Первый ход.
...Сквозь непроглядную мглу Грандстрема проступил тёмный силуэт боевого корабля.
Штурман Кэмпбелл на мостике не переставал крутить верньеры навигационных приборов. Второй помощник капитана держал связь с пилотом Татьяной Висла, которая в данный момент осуществляла разведку в авангарде.
- Скорость ветра 115 узлов!
- Ваншип столько не выдержит!.. - обеспокоенно произнесла первый помощник капитана София Форрестер.
- Скорость ветра 120 узлов!
Ваншип Татьяны вовсю мотало на тросе, крутило волчком, то и дело ставя кверху шасси...
- Возвращайся, Татьяна!
- Пусть попробует ещё. - ровным, безэмоциональным тоном отозвался со своего места Алекс Роу, капитан "Сильваны".
- Татьяна! Даю тебе ещё 20 секунд. Постарайся найти их!
Татьяна напряжённо вглядывалась в кипящую мглу. Вот!.. Потоки Грандстрема разрезало несколько слабо фосфоресцирующих объектов, идущих боевым строем.
- Вижу флот Дизита! Направление - 3 часа. 15 боевых кораблей класса "Репарасьон". Скорость ветра 130 узлов!
Капитан снова столь же флегматически произнёс со своего места:
- Право руля! Ваншип вернуть на борт.
- Право руля! Принять ваншип! - передала команду София.
На верхней палубе Гудвин, бригадир техников, хриплым голосом бросил своему помощнику Гэйлу:
- Включай лебёдку!
- Правый борт - целься! - скомандовал Алекс.
"Сильвана" стала разворачиваться. Пришли в движение её массивные низкие орудийные башни.
- Скорость ветра 138 узлов! - продолжала рапортовать Татьяна.
- Огневая рубка - поправка 12 градусов!
- Курс прямо, орудия - огонь!
"Сильвана" дала залп всем бортом. Татьяна видела, как бронебойные снаряды пронеслись справа и слева от неё.
Корабли Дизита начали разваливаться, и потоки Грандстрема тут же разметали их на многие мили. Однако уцелевшие корабли продолжали пробивать себе дорогу в Анатоль.
- Прямое попадание! Курса не меняют.
Ещё один залп уничтожил оставшиеся корабли эскадры. Но невозможно было не уважать упорство дизитцев, отважившихся бросить вызов Грандстрему - самой страшной стихии Престола, о которой веками слагались легенды. Так викинги в глубокой древности пересекали бушующую Атлантику на своих утлых судёнышках...
На верхней палубе навстречу приземлившемуся ваншипу вышли техники. Несмотря на страховочные пояса, им приходилось упираться в палубу ногами, иначе их сдуло бы ветром, как пустые спичечные коробки. Они прижали шасси ваншипа "лапами" креплений.
- Ваншип зафиксирован!
Подъёмник опустил техников с ваншипом в ангар.
- Мы покидаем Грандстрем! - донёсся с мостика голос первого помощника. - Экипажу закрепиться на местах.
- Есть! - отозвался рулевой. - Курс прежний, угол снижения 12 градусов.
- Выходим из Грандстрема! Всем приготовиться к рывку!
Механики в ангаре ухватились за скобы, Татьяна и её навигатор Алисия Эгрю крепче обняли друг друга...
..."Сильвана" яркой искрой вспыхнула в небе Анатоля, выйдя из Грандстрема. По небу разошлись круги, как по воде от брошенного камня.
Несколькими милями ниже прошелестел крыльями косяк чаек. Этой ночью они преодолели трудный путь из Дизита через Грандстрем.
Раскинувшаяся внизу Норикия ещё спала. Но к Клаусу и Лави - двум сиротам, жившим в грубо сколоченном бараке над городским каналом водоснабжения - это не относилось. Клаус ещё с ночи начал рассверливать раму старого ваншипа - единственного наследства, доставшегося от отца, одного из первых авиаторов в Норикии. А Лави уже наносила воды в высоченные кадки, где вода отстаивалась от песка и грязи, и поставила на огонь чайник. К тому времени, когда Клаус закончил работу, завтрак уже был готов.
