Семьдесят тысяч - немалая толпа. Узкие городские ворота небыли рассчитаны на такую нагрузку и самураи страны Облаков попросту снесли их, вместе с надвратными башнями и частью стены. Стальная река хлынула в пролом, отряды шиамов расплескалась по всему городу, залив жилые, торговые и ремесленные кварталы. Начался погром и грабеж.
─ Спасибо за работу, Райдзин-сама. ─ генерал захватчиков сделал рукой символ «Пылающее сердце», приложив ладонь к левой части груди, пальцами вверх, и слегка поклонился золотому воину-дракону. ─ Город в целости. Знатная добыча.
─ Не моя то заслуга, Такамори-сама, а вина трусливых мокриц. ─ великан-шиноби скрежетал зубами от злости и неутоленной жажды боя. ─ У местных солдат был приказ сжечь город, но как только мы атаковали их, водопадники бросили все и обратились в паническое бегство. Их было несколько сотен, а нас всего два десятка! Жалкие ублюдки. Мы подсекли пять или шесть десятков этих трусов, но даже погибая, они не сражались, а вопили и пытались убежать. Что за поганая нация? Меня тошнит от этой страны и живущих здесь беспомощных слабаков, убивать которых еще скучнее, чем резать коз на мясо!
─ Юидай разложил армию, а келькурусы уничтожили прогнившие останки. В Инакаве были собраны все, кто еще хоть как-то мог называться воином, и теперь у местных правителей вместо солдат осталось такое отрепье, что действительно мерзко марать о них руки. Но эвакуацию мокрицы грамотно провели. Никого ведь в городе не осталось?
─ Хоть с чем-то трусы справиться сумели. Город пуст. Ни стариков, ни нищих, ни инвалидов. Вывезли всех.
─ Императорский указ номер шесть - об особой ответственности за жизнь и здоровье граждан. ─ по-свойски встрял в разговор командующих самый бравый из капитанов, сопровождавших генерала. ─ Если бы наместник бросил нищету и стариков, почтенный Кано-сама выразил бы ему свое неудовольствие, а без личной армии, после такого только ножичек подточить, да принять ответственность.
─ После всех потерь, что понесла страна Водопадов за последние тридцать лет, ─ кивнул, ухмыляясь, генерал. ─ Вполне естественно для правителя беспокоиться из-за того, что людей в стране не осталось. Город-то, скорее всего, и без нас был вымершим четверти на три.
─ А теперь вот вовсе не осталось ни единой живой души. Сейчас, дайте одно мгновение! Предсмертное хокку этому городу будет звучать как…
─ Есть в этом городе живые души. ─ заявил вдруг воин-дракон.
─ Что?! Сенсоры водопадников облажались?
─ Нет. Пара бродяг подошла уже после завершения эвакуации. Молодая генетически измененная девушка и ребенок, по виду обычный. Расположились в одном из домов на ночлег. Девушка или сумасшедшая, или… еще хуже. Сенсор докладывал, что она создана по модели первых поколений.
─ Бесполая служанка богачей?
─ Да, господин генерал. Возможно это горничная-телохранитель, но слишком уж мирное впечатление она производит. Лично у меня есть подозрение, что нам попалась обыкновенная нянька, лишние органы которой были удалены только для того, чтобы избавить благородных господ от незаконнорожденных сыновей, а леди от стрессов и ревности.
─ В таком случае, дефекты разума у нее могут быть какие угодно. ─ сказал капитан. ─ Что там в ее череп при создании было заложено, да какие травмы она могла получить в награду за верную службу, известно одним богам. Бывает, боевые биоформы живут в своем собственном мире, с только им самим понятной логикой и взглядом на вещи.
─ Подаришь покой ее несчастной душе, Масаясу?
─ Я не любитель творить расправу над женщинами и детьми, мой генерал, но бесполая может таить немало сюрпризов, так что негласный долг командующего велит мне принять на себя тяжелый удар. Я оценю угрозу и ликвидирую ее. Райдзин-сама, смиренно прошу вас предоставить мне и моим людям сопровождающего, что покажет дом, в котором затаилась нежданная гостья этого несчастного города.
Солдаты располагались на отдых в соседних домах, крушили и грабили все вокруг, но этот дом не тронул никто. Шиноби селения Грома повесили над входом в него полотнище со знаком «охраняемый», и самураи даже близко не подошли к территории, право собственности на которую заявило командование.
─ Словно гордая скала посреди потока кипящей лавы. ─ капитан, за которым следовали еще двое бронированных великанов, вошел во двор дома и задержался на мгновение, чтобы полюбоваться островком тишины посреди грохочущего хаоса разрушения. ─ Я бы даже хокку сочинил, но что-то вдохновения нет. Все равно никто не ценит.
─ Позвольте открыть вам дверь, господин? ─ один из самураев, убедившись что дверь заперта, замахнулся ногой.
─ Стой! Мы же не дикари, чтобы так вламываться в чужое жилище. Сейчас все сделаю сам. ─ Капитан приблизился к двери и осторожно, стараясь не попортить доски и обивку, постучал в нее в нее шипастой латной перчаткой. ─ Эй, хозяева! Пустите усталых путников переночевать!
Оценив шутку, сопровождающие капитана самураи басовито и приглушенно засмеялись, но смех их резко оборвался и сменился полным изумления молчанием, когда замок на двери щелкнул, открываясь, и дверь широко распахнулась перед ними.
Если не можешь победить врага - присоединись к нему.
Кицунэ, руководствуясь этим общеизвестным высказыванием давних, сделала все, чтобы не провоцировать шиамов на немедленную атаку. Нужно было попытаться притвориться одним из них, по крайней мере изменить цвет кожи, но проблема оставалась в том, что никогда в своей жизни девочка-оборотень не видела близко ни урьяра, ни фарьяра. Катастрофа? Но один относительно темнокожий человек был с Кицунэ рядом с самого момента ее рождения. Хозяин.
Химарьяры, как верные сторонники шиамов, живущие на чужой территории, получили от светлокожих рас по полной, и обратились для шиамов в самых настоящих мучеников. В доказательство жестокости и беспощадности светлокожих. В этом было спасение для Кицунэ. Не будет же теперь один из шиамов нападать на химарьяра?
Кожа оборотницы обрела ярко выраженный серый цвет, радужки стали ядовито-желтыми. Длинные светло-коричневые волосы, типичные для келькурусов, были сброшены и вместо них отращены короткие черные. Почему короткие?
Кицунэ намеревалась выдать себя за мальчика. Девочка, путешествующая через пустынные земли почти в одиночестве, это очень странно и подозрительно. В обучающем видео о странах и народах, Хебимару показывал своему маленькому воспитаннику немало сцен, в которых шиамы… очень жестоко обращались с захваченными в плен женщинами. Хозяин рассказывал, что внедряемые южными странами специальные перевоспитанные темнокожие девушки в век Тишины пытались провести крупный саботаж и диверсии в стране Облаков, после чего шиамы очень сильно рассердились. Нельзя вызывать у них подозрений и напоминать о том инциденте!
