yoruma

Well... С некоторых пор живу и учусь в Токио. Завёл дневник, там довольно подробно всё описываю. Подумал, что кому-нибудь здесь может быть интересно.
http://scarletspark.diary.ru/
И это не реклама. Просто мне год назад читать схожий днев было интересно. А наткнулся на него абсолютно случайно.

Aevum

Final Fantasy - the Night

Пролог



Вы когда-нибудь видели ветер, освящённый закатом? Мгновение, когда огненно-красным становится всё вокруг. День, умирая, льёт свою кровь на души людей, живущих в его сердце. Река, неся свои чистые воды, вбирает алые капли света, и, на последнем издыхании, мир погружается во тьму. Лишь ветер видит солнце.



Акт I



Я проснулся. Мрачные мысли, подобно грохоту волн в часы шторма, на миг оглушили меня. Я видел, чувствовал. И боялся. Страх заполнил всё моё существо, пробираясь в самые дальние уголки сознания. Я боялся уснуть вновь.

Что-то изменилось. Было слишком шумно. Я… слышал это.

Встав и обратив в пыль свои останки, я осознал, что был награждён. Знать бы, за что. Однако новые силы питали меня, и ночь в моём сердце позволила себе улыбнуться. Было темно. О да, было очень темно. Биение этого крохотного и необъятного мира стирало все мимолётные лучи света, и, подобно дыму, тьма шла, окутывая моё тело. Интересный плащ. Чёрная сталь рвалась под её давлением. Я получал свободу и становился рабом. Во всяком случае, я мог дышать. И моя хозяйка, тьма, открывала врата, давая мне воздух.

Следующие несколько дней я буду жить. Это - моё проклятие. Хотя нет, это наше проклятие.

Покинув Арену, место моей смерти, я ослеп. Солнце. Его не должно быть. Испокон веков, просыпаясь, я чувствовал ночь. Слышал ветер, заполнявший тишину. Слышал шуршание песка, мозаикой распластавшегося в воздухе под небом. Запах огня пронзал меня. Краски, которыми был написан этот мир. Иссиня-чёрные мазки, кистью неизвестного художника положенные на первородно-серое небо. И красные тени других...

Но солнце... Это было пыткой. Пар поднимался вверх. Моя кожа сгорала. Глаза улавливали краски, пульсировавшие в такт биению моего сердца. Жёлтый. Нет, красный. А теперь белый. Краски менялись, и даже ореол тьмы, окутавший моё тело, не спасал от бесконечной боли, сковавшей меня и превратившей в...

...Яркая вспышка почти погасшего сознания. Дух ветра перед глазами. Я помню, как я падал...

Ждать. Это всё, что мне оставалось. Ждать. Так же, как ждал все прошедшие эоны. И не важно, что я сейчас человек. И не важно, что я стою под солнцем. Остальные скоро придут. Всё, что мне остаётся - ждать.

Буйство красок стихало. Лишь невыносимо яркий белый свет. Его мерцание. Песок стал гранью, ветер - багровой кистью. Художник... Я? Нет. Он. И он уже пришёл. Ещё один… человек.

- Давно не виделись, брат, - его шёпот, подобно утихающему грому, впитался в песок и, дойдя до меня, отпрянул. Я страшен?

- Тысячу лет назад я не стал с тобой говорить. Что по-твоему изменилось за эту тысячу лет? - слова, знакомые до боли.

- Ты... Твоё тело... Почему?

Он ступал бесшумно, и одежды его, окрашенные в цвета тьмы, покрывая всё его тело, касались белого песка под ним. Цвет ночи... он мой. И мне было мерзко смотреть на то сочетание чёрного, белого и красного вокруг. Я закрыл глаза, и исчезающие белые пятна стали моим благословением. Скоро наступит ночь. Как ни странно, я верил в это. Пора начинать.

...Шаг, другой, третий. Я слеп, но я слышу. Шаг, другой, третий...

Мёртвый ветер живёт одно короткое, почти неразличимое мгновение. Звон стали. Резкий, но, в то же время, кроткий. Привычный. Долгие годы мы ждали этого. И теперь...

Удар, удар, ещё один. Парирую, бью и вновь парирую. Отхожу в сторону, подобно змее, кидаюсь обратно, обрушивая на него новую серию выпадов и обманок. Раскалённый воздух впитывает наша кожа. Два чёрных клинка, соприкасаясь, рождают мириады искр, таких же чёрных. Багровая дымка окружает нас, и каждое мгновение, с ненавистью обрывая предыдущее, мёртвое, заставляет мир дрожать. Солнце, сжигаемое нашей яростью, светится всё ярче и ярче. Я пылаю. И пламя вокруг меня белое.

А искры всё падают. Чёрные, касаются песка, и, разлетаясь в страхе, цепляются одна за одну. Петля, прямая, полуокружность и снова прямая, пересекающая прошлую линию. Узор растёт, и наше безумие кормит его, как голодного пса, что жаждет кости, белой, обгрызенной. Но кость – миг, когда монета нашей судьбы застывает в воздухе, роняя отражения света и тьмы на наши лица.

Я чувствую, как Он движется. Но открой я глаза - увидел бы лишь чёрное размытое пятно. Каждое его движение - обман. Нападая, он отталкивается от самого воздуха. Выпад, дуга, поворот. Клинок его, чёрная молния, проносится у самой земли. Я поднимаюсь в воздух, и он следует за мной. Его глаза, полные ярости. Наши клинки живут своей жизнью, стремясь уничтожить друг друга. Удар за ударом, движение за движением. Мы кажемся единым целым. Мы подобны смерчу, чёрному, жестокому, стремительному.

Как ни странно, моё тело, тело человека, выдерживает всё то, что я делаю с ним. Впрочем, как и его тело.

На мгновение, мир меняется. Я чувствую это. Чёрное становится белым, белое - чёрным, лишь красное остаётся собой. Солнце гаснет. Путь почти готов. Мы разлетаемся. Бездна обволакивает нас вновь, невыносимо белая, яркая. Коснувшись земли, мы наносим финальные штрихи на песок под нами.

Я открываю глаза.

Вереница багровых капель, вдыхая воздух, объятая простым, животным страхом, умирает, окрашивая землю. Они, капли, стекают по клинкам, медленно, но уверенно. Я испытываю истинное наслаждение. Его плоть и кожа, холодная и белая, в моей власти. Впрочем, как и моё тело - в его.

Не важно. Безумие охватывает нас. И мы рады ему. Каждое движение клинка. Мы - двое бессмертных, пленённых гневом, кромсающих друг друга, яростно, стремительно. Боль наполняет наши тела, но мы её просто не замечаем. Солнце исчезает, закрытое от нас кроваво-алым дождём. Он поит землю, давая ей силу. Смерч, мы, ныне багровый, вращается всё быстрее. Гнев не ищет дорогу. Все двери открыты, и он лишь мнёт лепестки чёрных роз гордыни, ступая по ним.

Время. Путь завершён. Мы - дьяволы. И мы - боги. Но наша сила различна.

- Почему?!

- Мне кажется, тебе пора.

- Стой! Почему? - путь пылал всё ярче и ярче.

- Ты слишком наивен. Правда думал, что мы равны? - свет и тьма... Даже шёпот дался мне с трудом. Как же я слаб.

Он молчал. Скоро, Путь заберёт его. И изменить этого уже нельзя. Просто потому, что он проиграл.

Повернувшись спиной, я ушёл. Ночь властвовала в мире. В Моём мире. Он исчез, произнеся слово, когда-то бывшее моим именем. Пройдёт очень много времени, прежде, чем он вновь бросит мне вызов.

Путь в форме символа Тау, его символа, угасал.