- У них там нападение на Минагис, а для них это только повод в очередной раз взвинтить цены! Так мы вовек не накопим на новый ускоритель, а облегчать ваншип до бесконечности тоже не сможем! Проклятые торгаши! - услышал Клаус возмущённый голос Лави через тонкую перегородку. Он поёжился - с Лави лучше не шутить, когда она разбушуется. Но тут она сама открыла раздвижную дверь, приглашая его завтракать.
- Ну что? - спросила Лави, ставя перед Клаусом тарелку с бутербродом, сделанным из собственноручно выпеченного огромного бублика, копчёного мяса, лука и майонеза.
- Высверлил отверстия в раме - удалось снять 30 унций. Но это ещё не всё - постараюсь убрать 40 унций, срезав всё лишнее вокруг кокпита...
- Да, вряд ли он способен похудеть более существенно... - с сомнением взглянула Лави на стоящий посреди мастерской ваншип допотопной конструкции - и отдёрнула руку, которую уже протянула к своей тарелке. Клаус сделал то же самое.
- Завтракать сегодня не буду! - решительно заявила Лави.
Она вспомнила, как видела вчера на проходящей по длинному каньону трассе курьерских ваншипов объявление семьи герцога Мадсейна. Герцог правил всей Норикией. Сейчас он возглавлял флот Анатоля, обороняющий Минагис от вторгшихся туда войск Дизита. Видимо, его супруге понадобилось передать мужу письмо на линию фронта. Если так, то она хорошо заплатит...
- Быстрее, Клаус! Есть работа! Хочешь новый ускоритель?
- Было бы неплохо...
- Тогда собирайся! Быстро! - И Лави кинула Клаусу его лётный комбинезон.
Они быстро заправили ваншип, с помощью баллона со сжатым воздухом подняли давление клавдиевого раствора в топливной системе.
- Давление в норме. Запуск! Успеть бы ещё отдохнуть перед квалификационными полётами - завтра Кубок Норикии...
- Хочешь, чтобы тебя опять все называли Соней?
Клаус смущённо улыбнулся. Они подняли дверь мастерской и вытолкнули ван наружу. На ходу запрыгнули в него и помчались на бреющем полёте над каналом. Поднимающиеся от сохранившей со вчерашнего дня тепло воды воздушные потоки поддерживали машину.
- Быстрее, Клаус, мы можем не успеть!
- Хорошо! - отозвался Клаус и двинул сектор газа. Затем взял ручку на себя, и ваншип взмыл ввысь, тут же оказавшись в потоке таких же лёгких и быстрых летательных машин. Они одна за другой с рёвом проносились по каньону, в конце которого стояла навигационная вышка.
На вышке вовсю кипела работа.
- Первый, заказ номер 21! Седьмой - заказ номер 4. Ещё летят. Приготовить заказы!
Дежурившие на вышке старые, отлетавшие своё пилоты поворачивали большое колесо, длинным шестом подвешивали на жерди наподобие колодезных журавлей металлические тубы с заказами на доставку почты, пилоты срывали их на лету и отправлялись к заказчику - получить письмо и задаток.
Лави высмотрела давешнее объявление на одном из больших деревянных щитов, во множестве украшавших стены каньона.
- Вот оно! - Лави подняла сигнальный фонарь-вспышку и начала передавать на навигационную вышку: "Почта от Мадсейнов в Минагис. Сложность задания - 3 звезды"
- 3 звезды?! - изумился Клаус, прочитавший сигнал по отблескам в ветровом щитке. За подобные задания брались только пилоты с отменной репутацией, вроде Харрикэйн Хоука.
Но ветераны доверяли Клаусу и Лави, ведь они хорошо знали их отцов, бывших, по мнению многих, лучшим экипажем ваншипа в Норикии.