Благо, что наличие материальной базы уже было разведано, одежда худощавого мальчишки-подростка, жившего в комнате на втором этаже, вполне подходила Кицунэ по размеру. Но разве это была главная из проблем? В любой одежде, Кицунэ выглядела как красивая шестнадцатилетняя девочка!
С лицом пришлось потрудиться, а фигуру не трогать вовсе. Ни о каком серьезном перевоплощении речи быть не могло, сильный фон энергии Ци спровоцировал бы шиамов на немедленную атаку так же, как кровь и рана жертвы провоцируют голодных акул. Благо, пока шел грабеж соседних домов, Кицунэ было дано достаточно много времени для осторожной работы с собственными силами.
Задумка оправдала себя. В глазах рядовых самураев, стоявших позади капитана когда Кицунэ открыла перед шиамами дверь, зажглось разочарование. Они-то размечтались, представляя себе молоденькую красавицу-няньку из богатой семьи! Золотой воин-дракон ошибся, развлечение отменяется.
─ Прошу вас, почтенные господа-самураи, ─ маленькая фигурка отступила в сторону, слегка склоняя голову и прикладывая правую руку к левой части груди, пальцами вверх. «Пылающее сердце»? Это же приветствие братьев по оружию, повсеместно распространенное среди детей огня! ─ Ваше общество - честь для меня!
Кицунэ храбрилась из последних сил. Маскировка, на которую оборотница возлагала свои последние надежды, сейчас казалась ей до безумия неубедительной и наивной. Похожа ли она на мальчишку вообще? Из-за боязни оставить фон Ци, лиса ведь даже грудь убрать не могла, и молилась теперь всем богам о том, чтобы майка, рубашка и легкая домашняя кофта спрятали от взгляда самурая предательские холмики. Убедительны ли мальчишеские черты ее лица, хоть немного? Надо сказать, что ей пятнадцать лет… нет, всего четырнадцать! На двенадцать-тринадцать лет она, наверное, по росту совсем не подходит.
Капитан, хмурясь, переступил порог и чиркнул вершиной шлема по потолку коридора. Доски, которым был выстелен пол, жалобно затрещали, с трудом принимая вес тяжеленных доспехов и массивного тела. Дом был явно не рассчитан на армейских самураев последнего поколения. Казалось, еще мгновение, и все строение с грохотом развалится, как шалаш, в который вздумал вломиться здоровенный дикий медведь.
─ Приветствую, боец. ─ раскатом грома пророкотал голос самурая. Великан мгновение поколебался, но не стал опускаться до прямых оскорблений и сделал ответный жест «Пылающее сердце». ─ Перед тобой лорд Тода Масаясу, владыка города Комаганэ и восьми деревень! Назови себя!
─ Да, великий лорд! ─ Кицунэ не промедлила ни мгновения. Историю, которая должна была прийтись по душе злым и жестоким шиамам, она, конечно же, придумала еще когда переодевалась. ─ Мое имя - Юрэй! (мстительный дух) Так я назвал себя сам. Рабское имя и кодовые обозначения я отбросил вместе с ошейником, который сам сорвал с себя!
─ О, сам сорвал ошейник? Смело. Откуда ты?
─ Я создан по спецзаказу семьи Цурута, владеющей городами и малыми поселениями в нескольких регионах страны Лесов. Проявил неучтивость и непокорность, был приговорен к ликвидации. Совершил побег.
─ Как оказался здесь?
─ Когда я не выдержал и проявил непокорность, убив издевавшегося надо мной вольнонаемного слугу, мои хозяева были в деловой поездке по стране Камней. Меня продали келькурусам на ликвидацию, и они посадили меня в какой-то темный охраняемый подвал, ожидая, когда прибудет караван от генетического центра, где планировались тесты… на живучесть. Келькурусы хотели определить выживаемость моего типа боевых биоформ. Но город Хобецу…
─ Хобецу? ─ Кицунэ не прогадала, шиам вспомнил название одного из городов страны Камней, что был разграблен и сожжен в недавней войне. А может этот капитан сам участвовал в разорении того города?
─ Да, господин. Когда войска шиамов напали, стража отвлеклась, и мне удалось освободиться. Я горел желанием просить детей огня принять меня в свои ряды, но… сначала, я должен доказать, что достоин. Мои хозяева, что держали меня в ошейнике, как собаку, издевались и глумились надо мной, мстя этим за свой страх перед шиамами, должны умереть. Они сбежали из Хобецу, но я буду преследовать их до самого родового поместья и там отплачу за все унижения.
─ Достойные слова сына огня. ─ сказал шиам и, обернувшись, движением головы приказал своим сопровождающим войти в дом. ─ Располагаемся на ночлег здесь. ─ сказал он. ─ Стандартная процедура.
─ Как прикажете. ─ солдаты ответили командиру с легкими поклонами. ─ Домик только хлипковат, проще было бы во дворе расположиться.
─ Не бойтесь попортить интерьер. Все едино утром город сожжем. Стулья и кровати выбросьте в окно. Если места для лежанок будет мало, пробейте стены.
─ Только прошу вас, будьте осторожнее. ─ сказала Кицунэ. ─ Если расколотить окна, дом быстро остынет, а… со мной ребенок, маленькая девочка, неизмененная генетически.
─ Мы знаем. Кто она? Твоя сестра?
─ Названная. Это дочь служанки моих бывших хозяев. Я нашел ее, когда добрался до дома, в котором хозяева жили до нападения на город. Ее потеряли в хаосе панического бегства.
─ Эта девчонка холодной расы?
─ Да, господин. Келькуруска. Но ее мать, и она сама… были добры ко мне. Пожалуй, единственные люди во всем мире, кто относился ко мне как к человеку. Поэтому я хочу вернуть ее матери. Это задача, равная по приоритету первой.
─ Понимаю. ─ капитан шиамов кивнул, в движении снова зацепив вершиной шлема потолок и оставив на нем еще одну рваную борозду. ─ В условиях всеобщей враждебности, даже простейшая доброта кажется божественной благодатью. Не бойся, можешь показать нам этого ребенка. Мы не тронем его. Даю тебе слово сына огня.
Кицунэ поклонилась и, убежав в соседнюю комнату, вернулась с Рими на руках.
─ Поднеси ближе. ─ капитан успел уже расположиться на металлическом табурете, который подал ему один из двоих самураев. Секунд пятнадцать грозный великан смотрел на сжавшегося и зажмурившегося ребенка, которого оборотница держала на руках. ─ Хм, немного не то, что я ожидал увидеть.
─ О чем вы, господин?
