MaxWell

Как человек, интересующийся историей, а в частности - Вермахтом и нацизмом в общем, я не могла не напороться на вполне реальные подтверждения существования некоторых исследований, направленных на создание не просто людей арийской расы(проект Евгеника, например), а по генетической селекции неких сверх людей. Так в символике появилась одна из самых загадочных рун - Вольфсангел или удочка для волка(картинка внизу). Также мной были откопаны в литературе некоторые письма влиятельных офицеров по поводу некой организации под кодовым названием Вервольф(если найду ксерокопии - отсканирую и выложу). Но больше информации о проекте нет, как ни странно.
Итак, у меня вопрос. Как вы считаете, мог ли Последний Батальон быть создан на основе реальной организации? Существовала ли подобная организация? И еще один, наверно - почему именно эта организация, а не какая-то другая была выбрана Хирано в качестве врага для Хеллсинга?

Справка: Руна Вольфсангел:
Языческий оберег, защищавший владельца от происков тёмных сил и дававший власть над оборотнем - вервольфом. Своё название (дословно - "удочка для волка) берёт от одноимённого орудия, использовавшегося для убийства волков и имевшего похожий вид. В средневековой геральдике обозначал надёжную защиту. В XV веке стал эмблемой горожан, сражавшихся с наёмниками германских князей. Символ свободы и независимости. Присутствовал на гербах полицеской дивизии СС и дивизии СС "Рейх". Его носили на фуражке и рукаве бойцы голландских СС.

Не обнаружила в предложенном списке такового аниме - решила начать тему.
Я лично смотрела фильм(Галерианс: Рион 2004), вторую экранизацию игры. Понравилось, чего душой кривить. а, графика не шедевр, но тут упор был в другом - сделать похоже на игру. У авторов, по-моему, вполне получилось. Отдельно порадовали дополнения к стандартным заставкам и моделирование способностей героев.
Что ж, высказывайтесь, интересно мнение колектива)

Из серии "Сказки народов мира в исполнении театральной труппы Хеллсинг (трупы там не все)"
*барабанная дробь* "Властелин колец: Дружество Кольца" или как это могло-бы быть...

Интерлюдия. А ведь все так хорошо начиналось...

Пасмурное и как обычно промозгло-туманное лондонское утро встретило сер-леди Интегру своей влажно-сонной волной. Нашарив на тумбочке очки, Интеграл невозмутимо направила их дужками за уши...но промахнулась, залепив себе прямо в глаз. Ойкнув на весь фамильный особняк, леди всадила очки в нужное место и с явным и нескрываемым трудом передвинула свой таз ближе к краю кровати, свесив ноги вниз. Большим пальцем левой ноги Тегра нащупала правую чуню и попыталась ее одеть. Попытка не увенчалась успехом. Собрав всю волю в кулак, сер Хеллсинг села на кровати. Пару минут она отходила от этого подвига, пытаясь припомнить, куда дела левый ботинок. Решение пришло не сразу, но оказалось верным.
-ВООООООООООООЛТЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕР!!!!! - взревела гулким басом на все здание тут же проснувшаяся рыцарша.
Лишь спустя пару минут на пороге возник растрепанный и перепуганный дворецкий, натягивающий черные перчатки и уже готовый эвакуировать шефа. Интеграл удивленно глянула на вошедшего, который в свою очередь также тихо офигевал, только на пороге. Поняв, что зря переполошился, Волтер переодел перчатки, пригладил шухер не голове и чинным шагом направился к кровати Интегры.
-Доброе утро, сер! – отчеканил дворецкий, ожидая распоряжений. Они последовали тут же.
-Волтер! Где мой второй ботинок!? Я только вчера его поставила вот сюда!- при последних словах леди Интегра дернула рукой в сторону отсутствующей чуни и вытянула указательный палец.
-Мне ничего не известно об истинном местонахождении Вашего ботинка, леди Хеллсинг! – Волтер сделал умное лицо и задумался,- Нет,- заключил он,- я его не видел. Сейчас я принесу Вам другие.
***
А в это время в подвале нехотя проснулась от вопля шефа задремавшая только-только Серас. Пришлось снова начинать считать овец, чего делать ей не хотелось... После пары неудачных попыток уснуть, Виктория нащупала красную кнопку и надавила на нее пальцем. Крышка необычно медленно пошла вверх, а достигнув потолка издала странный звук (*ОЙ!*), остановилась и пошла на второй заход. После пятой попытки сверху донесся трехэтажный мат, произносимый до боли знакомым голосом.
-Майн гот!!!! Майн гот!!!! =пииииииииииииииииииииииииии= Майн гот!!!!
Серас опомнилась и нажала на кнопку повторно, облегчив страдания Шредингера. Когда тушка мальчонки свалилась на пол, Вик слезла с кровати, в душе благодаря свою лень и то, что лень не позволила ей переодеться в ночнушку. Шредингер валялся на полу в позе "Автомобиль после поцелуя со столбом", а подле тела лежало маленькое письмецо. Серас недоверчиво пнула Шре, перевернув несчастного брюшком вверх, и строгим голосом спросила:
-Что ты здесь забыл!? Говори!!!
А Шре молчал, как истинный немецкий партизан. Нет, не потому, что честь не позволяла открыть тайну. а потому, что в потолке сейчас торчала его челюсть.
-С...сссяс скасу...-прошамкал он неразборчиво, пытаясь хоть немножко раскорячиться.
Вик тем временем подняла письмецо и распечатала его. Извлекла стандартный лист, распечатанный на принтере. На нем был текст, который Вик и зачла:
"Здравствуйте, майор Криг! У меня к Вам есть предложение (отказов я не приму). Все дело в том, что ко мне поступил заказ на съемку некого фильма. По этой причине отсутствия денежных средств, я решил обратиться к Вам. Помните, что вы мне должны. На нейтральной территории пройдет встреча всех актеров, там Вам станет известна Ваша роль. Сегодня в шесть, в музее Истории Вооружений. Неизвестный доброжелатель."
Вик еще немного тупо смотрела на листочек, а Шре тем временем снял челюсть с потолка и куда-то исчез. Серас плюнула на нековидное создание и пошла в ванную переодеваться. Шредингер выполз из под стола, кляня себя за то, что уснул на крышке гроба Серас, стянул листочек с тумбочки и снова пропал.
***
Алукард сидел на диване и разглядывал небольшой конвертик, только недавно подсунутый под дверь холла. Волтер был занят сборами Интегры, а потому он занялся сортировкой утренней почты. Голос масты вернул Алу к реальности:
- Что это такое, Алукард?
Вампир перевел взгляд на стоящую на верху лестницы Интегру, еле успев подхватить упавшую челюсть. Леди Хеллсинг была облачена в фиолетовую пижаму в мелкий розовый зайчик и расчудесные мохнатые тапки с мордами зайцев и ушами. Интегра поправила очки и снизошла до пола. Выхватив у еще не отошедшего от шока Алу письмо, она быстро его прочла и нахмурилась. Тут у Алукарда развязался язык, и он спросил дрожащим голосом:
- Что с Вами, Маста???.. Как?
- Спокойно, Алукард,- произнесла Тегра, продолжая рассматривать бумагу, - у меня кто-то украл все костюмы и левый ботинок, так что пока я похожу так.
Алукрд вернул на лицо свою обычную лыбу и уставился на Серас, которая выплыла из подвала на негнущихся ногах, вся растрепанная и зевающая. Интегра фирменным ревом позвала Волтера, приказав собирать всех на совещание. Когда же зала заполнилась народом в составе Бернадотте, Фергюсона и Галеса, Интегра скомандовала Волтеру найти что-нибудь для того, чтобы выйти на публику. Дворецкий отправился на поиски, а сер Хеллсинг втолковала простыми и понятными словами куда и кому нужно пойти.
Все разошлись. Интегра только и скомандовала, что – "Всем быть на месте в четыре часа по полудню!!!".
***
Музей встретил Интегру, шелестящую складками платья по ковру, полной тишиной. Никого не было, хеллсинги прибыли первыми. Когда же она остановилась, затормозив всю процессию, следующую за собой, леди нашла глазами в зале несколько кресел и стол. Приземлившись в одно из них, Тегра стыдливо спрятала розовые тапки под платье и принялась ждать.
Через десять минут в коридоре послышался громкий шум, звуки перебранки и красивый пятиэтажный мат. Из-за угла вырулил Криг, чуть не влупившись в противоположенную стенку. За ним плелись последовательно: Рип, Валентайны, Док, Альхамбра, Капитан и Шре. Все они, кроме как и всегда рыбой молчащего Капитана, бурно что-то обсуждали. Завидев кучкой стоящих Хеллсингов, они тоже резко затормозили. Криг скомандовал всем сесть(половина бухнулась прямо на пол), и сам осел а кресло, вытаскивая из-за пазухи конверт и наблюдая у Интегры, уже ничего не понимающей, точно такой же.
Откуда-то невесть откуда приплелся Инкогнито, захватив с собой Хелену.
Последними, и почему-то с четвертого этажа и противоположной стороны, явился отдел Искариот в основном составе: Максвелл и Анна в первом ряду, следом Юми, Хейнкель и папа Саша. Когда же все расселись по нужным местам, Энрико, приветливо улыбаясь, извлек из кармана конвертик, аккуратно разрезанный по кромочке. Конверты сложили в кучку на заранее приготовленном кем-то столике. Молчание нарушила Анна, поднявшись и вытащив из кейса еще одно письмо.
- Здесь – краткий список ролей. Но сперва, я предлагаю заключить временное соглашение о перемирии. Все согласны?- узрев согласное кивание всего собравшегося коллектива, Анна продолжила,- Отлично. Теперь я зачту список, если никто не против:

Интегра Хеллсинг – Король-назгул –( не пожелала бы позировать в камеру.)
Алукард – дядюшка Бильбо –( по причинам, оставшимся неизвестными никому.)
Виктория Серас - Эовийн (Меч, изготовленный для сцены убийства короля-назгула, смогла поднять только Серас).
Волтер – Гендальф – (По разным причинам. Во первых, больше никто внешне ни на каплю не походил. Во вторых он быстро вжился в роль.)
Бернадотте – Сэм – (это вообще без комментов. Как в больное сознание авторов пришла эта чудовищная смесь – не понятно.)
Фергюсон – Боромир– (подошли по размеру доспехи.)
Рип ван Винкль – Назгул – (по той лишь простой причине, что женских ролей мало, а играть Арвен она отказалась, махнувшись с Анной. Но тому была еще одна причина...)
(Остальных назгулей отыгрывал Алу с помощью своих трансформаций. )
Шредингер – Гимли – (эх.... объяснений на листе также не было. Просто роль.)
Капитан – Арагорн –( аналогично. Тут авторов сий бумажки начало заносить не в ту сторону...)
Док – Исилдур, Король-Призрак, балрог и прочие эпизодические роли – (по той лишь простой причине, что мужских ролей слишком много, а играть их некому...)
Денди – Эльронд – (из-за идеологических разногласий. ) и Саурон в эпизодах
Майор Криг – Фродо –( тут еще проще – по размеру подошел.)
Люк Валентайн – Мери – (Люк принял решение неизвестного режиссера с титаническим мужеством. Объяснялось все просто – нужно роль кому-то отдать...)
Ян Валентайн – Пипин – (Странный выбор. Очень странный. Но Ян был рад – ему имя понравилось.)
Войска Хеллсинг - люди
Войска Миллениума – орки
Войска Искариота – эльфы
(а впрочем, все перемещалось уже на первой секунде съемок.)
Энрико Максвелл – Леголас – (ну, это еще не самое страшное. Просто и без комментариев...)
Анна-Мария Максвелл – Арвен – (махнулась с Рип, так как боялась темноты, и ходить в черном плаще ее не прельщало.)
Отец Андерсон – Саруман – (непонятно, почему, зачем и как, но так оно и есть. И с костюмом тоже проблем не было – просто рясу перекрасили.)
Юмико – Галадриэль – (ну, тут режиссер немного лоханулся, но оставим эту тему на потом.)
Ханкель – Розочка – (эпизодическая роль плюс чтение доброй половины текста за кадром.)
Горлум - Инкогнито

Зал утих. Кто-то переваривал новую роль, кто-то свыкался с мыслью, что уже поздняк метаться, кто-то безмолвно хихикал, кто-то просто тихо офигевал. Наконец, Анна продолжила.
- Сценарий прилагается. Оператором назначен святой отец Родриго, а ответственным на съемочной площадке – капитан Галес. Ответственная за декорации – Зорин Блиц, ассистент режиссера – мисс Хелена. Я передам сценарий леди Интеграл, а она распорядится переправить его по назначению. Вот ваши роли, господа!- с милой улыбой, девушка раздала всем увесистые папочки со словами,- Съемка через три дня, учтите...
После все тихо разошлись, намериваясь каким-нибудь образом выучить слова.


Акт Первый. "Предыстория Кольца, или Железный рыцарь Альхамбра"

