Публикации
Женщина
Последняя репутация
Пишу очень редко, это всего лишь мой второй рассказ, написанный год назад, так что, не судите строго
И еще, не люблю перечитывать, а уж тем более править написанное, так что заранее - гомен, если увидете какие-то несостыковки или ошибки.Название: Встреча
Жанр: ну, не знаю... маленький глючный рассказик
Все авторские права принадлежат мне. Воспроизводить или использовать текст или его фрагменты без ведома автора запрещено.
Встреча
Пастырь ли я ведущий,
или овца ведомая?
- Ох-х... - слабо выдохнула девушка, приоткрыв глаза и выпрямляясь на стуле. В последнее время ее одолевала страшная сонливость, стоило ей находиться в состоянии покоя хотя бы минуту, и она начинала дремать. Вот и сейчас она зашла в кафе на Университетской набережной, и не заметила, как уснула.
Жирный дождь толстыми мазками размазывал мир за стеклом. Серые наливные тучи громоздились на небосводе, проткнутом крестом Исакиевского, окрашивая город черно-белой жижей. Редкие прохожие, придавленные водой, букашками проползали по тротуару, тщетно пытаясь укрыться под панцирями зонтов. Черный день незаметно сполз в белую питерскую ночь.
В кафе тоже как будто шел дождь: несколько посетителей клевали носом за своими столиками, бросая редкие сумрачно-тоскливые взгляды на плывущую улицу. Мирра взглянула в свою чашку, даже там, на черной глубине остывшего кофе, скрючившаяся грусть выплетала крючком печали полотно меланхолии. Мирра удовлетворенно вздохнула и сделала глоток, стадное чувство депрессии, вдруг захлестнувшее жителей города, причиной которой был, наверно, нескончаемый гудящий ливень, на нее не распространялось. Наоборот, в такую погоду она чувствовала себя необыкновенно умиротворенной, точно все вокруг становилось на свои места в ее жизни. Так привычно, правильно. На тетради с конспектами, выложенной на стол, ее рука машинально выводила солнышки и распускающиеся цветы. Мирра была студенткой (а неужели в Питере можно быть кем-то другим?) *-го института, любила дождь и изучать конспекты лекций в кафе, чем и занималась сейчас, предварительно заказав у слегка помятой на вид официантки вторую порцию напитка.
Спустя пару часов, когда на полях тетради распустился еще не один десяток цветов, и был выпит добрый литр кофе, случилось нечто интересное. Дверь кафе приоткрылась, и внутрь проскользнула низкая тень. Она встряхнулась от дождя и растаяла, под ней оказался круглый старичок. Вся внешность его состояла из каких-то сфер, шаров, окружностей и полуокружностей: от круглого тела с короткими ручками и ножками, до веселых узких щелок глаз под круглыми веками, густых белых бровей, волной пересекающих лоб, концов тонких губ, загадочно загибающихся к носу. И все лицо его было изборождено мелкими веселыми изогнутыми морщинками, которые образовывали одну непонятную окружность, в центре которой поблескивал лысый череп. Незнакомец прокатился мимо Мирры, закатился за соседний столик, немного покачался и извлек из тяжелого черного портфеля толстую папку, крест-накрест схваченную белой лентой. Кроме Мирры никто из присутствующих на новое лицо внимания не обратил (это же Питер! В большом городе обращают внимание только на себя. Ну, или стараются обратить). К шару прошаркала официантка, принесла горячий чай. Старичок покачнулся и разом опрокинул всю кружку в рот. У Мирры глаза округлились, но еще больше она удивилась, когда ей показалось, что от лысой макушки повалил пар, а куртка деда будто стала сохнуть на глазах. Странный незнакомец довольно протер губы рукавом, энергично потер ладони и потянул за белую ленту. Папка оказалась набита файлами с какими-то бумагами. Старик замер, на секунду из его век всплыли и блеснули темные зрачки, затем снова утонули, и он погрузился в чтение. Казалось, он со своим столиком превратился в какую-то нетленную скалу, торчащую на этом месте с начала времен, и, которая будет здесь вечно. Будто река времени, разбиваясь, обтекает его, не подвергая ни малейшему изменению. Мирра сидела рядом, а потому ей померещилось, что и она зацепилась за этот островок, и получила возможность смотреть на время со стороны. Сначала ей показалось, что вокруг поднялся какой-то вихрь, закрутился в бешеный ураган. Мелькали чьи-то руки, ноги, ладони: лиц она не разбирала. Звуки и голоса протянулись какой-то высокой нескончаемой нотой. Потом все резко осело и распалось на отдельные части. Время осело вязкой мутью, с бултыхающимися в ней людьми, стало липким и густым. Мирра почувствовала, что что-то залепило ей грудь, лицо, забилось в рот, нос, уши, глаза. Она хочет вздохнуть и не может. Все потемнело, намокло, нависло, придушило.