Тихо...



Акт II



…Дух Ветра перед глазами. Я помню, как я падал. Мучительный стон воздуха вокруг. Редкие капли, бессильные в попытке догнать меня. И он. Битва с ним – единственная. Всё остальное было лишь театром, и коллекция масок, достигая огромных размеров, становилась моей клеткой. Но он…

- Тысячу лет назад я не стал с тобой говорить. Что по-твоему изменилось за эту тысячу лет? – эти его слова… Я запомнил их.

- Я узнал, что такое жизнь, - голос тихий, но уверенный, непоколебимый. Мой голос.

- Жизнь?

- Её дыхание, словно капля дождя. Чистое, как ветер, и грязное, другое. Она ступает, и удары её сердца меняют земли. Я слышу их.

- И у тебя есть причины ненавидеть меня.

- Да, есть.

- Зачем ты сдерживаешь себя? Гнев сладок, и каждая капля яда, растворённая им в твоей крови – частица силы, что ты жаждешь.

- Ночь ступает бесшумно. Знаешь об этом? – плотно сжатые зубы, закрытые глаза.

- Я отец Ночи.

- А ты знаешь, почему Ночь ступает бесшумно?

- Ты плавишь секунды. Помни об этом, - камень. В его глазах лишь холодный камень.

Мгновения медленно падают в пропасть по имени время. Да, он прав. Но…

- Я – тень. Мои желания – желания тени. Не более. И как бы я не хотел конца, я не могу приблизить его.

- Ты прав. Конец моей жизни могу положить лишь я сам.

Тихий шелест пламени. Пепел, подхватываемый порывами ветра, видит наши лица, белые, подобно снегу, что нас окружает. Он, пепел, серая труха сгоревших душ, видит и многое, многое другое в нас и вокруг нас.

- Что ж, тогда слушай.

Однажды, Он разделил мир. Единое стало Днём и Ночью. А из того, что было жизнью, появилась наша воля. Я был первым, рождённым в этом мире. Но даже я не знаю Его. Не знаю, кем Он был и зачем сделал то, что сделал. Я лишь помню мгновение. Мгновение, когда звуки в безумии кричали, умоляя о помощи, погружённые в вечность. Мгновение, когда краски, невыносимо ярко вспыхнув, став белым очагом нового солнца, распались, уйдя в свой собственный мир. Мгновение, когда исчезли тени, не нужные более: некому было их отбрасывать. Мгновение, когда я был рождён. Рождён из душ миллионов, жаждущих жизни.

Что я увидел потом?



Он замолчал и ветер, внимательно посмотрев в мои глаза и что-то прочитав в глубине чёрных зрачков, поведал мне о красках, пишущих мир в мгновение заката.



- Потом… Передо мной предстало два мира. Мир дня, Akaruikoto, и ночи, Makura. Первый – обитель духов. Там скитаются ушедшие в путь, где нет снов. Там они будут до тех пор, пока мир не станет единым вновь. После смерти, мы тоже уходим в Akaruikoto. Солнце, наше проклятье, там вечно. Так же, как вечна тьма нашего дома. Makura. Всё, что разделяет эти миры – время. Раз в тысячу лет Akaruikoto перерождается. В то мгновение, когда дыхание его, уставшего, прерывается, глоток воздуха, награда за ожидание и ярость, врывается в лёгкие. Мы рождаемся в Makura. Наше проклятие и наше благословение. Когда умираем все мы, мир отдаёт жизнь брату, исчезая ещё на одну тысячу лет. Он хранит тишину.

…Я стал богом. День, когда я впервые увидел небо Makura, сделал меня богом…

…Знаешь, у каждого есть выбор, даже у Оружия. Каков твой?



Ветер с презрением посмотрел в мои глаза, прошептав ответ.

Я помню, как я падал.

Тихо…



Акт III



- Омега!

Вокруг эхо, то, что, подобно зверю, блуждающему в поисках своего ошейника, зовёт лавину, белую из-за того, что снег белый. Вокруг тьма - ночь наконец наступила, пролив несколько чёрных капель своей крови на мягкую плоть земли. Они, капли, сгорели в пламени собственной ярости ещё в мгновение разговора с ветром, падая, но души их, безмолвные и холодные, создали путь. Мой путь.

Вокруг тени. Никто из них не равен мне, но я не бог и даже не Хаос, а их много.

- Сын Тьмы, - почему? Почему они считают, что у них есть право говорить подобное… мне? Почему они так дерзки? Почему в них так много гордости за то, что они заковали меня? Заковали в цепи будущего… Их семеро. Так почему?

- Почему?

Их лица. Радость, может быть даже восторг. Забавно… Мы ещё не разучились ощущать это. И всё же, за ними кроется страх. Они дрожат, я вижу это. Дрожат, как дрожал я сам, впервые вдохнув ночной воздух. И боятся они не меня. Их пугает моя сила. И они не могут понять, что направляет её.

- Ты был слишком самоуверенным, Омега.

Семь голосов, отразившись от скал, направили лезвия своего безумия ко мне. Тихие удары сердца. Один за одним. Клочки гнева. Один за одним. Чёрное лезвие моего меча. Жажда крови. Один за одним. Самоуверенным… Самоуверенным?!

- Я убью. Всех вас. Одного за одним. Обещаю.

Путь начал разгораться. Чёрное пламя, пламя моего Пути, сжигало и мои глаза. Мгновение за мгновением. Земля становилась пеплом, и пепел тянулся ко мне. Серый и горячий.

- Тебе придётся очень долго ждать.

Я чувствую, как движутся их мысли. Они верят в то, что я остыну. Остыну, забуду, прощу. Все всегда верят в то, чего им хочется больше всего. Это Я делаю их желания такими.

- Всего лишь одна тысяча лет.

Пепел окутывает меня с головы до ног. Вихрь, сердцем которого становлюсь я, и пламя, что сжигает их жалкие тени.

Я буду ждать.



Новое солнце нового мира. Я спокоен… Странно. Всё же, я его ненавижу. Жарко. Где я? Неважно. С какой целью я здесь? Неважно, она не меняется со временем. Река, отразив меня, ушла вперёд, в своё будущее. Запах огня. Интересно, чьим оружием я стал?



Эпилог



Тихо…













Да?




**********

Chaos Legion - Before and

Prologue

Tetsuya Shibata - Result

Порядок. То, что хранит баланс. Но кому, к дьяволу, нужен этот порядок? И кому, к дьяволу, нужен этот баланс? Добро пожаловать.

4

Mozart - Lacrimosa dies illa

- Раб гнева!

Он обернулся, посмотрел на неё. Где-то в глубине его глаз, неестественных, багровых, шевельнулась искра страха, маленькая, но способная прожечь насквозь волю и стремление. Он слишком хорошо знал, о чём она.

- Свободная душа. Здравствуй.

- Где твои оковы? Где цепи теней? Почему ты… тут?

- Не знаю. Так же, как и ты, уверен, не знаешь, что привело тебя в это место.

Она была дьявольски красивой и далёкой. Её глаза, окрашенные в чистые, яркие цвета неба, говорили о свете, которому она даровала свои желания и мечты. Дитя верхнего мира…

- Чего ты ждёшь? Или, может быть, кого ты ждёшь?

- Ждал.

Они. Тысячи вокруг. Они не видели. Той битвы, битвы света и тьмы, сражения двух заблудших душ. Сполохов белого, чёрного, вспышек, предвещающих тишину. Покоя и ярости. Ярости и покоя. Они. Тысячи вокруг. Тысячи людей вокруг. Они не видели всего этого. Но эмоции в их душах пылали ярко, как никогда. Ни прежде, ни после.

