Стихи

[C.C.-sama]

Шарль Бодлер

 

ГИМН КРАСОТЕ

 

Ты рождена от звезд или пришла из ада?

О Красота, ответь: ты бес иль божество?

Ты к злу или добру влечешь лишь силой взгляда,

Ты, как вино, пьянишь, но ты сильней его.

 

Ты вечер грозовой, из ароматов свитый,

В твоих глазах заказ вплетается в восход.

Твои уста - сосуд, избранникам открытый,

Твой строгий поцелуй - как зелье-приворот.

 

Ты в безднах родилась иль в ветровом просторе?

За подолом твоим, как пес, бежит судьба.

По воле случая ты радость или горе,

Мы все рабы твои, но ты ничья раба.

 

Ты Ужас делаешь невинною игрушкой,

По трупам шествуешь, минуя кровь и грязь,

Убийство и Разврат блестящей погремушкой

На грудь надменную ты вешаешь, смеясь.

 

На жертвенный костер влечешь ты вереницу

Своих поклонников, как бабочек - свеча.

Как если бы мертвец ласкал свою гробницу,

Влюбленный женщину целует, трепеща.

 

И что мне за печаль, из мрака преисподней

На землю ты пришла, с небесных ли высот,

Сирена злая ты иль серафим Господний,

Наивное дитя, страшилище, урод, -

 

Когда лишь ты одна: твой взор, движенья стана,

Рука твоя, нога, - лишь ты, о Красота,

В то Бесконечное, что нам всегда желанно,

Всегда неведомо, открыла мне врата.

 

И что мне, рождена ты светом или тьмою,

Когда с одной тобой, о вечный мой кумир, -

О ритм, о цвет, о звук! - когда с одной тобою

Не так печальна жизнь, не так ужасен мир.

 

перевод В.Левика

[All_in]

Умолк тяжелый гром войны,

И мир сияет снова.

Поля и села сожжены,

И дети ищут крова.

 

Я шел домой, в свой край родной,

Шатер покинув братский.

И в старом ранце за спиной

Был весь мой скарб солдатский.

 

Шагал я с легким багажом,

Счастливый и свободный.

Не отягчил я грабежом

Своей сумы походной.

 

Шагал я бодро в ранний час,

Задумавшись о милой,

О той улыбке синих глаз,

Что мне во тьме светила.

 

Вот наша тихая река

И мельница в тумане.

Здесь, под кустами ивняка,

Я объяснился Анне.

 

Вот я взошел на склон холма,

Мне с юных лет знакомый, -

И предо мной она сама

Стоит у двери дома.

 

С ресниц смахнул я капли слез,

И, голос изменяя,

Я задал девушке вопрос,

Какой, - и сам не знаю.

 

Потом сказал я: - Ты светлей,

Чем этот день погожий,

И тот счастливей всех людей,

Кто всех тебе дороже!

 

Хоть у меня карман пустой

И сумка пустовата,

Но не возьмешь ли на постой

Усталого солдата?

 

На миг ее прекрасный взгляд

Был грустью отуманен.

- Мой милый тоже был солдат.

Что с ним? Убит иль ранен?..

 

Он не вернулся, но о нем

Храню я память свято,

И навсегда открыт мой дом

Для честного солдата!

 

И вдруг, узнав мои черты

Под слоем серой пыли,

Она спросила: - Это ты? -

Потом сказала: - Вилли!..

 

- Да, это я, моя любовь,

А ты - моя награда

За честно пролитую кровь

И лучшей мне не надо.

 

Тебя, мой друг, придя с войны,

Нашел я неизменной.

Пускай с тобою мы бедны,

Но ты - мой клад бесценный!

 

Она сказала: - Нет, вдвоем

Мы заживем на славу.

Мне дед оставил сад и дом,

Они твои по праву!

 

-----

 

Купец плывет по лону вод

За прибылью богатой.

Обильной жатвы фермер ждет.

Но честь - удел солдата.

 

И пусть солдат всегда найдет

У вас приют в дороге.

Страны родимой он оплот

В часы ее тревоги.

[*Manul*]

***

Когда душа твоя устанет быть душой

 

Когда душа твоя устанет быть душой,

Став безразличной к горести чужой,

И майский лес с его теплом и сыростью

Уже не поразит своей неповторимостью.