─ Эта девочка - не дочь служанки. Она долго голодала и серьезно больна. В хорошо обеспеченных слоях населения таких детей нет. Это крестьянский ребенок. Подобранный совсем недавно. То, что она - келькуруска, скорее всего, простая случайность. В стране Водопадов живет немало келькурусов. Твое командование подобрало ее в одной из деревень, что была покинута жителями из-за угрозы нашего нападения?
─ Нет, господин! О чем вы…
─ Молчать! Будешь говорить, когда я позволю тебе. Юрэй, значит, да? То, что ты никогда не был слугой богатого дома, очевидно при первом же взгляде на твое физическое состояние. Кто же ты? Скрытые селения часто используют агентов с темной кожей для слежения за передвижениями наших войск. Надеются, что мы, схватив такого агента, поверим в его лживые россказни и отпустим с миром. Странно, после сотен казней, даже холодные должны были понять, что это не работает. Цвет кожи не закрывает нам глаза. Ты - шпион, причем из селения с неопытным, или просто глупым командованием, которое совсем не заботится о своих солдатах. Выбор невелик. Селение Воды?
Кицунэ истекала потом. Ужас отбил у нее все соображение, парализовал и отнял способность говорить. Сейчас этот великан протянет руку и прихлопнет обеих девчонок, как мух. Бежать? Дом окружен тысячами, десятками тысяч шиноби и самураев. Неужели все кончено?
─ Видимо решили, напоследок, проверить, насколько мы жестоки. ─ капитан не спешил вершить расправу над шпионом, хотя двое его сопровождающих встали справа и слева от готовой упасть в оборок Кицунэ и изготовились пресечь любые попытки бегства жертвы. ─ Отправили ребенка, вручив ему, для страховки, еще одного, полностью беспомощного. Вот только мозгов и способностей у ваших дзенинов видимо не хватило проверить, насколько подходят оба соглядатая под легенду. Ты ведь почувствовал, что тебя «ведут» шиноби Грома, решил сдаться и попытаться нас обмануть, верно?
Кицунэ едва нашла в себе силы мотнуть головой. Она и правда не замечала слежки за собой. Просто сглупила, просто попалась. И теперь…
─ Не смей! ─ рявкнул вдруг капитан, видя, что «мальчишка» вот-вот упадет на колени и начнет умолять о пощаде. ─ Не смей унижаться, даже на краю смерти, иначе я сочту, что холодные сломали тебя, и избавлю мир от еще одного ничтожества! Дайте ему стул. Пусть сядет. Поговорим.
Самурай принес стул и помог одеревеневшей девчонке сесть.
─ Будь ты взрослым шиноби или сыном холодной расы, я не стал бы с тобой обмениваться даже парой фраз. Но раз ты юный воин-химарьяр, есть шансы на то, что ты все еще остаешься сыном огня. Ты говорил, что сорвал с себя рабский ошейник? Сильный, мужской поступок! Я готов дать тебе шанс действительно сделать это. Сейчас ты - раб. Раб холодных, которые манипулируют тобой и воспитывают так, чтобы ты был их верным слугой, чтобы даже не пытался взглянуть на себя, как на сильного, как на человека. Чтобы даже не пытался посмотреть на них открытыми глазами и увидеть, насколько жалок их социум, насколько они слабы и близки к полному своему вымиранию. Я отпущу тебя, подарю еще один шанс взглянуть на окружающую действительность и вглубь себя самого.
Оборотница вздрогнула. Ее отпустят? Им с Рими сохранят жизнь? Но почему? Неужели цвет кожи все-таки сработал?
─ Унижали ли тебя в том социуме, которому ты принадлежал, до этого самоубийственного задания? ─ продолжал монолог капитан разорителей и убийц. ─ Мне прекрасно известно, что творят с химарьярами в землях, захваченных холодными расами. Но чтобы ты подчинялся им, чем-то холодные купили тебя. Легко представить чем. Все способы манипулирования человеком давно изучены. У тебя есть семья? И эта семья - химарьяры? Нет, иначе ты не был бы бесполым. Сам факт того, что тебя создали калекой - показатель страха. Значит, у тебя есть только один или пара людей, что проявляли к тебе доброту. Посмотри на тех, кто называет себя твоими близкими. Действительно ли есть в их душах хоть что-то, кроме желания использовать тебя, как безвольную машину? Не подселило ли их к тебе руководство селения? Холодные расы собственную нацию уничтожают с подлинной ненавистью и демоническим торжеством, они променяли собственных детей на сиюминутные удовольствия. Не глупо ли мечтать, чтобы подобные твари, искалечив ребенка чужой расы, вдруг приняли его как родного? Есть ли у тебя хоть один настоящий друг?
Кицунэ молчала. Да, друзья у нее есть, и эти друзья настоящие. Ведь калечили ее не те, к кому она стремилась душой. Ее семья - люди родные настолько, что и представить себе не может этот железный болван, что громогласно вещает с высоты своего исполинского роста. Вот только он не подозревает, что вещает в пустоту, ведь Кицунэ не химарьяр и…
Но что же происходит тогда с настоящими химарьярами? Хозяин, творец чудовищ, ведь был тем самым сыном огня, что остался в одиночестве среди «холодных» рас. Подселенные командованием друзья. Люди, проявляющие доброту по приказу…
Капитан шиамов, тем временем, продолжал.
─ Вижу по реакции, что друзья у тебя есть. Есть ли любимая? О, проблеск жизни в глазах. Значит есть. Присмотрись к ним еще раз, парень. Оцени, действительно ли важен ты для них? Действительно ли нужен ты той, к кому испытываешь чувства? Для белых женщин, мужчина - источник ресурсов, бесплатный раб. Тем более в твоем искалеченном состоянии. Хочешь по-прежнему быть рабом? Я не стану убивать ни тебя, ни того ребенка, что вручили тебе для лучшей маскировки под беженку-бродяжку. Рейд закончен и мы возвращаемся на корабли, так что никакой опасности для нас ты не представляешь. Утром я позволю тебе уйти и вернуться туда, где тебя ждут. Главное во всем этом то, с какими чувствами длится ожидание. Если с любовью и надеждой, если твои близкие будут искренне рады твоему возвращению - продолжай сражаться за них. Если же ничего кроме похвалы от командования и снисходительной улыбки от своей подружки ты не заслужил… убей столько своих «друзей», сколько сможешь, и уходи. Это не приказ, просто дружеский совет.
─ Убить?