6

Dir en Grey - Shinsou (Shinto Funeral)

- Почему ты так… близко?

Поток мгновений, остановившийся, холодный. Вокруг – тишина и свет. Белый, яркий, но не слепящий.

- Не знаю, просто… Я ждал тебя.

Лоскуты тьмы касались её тела. Мягкие, чистые. Лоскуты его тьмы.

- Что произойдёт с нами?

Её голос. Словно пение крохотного создания, рождённого петь, тихий и прекрасный.

- Не важно. Мы… будем вместе.

Мир начинает дрожать, и река времени, остановившись на миг, вновь убегает вперёд, гонимая ветром беспощадной судьбы.

- Да. Вместе…

3

Malice Mizer - De Memoire

Он не ощущал радости. Должен был, но нет. Чего-то не хватало. Чего-то неуловимого, как запах. Он не знал, что это, и он не ощущал радости. Да, его мир, его безумный мир, заключивший его в цитадель агонии, не заметил трещины в одной из стен искупления, что стала нитью к свободе. Он мог дышать воздухом. Воздухом и дымом. Он мог видеть. Но ещё, он… помнил свой грех. Ту цепь, что сорвать с себя стало мечтой для него. Неисполнимой мечтой. Цепь вины.

Тысячи людей вокруг. Чего они ждут? Он не знал. У него не было права знать об этом.

Они… Такие разные. Он видел их души, и они… такие разные. Каждый из тысячи, но их эмоции. Капли воды в сердце шторма. Каждая – своей собственной формы и глубины. И, раз ему некуда было идти, он стоял и ждал, ждал среди них.

5

Takeharu Ishimoto – Melody of Agony

Тонкие чёрный полосы на чёрном листе бумаги. Они невидимы, но только для слепцов. Движутся, меняются. Изгибаются и становятся прямыми вновь. Дрожат. Зачем они нужны?

Частицы ветра. Бесполезные, как и полосы, но дьявольски прекрасные. Чистые.

Капли крови касаются земли. Одна за одной. Впитываются, пылают и падают вновь. И этот багровый дождь… Откуда он тут? Нет, не важно. Капли касаются земли. Капли крови.

Раздаются звуки. Ещё тихие, робкие. Но с каждым мгновением они всё громче. Что? Что это за звуки?

Среди запахов – тишина.

Каждый камень. Исполосован мириадами царапин, ничтожно мелких. Ближе и дальше.

Биение. Свет пульсирует.

Тишина.

Безумие.

1

Sergey Rahmaninov - Prelude №2 ор.3 cis-moll

Где-то очень глубоко, среди теней, душа грешника, полная страданий, обрела надежду. Призрачную и невозможную, но… Этого было достаточно, чтобы идти. Куда? Нет смысла описывать пути тем, кто не видел их своими глазами, не стоял на этих нитях, сотканных из эмоций и страха, наделённых мёртвой плотью и… И. Не важно.

Этот мир… Он был лишён солнца очень, очень давно. Гирлянды звёзд тут не загорались также. Он был закрыт даже для тьмы, багровой и тихой. Серый полумрак наполнял его. Светился сам воздух. Хотя, тут не было воздуха.

Горы, скалы, реки, земля. Всего этого тут не было. Лишь белые капли сознаний, крохотные островки воспоминаний и… Мечты. Мечты о второй смерти. Но каждый должен платить за свои грехи. Каждый…

Он… Вспышка ослепила его сознание. Это было слишком невозможно… Надежде нет места в обители отчаяния. Но он глотал пепел, что окутывал его, обрывая нити, подобные цепям.

Миг, когда он ушёл. Шёпот теней, невидимых, вечных. Сознания и нити. Ныне, багровые сознания и нити, окрашенные в алый. Сумрачно-серый воздух. Тот, которого тут нет.

2

Lycaon - Into the Dark

Тысячи. На серых улицах священного города тысячи. Ротарл. Сегодня ему дали имя. Говорят, теперь счастье обретут его жители. Рыцари будут хранить его, оберегая и отбрасывая одну за одной волны хаоса, что будут пытаться его поглотить. Души, свободные от тел, проследят за покоем живых и мёртвых. Радость придёт ко всем.

Слухи. Она блуждала по его, города, переулкам, и слышала о многом, невозможном. Она не верила. Не верила ничему. Ибо знала обо всём, что именуют правдой.

Зачем она тут? Сменить яркий, но спокойный, скучный мир на… такое. В этом правда есть смысл? Что-то вело её. Она просто знала, что должна быть тут. Ради чего? Вопросы, заданные тем, кого нет, и ответы, в безмолвной и вечной гордости не желающие звучать в этом грязном воздухе. И всё, что остаётся каждому, кто задаёт их – следовать нити своей судьбы. Иначе тени заполнят мир. Она верила в это. Верила и шла вперёд. Невидимая для людей, чистая душа.

7

Carl Orff - O Fortuna

Они. Тысячи. Миг, которого они ждали. Их лица, лишённые эмоций. Зачем?

- Две души приняли великий грех. Они нарушили заповеди священного писания в эгоистичном и жалком порыве похоти. Их удел – вечные муки заточения в легионе. Отныне, имя им – Thanatos, ибо сила, которой они, мерзкие и ничтожные, жаждут – сила, несущая хаос и разрушение.

- О чём он, этот священник? Похоть?!

- Не давай воли своему гневу. Он хочет этого.

- Но ведь наше…

- Наше. Храни это слово и память обо мне, ибо он сделает всё, чтобы стереть каждый клочок того, что дорого… нам.

Они, тысячи, ждали этого.

Спасение – там, где мы его ищем.

- И грешник искупит свои грехи…

Epilogue

X-Japan - Music Box

Ты всё ещё… рядом?


**********

Comedy - Saint

Is it complete destruction complete peace?

Я умру. Следующее мгновение скользнёт по тонкой глади Великой и бурной Реки, и я буду избавлен от проклятия, имя которому – жизнь. Я, сильнейший из живших когда-либо. Я, Чёрный Мечник. И, раз осталось лишь мгновение, я вспоминаю.

Рождение.

Алые реки, сотворённые исцарапанным серо-чёрным камнем алтаря судьбы. Кровь льётся. Меня мучает невыносимая жажда, та самая, что отличает от остальных, делает сильнее, ужаснее, и, неспособный и нежелающий сопротивляться ей, я начинаю пить, судорожно, жадно глотая бесчисленные багровые капли. Они стекают по моему лицу, волосам, телу. Кажется, я никогда не был ребёнком. Всегда такой, как сейчас. Deus ex Vampire.

Deus.

Помню, они призвали меня. Злые, жестокие, беспощадные. Мантии, ветер, молнии, ливень, колонны мира и Их ярость. Змеи, исполненные безвкусного, но смертельного яда, обвивали моё тело. В их шипении я разбирал имена, сотни, тысячи, миллионы. Голос, подобный грому. "Убей их!". То, ради чего я был создан. Цепной пёс Богов.

Женщины, дети, старики. Мужчины.

Те, кто пытался давить на жалость, и те, кто просто умирал. Крохотное и единственное различие между ними было заточено в сети их эмоций. Кровь – ярость – смерть. Кровь – страх – смерть. Кровь – печаль – смерть. Кровь – безразличие – смерть. Кровь. Я наслаждался ей. Наслаждался до тех пор, пока не пришла…

Тишина.

Молчаливые слова и стёртые уста богов. Спокойствие. Со мной говорили лишь строки. День, месяц, год. Поколение, век, эпоха. Я не замечал их рождения и смерти – они проходили мимо, оставляя лишь строки. Но было и ещё кое-что.

Жажда.