Когда к тому ж тебя покинет юмор,

А стыд и гордость стерпят чью-то ложь, —

То это означает, что ты умер…

Хотя ты будешь думать, что живешь.

1964

 

А. Дементьев

[Limm]

Будет ласковый дождь, будет запах земли.

Щебет юрких стрижей от зари до зари,

И ночные рулады лягушек в прудах.

И цветение слив в белопенных садах;

Огнегрудый комочек слетит на забор,

И малиновки трель выткет звонкий узор.

И никто, и никто не вспомянет войну

Пережито-забыто, ворошить ни к чему

И ни птица, ни ива слезы не прольёт,

Если сгинет с Земли человеческий род

И весна… и Весна встретит новый рассвет

Не заметив, что нас уже нет.

[*Manul*]

***

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,

Если то, что случилось, нельзя изменить.

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.

Иль о том, что случиться не может уже.

Лишь бы озеро вашей души не мутилось

Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.

Если даже за все вам — усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...

Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте

— Поздно начали вы или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте.

Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте

— Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали вы.

[Oburi]

Шарль Бодлер

 

ГИМН КРАСОТЕ

Это лучше:

 

Ты на постель свою весь мир бы привлекла,

О, женщина, о, тварь, как ты от скуки зла!

Чтоб зубы упражнять и в деле быть искусной -

Съедать по сердцу в день - таков девиз твой гнусный.

Зазывные глаза горят, как бар ночной,

Как факелы в руках у черни площадной,

В заемной прелести ища пути к победам,

Но им прямой закон их красоты неведом.

 

Бездушный инструмент, сосущий кровь вампир,

Ты исцеляешь нас, но как ты губишь мир!

Куда ты прячешь стыд, пытаясь в позах разных

Пред зеркалами скрыть ущерб в своих соблазнах

Как не бледнеешь ты перед размахом зла,

С каким, горда собой, на землю ты пришла,

Чтоб темный замысел могла вершить Природа

Тобою, женщина, позор людского рода, -

Тобой, животное! - над гением глумясь.

Величье низкое, божественная грязь!

[Octavia]

А она была лучше всех на свете - златокудра, улыбчива, весела, и ее любили коты и дети, даже злые тетки - такой была. Вспоминаю - где-то под сердцем тошно, так тягуче позванивает струна...

Не ее вина заключалась в том, что не любила меня она.

Было тихо в лесу, шершаво и сухо, лунный свет на листья лег, серебря. Я пришел к кошмарной седой старухе в ночь на первое ноября. Я сказал: бери что тебе угодно, я хочу, чтоб стала она моей. Остро пахли листья. Во тьме холодной все мелькали блики теней. Засмеялась старуха, захотелось согреться, за окном закаркало воронье. И сказала ведьма: "Отдай мне сердце. Дай мне сердце - и ты получишь ее".

Я ее любил, как ее любил я, не сказать, не спеть и не позабыть. Если б мне тогда предложили крылья, я б от них отказался, чтоб с нею быть. Выходили из ада черти на выгул, в доме серой пах застоялый дым.

Я открыл свои ребра и сердце вынул, и стекала кровь по рукам моим.

И алела нагревшаяся жаровня, и забулькало сердце в котле сильней. Обещала ведьма, что станет ровно через год возлюбленная моей.

 

Вот и снова конец октября. Осколок

света лунного - дальше тьма.

Поднимаются птицы в деревьях голых.

Наступает черный Самайн.

Наступает время, когда из тени поднимаются духи и мертвецы, наступает время страшных свершений, закрываются двери, горят рубцы. Я иду к тебе, я иду, родная, я сейчас иду за тем, что мое, мне уже никогда не увидеть рая, но ведь есть Самайн - и кричит воронье, возвещая скорую нашу свадьбу, возвещая радость - и я иду, и дойти, дотянуться бы и обнять бы, ну а все остальное - гори в аду. Никакая дверь не станет преградой. Я люблю тебя. Догорает свеча.

Я иду, родная моя. Ты рада?

Не беги. Не успеешь. Встречай.

Встречай.

 

Анна Долгарева

[Limm]

Когда я был дитя и бог, Могер был не селеньем скромным,

а белым чудом - вне времен - сияющим, огромным...