Мирра подняла голову: был все еще день, за стеклом тек дождь, в углу тетради рос первый цветок. «Ну и сон, - первое, о чем подумала девушка. – Надо будет рассказать девчонкам». Она взглянула на часы: дремала минут десять.
Дверь кафе отворилась, и, отряхивая зонт, вошел старик. Он важно прошел мимо уставившейся на него Мирры и сел за соседний столик. Несомненно, это был гость из сна, только без всяких теней, шаров и пара. Он заказал чашку чая, а затем вытащил на стол толстую черную папку, по углам перехваченную обычными резинками. Мирра потягивала кофе, а сама тем временем жадно следила за соседом. Она вдруг стала вся очень возбуждена и взволнованна. Все в ней почему-то ликовало, бурлило и пенилось. В кружку она вцепилась зубами, чтоб не дрожала. Как так, посреди бела дня, в центре Питера: кафешка, конспект ежедневный, занудный сотовый и скучный парень, и БАЦ!, очерчивается фигура нереальная, потусторонняя и загадочная! Хотя еще не вполне ясно: фигура ли это параллельного мира, или сон из мира реального. «Matrix has you», возбужденно прошептала Мирра себе под нос. Мысли потекли неудержимо и все в одно русло; что-то на секунду всплывало, различалось, снова меркло и мешалось. Какие-то крючки, точечки, иголочки, нолики: то старый бородатый Нострадамус, то костры какие-то, то НЛО/UFO, то кто-то с молнией на лбу, то кто-то с белым лицом и черными глазами, с двумя пилюлями, синей и красной, то кольцо какое-то, то S широкая в груди, то карты, то ладони, то кофе густой, а еще лаборатории, люди в черном, и другие совсем в белом, маски и иксы, особенно иксы, везде X, X, X...X. Ух-х, дух захватывало. Дед тем временем сосредоточенно читал бумаги, изредка чему-то улыбался, но в целом, был будто бы чем-то встревожен: то головой покачает, то постучит пальцем по столу, то ладонью пригладит лысину. Девушка сгорала от любопытства. «Все бы отдала, - мелькнуло в голове, - лишь бы взглянуть, что это он читает». Вдруг дед встрепенулся, словно что-то уловил в воздухе. Посмотрел в окно, и все его морщины расплылись в улыбке, он кому-то энергично замахал и вскочил из-за столика. Мирра не проследила за его взглядом, все ее существо сжалось до одной точки, которая представляла собой разверстую черную папку, из недр которой сияли и блестели файлы с вложенными в них белыми листами. Она была зачарована этим мерцанием, в нем ей представлялось собраны все ответы на ее вопросы, в ней опора реальности и значимости всего. Вот только бы… ну хоть одним глазком…
Круглый незнакомец тем временем выскочил из-за стола и побежал, окликая кого-то, на улицу. Не раздумывая, Мирра кинулась к его столику. Она уже дотронулась рукой до желанной шероховатой обложки, уже трепетная дрожь побежала от пальцев к плечу, как раздалась череда неприятных звуков: какой-то длинный оборванный визжащий, потом бухнуло что-то глухое, другой прерванный удивленный, и ряд коротких, как вспышки. Люди на улице волной дружно хлынули от чего-то в разные стороны, и так же дружно вновь стеклись. В кафе кое-кто трепыхнулся, пошарил глазами по стеклу, и снова клюнул носом в свой стол. У Мирры дернуло сердце. Где-то на окраине сознания появились две неприятные мысли в черном: гадость на улице случилась, и, круглого деда она больше не увидит. В центре сознания топтались совсем другие мысли, с табличками VIP на груди: а папка? Девушка оглянулась по сторонам, сгребла папку в портфель, схватила сумочку и выбежала под дождь. Побежала в сторону, противоположную мерзким звукам. Портфель она крепко прижимала к груди, в которой бешено о ребра колотило сердце. Она бежала, бежала и бежала до самого дома. Все сегодня пошло в ее жизни таким вот бегом, галопом, кувырком. Она не понимала, что с ней происходит, знала только что что-то необычное, и наслаждалась этим.