Часы. Месяца. Недели. Забившись в угол, я ждал, кромсая ткань времени в тщётных попытках унять пожар боли, грызущей, живой, льдом собственного сердца. Но иногда приходили…

Люди.

Я ненавидел их абсолютной, белой ненавистью. Сладкая мысль об их смерти нежно ласкала мой уставший разум. Но они кормили меня и давали мне обрывки прошлого, в том числе и моего. Прошлое, заточенное в символах… Я стал рабом, не утратив свободы. Потом, я увидел…

Её.

И, вместе с ней, обрёл улыбку. Улыбку. Смех. Смерть. Но, раз осталось лишь мгновение, пусть последней моей мыслью станет…

Спасибо…

Для начала копипаст того, что уже есть в diary. Потом просто буду писать и в diary, и сюда.

***

Lost Memories


Песчинки Эпох

Пустыня приветствует странника, вас,
Заблудшего в мир, где безвластно время.
Пожалуйте вглубь, я один сейчас.
Оковы и оси. Вращенье, вращенье...
Закрыв сердце света в обрывках тьмы,
Мгновений светило свой путь начинает.
И сети, как крылья, даруют мечты.
Секунды багровым огнём пылают.

---

Step

Делая шаг во тьму,
Стирая тупую боль.
На поводе у судьбы.
Вина отравляет кровь.

Помня лишь то, что нельзя.
Дымом блеклых теней...
Где-то внутри - зверь.
Прелюдия мёртвого сна.

Нож в длани рока зажат.
Ветер. Крик боли. Затих.
Черти мгновений спят.
Во сне умирает миг.

Делая шаг во тьму,
Теряя частицу себя.
Возможно, пора идти.
Возможно, просто пора.

---

Epilogue I

Пустая душа. Оболочка. Для слов, не менее пустых.
Багровый ореол, написанный детской акварелью.
Скатанный из пылающих серым огнём эмоций комок.
Катится, катится.
Небо падает. Белое. Касается земли, прижимая выжженную бледно-зелёную траву.
Света нет, лишь давящий, чёрный камень потухшего солнца.
Длинные алые ручейки, сетью стягивающиеся на боли.
Безумный ветер, холодный, сильный, швыряет волосы вверх, кромсает одежду.
Прекрасный... Эпилог существования.

---

Epilogue II

Дрожащие лучи светло-синего света пронзают бумагу. Искажение перемешивает неровные прутья клетки ощущений, выбивая за грань. Эмоции развлекаются плевками в душу, как волны. Чёрный. Белый. Чёрный. Невидимые полосы воплощённого гротеска. Кричащее безумие. Бесчисленные капли крови в строю дождя. Порядок, мать его. Кресты, вбитые в небо с головами, висящими на цепях. Белые глаза. Зрачок разбит на тысячу мелких линий и разбросан от края до края. Шаги. Звон, чудовищно громкий. Визг. Смерть. Эта старуха уже не может довольствоваться одной косой. Она тащит за собой сотню. Лезвия, оторванные от серпов, вбитые ей в руки и в ноги. Иглы, проходящие через её чёрную кожу. Всё тело. Псины мгновений срываются. Смех. Долбанный истеричный смех. Река, несущая внутренности, вырванные из бездушных тел. Пустых. Гора, построенная на олицетворениях фатальных ошибок. На вершине. Внизу толпы жаждущих и их серая короткая смерть. Дети прокляты также, как и их родители. На вершине. Я.

Чёрные мгновения белой ярости. Сметают, сбрасывают вниз, к бессчетным массам. Спасите. Идите к дьяволу! Лучше умереть, чем просить кого-то о чём-то. Эпилог. А дальше?

---

Epilogue III

Проклятие тысяч невинных. Мириады с крестами, выжженными на снежно-белой коже. Смерть ценой жизни и, конечно, наоборот. Чёрные капли крови вместо отрубленных пальцев. Систематизация заката. Разбиение его на стадии. Предсмертный крик умирающего солнца и дикий смех обагрившейся луны. Кроны безлистых деревьев, безжизненные, мёртвые. Трава и разлитый на неё бетон, как серая краска. Прелюдия вечной ночи и пейзаж чёрных пешек. Шах.

Почему сломанные кости хрустят? Что заставляет эти бледно-серые отростки издавать такой мерзкий и приятный звук? Боль. Это их крик, такой же кроткий и ничтожный, как и их души. Безликая, но вечная. Боль.

Он не видел стен колодца, в тьму которого он осмелился шагнуть. Впрочем, нет. Не осмелился. Он желал этого, страстно, безумно. В безразличной глубине он находил своё отражение. Стремился к нему. А последствия… Не один из известных ему дьяволов не смог бы заставить его задуматься о них. Ему… было плевать.

Он не видел стен колодца, что стал его домом. Но ведь это не значит, что их не было. Хотя, он верил в обратное.

Призрачные пятна его желаний заполняли всё в нём. Он любил темноту. Он обожал её. Она давала ему… всё.

"Ради кого?" - его мысли отражали его страхи. Страхи… О да, он боялся. Но…

Ослепительно яркие белые муравьи спускались по стенам колодца. Приближаясь к нему, они преклонялись перед его… подобием. Жертвы сильных мира сего ради слабых мира сего. В мгновения честности, он думал так о себе. Уничижительно, жестоко. Он издевался, отрицая саму суть своего эго.

Он не видел стен колодца. Не видел и потолка. Но это ведь не значит, что у колодца не было потолка.

Иногда, он начинал видеть собственное тело. Пронзительно, невыносимо багровым. Оно, каждый миллиметр, угасало. Приводило в ярость. Невидимые лезвия его взгляда вонзались в плоть, резали её. Его плоть была рада этому… избавлению. От самой себя.

Почему сломанные кости хрустят? Он не успел задать себе этот вопрос. Он не видел. Ни стен, ни потолка. Они сломали его. Смяли тушу его тела. Прекрасный… эпилог существования, не так ли?

---

Laws

...Эпилог. А дальше?

Сети, сотканные из нитей меланхолии, боли, ярости. Боли. Она не уходит. Никогда. Нет. Она (свет и тьма!) не может уйти. Не хочет. И не уйдёт. Это закон.

Огненные болиды, пишущие пейзаж утерянного завтра, симфонию kowareteiku sekai. Дьявол-дирижёр в центре этого безумия. Рядом, со слащаво-лживой ухмылкой - бог, его брат. Земля давно утратила свой цвет, абсурдно-багровая ныне. Она умрёт. Это закон.

Краткое, лаконичное "Хаос" не может описать и одного штриха художника-смерти. Обернись, он за спиной. Это закон.

Церкви, божьи коттеджи, битком набиты пьяными шлюхами и малолетками-наркоманами. И нет, они не ищут спасения. Эти ничтожные твари совокупляются, имеют, мать их, друг друга, мокрые от страха и экстаза, покрытые сантиметровым слоем выпивки и спермы. Уже мёртвые. Но бог прощает всех. Это закон.

К ДЬЯВОЛУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Алые капли. Дорожки на холодном каменном подоконнике. Тоже лишь образ. Пусть все сдохнут... Меланхолия, ярость, боль. Ярость.

Жига.

---

Funeral

Ярость сотен мгновений.
Крики багровых стен.
Шёпот немой бессилья.
Тысячи лиц затем.

Радостные. Склонились.
Слюни в руках земли.
Три лепестка - закрылись.
Клевер лежит в пыли.

Сила. Как золото. Ярко.
Небо как свет. Тишина.
Крики. Бардовое. Жарко.
Пропасть безумного сна.

Крест и надгробье. Душно.
Хочется воздуха. Тьма.
Стоны вокруг. Души,
Полные тихого зла.

