конечно, вчера Дон пару раз прочёл теорему и добросовестно постарался её запомнить, но стоило родителям уйти в кино – и он сам не заметил, как очутился во дворе, где и играл в футбол почти до самого их возвращения. Семь голов забил, помнится, причём три из них – весьма и весьма красиво. Так что открыть учебник перед сном уже просто не было сил…

 

Он быстро начертил прямоугольный треугольник и задумался, глядя в окно.

 

Спустя минуту напряжённого молчания, миссис Найджел со вздохом отвернулась от доски – и тут ей на глаза попался сосед Дона по парте.

 

Щуплый мальчонка с круглой, вечно взъерошенной головой, заострёнными, как у эльфа, ушами, и, вообще, напоминающий то ли птичку, то ли мышку, сидел (если можно так выразиться) по стойке «смирно». Его глазищи цвета некрепкого чая были устремлены прямо на О’Доннели, а бледные губы безостановочно шевелились.

 

- ФЕРГЮСОН, НЕ ПОДСКАЗЫВАЙ!!! – рявкнула учительница, хлопнув ладонью по столу. – Ну что ты там всё время бормочешь? Он, кстати, с такого расстояния тебя и не услышит, так что можешь не стараться…

 

- Простите, миссис Найджел… - робко откликнулся Фергюсон, закрыл рот и продолжил уже про себя.

 

Взглянув на товарища, Дон понял, что тот каким-то непостижимым образом находится сейчас не только в классе, но и где-то далеко-далеко. Во всяком случае, выражение его лица мало соответствовало ситуации – оно было до того торжественным, что лучший форвард этого района от одного удивления немедленно вспомнил половину доказательства (правда, вторую) и с утроенной силой принялся соображать, что же там было в начале.

 

 

 

Можете не спрашивать меня, какой толк от подсказок не вслух, и уж тем более, не предполагать наличия у этих двух закадычных друзей способностей к телепатии, потому что на этот раз многоопытная математичка была неправа.

 

Фергюсон вовсе не подсказывал – он молился.

 

И вскоре Господь даровал-таки Дону О’Доннели желанную «тройку».

 

***

- Поздравляю, молодой человек! Вы признаны годным к строевой службе. Скажите, могу я дать вам один совет? - сказал военный врач с погонами майора, ставя печать и размашистую подпись. Потом поднял голову от документов и невольно залюбовался: не каждый день встречаешь обладателя столь яркой кельтской внешности – каштановые волосы, светло-карие глаза, да и тип лица совершенно классический… в таких вещах майор, с юности увлечённый антропологией и этнографией, разбирался весьма неплохо.

 

- Конечно… так точно, сэр!

 

- Вы никогда не думали о карьере пилота? С таким здоровьем вам просто прямая дорога в авиацию…

 

Патрик ответил не сразу. Ему вспомнилось, как побледнела мать, какой ужас отразился в её глазах, когда в день его двенадцатилетия кто-то из гостей спросил, кем он хочет стать, а он воскликнул: «Лётчиком, как папа!». Отец – пилот истребителя, прошедший всю войну, разбился при посадке на испытаниях нового самолёта уже в мирное время, в 1950 году, и сестрёнка Энн, которой тогда было два годика, его почти не помнила.

 

- Нет, сэр! – уверенно покачал головой парень. – Я предпочёл бы служить в десантных войсках.

 

- Ну, что ж… - майор протянул Патрику лист с заключением врачебной комиссии. – Удачи, мистер Фергюсон! Служите Отечеству верно, а я могу только пожелать, чтобы у вас больше не возникало необходимости к нам обращаться.

 

- Спасибо, сэр!

 

- Не стоит благодарности… Следующий!

[Alice Parker]

На данный момент есть 4 главы из первой серии рассказов с участием Алукарда и Интеграл Хеллсинг, связанных по сюжету. Серия "Слабости" повествует об отношениях вампира и человека, мужчины и женщины, Алукарда и Интеграл. И, к чему такие отношения приводят, вам предстоит узнать.

