В этой теме нет ответов

[The]

Здравствуйте.

Неделю назад ночью начал писать свой первый фанфик. И посвящал ему каждую ночь до сегодняшней. А теперь написал и думаю — зачем?

Если бы мне раньше кто-то сказал, что я буду страдать такой ерундой (это я для красного словца, не в обиду никому) — не поверил бы.

В качестве оправданий скажу, что это не только мой первый фанфик, но и вообще первые потуги в написании чего-нибудь, похожего на художественное. Ну, кроме школьных сочинений. Вот так.

Что еще. Ну, приготовьтесь к океанам соплей, мешкам штампов, ящикам глупых метафор, и так далее.

Собственного сочинения здесь, в итоге, кот наплакал. Все понаворовано, понатаскано у самого Танигавы. Грусть.

Еще кое-что: События начинаются после пролога девятого тома, после чего нагло искажают реальные факты. Так что, если кто не читал 9 том — лучше его почитайте, а не мою писанину.
Туда же: честно старался не создать никаких несостыковок, но не уверен, что мне это удалось. Также могут быть какие-нибудь совершенно глупые ошибки, по мелочам или по основопологающие. Если так — простите.

Хотел еще что-то упомянуть, но уже забыл, спать пора.

В общем, буду рад любой критике. Ни на что обижаться не буду, огрызаться тоже, я не из таких.

P.S.: Ах, дааа! Определенный участок будет ограничен красными полосочками. Вот его можно даже не читать, а просто вспомнить прочитанное ранее.


Название: Отчаяние Харухи Судзумии (первое, что пришло в голову, увы)
Пейринг: Канонiчный: Кен + Харухи
Рейтинг: Rated T for Teen.
Жанр: Приключения, Фантастика
Описание: Кен внезапно оказывается в закрытом пространстве вместе с Харухи, как и год назад.



На следующий день, в пятницу.



Ничто не предвещало беды.
Да, вчерашние слова Коидзуми о новых закрытых пространствах не оставили меня равнодушным, но, если честно, сильно волноваться я тоже не стал. Мы ведь уже сталкивались с ними раньше, и в более тяжелые времена. И все кончилось хорошо, разве не так? К тому же, это, все-таки, работа Коидзуми, а не моя.

Подъем как с кровати, так и на холм перед школой не вызвал у меня особых трудностей сегодня. Всегда бы так.
Войдя в класс, я обнаружил, что Харухи, ну разумеется, уже сидела за своей партой. Интересно, она приходит раньше всех остальных учеников? И если однажды кто-то необдуманно все же опередит Харухи, она сочтет это за вызов и будет приходить еще раньше.
Я подумал, как же здорово, что хотя бы в школе мне не приходится расставаться со своими карманными деньгами за, так называемые, опоздания. Это так великодушно с ее стороны...

— Ты чего, Кен? — удивленно спросила Харухи.

Действительно. Задумавшись, я неподвижно стоял в нескольких шагах от своей парты. Я что-то пробормотал нашей командирше в ответ и, наконец, уселся впереди нее.
До начала урока оставалось совсем мало времени, так что у меня не было времени поболтать о чем-нибудь с Харухи. Но из любопытства я все же обернулся и взглянул на нее. Все как обычно: она задумчиво смотрела в окно, подложив кулак под подбородок. Наверное, думает, каким образом можно затащить несколько невинных жертв в свое логово и сделать из них рабов.

Харухи повернулась ко мне, нахмурила брови, но ничего не ответила и через несколько мгновений снова уставилась в окно. Да, наверное, это было мое не самое остроумное сравнение.
Так или иначе, прозвенел звонок и начался урок математики.

Куда же делась моя не столь уж частая утренняя бодрость? Уже через несколько минут я начал неумолимо зевать в кулак, а мои глаза в такт самой длинной стрелке настенных часов начали закрываться, по миллиметру в секунду. Наконец, плавно и незаметно для себя опустив веки, я решил попробовать свою парту на ощупь и прикоснуться к ней щекой.
Как странно, по ощущениям, очень похоже на мои руки в пиджаке. Хотя, так даже лучше.


Я сидел и играл с Сямисеном рядом со входом на территорию моей школы. Я дразнил кота, махая над его головой ленточкой для волос Харухи. За окном стояла весна, но, помимо школьной формы, на мне был теплый шарф. Хм-м-м.
Взглянув на Сямисена, положившего свои передние лапы на мое колено, в нетерпении ожидая, когда я поднесу ленточку поближе, я заметил, что на мне не было школьных туфель. Что ж, в расчете. Впрочем, мне не было ни холодно, ни жарко. Да я и как-то не задумывался об этом.
Я поднялся, но мой кот вцепился мне в брюки и не отпускал. Он молниеносно вскарабкался аж до моей головы и улегся, обвившись вокруг шеи, словно воротник на дорогой меховой шубе. Нет, ты, конечно, мне дорог, но это уже слишком. Одного шарфа мне достаточно. И вдруг трехцветное чудо генетики ударило меня по затылку с силой, куда большей, чем мог бы приложить кот, даже такой необычный. Крича «Отвали, мохнатое чудовище!», я схватился рукой за голову — но Сямисена на мне уже не было.


Сев на раскладной стул в клубной комнате, я взял с подноса куда более милой, чем любое другое создание и уж точно, чем мой хамоватый кот, Асахины-сан-старшей чашку восхитительного чая. Надеюсь, Асахина-сан из будущего не умеет читать мысли.
Заметив, что у нее тоже не было обуви, я сделал глоток и огляделся.
Нагато сидела около окна, укрыв ноги пледом, и читала, изредка поправляя очки из-за того, что она слишком сильно опускала голову при чтении, и они немного съезжали. Асахина-сан-старшая сидела рядом со мной и тоже пила чай. Коидзуми в обличии красной сферы размером чуть больше бейсбольного мяча метался по комнате и иногда покидал нас, вылетая из окна. Хорошо, что я не вижу его дурацкой идеально исполненной улыбки, пока он в таком виде. Харухи не было. В комнате и за окном, где я заметил двух или трех Аватаров, движущихся в нашу сторону, было темно, но как-то по-особенному. Похоже, не было электричества.
Я повернулся к Асахине-сан из будущего, чтобы спросить, как же она смогла вскипятить воду, но замер с открытым ртом, не сказав ни слова — меня вдруг посетили более важные вопросы.
Например, куда делась Харухи? Почему Нагато носит очки? Почему вместо обычной Асахины-сан рядом со мной находится ее старшая версия? Почему Коидзуми не в самой своей привлекательной форме сражается прямо здесь и сейчас с Аватарами?! Почему мы все… в закрытом пространстве?!!
Не успев даже подумать над ответами, я услышал где-то за своей спиной недовольный громкий шепот:

— А ну вставай, сейчас же!

И в тот же миг мне в спину вонзилось что-то острое. Похоже, меня снова убила Асакура Реко; как странно, боль совсем не сильная; я ничего не понимаю — это были мои последние мысли.


— Вста-вай! Кому говорю! — уже почти кричала рассерженная Харухи, изо всех сил ткнув меня в спину ручкой.

— Мчаф? Ммуа? — я рывком отлепил лицо от своих рук на парте и, поворачиваясь и нелепо чавкая спросонья, пытался ответить ей простым «А?»

Да уж, более глупого сна у меня не было. Может быть, у меня что-то не то с головой? Потому что такая концентрация абсурда — это патология. А может, это даже первый симптом какого-нибудь психического расстройства. К сожалению или к счастью, я не знаю ни одного симптома, связанного с такого рода болезнями. Если бы я верил в вещие сны, я бы немедленно спрыгнул с крыши школы.

— Хватит дрыхнуть! Я тебя еле разбудила, ты все какую-то чушь про чудовищ порол, когда я тебя толкала. Прекрати надеяться, что я потом все проспанные знания вобью в твою бестолковую голову!

— Прости, пожалуйста.

Хм, а ведь это не такая уж и плохая идея. Ведь жестокие методы Харухи, как ни крути, работают.

— Я много проспал?

— Немного. Но зато все самое важное. Ох, Кен, иногда мне бывает стыдно, что в моей бригаде есть такой член, как ты. Наверняка из-за тебя разбежались все достойные новички.

Я не нашел достойного ответа и промолчал.


Наступил перерыв между первым и вторым уроком.
Я повернулся к Харухи и увидел, что она снова смотрела в окно. Выражение ее лица можно было принять за скучающее, но мне показалось, что ее что-то тревожит. Может, я неплохо вижу людей, а может, у меня начались проблемы со зрением.
Я думал, о чем спросить ее, но, прежде чем мне пришла в голову хоть одна тема для разговора, она отвернулась от окна, посмотрела вскользь на меня и сказала:

— До чего трудно найти в этой дурацкой школе хоть кого-нибудь интересного или необычного. Как будто в этом году среднюю школу закончили только конченые зануды. Как же ску-у-учно.

А затем, после небольшой паузы, она как бы невзначай добавила:

— Кен, развлеки своего командира — расскажи о своей «очень близкой подруге». Как ее зовут, Сасаки, да? Она ведь не такая скучная, как эти первогодки, правда?

…И боксер из синего угла ринга по, известный публике как Кен, получает неожиданный и сокрушительный апперкот от чемпиона обозримой вселенной — Харухи Судзумии! Кен оказывается в состоянии грогги.

— Нууу, она… как сказать. Вообще она… Ну, то есть мы… Это было еще в средней школе… Эммм…

С каждым моим словом Харухи все сильнее хмурила брови.

— Послушай, Кен. Я не собираюсь ждать черт знает сколько дней, пока ты сможешь связать хоть два слова! Это пройденный этап. Своим неумением ни писать, ни говорить, ты уже подставлял под удар нашу клубную комнату. Я думала, с тех пор ты хоть чему-то научился!

Харухи опять ненадолго замолчала, а потом, будто нарочно заговорив быстрее, продолжила:

— Ну вы вообще встречались с ней или что? Какие у вас ней были отношения? Как вы стали «очень близкими друзьями»? Что-нибудь хоть попробуй превратить в осмысленное предложение.

Да что же это такое?
Почему мне и в самом деле так тяжело говорить об этом с Харухи? Коидзуми я рассказал все без всяких проблем.
В конце концов, я ведь не на допросе и меня не обвиняют в убийстве?

1!

2!

— Сасаки, она…

3!

4!

Что с тобой такое? Сасаки просто твой друг, вы просто ходили вместе на дополнительные занятия. И все.

5!

— Мы с ней просто…

6!

— Мы с Сасаки…

7!

Так, все. Это уже начинает раздражать.

8!

Просто открой рот и складывай губы так, чтобы получались слова, потому что…

9!

— Мы с Сасаки просто хорошие друзья. Мы учились в одной школе, но в разных классах. Однако и я, и она ходили на дополнительные занятия. Там мы и познакомились. Еще я часто подвозил ее на велосипеде. После окончания средней школы мы с ней не виделись. До позавчерашнего дня. Она очень интересный, сложный и немного странный человек. Но это все равно не будет точным ее описанием. Сасаки — это Сасаки. Вот так.

Кен возвращается в бой, и рефери прекращает отсчет!

На лице Харухи появилось лишь легкое удивление.

— И это все? Вы просто друзья, которые вместе ходили на дополнительные занятия?

— Именно.

— И ты так интригующе мямлил, чтобы потом рассказать мне вот это? Да уж, теперь у тебя даже из пиджака не вытащишь какие-нибудь интересные подробности. Скукота. Впрочем, на что я надеялась: откуда бы у тебя взялась девушка.

Чья бы корова мычала. Сама отшила всех возможных кандидатов.

— Кен, быть разборчивой и быть неудачником — не одно и то же. Я же уже говорила, что все, кто лез ко мне со своей «любовью» были полными придурками. Хорошо, хоть тебе такие вещи в голову не приходили.