Жажда слепой свободы.
Доски на теле. Нет.
Нет и законов природы.
Нет и косы - смерть.

Чёрной земли фонтаны.
Ярость в крови. Зрак.
Чёрно-багровые раны.
Реквием тихий. Мрак.

Страхом исполнены лица.
Кисти эмоций. Шторм.
Я начинаю злиться.
Горсти песка на нём.

Он отражение света.
Вор моего лица.
Смерть напевает где-то
Гимн моего конца.

Путь погребальный прерван.
Где-то в глазах гнев.
Чёрные искры неба.
Алые тени всех.

---

Akaitami

Возьми свою душу и позволь ей умереть:
Возможно, так будет честнее.
Глаза - твоё зеркало. Багровые стёкла и пыль благородного серебра.
Почти голубая кровь течёт в твоих венах.
Возьми свою душу и заставь её страдать,
Стягивая цепи на собственном сердце.
Ведь так честнее,
И это плата за желания
И мечты.

Возьми свою душу и позволь ей умереть.
Судьба за твоей спиной. Судьба следует за тобой.
Возьми свою душу и заставь её страдать.
Боль внутри тебя. Клинки боли внутри тебя.

Возьми свою душу. Разрежь свою душу. Сомни свою душу. Забудь о своей душе. Продай свою душу. Отдай свою душу.

Признайся - у тебя нет души.
Двуликий лжец с семью жизнями.
Скоро их станет меньше.
Жаждешь?..

Возьми свою душу и позволь ей умереть.
Судьба за твоей спиной. Судьба следует за тобой.
Возьми свою душу и заставь её страдать.
Боль внутри тебя. Клинки боли внутри тебя.
Возьми свою душу и заставь её умереть.
Это лезвие - единственный способ исполнить желание.
Ты не нужен. Ты слишком эгоистичен,
Как и твоя мёртвая душа.

---

Thirst

Плавясь под огнедышащим гнётом белого солнца в клетке дня.
Глотая мгновения и слёзы, обрывая паучьи сети и срезая узлы их пряж.
Падая в колодец, яму, названную бездонной, не имеющей конца.
Взлетая на небо с единой целью устроить там саботаж.
Затмевая брызгами крови редкие серые вспышки собственных побед.
Стирая из книги будущего записи об улыбках, ненужных дьяволу.
Проклиная огненные лучи и ошибки под светом небес.
Запечатывая прошлое в белых конвертах пропитанных кровью и ложью писем.
Воплощая страхи и цепи в безжалостной надписи на чужом кольце.
Душа крики сжимающими горло объятиями шёпота, обращённого в дар.
Меняя чёрные надписи на безразличное железо, бесформенный кастет.
Отдавая душу багровым глазам, недостойный подобной чести.

Last Age


Yoshiki

Из всего, что мы ищем, всего, что мы ждём и боимся,
Как снежинки стекла, осколки надежд мы находим,
Кровью руки свои мы без трепета обагряем,
Разрезая сердце из камня кинжалами боли.

Наши судьбы как нити абсурда, ведомые роком,
Наше прошлое - сказка, трагедия без финала.
Кукловоды мертвы, куклы-мы недовольны уроком,
Но безвольны прошедшее плавить, мы можем так мало...

Из всего, что мы ищем, всего, что мы ждём и боимся,
Как снежинки стекла, осколки надежд мы находим,
Мы цепляемся за мечты, замерзают слёзы,
Пусть мы куклы, за куклами тоже прячутся люди.

Как и ты, мы свой путь не прервём, пусть ценою жизни,
Как и ты, мы не святы, не злы, но мы где-то между.
Как и ты, боли шрамы закрыв, будем помнить о прошлом.
Как и ты, никогда не забудем мы о надежде.

---

Last Epilogue

Лепестки крови, выкованные сердцами безгрешных палачей. Рассвет надежды, освящённый предсмертным мерцанием солнца измерения тьмы и теней. Эпилог, для всех, каждого. Порой мир так прост...

---

Amok

Аромат
Мерзкого
Остывшего
Кофе.

Песок
Естественной
Человеческой
Апатии,
Лужи,
Иней.

Исток.

Чистая
Уверенность
В Собственном
Трезубце
Воли.

---

Flamotion

Ненависть кровью разрезала небо.
Тысячи рук. Стоны. Боль.
Взгляд через зеркало Хаоса беглый.
Фурий восторг. Мясо. Кровь.
Краски художников чёрного века.
Сумрак эмоций. Тьма. Рассвет.
Ложью покрыты лица из смеха.
Ночи светило. Грей. Портрет.
Скомканный шторм тишины ощущений.
Жажда убийства. Скульд. Эгоизм.
Снег поглащает город мгновений.
Пепел надежды. Лезвие. Дым.
Хочется Рока Владыке отдаться.
Леди судьба. Письма. Глиф.
Шагом за шаг надоело красться.
Сердце Горгоны. Башня. Гриф.
Яд за секундой из стержня пуская.
Легче не стало. Режет. Миг.
Шёпот запретной мечты алкая.
Лунный пейзаж. Рокот. Стих...
Образов клетью туманом правду.
Истины голос. Жестокость. Сон.
Deus ex Machina - серая радуга.
Падших пустыня. Vae Victis. Трон.

*чётные строки читать шёпотом*

---

Рождение пустыни

Алый ковёр предзакатных мгновений.
Пепельный плащ, и невидимы тени,
Тьме даровавшие цвет.

Пали секунды алых мгновений.
Око индиго, пепел и тени,
Тьму разрывает свет.

Пламенный взгляд падших мгновений,
Зарево. Пепел. Длинные тени.
Тьма пишет рассвет.

Ярко погаснет пламя мгновений,
Ветер развеет пепел и тени.
Доброе утро, Сет.

---

Летопись

Холод. Кровь. Пепел. Дым.
Воронов цвет прядью чёрных идей.
Снег. Слово. Дружба. Рим.
Вызов вратам Коллизея дней.

Холод. Кровь. Ночь. Небеса.
Мягкие петли скрипа пера.
Кофе. Огонь. Мир. Паруса.
Пепельный дождь искажений окна.

Холод. Кровь. Битва. Трон.
Дети Асгарда льют реки вина.
Слухи. Ложь. Ссора. Кон.
Бегство рождением нового сна.

Холод. Кровь. Солнце. Тень.
Асы ступили на землю людей.
Демон. Вера. Сумрак. День.
Колос надежды лицом королей.

Холод. Кровь. Яркий. Миг.
Шторм в колесе за стремлением ввысь.
Лето. Осень. Лезвие. Крик.
Рока радужные нити рвались...

Холод. Кровь. Кромка. Рассвет.
Сумрачных стержней цепями к богам.
Лёд. Одиночество. Пламя. След.
Новых легенд колыбелью весна.

Холод. Кровь. Солнце. Жар.
Молотом душ в кузне мечты.
Горн. Возрождение. Крики. Пожар.
Хель пепел Высшего к грани черты.

Холод. Кровь. Вспышка. Печаль.
Настежь открыты Вальхаллы врата.
Жернов. Фортуна. Эпоха. Грааль.
Ветер стирает искры костра.

Холод. Кровь. Око. Мимир.
Урд, в сердце Скульд что вонзила кинжал.
Век. Пустота. Тело. Слейпнир.
Крылья раскрыл безвремённый шакал.

Холод. Кровь. Серп. Верданди.
Струны немых безразличных гитар.
Шорох. Шелест. Шёпот. Один.
Один зажёг Рагнарока алтарь.

Холод. Кровь. Норны. Нифльхейм.
Когти неярости в горле надежд.
Летопись. Ныне. Предвидинье. Кейн.
Авель в пустыне слепых стёкол меж.