[url="http://shunkoku.ucoz.ru/publ/2-1-0-20" target="_blank" rel="nofollow">Глава 2: "Человеческие Слабости"

[url="http://shunkoku.ucoz.ru/publ/2-1-0-22" target="_blank" rel="nofollow">Глава 4: "Бал у Королевы"

Пожалуйста, оставляйте советы и комментарии с впечатлениями под рассказами по ссылкам.

На этом пока всё. Продолжение следует...

Изменено 9 декабря, 2007 пользователем Alice Parker (смотреть историю редактирования)

[Rewan]

Автор - Rewan, более известый как Shmiller или же.........Hance Gunshu (Das Carnage) Shmiller.....на сайте Vkontakte.ru

Почта - tenkoff-xiii@rambler.ru

ICQ - 245-198-789

Статус - в процессе.

Идея - Альтернативная история о попытке Миллениума уничтожить Хеллсинг. События разворачиваются до первого нападения Миллениума на Хеллсинг в манге.

 

P.S.

Это моя первая попытка на фанфик и более удачная попытка в прозе. )))))

 

 

 

 

Дитя Хаоса

Глава Первая: Рождённый и проклятый в снегах

Где то в Сибири (1975 год)

 

-“Сжечь его! Сжечь его! Сжечь!.....”

Маленькая деревушка в далёком ледяном краю была охвачена пламенем гнева и ненависти. В её центре собравшиеся люди размахивали факелами и вилами, они выкрикивали жестокие желания в расправе и убийстве. Всё это безумие происходило вокруг мальчика лет двенадцати, он был привязан к столбу вокруг которого уже была приличная куча хвороста. Несмотря на жуткий холод и ледяной ветер пробивающий до самых костей он был одет лишь в рубашку и брюки. Но ни это холод, ни разъярённая толпа, которая несомненно собиралась сжечь его заживо, не заставили мальчика даже немного трястись или показать, что ему страшно. Отнюдь, он глядел на собравшихся совершенно спокойным взглядом…да же слишком спокойным, его бледно серые глаза ни выражали абсолютно не каких эмоций. Его густые чёрные волосы доходившие ему до плеч развевались на ледяном ветру, а кожа была безжизненно серой, как у покойника.

-“Чего же мы ждём?!” – крикнул мужчина и вышел из толпы приближаясь к мальчику. – “Давайте сажом это отродье дьявольское!” – он подошёл почти в плотную к будущему костру и уже замахнулся собравшись бросить факел в хворост.

-“Нет!” – перед поджигателем возник мужчина в рясе священника и библией в руках, он перегородил путь расставив руки в разные стороны – “Опомнись, сын мо! Не покрой руки свои кровью ближнего своего, не оскверни свою душу! Он же просто ребёнок, его душа девственна и безвинна….”

Мужчина с факелом в руках отпрянул чуть назад.

-“Уйдите, святой отец. Душа этого ребёнка осквернена с рождения! В нём живёт дьявол!

Священник свёл руки вместе держа библию у груди.

-“Каждый имеет право священное на искупление грехов своих…на очищение своей души…но не так! Не огнём и смертью! Отпустите его…мы поможем вернуть его на пусть истинный.”

На лице мужчины с факелом сперва появилось сомнение, затем оно стало медленно перерастать в страх смешанный с безумием. Точно такие же лица стали появляться у всех собравшихся людей.

-“Он….” – мужчина показал дрожащей рукой на священника – “Он заодно с ним…мальчишка подчинил его своей воле!”

-“Что?!” – священника буквально затрясло от этих слов – “Да как вы смеете?! Вы…..Вы все просто сошли с ума!”