Харухи слегка приоткрыла рот, будто пытаясь втянуть обратно в себя последние слова, а затем резко отвела взгляд в сторону.

Что с ней сегодня такое? Почему она вообще начала этот разговор? Неужели Коидзуми был прав, и моя недавняя встреча с Сасаки так сильно взволновала Харухи? И что мне об этом думать? Ну и ну.

— Да просто от скуки, говорю же. Все, забудь. — раздраженно сказала Харухи.

Я бы с удовольствием так и сделал. Но стирать память — это по части Нагато.
Мы молчали несколько минут, затем начался второй урок.
Больше до конца занятий ничего особенного не происходило.

После уроков следующей остановкой в моем маршруте была клубная комната.
Я, как обычно, постучался и, услышав милый сердцу голос «Войдите!», так и сделал. Нагато занимала свое почетное место у окна и читала книгу, а Асахина-сан уже торопилась налить свой неизменно чудесный чай мне в чашку. Коидзуми и Харухи еще не было.
Я сел на раскладной стул, поблагодарил Асахину-сан и взял поставленную на стол чашку. Прежде, чем я сделал первый глоток, в комнату вошел Коидзуми, даже не постучавшись. Я что, один беспокоюсь о том, чтобы нечаянно не смутить наш любимый талисман? Коидзуми улыбнулся извиняющейся улыбкой:

— Прошу меня извинить, я никак не хотел застать Асахину-сан врасплох. Просто, направляясь сюда, я встретился с Судзумией-сан, и она сказала, что подойдет позже, потому что ей нужно кое-что сделать для привлечения новых членов в бригаду. Поэтому я пришел к выводу, что на данный момент Асахине-сан не угрожают никакие перевоплощения.
К тому же, я заметил тебя, когда ты заходил в комнату.

Мог бы ограничиться последним предложением.

— Но если тебе так будет спокойнее, Кен, я могу стучаться в любом случае.

Никогда не понимал, это все его проклятая вежливость или это была ирония?

— В любом случае, если ты хочешь, я буду делать это всегда. — Заместитель командира бригады еще сильнее заулыбался.

Я ничего не ответил, вместо этого я сделал глоток чая заботливой Асахины-сан, которую обсуждаемый нами вопрос волновал, судя по всему, меньше, чем меня. Она была занята приготовлением еще одной чашки чая.

Мы сидели и болтали о разной ерунде какое-то время, когда в комнату ворвалась Харухи.
Показатели внезапности и громкости ее появления были весьма высоки, но в этот раз не настолько, чтобы опрокинуть со стула неподготовленного человека. Однако я был рад, что допил свой чай раньше, потому что почти наверняка разлил бы его в противном случае. Харухи быстро прошла по комнате и заняла место за компьютером, а девушка в костюме служанки принялась наливать еще одну чашку. Выхватив из рук Асахины-сан свой чай, она выпила его залпом. Раз уж у нас командирша, а не командир, у нее стальное горло — подумал я и вздохнул внутри с облегчением, что не сказал этого вслух.
Наконец, Харухи озвучила нам повестку дня:

— Сегодня никак важных дел не будет! Я повесила объявление о наборе новых членов в бригаду SOS, я думаю, это должно помочь. Но поскольку сегодня уроки уже кончились, едва ли кто-то, кто нам нужен, прочитает его сегодня. Как жаль, что эта идея пришла мне в голову только недавно. Но ничего, с понедельника нас ждет большой наплыв желающих, я чувствую это! Так что не расслабляться!

На последнем слове Харухи вскочила со стула и выбросила руку с вытянутым указательным пальцем, указывая куда-то в неопределенное место на противоположной стене. На лице ее сияла улыбка, излучающая такую энергию, что я подумал, что будущее электроэнергетики вовсе не за солнечными электростанциями. С другой стороны, я совсем не хочу ни с кем делиться такой улыбкой Харухи.

Раз уж сегодня можно побездельничать — так тому и быть, и я не стал сильно горевать.
Мы коротали время как и всегда: мы с Коидзуми играли в разные настольные игры, Асахина-сан сначала подметала пол, а затем села рядом с нами и начала читать какой-то журнал. Нагато читала книгу так, словно пытаясь сделать минимально возможное количество движений. Если бы она читала что-то на компьютере, я бы едва ли смог понять, занята она чем-то или же незаметно перешла в режим ожидания. Хорошо, что она хотя бы моргает.

А Харухи неутомимо печатала что-то на компьютере за своим командирским столом.
Я попытался спросить ее, что же она так усердно пишет, но она ответила лишь: «Это дела командира. Тебя они никак не касаются». Эх, однообразные «Секретные сведения» из уст прелестной Асахины-сан звучат куда теплее.
Почему-то отказ Харухи меня не остановил, мне все еще было любопытно. Я, спустя какое-то время, не спеша встал, как бы невзначай подошел к окну полюбоваться видом, медленными и короткими шагами зашел за спину Харухи, но, когда повернул голову, понял, что мое внедрение в тыл врага было разоблачено — монитор был выключен, а Харухи смотрела на меня в упор с выражением лица, увидев которое, я стал всерьез опасаться за свою жизнь.

— Еще одно такое преступление — и тебя ждет очень серьезное наказание!

— Ладно, я сдаюсь.

Я покорно вернулся на свое место, чувствуя затылком грозный взгляд Харухи.

Прошло еще какое-то время, я по-прежнему играл с Коидзуми и уже начинал немного скучать.
Я посмотрел на своего оппонента и не увидел на его лице ни намека на улыбку, напротив, он был чем-то встревожен и даже не заметил моего взгляда — он смотрел на Харухи. Затем он встал и произнес:

— Судзумия-сан, у меня возникли неотложные дела, вы не против, если я вас покину?

— Конечно, ты можешь идти. Я же говорила, что сегодня важных дел нет.

Коидзуми быстро собрал игровую доску и камни, взял свой портфель, попрощался с нами и быстро ушел. Почти сразу после этого заговорила Асахина-сан:

— Ой, кажется, м-мне тоже пора идти домой.

Я решил, что раз уж за Асахиной-сан наверняка уйдут и Харухи вместе с Нагато, да и к тому же мне, так или иначе, придется выходить из комнаты, можно смело отправляться домой.
Я тоже взял свой портфель, попрощался с оставшимися девушками и ушел.

Хотя мне казалось, что мы провели в клубной комнате довольно много времени, мои внутренние часы дали осечку: не было и четырех часов дня.
Что ж, замечательно.
Чем больше свободного времени, тем лучше, разве не так?
На небе проплывали редкие облачка, на глазах двигаясь и меняя свою форму по велению довольно сильного, но приятного ветра, а солнце все еще ярко светило, будто было только начало дня. Словом, была отличная погода для прогулки. Но, несмотря на это, мне очень хотелось поскорее прийти домой и просто полежать на своей уютной кровати — не знаю, почему, но я чувствовал себя уставшим.
Однако моим планам не суждено было сбыться: сразу за территорией школы меня ждала Сасаки с легкой улыбкой на лице, которая невероятно кротко по сравнению с Харухи махала мне рукой в знак приветствия.

Ну и ну, Сасаки уже второй раз невольно выбивает меня из колеи за этот день.

— Сасаки? Что ты здесь делаешь?

— Кен, если ты будешь продолжать так меня приветствовать, я начну обижаться. — шутливо сказала Сасаки. — Но я, на самом деле, понимаю твое удивление. Я бы удивилась не меньше, если бы увидела тебя около своей школы, ожидающего меня. Однако ты мог бы хотя бы притвориться обрадованным.

Сасаки рассмеялась своим неповторимым своеобразным смехом, похожим на воркование голубя.

— Прости меня, Сасаки, просто ты действительно удивила меня своим появлением. Конечно, я рад тебя видеть. — сказал я смутившись.

Уголки рта Сасаки снова приподнялись. Мне больше нравилось видеть ее улыбающейся, а не задумчивой.

— Хотя я и не увижу твою школу изнутри, снаружи она смотрится просто замечательно, я даже немножко завидую тебе. За то время, что я стою здесь, я не устала ей любоваться.

— Наверное, ты за это время разглядывала ее больше, чем я за весь прошлый год… Стоп, а ты уже давно ждешь меня здесь?

— Ну, я даже не знаю, сколько времени прошло после моего прибытия. После школы я позвонила тебе домой и узнала, когда заканчиваются твои занятия, и поехала сюда. Когда я приехала, уроки в вашей школе тоже закончились, но я была уверена, что ты задержишься. Однако мне не кажется, что прошло много времени.

Как все сложно.

— Хорошо, я понял. Но почему ты просто не позвонила мне на мобильный?

— Кен, я же не знаю твоего номер мобильного телефона.

— Вот ведь, точно. Ну тогда запиши сейчас, ладно?

— Ох, я не взяла свой телефон с собой сегодня. Может, в следующий раз?

И Сасаки снова слегка улыбнулась.

Мы какое-то время стояли молча, но потом я все же задал вопрос, по-настоящему волновавший меня:

— Так… зачем ты хотела со мной встретиться? Кажется, это что-то действительно важное, да?

Сасаки вздохнула:

— Да, это на самом деле так. Мне и еще кое-кому очень нужно с тобой поговорить. Они ждут нас в кафе не так далеко отсюда. Прости, что никак не предупредила тебя заранее, но мне совсем не оставили выбора. Я понимаю, что у тебя могут быть другие планы, но мне ничего не остается, как попросить тебя пойти со мной. — Сасаки говорила это со всей серьезностью, глядя на меня почти не моргая.

Меня ждут несколько человек для важного разговора? Надеюсь, это не совещание по вопросу национальной безопасности.
Не нравится мне все это.
И что они за «кое-кто»? Кому я мог еще понадобиться? Черт.

Но я бы ни за что не отказал Сасаки. К тому же, если она говорит, что это важно, значит, так оно и есть.

— Да нет у меня никаких планов, я совершенно свободен. Но кто, кроме тебя, горит желанием поговорить со мной о чем-то важном? И о чем?

—Давай пока ограничимся тем, что я скажу, что двоих из них ты знаешь, ладно? Остальное ты, так или иначе, узнаешь, когда мы присоединимся к ним.

— Двоих я знаю, но сколько же тогда остается незнакомцев? Сасаки, мне бы хотелось знать хотя бы это, чтобы морально приготовиться.

— Нас ждут три человека. Кен, тебе не нужно ни о чем волноваться. К тому же, этот разговор, скорее всего, будет нести предварительный характер.

Но мне по-прежнему было не по себе. Почему бы Сасаки не объяснить мне все сразу, чтобы я успокоился?

— Потому что об этом трудно рассказать в двух словах, и я бы не хотела все укорачивать.

— Ох-ох-ох. Ладно. Когда выдвигаемся?

— Думаю, нам стоит отправиться прямо сейчас. Еще раз большое тебе спасибо, что согласился.

Сасаки в очередной раз одарила меня улыбкой и начала удаляться от школы, а я напоследок зачем-то оглянулся.
Может, чтобы проверить, действительно ли так красива моя школа, как его расхваливала Сасаки.
Однако в тот же момент у меня возникло ощущение, что какой-то полуматериальный призрак попытался сделать мне подножку, и у меня подкосились ноги: в нескольких метрах от меня и Сасаки стояла Харухи, и она смотрела прямо на нас. О, так называемая богиня, будь же так мудра и не пойми все неправильно! Заметив мой взгляд, она резко развернулась и зашагала в противоположную от нас сторону со скоростью, достойной чемпиона мира по спортивной ходьбе.
Похоже, она все же поняла увиденное неправильно. Черт!

Я думаю, даже если бы я побежал, то не смог бы ее догнать, но я даже не попытался. Тем временем Сасаки, осознав, что идет одна, вернулась ко мне и спросила:

— Кто это так спешит домой? Кен, разве это не Судзумия-сан?