─ Холодные деградировали настолько, что мало отличаются от животных, больных тяжелым поражением мозга. Если тебе повезло попасть к людям - береги их. Рядом с ними не будет позором умереть достойно. Но если же тебя держат в рабстве стая сумасшедших обезьян, то… сражайся и беги. У тебя, в отличие от миллионов других обезьяньих рабов, есть куда бежать. Белокожие рабы, ослабленные так, что не могут уже даже мстить, бегут из этого мира средством алкоголя, наркотиков и петли. Статистика суицида белых рас похожа на радиосводки с мест боев. С каждым годом светлокожие вымирают все быстрее, и гибнет цвет их нации - рабочие, инженеры, земледельцы и ученые. Обезьяны-паразиты же плодятся как саранча и давят интеллектуальный слой своей звериной мускульной массой. Просто бросить все и последний раз плюнуть врагам в лицо собственным самоубийством - это выбор белых, которых предал собственный социум. Но ты можешь не просто сдаться и отомстить обезьянам лишением их раба. Твоя нация и твой народ ждут тебя. Брось служение сумасшедшим и приходи в страну Облаков.
На этом разговор, вернее практически монолог, был завершен.
Самураи приготовили ужин из своих запасов, щедро поделившись ими с Кицунэ и Рими. Обоим девчонкам под взглядами самураев кусок в горло не лез, но прекрасно понимая их состояние, шиамы не стали настаивать на хорошем питании и отпустили спать без лишних разговоров.
Кицунэ, ласково шепча нежности тихо плачущей Рими, успокоила и укачала ребенка, но сама не смела сомкнуть глаза. Она со страхом прислушивалась к каждому звуку продолжающегося погрома снаружи и к каждому шороху внутри дома. Абсурдно было думать, чтобы жуткий великан, пощадивший детей при уличении в наивной и неумелой лжи, решит вдруг подкрадываться к спящим и убивать их, но Кицунэ продолжала трястись и слушать: не передумает ли самурай? Общеизвестно ведь, что шиамы ведут тотальный геноцид, убивая женщин и детей так же легко, как вражеских солдат. Неужели они всей нацией действительно верят, что светлокожие настолько уродливы и плохи, что их нужно истреблять как бешенных зверей? Почему не только шиамы, а буквально все так уперто и упрямо твердят о вымирании? Ведь тотальной войны больше нет! Северная империя уже никому не угрожает! Что же, будь все проклято, творится в этом несчастном мире?!
Чувствуя как меняется ее страх, как дурное и горькое чувство безысходности начинает душить, Кицунэ поднялась и, держа спящую Рими на руках, выглянула из комнаты. Осторожно, стараясь не шуметь, она спустилась на первый этаж и остановилась в коридоре, глядя на великана, что не снял броню даже на отдыхе и сейчас, сидя на все том же железном табурете, больше походил на искусно выполненную цельнометаллическую статую воинственного тенгу. Но, все же, это был живой человек. При приближении Кицунэ, он повернул голову и взглянул на нее с выражением уверенности и силы во взгляде. Он не спал. Приняв решение сохранить жизнь потенциально враждебному человеку, капитан принял на себя весь груз ответственности и лично присматривал за чужаками, охраняя покой и жизнь своих подчиненных. Неудивительно, что шиамы шли в бой с такой безоглядной фанатичностью. Хебимару, обучая Кицунэ, уверенно заявлял, что в стране Облаков каждый капитан - отец солдатам.
─ В туалет понадобилось? ─ с легкой иронией поинтересовался самурай.
─ Нет. ─ Кицунэ покачала головой. ─ Масаясу-сама, вы… вы так уверенно заявляли о вымирании светлокожих рас, что я подумал… вы знаете почему это происходит.
─ Конечно, я знаю. И секрета в этом никакого нет, я все тебе расскажу, но эта повесть будет очень долгой, а сейчас есть кое-что поважнее. Я переговорил по рации с нашим врачом. Он согласен осмотреть ту девочку, что ты носишь на руках. Вопрос теперь только к тебе. Важна ли она для тебя лично и для тех людей, что тобой командуют? Или, отыграв свою роль в маскировке, она со свернутой шеей полетит в овраг?
─ Что?! Вы… великий лорд, вы…
─ Ха-ха, как раздулся от возмущения, даже ростом выше стал! Успокойся, молодой боец. Мир тебе еще не такую грязь в лицо плеснет. Дети для холодных рас - досадная помеха в жизни, надоедливый паразиты, от которых матери имеют полное моральное и юридическое право спокойно избавляться.
─ А… отцы?
─ Кто будет спрашивать их мнение? ─ великан хохотнул. ─ Ладно, одевайся и пойдем. Как говорится, - храм за плакальщиками не ходит.
Погромы в городе начали мало-помалу утихать. Дома были слишком малы и хрупки, расположившиеся на отдых самураи по большей части спали у разведенных во дворах костров. Некоторые все еще расхаживали по улицам, что-то обсуждая и хвастаясь добычей, найденной в брошенных домах. Но среди этой добычи не было золота или предметов искусства. Действительно дорогие вещи шиамы всегда сваливали в общую кучу, дележом которой занимался после завершения рейда капитан каждой отдельно взятой группы войск. Сейчас, кто-то волок на плече дорогую меховую шубу, кто-то электронику, а многие и вовсе шли, держа в руках не что иное, как книги. Один из таких библиофилов увлеченно читал, сидя на обломке разбитой каменной стены разрушенного дома. При приближении капитана, он проворно вскочил и, держа книгу в левой руке, правой сделал знак «Пылающее сердце». Масаясу ответил ему тем же знаком и продолжил свой путь. Кицунэ семенила следом за великаном и из любопытства попыталась рассмотреть, какая литература привлекает самых страшных и беспощадных палачей обитаемого мира. На обложке значилось «Зеленые океаны запада и востока. Поиски и мечты». Книга о землях, обжить которые люди не сумели из-за неистово буйствующих джунглей, в новые времена ведущих тотальное наступление на впавшие в запустение западные земли? «Поиски и мечты» - это об экспедициях, искавших в джунглях других людей, что могли уцелеть в давней войне и выжить в эпоху глобального обледенения планеты? Неужели поиск других цивилизаций интересует тех, кто даже живущие рядом народы приговорил к смерти? Абсурд какой-то.
Сумятица в мыслях Кицунэ ненадолго улеглась только когда она увидела происходящее на центральной площади города. Покрытый льдом зимний фонтан в центре пересечения всех улиц, шиамы завалили деревянными обломками домов и подпалили так, что пламя взметнулось до небес. Вокруг этого исполинского костра кружились в слаженном танце не меньше двух десятков рослых и стройных темнокожих красавиц с символикой и мотивами огня в рисунке на яркой одежде. Вооруженные веерами, они исполняли сложный и красивый танец, а музыкой им служил грохот от стройного притопывания ног и хлопков ладоней полутора тысяч расположившихся вокруг огня самураев. Воистину, достойное дикарей занятие.