-“Это дьявольское отродье подчинило своей воле рассудок святого отца!” – кричал мужчина уже повернувшись к толпе – “Он захотел спасти свою шкуру затуманив нам разум с помощью своей куклы! Но мы не подадимся его жалким уловкам! Мы очистим душу этого больного ребёнка, а вместе с ней и душу бедного святого отца!”

-“ЧТО?!” – священник отступил назад к мальчику – “Вы все сошли с ума! Это ваш рассудок затуманен! Опомнитесь и покайтесь!”

-“Твои уловки не спасут тебя, демон!” – послышались крики толпы которая стала приближаться к своим жертвам – “Сжечь их! Сжечь их! Сжечь!....”

Глаза священника наполнились ужасом, он кинулся к мальчику и стал пытаться развязать его.

-“Они пытаются убежать! Держите их!” – крикнул кто то в толпе и все люди кинулись вперёд.

Священник разрезал верёвки и схватив мальчика за руку кинулся бежать, жители бросились за ними. Сильный, до ужаса холодный ветер и толстый слой снега сильно мешали. Священник из - за всех сил пробирался через непогоду таща мальчишку за собой. Через несколько домов они повернули и перед ними появилась небольшая церквушка. Священник из последних сил кинулся к ней. Преследователи не отставали. Священник втолкнул мальчика внутрь и запер дверь на засов. В церкви было гораздо теплее чем на улице. Тёмное помещение с рядами скамеек и алтарём. В комнате было много икон святых, а освящение отходило лишь от множества горящих свечей.

-“Господь всемогущий, спаси души детей твоих, верни их взор на свет, на истины путь… “ – Заговорил священник трижды перекрестив дверь.

-“Они там! Внутри!” – послышались голоса на улице. – “Отлично! Ломайте дверь!”

-“Одумайтесь пока не поздно!” – кричал священник.

С той стороны, что то с силой дарило в дверь. Священник схватил мальчика за плечи и стал отступать с ним к алтарю на противоположном конце зала. Один за другим со стороны улицы по двери стучали удары. Вскоре на ней стали появляться дыры, два топора безжалостно рубили дверь храма. Ещё минута и изрубленную дверь выбили ногой, в храм стали входить люди с факелами и вилами.

-“Покайтесь грешники!” – Крикнул священник прикрывая собой мальчика – “Вы в храме божьем! И вы намерены навеки запятнать свои души запачкав руки кровью служителя Божьего, и невинного ребёнка!” – Но эти слова не произвели никакого эффекта, страх перед вечной карой Господней не остановили тех людей и они продолжали медленно приближаться к своим жертвам. Они не спешили их убивать, в их глазах играло безумие и даже азарт…они приближались к священнику и мальчику словно к загнанным в угол диким зверям.

-“Святой отец…..” – послышался тихий голос мальчика стоявшего позади священника, он дёргал того за рукав рясы.

-“Да, сын мой” – ответил тот слегка повернувшись так, что бы видеть и мальчика и приближающихся людей.

-“Вы боитесь….” – так же тихо сказал мальчик…и это был не вопрос, а утверждение. – “Вы боитесь, что эти люди убьют вас наплевав на то, что вы священник….но…почему вы боитесь? Ведь после смерти ваша душа попадёт в рай и вы увидите Бога…”

Священник слегка улыбнулся и положил руку на голову мальчика.

-“Любой живущий на этом свете, сын мой, боится смерти, какой бы светлой не была жизнь в царстве Господнем….я не боюсь суда всевышнего….я боюсь, что когда меня не станет, они убьют тебя, а твоя душа ещё не готова к уходу в мир иной….вот чего я боюсь….того, что не выполню своего долга и не направлю душу заблудшую на путь истинный.” – Священник повернулся к мальчику держа того за плечи и тепло улыбнулся.

-“Умри!” – послышался крик и в ту же секунду священника пронзили вилы ударом в спину. От произошедшего мальчик отпрянул назад прижавшись спиной к алтарю. Пронзивший священника вилами человек ударил того ногой и извлёк из того вилы. Окровавленный священник упал на пол, крови вокруг него становилось всё больше. Он пытался приподняться.