- Клаус, вот твой заказ - номер 7!
Лави сорвала с крючка на конце жерди тубу.
- Подзаработаем!
Ваншип лихо развернулся над самой вышкой, взревев на мажорной ноте мотором, мелькнул на прощание серебристой чешуйкой и растворился в утреннем небе.
- Иммельман! Весь в отца... - произнёс ветеран с обвисшими усами, а остальные согласно закивали в ответ...
Одинокая пешка.
После аварии в пустыне Клаус постепенно начал приходить в себя. Всё тело болело. Понемногу выпрямившись в кокпите, он посмотрел вверх. Над его головой, в самом зените, сквозь дрожащее марево полдня просматривался хищный контур парящего в небе грифа-стервятника. Закусив губу, Клаус тоскливо прошептал:
"Птица... вольная..."
Представьте его отчаяние! Именно наблюдая за этим созданием, свободу которому обеспечивали неторопливые взмахи крыльев, он как нельзя острее мог ощутить, что намертво прикован к этому месту со своей разбитой машиной, нет у него сил выбраться из этой гиблой западни...
Ещё большее отчаяние овладело очнувшейся к этому времени от ступора Татьяной. Едва увидев разбитые трубки топливной рампы и разлитые под ногами остатки раствора, она затравленно вскрикнула и забилась в немой истерике. Строчки письма, которое она составляла в тесной каютке и отправила из доков во время очередной стоянки, встали у неё перед глазами и словно бритвой резанули самые чувствительные струнки души, и они словно лопнули и судорожно скрутились, подобно рассечённым сухожилиям...
Клаус осматривал уцелевший двигатель, пытаясь выяснить, что тут можно сделать. Он подобрал отскочивший кусок кожуха и пытался выправить его. И в этот миг, в очередной раз стукнув молотком по гулкому металлическому листу, он вспомнил нехитрую побудку Лави - стук молотка по завалявшемуся в мастерской куску кровельного листа...
Соединив рабочие части маршевого клавдиевого двигателя, Клаус махнул Татьяне. Она запустила мотор... Но он работал как-то вяло, будто нехотя. Клаус следил за оборотами - 1000... 1200
- Постарайтесь дотянуть до отметки 2500 - так мы сможем взлететь!
Но она молча качнула головой и убрала руку с сектора газа - мотор тут же заглох.
- Бесполезно...
Клаус понял - она утратила всякую надежду. Да и на что было надеяться? Здесь, в пустыне, не нашлось бы воды, чтобы им самим протянуть более суток, а тем паче напоить мотор ваншипа...
Они сидели и молчали. Клаус бесцельно зачёрпывал в горсть мелкий сыпучий песок, который тотчас утекал сквозь пальцы. Они молчали. Говорить было не о чем, что делать - они не представляли. В этой тиши и пустоте мысли Клауса стали такими же пустыми и невнятными.
Татьяна подвинула к себе флягу, вытащила пробку, потянулась запёкшимися губами к влажному горлышку...
- Не надо, командор Висла. Эта вода - наш последний шанс оторваться от земли. Потерпите, пожалуйста...
Татьяна с ненавистью метнула в него колючий взгляд своих серо-стальных глаз. Всадила пробку в горлышко и несколько лениво швырнула флягу в Клауса. Однако, раз она додумалась её закрыть, стало быть, пока что сохраняет над собой контроль, хотя и не прочь продемонстрировать свои эмоции. Клаус неловко усмехнулся - командующая разведотрядом ваншипов показалась ему сейчас капризной девочкой.
Сгустились синие пустынные сумерки. Как бы в ответ раскрывшейся над ними звёздной кроне, пустыню усеяли мелкие блёстки. Это были мельчайшие капельки росы на чахлых былинках, на остриях каменных осколков. Клаус коснулся пропавшей в мгновение ока капельке на спинке какой-то проползавшей мимо его башмака букашки. Каково ему было видеть живительную влагу, рассыпанную вокруг него во множестве, но которой было не собрать и единого глоточка!.. И её в то же время вволю хватало этим аборигенам пустыни, таким сухоньким и хрупким, на тонких, словно волоски, ножках...