Она ворвалась в свою квартирку, которую снимала уже второй год подряд, и захлопнула за собой дверь. Включила свет, озарилась прихожая с осыпающимся побелкой потолком, впрочем как и во всей квартире, с обшарпанными, облупленными дверьми, с пыльными, оранжевыми (от старости, а не из-за того, что этот цвет был задуман изначально) обоями и с затхлым, не выводимым никакими средствами, запахом. Мирра прислонилась к стене, долго приводила в норму дыхание и сердца стук, наконец, успокоилась, разулась и скинула пальто.
На кухне в раковине громоздилась посуда, на столе сох хлеб и яичница – недоеденный завтрак. И вообще, был жуткий беспорядок. Девушка энергично убрала все со стола, вытерла его, принялась за грязную посуду, но спустя две чашки, бросила. Взялась было за веник, но уже через полминуты и на него махнула рукой. В комнате среди царящего там хаоса разбросанных вещей, чистые вперемешку с грязными, нашла покрывало. Накинула его на неубранную постель, устало повалилась сверху. Рука сама собой нащупала под кроватью пульт и нажала кнопку <включить>. Привычно ожил телевизор: «…ео – ты избранны..», щелк, «…это твоя миссия..», щелк, «..он был необычен…», щелк, «don’t let the system to get you down..», щелк, «…тебя избрали..». «Скучно», привычно подумала девушка, и уснула, оставив телевизор вещать в пустоту.
Проснувшись, она рывком села. ПАПКА!, полыхало в ее мозгу. Как она могла о ней забыть?! Как? Непонятно. Она побежала в коридор. Папка, вывалившись из портфеля, лежала на полу, рядом со скинутыми ботинками. Она отнесла ее в комнату, и присела на кровать. Единственное слово, плававшее в ее голове, было «чушь». Она посмотрела на папку, оглядела комнату. Ей вдруг стало неуютно в полумраке беспорядка: из приоткрытого шкафа кто-то таращился, кучи вещей на полу шевелились и ползли, а за дверью кто-то стоял. Мирра вскочила с кровати, включила свет, сделала телевизор погромче и принялась за уборку. Через час все было приведено в порядок: полы весело блестели, шкаф, потупившись, не шевелился, с полки улыбались книги в стройном ряду, и белела и сияла свежая постель. Резало глаз только черное прямоугольное пятно на столе. Теперь эта папка не казалась девушке чем-то желанным, наоборот, один взгляд на нее внушал отвращение и ужас. Мирра опять впала в тоску. Казалось чернильная темень переливается через оконную раму и затапливает комнату. Она задернула штору. Кинулась к телефону, но, взглянув на часы, увидела, что уже глубокая ночь. В такое время даже друзьям неудобно звонить. Она вновь с опаской покосилась на папку. Она уже твердо решила завтра избавиться от нее. Мирра села за стол. Тик-так, тик-так, громко тикали часы на руке. Она оглянулась, и кончиками пальцев все-таки открыла папку. Выдохнула. Ничего ужасного вроде кровоточащих листов, которые мелькали в голове, внутри не оказалось. В файлах лежали нечто вроде досье на каких-то людей. В каждом пакетике по одному делу в один листок на отдельного человека. В верхнем левом углу фотография ребенка 4х4, рядом пятизначный номер, под ними заполненные графы. Мирра вытянула верхнее досье. Написано в нем было следующее:
На фото белокурый ребенок с голубыми глазами
№ 31670.
ФИО: Коля (aka: Линяла)
Концентрация: +/-
Возраст: студент
Занятие: программист
Увлечения: маскировка. Считает мир сложной системой, состоящей из более мелких систем и т.д., до бесконечности. Любит изучать отдельно взятую систему и внедряться в нее. Система состоит из знаков. Их нужно проанализировать, выучить, присвоить себе, и ты в системе. В данный момент интересуется готикой. Прочитал все известные книги по этой тематике, посмотрел фильмы, проанализировал все, что нашел в Internete, вывел некий идеальный универсальный образ со своим набором внешних и поведенческих характеристик. Перекрасил волосы в глубокий черный цвет. Перевязывает их обычно алой лентой в хвост. Носит ярко-голубые контактные линзы, и обводит глаза черным карандашом. Для придания губам ало-кровавого оттенка сделал перманент, благо кожа от природы белая и бледная. Ради этого образа сидит на жесткой диете, благодаря которой имеет «изящную худобу». Ведет себя как аристократ из угаснувшего рода. Носит черный шелк и бархат. Предпочитает слову «загадочный и гипнотизирующий взгляд». Небрежно курит сигарету за сигаретой, и говорит низким мягким голосом. Имя взял Лестат. В эту готическую «систему» вошел сразу, тут же был всеми принят. Вообще, можно добавить, что его в любой выбранной им группе сразу принимают как своего, видят в нем лидера, и носятся с ним как с торбой писанной. Несомненно, играет на стереотипах. Был и ботаником, и скинхедом, и рэппером, и общественником, и много кем еще.