-“Бе…ги…” – прохрипел тот глядя на мальчика. – “Спа….сай…ся…”

-“Что? Не сдох ещё?” – усмехнулся мужчина и снова вонзил вилы в священника лежавшего на полу. Он стал бить вилами снова и снова…через мгновение к нему присоединилось ещё двое мужчин. Остальные стояли в стороне и живо гоготали словно собрались на каком то празднике.

-“Так его!”

-“Давай! Бей сильнее!”

-“Про мелкого не забудьте!”

Мужчины престали вонзать вилы в тело уже давно умершего священника и поглядели на мальчишку. Тот сидел на полу прижавшись спиной к алтарю обхватив колени руками. В его глазах читался страх, но он был не так ярко выражен как был бы у любого другого ребёнка оказавшегося на его месте.

-“Ну, что…дьяволёнок…” – сказал один из мужчин направляя вилы на мальчика и широко улыбаясь – “Твой черёд…” – Двое других, что стояли рядом пошли в сторону мальчика уже замахиваясь окровавленными иглами вил для удара.

-“Нет….” – затряс головой мальчик – “Нет…Нет…нет…”

-“Не волнуйся…больно не будет…наверное. Ахахахаха!”

-“Нет…Нет…Нет…Нет….Отстаньте от меня!!!” – из за всех сил крикнул мальчик и вытянул руки перед собой словно пытаясь толкнуть приближающихся людей. И как только он выставил руки перед собой кисти его рук охватило зелёное пламя, оно кинулось на лица приближающихся мужчин и охватили их головы. Раздались жуткие крики. Нападавшие упали на калении и схватились за лица, кожа охваченная зелённым пламенем стала плавится и жертвы съёжились на полу перестав кричать и дёргаться, от их тел стал из ходить лёгкий дымок.

-“Ах ты тварь!” – вскричал убийца священника и замахнулся вилами. Вдруг прогремел выстрел и вилы должны били пронзить мальчишку разлетелись в дребезге.

Мужчина в испуге отбросил сломано орудие в сторону.

-“Что за?!” – Гневно спросил он оглядываясь.

Все находящиеся в зале замолчали и стали оглядываться.

Послышались одинокие хлопки аплодисментов, по комнате прокатился тихий смех.

-“Как всегда метко…капитан.”

Все находившиеся в этот момент в церковном зале оглянулись назад. У входа в храм стояли люди которых тут никогда раньше не видели. Их было двое: один из них, тот чей смех и хлопки наполнил зал, был полный мужчина невысокого роста, он был аккуратно и чисто одет. Чёрная куртка на меху была накинута на белый дорожный плащ, белые брюки и чёрные сапоги. Несмотря на творившуюся снаружи погоду на нём не было не снежинки, а светлые волосы были аккуратно уложены. Рядом с ним стоял мужчина рост которого превышал рост любого находящегося в зале человека. Метра два это точно. Одет он был в длинную, мешковатую шинель серого цвета, стянутую чёрным поясом, с неимоверно высоким и широким воротом который скрывал нижнюю часть его лица, на левом рукаве виднелась нашивка в виде нацистского орла, белые перчатки. В руках он держал нацеленный на мужчину, угрожающему мальчику, пистолет – это был немецкий маузер с непривычным для этого пистолета длинным стволом из которого ещё из ходил лёгкий дымок.

-“А вы ещё кто такие?! Чёрт бы вас побрал!”

Невысокий человек перестал хлопать и улыбнулся чуть шире.

-“Не чертыхайся в церкви, это Богохульство.” – он произнёс это с открытой иронией и издевательством. – “Хотя….” – его взгляд скользнул по окровавленному и изуродованному телу священника – “….Я думаю, твой Бог тебя так или иначе заставит гореть в аду.”

Мужчина сплюнул на пол и рассмеялся.