На рассвете задремавшая Татьяна встрепенулась от отчаянного крика Клауса. Она вскинулась. Клаус отчаянно пытался удержать бьющегося и разевающего горбатый клюв чикени - обитающего в засушливых областях Анатоля обладателя двух быстрых крепких ног, сноровисто пособляющего себе на бегу короткими крыльями. Клаус был измучен жаждой и проведённой прямо на песке ночью, птица была молодая и задиристая - она сбросила с себя выбившегося из сил Клауса, и тот съехал вниз головой под откос дюны, набрав полный рот песку. Вскочив, он ударил головой в подбородок склонившейся над ним в беспокойстве Татьяны. Они нервно засмеялись. Подняв глаза, они увидели на гребне дюны целый выводок чикени. Их вожак приплясывал столь уморительно, что они рассмеялись уже по-настоящему и от всей души. И этот смех протрезвил им головы.
Быстро набросав на куске плотной бумаги чертёж, они отрезали годный кусок трубы от искорёженного трубопровода.
- А ведь вы не из простых людей, Татьяна?
- С чего ты взял?
- Вы не приучены бережно относиться к воде, - усмехнулся Клаус. Татьяна в очередной раз удивилась, как это она сама не может понять таких простых вещей. А Клаус, что называется, зрит в самый исток.
- Да. Моя семья принадлежит к знати. Но кроме титула у нас нет никаких богатств. На титул не купишь много хорошей воды, еды, нам приходилось работать, как и всем в нашей захолустной провинции. Моего отца уважали, но он тяжело болен. Матери сочувствовали соседки, но не могли ничем особо помочь. Я была их единственной опорой. Я пошла на "Сильвану", потому что нигде не смогла бы сыскать столь доходного места. Мне деньги не нужны - это вода и хлеб для моей семьи, лекарство для отца, немного масла для коптилки - чтобы мать могла коротать тоскливые вечера...
Клаус хотел сказать, что не меньшую помощь, чем деньги, оказывают её родным письма - ведь с их страниц как бы сама Татьяна, живая и здоровая, весёлая, как на выпускной фотокарточке офицерской академии, говорит отцу и матери - не тревожьтесь! Я исправно несу службу во славу Императора Анатоля! Я не одна, и мне не от чего тосковать - ведь со мной моя лучшая подруга Алисия, она такая славная девушка, всегда улыбается, отличница на каждом курсе, как и я!
Но Клаус ничего не сказал. Он стеснялся произносить длинные фразы - начав какую-нибудь из них, он страшился не добраться до конца, да и не был уверен, что его выслушают. Он просто посмотрел на Татьяну и улыбнулся. И она улыбнулась в ответ.
Они соединили компрессор с дугой коротким шунтом. Теперь клавдий проходил по сокращённому циклу. Мотор мог набрать обороты, правда, не способен был дать полную мощность - только треть. Однако этого хватило бы для нескольких миль полёта на самой малой высоте.
Клаус ждал. Но Татьяна не садилась на место пилота. Вместо этого она начала неловко карабкаться по хвосту.
- Не туда, Татьяна!
- Нет, туда! На место пилота садись ты!
Клаус послушно выполнил приказ.
Ваншип скользил над пустыней, клубами взвихривая песок.
- Впереди будет скала в форме арки. За ней повернёшь на 2 часа!
Вот и скала. Поворот!
- Садимся!
Они спрыгнули на землю. Татьяна вытащила револьвер и осмотрелась по сторонам.
- Здесь тайное убежище "Сильваны". Алекс оставил здесь запасные части для ваншипа и запас топлива. Стой... Что это?
Грузная тень преградила им проход в скальной расщелине. Резкий окрик сзади дал понять, что они окружены.