Холод. Кровь. Чёрный. Чертог.
Уроборосом события вновь.
Время. Ливень. Закат. Эпилог.
Жестом молчанья и холодом кровь.

---

Смерть и Покой

На мощёной дороге у города врат
Распростёрты тела людей.
Все на небо и звёзды направили взгляд,
Но зрачки каждый миг всё темней.

На мощёной дороге у города врат
Смерть устроила выходной.
Смерть печальна, печален и Смерти брат,
Как близнец, милый брат Покой.

Мирный день, и пикник, бело-алый огонь
Но молчанье как гробовщик.
Смерть не хочет убийств, крепко сжата ладонь
Но Смерть - раб, что создал ростовщик.

Преисполнена боли и пустоты,
Яд вины в жилах жнеца.
Бело-алый чертог забвенья черты
И дворецкий жизни конца.

На мощёной дороге у города врат
Распростёрты тела живых.

---

Книжка с картинками

Облекая реальность в сказки.
Облекая тени в картинки.
Облекая эмоции в краски.

Новый мир рождается осенью.
Запятые, кавычки, точки.
Тихий голос, правда и строчки.

Мягкий шарик сферы реалий,
Бледно-синий с полосками красного,
В маскараде пламенных масок.

Дверь, закрыта. Тук-тук. Я прошлое.
Помнишь? Я твоя боль и радость.
Ты безвластно, исчезни, прошлое,

Настоящему предан(а)
Я.
И осколки стекла фотокарточек на полу.

Chaotic


Hell

Мертвенно-белые марионетки на нитях из собственной разорванной кожи. Кровь льётся сплошным потоком из перебитых вен отрезанных конечностей. Глаза - шарики стали, не способные ни видеть, ни чувствовать. Длинные безжалостные лезвия боли разрывают голову и пронзают сердце. Тело напоминает свиную тушу, подвешенную на многочисленных крючьях. Кровь, льётся, льётся, льётся. Падает в чёрную бездну, алчные пасти монстров, пожирающих тишину и жизнь. Паразиты скопились вокруг смердящего, но всё ещё удерживающего остатки сознания тела. Все оттенки света, мерцающие с чудовищной скоростью. Клинки, сеющие хаос в цепях органов, рвущие мясо, кромсающие артерии, смешивающие внутренности, но безумно жестокие, не дающие главного - смерти. Это сон, желание, мечта. Смерть. Но клинки свободны и безжалостны. Никто не правит ими, это их воля. И пусть глаза не способны видеть, сознанию известно, что нити собственной кожи - путь на небо, канаты, по которым невозможно забраться. Они постоянно рвутся, и ты падаешь ещё глубже, ближе к глоткам тьмы.

Прошёл день, год или эпоха. Не важно. Добро пожаловать в ад.

---

Vae Victis

Серая безжизненная плитка, заменившая мать-землю. Отдельные фрагменты, игнорируя мир и людей, что замерли на месте, поднимаются в воздух, целя собой в небо. Времени нет.

Переверни мир, и иди по ним, этим плиткам. Быть может, ты достигнешь рая. Если к тому времени рай не станет адом.

Давай же, делай шаг! Чего ты боишься? В измерении теней, этом измерении, некому осуждать тебя, некому читать нотации. Не бойся и иди, или останься на месте и сотри своё будущее, как все остальные. Молнии сверкают, разрезая небо. Торопись, или ты не успеешь!

Ну же, кидай монету. Монету своей судьбы. И помни.

Vae Victis.

---

Колыбельная для гаргульи

Льётся кровь. Созвездие ада.
Звёзды в пламенной тишине распада.
Мёртвые лица. Скулы замёрзли.
Души навеки погружены в грёзы.
Жнец над телами. Чёрная роба.
Крестовый поход от колыбели до гроба.
Лёгкие куклы. Гланды марионетки.
Дробящие кости прутья сдавленной клетки.
Взрастают грибочки. Атомный город.
Молекулы кожи в пыли разъедают микробы.
Осколки пули. New-Age калека.
В крови растворяется порошок крэка.
Цеп и кистень. Глефа и дага.
Воры лишают жизни мага.
Спи спокойно. Оковы грёз одеялом.
А завтра проснись и насладись началом...

---

Искажение

Рыцарь с собственной головой, привязанной к седлу.
Леди, её ногти, глубоко в горле.
Птицы. Надломанные гробики в саду.
Реки крови. Водопад чёрной смерти.
Замок. Забор из обугленных костей.
Фундамент из сотен, сотен, тысяч.
Браслет глазных яблок на руке лорда.
Голубая кровь, разбавленная чёрно-багровым,
В бокалах вместо вина и сока.

Картины семьи написаны маслом:
Разводы алого на белых лицах,
Куски стали в мягких телах,
Мечи, алебарды, копья, кистени;
Плоть, паразиты, личинки, черви.
Клокочут, шевелятся, ближе, ближе.

Доспехи с оружием в руках рядами меж стен,
Заполненные нагими изуродованными тушами изнасилованных девственниц.
Боги крови и тьмы покрыты пылью,
Лишь скелеты сидят в тронном зале.

За спиной горгульи раскрываются крылья,
И кривая ухмылка пишет гримасу
Бело-багровой радости
В сердце серо-багрового мира.

---

Отражение

Теневой бастион перевёрнутых кубков.
Сумрак белобумажного полотна.
Искажений материя проклятых духов.
Чёрно-алая скатерть ярости дна.
Безпричинная пропасть скалой королевских
Скользко-грязных постелей в рассвета лучах.
Созидание болью, удавкой четки,
Новой эры, новых законов крах.
Измерение света, тьмы сюита.
Симфонический хор кричащих огней.
Фуга ломаных линий. Рагнарок ветра.
Краска прошлого. Вспышка. Концепция дней.

---

Властитель

Скипетр шершавый чешуй королевства.
Трон из искрящихся звеньев огня.
Чёрный туман вместо кожи монарха.
Стан императора. Длань короля.

Алое небо. Песчаные волны.
Стены из пепла, ночной бастион.
Стражей стоят гаргулии-воины,
На парапетах безумия войн.

Армии замок штурмуют моралью,
Тащат этичных догматов таран.
Литры кипящей огненной лавы.
Призраков боли озлобленный клан.

То не баталия. Бойня невинных...
Пропасть бездонна - прелюдия рва.
Света хоронят единые силы.
Правды детей опаляют дотла.

Ночь исчезает. Рождается утро.
Замка не стало. Дымится анклав.
Вопли, мольбы, искажения звука.
Хаос ушёл, пепел жизни вобрав.

---

Киберэра

Отражение модифицированного тела
В бликов матрице эры машин.
Годовщина забвенья морали.
6-3-5 - металлический Рим.

В теле спят мириады нанитов.
Имплантанты, процессор, ядро.
В сердце гнёзда, личинки термитов.
В сердце сталь и ему всё равно.

Нас осталась лишь сотня, особых.
Остальных утопили в огне.
В лаве мир, генерируем тропы.
Мир во тьме, стёрты логи теней.

Цитадель пустых небоскрёбов
На стальных пластах кораблей.
Сотня лордов, сотня законов,
Сто гаргулий, но не людей.

Временные потоки - отходы
Фабрик смерти, жертв алтаря.
Мы бесцельны, бессмысленны - боги!
...Новой эры, 4-1-2.

В наших жилах не кровь протекает,
Электрических импульсов цепь.
Мы бессмертны, мы те, кто алкает
В падших Асов чертоге склеп.

Мы построили новые храмы
На Земле, что как чёрный болид.
Сотни лет созидали порталы
Расе, той, что Его возродит.