Черты: аналитический склад ума, уверенность, любопытство.
Мысль: «если знаний о мире с каждым годом становится все больше и больше, и их объем растет с геометрической прогрессией, то знаний о боге становится все меньше. Здесь открыли, тут объяснили, там развенчали. Каждое новое знание – потерянное знание в области духа. Уже сейчас от этого Знания о Боге практически ничего не осталось. Какая же вера все-таки пустая штука, основана на полном отсутствии знания».
Личное: фотоальбомы, по одному на каждое из его «перевоплощений».
Вывод: не годен.
Для подробной информации щелкнуть здесь.
Мирра прочитала, подумала: чушь какая-то. Вытащила следующее дело.
На фото очень худая девочка, с жидкими русыми волосами и темными глазами.
№ 31669. ФИО: Оля (aka: Адамс).
Концентрация: +/-
Возраст: выпускница школы.
Занятие: думать над смыслом жизни. Все ночи этим и занимается, да и все свободное время. Прочла множество книг, все предложенные концепции отвергла. Не общается с людьми, не видя смысла. По этой же причине не имеет целей и ничем не занимается.
Мысль: «Зачем жить, к чему-то стремится, если все тленно? Зачем чего-то добиваться в жизни, если потом оно все равно потеряет смысл, когда я умру? Нет, жизнь бессмысленна из-за своей бренности. И не будет никакой вечной непрерывности жизни, смены поколений и тому подобной ерунды. Вся жизнь погаснет в ту секунду, когда умру я. И весь этот мир погибнет со мной. Какая нелепость. Как я устала, какая мука бытия… а вдруг умру, а там еще ад или рай окажется? И опять по кругу, возня, возня без смысла. А где же вечный покой? Ах, умереть бы сразу и всем существом, на всех уровнях. Чтоб и память о тебе исчезла сразу, и вещи твои, и душа. Бах!, и нету, и даже бог, если он есть, о тебе не знает. И нет этой страдающей буквы Я».
Личное: дневник, много дневников.
Вывод: не годен.
Для подробной информации щелкнуть здесь.
Чтение уже начало увлекать Мирру. Ей было интересно, но на языке все равно вертелось вязкое «чушь». Она взяла следующее досье.
На фото серьезный мальчик в больших очках.
№ 31668. ФИО: Владимир (aka: Мозг).
Концентрация: +/-
Возраст: студент-философ.
Занятие: повышает свой интеллектуальный уровень. Хочет принадлежать к касте интеллигенции, к богемным кругам. Для этого прочел весь классический список классики, не пропускает ни одной громкой книжной новинки, и ни одной рецензии на них. Регулярно смотрит кино линии арт-хаус. Опять же рецензии, но принадлежащие авторитетному лицу. Следит за политическими и культурными новостями, слушает комментарии «интеллигентов». Прививает привычки, которые сам считает нужными, как то: просыпаться рано утром, не вынося при этом звонков до 12 дня, за крепким кофе (который раньше терпеть не мог) читать газету и есть сыр, сидеть прямо, будто в корсете родился, жевать медленно и тщательно, покупать дорогое, известное и маркой, и качеством (чаще в ущерб карману), и т.п.
Мысль: «Одно быдло вокруг. Люди – это же стадо, начисто лишенное серого вещества! Плебеи. Нет, человечество я, конечно, люблю, и, если потребуется, жизнь отдам за него. Точнее за идею, которой данное человечество является. В сущности же, отдельно взятый индивид этого самого человечество отвратителен и туп. Да-с, вот оно непостижимое человеческое сознание. У некоторых непостижимое, у остальных – простое как у инфузории туфельки. Пирамида потребностей – вот и все сознание. Избранные становятся у руля этой массы. Одни рождены править, другие служить. Нет, сейчас, конечно, время гуманизма и толерантности, каждый человек – требующая уважения личность… Тьфу ты!, какая личность?! Какое уважение?! Стадо, стадо…»
Личное: коробка с всевозможными наградами, начиная от школьных грамот и заканчивая письмом одного модного нынче писателя (может переписка завяжется?).
Вывод: не годен.
Для подробной информации щелкнуть здесь.
№ 31660. ФИО: Серый.