Съемочной площадкой для фильма был выбран особняк Хеллсинг и прилегающие к нему территории. Актеры разместились в особняке. Съемки были назначены на пять часов вечера, когда уже начнет смеркаться и актеры не сгорят на площадке. Все занимались своими костюмами, прическами и гримом в большом зале.
Леди Интеграл пыталась спрятать тапки под плащ, ко у ней не получалось ничего хорошего – плащом служили старые портьеры, посему он был страшно тяжел и коротковат маленько. Берни отчаянно пытался удрать куда подальше, дабы на него не надели серенькие пижамные штанишки Интегры-подростка, из которых она давно выросла. Серас старалась втиснуться в свой стальной доспех, бюст ей очень в этом мешах, а сзади Галес крепил к ней косичку. Волтер заматывался в выходную скатерть, попутно отвинчивая от вешалки для шляп колесики, намерившись сделать из нее посох. Фергюсон гонял по плацу соединенные войска трех организаций, Рип ван шаталась без дела, путаясь в плаще, Алу отчаянно пытался изменить внешность, но, видимо, забыл, как это делается. Шре второй час пытался оторвать секиру он пола. Капитан стоял подле Крига, пытающегося накрутить волосы на плойку, Док вживался в роль Балрога – стебал всех кнутом для ускорения работы. Альхамбра напялил парик и старое женское платье, теперь чинно расхаживая по площадке туда-сюда. Люк и Ян спорили, кому одеть больший костюм. Анна, упершись ногой брату в спину, энергично затягивала ему на затылке косички. Андерсон что-то разъяснял Юмико, а Хенкель отчеканивала то и дело:
-Раз! Раз-раз! Раз-два-три! Настройка микрофона!!!- но потом вдруг сменила пластинку,- Внимание!!! Десять минут до съемки!!!
Площадка закопошилась активнее. Туда-сюда бегали бойцы, обряженные в хоббитянские, эльфийские и орчьи шмотки для съемок, Тегра пыталась взлезть на лошадь, невесть откуда приведенную к особняку, Рипа пихала ее под зад, представляя, как сама туда полезет в скором времени... Криг давал установку Капитану, который все еще партизански молчал. Шре мешался под ногами со своей секирой, Алу с ужасом взирал на свое одеяние. В конце концов все утихло после вопля Галеса в матюгальник:
-СМИРНО!!!!!!
Ошалели все, включая Интегру, что не ожидала такой наглости от подчиненного. Галес, в кепке с эмблемой Хеллсинга, в футболке с надписью "РежеСёр", с текстами под мышкой и матюгальником в руке, уютно расположился в креслице, на задней спинке которого Ян вежливо написал короткое, но умное и точное слово. Святой отец Родриго пытался сладить с камерой, а солдаты дружно выставили декорации для съемки предыстории. Юми посадили у микрофона с целью зачтения текста. Актеры дружно перекрестились\отдали друг другу честь\помолились(нужное подчеркнуть) и разбрелись по локациям. Искариоты построились, за ними расположились хелловцы("В национальной одежде",- пошутил Ян), а против них на другом конце поля стеной встали миллениумовские фрики, также обряженные кто во что, с копьями в руках. Денди обрядили на роль Саурона, поставив на ходули и надев на него надрощенные доспехи из личной коллекции Интегры. Вооружили оного булавой, собранной из остатков металлических предметов, поврежденных при перенесении с места на место супердоспехов для Каина. Как его собираются двигать, солдаты не знали. На площадку выскочила Хелена и хлопнула перед носом отца Родриго, проорав на все поле:
- Сцена первая! Дубль первый!!!!
-Снимаем!!!!- взвыл Галес, подпрыгнув на стуле от собственного голоса.
Родриго врубил камеру, махнув рукой Юмико, которая начала читать свой текст про мир, который изменился. Войска уныло двинулись друг на друга, помахивая на ходу мечами. Тут Юми дошла до более интересной сцены:
-И враг был почти повержен, но силу Кольца не дано превозмочь!..
В этот момент на площадку выкатили Альхамбру, воинственно рассекающего воздух своей "булавой". Катили площадку на колесиках сдесяток солдат Хеллсинга, подвернувшихся под горячие карты Каина. Оператор старался захватить только верхнюю часть "Сау" в кадр, но выходило у него не очень. Альхамбре забыли пробить дыры в шлеме для глаз, по этой простой причине он натурально смел сдесяток актеров с поля брани(и своих и чужих)... Среди остальных началась паника, все дружно побежали в разные стороны, забыв о том, где находятся. А Юмико продолжала:
- Но в этот момент Исилдур.... Исилдур.... сын короля (еще раз и более настойчиво повторила она, разыскивая в толкотне дока, когда же его толкнули вперед, к невидящему, что творит Альхамбре, Юми зачла следующую строчку* ...поднял меч своего отца и поразил Врага.
Перепуганный док, позвякивая доспехами и выделывая акробатические па, склоняясь под натиском булавы, полудополз-полудолетел до размозженного об камни меча и энергично замахал им у себя над головой, то ли отгоражиаясь от Каина, то ли пытаясь напасть на него.
-Саурон, владыка Темных земель, был повержен....*Юмико неустанно вычитывала все новое из листочка*
А Тубалкейн помирать явно не собирался. Он уже вжился в роль всемогущего повелителя и расставаться с ней не собирался.
-Бей его!!!!- взревел Криг из пролески, где прятались не участвующие в действе.
Док понял, что это ему... а Каин, что ему – и еще сильнее ускорился. В конце корнцов с делом покончил Алукард. По-пластунски он прополз меж бегающими бойцами и незаметно перегрыз крепление одной из ходуль Кайна. Тот картинно завалился на не успевшего убежать Алукарда и выронил на Дока булаву. Он насилу увернулся и начал искать глазами кольцо.
- И тогда он поднял Великое Кольцо... Кольцо?...
А кольца не нашлось. Просто о нем забыли, как о мелочи жизни. Интегра завопила в лесу:
-Кто из нас женат или замужем!?
Все начали лихорадочно вспоминать, проверять наличие колец на пальцах, стягивать перчатки и прочее и прочее. Кольцо обнаружилось у Анны, было конфисковано и выкинуто на поле, несмотря на все протесты с ее стороны. Но сценаристы явно не учли еще одно обстоятельство – зрение у Дока было примерно -80 на +120, так что глазенки у него разбежались в разные стороны, нехорошо перекосившись.
-Очки!!! Дайте ему очки!!!!- требовал Галес.
Но с очками тоже вышла заминка: их было приказано оставить на месте последней стоянки. И снова Исилдура-дура выручил Алукард, выбравшийся из под Каина и нашаривший колечко. Он вежливо кинул его в лоб Доку, и он, наконец, нашел искомый объект, лучезарно улыбаясь.
-Стоп кадр! – гаркнул Галес в матюгальник.
Отец Родриго нажал на Повер Офф и осел в изнеможении на газон. Юми прополоскала горло поданной Хенкель водичкой. Солдаты получали взбучку от командиров, Анна, Рип, Вик и Берни пытались поставить на ноги Каина. Галес удовлетворенно пересматривал пленки. Закончив показ, он поднял рупор и проорал:
- Начинаем вторую сцену!!! Все по местам!!!
Хелена проделала прежние махинации, а Родриго вернулся к боевому посту.
- Исилдур оставил Кольцо себе... но вскоре оно покинуло его.
Проезжающий на лошади мимо реки Док был сшиблен вниз точным ударов в спину от Крига, караулившего в кустах с дубиной наперевес. Затем последовала сценка про погружение кольца на дно реки. Этот дубль снимали в аквариуме Интегры, а потом показывали в замедленной съемке. Юмико подала голос:
-Кольцо пролежало на дне 500 лет. А потом его нашел Смеагол...
Тут на полянку бодрым шагом вышел Инкогнито, улыбаясь и стараясь не потерять роскошный парик. Он достал рукой до дна аквариума и извлек колечко на белый свет. Затем следовала перемена места съемки на пещеру, где Инкогнито в своем сценическом костюме (набедренной повязке) любовно гладил колечко.
- Кольцо терзало Горлума, во много раз продлевая его жизнь. Но однажды оно покинуло и его, когда почувствовало пробуждение своего Господина. И его подобрало самое странное существо – хоббит. Бильбо Бэггинс из Шира.
И пришло ОНО. Под дружный приступ хохота у Берни и Яна, церемониально появился Алукард в шортиках, белой рубашке и клетчатой жилетке. Спустя еще секунду, рухнул вообще весь лесок, служивший гримеркой и кулисами одновременно. Алу скарячился в три погибели и поднял Кольцо с земли, внимательно оглядев.
- Но Кольцо все еще ждало своего часа, надеясь воссоединиться со своим Властелином.
- Стоп!!! Стоп!!!! Стоп!!!- взвыл Галес, - Снято!
Кулисы дружно выдохнули и высыпали на полянку поздравлять уже отснятых. Галес еще раз пересмотрел пленку и скомандовал готовиться к следующему акту:

Акт Второй. "Встреча Фродо и Гендальфа или самое пылкое приветствие в мире"