Прибывшие на рассвете в Анатоль солдаты Дизита разбили лагерь практически в этой точке пустыни, ожидая чего-то... Чего?
Однако сейчас они собирались предать пленников короткому военному суду. Скрутив петлёй прочного шнура руки пленников за спиной, они грубым тычком поставили их на колени. Клаус почувствовал упёршийся в затылок твёрдый холодный металл.
И внезапно за спиной у него послышалась какая-то возня. Металл исчез, и Клаус осторожно олянулся. Солдат, готовившийся его застрелить, лежал поодаль лицом вниз. Тот, что был занят Татьяной, лежал поодаль навзничь у большой каменной глыбы. А в щели между скалами мелькал ещё один красный мундир - его обладатель улепётывал со всех ног.
Как были, со стянутыми за спиной руками, Клаус и Татьяна старались поспеть за странным пехотинцем. Росточка тот был невеликого и складу хрупкого. А тут ещё споткнулся, каска покатилась вперёд него по камням, и Татьяна увидела юное совсем ещё личико, дрожащее и заплаканное...
"Девчонка!.."
Они с разбега вылетели на открытое место. Девочка-солдат достала широкий нож и, повозившись, освободила им руки. И в это время...
В это время на головы им обрушился громовой рёв. Казалось, будто само небо стремительно опускается к земле, готовое раздавить всё живое на ней. Длинные веретенообразные тела, с размаху прорезав небосклон, начали подобно молниям и громам Господним вонзаться в землю. Они подняли настоящие смерчи песка...
Лишь только песок начал понемногу оседать, Дуня бросилась к этим странным предметам. Она размахивала на бегу снятой рукавицей, гортанно выкрикивала какое-то приветствие... Но, подбежав в явившимся из-за той стороны Грандстрема громадам, растерянно остановилась и осеклась...
Люки в бортах циклопических железных сигар были открыты, но сами они выглядели абсолютно безжизненными. Внутри виднелись какие-то ящики, тюки, но никого живого не наблюдалось. Поодаль стояли солдаты Дизита. Они молчали.
Солдаты Дизита молча стояли перед мёртвыми капсулами переселенцев. Ни один человек не перенёс переброски через бушующую тьму Грандстрема. На что надеялись эти люди, вверяя свои жизни слабосильным клавдиевым движкам и неточным ламповым вычислителям?..
В отчаянии Дуня бросилась на песок, передёрнула затвор винтовки и стала раз за разом разряжать её в воздух, силясь дать выход тоске, ржавым железным обручем стянувшей её сердце...
Раскалённый ветер гнал песок по выжженным добела улицам. Мертвящую тишину нарушал лишь скрип колеса на навигационной вышке. Дежурные молча стояли в ряд. На потрескавшихся мостовых неподвижно, как изваяния, стояли жители Норикии и гробовым молчанием провожали медленно, на малой высоте проходящие над городом корабли Дизита.
Корабли замедляли ход. Стали. Дизит завладел Норикией.
Этюд Лави.
Клыки Дракона – это простирающийся за Горизонтальной Пещерой обширный неприступный горный массив. Называют его так, потому что образующие его скалы видом напоминают зубы или огромные пилы. Это ветер, постоянно бушующий там, придал им такой хищный вид.
Со дна расщелин между скал поднимаются тяжёлые испарения, оседают крупными каплями на скалах, и там постоянно стоит непроглядный туман. И напрасно дозорные на висящем над скалами крейсере «Урбанус» вглядываются в белёсую мглу, клубящуюся внизу...
Там, на скалах, лежит наша «Сильвана». Вид у неё потрёпанный, броневая обшивка заметно пострадала, подъёмник покорёжен. Но корабль не мёртв – мелькают на его бортах огоньки сварщиков, взлетают с палуб ваншипы, несущие дозор и ведущие поиск пропавших без вести во время боя командора Татьяны Висла и Клауса, который для неё был навигатором, а для Лави – незаменимым человеком.