Концентрация: +/-
Возраст: студент.
Занятие: живет. Пока студент, наслаждается всеми чертами студенческой жизни: общежитием, вечеринками, девушками, алкоголем, табаком, иногда, травой. Занимается общественной студенческой жизнью. Подрабатывает в газете.
Мысль: «Прямо все такие индивидуально-оригинальные! И как модно на фразу «Все смотрят этот фильм (все это читают, все это любят)!» отвечать, презрительно скручивая губы: «Нет уж, как все я делать не буду. У меня свои мозги есть». Ха! Мозги! Да этим тупицам и не вдолбишь, что все это смотрят/ читают/ смотрят не обязательно потому, что это тупо и просто, а потому, что это настолько гениально, что даже толпа может оценить его красоту, и каждый в этой толпе стал хоть немного, но больше Кем-то. Ха! «Я не как все!» И что самое смешное, каждый этот «не как все» точно такой же, как все остальные «не как все».
Личное: конверт со списком целей, которых собирается достичь.
Вывод: не годен.
Для подробной информации щелкнуть здесь.
Пппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппп
Белая луна таяла в темном небе, отражаясь в лужицах между мшистыми кочками. Молочный свет щедро поливал болото, таинственно мерцавшее и молчавшее. Круглый старик прыгал с одного хлюпающего холмика на другой, изредка оглядываясь и сверкая на Мирру белым глазом. Она старалась не отставать. Вдруг кочка под ногой Мирры утонула и она, вскрикнув немым звуком, нырнула в неподвижную воду. Открыла глаза и увидела, что как-то странно оказалась в водной бездне, со всех сторон чернеющей на нее бесконечностью. Тело ее стало без веса и будто парило в воздухе, не чувствуя силы притяжения. Мирра забарахтала руками и ногами, но они не слушались ее, и она не сдвинулась с места. А даже, если и сдвинулась, все равно этого было не понять: по сплошной тьме не сориентируешься. Она подняла лицо вверх, но и там было темно. Только то, что там висела луна, и говорило, что это верх. Отовсюду на Мирру вдруг потянуло ледяным холодом, и так пусто было здесь, что и она почувствовала себя пустой и скучной, и что сердце в ней уже и не стучит. Глаза ее бессмысленно видели луну, круглую, всю в морщинках и пятнах. Луна тоже смотрела на нее и лукаво улыбалась.
Мирра проснулась рано. Она и не заметила как, читая бумаги, уснула. Все тело от неудобного сна затекло и, теперь, болело. Но Мирра решила сегодня же избавиться от этой папки, которая принесла в ее жизнь пока что одни лишь неудобства. Она сложила все по местам, быстро оделась и вышла в коридор. Не успев ступить и шагу, споткнулась об чью-то тень, и растянулась по холодному бетону. Тень была жесткая и ледяная.
- Ах, милая, - кувыркнулся к ней кто-то, – что же вы под ноги не смотрите?
Мирре помогли подняться на ноги
- А я как раз к вам.
- А! – вырвалось у Мирры, когда она увидела лицо говорившего. Это был странный вчерашний незнакомец. Точно. Те же сферы и полукружья, только без звуков.
- Знаете ли, - продолжал старик, делая вид, что не заметил испуга на лице девушки, – я вчера в кафе одну папочку забыл. (При этих словах из его глаз-щелок на лице блеснули зрачки.) Мне сказали, что вы ее взяли.
Он замолчал, выжидающе глядя на Мирру, судорожно сжимавшую ручку портфеля.
- Извините, - очнулась она, и впихнула портфель ему в живот. – Вот… Я.. я подумала… Мне показалось…
Мирра не знала что сказать. Неужели то, что она подумала, что человека переехала машина, и тут же сбежала с его личными вещами? Что на нее нашло вчера? Вот дура!
- Ничего, - мирно сказал незнакомец, будто прочтя ее мысли. – Там вчера, знаете ли, такая неприятная история случилась. А вещи и совсем из головы вылетели. Ну и забыл про них. А папочка дорога мне очень. Труд жизни всей, знаете ли…
Мирра слушала его, ни слова не понимая. В голове у нее было море, густое и тяжелое, мешающее думать.
Она совсем не заметила, как они уже оказались на улице. Старичок все время ей что-то говорил, но она не могла понять ни слова, хоть и старалась. Она все еще была в море, но оно стало сохнуть, оставляя крестики, крестики, х, х..х.
На улице быстро стемнело.
- А что в этой папке? – вдруг всплыла она.