-“А вот твоё мнение тут никого не интересует, жирдяй!”

В дверях по другую сторону от невысокого незнакомца появился мужчина одетый в форму стиля Немецко – Фашистских сил Второй Мировой Войны.

-“Герр майор!” – вскричал тот потянув руку к пистолету висевшему на поясе. – “Позвольте мне заткнуть этой свинье её грязный рот раз и на всегда!”

Майор отставил в руку в сторону.

-“Отставить, сержант…ещё не время”

-“Герр майор?” – сказал убийца священника скрестив руки на груди. – “Да к нам как никак нацисты пожаловали…вам, грязным животным, что мало по задницам надавали?” – Он подобрал вили одного из погибших ранее товарищей – “Ещё захотелось?”

-“Герр майор!!!”

-“Отставить, сержант….отставить” – майор медленным шагом направился по залу, высокий капитан направился следом продолжая держать мужчину на мушке своего маузера. В след за ними с улицы в зал стали входить солдаты в форме S.S. Их было примерно десяток, каждый держал наготове автомат MP-40. Люди стали расступаться перед ними, их лица наполнились страхом и ненавистью но никто из них не посмел сделать хоть что то.

-“Грязные животные…..” – повторил майор не спеша приближаясь к мужчине – “И это говорит тот…своими руками в церкви заколол священника.”

-“Уж это точно….. не твоё дело….нацистская свинья!” – мужчина резко потерял всю ту уверенность, что была в нём и его голос задрожал. Он был отрезан от выхода, а в руках были лишь вилы, в то время как к нему приближалось десяток автоматов.

-“Вот охотник и поменялся с жертвой местами” – майор и его люди подходили всё ближе – “Скажи, какого это, когда тебя загоняют в угол как дикого зверя…когда ты понимаешь, что назад пути нет…когда ты не знаешь, что с тобой будет, а в голове бьётся лишь одна мысль - *Я не хочу умирать*? Скажи мне.

-“Заткнись!” – закричал мужчина в ответ крепче сжимая в руках вилы – “Чего же вы стоите?!” – крикнул тот стоявшим в зале людям – “Это же нацисты! Чего же стоите? Давайте набьём им их поганые морды!”

-“Да….” – “Мы же нацисты! Нам нужно набить морду…так давай…начни вот он я” – майор вышел вперёд остальных солдат и стал приближаться к мужчине. – “Давай…” – майор подходил всё ближе показывая на своё лицо – “Давай же…чего ты ждёшь? Покажи какой ты храбрый мужик”

-“Паршивая свинья!” – мужчина отбросил в сторону вилы и из – за всех сил ударил майора по лицу.

Майор упал на спину.

-“Ну что?! Понравилось?! Ещё хочешь?!”

Комнату вновь стал наполнять смех майора, он становился всё громче и эхом прокатывался по залу. Он поднялся на ноги, из носа текла кровь. Его глаза наполнились необычайной радостью которая была чудовищно смешанна с безумием.

-“Удар настоящего мужчины – это звучит так гордо не правда ли? ХА! ХАХА! Ахахаха!....А теперь…мой ход…ход подлого животного.” – майор щёлкнул пальцами и в зале вновь прогремел выстрел. Из ствола маузера высокого капитана в сером плаще вновь стал из ходить дымок.

Мужчина ударивший майора с криком упал на пол, колено его правой ноги было раздробленно.

-“Аааагх! Моя нога! Ах ты мразь! Грязная нацистская свинья!.....” – он корчился на полу изтекая кровью.

Майор склонился над ним широко улыбаясь и вытирая с лица кровь белым плотком.

-“Ты жалок….” – говорил он – “Ты мог просто взять и ударить в меня вилами, но нет…ты решил проявить достоинство…Достоинство! Особенно после того как ворвался в церковь и у бил священника…” – Майор широко улыбался – “Считаешь меня подлой свиньёй…ну, что же…по мне так лучше быть подлой свиньёй чем валятся с прострелянной ногой в луже собственной крови.”