Добавлено:
После коллективной уборки поля, все передвинулись на следующую локацию – небольшую совсем полянку в чаще леса. Алукард выкорчевал там пару деревьев, чтобы было больше места, а Зорин наколдовала более или менее прилично выглядящий газон. Крига заканчивали гримировать, в то время как Волтера только начинали. Интегра принесла пару сотен пачек ваты из медсанчасти Хеллсинга, Серас усердно скручивала вату в подобие бороды, Фергюсон клеил шляпу из картона, Пипа припрягли отутюживать скатерть. Наконец, Волтера укутали в серо-синее полотно, водрузили на голову ватный парик, а за уши привязали бороду. Фергюсон напялил "магу" свое творение на голову, и Волтер полный решимости направился к повозке, в которую были впряжены Валентайны, с помощью той же Зорин замаскированные под лошадку. Тут в дело было решено ввести доселе забытых осветителей.
Экспериментальный взвод Миллениума №5 был выбран в качестве добровольцев для столь важного задания. Построившись подле аппаратов осветительной системы, они по команде подняли прожектора, экраны и прочее оборудование и так же по команде врубили его в сеть. С диким криком возгорелась добрая половина добровольцев. Галес даванул на рубильник и отрубил электричество. Хеллсинговцы принялись тушить Миллениумовцев одеялами, палатками, шторами, скатертями и прочим, что подвернулось под руки. После завершения столь сложной махинации, лампы прожекторов были заменены относительно безопасными хотя бы для актеров, исполняющих ведущие роли.
Осветители заняли свои места. Криг появился на съемочной площадке, щеголяя круто накрученными кудрями, сшитыми из клетчатого пледа панталонами и белой рубашонкой, из под которой выпирала значительная часть пуза. Майор уселся под дерево и с блаженным видом принялся нюхать ненастоящие цветочки. Галес понял, что его время пришло, и скомандовал начинать. Хелена исполнила заезженный трюк, вновь приведя в состояние шока слабонервного отца Родриго. Тот врубил камеру-мотор и начал новый эпизод.
На дорогу, жалостливо кряхтя, охая, вздыхая и просто матерясь, полувыползли, полувышли Валентайны на горбу таща за собой повозку, построенную прямо на площадке из огромного дуба, а Зорин колдовала над их образом лошади. Волтер в своем облачении восседал на козлах с вешалкой без нижних колесиков в руке. При звуках приближения траурной процессии, Криг, вспоминая свою роль, подпрыгнул, намериваясь подняться на ноги. Все бы у него получилось, но только равновесие куда-то не туда сместилось, и Монтана Макс всем грузом своего воздушного тела шмякнулся обратно на газон, который в свою очередь не был рассчитан на подобное с собой отношение и просто-напросто исчез, оставив под Кригом кратер из-под корней недавно выкорчеванного дуба.
-Стоп кадр!!!- Галес приник губами к матюгальнику и выразил свой протест в ненормативной форме,- =пиип=пип=пииииип=пипипипип=пип=пип!!! (Не допущено цензурой)
- Вот, =пип=! – восхитился Ян такому лексикону.
Галес встал, выражените лица его не предвещало ничего хорошего.
- Майор!? Что это, простите, такое Вы делаете!? Встать по уставу, заправить рубаху, живот втянуть, спину прямо! Смирно!!!!
Криг в момент выполнил все приказания, почему-то побаиваясь гнева ответственного за съемку. Зорин коптела над газоном, восстанавливая испорченные декорации. Хенкель вспомнила, что ей еще нужно следить за микрофоном, в который Ян распевал пошлые песенки. Девушка решительно двинулась к младшему Валентайну, намериваясь приложиться чем-нибудь тяжелым ему по макушке, но не успела, так как Янчик занял прежнее место в упряжке после пинка от Люка. Когда все было в норме, Хелена пискнула:
-Сцена вторая, дубль 2!
Родриго врубился, повозка снова пошла ритмичными мерными рывками по дороге. Камера переключилась на майора и его цветочки. Тот сделал сосредоточенный вид и повторил попытку к достижению стоячего положения. Попытка снова не увенчалась успехом. Галес изрек еще более красивую формулировку своих требований к нему и пустил все по новой. Дубль третий прошел с тем же успехом, что и второй и первый. Криг, грязный как свинья в луже помоев и злой как собака, которой уже месяц не дают жрать, все еще не мог исполнить предначертанного ему его ролью.
Ближе к сотому дублю, Галес озверел до той степени, что готов был загрызть несчастного актера-недоучку, а тот мог только прятаться за пенек и делать вид, что его не касается все остальное. Наконец, капитан-хеллсинговец не выдержал и приказал прикрепить к спине Крига подъемный крюк, а на другой, не видной камере стороне дерева, разместить тянущих, в составе полной труппы, доселе отдыхавшей в кустах.
Пошел сто первый дубль. Валентайны, уже вместе извергая потоки мата, вытащили повозку с Волтером на дорогу. Отец Родриго развернул камеру на майора, а Хенкель по команде Галеса скомандовала:
-Тянем-потянем!!! Раз, два! Раз два!
Прерывистыми движениями грузного тела, Криг достиг необходимого положения. Незаметно отлепив от спины мешающийся крюк, он резвым шагом направился к дороге, от которой исходил мат и тихая, еле-еле слышная песенка Волтера. Криг усердно вспоминал слова, стоя, как идиот на кромке межи. Наконец, он родил:
- Ты опоздал, Гендальф!
Но получилось это у него так необычно и странно(гулким утробным басом), что от неожиданности Волтер чебурекнулся с повозки в пыль, растянувшись прямо под ногами Валентайнов, только и ожидавших случая попинать ненавистного дворецкого семьи Хеллсинг. Криг тут же обрушил на подчиненных волну негодования, грозясь до конца их нежизни откармливать их капустой и салатными листами. Эти угрозы произвели свое действие – братья вновь встали на карачки и впряглись, оставив в покое бедного и несчастного Волтера. Несколько бойцов помогли подняться дворецкому и усадили его обратно на насест. Однако, Валентайны все еще отказывались еще раз переигрывать дубль, ссылаясь на голод и усталость. Повозка тронулась после громкого хлопка, - это Монтана заткнул Люку в зубы пригоршню травы. Волтеру для самообороны был пожертвован кнут, к которому уже так привык Док.
Процессия снова тронулась. На раз-два подняли с земли Крига, тот уже более бодро зашагал на место и повторил разученное:
- Ты опоздал, Гендальф!
На этот раз получилось гораздо лучше, Волтер сумел удержаться. Кулисы с замиранием сердца наблюдали за съемкой. Дворецкий внимательно посмотрел на Крига и молвил:
- Маг никогда не приходит поздно. И рано он тоже не приходит. Он появляется тогда, когда он нужен!
Майора затаращило. Он забыл следующие за первой репликой слова. Хенкель, завидев неладное, начала рыться в своих листочках, стараясь найти суфлерский текст. Родриго за камерой немного занервничал, но съемку не прервал. Хейни нашла нужный листок и зачла тихонько:
- Гендальф!
Никакой реакции не последовало. Хенкель повторилась. И еще раз. И еще. Наконец, до Крига дошло, и он радостно воскликнул:
-Гендальф!!!
И прыгнул. Причем это был такой грандиозный прыжок, что содрогнулся не только Волтер, на которого летел Монтана Макс, но и Валентайны, так или иначе попадавшие в радиус ударной волны. С треском приземлившись на повозку, Кригги довольно хмыкнул, ожидая продолжения движения и следующего акта. Но братья и не собирались оправдывать его желания. Тогда Волтер использовал припасенный кнут, стебанув Яна по спине.
-=пиииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииип!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!=-взревел Ян не своим голосом. Зорин еле успела подладить его голос на более скромное:
-Иго-го!!!
Повозка двинулась, а Галес, истекая потом, скомандовал стоп кадр. Валентайны рухнули на землю, Криг провалился под повозку, проломив дно, а хеллсинги, высыпав из укрытия за деревом, принялись поздравлять Волтера.
К следующему акту предстояла гораздо более внушительная подготовка. Пришлось обряжать добрую половину теперь уже союзного воинства в хоббитянские прикиды, накручивать им волосы и гримировать. Бернадотте пришлось шить специальную повязку телесного цвета, а потом мастер рисования очей – Ян – написал на ней свое лучшее творение. Странный такой получился неморгающий Сэм. Хенкель долго и активно отпиралась от Юмико, которая, приговаривая: "Хейни, посмотри, какое платьице! Посмотри, какой паричок!!!" – надвигалась на нее и тыкала платьем, фасона "девушкам до трех" и кудрявым кошмаром вековой древности, перевязанным розовым бантиком. Ян и Люк разобрались, наконец, кому во что одеваться и тоже пошли занимать очередь на плойку (перед ними как раз стоял Пип, от чего Ян дико заржал, представляя себе кудрявого Берни). Алукард вторил текст уже давно заткнувшей уши Интегре, Серас, Зорин, Рип и Анна спорили на тему того, как следует разместить видения, что поставить на стол и какую музыку завести на празднике. Спустя примерно полчаса, основная группа вновь вернулась на поле, намериваясь доснять все-таки второй акт. Волтер философствовал и вспоминал, как "они с "дядей" "Фродо" много лет назад влипли в одно приключение... ". Все прошло относительно без эксцессов, кроме, пожалуй, одного, когда Волтеру пришлось спешиваться, и он чуть не впахался носом в землю. Он подошел к калитке с видениями Зорин, когда и прозвучал долгожданный стопкадр.