- Так я же вам об этом и толкую. Но вы, я вижу, совсем меня не слушали.
- Извините, - смутилась Мирра.
- Хорошо, я повторю. Однако, в кратком варианте.
Мирра, наконец, совсем очнулась от сковывавшего ее странного оцепенения, и даже повеселела. Старичок казался ей очень милым и загадочным. А загадочное – это так редко и так интересно. Она внимательно слушала рассказ старика, который представился ей доктором биологических и социологических наук, и квантовой физики. Слушала и все больше поражалась, и вновь пробежала вчерашняя дрожь. А говорил доктор действительно невероятное.
- Знаете ли, Мирра, - какое красивое и символичное, в своем роде, имя,- так вот, знаете ли вы, что при создании мира были созданы и души человеческие. И создано было их определенное количество. Часть из них приходила на Землю, а когда умирала, на Земле рождалась уже следующая. Чтобы душе еще раз вернуться в этот мир, ей тогда, знаете ли, требовалось выждать пока сменит друг друга минимум десять - 11 поколений. Но историю, Мирра, вы знаете хорошо, и знаете, как род человеческий быстро плодился, как людей, одновременно присутствующих на Земле, становилось все больше. И теперь душе, для последующего рождения, нужно было ждать 6-ое поколение, потом 3-е, затем 2-ое… И сейчас, знаете ли, положение катастрофическое. Уже лет сто на Земле постоянно находятся все души. Да – да, не удивляйтесь. Они только и успевают, что прыгать из одного тела в другое. И нет покоя им. И на человечестве это не замедлило сказаться. Беспокойство, потерянность, тоска – вот главные переживания современного человека. Но, знаете ли, это не самое страшное. Я вижу, вы уже обо всем догадались. Все души на Земле, а людей все больше и больше. В лучшем, если это вообще применимо к данному случаю, в теле рождается душа зверя, в худшем – человек приходит в этот мир пустым. И это уже и не человек, скорее, это недочеловек. Это от них в ХХ-ом веке столько катастроф случилось. И поверьте, их в мире с каждой секундой все больше. И если этому процессу никак не помешать, боюсь, вы и я успеем дожить до апокалипсиса.
Мирра слушала и не знала что делать: то ли развернуться и убежать от этого сумасшедшего, то ли дослушать. В конце концов, она решила, раз уж судьба свела их, то она дослушает, тем более это было очень любопытно. В конце его речи рождался закономерный вопрос, который она и поспешила озвучить:
- И этому можно как-то помешать?
- О! Мы как раз пришли, - они остановились у большого здания. Мирра успела разобрать на табличке у входа «академия… наук». – Здесь я смогу дать исчерпывающий ответ на интересующий вас вопрос.
По тому, как профессор беспрепятственно провел ее в столь солидное здание, Мирра смогла заключить важность его персоны. И это был еще один повод верить его словам. Хотя словам и невероятным.
Он провел ее чередой длинных коридоров и лестниц в кабинет на верхнем этаже. Как и следовало ожидать от обители науки, там было полно шкафов с различными аппаратами, колбами, пробирками и множество непонятных устройств. В центре комнаты стоял длинный металлический стол, опутанный множеством трубок и проводов, которые вели к большой стальной сфере в углу. К этому столу то и подошел старичок.
- Я думаю, - дрожащим от волнения голосом сказал он, – спасение для человечества есть. И оно перед вами. Я, знаете ли, данной проблеме посвятил всю жизнь. Я специалист во многих науках, и это позволило мне, соединив все человеческие знания в разных областях, создать этот прибор.
- И в чем же его суть? – не удержалась Мирра, голос которой тоже дрожал, но не от волнения, а от нетерпения.
- Человечеству стало не хватать душ, не так ли? А души вы знаете субстанции бесполые, множиться не могут. Надо увеличить их число иным способом! Человек стоит теперь на той ступени эволюции, когда может в материальном мире решать проблемы мира духовного! Этот аппарат, Мирра, и есть спасение! При его помощи можно создать сколько угодно душ.
- Так что же вам мешает? – Мирру раскачивало из стороны в сторону. Она так и знала! Чудеса бывают! Старичок издал непонятный звук: то ли хитро хихикнул, то ли горестно вздохнул.
- Все-таки способностями творца я не обладаю. Для начала нужна Первая душа. Это, знаете ли, напоминает процесс клонирования человека. Для того чтобы создать человека клонированного, нужен человек настоящий, то есть естественный. Клонированный человек ведь тоже, в итоге, настоящий человек. То же и с душой. Нужна естественная душа. Ее то я пока и не нашел.