Все на своих местах - вода, земля и небосклон,

церквушка - дивный храм, домишки - светлые хоромы,

и я, сквозь виноград, с веселым псом несусь тропой укромной,

и мы, как ветер, невесомы, беспечны, словно громы,

и детства мир от мира горизонтом отделен.

 

Прошли года, и после горестной разлуки первой

вернулся я в мой сказочный Могер и не узнал Могера.

Кругом - ни храмов, ни хором; в кладбищенской тоске безмерной,

в уединенье полном - средь лачуг - застыла тишина.

И я уже не бог, я муравьишка, жалкий смертный;

все пусто, лишь рассыльная Кончита, солнцем сожжена,

по знойной улице бредет, вся в черном и лицом черна,

а вслед за ней... ребенок-бог с божественной собакой верной;

в себя ребенок погружен, витает в облаках - волшебных сферах,

собака - так важна! - и в нужности своей убеждена.

 

А время... за ребенком-божеством умчалось время...

Кому из нас дано изведать чудо повторенья?!

О, если бы не знать, вовек не знать, не знать старенья,

и снова стать зарей, и оставаться божеством -

вне всех времен - и умереть в Могере сказочном моем!

 

Хуан Хименес

[Limm]

Арсений Тарковский

 

Дерево Жанны

 

Мне говорят, а я уже не слышу,

Что говорят. Моя душа к себе

Прислушивается, как Жанна Д'Арк.

Какие голоса тогда поют!

 

И управлять я научился ими:

То флейты вызываю, то фаготы,

То арфы. Иногда я просыпаюсь,

А все уже давным-давно звучит,

И кажется - финал не за горами.

 

Привет тебе, высокий ствол и ветви

Упругие, с листвой зелено-ржавой,

Таинственное дерево, откуда

Ко мне слетает птица первой ноты.

 

Но стоит взяться мне за карандаш,

Чтоб записать словами гул литавров,

Охотничьи сигналы духовых,

Весенние размытые порывы

Смычков, - я понимаю, что со мной:

Душа к губам прикладывает палец -

Молчи! Молчи!

И все, чем смерть жива

И жизнь сложна, приобретает новый,

Прозрачный, очевидный, как стекло,

Внезапный смысл. И я молчу, но я

Весь без остатка, весь как есть - в раструбе

Воронки, полной утреннего шума.

Вот почему, когда мы умираем,

Оказывается, что ни полслова

Не написали о себе самих,

И то, что прежде нам казалось нами,

Идет по кругу

Спокойно, отчужденно, вне сравнений

И нас уже в себе не заключает.

 

Ах, Жанна, Жанна, маленькая Жанна!

Пусть коронован твой король, - какая

Заслуга в том? Шумит волшебный дуб,

И что-то голос говорит, а ты

Огнем горишь в рубахе не по росту.

 

Федерико Гарсия Лорка

 

МАЛЕНЬКАЯ БЕСКОНЕЧНАЯ ПОЭМА

 

Сбиться с дороги -

это слиться с метелью,

а слиться с метелью -

это двадцать столетий пасти могильные травы.

 

Сбиться с дороги -

это встретиться с женщиной,

которая режет по два петуха в секунду

и не боится света,

а свет - петушиного крика,

задушенного метелью.

 

А когда метель задохнется -

пробудится южный ветер,

но и ветры стонов не слышат -

и поэтому снова пасти нам могильные травы.

 

Я видел, как два колоска воскового цвета,

мертвые, хоронили гряду вулканов,

и видел, как два обезумевшие ребенка

отталкивали, рыдая, зрачки убийцы.

 

И я знаю, что два - не число

и числом не станет,

это только тоска вдвоем со своею тенью,

это только гитара, где любовь хоронит надежду,

это две бесконечности, недоступные

друг для друга.

и еще это стены мертвых

и напрасная боль воскрешенья.

Цифра два ненавистна мертвым,

но она баюкает женщин,

и они пугаются света,

а свет - петушиного крика,

петухам же в метели не спится,

и поэтому вечно пасти нам могильные травы.

[2222]

.

Изменено 21 декабря, 2019 пользователем Morkualan (смотреть историю редактирования)

[Arrа]

Быстро                         Апрельский дождь

оформить В саду = огород

быстро пока я... в саду...

сформулировать, сад... подготовили

быстро и вышивки... и бусы...

сказать, и птиц... и

ибо - тишину.. нако-

так пили... подготовили...