Император вернётся, мы знаем.
Код проверен, обратный отсчёт.
Тьмы властитель, тот, кто карает.
Цифровой алгоритм. Лёд.

Haiku

Шторм молчаливо поёт.
Ковёр багровой листвы.
Лезвие режет дождь.

***

И слёзы неба орошают землю,
Даруя алой влаге путь.
Разрезы света чертят судьбы.

***

Срезая ветви молчаливой тени,
Свеча-палач всё ярче умирает.
Судьба стоит безмолвно в стороне.

***

Рокот пульсации крови.
Раскаты немых отражений.
Рык теневых очертаний.

Black


Иллюзия

Шёпот.
Порой, мне кажется, что всё вокруг: всё, улавливаемое сетчаткой моих глаз, барабанными перепонками моих ушей, мириадами нервов моей кожи - иллюзия. Всё это. Внешний мир. Лицо привычно расплывается в улыбках и смехе, сознание ищет наслаждение, но внутри пусто. Сердце будто останавливается, и кровь, что должна была вытечь из глаз, замерзает в слёзных каналах. Что? Где я? Почему смеюсь? Что за слащавая гримаса искажает моё лицо? Безмолвные вопросы, кромсающие сознание. Единственный ответ - кричать шёпотом, давая всю волю эмоциям ярости внутри, но это будет много, много позже.
Порой, мне кажется, что всё вокруг - иллюзия, мир, созданный кем-то для развлечения или в контексте работы, как миры, творимые нами в наших мыслях, в книгах, играх, музыке, фильмах, картинах, пейзажах, памяти, словах. И, как персонажи наших фантазий, мы безвольны менять свои судьбы, равно как безвольны увидеть создателя и тех, ради кого он творит наш мир. А вдруг он тоже чьё-то произведение, и тот, кто придумал его архитектора, тоже нереален? Бесконечная цепочка созидания Порядка из Хаоса.
Порой, мне кажется, что мир, что я так ненавижу и так люблю - иллюзия. Иллюзия моего собственного абстрактного разума, хаотичных мыслей, наложенных друг на друга и скреплённых цепями эмоций. Это называют солипсизмом, но кто называет? Верно, они, частицы моего воображения. Возможно, неплохо, если это и правда так. Ведь, сотворив что-то, созидатель обретает власть над своим чадом, власть и способность менять его. Правда, и творение, оживая, порабощает творца.
Порой, мне кажется, что мир реален. К счастью, я очень быстро забываю подобные мгновения, ибо, видя реальность, я вижу грязь, ничтожность, аморальность, эгоизм, низость, вижу и очень, безумно хочу уничтожить всё это или умереть. Ложь. Я ничего не забываю.
А как вы считаете. Мир есть?
Какая, к дьяволу, разница.
Fuck. It. All.

White


Пламенный взгляд солнца

Когда-то
Потрёпанное, никем не замеченное, непричесанное
Белое чудо шло по миру.
Серые капли дождей, кистями набросанные
На мятый холст, потекли.
Всё равно?
Может быть, это чудо было не вовремя,
Может, холст помялся зря — но так к месту.
Настроение создавалось из оборванных,
Уже совсем не новых одеяний,
Красок, тепла, тихого смеха...
Некому...
Никому и никогда не довелось ещё
Подцепить белое чудо за туманный край,
Удержать его, не отпустить его —
Незаметно оно,
Просто есть.
В малых искорках, нарисованных
В дождь кистями — но не рукой.
Просто созданы были серые капельки
Из дыхания и сомнений всех,
И укутали они полотно холста
В свет земной.

Тихим шелестом вдруг возникнет смех.
Не весёлый и не печальный он,
Просто смех.
Как кусочек мира того, на холсте отмеченного
Белым чудом, никем не понятым,
Незамеченным,
Непричёсанным,
Чуть-чуть меньше потрёпанным,
Да и не нужным уже никому.
Просто есть.