- А почему? – огорчилась Мирра.
- Для того, чтобы она стала источником духовности значительной части человечества, эта душа, знаете ли, должна быть в своем роде совершенна. И до сих пор я не мог найти этого совершенства, способного принести миру спасение.
- Так та папка… - Мирра начала догадываться.
- Да, да. Это архив моих поисков. Все эти люди были претендентами. И по тому, как глубоко я проникал в их суть, вы можете судить о моем профессионализме в области трансцендентного.
-Я не совсем там все поняла…
- Ах, я все объясню, - он живо достал папку и вынул первый лист. – Так-так. Первое: aka. Модное словечко, а в целом, второе имя, и, в сущности, более точно характеризующее его владельца, чем настоящее. Второе: на фотографии ребенок, а не взрослый. Знаете ли, Мирра, я выяснил, что «лицо» души совпадает с телесным лицом только в годы детства, затем оно уходит глубоко внутрь – не разглядеть. Третье: концентрация. Это я вообще о цельности человеческой личности. К сожалению, ничего цельного не встретил ни разу, поэтому +/-. Остальное, думаю, понятно. Все, Мирра, все негодны. Совсем поизносились души людские!
- Что же делать?
Лицо профессора сморщилось в одну большую улыбку.
- Знаете почему я рассказал вам, Мирра, все это? Потому что, когда я впервые увидел вас, я увидел сначала лицо вашей души, а потом уж тела. И я увидел, что она совершенна. Скажите, Мирра, неужели вы сами никогда не чувствовали какую Красоту носите в себе?
Мирра молчала, но подумала про себя, что, в самом деле, иногда что-то подобное ей приходило в голову. А профессор между тем восторженно продолжал:
- И ваше появление было не случайным, оно было предопределено. Вы настолько чисты, что я уверен, что ваша душа впервые в этом мире. Не знаю, как такое произошло. Но думаю, Всезнающий и создал вас едино для того, чтобы вы пришли на Землю с этой миссией. Вы – избранница! И только вы, Мирра, вы одна, можете спасти род людской! – Он на мгновение замолчал. – Но готовы ли вы принять на себя эту ношу? Готовы ли исполнить свое предназначение? Я рассказал вам все, чтобы вы знали это, чтобы могли решить свою судьбу сами. Человек по изначальному закону имеет право выбора. А потому решайте. Согласны ли вы?
Вопрос звенел в тишине. Мирра дрожала, опять все вокруг поплыло. Но в ее жизни все всегда плыло, а теперь появилось нечто, что крепко стояло на месте. За что можно было уцепиться, обрести уверенность и покой. И она решила. Вдруг все в ее жизни стало ей понятно, а главное, она осмыслила себя, и осмыслила цель своей жизни, что есть одно и то же. И, когда она это поняла, ей показалось, что она видит все вокруг так ясно и отчетливо, как никогда прежде.
- Да, я согласна, - твердо сказала она. – Что нужно делать?
- Боюсь, что вы не до конца поняли, - вздохнул старик. – Если вы согласитесь, то потеряете собственную душу. Запустив аппарат, я уже не смогу его остановить, пока он не остановится сам. А случится это, как в любом другом устройстве, тогда, когда закончится источник его энергии. Это огромная жертва, которую я не вправе требовать у вас. Может человечество и не стоит того, чтобы его спасали? Может это и есть его участь – самоистребление? И оно уже настолько пало, что давно не стоит того, чтобы единственное невинное дитя, самое совершенное существо во Вселенной, растворилось ради него в Небытие?
Мирра слышала в его голосе неизмеримую горечь и слезы. У нее у самой защипало глаза, и в горле застрял ком. Небытие… В небытие бояться нечего… и некому. Но Мирра теперь твердо знала, что не вправе отказываться. Это ее Миссия, и она должна ее выполнить. Да-да, она всю жизнь это чувствовала, она ведь всегда знала, что она – другая. Теперь она знает почему.
- Я согласна, - еще тверже и решительнее, чем прежде, сказала она.
- Спасибо, - только выдохнул старик. Но как много всего было в одном этом слове! Мирре почудилось, что это одновременно выдохнули ей миллиарды человеческих голосов.
- Что делать?
Старик засуетился, включая аппаратуру.
- Ложитесь на стол.
Мирра послушно легла. Профессор начал прикреплять по всему ее телу трубочки и проводки.
- И еще одно, - сказал он, когда закончил, – вы должны подписать это, - он протянул ей исписанный лист. – Здесь описывается весь процесс, и ваше участие в нем. Ваша подпись – символ вашего добровольного решения.