"живём — это и была ... сама жизнь —

бываем" — сущность...

— пребываем

 

ГРУСТЬ

(самое грустное)

 

грусть... — детская

(и - самое грустное):

детская игрушка в брошенном доме

 

УТЕШЕНИЕ

(самое утешительное)

 

Топить печь в одинокой избушке в лесу

 

НЕДОСТИЖИМОЕ

(когда - "всё кончилось")

 

Память: в стихах — о давних флоксах, —

о, память.

 

Бог  —  Вас —  Поёт!

а иных — лишь Бормочет

бывает — на некоторых и заикается!

меня — молчит... о как я хотел бы

чтобы — напоследок

Про — шеп — тал!..

 

Геннадий Айги

[Jubei]

Один мой друг подбирает бездомных кошек,

Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.

Они у него в квартире пускают корни:

Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,

Конечно, уже оккупирован, не осталось

Такого угла, где не жили бы эти черти.

Мой друг говорит, они спасают от смерти.

Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

 

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,

И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.

Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.

Мне тоже всучил какого-то хромоножку

С ободранным ухом и золотыми глазами,

Тогда ещё умещавшегося в ладони...

 

Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,

Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.

Но все эти ценные качества бесполезны,

Они не идут в зачет, ничего не стоят,

Когда по ночам за окнами кто-то стонет,

И в пении проводов слышен посвист лезвий,

Когда потолок опускается, тьмы бездонней,

И смерть затекает в стоки, сочится в щели,

Когда она садится на край постели

И гладит меня по щеке ледяной ладонью,

Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,

Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.

 

Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.

Она отступает.

 

Дана Сидерос.

[Oburi]

Осталось 22 дня. Пора делиться предновогодним настроением:

 

Замело тебя, счастье, снегами,

Унесло на столетья назад,

Затоптало тебя сапогами

Отступающих в вечность солдат.

 

Только в сумраке Нового Года

Белой музыки бьется крыло:

-- Я надежда, я жизнь, я свобода.

Но снегами меня замело.

Георгий Иванов

Изменено 9 декабря, 2015 пользователем Oburi (смотреть историю редактирования)

[Саш_а]

мой любимы стих:

 

Будь, пожалуйста,

послабее.

Будь,

пожалуйста.

И тогда подарю тебе я

чудо

запросто.

И тогда я вымахну -

вырасту,

стану особенным.

Из горящего дома вынесу

тебя,

сонную.

Я решусь на все неизвестное,

на все безрассудное,-

в море брошусь,

густое,

зловещее,-

и спасу тебя!..

Это будет

сердцем велено мне,

сердцем велено...

Но ведь ты же

сильнее меня,

сильней

и уверенней!

Ты сама готова спасти других

от уныния тяжкого.

Ты сама не боишься ни свиста пурги,

ни огня хрустящего.

Не заблудишься,

не утонешь,

зла не накопишь.

Не заплачешь

и не застонешь,

если захочешь.

Станешь плавной

и станешь ветреной,

если захочешь...

Мне с тобою -

такой уверенной -

трудно

очень.

 

Хоть нарочно,

хоть на мгновенье,-

я прошу,

робея,-

помоги мне в себя поверить,

стань

слабее.

[Кирико Кираюто]

Ты пускаешь людей в свой океан,

А они убивают твоих китов.

Ходят друг другу по головам,

Убивают цинично, без слов.

 

Ты пускаешь людей в своё пространство,

А они, как дома, обживаются там.

Для них это так, лишь оседлое царство,

Где не привыкли верить чести и словам.

 

Ты пускаешь людей в свою душу,

А они оставляют чёрные следы.

Выворачивают все тайны наружу,

Разрушая твои давние мечты

Минаев Сергей

Не вылезай из кроватки, не влипай в историю

Зачем тебе "Декстер", если ты смотришь "Теорию"?

Есть же Фейсбук, Контакт, Инстаграм и Твиттер

И не нужно ехать в Питер, чтобы увидеть Питер

 

Вообще ничего не нужно (кроме печенек)

Ужасно переоценена ценность денег

Как и всего остального, включая бога

Которого хоть и нет, все же слишком много.