Сейчас Лави лежит в тесной каютке. Чтобы ей лежалось поровней, под матрас покосившейся вместе с палубой койки Аль и Моран напихали книжек, флягу, в общем, всё оказавшееся у них имущество. Аль не отходит от Лави, протирает ей лоб мокрым платком, а та ничего не говорит, лежит неподвижно с закрытыми глазами, слёзы текут из-под век... Аль кажется, что она бредит, но Лави совершенно чётко видит себя – она, пятилетняя, сидит на плечах у отца, идущего по рынку в Норикии...
«Сегодня особый день! Купим хорошей воды?»
«Да? И мне можно?..»
«Конечно!»
Торговец аккуратно подставляет воронку и наливает в бутыль воду 3-го класса очистки. Это хорошая вода, такую пьют по большим праздникам!
«У меня сегодня день рожденья!»
«Правда? Тогда я добавлю ещё!»
А рядом уже остановился лучший друг отца Гамилькар с сыном Клаусом, моим одногодком, на плечах. Клаус держит внушительный свёрток. Что-то там у него?..
«Клаус, какой большой кусок копчёного мяса!»
Отец Клауса добродушно бросает:
«Если объешься, не сможешь заснуть вечером!»
Отец Клауса был удивительным человеком, приехавшим в наш город – ради полётов. Его семья поселилась рядом с нашей, и они стали лучшими друзьями с моим отцом. Вскоре они стали экипажем: один – пилот, другой – навигатор. Ваншипы непрерывно бороздили небо над моей родной Норикией...
И потом мы жарим это мясо во дворе, я прошу Клауса подержать лепёшку, а сама бегу к его матери, стоящей у жаровни. Конечно, Клаус не может удержать и свою, и мою лепёшки, но это его проблемы! Мы с Клаусом с года росли вместе и не представляли себя друг без друга.
Мать Клауса всегда хорошо относилась ко мне и к моему отцу.
Мой день рождения – это одновременно и годовщина смерти моей матери. Она умерла сразу после того, как я родилась.
Тем временем отец Клауса устанавливает автоспуск камеры и зовёт всех встать у выбеленной стены его дома. Этот снимок сохранился до сих пор...
Я не знаю, как выглядела моя мать. Если б у нас была камера, осталась бы фотография. Но у нас не было фотоаппарата, и поэтому у меня ничего не осталось...
У нас было много других фото. На одном из них рядом с нашими отцами стоял стройный, смуглый темноволосый молодой человек в щеголеватой пилотской куртке и при белом шарфе, а рядом на крыле ваншипа сидела худенькая рыжеватая девушка с удивительно открытой и счастливой улыбкой. Кто же эти люди?
Во всяком случае, они были хорошими друзьями наших отцов. И они подарили мне плюшевого козлика с колокольчиком. Они сказали, что это талисаман. Я тогда не знала, что такое талисман, но козлика берегла, и он сохранился до сих пор. Сейчас с ним не расстаётся маленькая Аль.
Когда отец давал Клаусу какое-нибудь поручение, он называл его сложность в звёздах и отмечал выполнение в особой карточке. Так принято у пилотов. У меня тоже были обязанности, но я, грешным делом, иногда норовила свалить их на Клауса, а самой взять его задание, полегче. Клаус всерьёз злился на меня за это. Но до крупной ссоры у нас ни разу не дошло, мы всегда быстро мирились...
Наши отцы перед вылетом сажали нас к себе на колени в ваншипе и подолгу объясняли, что к чему. Я запоминала, где датчик давления клавдии, когда включить контакт и дать полную тягу для взлёта. Клаус постигал тонкости высотометра и спидометра. И мы были уверены, что можно лететь – ввысь, а там простора хоть отбавляй! Наши отцы радовались нашей уверенности, а мы открывали ворота ангара и радостно махали вслед, когда ваншип устремлялся к горизонту.
В тот день отец был странно молчалив и серьёзен. Наконец он просто и прямо объяснил, что они летят через Грандстрем в Дизит. Он сказал об этом, как о самом простом деле, но мы-то с Клаусом слышали о Грандстреме не одну жуткую легенду!