Но когда отступил первый скепсис, маленькая лиса была потрясена, насколько в действительности был красив своей энергией танец армейских дзеро и как слаженно звучал задаваемый самураями ритм. Тысячи хлопков и ударов ног о землю создавали единый рокот, полный духовной силы. В этом действии чувствовалась уверенность и мощь, шиамы сплачивались между собой так же, как были сплочены и едины в бою. Один человек - ничто. Тысяча - сила. Десятки тысяч - сила, способная на великое свершение. Народ, сплоченный воедино - непобедимый бог. До подобного единства очень далеко было даже келькурусам, а уж о разрозненных и эгоистичных социальных группах других стран говорить и вовсе не приходилось.
Окунувшись в окружающую великий костер атмосферу, Кицунэ поняла, почему Хебимару говорил о том, что вымрут все народности мира, но шиамы или выживут или продержатся дольше всех.
«И все равно вы гады». ─ мысленно бубнила напуганная и впечатленная оборотница. ─ «При такой силище другим бы помогли и все вместе выжили, так нет, надо напасть и беспощадно добить»!
Возмущение возмущением, но жить хотелось, и потому Кицунэ не произнесла ни слова вслух.
Жрецы шиамов обнаружились у хранилища сокровищ местного храма. Они перебирали различное ритуальное барахло и свитки, ставшие их добычей. Выглядели армейские храмовники тоже не очень-то близко к классическим каннуси. Все они были сплошь в тяжелой броне и Кицунэ ни за что не отличила бы их от воинов первой линии, если бы один из них, самый рослый и плечистый, не размахивал гохэем (ритуальная палочка с фигурно нарезанными лентами бумаги) и не выкрикивал предупреждения богам и духам о том, что храм сейчас будет сожжен.
─ Пара любопытных книг нашлась. ─ сказал этот жрец, когда они обменялись приветствиями с лордом Масаясу и капитан спросил о добыче. ─ Будет что на досуге почитать. Все как всегда, холодные вывезли золото и драгоценные безделушки, а истинное сокровище оставили нам. Я уже отдал приказ принести пару бочек горючего с теплостанции. Тот, кто спас золото и бросил книги - недостоин храма.
Беседа длилась еще несколько минут, прежде чем каннуси обратил внимание на Кицунэ и Рими.
─ Те самые странники, о ком вы говорили, Масаясу-сама? ─ земля вздрагивала под латными ботинками жреца, когда он сделал пару шагов к перепуганным девчонкам. ─ Парень, покажи мне свою сестру. Не бойся, я не верю в миф про дефектные гены и не стану причинять ей вреда только потому что она холодной расы. Гельминтоз, говорите? Настоящий бич плохо обеспеченных слоев населения южных стран. Сейчас посмотрим. ─ призрачное синее пламя заплясало над кончиками пальцев жреца и, коснувшись Рими, влилось в ее биополе. ─ Да, все верно. Не переживай, боец. Дело серьезное, но не смертельное. Лечение подобных болезней давно уже не проблема в цивилизованном мире. Нужно просто вытравить гадов, что мучают твою сестренку, и все будет хорошо.
─ Вы поможете нам, каннуси-сама? ─ чувствуя добрые интонации в голосе великана, с надеждой спросила Кицунэ.
─ Конечно. И даже карту медицинского страхования не спрошу. Мы же не обезьяны, чтобы отказывать в помощи людям из-за того, что у них документы не оформлены. Сейчас соберу лекарства.
─ Вы не ненавидите холодные расы, каннуси-сама? ─ спросила Кицунэ, ожидая обещанное и вспоминая слова жреца о мифе про дефектные гены.
─ Хороший вопрос. ─ жрец копался в своей сумке, вынимая одну за другой пластиковые пластинки с запечатанными в них таблетками. ─ Представь, что рядом с твоим домом живет огромная стая злобных павианов. Эти павианы постоянно лезут к тебе во двор, воруют вещи, ломают то, что ты строишь, круглые сутки дико визжат под окнами и могут загрызть твоих детей, если ты зазеваешься. Такая картина лучше всего иллюстрирует отношения жителей районов тектонического разлома со всеми остальными нациями. Мы громим логовища павианов, укрепляем собственные стены, проводим акции устрашения и истребляем проклятое зверье по мере сил. Ненавижу ли я холодные расы? Никогда об этом даже не думал. Мы просто продолжаем жить своей жизнью. Ты читать умеешь?
─ Д-да… ─ промямлила Кицунэ, смущенно и не слишком уверено. Сложно было сказать, что больше смутило маленькую лису - откровенный ответ воина-храмовника, или ее собственное плохое знание иероглифов.
Сложив пластинки с таблетками в стопку, шиам взял лист бумаги и написал на нем график приема лекарств, указав рядом с названиями препаратов также цвет и форму таблеток. Инструкция ведь пишется для детей, а по тону ответа мальчишки он понял, что с чтением у того явные проблемы.
─ Препаратов хватит на полный курс лечения. ─ сказал он, отдал Кицунэ листок и доходчиво разъяснил написанное, указывая на каждый знак и каждую цифру. ─ Здесь и противогельминтозные средства и все, что необходимо для поддержки организма. Строго соблюдай сроки приема и дозировку. Пациент еще совсем мал, но я учел это, так что можешь ни о чем не волноваться. Вот. А это - для тебя.
─ Что это? ─ удивленно спросила Кицунэ, принимая еще один пакет с таблетками. Разве она больна?
─ У тебя явные гормональные проблемы. Фигура, формирование мышц и оволосение тела откровенно по женскому типу. Ничего удивительного в виду особых обстоятельств. Твое тело само не знает, мальчик оно или девочка. Если не будешь принимать таблетки, станешь откровенно непривлекательным. Так что дарю. Бери, у нас этого добра пара мешков.
─ А зачем вам столько? ─ простодушно спросила Кицунэ.
─ Военная тайна. Если скажу, самурайши убьют. Сейчас распишу дозировку и курс лечения, постарайся чтобы твои командиры лекарства не отобрали. Могут попытаться. То, что ты в таком запущенном состоянии, говорит, что командованию на тебя буквально плевать. Уроды моральные. Придется тебе самому о себе заботиться. Вот, держи памятку, можешь начинать лечение сегодня же…
Заверив, что все поняла, Кицунэ принялась благодарить врача за помощь, но тот заверил, что это ему ничего не стоило, пожелал детям удачи и, поклонившись капитану Масаясу, вернулся к своему прежнему занятию. Как раз бочки с горючим с теплостанции подтащили. Пациентам помогли, пора пожарище учинять.
«Шиамы - народ контрастов». ─ подумала Кицунэ, сотворив короткую молитву, в которой попросила у богов и духов прощения за то, что не может спасти этот храм от уничтожения.
Миновала опасность или нет, но после всего произошедшего чувствовать Кицунэ начала себя увереннее. У нее даже хватило смелости на обратном пути от обреченного храма первой заговорить с капитаном шиамов.