 

Как все великое, жизнь не имеет причины

Не вылезай из кроватки до самой кончины

Успев закрывая глаза пожалеть напоследок

Что не узнаешь, чем закончится "Шерлок"

автора не знаю

[Limm]

U. H. Auden

Funeral Blues

 

Stop all the clocks, cut off the telephone,

Prevent the dog from barking with a juicy bone,

Silence the pianos and with muffled drum

Bring out the coffin, let the mourners come.

 

Let aeroplanes circle moaning overhead

Scribbling on the sky the message He Is Dead,

Put crepe bows round the white necks of the public doves,

Let the traffic policemen wear black cotton gloves.

 

He was my North, my South, my East and West,

My working week and my Sunday rest,

My noon, my midnight, my talk, my song;

I thought that love would last for ever: I was wrong.

 

The stars are not wanted now: put out every one;

Pack up the moon and dismantle the sun;

Pour away the ocean and sweep up the wood.

For nothing now can ever come to any good.

 

 

один из переводов, осторожно, ненормативная.

 

Заткни часы, уйми собак брехню,

Глуши мобилу, что пиздит хуйню,

Фoно, ударные и микшер: стоп,

Пусть сакс рыдает, пусть выносят гроб.

 

Пусть истребитель, пролетая над забором,

Напишет в небе: СМЕРТЬ, рыча мотором.

Пусть чёрный бант натянет белый гусь,

И каждый мент наденет траур пусть.

 

Он был мне Север, Юг, собор и пляж,

Воскресный кайф и будничный мандраж,

Мой сон и явь, и в песне все слова.

Я думал, что любовь всегда жива.

 

Рви шляпки звёзд, обивка пусть висит,

Пакуй луну и солнце выноси,

Сливай моря и выметай леса -

К чему теперь все эти чудеса?

 

[*Manul*]

***

Все окна открыв, опустив занавески,

ты в зале роялю сказала: живи!

Как легкие крылья во мраке и блеске,

задвигались руки твои.

 

Под левой - мольба зазвенела несмело,

под правою - отклик волнисто возник,

за клавишем клавиш, то черный, то белый,

звеня, погружался на миг.

 

В откинутой крышке отливы лоснились,

и руки твои, отраженные там,

как бледные бабочки, плавно носились

по черным и белым цветам.

 

И звуки холмились во мраке и в блеске,

и ропот взбирался, и шепот сбегал,

и ветер ночной раздувал занавески

и звездное небо впускал.

 

Владимир Набоков

[Кирико Кираюто]

Всё бытие и сущее согласно
В великой, непрестанной тишине
Смотри туда участно, безучастно, –
Мне всё равно – вселенная во мне.
Я чувствую, и верую, и знаю,
Сочувствием провидца не прельстишь.
Я сам в себе с избытком заключаю
Все те огни, какими ты горишь.
Но больше нет ни слабости, ни силы,
Прошедшее, грядущее – во мне.
Всё бытие и сущее застыло
В великой, неизменной тишине.
Я здесь в конце, исполненный прозренья,
Я перешел граничную черту.
Я только жду условного виденья,
Чтоб отлететь в иную пустоту.
Александр Блок

Изменено 24 октября, 2019 пользователем Кирико Кираюто (смотреть историю редактирования)

[Кирико Кираюто]

Я хотел бы быть ламой, живущей в ветвях,

Чтоб своею мохнатой большой головой

Рвать орехи и листья и глупых жуков

И кормить тебя, заинька мой.

 

Стал бы птицей, но так, чтоб четыре ноги:

Двух для нашей любви недостаточно, нет!

Свил берлогу на дальней запруде реки

И тобой заселил бы, мой свет.

 

Жабьи ушки твои! Тонкий рыбий язык!

Хвост медвежий! Широкие крылья слона!

Над тобой бы ночами кудахтал, как лев...

Счастлив тот, кто жена грызуна.

 

Все сложнее твое мне представить лицо.

Но тебе посвящаю зверьковую трель.

...Если кто-то из нас снес потом бы яйцо,

Я качал бы рогами его колыбель.

 

Юкка Малека

[PanicPanic]

лучше йогурта по утрам

только водка и гренадин.

обещай себе жить без драм -

и живи один.

 

все слова переврутся сплошь,

а тебе за них отвечать.

постарайся не множить ложь

и учись молчать.

 

Бог приложит свой стетоскоп -

а внутри темнота и тишь.

запрети себе множить скорбь -

да и зазвучишь.