Акт третий: "Дела давно минувших дней... или встреча и вечеруха по случаю встречи".


Добавлено:
Последующие три часа были отданы на съемку сложной и трудоемкой сцены встречи Гендальфа и Бильбо, а также на подготовку к съемке вечеринки в Хоббитоне. Стародавняя землянка на территории особняка, оборудованная как бомбоубежище времен Второй Мировой, была украшена, меблирована и подстроена под что-то отдаленно напоминающее жилое помещение. На карачках под стол заполз отец Родриго с камерой, Хелена притаилась за шторкой. Галесу прорыли обзорное окно в крыше, дабы было видно все происходящее внутри. Когда же он указал несчастным Волтеру и Алукарду занимать исходные места в "домике", все с замиранием сердца начали следить за процессом погружения вампирохантера в землянку (коя в два размера была его меньше...). Когда же Галес принял исходное положение актеров за допустимое, Хелена дала свой фирменный знак святому отцу, который уже чисто рефлекторно запустил камеру.
Волтер вежливо вытер ноги, потоптавшись на постеленном подле двери коврике (еще бы, он же понимал, что все это придется убирать ему после окончания съемок!) и столь же вежливо и тихо постучал в дверь. Далее следовало недовольное неразборчивое бурчание Алукарда из глубин темной и мрачной землянки, звук глухого удара и треск некоторых декораций. Наконец, дверь открылась. Алукард стоял (а точнее – пытался не упасть) у двери. Волтер посмотрел на вампира сочувствующим взором и начал читать положенный ему текст, разученный и отчитанный еще накануне. Алукард направился вглубь своего убежища, все так же неразборчиво что-то бурча, вероятно – жалуясь на свою нелегкую долю. Волтер аккуратно пригнулся под висящим на потолке подобием люстры, в то время как Алу то и дело на что-то натыкался, норовя растянуться в позе коврика на полу. Наконец, Алу припер откуда-то древнюю книгу и начал более или менее отчетливое повествование о том, как он якобы писал эту книгу, а также о том, как его достали вновь и вновь прибывающие на халявное угощение как мухи.... как пчелы на мед гости. Волтер старался одновременно не запутаться в скатерти, не сбить крышу землянки и сочувственно качать головой, попутно изредка выдавая положенный текст.
По завершении эпизода, вся труппа переехала обратно на поле, где уже вполне стемнело, а Зорин Блиц давно разместила шатры, столы, повозки и прочие нужные декорации. Интегра, высунувшись из под плаща, погнала на место Бернадотте, так и норовящего куда-нибудь удрать и больше никогда не показываться. Установив оного в необходимой точке банкета, она приказала поставить на ненастоящие столы настоящие кружки с пивом, чтобы Пип не убег без присмотра. Волтера разместили среди угрюмо тусующейся толпы солдат единой армии Хеллсинга и Миллениума. Дольше всего пришлось уговаривать Хейнкель, руками и ногами упиравшуюся от попыток Юмико, Максвелла и Анны заставить ее танцевать. В ход шли любые методы, начиная с обещания покупки новых пистолетов, заканчивая годовым отпуском, оплачиваемым за счет Искариота. Заслушав все предложения, она все-таки согласилась, но лишь на короткое время. После этого всем остальным была устроена головомойка с целью внушения работы на один дубль. Ян и Люк, скромно стоявшие на задворках съемочной площадки, теперь были помещены за один из шатров с целью съемки похищения петарды.
После начала съемки, Ян полез на повозку, попутно матерясь и стараясь материться потише. Взгромоздившись на кучу ракетниц, собранных из боевого запаса трех организаций, он начал внимательно выбирать себе самую большую. Люк, стоящий на углу, командовал его действиями, сообщая, какую брать – левую, правую, верхнюю или нижнюю. После долгих раскопок, по шею зарывшийся в петарды Ян извлек, наконец, большую красную дуру, бросив вопросительный взгляд на старшего брата.
- Ну, че, браток, =пип=? Валим!?
-Да-да! Пока нас никто не видит,- интеллигентно ответил Валентайн-старший.
Камера переместилась в разгар веселья, где уставшие и злые миллениумовцы и хеллсинговцы уже успели набраться пива по самые небалуйся и потому вечеринка стала гораздо более активной. Только Искариоты скромно толклись в уголке под неустанным наблюдением Максвелла, при первом же их движении к столам вопящего:
-Руки оторву!!! Это грех!
И самого Господа Бога на небесах. Пип глушил очередную кружку пива рядом с Кригом, который давно был навеселе. Текста, конечно, никто не помнил, поэтому Берни, с трудом обнаруживая в сознании осколочные куски из недочитанного сценария, почесал тыкву и отправился приставать к Хейнкель. Она оказалась решительно против такого наезда и попыталась затеряться в толкущейся на поле толпе, что ей совсем не удалось. Галес вопил Родриго о том, чтобы он переключил изображение на горку, где Волтер и Алукард сидели и курили, ностальгически вздыхая о временах ушедшей юности (естественно, волтеровой) и прочих интересный событиях прошлых лет.
После наведения камеры на пригорок, служивший местом для воспоминаний, Родриго поснимал немножко это стоящее зрелище и отправился назад на место богемного веселья бойцов. Алу переместился на место, в котором он должен был рассказывать детишкам сказки. Детишек играли все те же эпизодические персонажи, в массе своей – трезвые Искариоты, с умным видом глядящие на укуренного Алукарда, почему-то не начинавшего повествование. В дело вмешалась леди Интегра, выхватившая у Галеса матюгальник и гаркнувшая в него:
- Рожай быстрее, дубина!!!
И Алукард начал рассказ:
- Ну что, детишки... Дело было так: мы с Вол... с Гендальфом попали как-то раз в лагерь к фаши... к оркам. Они там че-то жрали, и решили нас тоже пустить на закуску. Долго они пытались вскрыть мой гроб консервным ножом... – долгий мат из-за кулис заставил вампира поправиться в своих речах, - но это уже совсем другая история. Значит, был там такой му... орк, которого звали Криг... – и снова Алу в буквальном смысле заткнули броском в спину тегриного розового тапка,- но это тоже другая история. А этот орк был у фашистов... орков... короче – самым главным был. И нам с Волтером, ну, вы поняли, да... с Гендальфом нужно было перебить гадов в их же лагере. Ну, короче, Гендальф порезал их всех в колбасу и котлеты, кроме одного особо крутого, но тоже не без дефектов – тормоз он был невероятный - слова от него не добьешься. Ну, колошматились они там долго, а потом из гроба,- второй тапок угодил Алукарду прямо по затылку,- из деревянного ящика вылез я и прибил его с пу... прибил, значит. Но потом понабежали новые орды нацис... орков, но пришел рассвет – и ПУХ! – причем в этот ПУХ Алу вложил всю свою жгучую любовь к Миллениуму, а потому Искариоты нервно поежились, понимая, что и к ним это тоже относится, - и все они рассыпались в прах!!! – губы Алу скривились в блаженной улыбке, глаза загорелись нехорошим огоньком. Искариоты поняли, что пора и поползли в шатры.
А Люк и Ян тем временем устанавливали в одном из шатров ракету.
- Во,=пип= ! Круто, братан!
- Ага, хорошо получилось...
Отец Родриго прикатил к ним камеру, показав, что идет съемка. Валентайны скромненько подожгли фитилек, а сверху с помощью того же подъемного механизма с них стянули палатку. Что-то громко жахнуло, свет погас. Спустя мгновение раздался громкий и разнообразный мат, произносимый явно голосом младшего братца. Яркое алое пламя вылетело на поле и , истошно вопя и матерясь вперемешку, побежало в сторону гостей. Те в панике бросились в рассыпную, не представляя, что это такое и с чем го придется есть. Вслед за пламенем неслась тень, на ходу приговаривовавшая что-то вроде: "Стой, Ян!!! Стой, кому говорят! Щас я тебя тушить буду!". У Яна со словом "тушить" возникала только одна ассоциация – "тушенка", а подобная перспектива младшенького явно не радовала... Ян увеличил скорость, на ходу очищая себе дальнейший путь. Не растерялся только Алукард. Припомнив сценарий, он просто развернулся к бегущему и дал ему ТАКОГО пинка под зад, что несчастный взмыл в воздух и потерялся где-то в высоких слоях атмосферы. Спустя пару минут тело снова показалось яркой светящейся точкой меж звезд и быстро полетело по направлению к земле. Тут уже не растерялся Криг, дернувший Рип ван за край плаща и грозно сказавший ей:
- Сбивай!
Рипе два раза говорить не пришлось. Получив в руки принесенный из гримерки Серас мушкет, она уселась на землю, вскинув оружие и целясь одновременно. Хлопок огласил поле, и вокруг Яна закружились пули. Земли достигли обугленные останки Яна, подбежавший к ним Люк чуть не разрыдался, но сдержался, услышав произносимые головой звуки:
- Не ссы, братан, и не такое бывало... Что мне – впервые, что ль!?
Док, нервно потирая руки, сгреб Яна в санпалатку, так как вернуть его на площадку требовалось максимум через десять-пятнадцать минут. Довольные реплики Галеса насчет качественно отснятого салюта и реалистично играющих панику актеров не могли не произвести своего эффекта. Актеры тоже были довольны, но по другой причине – они радовались тому, что остались живы после этой встряски каким-то невероятным образом.
Дальнейшая съемка продолжалась в районе, отданном под импровизированную сцену, на которой одиноко высился Алукард. Вампир оглядел собравшихся и начал торжественным тоном:
- Здрасте! Значит так. – Алу сделал сосредоточенное выражение лица, стараясь припомнить фамилии "родственничков", но не смог и сказал попросту, - Дорогие мои родственники! Я собрал вас сегодня сдесь, чтобы мы вместе бух... отпраздновали мой 110 День Рожденья... Если вы еще со мной его не праздновали, конечно,- добавил он виновато, - но дело в том, что мне нужно уходить. Прощайте!- радостно окончив основной текст, Алу просто провалился в собственную тень. Собравшиеся возмущенно заохали, а камера отъехала назад к землянке.
Вампир пробрался в свое логово, полусогнувшись, но все-таки стоя, спрятал Аннино колечко в карман жилетки, взял палку, узелок и направился к выходу, где его остановил Волтер, еще не успевший отдышаться от кросса поле-землянка. Он несколько раз попытался произнести нужный текст, но отдышка всячески ему мешала. После пары минут упорных попыток, он выдавил из себя искомое:
- Что это за шуточки, Бильбо?
Алу посмотрел на него невинными глазами и сделал вид, что его хата с краю, и он ничего не знает. Волтер грозно навис над раскорячившимся подле него вампиром, зачитывая текст про базарного фокусника. Зорин гнала у него над головой пургу, а Галес довольно лыбился в своем кресле. Волтер нагло отобрал у Алу колечко и выгнал беднягу из собственного дома. Тот уныло побрел вдаль по дороге.
Через секунду в землянку влез Криг, которому она как раз подходила по размеру. Он с непонимающе-идиотским видом спросил у Волтера, куда ушел его дядя, а потом пошел смотреть на колечко. Дворецкий бродил кругами по землянке, пытаясь что-то сообразить, а потом приказал Кригу припрятать наследство подальше, а сам мерно удалился на улицу путем выползания через подобие двери.
Галес скомандовал стоп-кадр для того, чтобы Волтера могли поместить на"лошадь"и снять эпизод с его поездка в Минас-Тирит (которым служил приукрашенный Зорин особняк Хеллсинг) и дальнейшее отбытие Фродо в деревню Бри...