Тут мужчина голосом наполненным гневом отчаянием и страхом выкрикнул в адрес стоявшего рядом майора такие слова, которых ещё наверное никогда не слышали в церкви.

После недолгой тишины майор негромко рассмеялся.

-“Какой же у тебя грязный язык!” – он снова щёлкнул пальцами и снова прозвучал выстрел. Пуля маузера раздробила второе колено.

-“Прекратите!” – Выкрикнула девушка вышедшая из толпы. – “Прекратите его мучит!”

-“Заткнись!” – перед ней появился один из солдат SS и ударил прикладом автомата по лицу женщина упала на колени, ещё один удар и та без сознания упала на пол.

-“Кто не будь ещё хочет выступить?” – зло усмехаясь спросил солдат нацеливая свой MP-40 на людей. Те отпрянули назад. В это время в церковь стали входить новые солдаты.

Во время этой сцены майор перешагнул к сидящему у алтаря мальчику. За время всех этих событий он даже не думал о побеге, он продолжал сидеть на полу, кисти его рук продолжали гореть зелённым огнём, но он уже не смотрел на них его взгляд был обращён к истекающему кровью и корчившегося на полу мужчине.

-“Что с твоими руками, мальчик?” – спросил майор подходя к малчику.

Тот внимательно поглядел на майора своим не моргающим взглядом, затем поглядел на свои руки и сказал.

-“Я…не знаю…такое часто происходит…но я не знаю, что это такое…”

-“Как интересно.” – майор сел на корточки рядом с мальчиком.

-“Это происходит каждый рас…когда я очень боюсь или злюсь…” – мальчик продолжал говорить глядя на свои руки охваченные зелёным пламенем, его голос был абсолютно спокоен. – “…это причиняет людям вред.”

-“Ты не боишься меня?”

-“Нет…”

-“Почему? Ты же видел, что я сделал вон с тем.”

Мальчик немного промолчал глядя майору прямо в глаза.

-“Я не боюсь вас….потому, что вы не боитесь меня…потому, что не испытываете ко мне страха или же гнева…чувство презрения.”

Снова небольшая пауза.

-“Вам…интересно.” – сказал мальчик с небольшим и непонятным изменением в голосе. – “Вам…просто интересно…”

Майор слегка удивился, но лёгкая улыбка не исчезла с его лица.

-“Да…” – ответил он – “Ты прав…абсолютно прав!” – майор захлопал в ладоши – “Это потрясающе! Как ты догадался?”

Лицо мальчика изменилось, похоже он был очень удивлён такой реакции майора.

-“Я…я…не догадывался” – сказал он с лёгким волнением в голосе – “Я знаю об этом…я увидел это”

-“Увидел?”

-“Да…я вижу, чувства других”

-“Потрясающе!” – вновь воскликнул майор с коварной усмешкой – “А ты можешь сказать, что сейчас в голове вон у того?” – майор показал пальцем раненого мужчину, что лежал на полу.

-“Могу…но мне нужно видеть его глаза” – с волнением ответил мальчик.

Майор повернулся к своим людям и щёлкнув пальцами указал на мужчину. Двое солдат подошли к нему и скрутив руки потащили к сидящему майору и мальчику. Один из солдат схватил мужчину за голову, что бы тот ей не вертел.

Мальчик чуть промедлил затем поглядел на майора, тот кивнул, мальчик взглянул в глаза мужчины. Встретившись взорами тот уже не смог отвести взгляд в сторону. Прошла примерно минута тишины, нарушаемой лишь тихим шёпотом людей стоящих в стороне.