─ Масаясу-сама, ─ сказала она, попросив предварительно прощения за дерзость. ─ Та долгая повесть о бедах обитаемого мира, если это возможно, я все-таки хотел бы послушать ее. Я видел сам, что происходит нечто по-настоящему страшное, но никак не могу понять что именно. Почему… почему вымирают светлокожие расы? Война закончена. Теперь все изменится?
─ Нет, ничего не изменится. ─ мрачно ответил шиам. ─ Когда-то, давным-давно, население обитаемого мира превышало, по словам историков, три миллиарда. Сейчас осталось шестьсот миллионов. Первые четыре столетия борьбы за власть, восстаний, голода и болезней, сократили численность человечества на две трети. Сражения, резня мирного населения, голод и болезни, конечно же, унесли гораздо больше трех миллиардов, но естественное деторождение никто не отменял и человечество, запустив попутно клонирование на максимум, кое-как восполняло хотя бы часть своих потерь. Разруха, хаос, деградация наук, всеобщее истощение сил и ресурсов. Предел достигнут? И вот, внезапно, на головы ничего не подозревающих людей обрушился целый век мирной и относительно спокойной жизни. Спасение. Но к ужасу социологов и аналитиков всего мира, век Тишины забрал из уцелевшего миллиарда еще триста миллионов, и эти потери не возобновлялись. Запустение охватывало даже те города, что кипели жизнью и в годы самых страшных сражений. Голод? Его не было. Чума? Медицина не в таком глубоком упадке, чтобы допустить столь масштабную катастрофу. Что же произошло, спрашиваешь ты?
Корни проблемы, как ни странно, были во все той же массовой гибели мужского населения в сражениях великих войн. В бойне четыреста шестнадцатого года под стенами селения Воды сложили головы шесть миллионов самураев, а сколько мужчин полегло в последовавшем по всему миру переделе власти, никто не способен даже приблизительно подсчитать, но при сложившемся до этих потерь дефиците мужчин один к трем, любой может легко представить, сколько женщин остались одиноки. Глядя на счастье тех, кому повезло создать семью, стареющие одинокие дамы медленно сходили с ума и ворчали на недопустимую распущенность красоток. На предателей-мужчин, что легко бросали отцветших леди ради ярких глаз юной красавицы. На гейш и ойран, что флиртовали с чужими мужьями. На подрастающее поколение, которое, конечно же, вело себя совсем не так, как надо.
Долго накапливаемая злость привела к образованию комитетов по соблюдению нравственности, верховные представительницы которого не стеснялись обращаться к великим дайме. И дайме прислушивались к их речам, ведь сложно не прислушаться, если собственная армия уничтожена, а среди благородных самурайских дочек не десяток и не сотня суровы настолько, что одним ударом кулака запросто свернут челюсть любому армейскому самураю.
Посыпались жалобы от женщин, обиженных распоясавшимися мужчинами. Повалили новые законы и правила. Показательные суды и расправы поставили лиходеев на место. И не только их, ведь вопли страдальцев, кричащих о том, что их оболгали обозленные стервозы, сложно было услышать сквозь многогласый хор единодушного и по-женски солидарного обвинения. В итоге загреметь в тюрьму за изнасилование легко можно было попросту не уделив внимания дамочке, которая сохла по тебе последнюю пару лет. Случайное столкновение с коллегой по работе легко могло превратиться в домогательство, а попытка познакомиться с девушкой в кафе обернуться неделей тюремного заключения, за «оскорбительное и аморальное поведение в общественном месте».
В решении практически любых споров, суд без лишнего внимания к деталям вставал на сторону женщины. Домохозяйки держали в страхе своих мужей угрозами обращения к стражам закона или, хуже того, написанием письма в службу добровольной взаимопомощи.
Государство шло на уступки, выделяло пособия, свирепо карало мужчин за любую провинность, но женщины продолжали страдать. Почему-то им не уделялось больше внимания и заботы, а подвергшиеся репрессиям мужчины не стали нежнее, вернее и многочисленнее. Более того, в мужчинах начала работать такая простая функция живого организма, как инстинкт самосохранения. Если твоя жизнь может быть уничтожена в одно мгновение ока, если твои друзья, знакомые и родные тяжело пострадали, то естественно, что внутри рождается горькое чувство, состоящее из настороженности и страха, из агрессивности к источнику опасности. Но в годы начала расцвета маразма, никто даже не думал о начале сопротивления. Ведь все выглядело вполне невинно. Мужчины любят женщин. По-разному, в силу своих умственных и духовных сил, но пока мужчина не изуродован, все самое теплое и светлое в душе каждого связанно именно с женщиной. Не подозревая подвоха, мужчины дарили своим возлюбленным все новые блага и смеялись над откровенно бредовыми воплями самых ярых блюстительниц нравственности об угнетенном и рабском положении женщины.
Смеялись, пока стало вовсе не до смеха. Женщины, поверив в то, что они порабощены и угнетены, захотели свободы. Свободы от любых обязанностей, от любой ответственности. Началось насаждение культа принцессы, по которому от девушки не требовалось ничего. Ни домашнего уюта, ни заботы о физическом и психологическом состоянии мужчины, ни, даже, мыслей о продолжении человеческого рода.
Оставшиеся бездетными, влиятельные старые девы начали убеждать себя и, попутно, убедили миллионы молодых девочек в том, что дети - кровососы, пожирающие жизнь своих матерей. Они уносят здоровье, красоту и молодость, тянут нервы и деньги, отнимают время. Мужчина держит женщину в кухонно-стиральном рабстве? Сволочь и негодяй, но ребенок в тысячи раз хуже его. Мать тратит себя на заботу о детях, а сверхсовременная свободная женщина занимается собой и цветет, цветет… как пластиковый цветок на могильном венке, но это уже никому не нужные тонкости.
Абортарии повыскакивали, как гнойные чирьи. Новорожденных младенцев начали находить в мусорных баках и на обочинах дорог. Женщины избавлялись от паразитов.
Но если ребенка можно было просто убить, то с мужчиной было сложнее. Почему-то он начал ощутимо нервничать и злиться. Он не желал радоваться, когда по возвращении домой после трудового дня все чаще вместо отдыха и пополнения сил получал от своей избранницы жесткий моральный прессинг. Скандалы и упреки сыпались на головы усталых мужей, озлобляя их, подрывая здоровье и психику. Мужчины начали огрызаться. Их еще нужно было воспитать. Воспитать и отомстить, сразу за все.