«Никому это не под силу, только вашим папам!» - и дал нам подержать металлическую тубу с пломбой. На пломбе выбивают звёзды, показывающие сложность задания. Здесь их было очень много! Клаус насчитал целых 10! А он считает до 10 без ошибок.
«Клаус! Ты станешь лучшим пилотом, я в этом уверен. Позаботься о матери! Обещаешь?» - Клаус кивнул.
«Но навигатором у Клауса обязательно должна быть Лави!» - сказал мой отец, поднял меня, крепко стиснул и поцеловал. Я поёжилась – его усы сильно кололись. Он смущённо попросил прощения...
Два ваншипа одновременно поднялись в воздух, а мы бежали за ними до самого обрыва на краю луга перед домом и кричали:
«Пока, пап! Покатаешь меня, когда вернёшься?» И не было границ нашему восторгу, когда ваншип наших отцов сделал иммельман – конечно же, специально для нас!
Мы не знали, что видели своих отцов в последний раз...
Когда я узнала, что наши отцы погибли, небо было высоким и пронзительно синим...
Человек, принесший горестную весть, был один и тихо ушёл. Больше мы его никогда не видели. Лицо его наполовину было скрыто пропитанной кровью повязкой. Он оставил нам ваншип, но мы поставили его в сарай и долгое время не прикасались к нему. На что он нам был нужен в нашем немудрящем хозяйстве? А не продали мы его потому, что у матери Клауса больше ни на что не было сил. Спустя полгода она ушла вслед за отцом, и мы остались одни. Стоя над могилой, в которую опустили тело матери соседи, я не могла вымолвить ни слова от рыданий. Клаус же стоял молча, по лицу его тоже текли слёзы. А потом он сказал, глядя в свинцовое небо над нами:
«Когда-нибудь мы непременно полетим туда вместе!»
Он уже тогда был такой упрямый!..
Аль улучила минутку, чтобы сходить на камбуз и попросить чашку горячего супа для Лави. Кок Бериан не замедлил выполнить просьбу, и Аль поскорей понесла подносик с чашкой в каюту. Она осторожно поднесла чашку к пересохшим губам Лави...
Прошло несколько лет, мы привыкли сами вести хозяйство, но в один прекрасный день я увидала, как Клаус выкатывает ваншип из сарая.
«Что ты хочешь делать?» - спросила я.
«Хочу поскорей научиться летать, чтобы пересечь Грандстрем!»
«Тогда я буду твоим навигатором!» - сказала я, вспомнив слова отца.
Трудно давались нам первые полёты...
В первый раз мы на разгоне зарылись носом в землю. Во второй Клаус побоялся брать старт с обрыва, и мы едва успели затормозить на краю. А внизу, футах в пятистах, огромным муравейником раскинулся город.
И, наконец, в третий раз мы постарались сделать всё как надо. И накачали нужное давление в системе подачи клавдии, и наклеили возле трубок рампы метку, указывающую необходимые при старте давление и обороты.
Мы ухнули в отцовском ваншипе с обрыва, и у нас захватило дух. Я решила, что Клаус растерялся от затяжного падения и мы сейчас разобьёмся. Но Клаус не реагировал на мои крики, а потом резко двинул ручку управления и сектор газа над самой крышей какого-то дома, и мы взлетели, снеся, правда, при этом дымовую трубу. Не сразу мы осознали, чего, собственно, сделали.
«Мы летим!» - наконец до меня дошло, что ЭТО наконец свершилось. Мы летели, САМИ, лично управляя НАШИМ ваншипом.
Чтобы сохранить ваншип, мы отдали за долги дом моего отца. Но с ваншипом расстаться было выше наших сил. И мы не сильно горевали, пролетая над когда-то принадлежавшим нам домом...
