*-Кое-кто поговаривает, будто так ведут себя те, кому есть, что скрывать, вот оно как о нем говорят, -- донесся из угла, в котором сгустились тени, нездешний голос. Голос этот принадлежал человеку, не известному завсегдатаям "Заплывшего Глаза", чужаку, на которого они, понятное дело, до сих пор не обращали внимания по причине его неприметной -- черный плащ с капюшоном, черная кольчуга, черная булава, черный кинжал и совершенно нормальные красные всполохи на том месте, где полагалось находиться глазам. *
*Килько, ухмыляясь во весь рот, понаблюдал за разгрузкой,
а затем шуганул молодежь, разбежавшуюся, стоило ему посильнее наподдать одному-двум ребятенкам остро наточенным когтем, красовавшимся у него на ноге. *
*Он вдруг взмахнул спиночесалкой и комната погрузилась во
мрак. В темноте Килько увидел, как засветилась,ярко вспыхнув,
мантия Гельфанда. Спереди на ней проступили таинственные буквы, сложившиеся в эльфийскую фразу: "Лобызай меня, детка, во тьме". *
*-- Не время шутки шутить, -- сказал Гельфанд, -- ибо Зло
вступило на нашу землю и опасность стоит на ее рубежах.
-- Но... -- начал Килько.
-- Странные дела совершаются на Востоке...
-- Но...
-- Рок бредет по Большой Дороге...
-- Но...
-- И явилась вдруг собака на сене...
-- Но...
-- ... муха в салате...
Килько торопливо прихлопнул ладонью рот Мага, призносящий
ужасные слова.
-- Ты хочешь сказать... хочешь сказать... -- прошептал
он, -- Бурлаг в стакане воды?
-- Мммммммфлефлюг! -- подтвердил волшебник. Подтверждались худшие опасения Килько. После праздника,
подумал он, придется много чего решать. *
*-- Дорогие мои хобботы, -- сказал он, -- дорогие мои
Затыки и Перистальты, Чревниксы и Вислобрюхи, Оглоеды и
Цирроузы, а также Сальценосы.
(-- Пальценосы, -- поправил его брюзгливый забулдыга,
который, храня верность семейному имени, затиснул в ноздрю
палец до четвертой фаланги включительно.)*
*-- Странные и ужасные чудеса видел я в прошлом году.
В полях, засеянных житом, взошли ягель и африканское просо, и даже в крохотных огородах перестали расти артишоки. В декабре приключилась жара, белая ворона летала по небу, а затем наступило морковкино заговенье. Призовая голштинка разродилась двумя живыми страховыми агентами. Земля разверзлась, изрыгнув завязанные морским узлом козлиные потроха. Лик солнца померк, и с небес излились дождем раскисшие кукурузные хлопья. *
*Гельфанд торопливо сунул кролика, которого звучно рвало на ковер, обратно в шляпу и возобновил беседу. *
*-- Будь с ним поосторожней, -- посоветовал Гельфанд, --
ибо сокрытые в нем странные силы способны свершать удивительные дела.
-- К примеру, карман мне ржавчиной запачкать? -- спросил
юный хоббот, вертя колечко в коротких и толстых пальцах.*
*-- Ну, эта, -- сказал Срам, дернув себя за вихор и в виде
извинения лизнув ступню Фрито, -- теперь-то я, вроде, припомнил разговор со старым Губаном -- как раз перед нашим уходом. Не забудь, говорил он, сказать господину Фрито, что его тут спрашивал какой-то вонючий чужак с красными гляделками. А я, значит, спрашиваю: Чужак? а он говорит: Ага, -- говорит, -- я-то ему ни бе, ни ме, так он озлился да как зашипит на меня, да ну усища черные теребить. "Проклятье, -- говорит эта непотребная тварь, -- опять упустил!" А потом погрозил мне дубинкой, влез на свою свинью, и она у него опрометью поскакала вон из Засучек, а он еще что-то такое орал навроде "Наддай, Чумазая!" А я и говорю Губану: Очень странно! Зря я вам, конешное дело, раньше про это не рассказал, господин Фрито. *
*С шеи, не превосходившей толщиной трубочного черенка, свисала дюжина нитей с заговоренными бусинами, а промеж бусин болтался еще амулет с оттиснутой на нем эльфийской руной "Терминатор". *
*Фрито взял прикрепленное к столу цепью гусиное перо и
написал такие имена: Онже Шпиен, Иван Засекречинов, Рудольф Абель и Има Псеудоним.*