Мирра покорно подписала. Что ей теперь какая-то бумага, когда над ней уже сверкала бесконечность. Включенная лампа освещала только правую сторону лица старика, левая же тонула в полнейшем мраке. Пока она подписывала, на краю ее глаза ей померещилось, что в этом мраке лица все его морщинки вдруг закопошились и забегали по лицу, извиваясь и складываясь во что-то круглое, пустое и страшное. Но тут бесконечность сверкнула ярче, и эта картинка пропала из ее поля зрения.
Бережно свернув бумагу, и спрятав ее во внутренний карман, старик нажал на какую-то кнопку. Послышался щелчок, что-то задрожало, загудело и завибрировало. Мирра почувствовала легкую волну тока от проводков, и увидела, как от нее к шару по трубкам побежало что-то сверкающее и слепящее. И тут же она почувствовала, как в том сне, когда она ухнула в нестерпимую бездну. Она не могла шевельнуться, со всех сторон надвигался ледяной холод. Ей стало страшно, ее охватила паника, но она не могла ничего сделать. Тут ее сознание на какое-то время всплыло, и она услышала это. Нечеловеческий смех. Свет от трубок освещал теперь все лицо старика. Оно хохотало. И его глаза, наконец-то, полностью выплыли на поверхность лица. Мирра увидела, что они были без белков, целиком черные, не отражающие света. Он что-то говорил. До Мирры, как сквозь вату, долетали его слова:
- Ха-ха-ха!! Эх, людишки! Живу не первую тысячу лет, а вы все те же! – он утер платком несуществующую слезу. – Декорации меняются, история та же. Спасибо, Мирра, за выгодную сделку. Однако должен огорчить тебя: никакая она не особенная у тебя, а такая же, как у всех! Душа, знаешь ли, субстанция абсолютного и идеального совершенства. А значит у всех одинаковая. Но вы, люди, вечно мните, что вы особенные, единственные и неповторимые. Думаете, что знает все! - он опять захохотал. – Не хватает на Земле душ! Вы только подумайте! Воистину, человеческое тщеславие не знает границ! Вы скорее признаете несовершенство своего Бога, чем свое…
Сознание Мирры опять нырнуло в темноту. Следующее, что она услышала, было:
- а те, в папке, знаешь ли, все оказались годны! Они все до тебя, Мирра, полежали на этом столе. Кстати, о столе. Я бы и просто мог взять твою душу, но так интереснее. Дань современной моде, а то уж совсем все скучно и однообразно получалось бы. Однако, - он улыбнулся еще шире, так, что эта улыбка занимала две трети его лица, - мой урожай с каждым веком становится все богаче. Это не может не радо…
Сознание Мирры снова погрузилось в темноту.
- Знаешь, что с тобой происходит? Это ты окунаешься в то самое Небытие, заешь ли. Но человеческий разум настолько ограничен, что вряд ли ты видишь его в истинном свете. Небытие правильнее было бы не видеть. Но устройство вашего мозга так убого… Тело у вас конечно, а поэтому самое абстрактное понятие в вашем ограниченном сознании имеет границы. Это просто не в силах человека: представить Ничто, Вечность или Бесконечность. Ах, как убого. И в таком убожестве, такое совершенство. Конечно же, ты не могла не ощущать в себе эту Красоту иногда. Но дело в том, что каждый человек, потрудись он только немного, мог бы услышать в себе эту самую Красоту. Что ж поделать, душа обязательный орган человеческого тела. Но это к лучшему. Если бы человек чувствовал эту Красоту в себе постоянно, на Земле случился бы рай, - он подавил зевок. – Скука смертная, знаешь ли. Зато я истинный ценитель всего прекрасного, духовный эстет и коллекционер. Однако, Мирра, я вижу, процесс почти завершился. Если это тебя может хоть как-то порадовать, ты выделишься тем, что идешь у меня, знаешь ли, юбилейным номером. Поэтому твоей душой я буду особенно дорожить… - он наклонился близко к ее лицу. – Глупая, всю жизнь искала каких-то чудес, а главного чуда не заметила, продала первому встречному. Глупая, ты..
Мирра висела в черной бездне, холодная и пустая. От нее осталась тонкая прозрачная оболочка, остатки которой таяли с каждым мгновением. Глаза ее бессмысленно видели нависшее над ней лицо, круглое, все в морщинках. Лицо тоже смотрело на нее и лукаво улыбалось. Последние, услышанные ею слова, были:
-…ты и есть Чудо.