Senri

Once upon a time… Нет. Возможно, это было давным-давно, может быть, вчера или сейчас. Или даже завтра. Известно только, что ночью. Просто эпоха, о которой идёт речь, ко времени повествования уже утратила своё солнце. А, быть может, напротив – ещё не обрела. Не так. Солнце то ли уже погибло, то ли ещё не соизволило родиться. Кто знает? Но зато были звёзды. И ещё один, последний вопрос, да? "Где". Без понятия. Да и есть ли разница? Может быть, в тени песочного водопада, что пишет художник-ветер. Возможно, там, где вы, читатель, были минуту назад. Или в другой вселенной. Подумаешь, мелочь какая, "где"! Ведь главное и единственно важное – "кто".
У неё было имя. Красивое, лаконичное, её имя. Полночь. И, как и безсветные часы ночи, она была загадочна и прекрасна, тиха, своенравна, порой – чуть жестока, порой – ленива, часто – добра. В ней было всё, что она любила, и всё, что ненавидела. Раз в день она засыпала, но не от усталости, а чтобы согреться, унять дрожь внутри, укутавшись одеялом и накрыв голову подушкой. Такое случалось в минуты, когда она мёрзла. Иногда просыпалась и пила горячий чай с корицей и тонкой долькой лимона, для вкуса. Каждый будний день она уходила на работу, но, как ни странно, всегда возвращалась. Хотя это тоже не важно, работа.
У неё была мечта. Мечта, знакомая тем, кто всегда следовал советам других, жил чужими мирами, пряча собственный даже от себя. Мечта купаться в спектре красок вокруг, улавливать каждую, дышать самой жизнью, пропуская через сердце восторг, горе, смех, слёзы, боль, ярость, любовь и сердцебиение; никогда не оглядываться, не сомневаться, не бояться; быть свободной, и, самое главное, - счастливой.
И вот однажды в вечной ночной тишине добрая и прекрасная девочка по имени Полночь решилась исполнить свою мечту. И в тот же миг сердце её наполнилось радостью, ибо само это решение уже было частичкой мечты, пусть и крохотной, но очень, очень важной. Ей хотелось смеяться. Глядя на звёзды, она смеялась. И, хоть девочка и не знала, что и как надо делать, она верила, что у неё все получится, просто обязано получиться. Она верила.
- Звёзды, что мне делать? Вы видите всё, и вы так добры… Прошу, расскажите, как мне исполнить мечту? – ветер унёс её мягкий тихий голос и, насладившись им в полной мере, передал слова её сердца пылающим точкам на небе. Нет. Детям владыки-неба.
Звёзды были милосердными созданиями, они молвили в ответ:
- Просто иди, иди вперёд, не огладываясь, не останавливаясь и не сомневаясь – иди по Земле, щедро одаряющей жизнью и кровом тех, кто ей верит; иди по воде, что поит землю и тех, кто чист душой; иди по небу, тому, кто сотворил нас и твою надежду. Иди, и однажды ты вернёшься и обретёшь счастье.
- Но как? Как мне идти по воде и небу? Как оставить того, кто дорог мне? Как вернуться?
- На эти вопросы ты ответишь сама, когда придёт время, - и звёзды уснули.
Девочка не понимала многого, боялась, но в ней не было яда сомнений. Простившись с Ним, она ушла, ведомая ветром. Его грустный взгляд скользил по дымке полумрака в тщётной надежде отыскать хотя бы тень её.
Полночь шла. В сердце её трепетала радость, бездумная, свободная, столь незнакомое ей ощущение, но столь прекрасное… Ей казалось, что привычная, тёмно-синяя, цвета индиго, ночь переливается снежной палитрой радужных красок, а в такт её сердцебиению вздымаются, дышат ветви сотен древ, как познавших всю жестокость материи времени, так и рождённых только что, мгновение назад пробившихся сквозь слой земли, травы и маленьких черепашек и впервые заглянувших в мириады огненных, но добрых звёздных глаз. В эти мгновения Полночь видела всё, каждую мелочь, каждый штрих, еле заметную чёрточку художника-творца. В эти мгновения Полночь слышала всё, каждый вздох земли-матери, звон каждой капли дождя за сотни миль от неё, робкий шёпот каждой росинки и быстрый, торопливый ритм ударов собственного сердца. Тук-тук, тук-тук, тук-тук! Она радовалась, но ей казалось, что чего-то не хватает в этой картине жизни. Девочка Полночь ступала по ткани земли, ведомая только ветром и собственным сердцем. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.
Времени не было. Ведь не было пробуждений и грёз солнца, не было рассвета и заката, а усталости и секунд девочка в подобном состоянии просто не ощущала. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.
Ей встретился Странник. У него была белая остроконечная широкополая шляпа и чёрные глаза сокола. А больше у него ничего и не было, поэтому и глаза, и шляпа просто висели в воздухе, на расстоянии пары ладоней друг от друга. Странник считал, что ему и этого хватит. Только никому об этом не говорил. По ряду причин он вообще не мог говорить. Может, потому, что не хотел? Кто знает…
Полночь остановилась и заглянула в прекрасные чёрные соколиные глаза Странника. Одно мгновение - и вся его жизнь открылась ей, вся бездонная яма пустоты, на которую обречён наблюдатель, и, оттого – грусти. Полночь увидела в его глазах частички прежней себя, в её голове родилась мысль: "Я тебя понимаю". Она захотела произнести эти слова, но у Странника не было ушей чтобы услышать. Она захотела посоветовать ему идти и искать, как она сама, идти, не оглядываясь на прошлое и собственные следы, искать своё счастье (а заодно другие части тела), но у Странника не было ушей чтобы услышать. Она могла бы спеть ему, раскрасить сказочной мелодией течение его серых мыслей, но у Странника не было ушей чтобы услышать. И тогда…
Тогда Полночь сняла шляпу, мешавшую ему видеть мир, и улыбнулась, мягко, нежно, ликом Леди Надежды, а его глаза, его прекрасные чёрные соколиные глаза улыбнулись в ответ. В них загорелось пламя. Тень же Странника, развязав узел, что соединял её с хозяином, решила во всём и всегда помогать девочке, ведь она была так благодарна! Никто раньше не улыбался Страннику так чисто, искренне, и его мир был пустым, серым, но теперь!..
Полночь шла. Топ. Топ. Топ. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. А за ней бесшумно ступала тень Странника, ведь тени не создают шума.
Ей встретился Обрыв. Обрыв был злым, жестоким, мрачным и неразговорчивым. Он попытался сбросить девочку вниз, на скалы, но, вспомнив совет мудрых звёзд, она пошла по небу, ни секунды не думая о том, как это получается. Теперь звёзды были чуть ближе. Они спали.
На небе плакал Бард. Он придумывал сказания и легенды, рассказывал их себе, но они получались грустными, и он плакал. Да и как можно не плакать, когда от отчаяния умирает принцесса, узнав о том, что возлюбленный пал на поле боя? Как можно не плакать, когда злая мачеха выгоняет падчерицу, и та проживает остаток своих дней в грязных переулках большого города, продавая тело за еду? Как не плакать, когда на глазах кошки снимают мягкие чёрные шкурки с её первых, любимых котят?
И вновь, Полночь вспомнила себя, казалось бы, так недавно, но так давно. "Но ведь можно гордиться за принца, ведь он пал героем; радоваться жизни без криков и плети злой мачехи; с улыбкой вспоминать миг, когда котята только появились на свет, крохотные, беспомощные, но такие милые, свои!" – мысль пронеслась в сознании девочки. Жаль, но у Барда тоже не было ушей, но были лишь чёрные руки и белые слёзы. Полночь была очень доброй девочкой. Она взяла его за руки, вытерла слёзы. В этом прикосновении была сама Леди Надежда.
Девочка двинулась дальше, ступая по небу. Две благородные тени бесшумно шли по её следам.
Небо закончилось. Вероятно, творец, устав после тяжёлого дня работы, лёг поспать, не успев завершить этот клочок мира. А может, просто забыл или не захотел его создавать. Кто знает?.. Но неба не было. Зато была пустота. Теперь Полночь ступала по пустоте.
В пустоте висел Меломан. У него были уши, чёрные, наушники, белые, и всё, что он делал – слушал музыку и думал о ней. Он жил в мире музыки, и, естественно, не знал, что есть другой, тем более – другие.
Полночь решила, что будет лучше просто пройти мимо, следуя за своей мечтой, пусть неуловимое ощущение, что чего-то не хватает, что что-то не так, ощущение, мешавшее радости её свободы, с каждым шагом становилось всё сильнее, сильнее. Она решила пройти мимо, не отвлекая Меломана от его музыки. Но тут наушники сломались, и мысли Меломана заполонило отчаяние, чёрное и беспощадное. Тени сказали об этом Полночи, и добрая, милая девочка, вспомнив, как сама переживала недавно смерть каждого мира, частицей которого успела стать, который успела полюбить всем сердцем, подошла к Меломану, вытащила маленькие белые наушники из его ушей и прошептала: "Слушай…" Водопад звуков разорвал пустоту, она закончилась, уступив место морю. Шелест волн под ногами, радостные крики дельфинов, мирное посапывание звёзд и литавр сердца девочки. Всё, что мы слышим – музыка, разве нет?..
Бьющееся сердце и три счастливые тени ступали по водной глади, ведомые ветром и мечтой. Жаль, что-то не так…
Романтик курил и читал стихи. Клубы дыма стремились к звёздам, и очень злые слова покидали сознание Романтика.

Солнце. Солнце. Солнце. Солнце…
Тьма. Тьма. Тьма. Тьма…
Любовь. Любовь. Любовь. Любовь…
Боль. Боль. Боль. Боль…
Солнце. Солнце. Солнце. Солнце…
Тьма. Тьма. Тьма. Тьма…

Как заведённый, он твердил эти четыре слова, пытаясь выкурить вечную сигарету. Слова эти могли показаться абсурдными или бессмысленными любому, но девочка Полночь понимала, о чём он пытается сказать. "Ведь солнце гаснет, даруя тьме рассвет, и к боли чувства всегда ведут, любви…" – не закончив мысль, Полночь упала на мягкую воду. Её казалось, что кто-то неимоверно жестокий раз за разом вонзает алый клинок мучений в её бьющееся сердце, бьющееся сильно, как никогда раньше. Она кричала.
Прошло Время. Время не стало останавливаться, пытаться помочь Полночи. Будучи абсолютно безразличной материей, Время просто прошло мимо.
Полночь встала. В её голове одна мысль лихорадочно сменяла предыдущую, потом другая, третья. Будто в тумане, девочка подошла к Романтику, почти машинально выбросила его белую сигарету, провела пальцем по его чёрным губам, призывая к тишине, а потом…
Побежала, вперёд, зная, что вот-вот, скоро будет дома, ведь все всегда возвращаются домой. Побежала, вкладывая всю себя, зная, чего ей так сильно не хватало даже в самые радостные моменты. Нет. Кого. А ещё она осознала, что никогда не видела свою собственную тень, но тени Странника, Барда, Романтика и Меломана были и её тенью. Так, она бежала, бежала, бежала!..
Её встретил Его тёплый, радостный взгляд. Взгляд того единственного, кого она любила. Теперь, в этот миг, дома и с ним, юная леди по имени Полночь обрела счастье. Впервые взошло солнце.