— Не знаю. Не успел разглядеть.

И мы отправились в кафе. Всю дорогу я думал об этом моменте, и моя тревога то ослабевала, то усиливалась вновь.

(Дальше идет разговор в кафе из 9 тома, главы 2β)


Домой я шел как в тумане.
Моя голова была одновременно забита до отказа и совершенно пуста. Я не думал ни о чем, поскольку у меня просто не осталось сил на это.
Разделавшись со всеми бытовыми делами, я рухнул в постель, когда на часах было немногим больше десяти вечера. Прежде, чем заснуть, я подумал только о том, что Харухи не сказала ничего о завтрашней встрече у станции ни в клубной комнате, ни позвонив мне вечером. Я решил, что она разбудит меня утром.
А если быть честным, я надеялся, что она меня разбудит.
Так оно, в общем-то, и случилось.



…вай, Кен, вс…

- ммннмм…

…сыпайся уже…

- ммм, выходнооой жеее…

…

— Кен, да проснись ты, наконец! ВСТА-ВАЙ!

Нет-нет-нет! Ни за что! Будильник я не заводил, телефонного звонка я не слышал, значит, это либо какой-то подозрительно навязчивый сон, либо я зачем-то в такую рань понадобился своей сестренке. Отстань!
Только Харухи имеет право будить меня по всякой ерунде. Вернее, не имеет, конечно, но ее это никогда не волновало… И почему кровать такая жесткая? Назло мне?

Шлеп! Шлеп! — я достаточно остро почувствовал, что кто-то бьет меня ладонью по щекам.

— Ау! Ау-ау-ау! Больно! Что такое?

Мне ничего не оставалось, кроме как открыть глаза.

Все мое обозримое пространство занимало испуганное лицо Харухи. Ее глаза были широко раскрыты и светились в темноте.

Харухи?

— А? Харухи, что ты делаешь в моей… А? Где мы?

Харухи убрала голову, и я начал медленно подниматься.

— А то ты не видишь? — сказала сидящая на коленях Харухи, одетая в школьную матроску, и неопределенно взмахнула рукой.

Я тоже был в школьной форме. Я огляделся и понял, что мы неподалеку от входа на территорию нашей школы.

— Я проснулась прямо на земле вот здесь, потом увидела тебя и разбудила. Я же точно помню, что ложилась спать у себя дома, как я здесь оказалась? И почему здесь все так странно выглядит? Кен, что здесь происходит? — с тревогой в голосе спросила Харухи.

— Не имею ни малейшего представления.

Харухи шумно вздохнула, а потом что-то пробормотала.

— Что ты сказала?

— Ничего.

Мне послышалось что-то вроде «дежавю», но не могу сказать, что я уверен. Может быть, я услышал свои собственные мысли?

Я снова посмотрел по сторонам: было темно, но не так сильно как ночью.
Над собой я увидел то самое небо, которое даже трудно назвать так. Нечто среднее между пасмурным небом и открытым космосом. Совершенно точно мы были в закрытом пространстве… опять.
И почему все так похоже на мое последнее пребывание в нем, которое произошло, ни много ни мало, год назад? Разве что немного изменилось место нашего появления.

Краем глаза я увидел, что Харухи поднялась с земли, а я несколько секунд все так же стоял и смотрел в пустоту неопределенного серого цвета.
А затем в моей голове быстрым потоком пронесся весь тот прошлогодний случай, от начала и до конца. До конца. И у меня перехватило дыхание.

Я отвернулся от Харухи и замотал головой.
Нет-нет-нет, не хочу думать об этом! Еще не время, не время! Сейчас все не так, это уже было, есть другие варианты, думай о другом! Давай, у тебя же всегда отлично получалось выбрасывать из головы все важные мысли.

— Кен, что с тобой? — все еще взволнованно спросила Харухи.

— Да ничего, просто ты здорово треснула меня, когда я спал.

Она ничего не ответила, а я стоял к ней спиной и не видел ее реакции.

Идей у меня не было совершенно никаких, и я решил просто повторить то, что мы делали в тот раз. Я повернулся к Харухи:

— Ладно. Стоять тут без дела все равно бесполезно, пойдем, может быть, встретим кого-нибудь.

И тут я вспомнил: в тот раз мы не могли выйти за пределы школы, но сейчас мы очнулись уже за ее территорией.
Мне стало еще тревожнее: какие же, в таком случае, размеры этого закрытого пространства?

Мы начали спускаться по склону холма. На тротуарах не было ни единого человека, а на дорогах — ни одной машины. Мы заглядывали в пустынные магазины, в каждом из которых был выключен свет, однако электроснабжение работало. Все это походило на самый успешный Час Земли в истории. На улице не горели ни фонари, ни даже светофоры. Впрочем, поскольку и машин тоже нет, это было не столь важно.
Мы шли несколько минут, но так и не достигли границы закрытого пространства.
Как же мне все это не нравится.

Я решил, что, пока не поздно, лучше нам вернуться к старому сценарию.

— Харухи, пока мы не ушли слишком далеко, давай вернемся обратно в школу. Раз уж мы очнулись около нее, это должно что-то значить. — попытался убедить ее я.

— Ладно. — робко согласилась она.

Странно видеть ее, покорно подчиняющуюся мне, а не наоборот. И я не могу сказать, что мне это нравилось. Я имею в виду часть о ее подчинении мне, чтобы вы знали.

Поднимаясь обратно на холм, я целиком был в попытках выбросить из головы дальнейшее возможное развитие событий, так что совсем забыл утомиться, когда мы вернулись к школьным воротам.
Мы остановились и оба посмотрели на возвышающуюся перед нами мрачную школу: там, естественно, тоже везде был погашен свет.

Внутри школы я продолжал вести себя так же, как и год назад, и делал все то же самое. Единственное отличие, которое я заметил — когда мы шли по коридору, Харухи не держалась за рукав моего пиджака, она вообще держалась от меня на почтительном расстоянии. Если спросите меня, я скажу, что, по-моему, Харухи была испуганна и удивлена куда меньше, чем тогда. Более того, я думаю, все происходящее казалось ей, по меньшей мере, знакомым. А вдруг она полностью запомнила свой «сон», приснившийся ей год назад? Тогда она тоже помнит про… Нет! Коридор, лестница, окно, ключи, свет, ля-ля-ля. Мы подходили к комнате литературного кружка.

— Что ты там бормочешь, Кен? Не нагнетай атмосферу. — скорее недовольно, нежели взолнованно сказала Харухи, идущая примерно в метре позади меня. Похоже, ей надоело притворяться напуганной.

— Ничего особенного, но если хочешь что-то услышать, стой хоть немного поближе.

Я обернулся. Она ничего не ответила, но выражение ее лица было таким, как если бы она раздавила уродливого жука и смотрела на свою работу.
У меня, конечно, было предположение, откуда взялось такое ее поведение, но…

Я открыл дверь нашей клубной комнаты, включил свет, и мы вошли. Да, за год наша штаб-квартира обросла множеством новых деталей. Я смотрел на разные предметы в комнате, и в моей голове возникали наполовину обесцвеченные образы событий, связанных с этим предметом, почти как в кино. Неужели у меня уже началась ностальгия? Не прошло ведь и дня с того момента, когда я был здесь в последний раз, сидел за этим столом, пил чай Асахины-сан, приглядывал за Нагато, которая наверняка приглядывала за мной, играл в настольные игры с Коидзуми, пытался разузнать, что так старательно печатала на компьютере Харухи…

Пока я так и стоял, предаваясь воспоминаниям, Харухи успела пройти мимо меня и начать заваривать чай.
Кажется, год назад это делал я?
Жажда меня совсем не мучила, и я сел за стол в противоположном углу от наливающей чай Харухи просто так. Однако то, хочу ли я чаю или нет, командиршу никак не интересовало — она налила чай в две чашки и поставила одну передо мной. Мне ничего не оставалось, кроме как начать покорно пить.
Мы сидели и молча пили безвкусный чай. Харухи глядела куда-то в окно, а я не мог определить, что лучше: смотреть на опустошающуюся кружку или на командира исчезнувшей бригады SOS.

Когда мы оба допили чай и, таким образом, перестали делать что-либо вообще, я начал сомневаться в реальности происходящего. Не происходило абсолютно ничего. Ничто не двигалось, ничто не меняло форму, ничто не меняло цвет — я словно попал внутрь фотографии.
То же самое происходило и со звуком: то есть совершенно ничего не происходило, ни малейшего колебания. Такую тишину принято называть звенящей, но я был бы рад, если бы она была такой. Но нет — она была никакой.

А потом я вспомнил: в тот раз Харухи ведь убегала куда-то, а я оставался один, и тогда появлялся Коидзуми. Но сейчас Харухи по-прежнему сидела на стуле и смотрела в окно, держа в обеих руках чашку, по-видимому, уже давно пустую.
Изредка ее глаза косились в мою сторону, но, замечая мой взгляд, она тут же возвращала свой обратно к окну и тихо хмыкала. Не похоже было, что она собиралась сорваться с места и помчаться в неизвестном направлении.
Кажется, мне пора было перестать сравнивать то положение дел с прошлогодним: общего между ними становилось все меньше. Черт.
Что мне делать?

Прошло еще какое-то время, ничего не изменилось.

Называйте меня человеком недалекого ума, но мне ничего не пришло в голову, кроме как продолжать следовать старому сценарию, пропустив эпизод с Коидзуми, хотя я и понимал, что в этом едва ли остался смысл.

Я поднялся со стула (после продолжительной абсолютной тишины скрип отодвигаемого стула показался мне скрежетом циркулярной пилы, касающейся металлической пластины и, кажется, не только мне — Харухи от неожиданности вздрогнула) и направился к компьютеру.
«Нагато, пожалуйста! Ты никогда еще меня не подводила!» — говорил я себя, включая компьютер.
В комнате была Харухи, и было опасно общаться с Нагато, но мне ничего не оставалось. К тому же, Харухи явно не горела желанием даже подниматься со своего места. Я снова посмотрел на нее и почувствовал, как прессовальная машина внутри меня сжала все в крошечный комок — ее лицо почти ничего не выражало, но в ее глазах читалась такая грусть, какой я не видел никогда прежде.
Поскольку я закрыл собой часть окна, и ей было непросто смотреть туда, не столкнувшись со мной взглядом, Харухи сосредоточила внимание на чашку в своих руках.

Наконец, я нажал кнопку включения компьютера. А потом, спустя несколько секунд, я увидел:

Есть!

YUKI.N > Ты видишь это сообщение?

Я чуть было не вскрикнул от облегчения, но удержался и начал печатать:

— Да.

YUKI.N > На поддержание связи требуется колоссальное количество энергии. Связь может быть прервана в любой момент.

YUKI.N > Ты и Судзумия Харухи исчезли из реального мира несколько дней назад.

Сперва я хотел напечатать «Как нам выбраться отсюда?», но затем прочитал сообщение Нагато еще раз.

— Что значит несколько дней назад? Разве мы исчезли не вчера ночью?

YUKI.N > Нет. Вы перестали существовать в прежнем мире одиннадцать дней назад. Коидзуми Ицки просит сообщить, что на настоящий момент не может оказаться в мире, где находитесь вы. Асахина Микуру просит сообщить, что очень волнуется и что это ее вина.

Я не мог поверить своим глазам.

— Нагато, что все это значит? Я помню только вечер пятницы, потом я проснулся здесь!

YUKI.N > Я считаю, что вы с Судзумией Харухи оказались в повторяющимся отрезке времени. Похожее событие произошло летом прошлого года.

Мне стало трудно попадать по нужным клавишам. Опять восьмерка! Только этого не хватало! Хорошо еще, что нас нет всего несколько дней.