Акт четвертый. "Вокруг света за один день или девять назгулей"

Волшебный Стрелок

Ха! Кровь! Алеет меткой солнца по металлу,
Скребет как кошка по сердцам людей! Хоть
Краска то в тон крови – все равно! Они
Боятся заглянуть в знамена истин падших!
Ха! Склонитесь, смертные глупцы!
Как кланялись и деды ваши, и отцы,
Как будут кланяться и ваши дети!
Конечно же, все вы в ответе!
Вас больше не должно на свете быть!
Последний штрих – чудесное сплетение
Двух одиноких рун! И круг, рисунка завершенье,
И смерть – к нему то дополненье,
Которого от моего мушкета ждут!
И дух, что пули отливал во мраке ночи,
Уж здесь он – явись им, Самиэль!
Явись и забери их в ад! Тебе отдам седьмую пулю,
Ей можешь ты сразить земных царей!
А остальные шесть принадлежат Майору –
Певцу войны свинца не пожалей, о, мой мушкет!
Мы вместе лишь с тобой с тех лет, как жизнью я
Рассталась. Не стало девушки простой, не верящей,
И лишней! Теперь я Рип ван Винкль и Самиэль со мной!
Ведь так, скажи? Уж не покинул ли меня твой образ?
Нет! Я слышу смерти марш в биении сердец – они идут!
Готовься, Самиэль! Теперь тебе отдам я души! Раз!
Мушкет мой уж готов – взметнуть на небо ствол!
Два! И ритм сердце отбивает там далеко – оно
Маячит предо мной алеющей мишенью! Три!
Вот, щелкает затвор, и пуля место, отведенное за ней,
Уж заняла! Самиэль! Направь удар, направь мой выстрел!
Чудесный залп Волшебного стрелка – сражен
Железный сокол! Кто следующий? Пять пуль мне остается...
Тик-так, тик-так! Бегут минуты, утекают, как песок!
О, погоди еще часок, тогда окончено все будет!
Держаться нужно – пулю не пустить в висок,
Еще бы – ведь победа закатом золотит руну Опфер!
Пожертвовать собой за славу миллионов! Алеет
Руна Айф! И цель моя близка! А символ солнца
В море отражен! Я вижу наяву то время, когда
Забыв и прошлое свое и даже имя, пришла я,
На совет богов... Мне было вручено в тот день
Мифическое Вольфсангел – оружие богов!
Вервольфа разбудив в душе своей, души лишилась.
Я в смерть всецело погрузилась и Удочка для волка
Его не удержала, ему сознания размеров мало –
Он просится в реальный мир! О, Самиэль! О,
Лейбен, о, Тотен! Вы – руны предков, вы – души их!
Я завершаю круг Лейбен, чтоб в Тотен погрузиться...
О, вот вторая птица стали показалась, Зиг Хайль!
Пади, умри, сгори! Исчезни в пламени, спали меня,
Возьми с собою в Ад! К терзаниям все больше привыкаю,
Как заворожена – за стрелкой наблюдаю! Еще чуть-чуть,
Еще совсем немного! Свободен будет волк, спасительная
Ночь идет, по головам людей ступая, всю волю выжимая,
Их оставляя в мороке ночном во власти Самиэля...
Все меньше мой запас волшебных пуль! На ад я обрекаю
Еще две ярких птицы... Тик-так, тик-так! Звучит мой марш!
Как бы хотелось чтоб три часа из жизни утекли как миг!
Хотя – что говорю я, ведь не жива, ведь я – вервольф...
Смотрю на небо я из-под зонта, закрыв навеки
Лицо от солнца столь давно... Я днем смыкаю веки,
Хоть огненным лучам меня не ослепить, хоть
Как другие не обречена я по ночам бродить,
Искать добычу в темных уголках и кровью
Жажду утолять... От боли мне стенать давно
Не приходилось – ведь волк, для стаи боль забыв,
Не сможет уж обратно одиночкой стать...
Когда, порвав былые цепи, себя я добровольно
Обрекла на узы новые, что крепче во сто крат,
Прекрасно понимала я – пути обратно нет,
Но глянув в бездну раз самодовольно,
Не суждено уж никому все так же солнцем
Восхищаться... Оставив мир былой я волку отдалась...
Теперь не сожалею я не грамма – сшибая в ад
Небес воинственно сияющих царей,
Так слепо душу отдавая маэстро боли, гению войны...
Зачем? Сама не знаю – но верю я в судьбу,
Все жизни миги вспоминаю, все ощущения храню...
Ведь жить нам суждено один лишь раз...
Однажды нам родиться, единожды всей жизни
Находить любовь, один лишь раз делить друзей,
Врагов, считать минуты до конца, бросаться вниз
С высокого обрыва, разбиваться... И лишь один
Раз суждено нам смерть найти. Так встретим же ее
Достойно! И вот теперь, секунды мысленно
Перебирая, не в силах взгляда от часов я оторвать.
Нет, в задании моем нет слова – "выжить". Зато есть
Более весомое – "позицию держать, до первого
Же слова от майора, держать – до смерти, пощаду
Позабыть и не жалеть для цели пуль...".
Тик-так, тик-так... Я жду, ведь скоро кончится кошмар.
Живой мишенью быть мне выпало теперь,
Все силы вражьи отвлекать, позицию держать!
Но... зачем? Вот весь вопрос – ведь нет ни демонов
Здесь, ни майора, нет никого из легендарных тех богов,
Кого охотники по свету ищут, как псы цепные рыщут...
О, время беспощадно... Еще держаться – нет уж сил сражаться,
Хоть в битву я незримую с врагом вступаю,
Хоть никогда я от пути не отступаю,
Но не хватает у меня зарядов демоновых пуль...
Самиэль, зачем ты мне явился? Зачем мне
Было становиться магическим стрелком,
Чье имя Рип ван Винкль!? Зачем, о, боги!?
Нет, сомненью в душу я не дам закрасться,
Я не позволю ни на миг сопротивляться
Сознанию приказам от Богов... Я не могу –
И время мне поет уж похоронный марш...
Как я давно о гибели мечтала, но находить
Ее я все ж страшусь... Как глупо, путано и глупо...
Зачем мне – пешке – о вопросах выси
Рассуждать? Мне суждено отдать
И душу и судьбу свою Маэстро... Пусть так!
Берите, жертвуйте, щадите иль на гибель обрекайте,
Покидайте, предавайте, на смерть бросайте,
Приказов не жалейте – все выполнит Рип ван!
Зиг Хайль, майор! Желаю вам удачи! Ведь
Мысли ваши и задачи куда важнее жизни
Одинокого стрелка... Нелегкая мне выпала дорога –
Противиться судьбе и до последнего порога
Боятся сделать верный шаг...
И смерть моя близка – идет уж свысока
Охотник-демон Самиэль... Я выполнить
Приказ уже не в силах – ведь каждого
Волшебного Стрелка ждет свой Самиэль!
В конце дороги встретит каждый ад свой –
Огонь повсюду! Алеет знак, алеет кровь...
Все уж едино – смерть идет ко мне из ада!
Самиэль, о, Самиэль! Я сделку провалила!
Последней пулей не сражен мой враг!
Теперь ты вправе в бездну душу забирать,
Теперь приходишь в мир людей ты за
Рип ван! Хоть не смогла я – черт возьми! –
Я буду биться. Нет, не за идею и победу,
А за себя – чтоб демон тело не терзал,
Чтоб бесы душу не забрали, чтоб был
Доволен командир и свет мне стал
Как прежде мил! О, боги! Дайте сил
Волшебному стрелку! Свершите правосудие!
В стволе седьмая пуля – о, ты получишь ее, демон!
Но не в моей груди пылать ей на века!
И коли сердце есть у демона легенд,
То пуля, что своих, чужих не разбирает,
Найдет его и поразит, конец грядет
Для Самиэля... иль для меня. Вот сделки суть –
Я душу аду отдаю – свою, чужую – все равно.
Так буду торопиться! Раз – взметнуть на цель мушкет!
Два – и вижу я пылающий разлом... и демоны
Ко мне уж руки тянут! Три – затвор, четыре – палец на курок,
Пять – хлопок! О! В цель удар! Волшебного стрелка
Седьмая пуля не обманет! Теперь конец тебе, о
Демон из легенд... И к дьяволам лететь тебе,
Стеная! И тишина... Разбит будильник мой.
Но знаю я, что продержалась... и слышу я,
Как бьет набат. И вижу я в Вальхаллу двери –
Уж скоро предки позовут меня с собой
В блаженный мир, где вечно живы те,
Кто честь свою омыл в крови, кто жизни
Не жалел, свободу защищая, кто не увидел
Бы земного рая за то, что о грехах в час
Битвы забывал! Но... О, что это за..!?
Нет! Не может быть! Пади, пади, умри,
Сгори, исчезни, запылав звездой, погасни!
Как!? Самиэль не мертв!? Он смотрит на меня,
Смеясь! но, боги, как!? Ведь пуль волшебных
Метка разит лишь в цель! И почему
Остался жив он!? И что теперь, о,
Рип ван Винкль? Теперь, когда надежда
Призрачная стерта. Теперь, когда
Сигнала к отступленью нет... О,
Обмануться было просто, глаза открыть
Уж силы нет... Но посмотревшись раз уж
В сердце бездны, мне суждено уж было
Целиком в нее нырнуть – так я умру,
Сраженная своим мушкетом, забыв
Не став ни символом, ни светом,
Так – не достойно НИЧЕГО, зачем?..
И для кого!? Не для себя, не для людей,
Не для богов – все для цепей! Скреплять себя
Незримой нитью, неволить душу, в страхе
Жизнь прожить и с демоном сознание делить –
Вот в чем удел безвинного глупца, с богами
Смелостью дерзнувшего напитка выпить одного!..
Но как могли они жестоко посмеяться над той,
Что сил в себе не обнаружила сопротивляться!
Над той, что ожидала и кляла, над той, что не смогла...
И вновь вкусив запретный боли плод,
С бессмертием нелепо расставаясь, я
Самиэля стала жертвой... Седьмая пуля не его
Настигла, а меня... И Дверь в Вальхаллу
Оказалась очередным видением, что
Видят те, кто обречен, спускаясь в пламя,
От борьбы сгорая, в то место, что зовется АД...

©Анна Максвелл, 2005-06-10


Добавлено:
Реквием по мечте.