Воспитание начинается с детства. Внедрив в школы и детсады своих сторонниц, комитет нравственности ловко и быстро монополизировал воспитание новых поколений. Старые злобные тетки, дышащие ядом от одного упоминания о мужчинах, с рвением взялись за создание принцесс и лакеев. Мальчик обязывался быть тихим, послушным, скромным. Ничего особенно страшного? Вот только брили под эту мерку буквально всех, вышибая энергичность, инициативность, упрямство и любопытство из тех, у кого эти качества были заложены генетически. В любых играх, даже откровенно мальчишеских, главной назначали самую энергичную и гордую девочку. Вскоре к лучшим качествам, которые желали видеть воспитательницы в своих подопечных мужского пола, появилась исполнительность. В детсадах мальчики заправляли постели за девочками, в школьных столовых ученики сначала приносили обеденные наборы своим одноклассницам, и только затем садились есть сами. Мотивировалось это тем, что мальчик, как защитник и хранитель семьи, всегда обязан проявить свою заботу о девочке. Осторожно, присматриваясь к реакции общественности, в школах и институтах начали вводить улучшенный питательный рацион для девочек, мотивируя это необходимостью заботы о здоровье будущих матерей. Общество, обеспокоенное резким падением рождаемости, возмущаться не подумало, и вскоре наборы для мальчиков и девочек перепутать стало невозможно ни по вкусу, ни по содержанию ни по оформлению. А если ученица по доброте душевной решала поделиться своим обедом с уставшим от пресной еды приятелем, в глазах подростков это выставлялось преступлением, достойным только презрения и осмеяния. Настоящий мужчина должен быть сильным и ограничивать себя в удовольствиях. Слабой и утонченной женщине можно позволить себе легкое чревоугодие, но мужчина… мужчина ведь не носит яркие платья с бантиками и кружевами? То же самое и со вкусом пищи.
Одежду, кстати, тоже не забыли. Мужская мода стремительно теряла цвета и рисунки, упрощалась, превращалась сплошную беспросветную серость, пока вовсе не умерла. Мужская мода? Даже словосочетание какое-то гадкое, противоестественное. Или кто-то думает, что просто так в последние десятилетия мужской модой занимаются одни сумасшедшие?
Обе тихие реформы не получили от общества серьезного сопротивления. Общество было слишком занято борьбой с демографическим кризисом. Давило налогами бездетных мужчин, выселяло холостяков из хорошего жилья, лишало их престижных рабочих мест, но сотни тысяч молодых мужчин даже после таких репрессий не спешили искать себе спутницу жизни среди скрежещущих зубами одиноких стерв, любовно выращенных из милых девочек старыми матриархами комитета нравственности. Более того, все больше семей распадались на первом же году их создания, мужей не удерживала даже угроза отъема в пользу жены всех накопленных средств и жилплощади.
С треском рушился социум, деторождение камнем стремилось вниз, но комитет нравственности рос как раковая опухоль, вбирая в себя тысячи эмансипированных женщин, изуродованных табаком, алкоголем, тяжелой работой, психическими и физиологическими болезнями, к которым приводит одиночество и полное отсутствие любви.
─ Ужас. ─ выдохнула Кицунэ.
─ Да уж, пострашнее чумы и войны, вместе взятых. ─ согласился Масаясу. ─ Светлокожие запустили механизм самоликвидации на полную мощь. Их цивилизация катится в пропасть и существовать холодным расам осталось совсем недолго. В пределах сотни лет, может даже при жизни моих детей, наступит крах светлокожих.
─ Но… ─ Кицунэ замялась, боясь задать новый вопрос и рассердить великана.
─ Удивлена, что не слышишь в моем голосе ликования? ─ капитан самураев, остановившись посреди улицы, стоял и смотрел на полыхающий в пересечении улиц великий костер. Расстояние было достаточное, чтобы грохот хлопков и топот ног не заглушал слова говорившего. ─ Отвратительно… отвратительно видеть твоего давнего врага в таком жалком, презренном состоянии. Все равно, что воин, войдя в дом соперника, сражениями и противостоянием с которым он гордился, увидел своего противника спившимся и лежащим на полу в луже собственных испражнений. А пришедший с отцом сын воина, глядя на мерзопакостную картину, не думает ли о том, как позорился его отец, рассказывая о своих сражениях с этим жалким отрепьем? Гибель сильной и гордой цивилизации не может не вызывать печали у разумного человека, даже если эта цивилизация всегда была ему враждебна.
─ Но ведь тогда можно как-нибудь помочь светлокожим? ─ осторожно поинтересовалась Кицунэ. ─ Никто ведь не счастлив! Нужно обязательно рассказать им всем, что произошло!
─ Расскажи, не первым будешь. ─ Масаясу посмотрел на оборотницу с умилением и снисходительностью во взгляде. Так, как люди смотрят на совсем еще маленьких детей. ─ Статей и научных трудов написано много, вот только когда тебя вспороли мечом от паха до глотки, поздно понимать что кровопотеря и вывалившиеся потроха негативно сказываются на общей жизнеспособности организма. Южные страны уже охватила предсмертная апатия. Деревянные женщины, затерроризированные и сломленные мужчины, что не сопротивляются даже когда их убивают… все кончено. Есть правда одна тревожная нотка. Тот златохвостый демон, Кицунэ, о которой светлокожие шепчутся сейчас во всех уголках мира, вообразив что дождались своего спасителя. Если она действительно богиня, то может среди ее магических заклинаний найдется одно, для массовой чистки людских мозгов? ─ капитан расхохотался, давая понять, что над этой «тревожной ноткой» можно только смеяться.
«Вот-вот, смейся». ─ насупилась Кицунэ. ─ «Ко мне Черная Тень с какими-то чудовищами прицепился, злой принц страны Камней разорвать грозится, повстанцы страны Морей сразу много всяких надежд на меня возлагают, а теперь мне еще и семейные проблемы во всех странах сразу решать? Теперь понятно, почему в этом мире ни одного бога нет. Замучили всех, изверги»!
─ А что в стране Облаков думают о Златохвостой? ─ вкрадчиво поинтересовалась маленькая оборотница, желая получить пару комплиментов и отвлечься от гадкой темы. Ну их, этих людей. Разберутся. Разве могут пятьсот миллионов взять и сами вымереть, да еще всего за несколько поколений? Не совсем же дураки?
Шиам помедлил с ответом, тем более что они в этот момент приблизились к центральной площади и костру, вокруг которого продолжались пляски дзеро. Заменявший музыку ритмичный грохот нисколько не способствовал хорошей слышимости. Видимо, ответа придется немного подождать.
Еще шаг. Еще один…
Лязг оборвался. Разом, в одно единое мгновение и ровно одно мгновение продолжалась тишина, а затем грозный рокот покатился по ночному городу, захваченному армией самых свирепых и кровожадных солдат мира.
Срываясь с места, шиамы похватали дзеро и утащили их куда-то в толпу, а сами ощетинились оружием и заслонились щитами. Кицунэ даже пискнуть не успела, как ее, вместе с Рими, схватили тоже и забросили к женщинам, во двор одного из домов. Под прикрытие каменных стен.
Высоко в небе росла крошечная, огненно-яркая точка. Ей навстречу взвились несколько разнотипных ловушек для штурмовых дзюцу, но все они прошли мимо огненного шара, не среагировав на него буквально никак.