— В вашем мире этот цикл тоже повторяется?

YUKI.N > Нет.

— Это значит, что ваш мир не уничтожился без Харухи?

YUKI.N > Не могу дать однозначного ответа, однако, по моим наблюдениям, изменения минимальны.

Я буквально чувствовал, как полученные куски информации вступают в химическую реакцию между собой в моей голове и начинают формироваться в нечто цельное, но я вспомнил, что Нагато сказала, что связь может прерваться в любую секунду и снова принялся стучать по клавиатуре.

— Как нам вернуться обратно, Нагато? Почему цикл повторяется?

YUKI.N > Не знаю. Слишком много некорректных данных. Обработка невозможна.

Черт!

— А когда этот цикл начинается заново?

Обычно Нагато отвечала мгновенно, но сейчас моментального ответа не последовало. Курсор мигал, я ждал. Но через полминуты исчез и он, и надпись «YUKI.N >». Начала загружаться операционная система.
Похоже, это было все.

Я откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. Черт-черт-черт, черт. Черт.

Итак, что мы имеем?
Я снова застрял в новом мире, созданном Харухи. И я здесь не несколько часов, как думал, а одиннадцать дней. А мои действия, и, наверняка, мои мысли повторяются, как минимум, не в первый раз.
Когда же все начинается заново? Неизвестно.
В обычном же мире все идет так же, как и шло, без повторений. И без нас с Харухи. Стоп. В чем заключается задача Коидзуми? По большому счету — следить, чтобы Харухи не разрушила мир. Харухи Судзумия, богиня всего, исчезла из нашего мира одиннадцать дней назад, и, как написала Нагато, ничего плохого не случилось. Фактически, обычному миру больше ничего не угрожает, а, значит, работа Коидзуми сделана. Судя по всему, все это время он пытается добраться до нас лишь по собственному желанию. Однако со стороны «Организации» ему, по-хорошему, стоило бы оставить все как есть.

Да уж, вот ведь куда привели мысли.

Начнем с другой стороны: что делать мне?
Я не хочу проживать с Харухи на пару промежуток времени непонятной длины в этом неуютном мире целую вечность. Я хочу обратно. Скажу больше, во мне так мало альтруизма и простого здравого смысла, что я хочу вернуться обратно вместе с Харухи, и, уж прости меня, Коидзуми, мне плевать, что у тебя опять появится куча работы.
Но как, как нам вернуться? Жаль, что я не успел как следует расспросить Нагато.

Я убрал руки от лица и взглянул на Харухи. Она сидела, наполовину развернувшись к двери, я не видел ее лица. Ее плечи иногда слегка вздрагивали, и мне казалось, что я слышал что-то похожее на всхлипывания.
Наверное, у меня началось помутнение рассудка на почве стресса.

— Харухи.

Ее плечи перестали вздрагивать, и она после небольшой паузы повернулась ко мне:

— Что?

Хотя я и был уверен, что это ни к чему не приведет, я все же попытался хоть что-то сделать.

— У тебя не появились идеи, как и почему мы здесь оказались?

— Нет.

— Может быть, вчера случилось что-то необычное, ну, например, после школы?

— Ничего необычного. — отрезала Харухи.

— Ну, расскажи, чем ты занималась после школы. — настаивал я, не очень-то понимая, почему я спрашиваю все это.

— После школы я пошла домой, разобралась с разными домашними делами, поужинала, посмотрела какой-то дурацкий фильм и легла спать. Ничего особенного, я же сказала.

Я не знал, что еще сказать. А какого ответа я ожидал? Что я хотел услышать?

— Ну а ты? — спустя несколько секунд спросила Харухи.

— Что я?

— Не придуривайся, — раздраженно сказала она. — что ты делал после школы?

Я судорожно сглотнул. Вот же идиот.

— Я-а-а… да тоже ничего особенного. Тоже пошел домой, ну и там…

Я не успел закончить свою гениальную ложь, как меня разоблачили.

— Врешь.

— С чего ты взяла?

— Кен, кончай прикидываться идиотом! Когда я уходила из школы, я видела, как ты мило беседовал со своим «просто хорошим другом», Сасаки, а потом вы начали куда-то уходить. Но перед этим ты оглянулся и увидел меня. И можешь даже не пытаться говорить, что это не так!

— Ааа! Так это была ты! Я просто увидел, как кто-то изо всех сил спешит домой, я даже не узнал тебя.

Окажись я рядом с тем собой, я бы как следует дал ему по роже за такой никчемный детский лепет. Харухи уже почти кричала:

— Да как ты вообще смеешь врать своему командиру! Ты самый слабый член бригады и еще умудряешься не повиноваться мне?! Сейчас же все выкладывай!

Разумеется, я не мог сказать ей правду. И я продолжал барахтаться в попытках обмануть Харухи, словно маленький ребенок, тонущий в мелком бассейне.

— Ну да, после школы я немного поговорил с Сасаки, но потом сразу пошел домой!

Харухи уже не пыталась говорить спокойно, она кричала:

— Хватит пороть чушь! Я же видела, что вы уходили вместе!

— Да как ты могла видеть это? Ты же семимильными шагами уходила оттуда!

— Так ты что, следил за мной?!

— А ты?!

У Харухи истерически дрожал голос, она вскочила со стула:

— Чем вы потом занимались с Сасаки?! Отвечай сейчас же!!

Я начал лихорадочно думать, чем могут заниматься парень с девушкой после школы в дружеских отношениях. Ответ никак не давался.

— Да ничем особенным! Мы с ней просто друзья! — закричал я и тоже поднялся.

— Тогда почему ты не можешь просто сказать мне, чем вы с ней занимались?! Почему ты не можешь ответить честно?

У Харухи было неописуемое выражение лица: на нем был и гнев, и горечь, и тоска, и отчаяние, и отвращение. На допросе ей сознался бы кто угодно и в чем угодно. Но я не мог. Я стоял и смотрел на нее с открытым ртом, не способный вымолвить ни слова.

Харухи внезапно развернулась, едва-едва коснувшись меня кончиками своих волос, и выбежала из комнаты.
Я не сразу сообразил, что произошло, но затем помчался за ней. Она уже бежала по лестнице вниз, когда я оказался в коридоре. Я гнался за ней изо всех сил, но все равно было удивительно, что мне удавалось не отставать от нее. Харухи кричала не оборачиваясь:

— Отстань! Оставь меня в покое!

— Харухи, стой! Пожалуйста, остановись!

Конечно, она меня не послушала.

Каким-то чудом у меня получалось сокращать расстояние между нами. Наконец, около школьных ворот, я был уже достаточно близко и сумел схватить Харухи за руку. Мне кажется, я даже смог бы отразить ее удар ногой или подножку, или любой другой ее прием, но этого не понадобилось.
Может быть, в этом мире я куда лучший спортсмен?
Харухи лишь пыталась вырвать свою руку из моей.

Называйте меня законченным идиотом, или как еще захотите, но я был, словно шимпанзе, которую посадили в самолет в качестве пилота. Я понятия не имел, что мне нужно было делать. И я слепо продолжал повторять свои действия, что совершал прошлой весной.
У вас есть идеи получше? Оставьте их при себе, потому что это уже неважно.
Тогда же сработало, должно сработать и сейчас! Разве может быть иначе?

Я повернул Харухи к себе, не отпуская ее руки.

— Отпусти, а то сломаю.

— Харухи.

Она по-прежнему пыталась вырваться.

— Что ты хочешь от меня?

Чего я хочу?
Я хочу, чтобы все вернулось обратно.
Чтобы я снова оказался в своем мире, чтобы ты в нем оказалась.
Чтобы снова светило солнце.
Чтобы ты позвонила мне утром и проорала в трубку, чтобы я немедленно был у станции.
Чтобы мы потеряли весь субботний день в поисках чего-то необычного.
Чтобы ты снова была той Харухи, которую я знаю, а не этой меланхоличной и истеричной девчонкой, которую даже я могу догнать, которая плачет у меня на глазах, которая не может без предупреждения даже сломать мне руку…

— Ничего. Я просто хотел сказать, что ты нравишься мне гораздо больше, когда ты радостная.

— Что ты несешь? — тихим голосом сказала Харухи, чьи глаза блестели от слез.

Пожалуйста, перестань так сильно сопротивляться! Мне и так совсем не просто дается все это.

— Когда ты улыбаешься, ты такая красивая, что датчик красоты ломается от перегрузки.

— Я не по… — начала шептать она, но я не дал ей закончить.

Свободной рукой я прижал ее к себе, а другой еще сильнее сжал ее руку. И я поцеловал ее. Снова.

Хотя я закрыл глаза и не видел лица Харухи, я чувствовал, как было напряжено все ее тело. От удивления? От возмущения?
Неважно, ведь сейчас я начну телепортироваться в свою комнату в обычном мире. Сейчас будет сильный толчок и все произойдет. Прямо… сейчас.

Но ничего не происходило.
Сколько же секунд я стоял вот так, прижавшись губами к губам Харухи? Секунду? Пять? Минуту? Если спросите меня, я бы сказал, что прошла вечность, плюс-минус сто лет.
Я, превозмогая себя, приоткрыл один глаз и увидел лицо Харухи. Я и не думал, что у человека могут быть такие огромные глаза, так широко они были открыты у нее. Было похоже, будто ей только что мгновенно передали знания обо всех тайнах мироздания, к которым она была совершенно не готова.

Пожалуйста, верните меня обратно! Я же поцеловал ее! Скорее, скорее, скорее! Ну же!!!

И я почувствовал толчок. Но это была Харухи. Похоже, она, наконец, не выдержала и оттолкнула меня от себя. А потом я услышал тот чмокающий звук, на который в другом месте и в другое время можно было бы и не обратить внимания, но сейчас, в этот невероятно важный момент, он прозвучал настолько глупо и нелепо, что я счел это за насмешку вселенной надо мной.

Сжав губы так, что они побелели, Харухи на мгновение замерла, немного наклонившись ко мне и вытянув вперед шею, словно рассматривая какое-то вымершее миллиард лет назад животное, а затем с яростным воплем изо всех сил ударила ногой по моей ноге, да так, что я закричал от боли и неумело свалился на спину.

Харухи стояла и грозно смотрела на меня сверху вниз. До чего же высокой она кажется, когда лежишь.
Словно вспомнив о только что случившимся, Харухи вытерла губы рукой. Я лежал на спине и не понимал, остановилось ли у меня сердце, или же оно колотилось с такой частотой, что невозможно было выделить хотя бы один отдельный удар.
Я поцеловал Харухи, но ничего не случилось. Я все еще был здесь, в этом мрачном, пустом мире. Почему? Почему поцелуй не сработал? Неужели это конец? Неужели сейчас я умру от смертельного завершающего удара Харухи? Тогда я окрещу тебя богиней смерти, так и знай!
Стояла абсолютная тишина. А потом я услышал:

— Зачем ты это сделал?

Ну почему в последнее время ты стала задавать вопросы, которые я меньше всего хочу услышать? Почему бы тебе не спросить, какой у меня любимый цвет? Или спросить название столицы Японии? Или спросить, чему равен одиннадцатый знак после запятой у числа Пи? Мне было бы легче ответить на все эти вопросы и еще на сто подобных им в придачу.
Но ты спросила меня об этом.

Что я должен ответить?

Я поднялся с земли.

— Харухи. Скажи мне, все, что произошло с момента, как мы очнулись в этом странном мире — тебе не показалось все это знакомым?

Гнев на лице Харухи переменился на недоумение.

— Что ты имеешь в виду?

— Хорошо, скажу точнее: очень давно, около года назад, тебе не снился похожий на это сон? Пожалуйста, ответь мне честно.

Харухи испуганно ахнула и снова широко раскрыла глаза.

— От-откуда ты знаешь? Мне снилось нечто подобное примерно год назад.