Пой, Ад, мертвецы - танцуйте. Смерть идет!..
Смотри, тот страх, что в мир без боли путь ведет,
Он тонет в море, что вы звали некогда "войной"!
Когда же скроются последние начала, он станет тьмой.
Одной лишь тьмой, погибнув сам, оставшись в небытии,
Где горя нет и счастья нет, опомнись от борьбы,
Он встанет там, где падал бы любой, где нет любви,
Там веры нет и нет весны, нет пламени сгорающей души,
Нет и не будет никогда, мечты приводят в никуда!
Хотела мира, а берет войну, и не увидит в небе Бога знак.
И не дано сквозь кровь ей мира взять, так решено и будет так!
Своим слугой ей помыкать дано, как обрекали в смерть великие народы
Вожди времен, когда еще о нем никто не знал, когда вели свои походы
Те гении войны, кем восхищался я давно, с тех лет, как начал пить вино
И грезить болью тех, что подчиняться не хотят. Они рабы!
Им Смерть поет свой Ад, грызет их разум Ёрмургард,
На них направлен свет звезды, на них же гнев ее падет,
Когда окончится поток времен, все оборвется, рухнет сон!
Смотри же, друг, и пей их боль! Во сонме искр рухнет он!
То будет наш триумф, то будет торжество! Как никогда
Я чувствую победы запах уж! Мой друг, грядет беда,
Но их беда победой станет нам! Когда падет стена времен,
Когда Творец в Вальхаллу позовет, и мы пойдем туда,
Сжигая города, пируя, штыком пронзая крест знамен,
Которыми страшить они решились нас! О, нет, в триумфа час
Нам помешать не сможет уж никто! Послушай, друг,
Как чудно он поет своей хозяйке смерти гимн, не замечая нас!
Теперь невинных кровь ему затмила разум! Сколь было слуг,
Похожих на него, но низших? Не знаешь ты? Скажу –
То были небеса, архангелов в кровавых латах, серафимов сонм!
Война была и в их мирах, не только в нашем зазеркалье, о, вижу!
Я вижу - мертвец поет свою песню! Пой, Ад, вторь реквием мечтам!
Ее мечтам, так глупо обращенным к нам, но пожелав конца,
К началам возвращаться не дано! Смотри, кто за спиной моей стоит!
Смотри, кто предан ей теперь забыт, кто бился за нее и за Творца
Уж побежден – лишь только не убит миньон из Ада, но не устоит
И он – ведь битва началась! Не во имя, не за что-то – битва у кровавого венца!

О, католический Садом, Гоморра! Дождь сияющих огней,
Падет пред нами мир, затмит сердца людей и боль затмит,
Знамена солнца нас ведут, летит в веках священный Змей,
Но стали холод, жар огня и меткий залп ружья не повредит
Тому, кто богом был рожден и создан, чтоб ему служить,
Служить и за него погибнуть! О, друг! Смотри и восхищайся!
На пламя свеч смотреть тебе уж мало – спалим мы целый мир! Сражайся!
Дерись, и с именем Великого ты на устах пади, так сказано и тому быть!
И сколько душ во имя и без цели в ад падет!? И сколько будет продолжаться
Ее бессмысленная битва за покой? Нет смысла ей сопротивляться!
Их трое. Безумная хозяйка, существо, чей род из ада путь ведет,
Та девочка, которой мир уже не мил в кровавом свете пустоты,-
Их трое. Три рыцаря в круговороте искр, стоят они. И каждый пусть падет!
Пусть молит о спасеньи нас хозяйка монстра! Пускай, не видя красоты
Победы тех, кого хотела в ад повергнуть, сорвавшись с края, упадет,-
И в лапы демонов легенд пускай она сойдет, о, падший ангел высоты!
Как без отца и матери дитя, оставшись без хозяйки, черный рыцарь
Уж тоже не способен будет бой продолжить! О, Вотан! Как просто все!
Без повелительницы ада он ничто. Он - страданий наших царь!
Он – творец великой битвы, он – что яму роет сам себе,
Так слепо поклоняясь масте! Как глупо, друг мой! Посмотри!
Как просто было победить великого героя протестантов!
Смотри и пой победы гимн! Вторь Аду, песнь твори!
А что до той девчонки – нет, она сильна, но с нами не сравнится!
Как можно было ей так слепо поклониться
Отнюдь не правой стороне? Безумство, право, посмотри!
Как Ангел Смерти в руки нити судеб соберет,
Как не останется у мира ни надежды, ни даже воли...
Одним движеньем шаткий мир мы переломим, и он падет!
О, да! Конечно, он падет! Сберем же вместе мрака доли,
Что были нам даны! Обрушим гнев небес на суть земли!
Валькирий войско станет им преградой! Сгорая,
Возродится наш Хозяин и Творец! Когда снега мели,
Он пал, копьем пронзенный, теперь он снова будет здесь,
Сбирая войско, что было предано ему в те годы, когда
Гремела песнь войны, когда разил свинец огнем смертельным,
Когда остались живы мы, чтоб умирать сегодня! Мой друг!
Смотри, смори! О, их к борьбе стремленье! Когда же смертным
Свой боги вынесут вердикт и до земли сойдут те легионы слуг,
Что победить способны и бессмертных, но им волю не сломить,
И каждый сам себе ведет свой путь, решенье выбирает!

Смотри – им не дано в мечте реальности увидеть,
Смотри – им смыла нет противиться судьбе!
О, эта воля, что сгубила поколенья, она чужда тебе,
Чужда и мне, хоть не угодно было стойкостью обидеть
Судьбе меня. Теперь иначе все. Не победить, лишь
Безрассудно в бой кидаясь, не видя смерти в смерть
Нырять, от счастья забываясь! Теперь иначе все. И тишь
Наградой станет им. Покой – вот все, чего они добьются!
Смеется он сейчас. Но час триумфа долог не бывает, -
Как старое заклятье времени туман опуститься в огонь,
Потушит пламя, жажду утолит и смерит все, что тень скрывает!
Да будет так, пой реквием мечтам! И сколько будут видеть
Свет, где пламя выжгло уж и тьму? Остался только Ад!
В аду стенать и боли муку вечную терпеть, кто будет рад?
Не ты, не я и даже не она, хотя уж демон здесь из Преисподней!
Преисподней! Она слепа, не видеть ей того, что вход
В Вальхаллу уж открылся в лучах победы и смерть им
Будет подпевать на фоне знамени проклятых истин!
Пусть так – все смертны мы, но свет с небес нам дал Творец увидеть,
Благодарим, хвалу возносим ввысь и реквием мечтам лишь можем ненавидеть!
О, друг мой, как можно было все предвидеть?
О смерти нам своей не по чести мечтать!
Знамена вверх! Клинки вперед! Солдаты – в бой!
Пусть душам будет суждено летать,
Хоть телу приказали ползать!
Вы все падете, но сможете увидеть
Как падает отродье мрака в ночь!
За нами оборвется путь исканий,
Уйдем же все в Вальхаллу прочь!
Скажи, мой друг, как можно было предрекать
Падение виновным иль невинным? Как нужно было
Горло им сдавить, чтоб подались они искать
Химеру, что поглотила миллионы? Как должно было
Поступать нам в этом положенье? Не знаешь ты? Молчишь...
Как хладный камень, словно мощная гора,
Которую сломить и боги не способны... И тишь...
И высь... Свобода, о, свобода! Ты только в смерти лишь
Жива еще! В твои объятья опускаюсь – прими!
Возьми меня, возьми нас всех – бороться сил уж мало!
И реквием мечтам летит за нами ввысь,
И души погибают, не смиряясь. То реквием мечтам?
Нет, нам. Но не склонились мы и до последнего сражались!
Мы пали с Именем Владыки на устах, повергли в прах
Всех неугодных, но сами лишь бесславно сгинем,
Ведь вопреки поверью в наших снах звучит
Не реквием, безмолвный, безнадежный, а
Траурный погибели и грома марш!
Реквием по мечте! Пой, Ад, мертвецы - танцуйте, смерть пришла...

© Anna-Maria Maxwell, 2005

Анимешники из Брянска, Клетни, Дядьково, Жуковки, Г*ордеевки, Сельцо и т.д - откликнитесь!!!!!