альтруизм не противоположность эгоизму, а лишь его частность.
Смысл белого в его противоположности чёрному, хоть его и можно рассматривать как крайнюю форму чёрного (и, наверное, интересно в какой-то мере). Смысл горячего в противоположности холодному. Можно свести одно к другому без проблем, но лучше разнонаправленные явления одного порядка сводить к этому самому общему порядку, а не к одному из явлений. И горячее, и холодное — сорта температуры, а не друг друга. И эгоизм, и альтруизм — сорта пропорций пользы в поведении. Если на шкале в точке ноль будет альтруизм, а на соточке эгоцентризм, то я могу сказать, что эгоцентризм — это крайняя форма альтруизма. (Доказательство: альтруизм творится во имя блага независимо его субъектов; так уж вышло, что всё благо — во мне; я со вздохом вынужден быть эгоцентристом во имя блага). Но это бессмысленно. Называть такую шкалу шкалой эгоизма или альтруизма — такая же забава, как называть градусник «шкалой горячести».
Ты и сам идёшь по другому пути и верно сравниваешь своё понимание эгоизма с целеполаганием, а затем — с достижением цели волевыми усилиями. Но понятия целей, задач итп (телеологии шире, информационных процессов ещё шире) и эгоизма нетождественны, и при этом первые выгодно отличаются как раз своей нейтральностью, безоценочностью. Я вообще не понимаю, почему любая попытка достижения цели должна рассматриваться через призму эгоизма. В том смысле, что субъект действует неизбежно по своему плану — окей, но это уже связь с эгоизмом через субъектность, это уже не этика, а какая-то, что ли, информатика. Приравнивать любое (неизбежно целенаправленное, т. е. сообразное со «своей» программой) действие к эгоистическому — то же самое, что видеть мотивацию в естественной природе. Мол, камень «стремится» упасть на землю, будучи подброшенным. А между организацией камня и организацией человека в естественных терминах разницы нет. Но естественная наука не оперирует терминами «пользы» (как это делал Виабу) или «эгоизма» (как это делаешь ты), их можно использовать разве что метафорически. Так субъект функционирует нейтрально, приписывать же заведомо любой программе конечной целью удовлетворение (что и сделало бы априори любое целеполагание эгоистическим) — значит быть жоским антропоцентристом, причём даже вполне конкретного рода. Представим, например, Бога, который создаёт мир согласно каким-то своим планам, и эти планы осуществляются. Можно ли назвать такого Бога эгоистом? Да, если очеловечить его. Но мы ничего не знаем о его мотивах. Может быть, никакого «удовольствия» он испытывать не способен, а как объект он попросту функционирует и всё тут. Окей, Бог, значит, уже не должен быть априори эгоист. А почему любой человек должен? Если лично ты у себя прослеживаешь в каждом действии психологическую выгоду и стремишься к чувству удовлетворения от достижения любой цели (а всю жизнь видишь как бесконечный ряд законченных целей), то это лично ты такой. Если ты просто теоретизируешь, то это не более чем «красивые» теории. Что действительно кроется за альтруистическим поведением — сказать сложно, но я уверен, что нельзя поведение каждого описать через эгоизм, не превращая это в бессмысленную игру слов.
Если хочешь, вот тебе примерчик, даже вне альтруизма: человек калечит себя. Не мазохист (удовольствия не получает), грехи искупить не хочет, даже не убивает себя (т. е. не избавляется от страданий) — наоборот, просто берёт и причиняет себе страдания. Ты сказал бы: он же достиг своей цели и испытал от этого удовлетворение, значит, эгоист. Но сдаётся мне, что страданий здесь больше, чем удовольствий. Значит, эгоизм (традиционно понимаемый) здесь не при делах.