— Ясно. Мне тоже снился этот сон. Как и сейчас, тогда я проснулся в этом непонятном мире вместе с тобой. Я думал, что мы останемся в нем навсегда, но я не хотел этого, я хотел вернуться обратно. И тогда по каким-то причинам я понял, что чтобы вернуться, я должен поцеловать тебя. Сам не знаю, почему, и в чем здесь логика, но во сне мы ведь часто делаем какие-то глупые и бессмысленные вещи, верно?

Я на несколько мгновений остановился, а затем продолжил:

— Сейчас все было очень похоже на тот сон, и я решил, что для того, чтобы проснуться, мне надо сделать то же самое, что и тогда. Вот так.

Я замолчал. Я молчал и смотрел на Харухи. Все это время она не издавала ни звука и внимательно слушала меня.

— Я поняла. Но…

Харухи будто всеми силами пыталась заставить себя продолжить говорить. Наконец, ей это удалось:

— … Кен. Хотя я все время говорила, что тебе просто повезло, что я взяла тебя в бригаду, это неправда. Я взяла тебя не просто так. Я чувствую, что ты, ммм, особенный. Я не могу объяснить, чем. Я просто чувствую это. И я чувствую, что ты не рассказал мне всю правду. Прошу тебя, расскажи мне все до конца.

Она говорила все это так, словно произнесенные слова были для нее одной огромной полосой препятствий.

Она хочет, чтобы я рассказал ей всю правду.
О какой правде она говорит? А их что, несколько? Что она хочет услышать от меня? Что я должен ей сказать?
Вихрь вопросов закружился в моей голове, и его нужно было превратить в один единственный ответ. Вот так задача.

Я понимал, что я и раньше не умел врать, а сейчас просто физически не смогу этого сделать.
Один раз я уже говорил тебе всю правду о тебе, Коидзуми, Нагато и Асахане-сан. Похоже, придется попытаться еще раз. О чем я думаю? Разве я могу сказать Харухи что-то другое?

— Хорошо. Может быть, ты забыла, о чем я рассказывал тебе прошлой весной, а может быть, ты помнишь это, но мне ничего не остается, кроме как рассказать об этом снова и даже больше. Итак, все по порядку. Асахина-сан — не просто очень милая выпускница. Она — девушка из будущего, путешественница во времени, она вернулась в наше время, чтобы исследовать находящуюся здесь причину искажения времени. Нагато — не просто тихая любительница книг. Она — высшее инопланетное существо, она пришла сюда, чтобы наблюдать за находящимся здесь источником «автономной эволюции». Коидзуми — не просто старшеклассник, который перевелся в нашу школу. Он — один из членов некой «Организации» экстрасенсов, он появился здесь, чтобы защищать мир от угроз создаваемых, так называемой его «Организаций», богиней. Главная из этих угроз — закрытые пространства. То, где мы сейчас находимся — не сон. Мы в этом самом закрытом пространстве. Это место, которое так называемая богиня создает из ничего невольным желанием. А богиня, или источник «автономной эволюции», или причина искажения времени — это ты. Все они сходятся в том, что ты, по тем или иным причинам, важнейшее создание на Земле. Вот, что я тебе не рассказал.

Кажется, все. Харухи, я рассказал тебе правду, как ты и просила. Теперь все зависит от тебя.

Она молчала. Она молчала и смотрела на меня. Постепенно на ее лице стало все яснее проявляться… огорчение. Ее губы задрожали, и она резко отвернулась. Прежде, чем снова повернуться ко мне, она глубоко вздохнула. Затем она заговорила, делая большие паузы и говоря то громко, то очень тихо:

— Кен, я рассказала тебе то, что рассказывать совершенно не собиралась… Но я переборола себя и сказала это… У меня была такая простая просьба. А ты… ты зачем-то начал рассказывать… все это.

Что? Что значит «зачем»? Ты же сама меня попросила!

Затем она снова вздохнула, потом еще раз, и голосом, полным твердости и решимости, сказала:

— Я хочу забыть о том, что ты сделал и об этом разговоре. Ты тоже забудь обо всем этом. Тема закрыта.

Пока я стоял в полнейшем недоумении, Харухи продолжила:

— Я очень устала. Я не верю ни единому твоему слову и я иду к себе домой. Завтра все будет как прежде, я знаю это. Не смей идти за мной, это приказ командира. Все.

А затем, видимо, вспомнив еще кое-что, добавила:

— И если ты попытаешься хотя бы раз заговорить со мной о случившемся, я исключу тебя из бригады SOS.

И она на самом деле пошла домой.
Я стоял один, окруженный полумраком этого ставшего окончательно бесцветным мира, и не мог пошевелиться, словно строгий приказ Харухи обладал магической силой.

Что все это значит? Я рассказал ей все, а она начала говорить какую-то ерунду. Неужели она опять решила, что я держу ее за идиотку? Вот ведь идиотка!

За что мне все это? Я опять ошибся, сразу же после этого проклятого поцелуя? Наверное, это я все-таки идиот. Я ничего не понимаю.

Мне кажется, у меня было самое глупое выражение лица в мире, пока я стоял и смотрел в след уходящей в темноту Харухи. Нужно пойти за ней.
Но ведь она ясно дала понять мне, что я не должен этого делать. Коидзуми, Асахина-сан, Нагато, кто-нибудь, дайте мне подсказку, я не знаю, как мне пройти дальше этот квест!

Конечно, я очень волновался за Харухи: она была в таком состоянии, что ее непредсказуемость нужно было возвести во вторую степень. Но она запретила мне идти за ней таким тоном, что мне было очень страшно и за себя. Я решил выбрать компромиссный вариант: пойти к Харухи, но позже.
Когда именно, я не решил.

По этому «небу», естественно, было невозможно понять, который час, а телефона или часов у меня не было. По моим ощущениям с момента моего пробуждения прошло около трех часов.
Мне стало интересно, который сейчас час, и я пошел попытать счастье, найдя какие-нибудь часы в школе. Зайдя в первый попавшийся класс, я посмотрел на настенные часы. Стрелки расположились ровно на одиннадцати. Я понял, что не узнал практически ничего. Было одиннадцать утра? Вполне вероятно, я же заснул ночью. Однако общая атмосфера говорила о позднем вечере. Бесполезно. Не знаю, зачем я все это делал, наверное, чтобы убить время.

Я медленно бродил по школе. Заходил во все классы подряд. Пытался угадать, на каком месте сидит Асахина-сан. С тоской смотрел на пустующие парты в своем классе. Попробовал что-нибудь нарисовать на доске, вспомнил о своей бесталанности и тут же стер.
Пока я ходил, я старался топать ногами погромче, чтобы не начать сходить с ума от этой тишины.
В конце концов, я снова зашел в нашу клубную комнату. И снова меня посетило острое чувство ностальгии.

Я постоял в дверях, и мой взор упал на компьютер. Я бросился к нему в надежде, что связь с Нагато вернулась. Но, к сожалению, этого не произошло — компьютер просто включился.
Я сидел и бессмысленно глядел в светящийся экран, а затем без особого энтузиазма попробовал подключиться к интернету. Снова мимо.
Я закрыл глаза и сидел так несколько минут. Но потом я вспомнил, что на этом компьютере Харухи вчера, а точнее, одиннадцать дней назад писала что-то и тщательно оберегала это, а я так и не удовлетворил свое любопытство. Я какое-то время искал этот документ, но не смог, затем я включил доступ к скрытым папкам и файлам и увидел «Совершенно секретно. doc» и папку «Микуру».
Черт, похоже, Харухи тоже умеет создавать и находить скрытые файлы! Надо что-то придумать.
Я решил отложить чтение сверхсекретного документа Харухи и зашел в папку с дорогими моему сердцу фотографиями. Чтобы вы знали, я получаю от этих фотографий чисто эстетическое удовольствие! Мне нисколько не стыдно!
Вспомнив, как выглядит неотразимая Асахина-сан в своем чудесном костюме служанки, я попытался открыть текстовый документ Харухи, но ничего не вышло. Был запрещен доступ, так как я зашел под профилем «Гость». А Харухи, оказывается, не полный ноль в компьютерах. Ну и ну.
Раздосадованный очередной неудачей, я отправился заваривать чай.

Тянулось время, а я, откровенно говоря, бездельничал, вместо того, чтобы идти к Харухи. Я даже не смогу сказать, чем именно я занимался. Ничем, я полагаю.
Я, в совершенно другой реальности, замкнутой в восьмерку, один, сидел и просто смотрел из окна на мертвый город, пока Харухи была у себя дома, возможно, в самом нестабильном своем состоянии, если она действительно там была. Какое же я ничтожество!

И вновь стояла абсолютная тишина.
А затем внезапно раздался грохот такой силы и громкости, что я упал со стула, а мои перепонки готовы были в любой момент лопнуть. Вся комната тряслась, в следующий миг вылетели стекла. Я поднялся и увидел за окном полупрозрачное гигантское создание, формой своего тела отдаленно напоминающей человека. Аватар. Он шагал по дороге за школой, оставляя за собой треснувший асфальт и ямы размерами с легковой автомобиль. Но это совершенно точно не он был причиной такого грохота: школу начал разрушать другой аватар. Я даже умудрился забыть о них, и как меня угораздило. Исполин, которого я увидел первым, изменил свое направления и тяжелыми шагами устремился к школе. Я понял, что лучшей идеей сейчас будет как можно скорее покинуть школу. Я на всех порах мчался по коридорам к выходу. Оказавшись на первом этаже, я увидел как сбоку могучая рука или лапа пробила огромную дыру в стене, и школа снова затрещала и загрохотала громче прежнего. Я понял, что еще один-два удара, и она превратится в руины. К счастью, я успел выбежать раньше.

«Эй ты, идиот, слышишь меня?! Это достаточный повод, чтобы отправиться к Харухи?» — я задал себе риторический вопрос.

Я помчался вниз с холма так быстро, как только мог. Учитель по физкультуре поставил бы мне заслуженную пятерку, я не сомневаюсь.
Пока я бежал, я успел увидеть еще двух аватаров, достаточно далеко от меня. Они крушили маленькие магазинчики и жилые дома.
А что, если один из них уже у дома Харухи? Этот вопрос будто помог вырасти маленьким крылышкам из моих туфель, и я побежал еще быстрее.

Я думал только о том, как поскорее добраться до дома Харухи, на то, чтобы думать о дальнейших действиях, времени не оставалось.

Пробежав несколько кварталов, я увидел аватара, который был даже больше остальных. Он просто шагал, уничтожая целые здания своими ногами, и, к моему ужасу, он направлялся прямо в сторону переулка, к которому я бежал.
Я не мог терять время, ища обходной путь, и рискнул. Я надеялся, что успею раньше него, но переоценил свои возможности: я был между двумя домами, когда он уже нависал надо мной.
Мое сердце билось так быстро, что я подумал, что раньше умру от сердечного приступа, чем меня раздавит его мутно-белая ножища.
Но хотя бы в этот раз удача не отвернулась от меня: гигант наступил на первое здание, перешагнул через меня и пошел по второму. Грохот, локальное землетрясение мощностью, как мне показалось, приблизительно в 8 баллов, и огромные клубы пыли просто-напросто сбили меня с ног. Я ничего не видел и закрыл глаза, молясь, чтобы меня не придавило какой-нибудь обвалившейся стеной или я не задохнулся от пыли.
Пролежав так почти минуту, я поднялся — пыль почти не рассеялась. Однако я хотя бы мог удержать равновесие: великан ушел достаточно далеко. Я закрыл лицо расстегнутым пиджаком и начал двигаться дальше, то и дело спотыкаясь и падая из-за трещин в асфальте и обломков зданий.