Клаус в эти дни попытался подняться в Грандстрем. Но хотя он жал газ до отказа, ваншипу не хватило сил на такой затяжной подъём, и нам пришлось спускаться. Сердца наши колотились от разреженного воздуха...
«Нам ещё надо поучиться летать, чтобы быть не хуже отцов» - устало вымолвил Клаус.
«Что ж, будем учиться!» - ответствовала я, ткнув его кулаком в плечо.
Даже когда не стало второго дома, мы не унывали – ведь мы могли летать! Нам казалось, что вместе мы сможем всё. Да так оно и было! И мы подталкивали наш ваншип, хвост которого был взвален на фермерские дроги, по пыльной дороге средь чахлых полей по направлению к городу. А в небе на фоне заката воздух прочерчивали курьерские ваншипы...
Мы решили выполнять заказы на доставку срочных донесений, как все пилоты. В первый раз я очень волновалась, кода мы подлетали к навигационной вышке, твердила Клаусу, чтобы взял выше, и в результате мы едва не снесли шесты, на которых спускают тубы с заказами, а дежурившие на площадке отставные пилоты вынуждены были проявить прыть не по возрасту, бросившись на настил, и бранились нам вслед на чём свет стоял!
Мы начали тренироваться по нашей собственной системе. Я надевала лётную рукавицу, садилась на самодельную тележку с подшипниками вместо колёс, на каких ездят инвалиды, а Клаус разгонял меня, таща за верёвку. Пытаясь ухватить подвешенную на кусте тубу, я порядком поотбила бока, но всё же неплохо наловчилась. И вот мы летим к вышке, я не отрываю взгляда от уже спущенной для нас тубы, и не могла я после долгих тренировок взять и оскандалиться, и я схватила тубу и не уронила!
Старики на площадке удовлетворённо крякнули хором, а вскоре мы уже делали над их головами самый настоящий иммельман, что приводило их в восторг.
Поскольку мы стали полноправными членами лётного братства (и действительными членами Союза Авиаторов Норикии!), пилоты всем миром помогали нам при постройке нашего дома. Прославленные Харрикэйн Хоук, Фат Чикен и Санни Бой сколотили крепкий каркас из дубовых балок, а нам осталось обшить его вагонкой. И мы с гордостью прикололи кнопокй к одной из балок наше семейное фото! К стене НАШЕГО дома!
И мы летали. Когда-то Клаус гордо выполнял отцовское поручение «на две звезды». Наши отцы погибли, выполняя десятизвёздную миссию – равных ей не было отродясь. Нам доставало нахальства брать трёхзвёздные задания, словно опытным пилотам. И мы справлялись – а как же, если взялся за работу? Система заказов для пилотов ваншипов не допускает сачкования. Там всё на доверии. Повстречавшийся нам истекающий кровью пилот Ральф Венсдэй передал Клаусу своё задание на СЕМЬ звёзд. Ну и натерпелись мы тогда страху! А к тому времени, как мы попали на «Сильвану», мы уже не боялись штурмовиков Гильдии, тем более что Гудвин и его ребята щёлкали их, как тараканов. Хотя поначалу я не допускала эту публику к НАШЕМУ ваншипу! А уж потом твёрдо решила САМА привести его в состояние, годное для пересечения Грандстрема. А свой первый бой с Гильдией мы получили, сразу как только оказались на «Сильване». Тогда я от страха потеряла сознание...
Кубок Норикии мы не взяли, потому что нужно было помочь Ральфу. А потом смогли одержать победу в восьмичасовой гонке на выносливвось в Горизонтальной Пещере! В нашу честь даже дали фейерверк. Мы о многом поговорили, любуясь его отблесками...
Клаус, на самом деле я не хотела оставаться на боевом судне... Просто я хочу и дальше работать с твоим ваншипом. Но только в роли механика! Прости, Клаус! А ты помнишь наше обещание о Грандстреме?.. Клаус?..
Барахло_002.jpg 134,17К
8 скачиваний
. А та большая красная машина так похожа чем-то на коробочку...