 

Вера Полозкова

[AnnaB28]

всё в прошлом, 
в скользком, заплесневелом, пошлом,
твой системник больше не пашет,
а меня собирал упоротый илон маск;
но теперь вспоминаю об этом и мне не тошно,
не горюй над прошлым —
пририсуй мне на фотке рожки;
всё, что было когда-то нашим 

больше не потревожит нас.

Серафима Ананасова

[Кирико Кираюто]

В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.

 

И не было ни прошлого, ни цели,
нас вечности восторг соединил,
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.

 

Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.

 

И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.

 

Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звёздной,
оставшейся на кончиках ресниц…

 

Владимир Набоков.

[Кирико Кираюто]

Сначала было стихотворение Блока, и оно было воспринято как-то "космично". Глубоко, метафизично и вообще!

 

Я стремлюсь к роскошной воле,
Мчусь к прекрасной стороне,
Где в широком чистом поле
Хорошо, как в чудном сне.
Там цветут и клевер пышный,
И невинный василек,
Вечно шелест легкий слышно:
Колос клонит... Путь далек!
Есть одно лишь в океане,
Клонит лишь одно траву...
Ты не видишь там, в тумане,
Я увидел - и сорву!

 

Но меня всё время смущала приписка:

Там один и был цветок,

 Ароматный, несравненный...
                                      Жуковский

 

И вот я решила и это стихотворение прочесть... Блок заиграл иными нотами и гранями.

В.А. Жуковский

 

ПЕСНЯ
Счастлив тот, кому забавы,
Игры, майские цветы,
Соловей в тени дубравы
И весенних лет мечты
В наслажденье — как и прежде;
Кто на радость лишь глядит,
Кто, вверяяся надежде,
Птичкой вслед за ней летит.

Так виляет по цветочкам
Златокрылый мотылек;
Лишь к цветку — прильнул к листочкам,
Полетел — забыл цветок;
Сорвана его лилея —
Он летит на анемон;
Что его — то и милее,
Грусть забвеньем лечит он.

Беден тот, кому забавы,
Игры, майские цветы,
Соловей в тени дубравы
И весенних лет мечты
Не в веселье — так, как прежде;
Кто улыбку позабыл;
Кто, сказав: «прости!» надежде,
Взор ко гробу устремил.

Для души моей плененной
Здесь один и был цветок,
Ароматный, несравненный;
Я сорвать!.. но что же Рок?
«Не тебе им насладиться;
Не твоим ему доцвесть!»
Ах, жестокий! чем же льститься?
Где подобный в мире есть?

[dharma-cat]

Южный полюс Луны задремал, он уснул между гор величавых,
Поражающих правильной формой своей.
Это мысль, заключенная в стройных октавах,
Эти горы живут без воды, в полосе неподвижных лучей, —
Ослепительно ярких, как ум, и ложащихся отблеском странным
На долины, что спят у подножия гор,
Между кратеров мертвых, всегда светлотканных,
Вечно тихих, нетронутых тьмой, и ничей не ласкающих взор.
Эти страшные горы горят неподвижностью вечного света,
Над холодным пространством безжизненных снов,
Это ужас мечты, это дума веков,
Запредельная жизнь Красоты, беспощадная ясность Поэта.

 

К. Бальмонт

[Кирико Кираюто]

Мне снится старый друг,

который стал врагом,

но снится не врагом,

а тем же самым другом.

Со мною нет его,

но он теперь кругом,

и голова идет

от сновидений кругом.

Мне снится старый друг,

крик-исповедь у стен

на лестнице такой,

где черт сломает ногу,

И ненависть его,

но не ко мне, а к тем,

кто были нам враги

и будут, слава Богу.

Мне снится старый друг,

как первая любовь,

которая вовек

уже невозвратима.

Мы ставили на риск,

мы ставили на бой,

и мы теперь враги —

два бывших побратима.

Мне снится старый друг,

как снится плеск знамен

солдатам, что войну

закончили убого.

Я без него — не я,

он без меня — не он,

и если мы враги,

уже не та эпоха.

Мне снится старый друг.

Он, как и я, дурак.

Кто прав, кто виноват,

я выяснять не стану.

Что новые друзья?

Уж лучше старый враг.

Враг может новым быть,

а друг — он только старый...

1973 г.

Евгений Евтушенко