Увидев выгнутую бровь, Кэнъити оторвался на время от тела Шуске, и стоя на четвереньках над ним, рукой потянулся к тумбочке, через несколько минут поисков вытащил оттуда небольшую баночку со смазкой и оставил ее на постели где-то слева от себя, «под рукой».
Возвращаясь к поцелуям груди Шуске, он на пару секунд задержался над лицом юноши, едва заметно улыбнувшись ему. У Кэнъити была такая особенность, странное умение – улыбаться одними глазами, когда на лице, кроме глаз, почти никаких эмоций больше не отражалось. Он провел пальцем вокруг сосков и слегка оттянул их, затем повторил все тоже, только губами: убрав зубы, нежно втянул ареолы и подвигал языком по кругу, вокруг соска. Одна свободная рука медленно спускалась от пупка парня и ниже... Кэнъити ласково провел ладонью, совершая круговые движенья по спирали самыми кончиками пальцев. Добравшись до промежности, ловко обошел ее, зная, что прикосновения ледяными руками к тем местам никаких ощущений, кроме неприятных, не доставит. Несколько раз нежно провел и слабо постучал подушечками пальцев по внутренней стороне бедер, медленно и аккуратно, но все-таки настойчиво раздвигая их руками. Освободив достаточно места, поставил вначале одно колено, а затем и второе. Кэнъити привык получать то, что он хотел, хоть и не всегда силовыми методами, точнее – почти никогда.
Его влажные губы легко скользили от груди вслед за руками – вниз, через живот к «деликатнейшим» частям тела Шуске. Предельно мягко провел губами и языком по его мошонке и яичкам, затем по стволу, ласково чмокнул головку члена. Он быстро закинул его ноги себе за плечи и так же быстро подложил одну из подушек Шуске под спину, чтобы ему было удобней. Затем, наклонив голову, начал сначала целовать отверстие в его заду и затем всовывать туда острый кончик своего языка, желая достаточно увлажнить отверстие вокруг. Волосы на голове приятно щекотали кожу на бедрах.
Затем Кэнъити ловкими, отточенными движениями подхватил юношу, перевернул и поставил перед собой на четвереньки, так, что голова его была слегка склонена, а «филейная» часть немного задрана кверху. Почувствовав некоторое время назад, еще во время первой смены, что юноша полностью отдается в его руки, он с ним особо не церемонился, хотя и не злоупотреблял. Сам же откинулся назад, вставая на колени, взял смазку, намазал свой уже достаточно твердый член гелем. Потом, Кэнъити попытался протолкнуть фаллос вовнутрь, ласково обнимая и поддерживая Шуске за талию и бедра, нежно целуя его в плечо, шею, куда мог дотянуться. Он хотел как-то расслабить и успокоить Шуске, уменьшить боль, и все равно – первый раз ты занимаешься любовью или сто первый – в любом случае было больно. Кэнъити это отлично знал, поэтому все время шепотом, успокаивающе что-то приговаривал, поглаживая его второй рукой по спине, вверх-вниз, вверх-вниз.
- Ш-ш… Тихо-тихо… Все хорошо… Ш-ш-ш… Спокойно… Ну-ну… Тихо… Тихо… Не делаю ли я тебе слишком больно?… Ш-ш-ш…
У него опять появился характерный французский акцент и небольшая картавость. Следить постоянно за произношением было для Кэнъити достаточно трудно, хотя он и старался избавиться от акцента.
Кэнъити аккуратно раздвинул отверстие Шуске, головка вошла внутрь, он немного надавил, фаллос продвинулся до половины; он нажал на бедра юноши, немного отодвинулся, затем опять нажал; после одной или двух манипуляций член до основания погрузился в его тело. Почувствовав свою плоть полностью внутри Шуске, он замер, давая ему немного попривыкнуть к ощущениям и передохнуть. Кэнъити опустился над юношей, опираясь руками о кровать, губами он доставал до верхней части спины, плеч и шеи юноши, покрывая их легким поцелуями.
Сообщение отредактировал Лелио: 11 Ноябрь 2005 - 09:45