─ Нацелен на центр города! ─ проорал капитан Масаясу, принимая командование на себя. ─ Стену щитов, живо!
Щиты с лязгом сомкнулись и засияли остаточным излучением сильнейших потоков синей Ци, а еще через мгновение шар огня ударил прямиком в гигантский костер на центральной площади.
С грохотом и ревом волна пламени залила все свободное пространство, окутала людей иссушающим жаром и, вдруг, бесследно развеялась.
В эпицентре удара, прямиком на разбросанных по мостовой дровах из разметанного костра, стояла удивительной красоты златовласая девушка в рыжем классическом кимоно с длинными, до самой земли, рукавами.
─ Камигами-но-отоме? ─ послышалось со всех сторон полное волнения перешептывание. ─ Опять какой-то ублюдок играется с их генами?
─ Не терять бдительности! ─ рявкнул в микрофон шлема Масаясу. ─ Она не может быть одна! Сенсоры, ищите ее союзников!
─ Приветствую вас, гордые воины из страны, горы которой утопают в облаках небесных и клубах земного пара! Позвольте мне, златохвостой Кицунэ, богине этих земель, от всей души приветствовать вас! Но я вижу, что пришли вы на мою землю не с миром. Откуда это чувство хозяйки, по возвращении заставшей в своем доме целую банду гнусных разбойников?!
Огненные шлейфы за спиной девушки извивались, словно живые, и формировали подобие девяти пышных лисьих хвостов. Пламя струилось по ее телу и одежде, поднимаясь над головой в виде пары ярко-рыжих ушей.
─ Это еще кто? ─ с изумлением прошептала Кицунэ, оставленная без присмотра и забравшаяся на крышу дома, во внутреннем дворе которого были укрыты небоеспособные люди. ─ Рими, смотри! Какая-то богиня! На лису похожа, правда?
─ А других богинь-лисиц разве в мире нет? ─ тоже шепотом спросила Рими. ─ Может это твоя сестра? Или мама?
Ответить Кицунэ не успела.
─ Невежливо наставлять на хозяев оружие, ─ меняя тон голоса на угрожающее рычание, златовласая красавица вскинула руки. ─ Гостей, что позволяют себе такую недопустимую грубость, нужно вовремя вразумлять!
Крепко стиснув пальцы рук в хватательном движении, девушка-лиса сделала рывок и… неведомой, незримой силой выдернула пару солдат из окружающего ее строя самураев.
Средний самурай страны Облаков, закованный в броню и экипированный щитом, весит центнера четыре. Сталкиваясь с пехотой врага, урьяры и фарьяры обычно попросту сминали ее своей массой и, наоборот, получая таранный удар разогнавшегося противника, чаще всего легко выдерживали и отбрасывали наглецов. Свернуть самурая Облаков с места - непростая задача.
Увидев пару своих братьев по оружию летящими, шиамы на долю мгновения остолбенели и в изумлении вытаращили глаза. Но эта «шутка» была только началом.
Разжав руки, девушка-лиса выпустила из кончиков пальцев золотистые призрачные когти и резким взмахом рубанула ими, вспарывая воздух справа и слева от себя. Несколько метров отделяли ее от вырванных из строя самураев, когти не коснулись их, но вдруг со свистом и скрежетом рассекаемого металла броню прорезало насквозь, брызги крови полетели во все стороны и тела солдат буквально развалились на куски. Упав на землю, головы в тяжелых шлемах покатились к златовласому чудовищу и демоница, пинком отбросив одну из них, на вторую наступила ногой. Гордо приосанившись, убийца окинула потрясенных шиамов насмешливым и высокомерным взглядом.
─ Максимум Ци на доспехи и щиты! ─ выкрикнул Масаясу. ─ Вперед! Сомните и раздавите эту тварь броней!
С громогласным боевым кличем, самураи дружно ринулись в атаку, казалось что ничто не спасет златовласую от судьбы быть размазанной стальной лавиной, но вдруг леденящий холод когтями рванул душу капитана.
Глаза красавицы наполнились свирепым ликованием, а губы растянулись так, как физически неспособны растянуться губы людей. Широкая пасть разверзлась, полная острых звериных клыков.
С неистовым взвизгом, демоница сорвалась с места и начала кружить, полосуя призрачными когтями воздух вокруг себя. Результат этого простого действия был воистину устрашающ. Поднялся незримый смерч, ударивший навстречу атакующим шиамам и, в мгновение ока… кровью взорвалась буквально вся центральная площадь. Невидимые клинки рубили солдат в клочья, играючи вспарывали щиты и резали любую броню. Отсеченные от тел головы полетели во все стороны, кровь и выпущенные потроха самураев хлынули на изрубленную землю. Кицунэ испуганно вскрикнула, когда бешенный смерч, границы которого определялись областью разрушений, ударил в стену дома и подрубил кирпичную кладку, заставив все строение покоситься.
─ Еще, еще! ─ хохотала демоница, разорвавшая за один удар не меньше пяти сотен солдат. ─ Развлеките меня еще, мальчики! С вами так весело! Так безумно весело! Не зря я проделала весь этот долгий и скучный путь!
─ Не смотри туда, Рими! ─ крепко прижав к себе сестренку, Кицунэ закрыла голову ребенка рукой. ─ Не смотри туда!
В лесу, километрах в десяти от захваченного шиамами города, две фигуры в черных плащах вынырнули из-за зимних деревьев и подошли к еще двоим, мирно ожидающим невесть кого у небольшого походного костра.
─ Есть ли результаты, Шимару-сама? ─ спросил стройный мужчина атлетичного телосложения, когда он и новоприбывшие обменялись незатейливыми приветствиями. Второй мужчина, сидевший у костра, даже не шевельнулся и не посмотрел в сторону гостей.
─ Мы проследили путь Златохвостой от места гибели Ями до сожженного шиамами города на юго-запад отсюда. ─ Шимару, верховный адмирал пиратского флота страны Морей, сел ближе к костру. ─ Вторжение шиамов учинило истинный хаос в этом регионе. Слишком много вокруг наплетено положительно и отрицательно заряженных следов энергии Ци, определить какой именно принадлежит мелкой притворе и ее найденышу, решительно невозможно. Придется Тайсэю проявить еще немного терпения. ─ воин-йома устало вздохнул. ─ Ваши дела, как я понимаю, не лучше наших?
─ Никаких «чудес», что должны были выдать местоположение оборотня, мы так и не дождались. Нуэ совершенно изнылась и, когда шиамы подались в сторону родной земли, помчалась творить чудеса сама.
─ Это из-за нее такой сильный отрицательный фон со стороны города?
─ Да. ─ Йомигаэри Кадзухиро, один из семи мечников Кровавого Прибоя и самый молодой боец из восточной ветви Алых Теней, подбросил хвороста в огонь. ─ Девочка веселится.
Продолжение следует...