Наконец, дорога снова стала ровной, а затем я снова мог видеть все, что меня окружало.
Я побежал дальше. Очень скоро я пересекал изуродованный парк, где когда-то спал на коленях Асахины-сан, которые были удобнее любой подушки. Но в этот раз у меня не было времени прокручивать эти воспоминания у себя в голове, увы.

И вот, наконец, пробежав еще немного и не встретив по пути других аватаров, я добрался до дома Харухи. Хотя я в тот день четыре года назад и не видел, как маленькая Харухи заходила в дом, я все же заметил, в каком направлении она шла.

Ни в одном окне ее дома не горел свет: видимо, она спала.
Надо же, я иду домой к Харухи, впервые.
Мне стало немного не по себе. Словно я по собственному желанию шел в раскрытую пасть льва. Хотя с «раскрытой» пастью я, пожалуй, погорячился. Харухи запретила мне идти за ней, хотя в такой чрезвычайно ситуации все запреты снимаются. К тому же, входная дверь была заперта, и мне ничего не оставалось, кроме как начать бешено стучать в дверь.
Эх, не получится у меня разбудить Харухи, отплатив ей той же монетой.

Я и в самом теле барабанил изо всех сил, но Харухи не открывала. Кто угодно бы проснулся! Хватит притворяться спящей, открывай скорее!

— Харухи! Это Кен! Это очень важно, открой! Мы в большой опасности!

Ничего. Я прижался ухом к двери, надеясь услышать шаги или хоть какое-то движение. Ничего.

Я вздохнул. Думая, как же мне попасть внутрь, я почувствовал вибрацию под ногами и обернулся — вдалеке шагал аватар, почти такой же огромный, как тот, что чуть не убил меня. И он двигался в нашем направлении, разрушая дома по дороге одним ударом кулака.

Я встрепенулся, снял свой грязный, пыльный и кое-где даже порванный пиджак, обмотал его вокруг руки и попытался, как в кино, разбить окно рядом с дверью. Вскрикнув от боли, я понял, что мне это не удастся. Я начал в панике бегать по участку около дома Харухи в поисках чего-нибудь достаточно большого и крепкого и, наконец, нашел подходящий под эти параметры камень. Я, что было сил, кинул его в окно как заправский питчер, и звук разбитого стекла прозвучал для меня как «Страйк!».
Подбежав к продырявленному окну, я кое-как расчистил себе пространство, чтобы пролезть, но все-таки порезал руку и щеку.

Накоец, я оказался внутри, но так и не услышал ни единого звука в доме, лишь нарастающий гул снаружи.
Харухи, это уже за гранью всего разумного!
Неужели она действительно до сих пор спит? Я бегал по ее дому, пока, в конце концов, не нашел комнату, где Харухи лежала на своем футоне и, несмотря на мои крики, разбитое окно и усиливающийся грохот аватара, спала.
Она совершенно точно спала, потому что я видел, как ее грудь медленно поднималась и опускалась.

Времени было катастрофически мало. Я начал изо всех сил трясти Харухи за плечи и кричать ей прямо в ухо:

— Харухи, проснись сейчас же! Нужно срочно уходить! Мы можем погибнуть!

Но она совершенно никак не реагировала. Что с ней?
Я вспомнил о своем намерении снаружи разбудить ее такими же ударами по щекам, но увидев ее, у меня пропало всякое желание делать это. Ко всему прочему, я чувствовал, что даже это не поможет.

Я слышал, как гигантское существо разрушило соседний дом. Мне стало страшно как никогда.
Возненавидив себя за то, что почти не занимался спортом, я с большим трудом поднял Харухи на руки. Охохо, ты весишь как как Нагато и Асахина-сан вместе взятые! Хорошо, что Харухи спала в пижаме, иначе это бы удвоило трудности для меня.
И тут, когда я все-таки сумел выпрямиться, я услышал два громких тяжелых шага, один сильнее другого — аватар нависал прямо над домом Харухи. От этих двух шагов я едва не свалился с ног, но все же удержался. Я ухватил Харухи покрепче и побежал к двери, но, выбежав из комнаты, вспомнил, что дверь заперта.
Но, так или иначе, было поздно — аватар ударил по крыше дома сверху вниз, и все затряслось так, что я упал на Харухи, которую только что держал в руках.
Я слышал, как все вокруг рушится. Возможно, все произошло в один момент, но, по моим ощущениям, время замедлилось. Осыпались стены, дрожал пол, я почувствовал, как что-то упало на меня сверху, а затем...


___________________________
…нись, Кен…

- ммннмм…

…тит дрыхнуть…

- ммм, выходнооой жеее…

…

— Кен, да проснись ты, наконец! ВСТА-ВАЙ!

Нет-нет-нет! Ни за что! Будильник я не заводил, телефонного звонка я не слышал, значит, это либо какой-то подозрительно навязчивый сон, либо я зачем-то в такую рань понадобился своей сестренке. Отстань!
Только Харухи имеет право будить меня по всякой ерунде. Вернее, не имеет, конечно, но ее это никогда не волновало… И почему кровать такая жесткая? Назло мне?

Шлеп! Шлеп! — я достаточно остро почувствовал, что кто-то бьет меня ладонью по щекам.

— Ай! Ай! Больно! Что такое?

Мне ничего не оставалось, кроме как открыть глаза.

Все мое обозримое пространство занимало испуганное лицо Харухи. Ее глаза были широко раскрыты и светились в темноте.

Харухи?

— А? Харухи, что ты делаешь у меня… А? Где мы?

Харухи убрала голову, и я начал медленно подниматься.

— Кажется, мы около нашей школы. — сказала сидящая на коленях Харухи, одетая в школьную матроску, и неопределенно взмахнула рукой.

Я тоже был в школьной форме. Я огляделся и понял, что мы на вершине холма, ведущего к школе, почти у самой дороги.

— Я проснулась прямо на земле вот здесь, потом увидела тебя и разбудила. Я же точно помню, что ложилась спать у себя дома, как я здесь оказалась? И почему здесь все так странно выглядит? Кен, что здесь происходит? — с тревогой в голосе спросила Харухи.

— Не имею ни малейшего представления.

Харухи шумно вздохнула, а потом что-то пробормотала.

— Что ты сказала?

— Ничего.

Я готов был поклясться, что она сказала «Дежавю». Или это сказал я?

Я снова посмотрел по сторонам: было темно, но не так сильно как ночью.
Над собой я увидел то самое небо, которое даже трудно назвать так. Нечто среднее между пасмурным небом и открытым космосом. Совершенно точно мы были в закрытом пространстве… опять.
И почему все так похоже на мое последнее пребывание в нем, которое произошло, ни много ни мало, год назад? Разве что немного изменилось место нашего появления.

Краем глаза я увидел, что Харухи поднялась с земли, а я несколько секунд все так же стоял и смотрел в пустоту неопределенного серого цвета.
А затем в моей голове быстрым потоком пронесся весь тот прошлогодний случай, от начала и до конца. До конца. И у меня перехватило дыхание.

Я отвернулся от Харухи и замотал головой. Нет-нет-нет, не хочу думать об этом!
Еще не время, не время! Сейчас все не так, это уже было, есть другие варианты, думай о другом! Давай, у тебя же всегда отлично получалось выбрасывать из головы все важные мысли.

— Кен, что ты делаешь? — все еще взволнованно спросила Харухи.

— Да ничего, просто очень сильно удивляюсь всему этому.

— А, понятно. Как же все странно.

Идей у меня не было совершенно никаких, и я решил просто повторить то, что мы делали в тот раз. Я повернулся к Харухи:

— Ладно. Стоять тут без дела все равно бесполезно, пойдем, может быть, встретим кого-нибудь.

И тут я вспомнил: в тот раз мы не могли выйти за пределы школы, но сейчас мы очнулись уже далеко за ее территорией. Мне стало еще тревожнее: какие же, в таком случае, размеры этого закрытого пространства?

Мы начали спускаться по склону холма.
На тротуарах не было ни единого человека, а на дорогах — ни одной машины. Мы заглядывали в пустынные магазины, в каждом из которых был выключен свет, однако электроснабжение работало. Все это походило на самый успешный Час Земли в истории. На улице не горели ни фонари, ни даже светофоры. Впрочем, поскольку и машин тоже нет, это было не столь важно.
Мы шли несколько минут, но так и не достигли границы закрытого пространства.
Как же мне все это не нравится.

Я решил, что, пока не поздно, лучше нам вернуться к старому сценарию.

— Харухи, пока мы не ушли слишком далеко, давай вернемся обратно в школу. Раз уж мы очнулись недалеко от нее, это должно что-то значить. — попытался убедить ее я.

— Хорошо. — робко согласилась она. Странно видеть ее, покорно подчиняющуюся мне, а не наоборот. И я не могу сказать, что мне это нравилось. Я имею в виду часть о ее подчинении мне, чтобы вы знали.

Поднимаясь обратно на холм, я целиком был в попытках выбросить из головы дальнейшее возможное развитие событий, так что совсем забыл утомиться, когда мы вернулись к школьным воротам.
Мы остановились и оба посмотрели на возвышающуюся перед нами мрачную школу: там, естественно, тоже везде был погашен свет.

Внутри школы я продолжал вести себя так же, как и год назад, и делал все то же самое. Единственное отличие, которое я заметил — когда мы шли по коридору, Харухи не держалась за рукав моего пиджака, она вообще держалась от меня так далеко, что это выглядело даже странно. Может, от меня чем-то пахнет? Кажется, нет.
Если спросите меня, я скажу, что, по-моему, Харухи была испуганна и удивлена куда меньше, чем тогда. Более того, я думаю, все происходящее казалось ей, по меньшей мере, знакомым. А вдруг она полностью запомнила свой «сон», приснившийся ей год назад? Тогда она тоже помнит про… Нет! Коридор, лестница, окно, ключи, свет, ля-ля-ля. Мы подходили к комнате литературного кружка.

— Что ты там бормочешь, Кен? Не нагнетай атмосферу. — скорее недовольно, нежели взолнованно сказала Харухи, идущая примерно в метре позади меня. Похоже, ей надоело притворяться напуганной.

— Ничего особенного, но если хочешь что-то услышать, стой хоть немного поближе.

Я обернулся. Она ничего не ответила, но выражение ее лица было таким, как если бы она раздавила уродливого жука и смотрела на свою работу. У меня, конечно, было предположение, откуда взялось такое ее поведение, но…

Я открыл дверь нашей клубной комнаты, включил свет, и мы вошли. Да, за год наша штаб-квартира обросла множеством новых деталей. Я смотрел на разные предметы в комнате, и в моей голове возникали почти обесцвеченные образы событий, связанных с этим предметом, прямо как в кино. У меня сильно щемило где-то в груди. Неужели у меня уже началась ностальгия? Не прошло ведь и дня с того момента, когда я был здесь в последний раз, сидел за этим столом, пил чай Асахины-сан, приглядывал за Нагато, которая наверняка приглядывала за мной, играл в настольные игры с Коидзуми, пытался разузнать, что так старательно печатала на компьютере Харухи…

Пока я так и стоял, предаваясь воспоминаниям, Харухи успела пройти мимо меня и начать заваривать чай.
Кажется, год назад это делал я?
Жажда меня совсем не мучила, и я сел за стол в противоположном углу от наливающей чай Харухи просто так. Затем она села за стол с другой стороны и молча начала отпивать по чуть-чуть. Могла бы и спросить из вежливости. Или хотя бы просто налить и мне, не спросив.

Харухи глядела куда-то в окно, а я не мог определить, что лучше: смотреть на свои руки на столе или на командира исчезнувшей бригады SOS.

Когда Харухи допила чай и, таким образом, перестала делать что-либо вообще, я начал сомневаться в реальности происходящего. Не происходило абсолютно ничего. Ничто не двигалось, ничто не меняло форму, ничто не меняло цвет — я словно попал внутрь фотографии.
То же самое происходило и со звуком: то есть совершенно ничего не происходило, ни малейшего колебания. Такую тишину принято называть звенящей, но я был бы рад, если бы она была такой. Но нет — она была никакой.