-“Он…боится” – наконец сказал мальчик. – “Боится, что вы…не оставите его в покое…что продолжите причинять боль…он очень боится боли…его переполнят страх и гнев….и очень много скверных мыслей о вас..” – он поглядел на майора – “…много грязных слов…про вас”

-“Проклятый щенок!” – взревел мужчина пытаясь вырваться из рук солдат – “Я вырву твой поганый язык!” – солдаты отбросили его на то место где он лежал. Тот отчаянно пытаясь встать.

Майор снова захлопал, а после потянул руку к зелёному пламени.

-“Нет…не надо” – сказал мальчик отводя руки в сторону это опамно.

-“Но ведь ты сказал, что это опасно только для тех на кого ты злишься или кого ты боишься так…и ты сам сказал, что не боишься меня.” – майор взял мальчика за руку и его кисть погрузилась а зелённое пламя.

Мальчик на мгновение зажмурился…но ничего не произошло. Он открыл глаза, майор глядел на него с лёгкой улыбкой продолжая держать за руку.

-“От него исходит тепло” – сказал майор.

После этих слов пламя на руках погасло, майор отпустил руку мальчика и с удивлением поглядел сперва на свои руки, затем на майора, затем снова на руки и вновь на майора…

-“Я…” – майор приветствующим жестом показал на себя – “….. Максимиллиан Монтана, я майор и главнокомандующий в организации Миллениум.”

Мальчик повторил за майором движение указав на себя.

-“Я…меня зовут Виктор…Виктор Драгунов.”

-“Очень приятно, Виктор”

Майор положил руку на плечо мальчика.

-“Ты очень талантливый и одарённый молодой человек, Виктор Драгунов…Скажи мне, Виктор, ты хотел бы сделать мир лучше?

-“Сделать мир лучше?” – с удивлением переспросил мальчик

-“Да, Виктор, лучше. Именно этим и занимается наша организация Миллениум. Мы хотим сделать мир лучше…хотим очистить человечество от его собственного невежества, от гнева, от призрения и прочих ничтожных и низких чувств…избавить мир от таких как он” – майор указал на раненого мужчину продолжавшего выкрикивать грязные словечки в адрес майора и всех его людей…и их матерей…и отцов…в общем он успел вспомнит всех членов их семей.

Майор поглядел в глаза мальчика и постарался ответить на его не моргающий взгляд.

-“Только очистив мир от всей этой скверны, мы сможем сделать его лучше, создадим новый мир, в котором не будет места невежеству и слабакам…скажи мне, Виктор, ты хотел бы помочь мне? Вместе со мной создавать идеальный мир?”

Виктор глядел в глаза майора, за тем его взгляд скользнул по, стоявшим в стороне от них, людям которые совсем недавно хотели сначала сжечь его за живо а потом заколоть вилами, по окровавленному и изуродованному телу священника, по его убийце лежавшем рядом на полу с прострелянными ногами.

Долгое время мальчик молчал, несколько раз его взгляд обегал по всему этому и вновь останавливался на глазах майора.

-“Да…” – наконец сказал он переведя взгляд на тело священника – “Да…я хочу помочь вам…очистить мир…от скверны.”

После этих слов Виктор встал и развёл руки в разные стороны, его кисти вновь охватило зелёное пламя. Он вышел в перёд стоя на возвышенности у алтаря и окинул безжизненным взглядом всех находившихся в зале.

-“И это очищение…начнётся…сейчас.” – сказал он в пол голоса и выставил руки перед собой. Два вырвавшихся языка зелёного пламени объединились и словно обрели форму гигантского черепа. Всё вокруг наполнилось ослепительным зелёным светом и множеством жутких криков и молитв о помощи…ещё мгновение и крики стихли.

-“Просто чудесно…”

Слышны одинокие аплодисменты.

[Serebrjany mir]

я лично никого не игнорирую// Что Вы делаете, так это именно что игнорируете

Торико-сан Вам уже сказала что в данном тексте о-ши-бки Ошибки Текст нужно перепроверить.

Но Вы выкладываете новый, с таким же кол-вом ошибок. Так как это ещё назвать???