А потом я вспомнил: в тот раз Харухи ведь убегала куда-то, а я оставался один, и тогда появлялся Коидзуми. Но сейчас Харухи по-прежнему сидела на стуле и смотрела в окно, держа в обеих руках чашку, по-видимому, уже давно пустую.
Пару раз ее глаза косились в мою сторону, но, замечая мой взгляд, она тут же возвращала свой обратно к окну и тихо хмыкала. Не похоже было, что она собиралась сорваться с места и помчаться в неизвестном направлении.
Кажется, мне пора было перестать сравнивать то положение дел с прошлогодним: общего между ними становилось все меньше. Черт.
Что мне делать?

Прошло еще какое-то время, ничего не изменилось.

Называйте меня человеком недалекого ума, но мне ничего не пришло в голову, кроме как продолжать следовать старому сценарию, пропустив эпизод с Коидзуми, хотя я и понимал, что в этом едва ли остался смысл.

Я поднялся со стула (после продолжительной абсолютной тишины скрежет отодвигаемого стула показался мне скрежетом циркулярной пилы, касающейся металлической пластины и, кажется, не только мне — Харухи от неожиданности вздрогнула) и направился к компьютеру.
«Нагато, пожалуйста! Ты никогда еще меня не подводила!» — говорил я себя, включая компьютер.
В комнате была Харухи, и было опасно общаться с Нагато, но мне ничего не оставалось. К тому же, Харухи явно не горела желанием даже подниматься со своего места. Я снова посмотрел на нее и почувствовал, как прессовальная машина внутри меня сжала все в одну точку — ее лицо почти ничего не выражало, но в ее глазах читалась такая грусть, какой я не видел никогда прежде.
Поскольку я закрыл собой часть окна, и ей было непросто смотреть туда, не столкнувшись со мной взглядом, Харухи сосредоточила внимание на чашку в своих руках.

Наконец, я нажал кнопку включения компьютера. А потом, спустя несколько секунд, я увидел:

Есть!

YUKI.N > Ты видишь это сообщение?

Я чуть было не вскрикнул от облегчения, но удержался и начал печатать:

— Да.

YUKI.N > На поддержание связи требуется колоссальное количество энергии. Связь может быть прервана в любой момент.

YUKI.N > Ты и Судзумия Харухи исчезли из реального мира несколько дней назад.

Сперва я хотел напечатать «Как нам выбраться отсюда?», но затем прочитал сообщение Нагато еще раз.

— Что значит несколько дней назад? Разве мы исчезли не вчера ночью?

YUKI.N > Нет. Вы перестали существовать в прежнем мире 689 дней назад.

Я не мог поверить своим глазам. Этого не может быть!

— Нагато, что все это значит? Я помню только вечер пятницы, потом я проснулся здесь!

YUKI.N > Я считаю, что вы с Судзумией Харухи оказались в повторяющимся отрезке времени. Похожее событие произошло летом прошлого года.

Мне стало трудно попадать по нужным клавишам. Опять восьмерка! Только этого не хватало! Оказывается, я здесь уже почти два года. В голове не укладывается.

— В вашем мире этот цикл тоже повторяется?

YUKI.N > Нет.

Это… это значит, что мир практически два года жил своей жизнью без нас. А как же…

Но Нагато могла в любой момент отключиться, поэтому я выбросил все на время из головы.

— Это значит, что ваш мир не уничтожился без Харухи?

YUKI.N > Да.

Я буквально чувствовал, как полученные куски информации вступают в химическую реакцию между собой в моей голове и начинают формироваться в нечто цельное, но я силой остановил это.

— Как нам вернуться обратно, Нагато? Почему цикл повторяется?

YUKI.N > Не знаю. Слишком много некорректных данных. Обработка невозможна.

Черт!

— А когда этот цикл начинается заново?

Обычно Нагато отвечала мгновенно, но сейчас моментального ответа не последовало. Курсор мигал, я ждал. Но через полминуты исчез и он, и надпись «YUKI.N >». Начала загружаться операционная система.
Похоже, это было все.

Я откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. Черт-черт-черт, черт. Черт.

Итак, что мы имеем?
Я снова застрял в новом мире, созданном Харухи. И я здесь не несколько часов, как думал, а… сколько там было? 689 дней. Шестьсот восемьдесят девять дней. Это… ммм… год и 324 дня… Почти год и десять месяцев. Это значит, что Асахина-сан уже давным-давно закончила школу и, наверняка, давно вернулась в свое время. Да даже Коидзуми уже успел закончить третий год и поступить в университет, или чем он там собирался заниматься после школы. Ведь мир без Харухи не рухнул, а значит, его работа давно сделана. Асахине-сан тоже не зачем было терять здесь бесцельно практически два года, и я ее не виню.
Похоже, лишь Нагато по-прежнему интересовалась Харухи…

А моя семья? Мои одноклассники? Сасаки с ее странной компанией? Что же было с ними? Неужели Нагато промыла мозги им всем? Похоже, я этого уже не узнаю.

Да уж, вот ведь куда привели меня мысли.

Ладно, нужно решать текущие проблемы.
Начнем с другой стороны: что делать мне? Я не хочу проживать с Харухи на пару промежуток времени непонятной длины в этом неуютном мире целую вечность. Я хочу обратно. Скажу больше, во мне так мало альтруизма и простого здравого смысла, что я хочу вернуться обратно вместе с Харухи, и, уж прости меня, Коидзуми, мне плевать, что у тебя опять появится куча работы. Но как, как нам вернуться? Как жаль, что я не успел как следует расспросить Нагато.

Я убрал руки от лица и взглянул на Харухи. Она сидела, наполовину развернувшись к двери, я не видел ее лица. Ее плечи иногда слегка вздрагивали, и я слышал что-то похожее на всхлипывания.
Наверное, у меня началось помутнение рассудка на почве стресса.

— Харухи.

Ее плечи перестали трястись, и она после небольшой паузы повернулась ко мне:

— Что?

Хотя я и был уверен, что это ни к чему не приведет, я все же попытался хоть что-то сделать.

— У тебя не появились идеи, как и почему мы здесь оказались?

— Нет.

— Может быть, вчера случилось что-то необычное, ну, например, после школы?

— Ничего необычного. — отрезала Харухи.

— Ну, расскажи, чем ты занималась после школы. — настаивал я, не очень-то понимая, почему я спрашиваю все это.

— После школы я пошла домой, разобралась с разными домашними делами, поужинала, посмотрела какой-то дурацкий фильм и легла спать. Ничего особенного, я же сказала.

Я не знал, что еще сказать. А какого ответа я ожидал? Что я хотел услышать?

— Ну а ты? — спустя несколько секунд спросила Харухи.

— Что я?

— Не придуривайся, — раздраженно сказала она. — что ты делал после школы?

Я судорожно сглотнул. Вот же идиот.

— Яа-а… да тоже ничего особенного. Тоже пошел домой, ну и там…

Я не успел закончить свою гениальную ложь, как меня разоблачили.

— Врешь.

— С чего ты взяла?

— Кен, кончай прикидываться идиотом! Когда я уходила из школы, я видела, как ты мило беседовал со своим «просто хорошим другом», Сасаки, а потом вы начали куда-то уходить. Но перед этим ты оглянулся и увидел меня. И можешь даже не пытаться говорить, что это не так!

— Аа-а! Так это была ты! Я просто увидел, как кто-то изо всех сил спешит домой, я даже не узнал тебя.

Окажись я рядом с тем собой, я бы как следует дал ему по роже за такой никчемный детский лепет. Харухи уже почти кричала:

— Да как ты вообще смеешь врать своему командиру! Ты самый слабый член бригады и еще умудряешься не повиноваться мне?! Сейчас же все выкладывай!

Разумеется, я не мог сказать ей правду. И я продолжал барахтаться в попытках обмануть Харухи, словно маленький ребенок, тонущий в мелком бассейне.

— Ну да, после школы я немного поговорил с Сасаки, но потом сразу пошел домой!

Харухи уже не пыталась говорить спокойно, она кричала:

— Хватит пороть чушь! Я же видела, что вы уходили вместе!

— Да как ты могла видеть это? Ты же семимильными шагами уходила оттуда!

— Так ты что, следил за мной?!

— А ты?!

У Харухи истерически дрожал голос, она вскочила со стула:

— Чем вы потом занимались с Сасаки?! Отвечай сейчас же!!

Я начал лихорадочно думать, чем могут заниматься парень с девушкой после школы в дружеских отношениях. Ответ никак не давался.

— Да ничем особенным! Мы с ней просто друзья! — закричал я и тоже поднялся.

— Тогда почему ты не можешь просто сказать мне, чем вы с ней занимались?! Почему ты не можешь ответить честно?

У Харухи было неописуемое выражение лица: на нем был и гнев, и горечь, и тоска, и отчаяние, и отвращение. На допросе ей сознался бы кто угодно и в чем угодно.
Но я не мог. Я стоял и смотрел на нее с открытым ртом, не способный вымолвить ни слова.

Харухи внезапно развернулась и выбежала из комнаты.
Я не сразу сообразил, что произошло, но затем помчался за ней. Она уже бежала по лестнице вниз, когда я оказался в коридоре. Я гнался за ней изо всех сил, но все равно было удивительно, что мне удавалось не отставать от нее. Харухи кричала не оборачиваясь:

— Отстань! Оставь меня в покое!

— Харухи, стой! Пожалуйста, остановись!

Конечно, она меня не послушала.

Каким-то чудом у меня получалось сокращать расстояние между нами. Наконец, около школьных ворот, я был уже достаточно близко и сумел схватить Харухи за руку. Мне кажется, я даже смог бы отразить ее удар ногой или подножку, или любой другой ее прием, но этого не понадобилось.
Может быть, в этом мире я куда лучший спортсмен?
Харухи лишь пыталась вырвать свою руку из моей.

Называйте меня законченным идиотом, или как еще захотите, но я был, словно шимпанзе, которую посадили в самолет в качестве пилота. Я понятия не имел, что мне нужно было делать. И я слепо продолжал повторять свои действия, что совершал прошлой весной.
У вас есть идеи получше? Оставьте их при себе, потому что это уже неважно. Тогда же сработало, должно сработать и сейчас! Разве может быть иначе?

Я повернул Харухи к себе, не отпуская ее руки.

— Отпусти, а то сломаю.

— Харухи.

Она по-прежнему пыталась вырваться.

— Что ты хочешь от меня?

Чего я хочу? Я хочу, чтобы все вернулось обратно.
Чтобы я снова оказался в своем мире, чтобы ты в нем оказалась.
Чтобы снова светило солнце.
Чтобы ты позвонила мне утром и проорала в трубку, чтобы я немедленно был у станции.
Чтобы мы потеряли весь субботний день в поисках чего-то необычного. Чтобы ты снова была той Харухи, которую я знаю, а не этой меланхоличной и истеричной девчонкой, которую даже я могу догнать, которая плачет у меня на глазах, которая не может без предупреждения даже сломать мне руку…

— Ничего. Я просто хотел сказать, что ты нравишься мне гораздо больше, когда ты радостная.

— Что ты несешь? — тихим голосом сказала Харухи, чьи глаза блестели от слез.

Пожалуйста, перестань так сильно сопротивляться! Мне и так совсем не просто дается все это.

— Когда ты улыбаешься, ты такая красивая, что зеркала, в которых ты отражаешься, сохраняют твой образ.

— Я не по… — начала шептать она, но я не дал ей закончить.

Свободной рукой я прижал ее к себе, а другой еще сильнее сжал ее руку. И я поцеловал ее. Снова.

Хотя я закрыл глаза и не видел лица Харухи, я чувствовал, как было напряжено все ее тело. От удивления? От возмущения? Неважно, ведь сейчас я начну телепортироваться в свою комнату в обычном мире. Сейчас будет сильный толчок и все произойдет. Прямо… сейчас.

Но ничего не происходило. Сколько же секунд я стоял вот так, прижавшись губами к губам Харухи? Секунду? Пять? Минуту? Если спросите меня, я бы сказал, что прошла вечность, плюс-минус пятьсот лет.
Я, превозмогая себя, приоткрыл один глаз и увидел лицо Харухи. Я и не думал, что у человека могут быть такие огромные глаза, так широко они были открыты у нее. Было похоже, будто ей только что мгновенно передали знания обо всех тайнах мироздания, к которым она была совершенно не готова.

Пожалуйста, верните меня обратно! Я же поцеловал ее! Скорее, скорее, скорее! Ну же!!!

И я почувствовал толчок. Но это была Харухи. Похоже, она, наконец, не выдержала и оттолкнула меня от себя. А потом я услышал тот чмокающий звук, на который в другом месте и в другое время можно было бы и не обратить внимания, но сейчас, в этот невероятно важный момент, он прозвучал настолько глупо и нелепо, что я счел это за насмешку вселенной надо мной.

Сжав губы так, что они побелели, Харухи на мгновение замерла, немного наклонившись ко мне и вытянув вперед шею, словно рассматривая какое-то вымершее миллиард лет назад животное, а затем с яростным воплем изо всех сил ударила ногой по моей ноге, да так, что я закричал от боли и неумело свалился на спину.

Харухи стояла и грозно смотрела на меня сверху вниз. До чего же высокой она кажется, когда лежишь. Словно вспомнив о только что случившимся, Харухи вытерла губы рукой.
Я лежал на спине и не понимал, остановилось ли у меня сердце, или же оно колотилось с такой частотой, что невозможно было выделить хотя бы один отдельный удар.
Я поцеловал Харухи, но ничего не случилось. Я все еще был здесь, в этом мрачном, пустом мире. Почему? Почему поцелуй не сработал? Неужели это конец? Неужели сейчас я умру от смертельного завершающего удара Харухи? Тогда я окрещу тебя богиней смерти, так и знай!
Стояла абсолютная тишина. А потом я услышал:

— Зачем ты это сделал?

Ну почему в последнее время ты стала задавать вопросы, которые я меньше всего хочу услышать? Почему бы тебе не спросить, какое у меня любимое блюдо? Или спросить название столицы Японии? Или спросить, чему равен одиннадцатый знак после запятой у числа Пи? Мне было бы легче ответить на все эти вопросы и еще на сто подобных им в придачу.
Но ты спросила меня об этом.

Что я должен ответить?

Я поднялся с земли.

— Харухи. Скажи мне, все, что произошло с момента, как мы очнулись в этом странном мире — тебе не показалось все это знакомым?

Гнев на лице Харухи переменился на недоумение.

— Что ты имеешь в виду?

— Хорошо, скажу точнее: очень давно, около года назад, тебе не снился похожий на это сон? Пожалуйста, ответь мне честно.

Харухи испуганно ахнула и снова широко раскрыла глаза.

— От-откуда ты знаешь? Мне снилось нечто подобное примерно год назад.

— Ясно. Мне тоже снился этот сон. Как и сейчас, тогда я проснулся в этом непонятном мире вместе с тобой. Я думал, что мы останемся в нем навсегда, но я не хотел этого, я хотел вернуться обратно. И тогда по каким-то причинам я понял, что чтобы вернуться, я должен поцеловать тебя. Сам не знаю, почему, и в чем здесь логика, но во сне мы ведь часто делаем какие-то глупые и бессмысленные вещи, верно?

Я на несколько мгновений остановился, а затем продолжил:

— Сейчас все было очень похоже на тот сон, и я решил, что для того, чтобы проснуться, мне надо сделать то же самое, что и тогда. Вот так.

Я замолчал. Я молчал и смотрел на Харухи. Все это время она не издавала ни звука и внимательно слушала меня.

— Я поняла. Но…

Харухи будто всеми силами пыталась заставить себя продолжить говорить. Наконец, ей это удалось:

— … Кен. Хотя я все время говорила, что тебе просто повезло, что я взяла тебя в бригаду, это неправда. Я взяла тебя не просто так. Я чувствую, что ты, ммм, особенный. Я не могу объяснить, чем. Я просто чувствую это. И я чувствую, что ты не рассказал мне всю правду. Прошу тебя, расскажи мне все до конца.

Она говорила все это так, словно произнесенные слова были для нее одной огромной полосой препятствий.

Она хочет, чтобы я рассказал ей всю правду.
О какой правде она говорит? А их что, несколько? Что она хочет услышать от меня? Что я должен ей сказать? Вихрь вопросов закружился в моей голове, и его нужно было превратить в один единственный ответ. Вот так задача.
___________________________
И тут меня снова пронзило сильнейшее ощущение дежавю. Я чувствовал, что я, во что бы то ни стало, должен правильно ответить Харухи. Если я сейчас ошибусь, то все будет потеряно.
Но что я должен ей сказать? Чего она ждет? Чтобы я снова рассказал ей о пришельцах, экстрасенсах и путешественниках во времени? Разве не это мне нужно ей сказать?

А затем я все понял.
Я понял, что должен сказать Харухи.
Кажется, сейчас мне придется пойти ва-банк. Коидзуми, где бы ты сейчас ни был — молись, что бы ты был прав во всем.

— Этот сон, что приснился мне год назад, на самом деле был ни чем иным, кроме как знаком для меня. Если он приснился и тебе, это может значить то же самое, но сейчас я говорю за себя. Этот сон настолько ясно и прозрачно намекнул мне на мои чувства к тебе, что любой идиот бы понял сразу же. Видимо, в этом и есть моя «особенность», как ты сказала, потому что я не понял. До этого момента, когда мне повторили все еще раз. И теперь, до меня, наконец, дошло.

Я глубоко вздохнул.

— Харухи, я тебя люблю. Несмотря на твою непредсказуемость, бестактность, наглость, упертость и еще кучу всего. А может быть, не несмотря, а благодаря этому. Да, точно, именно за это я и люблю тебя.

Не спрашивайте меня, как на меня смотрела Харухи. Я весь был поглощен этой речью, даже мои зрительные и слуховые нервы.

Когда я сказал все это, ко мне вернулось зрение, но я не мог понять, как ко всему сказанному мной она отнеслась. Может быть, здесь более плотный воздух, и слова медленнее долетают до нее, не знаю.

Воспользовавшись этим моментом спокойствия, я улыбнулся и сказал:

— Пока ты снова не сбила меня с ног, я попытаюсь помешать тебе сделать это.

И я крепко обнял Харухи, закрыв глаза.

Прошло еще мгновение, и земля начала уходить у меня из-под ног, сразу после этого я перестал ощущать тело Харухи.
А затем я почувствовал легкое дыхание около уха и шепот Харухи: «Я …»… Но я услышал лишь первое слово, потому что в тот же миг меня что-то толкнуло с другой стороны.
Я услышал звук столкновения и острую боль в затылке.
Открыв глаза, я понял, что лежу в своей комнате около двери.

Сработало. Сработало! Она поверила!
Как же я все-таки здорово сыграл. Никогда не считал себя хорошим актером, почему же в этот раз я смог сказать взбалмошной девчонке-тиранше, что я ее люблю, да так, что она мне поверила?
Свои очевидные ответы можете использовать в другой раз.

Я поднялся, потер ушибленный затылок и принялся ходить по комнате кругами.

Может быть… нет. Наверное, из-за адреналина в крови и невероятного желания, во что бы то ни стало, вернуться в наш мир. Да, определенно.
А Харухи? Получается, она ждала от меня этого ответа? Значит, Коидзуми, вечно надоедавший мне этой темой, был прав?
Но я так и не услышал до конца, что она шептала мне на ухо. Черт.

И я два года не мог ляпнуть ей это? Вот идиот!

Я замер на месте на секунду, а потом бросился из комнаты.
Добежав до комнате моей сестренки, я остановился и тихо открыл дверь: она спала на своей кровати. Было темно, и я для полной уверенности на цыпочках подошел к ней. У меня отлегло от сердца — это была все та же моя маленькая двенадцатилетняя сестренка. Я так же тихо вышел из комнаты, закрыв дверь, вздохнул с облегчением, и вернулся к себе.

Хотя я уже убедился, что мир вернулся на момент нашего с Харухи исчезновения, я все же раздвинул шторы и посмотрел в окно: начинало светать. Что? Уже почти утро? На часах было пять пятнадцать.

Я твердо решил загнать все события этой ночи, или, точнее этих 689-ти дней, в самый дальний уголок своей памяти и больше никогда их оттуда не доставать.

А сейчас… пора спать…

Я лег на свою любимую кровать и почти сразу же заснул.



Вжжж, вжжж, вжжж, вжжж…

— Да что это такое?

Моя подушка дрожала. Я поднял ее и обнаружил вибрирующий телефон. Какого черта мне звонят в такую рань! Я же только уснул!

Я ответил на звонок и недовольно пробурчал:

— Слушаю.

— Кен-кун, доброе утро. Прости меня, пожалуйста, за то, что разбудила тебя. Мне очень жаль! Но…

Асахина-сан? Мне позвонила Асахина-сан? Почему я не посмотрел, кто звонит?!
Я тут же начал быстро и неуклюже извиняться перед ней за то, что грубо ответил.
Асахина-сан весело хихикнула:

— Ну хватит, я совсем не сержусь! Я хотела сказать, что Судзумия-сан почему-то попросила меня, чтобы я позвонила тебе вместо нее. Но я не стала спрашивать у нее. Она сказала, что сегодня все должны быть у станции в двенадцать часов. Это все, до встречи, Кен-кун!

Я посмотрел на часы: ровно десять утра. Я, разумеется, совершенно не выспался. Закрыв глаза, я плюхнулся на подушку.
Хорошо, что не в девять, как обычно. Видимо, Харухи не робот, и ей тоже хочется хоть немного поспать. Я улыбнулся и повернулся на бок.

Я понимал, что если сейчас усну, то обязательно опоздаю, поэтому повалялся еще несколько минут и нехотя, но все же поднялся.
Чтобы хоть как-то улучшить свое состояние, я принял контрастный душ, позавтракал, выпив две чашки кофе, и отправился к станции.

Я мчался на велосипеде быстрее, чем обычно, чтобы прохладный ветерок обдувал мое по-прежнему сонное лицо — это, как ни странно, помогало мне больше, чем кофе и душ.
Заодно, таким образом я надеялся успеть хотя бы за полчаса до назначенного времени — вдруг случится что-то из ряда вон, и я не приду последним?

Подъезжая к станции, я уже заметил знакомую мне группу из четырех человек.
Я припарковал свой велосипед и посмотрел на часы в телефоне: 11:24.
Вы издеваетесь, да? Но я совершенно не злился, а, наоборот, был чрезвычайно рад увидеть эту вечно улыбающуюся смазливую физиономию Коидзуми, прекрасное лицо Асахины-сан, чье лицо было словно наркотик для глаз, и Нагато, лицо которой должно появляться первым в поисковой системе при запросе «серьезность». Как-никак, я не видел их почти два года.

Я также был рад видеть смотрящую на меня Харухи, которая выглядела немного сонной и очень недовольной.

— Ты опять опоздал! Это просто немыслимо! Штраф!

— Прости меня. Я, правда, очень спешил. Мне жаль, что я снова тебя огорчил.

Потом я улыбнулся и без всякой задней мысли добавил:

— Потому что мне больше нравится, когда ты радостная.

Сообщение отредактировал The: 10 Январь 2012 - 21:09